Annotation

     Жил-был один лесник. И была у него дочка по имени Риган. Хозяйственная, вся в покойную мать, только нелюдима больно. Кто не придёт, или спрячется, или насупится, отвернётся. «Ишь, гордая», - качали люди головами. И лишь к отцу она была ласкова. Других же даже и не слушала.

     Случилось как-то несчастье – напал на лесника вепрь-подранок, да подрал его сильно. Страшные раны воспалились и кровили, лихоманка на лесника напала. Мучился и метался он в бреду. Ничего не помогало. Тогда вспомнила Риган про верное средство: белый и красный мох. Но рос этот мох лишь в одном месте в лесу: в эльфовой роще.

     Никто не осмелился бы без великой нужды побеспокоить дивный народец. Ведь известны были эльфы и феи своей зловредностью и нелюбовью к людям. Жили лесные эльфы в дуплах деревьев, огромных грибах или маленьких землянках, которые от обычной кочки не враз отличишь. Иной раз наступишь, а потом несчастий не оберёшься. Оттого люди и близко не подходили к поселениям эльфов, и детям запрещали.

     Безбоязненно пошла Риган в запретное место. Ведь от этого зависела жизнь отца. На самой окраине эльфовой рощи увидела она поросшую белым и красным мхом кочку и обрадовалась. Собрала лекарство, да не заметила, как выронила проколку, что от матери ей осталась.

     Дама счастливая девочка напоила отца отваром из красного мха и приложила к ранам белый. За считанные часы затянулись раны, унялся жар, и лесник пришёл в себя. Узнав, откуда дочь достала мох, что спас его, огорчился он. Ведь Риган даже слова благодарности не сказала эльфам. А ну как это был чей-то дом? Послал он дочку назад с подношением: куском лёгкого-прелёгкого разноцветного шёлка, медом хмельным, молоком парным и хлебом белым. Пришла Риган к тому месту, где мох собирала, да и застыла на месте.

     Сидит на голой кочке маленькая-маленькая фея в полупрозрачном, похожем на листик, платье. Сиди и плачет, утирая слёзы крохотными кулачками.

     - Госпожа фея, – опустилась на колени Риган. – Извините, что я мох без разрешения взяла, но он очень нужен был моему отцу. Я вам подарки принесла...

     – Зачем мне твои подарки? – зло спросила фея тоненьким голоском. – Ты меня дома лишила, и остальные надо мной теперь смеются! У них-то вон какие домики ладные да красивые, а я теперь в ободранной кочке живу! Я тебя накажу!

     Взлетела фея и показывает Риган проколку, с трудом удерживая её в руках.

     – Мамина проколка! – всплеснула руками девочка. – Госпожа фея, она мне в память от мамы осталась, отдайте, пожалуйста.

     – Держи, – отдала памятку фея и улыбнулась надменно. – Да смотри, не уколись.

     Тут же уколола по оговору палец Риган и поняла, что было это проклятье. Большим стал мир вокруг, очень большим, и не такой уж и маленькой теперь казалась фея. Попыталась Риган на ноги встать, да не смогла, сгорбилась спина у неё. Опустила девочка глаза вниз, и видит, что руки её превратилась в маленькие серые лапки. С трудом повернула она голову и поняла, что не просто сгорбилась у неё спина – иголками жёсткими поросла. Стала Риган ёжиком лесным, маленьким.

     - Так-то, так-то, - покружилась в воздухе фея. – А вот такой забавы точно нет ни у кого!

     Наколдовала она поводок ёжику и утащила под кочку.

     - Будешь теперь жить здесь и работать на меня, пока снова мох не моей крыше не вырастет, - довольно рассмеялась фея.

     И стала Риган выполнять приказы феи. Дом прибрать, одежку починить, еду приготовить. Лапки у ёжиков маленькие, да пальчики на них ловкие. Научила фея Риган циновки-картины плести из ниток травяных – весь домик изнутри ими был украшен. Кто из эльфов ни приходил в гости, все восторгались:

     – Даром что человечка. Видать, давно следовало её в такое полезное создание превратить.

     А сама фея уже и нарадоваться на свою пленницу не могла. И даже временами жалела о своём скором гневе, да заклятье силы обратной не имеет. Слова вылетевшего не вернуть. Сказала – пока мох не вырастет – и самой закон держать надо.

     Много ли, мало ли времени прошло – дивный народец не замечает. Весело живётся ему, беззаботно. Но вот покрылась кочка вновь бело-красным узором, вырос мох. И с дружеской улыбкой отпустила фея Риган.

     – Чтобы вернуться в облик человека, тебе вновь нужно уколоться проколкой, – объяснила она.

     Но вот незадача. Сколько не искали фея и ежиха проколку, найти не смогли. Опечалилась Риган, а фея соседей спрашивать стала. Не дело, если всё так и останется. Тогда веры дивному народцу вообще не будет. Признался один эльф, что он взял проколку, потому как она показалась ему ненужной. Взял и сменял у одного пастушка на дудочку. Рассердилась фея, да что теперь поделаешь – эльф и знать не знал, куда этот пастушок потом делся и что он с проколкой сделал. Но вину свою признал. И помочь пообещал.

     Привёл эльф ежиху на то место, где он с пастушком обменивался, и говорит:

     – Раз одно заклятие на тебя наложили, то и второе удастся. Полностью вернуть я тебе облик человеческий не смогу, но пока ты не найдёшь свою проколку, каждую ночь ты будешь сбрасывать ежиную шкурку и становиться человеком до первых лучей солнца.

     Сказал так и осыпал печальную Риган лунной пыльцой. А напоследок отдал ей ту самую дудочку:

     – Сыграешь мелодию на ней и потянет тебя в ту сторону, где проколка твоя находится.

     И пошла Риган куда глаза глядят. Ночью человеческим шагом идет, да на дудочке наигрывает, а днём на ножках маленьких ежиных бежит да колючим клубочком катится. Уже не одна неделя прошла, а мелодия дудочки всё так же тянет и тянет вперёд несчастную девушку.

     Прикорнула Риган однажды в корнях старого орешника. А в это время дочери старого мага понадобились ореховые прутья для новой метёлки. Увидела она спящую ежиху, и та так ей глянулась, что забрала юная колдунья ежиху к себе домой.

     Просыпает Риган и понять ничего не может – где это она? Горница богатая, незнакомая. Рядом черноволосая и черноокая красавица руку тянет. Испугалась Риган, свернулась колючим шариком, иголки острые растопырила – не тронь! Входит тут старый маг, смотрит пристально, кого это дочка домой принесла? Сразу смекнул он, что не простой это ёжик – человек заколдованный. Хотел он чары свои наложить, да не успел – скрылось солнце за горизонтом, вечер настал.

     Треснула ежиная шкурка, и вышла наружу девушка юная. Смотрит испуганно, ведь впервые она средь людей так близко, с тех пор как фея её заколдовала.

     – Кто ты, дитя? - ласково спросил маг. – И как в ежиху обратилась?

     Услышала Риган голос ласковый, да вспомнился ей отец, и заплакала девушка. Всё рассказала старому магу без утайки: и про мох, и про проклятье, и про проколку. Дудочку показала.

     Взял маг дудочку, осмотрел да усмехнулся лукаво.

     – Знаю я, где твоя проколка. Но отдам её тебе, только когда ты ответишь на такой вопрос: когда зрячий не видит, слышащий не слышит, а добро оборачивается злом?

     Услышала Риган загадку, и пригорюнилась – тяжело. Неужели ей так и придётся век свой ёжиком лесным доживать?

     – Не печалься, – улыбнулась дочь мага. – Если отец слово сказал – он его сдержит. А пока ответ ищешь, можешь у нас пожить.

     А и куда Риган деваться? Осталась она в доме мага. Днём в шкурке колючей за печкой спит, а ночью, чем может, по дому помогает. И всё над загадкой думает.

     «Зрячий ночью не видит. Слышащий... Нет, он ночью слышит. А может, спящий не видит, не слышит, ведь уносится душа его в Страну Снов? Да и ночь легко может любое добро во зло обратить».

     Но старый маг только головой покачал, когда радостная Риган ответ свой дала.

     – Ночью, всё ночью!

     – Неверно, девочка. Не там ты ищешь.

     И вновь опечалилась девушка. Попыталась она ответ у дочери мага выспросить, но та лишь смеялась ласково.

     – Тебе своя голова дана, свою жизнь ею и думай.

     Так бы и маялась Риган, если бы со стороны помощь случайная не пришла.

     Надо сказать, что к магу очень часто люди приходили со всех окрестностей. С болезнями, с просьбами... Никому не отказывал старый маг, всех привечал. Но чаще всех бывал в доме один паренёк. Простой он был с виду, но с глазами умными. Захаживал он не от нужды, а как будто в гости. Иногда помогал болезным добраться до дома мага, а иногда просто приносил большой кувшин целебного козьего молока. И хоть и засиживался он иной раз до самого утра, боялась Риган ему показаться. А ну как днём придёт, искать будет? И покажут ему ежика лесного! Стыдно отчего-то было девушке.

     Только один раз не удержалась она, спустилась вниз, затаилась на лестнице. Разговаривал маг с пареньком тем не как равный с равным, но как с членом семьи. Присмотрелась Риган да и поняла, что глаза-то у незнакомца точь-в-точь как у хозяев дома. Ушёл маг в свои покои, а парень так и остался сидеть за столом в горнице. Набралась девушка смелости, вышла к нему.

     – Здравствуй, – склонила она голову.

     – Здравствуй, – поднялся парень навстречу. – А ты, как я погляжу, та самая Риган-ежиха? – усмехнулся он.

     Вспыхнула Риган, не знает, куда глаза девать.

     – А ты, – робко начала она, да не смогла дальше сказать, что задумала. Нехорошим ей показалось её любопытство.

     Но парень словно подслушал её мысли.

     – Да, я сын мага, и это он о тебе мне рассказал. Правда, это не любой зрячий увидит, – усмехнулся он.

     – Зрячий не увидит? А...

     – Нет, разгадку я тебе не скажу. Ты и сама знаешь ответ. Просто вспомни, как ты стала ёжиком.

     – Я обидела фею, – насупилась девушка.

     – Когда...

     – Когда собирала мох для папы. Но он бы умер без этого!

     – Ты заботливая дочь. Но как ты всегда относилась к другим? – продолжал выспрашивать парень.

     – А зачем мне как-то к ним... – Риган осеклась. – Неужели это... – Она с надеждой подняла на него взгляд.

     – Скажи это, – кивнул сын мага.

     – Я их не видела, не слышала... И добро, которое я сделала для отца, стало злом для мен... для феи! Это и есть ответ! Безразличие!

     – Да, это так, – кивнул он. – Нужно быть внимательным не только к кому-то одному, но и к другим тоже. И добра тогда будет больше. Ты усвоила урок. – И он протянул Риган проколку.

     – Откуда она у тебя? – обрадовалась девушка.

     – Выменял на дудочку, – усмехнулся парень. – Но не спеши сейчас колоть палец, сделай это, когда наступит утро.

     Вот первые рассветные лучи заскользили по земле. И как только Риган уколола свою лапку об острый кончик проколки, чары, наведённые феей, развеялись и были больше не властны над девушкой. Она вернулась домой и уже не забывала преподанный ей урок. Лесник, спустя долгое время вновь обретший свою горячо любимую дочь, нарадоваться на неё не мог. Для каждого гостя у неё найдётся доброе слово, каждого путника, постучавшегося в их двери, она накормит, напоит и спать уложит. Приветливой и отзывчивой стала Риган, и больше никогда люди не сказали про неё плохого слова.