Оля мчалась домой, не замечая ничего и никого вокруг. "Почему?.. Зачем?.." Вопросы отбивали монотонный ритм в висках, подобно стуку вагонных колес по рельсам.
Три года они жили счастливо, и эта сказка казалась вечной. Ни ссор, ни лишних слов, и всё - поровну...
Дома боль немного утихла. Как всё-таки хорошо иметь собственное гнёздышко, - нору, где можно спрятаться от назойливых расспросов, не отвечая на звонки и не откликаясь на стук в дверь, побыть какое-то время наедине со своими мыслями и переживаниями. "Родители на даче - можно спокойно отключить телефон".
... Почему раньше ее раздражала бабушкина мебель? С таким тщанием сделанная чьими-то умелыми руками лет шестьдесят тому назад. Это чувствовалось во всём: в ровном слое лака, точно подогнанных деталях - дверцах, ящичках, инкрустации. В комнате с такой мебелью нельзя думать о сведении счетов с жизнью... Здесь хочется строить планы на будущее и мечтать о хорошем.
Оля вспомнила, как легко и чересчур поспешно избавилась от бабушкиной высокой кровати с блестящими шарами на металлических спинках, - и ей стало стыдно. И ужасно жаль - сейчас ей легче было бы уснуть в тесных объятиях пружин. "Мягкий матрац - лучшее средство от одиночества! Ха-ха, цитатка для слогана".
Вот с креслом она бы ни за что не рассталась. Отнимая от общей площади минимум пространства, оно справлялось с огромным множеством функций, а ещё - наполняло жизнь каким-то новым смыслом. Девочкой она воображала себя принцессой, восседая в нём, как на троне, с высоко поднятым подбородком, чуть касаясь лопатками подушки на спинке, плотно сжав колени и ступни и держа руки на весу параллельно подлокотникам. Благодаря большому весу и хорошей устойчивости, оно заменяло ей и балетный станок, и тренажёр. Став постарше, она прибегала сюда рисовать - здесь никогда не звонил телефон, не трещал телевизор, бабушка стряпала на кухне, стараясь не греметь посудой и не мешать внучке "заниматься". Оля растворялась в своих образах, позволяя фантазии переносить её в неведомые далёкие страны.
То ли тишина, то ли обстановка, то ли энергия, источаемая ажурными салфеточками и разноцветными дорожками и покрывалами, сшитыми вручную из обрезков толстого шерстяного сукна.... или картины, - но едва наметившиеся в голове идеи складывались здесь в чёткую последовательность событий, Оля легко определяла тему и находила акценты.
Мама не унаследовала от своей матери ни одного таланта, а вот во внучке всё бурлило и искало выхода: и страсть к конструированию сложных фасонов одежды, и желание создавать удивительные сюжеты и истории на полотне. Она часами смешивала краски, кладя на холст по несколько мазков разной насыщенности, стараясь передать игру света и тени. Бабушка не рисовала - наверно, в те годы, когда она была маленькой, ватман, кисти и краски были предметами роскоши − она "писала" свои картины "болгарским крестиком" и гладью. Оля всякий раз открывала рот при виде новой готовой работы - уже старательно отглаженной, подкрахмаленной и вставленной в вычурную рамку.
Что, действительно, было неподвластно кисти, так это рельефность изображения. Накладывая нити слой за слоем, порой играя оттенками, бабушка словно лепила барельеф. Работа отнимала уйму времени - недели, а иногда месяцы.... "Как же ей удавалось так долго удерживать в памяти задуманный сюжет?", - недоумевала Оля. Ведь была ещё и работа, и дочь, и внучка. Олины глаза наполнялись слезами восторга и гордости, и она прятала лицо в бабушкиной большой груди, крепко обнимая её за шею. Та смущенно смеялась, не скрывая радости: "Пусти, задушишь.... Ну что же ты, глупенькая..."
― Как же мне не хватает тебя, бабуля, - Оля забралась в кресло боком, сжавшись в комочек и обхватив колени руками, и прижалась щекой к прохладной, утратившей с годами гладкость и блеск, коже на спинке. Хотелось плакать, но слёз не было. Истерика прошла, и она стала перебирать в памяти события последних лет.
... Ника заметила её на пляже. Не удивительно: девушка была одета, и сидела на покрывале спиной к морю. То, что было на ней, могло претендовать на место в летней коллекции какого-нибудь именитого кутюрье, но среди голых тел смотрелось вызывающе. Длинное платье свободного кроя скрывало фигуру, миниатюрность телосложения угадывалась, благодаря тонкой вязаной кофточке, стягивающей платье на талии, с плеча свисал некий шедевр прикладного искусства, сплетенный из шелковых меланжевых нитей, отдаленно напоминавший платок с длинными тонкими кистями. Девушка сидела неподвижно, подтянув под себя ступни и тупо глядя - такое уж складывалось впечатление - в пустоту перед собой.
Оля, и правда, не собиралась загорать, - ей нужно было подготовить пейзаж к экзамену, и она, как большинство студентов училища, выбрала море. Расстилая покрывало и опасаясь, что "вспененный" песок засыплет глаза, она подняла лицо вверх и замерла, пораженная красотой крутого склона за тонкой полоской пляжа - испещренного бороздами и сколами породы, с извивающимися змеями корней растущих наверху, у самого края, деревьев. "Сколько красок, сколько мелких деталей..." Она села, раскрыла блокнот и погрузилась в изучение рельефа, пытаясь постичь и запомнить чередование цветов и оттенков. Преподаватель живописи симпатизировал ей, и очень хотелось доказать - прежде всего самой себе, − что ее способности заслуживают особого внимания. Она представила себя мячиком, сброшенным сверху, и пыталась угадать, какой путь он проделает, устремившись вниз.
- Потерялась?
Вопрос застал её врасплох. Она повернула голову на голос, глазами всё ещё продолжая цепляться за выступы, ветки мелкого кустарника и клочья редкой травы. Какая-то девушка опустилась на колени рядом. "Похоже, от разговора не уйти", - подумала Оля и посмотрела на незнакомку. Миловидное личико сразу понравилось, подкупали искренность и естественность, - она не стремилась понравиться, не боялась натолкнуться на хамский отпор; ей стало интересно - и она подошла выяснить подробности.
"Ты о чем?", − Оля никак не могла понять суть вопроса и старалась найти более-менее подходящий ответ.
- Ладно, забей. Послушай... Ты только никуда не уходи, хорошо? Я скоро...
Она исчезла, "как мимолётное виденье", - так же быстро, как появилась. Оля огляделась по сторонам и поймала себя на мысли, что готова смыться. Многие художники испытывают смущение при виде огромного количества полуобнаженных тел вне стен мастерской.
- Я готова, - пошли?
Очаровательное создание вернулось в шортах и топике, с рюкзачком за спиной. И добавило извиняющимся тоном:
- Ты ведь всё равно не собиралась загорать...
Оля сложила покрывало в огромную холщовую сумку и отряхнула платье.
- Пожалуй...
- Я знаю уютненькое местечко, где сейчас никого нет. Ты на электричке приехала?
- Да.
- До обратной час времени, - успеем выпить кофе и съесть мороженое.
- O"key.
За несколько часов они, казалось, поведали друг другу всё, припомнив даже смешные истории, случившиеся в раннем возрасте. Ника - от Вероники, именно так звали забавную девчонку - оказалась грамотной и остроумной. Она ловко острила, вставляя в речь модные сленговые словечки. Олю обычно коробило от молодёжной пустой трескотни, но Никины истории увлекали и заряжали оптимизмом.
- Зайдём ко мне - посмотришь, как я живу.
Оле хотелось принять душ и переодеться.
- А предки не будут против?
- Я живу отдельно.
Ника остановилась и недоверчиво прищурила один глаз:
- Что? Т-е-б-е позволили жить одной? Я думала, такие сокровища держат при себе до свадьбы и передают супругу "из рук в руки".
- Хочешь с ними познакомиться? Могу устроить.
Оля рассмеялась и поспешила к дому....
- Это что будет?
Ника разгребла ворох деталей будущего изделия на диване и стала перебирать в руках цветочки и листики разнообразной формы.
- Что-то очень красивое, надеюсь.
- Ненормальная.... И как долго ты это вязала? А фигурки сама придумываешь?
- Долго, - но потому что так... между делом, в качестве отдыха. А фантазии тебе самой - я почему-то уверена! - не занимать, так что не завидуй.
- Ну, да.... Я вообще-то дизайнер-визажист. За четыре года ни разу не повторилась, веришь?
- Конечно. Я в ванную, а ты тут осмотрись. Это всё бабушкино, а мои картины, эскизы и рисунки там.
Оля махнула рукой в сторону кресла и вышла из комнаты.
***
- Ты что, записываешь? Тащишься от моего нестандартного мышления?
Ника вырвала из-под карандаша блокнот и перелистала.
- Да ты маньячка....
Он был изрисован глазами - большими и маленькими, смеющимися и грустными. Ника в ужасе приоткрыла рот, - в их разрезе, лёгком прищуре, в форме век и изгибе бровей она узнала свои глаза.
- Они у тебя удивительные, "с поволокою" - такие во все века вдохновляли поэтов и художников на создание шедевров. Никак не получается передать это на бумаге. Вроде бы, и уловила секрет, а воспроизвести не могу....
- А нос мой тебе не нравится? Или губы.... Или, скажем, уши?...
Ника разглядывала своё отражение в зеркальце, пытаясь уловить сходство с лицами леонардовских или тициановских красавиц.
- Нет. Извини.... Всё остальное не представляет интереса для художника, - мягкий овал лица, ровная линия скул, гладкий лоб. Я могла это повторить, ещё когда рисовала кукол в младших классах. А вот глаза.... Ты роковая женщина, - тебе никто не говорил?
- Говорил. Один предурок. А потом "поматросил" и бросил. Козёл. Я два месяца погибала от тоски. Хотела руки на себя наложить, представляешь? А через два месяца смирилась. Сбежала в город, отпахала два года парикмахером в престижном spa-салоне. Заимела клиентуру, забурела - и открыла свой салончик. Теперь не стою "у конвейера", а занимаюсь творчеством - и волосы стригу, и за лицом ухаживаю, и за руками. Тётки довольны - и мне в кайф. Я хороший мастер, отвечаю. Веришь?
Ника не приветствовала вошедшее в моду стремление притворяться "звездой" и пиарить себя любым доступным способом. Она не умела врать и хотела, чтобы все, с кем её сводила судьба, знали об этом. Оля на этот вопрос всегда отвечала утвердительно - не потому, что хотела поддержать подругу, а потому что, в самом деле, не сомневалась в её словах, - она сама не усложняла жизнь интригами и увёртками. Ника, с её искренним, добрым и щедрым сердцем, в сложный период взросления помогла ей сохранить преданность воспитанным в ней традициям. И именно эта отчаянная девочка познакомила её со всеми атрибутами и преимуществами взрослой жизни: она привила ей интерес к клубным тусовкам, страсть к эпатажу, приучила не оглядываться назад, сожалея о прошлом, а вовремя "переставлять планку" и идти на новый рекорд.
Жить они решили у Ники. Она снимала большую двухкомнатную квартиру в центре, на улице, где расположились роскошные магазины одежды, обуви, белья, бижутерии и других товаров для женщин. По вечерам огромные витрины с изысканно одетыми манекенами и муляжами дорогих аксессуаров превращали её в неоновый рай.
В одной комнате, называемой салоном, разместилось всё, что могло понадобиться для работы: стол с раковиной, зеркалами и приборами для всевозможных манипуляций с волосами; специальное кресло, с подъёмником и валиком на спинке для откидывания головы; массажный "станок"; маленький столик для маникюра и ещё какие-то шкафчики, стульчики, полочки - всё чистенькое и гладенькое, приятного салатного цвета. На полу и на окнах стояли цветы.
В "жилой" комнате не было ничего, кроме большой двуспальной кровати и шкафов с зеркальными дверцами во всю стену. Вся жизнь девочек, в основном, проходила на кухне. Площадь позволяла, кроме современной рабочей зоны, всунуть туда и барную стойку, и компьютерный столик, и тумбу со швейной машиной. Рисовать Оля уезжала в свою квартиру - Ника не выносила запаха масляных красок.
Оля не знала, насколько они обе "порозовели", но им нравилось спать в одной кровати, вместе принимать душ или нежиться в ванной, их не смущала нагота и физиологические особенности друг друга. Ника иногда целовала её грудь, испытывая "райское наслаждение" от прикосновения к матовой и гладкой, словно покрытой тонким слоем пчелиного воска, коже, и всё же в их отношениях не было ничего циничного или вульгарного.
Они любили делать друг другу массаж: Ника разминала Оле плечи и шею, - чтобы у неё не вырос горб от "ночных бдений" за швейной машинкой, а та ей - спину, потому как на удовлетворение потребностей привередливых клиенток затрачивалось немало физических сил. Оля вскарабкивалась на подругу и топталась по ней ногами, та орала и визжала, но умоляла не прекращать истязание.
А потом они вытягивались на кровати, одна клала голову другой на живот и начинала мечтать, "раскладывая" на потолке яркие картинки из туристических справочников. Другая спорила, или поддерживала - не имело значения, важно было лишь то, что вместе они не чувствовали себя одинокими, и жизнь не казались им бетонной стеной, о которую предстояло расшибить голову. Им грезились заснеженные горные курорты и розовый песок островов, прогулки по Парижу или Венеции, Бразильский карнавал и испанская коррида.
***
- Как, ты еще спишь?
Ника уже успела пробежаться по бутикам и вывалила на кровать разноцветные пакеты с одеждой.
- Выбирай, ты что сегодня наденешь?
Оля не хотела вставать, испытывая несказанное удовольствие, нежась под ласковыми утренними лучами сентябрьского солнышка.
- Сегодня же пятница, мы решили сходить в клуб, забыла?
- До вечера столько времени...
Оля потянулась и встала.
- Тебе шорты, а мне юбочка, идёт?
Она держала в руках две узких полоски лоснящейся ткани, похожей на лакированную кожу, одну - чёрного, другую - красного цвета.
- Мне кажется, к моей водолазке с золотыми лилиями красная юбочка больше подойдёт. Ну, просыпайся же скорее.
- Не вижу повода для паники. Хорошо, я беру шорты - мне всё равно. А тебе дам свою замшевую болерошечку - для завершения, так сказать, образа.
- Точно! В тему.
Ника представила себя в Олином жакетике, открывающем талию, с золотым тиснением на кокетке и бахромой на рукавах, с "венецианским" воротником, удлиняющим шею, и запрыгала на кровати.
- И причёску себе сделаю в стиле "Мятежной Анжелики".... Или лучше как у Анидаг в "Королевстве кривых зеркал"?
- Лучше.
Оля налила в ванную шампуня и погрузилась в ароматную пену. К чему весь этот ажиотаж, словно их пригласили на церемонию вручения "Оскара"? Не обязательно носить Prada. чтобы выделяться в толпе.... Мысленно она быстро выбрала из своего гардероба то, что лучше всего подойдёт к чёрным шортам, и вернулась к своим грёзам.
- Что ты будешь есть?
Ника приоткрыла дверь и просунула в щель мордашку, вымазанную чем-то розовым. "Клубника со сливками", - сразу сообразила Оля.
- Сегодня мы будем есть курицу.
- Пойдём в кафе или закажем с доставкой?
- Никакого общепита. Я сама буду варить, кроме меня никто так не умеет. Ты такой вкусной курицы в жизни не ела! Нужно подготовить организм к стрессу.
Ника присела на бортик ванной:
- Какому стрессу, русалка моя, ты же не пьешь!
- Буду пить. Вот сегодня напьюсь.
- Да ты спишь! Алё!
Зашедшись смехом, она сползла в ванную и, продолжая хохотать, брыкаясь и барахтаясь, пыталась подтянуться на руках и вытащить попу из воды. Подняв фонтан брызг и залив пол, она таки выбралась "на сушу", успев вымочить одежду, и тапочки, и полотенца....
- Ну, вот.... Всё из-за твоей курицы. Теперь убирать, стирать, мыться.... Дел и так невпроворот!
Оля вылезла из ванной и достала тряпку.
- Не ворчи, я уберу. Может, скажешь, что с тобой происходит? Ты назначила кому-то свидание? Мы успеем собраться и будем выглядеть лучше всех, не сомневайся.
- Да нет никакого свидания, - просто как-то неспокойно.... Всё дрожит внутри.
Оля обняла подружку.
- Милая моя, хорошая.... Ты давно смотрела по сторонам? В мире нет девушки красивее тебя. Сам принц Гарри не сможет устоять перед твоей ....
Настала Олина очередь корчиться от смеха. Она снова и снова пыталась выговорить последнее слово, но всякий раз новый приступ заставлял её умолкать. В конце концов, Ника поняла смысл фразы и стояла в замешательстве, недоумевая, что могло так рассмешить подругу.
- Перед моей непосредственностью? И что здесь ...
"... смешного", - уже готово было сорваться с её языка, но тут и она сначала захихикала, а потом забилась в конвульсиях от хохота.
К семи часам обе были одеты, причёсаны и накрашены. Оля надела к шортам свободную блузку из натурального шёлка с широким вырезом вокруг шеи. Тонкая ткань жила своей жизнью - меняла цвет в складках, сползала то с одного плеча, то с другого, стоило поднять руку - и она открывала спину почти до талии. Волосы она разделила на двенадцать "хвостов", каждый скрутила в тугой жгут и, свернув "колечко", закрепила на голове заколкой с блестящим стёклышком, оставив концы свободными. Получилось нечто фееричное.
- Чего-то не хватает....
Ника вытащила из комода коробку с бижутерией и высыпала содержимое на кровать.
- Вот то, что надо. Одень.
Она протянула подруге две длинные нити сверкающих бусин разного размера и помогла ей вдеть их в уши. Последние, самые большие, касались ключиц и, отбрасывая на лицо блики света, придавали выражению оттенок таинственности и нереальности.
- Теперь пошли в салон.
Усадив Олю в крутящееся кресло и развернув к лампе, она уверенными движениями подправила тон и губы.
- Такие лица, как у тебя очень сложно гримировать, - косметика их только портит. Но сегодня мы - укротительницы стихий и страстей, и должны быть во всеоружии.
Она нарисовала по длинной "стрелке" вдоль верхней линии подвижного века, от носа к виску, и добавила металлического блеска. Взгляд стал кошачьим - диким и жёстким.
Потом залила торчащие кончики волос колорированным лаком так, что они меняли цвет при малейшем повороте головы.
― Почему бы тебе не отрастить волосы? Длинные светлые вьющиеся локоны - это же мечта всех девчонок. Как у Тереховой в "Трёх мушкетёрах", разве не прикольно?
― Ага, и посвятить жизнь заботе о них.
Оля не узнала своё отражение в зеркале, на неё смотрела женщина-вамп, пристально выискивающая жертву, алчущая крови и насилия.
- Я её боюсь.
- Главное, чтобы она никого не боялась. Так что всё в порядке. Можно, я наклею ногти?
― О нет, этого я уже не вынесу.
― Я бы нарисовала на них серебряные молнии....
― Чёрного лака достаточно.
Поверх блузки Оля надела длинный жакет из тяжёлого "мокрого" шёлка, который Ника прозвала жилетом из-за того, что в нём не было пуговиц и рукавов. Он обтягивал фигуру, словно футляр, подчёркивая её идеальные пропорции, и привлекал внимание к тонким рукам, увешанным тяжёлыми браслетами, и длинным стройным ногам в туфлях на высокой платформе.
Ника вытащила из пучка собранных у себя на затылке волос три тонкие пряди, завила их "в пружинки" и закрепила клеем на лбу и на щеках. Потом подкрасила губы алой помадой.
- Ну что, подружка? На абордаж?
В тот вечер ничего не произошло. Немного выпили, потанцевали. Похоже, они перестарались в своём стремлении удивить публику, - и она глазела на них, ошарашенная и притихшая, забыв, что пришла в клуб не только на других посмотреть, но, где-то, и себя показать. Вот так чаще всего и случается: чем больше готовишься к чему-то важному, тем меньше вероятность, что оно произойдёт. А когда не ждёшь от судьбы ничего необычного, та выкидывает такие фокусы - мало не покажется!
Вспомнился и другой эпизод. Они пришли в клуб, потому что просто устали сидеть вечерами дома. Погода была мерзкая, весь ноябрь моросил противный мелкий дождик, навевая унылую зелёную тоску. Наскоро принарядившись - Ника в узенькие брючки и сексуальную маечку, а Оля в недавно сшитое платье с расклешенной юбкой и такими же рукавами, - они отправились танцевать.
В какой-то момент Оля осознала, что подруга краем глаза неотступно следит за каждым её шагом, и в случае необходимости бросится ей на помощь или закроет собой от беды. Она расслабилась, "расправила крылья" и растворилась в музыке.
- Привет, Зиндерелла, что это за Царевна Лебедь с тобой?
Ника ловко щёлкнула пальцами над головой и цокнула языком:
- Ну, точно! А я который день пытаюсь дать определение её пластике. Ле-бе-ди-ная, - конечно! А чё, Косой, понравилась? Не рассчитывай....
- Не понял.... Ты что, мать, сменила ориентиры?
- Да я готова пол сменить, только бы не расставаться с ней никогда. Просто крышу сносит - такая она классная. Не могу поверить, чтобы в нашем городе - и такое чудо....
- Ну.... То, что ты сумасшедшая, - давно ни для кого не секрет. И что без тормозов, кстати, тоже. Не удивлюсь, если через полгода ты не захочешь о ней вспоминать.
Костя ошибся только в сроке. Они прожили вместе больше трёх лет, а в остальном он был прав. Ничто не предвещало беды, расставанию не предшествовала размолвка или разъезд - просто на очередной тусовке Ника встретила Его, - и всё, что существовало до того дня, стало прошлым. Трудно поверить, но этапы её жизни не переходили один в другой, и не проистекали один из другого; в определённый момент с ней случалась "амнезия", и единственное, что она брала с собой в новую жизнь, это имена и профессию. Бесполезно было напоминать ей об отношениях или требовать объяснений - она просто не понимала, о чём идёт речь.
- Почему Зиндерелла? Из-за сходства с Золушкой?
Оля слышала кусок фразы.
- А что.... Если бы эту сказку сочинил наш соотечественник и современник, прообразом героини запросто могла быть и я.... На самом деле это некая производная из моей фамилии. Ненавижу её! А Ника Зиндерелла звучит интригующе. Чего ржёшь, - правда, смешно?
- Ну, что ты, действительно, складно, просто забавно как-то, вроде понарошку.
- Тьфу ты, - конечно, понарошку! Вся жизнь понарошку - чувствуешь драйв? Так что, не парься, наслаждайся моментом.... Слушай, красавчик, хватит на меня пялиться (она смотрела куда-то мимо Олиного уха), пригласи девушку на танец!
Оля оглянулась, - у неё за спиной со стаканом у рта стоял, опираясь локтем на стойку, Аполлон - с влажными светлыми локонами, в расстёгнутой тенниске, обнажившей чёткий рельеф грудной клетки и "шашечки" брюшного пресса. Почему-то было понятно, что он из спортсменов, а не из "качков", не слезающих с тренажёров. Она непроизвольно сглотнула слюну и облизнула губы, наблюдая, как красиво он двигается и как бережно обнимает партнёршу, словно обёртывая её своим телом.
- Уф-ф-ф.... Слушай, у меня такое чувство, будто я ему уже отдалась.
Ника не могла справиться с возбуждением, то и дело, пряча лицо и ощупывая лоб и щёки.
- Похоже, это, действительно, был не просто танец, если ты так смущаешься. И что? Продолжение следует?
- Подождём, может быть. Хотя.... Такие ребята спускаются на танцпол, только чтобы лишний раз убедиться в силе своего обаяния. Небось, сидит наверху у барьера какая-нибудь престарелая светская львица, испытывающая страсть к дорогим игрушкам, и ждёт подтверждений того, что её игрушка совершеннее и уникальнее всех остальных.
Никины глаза светились от злости.
- Бедная.... Он, в самом деле, так тебе понравился?
- Всё, забыли! Пошли отсюда. Да разве это мужики?! Подстилки, паразиты.... Подонки....
Оле пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать от подруги. Запыхавшись, она остановилась, и вдруг залилась таким звонким смехом, что Ника обернулась и испуганно огляделась по сторонам. И тут поняла комичность ситуации, присела на корточки и сама заржала по-бабьи, срываясь на визг. Не удержав равновесия, упала на колени, больно ударившись об асфальт; оперлась на ладони, чтобы встать, но смех мешал напрячься и сделать рывок - и она так и стояла на четвереньках, не в силах остановить истерику. Оле казалось, что смешнее картинку было бы трудно придумать. Перегнувшись пополам и обхватив руками живот, криво переставляя ноги, она подошла к подруге:
- Хватит, хм-м-ха-ха-ха, пошли домой, а то я сейчас описаюсь.
Тут она заметила, что из Никиных глаз рекой льются слёзы. Та задыхалась, не успевая делать вдох между взрывами хохота и всхлипываниями. В ту же минуту она закричала, уже не беспокоясь о сне горожан.
- Ну почему, как смазливый пацан - так обязательно, или альфонс, или "голубой"?! А детей, что же, от уродов рожать?
- Чш-ш-ш.... Тихо.....
В этот момент Оля ненавидела всю мужскую половину населения планеты. Если они заставили заплакать эту сильную, красивую, такую самостоятельную девушку, - грош им цена!
- Милая моя, хорошая, всё наладится. Просто время не пришло, и все твои встречи - пустые, они ничего не значат. Ты обязательно отыщешь своего мужчину, хорошего и надёжного, и всё у вас сложится замечательно. И ты нарожаешь ему детишек, таких же красивых, как он, и талантливых, как ты....
Она гладила подружку по склеенным от лака волосам, на ходу вспоминая, что в подобных ситуациях говорили героини известных ей женских романов.
- Слушай, как ты можешь носить на голове этот шлем?!
Ника подняла голову, пытаясь проследить за Олиной мыслью.
- Нужно срочно смыть с себя этот клейстер. Разве это волосы? Алебастр!
- Если я ничего не путаю, алебастр белый. А я чёрная....
Слёзы высохли. Они поднялись и, не расцепляя рук, побрели домой. Как здорово, что они нашли друг друга в этом враждебном, противоречивом мире. Вместе они добьются того, о чём мечтали....
***
― Соня, вставай. Сейчас ко мне придёт просто ужас, какая красивая мадам. Ты должна её нарисовать, она не будет против. Нужно сохранить это лицо для потомков.
― О-о-ой, а я собиралась на променад. За год накопилось кой-чего стоящего, может, кто-нибудь купит.... Сегодня тепло, ни дождя, ни снега - народ потянется к морю.
― Не отказывайся, не пожалеешь. А завтра вместе поедем - у меня отменилась запись, и я после двенадцати свободна. Ну, дава-а-ай....
Женщина, и правда, была необыкновенная, но сама Оля никогда не обратила бы на неё внимания. Запоминаются лица, в которых находишь "дефект": асиметрию, диспропорцию.... Например, слишком большие глаза, или выдающиеся скулы, или волевой подбородок.... Или пухлый рот при тонком носе и узком разрезе глаз. Список можно было продолжать бесконечно: детская улыбка на суровом лице, широкая улыбка - и грустный взгляд.... Лицо же клиентки, которое так поразило визажиста, не вдохновило художника. И не удивительно: очень уж хотелось добавить в него акцентов с помощью декоративной косметики.
Оля закончила портрет раньше, чем Оля отпустила мадам. Завершив комплекс процедур по уходу за телом, она лишь приступила к причёске.
Портрет понравился. Женщина удивилась подарку:
― О, не стоит, Вы меня обяжете.... Ну, хорошо, тогда я Вам тоже что-нибудь подарю.
... Наверно, она сдержала обещание, но сейчас Оля не могла припомнить, что это было.
***
Ника втащила в кухню огромную коробку, обтянутую крест-накрест клеящей лентой.
― Всё, на праздники хватит, а то запись - полная, представляешь? И продолжают звонить и умолять найти время. А где его взять, я же не двужильная?
Она сбросила шубу на пол, села на табурет и вытянула уставшие ноги.
― Тебе не трудно стянуть с меня сапоги? У меня нет сил. Зачем ты гладишь кардиган, неужели собираешься надеть? Он же летний.
Оля старательно отпаривала каждый цветок и листочек на вязаном полотне, предварительно накрывая его мягкой салфеткой.
― Хочу спрятать.
― Что я слышу? Стёб? Похоже, моя девочка выросла.
― Я серьёзно: хочу привести в порядок и положить в сундук - до лучших времён. Он ещё сослужит мне верную службу, я знаю.
― Ну, и ладно.... Всё равно странно. До каких таких времён? Сплетёшь другой, ещё лучше.
― Возможно. Но он и будет другой, а этот только один. Ну, как ты не понимаешь?!
― Подумаешь.... И не пойму. Потому что я не художник. Я парикмахер, создаю причёску, отдаю - и сразу забываю. Следующая тоже станет шедевром, хоть и будет другой. Даже если ту же самую буду делать несколько раз - всё равно ни одна голова не будет похожа на другую. И зачем их помнить?! Мне кажется, это глупо и бесполезно.
― Ух, ты! Вещь!
Ника схватила со стола миниатюрную шляпку и, задержав дыхание, осторожно провела пальцами по сеточке и длинному страусиному перу.
― У тебя пригласительные на Бал? А к чему ты её оденешь? А-а-а, поняла, из ткани ты сошьёшь платье. Конечно! Такое: узкое, с декольте во всю спину - чтобы была видна складочка между ягодицами! Клёво!
Олю восхищала скорость, с которой Ника предсказывала исход событий и придумывала окончание любой истории.
― Смешная, да нет же! Просто захотелось сделать шляпку, и решила проверить: смогу или не сумею. А что, правда, здорово?
― Приехали.... Да ты что?! Обалденная вещица! Восхитительная! Просто рехнуться, какая! А где ты взяла малиновые перья?
― Выдернула из боа и покрасила.
― Мм-м-м.... Ну, розочки для тебя не проблема, а сеточка откуда? А бусинки?
Оля легонько шлёпнула подружку по пальцам.
― Оторвёшь! Хватит, потрогала - и под стекло! Музейный экспонат.
― Что??? Ты не собираешься её носить? Дай мне хоть разок повыпендриваться! Всё, решено: с меня билеты на бал, с тебя - платье. И мы заставим весь зал лежать у наших ног!
― Пожалей женщин!
Оля запрыгнула на кровать и подняла шляпку высоко над головой. Ника тут же устремилась за ней и стала прыгать на матраце, пытаясь поймать Олину руку.
― Ну, дай.... Ну, пожалуйста.... Жадина-говядина.
― Не жадина, но не дам. Когда-нибудь я покажу свои творенья всему миру.... Ты ещё будешь мной гордиться!
Азарт постепенно выветрился сам собой. Они уселись рядышком на край кровати, продолжая любоваться маленьким чудом.
― Послушай, а тебе не жалко было отрезать кусок от такой дорогой ткани, если ты не собиралась шить платье? А если потом тебе как раз этого угла и не хватит?
― Значит, будет платье с дыркой. Ерунда какая! ... А давай в этом году не пойдём никуда. Твои клиентки укатают тебя за эту неделю. Наведём порядок, купим икры, шампанского, испечём пирог с черничным вареньем.... Полстраны встречает Новый Год дома.
― И ты, правда, останешься со мной на всю ночь? А твои предки как же?
В другие годы Оля исчезала с вечеринки в половине двенадцатого - чтобы в полночь поднять бокал шампанского с родителями, − а через два часа возвращалась к Нике. Та за играми и выступлениями скоморохов не успевала загрустить. Оставить её совсем одну в такой праздник Оля никогда бы не смогла.
― Я навещу их первого. Они славные, они поймут. Не хочется суеты....
― А знаешь, я и не помню, когда встречала Новый Год дома. Маленькой мешала родителям отрываться, и меня отводили к бабке спать. Как чуть подросла - какое-то время надрывала глотку вместе со всеми. Потом - с друзьями.... Потом клубы.... Даже не представляю, что мы будем делать весь вечер и целую ночь вдвоём.
― Да ничего не будем делать. Примем ванну с душистыми травками, − можем налить шампанского в воду! - потом наденем толстые банные халаты, шерстяные носки, включим ящик, и будем пить шампанское и есть икру ложкой под "Новогодний Огонёк".
― А давай. Тем более, что мне, действительно, предстоит эти дни пахать как проклятой. Представим - на одну ночь! - себя пенсионерками, забытыми родственниками в каком-нибудь интернате. Обхохочешься.... Поверить не могу, что согласилась. Считай это моим тебе подарком!
... Это был последний Новый Год, который они отпраздновали вместе. А через шесть месяцев Ника сообщила, что встретила, наконец, парня, с которым хотела бы растить детей. И он согласен. Вуаля!
Оля, наконец, осознала, что именно больше всего импонировало ей в этой взбалмошной девчонке: отсутствие необходимости повторять что-либо дважды. Сказав "да", Ника не обдумывала другие варианты ответа, не искала причин, оставляющих возможность не держать слово. Услышав "нет", бесполезно было уговаривать её изменить мнение.
***
Оля упорно искала выход: чем заниматься и на что жить? Ника много раз убеждала её перестать относиться к дизайну одежды как к хобби и заняться этим профессионально. Конечно, надо было прислушаться, - она бы и людей нужных нашла, и средства.... Ну, да ладно, что уж теперь.... Она принесла из прихожей стопку бесплатных газет, которые ещё не успела разрезать на выкройки, и разложила их на полу. Начать нужно с курсов по освоению компьютерного дизайна. Позвонив по первому же из встретившихся номеров, она поняла, что курсы отпадают. Пока она делила расходы с подругой - естественно, не поровну! - денег хватало, но теперь приходилось рассчитывать только на себя.
Папа на её решение по окончании училища жить самостоятельно сразу обозначил рамки её материальных претензий. Единственное, чем он мог ей помочь, это зачислить её в штат сотрудников своей фирмы и два раза в месяц перечислять на кредитку ровно столько, сколько полагалось по должности.
― Хватит того, что вся бухгалтерия будет знать, что я плачу кому-то не за работу, а за родственную связь. Вписывать в ведомость немыслимые суммы я не смогу. Детка, пойми меня правильно.
Дочь бросилась ему на шею и расцеловала в обе щёки:
― Папочка, я тебя обожаю! Я и не мечтала.... Ты не беспокойся, этого вполне достаточно, я справлюсь.
Сейчас, вспомнив тот разговор, ей стало весело, и в то же время грустно. В тот день её родители впервые почувствовали солоноватый привкус одиночества.
― Виктор, опомнись, какая независимость?! Какие деньги? Ты посмотри на неё! Ну да, есть девчонки, которые в двадцать один уже... и огонь, и воду..., но Оля! ("Ах, милая моя мамочка!")
Нелли Александровна не смогла закончить фразу, она взглянула на прозрачную кожу дочери, на тоненькую шейку - и отвернулась, прижав край шали ко рту.
Их чадо, действительно, больше походило на подростка, чем на зрелую девицу, но что-то подсказывало Виктору Михайловичу, что его "веточка" не сломается. В ту минуту, когда она поднялась с четверенек и сделала первые осторожные, но уверенные, шажки ему навстречу, он понял, что девочка не будет пасовать перед трудностями, ныть и причитать, вымаливая пощады или поблажек, - не спеша, спокойно, она дойдёт до "финиша". И цель в жизни выберет достойную и красивую, не сомневался. Все эти годы он помогал ей нащупать в себе талант - дар, способный наполнить жизнь смыслом, а значит, и счастьем. Баловал? Конечно, баловал.... Но не потакал капризам и причудам - и дочь не стала сумасбродкой. Он уже давно догадывался о зреющем в её голове решении, но знал, что та будет молчать, пока семья не оправиться от горя после смерти бабушки, и мать не перестанет часами плакать, закрывшись в ванной, и не вернётся к своим обычным заботам.
Последние полгода они жили так, как привыкли жить всегда, и, вспоминая тёщу, уже не умолкали и не опускали головы. Значит, время.... Виктор Михайлович слегка отстранил дочь, чтобы видеть её глаза:
― А мы возьмём с неё слово, что к нам первым она обратится за помощью, если таковая понадобится, и будет соблюдать традиции и по воскресеньям обедать с семьёй, за общим столом.
― Как ты можешь шутить? Витя...
― Обещаю, обещаю, обещаю! Мам, я же не на край света уезжаю, и не рву с вами отношения. Вы по-прежнему мои самые родные люди и самые верные друзья, и я буду обо всём вам рассказывать. И советоваться.... Ну, правда, мам.... Давай, сообразим чего-нибудь вкусненького, выпьем чаю, а потом будем вместе думать, что из вещей стоит взять с собой сразу - чтобы я не стала кричать "SOS" в первый же день, а что оставить у вас. O"key?
Обошлось без слёз - и в тот вечер, и на следующее утро, когда они укладывали тюки и сумки в багажник машины. Все быстро свыклись с новым порядком вещей, и разные адреса перестали иметь для них значение.
... Итак, курсы отпадают. Что ж, единственный выход - искать факультатив в Интернете. Конечно, с преподавателем было бы проще, но ничего не поделаешь, - придётся постараться. В крайнем случае, обращусь в службу поддержки....
― Интересно, была бы я сейчас "на распутье", если бы в своё время не встретила Нику? Если бы из пункта "А" я вышла одна, куда завела бы меня дорога, и где был бы некий промежуточный пункт "Б"? Ближе, дальше, или совсем в другой стороне?.. Всё, хватит грустить по прошлому. Ника помогла мне "без потерь" войти во взрослую жизнь, спасибо ей, а теперь - сама-сама....
Оля раскрыла ноутбук и набрала в строке поиска необходимый набор слов. Первое, что бросилось ей в глаза, когда она открыла страницу по первой ссылке, - это объявление о конкурсе молодых дизайнеров. "Это судьба.... На конкурс можно и с небольшой коллекцией, и в списке участников укажут все фамилии, меня заметят и запомнят..."
Она заполнила бланк заявки на участие, переписала телефоны и стала обдумывать план действий. Тут же позвонила в Аэрофлот и забронировала билет на утренний рейс.
― Завтра же съезжу, узнаю состав жюри и список участников. Может, встречу кого знакомого.... Предложу объединить работы - так будет больше шансов. Та-а-ак, что же можно показать?
Оля распахнула дверцы шкафа, запрокинула диван, побежала на кухню и подняла крышку сундука. Начала в уме перебирать содержимое.
Не прошло и часа, как на пол "плечо в плечо" легли четыре костюма. Точнее, детали, которые при желании могли превратиться в шедевры.
К ажурному кардигану нужны лёгкие брюки и простенький топ оригинального кроя.
К шляпке.... Может, в самом деле, воспользоваться Никиной идеей и сшить вечернее платье с открытой спиной? Нет, слишком много цвета.... Длинный "жилет" подойдёт, а вниз - блузу цвета фуксии с широкими брюками в тон "жилета". Нет, не фуксии...
Она отыскала на антресоли баночки с краской для ткани - ещё бабушкины! - и начала смешивать цвета. Потом постелила на стол клеёнку и стала разбавлять насыщенный малиновый контрастными пятнами: "расстелила" дорожки фиолетового - от тёмного до светло-лилового, оттенила синим и коричневым, "побрызгала" зеленым и розовым. Результат вдохновил. Развесила ткань сохнуть и занялась выкройкой. Заканчивая вырезать последнюю деталь, услышала неуверенную перекличку просыпающихся птиц.
― Ну вот, совсем не поспала.... Ладно, в самолёте подремлю.
***
Оля почувствовала дрожь в ногах и прислонилась спиной к холодной стене. "Провидение?.. Так не бывает...." Кто взялся помогать ей, Бог или Дьявол? И что он потребует взамен?
В списке участников значилась Анна А. Они учились какое-то время вместе, но Аня быстро поняла, что ей нужно что-то другое и перевелась в технологический. Несколько месяцев перезванивались, а потом.... Всё как-то закрутилось, - учёба, друзья... Кажется, она даже вышла замуж... или это о ком-то другом судачили? Сейчас уже не вспомнить. "Узнает она меня или нет?"
Оля поискала в телефонной книжке нужный номер и погладила пальцем кнопку вызова. "Нет, сначала поднимусь наверх. Может, звонок и не потребуется. Потом встретимся, после..."
Женщина-администратор с безразличным выражением лица перекладывала распечатанные заявки и что-то записывала в журнал.
― Здравствуйте. Я заполнила заявку на сайте...
― Фамилия?
― Ольга О.
― Есть такая.
Женщина переписала данные в книгу и перевернула страницу.
― Название коллекции, основная идея, количество костюмов, манекенщицы - свои?
― Название....
Оля перебирала в памяти кинофильмы, цитаты из стихотворений, просто красивые словосочетания...
"Очей очарованье", ― выпалила она, стараясь не выдать замешательства и растерянности.
― Сколько костюмов?
Женщина произносила вопросы механически, не проявляя интереса к претенденту.
Оля набрала в лёгкие побольше воздуха и на выдохе, как можно спокойнее, ответила:
― Четыре.
Не поднимая глаз, женщина отложила ручку и откинулась на спинку стула. Было ясно, что она обдумывает варианты решения возникшей вдруг проблемы: "Зачеркнуть? Или лучше забелить корректором?"
Не скрывая раздражения и неприязни к объекту, "наградившему" её столь трудоёмким заданием, она процедила сквозь зубы:
― Вы не понимаете, какого уровня это конкурс? К участию приглашаются профессионалы, имеющие опыт работы и способные продемонстрировать оригинальные находки, наработки.... Что ВЫ собираетесь демонстрировать? Бальное платье для Золушки?
"И тут Золушка", ― промелькнуло в Олиной голове.
― Я готова скооперироваться с одним из дизайнеров, - с коллекцией на похожую тему.
― Абсурд!
Женщина хлопнула в ладоши, больше не в силах сохранять спокойствие при виде эдакого наивного простодушия.
― Никто не согласится разделить приз с новичком. Вы с Луны, что ли, свалились (она заглянула в журнал), Ольга Викторовна?
― Ниоткуда я не свалилась. Я готова отказаться от приза, - я хочу показать свои работы, и всё. И как Вы можете знать, что мне откажут, - Вы же меня совершенно не знаете, и работы мои не видели!
― Ах, ну да, конечно! У нас новый гений родился! Моцарт от моды.
Оля внезапно почувствовала, как сильно устала. Она готова была сдаться и, сгорбив спину, наклонилась, чтобы взять с пола сумку.
― Уверена, что Вы не видели этой коллекции.
Женщина смутилась, дав понять, что, действительно, не следила за событиями в мире моды. Где ей знать, что коллекция винтажной одежды, названная так в честь гениального композитора, олицетворявшего собой целую эпоху, была представлена величайшим из кутюрьев прошлом сезоне и была отмечена особыми призами и наградами.
― Договоримся так. Даю тебе два дня. Если за это время никто не возьмёт тебя "под своё крыло" , я вычеркну твою фамилию из списка. Свободна.
У Оли чесались руки от нетерпения, но она решила сначала успокоиться, отдышаться, а уж потом - звонить Ане.
В каком-то окошке с вывеской "Домашняя выпечка" она купила пирожок и присела на свободную скамью в сквере. Июньское солнышко не жгло, а ласкало кожу, Оля прикрыла глаза и подставила лицо лучам. "Всё будет хорошо, я знаю. Пусть даже провал, но на конкурс я попаду!" Немного настораживал тот факт, что всё как-то уж очень быстро складывалось.
Полная решимости, она активировала отложенный вызов:
― Алло, кто говорит?
Неужели прошло шесть лет?! Голос Ани был по-прежнему по-девичьи звонок.
― Здравствуй, Аня. Это Оля О.... Если помнишь...
― Оля! Боже мой, как ты? Чем занимаешься? У тебя всё хорошо?
Оля вдруг поняла, что не знает, с чего начать разговор. Спросить о муже? А если девчонки всё напутали, и никакого мужа не было и в помине?
― Послушай, я за рулём, еду домой. Давай, я тебе попозже перезвоню, у меня сохранился твой домашний номер. Ты всё ещё с родителями живёшь?
― Аня, я в Москве. Я прилетела на три дня.... По делам.
― Что же ты сразу не сказала?! Говори, где ты, я тебя подхвачу, и поедем ко мне.
***
По дороге Аня рассказала, что, в самом деле, вышла замуж ещё в институте, и счастлива в браке. Живут они в квартире мужа, растят дочку Алису - ей недавно исполнилось три.
"Я ведь тоже могла бы успеть стать матерью, если бы....", - почему-то в этот момент собственная жизнь казалась Оле пустой и бестолковой.
― Ой, что ты! Если бы не Сашка - ничего бы не было! Знаешь, боюсь вслух произносить, что счастлива, - чтоб не сглазить, тьфу-тьфу-тьфу.
― Я не завистливая.
― Да я знаю. Я так рада, что мы снова встретились! Выходи, приехали.
Многоэтажный дом на три подъезда, с лифтом и мусоропроводом, не представлял архитектурной ценности, но зато находился в очень живописном месте. За большой детской площадкой с качелями и каруселями и футбольным полем рядом с ней начиналась лесопарковая зона. С другой стороны меж домами Оля заметила эмблему метро, а однополосная дорога от дома выезжала прямо на оживлённый перекрёсток основных путепроводов.
― Мне кажется, очень хорошее место, всё рядом: и транспорт, и воздух.
― Мы оба за рулём, так что о транспорте даже не думай. Я на два дня нанимаюсь к тебе водителем, и завтра же покажу тебе мой цех - у меня фирма по пошиву модной одежды, скоро зарегистрирую свой товарный знак. Тебе обязательно понравится, может, ещё захочешь со мной работать.... Проходи. Бим!!!
Аня выставила вперёд руки и уткнулась в жилистое собачье тело. Животное упёрлось лапами ей в грудь и стало лизать щёки. Оля не смела двинуться с места, пока хозяйка не оттащила чудовище и не привязала к ручке двери в прихожей. Не успокоившись, оно продолжало повизгивать и кидаться на гостью.
― Ну, вот и познакомились. Это Бим. Не белый, как видишь, но назван именно в честь того, который у Троепольского. Алиса увидела фильм - не знаю, как так получилось, сознательно я бы не позволила - и так страдала, бедняжка, что пришлось купить ей настоящего. Пытаемся её убедить, что такие ужасные вещи случаются только в кино, а в жизни люди любят животных и не обижают их. Сейчас он немного успокоится, - и я его отпущу. Он у нас очень воспитанный и ласковый. И совершенно не обидчивый, - порой накажу, а потом жалею и боюсь, что накопит обиду и укусит когда-нибудь, - но только скажешь: "Всё, Бим, прощаю", и он ластится, трётся, тащит играть. И глаза, прямо, светятся от радости.
У Оли выступили слёзы от умиления. Ей самой хотелось прижаться к кому-нибудь от избытка чувств.
Аня, болтая, что-то строгала, разогревала, раскладывала по тарелкам.
― Саню с Алисой подождём, и будем есть.
Она отвязала Бима, и он покорно лёг у стола, на равном расстоянии между обеими.
Хлопнула входная дверь, и в комнату влетело сказочное создание в платьице из шотландки, с пришитой по подолу лентой белоснежного шитья, и красных туфельках поверх белоснежных эластичных колгот.
Оля опешила: какой-то совершенно не российский ребёнок, чистый и солнечный.
― Ты кто?
― Я Оля.
Аня присела, поцеловала дочь и представила обеих:
― Это моя подруга Оля, мы когда-то немного учились вместе. Она погостит у нас пару дней, - так что будь хозяйкой, и пусть ей тоже будет тепло и уютно в нашем доме. Хорошо? А это моя доченька, Алиса, она тоже, как папа и мама, каждое утро уходит "на работу", а вечером возвращается. Так? Расскажи, чему няня вас уже научила.
И добавила шёпотом: "Бабушка, воспитатель на пенсии, устроила у себя в квартире частный детский сад, собрала группу из шести малышей и возится с ними целый день".
― Мы ходим кгужком, за гучки, игхаем.... В кубики. Кушаем, спим....
Кнопка наклонилась и потрогала туфельки.
― Снугочки....
Аня взялась переводить.
― Людмила Васильевна учит вас завязывать шнурочки, правильно.
― И петь. И чишки.
― И поёт, и учит с вами стишки. Молодец. А это наш папа, познакомься. Саша ― Оля. Я тебе рассказывала о ней.
Оля была уверена, что в мужья Аня выберет харизматичного красавца, "колючего", жёсткого, даже жестокого. А ей улыбался очень высокий плотный мужчина, светловолосый, загорелый, с открытым лицом и очень добрым взглядом.
― Ну, вот и повстречались, Оля. Мама, ты, по-моему "перегрузила" подругу. Она, похоже, растерялась. Корми нас - и готовь гостье постель. Устала с дороги?
В тот же миг усталость, словно волна, накатила и накрыла её с головой.
― Немного.... Было много дел.
В памяти всплыло лицо женщины-администратора, оно презрительно щурилось и повторяло: "Два дня.... Иначе...." Оле стало жалко самоё себя - на что замахнулась?! "Ну, кто так делает?! Глупая...."
Саша обнял её за плечи и увёл к столу.
― И никаких разговоров за столом. Всё завтра. Ну, что ж, девчонки, за встречу и за знакомство?
***
Её разбудил осторожный стук в дверь.
― Выспалась? Как мы решим, - будешь спать? Отдыхай, а я - туда и обратно. Часа через три-четыре вернусь, - и мы поговорим. А завтра вместе съездим. Или, если готова, можем начать прямо сегодня.
Оля тут же пришла в себя и села в кровати.
― Десять минут, хорошо?
― Смешная, не спеши. Как соберешься - так и поедем. Что же нам делать с твоими волосами? Может, проще снова вымыть голову?
Лицо в зеркале с синими глазницами и торчащими в разные стороны кудрями нисколько не испугало, - не удивительно, если вспомнить о бессонной ночи накануне, о перелёте, о нервном напряжении. И уже потом - о не высушенных после душа волосах.
― Не суть, заколки найдутся?
― О, этого добра сколько угодно! Ты же видела, какую принцессу растим.
Оля вспомнила чудо-девочку в роскошном наряде и улыбнулась.
― Замечательно.
― Она заходила к тебе поздороваться утром, но ты ещё спала. Ещё увидитесь. Умывайся, а я - варить кофе.
В машине Оля не решилась начать разговор о деле, из-за которого, собственно, и позвонила Ане; болтали о всяких пустяках, вспоминали смешные истории их общей юности.
В цеху можно было думать только о работе, все другие заботы отошли на второй план. Аня спешила закончить коллекцию к конкурсу; всё время рождались новые идеи, и мастерицам приходилось изменять швы, перекладывать складки, добавлять мелких деталей. В отдельной комнате несколько девушек расшивали "платье невесты" стразами и золотыми нитями. От слаженной работы этого сложного механизма захватывало дух.
Через два часа они добрались до Аниной мастерской и плотно закрыли дверь, соединяющую её с производственными помещениями.
― Сейчас открою тебе все секреты. Вот это лекала. Тут шкала переменных для разных размеров. Видишь, как просто? Оформляю патент. Может, лет через двести моё имя будет так же звучать, как сейчас - имя непревзойдённой Коко.
― Гениально.
То ли от кофе, то ли от количества впечатлений, то ли от смущения перед важным разговором, но Олина голова просто раскалывалась от боли. Каждый звук отзывался внутри эхом, и это усиливало страдания.
― Ты плохо выглядишь. Голова болит?
― Ужасно.
― Всё, едем домой. Держи таблетку, приляг тут, на диванчик. А я пойду, дам распоряжения, и через десять минут освобожусь.
Таблетка оказалась настоящей, боль постепенно стихла, и Оля задремала. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что сквозь дрожащие веки наблюдает за Аней. Та сидела за столом и рисовала. Энергично, не останавливаясь, - идеи созревали в уме задолго до того момента, когда им предстояло воплотиться в образы на бумаге.
Оля спустила ноги с дивана и тихонько покашляла. Подруга отреагировала не сразу, но, когда подняла голову, и глаза их встретились, в её лице "зажёгся фонарик". Оно продолжало светиться от радости, когда она извиняющимся тоном запричитала:
― Загрузила я тебя по самое "не могу", да? Прости, так хотелось поделиться с тобой своим счастьем. Ты же знаешь, если я чем-то увлекаюсь, - никого не щажу. Я, словно, вхожу "в штопор", и бесполезно кричать: "Опасно! Машину загубишь! Люди пострадают!" - я закончу трюк, несмотря ни на что. Или умру.
― Ой, не говори глупости. Всё в порядке. Присядь ко мне, мне нужно с тобой поговорить.
Оля поняла, что тянуть со своей просьбой она физически больше не способна, - она или "съедет с катушек", или, вот уж правда, умрёт.
― Только сразу тебе говорю: я ценю твоё мнение, как мнение профессионала, и соглашусь с любым твоим решением.
Помолчав немного, она рассказала Ане о намерении тоже участвовать в конкурсе, пусть даже в дефиле другого модельера, и о возникших препятствиях.
― Так...
Аня ненадолго задумалась. Затем придвинула к столу второй стул, достала чистый лист ватмана и, воодушевившись, высыпала на стол остро заточенные карандаши.
― Садись, рисуй. Я должна увидеть твои костюмы, чтобы понять, как их включить в показ и как обратить на них внимание судей.
Олины веки стали влажными от слёз. Она, конечно, очень рассчитывала на помощь подруги, и в душе верила, что та не откажет, но такая быстрая реакция выбила её из равновесия.
― Ты ... согласна? Я не претендую на премию, я только ...
Ей показалось, что Анина реплика прозвучала лишь в её уставшем мозгу, - она очень хотела услышать нечто подобное, а потому легко приняла желаемое за действительное.
Аня нетерпеливо повернулась на стуле, но готовый сорваться с губ окрик трансформировался в шумный выдох.
― Оля, ну, зачем тратить время на лишние объяснения и никому не нужные слова? Ты этого хочешь, и я в состоянии помочь. Всё остальное - мусор и ложь. А о премии думать рано, получим - тогда и будем делить. Я тоже участвую в фестивалях и конкурсах не из-за призов. Не осуждаю тех, кто включается в гонку ради денег, но у нас с тобой другая правда. Судьба не просто так свела нас однажды, - так что давай не будем её подводить. Ты в состоянии работать или, может, отложим на завтра?
― Нет-нет, что ты! Я просто не смогу ни о чём думать. Я сейчас...
Она нарисовала элементы костюмов с разных ракурсов, включая те, которые планировала успеть сшить. Отдельно подробно описала все детали: расположение швов и вытачек, особенности отстрочки, отделки и фурнитуры, характеристики тканей.
― Умница.
Аня положила перед собой лист с изображением и планом раскройки брючного костюма.
― Созвучно заявленной мной концепции: уникальность кроя, и заявка на ноу-хау (она изучала эскиз брючного костюма): оригинальная идея осуществить подгонку за счёт разделения основной выкройки на несколько составляющих. К тому же великолепно смотрится: кажущиеся полоски оказываются узкими деталями, выделенными кантом. Плюс карманы, воротник, пуговицы.... Нечего добавить, - и ничего лишнего. Ты молодчина.... Так, юбочка тоже в тему. Ярко, изобретательно и очень красиво. Как тебе пришло в голову чередовать горизонтальные и вертикальные детали? Ткань одна, только расцветка разная? Или куски и по фактуре отличаются?
― Ткань одна. Красила сама, вручную. Нужно придумать блузку, поможешь?
― О, не парься. У меня столько одежды, не вошедшей в коллекцию! Выберем что-нибудь. Думаешь, блузку? А может, лучше белый жаккардовый жакет - узкий, сексуальный.... А?
― Пойдёт.
Оля парила над землёй, не ощущая своего веса. Ей казалось, что именно в этом волшебном месте находится та промежуточная точка "Б", за которой - финишная прямая. Всё, что случится потом, - уже результат нынешней маленькой победы. Она боялась дышать, чтобы не рассеять зыбкую ауру этого состояния.
― А кто представит костюмы? Сама?
― Ой, нет, что ты?!
― В регламенте конкурса ограничений по росту нет, а размер у тебя стандартный. Не забывай, что всё сшито именно на тебя.
― Шутишь? Я же провалю всё дело, - нужна специальная подготовка. Нет, давай из твоих кого-нибудь подберём. Ты, между прочим, после родов не сильно изменилась, и опыт у тебя какой-никакой есть, но сама не участвуешь в показах.
― Статус не позволяет.
Аня весело рассмеялась, легко поднялась, сняла со стула сумочку и повернулась к двери.
― Ну всё. На сегодня хватит. Поехали домой. Я же хорошая жена, а такая должна встречать мужа дома, в домашнем наряде и фартуке. Слушай, давай сегодня оторвёмся, и нажарим картошки - Сашка обожает! Откроет себе баночку пива.... Что может сравниться со счастьем наблюдать довольное лицо мужа! Сейчас заедем, купим рыбки.
― Ой, а я умею по-особому жарить овощи: перцы, цуккини, лук и морковь.
― Да тебе просто цены нет! Мы тебя здесь ещё замуж выдадим!
Оля покраснела, она ещё не думала о мужчинах серьёзно.
***
Две недели пролетели вихрем. Она сшила блузу к шляпке - с фантазийными рукавами, две пары брюк и топ. Много рисовала. Листала журналы, разглядывала бабушкины фотографии и снова рисовала. А самая главная идея родилась неожиданно, когда она складывала обрезки отработанных тканей: и оригинальный вырез проймы, и воротник в виде букетов из роз.
Она успела сделать целый альбом зарисовок с описанием кроя. После конкурса она обязательно освоит программу и сделает выкройки. А там....
Что именно будет "там", Оля не знала и не собиралась угадывать. Как-нибудь сложится. Нет, не как-нибудь, а хорошо - на этот счёт у неё не было сомнений.
***
Почти весь конкурс они просидели за кулисами. Проверяли костюмы, аксессуары и другие мелочи, чтобы в ходе демонстрации не возникло никаких заминок. У моделей между выходами в распоряжении только несколько минут, за которые им нужно успеть сменить костюм, поправить макияж и причёску. И всё должно происходить в размеренном темпе, без напряжения и скандалов, потому что успех, на самом деле, зависит не столько от мастерства той многочисленной команды, которая много дней трудилась над созданием коллекции, а от того, насколько профессионально она будет представлена. Потому труд настоящих манекенщиц ценится так высоко.
Подруги вышли в зрительный зал только после своего выступления. Оля не могла сдержать восторга: "Какие смелые ребята! Какие дерзкие идеи..." Свои "потуги" создать нечто оригинальное показались ей чересчур робкими и осторожными. Здесь - стоя в тёмном зале, в проходе между секторами, - она дала себе слово больше не оглядываться на нормы и каноны и не бояться рушить стереотипы и ломать рамки.... Хватит ли у неё сил?
― Ой-й!
Оля присела от боли и испуганно взглянула на Аню. Та отпустила её руку и дрожащими губами прошептала: "Мы первые". Оля рывком обернулась к сцене, но ведущий объявлял уже фамилии дипломантов и обладателей специальных премий.
― Ты уверена? А у кого можно спросить?
Оля чувствовала себя маленькой девочкой, случайно попавшей на взрослый праздник и с серьёзным видом лепетавшей какую-то чушь, стараясь хоть в чём-то быть похожей на приглашённых, - чтобы они не рассекретили её и не выставили за дверь.
― Для получения призов и наград на сцену приглашаются....
Аня не ошиблась. Им, действительно, торжественно вручили приз победителя конкурса и чек на сумму премии. Дождавшись конца церемонии и оказавшись за кулисами в окружении таких же счастливых лиц мастериц, гримёров и девочек-моделей, они завизжали в два голоса, не скрывая слёз радости, всё ещё не смея поверить в реальность происходящего. Кто-то подхватил их обеих под руки и отвёл в сторону.
― Саня, я до сих пор не верю.... Я так счастлива!
Саша разливал шампанское в пластмассовые стаканчики:
― За успех, девочки. Сейчас едем праздновать. Я уже заказал банкетный зал. Аня, здесь, наверно, не все, так что успокойся и пригласи остальных.
― А Алиса?
― Я уже позвонил маме, мы заберём её завтра. Кстати, прими поздравления от родителей, они гордятся тобой.
― Нами.
Аня прижалась к мужу и горячо поцеловала. Оля нашла укромный уголок в вестибюле и позвонила своим. Папа сказал, что всегда был уверен, а мама плакала - в общем, всё, как положено.
Счастливой гурьбой они вышли на улицу и расселись по машинам.
Оля праздновала не просто победу. Спираль её жизни начинала новый виток - мощнее и опаснее предыдущего.
Перед отъездом они договорились с Аней о новой встрече. Оле предстояло сделать выбор: партнёрство или собственное дело. На помощь друзей она могла рассчитывать в любом случае.
***
Программа оказалась сложнее, чем могло показаться вначале. Мешало то, что Оля знала конечный результат, и ей трудно было представить, путём решения каких задач и в какой последовательности можно было его достичь. Она старательно изучала статьи факультатива, анализировала ответы на форуме, консультировалась с оператором службы поддержки, но тёмных пятен не становилось меньше.
Оператор, по имени Герман, стал для неё не просто помощником, а близким другом. Добиваясь на каком-то этапе желаемого, она спешила поделиться с ним радостью; отчаиваясь самостоятельно разобраться в опциях и функциях (и какой умник дал им названия, которые на слух не вызывают никаких ассоциаций?), она искала в виртуальном пространстве его руку; и каждый раз замирала от ужаса, боясь не обнаружить её там.
Оля уже, в принципе, понимала, что это за штука, и как она работает и, наметив на эскизе линии швов и задав размеры, чаяла увидеть на экране готовую выкройку. Она даже согласно была подгонять её вручную, если системе не хватит данных для точного расчёта! Но результат каждый раз шокировал, - похоже, программа воспринимала Олин "язык" как иностранный, в смысле "иной" и о-очень странный.
И Герман, как назло, пропал. Всё кончено. Никакого партнёрства. А одна она, с бизнесом и подавно, не справится: нужно образование, тот, кто будет "толкать" и поддерживать, кто возьмёт на себя затраты....
― Что же делать? Я не успею подготовить модели к раскройке к назначенному дню. Ехать с одними рисунками? Ну, нет, это значит совсем "сесть на голову". "Вы нас не ждали? А мы припёрлися. Учите нас, помогайте, продвигайте. А то сами мы ничего не умеем, и денег у нас нет".... Ну, что же я делаю не так?!
Оля была уверена, что, если бы кто-нибудь один разочек проделал бы всё от начала до конца в её присутствии, - чтобы она запомнила последовательность, - всё остальное сложилось бы само собой.
Проснувшись утром, она первым делом кинулась к "почтовому ящику". В письме от Германа было только пять слов: "Я в Вашем городе. Сообщите телефон".
Земля, правда, качнулась, или ей показалось? Оля от стыда готова была влезть под стол.
― Похоже, я его достала. Думает: ну, тупая! "Тупой и ещё тупее" в одном флаконе! Зачем прилетел? Врезать по уху? Чтобы всё разложилось-таки "по полочкам"? Да нет.... Отдыхать, наверно приехал. У москвичей новое развлечение: прилетать к морю на выходные. Что ж, могут себе позволить.
Продолжая прикидывать варианты обстоятельств, заставивших Германа прилететь "за тридевять земель", она прошла в ванную, приняла душ, долго сушила и укладывала волосы. Сварила кофе, забросила что-то в рот. Вернувшись в комнату, остановилась у стола, не решаясь сесть за компьютер.
― И чего ты, собственно, мнёшься, словно девица на выданье? Смешно даже. Жалко, что ли? Ну, и позвонит.... Может, хороший человек, искренне хочет помочь, а ты сразу....
Она сама не знала, что имела в виду под этим "сразу", - просто захотелось себя "отхлестать" как следует. За всё сразу: за тупость, за истерику, за боязнь вступить в какие бы то ни было отношения с мужчиной.
― Да какой он мужчина?! Небось, студент, подрабатывающий в клиентском секторе, чтобы не просить у мамы денег на пиво или дискотеку.
Она провела тыльной стороной карандаша по щеке, вокруг уха... и нарисовала в блокноте щуплого кудрявого мальчишку с круглыми стёклами очков на носу. Подумав немного, подправила рот, придав ему капризное выражение.
― Наверно, при приёме на работу каждому консультанту дают ознакомиться со списком типичных вопросов и подсказывают решение, а те потом просто отыскивают похожие и даже не пытаются вникнуть в ситуацию...
А может, и нет. Он запросто может оказаться вундеркиндом - победителем всех детских и юношеских олимпиад и конкурсов - например, по складыванию тетрисов. И сидит теперь этот бедолага на форуме компании и отвечает на вопросы таких вот, как она, "чайников". Томится и мечтает, как доберётся, наконец, до джостика и запустит какой-нибудь ...дцатый уровень "Звёздных войн".
На листке появился паренёк с немытыми волосами, в расстёгнутой курточке и свитере ручной вязки с оттянутым воротом, в засаленных брючках и кроссовках на толстой подошве.
Или.... Карандаш прорисовывал острые уголки воротника на рубашке, джемпер и греческий профиль симпатичного молодого человека с аккуратной стрижкой на голове.... "Скорее всего, это - молодой папаша, купившийся на рекламу ипотеки и преподнесший жене в подарок, ко дню рождения сына, двухкомнатную квартиру. А теперь рвёт жилы на трёх работах, ночами встаёт к младенцу, а по выходным помогает родителям ухаживать за огурцами и помидорами, чтобы было чего напихать в банки на зиму".
Оля набрала в ответном сообщении заученную наизусть последовательность цифр и кликнула "Отправить".
***
- Я на площади, подхожу к памятнику. А Вы где?
Внимание молодого человека привлекла тоненькая высокая блондинка в узеньких брючках чуть ниже колен и ажурной кофточке. Он почему-то сразу поверил, что разговаривал с ней. Девушка повернула голову, и их глаза встретились. Герману словно обожгло ноздри, и он стал с усилием втягивать воздух. Незнакомка казалась неземной, во всём - и в лице, и фигуре − угадывался намёк: на улыбку, на азиатскую выраженность скул, на аппетитную округлость форм.... Вот эта самая неявность и недосказанность обычно и сносит мужикам "крыши". Он едва сдержался, чтобы не обнять её за талию и не прижаться губами к выемке у основания её лебединой шеи. Он мог поклясться, что ощутил нежность её матовой кожи.
Оля на какое-то мгновенье замешкалась. Парень абсолютно не походил на тех бравых ребят, которыми она изрисовала накануне несколько листов в альбоме. Будь он актёром, он мог бы легко претендовать на главную роль в очередной серии Бондианы. Как дизайнер, она оценила его прикид - в равной мере продуманный и небрежный.
― Герман?
Несмело спросила девушка. Он утвердительно кивнул:
― Здравствуйте, Оля.
До конца дня они бродили по городу. Погуляли в парке, поели мороженого в летнем кафе, покормили уток на озере. Он объяснил, что прилетел по делам фирмы: крупная строительная компания заказала программу по разработке архитекторских проектов и организовала двухнедельный семинар для сотрудников.
― Значит, строителей Вам недостаточно, Вы решили в свободное от работы время заняться еще одним учеником...
― "Всё так запущенно"? Я надеялся обойтись короткой консультацией...
Девушка смутилась. Она резко отвела глаза и стала смотреть в сторону. Герман осторожно коснулся рукой её подбородка и повернул лицо к себе.
― Я же пошутил. Извини.
Оле на миг показалось, что она уже видела эту сцену во сне, и уже чувствовала прикосновение этой самой руки раньше. Она изнемогала от желания прижаться к нему, колотить его в грудь, плача и обвиняя в том, что он не приходил к ней слишком долго.... Почему он её не искал, не звал? Неужели она никогда не являлась ему в грёзах? Ей впервые хотелось говорить о себе, о победах и провалах, о неожиданном успехе и планах на будущее.... Она не испытывала никакого стеснения, не боялась услышать от него колкость или оскорбительный намёк. Он был таким близким и родным....
Ей ужасно нравился его профиль: высокий лоб с выступающими надбровными дугами ("Признак большого ума!"), прямая линия носа, очертания рта, - как вернётся домой, будет его рисовать! Она сжала кисти в кулаки - так ей захотелось достать из сумки карандаш.
Заметив, что девушка обхватила себя руками и передёрнула плечами, молодой человек снял пиджак и, повернувшись к ней лицом, накинул его ей на плечи, переложив из руки в руку у неё за спиной. Оля нечаянно коснулась его предплечья и почувствовала упругую плотность мышц. Зажмурила глаза, замерев в его объятиях. Она ждала поцелуя....
Герман не мог заставить себя разнять руки. В висках стучало: "...Как гений чистой красоты.... Как гений чистой...". Он стал целовать её волосы, лоб, щёки, потянулся к губам.... Она не сопротивлялась и подняла лицо. Голова кружилась, её сознание унеслось куда-то далеко-далеко, где только пустота и монотонный шелест вращающихся частиц, - там то и дело вспыхивали звёзды, проносились кометы, увлекаемые вечным потоком энергии в бесконечную бездну вселенной.... Юноша подхватил её на руки и вместе с ней опустился на скамейку. Он шептал её имя, не позволяя разуму подчиниться силе этого потока и позволить, подобно другим звёздам, унести её с собой. Оля готова была раствориться в вечной темноте, но чьи-то руки крепко держали её, а голос заставлял вернуться. Она пришла в себя и крепко обняла Германа за шею:
― Не отпускай меня.... Хорошо? Только не отпускай.
***
Она проснулась и вспомнила, что счастлива: она любит и любима. Осторожно повернулась на бок и провела ладонью по лицу своего мужчины. Он спал.
― Какой он красивый...
Левую ноздрю защекотала слезинка, Оля зажала нос двумя пальцами, чтобы не чихнуть, и выскочила из комнаты.
Герман проснулся от прикосновения чьих-то губ к щеке. Его новая подружка в коротеньком халатике, умытая и причёсанная, сидела на краю дивана и улыбалась. Он накрыл её узкую кисть своей ладонью.
― Девушки обычно по утрам надевают рубашки парней, с которыми провели ночь....
Он хотел продолжить, но заметил на её лице тень растерянности и осёкся. Она попыталась выдернуть руку, но он не отпустил, прижал к губам и стал целовать ладошку.
― Прости.... Девочка моя.... Я осёл, прости....
Он притянул девушку к себе, силясь поцеловать. Ему хотелось, чтобы она снова ему доверяла, чтобы обняла крепко-крепко и отвечала на его ласки.... Но тысячи холодных кристалликов льда уже рассыпались между ними. Вот они соединились вместе и превратились в тонкое прозрачное стеклянное полотно, и тут же по нему побежали веточки изморози.
― Половина девятого, тебя ждут на работе.
Ну да, работа.... Впервые он позволил сам себе признаться в том, что чертовски устал. Два года он жил по принципу: "Смена вида деятельности - лучший отдых", без отпуска и почти без выходных! С 8.30 до 15.00 - работа с программами - настройка под конкретные задачи заказчиков, исправление ошибок, расширение возможностей. С трёх до пяти - непосредственное исполнение обязанностей руководителя: подписание договоров с клиентами (накануне ночью тщательно изученных и проанализированных), банковских чеков, платежных ведомостей, приказов и поручений; планирование и стимулирование, приём и увольнение.... Эта рутина, безусловно, давала возможность отдохнуть той половине мозга, где хранились тождества и функции и зрели новые логические схемы и выражения, и тем не менее отнимала уйму времени и сил. После пяти он спускался к операторам в так называемый "клиентский сектор". Он верил в своих сотрудников - вчерашних мальчишек, помешанных на компьютерных играх, системах и прочих "развивающих технологиях". Сегодня они студенты, а завтра - кто знает? - быть может, среди них отыщется парочка Биллов Гейтсов или Питеров Нортонов. И всё же ему было спокойнее, участвуя лично в контактах с пользователями, подсказывая ключи к решению их порой элементарных, а потому кажущихся неразрешимыми, проблем. После восьми он продолжал отвечать на их вопросы с домашнего компьютера. Как раз это обстоятельство помогло ему встретить Олю....
― Полотенце и станок я положила в ванной, а лишней зубной щётки у меня нет, извини.
В дверях она задержалась на минутку, повела плечами и, не оборачиваясь, еле слышно выговорила:
― Впрочем, у тебя, наверно, зубная щётка всегда с собой...
Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Ох, уж эти девчонки, такие славные и такие глупые. Напридумывают лишнего - и переживают. Во-первых, он имел в виду героинь намозоливших глаза мелодрам, а во-вторых, он никогда бы не стал рассказывать одной женщинео существовании другой. Да и не существовало больше никого.... Он представил на подушке рядом другое лицо - и содрогнулся: "О. нет!" И это была правда.
Герман потянулся и огляделся по сторонам: "О-о-о, да моя принцесса обитает в бабушкиной квартире. Что ж, я спокоен: "Бабушка плохому не научит", - в памяти сразу всплыла реплика Александра Адобашьяна из известной киноленты.
... Выпив кофе, сделав ещё несколько попыток заставить хозяйку улыбнуться, он ушёл на работу.
Вечером Герман "распустил хвост", словно мальчишка на первом свидании, плёл всякую хренотень, старался шутить, заглядывал ей в глаза. Но Оля прятала лицо, притворяясь, что наслаждается запахом подаренных им роз. Устав от безуспешных попыток загладить свою вину и уже почувствовав легкое раздражение ("И угораздило же связаться с девочкой!"), он вдруг услышал спокойное:
― Становится холодно, сейчас разойдётся дождь.... Пойдём домой.
Он и не догадывался, что два слова "Пойдём домой" могут сделать человека настолько счастливым. По лестнице он нёс её на руках, а она смеялась, забыв обо всём, что ещё несколько часов назад тяготило и мешало радоваться встрече. Потом они пили чай с бутербродами, танцевали фокстрот под старые пластинки, и он снова вскружил ей голову. И потом был удивительно нежным и ласковым.
Весь следующий день лил дождь, и вечер они провели дома. Герман учил её работать с программой и снова покорил и обаял - на этот раз выдержанностью и терпением.
Ему понравились её последние работы:
― Стильно. Чувствуется индивидуальность.
Оля не заметила ни в его лице, ни в голосе намёка на издёвку или желание польстить её самолюбию. Пожалуй, ему можно верить, - он ведь тоже имеет непосредственное отношение к дизайну.
― Я хотел бы тебя поснимать, ты не против? В следующий раз захвачу с собой камеру.
Потом они валялись в постели, болтая о всякой ерунде. Каждый стремился опередить другого в незаурядных способностях или странностях судьбы.
― А родители твои где живут? Если честно, верится с трудом, что они не приглядывают за тобой.
― Приглядывают. Обязательно. По воскресеньям мы вместе трапезничаем. Кстати, приглашаю на домашний обед. Они тебе понравятся.
― Ну, уж нет, извини. Я, конечно, как порядочный человек, не отказываюсь жениться, но свататься пока не готов. Рассердилась?
― Никто и не заставляет тебя жениться, просто поедим....
В её глазах застыло удивление.
― Глупый, я представлю тебя как лучшего друга.
― Вот-вот.... Уж лучше я подожду тебя во дворе, − надеюсь, там найдётся для меня какая-нибудь скамеечка. Это тебя я могу дурачить до конца жизни, а вот перед мамой твоей, точно, не устою. Так что, пока не куплю тебе колечко - буду от них скрываться.
― Запомни: ты первый заговорил о колечке.
― Если бы ты меня опередила - я бы уже сбежал.
Она прижалась к нему всем телом:
― Не надо колечек, даже говорить о них не будем. Только не убегай.
И снова они любили друг друга неистово, и снова она ускользала от него в неведомые миры, а он звал её, умоляя вернуться. И снова они уснули, не разнимая рук.
Утром она кормила его манной кашей с клубничным вареньем, которое только раздразнило его аппетит, ― и он затребовал антрекот.
― Придется тебе, милый, вести меня в ресторан: мясо я готовить не умею. Точнее, ты не станешь есть то, что я умею готовить.
― Решено, вечером идём в ресторан.
***
Две недели пролетели незаметно. Оба выходных они провели у моря.
Герман удивлялся, наблюдая за купальщиками:
― Как можно так долго сидеть в холодной воде? Вы что все - "моржи"?
― Ты тоже привыкнешь, вот увидишь. Уже завтра твои ноги не будет сводить судорогой.
― Боюсь не оправдать твоего доверия.
Она прислонилась к нему мокрым животом, и он чуть не вскрикнул от шока.
― Я тебе всё равно доверяю. Ты мой рыцарь, ты мой герой, ты мой ангел-хранитель.
Она целовала его лицо холодными губами цвета лепестков сирени, − а он пытался дотянуться до края покрывала, чтобы накрыть ей спину. В конце концов, оба поняли, что выглядят комично, и рассмеялись.
― Оставь, мне совсем не холодно. А вот ты мёрзнешь. И молчишь. Если не хочешь загорать, тогда пойдём, погуляем.
Герман натянул тенниску, пытаясь заставить зубы не стучать.
― Д-д-да -д-д-да, лучше пройдёмся по городу. А загорать и купаться будем в тёплых краях, как делают все нормальные люди.
Оля повернулась к нему спиной, стягивая с себя мокрый купальник под платьем.
― Ну, что ты ворчишь и трясёшься, как старый дед. Мы же молодые, красивые и здоровые, и нас не испугают ни снежные вьюги, ни ветер, ни мороз.
Она любила своё море, и не променяла бы его ни на какое другое.
― Что ты там бормочешь, Снежная Королева?
Он уже сложил покрывало в сумку, собрал сандалии и ждал, пока она закончит "марафет". Зато ни на каком другом пляже он не видел такое количество целующихся пар, − наверно,так здесь борются с ознобом.
― Я готова. Что тебе показать, куда отвести?
― Заказываю подробную экскурсию, я же первый раз в твоих краях.
― Это просто замечательно! Расскажу всё, что знаю.
На ночь их пустили в свободный номер местного санатория, − Герман сумел договориться с администратором, − а утром Оля продолжила рассказ о местных достопримечательностях. Ей пришлось долго извиняться и оправдываться по телефону, объясняя родителям причину своего отсутствия за обедом.
― Придётся следующие выходные провести с ними. И хорошо, − буду меньше скучать по тебе.
С этой минуты она не забывала о предстоящей разлуке. Обычная история: курортный роман, да к тому же в командировке! Кто о таком помнит?! А тем более москвич!
Для нестоличного населения страны слово "москвич" давно перестало характеризовать место жительства, и обозначало... − даже не диагноз, а скорее - приговор. Наверно, думает: "Тупая провинциалка, спит и видит, как выйдет замуж и станет жить в столице". Он и не догадывается, что через две недели я - и без него! - перебираюсь в Москву. Не буду рассказывать. Вот и проверим: если, правда, судьба - обязательно встретимся, "небеса" помогут".
... Расставались молча. Просто держали друг друга за руки и смотрели в глаза. Оля не плакала, − просто стояла, чужая и далёкая, и молчала. Ждала, что он заговорит, а он так и не нашёл слов. Клясться в любви казалось глупо, что-то обещать боялся. Так и стоял, не в силах уйти и не в состоянии принять решение. Его окликнули по фамилии по громкой связи, как нарушителя порядка, задерживающего рейс, и пригласили в самолёт.
― Я позвоню...
Он быстро повернулся и, не оглядываясь, направился к выходу. В груди тихонько отсчитывал пульс в унисон с биением его собственного сердца маленький живой комочек, сохранивший тепло и запах любимой им женщины. Он увозил с собой её рот заплаканной маленькой девочки, распахнутые, чуть удивлённые глаза и гладкую кожу цвета бело-розового мрамора....
Оля продолжала смотреть в точку пространства, где минуту назад было его лицо. Потом механически вышла из здания аэровокзала, заняла место в автобусе и вернулась в город.
Ночью она почти не спала. Когда усталость одолевала - проваливалась в полузабытьё и начинала погружаться в пучину, тёмную и вязкую. Она изо всех сил старалась оттолкнуться ногами от дна, чтобы всплыть на поверхность, вдохнуть воздуха и увидеть свет, но сил не хватало пробить плотную толщу воды. У лица то и дело проплывали огромные рыбины, заглядывали в глаза, и Оля замирала от ужаса, видя их огромные пасти, раздувающиеся жабры и сильные плавники. Она просыпалась от удушья, долго сидела в постели, но сон снова затягивал её в бездну.
Обрадовавшись первым лучам солнца, она встала, убрала постель и понеслась в душ. Её знобило, пижама, промокнув от пота, неприятно липла к телу.
Есть не хотелось. Она включила телевизор и опустилась на пол. Кризис продолжал испытывать людей на прочность, широким шагом шествуя по планете; где-то град уничтожил урожай винограда; во время грозы разбился самолёт, обнаружены останки погибших; проснувшийся вулкан угрожает гибелью крупному туристическому курорту....
А ей грозит выволочка от родителей, если она сейчас же не соберётся с силами и не поедет к ним.
... За обедом беседа не клеилась. Оля ковыряла вилкой кубики салата в тарелке, не отрывая глаз от телефона. Чья-то рука закрыла дисплей:
― Лапуля, может, ты всё-таки расскажешь нам, что случилось?
В голосе отца слышалось беспокойство. Она подняла от стола свои огромные глаза, ставшие от душевной боли тёмно-синими:
― Всё в порядке, пап, не волнуйся. Просто устала немножко. Много хлопот перед отъездом.
Она с трудом выговаривала слова, разделяя их долгими паузами. Родители занервничали. Нелли Александровна прижала пальцы ко рту и ушла к себе. "Нужно их успокоить", - Оля пыталась придумать что-нибудь вразумительное, нечто среднее между правдой и ложью, но ничего не приходило в голову.
До слуха Виктора Михайловича донеслись еле слышные всхлипывания жены, и он отправился в кухню за валерианой. Эх, не дал им Господь сына, - всё было бы легче, а одному с двумя девчонками - ой, как! - тяжело. То капризы, то истерика.... Но тогда и их сердца не принадлежали бы ему одному.
Он на миг задержался у открытой двери шкафчика с медикаментами. Ну, конечно! Его девочка выросла, - вот и ответ на все вопросы: почему бледная, отчего фиолетовые круги под глазами, откуда печаль во взгляде. По ком же она сохнет? Он обидел её? А может, уже всё кончилось, и они расстались? А мы, старые дураки, только и знаем, что поучать да корить её: "Почему не звонила?! Почему не заехала?!" Он представил, как другой мужчина прижимает его девочку к своему - чужому! - сердцу, и впервые почувствовал ревность.
― Почему она нам его не представила? Её не волнует наше мнение? Я, как мужчина, сумел бы разглядеть в нём прохвоста, − и она не страдала бы сейчас от разочарования... Маленькая моя, такая наивная... Может, мать сможет разговорить её, − они, женщины, умеют находить подход друг к другу. Может, подскажет чего....
Вернувшись вместе в столовую, родители обнаружили дочь спящей. Она свернулась "калачиком" на диване, продолжая сжимать в кулачке телефон. Виктор Михайлович заботливо укрыл её пледом, подсунул под голову подушку и увёл мать в кухню.
Допоздна они шептались, охая и вздыхая, перебирая способы спровоцировать девочку на откровенный разговор.
... И разговор состоялся, − только многими днями позднее, и уже не по такому печальному поводу.
... Выспавшись, Оля почувствовала себя лучше, старалась казаться весёлой и беззаботной. Обсудила с матерью подробности переезда, написала на листке адрес Ани и её телефоны - домашний, рабочий и сотовый, прикинула, как часто сможет навещать их в будущем.
Когда прощались у лифта, казалось, не осталось ничего, о чём следовало бы рассказать. Но в день отъезда мама снова задала тысячу вопросов и ещё столько же "забыла, о чём хотела спросить!" Оле было грустно оставлять их одних, ― ведь не молоды, и слишком много сил отдали ей, чтобы сейчас наслаждаться старостью.
Вся неделя прошла в ожидании. Оля ни на минуту не расставалась с телефоном. Каждый вечер она открывала почтовый ящик, он был полон рекламных сообщений и разного рода спама, но от Германа писем не было. Боясь провалиться всё в тот же страшный сон, дремала на диване, не раскладывая постель и не выключая свет.
Вконец измучившись, она начала приучать себя к мысли о неизбежности разрыва. Жалела ли она о случившемся? Нет, нисколечко. Никогда раньше она не чувствовала себя такой счастливой, Герман подарил ей двенадцать дней сказки, кусочек Вселенной. Казалось, весь мир уместился в их сердцах, существовали только они двое, и больше никого во всей Солнечной Системе!
Трудно смириться, что счастье кончилось. Но, наверно, и не бывает по-другому. Слишком мало, должно быть, его отпущено людям, - вот и не хватает на всех; только по маленькому кусочку - зато каждому. А ведь есть − кто знает? - и такие, кому не досталось.... Не оказались в нужном месте в назначенный час - и всё, пролетело мимо. По спине пробежали мурашки и сгрудились в кучу где-то на затылке: "О, ужас! Мы ведь тоже могли разминуться...." Холод сковал внутренности.
"В томленьях грусти безнадежной" Оля бесцельно бродила по квартире, подолгу стояла у окна, разглядывая крупинки пыли на стекле, перекладывала какие-то вещи, ощупывала ровные стежки толстых нитей на ковре за диваном.
― Я счастливая.... Я счастливая.... Я счастливая....
В конце концов, убедив себя, что всё к лучшему, − иначе пришлось бы выбирать между любовью и работой, - она вернулась к своей коллекции. Вспоминая один за другим уроки "с наставником", не спеша подготовила все модели к раскрою. По ходу делала заметки на чертежах, какой видит ткань, в каком месте шов лучше сделать вручную, какие детали лучше отпарить, прежде чем строчить, - чтобы придать им нужную форму.
К субботе всё было готово и аккуратно уложено в большую коробку. Из вещей взяла только самые нужные - не хотелось заваливать Анин дом лишним барахлом. Когда снимет своё жильё - заберёт остальное.
Перед сном ещё раз проверила документы, билет, страховку. Вроде, ничего не забыла. Взяла телефон, чтобы договориться с родителями о встрече перед отъездом, и увидела на дисплее огонёк вызова.
― Привет, малыш, как дела? Вспоминала обо мне?
Оля словно получила сигнал из другой Галактики, который достиг Земли слишком поздно - когда люди, отправившие его туда, умерли от старости, так и не дождавшись ответа и не оставив после себя преемников, согласных продолжить их дело и долгие годы так же терпеливо ждать и надеяться.
Она не знала, что сказать.... "Оля здесь больше не живёт"?
― Я не верю.... Поздно....
― Ты сердишься? Цыплёнок, прости меня. Мне нужно было управиться с делами, чтобы снова тебя увидеть. Я прилечу в четверг, и мы до понедельника снова будем вместе. Ты разве не рада?
Шум в ушах мешал слушать, она с трудом различала слова. Оля не могла поверить, что не спит и действительно слышит любимый голос, такой тёплый и волнующий.
― Не надо прилетать. Я завтра уезжаю.
У Германа застучало в висках: неужели она встретила другого мужчину? И он, конечно, предложил ей выйти за него замуж.... По телу пробежала нервная дрожь. "О, нет! Я не могу её отпустить, − она моя, только моя".
Какое-то время в трубке не было слышно ни звука. Она уж было подумала, что связь прервалась, когда он снова заговорил.
― Я идиот. Я виноват. Ты хочешь меня наказать? Проучить?
Он спешил, сбивался и комкал слова - боясь, что она отключит связь прежде, чем он успеет сказать самое главное.
― Ты нужна мне, только ты одна. И тебе не нужно искать другого. Мы созданы друг для друга.... Девочка моя, поверь мне. Прошу тебя. Ты должна мне верить....
По Олиным щекам градом катились слёзы.
― Почему же ты не звонил? Не писал?
― Дурак! И поделом мне! Я думал, ты тоже занята работой. Не хотел отрывать тебя от дела. Думал дать тебе возможность закончить к моему приезду. Да и тут накопилось.... Я бы не смог уехать, если бы не решил все вопросы.... Я скучаю по тебе....
Оля дважды пыталась возразить, но голос каждый раз куда-то пропадал, и она тяжело вздыхала, беззвучно открывая рот. Собрав в кулак нервы, она вытерла слёзы и как можно спокойнее произнесла:
― Тебе не обязательно бросать свои дела, чтобы увидеть меня. Я переезжаю в Москву. Буду работать вместе с Анной А. Если хочешь, можем договориться о встрече.
― Что?
Герман не мог справиться с эмоциями. Ему захотелось подпрыгнуть, как в детстве, и коснуться рукой потолка. Он готов был пасть на колени и благодарить Всевышнего за милость к ним, за то, что свёл их однажды вместе и не позволил разойтись потом в разные стороны. Им больше не нужно расставаться, он будет держать её крепко и не отдаст никому....
Первый раз за две недели Оля спала крепко и не видела снов. Как сложится её судьба?
Её ждали Лондон, Милан и Париж.... Путь к вершине не будет лёгким, и она со временем узнает, что среди друзей встречаются не только преданные и любящие, но и коварные, и завистливые, и слабые. Но самая дорогая удача - Герман - никогда не изменит ей и всегда будет рядом. Вместе они пройдут через все испытания и завоюют главную победу. И она - обязательно! − впишет свою страницу в историю моды.