Аннотация: А Джули, обозвав себя лицемерной дрянью, налила ещё кофе и уставилась в хмурый день за окном, терзаясь весьма болезненной мыслью: "А я ведь ничем не лучше их".
Земля
- Привет, - хмуро поздоровалась Джули, поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток, не сводя осуждающе-пристального взгляда с Сеймы.
- Привет, - улыбнувшись, ответила оборотень и взяла журнал для тщательного изучения.
Похоже, общение не входило в планы Сеймы, но Фарион сдаваться не собиралась. Она терпеть не могла женщин, вмешивающих в чужую личную жизнь, и вдруг стала одной из них. Внутренне поморщившись от ловушки судьбы, Джули бросилась в атаку:
- Что происходит между тобой и Денисом? - да, понятия тактичности и воспитания были напрочь забыты из-за тревоги за Ситникова.
Сейма подняла голову, с недоумением посмотрела на Джули и твёрдо произнесла:
- Тебя это не касается.
Внезапно месяцы, проведённые в подразделении Морана, опустились на плечи Фарион беспокойством, стойким послевкусием лжи и обострённым чувством опасности. К чему церемониться и играть роль, от которой тебе тошнит? И девушка поступила так, как привыкла в соответствии со своими принципами: прямо, больно и жёстко, но не в спину.
- Это дело стало моим, когда я поняла, что вы портите всё, к чему прикасаетесь. После вас остаётся лишь выжженная земля и поломанные судьбы, - внезапно пришедшие воспоминания о Леониде и Гаремовой обожгли душу. Джули глубоко вздохнула, на несколько секунд закрыла глаза, затем продолжила, - кровь, убийства, эксперименты и сила, как главная составляющая вашей сути, которая стремится подчинить несогласных или заставить замолчать навсегда.
Сейма застыла, с трудом осознавая услышанное. Горящие глаза Фарион и её слова, бьющие точно в цель, цепляли нечто человечное, что пряталось в глубине души, но было лишено права голоса. Оборотень моргнула, пытаясь сбросить наваждение в лице обычной человеческой женщины. Не получилось.
Джули продолжала, холодно и расчётливо, заставляя Сейму гадать, как можно говорить так точно и чётко о том, о чём имеешь лишь смутное представление?
- Тебе было мало обманом вытрясти из него правду обо мне? Да, наши с Денисом отношения с какого момента разрушились, - Фарион запнулась, вспоминая странное поведение редактора во время их давней ссоры. Сейма же затаила дыхание, боясь проницательности брюнетки. Похоже, на этот раз обошлось, - но, запомни, я не позволю причинить ему боль. Он - потрясающий человек, добрый, честный и порядочный. Так зачем он тебе понадобился?
Сейма молчала, внимательно всматриваясь в карие глаза напротив. Нет, Джули не любила Ситникова. Так почему она, подобно тигрице, бросилась на его защиту? Причём, без тени сомнения в своей правоте. Друг или бывший друг?
- Сейма, зачем он тебе? Чего ты от него хочешь? - слова вновь разрезали реальность, заставив оборотня вздрогнуть.
И дельфин вдруг поняла: Фарион борется за хорошего человека, просто за одного из сотен, тысяч, миллионов.
Губы женщины дрожали, но Сейма постаралась произнести как можно твёрже:
- Ты сама сказала: он - добрый, честный, порядочный.
Джули горько усмехнулась, ударив больно и жестоко:
- Вот только ты - не такая. И не только ты. Все люди, точнее, эксперименты, работающие у Морана - не такие. Марья, Иван, Леонид, Наталья, близнецы... все вы. Но у них хватает смелости признать это, у тебя - нет... Хотя, знаешь, каждый имеет право на доброту и честность по отношению к себе. Но меня настораживают твои дела в подразделении: я просматривала архивы, те, к которым Берк дал доступ, и нашла странную закономерность - людей, проходящих по твоим делам, больше нет, они все мертвы.
Из кабинета Дениса раздался голос с нотками беспокойства:
- Сейма, с кем ты разговариваешь?
Джули, собрав волю в кулак, выдала бойко и весело:
- Денис, привет. Я тоже здесь, подбираю хвосты. И у нас всё отлично: пьём кофе и болтаем о женском.
Ситников выглянул, поздоровался с сотрудницей, улыбнулся Сейме и вновь скрылся из виду, пообещав освободиться через пару минут.
Фарион поспешила закончить беседу:
- Я понимаю, что зря трачу время - ты всё равно ничего не скажешь или солжёшь, - никогда Джули не чувствовала себя такой бессильной и беспомощной, но боролась до последнего, - просто знай - я не позволю сломать ему жизнь. И пусть я - всего лишь человек, а вы - навороченные роботы со сверхспособностями, я найду способ помешать вам.
Обжигающий взгляд карих глаз проник в Сейму, растёкшись горячей лавой по грудной клетке. Оборотень хотела возразить, использовав банальность или штамп, но Джули не позволила:
- Я и раньше путала ваши планы, вмешиваясь в неподходящий момент. Вы со всеми наворотами прокалываетесь раз за разом. Ты не задумывалась почему? Может потому, что людям без человечности трудно учесть в раскладе...
- Я готов! - радостно объявил Денис, застёгивая пальто.
"Возможно, это и к лучшему", - подумала Джули, лучезарно улыбнулась парочке и, движимая желанием узнать больше информации об отношениях Ситникова и Сеймы, как можно искренне произнесла:
- Я вижу, у вас начинается роман. Это так мило.
Мужчина и женщина застыли, глупо улыбаясь. Но их взгляды ответили на большинство вопросов Фарион.
- Я рада за тебя, Денис, очень рада.
- Спасибо, - промямлил Ситников, краснея, и парочка вышла за дверь.
А Джули, обозвав себя лицемерной дрянью, налила ещё кофе и уставилась в хмурый день за окном, терзаясь весьма болезненной мыслью: "А я ведь ничем не лучше их".
*************
Земля
Такер весело насвистывал популярную песню, поднимаясь по лестнице и разглядывая фотографию студентки, согласившейся помочь за умеренную плату. Девчонка, как две капли воды походила на Джули.
Охрана Фарион послушно удалилась за своим объектом, оставив квартиру без присмотра. Конечно, они проверят её перед возвращением брюнетки, но это не помешает плану.
Достав ключ, Такер вспомнил, как легко было украсть его из сумочки Гаремовой. Так же легко будет и вернуть обратно.
Открыв дверь, змей прислушался. Тиканье часов и плачь ребёнка за стеной, более ничего. Вдохнув свежий воздух, оборотень насторожился, но, увидев оставленные Фарион открытые окна, улыбнулся.
Да, Джули не была образцовой домохозяйкой, о чём свидетельствовали оставленная в раковине грязная посуда и пылесос, одиноко застывший посреди комнаты. Но, несмотря на это, оборотня поразил след присутствия этой женщины, столь яркий и насыщенный, что казалось, вещи, полы и стены пропитаны её настроением, её духом, её энергией. На минуту Такер закрыл глаза, позволив себе погрузиться в ощущения.
Есть люди, живущие рядом, но не затрагивающие предметы, не наделяющие их душой. У Джули всё было иначе. Все вещи помнили прикосновения хозяйки, они дышали и жили рядом с той, кто каждый день отдавал им часть своей души.
Устроившись в кресле, змей ощутил приятное прикосновение кожи, а едва уловимый запах дразнил, обещая приятные минуты отдыха. Обычный предмет мебели как будто говорил с человеком. Волшебство. Но пора за работу.
Обследовав квартиру, Такер вошёл в спальню, ища шкафы с одеждой. Достаточно захватить с собой джинсы, майку и свитер, но только не после стирки.
Порывшись в тумбочке с нижним бельём, змей с трудом поборол искушение прихватить набор. Всему своё время - сейчас он роли не сыграет, зато насторожить владелицу может. Фарион была из тех, кто не сразу заметит пропажу свитера, а вот белья - вполне.
Отыскав всё необходимое, Такер присел на кровать, не отрывая пристального взгляда от подушки. Он не знал, что за сила влечёт его к Фарион. Любовь? А может, навеки впечатанный в память образ прошлого? Или желание обладать конкретной личностью, постоянно подогреваемое невозможностью самого обладания, довело его до безумия?
Или всё это, сплетённое воедино в извращённом мозгу монстра, когда-то потерявшего любовь?
Но столь глубокие размышления не входили в планы Такера. Не найдя быстрого ответа на вопрос, он встал, поправил постель, спрятал одежду в сумку и покинул квартиру. Через час ключ вновь находился в сумочке у Гаремовой.
Подготовительный этап прошёл гладко.
"Что ж, Фарион, скоро ты станешь моей", - при этой мысли змей довольно улыбнулся, но, вспомнив шефа Джули, улыбка превратилась в оскал зверя, готового бороться за свою добычу.
Скрипнув зубами, Такер начал обратный отчёт. А со временем змей умел договариваться, как никто другой.