В ярком свете луны горная деревня просматривалась как на ладони: пара десятков прилипших к крутому склону халуп, огороды, сараи, кривая базарная площадь...
- Вон тот, крайний дом, - возбужденно шептал доносчик, - он мой. А соседний - ихний. Мать, и двое "спящих" детей, господин! Больше никого!..
- Откуда знаешь, что они дромы? - перебил Ру смердящего перегаром горца.
- Дочка подслушала их разговор. Клянусь родителями! Дромы, точно!
Ру швырнул кошелек с серебром:
- Пшел вон. Остальное получишь, когда закончим.
Доносчик заткнулся и послушно засеменил прочь по едва различимой горной тропе, судорожно засовывая королевское вознаграждение за пазуху домотканой рубахи. Ру брезгливо поморщился, потом перевел взгляд на свою роту. В черных одеждах, с закрашенными сажей лицами пику стояли неподвижно и были почти незаметы в тени скалы. Он сделал знак заместителю:
- Детей брать живыми, мать ликвидировать. Выполняй!
Тот поклонился коротко:
- Слушаюсь, Мастер, - и зашагал к солдатам.
До Ру донеслись обрывки приглушенных команд: "занять прикрывающие позиции", "резерв в обход", "никого из деревни не выпускать" ... Наконец - "за мной в колонну по одному". Все как обычно, все правильно. Такие рейды рота Ру проделывала не раз и не два. Он проводил глазами бойцов, несущих дорожную клетку: пара-тройка часов, и дромовские малолетки будут в ней. Удовлетворенно кивнув, Ро последовал за солдатами.
К деревне они подошли на рассвете, с подветренной стороны, и когда собаки яростно забрехали, почуяв чужих, стрелы пику их быстро угомонили. Несколько сонных жителей высунулись из домов на лай, но, разглядев черную военную форму, немедля захлопнули двери и застучали засовами: радуясь, что пришли не за ними. Дрома же мать выскользнула в окно вместе с детьми и впригибку понеслась к околице, прячась от стрел меж плетнями. А на бросившихся в погоню пику с горы обрушились камни. В ответ над бойцами вспыхнули блестящие купола: стальные щиты пику. Камни летели некрупные - дрома оказалась слабой, и хотя бойцам пришлось замедлиться, под щитами они были в полной безопасности. Но тут Ру заметил, как на склоне дрогнула и посыпалась земля.
Еще не хватало, чтобы дура вызвала оползень и их здесь завалило! Надо остановить эту ненормальную!
В этот миг один из молодых солдат растерялся и окатил плетень раскаленной сталью. Тот загорелся. Огонь перекинулся на кусты, на сарай, а потом на пару ближайших хат. Из горящих халуп повыскакивали соседи, заметались в панике, выпуская оглашенно орущий скот, из сараев.
- Детей! Ловите детей! - Ру рванулся вдогонку за удиравшими малявками. Благо, камнепад прекратился: дрому наконец подстрелили, и она испустила дух.
Но внезапно раздался оглушающий грохот.
Проклятье!
С горы сорвался огромный валун и скатился вниз, похоронив под собой четверть его роты. Словно в руках незримого великана, в воздухе носилось бревно, сшибая солдат с ног. Сверху невидимая рука швыряла гигантские камни, которые пробивали щиты насквозь, будто рисовую бумагу. Против таких ударов могла устоять только сталь самых сильных пику. Остальных бойцов, одного за другим, настигали камни.
Ру яростно выругался.
Доносчик солгал - паршивая гнида!
Дромов было не трое. Явно больше. Но сколько? И где они? Этих гадов не отличить от проклятых горцев!
Закрывшись щитом, Ру методично устранял рвущихся из деревни жителей - любой из них мог оказаться дромом. Горцев оставалось все меньше и меньше, но атаки на пику только усилились.
Пламя, вопли, рокот железа, грохот камней и черный дым, ползущий густыми клубами в небо, - все смешалось в огромный огненный смерч посреди неприметной горной деревни. Казалось, энергия дромов не имела предела.
Но даже самые сильные дромы не могут сражаться вечно. В конце концов они себя выдали. Их было двое - мужчина и женщина. Едва в их тела вонзились стрелы пику, сопротивление дромов прекратилось. Только пламя жадно металось по головешкам и обугленным трупам в поисках новой жертвы.
Ру выступил из-за укрытия и огляделся. В полумраке серого дыма, среди тлеющих тел горцев и пику, он различил купола щитов. Значит трое выжило. Бойцы тоже его заметили: один за другим щиты исчезли. Три черных фигуры под ними выпрямились и, медленно обходя языки пламени, приблизились к командиру.
- Дети... - Дым разъедал горло, и Ру закашлялся. - Дети дромов?
Один из солдат указал направо, на два обгорелых маленьких тельца, прибитых камнями к земле.
Ру на мгновение сжал зубы. Потом хрипло выговорил:
- Погребальные костры для пику. На остальных нет времени.
На немой вопрос подчиненного он добавил:
- Среди деревенских могут скрываться дромы. В живых никого не оставлять.
- Слушаюсь, Мастер.
Когда запылало последнее тело пику, Ру развернулся и зашагал прочь от деревни. На повороте узкой тропы, обвивавшей скалу, один из подчиненных замедлился.
- Мастер! Смотрите, Мастер! - он указал направо. Ру взглянул - и застыл на месте.
На другой стороне теснины, у навесного моста, стояла ведьма - будто сошедшая со свитка времен Перехода. Длинный парчовый халат, лицо в тени капюшона, колдовская книга, пристегнутая к золоченому поясу...
Но нет. Невозможно. При появлении пику колдуны, как тараканы, исчезали в своих потайных норах, и одежда, колдовской камуфляж, делала их неотличимыми от остального отребья.
Тылом ладони Ру провел по глазам.
Да, конечно, это была только иллюзия, игра воображения, света и теней. Шагах в сорока от Ру, на другой стороне ущелья, стояла худая девчонка-крестьянка, с кудрявыми черными волосами - совсем как у его у старшей дочки. Крестьянка явно была из местных: бурые лохмотья ничем не отличались от тряпья деревенских.
Неожиданно усталость затопила Ру как весеннее половодье на приграничном севере. Усталость. Неимоверная усталость. Скорбь и усталость. Больше ничего. Скорбь по бесцельно потерянным жизням, по глубоким озерам, так расточительно расплесканным в этой нелепой охоте. После долгих лет службы на границах Алсы Ру давно потерял счет товарищам и подчиненным, павшим под когтями зловонных таннов, и воспринимал смерть в бою как естественное окончание жизни воина. Но никогда, даже в самом кошмарном сне, не ожидал он потерять всю свою роту в каком-то паршивом рейде, добывая каких-то паршивых детей.
Стоп. Хватит об этом.
Что бы Ру ни думал о нынешней королевской политике в отношении дромов, сейчас не время сомневаться в разумности приказа, отправившего его в этот злополучный рейд. Служба есть служба. Закон есть закон. И закон гласит: все "спящие" дети дромов должны быть отданы родителями на воспитание пику. Все без исключения. Сталь пику - это единственное, что защищает Алсу от таннов, и "спящие" дети дромов - единственное, что сможет спасти ее обитателей от полного истребления.
Ру медленно набрал воздух в легкие. Так же медленно выдохнул. Крестьянка, будто поняв, что ее ждет, начала пятиться, цепляясь за трещины в граните странно длинными пальцами. Поздно, милая, поздно. Нам не нужны свидетели, живописующие, как пара дромов расправились голыми руками с ротой вымуштрованных пику.
В пальцах Ру появилась тонкая стальная стрела, и крестьянка на серой скале замерла, как птенец перед коброй. Еще мгновение - и наступит конец...
Но что это?!
Ру окаменел от изумления. Силы небесные! Неужели...
Последнее, что он в своей жизни увидел, было ошеломленное лицо крестьянской девки.
...Словно под гигантским кайлом, брызги гранита разнеслись смертоносным веером. Страшный грохот потряс древние скалы. Одна из них откололась, будто пыльный кусок темно-серого льда, и соскользнула в ущелье, заглушая предсмертные крики изчезнувших в бездне пику.
Когда пыль осела, и наступила странная, ненатуральная тишина, крестьянка смахнула рукой слезы, подобрала упавшую на тропу холщовую сумку и начала карабкаться вверх, к обходному пути, прочь от деревни.