Сразу хочу оговориться и предупредить... Я довольно спокойно отношусь к мату. Можно сказать, лояльно. Нет, я, разумеется, не матерюсь при женщинах, детях и людях старшего поколения, и не сыплю дурноматом для связки слов. Но и не краснею, если слышу или вижу в напечатанном виде. А в каких-то случаях даже одобрительно и со смехом отношусь к месту вставленному "соленому" словцу или особо заковыристому обороту.
Но есть отдельные неформатные и околонеформатные слова и выражения, которых я просто не терплю.
Одно из них - слово на "г".
Ну так сложилось. Не перевариваю. Идиосинкразия такая.
Так вот, в тексте ниже это слово присутствует, и встречается неоднократно.
Я предупредил.
Прошу всех, кто разделяет это моё предубеждение, меня извинить. Просто я не нашел этому слову синонима, который бы так же точно, так же определенно выражал моё отношение к предмету разговора.
Итак, о войне.
Оба моих дедушки воевали. Один - профессиональный военный, кадровый офицер. Второй - педагог, физик, был мобилизован в военное время, и всю войну (чтоб ей ни дна, ни покрышки) крутил баранку грузовика. Оба имели боевые награды - ордена, медали, нашивки за ранения...
И оба никогда не говорили про войну.
Никогда.
Ни слова.
Помню, соберется вся семья вечерком в гостиной напротив телевизора - фильм посмотреть, чайку погонять... и, если фильм о войне, дедулька тут же свою чашечку чайку подхватывает и - к себе в комнату.
Нет, не запрещал никому. Ни мне, ни моим дядькам, когда они еще мальчишками были.
Просто сам уходил.
И второй дед так же.
Станешь их про войну расспрашивать - ну мальчишка же, интересно, пушки-пестики, танки-самики, подвиги-геройства - они отшучиваются, или еще как-нибудь тему меняют.
Я в детстве этого никак понять не мог. И даже, честно говоря, обижался немного. Досадовал.
Теперь их уже нет, моих дедушек.
А я чутка повзрослел и, кажется, что-то смог уразуметь. Не уверен, конечно, но, по-моему, как-то так: война это как... не знаю... как говна (извиняюсь) большой ложкой поесть заставили. Что мы творим, что с нами творят, что вообще творится...
И не станет нормальный человек рассказывать - с гордостью, с похвальбой - как, дескать, он здорово и лихо говна наелся.
Радоваться тому, что этого больше нет, - будет.
Тому, что он и товарищи тем говном до смерти не отравились, - будет.
Тому, что это говно не завалило по самую крышечку всех его родных, близких, знакомых, - тоже будет.
И ненавидеть саму мысль, что говно может повториться, будет.
И будет желать своим детям и внукам - только самого вкусненького и здорового.