Аннотация: Наконец, еще одна глава. Жарко, трудно писать, когда мозги плавятся.
199.
На вечернем занятии я, наконец, смогла оценить результаты недельной муштры, которую мы называли "теоретические занятия". В следующие три дня сегодняшние "ученики" сами станут "учителями" и, пока еще под присмотром инструкторов, начнут обучать следующий поток новобранцев. А сегодня у меня были, если можно так сказать, именины сердца. Бойцы окапывались по полному профилю, стреляли если и не в яблочко, то по корпусу попадали уверенно. Никто не препирался со старшим по званию. Все команды выполнялись безоговорочно. Я специально попросила нескольких солдат при мне почистить винтовки. Каждый из них выполнил всю процедуру чистки в полном соответствии с инструкцией. Да и все винтовки вид имели вполне ухоженный. Конечно, это еще не полноценные взвода и роты, но и пушечным мясом их теперь уже точно не назовешь. Между прочим, при команде "воздух" все дружно ныряют в окопы и оттуда начинают щелкать затворами, имитируя стрельбу по летящей цели. Посмотрев на все это, я вернулась в штаб и подошла к Окулову с вполне очевидным вопросом.
- Федор Савич, скажите пожалуйста. Вот кто мешал подобные занятия организовывать сразу при призыве? Тогда нам всем не пришлось бы сейчас заморачиваться подобными вещами.
- На этот вопрос, Анечка, у меня нет полного ответа. Могу лишь предположить, что все стало возможным только потому, что был жесткий и четкий приказ с самого верху. Этот приказ был дополнен таким же жестким приказом на более низком уровне. И выполнение этого приказа проходит под неусыпным контролем, - тут Окулов улыбнулся мне. - Поэтому все от генерала до сержанта отлично понимают, что будет в случае невыполнения. А раньше все шло, если можно так сказать, самотеком. Помнишь поговорку: "Пока гром не грянет ...". Так вот это тот самый случай.
Н-да, опять классическое русское раздолбайство. Вот только подумать над причинами подобного явления мне совершенно некогда. Сейчас наступает время борьбы с диверсантами и все мысли только об этом. Сегодня вечером поговорю с Васей - надо узнать, как он сейчас в Гродно все организует. Кстати, через пару часов часть инструкторов НКВД с приданными бойцами из армии будут возвращаться к себе. Среди инструкторов есть бойцы из "моей" роты НКВД. Вот с ними я и попаду в Гродно. Хорошо, этот вопрос решен. Следующий по порядку, но не по важности - это вопрос подготовки к партизанской деятельности. Товарищ Пономаренко решает этот вопрос в масштабах всей республики, а тут у меня более скромные масштабы: Гродненский район (главный от НКВД - Вася) и Барановичская область (главный от НКВД - майор Григорьев). Правда, где после начала войны окажусь лично я, мне пока неизвестно. Ясно только, что в самом начале я буду при Жукове. А там, куда немцы станут наносить главные удары, где будут прорывы и где окружения - сие пока тайна за семью печатями. Так что и сам товарищ Жуков не сможет сейчас сказать, где он окажется, скажем, через неделю после начала военных действий.
Интересно еще, что привезет товарищ Жуков из Москвы. Какие новые грозные приказы и распоряжения. Впрочем, в дивизии Окулова все идет с опережением возможных приказов. Дивизия уже практически выведена на боевые позиции. Штаб доживает на своем месте последние пару дней. Потом тут останется только дежурный с взводом охраны, да и те, насколько я знаю, в ночь на 22 должны будут покинуть помещение штаба и контролировать его из ближайшего леска. Сейчас у дивизии только одна проблема - доставка боеприпасов для артиллерии. На нехватку транспорта накладывается еще необходимость все перевозки в целях маскировки осуществлять только в ночное время. Беда в том, что Окулов не может затребовать транспортные средства в районе, так как тогда о секретности можно будет забыть. Вот Федору Савичу и приходится изворачиваться. А еще саперы из его дивизии уже начали минирование мостов и основных шоссейных дорог в зоне ответственности дивизии. Для усиления результатов к минам добавляют снаряды из тех, что вывезти вместе с пушками не получается. Думаю, рванет так, что мама не горюй! Плюс к этому артиллеристы замаскированных гаубичных дивизионов заранее определяют с максимально возможной точностью координаты целей на дорогах. Надеюсь, что немцы по достоинству оценят подготовленные для них сюрпризы. А для более надежной маскировки зенитки будут расставлены на некотором отдалении от гаубиц. Лишних триста метров для зенитного огня особой роли не играют, а немцы пусть бомбят расположенный прямо рядом с зенитками ложный гаубичный дивизион. Жалко конечно бревен - столько времени потратили на их заготовку и окраску - но настоящие гаубицы еще жальче.
Да, спохватилась я. Чуть не забыла про винтовку - память то девичья. Понеслась к Окулову, который, к счастью, еще не успел далеко отойти. Увидев меня, несущуюся на всех парах, он остановился и, кажется, что-то смекнул.
- Что-то забыла выклянчить, Анна Петровна?
- Так точно, Федор Савич. Тут в прошлый раз, когда я была в вашей дивизии, я пристреляла винтовку СВТ-40 с оптическим прицелом. Очень хотелось бы получить ее от вас в подарок.
- Ну, слава богу, что только винтовку. Я уже боялся, что твои аппетиты доросли до станкового пулемета или даже до танка. Только где же ты будешь эту винтовку сейчас разыскивать? С ней, наверное, какой-нибудь боец тренируется.
- Надеюсь, что нет. Оружейщик обещал ее для меня придержать, а номер я заранее выписала. Кстати, раз уж я танк не прошу, то, может быть, вы и для Васи винтовку выделите? Я сегодня от вас поеду домой, в Гродно. Заодно прихвачу и винтовки. У вас ведь все равно вооружение с хорошим запасом есть. А вывозить трудно. Так хотя бы на две винтовки легче будет.
- Какая же ты заботливая! Все время о моих проблемах думаешь. Так и быть, иди к оружейщику. Пусть он выделит тебе две винтовки и цинк патронов.
- Вот спасибо, Федор Савич! О патронах-то я совсем забыла. Так я побегу за винтовками?
Окулов кивнул, подозвал к себе адъютанта, выдал ему соответствующие инструкции, и через двадцать минут я волокла на себе две винтовки, а адъютант тащил за мной цинк с патронами. Мне пришла в голову мысль, что пара десятков гранат тоже не помешали бы, но решила не наглеть. Гранаты раздобуду где-нибудь в другом месте. Тем более, что я еще не определилась, какие именно гранаты мне нужны. Тут нужно будет с Васей посоветоваться, да и шофера Лешу тоже стоит спросить. Сама-то я их плохо кидаю. А пока все добытое имущество я сложила у штаба и поставила часового. Тут еще есть дела, а такое богатство без присмотра оставлять никак нельзя.
200.
После окончания вечерних занятий я нашла бойцов из "моей" роты НКВД и уговорила их не ждать до завтра, а выдвинуться вместе с приданными бойцами прямо сегодня. В результате в 21 час со всем своим вооружением я уже была дома. Вася, увидев меня, входящую в дом с двумя винтовками на плече и держащую в одной руке чемоданчик (баул остался в Минске), а другой волокущую при этом цинк с патронами, привычно охнул, после чего подскочил и быстро разгрузил меня.
- Анечка, ну разве так можно? Позвонила бы - я бы тебя встретил. И зачем тебе сразу две винтовки?
- Звонить, Васенька, все было как-то недосуг, тем более, что оружие я получила буквально перед отъездом из дивизии. А из этих двух винтовок одна для тебя. Иначе как-то не кругло получается: жена вооружена лучше мужа. Видишь, Федор Савич даже о патронах для нас позаботился. Вот только гранаты я у него пока не выпросила - подумай, где бы нам раздобыть пару-тройку десятков гранат и каких именно типов. Я в этом пока слабо разбираюсь.
При этих словах Вася традиционно плюхнулся на стул, схватился за голову и завел "старую песню о главном" - на ком это он женился. Вот тут я ему и припомнила.
- Васенька, ты помнишь, как два с половиной месяца назад обозвал меня дурой с мозгами. Так вот товарищ Сталин с тобой в этом вопросе не согласен.
Тут Василий надулся и вдруг заявил.
- Знаешь, Аня, я такие шутки не люблю. Причем здесь товарищ Сталин?
- А при том, что он велел передать тебе, что у тебя умная жена.
-Так и сказал? - иронически хмыкнул Вася.
- Так и сказал. А если не веришь, то я могу позвонить товарищу Берия, чтобы он подтвердил мои слова.
Вот этого мой супруг от меня точно не ожидал. Он понял, что я не вру, и замолчал минуты на три - просто сидел и пялился на меня. Чтобы вывести его из ступора пришлось прыгнуть ему на колени и обнять. Этот метод подействовал. Вася сразу захотел перетащить меня в постель, но пришлось его притормозить.
- Вася, а как обстоят дела у нас, в Гродно? Сейчас вот-вот начнется активизация диверсантов, если уже не началась.
- Пока тихо. Сегодня мы как раз первый день вывели на улицы усиленные патрули. А завтра добавим к ним прикомандированных бойцов из РККА.
- Знаешь, я, пожалуй, присоединюсь к какому-нибудь патрулю. А то все организовываю, организовываю, а сама толком ничего в этом не понимаю.
- А как на это посмотрит товарищ Жуков? Что он будет делать без своего любимого порученца?
- Товарища Жукова завтра в Минске не будет, так что интересоваться мной будет некому. Но я, разумеется, предупрежу, что до вечера буду в Гродно.
- Не думаю, что тебе нужно этим заниматься, - заявил Вася, - но поскольку тебе это втемяшилось в голову, то спорить все равно не имеет смысла. Завтра один из патрулей будет возглавлять твой знакомый Пряхин. С ним и пойдешь. Он за тобой присмотрит.
- За собой я и сама присмотрю, а Игорь пусть лучше за диверсантами приглядывает. Да, пока не забыла. В моем чемоданчике есть одна шахматная подшивка. Передай ее завтра от моего имени ксендзу Каневскому и извинись за меня. Скажи, что у меня срочная работа, но через неделю я буду посвободнее и обязательно с ним сыграю.
- Ты хочешь проверить его реакцию на дату? - сообразил Вася.
- Вот именно. Посмотрим, как он это воспримет.
- А что, неплохая мысль. Так все и сделаю.
На этом деловая часть нашей встречи закончилась, и мы перешли к существенно более приятным делам.
201.
Утром я пошла в горотдел вместе с Васей. Там, первым делом, позвонила в штаб округа и сообщила, что до вечера буду заниматься совместным патрулированием бойцов НКВД и РККА. При этом благоразумно не уточняла, как именно буду заниматься. Так как товарищу Жукову было не до меня, то дежурный просто принял мои слова к сведению, что и требовалось. После этого я с чистой совестью пришла в кабинет к Пряхину, вспомнив при этом, что не так давно этот кабинет был и моим. Там, как и в первый раз стоял сплошной дым. Разглядев в этом дыму меня, Игорь по настоящему обрадовался.
- Рад тебя видеть, Анна Петровна. Во-первых, позволь тебя поблагодарить за прошлую работу. Ты за нее получила внеочередное звание, а меня назначили заместителем к товарищу Северову. Значит и мне до следующего звания теперь намного ближе. А, во-вторых, раз уж ты к нам решила присоединиться, значит, обязательно что-нибудь произойдет, потому что ты умеешь создавать неожиданности прямо на ровном месте. Ох, чувствую, что сегодня мы будем с уловом.
- Посмотрим, Игорь. Все может быть. А пока выдай мне инструкции - с остальными ты, как я понимаю, работу уже провел.
- Так инструкции проще - некуда. Ходим в пределах выделенного нам сектора и у всех подозрительных личностей проверяем документы. Нас, считая тебя, будет три человека из НКГБ и пять приданных бойцов. Я веду беседу, ты и Коля Артамонов, - тут Пряхин кивнул на стоящего рядом младшего лейтенанта, - контролируете ближний круг, а бойцы держат периметр. При сопротивлении желательно стрелять по конечностям, но помните, что ваши жизни важнее. Так что лишний риск не нужен - в случае чего огонь на уничтожение. Наше вооружение - пистолеты и наганы, бойцы с винтовками. Тебе советую использовать Вальтер и наган, а люггер держи так, на всякий случай.
На этом инструктаж закончился, и мы вышли на улицу. Вид у нашей компании был весьма представительный. Впереди шли два бойца с винтовками за плечами. За ними шла наша троица и сзади еще три бойца. У всех нарукавные повязки. Короче, внушали. Народ на нашем пути старался не попадаться. Мне даже стало как-то неловко: идем посередине улицы, а люди жмутся к домам и заборам. Только встречные военные идут спокойно и приветствуют нас. Мы в долгу не остаемся. Примерно за час мы прошли весь наш сектор и на границе встретили такую же группу, работающую по соседству. И у нас, и у них все было тихо. Еще через два часа мне это стало надоедать - ходим, как заведенные от одного края сектора до другого. За все время остановили одного мужика, который, на взгляд Игоря, вел себя подозрительно. Документов у мужика не оказалось, но ничего подозрительного тоже не нашли. На всякий случай сдали мужика в милицию - пусть они тоже поработают.
Настало время обеда. Игорь привел нас в какую-то столовую, где, как он сказал, у него знакомая повариха. Не соврал - повариха действительно была и готовила она вполне прилично. Так что вся наша орава поела очень даже неплохо. При этом я заметила, что Пряхин полностью оплатил обед всей группы. Знакомство отдельно, а деньги отдельно. Вообще я заметила, что эта столовая пользовалась популярностью. Официантки без дела не простаивали, но не успевали, и к тому времени, как мы закончили обед, у входа образовалась небольшая очередь. На выходе мы столкнулись с каким-то майором, который с капитаном и двумя лейтенантами тоже зашел пообедать. Мы уже отошли на некоторое расстояние от столовой, когда Пряхин вдруг остановился.
- Интересно. Я этого майора первый раз вижу в Гродно.
- Ну и что, - не выдержала я, - ты знаешь всех майоров?
- Так ведь их в нашем городе не так уж много. И все они при штабе армии. Про лейтенантов не скажу, а майоров вообще-то помню. Знаете что, товарищи командиры. Там они сейчас обедают. Не будем им мешать, сделаем небольшой кружок и вернемся к столовой минут через двадцать. Не убудет от них, если мы проверим документы. А то, что мы все по деревенским и по рядовым. Надо и командиров проверять.
На самом деле, конечно, мы проверяли и командиров, только попадались они нам редко и в большинстве были Пряхинскими знакомыми.
202.
Сказано - сделано. Через двадцать минут мы вернулись к столовой и стали неподалеку ждать. Действительно скоро эта четверка вышла из столовой, но пошла не в нашем направлении. Пришлось нам устроить небольшую пробежку по проходным дворам, чтобы выйти им наперехват. Артамонов, как самый шустрый, выскочил вперед и подал нам сигнал о приближении проверяемых. Так как те не торопились, то у нас появилась возможность отдышаться и сделать вид, что мы случайно снова с ними встретились, но раз уж встретились, то хотим проверить документы.
Никаких проблем с проверкой не случилось. Все четверо дружно достали свои командирские книжки и спокойно передали их Пряхину. Пока Пряхин рассматривал эти книжки, я судорожно вспоминала классический роман Богомолова1), но ничего похожего тут не находила. О чем с ними говорить, совершенно не представляла. Игорь, насколько я поняла, тоже не представлял, поэтому ограничивался стандартными вопросами типа: "откуда, куда, зачем". Ответы были вполне ожидаемые, и я решила, что сейчас мы спокойно разойдемся, но тут дунул небольшой ветерок. Сначала я не поняла, что при этом меня насторожило. Все ведь в норме. А причем здесь порыв ветра? И тут дошло. У майора был какой-то незнакомый запах. Дело в том, что и Пряхин, и Артамонов - курильщики. Следовательно, с обонянием у них проблемы. Но я табак на дух не переношу, и запахи чувствую очень даже хорошо. Я всегда чувствую, каким одеколоном Вася пользуется после бритья. До нашей свадьбы это был Тройной одеколон, а потом Вася перешел на Шипр. Как он объяснил, старлею нужен более качественный одеколон. Майор Григорьев тоже использовал Шипр, как, впрочем, и Окулов. А вот запах одеколона у майора мне был совершенно незнаком, поэтому я не удержалась и спросила:
- Товарищ майор, а каким одеколоном вы пользуетесь?
Как будто я повернула выключатель. Все вдруг пришло в движение. Капитан ударил ногой Пряхина так, что тот свалился, как подкошенный. Один из лейтенантов бросился на меня, второй - на Артамонова. А майор неожиданно рванулся вбок, уронив стоящего рядом бойца, и захотел перепрыгнуть через забор. Нас в буквальном смысле спас численный перевес. Своего противника я на автомате перекинула через себя и тут же по вколоченному в меня правилу наступила ему ногой на лицо. Он отключился. Краем глаза увидела, что Артамонов сцепился со своим противником. Капитана застрелил один из бойцов. Майору в ногу вцепился другой боец. Я увидела, как майор выхватывает пистолет, и диким голосом заорала. Мой неожиданный ор сработал для всех, как стоп-кадр. У меня появилась целая секунда, за которую я успела выхватить наган и выстрелить куда-то в нижнюю часть туловища майора. К этому моменту еще один боец помог Артамонову справиться со своим противником. "Тогда считать мы стали раны"2). У нас серьезно вышел из строя Пряхин. Он лежал без сознания, но по внешнему виду крови не было. Так что может и обойдется. Боец, которого опрокинул майор, лежал неподвижно. Артамонов отделался несколькими синяками. У задержанных дела обстояли хуже: майор получил пулю в живот, капитан лежал и не шевелился, "мой" лейтенант выл и размазывал кровь по лицу - одного глаза он, кажется, лишился. Противник Артамонова лежал без сознания, получив прикладом по голове.
Я услышала топот ног - это, на выстрел подбежал патруль с соседнего участка. Очень вовремя они подоспели, потому что наша команда дальнейшее патрулирование продолжать не смогла. Вызвали подкрепление из дежурной роты штаба армии. Наших раненых отправили к Сергей Палычу, а задержанных в НКВД. Я поняла, что на сегодня уже не боец и кое-как добрела до горотдела. Там доложила все Васе и двинула домой. Доползла до кровати, но уснуть не смогла. Перед глазами все время мелькали фрагменты схватки. А потом возникла мысль - что же будет со мной, когда я попаду в реальный бой? Тут я, кажется, потеряла сознание.
---------
1) Владимир Богомолов. "Момент истины (В августе сорок четвертого)"