Аннотация: Дню святого Валентина (прости, Господи) посвящается. Звучит песня "Ca Valait la Peine" в исполнении Coralie Clement.
- Ты посмотри на себя, Вова. На кого ты похож! - смеётся она, и светлый локон трясется и качается у её щеки.
Чего, думаю, на себя смотреть. Не видел как будто. Лучше я на тебя буду смотреть. Ты красивая. И самая лучшая. И я тебя люблю. Хоть и страшно боюсь сказать тебе об этом.
- Ты самая лучшая, - деревянно выдавливаю я. - С днём рождения.
И протягиваю ей цветы. Пожалуй, нести их за пазухой было не лучшей идеей. Прямо скажем, невзрачный букетик получился. И помятый, и слегка подвявший какой-то. Когда успел? Вроде всего час назад я цветочки самолично нарвал из навесного ящика на балконе соседки. Чувствую, сегодня вечером еще придется серьезно объясняться по этому поводу. Скажет мне соседка много-много добрых слов. И в общем, её можно понять. Некрасиво, конечно, получилось. С другой стороны, где бы я еще в семь утра букет раздобыл. А поздравлять любимую (и самую лучшую на свете) девушку с днём рождения без цветов - это, сами понимаете...
- А мне Данилов конфеты подарил, - как бы между прочим сообщает Светка, глядя на отражение в стекле, поворачивая голову влево-вправо и поправляя локон. - А Петров - колечко (Светка вытягивает перед собой руку, любуясь блестящим на среднем пальце камушком-изумрудом). Знаешь Петрова?
- Он не слащавый, - Светка деловито гримасничает, чтобы, значит, губы были красные.
Что она там, интересно, в стекле видит, думаю. Стекло же не по-цветному отражает. По-чёрно-белому. Кольцо он ей, видите ли, подарил. Я бы и сам мог ей кольцо подарить, даже две. Просто не догадался.
- Просто у него правильные черты лица, - продолжает моя прекрасная мучительница. - И очень интересные глаза... Кроме того, он очень нравится моей маме.
- Я ему черты-то поправлю, - не очень убедительно обещаю я.
- Как бы он тебе не поправил, - смеется Светка, забирает наконец букет и как-то странно на меня смотрит. - Эх, ты, Вова, Вова... "пудра, розы, с неба звезды...". Дай-ка я тебе воротник поправлю. Да стой спокойно, горе ты моё...
А я и так стою. Почти спокойно. На вас когда-нибудь выливали бочку счастья? Если выливали - вы меня понимаете. Я прикрываю глаза и изо всех сил ловлю самый прекрасный запах на свете - запах Светкиных рук - и их легкие, невыносимо приятные касания. Ну почему, почему я не надел сегодня десять, сто, тысячу рубашек и не перекрутил все их воротники...
- Спасибо, Вовка, - слышу я. - Очень красивые цветы... Мне пора идти. Если хочешь, можешь проводить меня сегодня домой. Я познакомлю тебя со своей мамой.
И она... целует меня. Вас когда-нибудь били мешком по голове? Мешком, полным отборного оглушительного счастья. Если били - вы меня понимаете.
- Веди себя хорошо, - говорит она мне с лукавой улыбкой (по сто сарацинов могли убить рыцари былых времен за одну такую улыбку!) и уходит. Вверх по лестнице уходит. Сейчас ей на третий этаж, а мне на второй. Но вечером... вечером я смогу проводить её домой, и она познакомит меня со своей мамой.
Я иду по лестнице вниз, на второй этаж, кладу руку на ручку второй слева двери... решительно разворачиваюсь и открываю первую справа дверь.
Ага! На ловца и зверь бежит.
- Петров! - окликаю я.
- А, здорово, Вовчик, - машет мне рукой Петров. - Как дела?
- Отлично мои дела, - сообщаю я ему. - А вот у тебя, Петров, дела сейчас будут неважные. Ты зачем Светке кольцо подарил?
- День рождения у неё, - удивленно говорит мне Петров. Как будто я сам не знаю.
- Если я тебя рядом с ней когда-нибудь увижу... - говорю я, и тут мой голос самым предательским образом сипнет. Впрочем, всё самое главное уже сказано. Умный, как говорится, поймет. А он не дурак, этот слащавый Петров.
Петров подбирается, слегка наклоняет голову и сжимает руки в кулаки. И взгляд его становится серьезен и холоден.
Ну, чувствую, сейчас меня научат старших уважать. Петров в два раза здоровее меня и к тому же занимается каратэ. Но мне плевать. На моей щеке - печать поцелуя самой прекрасной девушки на свете, а мы, посвященные рыцари, никогда не сдаемся. Поколотить нас можно, но победить - никогда.
Видимо, Петров каким-то шестым чувством ощущает мою сегодняшнюю непобедимость. Во всяком случае, не заметно, чтобы его распирало желание драться со мной. Скорее, он этого совсем даже не хочет.
- Да чего ты, в самом деле, - примирительно бурчит он (не разжимая, однако, кулаков). - Я просто так подарил. День рождения же... А вообще-то, мне Лариса Лапшова нравится.
- Нравится? - туповато переспрашиваю я.
- Я её люблю, - признается Петров. - Очень сильно.
- А я Светку, - говорю... и, спохватившись, спешу добавить: - Лапшова тоже красивая. И веселая.
- Ага, - говорит Петров. - Самая лучшая.
Я не спорю с ним. Хотя на этот счет у меня другое мнение. Но я Петрова понимаю. Очень хорошо понимаю.
Мы садимся на скамейку у стены и какое-то время просто сидим. Сидим и молчим. Согласитесь, иногда хорошо вот так посидеть, помолчать с понимающим тебя человеком. Особенно, если с этим человеком ты вместе взрослел. Нет, не просто старел-годы набирал. Это мелочи. А именно - взрослел. Кажется, мы с Петровым немножко повзрослели вместе. Теперь мы с ним живем не сами по себе. Теперь у нас есть любимые женщины. И мы теперь должны о них заботиться, защищать их и дарить им цветы-розы и всякие украшения, и другие подарки. Чтобы им было хорошо и приятно. Чтобы они всегда были счастливые.
А взамен нам и не надо ничего. Лишь бы только они иногда целовали нас, нежно касались шеи, поправляя рубашку, и говорили - "горе ты моё", и притворно хмурились.
А Петров - ничего такой парень... И никакой он и не слащавый вовсе. Просто у него черты лица правильные. Он же не виноват. Такое с каждым могло произойти.
- Ладно, - говорит Петров, поднимаясь. - Пора. А то опоздаем... Ты это, Вовка... в общем, если какая помощь понадобится - ты говори. Чем смогу - помогу.
И он протягивает мне руку.
- Спасибо, - говорю, поднимаясь и отвечая на честное мужское рукопожатие. - Я, вообще-то, привык сам справляться, но все равно - спасибо. И ты говори, если что надо.
Я, конечно, скорее всего, не буду обращаться к Петрову за помощью, я действительно привык справляться сам, но не могу не признать, что его предложение для меня крайне лестно. Всё-таки Петров уже в подготовительную ходит, и ему почти целых шесть лет.