В час, когда даль опустеет проспекта,
гаснет внезапно  цепь фонарей;
 мчится по вымершим улицам  некто-
черный  голландец столичных морей.

Словно отлично пошитым  фраком -
каждая стежка в виде креста -
гладко покрыты угольным   лаком,
мягко мерцают его борта.

Гаснут на странном пути светофоры,
фары мертвы и неслышен ход.
Только собак заливаются  своры,
 словно почуяв недобрый приход.

  В этакий час не летят  сумасброды, 
встречку заполнив  на все сорта;
Спрятались скрылись давно пешеходы.
Черный отрезок - пустая верста.

Свет умирает  за ярусом ярус,
 город темнеет, как Дориан.
 Только мелькает угольный парус.
Бездны под ним городских Мариан.