Аннотация: Рассказ о том, как всё было и есть на самом деле, но многие не хотят этого видеть и не дают другим.
"Деды воевали"
Земля трескалась от жары. Духота сушила легкие, не давала нормально дышать. Самый разгар лета.
Лета, 1944-го.
Жарко. Жарко сидеть в горящем танке, жарко сердцу, пробитому пулей, жарко крови, пролитой на сухую землю.
"Господи, когда же это кончится?" - единственное, о чем думал Пётр в эту секунду, в это мгновение.
Все его мысли прервала автоматная очередь.
Глаза заплыли красной пеленой, небо закружилось и придавило молодое тело к земле. Солнце ослепило на миг, и наступила темнота.
Как горяча кровь, пролитая на сухую землю.
***
Юрген достал из кармана старую тяжёлую зажигалку, поднёс к папиросе и чиркнул кремнем. Серый ядовитый дым заструился вверх.
Взгляд офицера устремился в алый горизонт, за который закатывался свинцовый шар.
Тусклые звёзды, одна за другой выскакивающие на небосклоне, покрывали его сияющим полотном.
Отголоски взрывов, доносящиеся из-за леса, заставляли сосредотачиваться и нервно вдыхать яд.
Юрген никак не мог понять, зачем и кому нужна эта война. Точнее, не мог понять, что он делает на ней.
"Зачем столько смертей, ради чего? Ради общего блага или гордыни единственного человека?"
Он смотрел на закат, думал о нелепости этой войны и цене человеческой души, в то время, как на блиндаж упала тяжелая бомба.
Юрген уже не держал в руках папиросу, но дымок из неё всё также струился.
Эхо стихло, и солнце окончательно зашло за горизонт.
***
Когда руки судорожно сжимают оружие, когда пули свистят в воздухе, и любая может попасть прямо в тебя, когда вокруг падают наземь люди, когда горит земля и плавится броня - тогда всё остальное теряет смысл и важность.
Пётр смотрел на белый потолок госпиталя. Он пытался собрать рассеянные мысли воедино, а перед глазами стояло лишь то ярко-синие небо.
В теле была странная лёгкость, руки казались ватными, беспомощными. Солдат попытался приподняться, но сил не хватило.
Он осмотрелся вокруг и увидел, что рядом с ним стоят еще две койки, одна из которых пустая, а на другой спит, отвернувшись к стене, мужчина.
В нос протиснулся едкий больничный запах. В руках появилось покалывание, и они налились кровью. Петру казалось, что он проспал целую вечность.
"Сестра! Сестра!!!" - вдруг, закричал солдат, и тут же почувствовал слабость во всём теле.
Сестры не было минуты 2, но вот она уже перешагнула через порог палаты.
- Кто звал? - отрезала девушка.
- Я звал...я... - Петр закашлялся, и во рту появился металлический привкус крови, - подойди поближе, красавица...
Сестра, практически без эмоций, сделала пару шагов к койке солдата и наклонилась над ним.
В её ярко-голубых глазах, Пётр увидел то самое небо над Гродно.
Сжав зубы, он заговорил:
-На фронт мне надо! Как же я тут, а они все там... На фронт надо! Всё, выписывайте, сегодня же уйду... - Петру показалось, что в эту фразу он вложил все свои оставшиеся силы.
Как не сжимала девушка зубы, но на её лице всё-таки пробились жалость и сострадание, а на глазах появились слёзы...
- Солдатик, миленький...
- Да что такое? Говори, чего разрыдалась то? Ну...
-Миленький... - девушка до крови закусила нижнюю губу, - ног у тебя...нет больше.
Тело Петра пронзила дрожь и адская боль. Он приподнял голову, заглянул под одеяло и закричал так дико, что девушка отпрянула от койки, а сосед по палате проснулся, и огромными испуганными глазами уставился на Петра.
Солдат кричал и рвал простынь, а потом, без сил, упал на кровать и провалился в полубредовый сон.
***
Перед глазами у Юргена стояла тьма. Беспросветная темнота. Он ощупывал себя руками, боясь не найти какую-нибудь важную часть тела. К счастью, всё было на месте, и Юрген наткнулся руками на повязку на своём лице. Он попытался снять её, но чьи-то заботливые руки остановили его и нежный женский голос сказал:
- Всё хорошо, Юрген, всё хорошо...
Парень прислушивался к голосу и не понимал, почему ему не разрешили снять повязку с глаз.
Тут послышались отдаляющиеся шаги, означавшие, что медсестра уходит из палаты.
Юрген вцепился в повязку и одним движением сорвал её.
Темнота. Темнота не исчезла. Всё вокруг было темно. Он изо всех сил старался открыть глаза, открыть их как можно шире, но ничего, кроме чёрного полотна он не видел.
***
Июль, 1944-го года. Операция "Багратион", город Гродно.
Советские войска проводят активное наступление, но немецкие силы дают отпор, отбивая любую атаку.
Войска вермахта пытаются перейти в контрнаступление и никак не сдают позиции.
Такое яростное сопротивление связано лишь с тем, что А. Гитлер приказал не отступать ни на шаг.
В итоге, не сделав ставку на гибкость, как это обычно было, немецкие силы потерпели поражение и входе ожесточенных боёв, город Гродно был освобожден.
Группа армий "Центр" оказалась на гране полного разгрома.
***
9 мая. 2014 год.
Седовласый старик, с двумя десятками орденов на груди и двумя костылями, смотрит на марширующих молодых солдат и щурит от солнца глаза.
Рядом с ним сидит его старый друг, с которым они познакомились в Берлине, уже после войны.
На глазах у него черные очки, а на пиджаке весит крест.
Друзей зовут Петр и Юрген.
Один воевал за защиту своего народа, другой - за процветание своей страны. Но оба воевали за идеологию и гордыню вождей.
***
За что сражались наши деды и прадеды? За что они проливали кровь и отдавали жизни? За что рвали врага штыками и зубами? За что дошли до Берлина и отвоевали свободу братским народам и всему миру?
За что? За то, чтобы полумёртвые твари пили ягуар на детской площадке? За то, чтобы брат резал брата? За беззаконие и продажность системы? За евреев и чертей, сидящих в правительстве? А может, за многотысячные молебны Аллаху в центре Третьего Рима?
Нет. Если бы деды могли бы лишь на мгновение заглянуть в будущее, в современную Россию, и увидели бы всё это, они ни за что бы не пошли дальше. Не взяли бы Берлин и не водрузили бы знамя над Рейхстагом. Они побросали бы оружие на землю и опустили бы руки.
"Деды воевали...за что? Мерзко, отвратительно!" - думал, глядя в зеркало и поправляя подтяжки на голубых закатанных джинсах, Петя, или "Юрген", как звали его друзья.
"За что, за кого воевали то? Знали бы - не воевали бы..." - снова подумал парень, убирая кастет в карман.
"Девятое мая, парад... Тошно! Показуха и только... Выродки, все выродки! Показушные!" - закипала в нём страсть, когда он зашнуровывал берцы.
"Воевали то воевали, а теперь мы повоюем!..." - подытожил в голове Петя.
- Пока, мам! Я пошёл! - сказал он и дёрнул вниз дверную ручку.