Глушкова Эльвира Станиславовна : другие произведения.

Не более чем тень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Демоны существуют. Но это не монстры с кривыми зубами и змеиной кожей - им не надо прятаться, чтоб охотиться по ночам. Звери среди нас: друг, любовник, сосед за стенкой - одно прикосновение и они вцепятся в твою душу. Тамара одна из немногих, кто выжил. Зверь исчез, наградив девочку "подарком" - видеть мир, таким, какой он есть. Повзрослев, девушка стремится по мере сил использовать его, помогать людям. Майской ночью она находит раненого мужчину, и тот становится ей другом и защитником. Тодóр Христоф - тень надежды или смертоносный поворот судьбы? Какова вероятность попасть в лапы зверя дважды за одну жизнь?
[]
   Эльвира Глушкова
   Не более чем тень
  Глава 1.
  Сегодня пошел третий день с момента, когда Тодóр почувствовал первые признаки болезни. Сначала, это были легкие нотки тревоги, они появлялись буквально на несколько секунд, затем исчезали, и мужчина не мог точно сказать чувствовал ли он их на самом деле. Временами ему казалось, что сейчас начнут неметь пальцы или что в квартире не хватает воздуха. Клинические симптомы появились на второй день. Озноб был несильным и не помешал заниматься привычными делами. "Хм, в этом аду черти не болеют". Уверенность в своем дьявольском происхождении не дала зверю вовремя заподозрить беду. Но сегодня ему стало по-настоящему плохо. Головные боли были такой силы, что руки и ноги отнимались. То жар, то холод сводили с ума, и мужчина ничего не мог с этим поделать. Состояние ухудшалось слишком быстро.
  Следом начались приступы паники и галлюцинации. Тодóр боялся смерти. Страх стал настолько всепоглощающим, что, казалось, единственным верным выходом будет отдаться ему во власть. Бороться с ужасом не было сил, он поднимался изнутри, подобно лаве в жерле вулкана, не находящей выхода. Только на долю секунды перед глазами представали образы, мужчина не успевал ни рассмотреть их, ни осмыслить, что также приводило в бешенство. Удавалось лишь уловить атмосферу - то ужаса, то дикого веселья.
  Несмотря на все эти приступы, которые накатывали с каждым часом все чаще и сильнее, мужчину не покидало чувство некой отстранённости. Лежа на полу не в состоянии пошевелиться, Тодóр осознал: умирает одна из его кукол. Эта мысль пронзила, разделив состояния на его и ее, что позволило вернуть контроль над ситуацией. Не без труда сфокусировав взгляд на окружающей реальности, он оторвал раскалывающуюся голову от пола. Держать равновесие было тяжело даже на четвереньках. Телефон лежал совсем близко, но понадобилось минут пять, чтобы дрожащей рукой дотянуться до него:
   - Ольга?
  Из динамика зазвучал кокетливо-легкий женский голос:
  - Привет.
  Не она...
  Перед глазами мелькнул очередной образ в кроваво-красных тонах. По телу прошла волна боли, которая, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. "Ты нужна мне", - это все что он смог прошептать.
  Обитый черной кожей диван занимал четверть просторной гостиной и был высотой сантиметров сорок, но забраться на него Тодóр так и не смог. Лишь лежал на полу в ожидании либо смерти, либо спасения. Боль, паника и галлюцинации овладели им настолько, что места для собственного сознания уже не оставалось. Он был готов выйти в окно, если б мог пошевелить хоть мизинцем. Внезапно демона пронзило словно гарпуном, все, что он пережил ранее, показалось ничем. Из него вырвали кусок, из самой глубины, оставив зияющую рану. И все закончилось: и страдания, и страх. Умерла душа, с которой он был связан. Лежа без движения, не в состоянии пошевелить губами Тодóр выдохнул: "Майя". Женщину, которую он оберегал больше шестидесяти лет, убили.
  Щелкнул замок входной двери, в квартиру влетела Ольга. Стройная длинноволосая блондинка, одетая в легкий белый сарафан, оголяющий красоту на грани пошлости. Не снимая туфель, она проскользнула через широкий, ярко освещенный коридор. Безошибочно выбрав нужную дверь, девушка оказалась в гостиной. За последние два месяца она успела выучить каждый сантиметр этой квартиры и ее владельца.
   Просторная комната с огромным витринным окном была выполнена в черно-белых тонах, все согласно моде: стеклянный столик, кожаный диван, геометрическая абстракция на стене и никаких следов обычной человеческой жизни. Ни одной фотографии на полках, ни единой царапины на журнальном столике - ничего, что хоть как-то бы охарактеризовало владельца, что несло бы на себе следы длительного пользования. Все как в рекламе из дорогих журналов.
  А еще на полу лежал без движения мужчина. Обычно оливковый цвет кожи сейчас стал пугающе серым, черные волосы мокрыми от пота прядями беспорядочно разбросаны по лицу. Белая обтягивающая футболка, намокнув, стала полупрозрачной, на мгновенье пробудив в девушке воспоминания о том, что за идеальное тело спряталось под ней. Ольга упала перед ним на колени, пытаясь привести в чувство:
  - Тодóр! Тодóр, что случилось? Мне вызвать скорую? - испуганно повторяла она, не переставая его тормошить, и облегченно выдохнула, когда любовник поднял усталый взгляд. Даже сейчас из-под длинных черных ресниц его глаза были похожи на нефрит, пронизанный лучами солнца.
  - Никакой скорой. Я в порядке, просто обними, мне это нужно.
  Девушка мило улыбнулась и легла рядом.
  - Тодóр Христоф! Не пугай меня так больше. Ты принадлежишь мне, так что не заставляй волноваться. Никаких болезней!
  Тодóр крепко обнял ее и почувствовал, как целительное тепло растекается по телу. Сейчас ему полегчало, но невидимая человеческому глазу рана так просто не затянется. На восстановление понадобится много энергии. К тому же силы понадобятся, когда он найдет осмелившегося вторгнуться в его владения, ведь такое в этом зверином мире не прощают.
  ***
  Каждый из нас главный герой. Только, к сожалению, не тех сказок, которые нам показывают в книгах и в кино. С детства талдычат: "Каждый человек уникален, как снежинка, и не найти двух одинаковых". Но почему тогда все наши истории как под копирку: родился, выучился, поработал и умер? С самой школы мы мечтаем о прекрасном принце, о волшебной палочке, суперсиле, но никто не думает, чем готов за это платить и сможет ли он с этим жить.
  За свой дар Тамара пожертвовала стольким, что теперь он для нее - проклятие. В восемь лет девочке поставили диагноз: галлюциноз на базе шизофрении. Родители стойко боролись за ее здоровье, но годы терапии не принесли результатов и, отчаявшись, Григорий и Мария Милосердовы начали приглашать шаманок и колдунов. Амулеты, заговоры, отвары - ничего не помогало. Неконтролируемые припадки, чередующиеся многочасовыми периодами апатии, доводили до изнеможения всю семью. Девочка могла сутками сидеть без движения, отказываясь реагировать на окружающих, а после впасть в истерику. Она кричала, умоляла спасти от красного страха, который "делает больно", а по ночам раздирала на себе кожу до крови. Из всех "спасателей", приходивших к Тамаре, только баба Рая хоть как-то помогала ребенку: часами рассказывала сказки и ласково гладила девочку по голове, чтобы принести хоть несколько минут покоя.
  По удачному стечению обстоятельств Тамаре удалось избавиться от демона, но, увы, не бесследно. Домашнее обучение, заочное отделение института и тайна, о которой нельзя никому рассказать, не располагали к дружескому общению. К тому же, как выяснила одержимая, не все, что рассказывал ей демон, было враньем. Неся в себе след красного зверя, она начала видеть мир его глазами. Мы в аду, а жизнь - последний шанс на искупление, упустив который душа рассыпается в ничто. Конечно, тут есть и свои черти. Называющий себя зверем впивается в душу, питается ею, ведя к гибели через безумие. И теперь, будучи уже взрослой, Тамара в каждом подозревала монстра. Довольно миловидная, с густыми каштановыми волосами барышня пользовалась бы успехом у мужчин. Физический труд придал ее телу гибкость и атлетичность, но не мужскую - спортивную, а женственно-мягкую. В моменты задора и увлеченности блеск серых глаз мог пленить кого угодно, только возведенные до небес стены не давали окружающим ни шанса сблизиться с девушкой.
  Сейчас ей двадцать четыре, "болезни" нет, и никто в семье не поднимает эту тему. Чтобы поддержать всеобщее спокойствие, Тамара с шестнадцати лет начала жить в отдельной квартире на другом конце города. Никто не противился этому решению и нельзя судить их за это. С каждым годом одержимость девочки выматывала родителей все сильнее, они не заметили, когда именно начали бояться ее. Когда перестали чувствовать себя в безопасности, находясь с собственным ребенком под одной крышей. Милосердовы не переставали любить девочку, но выдохнули с облегчением, когда такси увезло последние ее вещи.
  Мой дом - моя крепость. Для одних эта фраза значит намного больше, чем для других. Место, где можно не просто спрятаться от непогоды и отдохнуть в тепле, а форт, куда не проберутся никакие враги, где можно быть собой. Где можно не бояться, что тебя увидят, узнают и начнут чинить, как телевизор, постоянно показывающий не тот канал. Родители купили дочке однушку в хорошем районе, недалеко от центра, понимая, насколько для нее важно иметь свой, закрытый от всех угол.
  Каждый день Тамара стремилась быстрее вернуться с работы, чтобы укрывшись за стенами замка, в тишине погрузиться в мир книг или, с головой укутавшись в одеяло, воображать о том, какой была бы ее жизнь, не встреть она демона. Сегодня, идя по тенистому парку, она тоже мечтала, как, вернувшись домой, закроет шторы и с кружкой чая в очередной раз будет перечитывать "Джен Эйр". Внезапно зазвонивший телефон напугал так, что она подскочила от неожиданности. Выдохнув, подняла трубку:
  - Здравствуйте. - Звонки с незнакомых номеров всегда заставляли нервничать.
  - Здравствуйте, могу я услышать Тамару? Мне этот номер дала баба Рая. У меня дело срочное. - Женский голос был тихим, немного хриплым.
  - Да, это я. Чем могу вам помочь?
   - Баба Рая сказала, вы помогаете в странных проблемах. Хочу, чтобы вы приехали ко мне домой. Кхм. Если можно, быстрее, я заплачу. - Голос в трубке был неровным и постоянно куда проваливался.
  - Да, хорошо. Постараюсь заехать к вам сегодня. Пришлите мне адрес смской. - Девушка насторожилась. Спешка - это всегда дурной симптом. - Я позвоню вам еще раз, когда освобожусь.
  Еще одна работа от бабы Раи. Из всех людей, что окружали тогда Тамару в болезни, только эта старуха слушала. И вместо больной, несчастной, проклятой, бедной называла ее Зоркой, что нравилось ребенку безумно. В свои семьдесят три баба Рая вела очень активный образ жизни: гадала, отпевала, изгоняла, делала все, за что платили. Как правило, девяносто процентов ее посетителей велись на заговоры, покупали амулеты и оставались довольны. Но попадались и те, кто приходил с настоящими проблемами. И тут, сколько бы ведьма через плечо ни плевала, толку не было. Именно таких клиентов она отправляла к Тамаре.
  Глава 2
  С момента приступа прошло меньше суток, а Тодóр уже был в городе, где провела последние свои дни Майя. Еще по дороге Христоф созвонился с агентством недвижимости, сделав заказ на квартиру в центре. В последний раз он был здесь около трех месяцев назад. Для него оставалось загадкой, почему весьма преклонного возраста женщина внезапно переехала, бросив всех друзей и знакомых. Христоф считал в уме: "Сейчас ей девяносто? О-о-о, уже девяносто три". Семья у Майи так и не появилась, в чем Тодóр видел свою вину. Регулярно, раз в полгода он навещал старую знакомую, никогда не показываясь ей на глаза. Следил по нескольку дней, пытаясь найти момент, когда можно будет незаметно коснуться ее в автобусе или в очереди на рынке, вдохнуть ее запах. Тодóр не мог встретиться с ней, как бы ни хотел. Помеченные черным зверем, как правило, живут недолго, лет пять, не больше, и никто не успевает заметить, что кукловод не стареет. Объяснить, почему спустя шестьдесят лет, он выглядит так же как и в их первую встречу, было бы сложно.
  По нужному адресу Тодóр приехал к обеду. Он долго нажимал на звонок, слушая, как тот разрывается, заливая квартиру пронзительным звуком. За дверью тихо, никого не было и пришлось стучать к соседям. Всезнающую подругу Майи он нашел практически сразу. Маленькая сутулая женщина с абсолютно белыми волосами, на вид которой далеко за восемьдесят, открыла дверь. Старуха одарила парня таким пронизывающим взглядом, что на мгновенье тот подумал: "Она все про меня знает?!" Но через секунду морщины на лице женщины разгладились (хотя, возможно, ему показалось), и Тодóра пригласили в дом.
  - Кем вы приходитесь Майе? - Прокричала бабулька из кухни так, как будто это ее собеседник был туг на ухо.
  - Племянник,- так же громко прозвучал ответ. В таких квартирках мужчина чувствовал себя неловко, все вокруг казалось маленьким, старым, хрупким, а поэтому очень дорогим.
  - Не стесняйся, садись на диван. Чуть-чуть ты не успел. - Соседка уже разливала чай в маленькой комнате, которая была и спальней, и гостиной одновременно. Стены и пол были укрыты коврами красно-коричневых оттенков. Они делали комнату еще меньше, плавно перетекая в коричневую мебель и шторы, как бы замыкая шар, разделяющий мир на внутри и снаружи. - Не знаю я, как так вышло и почему. Она ходила бодрая, довольная, мы, старики всем двором завидовали ее здоровью. Она же на пятнадцать лет всех старше! Хороша женщина была: добрая, отзывчивая, дурного слова от нее не слышала. - Старушка запнулась, пытаясь правильно подобрать слова. - Майя... ее вчера похоронили, она из окна выбросилась.
  Мир потек, картинка смазалась, и сквозь нее проступил образ девушки в голубом сарафане с волосами цвета меди: ярче этих волос были только ее глаза, темно-синие. В них жил свет.
  ***
  По узкому переулку, заполненному тенями, шел высокий мужчина. Медленно, будто преодолевая поток воды, на который была очень похожа брусчатая дорога. Круглые, вылизанные, словно галька, камни уложены были не один десяток лет назад, и все полотно шло волнами. Оно одной линией переходило в стены двухэтажных домов, расположенных настолько близко, что казалось, будто черные зубья крыш вот-вот сомкнутся, образуя темный бесконечный тоннель. Мужской силуэт шаткой неуверенной походкой двигался вдоль стены, словно избегал пятен тусклого желтого света из узких грязных окон, а может, ему просто нужно было знать, что рядом есть хоть какая-то опора.
  Приглушенно играла песня Утесова. "Сердце, тебе не хочется покоя..." Уже несколько лет этот неоспоримый хит лился из всех дворов. Внезапно распахнулась дверь. Из нее вместе со светом и музыкой вывалилась компания молодых людей. Вечер выдался теплый, и вся толпа была легко одета. Девушки в развевающихся платьях ниже колена, парни в брюках и рубашках с коротким рукавом. Всего их было не больше десяти человек. Одинокий пешеход прижался к стене, как будто пытаясь слиться с самой черной тенью, застывшей между кирпичами.
  "Молодой человек, вам плохо? Вам чем-то помочь?" Невысокого роста рыжая девушка увидела сгорбившегося мужчину, повернувшегося к шумной толпе спиной. Он опирался о стену, прячась от света, пробивающегося через распахнутую дверь. Длинные черные волосы спутавшимися прядями и закрывали лицо. Девушка протянула узкую ладонь и коснулась плеча. Незнакомец вздрогнул и повернулся, но в это мгновенье одна из подруг подхватила рыжую под локоть и уволокла обратно в дом, откуда лилось веселье. Лишь на долю секунды Майя успела заглянуть в глаза незнакомца. "Ой, какие красивые!" - подумала она, о чем благополучно забыла уже через пятнадцать минут.
  Тодóр взял след. Его плечо горело, прикосновение стало яркой вспышкой, вырвавшей его из цепкого тоннеля бесцельного существования. Запах этой женщины отпечатался в мозгу, как клеймо, которое будет зудеть, толкая его на охоту. Одно касание в один миг расставило приоритеты и определило цели. Она будет принадлежать ему.
  До глубокой ночи зверь ждал под окнами. Ближе к двум часам гулянье подошло к концу, и народ, разбившись на небольшие группки (а то и по парам), начал разбредаться в разные стороны. Интересовавшая Тодóра особа вышла в сопровождении статного кавалера. Шатен с густой шевелюрой явно был доволен собой, еще больше выпятить грудь вряд ли получилось бы. Майя изящно держала его под локоть. Идя по переулку, провожатый не умолкал ни на секунду. Он рассказывал истории своей славы очень эмоционально, но девушка, которую он так старался впечатлить, не проявляла нужной степени восторга, только сдержанно улыбалась, не поднимая ресниц. Минут через пятнадцать молодой человек понял, что даме он интересен исключительно в качестве охраны, и настроение его несколько ухудшилось. К дому Майи они подходили уже молча. Тактично попрощавшись, парень скрылся за поворотом.
  Переулок затих. Все окна были похожи на черные впавшие глазницы, что смотрят на луну - единственный источник света. Майя протянула руку к дверной ручке. Замерла и прошептала: "Здравствуй". Всю дорогу девушку не отпускало ощущение, что за ней наблюдают, и теперь она захотела в этом убедиться. Но когда внезапно от соседнего подъезда отделилась черная тень, став мужским силуэтом, барышня вздрогнула. Выдохнув, она спросила: "Как твое имя?" Стоя лицом к двери, держась за дверную ручку, боковым зрением Майя видела, что силуэт приближается. В девушке поднимался страх, первобытный, как в детстве. Хотелось быстро бежать в подъезд, не оглядываясь, до самой кровати, чтоб спрятаться под одеялом. Но любопытство и задор оказались еще сильнее. Резким движением она повернулась на сто восемьдесят градусов и оказалась лицом к лицу с незнакомцем, так близко, что почувствовала на щеке его дыхание. "Ах!" - Сдержать вздох неожиданности Майя не смогла. Понадобилось несколько секунд, чтоб привести мысли в порядок.
  - Зачем ты преследуешь меня?
  - Мне нравится твой запах. - Голос мужчины, находящегося так близко, не отталкивал, но был притягателен.
  ***
  После визита к соседке Майи привести мысли в порядок Христофу удалось только к вечеру. Допивая третью бутылку вина в новой квартире, Тодóр пытался разложить по полочкам все, что услышал сегодня.
  "Нормально все было, мы в последний вечер телевизор с ней смотрели, немного выпили, не больше, чем обычно, грамм по пятьдесят, да по домам разошлись. Майя еще собиралась на следующий день на рынок идти. После я ее не видела дня два, на звонки та отвечала сухо - ничего страшного, мигрень. А на третий день захожу в подъезд, слышу крики, шум, поднимаюсь по лестнице, а вопли из ее квартиры. Пока скорая да милиция приехали, все и закончилось".
  Тодóр сидел в полной темноте напротив огромного витринного окна. Казалось, весь мир, залитый светом фонарей, был у его ног, сотни людей принадлежали ему и тысячи еще будут, но не давала покоя только она. "Что именно могло случиться? Как до этого дошло?" Было проще думать о причинах и искать виноватых, чем о том, как прожил свои последние дни столь сильно любимый им человек. Конечно, Христоф легко сможет жить дальше и без нее, но чувство, что где-то, пусть и далеко, у него есть Майя, давало какую-то устойчивость в этом мире. Она была с ним почти все его существование, а теперь ее нет. Нигде.
  Глава 3
  Надо сказать, что квартиру Тодóр выбрал себе не хуже прежней. Девяносто квадратных метров для него одного было многовато, зато здесь была соответствующих размеров ванная. Если говорить про интерьер, то это типичная квартира для съема: стерильная, не хранящая никакой информации о прежних жильцах. И после Тодóра здесь тоже ничего не останется. Все дома, где обычно жил Христоф, однотипные, класса выше среднего. Он всегда знал, что души, так сказать, с червоточиной, падки на роскошь. Дорогая квартира плюс его внешность - беспроигрышный вариант, даже если не пускать в ход животную харизму.
  Весь следующий день он потратил на обустройство нового жилья. Неизвестно, как долго он пробудет в этом городе, но уедет не раньше, чем выяснит все подробности смерти Майи. К тому же в хлопотах время идет быстрее, а на ночь запланирована вылазка в квартиру погибшей. За время, пока она там жила, Тодóр уже пробирался в окно и не один раз, так что единственная проблема - чтобы никто не увидел. В течение дня новый дом обзавелся минимальным набором: постель, сменная одежда, посуда, хотя все эти вещи и не смогли придать апартаментам жилой вид. Может, потому, что они тоже только что из магазина, и пока не несут на себе следов человеческого прикосновения.
  Чем ближе была ночь, тем сильнее нарастало нетерпение. Тодóр планировал взлом на три часа утра, но к полуночи уже наворачивал круги по району. Просто стоять под подъездом нельзя - это привлечет внимание, могут и милицию вызвать, так что мужчина бродил по округе, потихоньку подбираясь к нужной квартире, как акула. И вот, наконец, пришло время. Он стоял под нужным окном, которое не спутал бы ни с из одним из миллиона похожих. Христоф дал волю животным инстинктам. Его обоняние, зрение и слух, не уступавшие по силе лучшим охотничьим псам, подсказали ему, что вокруг никого нет. Зверь, легкий и гибкий, как кошка, в несколько прыжков добрался до нужного балкона. Но не успел он коснуться перил, как его захлестнул запах крови, такой густой и сладкий, что, казалось, он почувствовал его кожей. Кровь Майи. Накатил приступ тошноты.
  Дверь на балкон состояла из двойной деревянной рамы. От стекла остались только торчащие осколки, застрявшие в штапиках. Кроме крови, на них было несколько длинных седых волос, видимо, женщина шла напролом. Войдя в комнату, Христоф увидел, что там все перевернуто вверх дном: разбитая посуда, поломанные стулья и везде черные пятна крови. Лунный свет заполнял собой всю гостиную, окрашивая ее в сине-серые тона. Сорванные обои лоскутами свешивались со стен, слегка покачиваемые сквозняком. Но нигде не было видно ни одной подсказки, почему все это произошло. Через двадцать минут безрезультатных поисков Тодóр начал осознавать, что внутри него вибрирует какое-то новое чувство, схожее с легким беспокойством, которое он не замечал раньше, так как вкус крови на губах не давал ему трезво мыслить. Мышцы напряглись, дыхание стало глубже - другой хищник зашел на его территорию. Приглядевшись к засохшим черно-лиловым пятнам, Христоф увидел еле заметный след, очень похожий на то, как плавится асфальт под жарким летним солнцем. След от печати, которой зверь метит свою куклу. И это - метка чужака. К сожалению, отпечаток был слишком слабым и чтобы разобрать цвет, и зверь понял, каким будет его следующий шаг. "Надо увидеть тело".
   Светало рано, и попасться на глаза какой-нибудь особо ярой собачнице очень не хотелось. Домой Тодóр шел быстро, прокручивая в голове все случившееся и не находил этому разумного объяснения. "Звери не переходят друг другу дорогу, почему же этот пошел на такой риск, видя, что Майя помечена моей печатью?" Широкий шаг, сжатые кулаки - Христоф был настроен на войну.
  ***
  С момента первой встречи Тодóр и Майя виделись каждый вечер, проводя за беседой по полночи, а иногда засиживались и до самого рассвета. Обсуждали книги, придумывали сказки. Майя научила Христофа вырезать ножом маленькие деревянные фигурки. Несмотря на то, что поделки были кривоваты и довольно неказисты, в них можно было разглядеть и птицу, и медведя. За этим занятием друзья проводили по многу часов и перевели немало дров, улучшая свои умения. Но первый подарок Майи Тодóр повесил на шею, как медаль. Это была морда волка, вырезанная из можжевельника. Маленькая фигурка размером с фалангу пальца, она была очень ценна, и Христоф никогда ее не снимал. Для Тодóра эта барышня с каждым днем становилась все важнее. Теперь она была якорем, соединяющим молодого зверя с окружающим миром. До встречи с ней он болтался по улицам с затуманенным рассудком, и одна ночь плавно перетекала в другую. Майя же стала ярким образом, единственным, на чем Тодóр останавливал взгляд. Тоненькая девушка с огромной копной вьющихся волос цвета меди несла в себе столько света, что черно-серые тона всего остального мира отступали.
  Христоф нуждался в связи. Но он был очень юн для зверя, поэтому не до конца осознавал природу своих инстинктов и желаний. Эта любовь, которая сильнее и выше всего того, что случалось с ним при человеческой жизни. Эта близость, которую он чувствовал во время их длительных прогулок, была как наркотик. Зверь желал больше, глубже, всецело, чтобы Майя полностью в нем растворилась. Тодóру казалось, что вся Вселенная создана для того, чтобы они встретились, и он был уверен, что девушка чувствует то же самое.
  Первым ударом стал ее отъезд на фронт. Война шла только второй месяц, и боевые действия проходили в тысячах километров от их города, но девушка была тверда в своих решениях. Зверь не понимал, зачем она идет на это. Чем ближе подходило время отъезда, тем больше они ссорились. Последняя неделя была одним сплошным скандалом, но Майя не слушала никаких уговоров. Христоф упрашивал, пугал страшными картинами кровопролития, кричал - все без толку. Единственное, чего он добился - потерял то хрупкое доверие и близость, которые между ними были. Девушка выстроила вокруг себя глухую стену, не давая мужчине ни шанса повлиять на ее решение. И день отъезда не стал исключением.
  Теплый вечер, до поезда оставалось всего полчаса. Рыжая тоненькая барышня стояла на пустом перроне с одной только сумкой. Теплый ветер колыхал простенькое платье в голубой цветочек. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. "Хоть бы не пришел. Хоть бы не пришел".
  - Все равно делаешь по-своему? - Тодóр по обыкновению подошел сзади, но Майе и не надо было поворачиваться, чтобы догадаться, кто стоит за спиной.
  - Конечно. Мы много об этом говорили. Мне это нужно. - Голос ее был тверд и не выказывал ни тени сомнения.
  - А что нужно мне, тебя вообще не волнует?
  - У тебя своя жизнь, у меня - своя. Конечно, ты мой друг и дорог мне...- Повернувшись к мужчине лицом, девушка твердым голосом продолжила. - Просто отпусти. Ты не имеешь никакого права указывать мне, как жить. - Майя не заметила, что последнюю фразу она практически прокричала, на что Тодóр среагировал моментально и несознательно.
  - А что мне делать, если ты такая дура?! Тебя там застрелят, как собаку, или по рукам пойдешь, может, даже у своих же...- Пощечина оборвала речь Христофа. Перед ним стояла маленькая женщина. Глаза, когда-то светящиеся радостью, теперь были полны слез и обиды. Майя развернулась и молча села в подъехавший вагон, оставив Христофа наедине со своими сожалениями и горящим следом ее ладони.
  В то время как девушка неслась по железной дороге в новую жизнь, на душе у нее становилось все легче и легче. Через час она уже крепко спала, не переживая за будущее, а радуясь, что вырвалась из прошлого. Тодóр же не находил себе места. Подобно тигру в клетке он метался по темным улицам. Сейчас все вокруг стало унылым и чужим. Здесь для него ничего нет, и не будет. Это место пустое, как тело, когда в нем больше нет жизни, нет души. И больше не обернется случайная встреча радостью. Пусто, все пусто.
  Проходили дни, но Христоф не переставал злиться. Сначала, конечно, на нее: "Глупая женщина, ничего не понимает". Они должны были быть рядом, беречь друг друга. Между ними такие чувства, а она все испортила. Через пару недель зверь не заметил, как начал злиться уже на себя: "Майя такая добрая и чувственная, конечно, она не могла не помочь своей стране, столько жизней на кону, а я не поддержал ее, не помог, а только обидел". Прошло еще около трех недель самоедства, и Тодóр был уверен, что девушка любит его так же самозабвенно, как и он ее. Майя ждала от него Поступка, а он спасовал, не доказал свои чувства. Но сейчас он, Христоф, все сделает правильно. Приедет, как принц на белом коне, обнимет ее за талию и скажет, что был не прав, что он будет поддерживать и спасать ее, ведь они созданы друг для друга.
  Поезд на фронт шел долго, но порывы Тодóра не остыли. Он солдат, она медсестра - опять судьба. Вместе они пройдут войну, он станет полковником, а она будет им гордиться и по вечерам гладить по волосам, слушая о его подвигах.
  Прибыв в лагерь рядовым, Христоф хотел сделать сюрприз. Определившись с постелью, он сразу же побежал искать Майю, несмотря на то, что уже было далеко за полночь. Запахи стояли плотной стеной: кровь, гной, железо и порох - сложно было найти родной и мягкий. Но Тодóр нашел. Сначала легкий запах рыжих волос. Новобранец ускорил шаг, быстрее, быстрее, теперь он почти бежал: вот и знакомый голос. Как часто зверь слышал его темной ночью, почти шепотом рассказывающий волшебные истории, где все живут долго и счастливо. Но сегодня Майе отвечал кто-то другой. Христоф замер. Она, та, которая должна его любить и страдать от тоски, сейчас стояла в объятьях чужого мужчины, позволяла ему коснуться своих губ. Тодóр же не решался попросить об этом все полгода их знакомства.
  Зависть, ревность, злость - все эти чувства заполнили все внутри и снаружи зверя, стали одним целым. В висках пульсировало с такой силой, что, казалось, вены лопнут, не выдержав давления. Тодóр брел, как в тумане. Все вокруг было расплывчатым и мутным. "Она поцеловала другого". Он знал, но вспомнить подробности не мог. Зверь с отсутствующим взглядом брел по лесу, шатаясь и спотыкаясь, разодрал в кровь ладони и лицо. В горле перекатывался звериный рык. Христоф не заметил, как спустя несколько часов оказался рядом с компанией офицеров. Они сидели за деревянным столом в тусклом свете керосиновой лампы и в табачном дыму.
  - Да у тебя каждый день прекрасное свидание! Санек, ты подробнее расскажи, вы это уже, того? А то там Лариса тебе тоже глазки строит. Эта не даст, так та - только свистни. - Разговор шел тихо, вполголоса, но Тодóр слышал каждое слово. Мышцы его спины напряглись, а сердцебиение участилось.
  - Вроде приличный ты человек. Офицер! А такое быдло. Я люблю ее. Война закончится - женюсь.
  - Это ты чересчур уж манерный. Потом жалеть будешь, что не отгулял свое.
  - Жалеть я буду, только если эта девушка будет не со мной. Майя... она как весна.
  - Как хочешь, сам тогда Лариской займусь.
  - Не будь паскудой, оставь девку в покое, будет она реветь - сам тебе по лицу надаю.
  Докурив, военные отправились спать. Всю ночь Тодóр просидел под стенами офицерского дома, слушая спокойное дыхание Александра и борясь с желанием разорвать ему горло. С рассветом он вернулся в казармы, и никто не заметил его отсутствия. Весь день Тодóр провел вместе с отрядом новобранцев, но единственное, что его волновало - Майя. Ему нужно было с ней встретиться. Она скучает по нему, а этот Санек - способ отвлечься, он лишь пыль под ее ногами и, причем, вполне смертная.
  ***
  Во время вылазки в разгромленную квартиру Майи Тодóр был так взволнован, что полностью забыл о собственном состоянии. Рана, что оставила ему умирающая кукла, с удвоенной настойчивостью напомнила о себе ноющей пустотой. Только он мог видеть гниль в своем теле и слышать исходящую от нее вонь. "Да... Тут одними объятиями Ольги не отделаешься". С трудом сдерживая стон, опершись на подлокотники, он аккуратно усадил себя в кресло. "Жаль, мы с ней только начали". Ведь наибольший прилив энергии зверь получает, когда печать связывает охотника и жертву и в момент смерти куклы, когда душа сгнила настолько, что можно выпить ее одним залпом. Тут он вспомнил аналогию, которую придумал много лет назад, но очень понравившуюся: черный зверь - паук, впрыскивающий яд в тело жертвы. Грех, как отрава, разъедает душу, делает ее слабой, рыхлой, вкусной. И зверь высасывает ее, оставляя лишь пустую скорлупу. Легкая дрожь пробежала по коже, дыхание участилось, все тело напряглось в предвкушении. Это возбуждение удалось унять лишь через четверть часа. Да, он паук, он может годами поить свою жертву ядом, терпеливо дожидаясь, когда неудачи, боль, пороки уничтожат человеческую суть. Ему надо только правильно ее вести, войдя в доверие, создавая вокруг нужные ситуации, шептать на ушко. Ну и, конечно, не дать кукле умереть раньше времени, ибо разрыв связи с сильной душой просто убьет зверя. Вспомнился недавний приступ, последствия которого еще долго будут давать о себе знать. "Хорошо, что это случилось сейчас, когда Майя уже готовилась разорвать связи со всем миром, а не двадцать-тридцать лет назад, ведь тогда она легко могла утянуть меня за собой".
  Сейчас важно залатать дыру. Конечно, можно взять еще одну куклу, ведь, создавая связь, зверь получает достаточно большое количество энергии, но слишком уж это сложно в данной ситуации. Душу необходимо подбирать внимательно. Нужна с "трещинами", чтобы зверю было за что зацепиться. Ведь чем крепче душа и сильнее, тем дольше и сложнее ее вести. Следовательно, велик и риск. Каждая связь разрывается только со смертью одного или обоих. Перед тем как наложить печать, зверь должен отдавать себе отчет, что это борьба, и выйдет ли он победителем, еще неизвестно. Поскольку сейчас все его внимание приковано к смерти Майи, а есть еще и Ольга, бросать которую на произвол судьбы тоже никак нельзя, на еще одну связь у Тодóра просто не хватит сил. Приобретенный за долгие годы опыт научил его тщательно выбирать жертву. И уж точно не идти на поводу эмоций и инстинктов. Как ни прискорбно было это признавать, какое-то время придется побыть падальщиком.
  Глава 4
  Падалью Тодóр называл тени души человеческой, не заслужившей прощения, сгнившей и развалившейся на куски. Не все падшие - дело рук зверя. Тени души, пусть и мало, но несут в себе энергию, которая сейчас очень нужна Тодóру. Если ничего не предпринимать, рана начнет разрастаться и в скором времени он просто не сможет двигаться, сгниет заживо. Залатать дыру необходимо как можно скорее.
  Дождавшись утра, преодолевая боль, Христоф отправился на поиски. Выйдя из дома, шагая по еще пустым улицам, мужчина приободрился. Прохладный утренний воздух прогнал налет ночи, а поднимающееся солнце обещало жаркий июньский день. Зверь не страдал от одиночества, оно было положено ему по статусу, но когда вокруг замелькали люди, это подняло ему настроение. Приятно ловить на себе заинтересованные женские взгляды, нескромно спускающиеся по черно-синей рубашке, пытаясь проскользнуть под нее. Ревнивые взгляды кавалеров, недоумевающих, что именно их бесит или пугает в этом встречном прохожем. А Тодóру становилось все легче, ночные события уходили на задний план, ведь сейчас вокруг так много вариантов, и ветер такой волшебный.
  Откуда начинают поиски теней? Конечно, с психбольницы. Пробраться на закрытую территорию психиатрической клиники было нетрудно. Идеальная внешность зверя и дар убеждения делали жизнь намного проще и приятнее. "Должен же быть хоть какой-то бонус, раз уж приходиться питаться гнильем". Легкая улыбка возникла на секунду и тут же исчезла. Побродив по закрытому парку и не найдя ничего интересного, Тодóр перебрался в многоэтажное здание стационара. Узкие коридоры, тусклое освещение, затхлый запах умирающих душ. Казалось, одно пребывание в этих стенах может свести с ума кого угодно. Пробродив чеса полтора зверь, наконец, нашел что искал.
  Маленький, рахитично сложенный парнишка лет пятнадцати сидел, скукожившись, на деревянном стуле. Беспорядочно бегающий взгляд никак не мог найти, на чем остановиться. Бледные губы, дрожащее тело, сгрызенные до крови ногти. "Бедняга. Сейчас станет легче". Тодóр нашел нужную ему тень, причем довольно крупную, что редкость. Выглядела она как очень высокая и тощая женщина. Прозрачно-серая фигура стояла рядом в ребенком. Лицо ее толстыми складками стекало вниз по шее. Но хуже всего были глаза, или точнее, их отсутствие. Большую часть лица занимали черные дыры. Несмотря на свое превосходство, даже Тодóру при взгляде на них начало казаться, что земля уходит из-под ног и он проваливается в бесконечную пустоту. Отбросив секундное оцепенение, зверь одним резким движением схватил тень за лицо, и та растаяла, разливаясь долгожданным теплом по его телу. Может, со стороны этот рывок и мог показаться странным, но в этом вся прелесть подобных заведений: никто не обратит на тебя внимания.
  Чтобы покинуть территорию больницы, необходимо было еще раз пройти через двор. Тодóр выходил в приподнятом настроении: он почувствовал, как рана закрылась, словно дыру в стене замазали глиной. "До полного заживления еще далеко, но хотя бы вонь прошла".
   Парк был небольшой, и все аллеи в нем сходились к одной круглой, метров шестнадцать в диаметре, клумбе. Сейчас она была усыпана тюльпанами. Возможно, много лет назад при высадке растений и имелся какой-то творческий замысел, но уже давно вся клумба представляла собой огромное разноцветное пятно в желто-красных тонах. Вокруг цветника выстроились шесть лавочек, выкрашенных в зеленый цвет. Напротив одной из них Тодóр остановился. Он увидел девушку, во всяком случае, ему так показалось, поскольку точный возраст определить было трудно. Она сидела, охваченная алым свечением, настолько сильным, что казалось, будто вокруг нее плавился воздух. Длинные седые волосы тонкими прядями спадали на куртку, в которую несчастная постоянно куталась, тонкими дрожащими пальцами поправляя то воротник, то подол. Осунувшееся серое лицо не было тронуто старостью, но безумие сделало его куда страшнее. Глаза впали настолько, что напоминали тень души, которую Тодóр поглотил несколько минут назад. В том, что она кукла, не было сомнений, как и в том, что ей уже не помочь. Отведя взгляд от заклейменной, Тодóр поймал на себе чужой. С другой стороны клумбы, на аллее стояла девушка и смотрела прямо ему в глаза настолько пронзительно, что зверь почувствовал неловкость, как будто оказался перед ней голым. Хотя в реальности такая ситуация вряд ли смогла бы его смутить. Девушка двинулась в его сторону, и Тодóр инстинктивно сделал шаг вперед. Обойдя клумбу с разных сторон, они разминулись.
  На внешность брюнетки и на ее одежду Тодóр не обратил внимания, он смотрел глубже. "Какое удовольствие я бы получил, подведя эту душу к обрыву, и она, глядя мне в глаза, с улыбкой сама шагнула бы вниз. Сколько же там силы". В нем понемногу нарастало возбуждение, и зверю нравилось это чувство, оно толкало его на охоту. Где-то внутри зашевелилось подозрение, что упущено нечто важное, но в данный момент его это не интересовало. Сейчас был только голод.
  ***
  После телефонного разговора с заказчицей Тамара обратила внимание на время. "Опять опаздываю! Придется бежать!" Это отодвинуло на задний план мысль о предстоящем посещении (особое название для визитов к клиентам, у которых проблемы с тенями).
  Основная работа была в зоопарке и радовала относительно свободным графиком. Девушка уже четыре года как ответственна за хищников (львов, волков и тигров) - несколько вольеров, где ежедневно надо убирать, менять питьевую воду и, конечно же, кормить животных. Главным преимуществом работы в этом отделении стало то, что Тамаре надо было раздавать еду раз в два дня, в отличие от травоядных, которые ели по шесть раз в сутки. Со всеми делами можно управиться часа за три и с чистой совестью уйти домой.
  Все работники уже привыкли к ее отстраненности и не набивались в друзья. Исключением являлась Анна. Это была девушка совершенно обыкновенная во всех отношениях, с абсолютно ничем не выделяющейся внешностью: русые волосы, карие глаза. Даже одежда ее всегда была либо серая, либо цвета хаки. Пройдя мимо нее в толпе, никто не обратил бы внимания, и сама Аня это понимала, наверное, поэтому с ней было так легко общаться. На окраине зоопарка когда-то начали строить новый вольер, но с финансированием не сложилось, и стройку заморозили. В лабиринте недостроенных стен было очень уютно, тихо, и никто туда не заходил. Девушкам нравилось прятаться там от директора и посетителей с чашечкой кофе. Конечно, Тамара не рассказывала о своих особенностях, но с удовольствием обсуждались любимые герои сериалов, коллеги-алкоголики и многие другие мелочи, которые тоже заслуживали быть высказанными.
  Вбегая в ворота, Тамара поняла, что опоздала настолько, что ни о каком кофе не может идти и речи. Переодевшись, кинулась в вольеры. Встретив по дороге заведующего, горе-работница поздоровалась и, не поднимая глаз, прошла мимо. Уже повернувшись спиной, она услышала вопрос: "А Аня-то где?". Широкими шагами двигаясь в сторону львов и от начальства, девушка прокричала: "Не знаю" - и спряталась за углом. Закончив к двенадцати часам, Тамара поняла, что нигде не видела подругу. Вчера у той был выходной, но сегодня она должна была выйти. Достав телефон и приготовившись выругать прогульщицу, девушка внезапно услышала мужской голос. На звонок ответил Анин папа.
  Вылетала из зоопарка Тамара еще быстрее, чем забегала, когда опаздывала: "В специализированной клинике?! Как?! В психушке?!" В голове эта мысль не укладывалась. Дорога в больницу заняла меньше часа. Возле ворот девушка позвонила, и встретить ее вышла мама заболевшей. Одежда опрятная, волосы аккуратно собраны, но лицо выдавало тревогу и печаль. На вопрос, что же случилось и почему, отвечала только: "Не знаю, не понимаю". Тамара шла следом, и с каждым шагом страх за подругу нарастал. В парке было пусто, высокие деревья перешептывались с теплым ветром, а под ними ровными волнами росла некошеная трава. Все аллеи сходились к одной клумбе, настолько заросшей тюльпанами, что казалось, будто скоро они начнут оттуда выпадать вместе с луковками. А на другой стороне пестрого цветника она увидела мужчину. "Ого, какая осанка!" Незнакомец действительно держал себя по-особенному: не наигранно, как те, кто всю жизнь упивались собственным превосходством, и не натянуто, как многие спортсмены, которых всю жизнь заставляли. Он был естественен и сверхъестественен одновременно. Мужчина перевел взгляд на Тамару. Безумно красивые глаза были ярко-зелеными, казалось, там, на самом дне, живет солнце. Но это чувство продлилось меньше секунды. Буквально через мгновение Тамара почувствовала, будто ее толкнули в грудь. Теперь он смотрел ни на девушку, ни сквозь, он смотрел в нее, дыша могильным холодом. Хотелось убежать, но взгляд держал и не давал сдвинуться с места. Из ступора девушку вывел голос сопровождающей ее женщины: "Анечка!". С глаз спала пелена, окружающий мир накрыл, вернув Тамару в реальность. Она инстинктивно сделала шаг в сторону голоса, но понадобилось еще несколько секунд, чтобы навести резкость и понять, что происходит вокруг. В десяти метрах на лавке сидела ее подруга. Мужчина, который только что занимал весь мир, вдруг растаял и исчез. Сейчас бал правили тоска и страх, они велели Тамаре бежать из этого парка и из этого города. Кровь в висках стучала: "Красная, красная, красная". Перед глазами поплыли кадры из детства, и эта прорубь, в которую ее опускали раз за разом, пытаясь изгнать из нее беса. Никто из всех этих людей не догадался, что бес не в ней, он рядом. Ватные ноги сами несли ее, казалось, она шла целую вечность. Сев рядом с подругой, Тамара, несмотря на стыд и злость, не смогла заставить себя ее обнять, как будто перед ней была прокаженная. Просидев рядом около получаса, Тамара ушла, так и не сказав ни слова.
  Глава 5
  Психиатрическая клиника находилась на улице с односторонним движением. Узкая дорога с такими же узкими тротуарами не была рассчитана на большое количество посетителей. Старые деревья занимали половину пешеходной дорожки, местами проход с трудом позволял разминуться двум прохожим. Толстые кривые стволы поднимали корнями плитку так, что вся улица шла небольшими волнами, заставляя идущих постоянно смотреть под ноги. Тамара тоже шла, опустив голову, но совсем по другой причине. По кругу бегали мысли, но ни одна не замирала даже на секунду. Перед глазами, не останавливаясь, крутился калейдоскоп из картинок прошлого, настоящего, придуманного, и ни на одной она не могла сконцентрироваться. Чем больше пыталась навести резкость в сознании, тем больше теряла контроль. Собственные мысли тянули ее на дно, но что напугало еще больше - в самом низу ее ждал обладатель взгляда, способного лишить всякой воли. Зазвонил телефон: "Здравствуйте. Это снова я, Галина. Мы разговаривали утром. Вы обещали позвонить, как освободитесь, я очень вас жду".
  Полная маршрутка ехала довольно быстро, сидя на последнем месте у окна, Тамара пыталась привести мысли в порядок. "Сейчас самое важное - посещение. Скорее всего, это пустой вызов, но свои проблемы лучше отложить". Перед выездом она уже съела четыре мороженых, которые, казалось, заморозили ей голову до самой макушки. Зубы сводило от холода, но физическая боль привела ее в чувство, взбодрила.
  Выйдя на нужной остановке, Тамара сразу выделила из толпы женщину, с которой договаривалась о встрече. "О! Галина, правильно?" В слегка мятом сарафане желтого цвета, она стояла в стороне в глубокой задумчивости. Несмотря на жаркий вечер, Галину трясло мелкой дрожью, и, услышав свое имя, она кинулась навстречу:
  - Здравствуйте, я так рада вас видеть. Пойдемте скорее в дом,- и торопливо повлекла гостью за собой вглубь дворов.
  - По телефону я не особо поняла суть проблемы, не могли бы вы рассказать подробнее? - Вопрос прозвучал излишне официально, но девушка всегда очень переживала перед посещением, и стиль речи менялся непроизвольно. Тамара нервничала, и в глубине души надеялась, что вызов фальшивый и ничего, так сказать, "по профилю" она не найдет.
  - Я живу с дочкой, она учится в школе. Несколько недель назад что-то начало меняться. Я даже не могу это объяснить. Мы постоянно психовали, срывались друг на друга. Причем с каждым разом все сильнее. Дочь перестала приходить домой. Кричала, что больше не может здесь находиться. Еле уговорила ее вернуться. Потом мы перестали спать. Почти совсем. - Женщина говорила отрывисто, делая паузы после каждого предложения. - Это невыносимо. Кажется, будто меня кто-то преследует. Сначала такие моменты были только дома, но потом я поняла, что нигде не могу спрятаться... От этого взгляда. Начала ходить по ведьмам. Они деньги берут, а толку нет - и домой приходили, и травки вешали. Дрянь всякую пить заставляли, все без толку. Вот ваш номер дали. Если не поможете - буду квартиру продавать, хотя и не знаю, решит ли это проблему.
  Тамара поняла: дело простым не будет. Так влиять на людей могут только сильные формы.
  - Смотрите,- девушка пыталась придать голосу уверенность,- возможно, это тень души, их еще называют привидениями, как Каспер.
   Шутка не удалась, разрядить обстановку не получилось. Галина пропустила "Каспера" мимо ушей, а Тамара продолжала:
  - Но это не совсем верно. После смерти под воздействием разных факторов, скажем, за неискупленные грехи, случается так, что душа человеческая может расколоться на куски, они и называются тени. Куски бывают разных размеров, могут цепляться к предметам, животным, местам. Особо крупные осколки сохраняют в себе отголоски личности и способны влиять на материальный мир. Но это уже далеко не те люди, что были при жизни, это вообще уже не люди.
  Тамара старалась быть предельно деликатной. Ее слова не должны пугать клиента еще больше, а наоборот, успокоить, Человеку нужно прийти к мысли, что все происходящее естественно и поправимо. Наученная опытом, Зоркая давно поняла: всю правду рассказывать не стоит. Людям не надо знать, что окружающий мир - это настоящий ад, причем самое его дно. Лишившись последнего шанса на прощение, душа рассыпается, разваливается на куски, перестает существовать. Люди плохо реагируют на такие новости, что чревато истериками, оскорблениями и отсутствием оплаты.
  По лестнице поднимались молча. В этой тишине щелчок ключа в замочной скважине прозвучал как приговор. Пройдя в квартиру, Тамара начала внимательно разглядывать все предметы, плавно переходя из коридора в кухню, затем направилась к спальне. Открыв дверь, она увидела нечто, заставившее собрать в кулак все свое самообладание. На потолке прямо над кроватью, словно приклеенная, расположилась огромная, метра полтора в диаметре, бесформенная серая масса. Тень души, как огромная медуза, свисала с трехметрового потолка, и казалось, вот-вот шлепнется вниз, разбившись на мелкие желеобразные кусочки. Сделав глубокий вдох, девушка сказала: "Не заходите в комнату, пожалуйста, я попробую ее... прогнать". В очередной раз увильнув от правды, Зоркая не стала рассказывать, что именно она делает с осколками человеческих душ.
   Осторожно забравшись на кровать так, чтобы медуза висела прямо над головой, Тамара, преодолевая отвращение, осторожно протянула вверх руку. Чтобы рассеять тень души надо всего лишь коснуться ее с правильным настроем. Важно не спугнуть цель, поскольку особо сильные экземпляры способны выставлять щиты, что значительно усложняет дело. В момент, когда кончики пальцев почти коснулись серой массы, кровать, на которой она стояла, подвела. Пружины щелкнули, и опора ушла из-под ног. Упала девушка как-то очень быстро. Резкая боль металлическим стержнем прошла через всю голову, проступили слезы. Вокруг начался хаос. Тень, почувствовав приближение опасности, металась по комнате, переворачивая вещи. Летали какие-то глянцевые журналы, звенели битые стекла, с грохотом на пол повалился карниз вместе с занавесками. В углу коридора, схватившись за голову, истошно орала Галина, и именно эти вопли больше всего раздражали. С трудом поднявшись на ноги, Тамара, почувствовав толчок в спину, опять полетела вперед лицом, но в этот раз успела выставить руки. Пока вставать в полный рост не стоило. Осторожно девушка выползла из комнаты и, подобравшись к хозяйке квартиры, которая и не думала затыкаться, попыталась ее успокоить:
  - Тихо, все хорошо, ничего страшного не случилось. Сейчас нам надо немного подождать, пока она осядет. Я обязательно попробую еще раз.
  Галя подняла глаза, посмотрев на склонившееся лицо, и принялась орать еще громче. Тамара ничего другого не придумала, как, набрав на кухне чашку воды, вылить на несчастную, чтобы хоть как-то привести в чувство. И помогло: минут через десять хозяйка квартиры смогла внятно говорить: "В зеркало посмотри". Тамара зашла в ванную и испугалась собственного отражения: лицо, шея и майка - все было залито кровью. Когда она падала в первый раз, ударилась о спинку кровати лицом. Теперь боль вернулась, а с ней и обида на собственную глупость. "Кто ж просил лезть на эту дурацкую кровать? А что теперь творится с комнатой... Вдруг еще ремонт делать заставят. Я бы заставила".
  Шум в квартире стих. Стараясь не смотреть на хозяйку, Тамара тихонько прошла в спальню. Теперь медузоподобная масса нависала над платяным шкафом. Аккуратно подвинув стул, проверив его на устойчивость, девушка поднялась и, придерживаясь одной рукой за шкаф, прикоснулась ладонью к тени души.
  Глава 6
   Прошел целый месяц, как Тодóр поселился в военном лагере. Он даже не понимал, что практически все время ошивался рядом с соперником и так и не поговорил с Майей. Зверь караулил Александра, пытаясь найти в нем червоточину, слабость. Доказательство того, что выбор Майи ошибочен. Но, как назло, капитан Садов был идеален. Да, это был уже не юный мужчина, но достойный человек. Он всегда поступал по совести и никого не упрекал за ошибки. Но главное, он искренне любил Майю. Такое положение дел приводило Христофа в бешенство, он как акула ходил вокруг и искал повод зацепить Александра. А кто ищет, тот всегда найдет.
  В один из лунных вечеров Тодóр по обыкновению сидел вблизи командирских палаток, и прислушивался к разговору собравшихся покурить офицеров. В этот раз между капитаном и его приятелям разгорелся спор. Предметом был вопрос, стоит ли сохранять жизнь немецкой женщины. Спор был теоретический, и на стороне Александра не было никого. Неприятно высокий голос настойчиво повторял:
   - Немец - он всегда немец. Мужик или баба - все одно. Сейчас он не в фашистском движении, а завтра за Гитлера пойдет убивать советских солдат. Так что если есть возможность, надо сразу прикончить гадину. Твоя мягкотелость может стоить жизни десяткам наших.
   - Перед тем как выносить смертный приговор, необходимо выяснить, является ли подозреваемая приверженцем врага, или это просто несчастный человек, оказавшийся не в том месте, не в то время. Ведь убивать женщину только из-за национальной принадлежности неправильно. Это и есть фашизм, с которым мы сейчас боремся. - Садов активно жестикулировал обеими руками, держа папиросу в зубах.
   - Так это вы сейчас нас фашистами назвали? - громко прозвучал голос, ранее не учувствовавший в дискуссии. Все вокруг замерли. Тодóр стоял в метрах пяти и дерзко смотрел на капитана, слегка приподняв одну бровь.
  Александр перевел пристальный взгляд на новобранца. Перед ним стоял вздорный мальчишка, невоспитанный и не умеющий себя контролировать. Практически ребенок, готовый в порыве эмоций сломать себе жизнь одним словом. Толпа вокруг ждала, затаив дыхание, но даже не мордобоя один на один, а коллективного наказания невежды, поднявшего голос на офицера, да еще и с такой ересью. Ситуации подобного рода легко могла закончиться расстрелом. Но Садов был другого склада человек. Он подошел вплотную к оппоненту, в этот момент все мышцы Христофа напряглись, колени чуть согнулись, зверь был готов к прыжку. Спокойным голосом капитан приказал: "Иди за мной, поговорим". Ситуация была действительно сложная, поскольку одно неловкое движение - Тодóра могли попросту казнить. Александр направился в сторону леса, Христоф - за ним, оставив стольких без зрелища. Минут восемь шли молча, стараясь уйти достаточно далеко, чтобы никто в лагере не услышал ни звука. Впереди офицер, а в десяти шагах за ним - собранный в ком зверь, не сводящий пристального взгляда из-под черных бровей. Александр остановился.
   - Ну, рассказывай, что у тебя за претензии. - Капитан повернулся к Христофу. Они оказались на поляне, окруженной плотным кольцом из высоких деревьев. Сильный ветер качал шумящие кроны, но у основания стволов лишь слегка шевелил листья осоки. В лунном свете двое стояли лицом к лицу, как на арене, полностью противоположные. Александр, подобный доблестным рыцарям из средневековых романов. Ровная спина и открытый взгляд, какой может быть только у того, кому нечего стыдиться и нечего скрывать. Тодóр же абсолютно другой: сжавшийся, напряженный, стелящийся по земле, как дикий кот перед атакой. В лунном свете он казался еще чернее:
   - Оставь Майю. Исчезни. Ты ей не нужен. - Прошипел Христоф.
   - Мне кажется, не твое это дело. И не твой выбор.
   - Это всецело мое дело, уже практически год как. И я не позволю куче стервятины встать между нами.
   - Так это ты? Тот назойливый ухажер, от которого бедная девушка сбежала из родного города?
   - Ты ничего не знаешь...- В горле Тодóра постепенно поднимался звериный рык. - Я знаю только то, что услышал от Майи. Случайная встреча, дружба. Но ты начал совать нос в жизнь, в которую тебя не звали, в которой ты был не нужен и она...- В долю секунды разогнулась пружина, которую натягивали столько дней. Один прыжок и зверь оказался рядом. Он запустил пальцы сквозь форму в грудину Александра и легким движением раскрыл грудную клетку как книгу, обнажив еще бьющееся сердце. Садов увидел белые обломки собственных ребер смотрящих в стороны и успел осознать, что именно случилось. Но перед тем как здоровый, полный доблести и жизни мужчина рухнул на землю, как подкошенный, в его глазах замер вопрос: "Как?!". Тодóр был в восторге: как долго он выслеживал добычу и, наконец, одолел ее, здесь под деревьями при свете луны он стоял над трупом поверженного врага.
   Зверь сразу сообразил, что делать дальше. Все легко поверят, что так вывернуть человека наизнанку мог только медведь. Тодóр нагнулся над телом, чтобы обыскать и пробормотал: "Ну, я тебя предупреждал. Так что сам виноват". Во внутреннем кармане был свернутый во много раз газетный лист, раскрыв который, Тодóр нашел тоненькое золотое колечко. Приступ гнева накатил по новой. Замахнувшись, чтобы выбросить, остановился и, завернув обратно, спрятал себе в карман.
  Действительно никто не заподозрит сварливого рядового в смерти капитана. Христоф прибежал к палаткам, мастерски изображая панику. Отряд храбрецов собрался мгновенно, и через полчаса тело вернули в лагерь, где все принялись оплакивать любимого капитана Садова. Тодóр ушел в тень. Сейчас не надо было привлекать к себе внимание и тем более нельзя показываться перед Майей. Должно пройти время, неделя, может две. Она поплачет и будет готова его принять.
  ***
  Когда Тамара, наконец, выбралась из Галиной квартиры, день уже подходил к концу. Свежий воздух очистил сознание. Несмотря на травму, настроение было приподнятое, Зоркая чувствовала прилив сил. Так бывает всегда после рассеивания теней. Более того, раны и синяки заживают намного быстрее. Лицо она наспех вытерла хозяйским полотенцем, но майка была полностью залита кровью. Галина так быстро вытолкала ее за дверь, что попросить, чем прикрыться, Тамара просто не успела. Во всяком случае, пусть и мятую, но свою тысячу рублей она получила. С легкой досадой глядя на зеленую купюру, Тамара подумала: "Надо будет поднять расценки". Садясь в маршрутку, девушка старалась не поднимать глаз на окружающих: она и без того знала, что все на нее пялились и строили догадки, что же такое могло произойти.
   Наконец она добралась до дома. Дверь закрылась, и внешний шум стих. Тамара осталась наедине с собой, в тишине коридора вслух произнесла: "Аня. Завтра я все сделаю правильно". После поглощения тени девушка чувствовала эмоциональный подъем, поэтому ей казалось, что она обязательно все исправит, спасет подругу, ведь это же такой близкий человек, с ней просто не может случиться горе.
  Успокаивая себя подобными рассуждениями, девушка зашла в ванную. Хотелось снять безвозвратно испорченную майку и смыть с себя остатки этого ужасного дня. Она подошла к зеркалу. Под глазами были синюшные кровоподтеки, отек с лица уже почти спал, и стало видно, что маленький аккуратный носик стал кривым. "Сломала!? Я сломала нос!? Сколько последних капель может быть в этой чаше?!" Но хуже всего было то, что он уже начал заживать, а остаться в двадцать четыре года с выгнутой вправо переносицей очень не хотелось. Приняв душ и переодевшись в чистое, Зоркая поехала в травматологию.
  Хирургу пришлось изрядно повозится с лицом потерпевшей, после чего ей было настоятельно рекомендовано остаться в больнице. Конечно же, она не послушала и при первом удобном случае сбежала домой. "Завтра обязательно надо увидеться с Анной". От этой мысли стало не по себе. Невнятный страх зашевелился, но очень глубоко, а эффект от рассеивания тени был еще силен. Положительный настрой не покидал девушку, даже несмотря на то, что весь нос был забит тампонами с антибиотиком и ей приходилось дышать ртом.
   Глава 7
  В один из тихих вечеров, когда солнце опускалось над военным лагерем, Тодóр вошел в медицинскую палатку, где Майя складывала чистые тряпки. Последние две ночи она уже не плакала. Он знал это потому, что все две недели с момента убийства Александра ночевал под сестринской, слушая обрывающееся от бесшумных стонов дыхание.
   - Здравствуй. Соскучилась?
  Майя подняла потухший взгляд и с уставшей улыбкой ответила:
   - Как ты тут оказался? - Голос был тихий, безжизненный.
   - К тебе приехал. И я точно соскучился. - Христоф нежно улыбнулся.
   - Я рада тебя видеть. Здесь слишком много горя.
  Тодóр сделал вид, что не понял о чем речь и мягко перевел разговор.
   - Как служба идет?
   - Работы сейчас немного. И слава богу... Хотя я так устала...
  Тодóр сделал два резких шага вперед:
   - Я могу забрать тебя, увезти далеко отсюда и спрятать! Только позволь! Эта война! Я сотру ее из твоей жизни, и боль и...его! - На последних словах он уже обнимал худенькую медсестру в потертой форме. - Стань моей и будешь счастлива. Согласись! Прошу, отдайся, и я смогу тебя защитить. Я предлагаю тебе не день, а целую жизнь.
   В этот момент девушка окончательно поняла, что чувства Христофа отнюдь не дружеские. Она попыталась мягко его отстранить, но хватка стала только жестче. Майю охватил испуг. Она забилась, пытаясь вырваться. Тодóр отпустил.
   - Ты с ума сошел? Саша погиб! Ты не понимаешь?! Он - моя жизнь! Мне дышать больно! Как ты можешь говорить о таком сейчас?! Я не полюблю тебя никогда! - Теперь в её глазах уже не было страха, только ненависть и презрение, как будто она знала, что сделал Христоф.
  Звериные инстинкты охватили его в секунду. Одним движением Тодóр кинулся и, схватив Майю за плечи, несмотря на её попытки противостоять, поцеловал. "Моя!" На миг мир вспыхнул тысячами красок. Все встало на свои места. Зверь телом чувствовал, как тонкие нити его демонической сущности пробираются в желанную душу, крепнут, цепляются, образуя нерушимую связь. Эта печать будет разрастаться, подобно корням растений, что постепенно разрушают даже самый крепкий гранит. Восторг от победы, ликование инстинктов. Вдруг, под его правой рукой раздался хруст. Тодóр отскочил, как ошпаренный. Девушка стекла на пол, бесшумно рыдая, она держалась за плечо. "Сломал!? Как так вышло!?" Бормоча невнятные извинения, Тодóр выбежал из палатки, попутно перевернув два стола с медицинскими инструментами. Металл сыпался с характерным звоном, а зверь бежал, боясь, что шум привлечет людей, и все увидят, какой проступок он совершил.
   Теперь она принадлежит ему. По-настоящему. Тодóр бежал сквозь лес, смешанные чувства разрывали. Восторг от победы, но он не хотел ей поражения. Он теперь ее хозяин. Но как же вышло, что девушка, которую он хотел спасать и беречь, превратилась в его куклу? Как смог он причинить ей боль, когда хотел отдать ей все?
  Три недели Христоф, как дикий пес, бродил по округе, терзаемый раскаяньем. Сколько времени это могло продолжаться, неизвестно, но в одну безлунную ночь зверь услышал. Немцы наступали. Он почуял врага еще до того, как раздались первые выстрелы. Тодóр бросился сквозь лес, поскальзываясь, падал в грязь и снова поднимался, и бежал. Автоматные очереди разрывали полотно черной как смоль ночи. Враг брал лагерь в кольцо, стало ясно, что шансов выжить нет ни у кого.
  Когда зверь ворвался в лагерь, фашистские солдаты группами по три человека уже ходили по армейским палаткам и расстреливали всех, кто попадался им на глаза. Поляна заполнилась криками. Первого Тодóр убил без оружия, голыми руками вырвав ему кадык. Забрав у мертвого автомат, начал пробираться к сестринской палатке. Он знал, что Майя жива, но тот ужас, который с ней происходил, чувствовал нутром. Оставив за спиной около двадцати трупов, Христоф ворвался в нужную палатку, тремя четкими выстрелами в голову уложил и того, кто держал девушку на прицеле, и того, кто, схватив её за волосы, заставлял лежать на земле, и третьего, снимающего с себя штаны. Время остановилось, повисла тишина. Майя, поправляя разорванную юбку, пыталась встать, но ноги не слушались, её медные, когда-то полные солнца волосы теперь спутались и испачкались в грязи, а глаза заполнил ужас. Лицо и одежда несчастной были в крови врагов, а на левой руке - гипс. Тодóр опустил взгляд, подойдя, он встал на колени рядом с девушкой, и та вцепилась в него узловатыми, почти прозрачными пальцами: "Спаси..."
  ***
   Тодóр был счастлив. Уже девятнадцать дней, как они с Майей бродили по глухому лесу, уходя от фашистских солдат. Показываться возле поселений вблизи активных боевых действий Христоф боялся, так как их могли принять за дезертиров. По сути так и было. Поэтому беглецы шли в обход ближайших деревень, надеясь выйти к городу, поскольку в толпе легче спрятаться. И это было прекрасно. С гипсом на левой руке его спутница была беспомощна в глухом лесу и позволяла Христофу о себе заботиться. Тодóр охотился, у него это получалось очень легко. Принося дичь, мужчина чувствовал себя добытчиком и спасателем. А после ужина они ложились спать у пылающего костра. Ночью было холодно, и Майя разрешала ему себя обнять. До самого рассвета зверь вдыхал запах рыжих волос. Лишь изредка ему казалось, что в девушке появилась какая-то новая тоска, не поверхностная печаль, которую можно сдуть, как пыль с книжной полки, а подобная червю, который выедает яблоко изнутри, хотя сверху оно абсолютно цело. Но такие мысли не задерживались в голове, Христоф успокаивал себя: "Бедная, так устала. Как только выберемся, устрою ей праздник. И все будет как раньше". - И этим оставался доволен.
  По прошествии двадцати четырех дней блужданий по лесу довольный Тодóр и вымотанная Майя попали в пригород. Еще через три часа они уже вошли в гостиничный номер. За окнами было темно, а единственный светильник в середине потолка не справлялся с напирающей на него густотой ночи. В углу на табуретке стоял глубокий таз с холодной водой, а рядом - кусок хозяйственного мыла.
   - Выйди. Я очень хочу помыться. Ты не представляешь, как тяжело не делать этого столько времени.
  Тодóр кивнул и закрыл за собой дверь. Ему все равно надо было еще озаботиться ужином. Деньги оставались, но довольно сложно в воюющей стране, в незнакомом городе, в ночное время найти продавца с нужным товаром.
  Христоф вернулся через пару часов:
   - Смотри, что достал!- громко, на всю комнату, заявил добытчик, тряся в воздухе куском сыра, замотанного в серую тряпку. Но Майя уже спала. Завернувшись в чистые простыни, она ровно посапывала и даже не шелохнулась от громкой речи. Тодóр аккуратно положил трофей на прикроватный столик и сел в углу комнаты. В номере кровать была одна и та одноместная, панцирная и Христоф не хотел тревожить спящую девушку. Но ближе к рассвету, Майю начала пробирать мелкая дрожь, и мужчине пришлось лечь рядом, чтобы согреть барышню. Кровать скрипела, пружины проваливались и перекатывались одна через другую. Тодóр очень старался не разбудить, но девушка приоткрыла глаза, и, повернувшись к нему лицом, прижалась к груди. Тишину комнаты нарушало только размеренное дыхание.
  Утром Тодóр и Майя сели на поезд, который должен был отвезти их за тысячи километров. В светлое будущее. Но счастливой совместной жизни не получилось. Майя так и не ответила на чувства Тодóра, но, преисполненная благодарности за свое спасение - посвятила свою жизнь ему. Христоф прождал четыре года, надеясь, что пелена тоски спадет с ее глаз, но в сердце женщины навсегда остался Александр. Со временем чувства Христофа изменились, теперь это были самые настоящие отношения зверя и его куклы. И он ненавидел себя за это. За сломанную руку, за убийство ее возлюбленного. Она, такая легкая и светлая, встретила его себе на погибель. И он ушел, оставив ее проживать жизнь для себя, а не у него в услужении. Это самое большее, что он мог для нее сделать. Конечно, он будет присматривать за ней, поддерживать их связь и следить, чтоб она причиняла Майе как можно меньше боли.
   Глава 8
   После легкого перекуса в больнице Христоф чувствовал себя значительно лучше. Одна тень, конечно, не могла полностью восстановить его здоровье, но рана сверху затянулась и не смердела, и теперь Тодóр мог продолжить поиски убийцы. С наступлением ночи он отправился увидеть Майю.
  Старые кладбища обладали какой-то невероятной притягательностью. Приходя в подобные места, Тодóр чувствовал прилив вдохновения и в тоже время покоя. В отличие от людей, которые приходят сюда со страхом, грустью, злостью, он здесь всегда чувствовал себя легче, дышал спокойнее.
  Высокие деревья, шурша, разговаривали друг с другом на языке, не известном никому, кроме тех, кто остался здесь насовсем. Надгробия, казалось, держали в себе целую жизнь и готовы были рассказать о ней любому, кто внимательно присмотрится. Ведь для большинства все человеческое существование покоившихся здесь заключается в маленькой черточке между двумя секундами - датами. Старые кладбища хранили в себе память, которой можно было коснуться, только ступив на порог. Память витала в воздухе, была в земле. Именно она делала это место таким живым, в отличие от новых, что похожи на свалку, где куски мяса завернуты в цветную мишуру. Эта земля как будто находилось за гранью миров. Земля, куда так стремится каждый, не отдавая себе в этом отчета. Стремится к покою. Ведь именно здесь не надо никуда спешить, ничего бояться и никому ничего быть должным.
  Но весь лирический и парящий ход мысли разбивался о пьяный базар. Неподалеку сидела компания из восьми человек, каждому не больше тридцати. Упиваясь дешевым алкоголем, они полностью отдавались во власть блуда и чревоугодия, за громким смехом и пошлыми шутками прятался страх. Что-что, а его Тодóр мог рассмотреть всегда, ведь именно страх - один из китов, на которых держится его власть над людьми. Придя сюда, напыщенные и дешевые, они пытались задирать нос перед смертью, доказать себе, что все еще живы, и так будет всегда. Но все это лишь миг. Кладбище знало это, и Тодóр знал.
   Эти души уже начали разлагаться, может, именно это толкало их на еще более развязное поведение. Попса хрипела из динамика телефона, но им не нужна музыка, им не нужны стихи. Нужен фон, который забьет все чувства и мысли, кроме "чё бы пожрать" и "чё бы выпить". Но что останется, если убрать всю эту шелуху? Маленький гниющий человечек, полный страха. И человечек этот скоро закончится.
   Конечно, зверь может связаться и с такой душой. Всегда есть соблазн пойти по пути наименьшего сопротивления. Извести ее за полгода вообще не составит труда, такой улов уж точно не сорвется. Но Тодóр с такими не связывался. Он помнил, что связь эта двухсторонняя, поэтому никогда не позволял себе опуститься до того, чтобы брать в куклы гнилую душу, несмотря на кажущуюся простоту. Ведь пока он влияет на куклу, кукла меняет его.
  Оказалось, что дождаться, пока кладбище опустеет, намного сложнее, чем когда обезлюдеет двор в многоквартирном доме. Тодóр действительно начал переживать, что может просто не успеть закончить свои дела до рассвета. Перевалило за три часа, а пьяная компания расходиться не собиралась. Но вскоре до Христофа начали доноситься вопли: особо яркая дама, достигнув некоторого предела алкогольного опьянения, по-видимому, решила, что ей уделяют недостаточно внимания, и закатила истерику с попыткой порезать вены и заявлениями из серии: "Никто меня не любит, никому я не нужна!" Скептичные комментарии ее друзей навели на мысль, что это не первая подобная сцена и переживать никто особо не станет. Нехотя взяв подругу под руки, собутыльники потащили ее прочь.
  Подождав еще минут десять (вдруг кто из них что-то забыл и решит вернуться), Тодóр принялся за дело. Земля была рыхлая и легко поддавалась. Казалось, с каждым ударом лопаты запах становился все сильнее, запах пустого тела. Ему понадобилось около пятнадцати минут, чтобы добраться до гроба.
   Теперь надо было открыть крышку. Резким движением зверь поднял ее и тут же захлопнул, на секунду испугавшись, что дешевая доска треснет. С крышки разлетелись в разные стороны остатки земли, попав на одежду и в лицо. Тодóр напряженно вытер предплечьем грязь с щеки и несколько раз сплюнул. Он увидел всё, что было нужно. Нет необходимости подробно рассматривать лицо Майи, как убраны ее волосы, во что она одета. Но одно он сделал. Христоф достал из кармана маленький потертый конвертик из газетного листа, в котором было спрятано тонкое золотое колечко. Бережно, с особым трепетом, он надел его на безымянный палец усопшей и окончательно закрыл крышку гроба.
   Зверь ушел, прибрав за собой все следы ночного мероприятия, никто бы и не подумал, что могилу кто-то трогал. Тодóр так и не решился ни проститься, ни извиниться, ни рассказать правду о событиях семидесятилетней давности, боясь, что она может его возненавидеть даже после смерти.
  
   Глава 9
   Из травматологии Тамара вернулась, когда на часах было уже два ночи. Утром девушка шла на работу не выспавшаяся и представляла, как сотрудники будут задавать ей пятьсот вопросов, на тему, что же с ней случилось и отчего она такая бестолковая. История о том, как легко можно упасть на лестничной площадке, выглядела вполне правдоподобной. Зайдя на территорию зоопарка, горе-работница сразу же оказалась в центре всеобщего внимания (сине-зеленые мешки под глазами и ослепительно белые тампоны, торчащие из носа, было видно издалека). Каждый высказал комментарий по поводу ее неуклюжести и пожелал скорого выздоровления. Второпях закончив работу, Тамара поехала к подруге: она еще утром созвонилась с Аниной мамой и договорилась о посещении.
  Тамаре всегда нравилось ездить с работы и неважно куда. У многих трудодень только начался, а она уже все закончила и свободная, как птица, вольна делать, все что заблагорассудится. Полупустые автобусы на полупустых дорогах сновали довольно резво, избавляя от нервотрепки из-за пробок. А главное, радовало ощущение свободы и выполненного долга одновременно.
   "У нас еще много времени, я обязательно что-нибудь придумаю. Ее зверь должен быть где-то рядом. Если симптомы такие сильные, наверное, он с ней уже около года, может и больше. Но я ничего толком не знаю о ее друзьях. Парня у нее тоже вроде не было. А вдруг она просто мне не рассказывала? Мы ведь никогда не были особо откровенны друг с другом. Интересно, если я начну расспрашивать ее маму, она нормально на это отреагирует?"
   Подходя к воротам больницы, Тамара позвонила Аниной маме. Ольга Геннадьевна обещала встретить и провести ее к больной. Но сейчас ее телефон был отключён. Дурное предчувствие постепенно нарастало. После двадцати минут безуспешных попыток дозвониться, девушка была полностью уверена в том, что случилось что-то плохое. Она решила попробовать прокрасться на территорию, что находилась под стражей седого охранника со стеклянно-голубыми глазами, смотрящими немного в разные стороны. Его сторожка была похожа на маленький сказочный домик с двускатной крышей, цвет которой был таким же, как и его глаза - светло-голубым. Охранник стоял, прислонившись к дверному косяку, и иногда перекидывался парой слов с проходящими. Речь его была невнятной, так что можно было подумать, что он по совместительству еще и клиент того же заведения, в котором работает. Вид его был отталкивающим, и Тамара, будучи всегда нерешительной, топталась на месте возле ворот в ожидании, что кто-то другой подкинет ей возможность, проскочить внутрь. Ждать пришлось часа три.
   Все то время, что девушка простояла, обивая порог, она разглядывала людей, ведь пострадавшие от теней чаще всего оказываются именно здесь. Отведя взгляд от пожилой женщины с трясущимися руками, Тамара заметила, что в дверях с охранником разговаривает высокий статный мужчина - брюнет. Ее больше удивило то, как седоволосый, почти дед в годах, смотрел на собеседника. Снизу вверх, не произнося ни слова, но с таким неподдельным восторгом, что, казалось, еще немного, и падет ниц. "Вот оно!". Уверенным шагом, не отрывая глаз от земли, Тамара прошла мимо сторожки. До самого здания больницы девушке казалось, что сейчас ее окрикнут или схватят за плечо, но проблем не возникло.
   Требовалось найти двадцать седьмую палату, что в лабиринте узких коридоров было не так-то и просто. Конечно, бродить здесь одной - мягко сказать, жутковато. Периодически с разных сторон раздавались крики и другой леденящий душу шум. Спросить кого-либо Зоркая тоже боялась, вдруг начнут расспрашивать, что она здесь делает, и как ее пропустили. Так и блуждала Тамара коридорами, делая вид, что ее перемещения вполне запланированы. В очередной раз, поворачивая за угол, она внезапно наткнулась на мужчину. На того самого, с кем встретилась вчера возле тюльпанной клумбы, чей взгляд, казалось, оставил на ней ожог (или где-то глубоко внутри). Будь это кто-то другой, она влетела бы в него, возможно даже сбила с ног. Но к этому человеку нельзя прикасается. Почему? Она не знала. Ее тело среагировало быстрее, чем Зоркая вообще что-то поняла. Не успев дотронуться до внезапного препятствия, Тамара отскочила назад, как будто налетела на невидимую стену, но, подвернув ногу, рухнула на покрытый линолеумом пол. Больно и стыдно стало как-то одновременно. Потом стало гневно. Причина женского страдания издала какой-то невнятный хмык и побежала дальше, бросив лишь рассеянный взгляд в ее сторону. Девушка очень хотела снять шлепанец и запустить им прямо в затылок обидчику, но даже сзади он внушал какой-то трепет. К тому же ей надо найти Анину палату.
   Боль в ноге потихоньку отпускала, и инцидент забылся. Тамара продолжила поиски. Минут через пятнадцать девушка услышала женский плач, в нем было столько горя, что он рвал сердце на куски. Живот скрутило от страха. "Здесь много палат и много людей. Это может быть кто угодно", - повторяла девушка, идя по коридору, приближаясь к комнате, откуда доносился звук. Дверь была приоткрыта, а на белом деревянном полотне как приговор висел номер двадцать семь.
   ***
  Вернувшись с кладбища, Тодóр на сто процентов был уверен, что в смерти Майи виновен красный зверь. Христоф всегда знал, что таких как он много: черные, красные, мифические белые.
  "Ох, и твари эти красные звери". Тодóр всегда испытывал к ним отвращение. Его порода использовала для существования человеческий грех. Черный зверь предлагает выбор, а кукла уже сама предает свою душу растлению: невинная ложь, лишний бокал вина, и, сама того не замечая, кукла уже летит в пропасть. Этот демон в некотором роде чертенок, что сидит на плече, и нашептывает, по какому пути следовать. При большом желании Тодóр мог применить свой дар убеждения - управлять куклой как марионеткой, но лишь в том случае, если жертва в глубине души готова к такому поступку. Заставить человека сделать то, что претит его натуре, он не мог. Чаще же всего достаточно лишь связи, чтобы кукла из кожи вон лезла в желании угодить господину.
  Красные звери другие: обладая даром проникать в сознание, разъедали душу через безумие. Не оставляя ни шанса, они не гнушались даже детьми, что лично для Христофа было под запретом. Но пути демонов редко пересекаются, а на охоте - никогда. Теперь он найдет и накажет врага, осмелившегося ступить на чужую территорию, накажет смертью. Конечно же, он сразу вспомнил алую куклу из больницы. Ну, каковы шансы, что в одном городе в одно время охотятся два зверя этой редкой породы? Он за всю свою жизнь сталкивался с такими всего лишь однажды. "Через эту девчонку можно будет вычислить кукловода, он однозначно караулит ее поблизости. Красные ведут души дольше чем мы, время еще есть. Хотя девушка та совсем плоха. У нее не больше года, это точно. Но лучше не откладывать и поговорить с ней как можно скорее". Так рассуждал Тодóр, сидя в кресле в комнате с плотно зашторенными окнами, и не заметил, как рассветное солнце плавно перетекло в полуденное.
  В больнице дело шло к обеду, и парк с тюльпанной клумбой пустовал. Чтобы узнать какую-либо информацию о пациенте, необязательно ходить к главврачу. Обслуживающий персонал и знает больше, и рассказывает охотнее. Тодóр умел выказать уважение к людям низшего звена, но также и умел выбрать того, кто больше всего подвержен его влиянию и очарованию. Зверь чуял слабость: пороки, дефекты, психопатии. Такие личности, не имея стержня, не в состоянии сопротивляться давлению, легче всего растекались в лучах его превосходства. Также и сейчас бедный охранник не понимал, как случилось, что идеальный человек с ним заговорил, и при этом совершенно не помнил, о чем именно они вели беседу. Христофу бы даже в голову не пришло наугад блуждать по больнице в поисках нужной палаты. Обладая бесконечным запасом времени, он научился не тратить его впустую. Метров за двадцать от нужной двери он услышал знакомый запах - запах мертвого тела. Тут же из палаты раздались рыдания. "О, о смерти сообщили родителям. Это случилось несколько минут назад". Эта мысль не имела никакого оттенка ни сочувствия, ни сожаления. Она промелькнула и сразу исчезла. На ее месте возникла другая, в сто раз важнее: "Три дня! Майя умерла за три дня безумия!" Как же он не обратил на это внимания! И сейчас. Он видел эту куклу только вчера - у нее в запасе оставалось три-четыре месяца, может полгода. Но не сутки же! Заходить в палату уже не имело смысла. Тодóр бросился искать по коридорам - красный должен быть где-то рядом. Уже на выходе из отделения Христоф увидел фигуру, которая выбивалась из общей массы даже умалишённых. Бесформенная, красная в клетку рубашка длиной почти до середины бедра. Старые светло-голубые джинсы, которым на вид не меньше десяти лет, снизу они были подвернуты, а заломы, протертые до дырок, волочились по асфальту. В довершение - черная панама и черные очки. Неторопливым шагом странный человек направлялся к выходу с территории.
  Всех нас с детства учат не судить по внешности, и, возможно, в каких-то случаях это и хорошо, но Тодóр отлично знал, как содержание влияет на форму. Человек в панаме был явно непрост, и дело не в дурацкой одежде, а в том, как он выглядел вопреки ей, как себя держал. Постав шеи, расправленные плечи, мягкость походки хищника - сломленные люди не такие. Тяжесть бед и терзаний ложится на плечи и тянет к земле, пока несчастный весь не окажется под ней. Но для того, чтобы окончательно удостовериться в своих подозрениях, Тодóр должен заглянуть ему в глаза, только тогда, разглядев нутро, можно будет с уверенностью сказать правильны ли его подозрения. Проблема в том, что если он увидит нутро красного зверя, в тот же момент покажет ему свое, а выдавать себя пока не хотелось. Во всяком случае, сначала надо раздобыть хоть какую-нибудь информацию. Демон, убивающий за три дня. К такому нельзя относиться легкомысленно.
  Четкого плана действий Христоф не имел хотя бы потому, что в таком деле вообще сложно что-либо предусмотреть. Сейчас он просто шел за красной клетчатой рубашкой, держа дистанцию метров двадцать. Но оставаться незамеченным долго не получиться. Неторопливым шагом прошли они три квартала и оказались около старого кинотеатра - "Мир" был древним. Выложенный мозаикой, он больше походил на дом с привидениями, чем на увеселительное заведение. На стене висела афиша: "Киномарафон "Звездные войны". Преследуемый пожал плечами и зашел внутрь. "Черт! - Тодóр остался снаружи. - Наверно, заметил". Выбрав лавочку наиболее скрытую в тени деревьев, зверь устроил засаду. Прождав почти девять часов, Тодóр подумал было, что хитрец как-то проскочил через выход для персонала. Вполне возможно, что таковой имеется. Но ровно в полночь красная рубашка вышла, и сейчас шаг ее был широк и уверен. Тодóр последовал за ней. Пройдя насквозь небольшой парк имени Чайковского, где в теплую майскую ночь было достаточно людно, они попали в спальный район. Здесь улицы ярко освещались фонарями, но вокруг не было ни души. Внезапно фигура, что постоянно шла впереди, проворно скользнула в подворотню и исчезла во мраке. Сработал инстинкт охотника, и Тодóр мгновенно кинулся за ней, выдав себя с потрохами.
  Глава 10
   Тамара бродила в окрестностях больницы, шаркая ногами и не поднимая головы. Заглянуть в палату номер двадцать семь она не смогла. Может, это и к лучшему. Сейчас было такое ощущение, будто она наказана за то короткое время, что чувствовала себя хорошо, избавившись от зверя. Казалось, что годы жизни в покое, словно пирог, от которого девушка откусила слишком много, и теперь ее схватили за волосы и окунули обратно в ужасы настоящей жизни. "Такое всегда случается, если заводить друзей?" Слезы текли только первые четыре часа, потом, видимо, просто закончились. Это горе останется с ней навсегда. Конечно, у нее будет своя жизнь, другие проблемы и радости, но память об Ане никуда не денется. Еще не один раз она заплачет по ней.
   Так, блуждая в горьких мыслях, Тамара не заметила, что перевалило за полночь. В реальность ее вернул глухой звук удара. Первое, что пришло в голову Зоркой: "Ой, хорошо, что дом рядом". Она действительно была в своем районе. Но странная возня в темном дворе уже завладела ее вниманием.
   Двое сцепились, как дикие звери. Не издавая никаких звуков, кроме хриплого дыхания, мужские фигуры довольно высокого роста дрались, отбросив все человеческое. Здесь не было места ни для морали, ни для чести, ни для сомнения. Пугает именно это. Когда кто-то во время борьбы перестает думать о последствиях, ведь, надев эти шоры, неизвестно, до какого предела он может дойти. Драка не прекращалась ни на секунду. Ночь была темная, двор, со всех сторон окруженный трехэтажными домами, освещали всего несколько окон, зашторенных плотными занавесками. Рассмотреть что-либо подробнее во мраке было сложно. Только черные тени, охваченные яростью, с невероятной легкостью швыряли друг друга. Разлетелись на куски пластиковые мусорные баки, и никто не посмотрел в их сторону. Один мужчина швырнул другого на несколько метров, и тот влетел в стену (Тамаре даже показалось, что она услышала треск ломающихся костей). Но, не успев упасть на землю, он снова оказался в плену. Его схватили за лицо. Так в мрачном дворе стояли трое. Девушка, выглядывающая из-за угла и двое мужчин. Один держал другого на вытянутой руке за голову, прижимая к стене, (опять этот ужасный хруст) медленно поднимая так, что ноги проигрывающего оторвались от земли, а тело повисло безвольной куклой. Тамара поняла, что сейчас кто-то умрет.
   Тодóр почувствовал, как рвется его плоть, холод чужих пальцев, которые прошли практически под грудину. Резким движением красный зверь запустил руку под ребра преследователя и вырвал кусок. Как ни странно, страха в Тодóре не было, но внезапное смирение, облегчение: "Сейчас? Наконец-то". Боль отошла на задний план, а сознание провалилось в мир иллюзий. Перед глазами зацвели картины, залитые заходящим солнцем, лучи которого путались и прятались вместе с теплым ветром во вьющихся крупными локонами рыжих волосах. Синие глаза, в которых горели страсть и женское лукавство, наконец, улыбались только ему. Полностью обездвиженный, он ждал, когда будет нанесен смертельный удар.
  Но внезапный вопль вырвал его сознание на поверхность. "Пошел вон, падлюка", - истерично заорала внезапно появившаяся девушка, толкнув ссоперника с такой силой, что тот не просто потерял равновесие, а откатился метра на три. Но, поскольку Христоф был еще в его руках, кубарем покатились оба. Красный зверь вскочил на ноги и, бросив недоуменный взгляд на обидчицу, скрылся в соседнем дворе.
   Тамара кинулась к парню, оставшемуся лежать на земле. Навстречу ей хлынула волна зловония, такая сильная, что резало глаза. Приподняв край рубашки, она поняла, что смрад источала огромная гниющая дыра в его животе. Во мраке двора рана казалась бездонной. Девушка в ужасе отпрянула. Донесся тихий хрип, и Тамара, увидев, что грудь мужчины поднималась дыханием, обрадовалась: "Живой!" Сидя на коленях рядом с пострадавшим, она судорожно пыталась набрать телефон скорой. Складывалось ощущение, что этот тошнотворный запах накрыл все вокруг, оседая чем-то липким на ее руках, лице. Смрад становился сильнее. Казалось, с каждым вдохом он растекался по легким - сладкий и густой, проникал в каждую клеточку. Ледяная рука схватила ее за локоть. "Скорая не поможет", - обессиленная кисть упала на асфальт, как тряпичная кукла.
   В голове у девушки мелькали сотни мыслей, но они проносились с такой скоростью, что основательно их обдумать, просто не получалось.
  "Кошмар, какой он страшный. Что-то эта история не про живых. А если его кто-то увидит его такого? Нельзя. Надо его спрятать. Вдруг он умрет, я же должна ему помочь. Темно-то как. Вдруг он уже умер? Тогда оставлять тут тело тоже нельзя, наверное. Может, забрать его домой? И что я буду там с ним делать? А какая мне разница, я вообще мимо проходила, и никто не видел, что я тут была. Вот блин, нет, тот, второй видел. Интересно на нем остались мои отпечатки пальцев?! А если я его подниму, и он умрет тогда, я буду убийцей? Нет, я же не виновата, я его вообще спасала! Но, если он умрет, то спасение не считается. Жесть. Как же воняет, интересно у него в этой дыре есть черви? Если я притащу его домой, они расползутся и останутся там жить, а по ночам будут лезть мне уши! Оххх, что я несу..."
  Последнюю фразу Тамара произнесла уже вслух. По какому принципу была выбрана самая умная мысль - неизвестно, но барышня (хорошо, что не совсем уж хрупкого телосложения), провозившись несколько минут, подняла пострадавшего на ноги. Перекинув одну его руку через свою шею, она поволокла парня к себе домой. Раненый, конечно, старался самостоятельно переставлять ноги, но пользы от этого было не много. Каждый шаг давался с большим трудом. Пройти надо было пару кварталов, и всю дорогу девушка радовалась, что живет на первом этаже. А еще Зоркая все время прислушивалась, дышит ли ее ноша.
   Во дворе всегда было светло, и Тамара боялась, что их кто-нибудь увидит. Заметит, что она тащит домой раненого мужчину с дырой в животе. И точно! Возле подъезда сидели парень с девушкой с пятого этажа. Они медленно осмотрели странную соседку (в это время от страха внутри все замерло) и, поздоровавшись, опять занялись друг другом. "Что не заметили?! Странно, а может, он тоже тень? Такая очень большая и тяжёлая тень. И вижу его только я?" Подойдя к двери, девушка прислонила Тодóра к стене, и, чтобы он никуда не укатился, прижала плечом. Свободной рукой открыв дверь, Зоркая втащила парня в квартиру.
  Уложив гостя на кровать, Тамара закрылась. Не только на ключ, но и на цепочку, чего не делала никогда с момента заселения. Оставив ночные улицы за стенами, она оказалась наедине с незнакомым возможно даже не человеком: "Что я натворила? Зачем? Что делать с ним сейчас?!" Мужчина открыл глаза:
   - Где я?
   - У меня дома. Я Тамара. - Девушка неуверенно подошла к кровати, словно это она оказалась в гостях у незнакомого человека. - Чем я могу тебе помочь?
  Только сейчас она смогла рассмотреть, кого именно привела в свой дом: "Он?!" Тот леденящий душу взгляд, который сравним с лезвием ножа, намертво отпечатался в ее памяти, как и страх перед этим человеком.
   - Ничего, просто посиди рядом, скоро мне полегчает. - Страшный взгляд зеленых глаз опять промелькнул, но лишь на секунду. И смягчился. - Сядь рядом, пожалуйста, я не хочу оставаться один.
   - Да... Конечно. Мне несложно. - Тамара, покорно опустив взгляд, присела на самый край, а в голове гуляли совсем не покорные мысли: "Столько на горбу тебя перла... Я и на улице могла просто рядом посидеть. Еще после тебя постельное белье стирать придется. Или сжечь... Вместе с квартирой... Вонь, наверное, впитается до самой штукатурки".
  Кривясь от боли, парень приподнялся:
  - Извини, я правда не хотел, чтобы все так обернулось.
  От этих слов хозяйка дома несколько насторожилась. Нефритовые глаза из-под длинных черных ресниц, смотрели прямо на нее, не давая возможность отвести взгляд. Хищным и в тоже время плавным движением широкая ладонь с длинными пальцами пианиста и бархатно-оливковой кожей опустилась на запястье девушки. Сейчас его руки были горячими. Тамара не двигалась. Тело стало ватным, в груди защемило, а в голове ничего кроме одной мысли: "Какой же он красивый..."
   - Меня зовут Тодóр Христоф. Теперь мы будем часто видеться.
  Глава 11.
  Поскольку кровать была в квартире одна, и занял ее гость, то Тамаре ничего другого не оставалось, как лечь на полу. Мысленно она в очередной раз поблагодарила маму, которая уговорила ее купить ковер. Девушка очень долго отбрыкивалась от него, утверждая, что это "прошлый век". Завернувшись в красный шерстяной плед, Зоркая пыталась уложить в голове все, что с ней произошло за сегодня. "Этот Тодóр странный. Вроде красивый, но пугает, особенно когда в глаза смотрит. Я ведь совершенно ничего о нем не знаю. Вдруг он ночью меня убьет? Зачем надо было меня трогать? Аж мурашки по телу бегут. И чувство от этого теперь такое странное, очень знакомое, только не пойму откуда". Несмотря на все обилие важных мыслей и неудобность постели, девушка очень быстро провалилась в сон, но не прошло и двух часов, как она резко открыла глаза. Не было никакого плавного перехода и невнятной дремы. Только сон, и сразу не сон. В комнате раздавалось животное рычание, глухое низкое, временами переходящее в сдавленные стоны. Свет в комнате она не выключала от страха перед гостем, часы на стене показывали три ночи. Встав с пола, девушка подошла к кровати Тодóра. Все его тело вытянулось в напряжении, на лбу проступил пот. Стиснутые зубы сдерживали крик, который казалось, бесновался в груди мужчины, беспокойно ее вздымая. "Сепсис!" - опешила Тамара. Схватив телефон, она принялась набирать скорую: "Плевать, что он там говорил, вызываю врачей. Он не может умереть в моей кровати". Второй рукой девушка аккуратно приподняла рубашку, чтоб посмотреть на рану. "Не поняла, как она так быстро затяну..." Резким, как щелчок хлыста, движением, Христоф схватил ее за горло, телефон выпал из рук. Широкая мужская ладонь почти полностью обхватила тонкую шею. Боль в сдавленной гортани обездвиживала, выступили слезы. Хотелось откашляться, но воздух не шел ни внутрь, ни наружу. Теперь к боли прибавилась паника. Тамара забилась в тщетных попытках освободиться. Упираясь ногами в пол, она колотила маленькими кулачками по жилистой руке, до лица она не доставала. Христоф пришел в сознание, тиски разомкнулись. Тамара, сделав шаг назад стекла на пол. Воздуха не хватало, но из-за боли сделать глубокий вдох не получалось - только частые поверхностные. От малейшего движения гортани текли слезы.
   - Прости! Прости, пожалуйста! Ты цела?! - Тодóр испуганно вскочил с кровати. Говорить девушка не могла и вместо "да" только утвердительно махнула рукой. Через несколько секунд она тихо прохрипела, проглатывая окончания и аккуратно подталкивая Христофа к кровати
   - Ложись. Все нормально. Я знаю, что такое кошмары.
   Укрыв мужчину одеялом, она села рядом и взяла его за руку. От этого прикосновения внутри Тодóр почувствовал волнение и радость. Эта незнакомая девушка взяла его за руку не потому, что он состоятельный красавчик с большой квартирой и шикарным торсом, и не потому, что великая магия этого мира заставляет ее подчиниться воле зверя. Тамара протянула руку ему настоящему. В секунды, когда он держал хрупкую жизнь в своих руках, он не прятался, не лицемерил, а показал свою уродливую изувеченность, но она, бог знает почему, переступила через свой страх и приблизилась к нему. Чувство покоя, которого не было уже несколько десятков лет, окутало зверя теплым и уютным, погрузив в сон. Тамара, напротив, сидела до самого рассвета. Воспоминания из детства накрыли ее с новой силой, не так просто опять спрятать их в глубинах памяти.
  Вечерами в доме всегда было полно народу, девочка привыкла, что постоянно появляются новые люди, с которыми она проводил много времени. Мама только иногда заглядывала в дверной проем и, закрывая рукой рот, пряталась за стеной. Баба Рая сквозь детские истеричные вопли держит маленькую Тамару: "Тише, тише, тш-ш-ш". Ребенок выламывает руки и с диким криком пытается содрать со своих ног кожу, ведь под ней кишат черви! Почему никто их не видит?! Но после первого раза ногти спилены под ноль. Девочка выбивается, ей надо бежать, но Баба Рая каждый раз перехватывает тонкие ручонки: "Тише, тише, тш-ш-ш". Обхватив одной рукой узенькие плечи, второй, гладила ребенка по голове: "Тише, тише, тш-ш-ш".
  Девушка просидела у постели Тодóра до самого рассвета, и под тяжестью мыслей заснула, свернувшись калачиком на углу широкой кровати.
  Проснувшись, первые несколько секунд Тамара соображала, почему в ванной шумит вода. Вспомнилось вчерашнее приключение. Но сейчас ее больше всего волновало не убийство, которое она предотвратила, не сверхъестественная рана, которая волшебным образом затянулась. Сейчас самым важным было то, что в ее квартире находится мужчина. Чего не случалось никогда. С тех пор, как ее "болезнь" прошла, девушка старалась убрать из жизни всех, кто что-либо об этом знал, и делала все, чтобы не подпустить никого, ведь любой мог оказаться демоном. Единственная близкая подруга - Анна, но даже с ней Тамара держала большую дистанцию. Они никогда не встречались вне работы.
  А теперь все перевернулось вверх дном меньше чем за сутки. "Интересно, как его рана, как с таким вообще можно шевелиться?" В комнату вошел вчерашний гость, голый по пояс, в одном полотенце. Испугавшись то ли самого мужчину, толи оголенного рельефа его торса, Тамара резко накрылась пледом с головой, притворившись, что ещё не проснулась. Она не поняла, фыркнул Христоф или усмехнулся, так как выражения его лица не увидела. Зашуршали вещи, и парень вышел из комнаты. "Он одевается. Вдруг сейчас уйдет, и я его больше не увижу!" Почему-то эта мысль волновала ее сильно, и девушка попыталась быстро придумать важную тему для разговора.
   - Кофе готов!
   - Иду, - моментально ответила Тамара, не успев вообще ничего сообразить. Маленькая надежда на то, что гость не заметил, как она смутилась при виде его наготы, растаяла.
  Тамара вышла на кухню в том же, в чем и спала - в огромной зеленой футболке и в пижамных штанах. Взгляд на Христофа она не поднимала, очень хотелось, чтобы и он не смотрел на нее. Неуверенно сев за стол, девушка выдавила из себя невнятное:
  - Здравствуй...те. - Парень поставил перед ней чашку кофе.
  - Ты бы хоть причесалась. - От неожиданной прямоты и стыда Тамара подскочила, задев ногами стол. Чашка с кофе перевернулась, залив скатерть и пижамные штаны. Теперь к и без того яркой палитре чувств девушки присоединилась боль от обожжённых коленок. Тодóр кинулся к ней с полотенцем, но та смущенная убежала в ванную и закрыла за собой дверь.
   - Если сильно обожглась, могу сходить в аптеку за пентанолом.
  Девушка не выходила уже минут десять. Тодóр подошел к двери и не громко постучал. Приглушенный голос ответил:
   - Все нормально.
  Тамара вышла. Теперь на ней был темно-синий банный халат поверх футболки. А волосы аккуратно заплетены в косу. Вернувшись на кухню, она села за чистый стол, и перед ней возникла еще одна кружка кофе.
   - У тебя синяк на шее. - Голос мужчины прозвучал как-то сжато.
   - Забудь..те, Я вот тут на днях нос сломала. - Тамара еще не разобралась, как обращаться к новому знакомому.
   - Хм, еще один харизматичный мужчина, которого ты спасла и привела домой ночевать, сказал таким образом спасибо?
   - Я упала в подъезде.
   - Как? Ты же на первом этаже живешь. Там три ступеньки и стена.
  Возникла неловкая пауза. Тамара тихонько начала краснеть.
   - А я, - голос запнулся, - я лететь начала еще перед подъездной дверью, и как раз лицом об эти ступеньки.
  Тодóр смотрел на девушку, приподняв одну бровь. В историю ее он точно не поверил. Черные пряди его густых волос были еще мокрыми и немного вились. Тамара поймала себя на том, что беспардонно таращится на них и на черные брови. Она почувствовала, как щеки понемногу начинают гореть.
   - А ты тень! - Мысль, что надо срочно поменять тему разговора у девушки возникла, но додумать ее до конца она как-то не успела. "Язык мой - враг мой".
  У Тодóра в этот момент возникло очень много вопросов: "Она обо всем знает? Она видела рану? Кто она? Никогда о таких людях не слышал. Но передо мной определенно человек. Теперь это мой человек. Надо быть осторожным". Но, в отличие от Тамары, он умел превосходно себя контролировать, поэтому внутреннее волнение не имело вообще никаких внешних проявлений.
   - Нет. Я такой же, как и ты. - Это была серьезная ставка, ведь кто она, он понятия не имел. Но точно знал, что правду говорить нельзя.
   - Ооо! Ты тоже Зоркий?! - Враждебность и отстраненность, которые чувствовал парень со стороны Тамары все это время, отступили.
   - Вообще я такого слова не слышал, - а про себя подумал: "Прямо по лезвию ножа". Он снова на охоте, и это прекрасное ощущение.
   - Так баба Рая меня называет.
   - Ну, раз уж баба Рая так говорит...
  Но Тамара пропустила сарказм мимо ушей, сейчас ее волновало только то, что рядом есть человек такой же, как и она сама. Это очень важно, ведь получается что она не одинока и не такой уж и урод. Конечно, у нее была старуха-подруга, которая ей верила, но сама-то она этих ужасов никогда не видела и понять, что происходит на душе у девочки, не могла.
   - Ну, это те, кто видит тени. А ты тоже можешь их рассеивать? Вот же круто! Я тут на днях такую медузу одолела. - Активно жестикулируя, девушка описывала подробности последнего посещения, со всеми последствиями в травматологии. - Вот же дура! И чего я полезла на эту кровать! Там же и ежу было понятно, что она панцирная! Видел такие?! У них еще спинки, как решетки в тюрьме.
  Девушка настолько увлеченно рассказывала, что не заметила, как лицо собеседника вытянулось и на нем проступило удивление. Такого он однозначно не ожидал услышать. Но быстро сообразив, что к чему, ответил:
   - Да. Я так тоже умею. Как же хорошо встретить кого-то, похожего на себя.
  На работу Тамара не пошла: позвонив директору, она попросила отгул, и поскольку, такого раньше не случалась, ни у кого не было сомнений, что повод серьезный. Так и было.
  Новые знакомые весь день провели в разговорах, а когда солнце зашло за горизонт, решили пить вино. Сидели на полу, облокотившись на кровать, в комнате, где плотные шторы отгородили от всего мира двоих и их секрет. У каждого было полно историй, которые никогда до сегодняшнего дня никем не были услышаны. И обоим было радостно. Тодóр впервые за много десятков лет говорил правду. Пусть и не всю, но это все равно в сотни раз больше, чем за все то время, что он был зверем.
   - Так, а ты родилась "Зоркой"! - Слово конечно непривычное, но уж очень удобное.
   - Нет... - Тема для девушки была сложная, ведь чтоб об этом говорить, надо было извлечь все страхи, которые она столько лет пыталась засунуть как можно глубже.
   - Не хочешь - не рассказывай. - Классический ход, чтобы вытянуть информацию, но Тамара, конечно же, этого не заметила.
   - Ты же слышал про зверей? - Тодóр невольно напрягся. - Это паразиты. Они приходят в твою жизнь под личиной друзей, возлюбленных или лечащего врача... Одним прикосновением они пускают корни в душу. Связывают себя с жертвой и начинают сводить человека с ума. Привязанного называют куклой, потому что зверь может заставить ее делать все, что захочет: видеть галлюцинации, причинять себе боль. А когда душа полностью изуродована, он ее съедает, а человек, конечно же, умирает. В детстве... семь лет я была привязана к зверю. - Повисла тишина. Тамара замолчала. Никакой магии не надо было, чтобы понять: еще слово, и девушка разрыдается.
   - Так, а как же ты избавилась от него! - мужчина пытался осторожно подтолкнуть Тамару к продолжению. Христоф понимал: одно неверное движение, и девушка никогда больше об этом не заговорит. Но ее история, была уж слишком для него важна. Ведь еще сутки назад он не знал, что существуют люди способные рассеивать тени, а сейчас, перед ним сидела девчонка, оказавшаяся сильнее демона.
   - Авария. Мы с папой ехали от очередной ведьмы. Он тоже был с нами, мой участковый педиатр... Я не знала... никто не знал, что это он все со мной сделал. Со встречной полосы на нас летел микроавтобус, и папа свернул на обочину. Я тогда чуть не погибла. А врач сидевший на переднем сидении умер, тогда я и узнала, что это он зверь. Он весь светился красным. Конечно, мне никто не поверил, и если честно, я сама не совсем поняла, что тогда случилось. Но связь между нами разорвалась. Он умер, и я почувствовала, что на моей стороне, если можно так выразиться, осталось что-то лишнее. С тех пор я...такая.
   - Ты великолепная! Выжить после такого!- Христоф был в восторге, такой силы душу он еще не встречал. - Хотя восхищение тут же сменилось опасением. - Ты говоришь, тебе клиентов баба Рая находит? Если хочешь, могу тебе помогать вдвоем же легче.
   - Конечно, хочу. А ты сегодня останешься? Я лягу на полу.
   - Ну, если ты настаиваешь.
  Тодóр понимал, что вляпался основательно. Он связал себя печатью с девушкой, чья душа настолько сильна, что смогла убить зверя, разрушавшего ее в течение семи лет. Конечно, он отдавал себе отчет, что на краю гибели у него другого выхода и не было. Но что делать теперь, Христоф не знал. Оставаться рядом с ней опасно, ведь если она узнает, кто он и что с ней сделал, быть беде. Но и бросить ее как Майю, в надежде, что при естественной смерти он не сильно пострадает, идея не очень удачная. Тамара, постоянно ищущая приключения, рано или поздно найдет такие, что будут ей не по зубам, и в итоге они оба погибнут.
   Глава 12
  
  Отвертеться от работы еще на день не получилось. На место Анны уже искали человека, но это требовало времени, а кому, как не Тамаре, ее подменять. Весь день девушка испытывала смешанные чувства. Боль утраты и воспоминания о погибшей подруге в вперемешку с восторгом от нового знакомства. Но больше всего ее мучил стыд за то, что она в такое время испытывает радость ожидания новой встречи. Тодóр пообещал, что они будут часто видеться, у нее сохранился его номер на случай, если появится какое-нибудь "теневое дело". Никогда Тамара не ждала звонка от бабы Раи так сильно. Заказы могли не появляться месяцами, а ждать так долго ей очень не хотелось. Девушка даже думала сама позвонить, выпросить что-нибудь, но не пришлось. "На ловца и зверь бежит!" Очередной адрес пришел смской. Тамара была в восторге от того, что появился повод поговорить с Христофом и попросить помощи.
   - Привет, это Тамара, мы с тобой вчера... сегодня... - Девушка не понимала, почему ей так часто приходится переводить дыхание. Слова давались с трудом.
   - Я знаю, я же сохранил твой номер. - Мягкий голос успокоил Тамару и она была уверена, что ее собеседник улыбнулся.
   - Тут меня помочь попросили. Ты говорил, позвонить тебе... если что, вот и звоню. Я обещала выехать на место после работы. Пойдешь со мной? Правда, это за городом, если у тебя есть время и ты захочешь...
   - Конечно, я хочу в этом поучаствовать, на машине быстро доедем. Заберу тебя из зоопарка, во сколько скажешь.
   - Хорошо. До встречи. - Тамаре было сложно скрывать радость.
   Тодóр приехал, и это было как в кино. Высокий красивый парень на крутой черной машине забирает девушку, а все вокруг смотрят, влюбляются в него и завидуют ей. Такого с Тамарой не было еще никогда. Ведь человек, всю жизнь прячущийся в тени, боится чужих глаз. А сейчас, это была гордость, радость за то, что у нее тоже есть друг.
   Деревня, в которую вызвали Тамару, находилась в сорока километрах от города. По дороге девушка рассказала спутнику все то немногое, что знала. Бабушка за семьдесят волнуется за внука. Мальчику три года, за последние шесть месяцев он трижды чуть не погиб. Последний раз в комнате, где находился ребенок, начался пожар, бабушка прибежала из огорода, когда услышала крики, и клянется, что не могла открыть дверь, в которой нет замка. Хорошо, сосед увидел, разбил окно и через него вытащил мальчишку. Все остались живы. Семья пришла просить помощи у бабы Раи.
   Чтобы добраться до нужной улицы, пришлось ехать грунтовой дорогой километра четыре. Дом находился практически на краю поселка. Низкий забор из прогнивающих реек местами заваливался, и цвет его нельзя было угадать уже лет десять как. Сам домик был такой низкий, что казалось, будто крыша просто выросла из земли. Вокруг все заросло кустами шиповника. Зелень листвы немного скрашивала картину, делала пейзаж менее нищим и тоскливым.
   Возле калитки стояла, опершись на кривую палку, маленькая высохшая женщина. На ней был грязный платок и выцветший халат, натянутый на побитый молью серый свитер. Лицо, коричневое от долгих лет солнца, было все исполосовано глубокими морщинами. Она смотрела на гостей с отчаянием и бессилием одновременно. Возле старухи крутился мальчишка - бледный и худенький с большими голубыми глазами. На нем была одета футболка со "Спайдерменом" и черные шорты, У Тамары подступил ком к горлу. Казалось, сейчас расплачется, ей было стыдно перед этими людьми за свою хорошую жизнь и за весь мир, который довел их до такого. "Люди не должны так жить..."
   - Здравствуйте, я Надежда Федоровна, а это мой внук Алеша, - тихим скрипучим голосом представилась хозяйка. Мальчонка подошел и поздоровался, но тут же, застеснявшись, отбежал метров на пять. Оставив ребенка на улице, взрослые зашли в дом. Внутри было всего две маленькие комнаты. Одна - коридор, кухня и котельная одновременно, а вторая - спальня. Тодóру пришлось пригнуться: потолки, кроме того, что были очень низкие, так еще и покрыты паутиной и слоем сажи от печки (или от пожара). Закрыв за собой дверь, старуха внезапно принялась совать Тамаре в руки смятую тысячу:
   - Помогите, пожалуйста, он же помрет... Такой хороший мальчик, - повторяла несчастная дрожащим голосом, - только помогите.
  Увидев, что сострадающая девушка еле держится, Тодóр встал перед хозяйкой. Взяв женщину за руку, в которой были деньги, мягко отодвинув, он заговорил бархатным успокаивающим голосом:
   - Нам ничего не надо. Мы и так сделаем все возможное, чтобы вам помочь. Не волнуйтесь, все будет хорошо. - В этот момент казалось, что морщины на лице Надежды Федоровны разгладились, в глазах появилась надежда. - Вы сядьте, отдохните, а мы тут осмотримся. Не надо ни о чем волноваться.
   Через полтора часа волноваться начала Тамара. Она не могла ничего найти. Никаких следов коварной тени, пытающейся убить внука. Тодóр тоже ничего не обнаружил:
   - Слушай, а может это бабка пытается избавиться от обузы? Вдвоем на одну пенсию не проживешь, к тому же ему готовь, стирай. У нее жизнь скоро кончится, а на шее такой хомут. Может, она сама его и пыталась спалить. Мальчонка умирает, она свободна, плюс вся деревня сочувственно помогает. Делов-то - дверь стулом подпереть...
   - Не говори так! - Тамара произнесла тихо, почти шепотом, но голос ее был полный уверенности. - Даже не смей, так думать!
   Поиски продолжались уже больше четырех часов, перебрали все вещи, которых было совсем немного. За это время осмотрели и огород, и погреб, и собачью будку. Алеша лег спать еще в девять и быстро заснул, в то время как странные гости копошились на кухне в свете тусклой лампы. В двенадцатом часу, отчаявшись, стали собираться домой. Надежда Федоровна, расстроившись, уговаривала остаться на чашку чая. Тодóр отказывался из-за брезгливости, Тамара - боясь, что они выпьют последнее у бедной женщины. Парень с девушкой стояли в дверях, прощаясь и объясняя, что уже поздно для чая, ехать долго и завтра на работу. В одну из неловких пауз из спальни послышался тихий хрип.
   Первым в комнату влетел Тодóр, следом Тамара. Мальчик лежал на диване, вытянувшись в напряжении, и руками держал себя за горло. Тень, подобно огромной толстой змее, обвила щуплое детское тело. Три петли, серые и плотные, практически задушили ребенка. Христоф кинулся в атаку с криком: "Вызывай скорую!" Тень развернулась подобно упругой пружине и хлестким ударом отбросила нападающего в стену. И в секунду все стихло. Тень исчезла, а Тамара судорожно объясняла оператору скорой помощи, как проехать. Тодóр встал с пола и подбежал к Алеше, а на месте, где мужчину впечатало, в стене образовалась сквозная трещина шириной в два пальца.
  Мальчик лежал весь синий, по телу шли судороги. Ни на секунду не растерявшись, освободив ребенку рот от слизи, Христоф принялся делать искусственное дыхание. Время остановилось. Надежда Федоровна вся бледная замерла в дверном проеме, не издавая ни звука.
   - Живой, - выдохнул Тодóр и поправил маленький золотой ключик на черной веревочке, оставивший у Алеши на шее багрово-бурую борозду.
   Скорая приехала минут через пятнадцать. В дом вошли двое. Врач - высокий широкоплечий парень с голубыми глазами, полными сопереживания, и крупная суровая медсестра лет шестидесяти. Осмотрев Лешу, молодой доктор развернулся и четким движением, перенося вес от самой пятки, нанес удар прямо в челюсть Христофа.
   - Урод! - Тодóр не сдвинулся с места, но кровь на губе выступила, а парень уже брал размах для второго захода. Христоф отвел корпус назад, и кулак врача прошел мимо.
   - Я его не трогал.
  Тут испуганная вся в слезах, Тамара вцепилась в белый рукав:
   - Пожалуйста, вы не понимаете! Это не он, это все тени... Люди, чьи души раскололись.. Они могут остаться и вредить... Мы всего лишь хотели помочь! Пожалуйста, поверьте мне, я говорю правду! - Девушка рыдала, как в детстве, и не могла остановиться.
  Врач, засомневавшись, ответил: "Ментам расскажите, что произошло" и резко развернулся к двери, надо было грузить пострадавшего в машину.
  
  Глава 13
   Всю дорогу ехали молча, Тамара уже успокоилась. Оба понимали, почему их попросили поехать в больницу, и что там придется разговаривать с милицией. Конечно, в их пользу может свидетельствовать Надежда Федоровна, но не факт, что это поможет. Больше, чем разборки с милицией, сейчас Тамару волновал вопрос, откуда взялась, где прячется тень, и как уберечь мальчика.
   Запах больницы всегда будит какой-то подсознательный страх. Даже если мозгом понимаешь, что тебе "только спросить", все равно чувствуешь волнение, дискомфорт. В Тамаре в эту ночь собралось слишком много волнений, все они переплетались в едином шаре, так что не разобрать, где какое. Голубоглазый врач отдал распоряжения, и двое санитаров понесли Алешу на носилках в палату. Тамара и Тодóр шли за ребенком, а за ними, не отставая ни на шаг - врач. Чуть поодаль, опираясь на кривую палку, тихо брела Надежда Федоровна.
   Прошло минут пятнадцать, пока сестра закончила медицинские манипуляции и вышла из кабинета, а еще минут через десять подошел милиционер.
   - Здравствуйте. Разрешите представиться: лейтенант Сафиуллин. Пройдемте. Необходимо выяснить обстоятельства.
   Пройдя метров восемь по коридору, они оказались в крохотной комнатушке, где поместился только стол и перпендикулярно ему, вдоль стенки, три стула. Теперь Тамара испугалась за себя. Попытка убийства, да еще ребенка - это не шутки. Сколько лет за такое дают она не знала. Пятнадцать? Двадцать? Это почти вся жизнь. Первой на вопросы отвечала девушка. Безразличным тоном, медленно, спокойно лейтенант задавал вопросы, начав с простого: имя, фамилия, и далее по списку.
  
  ***
   Матвей всегда был один. Сколько себя помнил. Родителей он никогда не видел и ничего о них не знал. Вырос парень в детдоме, но в нем всегда была некая мораль, что с самого детства вела его по светлому пути, не давая упасть в пропасть мироразочарования и саможаления. Где-то после семнадцати именно эта мораль не позволила ему превратиться в альфонса, так как внешность его располагала к частым ухаживаниям со стороны дам. Это был высокого роста голубоглазый блондин с телом пловца. Но больше всего в нем привлекали не локоны цвета солнца и не рельеф торса - Матвей был хорошим. Во всех смыслах этого слова. Этот человек никогда не держал камень за пазухой. Но с детства знал, на какие пакости способны окружающие. Наверное, от этого его отношения с миром носили скорее односторонний характер. Матвей всегда старался помочь и никому не отказывал, но сам никогда ни у кого ничего не просил: ни помощи, ни внимания. Регулярно оказываясь в ситуациях, где ему предлагают что-то взамен за его благосклонность, парень научился тактично и мягко избегать общения и обрезать контакты. Откровенно высказывать свои интересы могут женщины опытные, как правило, при деньгах, а мальчику, не видевшему в жизни ничего, такой соблазн преодолеть сложно. Но Матвей справлялся. Он смог самостоятельно закончить медицинский и уже три года работал врачом скорой помощи. Именно там он чувствовал себя на своем месте. Он не стремился иметь личный кабинет, частную практику, хотя все вокруг твердили ему, что он "способен на большее". Рассказы о финансовом благополучии и социальном статусе были ему неинтересны. В его жизни не было ничего важнее тех минут, когда машина скорой помощи летит по встречной полосе под шум сирены, а сердце стучит: "Быстрее, быстрее"; когда он собственными руками достает жизнь из-за грани, которая отделяет весь живой мир от великого ничто.
   Сегодня, как и в любой другой день, он вышел на работу с вдохновением, которого могло бы хватит на целую жизнь. Смена шла спокойно, всего один вызов. Владельца сломанной ноги быстро привезли в травматологию, без приключений и осложнений. После чего Матвей четыре часа просидел за книгой по пульмонологии.
  Около полуночи поступило сообщение. Ребенок. Удушье. Выехали быстро. Вызовы к детям были самыми страшными в работе Матвея, повезло, что сегодня смена хорошая. Валера за рулем лучше всех, а Анастасия Павловна за видимой суровостью прятала большую любовь к людям. Свернув на грунтовку, волнение врача усилилось: "Неблагополучный район". Жуткие вещи видел Матвей везде, но там где нищета, обиженных детей намного больше. Возле калитки его встретила девушка, выбивающаяся из общей картины упадка. Испуганная, с дрожащими руками, она повела врача в дом.
   Опытным взглядом доктор осмотрел всех в комнате. "Пожилая женщина, бледная, держится из последних сил, надо быть готовым оказывать помощь и ей. Мужчина, неприятный, отталкивающий. Здоров. Вот он, мальчик, на диване. Пульс, дыхание есть, но надо в больницу. След на шее страшный. Умышленное удушение, возможно веревочкой что на шее."
   По дороге в больницу врач размышлял, почему люди, чуть не убившие ребенка, так спокойно едут в руки правосудия. Сам он был готов кинуться на садистов в любую секунду, если те попробуют сбежать. Только в больнице, передав дело в руки лейтенанта, парень выдохнул. Медсестра Лера сделала нужные инъекции, поставила капельницу, выходя из палаты, сообщила, что мальчишка пришел в сознание. Матвей вошел, подойдя к кровати, улыбнулся:
   - Ну как дела?
   - Хорошо, - с трудом выговорил мальчишка, поскольку детская картавость вместе с болью в горле не позволяли внятно говорить. У врача выступили слезы.
   - Ну, ты молодец. Меньше говори пока, побереги горло. Чуть полежишь и поправишься. Я тут, недалеко. Буду к тебе заглядывать. Отдыхай.
  Выйдя в пустой коридор, парень сел на один из стульев стоящих вдоль стен. Надо было привести мысли в порядок. Минуты через три человек в белом халате с трезвым взглядом отправился в ординаторскую. Его смена закончилась, но он пообещал покараулить мальчишку. "Попью кофе, главу дочитаю, через часик вернусь". Парень зашел за угол, когда разминулся с Лерой. Она смотрела ровно перед собой остекленевшим взглядом. Сделав еще шагов десять. Матвей замер. Секунда, две. Он развернулся и рванул следом за медсестрой, которая уже закрыла за собой дверь Алешиной палаты.
  "Что ей там надо?! Что она хочет ему сделать!? Почему у нее на шее его золотой ключик?!"
  Парень рывком открыл дверь. Деревянный звук, с которым она ударилась в стену, гулким эхом покатился по пустым коридорам, следом за ним - детский крик, полный ужаса. Мальчик открыл глаза от шума открывающейся двери и увидел, как над ним, замахнувшись, с ножницами в руке стоит медсестра. Ее лицо было мервенно-пугающим: идеальная симметрия, пустые глаза. В этот же момент через кровать перелетел врач, свалив нападающую на пол. Ребенок лежал, не шелохнувшись, прислушиваясь к возне к полу. В комнату вбежали люди. Это были Тамара, Тодóр и лейтенант. Зоркая кинулась к Алеше, но в этот момент из-за кровати вырвалась тень в форме огромной кобры с раскрытым капюшоном. Она вилась, нависая над мальчиком, переливаясь от черного до фиолетового. Лупила по стенам так, что отваливалась штукатурка. Тодóр атаковал, с гибкостью дикого зверя увернулся от удара и в один шаг оказался за кроватью. Он положил руку на тень, и все закончилось.
  Тамара, взяв мальчика на руки, вынесла из палаты. В коридоре они встретили Надежду Федоровну, которая, как могла, бежала спасать внука. На шум прибежали еще две медсестры и дежурный врач, одна женщина отвела Тамару с бабушкой и ребенком в ординаторскую, остальные поспешили в палату.
  На полу Тодóр увидел парня, который ездил с ними на скорой. Он крепко сжимал руками девушку, лежащую под ним. Вместе с дежурным аккуратно, за плечи перевернули молодого врача на спину, открыв огромные алые блестящие пятна крови на полу и на белых халатах. Медсестра пронзительно завопила и рухнула в обморок. Дежурный доктор бегло осмотрел обоих. Лера была без сознания, крепко сжимала в руке окровавленные ножницы. Матвей был мертв. Медсестра нанесла ему семь ударов. Спасая ребенка, он держал ее, не пуская к мальчику. Медработники принялись оказывать помощь тем, кому она еще необходима, а Тодóр отошел в угол, где едва дыша стоял лейтенант Сафиуллин:
   - Я думаю, мы с Тамарой вам больше не нужны, тут вам и без нас работы хватит.
   В ответ милиционер промычал что-то невнятное, ему сложно было найти объяснение произошедшему. "Возможно, даже придется взять отпуск или больничный, причем прямо сейчас".
   Выйдя из больницы, Тодóр вызвал такси и повернулся к спутнице:
   - Тамара, может, поедем ко мне? Ночь была тяжелая, не стоит тебе оставаться одной. Тебе надо отдохнуть в спокойной атмосфере.
   - Поэтому я лучше домой, мне там спокойнее всего.
   - Тогда позволишь составить тебе компанию? А за машиной в эту деревню поеду уже завтра. Надеюсь, за это время колеса не снимут. Плюс хочу посмотреть-прикинуть, как Надежде Федоровне помочь, я вроде как обещал ей, что все будет хорошо.
  Девушка утвердительно кивнула:
   - Знаешь, она мне рассказала, что ключик - это подарок Алешиной мамы. Из-за беременности она не смогла окончить университет и устроилась на работу в ресторан. В своих неудачах она всегда винила ребенка, потому отдала бабушке в деревню. Ее убили по дороге домой, полгода назад.
   - Жуткая история. Гнев - страшная сила, хорошо что все уже закончилось.
   Когда такси доставило пассажиров по нужному адресу, уже начинался рассвет. Тамару и без того морозило от стресса и усталости, а когда она вышла из машины, из-за утренней свежести девушку начало трясти так, что застучали зубы. Тодóр подошел и легким движением взял ее на руки. Тамара не сопротивлялась. Тепло и покой укутывали, не хотелось ни шевелиться, ни говорить. Поднявшись в квартиру, Христоф аккуратно уложил девушку в кровать и укрыл ее одеялом. Тамара мгновенно заснула.
  
   Глава14
   Ольга была красива. Длинные жемчужного цвета волосы, полные жизни, создавали вокруг нее ауру света. Легкие движения, как первый весенний, по-настоящему теплый день, привлекали к себе взгляды прохожих. Девушка плыла по центральной улице города в прекрасном настроении. В ее строительной компании, (если точнее, ее мужа) дела шли хорошо. У блондинки было все, о чем так мечтает большинство представительниц женского пола: богатый муж, который думает обо всем за нее, большой дом, дорогая машина и тонкая талия. Ее жизнь проходила в походах по магазинам, встречах с подругами, уходе за собой. И конечно, главной ее задачей было радовать мужа. Олег был не то чтобы трудоголик, но работа занимала его полностью. Мужчине нравилось зарабатывать деньги, нравилось напрягать мозг, и получаемый результат подстегивал к дальнейшим достижениям. В принципе, Ольгу устраивало количество часов в неделю, которое муж ей уделял, поскольку, благодаря ему, ей хватало средств радовать себя все оставшееся время.
  Она покупала. Возможно, немного больше, чем это было необходимо. Кухня была полностью заряжена всеми возможными и не возможными "приблудами": от силиконовой кисточки до машины для чистки яблок, и это при том, что Ольга не готовила с момента свадьбы ни разу. Точно также, по максимуму, были укомплектованы и гостиная, и гардероб. Но нельзя никоем образом подумать, что Ольга была глупа. Она прекрасно знала о своем главном преимуществе и неустанно следила за тем, чтоб ее внешность оставалась роскошной. Три дня в неделю тренажерный зал и два раза танцы, регулярные походы по массажистам и косметологам - ее упорству и постоянству позавидовал бы любой. Одним такая жизнь показалась бы пустой, другие за нее готовы душу продать. Ольга ценила все, что имела, и на большее не претендовала. До вчерашнего вечера.
   Перевалило за полночь, когда девушка застряла на обочине, возвращаясь из пригорода. Закончился бензин. Ситуация глупая, но ругала она себя недолго. Хорошо, что с зарядкой у телефона все было в порядке, и подруга, у которой Оля отдыхала, обещала приехать в течение получаса.
   С обоих сторон дороги от обочины поднимался высокий лес, казавшийся сейчас глухой стеной, подойдя к которой, обязательно попадешь в лапы к дикому зверю. Горе-водитель на всякий случай включила аварийный свет, озарив все деревья и дорогу вокруг мигающим красным. Сидя в салоне дорогой машины, где было светло и довольно уютно, барышня увлеченно собирала разноцветные шарики в телефоне. От внезапного стука в окно девушка подскочила от испуга. Подняв растерянный взгляд, Ольга увидела изумрудные глаза. Что она почувствовала в этот момент, описать она бы не смогла. Ей казалось, что она падает в глубокое озеро, где дна не достать, или наоборот, что глаза незнакомца словно пронзили ее иглой, запустив яд, который в секунду разошелся по венам. В темноте нельзя было хорошо разглядеть черты лица, к тому же пряди черных волос отбрасывали тень. Смуглая кожа, прямой нос и глаза - самые зеленые, которые девушка только могла себе представить. Лицо мужчины слабо освещал красный аварийный свет. Он спрашивал, не нужна ли ей помощь, но Ольге понадобилось несколько секунд, чтоб начать трезво мыслить. Она вышла из машины, даже не подумав, что это может быть опасно: находиться в лесу с незнакомым человеком.
   - Тодóр, - представился мужчина. Он был высок и прекрасно сложен. Широкие плечи в черной рубашке впечатлили бы любую даму. - Что у вас случилось? Нужна помощь?
   - Спасибо, - Ольга замялась, ей очень не хотелось рассказывать историю про бензин и собственную глупость, но выбора особо не было.
   Тодóр заправил машину за несколько минут. Девушка не особо помнила, о чем они говорили, кажется, даже над чем-то смеялись. Она слушала голос - бархатный, глубокий, он обволакивал, вселял безграничное доверие. Прощаясь, мужчина галантно протянул ей руку, и от этого прикосновения у Ольги подкосились ноги. Появилось чувство, что она есть часть, продолжение, и теперь никогда не сможет отпустить эту ладонь.
   Но, спаситель уехал, а Ольга впечатленная направилась в другую сторону - домой. Все ее мысли были заняты новым знакомством, настолько, что она даже забыла позвонить подруге и предупредить, что помощь уже не нужна. Арина потратила около часа, катаясь по трассе в поисках потерпевшей, и выдала по этому поводу целую тираду. Но Ольге было все равно. Она прокручивала в голове встречу, вспоминала голос, сжимая ладонь, которой коснулась его. Девушка была уверена, что они еще встретятся.
   Ольга шла по улице, вдохновленная ночными событиями. Таких чувств она не испытывала уже много лет. Они наполняли ее, выливаясь через край. Совершая все те же ритуалы каждого дня, она думала лишь о высоком мужчине со смуглой кожей, в свете аварийных огней. Оля искала его в каждом прохожем. Они встретятся взглядом в толпе, он помашет рукой и позовет в кино. В тренажерном зале блондинка не сводила глаз с входа, представляя, как Тодóр зайдет в черной майке, с белым полотенцем через плечо. Заметив ее, он улыбнется, сдержано, но искренне, и пойдет прямо к ней под завистливые взгляды неудачниц, которые никогда не знали такого мужчину.
  Дальнейшее развитие событий она не могла допустить даже в своей голове, поскольку ни на минуту не забывала, что замужем. Всегда помня о том, чем она обязана Олегу, Оля не допускала мыслей о существовании других мужчин. И сейчас Тодóр, оставивший такой короткий, но яркий след, не рассматривался как объект романтических отношений. Он был настолько не похож на всех, что Ольга просто хотела быть с ним рядом, хотела стать ему другом. Она была уверена, что именно так все и будет. Что сейчас, вот-вот он зайдет в дверь или выйдет из-за поворота, они улыбнутся друг другу и пойдут обедать в ресторан и болтать о разном.
  Но, день шел за днем, а долгожданной встречи все не было. Прошло две недели, а Ольга ждать не переставала. За это время восторг незаметно перешел в тоску, которая нарастала с каждым днем. Девушка чувствовала одиночество, как никогда в жизни. Олег казался равнодушным и чужим, разговоры с ним постоянно сводились только к его работе, но если раньше она гордилась мужем и его достижениями, то сейчас его речь стала невыносимым потоком нытья о вещах, которые далеки от Ольги и никогда не имели к ней никакого отношения. Подруги вдруг стали глупыми, они не понимали, как трехминутная встреча могла так сильно впечатлить, и без конца уговаривали забыть эту блажь.
  Но назад уже ничего не вернуть. Единственным светом в конце тоннеля стала надежда увидеть Тодóра еще раз. Тоска усиливалась, обволакивала, желание превращалось в манию. Через три недели Ольга уже караулила его на трассе. Ночью по несколько часов она сидела в машине у обочины, включив аварийные огни, в надежде, что он появится. Здесь на краю дороги в полном одиночестве Ольга приближалась к желаемому так близко, насколько могла. Эти ночные времяпровождения давали ей ощущения, что она не такая, как все, отдельная от других людей. Как ни странно, но Ольга получала от этого удовольствие. Она представляла себе, что Тодóр такой же одинокий, оставшийся на обочине мира человек, и только она одна способна его понять и принять. Им надо только встретиться, и все встанет на свои места. Она будет для него успокоением и радостью, пойдет за ним, будет поддерживать во всем, встанет за его спиной и будет ему другом настоящим.
   К концу четвертой недели девушку стало одолевать отчаянье, ей начинало казаться, что Тодóр - плод ее воображений, и той встречи вовсе не было, но расстаться с этим наваждением она уже не могла. Блондинка проводила в кровати по пятнадцать часов в сутки, надеясь, что заветный образ придет во сне, а когда не спала, лежа под одеялом, представляла картины их встреч, диалоги, шутки, что на ней будет одето и как Тодóр делает комплименты ее волосам.
   Глава 15
   Ольга перестала заниматься в зале, забросила массажи, начала курить. Те недолгие часы, которые Олег проводил дома, она находила повод быть в любом другом месте. Муж раздражал, даже если не произносил ни слова. Из широко круга подруг единственная, кто к этому моменту не бросил ее, была Арина, и то лишь потому, что простодушный характер не давал ей обижаться на стервозные нападки Оли. Предметом ссоры всегда была маниакальная зависимость от мужчины с дороги. Эта маленькая брюнетка стала единственной нитью, связывавшей Ольгу с живыми людьми. Арина была очень настойчива в своей навязчивости, бывали дни, когда она приходила и залазила к Оле под одеяло, пытаясь вырвать подругу в реальную жизнь долгими рассказами о вещах, которые не так давно радовали их обоих. Сегодня она уговорила Ольгу сходить в торговый центр.
   Погуляв несколько часов по длинным лабиринтам витрин, предлагающих счастье от роскоши, они прикупили по несколько тряпок, которые скорее всего никогда не оденут. Утомившись от ярких красок, девушки сели в одном из кафе и заказали напитки.
   - Боже, какая же мерзкая юбка, а та продавичка: "Вам так идет, берите, она прям ваша", - негодовала Арина, сильно жестикулируя. Ольга действительно отвлеклась на суету, которую творила подруга вокруг себя. Официант принес поднос с заказами.
  В мгновение все внутри Ольги вспыхнуло, она подскочила, задев официанта так, что он перевернул напитки на белую рубашку. Не оглядываясь, девушка рванулась к выходу, не обращая внимания на удивленно-осуждающие взгляды всех окружающих. "Он, это он!" Единственное что сейчас волновало. Подлетев к высокому парню в черной рубашке, Ольга схватила его за рукав, повернув к себе. "Тодóр.." Почти шепотом произнесла блондинка, дыхание сбилось, а руки ее дрожали. Секундное замешательство на лице молодого человека перешло в улыбку, ту самую, о которой столько мечталось:
   - Ольга? Правильно? Девушка с большой машиной, но без бензина?
   - Да... Это я... У меня не было возможности, вас поблагодарить... Я могу угостить вас чашкой кофе? Может... Если вы не заняты, как-нибудь потом.
  Ольга мялась. Вот оно - исполнение желаний, но в мечтах она была такая смелая, яркая, готовая покорять и громко заявлять этому мужчине и всему миру о своих "хочу". А на деле, стоя перед ним, чувствовала, как ее ноги подкашиваются от страха. И это не только страх получить отказ, это что-то большее, походившее на первобытный страх перед ночью.
   - А почему бы и нет. - Тодóр улыбнулся с ноткой лукавства, он смотрел прямо на Олю, осознавая собственное превосходство. - Но не "как-нибудь потом" и не кофе, а сегодня, и что-то покрепче. Встретимся в десять вечера, буду ждать тебя возле Атума, надеюсь, найдешь адрес в интернете. Ммм...- Тодóр протянул прямоугольный кусок черного картона, - на всякий случай, чтоб мы больше никогда не потеряли друг друга.
  Парень направился в сторону выхода, а Ольга не двигаясь смотрела ему вслед, двумя руками сжимая заветную визитку, на которой серебряным витиеватым шрифтом было выбито "Тодóр Христоф".
   Весь оставшийся день Ольга потратила на приготовления. Как добралась домой, и где рассталась с Ариной, она не помнила - имел значение только он и предстоящий вечер. Вернулось неудержимое ликование, мир сиял всеми цветами радости. Ольга снова чувствовала себя живой. Уже к семи часам девушка была идеальна. После долгих терзаний по поводу выбора образа, она остановилась на умеренно вечернем. В интернете, кроме адреса клуба Атум, девушка ничего не нашла, по этому оделась так, как и во время походов с подружками. Белое шелковое платье на тонких лямках, переплетающихся сзади, открывало плавные линии спины до самой поясницы. Его длина граничила с непристойностью, но вместе с босоножками на десятисантиметровом каблуке делала ноги восхитительными.
   Место, куда приехала огромная белая "БМВ", было, мягко сказать, не похожим на все заведения, в которые она возила свою хозяйку прежде. Проверив время, Ольга неуверенно вышла из машины. Сегодня она пунктуальна, как никогда. Минута, вторая - Тодóра нигде не видно. Темные узкие улицы с перекрестками через каждые тридцать метров, усажены старыми кривыми деревьями. Они корнями подняли тротуар, придав ему форму барханов в пустыне, только угловатых, так как плитка давно лежит не на своем месте. Темная мартовская ночь заставила девушку кутаться в тоненькую курточку. Ноги в коротком платье мерзли.
  Тусклая вывеска светила болезненно желтым светом над входом в подвал. Все верно, это то самой место, тот самый Атум, другого в городе нет. В десяти метрах стояла компания из нескольких человек, о чем они говорили, слышно не было, только плавно перемещались огоньки от тлеющих сигарет, и свет их периодически становился ярче. Девушка замерла, наблюдая за этим движением, и вздрогнула, когда чья-то рука опустилась ей на плечо.
   - Не бойся. Это всего лишь я. - Тодóр был так близко, что можно было услышать его запах, волнующе притягательный, - в случае чего, думаю, я смогу тебя защитить.
  Он притянул ее к себе твердой рукой, всего на несколько сантиметров, но девушке и этого было достаточно, чтобы понять: дружить она не намерена.
   Любой пришедший в это заведение был бы удивлен контрасту между фасадом и интерьером. Внутри это было просторное помещение, состоящее из нескольких залов и оформленное в стиле древнеегипетских пирамид. Вдоль стен стояли статуи богов, раза в два выше человеческого роста, и их головы скрывались во мраке потолка. В тени прятались столики с черными кожаными диванами. Светильники на стенах выполнены в виде факелов, казалось, что внутри плафонов живет настоящий огонь. Кое-где нанесены рисунки, рассказывающие целые истории из жизни фараонов. А местами на стенах горельефные скарабеи размером со спичечный коробок с золотыми усиками и крыльями цвета сапфиров, такие реалистичные, словно вот-вот зашевелятся. Приглушенный оранжево-желтый свет вместе с томной музыкой (жанровую принадлежность Оля не смогла бы назвать, даже если от этого зависела бы ее жизнь), создавали странную атмосферу. Казалось, что мир вне этих стен не важный, его практически не существует.
   Тодóр повел спутницу прямо к барной стойке. Это оказалась прозрачная витрина из толстого стекла, под которой лежала мумия с искаженным лицом, до жути похожая на настоящую. На голову и запястья иссохшей женской фигуры было одето много золотых украшений, на тонких конечностях, обтянутых темно-коричневой кожей, похожей на бумагу, они смотрелись жутко.
  Высокий скуластый мужчина с громким звоном опустил на стойку два бокала с пивом (казалось, стекло витрины со звоном посыплется вниз от такого сильного удара). Бармен посмотрел прямо на блондинку, взгляд его был пристальным и в тоже время ничего не выражающим, что для девушки с такими внешними данными как у Оли было несколько странно. Она не могла понять, сколько ему лет. Полностью седой, но в тоже время на лице нет никаких морщин. Пронизывающие глаза из-под ровной линии бровей смотрели вокруг со смесью снисходительности и презрения.
  Взяв два бокала, Тодóр повел девушку через коридор вглубь заведения. Зал, в котором они оказались, был намного шире, и его стены плавно стекались к небольшой сцене. Центром этой вселенной была девушка у микрофона. В облегающем красном платье, демонстрирующем идеальные пропорции и спадавшем до самого пола, она приковывала к себе всеобщее внимание и накрывала все пространство низким, но в тоже время женственным бархатным голосом. Черные, как смоль, волосы, обрамляли тонкое лицо и с металлическим блеском спадали ниже оголенных плеч. Ольга, будто зачарованная следила за движением темно-красных губ. Округлые, идеальной формы, они словно читали заклинания, черные, дикие, хищные. Плененная, спутница Христофа следила за притягательными движениями и мимикой, ждала, что вот-вот певица раскроет карты и покажет свои вампирские клыки. Несмотря на то, что софиты был направлены на центр сцены, казалось, что свет шел от нее - в зал, и вместе с песней связывал тонкими нитями каждого зрителя с притягательной брюнеткой.
  Ольга словно оказалась в фильме то ли пятидесятых, то ли шестидесятых, где время остановилось. Тодóр принес еще один бокал, потом еще. Время тянулось, словно карамель. Девушка очнулась лишь тогда, когда ее спутник, наклонившись, спросил:
   - Тебя дома никто не ждет?
   - Так время еще детское. - Ольга достала телефон и опешила. Ей казалось, что еще нет и одиннадцати, но часы показывали начало шестого: "Хорошо, что Олег сегодня не дома, а то убил бы", но вслух произнесла лишь "Ого".
  Уходить девушка очень не хотелось, волшебная атмосфера покорила, но что важнее, придется попрощаться с Тодóром, а встретятся ли они еще раз - неизвестно. Как правило, разглядеть интерес ухажеров для Оли - дело плевое, но здесь все было иначе. Она очень хотела продолжить знакомство, но Христоф был так неоднозначен, и прямо не проявлял намерений.
  После стольких бокалов пива, единственным вариантом добраться домой было вызвать такси. Открыв дверь приехавшей машины, Тодóр галантно подставил ладонь, чтоб девушка, садясь, не ударилась головой и попрощался:
   - Увидимся.
   - Пока, - Ольга хотела еще добавить про "прекрасный вечер" и "жду звонка", но не дав девушке договорить, Тодóр аккуратно захлопнул дверцу и направился в тень дворов.
  Глава 16
  После трагедии в больнице Тодóр, уложив Тамару спать, долго сидел на кухне, слушая, как из спальни доносятся сдавленные стоны. Впечатлительная девушка была морально истощена и разбита. Зверь решил не говорить Зоркой о смерти врача, чтоб не расстраивать ее еще больше.
  Сон Тамары был неспокоен, она проснулась в слезах. Сейчас девушка оказалась лицом к лицу со смертью Анны. Восторг и волнение от нового знакомства прошел, а тоска вперемешку с чувством вины, навалились, подобно лавине, обездвиживала и давила к земле. Ночь, проведенная в больнице, напрочь согнала радужную пелену с глаз, оставив только жестокую реальность. Все умирают. Легко. В секунду. Уткнувшись лицом в подушку, Тамара плакала, теперь наяву. Когда слезы закончились, ей хотелось найти кого-то, на кого можно было бы опереться, чтоб встать с кровати. Ее согрело воспоминание о том, как Христоф нес ее в дом. Это чувство защищенности и тепла спасло девушку. В надежде увидеть Тодóра, она поднялась и пошла на кухню. Никого. Надежду сменила обида: "Почему он ушел, когда мне так плохо. Так заботлив был вчера, но бросил сегодня, даже записку не оставил. Он должен был хотя бы предупредить или позвонить". Девушка не заметила, как трехдневный знакомый вдруг стал ей что-то "должен". "Ну и пошел он, не буду ему звонить, надо будет - сам объявится".
  Тодóр не объявлялся. Тамара ходила на работу, думала о нем, злилась и обижалась. Но первой на связь не выходила. В ее голове они поругались, он не прав, и мириться первой она не станет. Девушка сотни раз прокручивала в голове происходившие между ними диалоги, ища подтверждения то тому, что они друзья, то тому, что Христофу наплевать.
  Прошла неделя, когда пришло сообщение: "Давай завтра встретимся. Перекресток Галицинской и Шмидта в 19.00"
   - Пфф.. Вспомнил! А я вот не приду! Занята я! - на самом деле Тамара была очень рада. Еле заставила себя подождать около получаса, прежде чем ответить: "Ок".
   День на работе пролетел быстро. Появилась новая сотрудница, ей отдали Анины вольеры. Для Тамары это был всего лишь еще один чужой человек, от которого надо держаться подальше.
   На встречу девушка отправилась сразу после работы. Никакого макияжа, платья и каблуков - обычные джинсы и темно-зеленая майка. Неделя была тяжелая, и отдохнуть после посещений не получилось. Зоркая вымоталась полностью, так что спрятать мешки под ее глазами было под силу только профессиональным визажистам. Несмотря на всю обиду, затаившуюся на Тодóра, это была желанная и волнующая встреча.
   В назначенное время на перекрестке никого не было. Потухшее на время пламя злости снова поднималось. Простояв минут пятнадцать девушка, собиралась уходить.
   - Привет, извини, чуть не рассчитал время. Пойдем, угощу тебя. - Христоф отправился в сторону бара, находившегося в метрах двадцати, не обращая внимания на недовольное бурчанье позади.
   - Что будешь?
  Пара села за маленький столик в углу. Небольшое тихое заведение, с несколькими посетителями и притемненными лампами, располагало к откровенным беседам.
   - Не знаю. Я не хожу по кабакам, - Тамара еще не забыла, что она обижена.
   Заказали по пиву.
   - Как ты? Отдохнула?
   - Не очень, на работе тяжелая неделя. - Длинная пауза. - Почему ты ушел? Даже записку не оставил... Не позвонил...
   - Я подумал, будет лучше тебе отдохнуть от этих "теневых" историй и всего, что с ними связано.
   - Знаешь, я никогда не пила в баре, я никогда не пила вне дома и не одна... Я очень расстроилась, когда не увидела тебя утром, - Тамара покраснела, от смущения не могла поднять глаза. - Ты не подумай лишнего, просто я... Я так обрадовалась, что у меня появился друг. А теперь...
   - У тебя появился друг. - Тодóр перебил запинающуюся речь собеседницы, гранитным утверждением, ставя ударение на слове "появился". - И я тоже очень рад этому. Я не хотел, чтоб ты чувствовала себя одиноко. Обещаю, что больше не оставлю тебя.
  К концу вечера Тамара захмелела, но это не помешало пойти домой пешком. Тодóр, трезвый абсолютно, контролировал ее траекторию движения. Расслабившись под чутким надзором, девушка болтала без умолку. Она рассказывала о своих посещениях, о родителях и многом другом. Придя домой, сразу упала в кровать и завернулась в одеяло. Христоф сел рядом и тут же попал в плен. "Какие тонкие кисти", - подумал мужчина, глядя, как две женские ладошки с двух сторон обвили его широкую смуглую руку.
  ***
  Ночь безлунная, была настолько темной, что на расстоянии двух метров, силуэты деревьев едва ли можно было различить. Только ближний свет фар узким коридором делил лес на две половины. Невысокого роста рыхлый мужчина возился рядом с черным угловатым, похожим на катафалк Мерседесом G-класса, стараясь не выходить на свет. Ему казалось, что как только луч коснется кожи, то весь мир увидит, какой грех он совершил. Руки тряслись и не слушались. И когда он вытирал с них землю вперемешку с кровью. И когда в тяжелой связке ключей искал нужный от мерседеса. Выезжая по лесной дороге, на каждой кочке машину трясло, а в багажнике подскакивала и характерным звоном отзывалась лопата, несмотря на то, что была замотана в красный пододеяльник. Этот звук заставлял сердце убийцы замирать. Лицо, щербатое и отечное, было полностью покрыто каплями пота. Зрачки бегали, в то время как руки железной хваткой вцепились в руль. Внезапно в тени деревьев на расстоянии около пяти метро, в обратном направлении пронесся всадник. Водитель черного вездехода увидел промелькнувший силуэт лишь на долю секунды, но не смог сдержать крик ужаса, он был уверен, что даже слышал стук копыт. "Сам дьявол пришел за мной!". Окончательно утратив самообладание, он ударил по педали газа и вылетел из леса так быстро, как только мог.
  Примчался к дому Владимир Анатольевич уже в третьем часу. В голове мелькали картины событий этой ночи. Достать ключ зажигания с первого раза не удалось - замок отказывался его выплевывать, несмотря на судорожные попытки. Так же как и скрюченные пальцы с наращенными ногтями неестественной длины, намертво вцепившись, не отдавали связку с глупыми брелоками. Как же бесили его эти вычурные рисунки, еще и с какой-то лепниной. Доставая лопату из багажника, в ушах звучал глухой звук удара, хриплого выдоха. Грузная женщина падает как мешок с картошкой - безжизненно. Страшно подойти, вдруг она еще жива. "Быстрее бы все закончилось". И забыть быстрее, и пусть уже новая жизнь настанет. Светлая и радостная.
  Трехэтажный дом был огорожен забором в два с половиной метра высотой, так что убийца не боялся, что кто-нибудь его увидит. Он тщательно, не торопясь, вымыл всю машину, не оставив никаких следов грунтовой дороги, также убрал всю грязь с лопаты и вернул ее в положенное место к садовому инвентарю.
  Когда рассвело, Владимир Анатольевич Грым сидел перед растопленным камином в просторной гостиной, отделанной деревом. Чета Грымов всегда считала именно эту комнату показателем их достатка. На стенах висели чучела животных, на полу разбросаны шкуры.
  Очаг пылал. Перед ним стояли два огромных, обтянутых бордовой кожей, кресла, а между ними - невысокий овальный столик из стекла с литым металлическим каркасом. В камин, свернув комом, бросил вещи Владимир Анатольевич. Рубашка в крови и земле, брюки, вместе с трусами. Там же был и красный пододеяльник. Минут пять он сидел напротив пылающего камина, довольный тем, как хорошо он спрятал все улики, но в одну секунду на лбу проступил пот. "Идиот! Как я мог так лохануться! Конечно, кто топит камин летом!" Неуклюжий мужчина подскочил из кресла и рванул к огню. На ходу зацепившись коленом за стеклянный столик, рухнул, собственным весом разбив его на осколки. Не поднимаясь на ноги, он полз, не замечая, что куски стекла разрезали ему ладонь. Добравшись до камина, несколько секунд пытался сообразить, как именно загасить пламя. Огнетушитель сработал.
  Теперь уборки прибавилось. Стёкла, кровавый след, камин, плюс ко всему надо куда-то деть обгорелый ком тряпок. Замотав кровоточащую руку марлей из аптечки, полноправный хозяин дома принялся за дело. Успокоиться стало еще сложнее. Соседи могли увидеть дым из трубы и что-то заподозрить. Когда он заявит о пропаже, менты первым делом заподозрят его, будут спрашивать, искать. Но он готов, пусть приходят, он все сделает правильно.
   Глава 17
  Это утро Тамары было замечательное. Запах кофе заполнил всю маленькую квартиру, сделав ее еще уютнее. За стеной тихонько позвякивала посуда. Девушка знала, кто там, и от этого становилось радостно. Рядом живая душа, и такая родная. Зайдя на кухню, она скромно поздоровалась. Тодóр доделывал сырники:
   - Доброе утро. Садись за стол. И давай аккуратнее, чтоб без перевернутых чашек. - что ответить барышня не нашла, лишь засмущалась, вспоминая их первое совместно утро.
   - Какие планы на сегодня! - продолжал Тодóр, открывая банку с черничным джемом.
   - У тебя есть предложения! - девушка обрадовалась, она хотела провести с Христофом день.
   - Нет, я через час уезжаю. На пару дней. А тебе надо посидеть дома - отдохнуть, восстановить силы. - Скрыть разочарование девушке не удалось. - А ты надеялась, что я опять тебя куда-нибудь позову! - Самодовольства на лице Тодóра было через край, девушке стало неприятно от некой резкости, которою раньше она не замечала. - Позову. - Тон мужчины смягчился. - Но, это уже когда вернусь, мне надо... по работе, а ты отдыхай.
   - Да я здорова как бык!
   - Нет.
   - Откуда ты знаешь! - Тамара миленько нахмурила брови. В ответ Тодóр наклонился к ней, так близко, что его губы оказались совсем рядом с маленьким женским ушком, и тихо, но твердо сказал:
   - Чувствую.
  Уезжать от Тамары Тодóр не хотел. Водоворот событий, пробудил в нем интерес к окружающему миру. Этот азарт имел другую природу, чем обычные игры с куклами. Все их истории похожи. Как правило, ему необходимо изолировать жертву, так сказать отделить от стада, сделать ее только своей. А потом уже манипулируя вести к гибели. После знакомства с Тамарой ему постоянно приходится иметь дело с многими людьми. И если раньше это были лишь декорации, фоновое изображение, то сейчас он смотрит и видит каждого. Христофа это увлекало. Но тем не менее, бросать Ольгу было нельзя.
  "Надо разобраться с этим быстрее. - Думал он, хотя прекрасно знал, что на это могут уйти годы. Конечно, большая работа сделана, но еще большая впереди. - Как же не к месту эта связь". Мужчина ехал по трассе. Расстояние в триста километров это много. Неизвестно сколько продлится следующая разлука с Ольгой, а больших перерывов делать нельзя. Между куклой и зверем связь настолько крепкая, что бывали случаи, когда брошенные, связанные печатью, они заканчивали жизнь самоубийством. А вместе с куклой, как правило, погибает и зверь. С Майей он годами работал, уча ее и себя держать дистанцию, и, тем не менее, он регулярно к ней ездил. Нельзя не учитывать и силу духа женщины, прошедшей войну. Ведь, несмотря, на то, сколько их связывало и сколько лет они прожили вместе, она так и не легла с ним. Такую сложно сломать, но Ольга из другого теста, она никогда не сталкивалась с жестокостью мира. Все вокруг было розовым, а под покрывало она не заглядывала. Закончив рассуждения мыслью, из серии "на месте разберемся", Тодóр достал телефон: "Привет, я в городе. Не хочешь ко мне заехать?"
  ***
  Придя домой после первого свидания, Ольга долго не могла уснуть. Снова и снова она прокручивала сцены, диалоги, вспоминала прикосновения. Конечно, она найдет новый повод для встречи, придумает, как завести беседу. Это будет что-то из серии: "Я же до сих пор не отблагодарила вас за услугу", или "На сцене выступала замечательная певица, а как ее зовут? А она еще где-то поет? Нет? Ох, а мне бы так хотелось еще раз послушать. Не составите ли мне компанию?" И еще кучу вариантов могла бы придумать Ольга, если бы Тодóр не прислал ей сообщение этой же ночью, а точнее утром. "Это был прекрасный вечер, Я хочу встретиться с Вами еще раз. Сегодня в 21.00 в том же месте". Такое прямое заявление, разоружило. Оля думала, что это будет долгая игра, со скрытыми посылами, намеками, с затяжными расставаниями и внезапными встречами. Тодóр же откровенно шел на абордаж. Девушка понемногу начала паниковать. Она ведь замужем и изменять Олегу вроде как не планировала. К тому же если Тодóр решил, что она легко доступная и готова сразу и на все, то надо его осадить, и объяснить, кто тут руководит парадом (хотя нельзя утверждать, что мысль про "сразу и все" ее совсем не взволновала).
   Прошел час, а Ольга все не могла придумать, что ответить. С одной стороны, чтоб совсем не потерять лицо, надо отказаться и позже назначить другое, удобное ей время и место. Но в тоже время, вдруг, он не так сильно заинтересован ею и больше просто не согласится на встречу. Или, еще один вариант, пока она будет тянуть кота за хвост, Христоф легко и просто найдет другую барышню. Вымотанная противоречивыми мыслями, Ольга решила поступить, так, как ей хочется. А хочет она увидеть Тодóра, поэтому она отправила сообщение: "Хорошо. Буду очень рада". Приняв решение, девушка успокоилась и мгновенно заснула.
  Христоф небрежно бросил дорогой телефон на кожаный диван, Он был доволен собой, ведь сейчас идет самая интересная часть игры, когда они еще не сдались, и борются с собой, со своими принципами и совестью. Именно сейчас дает трещину фундамент морали, который так тщательно и бережно выстраивался годами воспитания. Чем крепче и внушительнее опора, чем больше восторга вызывает ее обвал. Зверь был весь в предвкушении, так, что чувствовал легкое покалывание на кончиках пальцев.
  Следом за телефоном полетела рубашка. "Надо в душ, слишком много запахов". Чересчур чуткое обоняние имеет свои недостатки. В толпе коснулся чьего-либо плеча, или прошел мимо столовой - все ароматы остаются на нем и раздражают. Чтоб отбить постороннюю вонь, цепляющуюся к нему постоянно, Христофу приходилось использовать для душа воду с лимонным соком и детское мыло. Ни о каких гелях и ароматических солях не может быть и речи, ведь его собственные запах должен остаться ничем не забитым, он очень важен на охоте. Да и к тому же химические ароматы раздражают не меньше котлетных.
  На второе свидание Ольга оделась скромнее. Даже обычные джинсы на ней смотрелись очень привлекательно. Но против натуры не пойдешь: простого фасона черная футболка подчеркивала талию, отчего грудь из-под линии глубокого декольте выглядела идеально округлой. Золотая подвеска в виде лилии с бриллиантом на тонкой цепочке прекрасно подчеркивала ее благополучное финансовое положение.
  В этот раз Тодóр не опоздал. Открыв дверь машины, он галантно подал девушке руку:
   - Надеюсь, ты не против прогулки на свежем воздухе. - Христоф повел Ольгу вглубь темных узких улочек.
   - Ты успела отдохнуть? Я так бессовестно тебя вытащил.
   - Все нормально. Я давно уже веду ночной образ жизни. - девушка вспомнила свои полуночные посиделки, когда она часами ждала на обочине, надеясь еще раз встретить своего спасителя. - А ты чем занимался?
   - Я искупался и поехал на работу.
   - До сих пор не ложился!? Зачем себя так мучить? Мы же могли и в другой день встретиться!
   - Ммм, мне не сложно. И я не хочу в другой день. Я хочу сейчас. Откуда ты знаешь, доживешь ли до следующего дня? Вдруг нет, а сделать, что хотела так и не успела. Жалеть не будешь?
   - Ты прав.
   - Я знаю. Надо отдаваться желаниям здесь и сейчас, ведь никогда не знаешь, в какой момент все закончится. Один раз живем. - На улице было уже совсем темно, но Оля все же заметила, странную ухмылку на лице собеседника, хоть и не придала этому особого значения. Несколько минут шли молча, она обдумывала сказанное Христофом. Конечно, все это она слышала и раньше, но сейчас его слова обрели какой-то особенный смыл и вес. Толи от того, что сказаны в определенное время, толи определенным человеком. А Тодóр продолжал:
   - Думаю, ты не будешь со мной спорить, что далеко не каждый может так жить. Ведь для этого необходимы обладать определенными качествами. Как минимум умение применять разум, то есть, нужно чуть подняться над обезьяной. Мы с тобой недавно знакомы, но я разбираюсь в людях. Ты сильная личность, ты образована, умна. На порядок выше этой толпы. Тебе ни к чему загонять себя в рамки, придуманные, чтоб держать в узде отупленную массу. Посмотри на себя в зеркало, ты же королева. Ты можешь позволить себе все. - Оля впитывала каждое его слово, которое высекалось в памяти как на граните, навечно. Да, она королева, которая не должна тратить свою жизнь, на плебеев. Если он это сказал, значит так и есть. И она будет делать все, что ей захочется. От таких мыслей девушка пришла в восторг. Воодушевленная, она готова покорять мир, стать звездой. Ведь Христоф будет с ней. Ведь он сам сказал, какая она красивая и умная. Конечно, они будут вместе и над всеми.
  Через полчаса Ольга заказывала себе коктейль в клубе. Все вокруг двигалось, неимоверной силы басы пробирались по ногам и пульсировали в груди. Людей было море, на танцполе, на баре, казалось, они гроздьями свисали с балконов, образуя единую движущуюся массу, уродливое чудовище. Свет, дым и алкоголь побуждали отдаться целиком, стать частью действа. И девушка, вдохновленная словами Христофа, вошла, не задумываясь. К тому же ее распирала гордыня: "Видите, это мой мужчина, и он круче вас всех, и он со мной, потому, Я - королева". Позволив этим мыслям заполнить себя, она почувствовала радость отсутствия сомнений, и восторг от собственного превосходства. Она танцевала, так, как будто на нее смотрели все, и Тодóр должен был понять, насколько она желанна. Сидя на кожаном диване со стаканом виски, он действительно не сводил с нее изумрудных глаз, в которых казалось, играл металлический блеск. Но в тот момент его мысли вились не вокруг Ольгиных прелестей и хореографии. Он наблюдал действо, с отвращением и насмешкой:
  "Пляшите, уродливая масса. Дрыгайтесь, однодневки. Вы сами избрали этот путь, отвергли свой великий потенциал. А теперь вы боитесь. Вы все боитесь тишины, потому что в суете мира не надо думать о том, что вас ждет. Когда наступает тишина, вы оказываетесь один на один с собственными мыслями, собственным будущим, собственным концом; потому что, по ту сторону кроме этой тишины не будет уже ничего. Но в своем страхе вы не замечаете того, что тишина может вам дать, что прячется в вашем собственном сознании. Не затыкающийся телевизор, орущий магнитофон, эти колонки - пытаетесь забить тишину, но на самом деле забиваете лишь только собственную личность, собственные мечты, возможности, совсем не даете мозгу работать, напрягаться, генерировать идеи. Все картины, музыка, мысли транслируется извне, но вы забываете - это всё чужое. Это не ваше мнение, не ваше творчество, не ваша реальность. Забивая голову инородным шлаком, только не забывайте - его поток бесконечен, а вы нет".
   Через минут двадцать Ольга уставшая свалилась на диван, прервав поток циничных мыслей. Отпив из пузатого стакана голубой напиток, она повернулась к мужчине:
   - Ты пойдешь танцевать?
   - Нет, я так не умею. Но ты развлекайся, мне нравится на тебя смотреть. - Тодóр протянул руку и убрал тонкую прядь белых волос с лица, отчего Оля внезапно осмелев, оперлась руками о диван и поцеловала Христофа. Мужчина не растерялся. Он, схватив ее за талию, одним движением посадил себе на колени, еще через десять минут блондинка уже вела его к машине, что стояла на парковке за клубом.
  Ольга проснулась в квартире Тодóра, когда был уже полдень. Легкая боль в мышцах спины и ног напомнила о прошедшей ночи. Вошел Христоф в белом банном халате:
   - Я думал, проспишь до вечера. Будешь! - Рядом с кроватью стояла бутылка шампанского и два красивых бокала на тонкой ножке.
   - А давай, - Ольга сидела на широкой кровати с высокими деревянными спинками, утопая в огромном белом пуховом одеяле. Растрепанные волосы, заспанное лицо, она была счастлива. Тодóр, подав бокал девушке, снял халат и лег в кровать.
  Глава18
  Этот вечер Тодóр и Тамара провели в пиццерии. Возвращаясь из поездки, Христов всегда посвящал целый день до позднего вечера девушке. Прогулки в парках или путешествия к морю. Он выбирал немноголюдные места, чтоб его спутница чувствовала себя свободно и расслаблено.
  Сегодня время пролетело фантастически быстро. Пока Тодóр провожал девушку домой, Тамара не знала под каким предлогом попросить его остаться ночевать. Ей очень нравилось, ощущать его присутствие в квартире. Казалось, что Христов заполнял собой все пустоты, как последний и главный кусочек пазла. Скромная, она сильно переживала, что Тодóр может ее не правильно понять. Ведь девушка не просит никаких романтических отношений. Он - очень важный друг, с которым хочется проводить как можно больше времени. К тому же, как бы внимателен и дружелюбен с ней он не был, Тамара всегда чувствовала, что они стоят на разных вершинах. Он из другой плоскости. Он выше, глубже. Казалось, Христоф смотрит на весь мир свысока, в том числе и на нее. Какая бы ни была заботливая и чуткая снисходительность, это все же снисходительность. Тамара чувствовала это кожей, но прогоняла дурные мысли, стараясь радоваться тому, что есть.
  Обсуждая планы на следующую неделю, Тамара и Тодóр подошли к ее подъезду. Из тени густых кутов сирени на встречу паре вышла среднего роста девушка и преградила им путь, оборвав практически вырвавшееся предложение чашки чая:
   - Здравствуйте. Меня зовут Ада, мы еще не знакомы. Я от бабы Раи. Мы можем поговорить?
   - Да, конечно, проходите. - Тодóр совсем по-хозяйски повел новую клиентку в подъезд.
  Включив в коридоре свет, Тамара смогла рассмотреть гостью. Это была очень красивая девушка в ярко-алой майке на тонких лямках и в черной юбке - карандаш. Брюнетка, длинные до поясницы, ровные волосы, были настолько густыми, что казалось невозможно собрать их одной рукой. Ровные черты лица, точеный нос и ни грамма косметики. Но больше всего хозяйку квартиры впечатлила талия: "Ох! вот это наверно и есть те самые сорок сантиметров, о которых говорили в "Унесенные ветром". И действительно, Ада была идеально сложена: горделивая осанка, округлые плечи, она была очень тонкая, но без тени намека на худобу или недоразвитость. В ней не было слабости. Стальной характер читался и в глазах и в жестах.
  Все прошли в кухню. В недорогих однокомнатных квартирах на комнату, где готовится еда, завтракают, обедают и ужинают всей семьей, а возможно даже и с котом, отведено всего шесть квадратных метров. Втроем поместиться за столом еще можно, но это - предел. Тодóр сидел напротив гостьи, Тамаре пришлось занять место на табуретке спиной к двери. Сдержанно отказавшись от чая, Ада начала говорить:
   - Мне посоветовала к вам обратиться баба Рая. Начну сначала. Я - ведьма теней. Точнее моя бабушка Агата была ведьмой, а я успела от нее узнать совсем не много. В основном это амулеты и колханы - заклинания на амулетах. С их помощью я стараюсь помогать, кому могу. Моих сил хватает вывести тень из дома, предмет колированный найти. В смысле, предмет в котором тень прячется. Но на работе моей подруги страшное поселилось, мне самой не справится, помощь нужна. Посоветовали обратиться к вам, сказали - вы не откажете.
  Тамара заволновалась. Сейчас ей не нужны теневые дела, чтоб общаться с Тодóром, к тому же в последний раз она столько страха натерпелась, что хватило бы на год вперед. Тогда в больнице Зоркая очень отчетливо поняла, как сильно рискует и жизнью Тодóра и своей. Ведь раньше ценность ее существования заключалась в помощи людям, поскольку все остальное (детство, работа, страх, одиночество), она пыталась забыть и спрятать. А сейчас появился он, вместе с ним, интерес к окружающему миру и заинтересованность в продолжении собственной жизни. Но Тамара, пристыдив себя за такие эгоистичные мысли, вслух сказала:
   - Конечно, мы поможем, чем сможем. Что за монстр?
   - Это не монстр, а тень... Скорее всего. Монстр получается, когда тень присасывается, колирует живое существо. С животными часто случается. Когда домашняя собака разрывает хозяина. Или тигр выходить на охоту в деревню. Ну... в общем. Моя подруга работает на заправке, довольно серьезной, там и магазин и кухня большая, я часто заезжаю. Она мне и рассказала историю. Управляла этой заправкой женщина, денег много зарабатывала, всеми руководила, а муж ее, с фамилией мерзкой такой Грым, на вторых ролях всегда. И в какой-то день пропала она без вести. Милиция так и не нашла. Заправкой начал управлять муж, как и всем их имуществом. Весь персонал тихонько поговаривал, что это сам Грым жену и прикончил. Жутко конечно, но не пойманный - не вор. Но тут находят его мертвым. На стоянке, возле машины. А умер он очень страшно. Ему лицо выжгло. Глазные яблоки лопнули, кровоизлияния в мозг. Я, честно говоря, подумала, что так ему и надо, душегубу. Но тут опять смерть. Такая же жуткая. На этот раз старший повар. Это однозначно тень, очень озлобленная и сильная, если такое учиняет. По правде, сама идти не хочу, моих амулетов не хватить, чтоб с этим справится. Поэтому обратилась к вам.
   Практически весь рассказ Ада смотрела прямо Тодóру в глаза. Заметив это, хозяйка квартиры почувствовала себя третьим лишним и расстроилась, ведь такой прямой взгляд красивой женщины, явно признак заинтересованности, к тому же у самой Тамары, до сих пор не хватает на это смелости.
   - Конечно, мы с Тамарой не останемся в стороне. Скажи только когда и куда надо подойти. - Тодóр был как всегда учтив. - Еще какие-нибудь подробности есть?
   - Нет, это все что мне известно. Давайте, в таком случае завтра и нанесем туда визит.
  Тодóр ушел провожать Аду до машины, а Тамара осталась наедине со своими мыслями, которые ей не нравились. Она сама конечно не претендовала на любовь Тодóра, но ей совсем не хотелось, чтоб у него появилась девушка, да еще и такая красивая... и надменная. За время знакомства с Христофом, ей никогда не приходила мысль, что он может с кем-то встречаться. В разговоре это не всплывало, а прямо она и не спрашивала. Зоркой казалось само собой разумеющимся, что у него никого нет. Хотя, Христоф очень привлекателен и, если задуматься, то, как мужчина его возраста и темперамента обходится без секса? Тут в уме всплыли частые отъезды Тодóра и волнение усилилось. Ведь действительно, она никогда не спрашивала, а ему нет необходимости перед ней отчитываться. Переживание понемногу сменила обида: "Ведь мы же друзья. Я открыла ему столько личного и важного, а он не нашел момент, чтобы рассказать, есть ли у него подружка".
  Хлопнула входная дверь:
   - Ну что ты обо всем этом думаешь? - Мягкий голос успокоил хоровод подозрений. Конечно, он не должен отчитываться перед ней, он ничего не обещал. Ну и к тому же совершенно не факт, что Тодóр уезжает к девушке. Скорее всего, это действительно работа. Он сам говорил, а повода ему не верить нет. - Надеюсь, мы за один вечер справимся, мне потом надо будет уехать на недельку.
  ***
  Наконец-то Ольга дождалась очередного приезда Христофа. Сегодня они договорились встретиться за обедом. Летняя площадка ресторана представляла собой навес из деревянного сруба. По периметру висели шифоновые белые занавески, изысканно подвязанные светло-голубой атласной лентой. Маленькие столики в большинстве своем были рассчитаны на двоих. На каждом располагались небольшие, размером с крупное яблоко, приземистые горшочки. Глиняные с разноцветной росписью, из которых во все стороны смотрели белые с розовым фиалки, придавая воздушную утонченность заведению.
  Христоф, как всегда в черной рубашке, положив локти на стол, сидел напротив Оли. Он рассеяно смотрел в парк, окружавший их на метров двадцать. Взволнованная девушка, конечно же видела его отстраненность и изо всех сил пыталась как-то поддерживать беседу:
   - Как твоя работа? - Сегодня она была одета откровеннее обычного: короче юбка, глубже декольте. Ольга чувствовала, что в глазах Христофа теряет свою значимость и пыталась всеми способами вернуть его внимание.
   - Нормально. Крестик? Раньше я его не видел. - Тодóр небрежно махнул рукой в сторону золотого украшения на шее Оли.
   - Редко одеваю, мне кажется, порой это не к месту. Наверно потому, что я не имею к Богу никакого отношения.
   - У каждого есть отношения с богом. Это как цвет глаз или размер ноги - разный, но есть у каждого. Это обязательная составляющая человека. Может, ты просто стесняешься своего Бога? А золото носить никогда не зазорно.
   - Нет. Скорее я не настолько серьезно к этому отношусь. Но, если подумать, все же я склонна признать, что он где-то да есть.
   - Где? Где есть ваш бог? Я не верю в него. Точнее так. Я знаю: он есть. Но я не верю, что он может что-либо сделать. Во что я верю, так это в то, что мы в самой глубокой пропасти, в мусорке, куда сбрасывают самых паршивых. Как часто ты ковыряешься в ведре под раковиной? Только когда оно наполняется. Просто завязываешь пакет и в утиль. И раз мы уже здесь оказались, не есть ли самым правильным постараться сделать это время максимально приятным! - Христоф провел рукой по восторженному лицу. Спустившись по бархатной шее, длинные пальцы пошли по линии тонкого плетеного золота, оказались возле самого крестика - неожиданно схватив его в кулак, зверь резко дернул.
   - Ах! - выдохнула от неожиданности собеседница. Цепочка порвалась, и теперь оба ее конца безжизненно свисали из крепко сжатой смуглой ладони. - Зачем ты это делаешь?
   - Это свобода. И я дарю ее тебе. - Тодóр резким движением швырнул украшение в густую зелень за окном.
  Прошло около пяти месяцев, как Ольга начала изменять мужу. Девушка не заметила, как координально изменился ее мир за это время. Из старых друзей не осталось никого. Даже упрямая и по-детски простая Арина давно перестала звонить и требовать ее внимания. Все новые знакомые нарисовались сами собой, и это были совершенно чужие Оле люди. Компания собиралась, пила в Атуме, и расходилась по домам. Пили много, бывало, по несколько дней кряду она возвращалась домой практически бессознательно. Почему она гуляла с ними? Потому, что это друзья Христофа, и с самого начала девушка прониклась к ним особым доверием, а может так ей казалось, что она ближе к нему. Ольгу ни разу не смущало, что никто ничего про ее мужчину не знал: ни чем занимается, ни куда уезжает, ни когда вернется. День за днем, ночь за ночью проходили в подвале, несменная брюнетка все так же обворожительно пела, меняя только цвет платья. И каждый раз поднимая первый бокал, Ольга себя успокаивала: "Так легче заснуть". Она не замечала, как сошел на нет весь ее здоровый образ жизни, исчезла былая страсть к танцам, а вместе с ними пропала и ее лучистость. Нет, она по прежнему была эффектна, просто свет, что несла в себе девушка еще полгода назад постепенно исчез. Христоф заполнивший собой все ее горизонты, был важнейшей частью не только жизни, а частью ее самой, и в погоне за ним, она просто не замечала все эти перемены.
  Зато, практически всегда отсутствующий дома Олег заметил. Его неловкие попытки поговорить с женой заканчивались скандалами. Какое-то время он думал, что действительно виноват, в том, что не уделяет Ольге должного внимания и честно пытался это исправить. Но, постоянно натыкаясь на змеиное шипение и дикображьи иголки, со временем просто махнул на это рукой. Проблемы с женщинами всерьез его никогда не волновали, ведь главной страстью всегда оставалась работа, и сейчас Олег просто стал проводить больше времени вне дома.
  Как ни странно, меньше раздражать Ольгу он не стал. Само его присутствие в жизни девушки ей мешало. Муж перестал быть центром ее вселенной, а стал лишь препятствием на пути к счастью. У нее с Тодóром прекрасные отношения. Он наилучший самец, как раз под стать королеве. Но им приходится врать и прятаться, а это утомляет. Постоянно находясь в напряжении, приходит истощение. Девушку не покидали мысли, о том, что за прекрасная жизнь была бы, не будь она замужем. Уже бы давно они с Христофом жили вместе, и она смогла бы громко заявить о своих правах на него. Единственная причина всех бед, ярмо на шее - брак с неудачником, что не стоит и мизинца Тодóра.
  Когда Христофа не было рядом, Оля страдала, она не чувствовала покоя и постоянно металась, ища точку равновесия и находила ее только в объятьях зверя. В этот раз Христоф отсутствовал дольше обычного. Их короткие телефонные разговоры не могли удовлетворить сверхъестественную потребность девушки в этом человеке.
  Он не приехал даже на ее день рожденья. Ольга знала с самого утра, что праздник испорчен, и не был ни сил, ни желания вставать с кровати. Ей хотелось заснуть и проснутся только тогда, когда Тодóр вернется. Но в дверь постучал курьер. Тощий парнишка не высокого роста, в красной жилетке протянул посылку. В толстом конверте именинница нашла бархатную коробочку, где на красной подушечке лежали золотые серьги. Ольга разбиралась в украшениях, и это был действительно шикарный подарок. Но что обрадовало больше чем золото? На конверте стоял обратный адрес. С этим знанием она проходила дней пять и, приняв окончательное решение, пошла к адвокату.
  Глава 19
  Около полуночи Тодóр, Тамара и Ада встретились возле заправки. Рабочий день заканчивался. К ним подошла полненькая девушка с русыми волосами и бейджем на груди "Амина Кассир". На ней была желто - розовая форма и очки с толстыми стеклами. Возможно именно из-за них, взгляд ее казался слегка отрешенным:
   - Привет, дорогая Ада. Сейчас уйдет мой помощник, а потом и я. И вы с друзьями спокойно сможете спасти нас. - Девушка произносила слова, через чур четко, казалось, вся ее речь была записана на магнитофон, а сейчас просто проигрывается. Слишком много металла в голосе, и безразличия в глазах. Оставив неприятное, и в то же время не понятное впечатление, Амина удалилась.
   - Почти все уволились после смерти повара, что не удивительно. Нам-то это на руку, работать будет легче. - Казалось, Ада была довольна, возможно, даже чересчур, учитывая два трупа, а может и три (если брать в расчет жену Грыма). - Я взяла с собой все необходимое, чтоб вывести тень на свет, а дальше вы сами ее развеете.
  Ада села на пол и принялась доставать из сумки небольшие свертки из мешковины. Смрад от гниющей плоти ударил Тодóра в нос с такой силой, что тот зашатался:
   - Где ты это взяла?
   - От бабушки осталось. Запах, конечно, странный, но она велела свертки не открывать (трава выветрится), а только пользовать. - Тамаре эта вонь тоже показалась знакомой, но поскольку она не обладала таким обонянием, как Тодóр, то не поняла причину его напряженности. Следом Ада достала кольцо, золотое, массивное, с огромным рубином:
   - Это принадлежало жене Грыма - важный предмет в жизни этой женщины. Сейчас я попробую перевязать ее тень к кольцу. В этот момент ей придется проявить себя, а амулеты не дадут исчезнуть, и у вас будет возможность ее уничтожить. Сразу предупреждаю, она будет в ярости.
   - Давай уже быстрее. - Тодóр нервничал, запах человеческих останков он не спутает ни с чем.
  Ада начала ритуал, около пяти минут она бормотала совершенно несвязные слова. Тодóр и Тамара ждали в напряжении, оглядываясь по сторонам, но ничего не происходило. В конце Ада громко выругалась:
   - От же стерво! Нет здесь колированного предмета. Должно быть, кто-то из работников носит его с собой.
  Вопросов о компетентности Ады у Тодóра не возникло. Скорее он был насторожен. Ведьма, читающая над мертвецами - страшная сила. Даже если Ада и говорит, что все игрушки ей достались от бабушки - ухо надо держать востро.
   - Значит, нам надо придти сюда днем, и провести ритуал, когда все работники будут на месте? - Несмело предложила Тамара.
   - С ума сошла?! Нас закроют, еще до того, как Ада дочитает свой колхан, особенно при том, что у нас тут четыре куска гниющей человечины.
   - Что?!- Глаза Тамары округлились до невообразимых размеров. - О чем он говорит! - Второй вопрос был адресован уже Аде.
   - Я подозревала, что там что-то... "Подозрительное". Но старалась сильно об этом не задумываться. Бабушкины подарки все таки работают, причем на отлично.
   - Ты ходишь по городу с трупами в кармане?!
   - Через сумку они не очень воняют, даже странно, как легко Христов определил, что внутри. - На мгновение Ада с таинственной насмешкой заглянула прямо в зеленые глаза. - И хватит делать из мухи слона. Вы помогаете людям, я помогаю вам. Кому какое дело до останков десятилетней давности, когда новые трупы появляются сегодня.
   - Пойдемте к Тамаре. Подумаем, что делать дальше. - Тодóр был на взводе, поскольку ситуация была далеко не прозрачная и требовала больше времени, чем он планировал. Поездку к Ольге придется опять отложить.
  Тодóр, Тамара и Ада снова оказались в крошечной кухоньке, и на этот раз на табуретке сидела ведьма, по дороге она купила большой торт, который сейчас и ели в полной тишине. Громко вздохнув, гостья начала:
   - Простите меня... У меня никогда особо не было друзей, и тем более я не работала, как бы сказать "в команде". Бабушка умерла, когда мне было четырнадцать, и я больше не с кем не могла поговорить. Агата оставила мне много страшных предметов. В тех свертках были: кость обгоревшего, легкое утопленника, шкура висельника и кисть закопанного заживо. - Ада перечисляя, загибала пальцы на левой руке. - Я не хотела вам рассказывать, чтоб не напугать. Я знаю, что это дико для вас... Но и вы должны понимать, что манипулировать тенями одним словом - не получиться. А то, что у меня есть - поможет многим.
  Опять наступила тишина. На этот раз ее оборвала Тамара:
   - Нам сейчас надо думать, как выманить тень у всех на виду. - Ада благодарно улыбнулась в ответ. - Может включить пожарную сигнализацию? Все разбегутся. - Сейчас, когда Тамара опустила щиты вокруг себя и расслабилась, она была особенно мила. Пряди каштановых волос выбравшись из косы спадали на круглые плечи. Приталенная лиловая рубашка с коротким рукавом подчеркивала женственную легкость, изящество и белизну кожи. Тодóр поймал себя на мысли, что хочет поцеловать ее, но тут же отогнал желание прочь, сконцентрировавши внимание на теме беседы.
   - Ага, разбегутся, и колированный предмет опять уйдет. Надо сначала вызвать и перевязать тень, а уже потом всех разгонять.
   - В таком случае нам понадобится закрытое от чужих глаз помещение, где я смогу провести ритуал. Спрошу у Тамиллы, может она чем-то поможет.
   - У Тамиллы? Или у Амины? - Приподняв одну бровь, Тодóр смотрел в упор, так, что Аде стало не комфортно.
   - Ой, точно. Что-то я.. Устала наверно.
  Глава 20
  Время перевалило за полночь, разговор о тенях и их магии становился совсем вялым. Тамара начала понемногу зевать. Неловкие паузы возникали все чаще, но Ада сидела, как ни в чем не бывало за столом, потягивая вино, за которым Тодóр ходил в магазин уже дважды:
   - Нам наверно надо будет придти туда где-то в семь, чтобы посетителей было как можно меньше. Это так рано, даже не знаю, как буду просыпаться. Пока я до дома доберусь, пройдет целая вечность. - Прямой взгляд ведьмы Тамара не выдержала:
   - Если хочешь, оставайся. Утром все вместе поедем.
   - Ну, если я не помешаю. В таком случае, сколько можно сидеть! Давайте ложиться, завтра важный день.
  Кровать Тамары была расправлена, а красный шерстяной плед, которым пользовался Тодóр, лежал на полу, его хозяйка квартиры тоже не убирала.
   - Ада, ты наверно ложись со мной на кровать, думаю, что поместимся.
   - Спасибо, но я не хочу создавать неудобств. Я тоже лягу на полу. Мне не тяжело, к тому же спать осталось всего часа четыре. - Повернувшись к Тамаре спиной, Ада заглянула в лицо Тодóра:
   - Ты же не против! - Христоф в ответ пожал плечами.
   - Хочешь, ложись.
  Принимать душ Тамара не планировала, но почувствовав, как накатывают эмоции, побежала в ванную и включила кран. Слезы пробивались, несмотря на плотно стиснутые зубы. Девушка боялась вдохнуть, пока шум льющейся воды не заполнил всю комнату, она не хотела, чтоб двое в ее спальне услышали всхлипы. Повторяя про себя: "Он мне ничего не должен, он мне никто", она стояла под душем, пытаясь взять себя в руки. Но от мысли, что Христоф будет спать рядом с девушкой, да и еще в ее квартире, заставила Тамару, почувствовать себя отвергнутой и униженной. Не в силах сдерживаться, она бесшумно разрыдалась.
  Тамаре понадобилось около пятнадцати минут, чтоб вернуть себе приличный вид. Опухшее лицо особо не спрячешь, вся надежда была на то, что гости уже уснули. Завернувшись в банный халат, девушка аккуратно подняла крючок, и медленно-медленно открыла дверь, стараясь не издать ни единого звука. Прошмыгнув за дверь, она чуть не закричала от неожиданности. В темноте коридора, практически растворяясь в ночном мраке, над ней нависал Христоф. Глядя на него, ей казалось, что он бесконечен, он везде, а она перед ним маленькая и совсем беззащитная. Тодóр привлек ее к себе. Ноги Тамары предательски подкосились, но державшие ее объятия были твердые как сталь. Несколько минут они не двигались. Тамара дышала им и была счастлива.
  Возле заправки их уже ждала Амина. Утро был тяжелым. Вся троица была молчаливой, а помятой и не выспавшейся выглядела только Тамара. Христоф казался отстраненным по другой причине. Все утро он был раздумьях о прошедшей ночи. Ему было неясно, из каких именно побуждений он пришел к ней, и откуда взялись эти внезапные порывы. Жалость? Это первое, что пришло в голову. "Тамара - моя кукла, я же не могу бросить ее в минуту печали". Цепь рассуждений прервала Ада. "Давайте быстрее начнем, пока людей нет!" Ведьме не терпелось начать.
  В этот день вместе кассиром работал лишь один повар и тот разрывался на два фронта, между готовкой и обслуживанием посетителей. Так что Амина провела троицу вглубь кухни и пообещала никого не впускать. Ада снова устроилась на полу, разложив свои жуткие игрушки. Подумав о том, что лежит в свертках, у Тамары к горлу подкатил ком.
  Как только Ада пропела колхан, из связки ключей, увешенной брелоками, повалил дым, густой, тяжелый, местами абсолютно черный. Ключи в замочной скважине словно кровоточили, источали тень с каждой секундой все сильнее. Дым заполнил комнату, взяв команду в кольцо, а если точнее - в сферу, которая очень быстро сжималась. Чтобы рассеять тень, Тамаре и Тодóру надо было всего лишь прикоснуться к ней, но этот враг был намного сильнее всех тех, с которыми они встречались прежде. Он мгновенно реагировал на нападения, выставляя щиты и, казалось, что ладони прикасались к сколотому холодному куску гранита. Тень сжимала в кольцо все сильнее. Тамаре перестало хватать воздуха. В какой - то миг ее схватило за плечо, что-то жесткое, цепкое, как будто плоскогубцами, невыносимо заныла ключица. Испуг усилился, когда девушку начало перемещать в пространстве. Но это был Тодóр, он твердой рукой буквально заволок ее себе за спину и прорычал: "Будь сзади!"
   Ада вытащила из своей сумки свернутую бумагу, прокричала какие-то слова. Было не ясно, где она читает заклинание, а где она просто ругается какими-то древними матами. Бумага вместе с содержимым вспыхнула, и вокруг поплыл запах чебреца и сгоревших волос. Раздался дикий визг, от которого заложило уши. Тень, которая была похожа на грозовые тучи, теперь закипала, клубы перекатывались, как каменные валуны. Сыпалась и гремела посуда. Железные столы внезапно заскрипели и начали прогибаться, под тяжестью бесформенных облаков.
   - Давайте, - Ада хрипела, стараясь перекричать грохот. Тодóр и Тамара резким движением приложили ладони, и тень поддалась. Все вокруг стихло, последняя ложка звонко отскочила от пола. И наступила тишина.
  Троица бежала с места погрома очень быстро. План включить пожарную сигнализацию не удался, к тому же, было не ясно, что видел и слышал повар. Вернувшись в квартиру Тамары сели за стол и около пяти минут вообще не разговаривали.
   - А еще там, скорее всего, стоят камеры. - Произнес Тодóр, как будто в пустоту. У Тамары внутри все сжалось от страха, ведь там ущерба на миллион, да и объяснить произошедшее как? В последний раз им чудом удалось избежать разбирательств с представителями власти. А что делать сейчас, вообще не понятно. - Ладно, дамы, вы сидите тут, а я зайду домой, переоденусь и вернусь "на место преступления". Порасспрашиваю, кто что видел.
   - Нет, сидеть здесь я не буду, мне тоже надо домой. С вашими приключениями, я уже и забыла, когда в последний раз там была. Так что вот мой номер, позвони, как что-то выяснишь... Или просто захочешь... Поговорить. - Ада протянула визитку Тодóру, а Тамара опять почувствовала себя лишней в собственном доме.
  ***
   - Привет. Это Тодóр.
   - Почему-то я была уверена, что воспользуешься моей визиткой.
   - Знаешь, я тут много интересного узнал. У Грыма в машине нашли человеческие зубы, кому они принадлежат, пока не ясно, но точно не его жене. Ее тоже нашли - в лесу. Собаки откопали, в километрах двадцати от города. Зубы как раз все на месте, но отсутствует уйма других частей тела: глаза, несколько пальцев, язык... волосы...- Христов сделал паузу, акцентируя внимание на последнем предмете. - Еще момент: на всей заправке с семи утра были отключены камеры, в этом обвинили твою подругу Амину и забрали в милицию. Не думаю, что она выберется оттуда в скором времени.
   - Мне были нужны волосы, чтоб подстраховаться. И ты сам видел, что не зря. Мы все могли погибнуть. А все остальное...- Тодóр резко перебил ведьму:
   - Это мне не интересно. Вопрос в другом. Мне надо найти и уничтожить зверя. Ты достаточно сильна, чтобы помочь мне с этим?
   - А что мне за это будет?
   - Моя благодарность.
   - Ммм... Благодарность черного зверя дорого стоит.
   - Так все-таки ты знаешь.
   - Конечно. Это не так сложно разглядеть, как ты думаешь. Я помогу тебе.
   - И еще. Тамаре знать не надо, ни про мои особенности, ни про наше дело.
  Глава 21
  С погрома на заправке прошла неделя. Тодóр сам назначил встречу Аде. До знакомства с ней, найти и тем более убить зверя, сгубившего Майю, было практически не возможно. А теперь у него есть реальный шанс. Конечно, о ведьмах он знал не много, а точнее только то, что с ними лучше не пересекаться, но если Ада действительно настолько сильна, как ему кажется, то она сможет помочь. К тому же ее откровенно заинтересованные взгляды не остались незамеченными. От этих мыслей Христоф самодовольно улыбнулся. Что-что, а манипулировать женщинами он умел.
  Тодóр стоял под дверями самого дорого ресторана в городе и был великолепен в черном костюме. Подъехала огромная вишневого цвета машина. Открылась дверь. Первой появилась маленькая ножка, обутая в классические туфли лодочки на высоком каблуке. Тонкая лодыжка, плавной линией очерченная икра, мраморно-белая кожа бедра, и только затем черная ткань платья. Эта интрига свела бы с ума любого охотника. Изящным движением Ада закрыла за собой дверь. Она выглядела прекрасно. Длинное шелковое платье с высоким разрезом, подчеркивая фантастически тонкую талию, струилось по стройным ногам. Собранные волосы открывали изящную шею и длинные сережки с бриллиантами.
   - Я ужинаю с королевой!? - Тодóр подал спутнице руку.
   - Лучше. С ведьмой. - Ада прекрасно осознавала свое великолепие.
   Весь вечер Тодóр терпеливо дожидался десерта, чтобы, наконец, обсудить интересующий его вопрос. В то время как Ада, казалось, и вовсе забыла, зачем именно он пришел.
  Через пару часов бесед на отстраненные темы, аккуратно сложив салфетку, женщина произнесла:
   - Ну ладно. Я вижу, тебе не терпится перейти к делу.
   - Почему же, я прекрасно провожу время.
   - Не ври мне. Так что за зверя ты решил убить! - Ада смотрела на собеседника прямым взглядом, который далеко не каждый смог бы выдержать, но мужчина напротив, не смутился, ни на секунду.
   - Он тронул мою куклу. - в глазах Тодóра блеснула сталь. - И он очень силен. Красный зверь, убивающий за три дня. Ты слышала о таком?
   - Нет, но я про вашу породу в принципе немного знаю. Разве что, как убивать, - Ада не отводила глаз от Христофа, и он понял, какая мощь таится за длинными ресницами и пухлыми губками. - Если коротко: ставим приманку, которая приведет цель в нужное место, заклинанием привязываю его душу к ореховому дереву, он слабеет - ты убиваешь.
   - Звучит прекрасно и совсем не сложно. Не думал, что нас так просто прикончить.
   - Хм, вас - еще проще. Достаточно разорвать связь с куклой в правильной фазе. Просто твоя цель не простая, так что будем действовать наверняка. Еще мне понадобится несколько вещей. Для начала "фрагмент" его куклы... Трех, если быть точнее.
   - Так, где же я их найду, еще и три? В большом городе, это может занять годы.
   - Если что, мне не обязательно от живой, - Тодóр замер, второй раз открывать гроб Майи он был не готов. В момент, когда та крышка захлопнулась, он навсегда попрощался с девушкой, - если ты не сможешь, мы можем придумать что-то другое. Конечно, на это уйдет время...
   - Я достану. Один есть у меня, со вторым поможет Тамара. А вот третий - проблема.
   - Так уж и быть, как достать третий подскажу я. - Ада улыбнулась, эта ухмылка с ноткой коварства насторожила Христофа. Конечно, он ей не доверял, но шанс отомстить за Майю упустить тоже не мог.
   Вернувшись с встречи и закинув пиджак в угол, Христоф устало рухнул в кожаное кресло. Он не спал очень давно. Ночуя у Ольги, Тамары, или в любом другом месте рядом с людьми, Тодóр не позволял себе отключиться и расслабится. Во сне его регулярно посещали кошмары, и он рисковал раскрыть себя. В собственной квартире зачастую бывали случай, когда очнувшись, Христоф сидел на разорванном в клочья матрасе. Но самое неприятное, когда бессознательно Тодóр впивался в каркас кровати, оставляя на дорогом цельном дереве глубокие следы ногтей. Приходилось по несколько часов доставать мелкие занозы из пальцев, которые в большинстве своем заходили глубоко, под самый ноготь. В ночь знакомства с Тамарой, находясь на грани гибели, притворяться и контролировать себя он не мог, и оттого чуть не убил девушку, а вместе с ней и себя. Так рисковать совершенно ни к чему. К тому же не поспать пару суток, для зверя не проблема. Но сейчас он не спал уже больше недели. Работа с Тамарой и Адой, потом поездка к Ольге, которая не отпускала его ни минуту. Христоф устал, он в который раз пожалел о связи с настырной блондинкой. Эта девушка утомила его. Ее доступность ранее льстила зверю, подстегивала к осаде следующих уровней форта ее морали. Теперь охотничьи инстинкты исчезли, осталось только презрение, даже какая-то брезгливость. К сожалению, другого выбора не оставалось, как продолжать игру.
  Сидя напротив огромного витринного окна, с пятнадцатого этажа можно было наблюдать весь город. Давно перевалило за полночь, и мир под ногами Тодóра до самого горизонта сверкал и переливался тысячей огней. Зверя томил груз тяжелых дум. Найти трех кукол красного. Придется снова открыть гроб Майи, от этой мысли внутри все сжалось. Что значит слово "фрагмент" - это прядь волос или придется отрезать ей палец? Он изувечил ее душу, лишил шанса на спасение, а теперь надругается и над ее телом? Стоит ли отмщение таких жертв? Тодóр вспомнил, как умирала Майя, каждую секунду ее страданий он умирал вместе с ней. Сам не заметил, как изнутри клокоча, поднимался звериный рык, закатанные белые рукава, открывали рельефные предплечья, и мышцы под оливковой кожей играли от напряжения. Конечно, он не упустит шанс уничтожить того, кто обрек на муки его женщину. "Надо узнать, где похоронена Тамарина подруга". Тамара. Ее образ успокоил вырывавшийся на волю гнев. Она никогда не рассказывала подробностей - единственное, что знал Христоф, это то, что перед их знакомством, ее подруга с работы погибла от рук красного зверя. Как теперь выпытать информацию, и при этом ничего не рассказывать о предстоящей охоте? С момента истории на заправке прошло много времени, а они до сих пор не виделись. Тамара не звонила, а сам он... И снова перед глазами темный узкий коридор и заплаканная девочка, что прятала рыдания в шуме воды. Такая беззащитная, нежная и живая. Христоф резко встал из кресла, взяв со стола начатую бутылку вина, сделал несколько длинных глотков, прямо из горла.
   Раздался звонок. Тодóр удивленно посмотрел на скомканный, валяющийся в углу пиджак: "Поздновато, даже для Ольги". Не выпуская бутылку из одной руки, секунд десять мужчина пытался другой найти нужный карман, а телефон не унимался. Христоф удивленно посмотрел на дисплей и ответил:
   - Привет.
   - Привет. Я тебя разбудила! - голос Тамары был тихим и грустным.
   - Нет. Как раз думал, не встретиться ли нам.
   - Давай сегодня? Приезжай сейчас.
   - Хорошо.
   Если бы на месте Тамары была любая другая женщина, у Тодóра ни на секунду не возникло бы сомнения в том, что ночное приглашение предполагает секс. Сегодня же он сразу настроился на кухонные посиделки до рассвета. Поспать не удастся, но мужчина был рад внезапному приглашению. Открыв свои запасы вин, достал бутылку, поразмыслив пару секунд, взял еще одну. Через двадцать минут Христоф уже стучал в дверь девушки. Он слышал как Тамара, аккуратно бежала босиком по мягкому ковру.
   - Я рада тебя видеть. Не думала, что ты действительно придешь.
   - Ты позвала. Как я мог отказать? - Тамара опять вспомнила объятия Христофа: "Это не может ничего не значить". В слух произнесла:
   - Мы не разговаривали больше недели.
   - Соскучилась? Доставай кружки - я с дарами. - Тодóр был доволен не только тем, что Тамара сама его позвала, этот ночной разговор по душам - отличная возможность узнать, где похоронена Тамарина подруга. - Чем занималась это время! - Тодóр не скупясь разливал по большим чайным кружкам красное вино. - С тобой все в порядке? Что-то случилось, раз ты позвала меня к себе в глухую ночь?
   - Да ничего не случилось. Просто поговорить захотелось... с кем-нибудь. - Тамара двумя руками держала кружку перед собой. Девушка сутулилась, словно вся хотела вжаться в чашку и исчезнуть. - Особо ничем не занималась. На работу ходила. О мире думала. В последнее время столько всего происходит. У меня ощущение, что вокруг все вертится, а я как безвольный целлофановый пакетик на ветру. Нет сил противостоять, и я лечу по ветру. Я себе не принадлежу... со мной такое уже было, но очень давно. А может мне все это только кажется. - Пристальный взгляд собеседника, слегка напряженный Тамара не заметила. Смущаясь своей откровенности, она не поднимала нос от ароматного напитка. - Знаешь, мне так хочется верить, что если есть ад, тени, звери и ведьмы, то есть и Бог. Что он проведет и не бросит. Верить, что кто-то удержит над пропастью.
  Христоф оборвал ее довольно резко:
   - Бог - миф!- Но сразу же попытался скрыть раздраженность. - И кому как не нам об этом знать. - Тамара чувствовала, как за стеной благодушия закипала злость. В этот момент перед глазами возникла первая ночь их знакомства, когда Тодóр, держал ее за горло, держал в руках ее жизнь. Сейчас девушка не понимала, что именно вызвало в нем такую реакцию.
  Голос его смягчился, но не взгляд:
   - Не думай о глупостях. У тебя есть я, а это намного лучше. Я буду тебя вести и поддерживать, против всего мира.
  Внутри Христоф кипел. "Бог?! Это я тебя спасаю, берегу твою задницу, а ей Бога подавай?! Я покажу... Что не поможет тебе никакой Бог. Есть только я и этот адский котлован! Приползешь и будешь умолять, чтоб я укрыл тебя. И ты выпьешь весь этот яд. Ты всего лишь моя кукла". Тодóр, как ребенок, готовый сломать игрушку, лишь бы она не досталась никому кроме него, был полон обиды. Уже несколько месяцев она его кукла, но зверь ни разу не воспользовался их связью. Иногда ему казалось, что Тамара заполнила пустоту, оставшуюся после смерти Майи, а иногда - что, у нее свое отдельное, возможно даже более важное место. Но сейчас он чувствовал себя преданным и хотел наказать девушку, испортить ее, сделать непригодной для Бога. Никогда прежде Христоф не следовал своей звериной натуре с подобной яростью.
   - Почему, ты позвала сегодня именно меня?
   - Потому, что кроме тебя, у меня никого нет,- эти слова дались девушке нелегко.
   - Почему у тебя никого нет? Ведь ты такая красивая и добрая. Ты помогла стольким людям
   - Я не знаю, так получилось. - Невнятно отвечала Тамара, склоняясь над чашкой.
   - Врешь. Знаешь. Ответь же мне.
   - Потому, что я не такая как все!- Девушка понимала, что Христов специально ведет этот странный диалог. Но она не догадывалась, что с каждым ее ответом рушатся барьеры между ними. Переступая через собственные инстинкты, которые кричали: "Молчи, не говори!", она все больше открывается зверю, становится к нему ближе, уязвимее.
   - Мужчины в твоей жизни тоже не было?
   - Нет. - Еще одна ступень вниз. Христоф смотрел в упор, а девушка, красная от смущения, лишь иногда поднимала взгляд, но тут же опускала, не выдерживая давления. Она была готова поклясться, что видела, как малахит его глаз переливался и перекатывался, а со дна поднималась бесформенная чернота. В этот момент стоило испугаться, но Тамара сидела, не двигаясь, словно привязанная. Христоф встал из-за стола. Внутри девушки все сжалось. Взяв начатую бутылку, он медленно разлил оставшееся вино по кружкам. Легкое разочарование, но чего именно она ожидала? Обойдя стол, мужчина сел рядом на узкий диванчик. Волнующее чувство близости в закрытой квартире, в крохотной кухоньке, завладело девушкой полностью. Тамара опять замерла. Зверь провел рукой по каштановым волосам, и та потеряла остатки воли. Медленно и осторожно, словно охотник, подбирающийся к особо пугливой добыче, Тодóр приблизился. Мгновенье мнимой нерешимости, что длилось вечность. И вот он долгожданный поцелуй. Губы мужчины, горячие и властные едва коснулись, на что ее тело тотчас ответило дрожью. "Я же так этого хотела". Этого? Объятия, аккуратные, но в тоже время жесткие и холодные, из них не вырваться. Одним движением Христоф снес, все, что было на кухонном столе, и посадил на него Тамару. Обе кружки полетели на пол и со звоном разбились вдребезги, а темно-красное вино растеклось по белому "под мрамор" кафелю. Кукла потеряла остатки самоконтроля, казалось, она была адски пьяна, хотя такого никогда не испытывала. Что происходит? Зачем она это делает? Хочет ли она, чтобы все случилось именно так? Сопротивляться не было сил: "Пусть будет так, как он хочет. Сдаюсь".
  Раздался стук в дверь. Не громкий, но очень настойчивый. Христоф удивленно посмотрел на, лежащую на столе, хозяйку квартиры:
   - Четвертый час. Ты позвала на чай еще кого-то? - Испугано оттолкнув мужчину. Тамара направилась к двери, на ходу поправляя халат и волосы. Остановившись возле входа, она замерла на несколько секунд, приводя в порядок дыхание, похлопывая ладонями по пылающим щекам:
   - Кто там? - в подъезде свет не горел, и в глазок что-то рассмотреть было очень сложно.
   - Откройте, это врач... Из больницы. Я вам тогда не верил... Кажется мне нужна помощь. - Понадеявшись на то, что в квартире Христоф, Тамара открыла дверь.
  В подъезде стоял высокого роста человек, весь в земле. Не возможно было понять какого цвета его волосы и кожа. Только ярко синие, глаза горели в слабом свете восходящего солнца, едва пробивавшегося через подъездную дверь.
   - Здравствуйте. Я Матвей. Помните мальчика из деревни с удушьем. Я к вам на скорой приезжал. - Христоф, стоявший за спиной Тамары, поменялся в лице. Он не рассказывал Зоркой о смерти врача, на тот момент это казалось несущественным. Но теперь мертвец вернулся, и объяснение этому лишь одно.
   - Помню. Проходите. Вам наверно сначала в душ? Проходите. Дверь налево, а пока я принесу полотенце.
  Глава 22
  Пока гость купался, Тамара убрала осколки чашек и вымыла пол. Все это время мысли ее были лишь о том, что произошло в этой кухне десять минут назад. Девушка не понимала, почему она согласилась, неужели вино, так сильно ударило в голову, и откуда эти странное чувство беспомощности. Конечно, за эти месяцы были моменты, когда она хотела его. Но не так и не то, и все должно было быть по-другому. А теперь внутри так гадко. Единственное, что успокаивало - это мысль, что в ее возрасте ходить "в девках" странно даже более чем. "Хорошо, что у меня теперь появился такой "опыт", ничего страшного же не случилось. Хоть не умру девственницей. Хорошо, что это был он. Только вот как теперь смотреть друг другу в глаза?" В одном она не могла признаться даже себе. Девушке было очень грустно от ощущения, будто в тот момент с ней был абсолютно чужой человек. Даже в ночь их знакомства, когда она чуть было не погибла от руки Христофа, Тамара видела его настоящего, и чувствовала как самого близкого человека. А сегодня это был манекен, чучело, а внутри, казалось, совсем пусто.
  Христоф из соседней комнаты слышал, как вокруг Тамары поднимается стена, одолеть которую дешевыми фокусами уже не получится. Сейчас, остыв, мужчина осознал, какой проступок он совершил в порыве гнева - злоупотребил связью между куклой и ее хозяином. Коварство черного зверя в тонких манипуляциях, когда жертва идет по пути самоуничтожения, будучи полностью уверенной в своих желаниях и поступках. С другими он искал червоточины и лишь подсказывал, создавал нужные ситуации, поощрял, но в грех каждый вступал по собственному желанию. Сегодня Тамара, оказавшись под влиянием и давлением, не понимая природу своих действий, потеряла к нему доверие.
  В данный момент больше его волновал не вопрос "зверь, кукла и этика взаимоотношений". Сейчас Христофа мучил обычный человеческий стыд. Он силой заставил невинную девушку отдаться, что было низко даже для него. Этой ночью он своими руками сломал что-то очень тонкое и хрупкое, что было между ними. А ведь именно она, единственная, кто понимает кошмары зверя, не испугавшись его настоящего, взяла за руку. Сидя в уютной комнате, где столько часов они провели в разговорах и в радости, Христов понял, что отказаться от Тамары, оставить ее как Майю, он не сможет. Щелкнул крючок в ванной - новая проблема просила сменную одежду.
  Трое собрались на кухне, и девушка наливала гостю чай в последнюю целую кружку. Руки дрожали, казалось, это Христов силой мысли заставлял их неповиноваться хозяйке. За окном было уже совсем светло, бессонная сложная ночь оставила следы на лицах всех троих. Светло- зеленый банный халат Тамары смотрелся на Матвее довольно потешно: спина парня была раза в два шире предполагаемого размером, длины пояса хватило с трудом, а рукава доставали лишь до середины предплечья. Неловкое молчанье прервала девушка на правах хозяйки дома:
   - Ты.. Вы говорили, что вам нужна помощь. Расскажите. - Тамара, красная от стыда, хотела провалиться сквозь землю. Не зная, что за отношения теперь между ней и Христофом, она не могла повернуть голову в его сторону. "Пусть, он сделает вид, что ничего не было и никогда об этом не заговорит. Пусть, все будет как раньше"
   - Я пришел сюда, хотя найти твой адрес было сложно, особенно если учитывать, в каком виде я был, и что вся больница меня знает. Пришел к вам, потому, как вспомнил, что ты говорила, когда мы за мальчишкой на скорой приехали. - Казалось, в комнате было только двое Матвей и Тамара, поскольку разговаривал гость исключительно с ней. - Тогда я конечно всерьез не воспринял, но когда выбираешься из могилы, несколько пересматриваешь базовые концепции устройства мира... Я умер. И как вышло, что я сейчас сижу, пью чай, - синеглазый врач кивнул на чашку, - это вы мне можете объяснить?
   - Если честно я о таком никогда не слышала, - Тамара смотрела на гостя с широко распахнутыми глазами. Мысль о том, что он просто врет конечно была, но зачем взрослому человеку вывалявшись в грязи ходить по гостям? Розыгрыш? У Тамары единственный друг (а теперь вообще не понятно кто), стоит рядом, серьезный человек, удивленный не менее чем она.
   - Теперь ты зверь. - Отчеканил Христоф. Он заполнял собой весь дверной проем, а за его плечами беспросветная чернота коридора словно уходила под землю до самой преисподни. Скрестив руки на груди, он смотрел на гостя с неприкрытой неприязнью, сверху вниз. Услышав это, Тамара отскочила назад, руками перевернула сушилку с посудой, откуда полетели тарелки вперемешку со столовыми приборами и с жутким звоном рассыпались по кафелю. "Четыре разбитые тарелки, ушибленный кобчик и шишка на голове от навесного шкафчика, а так же, две разбитые кружки, первый секс и гость-зверь - это очень сложная ночь, однако", Тамара кинулась собирать осколки, сейчас это было проще, чем думать о происходящем вокруг. Физическая боль сбросила с глаз пелену паники, возникшей в первую секунду, к тому же присутствие Христофа успокаивало и не давало броситься из собственной квартиры, куда глаза глядят.
  Тодóру не надо было смотреть в душу гостя, чтобы понять к какой породе теперь принадлежит Матвей. Христоф был свидетелем последних часов жизни врача, и сейчас он была абсолютно уверен, что пред ним на узком диванчике сидит белый зверь:
   - Тамара, тебе не надо бояться. Этот ничего общего не имеет с демоном из твоего детства. - Тодóр опустился на колени рядом с девушкой, и неуверенно положил руку на ее плече. В этот момент испуганную ее одолевали смешанные чувства, радость, что новый знакомый, которого она сама же и впустила в дом, не причинит ей вреда и желание, чтоб Христоф скорее убрал руку.
  Собрав все осколки, девушка села за стол:
   - И что ты будешь теперь делать?
   - Я не знаю, надеялся, что вы поможете разобраться, подскажите, как быть.
   Тодóр чувствуя, как Тамара все больше отдаляется, начал раздражаться:
   - Забирай свои вещи и иди домой. Живи как жил. Мы уже ничем тебе не поможем.
   - И куда он пойдет!? Если все соседи и друзья, его семья его похоронила! Как же он перед ними появится? - Тамара переняла раздражение от Христофа, ее возмутило то, как свободно он распоряжается людьми у нее дома. Обернувшись к Матвею, сказала:
  - Если хочешь, оставайся у меня, пока не разберешься, что делать дальше. - Девушка бессознательно хотела закрыться от Христофа, поставив между ними третьего, воспользовавшись новым знакомым как щитом.
  Тодóр сдерживал негодование из последних сил. Ему нужно было поговорить с Тамарой наедине, поскольку казалось, что если сейчас он уйдет, то все безвозвратно развалится:
   - Если ты решила ему помочь, то отдай мой плед, пусть отоспится, у него была тяжелая ночь.
  Пока Матвей с Тамарой возились в спальне с ночлегом, если так можно говорить, когда речь идет о шести часах утра, Христоф терпеливо дожидался возможности поговорить с девушкой. Наконец, она вошла, и устало села на диванчик напротив. Тодóр собравшись с мыслями, выдохнул:
   - Нам надо поговорить. - В первый раз Тамара видела, как Христоф прячет взгляд. Слова давались ему с трудом. - То, что сегодня случилось... Это было ужасно...
   - Извини, - Тамара изо всех сил старалась не расплакаться.
   - Нет. Нет. Ты не так поняла. Не в том смысле, что мне не понравилось, или я не хотел тебя. Нет. Просто все должно было быть не так. Я хочу извиниться. Понимаю, что это ничего не изменит, но хочу, чтоб ты знала: я не со зла. Не хотел давить на тебя. Не знаю, что на меня нашло, а теперь эта неловкость... - Вдох. Черные брови немного приподнялись, а взгляд прояснился. Его голосу вернулась привычная уверенность. - Я не хочу, чтоб ты от меня закрылась.
   - Да ничего страшного. Все нормально. - Девушка не успела обдумать всю ситуацию, и не знала что отвечать. В глубине души она переживала, что если они сейчас поссорятся, то он уйдет, исчезнет из ее жизни насовсем. Она была похожа на маленькую улиточку, которая под лозунгом "Все в порядке" только глубже пряталась в свой домик и Тодóр это видел.
   - Дай мне шанс. Я хочу остаться твоим другом... Хотя бы другом. - Взгляд Тамары поменялся и Христов сразу же это заметил. "Вот оно". - Я очень давно думал... О нас. Тогда в коридоре... Мне казалось, что ты тоже этого хотела. Обещаю, я больше не трону тебя, пока сама не попросишь. Только не прячься от меня.
  Глава 23
  Вокруг Тодóра все разваливалось, ничего не происходило, так как ему хотелось, со всех сторон его прижимали, вытесняя из зоны комфорта. Ольга с ее вульгарной навязчивостью, Ада с непомерными требованиями. Тамара (хоть тут он сам облажался). Появление нового зверя в такой неудачный момент. Еще двадцать четыре часа назад, он мог одним словом выкинуть его из ее жизни, а теперь приходится мириться, с тем, что тот спит на его месте. И все покатится к чертям, если Матвей хоть слово скажет Тамаре, о том, что она помечена, а ведь он это видит. Есть лишь небольшой шанс, что белый, как новоиспеченный зверь, пока не особо разобрался что к чему в этом чертовом мире. Это даст Христофу немного времени, чтоб убрать его с поля зрения. Сейчас взбешенный, он шел на кладбище на могилу Майи. Поговорить с Тамарой о ее умершей подруге тоже не получилось, а главное теперь не ясно когда станет уместным поднять эту тему, ведь их отношения могут не скоро вернуться в доверительное русло. Ада тоже явно дала понять, что без первых двух ингредиентов, помогать с третьим не станет. Так что единственное сейчас, что он мог сделать - отправиться к уже известной могиле. "Но сначала лучше поспать, как раз до полуночи есть время". Добравшись до дома, Тодóр не раздеваясь, завернулся в огромное одеяло и моментально провалился в сон.
  "Опять это невыносимо-тянущее ощущение слабости. Вокруг все густое, движется так медленно, а может и замерло вовсе. Здесь всегда сумерки, серость, но никогда не было солнца. Это Я. Я снова здесь. И это мои пальцы стягивают толи тоска, толи страх. Я знаю. Я жду. Свинцовые с лиловым оттенком дома черными глазницами окон следят за мной. За этими рамами те, кто знают меня. Они мертвы. Или нет. Или будут. Не важно, они смотрят. Их тени не оторвутся от их нор. Они всегда будут ждать меня тут. Тяжело идти, словно сквозь толщу воды, она пронизывает меня, держит, вяжет. Но я иду. Мне надо домой. Там Он, спасет. Томящее душу покалывание поднялось по рукам, и подбирается к сердцу. Скоро. Деревянный пол, твердый, в нем нет воды. Я знаю наизусть узоры каждой половицы. Плечи стянуты канатами. Они сушат и ниже пут моего тела уже не существует. На пол капает кровь. Первая. Моя. С носа? Изо рта? Не знаю, я могу смотреть только в пол. Я вижу свои волосы - черные. Черные капли медленно летят в дерево. Быстрее. Быстрее. Седьмая. Здесь мой дом, здесь мой отец, тут давно пусто. Я не заметил, как остался один. А может я всегда был один? Она плачет, просит о помощи. Я смотрю в пол. Двенадцатая. Нет, он придет, он не бросит. Хруст. Внутри все сжалось. Приступ, один, два, три. Подкатив к горлу, рвота выплеснулась наружу. Черным залило серое дерево. Тошнота не отпускает, живот, горло сжимают и выталкивают наружу. Но внутри пусто. Кажется, сейчас изнутри начнут отрываться куски меня самого. Восемнадцатая. В моих волосах чья-то рука. Теперь я могу видеть комнату. Белое пятно в стороне. Платье!? Верните пол, верните мой деревянный орнамент! На шее холод, как будто одеваешь серебряную цепочку морозным утром. Кожа расходится. Лопаются под тонким лезвием тяжи. Кричу, но ничего не слышу, ведь у меня полный рот воды, ее не выплюнуть - она везде. Болит горло, наверно от крика. Я марионетка в руках пьяного кукловода. Еще одно судорожное движение и я падаю. Весь, лишившийся всякой опоры. В темноту..."
  Проснулся Христоф так же быстро, как и заснул. На часах было одиннадцать часов ночи - для кладбищенских прогулок рановато. Зверь снял с себя одежду в которой пришел от Тамары и направился в ванную: "Надо смыть с себя всю эту муть". Сегодня он спал достаточно спокойно. Видимо усталость сделала свое дело. Во рту стоял привкус крови, возможно, это сон был очень реалистичным, а возможно, он просто прикусил себе щеку. Во втором часу Христоф вышел из дома, а в двадцать минут третьего, уже стоял возле нужной могилы.
  В этот раз на кладбище было тихо. Еще по летнему теплый ветерок уже тихонько напевал осенние мотивы, лаская всех без разбору. Мужчина не шевелился, глядя на поросший молодой травой участок. Минута нерешительности прошла, и штыковая лопата вошла в грунт с характерным звуком. За всю неделю не пролилось ни капли дождя, и земля была полностью сухая. От активной работы она мелкодисперсным облаком стояла над быстро углубляющейся ямой. Тодóр старался не дышать. На каждом вдохе частицы пыли проникали в легкие, царапая горло, оседали, казалось, Христоф чувствовал каждую. Теперь они останутся с ним до конца его неизмеримо длинной жизни. Могильная земля прорастет, даст корни и будет постоянно притягивать, возвращать его сюда к Майе. Прокопав полметра, зверь не мог дышать уже из-за зловония.
  Лопата наткнулась на деревянный ящик. Тщательно очистив всю поверхность гроба, Тодóр открыл крышку. "Волосы, волосы, всего лишь одну прядь". Крепко стиснув зубы, сквозь густой запах гнилой плоти мужчина наклонился над останками. Вонь все равно, просочилась, сквозь плотно сжатые губы, оставляя во рту тошнотворно сладкий привкус, она проникала в поры, забивала их, заставляя Христофа задыхаться. Наконец трофей в руках. Поднимаясь чтоб закрыть крышку, Тодóр по неосторожности бросил взгляд на лицо погребенной. Раздутая, местами рваная синюшная кожа была покрыта черной сосудистой сеткой, со дна ямы на него с укором смотрели пустые выеденные червями глазницы. Перед Тодóром в дешевом гробу лежала Тамара. Зверя охватил ужас, пытаясь отскочить, он уперся спиной о край ямы. Земля предательски обвалилась, засыпаясь в рот и в глаза, она скрипела на зубах, перекрывала дыхание, словно хотела похоронить его вместе с девушкой. Выбравшись, зверь закидал яму так, быстро, словно от этого зависела его жизнь. Сердце бешено колотилось, ужас не оставлял. "Больные мысли, пустые страхи", он тщетно пытался себя успокоить. В глубине души он всегда знал: Тамара умрет. Рано или поздно, но в любом случае по его вине. Все предопределилось в момент когда, он прикоснулся к ней.
  Весь в грязи, шаткой походкой зверь шел между старыми могилами: заросшие, с кривыми памятниками и крестами. Единственный кто о них заботился - это ветер. Христоф брел между проваленными сгнившими оградками, не в состоянии справится с шуткой, которую подсунуло ему его же подсознание. Слегка качнувшись, Тодóр оперся о заборчик, обвитый дикой ежевикой. С десяток колючек впились в ладонь, и это стало последней каплей. Со звериным рыком Христоф двумя руками вцепился в и без того почти развалившуюся изгородь и вырвав кусок, швырнул его метров на пятнадцать.
   - Тодóр?!- обернувшись на знакомый голос, зверь увидел Тамару. Солнце еще не поднялось, но ночь уже уползала в тень, уступая смену свету, и мужчина мог хорошо видеть обеспокоенные широко открытые глаза девушки. Взволнованная, она казалась еще стройнее. Тамара смотрела на него абсолютно не подвижно, только ветер играл густыми волосами, собранными в хвост. В несколько шагов он оказался рядом и прижал девушку к выпачканной в земле груди:
   - Живая. - Он гладил ее по голове и целовал в лоб. Из обоих ладоней сочилась кровь от ран оставленных ежевичьими зубами.
   - Что случилось? Почему ты тут? - голос девушки дрожал от волнения, не сопротивляясь зверю, она обняла в ответ, сжав в кулачки ткань его рубашки, - Пойдем домой, там и поговорим.
   - Нет, у тебя там сидит уже один. Едем ко мне. Машину я оставил тут не далеко.
  Выйдя из кладбищенских ворот, обоим стало спокойнее. По дороге неловкое молчание оборвал Тодóр:
   - Что ты делала на кладбище в четвертом часу ночи?
   - Мне надо было увидеть подругу. Я перед ней виновата. Почти полгода прошло, а я ни разу ее не навестила. - Показались первые лучи солнца, теперь все что случилось во мраке, казалось не настоящим, только окровавленные ладони Тодóра и его грязные вещи, служили доказательством. - Куда интереснее, что делал там ты, еще и ... в таком виде.
   - Мне тоже надо было кое-кого увидеть. Не ходи по ночам одна, это может быть опасно.
   - Забор в голову может прилететь?
   - Хм, и это тоже. Согласись невероятного совпадения встреча.
  Глава 24
  Поднявшись на лифте на верхний этаж высотки, Тамара в очередной раз ощутила разницу между их мирами. Ей невольно стало стыдно, за то в какой убогой норе, она принимала гостя. Замок на массивной двери удовлетворительно пипикнул, приняв четыре цифры от хозяина. Христов провел девушку в квартиру. Впечатленная простором, Тамара не знала, куда себя деть. Все вокруг казалось новым и совершенно не обжитыми, а если она сядет в кресло, то сразу же набегут продавцы-консультанты, чтобы ее поругать. Хорошо, что Христоф позвал ее на кухню. Стерильная. Единственным признаком жизни была куча грязных бокалов вокруг раковины. Открыв кран, Тодóр подставил руки под струю холодной воды:
   - Тут занозы пооставались. Поможешь достать?
   - Конечно, но тут наверно иголка понадобиться. У тебя есть? Сложно представить тебя за шитьем.
   - Открой справа второй ящик сверху, я тебя удивлю.
  Тамара достала металлическую коробку, которой на вид не меньше лет двадцати. Не без труда ее открыв, девушка обнаружила целый арсенал по извлечению заноз:
   - Удивил. А зачем тебе это все. Тут одних пинцетов четыре штуки. Скальпель?!
   - Я занимаюсь резьбой по дереву, так что этот набор всегда кстати. Давай уже начнем.
   - Подставляй. Я вся готова тебя спасать.
   - Ты бы себя немного поспасала, ночной любитель кладбищенских пейзажей.
   - А ты мне покажешь свои деревянные работы?
   - Ау, нежнее будь! Покажу. - Тамара достала около десятка колючек, от которых остались не глубокие следы.
   - У тебя точно все хорошо? - голос девушки стал очень тихим. Она понимала, что честный ответ получит врятли.
   - Конечно, не переживай. Пошли, покажу свою мастерскую.
  Пройдя по коридору в дальнюю комнату, зверь открыл дверь. Перед Тамарой открылся самый натуральный столярных цех. Три массивных стола, а вокруг них целая свалка из кусков дерева, совершенно разной формы и длинны, инструментов, как ручных так и электрических, кучи спутанных проводов разбросанных по полу, и все это обильно присыпано древесной стружкой:
   - Как тебе разрешили в таком доме устроить... это?
   - Ммм, я могу быть очень убедительным. Знаешь, никто кроме... никто не видел мои творения.
   Христов эффектно скинул черную пленку, так, что опилки разлетелись во все стороны. И перед Тамарой появился ряд деревянных статуэток разной величины и из разного дерева. Идеально гладкие они блестели в свете диодных ламп. Самой большой была лань, на фантастически тонких ножках, с высоко поднятой головой. Ее глаза, находящиеся на одном уровне с глазами Христофа, были настолько живыми, что казалось, сейчас она взмахнет ресницами, и умчит в свой волшебный лес. Остальные фигуры были меньшего размера, но не уступали по тонкости работы. Здесь был крокодил, лемур, и еще около десятки других животных. Тут же рядом стояла не законченная цапля.
   - Вот это красота! Да ты мастер! - Восторгалась Тамара. - Это сколько же времени ты этим занимаешься?
   - Лет сто, наверное!- улыбнулся в ответ Тодóр. - Мне нравится дерево, от него исходит тепло, как от живого тела. Я создаю, и это приносит радость. - Христоф с трепетом провел рукой по изгибам лани. - Каждая из них - моя память.
  Щелкнул входной замок.
   - Тодóр! Ты тут? Сюрприз!- в дверном проеме мастерской, широко улыбаясь, появилась Ольга.
   - Как ты вошла?!- голос хозяина дома быль лишь не много громче обычного, но в нем пульсировало напряжение, застигнутый врасплох, Христоф не скрывал раздражение.
   - Здесь код двери такой же как и дома. Ты не рад меня видеть? - Ольга заметно притихла. - А кто эта женщина, и что она делает у тебя в семь утра?
  Получив от мужа развод, Ольга свободная и счастливая приехала при полном параде. Обтягивающая майка, с глубоким декольте, черные шортики, еле прикрывавшие округлую попу. Еще полгода назад девушка ни за что бы не вышла из дома в таком виде и сейчас она выглядела довольно пошло и нелепо:
   - Тодóр, что происходит? - Голос ее был неровный - первые признаки грядущей истерики. - Ты же любишь меня? Ты же говорил!
  Тамара стояла как вкопанная, сейчас ее мало волновали душевные терзания незнакомки. Даже ее собственные отношения с Христофом отошли за задний план. Перед ней стояла кукла, полностью покрытая черным полупрозрачным коконом. Внезапная гостья будто находилась внутри снежного шара, только вместо снежинок, внутри клубился дым. Метка черного зверя.
  Под жестким, полным гнева, взглядом хищника Ольга пошла на попятную.
   - Тодóр, извини меня, прости пожалуйста! Я просто не могла больше выносить эту разлуку. Но я уеду, и буду ждать тебя, как и прежде. Только прости меня.
  У Тамары в голове бурлил водоворот догадок. Христоф не такой как она. Эта девушка пришла к нему потому, что она одержима им. И это чувство бессилия, преследующее Зоркую уже несколько месяцев, как в детстве. Все повторилось. Случилось то, чего она боялась столько лет. Демон пробрался в ее дом, в ее душу, в ее постель. А она так глупо этому радовалась.
  Один взгляд на Тамару, и Христофу стало ясно - она обо всем догадалась. Девушка стояла без движения с широко раскрытыми глазами, даже не моргая. По ее лицу текли слезы.
   - Я не буду тебе лгать. - Голос мужчины был жесткий, он отчетливо произносил каждое слово. - Я бы очень хотел, чтобы ты ничего не узнала. И это полностью моя вина, что все так сложилось. Единственное, что я хочу и могу сделать сейчас, это показать, насколько ты важна для меня. Тамара. Сама знаешь, насколько сильна связь, и чем рискует зверь, когда она обрывается.
  Христоф наклонился над Ольгой, в это время блондинка уже стекла на пол. Она рыдала, закрыв лицо руками, и без конца повторяла:
   - Прости меня, прости меня. Извини. Я все-все сделаю.
   - Конечно, я прощаю тебя. Не плачь. - Христов встал на колени рядом с Олей. Подняв взгляд на зверя, девушка замерла, словно загипнотизированная. Так сильно любимые ею зеленые глаза снова наполнились лаской и светом. Казалось, весь мир ее помиловал и вновь подпустил к источнику радости.
   - Нет. - Неуверенно прошептала Тамара.
   - Не надо плакать, я же радом. Все неприятности закончились. - Христоф коснулся золотистых волос, и Ольга улыбнулась, ее лицо засветилось счастьем.
   - Нет! - Тамара повысила голос, она нутром чувствовала, сейчас случится страшное.
   - Иди ко мне, обниму. - Оля покорно, словно в черную воду, окунулась в объятия зверя.
   - Не смей! - Тамара кричала. На последнем звуке раздался хруст сломанных позвонков. Ольга обмякла. Христоф оттолкнул безжизненное тело и тоже рухнул на пол. Оба лежали, словно бесформенные тряпичные куклы, из которых вынули всю набивку.
  
  Часть 2.
  Глава 1.
  Осеннее солнце тщетно пыталось пробиться сквозь плотно зашторенные окна. Христоф предпочитал полумрак, скрывающий от глаз ход времени. Сейчас он, развалившись на огромном кожаном диване, лениво переключал каналы. Рядом с лежбищем стояла недопитая бутылка красного вина, к которой зверь периодически прикладывался под назойливый треп с экрана с диагональю в шестьдесят пять дюймов. Открылась дверь ванной комнаты, Тодóр слышал, как легкие женские шаги не спеша приближались к гостиной.
   - Ты вообще домой собираешься? - крикнул он, зная, что гостья уже за дверью.
   - Я тебе надоела? - в комнату легкой походкой вошла полностью завернутая в белый махровый халат Ада.
   - Слишком примелькалась. Отойди, экран закрываешь.
   - Не надо мне хамить. - Девушка подошла с Тодóру вплотную и провела рукой по его щеке, - особенно, если ты хочешь, чтобы я продолжала тебе помогать. Или уже передумал убивать страшного зверя?
   - Ну, не дуй губки. Хотя, если говорить откровенно, ты еще ничего не сделала, кроме того, что порядком утомила меня этой ночью.
   - Да?! А я и не заметила. - Ада задорно подняла одну бровь, и из-под длиннющих ресниц заблестели искорки. - Как продвигаются поиски второй куклы? Ты так и не поговорил с Тамарой?
   - Нет, трубку она не берет, а заявиться к ней домой... Мне кажется, сейчас это не очень хорошая идея.
   - Знаешь, - Ада перекинула стройную ножку через торс Христофа. Сев на него верхом, она принялась указательным пальчиком выводить невидимые линии на рельефной груди мужчины. - Может ну ее, эту твою Тамару. Я сама смогу собрать все необходимое для приманки. Просто мне понадобиться чуть больше времени.
   - Насколько больше?
   - Надо настоять травы, принести несколько жертв... Года полтора.
   - Нет! Я не собираюсь столько ждать. Пока будем придерживаться плана, а с Тамарой я сам разберусь.
   - Хм, как скажешь, - скрыть разочарование Ада даже не пыталась. Поднявшись с дивана, она принялась собирать разбросанные по комнате вещи. Полностью одевшись, ведьма направилась к выходу:
   - Я не ожидала, что ты меня вот так позовешь. Позвони, как только разберешься со всеми этими куклами, или если просто захочешь меня увидеть.
  
  Ада ушла, оставив зверя на диване. Как только входная дверь захлопнулась, мужчина тут же кинулся к валявшемуся под диваном телефону. Длинные гудки - Тамара опять не подняла трубку. Закинув телефон обратно, Христоф взялся за бутылку. Прошло четыре дня с их последней встречи, когда жизнь Ольги закончилась. От этой мысли накатил приступ тошноты. Тодóр помнил каждую секунду, когда Ольга вырывала из него жизнь, пытаясь забрать с собой. Только энергетическая связь с Тамарой помогла зверю остаться на этой стороне, и именно на нее он и рассчитывал. Христоф вспомнил, как девушка вся в слезах кинулась к нему, как просила не умирать:
   - Христоф! Христоф! Очнись!- Тамара била его по щекам, пытаясь привести в чувства. Сейчас Тодóр лежал перед ней такой же серый, как и в ночь их знакомства. Девушка слышала, что в нем еще теплится жизнь. Положив голову зверя себе на колени, она убрала волосы с высокого лба. Слезы не переставали бежать по лицу, сколько бы Зоркая их не вытирала.
   - Я в порядке. Ты опять не дала мне умереть. - Прохрипел мужчина. С трудом привстав, он повернулся к Тамаре лицом и взял ее за плечи. - Теперь ты понимаешь, как много для меня значишь? - Тамара поменялась в лице. Слезы, которые так долго она не могла побороть, резко закончились, и только большие серые глаза, на самом дне которых была пустота, смотрели на Христофа. - Я понимаю. Ты сильно испугалась, но теперь между нами нет секретов. Теперь все будет по-другому.
   - Пусти. - Казалось, это шипение вырывалось не из человеческого горла.
   - Успокойся, теперь все будет хорошо. - Христоф говорил тем самым бархатным голосом, от звука которого тысячи барышень млели, уступая воле зверя.
   - Пусти!- это был уже не змей, а дракон. Тодóр бессознательно убрал руки. Глаза Тамары горели и переливались темно-вишневым, словно густая кровь, заполнив зрачки, искала и не могла найти выход.
  Девушка скрылась за входной дверью, а Христоф так и остался сидеть на полу. Изумленный, он был уверен, что полминуты назад смотрел в глаза красному зверю.
  ***
  Тамара бежала, не видя куда. Ноги несли девушку по не знакомым улицами, слезы снова потекли, покрывая окружающий мир сплошной пеленой. Пробродив около пяти часов, сознание понемногу вернулось, и накатила усталость. Двое суток тяжелых во всех отношениях практически без сна - девушка валилась с ног. Домой Тамара приехала уже на такси. На душе стало легче, как только она переступила порог. Нагнувшись чтоб расстегнуть босоножки, девушка потеряла сознание и, ударившись головой об обувную тумбу, свалилась на пол. Из комнаты выбежал Матвей, он на руках отнес пострадавшую в постель.
  Почти неделя прошла с того момента, как Тамара вернулась из дома Тодóра. Все эти дни она не поднималась с кровати. Матвей выходил из квартиры только по необходимости - в аптеку и продуктовый, остальное время он ухаживал за девушкой: обрабатывал рану на лбу, отпаивал чаем, уговаривал поесть. Белый с самого начала увидел, особую связь между Тодóром и Тамарой. Когда девушка вернулась разбитая и высушенная, с выплаканным лицом, он догадался, кто был тому виной. Пока Тамара была без сознания, зверь, увидев множественные попытки Христофа дозвониться, отключил на ее телефоне звук. Так же Матвей связался с директором зоопарка и предупредил об отгулах. Бледная, со спутавшимися волосами и пустым взглядом, при вид ее, сердце Матвея сжималось от сострадания. Девушка со сложной судьбой, что отчаянно рыдала, держась за его белый рукав у кровати умирающего мальчика, и просила поверить в ее страшный мир - что тогда, что сейчас, над ней нависала черная тень Тодóра. Теперь Матвей видел метку, но не решался об этом говорить. Он не задавал вопросов, куда она ушла той ночью, что именно случилось. Белый зверь просто сидел на полу возле кровати и слушал, как сильно стучит сердце мучаемое кошмарами.
  Тамара не хотела шевелиться, тело свинцовой гирей тянуло ее к земле или под землю. А может это душа, настолько выедена демонами и жизненными трудностями, что потеряла всякие силы и желания. За зашторенными окнами день сменялся ночью, и один кошмар плавно перетекал в другой. Страшные сны преследовали ее всегда. Воспоминания, в которых красный зверь терзает девочку не просто оставили шрамы, они стали ее частью, вросли, пустив длинные цепкие корни. Сейчас в ее кошмарах место красного демона занял Христоф. Теперь именно его голос шептал ей в багровой мгле. От него не сбежать, не скрыться, ведь он внутри. Он возвращал, поднимая со дна все детские страхи, что приносили боль, подобно оголившемуся нерву.
  В то время когда она не спала, в голове Тамары было пусто. Мысли вертелись вокруг узоров на зеленых занавесках или тиканья настенных часов. Ее внимание не привлекал даже мужчина, живший с ней в квартире.
  В дверь позвонили. Сердце Тамары сжалось. Пока она думала, куда лучше себя деть - под кровать или в окно, щелкнул дверной замок:
   - Здравствуйте. Проходите, это я вам звонил. - Матвей открыл входную дверь.
   - Здравствуйте. Спасибо, что позвали. Георгий Владимирович, а это Мария Павловна. Мы родители.
  Тамару словно обдало кипятком. Волна пробежала от пяток до самой макушки, где осталось ощущение, что кожа сжалась, а волосы зашевелились. Мама уже снимала обувь:
   - Тома! Томочка! Ты тут! - Она вошла в комнату.
  Глава 2
  Матвей все время старался поддерживать чистоту и регулярно проветривал комнату, но уговорить девушку помыться ему не удалось ни разу. Спертый воздух в маленькой комнате казался вязким и густым.
  Услышав голос родителей, Тамара подскочила с кровати, и предстала перед ними во всей красе недельной несвежести. Спутавшиеся густые волосы образовали гнездо, где для полноты картины не хватало разве что яичной скорлупы и птичьего помета. Тамара стояла перед родителями в розовых пижамных штанах и зеленой футболке, что мятым мешком свисала с узких плеч.
   - Что случилось!? Опять болезнь?! - Ужас в глазах матери заставил девушку окончательно выйти из апатии. Годы страданий она переживала не одна, и сейчас кроме любви и благодарности, Тамара чувствовала и ответственность перед родителями, теперь она взрослая и должна проявить характер. Ведь они будут спокойны и счастливы лишь тогда, когда будут уверены в ее благополучии.
   - Все хорошо. Я в порядке. - Тамара устало улыбнулась. Тяжелые брови отца, не расправились ни на миллиметр: за внешней суровостью пряталось, сердечное переживание за любимую дочь. Родителям давно уже перевалило за сорок. Это была интеллигентная обеспеченная пара, положившая полжизни на благосостояния дочери.
   - Матвей позвонил, сказал, что волнуется и не знает как тебе помочь, попросил приехать. Скажи честно, что у тебя произошло?
   - Хм... Парень бросил. Не волнуйтесь. Еще немного полежу, и все будет как раньше.
   - Гриш, а пойдите на кухню поставьте чай. Мы же столько еды принесли - все вместе и поужинаем. - Высокая статная крашенная блондинка лет сорока с идеально зачесанными в хвост волосами, осторожно подошла к Тамаре и усадила дочь на кровать. Доверительным шепотом мама спросила:
   - Этот Матвей? Как он о тебе заботится, даже нам позвонил. Мне он очень понравился.
   - Нет, другой. А Матвей просто у меня живет. - Тамаре стало легче, рядом с родителями, она чувствовала себя снова ребенком, когда груз бед и ответственностей можно переложить на кого-то взрослого и постоянного.
   - Мы с тобой давно не разговаривали. Столько нового в твоей жизни.
   - Не хочу сейчас рассказывать, но я рада, что вы приехали. - На кухне позвякивала посуда, доносился запах жареного мяса. Тамаре было радостно. Ее дом, снова ожил, наполнился человеческим теплом, а Тодóр, ведьмы, звери - казались дурным сном, что спрятался в тени, гонимый светом дня.
   - Ну, тогда, давай, приведи себя в порядок, и пойдем есть. Уж очень ты похудела. Вообще-то, я уже записала тебя на прием к доктору, может нам все же стоит его посетить? Так, для профилактики.
  Мир вернул себе краски. Горячий душ смыл оставшийся налет оцепенения, а свежая одежда так вообще привела в восторг. Около получаса ушло на то, чтобы расчесать волосы. Пугающе большой и неприглядный каштановый ком полетел в мусорку, а вслед за ним и зеленая футболка.
  Поместиться на кухне четырем взрослым людям было сложно. Родители заняли комфортные табуретки, а Тамаре с Матвеем пришлось тесниться на диванчике плечом к плечу. Такая близость смущала девушку, к тому же она начала осознавать, как выглядела и пахла все-то время, пока привлекательный гость за ней ухаживал. Хотелось провалиться сквозь землю.
  Мама с папой привезли много еды, печеная картошка, отбивные, несколько салатов - все из столовой на их улице. Только сейчас девушка ощутила, насколько голодна. Если бы не три пары глаз рядом, она, наверно, ела бы руками.
   - Матвей, расскажите о себе. Как вы познакомились с Тамарой? Знайте, мы очень благодарны, что вы рядом с ней и так много для нее сделали. - Мария Павловна заглядывала парню в глаза не то с признательностью, не то с надеждой. В ее голосе Тамара услышала чаянья пристроить дочь в хорошие руки.
   - Я врач скорой помощи. - Начал Матвей голосом полным гордости, но на последнем слове запнулся. - Был, теперь не работаю, а Тамара предложила пожить у нее пока не наладится.. все.
   - О, врач! Не переживайте, у вас вся жизнь впереди. - Кривую ухмылку парня родители не поняли, а Тамара не увидела, только на несколько секунд перестала жевать
  Выпив чай, родители ушли, и Тамара с Матвеем остались одни в квартире. Девушка чувствовала себя неуютно в комнате с мужчиной, что стягивал штаны с ее бессознательной задницы:
   - Давай кино посмотрим?
   - Давай. На твой выбор. - Матвей сел за стол, на котором стоял компьютер и приготовился искать, что закажут.
   - Сказку хочу.
  Двое расположились перед монитором. Тамара, подложив подушки под спину, сидела на кровати, завернувшись в чистый пододеяльник, а Матвей лег на пол, на привычный красный плед.
   - Матвей, - голос девушки был тихим, - спасибо тебе большое.
   - И тебе спасибо.
  ***
  Матвей проснулся посреди ночи. Он слышал громкий неровный стук сердца, словно кто-то кулаком, бьет в железную дверь, кто-то, кому нужна помощь. Зверь знал, что сны Тамары полны ужаса, но очень надеялся, что приезд родителей хоть немного избавит девушку от тревог. Даже в забытье Тамара не выпускала из груди стон, который тихо поднимался и замирал, приближаясь к плотно сжатым губам. Сострадание сжало горло, и, поддавшись не то душевному порыву, не то звериному инстинкту, Матвей решительно поднялся на кровать. Он подобно собаке лег на одеяло рядом с девушкой. Мужчина поправил рукой рассыпанные по подушке волосы и, зарывшись в них носом, обнял спящую. Сердце Матвея забилось чаще и попало в унисон с Тамариным. Теперь казалось, будто две руки стучат в одну и ту же дверь. Оба сердца, одно ведомое другим, понемногу успокоились, и дыхание Тамары стало мирным и безмятежным.
  Глава 3
  Еще один день Христоф провел взаперти. Количество разбросанных пустых бутылок заметно увеличилось. Все это время Тодóр не мог придумать ни одного хитро-важного повода, помирится с Тамарой. На звонки она не отвечала, значит и дверь не откроет. Мужчина подобно тигру в клетке ходил из угла в угол. Он тосковал, и он боялся. Тосковал по тем дням, когда Тамара встречала его с радостью, и боялся, что этого больше никогда не будет. Но если большинство людей эти чувства обездвиживают, то Христофа они раздражали. Мысли метались в поисках выхода. Напряжение достигнув предела выплеснулось наружу яростным желанием крушить и уничтожать.
  Телевизор, оторванный от стены, ударился об противоположную и безжизненно рухнул на пол. Следом полетела черная лакированная тумба и разлетелась на куски от удара. В один прыжок зверь оказался рядом с кожаным креслом и, вцепившись в него, с нечеловеческой силой швырнул в огромное окно. Раздался звон. Тысячи осколков хрустальным дождем посыпались в пропасть вслед за креслом, предсмертный крик которого раздался через несколько секунд. Свет заходящего солнца теплым лучом дотронулся до осунувшегося от тревожных мыслей лица. Свежий ветер развевал тяжелые занавески и черные как смоль волосы. Христоф стоял на самом краю, словно на границе двух миров. Впереди целая вселенная, живущая яркой волшебной жизнью, а за спиной угрюмая нора лукавого зверя, где единственный свет - электрический. Сделав несколько глубоких вдохов, Христов вернулся в квартиру. Спокойным шагом подойдя к дивану, он взял телефон и отправил сообщение: "Я собираюсь убить красного зверя. Мне нужна информация о твоей погибшей подруге. Буду ждать в кабаке на ул. Ромвеля в 21.00".
  Христоф был на месте за час до назначенного времени. Когда в зал вошла Тамара, он заканчивал уже третью кружку пива.
   - Привет. - Взгляд девушки был прямым и сильным. Сегодня утром она встала с кровати полная желания занимать свое место в этом мире. Матвей приготовил вкуснейший кофе, а за окном поливало светом осеннее солнце. Получив сообщения от Тодóра, девушка долго думала. Она боялась этой встречи, но, допустив мысль, что Христоф действительно может убить демона и отомстить за Анну, Тамара согласилась придти. Увы, ее твердости хватило лишь на один взмах ресниц. Через долю секунды девушка почувствовала, как подкашиваются ноги, а глубина зеленых глаз затягивает, словно зыбучие пески:
   - Рассказывай быстрее, у меня еще много дел. - Девушка села напротив, зарывшись носом в ламинированные листы меню.
   - Поешь со мной. Не бойся. Я сдержу слово и ничего тебе не сделаю.
   - Честный демон? Прям как в кино! А той девушке ты, конечно же, ничего не обещал. И, кстати, где она теперь? Гниет под кучей опилок?
   - Перестань так говорить.
   Руки Тамары дрожали, но остановиться она не могла:
   - Мне ты там место уже приготовил? Я же слишком много знаю! Не боишься, что сдам тебя в полицию, и они найдут труп?
   - Ты не станешь этого делать. - Внутри Тодóра нарастало раздражение.
   - Отчего такая уверенность?
   - Ну, во-первых, тебе никто не поверит потому, что ты состоишь на учете у психиатра, а во-вторых, они ничего не найдут. Неужели ты думаешь, что это моя первая "неудача?". - Отчеканил зверь, таким железным тоном, что девушка напрочь забыла все гадости, что собрались у нее под языком. - Давай спокойно поговорим. Я понимаю, что все произошедшее далось тебе нелегко, но сейчас ты должна мне помочь. Говоря откровенно, в какой-то степени, я рад, что все вышло именно так. Теперь, когда ты знаешь все о моей природе, я могу разговаривать с тобой прямо: нам надо откопать гроб с твоей подругой.
  Христов коротко рассказал историю гибели Майи и о том, что ведьма обещала помочь ему убить красного зверя. Все это время Тамара молчала с широко открытыми от удивления глазами и не отрывала взгляд от быстро заканчивающегося стакана с пивом.
   - Ада сказала, что для приманки ей надо три фрагмента от тел кукол этого зверя. Первая у меня уже есть, теперь надо достать прядь волос Анны. Хочу сразу предупредить, если ты не захочешь мне помогать, я сам ее найду, просто это займет больше времени. Я видел ее в больнице, думаю, какие-нибудь записи там остались. В конце концов, мне хватит одной фамилии.
   - Я помогу. Встретимся возле входа на кладбище сегодня в три часа.
   - Тебе не нужно со мной ходить. Не стоит барышне в таком участвовать.
   - Барышня уже исчерпала лимит трупов на этой неделе. Так что одним больше, одним меньше. К тому же я не оставлю тебя наедине с Анной, мало ли какие еще грешки за тобой водятся. Так что, до встречи.
  Дверь за Тамарой закрылась, а Христоф вновь остался в полном одиночестве.
  Глава 4
  Тамара решила не рассказывать Матвею ни про встречу в пиццерии, ни про поход на кладбище, поскольку знала, что он будет отговаривать, причем, крайне настойчиво. Чтобы избежать неприятной беседы, девушка решила домой не заходить, а подождать назначенного времени в городе. Ограничившись сообщением "У меня все в порядке. Вернусь утром", Тамара отправилась бродить по улицам. Под тяжестью мыслей красивая спина сутулилась, а ноги шаркали, несмотря на широкий шаг. Почему она верит Христофу? Чем он лучше, монстра, который восемь лет держал ее в плену. Тодóр заставил ее с ним переспать, или она сама этого хотела? Ольга? Сколько еще таких? Та же участь ждет всех его кукол. "Я лишь одна из тысячи. Я должна помнить об этом всегда... Может иногда, вместо книги, позволю себе немного помечтать... о том, что это не так".
  Спускался вечер, и ноги гудели нестерпимо. Устав полностью, Тамара зашла в питейное заведение. "Смешной и пьяный" не претендовал ни на роскошь, ни на качество. Маленький кабачок в подвале, отделанный деревом, обладал уютной атмосферой, располагавшей к алкоголизму. Сев за столик в самом темном углу Тамара заказала стакан пива и большую пиццу с грибами. То, что она сейчас делала, было волнительно и радостно одновременно. Это первый раз, когда она сама пришла в кафе, заказала алкоголь, и будет сидеть, есть и слушать музыку себе в удовольствие.
  ***
  Оказавшись возле входа на кладбище, Тамаре стало не по себе. Яркая луна заливала металлическим светом памятники и деревья, так что все вокруг было видно как днем. При мысли, что им придется сделать, в животе все сжалось. "Как назло светло. Кто угодно может увидеть". От раскидистого дерева отделилась тень и медленно поползла к девушке. Та успела побледнеть от страха, пока поняла, что это соучастник их преступления:
   - Напугал. - Тихо прошипела девушка.
   - Я - последнее, чего тебе стоит бояться, ты это еще поймешь. Веди.
   - Ну, уж нет! Спиной к тебе я не повернусь, мало ли зачем ты меня сюда позвал. Вдруг, наврал и привел меня к кому-нибудь из местных подселить. - От нервов у Тамары снова открылось словесное недержание.
   - Хватит уже нести чушь!- Христов схватил спутницу за плечи. - Подними глаза! - он не кричал, но жесткость в голосе Тамару напугала. - Да! Ты узнала, мою неприглядную сторону, но она есть у каждого! И как специалист в этой области, могу заявить: я далеко не самый падший в этой дыре! Просто...- Христоф сделал глубокий вдох. - Прекрати выдумывать. Я пообещал, а слово зверя чего-то да стоит.
  Захваченная врасплох потоком не столько откровенности, сколько усталости и искренней просьбы, девушка буркнула "Это уже, как получится" и пошла вперед.
  На поиски нужной могилы ушло около десяти минут. Началась работа. Пока мужчина вгрызался в землю острой лопатой, Тамара не подвижно стояла в сторонке, переживая, чтоб на нее не попали комья разлетающейся во все стороны могильной земли. Как только она услышала запах, свидетельствовавший о приближении к цели, желудок предательский сжался, а коварная пицца решительно попросилась на волю. Первые несколько спазмов девушка выдержала. Этого времени хватило, чтоб забежать за тонкое деревце, где ее выворачивало наизнанку до тех пор, пока Христоф, забрав нужное, не кинул последнюю горсть земли на Анину могилу. Закончив, он подошел к Тамаре:
   - Ты в порядке?
   - Не трогай меня! У тебя руки в земле. И в Ане.
   - Идти можешь? - Христоф завернул локон русых волос в белый платок и спрятал в карман.
  Усадив позеленевшую Тамару в машину, Тодóр повез ее к себе. Поднимаясь в лифте, с трудом стоя на ногах, она все же сопротивлялась:
   - Не пойду, не заставляй!
   - Ты плохо себя чувствуешь. Сейчас нужен сладкий зеленый чай и забота. Как только станет лучше, я с удовольствием отвезу тебя домой.
  Укутав девушку в легкое пуховое одеяло, Тодóр ушел на кухню за чаем. Тошнота прошла, но осталась слабость, Тамара накрылась с головой и лежала, вдыхая запах хозяина спальни.
   - Чай готов. Давай, выпей немного.
   - Не хочу шевелиться. - Христоф, пропустив мимо ушей ответ, аккуратно приподнял девушку, и та сделала пару глотков.
   - Как себя чувствуешь?
   - Хорошо.
   - Тогда ложись и спи. А я пока телек посмотрю.
   - Не уходи. Не хочу оставаться одна.
   - Хорошо. Он все равно сломался.
   - Ты меня убьешь?
   - Нет.
   - Тогда зачем я тут?
   - Хотел провести с тобой время... Мне тебя не хватало.
   - Смотри, сегодня я тебе поверю. - Протянув руку, Тамара взяла в плен указательный палец Христофа и, крепко сжав ладонь, провалилась в сон.
  Глава 5
  Ключ в дверном замке повернулся, и Тамара вошла в квартиру. В коридоре со сложенными на широкой груди руками ее встречал Матвей. С первого же дня дома он ходил в зеленом банном халате. Статный, белокурый с чистым взглядом голубых глаз, в девчачьем он смотрелся несколько забавно. Размытого содержания сообщение расстроило парня, а когда девушка не вернулась в обещанное время, Матвей начал всерьез волноваться. Попытки дозвониться результатов не давали, и только на четвертый раз трубку поднял Христов. Голос его был нарочно мягкий, хотя, любой бы услышал в нем переливающееся через край самодовольство:
   - Здравствуйте.
   - Кто это? Где Тамара? - Матвей даже не пытался скрыть тревогу.
   - Это Тодóр Христоф, а Тамара спит. У меня. И у нас все хорошо, я позабочусь о ней.
   - Где вы? Я приеду! Я забер...у. - На середине слова связь оборвалась и белый зверь остался наедине со своими тревогами, в чужой квартире и в чужой жизни. Поначалу Матвей был готов сорваться на поиски логова Христофа, но понимая, что такая беготня не принесет результатов, остался дома дожидаться возвращения хозяйки.
   - Привет. - Тамара неловко кралась в собственном коридоре, под осуждающим взглядом. Ей было стыдно. - У нас с ним незаконченное дело. И без Христофа мне не справится. Извини. - Почему она оправдывается перед Матвеем? Девушка не знала, но чувствовала в этом необходимость, словно он был ее совестью. Словно он знал, что где-то внутри, она уже уступила демону, ответила и доверилась. Не поднимая глаз, Зоркая проскользнула в ванную, через двери которой услышала: "Есть будешь? Я картошку пожарил с курицей".
  ***
  Получив прядь волос Анны, Христоф был очень доволен, казалось, все налаживалось. Тамара понемногу подпускала к себе, и, если удастся пробиться сквозь остатки брони, их связь станет крепче, чем когда бы то ни было. Сейчас Тодóр шел к Аде, чтоб отдать собранные трофеи. Зайдя в элитный район, зверь усомнился в правильности указанного адреса, но в дверь постучал.
  Ведьма встретила его практически голая, в одном полотенце. Тодóр приподняв бровь, не без доли сарказма спросил:
   - Ты пытаешься снова меня соблазнить?
   - Уже сто девятнадцать лет, как ты перестал быть человеком. К твоим ногам падают не то, что тела - души. Хм, чтоб получить такого питомца я бы придумала, что-то более изощренное, чем просто нагота.
   - Откуда такие точные познания о моей биографии? - Тодóр насторожился.
   - Мммм. Из хрустального шара. И что вообще значит "снова"? Это же ты тогда меня позвал. Забыл?
   - Кстати, об этом Тамаре знать тоже не стоит. - Христоф отвернулся, разглядывая обстановку. Это место очень напоминало его квартиру. Такое же вылизанное, необжитое и пластмассовое. - Я ожидал увидеть несколько другой интерьер: развешанные травы, человеческие головы, может, парочку сов. Или эти апартаменты только для гостей? А настоящее логово бэтмена спрятано где-нибудь под землей или в глухом лесу?
   - Так ты с ней помирился? - Ведьма пропустила мимо ушей комментарий о ее доме. - Честно говоря, мне казалось, что ваша порода относится к людям более... цинично, что ли. Или к ней у тебя особая привязанность?
   - Да нет никакой особой привязанности!- Фраза, сказанная чуть резче, чем это было необходимо, не осталась незамеченной. - Просто в безвыходной ситуации это было единственным способом не сдохнуть. - Дальнейшие объяснения Тодóра были уже не существенны, самое главное ведьма уловила.
   - Что ж, если захочешь избавиться от нее без вреда для здоровья, обращайся.
   - Разве такое возможно?
   - А ты, что же, еще не понял, насколько я хороша в своем деле? Но об этом потом. Давай что принес - я займусь делом. Через несколько день глаз будет готов.
   - Какой глаз? - Этот вопрос Тодóр задал автоматически, в голове билась мысль: "Связь можно разорвать?"
   - "Сорочий глаз" - талисман, что приведет нас к нужному телу. Я позвоню, как закончу.
   - Мы ни разу не говорили, что ты хочешь взамен. Почему ты мне помогаешь?
   - Считай так: даме скучно, а ты мне нравишься. Иди уже.
   - Не к добру это, когда барышня скучает...
  Глава 6
  Трое встретились в ночном мраке. Холодный ветер пробирал до костей. Днем осень еще пряталась, по подвалам и канавам, позволяя теплу и свету заполнять улицы, но с приходом ночи, она выползала, а за забором нового городского кладбища казалось, будто могильный холод поднимается из-под каждого захоронения.
   - Коротко объясню, что надо делать. Использовать сорочий глаз не просто. - В голосе Ады, как всегда звенела сталь. Слушая ведьму, Тамаре хотелось шикнуть на нее, сделать замечание, ведь громкий голос может привлечь внимание живых или оскорбить мертвых.
   - Да, да, сложно. Мы поняли. Только зачем ты позвала ее? - Христоф махнул головой в сторону Тамары и был явно раздражен.
   - Не злись. Ты - безусловно, крутой парень, и, конечно, я хочу снова остаться с тобой наедине, но сегодня она нам понадобиться. Если перестанешь перебивать, то расскажу зачем. Сорочий глаз. - Ведьма развернула белую салфетку, в которой лежал огромный, размером с яблоко глаз. Блестящий и влажный со зрачком стеклянно-голубого цвета. - Он не просто покажет скрытое от людского взора, это мы и сами можем, а усилит след на теле. Таким образом, печать красного зверя будет видно даже на поверхности могилы. Проблема в том, что все тени, попавшие под эту магию, тоже увеличат свою силу, а здесь их предостаточно. - Ада слышала, как они подобно ветхим тряпкам, рваными клочьями развеваются и дрожат. Но это отнюдь не от ветра - это гнев. - Так что нам надо быть готовым ко всему.
  Троица пошла по широкому проходу. Начать решили с самого свежего.
  Если старые кладбища навевают лирическо-философские настроения, то новые - чистой воды ужас. Деревянные кресты, голые и дешевые, временные, как и человеческая жизнь, стояли густым частоколом. Намотанные на них пластиковые венки с цветами и лентами даже в первые дни не выглядят достойно, не говоря о том, что с ними творит солнце и дождь уже через пару недель. Одним словом - городская свалка: такая же бескрайняя и пестрая.
  Подходя к могиле, Ада поднимала край платка, произносила несколько слов, и из голубого зрачка лился еле заметный, очень похожий на лунный, свет. Не обнаружив никаких следов красной печати, ведьма накрывала талисман и переходила к следующей могиле. Обойдя с десяток, Ада тревожно заметила:
   - Странно, теней тут должно быть как пчел в улье, а мы пока ни одной не встретили.
   - Ну и отлично, быстрее закончим. Меньше слова, больше дела, - Христофу было не комфортно в обществе обоих девушек. Он не хотел подпускать Тамару к ведьме, не хотел, чтобы они хоть сколько-нибудь соприкасались. Зверь чувствовал в Аде мрак, хотя и заглядывал к ней в душу не однократно. Поразительная чистота вызывала у Тодóра тревогу и сомнения.
  Тамару же все это время терзал только один вопрос: "Снова наедине" почему она так сказала, между ними что-то было? Нет, не может быть. После того, что он мне говорил. А что именно он говорил? Он не клялся в любви, не обещал верности. "Наедине" - это же не обязательно секс. Блин, они же взрослые люди - конечно, это секс! Как же мерзко, не хочу никого видеть, как только закончим с этим, сбегу. Сбегу и спрячусь". Внезапно раздался шум, заставивший девушку очнуться от тяжелых мыслей.
  Звук был такой, словно самосвал выгружал дрова, это летел Тодóр, спиной сметая только недавно установленные кресты. Под гневные вопли Ады, Тамара кинулась в атаку, и, воспользовавшись тем, что под прицелом находился Христов, одним движением рассеяла тень.
   - Ты чем смотришь!? Бревен тут и без тебя хватает!- Не успокаивалась Ада, в гневе она была страшна. Не переводя дух, ведьма заливалась. - Включи голову! Если она не совсем пустая! Иначе, мы ту передохнем все!
   - Тихо!- Тодóр осадил ведьму голосом, не терпящим возражений. - Все в порядке, идем дальше. Будем долго тут таскаться - солнце взойдет. - Зверь пытался отряхнуть брюки, но они были испорчены безвозвратно.
   За четыре часа поисков им пришлось еще несколько раз отразить атаки теней, но обошлось без травм. Наконец, в свете сорочьего глаза появилась красная печать. Тонкое алое свечение, слегка подрагивая, поднималось от земли, над которой нависал крест. Эта могила была единственной без пластмассовых венков.
   - Ангелина Горник. - С горечью прочитала Тамара. Внутри нее кипел гнев, такого сильного чувства, не было, ни когда она сама страдала под властью демона, ни когда умирала Анна. Сейчас, стоя перед могилой незнакомки, девушка яростно хотела мести.
   - Тамара, пойдем со мной, я возьму лопату, а ты посидишь в машине. Мы уже выяснили, что копать могилы, ты не приспособлена. - Тодóр направился в сторону выхода.
  Глава 7
   Сидеть в машине было нестерпимо, даже не смотря на то, что огромный фольцваген олицетворял собой комфорт. Волнение внутри Тамары не унималось, оно сдавливало грудь, сжимало горло. Попытки убить время за игрой в телефоне ни к чему не привели - дрожь в руках не давала нажать нужные кнопки на сенсоре, что раздражало еще сильнее. Через минут сорок девушка услышала собачий лай, ее глубокое дыхание замерло. С десяток звериных глоток заливаясь разрывали ночь. Свору видно не было, но судя по звукам, она быстро передвигалась, причем в сторону, где сейчас должны были быть Христоф и Ада. Лай стих, вместо него в тишине ночи, доносилось отдаленное рычанье. Тамара поняла: началась схватка. Волнение, достигнув предела, слезами проступило из глаз. "Помочь! Я должна помочь ему".
  Не выходя из машины, девушка перебралась на водительское кресло. Хорошо, что Христов, не желая потерять ключи от машины в тоннах могильной земли, оставил их в замке. Тамара много ездила с отцом, он даже рассказывал ей основы вождения, но сама она за рулем сидела впервые. Вспомнив все наставления Георгия Владимировича про коробку передач, она аккуратно вставила ключ зажигания. Мотор мягко замурчал, словно огромный кот. Положение Д, девушка нажала на педаль газа. Медленно машина поползла вперед, быстрее, быстрее, в открытые ворота кладбища фольцваген вошел дольно резво. Сваренная из тонкой арматуры, створка, оказавшаяся на пути, с жутким скрипом была вырвана вместе с петлями. Ехать ровно не получалось и Тамаре приходилось постоянно крутить руль то в одну, то в другую сторону, попутно снося кресты с попавшихся под колеса могил. Наконец, открылась картина происходящего. Ада вся вытянувшись как струна, вжалась спиной в тонкое деревце, спутавшиеся волосы развеваясь закрывали бледное лицо. Ведьма пряталась за спиной Тодóра, который в одиночку вел борьбу со стаей. До рассвета еще далеко, но в свете фар, Тамара могла хорошо рассмотреть все. Около пятнадцати разномастных псин с горящими глазами окружили Христофа полукольцом. Крупный черный кобель с вырванной челюстью летел в сторону своих собратьев, заливая землю кровью. Другого Тодóр вырвал вместе с куском собственного бедра и, переломив хребет, швырнул вслед за предыдущим. Тамару обуял ужас. Кровоточащие с выдавленными глазами и сломанными спинами, они все равно поднимались и шли в атаку. С глухим рычанием псы бросались по двое- трое, а Христов с трудом стоя на ногах, но, охваченный таким же звериным исступлением, встречал их грудью.
  Резко нажав на педаль газа, Тамара ворвалась в самую гущу и остановилась, так, чтобы дверь машины оказалась перед Тодóром. Девушка собственным телом чувствовала, как мягкая плоть, очутившись под колесами, уступала, ломалась под давлением. Раздался оглушающий вой, свора лаяла и вопила, кидаясь на машину. Прокусив оба передних колеса, истекая слюной, взбесившиеся не преставали отрывать от шин клочья. Дав возможность Тодóру и Аде запрыгнуть в машину, Тамара медленно двинулась в сторону выхода. Как только машина пересекла границу кладбища, собачий лай стих, словно по волшебству. Стая не вышла за ворота, а молча наблюдала за удаляющимся автомобилем, не двигаясь, заливала землю белой пеной и красной кровью.
   - Никогда больше не буду водить машину. - Тамара уже ослабила железную хватку, которой держала руль. - Вы как?
   - Христоф ранен. Не смертельно, но думаю, кое-какая помощь ему понадобится. Лучше всем добираться домой на такси. Эта развалина уже никуда нас не довезет. Тамара, езжай с Тодóром к нему, а я быстро за травами и к вам.
  Отказываться от общества Христоф не стал и через тридцать минут, Тамара уже помогала ему разуваться в коридоре его квартиры.
   - Мне надо в душ, - голос Тодóра был неровный, девушка видела, что каждое движение причиняет ему боль.
   - Какой душ?! Ложись, оботру тебя полотенцем.
   - Ты не понимаешь!- Прорычал Христоф и тут же выдохнул. - Этот смрад невыносим. Я насквозь провонял псиной. Просто помоги мне помыться, сейчас это самое главное.
   - Хорошо, пойду, открою воду, пусть набирается.
  Комната, полностью покрытая кафелем, была более чем просторна. Отделка в черно-белых тонах, а в центре стояла до неприличия большая ванна из литого мрамора.
  Снять с мужчины одежду оказалось не просто: три огромные рваные раны, где ткань одежды вместе с грязью проникла в плоть, зияли - одна на бедре и две на спине. Тамаре пришлось срезать ножницами и брюки и рубашку.
   Оказавшись полностью голым, Тодóр подошел ближе:
   - Чего стесняешься? Ты уже все видела. - Мужчина оперся о плече Тамары, чтобы забраться в ванну.
   - Ничего я не видела. - пунцово-красная девушка, не отрывая взгляд от пола, помогла мужчине лечь. Вода быстро окрасилась алым.
   - Как скажешь. Там на столе лимоны лежат. Возьми четыре и нарежь в миску. Не крупно. И принеси сюда.
  Тамара волновалась, раны Христофа были пугающе глубокими. Пока она резала цитрусовые, умудрилась два раза порезаться, и теперь сок жег пальцы: "И чего я покраснела, как дурочка. Теперь он знает, что может легко меня смутить, что мне не все равно". Про ревность к Аде она не забыла, но бросить мужчину в трудную минуту тоже не могла. "Как только все наладится, сразу уйду". Тамара хотела верить, что сможет, что демоническая природа их связи не властна над ней.
  Аккуратно мягкой мочалкой и детским мылом девушка обтирала тело Христофа "Не надо миндальничать, просто смой грязь, и с ран тоже". Под руководством мужчины, Тамара залила лимоны теплой водой:
   - А это зачем?
   - Хорошо отбивает запахи. И в любом магазине продаются.
   - И ты каждый раз так купаешься?
   - Когда один - да.
   - И часто ты "не один"?
   - Бывает. Тебя это расстраивает? Можешь меня попросить, и ни одна женщина не пройдет дальше коридора.
   - Нет, зачем это мне. Так что делать с водой?
   - Помоги мне ополоснуться.
  Лимонная вода текла по бархатной коже, попадая на раны, пронзала болью, но зверь терпел, молча стиснув зубы. Девушка была глубоко впечатлена его стойкостью и силой воли:
   - Знаешь, ты молодец. Сейчас и там на кладбище. Ты спас Аду.
   - А ты спасла меня. Эту ведьму я не бросил из весьма корыстных побуждений. А вот почему ты пришла мне на помощь не понятно. Может, все же хочешь меня о чем-то попросить?
   - Да не нужна мне твоя верность! Живи, как хочешь. Просто мы были друзьями... Пойдем, тебе надо лечь.
  Христоф стоял в ванной, отчего стал еще выше, и девушка вытирала его белым махровым полотенцем. С мокрых волос падали капли, а зеленые глаза были ясными как весенний день. Внезапно, Тодóр наклонился, взяв длинными пальцами за подбородок, нежно поцеловал Тамару в щеку. "Спасибо".
  Глава 8
  Тодóр, укрытый огромным пуховым одеялом, лежал на той же кровати, где еще недавно болела Тамара. Девушка наспех замотала укусы бинтами из аптечки и ждала, пока Ада привезет свои лекарственные снадобья. Сейчас Зоркая сидела на краю, а черные пряди мокрых волос, разбросанные по ослепительно белой подушке, не давали ей покоя.
   - Расскажи что-нибудь. - Попросил Тодóр, не открывая глаз.
   - О чем ты хочешь послушать?
   - Да все равно, просто говори.
   - Ну, вчера Матвей приготовил...
   - Нет, - Тодóр резко оборвал собеседницу. - Вот про этого иждивенца слушать не хочу.
   - Почему иждивенца? Он уже устроился на работу, а ужин готовил, чтоб это отметить.
   - Так если он такой самостоятельный, пусть валит, а не сидит на шее у девушки.
   - Хватит говорить гадости. Он мне очень помогает. К тому же, оказалось, что не так и плохо, когда в квартире, кроме меня, есть еще живая душа. Ведь Матвей такой же как мы... Ненормальный.
   - Он не такой как мы. Он нам чужой.
   - Это тебе он, может, и чужой, а мне уже очень даже родной. Так что давай о другом поговорим. Спрашивай ты.
   - Ммм, расскажи, куда бы ты хотела съездить? Мы постоянно или дома или на кладбище. Тебя это не раздражает? Может, отпросишься с работы хотя бы на пару дней? Все равно Ада сказала, что на приготовления приманки уйдет прилично времени.
   - Для охоты на красного? - на последнем слоге девушка запнулась. Назвать демона зверем, почему-то не повернулся язык. Ведь Христоф тоже зверь, но совсем другой. Тамара очень хотелось в это верить. - Пообещай, что возьмешь меня с собой.
   - Это может быть очень опасным, не хочу, чтоб с тобой что-то случилось.
   - Мне это надо. Я должна своими глазами увидеть конец.
   - Я подумаю.
  В дверь постучали. Ада принесла целый пакет дурно-пахнущих свертков:
   - Я похватала, что попалось под руку. Сейчас мне нужна кухня.
  Через пятнадцать минут квартира наполнилась запахом горелого пера и баранины, а еще через десять - Ада вошла спальню. По широкой прозрачной тарелке тонким слоем была размазана черно-коричневая паста. Христоф скривился:
  - Не забудь выбросить всю посуду, которую использовала. И вообще, если не проветрится, мне, возможно, придется съехать отсюда.
   - Не ной. Так остынет быстрее. Давай сначала спину.
   - Так откуда взялись эти собаки? И вы успели достать... что хотели? Я все пропустила, пока сидела в машине. - Тамара отошла от кровати, уступая место ведьме.
   - Ну и хорошо, что все так сложилось, а то кто бы вытаскивал нас оттуда? - Ведьма наносила деревянной лопаткой мазь. Тодóр старался терпеть боль молча, но, иногда, сквозь плотно сжатые губы вырывались сдержанные стоны.
   - Взять то мы взяли, а вот обратно тело закопать не успели. Я с самого начала предупреждала, что мало теней - не к добру. Видимо, озлобились они на нас основательно, и набросились в виде одержимых псов. - Ада с осуждающим лицом возила лопаткой по рваным ранам на бедре.
   - Мы там такое оставили. Даже не знаю, что теперь будет. Столько всего сломали, а если еще и могила не закопанная. Нас посадят!
   - Тамара, не паникуй, лучше подай телефон. - Тодóр протянул руку в сторону стола.
  Христоф занялся переговорами, у зверя всегда должны быть под рукой проверенные номера строительных бригад, уборщиков, сварщиков - всех тех, кто мог устранить следы погрома, быстренько провести строительные и клининговые работы. Девушки в это время отправились на кухню.
  Электрический чайник шумел грея воду. Без труда найдя чашки и Ёрл грей, Ада села напротив Тамары:
   - Хм, Христоф не пьет чай. Ты же догадываешься, что это для женщин, которых он сюда приводит?
  Неожиданный удар Тамара приняла стойко, лишь на секунду растерявшись, от такой откровенной атаки. "Ага, и которых здесь убивает, уж я-то знаю", но вслух произнесла:
   - Да, я в курсе.
   - Ну, в таком случае, мне не стоит переживать, что ты возомнишь о себе лишнего. Не хочу тебя обидеть, но скажу прямо. Ты - еда в первую очередь, и развлечение во вторую. Помни об этом всегда. Он может рассказывать тебе про вечную любовь, признательность, давать тебе тысячи обещаний, но он - настоящий демон, его существование состоит из сотен таких как ты. Христоф всегда будет менять кукол. Возможно, иногда, он и сам будет верить в искренность своих чувств, ведь иначе жизнь его станет пресной и тоскливой.
   - Я знаю. - Тихо, практически шепотом ответила Тамара. - И ни на что не претендую. Думаю, мне уже пора домой. - Поднявшись со стула, девушка направилась в сторону выхода, где в дверном проеме появился Тодóр:
   - Я все уладил. Приедут рабочие все поправят, а наши имена нигде не всплывут. А ты куда собралась! - Опустив голову, девушка резко обошла его и, прорвавшись к входной двери, начала обуваться. Мужчина не мог не заметить полные слез глаза. Под довольным взглядом Ады, Тодóр вышел следом за зокой:
   - Тамара что случилось?
   - Меня дома ждут, я и так задержалась.
   - Она тебе что-то сказала? Это про то, что я с ней спал? Ты только скажи, что я тебе нужен, и такого больше никогда не повториться.
   - Какой же ты мерзкий!- последнее слово покатилось тихим эхом по коридору, и девушка захлопнула за собой тяжелую дверь.
  Глава 9
  Тамара, переборов желание порыдать громко и от души, шла по своей улице. Солнце было уже высоко и ласково грело спину. "Перед работой надо зайти домой, эх, Матвей опять будет ругаться. И зачем эта ведьма мне таких гадостей наговорила? Специально, чтоб обидеть? Но Христоф действительно с ней спал. Ну и пусть! Они друг другу подходят! Оба бесят!"
  В квартире было пусто, и девушка порадовалась, что неприятный разговор отложился до вечера. "Наверно, ушел на работу". В дверь постучали. Открыв, Тамара увидела Аду, чье частое появление, начинало утомлять. Ведьма стояла на пороге, делая вид, что смущается:
   - Я знаю, ты меня не ждала, но я хочу извиниться за то, что сегодня наплела. - Черные брови насупились.
   - Проходи. - Выдохнула хозяйка, хотя очень хотела вслух высказать гостье, что та переигрывает.
  Ада прошла на кухню:
   - Я очень устала... И была груба. Извини, я не подумала о твоих чувствах. Да и Тодóр мне тоже не простит, что наболтала лишнего. Пойми меня правильно, я считаю тебя своей подругой и просто хотела уберечь тебя от ошибки. Мы люди - очень хрупкие. Нам надо с осторожностью относиться ко всем демонам.
  Ключ в двери повернулся и в коридор вошел Матвей:
   - Тамара, ты дома?
   - Да, мы тут.
   - О, у нас гости, - с двумя большими пакетами парень прошел на кухню. - Здравствуйте, меня зовут Матвей.
   - Привет, а я Ада - подруга Тамары. Вы тут живете! - Во взгляде ведьмы появился интерес, такой неприкрытый, что хозяйке квартиры стало не по себе.
   - Да, уже недели две точно. - Парень укладывал продукты в холодильник.
   - Ах, ты проказница, прятала такого красавца и ничего мне не рассказала?! Какой оказывается, замечательный кавалер у тебя есть. Вы же идеально друг другу подходите. Правда, Матвей! - пробубнив что-то невнятное, смущенный, он выскользнул в коридор, а оттуда в спальню.
   - Да мы не пара!- Тамару начало раздражать улыбающееся лицо ведьмы.
   - Да, да. Но он-то точно к тебе не равнодушен. Ладно, мне пора. Спасибо за понимание. - Уходила она явно довольнее, чем пришла.
  Обогнув дом, Ада сразу достала телефон. "Артем, у меня для тебя задание. Тебе понравится. Но надо действовать быстро, чтоб не упустить момент".
   Закрыв за Адой дверь, Тамара выдохнула. Ей и самой пора было выходить на работу, но она предпочла опоздать, чем провести еще хоть минуту в обществе ведьмы.
  Рабочий день был тяжелый. Возможно, от того, что жизнь ее сейчас полна мистическими событиями, сотрудники стали еще отстраненнее. Сегодня девушка почувствовала это особо остро, хотя смена проходила как обычно. Ближе к вечеру раздался звонок:
   - Здравствуйте. Я звоню, попросить помощи. Мне кажется, что моя покойная сестра рядом. Прошло больше полугода, а она все не уходит. Посоветовали обратиться к вам. Вы можете приехать? - Приятный мужской голос был полон волнения.
   - Да, конечно, скажите адрес.
   - Ул. Иванникова 119. Вы когда выйдете из такси, позвоните. Скажу, куда идти дальше.
   - Это же практически за городом. Сегодня, уже немного поздновато.
   - Пожалуйста. Я заплачу. И за такси и за услугу. Я уже не могу это терпеть. Она постоянно говорит со мной, зовет к себе. Я уже перестаю понимать что реально, а что нет.
   - Хорошо, хорошо, где-то через час буду у вас.
  Над городом сгущался мрак ночи. Из окна желтого автомобиля, Тамара наблюдала, как яркие магазины и рестораны сменялись высоченными многоэтажками спальных районов, а далее - частный сектор. Чем дальше от центра, тем меньше огней. "Что-то долго катимся, во сколько же обойдется эта поездка". Сейчас машина везла ее мимо промышленных построек. Бетонные заборы, высокие ангары, огромные металлические конструкции нависали, словно скелеты величественных динозавров, еще чернее, чем небесное полотно. Одинокие фонари, не справляющиеся с наступающим мраком, словно маяки, таяли посреди бездны стихий. Девушка заволновалась: что за клиент может ее тут ждать, стоит ли развернуть таксиста и мчать прочь отсюда?
  Снова зазвонил телефон:
   - Где вы? Едете?
   - Да, но тут какие-то заводы.
   - Да, да. Правильно, Как выйдете из машины, идете в сторону пятиэтажного здания. Я буду жать вам там. И еще раз спасибо, что откликнулись в такой час.
  Расплатившись с водителем, Тамара молча наблюдала, как автомобиль скрылся из виду. Тревога нарастала, осталось ощущение, словно оборвалась последняя спасительная нить, связывающая ее с цивилизацией. Как только исчез свет фар, мрак захлопнул перед ней дверь к отступлению. Осмотревшись по сторонам, Зоркая с трудом разглядела упомянутое здание. От него веяло ужасом, словно вся пятиэтажка - это одна огромная тень, с сотней пустых глазниц, что смотрят во все стороны, и маленькому человечку ни за что не спрятаться.
  Быстрым шагом Зоркая направилась в нужную сторону. "Может, надо было все же позвонить Христофу? Нет! Я больше ни о чем его не попрошу. Пусть болтается с этой ведьмой, а я и сама справлюсь. Жила же как-то до него!" Только решительность девушки таяла с каждым шагом. Дорога проходила между грудами металлолома. Тамара словно оказалась в стране гигантов. Металлические контейнеры, такие громоздкие, что даже упакованные один в один, они были в несколько раз выше человеческого роста. Огромные шины от невообразимых машин уложены друг на друга каким-то великаном до уровня второго этажа, казалось, эти пирамиды вот-вот рухнут. Приходилось светить телефоном, поскольку, на пути попадались глубокие ямы или гнутые куски ржавого железа. Где-то неподалеку раздался шум, словно металлическая труба упала на асфальт, и снова стало тихо. "Собака! Здесь же по-любому будут собаки". Воспоминание о прошлой ночи заставило содрогнуться и прибавить шаг. Еще раз набрав номер, девушка приложила телефон к уху, а фонарик автоматически выключился, так что приходилось двигаться в темноте, напрягая зрение, чтоб хоть как-то рассмотреть дорогу. "Телефон абонента выключен или находится вне действия сети".
  Последние остатки мужества растаяли, и ужас охватил девушку. Развернувшись, она кинулась в обратном направлении, на ходу пытаясь набрать номер службы такси. Один поворот, за ним еще и еще, и ничего знакомого, подсказывающего, где выход. Все линии заняты и трубку никто не берет. Внезапно словно земля провалилась, а когда нога все же уперлась в твердую поверхность, ее пронзила боль. В панике, девушка не заметила яму, оступившись, потянула ногу. Телефон выскочил из рук и, с характерным звуком покатившись по асфальту, остановился в метрах трех. Превозмогая боль, хромая Тамара направилась, чтоб поднять единственное средство спасения, но вдруг, краем глаза она увидела мужской силуэт, размеренно и спокойно двигающийся за ней. Первобытный страх овладей ею полностью. "Бежать, бежать быстрее" - пульсировало в голове. Оставив мобильный девушка кинулась в темноту. Впереди уже показались окошки домов, они светились уютом, давали надежду. Оглянувшись, Тамара увидела, что преследователь исчез. "Может, это всего лишь задержавшийся работник, или сторож", но, не сбавляя темпа, насколько ей позволяла травма, Зоркая двигалась в сторону спасительного жилья. Неожиданно, из-за поворота прямо перед ней, появился высокий мужчина, внезапная боль, и, рухнув на асфальт, Тамара потеряла сознание.
  Глава 10
   - Просыпайся. Просыпааайся!- незнакомый мужской голос проникал в сознание. - Вставай!- Резкая боль в животе заставила Тамару открыть глаза. Пролежав на бетоне часа три, она сильно промерзла, кости упирающиеся в пол ныли - вся правая сторона: плече, ребра, тазовые кости, колени. Очень хотелось повернуться на спину, но после последнего удара, девушка пошевелиться не могла. Хорошо осмотреться не получалось: пустая комната полностью серая, и черный провал - дверной проем. Пахло сыростью. Единственным источником света был большой переносной фонарь, он стоял вертикально и светил в потолок. Разглядеть нападавшего тоже не выходило. Девушка видела только кроссовки довольно небольшого размера, длинные стертые джинсы.
   - Кто ты? - с трудом прохрипела Тамара.
   - А то ты не знаешь. Наш общий друг не рассказывал обо мне? Не хорошо. Я так и знал, что пора освежить его память.
  Сознание возвращалось к девушке постепенно, сейчас она поняла, что руки за спиной связанны. Мужчина сел на корточки и, зажав в кулаке копну каштановых волос, поднял голову Тамары:
   - Я тот, кто однажды уже вырвал ему кишки и сделаю это снова. Я думал, Христоф поиграет со мной, а он решил прятаться. Не выйдет. Ты передашь ему мой привет. - Сейчас пленница могла бы увидеть лицо нападавшего, но оно было скрыто красной тряпкой до самой переносицы, а глаза в тусклом свете было не рассмотреть. В руках мужчины появился нож. - Ты передашь этому черному ублюдку, что он - вымирающий вид, а я есть эволюция!- Лицо нападавшего приблизилось так близко что, что девушка чувствовала, как повязка закрывающая лицо красного зверя коснулась уха. - А если решишь оставить в секрете наше свидание, я начну передавать приветы через любимых маму и папу, ты же не хочешь сделать им больно?
  Резкая головная боль от удара об пол и девушка снова провалилась в забытье.
   Матвей бежал так быстро, как мог. Ровная асфальтированная дорога резко закончилась, началась кривая, разбитая с глубокими выбоинами, и ехать дальше такси отказалось. Зверю пришлось добираться самому. Утром на старенький телефон, подаренный ему Тамарой, пришло сообщение с ее же номера "Ул. Иванникова 119. забирай, пока я не разыгрался". Земля из-под ног ушла, а стены, словно тоже оставшись без опоры, поплыли перед глазами. Матвей выбежал из дома, как был: в домашних тапках и потертом спортивном костюме из секондхэнда, и даже не закрыл за собой дверь. Сейчас дурацкая обувь даже не мешала. Крепкое тело раскрылось, по-звериному легкое, гибкое. Движение - вот для чего оно создано. Где-то недалеко гудели заводы, и гремела работа, но в здании, куда примчался мужчина, было тихо и пусто. Голые бетонные стены, дверные и оконные проемы без намека на рамы. Осматривая каждую комнату, он на первом же этаже нашел потерпевшую. Подбежав к девушке, Матвей облегчено выдохнул. "Живая!" Без сознания, со связанными руками и ногами, она лежала на полу:
   - Тамара, Тамара. Ты меня слышишь? - развязав путы, он пытался привести ее в чувства.
   - Матвей. - Раздался в ответ тихий шепот. - Забери меня домой, я... замерзла.
   - Нам надо в больницу.
   - Не надо. Я в порядке... домой. Пожалуйста.
   В машине девушка немного отогрелась. Матвей ни на минуту не выпускал ее из объятий, от него шло тепло. Лежа на мужской груди, она слушала, как неспокойно бьется его сердце.
   Уже дома Зоркая почувствовала, боль в спине. Конечно, ныло все тело, но спина - как-то по-особенному. Раздеться без посторонней помощи не получалось и Матвей преодолев смущение принялся помогать. Как только осенний лиловый свитерок освободил владелицу, открылась спина, а у Матвея сжалось сердце.
   - Что там? Болит сильно.
   - Ложись на живот. Сейчас аптечку принесу.
   Тамара, прикрывая грудь кофтой, подошла к зеркалу: вся кожа была исполосована. Большими и маленькими буквами везде, от шей до поясницы, тонкими надрезами десятки раз было написано: "Я - Майя". Стоя в дверном проеме с аптечкой в руках, Матвей не решительно спросил:
   - Ты помнишь, что случилось! - он боялся, что воспоминания будут слишком болезненными.
   - Не все. Помню, как приехала, как он шел за мной, как поймал... Дай свой телефон. Мой потерялся. Надо позвонить Христофу.
   -Нет! Не надо! Ведь все это из-за него. Я ведь прав? Ты постоянно не ночуешь дома, а когда возвращаешься, тебе плохо. Ты страдаешь. Забудь о нем. Позволь мне заботиться о тебе.
   - Матвей! Перестань, это не игрушки. Мне необходимо с ним поговорить.
   Вопреки негодованию, он протянул ей на удивление целый смартфон, найденный им на полу рядом с хозяйкой, и вышел на кухню. Отогнав ужас, что вызывала одна лишь мысль о красном, она набрала нужный номер.
   - Привет. Я рад, что ты позвонила. Я должен объясниться. Между мной и Адой...- Знакомый голос приободрил, вселил уверенность, пусть и не понятно чем обоснованную.
   - Я... Я видела красного зверя. Ты можешь ко мне приехать?
   - Как?! Ты цела? Уже выезжаю. - Тамара услышала в трубке, как хлопнула входная дверь.
   - Да, все хорошо, я уже дома.
   - Скоро буду. Жди.
   Обработав раны, Матвей уложил пострадавшую в кровать и включил диснеевский мультик про добро и справедливость. Через пять минут Тамара уже спала. А белый зверь наконец мог ослабить поводок под именем самоконтроль. Сейчас у него было время привести голову в порядок. Как и сотни раз во время работы в больнице, когда жестокость и коварство этого мира представали перед ним в картинах на человеческих телах. Болезнь, старость или глупый случай, легко ломают хрупкое, но он обязан проявлять стойкость. Именно на него смотрят глазами полными надежды, благодарности, а иной раз и ненависти, он есть опора. И сейчас больше всего зверь хотел быть сильным для нее.
   - Тамара! Тамара! Ты где! - Христоф влетел в квартиру, не снимая обуви, не закрывая дверей, ворвался в ванну, кухню, а затем в спальню, где на него из-под одеяла смотрела заспанная девушка. Под осуждающий взгляд Матвея, Тодóр сел на край кровати:
   - Как ты? - Таким взволнованным Тамара его еще не видела. - Цела? Расскажи мне все.
   - Был звонок, позвали на "посещение". А там он. Сказал, что хочет напомнить о себе.
   - Почему ты пошла одна?! И почему тебя не было рядом?! - второй вопрос полетел в сторону Матвея. - Раз ты тут живешь, мог бы побыть хоть немного полезным!
   - Обвиняя нас, ты пытаешься снять с себя ответственность? Если бы тебя не было, никого не пришлось бы защищать.
   - Не надо ссориться. Прошу. Христоф, он просил передать тебе сообщение. - Не прерывая рассказ, она медленно, стараясь, чтоб мышцы спины не двигались, перевернулась с бока на живот. - На спине.
   Стянув одеяло, Христов неуверенной рукой приподнял край футболки. Один взгляд, и тонкие пальцы дрогнув выпустили ткань. Встав, Тодóр направился к двери, но замер, услышав уставший голос Тамары:
   - Стой. Пообещай, что не пойдешь против него один. Пообещай, что и я и Ада пойдем с тобой... Я не хочу тебя потерять.
   Не ответив ни слова, зверь покинул квартиру.
   Выйдя из подъезда, Христоф сразу же достал телефон: "Нам надо встретиться, где ты? Хорошо, через двадцать минут буду там". Сев в машину, он поехал на встречу с ведьмой, без которой одолеть демона ему было не под силу. Воспоминания о драке, в которой он потерпел поражение, вызывали неприятную тяжесть в животе.
   Тодóр практически бегом поднимался по ступенькам кофейни. Стильное просторное заведение с высокими потолками и витринными окнами, здесь, сидя в глубоком кожаном кресле, ждала его Ада. Гладко убранные в хвост волосы брючный костюм, высокие каблуки - она была прекрасна. Длинные, выкрашенные в черный, ногти выгодно играли на ослепительно белой чашке, подчеркивая тонкость пальцев:
   - Здравствуй. К чему такая спешка? - Поджав идеальной формы губы, Ада оторвала взгляд от кофе.
   - Когда будет готова твоя приманка? - Тодóр не мог скрыть волнение при всем желании
   - Через пару дней. Плюс мне надо еще кое-что подготовить. - Равнодушие собеседницы вызывало в звере раздражение.
   - Значит, послезавтра начнем?
   - Ладно, пусть будет послезавтра. Так ты мне расскажешь что случилось?
   - Он угрожал Тамаре. Больше медлить нельзя.
   - Ааа, ничего себе, бедненькая. Хорошо, я постараюсь. - Наигранное волнение Христов не мог не заметить.
   - И еще вопрос. - Христоф понизил тон. - Ты говорила, что можешь разорвать нашу связь. Действительно можешь? Без подвоха?
   - Могу. Только это не дешевое удовольствие. Ты решил снять груз с плеч, хомут с шеи? - В глазах ведьмы заблестел хитрый огонек.
   - Я хочу дать ей свободу. И выбор. Хочу, чтоб она оставалась со мной по собственной воле. Это будет мое предложение. - Видя с каким трепетом собеседник произнес последние слова, Ада вышла из себя.
   - Предложение?! Ты вообще с ума сошел?!- Но быстро восстановив равновесие, произнесла. - Хм, твое право. А я, пожалуй, пойду, займусь делом.
   ***
  Тяжелая металлическая дверь каждый раз открывалась с трудом. Ржавая с полукруглым верхом она стонала, преодолевая каждый миллиметр. Сразу за порогом, выбитая из цельного камня, начиналась лестница с широкими высокими ступенями. Эхо от засова покатилось по всему подвалу и отзывалось в каждом углу. Ада спускалась очень медленно. На каждом шагу вытягивая ножку над новой ступенькой, она замирала:
   - Представляешь, он мне отказал!- громко, выделяя каждое слово, провозгласила девушка, тоном, предвещающим неприятности. - Я сделала его таким, какой он есть. Сколько сил я потратила, сколько ждала, пока он вырастет, окрепнет. А он... Это я подарила ему жизнь! А он мне про какую-то... Развихляйку?! Предложение?!- Ада перешла на крик.
  Спустившись, ведьма оказалась в просторном подземелье. Это место было вырублено еще в конце восемнадцатого века, бабушкой Ады. Общая площадь около пятиста квадратных метров на двух уровнях. Нижний - состоял из нескольких камер оборудованных кандалами и решетками. Когда-то здесь держала своих пленников ведьма, готовя их для ритуалов. Одни должны были, неделю есть хвойные иголки, другие - спать с мертвецом девять лун. Много страшной магии видели эти стены. Тогда барские холопы исчезали, и никто их не искал. Верхний этаж отделялся длинной узкой лестницей и двумя тяжелыми дверями, чтобы крики обреченных не мешали работе. На нижний этаж Ада не спускалась ни разу после великого и последнего ритуала бабушки. Даже ее это место пугало, ведь там повсюду ошметки истерзанных душ.
  Верхний же этаж был ее укрытием. Именно в этом подвале ведьме было спокойно. Все самое ценное хранилось здесь. Мебель из родительского дома: два огромных кожаных кресла с серебряной отделкой, в которых всегда сидели родители за утренним чаем; высоченный комод красного дерева из ее комнаты (огромное количество шкафчиков и дверец с самого детство приводило Аду в восторг). Здесь же хранились и ее картины. Рисовать с малых лет заставляли каждую уважаемую барышню, но в силу крутого нрава Ада всегда брыкалась. Прошло около пятидесяти лет, пока она почувствовала в себе эту необходимость - творить. И именно в это время ее первые неуклюжие, но написанные еще живым человеком, работы, обрели особую значимость. Здесь Ада дышала свободно. Потолки высотой метров пять с полукруглыми арками освещались живым огнем полусотен свечей. Блики не замирали ни на секунду. Они танцевали, дергались, прятались и снова выскакивали, Ада могла смотреть на них целыми сутками, а иногда и неделями. Здесь время замерло, здесь всегда оставалось 18 апреля 1795года.
   - Я же бессмертная. Я идеальна. - Бормотала ведьма, начиная всхлипывать, голосу полному тоски и разочарования не хватало сил перекатываться эхом, и звук исчез между трещинами мраморного пола. Сжавшись в комочек, маленькая женщина рыдала, ее плечи судорожно дергались. Ада хватала воздух, а вместе с выдохом вырывался стон.
  Из угла комнаты за ведьмой неподвижно наблюдал мужчина в инвалидном кресле. Издалека, судя по позе, можно было предположить, что это - набитая тряпками кукла. Руки тонкие, узловатые в суставах, свисали как веревки. Голова, опущенная до плеча, казалось, еле держится на тонкой шее. На истощенных, но широких плечах, как на вешалке весела ослепительно белая шелковая рубаха, с разрезом до середины грудины. Длинные до локтей, каштановые волосы, вились крупными локонами, и были идеально расчесаны. Когда то красивые черты лица, сейчас же - острые кости, обтянутые кожей. Но, это не был труп. В нем тлела жизнь, еле заметный румянец на щеке и крошечная искорка в глазах. Илья был жив.
  Поднимая голову, сквозь прерывистое дыхание, Ада прошептала:
   - Ты думаешь, что я окаянная? Ты меня ненавидишь? Я просто хотела жить! У меня была возможность обмануть всех! И я сделала это! Но живу и прячусь от этого мира как крыса, потому, что не нахожу в нем себе места! - Ада ходила по комнате из угла в угол, размахивая руками. Волосы растрепались, спина сгорбилась, казалось, все лицо ее почернело вместе с губами, и только белоснежные белки глаз блестели в красном свете живого огня. - Мое время замерло вместе с твоим! Я думала, я перестану бояться, стану великой, стану сверхчеловеком, но на самом деле я только грешница и не знаю, что меня ждет! Это ад для людей, но что они сделают с тем, кто нарушил правила, какой котел приготовлен для меня?! Или Бог просто выбросить меня как последнее отребье, не желая думать о судьбе такой отступницы! Я уродлива, я разваливаюсь, и никакие чары не спрячут это от меня самой.
  Агата резко перевела взгляд на Илью:
   - Ты - моя боль и моя совесть, смотри, во что я превратилась! Мы связаны и ты чувствуешь это, я знаю. - Медленно она двигалась к нему. - Две сотни лет я заставляла тебя смотреть только на меня, ты дарил мне жизнь. Ты долго этого ждал. Теперь я отплачу. Подарю нам смерть! - Резким движением ведьма схватила серебряный нож, лежавший на комоде и занесла руку над немощным. Замерла. Лезвие остановилось в двух сантиметрах от лица Ильи, словно уперлось в стену. Карие глаза смотрели прямо в нее, живые, глубокие, как в их первую встречу. Его взгляд был полон любви, сочувствия и радости избавления. Руки девушки задрожали, нож упал на пол. Агата рухнула на колени перед инвалидной коляской, обняла зверя за ноги и тихо разрыдалась: "Прости меня, прости меня, я прошу. Я верну тебе твою жизнь... Я все сделаю."
  
  Глава 11
   После разговора с Адой, Христоф сразу же поехал обратно к Тамаре. По дороге он зашел в аптеку и супермаркет, и там и там мужчина понабирал всего, что вообще может и не может пригодиться.
   Тодóр по-хозяйски прошел в квартиру и, расположившись на кухне, слушал, как Тамара спала, крепким восстанавливающим сном. Матвей с первой же встречи не взлюбил Тодóра, а после происшедшего возненавидел люто. Он сел напротив на табуретку и молча принялся сверлить взглядом гостя. Через несколько секунд тишины Христоф начал разговор:
   - Смотрю, ты уже разобрался, как это работает.
   - В смысле? - Проницательный взгляд голубых глаз был готов принять вызов в любой момент.
   - Ну, способности белого зверя - успокаивать, лечить. Говорят, даже удачу можете схватить за хвост.
   - Я ничего такого не знаю. А чтоб лечить не надо быть никаким демоном - достаточно быть человеком.
   - Вот только не надо тоскливых пений, о том, какая мы мерзка порода, как жалеешь о случившемся. И какой ты несчастный, что утратил свою человечность.
   - Может ты это о себе? Я-то ничего не потерял. Я такой же какой и был, обращение изменило лишь внешние условия, но не внутренние состояния.
   - Еще изменит, даже не сомневайся.
   В кухню, шаркая тапочками, медленно вползла заспанная с колтуном на голове девушка:
   - Матвееей, а что есть покушать?
   При виде Тамары звонкий лед в глазах Матвея, сменился мягкой небесной голубизной. С легкой улыбкой он встал, чтоб разогреть овощное рагу.
   После плотного ужина все трое сидели за столом. Разговор опять закрутился вокруг последнего Тамариного приключения. Тодóр рассуждал вслух, не сводя глаз с сидящей напротив Зоркой:
   - Интересно, почему красный написал сообщение Матвею, если хотел привлечь мое внимание.
   - Действительно, ведь у меня в телефоне твое имя тоже было. Возможно, он следил за мной и знал, что я живу с ним, - Тамара не отрывала рук от чашки горячего чая, словно хотелось взять тепло прозапас.
  Когда в твоем присутствии о тебе говорят в третьем лице - мало кому нравится, но белый ничего не сказал, только принялся активнее тереть грязную посуду, оставшуюся после еды.
   - Тут есть какой-то замысел. Откуда вообще он взялся? Майя стала его жертвой тоже не случайно. Ей было за девяносто, врятли кто случайный польстился бы.
   - Возможно, она привлекла его потому, что была именно твоя. У него на тебя зуб. Может, ты его когда то обидел? - обращаясь к Тодóру, голос Матвея всегда становился сухим и жестким.
   - Обидеть-то конечно мог, но, тем не менее, зверь убивающий за три дня. Ни за что бы не поверил, если бы своими глазами не увидел. Дело скверное. Я договорился с Адой. Начнем охоту через пару дней. И за это время нам надо подготовиться.
   - Я пойду с вами. Постараюсь помочь. - Матвей до сих пор возился с посудой.
   - Возможно, еще один зверь на нашей стороне окажется кстати.
   - Я тоже... пойду. - Тамара была настроена решительно, и Христоф не стал спорить.
  Спать оба зверя легли на полу у кровати, а на утро Матвей отправился на работу, оставив Тамару и Тодóра наедине.
  Девушка не могла не признать, что сейчас находиться рядом с Христофом было волнительно. Страх перед ним исчез окончательно, ощущение было такое, будто она делает первый шаг с края пропасти, будучи уверенной, что умеет летать. Тодóр же радовался, глядя на нее, такую лучезарную. Только сейчас он осознал, как давно не видел в ней счастья, и как тосковал по задорным искоркам в серых глазах:
   - Знаешь, а пойдем гулять? - сейчас мужчине казалось, будто у них один свет на двоих. Он не хотел, чтоб тень предстоящей битвы омрачала это утро.
   - Давай! А куда пойдем? Хочу-хочу!
   - Пока не приведешь себя в порядок, точно ни куда, так что вперед. Как ты смотришь на парк аттракционов! - Последнюю фразу пришлось кричать через дверь ванной, поскольку Тамара залетела туда пулей.
  Это был прекрасный день. Бескрайний парк в это время года был похож на сказочный мир. Внушительные стволы деревьев еще не оголились, но уже активно сбрасывали желто-красный убор. Кленовые листья дождем сыпались с деревьев под ноги - можно было на ходу пинать этот ворох, и большие золотые, размером с ладонь они с шелестом разлетались в разные стороны. На длинных широких аллеях людей было не много, поскольку это было утро рабочего дня: редкая пожилая женщина с собачкой, пара студентов, отлынивающих от учебы. Тамара же прогуливала с чистой совестью, так как Матвей сумел убедить директора дать девушке неделю отгула.
   - Тебе здесь нравится?
   - Да, очень.
  Они шли рядом, Тодóр нежно провел пальцами по тыльной стороне ее ладони и взял Тамару за руку. Волнение и радость переполняли, но девушка не позволила себе запищат от восторга, хоть и очень того хотела, лишь, по-девичьи нежно сжала мужскую ладонь в ответ. Она понимала, что вскоре ее жизнь может закончиться и позволила себе прожить этот день так, будто не было никаких вчера и не будет никаких завтра. "Только сегодня. Я побуду счастливой только сегодня".
  Обойдя все аттракционы, Тамара была довольна. Вымазавшись в сладкой вате, она с умным лицом вела беседу:
   - Ты играешь на компьютере? Какие ты игры любишь?
   - Я не трачу время на подобную глупость. От этих "игр" затуманивается сознание. Вы не просто уходите от реальности - бежите от боли и страха. Вроде как "отдыхаете", а на самом деле мозг, отвлеченный на выполнение примитивных телодвижений, деградирует, он не способен мечтать, а со временем не сможет и планировать, ему просто не будет хватать оперативной памяти.
   - Есть много развивающих и полезных. А ты старпер и ничего не понимаешь в современных реалиях.
   - Ага. Ответ взрослого состоявшегося человека. Хм... На самом деле все хотят стать лучше. Только кто-то всю жизнь учиться рисовать маслом, а кто-то пытается удовлетворить эту потребность, просто получив новый уровень. И кто из этих двоих проходит сложный путь, превозмогая себя каждый день? Более того, стоит лишь чуть ослабить вожжи, тройка лень, саможаление и общественное мнение покатит тебя вниз со скоростью взмаха крыла колибри. Если ты понимаешь, о чем я. Но я не осуждаю, ты вольна поступать, как знаешь. Это лишь субъективное мнение.
   - Вот-вот. Твое собственное.
   - Еще один момент, менее поэтический. Кто-то уже заработал на этом деньги и осуществляет свои мечты, а ты тратишь на это свое время, которого и без того так мало.
   - Да я и не играю особо! Это я так спросила, узнать твое мнение. А теперь мне почему-то стыдно. У тебя через чур серьезный взгляд на... Да на все.
   - У меня было достаточно много времени на размышления.
   - Я уверена - ничего хорошего не надумал. А как ты отдыхал, когда был человеком? Ты же как-то отдыхал?
   - У меня была любимая работа, если так можно сказать, а больше я ничем не хотел заниматься.
   - Резьба по дереву?
   - Хм, нет. Это уже потом пришло.
   - А что тогда?
   - Смотри, домик с конфетами. Хочешь?
   - Да!
  К трем часам дня Тодóр и Тамара посетили все радости, что мог предложить центральный городской парк:
   - Еще не устала? Куда дальше хочешь пойти?
   - Может на каток? Никогда не пробовала. - Эта мысль была продиктована исключительно романтическими зарубежными сериалами, которых девушка пересмотрела более чем достаточно.
   - Я тоже. В торговом центре есть небольшой.
   - Ты никогда не катался на коньках? Не верю. Тебе же столько лет...- Голос Тамары изменился, стал чуть ниже, серьезнее. - Знаешь, а ведь я ничего о тебе не знаю. Вообще. Сколько тебе лет? Где ты родился? Кем работал? Мы через столькое прошли вместе, а я ни разу не спросила, когда у тебя день рожденья?
   - Не переживай, это все было очень давно и не особо важно.
   - Важно, расскажи, я хочу знать.
   - Ммм, Родился седьмого ноября в городе Варна, на берегу Черного моря. Если что это Болгария. Много лет назад, сейчас и не вспомню.
   - Скажи-скажи! Я не верю, что не помнишь!
   - Хорошо, мне сто пятьдесят один, из них живым я был только тридцать два.
   - Так мало. Ты был человеком так мало.
   - Достаточно, чтобы понять, насколько она ничтожна эта ваша смертня жизнь.
  Последняя фраза была наполнена презрением, но Тамара была уверена, что кроме гнева, услышала в голосе Тодóра и боль, и обиду.
  Еще не было и пяти часов вечера, когда Тодóр и Тамара вошли с торговый центр. В это время посетителей на катке оказалось не много, что было весьма кстати, ведь девушка не хотела позориться на глазах у толпы. Возле входа на лед, Тамара заволновалась, а она аккуратно переступала через порог, сначала одна нога, затем вторая. Внезапно, все перевернулось с ног на голову, и несчастная уже лежала на спине, а Христоф, давясь со смеху, держал ее за руку, помогая подняться:
   - Что-то ты быстро. - Сдержать улыбку не получалась, как бы он ни старался.
   - Я же говорила, что это мой первый раз.
   - Быть с тобой понежнее? Это я сразу понял.
   - Точно? А то я как-то не заметила. - К чему именно относился этот комментарий, Христоф выяснять не стал, а предпочел промолчать.
   Поставив Тамару на ноги, мужчина повел ее вдоль заборчика. Никого не удивило, что он прекрасно держал равновесие, в то время как его спутница самостоятельно покатилась только к концу оплаченного времени.
   Когда солнце село за горизонт Тодóр и Тамара отправились в тихий ресторанчик за городом. Столик на двоих накрыли в отдельном зале. В небольшой комнате обшитой деревом было по домашнему уютно. В камине пылал открытый огонь, грея и спасая от непроглядной тьмы, что заполнила мир а за окном.
   - Каково это? Жить вечно. - Размеренное потрескивание дров успокаивало и располагало к откровенной беседе.
   - Я не живу вечно. Просто, если повезет, очень долго. Я тоже могу умереть. Каждый раз, связывая себя печатью, я рискую проиграть.
   - И ты никогда не хотел иметь семью?
   - Пф. Нет, я слишком стар для этого. Безусловно, вся это идея совместного проживания "на земле и на небесах" довольно милая, но если смотреть на вопрос шире, это самый глупый способ провести вечность. Посуди сама. Если обладаешь неограниченным временем, сколько всего можно сделать! Можно овладеть каким угодно мастерством, побывать во всех уголках земного шара. А главное мир постоянно меняется и заставляет меняться тебя.
   - Еще немного и я начну тебе завидовать.
   - Это нормально. Зависть исходит из вашего ограниченного временем стремления охватить все направления и пройти все дороги, даже несмотря на то, что некоторые абсолютно противоположны. Вы - конечны и связаны, ваше прошлое определяет будущее, редко кому удается перескочить на другой поезд. Я же могу прожить сотни жизней, хотя не буду отрицать - тоже волоку за собой груз прошлого. Но моя память отличается от вашей, она словно за занавесом, и каждая смерть куклы, как отдельный кусок отрезанный огромным ножом и отодвинутый в сторону - за кулисы.
   - И все же. Я провела много дней в одиночестве. И ни за что бы не согласилась на такую вечность.
   - А я и не один, у меня всегда кто-то есть. Большинство из вас прожив жизнь так и не находят такую сильную привязанность.
   - Это ты про таких как Ольга! - Тамара хотела добавить "и я", но не решилась. - Родных людей так легко не разменивают. Выходит, что все это не по-настоящему.
   - А какая разница? Важно лишь то, что мы чувствуем в данный момент, чего мы хотим в данный момент. А вся эта романтическая лирика подходит только маленьким девочкам.
   - Наверно ты прав. - Тамаре стало невыносимо тоскливо. В груди заныло, но девушка всеми силами старалась не выдавать себя.
   - Я тебя расстроил? Извини, я выразился слишком грубо. Но ты сама спросила и я ответил. Сам мир так задуман: ни при каком раскладе не может быть счастливого конца.
   - Я понимаю. И гори оно огнем! Но я лучше останусь маленькой девочкой, чем окунусь в твой черно-белый мир. Я создам свой. И если вдруг захочешь, то добро пожаловать.
  Так в беседе они провели еще несколько часов. После ужина Христоф привез спутницу домой.
   - Тамара. - Тодóр окликнул девушку, уверенно направляющуюся к подъезду. Обернувшись, она удивилась:
   - В чем дело? Ты не зайдешь?
   - Сегодня был хороший день. Мы оба понимаем, что предстоящая встреча может закончиться не в мою пользу, и я благодарен за то, что ты смогла оставить в стороне... наши сложности.
   - Мне тоже... - Тамару насторожила внезапная откровенность. Она многое хотела сказать, но зверь прервал ее, как всегда бестактно.
   - Я не договорил. Вот. Это тебе. - Христоф протянул красный конверт. Завтра нам обоим предстоит хорошенько отдохнуть. Так что воспользуйся этим по полной.
  
  Глава 12
   На ночь Тодóр не остался. Вручив Тамаре безлимитный абонемент в спа-салон, он ушел, немного поспешно, что расстроило девушку. Практически всю ночь она вертелась в кровати. Сон не шел, а в голове был только Христоф. Тамара сама себя ругала за то, как легко поддается его уговорам, прощает ужасные поступки. "Он убийца, почему же я не боюсь его? Я простила? Да разве можно простить такое? А может это снова его магия? Как же приятно было, когда он взял меня за руку". Отогнать миндальные мысли не получалось, хотя Тамара прекрасно понимала, что самое важное - предстоящая битва. "Сначала разберемся с красным, а там посмотрим, что будет дальше".
   Утром уставшая и не выспавшаяся, Тамара отправилась на процедуры. Матвея она не видела. "Что-то он с каждым разом все раньше уходит, скоро ночевать там будет". Подходя к огромному зданию салона, она поняла, что никогда прежде не бывала в таких местах и немного занервничала. Сейчас ей стало грустно оттого, что нет ни одной подруги, с которой можно было сходить на массаж или в кино, поговорить по душам или пожаловаться на парней. Раньше этот вопрос никак ее не волновал. Находясь в практически полной изоляции, Тамара не чувствовала потребности в откровенном общении, и редких телефонных разговоров с бабой Раей было вполне достаточно. Но сейчас, когда ее жизнь кипит и столько событий произошло, ей захотелось, чтобы рядом был человек, с которым можно поделиться переживаниями.
   "Golden Palace" был самым презентабельным женским клубом в городе. Здесь было все от бассейна и фитнеса до стоматологии и ресторана. Пройдя в холл, Тамара почувствовала себя мелкой и какой-то немного "нищеватой": Все вокруг было залито светом и роскошью. Мраморный пол и колонны теплого медового цвета, блестели в желтом свете пузатых, похожих на маленькие солнца светильников. Высокая, стройная как лань, администратор подошла мгновенно.
   - Чем могу помочь? - Широко улыбалась ухоженная девушка, в черном костюме.
   - У меня вот. - Посетительница неуверенно протянула конверт с абонементом, заглянув в который, администратор, сдержанно, с легкой ноткой удивления улыбнулась:
   - Пойдемте.
  ***
   Тамара выползла из центра, когда солнце уже близилось к горизонту. После стольких процедур, массажей и саун тело было расслабленным и невесомым, но легкая тревога не покидала, оттого девушка и решила прогуляться пешком. Проходя мимо парковки, в глаза бросился огромный ярко-оранжевый мерседес, такой блестящий и сочный, что хотелось откусить кусочек: "Смело... И клево".
  До самого горизонта весь небосвод затянули свинцовые тучи, но с тяжелого неба пока не сорвалось ни единой капли. Погруженная в собственные мысли, Тамара не заметила, как яркая машина, выбивающаяся из общей картины хмурости и серости, кралась на расстоянии десяти метров. Повернув в свой двор, Зоркая уже подошла к подъезду, когда ее окликнул незнакомый голос:
   - Девушка! Девушка, подождите!- из мерседеса вышла стройная блондинка, в обтягивающих джинсах.
   - Здравствуйте. - Тамара была удивлена и напряжена.
   - Извините, но мне надо вам кое-что сказать. Я Диана. - Хозяйка оранжевой машины неуверенно приблизилась. Было видно, что она стесняется говорить. Выглядела незнакомка очень дорого, будто сошла с обложки журнала: золотистые волосы вились идеально уложенными локонами, профессиональный макияж, дизайнерская одежда. - не знаю, как сказать... Вы.. Я вообще нормальная. Не подумайте ничего. Просто вы в черном...- Диана, жестикулируя руками, помогала себе, выразит мысль, которую так упрямо отказывался выговорить язык.
   "Странная, что она от меня хочет?" Продумывая пути отступления, Тамара заглянула в подъезд, черная тень на полу привлекла внимание. Блондинка с ее невнятным бормотанием сразу отошла на задний план. Она еще что-то бубнила про черное, когда Зоркая направилась в сторону своей квартиры. Секунда, две, и Тамара кинулась к лежащему на полу мужчине:
   - Матвей! Матвей! Что случилась?
   - Все отлично, просто что-то дверь не могу открыть. - Прохрипел парень, лежа на полу коридора. Он попытался дотянуться до дверной ручки, но обессилено выдохнул.
   Диана, почему-то оказавшаяся рядом, помогла Тамаре затянуть нелегкое тело в квартиру.
   - Что случилось!! - Голос Тамары был резок, а руки дрожали.
   - Мы с Тодóром убили красного зверя.
   - Он жив!? Отвечай сейчас же! Он жив?!
   - Да. Ада повезла его домой.
   Дверь хлопнула, в подъезде слышались отдаляющиеся шаги Тамары, и Матвей остался наедине с незнакомой девушкой. Несколько секунд неловкого молчания и улыбаясь через боль, раненый представился:
   - Привет. Меня Матвей зовут. Не поможешь?
   - Я - Диана. Ответила блондинка и принялась стягивать с мужчины куртку.
  ***
   Через двадцать минут Тамара кулаком тарабанила в дверь Тодóра:
   - Открывай! Я знаю, ты там!
   - О! Быстро ты. - В проходе стояла Ада, которую меньше всего хотела видеть Зоркая. Оттолкнув дверь вместе с ведьмой, она влетела в квартиру, не обратив никакого внимания на высокомерный хмык за спиной.
  
  Войдя в спальню, Тамара обратила взгляд на Тодóра, который через боль вставал с кровати:
   - Пришла меня проведать? Я рад. - Звонкая пощечина поставила точку в его последнем предложении.
   - Ты обещал. Ты дал мне слово. И вот чего оно стоит? Пустой пшик. - Будь на месте Тамары кто-то другой, - он просто остался бы без головы. Сейчас все тело зверя болело, и меньше всего хотелось говорить о глупостях. Сделав над собой усилие, Христоф ответил сдержанно, хоть и не без доли раздражения.
   - Слушай, неужели ты действительно думала, что я возьму тебя с собой? Это же глупо. Ты - моя слабость. Он сломает тебе шею и нам обоим конец. Я не стал бы так рисковать.
   - Ты даже не попрощался, - голос Тамары стал мягче.
   - Ну а к чему драматизировать? Я бы ушел из твоей жизни так же просто, как и появился в ней.
   - А сейчас конечно ни грамма драмы.
   - Сейчас уже можно.
   - Вы убили его?
   - Да.
   - Точно?
   - На все сто. Можешь не переживать.
  ***
   - Повтори еще раз, как тебя зовут? - Матвей уже лежал в кровати. Неизвестная ему девушка, помогла раздеться, уложила под одеяло и теперь сидела на краю кровати, положив руки на коленки, словно сдавала экзамен суровому преподавателю.
   - Диана, - в ней не было страха, неуверенности, только легкая озадаченность. Сейчас ее волновал вопрос, как поступить дальше. С одной стороны надо сказать несчастной девушке, что она в беде, ведь на ней черная магия, но, с другой стороны, она и без того влипла неизвестно во что, находится в непонятной квартире с незнакомцем. Возможно, если б мужчина не был так хорош собой, она давно бы села в свой апельсиновый мерседес и больше никогда не вспоминала бы эту историю. Но, Матвей впечатлил неимоверно, оттого и уходить девушка не хотела.
   - Спасибо за помощь, Диана. Ты мне очень помогла. Давно ты знакома с Тамарой! - Говорить было сложно. Теплая постель укутывала, затягивала в сон.
   - Честно говоря, мы с ней вообще не знакомы. Я ее на улице встретила. Она... твоя девушка?
   - Нет. Мы просто вместе живем.
   - Странно это и не хорошо.
   - Почему же?
   - Не знаю, мне не нравится.
   - Хм, интересная ты. - Веки стали тяжелыми и напрочь отказывались подниматься
   - Знаю. Я тут посижу, пока она не вернется.
   - А зачем она тебе?
   - Это личное. Спи.
   Через несколько минут Матвей, окончательно отдавшись во владение Морфею, засопел, а Диана по-хозяйски сделав себе чай, села на кухне и, ковыряясь в телефоне, ждала хозяйку.
  
   Глава 13
   После убийства красного зверя, все выдохнули с облегчением. Главный враг повержен и можно было расслабиться. Прошло две недели, и за это время каждый понемногу налаживал свою жизнь.
  Диана обзавелась новыми знакомыми. Именно от них она узнала о совершенно другой стороне мира. То, о чем она лишь догадывалась, обрело описания и имена. Черный зверь Тодóр рассказал, что за сущности обитают вокруг. Диана знала о своих предках немного, но, выслушав ее, Христоф сделал вывод, что она потомственная ведьма стихий, оттого и может видеть тени и печати. Блондинка, открыв в себе новые грани, активно принялась их изучать. Возможно, ее интерес вызван природным любопытством, а возможно, это лишь повод больше времени проводить с белым зверем Матвеем. С самой первой их встречи, он не выходил из ее головы. Поэтому, когда голубоглазый блондин предложил помощь в постижении таинств магии, Диана сразу же согласилась.
  То, что Матвей проводит много времени у молодой ведьмы, Тодóр использовал с выгодой для себя. Он не давал Тамаре ни на минуту забыть о своем существовании. Он писал ей сообщения, звонил во время рабочего дня, практически каждый день приходил в гости. Оставаться на ночь девушка ему не позволяла, но вдвоем они частенько засиживались допоздна.
   - Никуда я с тобой не поеду. - Тамара собирала грязную посуду, оставшуюся с прошлого вечера. За грязную кухню было стыдно перед гостем, но в последние дни времени на уборка никак не находилось.
   - Давай, проветримся, у тебя же выходные. - Продолжал уговаривать Тодóр.
   - Вообще, я хотела взять дополнительную смену. С этими прогулами, у меня зарплаты останется на чашку риса.
   - Можно подумать ты много на себя тратишь. Не хочу показаться грубым, но девушка твоего возраста должна хоть как-то за собой следить.
   - Ну, те места, которые я посещаю, не требуют дресскода.
   - В отличии от тела, которое страдает без внимания.
   - Перестань, еще не все так плохо.
   - То есть ты ждешь именно этого момента?
   - Так! Я моюсь регулярно. А если ты ждешь наращенных ресниц и "профешшен-макияжен", то обратился не по адресу.
   - Я не это имел ввиду. Ты себя недолюбливаешь. Я лишь пытаюсь сказать: твое тело прекрасно, и иногда стоит говорить ему спасибо. Юность уходит, потом будешь жалеть, что не пользовалась своей прелестью.
   - Слушай, если ты будет так со мной разговаривать, то никуда я с тобой не поеду. Меньше всего хочется оказаться в замкнутом пространстве с язвой.
   - Хм... Но ты подумай, если нам удастся получить эту книгу, то Диана сможет научится колдовать по-взрослому.
   - Тебе одной Ады мало? Оставь девушку в покое.
   - Думаю, эта девушка сама будет не против лишний раз провести время с нашим белокурым другом.
   - Я серьезно. Ты тесно дружишь с Адой, и если что-то понадобится, тебе она не откажет. Зачем тебе Диана?
   - Кто знает, как жизнь обернется. Всегда полезно иметь козырную ведьму в рукаве.
   Машине двигалась по трассе без спешки. Ливень заливал окна так, что дворники не успевали снимать воду, и видимость была далеко не лучшая. Из колонок негромко играл рок-н-ролл, а Тамаре было очень уютно в большом удобном кресле. И не только потому, что это была новая машина (взамен той, что она разбила спасая Тодóра и Аду на кладбище). Уютно было находиться рядом с Христофом. Размышления о том, что эта дорога скоро закончится, вызывала практически физическую боль. Девушка отгоняла навязчивую мысль, убеждая себя радоваться настоящему:
   - Зачем ты позвал меня с собой? Я же тебе не нужна там.
   - Одному скучно. Но что-то и от тебя толку не много.
   - Ты расскажешь, как вы одолели красного зверя?
   - Да там особо нечего рассказывать... На мой взгляд, даже странно как-то все произошло. - Брови мужчины насупились. Казалось, что Тодóр особо пристально всматривался в горизонт. - Он не сказал ничего. Я думал, у него ко мне претензии, рассчитывал на какую-нибудь полемику, объяснения его поступкам, тем более, после того, что он сделал с тобой. - Проезжающая мимо фура окатила волной всю левую сторону машины, до самой крыши, и Тамара от неожиданности вскрикнула. Тодóр не заметив ее испуга, продолжал, казалось, зверь разговаривал сам с собой. - Он прилично навалял и мне и Матвею. И стоит отметить, твой друг был хорош... Красный умер так легко, что меня это настораживает. Можно сказать, я его еле тронул. Конечно, есть вероятность, что это все магия Ады... В общем он мертв, вне сомнений.
   - Это хорошо. - Тамара рассматривала, как дождевая вода сплошным потоком стекает по стеклу. - Знаешь, мне казалось, что когда демон исчезнет, придет избавление, какое-то особенное чувство. Но я ничего не ощущаю. Не чувствую, что что-то изменилось.
   - Ну, месть, а это именно она, не приносит покоя. А возможно, все перемены, что должны были произойти и которых ты так ждала, уже случились. Только они не связаны ни с кем кроме тебя самой.
   Через три часа пути черная "Ауди" пересекла черту города. Водитель, съехав с основной трассы, уверенно петлял по улицам, что становились все уже и уже. Последние минут десять автомобиль медленно крался по старому полуразрушенному району. Машина остановилась, высадив пассажиров в довольно мрачном месте. Тодóр, переступая через лужи, повел девушку в подвал, где над входом висела желтая вывеска "Атум".
   Время было только четыре часа дня, но в клубе уже кипела жизнь: громко играла музыка, сновали официанты с подносами, толпились посетители. Тамара стеснялась поднять глаза на кого либо. Ее пробирал холод. Девушка шла за Христофом, не сводя глаз с широкой спины. Боясь потеряться, она кончиками пальцев схватила его за край рубашки, надеясь, что зверь не заметит. Но он заметил. Повернувшись к Зоркой лицом, нежным прикосновением убрал волосы с ушка. Нагнувшись, чтоб никто не услышал, прошептал: "Здесь нечего бояться" и, крепко взяв за руку, повел за собой к ярко освещенной барной стойке.
   Христоф сел на стул и посадив девушку рядом, обратился к бармену:
   - Привет.
  Седой широкоплечий мужчина, оторвался от расстановки бокалов:
   - Хм... Давно тебя не было видно. Какая милая у тебя спутница. Собственно как и всегда. - Низкий голос будто оказывал магическое воздействие. Не так как голос Христова, который плавил, заставлял растекаться, нет, этот - обездвиживал, требовал моментального безоговорочного подчинения
   - Гершель, у меня к тебе просьба.
   - Что надо? - По взгляду бармена, можно было понять, что тот недоволен.
   - Книга ведьмы стихий. Я знаю, что она у тебя.
   - Интересная вещица. Ты же знаешь какой валютой со мной расплачиваться?
   - Конечно.
  Тамара смотрела на беседующих со стороны. Эти двое словно принадлежали другому миру, так же как и Матвей, как Ада. Идеально выдержанные пропорции, внутренний стержень. Они другие, и ничего общего у нее с ними нет. Она потерялась, заблудилась среди чужих. Но вернуться к своей прежней жизни уже не получится. Она прикоснулась к пусть и черному, но прекрасному, и отказаться от этого Тамара была уже не в силах.
  Бармен сказал что-то стоящему рядом парню и скрылся за небольшой дверкой.
   - Что ж, у нас есть немного времени. Взять тебе что-нибудь? - Тодóр направил все свое внимание на сидевшую рядом барышню.
  Гершель, вернувшись часа через три-четыре, положил перед Тодóром небольшой сверток:
   - Держи. Как вскрыть знаешь?
   - Да. Спасибо. Я твой должник.
   - Даже не сомневайся.
  Выйдя из клуба, Тамара задышала свободнее, она приговорила два бокала пива, и немного захмелела. Хотелось под одеяло и спать:
   - Едем домой? - Но Христоф, почему-то пошел в сторону противоположную, той, где стояла машина.
   - Иди за мной. - Снова этот голос, жесткий, словно чужой.
  Солнце давно уже село, и блуждать по неосвещенным улицам заброшенного района девушке не хотелось, но возразить она не могла. Минут через пятнадцать, когда казалось, что они забрели в самый темный угол. Тодóр плавно вжался в черноту полуразрушенного дома, затянув спутницу за собой в тень. Приложив палец к ее губам, без слов приказал молчать. Только сейчас Тамара увидела, что за ними кто-то идет.
  Их было пятеро, сосредоточившись, Христоф мог различить сердцебиение каждого из мужчин, что осторожно следовали за ними от Атума. Как дикий кот, Тодóр кинулся в атаку. Сломав первому шею, не останавливаясь ни на секунду бросился на второго. Вокруг было абсолютно темно, но зверю свет и не нужен. Наоборот, сейчас его инстинкты обострились. В голове звонким эхом гудело хриплое дыхание, хруст ломающихся костей. Демон был в экстазе, как часто он может дать волю своим страстям, спустить с цепи себя самого. Четвертый рухнул на землю, заливая кровью разбитый асфальт. Тодóр кожей чувствовал, как густые потоки подобно змеям расползаются, растаскивая в разные стороны последние крупицы жизни. Странный звук. Такой сочный. Но зверь не мог остановиться, пока последний враг не падет без дыхания. Одним ударом кулака в спину Христоф сломал хребет пятого, и коренастый мужчина упал как подкошенный. А перед Тодóром возникла Тамара, издав тихий стон, девушка стекла на землю. Эйфория, окутавшая густым туманом, не отпускала, она, смешавшись с запахом крови, не давала трезво мыслить. "Что с тобой? Тамара ответь!" Но Зоркая была без сознания. Пытаясь поднять ее, Христов почувствовал на ладонях теплое и вязкое. Страх овладел им. Взяв раненую на руки, зверь побежал. Он искал помощи, но не знал у кого просить. Скорая - долго, Матвей - далеко. Хотелось кричать, чтоб хоть одни из полусгнивших запертых ворот открылись, дав ничтожную надежду на спасение. В отчаянье зверь ворвался в маленькую дверь, что вела на кухню ночного клуба. Громыхая, полетела на пол посуда, освобождая место на столе. Уложив Тамару, Христоф увидел рану, и ноги его подкосились. Лезвие проникло сантиметров на десять, и разрез на боку кровоточил не переставая.
  На шум прибежал Гершель, суровым голосом заполняя все пространство, он гремел:
   - Что тут происходит! - Видя умирающую девушку, он устало выдохнул. - Так и знал, что от тебя будут неприятности.
   - Помоги ей! Сделай что-нибудь! Она не должна погибнуть из-за меня!
   - Все, с кем ты соприкасаешься, гибнут из-за тебя. Пора бы привыкнуть. Я так понимаю, вы связаны, и ты рискуешь.
   - Помоги ей. Хотя бы ей. Я все сделаю.
   - Спасти ее я не могу. Но могу дать тебе несколько часов, на то, чтобы найти решение. Сразу скажу, твой долг возрастет, а в больнице ей не помогут. Тебе нужна ведьма.
   - У меня есть кое-кто получше.
  Глава 14
  Диана жила в просторном доме за городом. Она с самого детства чувствовала тягу к природе и при каждом удобном случае сбегала, на родительскую дачу. В окружении хвойных лесов, три этажа с широкими балконами, сауна, и небольшой сад с фруктовыми деревьями, спрятались от городской грязи и суеты. Достигнув совершеннолетия, Диана переехала суда полностью. Семья Староверовых была богата до неприличия, что с ранних лет требовало от девушки соответствующего поведения, и та умело подавала ослепительную картинку. Долгие годы практики, и уже к двенадцати Диана мастерски оперировала сотнями масок: восторг, удивление, равнодушие. Оттого скрывать маленький секрет ей было довольно просто. Где бы она не увидела тень, девушка знала как правильно себя вести: отвернуться - улыбнутся - вот и все дела. Встреча с Тамарой Милосердовой - это первый раз, когда Диана решила повернуться к темному миру лицом. В тот день она многое узнала о нем и о себе. Черный зверь Христоф сообщил, что в ней спрятана магия. "Потомственная ведьма стихий может обладать невероятной силой, если ее правильно развивать" и голубоглазый белый зверь сразу же предложил свою помощь. И вот уже две недели как они вдвоем с Матвеем разбирает старые вещи на чердаке, в поисках того, что имеет хоть какое-нибудь отношение к магии. Но все что они пока нашли, это лишь редкие заметки на старых клочках бумаги, рисунки созвездий, книги с описаниями трав. И ничего точного и конкретного, никаких указаний.
  В просторной комнате Матвей разбирал очередную коробку, в носу зудело от пыли, а за окном размеренно стучал осенний дождь. Вошла Диана, в двух руках она несла большие пузатые чашки с ароматным чаем. Запах ромашки и чабреца наполнил комнату, сделав ее по-настоящему теплой. Мужчина не мог не заметить как хороша, и по-домашнему мила его подруга в обтягивающей голубой майке и свободных желтых штанах. Собранные в хвост волосы цвета ванили задорными кудряшками спускались до плеч. Но несколько непослушных прядей выбрались и, теперь, касаясь тонких ключиц, подчеркивали ровную линию светлого лица.
   - Нашел что-нибудь?
   - Нет, пока только один хлам. Мне начинает казаться, что те несколько заговоров, что мы достали из старой записной книжки - это единственное твое наследство. И вообще бабуля уж очень любила мусор собирать.
   - Не мусор, а память, именно поэтому за столько лет ничего и не выбрасывалось.
   - Весь чердак просто завален барахлом, пылью и паутиной. Старые платья, сумки, посуда, книги, неизвестные поделки - и все придется перебрать. На это могут уйти месяцы!
  Матвей сидел на полу, облокотивший спиной на прозрачную стену, она же была и окном и дверью на балкон. Диана молча передала зверю чашку, и замешкалась перед тем как сесть рядом. За тонкой гранью стекла шумела непогода, а оттого уют теплого дома обрел особую ценность.
   - Извини, - Диана поставила кружку себе на коленку и двумя руками придерживала, разглядывая узор из чаинок.
   - Почему ты извиняешься? - В голосе было сожаление. Матвей осознал, что его последняя фраза прозвучала как обвинение.
   - Я понимаю, ты торопишься... Знаю, что ты помогаешь мне с магией, для того, чтоб разорвать связь между Тамарой и Тодóром. Тебе приходится со мной сидеть... А я не могу ничем помочь. Я не хотела создавать тебе неудобства.
   - Не говори так, это я должен просить прощения. Ты права, я очень хочу помочь Тамаре, ведь стольким ей обязан. И я благодарен тебе, за то, что даешь мне этот пусть и маленький, но шанс. - Матвей положил широкую ладонь на маленькую женскую ножку в голубом носке. - Не выдумывай глупостей, мне нравится проводить с тобой время. - Нежная улыбка зверя укрепила в Диане надежду, которая появилась еще в самую первую их встречу.
  Раздался пронзительный телефонный звонок.
  
   - Я не знала, что такие еще существуют. - Девушка удивленно смотрела на черно-белую кнопочную нокию. Улыбнувшись в ответ, Матвей поднял трубку.
  Голос в трубке заставил белого зверя моментально собраться в пружину. Он вскочил на ноги, напряженно сжимая пластик. Несмотря на то, что Христоф старался четко проговаривать буквы, он практически кричал, в каждом слове его звенел ужас:
   - Бросай все. Бери такси. Трасса М117. Едь мне навстречу. У тебя полтора часа. - В серьезности происходящего сомнений не возникло ни на миг. - Матвей, прошу тебя, быстрее. Она умирает.
   - Выезжаю.
  Черная "Ауди", рассекая стены дождя, неслась по трассе - спидометр показывал двести пятьдесят, мотор рычал, заглушая шум непогоды. Тамара лежала на заднем сидении. Иногда она приходила в сознание всего не несколько секунд и снова проваливалась в забытье. Конечно, зверь справлялся с паникой и твердо вел автомобиль по мокрой трассе, но каждая капля крови с легким шелестом стекающая по сидению, падая на пол машины, отбивалась грохотом в ушах и заставляла сердце Тодóра сжиматься. Весь салон был заполнен запахом уходящей жизни, он сладким привкусом оседал во рту, сбивал дыхание. Зверь был на грани, слыша, что каждый удар ее сердца слабее предыдущего, а интервал между ними все длиннее. Он сходил с ума всякий раз, когда грудь девушки замирала на выдохе. Христоф вжал педаль газа в пол. На лбу выступила испарина, а под руками скрипел руль, так крепко он в него вцепился.
  Дождь с новой силой принялся поливать, только теперь к нему присоединились резкие порывы ветра. Дворники, словно неисправный метроном, торопливо разрезали потоки воды, не останавливались ни на секунду и все равно не справлялись со стихией.
  Прошло около часа, когда вдалеке показался ярко-оранжевый мерседес. Узнав машину Дианы, Тодóр, яростно сигналя, съехал на обочину. Апельсиновый внедорожник, остановился рядом, и оттуда выбежал Матвей. Христоф уже открыл перед ним заднюю дверь своей машины.
  Стихия разыгралась не на шутку. Гром перекатывался в свинцовых тучах, казалось, вот-вот глыбы камней с грохотом обрушатся на головы. Проезжающие на трассе машины рассекали лужи на полотне асфальта с характерным шумом. Христоф, Матвей и Диана стояли возле открытой двери черной, блестящей от потоков воды, машины. Несколько секунд никто не мог проронить ни слова, глядя на залитый кровью салон и Зоркую, чье дыхание стало практически незаметным. Молчание прервал белый зверь, в его голосе было тихое отчаянье:
   - Как?! Как ты это допустил?! - Сев на заднее сидение "Ауди", он положил голову Тамары себе на колени. Нежно убрав пряди каштановых волос с бледного лица, взял девушку за руку. Тодóр кипел от ревности. Стиснув зубы, он молча наблюдал за тем, с каким трепетом белый зверь прикасается к Зоркой, сколько чувств в его глазах:
   - Мой знакомый поколдовал и дал нам немного времени. Смесь таветии, магнолии и магия теней приостановили время. Но врачи не помогут. Ты должен спасти ей жизнь.
   - Ты понимаешь, что единственный выход - связать ее со мной?
   - Делай. - голос Тодóра дрогнул. Он шел против всей своей сущности, ни один зверь не отдаст свою добычу другому, не отступит от своей куклы. Не один демон не поступится своей жертвой, дабы подлить ей жизнь.
  Матвей крепко сжал ладонь Тамары, а второю руку положил на холодный лоб. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза. Постепенно шум дороги начал отдаляться, затихать. Тодóр, Диана и весь мир вокруг исчезли. Бесконечное пространство. Тепло обволакивает, несмотря на то, что здесь нет света. Здесь нет воздуха, но дышать легко. Вокруг не пусто - все вокруг опора, но не сковывает, не сдерживает. Есть только он, белый зверь, и девушка, которая полностью поместилась в его ладони. Только его прикосновение держит ее, не дает провалиться, не дает растаять. Его пальцы - единственное, что сохраняет ее целой, кажется, если он хоть немного ослабит руку, Тамара высыплется из нее, словно песок. Белый зверь слышит ее сердце. Слабое, оно звучит, словно легкие аметистовые бусины медленно нанизывают на нитку. Сползая, каждая еле слышно ударяется о предыдущую. Вот-вот нитка закончится. Лиловые, ограненные куски камня, они переливаются в этой тьме. Матвей видит, ведь они полны собственного света. Выдох, его пульс ослабел. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Его время замедлилось, потянулось, поплыло тугим, тягучим, словно пастила. Аметистовые бусины стали тяжелее, теперь это были булыжники, падающие на дно омута, но, биение его сердца ловит их, словно тонким сачком. Теперь два ритма звучали в унисон, слабо, тонко, но зверь был силен, он крепко держал жизнь Тамары, вел ее за собой. Осторожно, плавно он поднял ее на поверхность. Когда белый зверь пришел в сознание, пульс его был сильным и ровным, как и у Тамары.
  Христоф стоял, облокотившись об открытую дверь машины, промокший насквозь. Резкий холодный ветер трепал, прилипающую к телу рубашку и мокрые пряди черных волос. Грудь его тяжело поднималась, а по смуглому лицу одна за другой стекали капли дождя, не останавливаясь, будто слезы, а может это действительно были они.
  На его глазах произошла магия, которая не будет подвластна ему никогда. Как бы он не хотел, как бы силен не стал, как бы искренне не покаялся в своих грехах - никогда не сможет он сделать то, что сейчас сделал для Тамары Матвей.
   - Все хорошо. Можем ехать. - Белый выглядел уставшим. Он резко захлопнул дверь "Ауди". Тодóр равновесия не потерял, но понял, что напряжение между ними приблизилось к критической точке.
  
  Глава 15
  Каждое утро в жизни Агаты было прекрасным. Конечно, случались мелкие разочарования, такие как занятия по живописи, с маленьким сутулым стариком, или неуклюжая служанка, что подаст через чур горячий чай. Но в общем, у дочери купца Орлова недостатка не было не в чем. Прошлые пять лет (с 1970г.) были для семьи особенно удачными. Усадьба родительская превратилась в дворец, где в каждой комнате буйно цвела роскошь. Толпа слуг день и ночь следила, чтоб боярышня была радостная и довольная. И красотой бог наделил девушку щедро: тонкая, статная, где бы не появилась, все внимание было приковано только к ней. Аристократические черты лица, не вызывали сомнения в ее статусе. Глубокие карие глаза из-под черных бровей, смотрели на весь мир с вызовом, а порой и с презрением. Агата всегда понимала свое превосходство, оттого общаться с челядью, да и вообще с другими людьми ей было не с руки. Музыка, рисование, деторождение - все это для посредственностей. Боярышню всегда интересовало другое - мистическое, черное, и поэтому любимое время провождения было с бабушкой Адой. Возможно, эта дряхлая женщина, практически без волос и зубов, была единственным авторитетом для молодой Орловой. Старуха вселяла ужас во всей округе, собственно как и ее внучка. Ходили слухи, что пропавших людей, они в подвалах прячут и над ними колдуют. Собственно так и было. Но никто и понятие не имел, какие ужасы на самом деле творятся в подземных тоннелях. Агата же только училась. Она с успехом читала колханы и даже сама резала и клеймила талисманы. Единственное куда старая ведьма не пускала девушку, так это на нижний этаж, где шла подготовка жертв.
  Каждый, кто попадал в тоннели под усадьбой, имел свое предназначение, следовательно, еще при жизни проходил определенную "обработку". Этих подробностей бабушка не рассказывала никогда. Лишь изредка из нижнего яруса было слышно крики и хрипы, но совсем приглушенно, и юная боярышня предпочитала не обращать на это внимание. Она упивалась превосходством, но не над людьми, эти убогие в принципе не стоили ее внимания, нет, она стояла над природой, выше естественного хода вещей. Восторг, что чувствовала Агата, колдуя, не мог сравниться ни с чем.
  В это зимнее утро, бабушка отправила за Агатой слугу, что насторожило девушку, поскольку, она всегда сама, как назойливая муха ходила за старой Адой попятам. В спешке одевшись, барышня поспешила в покои.
  Войдя в нужную комнату, Агата растерялась: обычно степенная не торопливая бабушка в спешке доставала из-под кровати какие-то свертки. Собрав их в охапку, она резво выскочила в коридор. "За мной!"
  Спустившись в рабочий подвал и задвинув засов на толстой дубовой двери, старуха принялась раскладывать на столе принесенные талисманы:
   - Ты знаешь, я очень сильная, я могу практически все! Но самым великим моим заклинанием должен был стать колхан на бессмертие. Твоя бабушка готовилась к этому всю жизнь, но не смогла достать последнюю и самую важную составляющую - зверя, именно эти демоны способны жить вечно, за счет других душ. Шестьдесят лет я ставила приманку, но никто не появлялся. А сегодня это случилось. К сожалению, этот шанс уже не для меня. - Повернувшись к внучке, старуха двумя руками взяла ее за щеки. Темно-коричневые морщинистые, узловатые в суставах пальцы на белой бархатной коже выглядели как насмешка над коротким веком красоты. - Так что это будет мой тебе подарок. Делай, как говорю, и ты станешь великой. Ты будешь вечной, как и твоя красота. Ты же хочешь этого? - Старуха смотрела прямо в глаза, пытаясь донести слово до самых глубин сознания.
   - Хочу.
   - В таком случае, у нас много дел. Оставь все сомнения, и слушай все, что говорю. Сперва, спрячем твою душу. Эти твари падки на чистое, не запятнанное, у меня есть на примете одна. Все эти годы я постоянно держала поблизости готовую. И денег много, и труда на это ушло. Наконец-то пригодилась. Уже и не думала. Принесут через пару часов.
  И действительно в дверь постучали. Огромного роста мужик занес на плече девушку и положил на огромный гранитный стол перед ведьмами.
   - Спасибо, Федор, передай жене, что будет у нее сын. Не позднее следующей весны.
   - Это ж дочь дьякона! - Воскликнула Агата.
   - Она самая, во Христе воспитанная. Невинная.
   - Ты убьешь ее?
   - Ха, нет. - Сквозь беззубый рот хмык получился отвратительно влажный. - Возьму только язык - он у людей больше всего врет.
   Во время процедуры несчастная так не и не проснулась. Старая ведьма замазала рану во рту смесью из могильной земли и травяного настоя, и отправила Федора отнести назад, что принес.
   - Ну, дорогая, - Ада обратила к внучке, - теперь с тобой. Садись в кресло, дай-ка я тебя привяжу, и ничего не бойся.
   Агата кричала так сильно, как никогда в жизни. Помазанные зельем из языка праведницы, веки, губы и уши горели огнем. Боярышне хотелось отрывать от себя куски, но веревка, связывающая кисти, не поддавалась. От попыток освободится, на руках появились царапины, затем они превратились в кровоточащие раны. Путы прожгли, тонкие белоснежные запястья до самой кости. Через двадцать минут девушка издавала лишь только тихий хрип, голова ее поникла, тяжелое дыхание поднимало и опускало грудь. Когда старая ведьма ослабила узлы, внучка ее стекла на пол. Понадобилось около двух часов, чтоб она пришла в сознание. Открыв глаза, с трудом наводя резкость, Орлова увидела, как бабушка в маленькой гранитной ступе что-то перетирала приговаривая: "Ничего-ничего, перетерпит. Не страшно. Зато потом она сделает это. Она сможет".
   Полностью отошла Агата только к следующему утру. Раны практически зажили благодаря магии ведьмовских талисманов. Бабушка пришла к ней в комнату, когда девушка была еще в постели:
   - Здравствуй, мое солнце. Тебе получше? Надо вставать, впереди много работы, если ты не хочешь опростоволоситься. Старуха сама принялась одевать девушку. Выбрать самое скромное платье в гардеробе Агаты дело не легкое - все роскошные. Остановились на красном без золота: оно прекрасно смотрелось с черными как смоль волосами. Бусы и серьги тоже отложили в стороны. Но шуба из черно-бурой лисы абсолютно не скрывала барскую натуру.
  Закончив сборы, старуха посадила девушку перед собой. С виду спокойная полностью, но волнение выдавала дрожь, которую барышня почувствовала, когда бабушка взяла ее за руки:
   - А теперь слушай. Сейчас ты пойдешь в город. Ты будешь искать его. Он там, где-то на улицах. Ты найдешь. Нам повезло - пришел белый зверь, а они глупы. Заставь его влюбиться, и он захочет сделать тебя счастливой. И запомни: ты благодетельная, как дочь дьякона, только в тысячу раз красивее.
   - Как я пойму, что это именно он?
   - Ты узнаешь его. У вечной жизни есть много преимуществ.
  Агата добиралась до города часа три. За окном пестрил черно-белый заснеженный пейзаж, а солнце, только недавно поднявшееся за пеленой серых туч, уже спешило за горизонт. Оказавшись наедине с собой, девушка первый раз задумалась над планами и целями своей бабушки. Разве это действительно возможно? Конечно после стольких ритуалов, она верила в магию, но обмануть саму старость? Эта мысль пугала и манила одновременно. Экипаж выкатился на центральную площадь. По меркам Орловых карета была самая простенькая. Черная лакированная, расписанная тонким узором красных цветов - великолепная работа польских мастеров. Агата всегда выбирала ее, черную, даже чем-то пугающую, с запряженной парой вороных рысаков. Девушка видела ее какой-то мистической, а лепестки цветов блестели на солнце как будто алые капли крови.
  Именно с центральной площади ведьма начала поиски зверя. В городе все знали о дурной славе орловских ведьм и, завидя боярышню, все как один уходили в сторону, не поднимая глаз. Агату это злило, она хотела наводить страх, но в большей степени желала, чтоб относились к ней с трепетом и обожанием.
  Девушка неторопливо обошла небольшой городок за три часа. Пейзаж сменился, теперь она гуляла по пригороду. То тут, то там виднелись соломенные крыши халуп бедняков. Покошенные заборчики, неказистые сараи - сплошная нищета.
  Белый снег ровным слоем покрывал все вокруг: и огороды, и крыши, и тяжелую жизнь. Ноги замерзли окончательно. Мысли, вернутся в усадьбу, появлялись все чаще, и барышня давно бы так и поступила, если бы не боялась гнева Ады. Внезапно девушка услышала как впереди за полуразвалившимся забором кто-то грубо, совсем по-деревенски выругался. Голос мягкий, хоть и полон негодования, как будто нарушил всеобщее правило зимнего безмолвия. Пройдя несколько метров, юная Орлова поравнялась с особенно прогнившим, почти полностью завалившимся тыном. Бабушка была права, она его узнала.
  Посреди двора, от которого несло бедностью даже через полуметровый слой снега, сидел молодой мужчина. Он олицетворял собой жизнь. Длинные каштановые волосы были собраны в неаккуратный растрепанный немного вьющийся хвост. Широта его плеч впечатлила бы любого, и Агата не стала исключением. Парень сидел прямо на земле - задницей в снегу, и это не доставляло ему никакого дискомфорта. На нем, слегка шевелясь от зимнего ветра, была одета из тонкой ткани белая рубаха. Закатанные выше локтей рукава оголяли широкое рельефное предплечье. Вокруг по всему двору были разбросаны доски, короткие и длинные, а сам он тряс левой рукой. Собравшись с мыслями, девушка завела разговор:
   - Здравствуйте, а что вы делаете?
   - А что не видно? - Незнакомец бросил раздраженный взгляд на отвлекающую особу. Боярышню покоробило от такой фамильярности, но, проглотив возмущение, она продолжила,
   - Нет, не видно. Вижу пока только, что вы кричите некрасиво. - Толи мужчина пристыдился своей грубости, толи удивился Агатиной красоте, но смущенно кивнул в сторону полуобвалившегося деревянного сарая,
   - Старик тут совсем уже плохой, вот я и решил помочь, а сам вообще не мастер таких дел. Думал, делов-то сарай сколотить, да пока только пальцы поотбивал.
   - Хочешь, помогу?
   - А чем это ты помочь сможешь? Была бы мужиком - другое дело. А так только шубейку попортишь, и толку никакого.
   - А ты за мою шубейку не переживай, надо будет я другую прикуплю. А вот от помощи отказываешься - боишься, что девка быстрее тебя сообразит что к чему? - не дожидаясь ответа Агата вошла во двор и села на корточки рядом с горе-помощником.
   - Здравствуйте, меня Агата зовут.
   - Илья. - буркнул в ответ мужчина.
  Черно-бурая лиса лежала на снегу, но никто не обращал внимания на ее серебро.
  
  Глава 16
  
   Всю дорогу домой ехали молча. Тодóр - за рулем своей машины, Тамара лежала на коленях у Матвея, Диана же осталась в своем мерседесе одна и держалась следом. Тогда, на обочине трассы, под проливным дождем, ревность сжирала, не только Христофа. Добродушная блондинка никогда не признается даже себе, что в тот момент, на мгновенье она пожелала Тамаре смерти.
  Оказавшись возле дома Зоркой, все трое аккуратно достали раненую из "Ауди", Матвей бережно на руках занес Тамару в дом. Бросив сухое "Пока", белый зверь закрыл дверь в подъезд.
   Христоф с Дианой оставшись на улице, продолжали мокнуть под моросящим дождем.
   - Ко мне или к тебе? - Тодóр смотрел на девушку прямым взглядом, таким которому, сложно противостоять, и блондинка не стала исключением. Она растерялась, не зная, каким контекстом соединить прозвучавший вопрос с хищным образом:
   - Чего?!
   - Куда поедем, говорю? Или ты хочешь прямо тут решать наши ведьмовские дела?
   Девушка задумалась. Вопрос был каверзный, поскольку Диана не хотела пускать черного зверя в свой дом, но идти к нему и оставаться там наедине, побаивалась.
   - Не переживай твой кавалер еще долго будет занят. А если мы не найдем возможность сломать печать зверя, то боюсь, что и всю твою жизнь. Так что думаю, самое время немного напрячься.
   - Ну, это не только мой интерес. А мы не можем зайти в какое-нибудь тихое кафе?
   - Нет, тут все несколько интимнее. Езжай за мной.
   Заходя в незнакомую квартиру, Диана замялась. Заметив это, Тодóр мягким голосом произнес:
   - Не переживай, я тебе ничего не сделаю, - и закрывая дверь на замок, добавил, - но и обещать, что ты уйдешь отсюда живая, тоже не могу.
   Под немой вопрос в глазах гостьи зверь прошел в гостиную, где на столе стояла запечатанная бутылка красного сухого. Комната была полна запахами новой мебели, от чего волнение нарастало.
   - Так зачем ты меня сюда привел? - Диана не поддавалась страху, но это давалось ей с трудом.
   Отрыв вино, Христов опустился в кожаное кресло. Сделав несколько больших глотков прямо из горла, мужчина выдохнул и протянул бутылку блондинке, расположившейся рядом на диване.
   - Пей, у тебя тоже был не легкий день и, кстати говоря, он еще не закончился.
   Мужчина достал из кармана сверток, размером чуть больше спичечного коробка.
   - Это - книга ведьм стихий. С ней ты сможешь раскрыть свои способности. Возможно, что здесь мы найдем и нужный ритуал.
   Христов говорил сдержанно, не отводя взгляд от окна. Мрачные нотки в его голосе заставили молодую ведьму, насторожится еще больше:
   - И в чем подвох?
   - Чтоб открыть книгу, надо напоить ее кровью. Твоей. И проблема в том, что никто не знает, сколько именно надо. То есть все зависит от тебя, чем сильнее ведьма, тем меньше возьмет книга, ну, а слабого она убивает.
   Черный зверь, устало встав с кресла, подошел к стеклянному столику. Он разложил квадратный кусок ветхой кожи, на котором оказался сморщенный коричнево-грязный прямоугольник. Диана сидела совсем близко и могла рассмотреть предмет, но на книгу он был похож меньше всего. Выдохнув, Тодóр подытожил:
   - Мы не знаем, сколько в тебе магии. Это большой риск, но ты должна пройти это испытание.
   - Я не могу. - Голос девушки был полон страха. - Я не хочу ставить на кон свою жизнь, мне эта магия не так уж сильно и нужна.
   - Зато она нужна мне.
   Диана вскочила с дивана и кинулась в сторону выхода, но у нее не было шансов. "Ты обещал, что ничего мне не сделаешь!" Мертвой хваткой Тодóр схватил одной рукой за запястье, другой за талию ведьмы. По бледным щекам потекли слезы. Игнорируя попытки девушки вырваться, зверь притянул несчастную к столику, на котором лежала книга и положил ладонь Дианы на артефакт. "Я соврал".
   Девушка ощутила, как попала в оковы еще более сильные, чем руки демона. Она почувствовала, как через каждую пору ее ладони засочилась кровь. Не в силах сдвинуться, она слышала, как немеет рука, а ноги становятся ватными от ужаса. Через несколько секунд блондинка уже теряла сознание, и последнее что промелькнуло в голове, это ощущение того, что Тодóр обняв за талию, не дает ей упасть на пол.
   ***
  Очнулась Диана уже на диване. Рядом на столике стоял торт, щедро украшенный белым и розовым кремами, и большая кружка горячего, пахнущего мелиссой, чая. За огромным окном тысячами огней цвел ночной город, а в комнате горел притемненный ночник. Хозяин квартиры без движения сидел в своем кресле, практически сливаясь с ним в черноте:
   - Извини, что был груб, но это было необходимо.
   - Кому? Тебе? - Голос девушки был тихим, Слабость в теле не давала ей даже оторвать руку от черных подушек. - Я могла умереть.
   - Ну, честно говоря, я не думал, что понадобится столько крови. В какой-то момент я испугался, что ты действительно не выживешь.
   - Испугался? Не верю.
   - Ладно, пусть будет "расстроился". Но я расстроился очень искренне.
   - Так у меня получилось? Открыть книгу?
   - Да, ты молодец. Твой приз на столе, начнем его осваивать, как только ты придешь в норму.
   - Тамара как-то говорила, что у тебя в друзьях уже есть одна ведьма. Зачем тебе я?
   - А она не говорила, как именно работает ее магия?
   - Если честно, нет. Но я поняла, что она та еще гадина.
   - Ада творит колханы - ее заклинания берут магию из теней. А тени - это души мертвых. И что-то сомневаюсь, что свежие трупы она находит случайно. Я обращусь к ней только самом крайнем случае. А у нас с тобой общая цель, что делает нас друзьями
   - Никакая цель не заставит нормального человека рискнуть жизнью друга.
   - Видишь как хорошо, что ни тебя, ни меня нельзя назвать нормальным и тем более человеком.
   - Я человек, а вот ты - мудак.
   - Ну, это не самое оскорбительное выражение в мой адрес. Смотрю, тебе полегчало, может, тогда начнем изучать книгу, что досталась далеко не малой кровью?
   - Если тебе так неймется, сам бери и изучай, а я даже пальцем пошевелить не могу.
   - Если бы все было так просто. Знания из этой книги принадлежат только ведьме, напоившей артефакт. Поскольку, ты прошла испытание, только тебе книга и откроется
   - Ха! Вот это поворот. Значит, без меня ты вообще ничего не можешь?
   - Не шути со мной, - в голосе Тодóра появилось напряжение, жесткое тягостное, словно гранит, - Я могу свернуть тебе шею, забрать книгу и найти другую ведьму, которая с радостью согласится сотрудничать, взамен на такое сокровище. - Христоф конечно привирал, поскольку распознать ведьму практически не возможно, если она сама себя не раскроет. Но нужный эффект он получил. Диана подчинилась.
   Глава 17.
  Тамара проспала трое суток. Оба зверя ждали момента, когда девушка очнется в полной тишине комнаты, с плотно зашторенными окнами. Потянувшись, Зоркая села на край кровати. В темноте она еле различала очертания мебели. Все тело ломило, а левый бок был словно каменный - тяжелый, будто чужой.
   - Как ты себя чувствуешь? - Матвей сидел на полу рядом с постелью.
   - Нормально, только очень пить хочется.
   - Я принесу, - Мрак в углу комнаты зашевелился и через несколько секунд превратился в мужской силуэт. Это был Тодóр. Возвращаясь из кухни, он включил свет, что резкой вспышкой на несколько мгновений ослепил всех. Девушка жадно выпила стакан воды, и протянула мужчине пустой.
   - Тамара, как это случилось! - Матвей смотрел прямо в лицо Зоркой. Версию Тодóра белый зверь узнать даже не пытался, поскольку не доверял ему ни на грамм.
   - Да я и не знаю. Мы вышли из клуба...- девушка замешкалась, - На нас напало пятеро, денег хотели. Но, видимо, сами испугались, что меня ранили и сбежали. - Она не поднимала взгляда от одеяла, которое перебирала тонкими пальцами, оттого и не видела растерянное и в тоже время удивленное лицо Христофа.
  Тамара не могла сказать Матвею правду о том, как Тодóр убил пятерых человек. Ведь если она произнесет это вслух, ей самой придется принять эту правду и что-то с ней делать. В тоже время ее съедал стыд. "Матвей слишком хороший, слишком правильный, он не поймет". Сейчас девушка укрывала злодеяния Христофа не только от белого зверя, а от всей вселенной. Здесь в маленькой однокомнатной квартире, этот секрет и останется, даже если ей придется никогда отсюда не выходить: "У него не было выбора, он не мог иначе", повторяла она про себя.
   - Тебе пора уходить. - Матвей провозгласил громко и отчетливо. - Мы договаривались - две минуты закончились.
   - Тамара, я зайду к тебе завтра. - Сказал Христоф напоследок и закрыл за собой входную дверь.
   - Не рычи, никто не виноват, что так случилось. - Преодолевая боль, девушка встала с кровати.
  Матвей был весь напряжен, и не мог стоять на месте:
   - От него у тебя одни неприятности. Оставь его. Ты же несчастна!
   - Не правда, - практически шепотом ответила девушка. Потупленный взгляд, сложенные на животе руки, белый зверь телом чувствовал кокон, укрывшись в котором, Зоркая защищалась от его доводов. Широкой ладонью он нервно убрал светлые волосы назад, отступив на пару шагов, снова повернулся к Тамаре.
   - Почему ты меня не слышишь? Он тьма, он потянет тебя за собой, - Резким движением он оказался радом, мужчина провел ладонью по щеке девушки и нежным голосом прошептал:
   - Кому угодно, я отдам тебя любому смертному, которого ты выберешь. Но, не ему. Пожалуйста. - В последнем слове слышалось столько горечи, что у Зоркой подступил ком к горлу. Лицо Матвея было так близко, что Тамара чувствовала кожей исходящее от зверя тепло. Поцелуй обжег щеку, еще один, и еще - он подбирался все ближе к губам. Столько раз этот человек спасал ее, столько заботился, сколько добра принес в ее дом. Сказать, что в этот момент Тамара совсем не хотела открыться ему и, запустив пальцы в белые локоны, чувственно прижаться к его губам - значило бы соврать. Но, она лишь чуть заметно опустила голову. Этого ответа Матвею было достаточно, он, сжав кулак, убрал руку и молча ушел на кухню, зверь вернулся со вторым стаканом воды, минут через десять:
   - Еще пить хочешь?
   - Нет, спасибо. Мне уже намного лучше, - В ее улыбке была усталость, но выглядела девушка иначе, - Знаешь, я очень давно не чувствовала на душе такую легкость. Будто все камни мира упали с моих плеч.
   - Об этом нам и стоит поговорить.
   - Почему ты такой хмурый?
   - Ты умирала.
   - Да. А ты спас меня, и я не знаю, сколько раз я должна сказать, "спасибо" за твою помощь, потому, как это лишь слова. И они не могут передать, насколько я благодарна тебе.
   - У нас не было выхода... У меня не было выхода. Мне пришлось нас связать.
   - Что?! Я теперь твоя кукла? А эта легкость - всего лишь магия белой печти?
   - Да. - Матвей боялся поднять на девушку глаза.
   - А как же Христоф?
   - Ваша связь никуда не делась. Все стало немного... сложнее. - Каждое слово давалось мужчине с трудом.
   - Ладно.
   - Ладно?! Ты совсем больная?! Ты связана с двумя демонами и говоришь ладно?! - Матвей внезапно стал груб, а голос его - жестким и властным.
   - Извини...- Холодные глаза белого зверя испугали девушку не меньше чем громкая фраза, и ничего другого в ответ Зоркая придумать не смогла.
   Матвей словно проснулся ото сна, он в замешательстве переводил взгляд по комнате:
   - Это ты извини. Не знаю, с чего это я. Прости, пожалуйста. Ты поправляйся, а я буду рядом.
   - Матвей. Я не говорю, что мне все равно. Просто сейчас мне так спокойно, как не было наверно никогда. Впервые за много лет мне не страшно. Я просто отдохну сегодня, а завтра буду думать, о том, как со всем этим жить.
   - Конечно, ты многое пережила. Поспи.
  
  Христоф не заметил, как подъехал к своему дому, все его мысли были заняты осложнившимися отношениями. Теперь Тамара связана с Матвеем, и это в любом случае отразится на ее чувствах к ним обоим. Сам факт того, что приходится свою куклу делить с кем-то еще, приводил его в бешенство. К тому же, как не хотелось признавать, но в глубине души, Тодóр всегда был уверен, что Тамара никуда от него не денется, поскольку печать зверя, связывала их "пока смерть не разлучить нас". Теперь же он потерял это преимущество. В том, что Матвей претендует на руку принцессы, зверь не сомневался ни на грамм, как и в том, что принц из белого зверя получится куда лучше, чем он сам. Сейчас Христоф больше всего хотел разорвать все эти связи, стряхнуть с себя сложности, как грязное белье и начать с чистого листа. "Диана уже два дня ковыряется в записях древних ведьм. Надеюсь, пока меня не было, она нашла что-нибудь полезное".
   - Диана, Дина, - Проходя по длинному коридору, звал Тодóр, но, вопреки ожиданиям, ответа не последовало. Квартира была пуста. Христоф выругался и, не снимая куртки, хлопнул дверью.
  Едя по загородной дороге, Тодóр набрал номер Тамары:
   - Привет. Не разбудил?
   - Нет. Я кино смотрю, жду, пока Матвей из магазина вернется.
   - Он не дал нам поговорить. И я понимаю почему.
   - А что у тебя с голосом?
   - Да все нормально. Просто. - Девушка слышала, насколько сложно даются Тодóру слова. - Извини меня. То, что произошло - это полностью моя вина.
   - Перестань. Это могло случиться где угодно и с кем угодно. Мне даже повезло, что рядом оказался именно ты. Ведь ты их.. победил. И вынес меня оттуда.
   - Нет. Это не так. На самом деле, я знал, что они пришли за нами, еще до того как мы вышли из клуба. Я. Я должен был просто посадить тебя в машину и увезти из того проклятого города. А вместо этого... я не знаю, что именно двигало мною в тот момент. Гордыня, жажда крови, какие-то охотничьи инстинкты. Знаю лишь, что думал о своих желаниях, а не о твоей безопасности. И теперь я не знаю, чего хочу больше, чтобы ты меня простила, или переломить Матвею хребет, за то, что он коснулся твоей души.
   - Сейчас я чувствую себя хорошо, и я не держу зла на тебя, даже зная о том, что ты поставил свой азарт выше моей жизни. "Он - настоящий демон, все его существование состоит из сотен таких как ты. Христоф всегда будет менять кукол. Возможно, иногда, он и сам будет верить в искренность своих чувств, ведь иначе жизнь его станет пресной и тоскливой". Вот что сказала мне Ада. И эти слова я повторяю, ложась спать вечером, просыпаясь утром, и всякий раз, когда ты произносишь мое имя. Повторяю как заклинание, лишь бы задушить в себе ту крошечную надежду, что ведьма соврала. Возможно, это магия нашей связи, но, я не могу не принимать тебя. Я не смогла отказаться от тебя, даже когда узнала, кто ты на самом деле, а сейчас, несмотря на то, что мне больно от сказанного тобой, единственное чего я хочу, это почувствовать твое присутствие в моем доме.
   - Я не буду просить тебя верить мне наслово. Я докажу тебе, что ведьма соврала. Просто подожди еще немного.
  ***
  Звонок разрывался минут пять, не переставая. После разговора с Тамарой зверь был на взводе. Кровь его кипела от жажды действий. Диана открыла дверь в банном халате:
   - Чего тебе?
   - Почему ты уехала?
   - Мне надо помыться и переодеться. Я не могу сидеть у тебя безвылазно.
   - Вылезешь, когда дело закончим!
   - Не надо мне хамить! Я не отказываюсь тебе помогать. Мне самой все эти истории с демоническими связями не нравятся. Просто мне необходимо хоть немного личного времени. Ногти подстричь, голову помыть. Мне вещи мои нужны.
   - Хорошо. Если хочешь, можем здесь работать.
   - Нет. Я не пущу в свой дом демона. Дай мне несколько минут на то чтоб собрать сумку, и поедем.
   - А Матвея пустила.
   - Даже не сравнивай. Он никогда бы не рискнул моей жизнью. И в этом вся разница между вами. Я понимаю, что ради нее ты стараешься быть лучше, но, это лишь пыль в глаза. Горбатого могила исправит, тебе никогда не стать хоть немного на него похожим. Жди, я сейчас. - Диана захлопнула входную дверь, оставив зверя за порогом.
  Христоф топтался у входа минут пятнадцать. Он злился, хотя еще год назад, такое сравнение с белым зверем его бы повеселило. Матвей столько раз спасал жизнь Тамары, а его собственных сил хватило лишь на то, чтоб подтолкнуть невинную девушку к неуклюжему сексу на кухонном столе. Дешево. Дешево и пошло. И что же в нем демонического, кроме его собственного греха? Ведь именно он и притягивает.
   - Я готова. Идем?
   - Да. А что это у тебя за шампунь, который ничем не пахнет?
   - Не знаю, какой-то. Забыла название.
  
  Глава 18.
   Вернувшись в квартиру Тодóра, Диана принялась за чтение, а Христоф закрылся в мастерской. В последнее время он проводил там много времени. Через несколько часов девушка нерешительно постучалась в столярную. Тодóр вышел, закрыв плотно за собой дверь, не дав блондинке даже заглянуть.
   - Что ты хотела?
   - Не принимай близко к сердцу мои слова. Я сгоряча ляпнула, не хотела тебя обидеть.
   - Неужели ты действительно думаешь, что твой треп может хоть как-то испортить мне настроение.
   - Ну и хорошо, что нет. Давай передохнем, у меня уже шея болит. Эту писанину очень сложно читать, будто заново учусь - по слогам.
   - Со временем станет проще, ведь ты действительно заново учишься. Передохни, я закажу ужин.
   Через час привезли пиццу. За эти несколько дней, она порядком надоела. Но, кокур скрасил времяпровождение.
   - Позволь спросить. - Диана в предчувствии недоброго замерла с куском во рту. - Ты влюблена в Матвея. Вот снимем мы все печати, Тамара освободится от нас обоих. Что ты будешь делать, если он все равно не захочет быть с тобой? Ведь, скажу тебе честно, с самого своего появления, он неравнодушен к госпоже Милосердовой.
   - Я знаю о его чувствах к Тамаре. И я не знаю, что мне делать со своими. Ведь если говорить откровенно, я ему тоже не очень подхожу. Он зверь. Он умер и поднялся из могилы. Здоровая ячейка общества из нас не получится. Жить долго и счастливо, и умереть в один день - не получится, поэтому я не уверена, стоит ли вообще в это ввязываться.
   - Интересно. А не есть ли это чистой воды эгоизм? Желать получить другого человека (или не человека) на всю свою и тем более на всю его жизнь? Так воспеваемая вами любовь не достойна одного мгновенья? Неужели ты не дашь настоящему чувству существовать, пусть даже одну ночь? Вы так жаждите любви, боготворите ее, и тут же с легкостью меняете на долгосрочный комфорт, даже не думая, что жизнь ваша намного короче, чем может показаться.
   - Возможно, дело в недоверии, в сомнении. В страхе быть одураченным.
   - Нет ничего постыдного, в том, что вас обманули. И тем более в том, что любовь закончилась. Чаще всего вы не этого боитесь и не боли предательства и расставания. Вы боитесь упасть в чужих глазах: "Что обо мне подумает женщина из соседнего подъезда, что скажет сотрудник на работе". А ведь им все равно, сколько минут настоящей радости случилось с вами за эту жизнь.
   - Ты сейчас, подбиваешь меня к прелюбодеянию? Я в курсе, чем промышляют такие, как ты.
   - Я всего лишь хочу сказать, что отказываться от любви яркой, чувственной, хоть и не долгой, в пользу посредственного, но навсегда - это несколько глупо.
   - То есть мне попробовать признаться Матвею, несмотря на наши различия?
   - Ну... Примерно так.
   - А нет ли в твоем совете личной выгоды?
   - Конечно, есть. Я вообще не люблю просто так что-то говорить или делать. Ты отвлекаешь парнишку на себя, и он не лезет к нам с Тамарой. Все счастливы.
   - Я подумаю, может мне и не придется ничего делать
   - В смысле?
   - Да так. Кстати, не помню, говорила ли тебе, но, я нашла заклинание убирающее печать зверя.
  Лицо Христофа вытянулось от внезапной новости:
   - Ах, ты ж моя умница!
  Раздался телефонный звонок.
   - Это сколько время сейчас, - Пробубнил Тодóр, доставая из кармана телефон. Посмотрев на экран, он слегка приподнял брови. - Тамара? Странно. - И уже отвечая на звонок, мягким голосом поздоровался. - Привет.
   - Помоги. - Голос на другом конце шептал еле слышно. - Я в сквере, возле дома, прячусь. С Матвеем что-то случилось. Мне кажется, он хочет меня убить.
   - Жди меня, еду. - И уже выходя из комнаты, бросил Диане, - будь тут, никуда не уходи. Кажется, твой дружок слетел с катушек.
   - Что!? Я с тобой!
   ***
  "Выходи, выходи, моя дорогая" - Голос гулкий, наигранный, притворно ласковый заполнял весь скверик. Единственным источником света являлись тусклые желтые фонари. Они круглыми пятнами обрамляли дорожки, при этом давая много тени желающему спрятаться. Ноябрьский воздух уже пах зимой. Холодный ветер качал высокие голые кроны. На черном небе не было ни одной звезды, в последние несколько дней тучи не расходились и, казалось, вот-вот сорвется первый снег. Небольшой парк посреди спального района носил имя Чайковского. Бюст этого композитора стоял на высоком постаменте в самом центре. Наряду с высокими кленами вдоль аллей были высажены и низкорослые густые кустарники, за одним из таких и сидела Тамара.
  Девушка выбежала из квартиры в одной футболке и легких пижамных штанах. Домашние тапочки она потеряла практически сразу же, выбегая из подъезда, И теперь ледяная земля впивалась в разбитые об асфальт босые ноги. Зоркой повезло, что телефон был под рукой и, выбегая, его она не выпустила.
  Что могло случиться с Матвеем, что он так резко изменится, Тамара не представляла. В течение дня он несколько раз был с ней резок, возможно, даже груб, что белому не свойственно. Но, в остальном, день проходил, так же как все предыдущие. За исключением того, что в двенадцатом часу ночи, друг внезапно изменился. Тамара смотрела фильм, когда сидящий рядом мужчина, схватив подушку, закрыл девушке лицо, и, повалив на спину начал душить. Практика охоты на теней не прошла даром, и девушке удалось выкрутиться за секунду до того, как зверь всем телом пригвоздил ее к кровати.
  Сейчас Матвей, как акула, наворачивал круги по маленькому парку, пытаясь закончить начатое. Рассчитывать, что внезапный прохожий, затерявшийся в полуночном городе, спасет, Тамаре не приходилось. Наоборот, она боялась, что кто-то случайный забредет и попадет под руку демона. Сейчас ее единственная надежна - Христоф, только он может тягаться с Матвеем по силе. Надо только продержаться.
  "Радость моя, вернись в дом, тебе надо отдыхать". Действительно, бок снова разболелся, сковывал движения. Короткими перебежками Тамара меняла укрытие, стараясь водить преследователя по кругу. Главное оставаться в пределах сквера и тут дожидаться помощи. Страх перед внезапно изменившимся другом, был силен, но, Зоркая до конца не верила в происходящее, не верила что этот голубоглазый парень, столько времени проживший с ней под одной крышей, может ей навредить. Сидя за зарослями туи девушка пыталась понять что же случилось, отчего такие перемены, когда широкая мужская ладонь вцепилась в заплетенные в хвост волосы. "Ну, здравствуй!" Дикая боль. Белый зверь выволок Тамару на выложенную плиткой дорожку под свет фонарей:
   - Сколько можно прятаться!? Давай уже покончим с этим.
   - Матвей! Матвей! Что случилось?! За что ты так со мной?!- Сейчас Зоркая поняла, что происходящее серьезнее некуда, и пощады от зверя не будет.
   - Ты порочна, связанна с черным. Я избавлю мир от вас обоих.
   - Ты же тоже погибнешь!
   - Да, поскольку я тоже запятнан этой связью. Так тому и быть.
  Тодóр налетел, подобно урагану, ударив белого по лицу, так, что тот отлетел метра на четыре. Но, хватку Матвей не ослабил, и Тамара со сдавленным стоном прочесала асфальт вместе с ним. Сделав по-кошачьи гибкий прыжок, Христоф оказался радом с Матвеем и вырвал девушку из его рук. Встав между ними, он, глубоко дыша, спросил:
   - Ты же был самым верным из псов? Что поменялось?
   - Я прозрел. Я понял, какое зло вы плодите. И я положу этому конец. Ее смерть закончит все. - Матвей, сжавшись в ком, кинулся на девушку. Тодóр встретил его грудью, и два демона снова сцепились.
  Диана подбежала к Тамаре, она помогла раненой подняться, и, поддерживая, повела в сторону дома, прочь от драки. Последнее что они видели, как Тодóр, разрывая кожу, запустил пальцы обоих рук под ключицы Матвея и с размаху швырнул белого, с такой силой, что тот вдребезги разнес гранитный постамент с бюстом Чайковского.
  Вернувшись домой, Тамара первым делом стала набирать ванну. Она провела почти час на улице в холодную ноябрьскую ночь и сильно замерзла, к тому же вся она была в грязи, особенно ноги. Помывшись, Зоркая одела самый теплый свой свитер, темно синий, крупной вязки с большим воротником. Босые ноги были полностью покрыты ссадинами и кровоподтеками, спина тоже пострадала, и Дина помогала обработать раны. Ведьма впала в ступор, увидев старые шрамы на спине Зоркой. Красный зверь хорошо потрудился. Твердою рукою он резал настолько глубоко, что даже современные технологии не смогут вывести его послание: "Я - Майя" .
   - Ого! - Промолчать Диана не смогла. - Какой кошмар! Откуда это?!
   - Осталось от красного зверя. Не того, что был со мной в детстве, а тот, что хотел убить Тодóра. Но мы... Тодóр с Матвеем вроде как победили. Так что теперь все в порядке.
   - И кто такая эта Майя?
   - Она его любовь длинной в шестьдесят лет.
   - Она была до тебя?
   - Не говори такого, между нами ничего нет. И не думаю, что когда-нибудь будет. Боюсь, теперь я, и эти шрамы, мы будем лишь напоминаньем о ней.
   - Глупости. Я вижу - он старается. Он очень хочет выглядеть в твоих глазах достойным.
   - Пойдем, поставим чай. Я до сих пор не согрелась. - Тамара опустила свитер, не дав Диане закончить с обработкой.
  Под шум закипающей воды обе девушки сидели, не проронив ни слова, обе думали о том, что будет, если Тодóр потерпит поражение.
   - Наверно, не очень разумно было возвращаться сюда, - Диана заварила ароматный чай.
   - А куда мне еще возвращаться! - Зоркая сидела за столом, не сводя глаз с телефона.
   - Могли бы поехать ко мне.
   - Матвей знает, где ты живешь... Тодóр не проиграет.
  Наконец, телефон Тамары зазвонил. Тяжелое дыхание в трубке, секундное молчание и голос такой знакомый и родной:
   - Все хорошо. Отдыхайте, пусть Диана сегодня останется у тебя, а нашего сумасшедшего я отвезу к себе. Надо разобраться, что это за припадок.
   - Ты цел?
   - Конечно. Ложись спать, завтра поговорим.
  Христоф убрал телефон в карман и повернулся к, лежащему без сознания, Матвею: "Теперь давай с тобой разберемся". Нельзя сказать, что победа досталась Тодóру легко. Прежде чем он сумел нанести сопернику весомый урон, он несколько раз сам пропустил далеко не шуточные удары. Голова раскалывалась, дышать было больно, но, в душе черный зверь ликовал. Совсем недавно он завидовал Матвею, его способностям, его близости с Тамарой, и вот сейчас все поменялось. Теперь он ее герой. И что делать с поверженным, решать будет тоже он.
  Глава 19.
  Ничто не могло остановить Тамару и Диану. Они с одинаковым рвением желали навестить Матвея, и Христофу ничего не оставалось, как пустить их в дом.
   - Как он? Ты выяснил хоть что-нибудь! - Диана от волнения не переставала бледными пальцами теребить замок на теплой куртке цвета карамели.
   - Ничего, кроме яростного желания убить Тамару, меня и весь мой род. - Христов был раздражен. Его пугала холодная целенаправленность, с которой его пленник желал принести смерть.
  Тодóр открыл дверь в гостиную. Белый зверь сидел в углу, ноги его были обмотаны веревкой, кисти и локти связаны за спиной, а от них шла петля на шею, так, что при любой попытке пошевелить руками удавка затягивалась сильнее. Дыхание его было спокойным, а взгляд - бесчеловечным, никогда Тамара не видела столько льда в этих глазах:
   - У вас, у зверей бывают такие помутнения рассудка? Может это какая-то болезнь?
   - Не слышал о таком. Лично я склонен считать, что это какая-то магия.
  Плечи Дианы задрожали, а из глаз потекли слезы, через несколько секунд она уже громко рыдала
   - Простите, простите меня, это я во всем виновата! - блондинка по-детски вытирала не останавливающиеся слезы тыльной стороной ладони.
   - Что ты имеешь в виду! - сквозь зубы прошипел Христоф, схватив за локоть, вывел ведьму на кухню.
  Понадобилась несколько минут, чтобы дыхание Дианы восстановилось, и она смогла внятно говорить:
   - Это я его заколдовала.
   - Диана. Что ты сделала с Матвеем!? - Тамара перешла на повышенные тона, отчего ведьма снова расплакалась и уже сквозь слезы выдавила из себя: "Приворот".
   - Отлично! И как я не догадался, что получив такую игрушку, ты сразу пустишься во все тяжкие. Наверно, из-за того, что считал тебя, хоть сколько-нибудь умной. Иди, умывайся и вперед, снимать свои заговоры. Ты хоть понимаешь, чем могла закончиться твоя самодеятельность? Если ты сейчас же не исправишь ситуацию - я тебя просто убью. Или его - еще не решил.
   - Тодóр! - Тамара пресекла угрозы, поскольку серьезность их не вызвала сомнений ни у кого. - Мы все исправим.
   - Уж надеюсь. И когда это ты успела?! - Диана вся сжалась.
   - Когда домой ездила. - Ведьма не переставала всхлипывать.
   - Ааа, помню шампунь без запаха. Ах, ты лживая..
   - Тодóр!! - Зоркая повысила голос. - Остановись. - Обернувшись к блондинке, она продолжила. - Я не буду спрашивать, зачем ты это сделала, лишь надеюсь, что такого больше не повторится, и что ты сможешь его вылечить.
   - Я все сделаю.
   Проводя ритуал на приворот юная ведьма, особо не верила, что чары сработают. В тот момент это казалось безобидной игрой. Как в школе, когда девочки втихаря раскладывают карточные гадания на мальчиков. Волнительно. Сейчас, говоря о содеянном вслух, Диана умирала со стыда. И дело не только в последствиях, угрозе жизни ее друзей. Сам факт того, что она, взрослая девушка, пыталась магией получить мужчину. Позор.
  Прошло часа два в тщетных попытках снять приворот. Молодая чародейка четыре раза перечитывала заклинания и сжигала травы и волосы, и все четыре раза на вопрос "Кто для тебя Тамара", поступал один и тот же ответ "Грешница". На последнем Христоф в приступе гнева с размаху ударил Матвея по лицу. На что белый зверь с пугающим хладнокровием ответил:
   - Бей меня сколько душе угодно, но, ты знаешь, рано и поздно я вырвусь. Протрутся веревки, или какая-то из твоих девок заглянет без предупреждения, рано или поздно я выйду, и первым делом отправлюсь к ней. Я своими зубами перегрызу девчонке горло, и вы оба наконец сдохните.
  В бессилии сжимая кулаки, Христоф вышел из комнаты.
  
  ***
   - Алло.
   - Привет.
   - Ого, я думала, ты совсем про меня забыл. Хочешь позвать на свидание?
   - Почти, но, не совсем. Мне нужна помощь.
   - И почему я должна тебе помогать?
   - Потому, что у тебя в должниках будет черный зверь.
   - Ты и без того мне должен. Не помню, чтоб получила хоть какую-то благодарность за помощь с красным зверем. Ты просто исчез. Заигрался со своими куклами.
   - Ада. Я прошу тебя.
   - Ну, хорошо, расскажи, что там уже произошло.
   - Это Матвей. Диана наложила на него приворот. И теперь он, как умалишенный желает смерти Тамаре, мне и себе. Проблема в том, у нас не получается отменить заговор. Я знаю, ты сможешь что-нибудь сделать.
   - Если я правильно поняла, ты завел себе карманную фокусницу, она опростоволосилась, а я должна разгрести это...эту кашу? У меня много и других дел.
   - Я сделаю, все что скажешь.
   - Ну, хорошо, запомни свое обещание. И пусть будет тебе наука, что не надо доверять магию кому попало.
  
  ***
   - С кем ты разговаривал! - Тамара смотрела прямо в глаза, а Тодóру не очень хотелось говорить правду.
   - С Адой, она обещала помочь.
   - Как именно?
   - Боишься за него? И правильно. Ты должна понимать, если она не сможет его расколдовать, другого выхода не будет. Сама же слышала, что он несет.
   - Хорошо.
   - Хорошо? И ты не злишься?
   - Конечно, злюсь. Но, ты прав, у Дианы не получается, а кроме Ады нам обратиться не к кому. Я боюсь ее и предпочла, чтоб она была от нас так далеко, насколько это возможно. Но, ничего не поделать. Матвею надо помочь. Надеюсь, и ты понимаешь, что я буду бороться за него до конца.
  Ада заставила ждать себя как десяток истинных женщин. С момента звонка до ее появления в квартире Тодóра прошло больше восьми часов. За это время нетерпение выросло катастрофически, нервы натянулись до предела. Находится в одной комнате со зверем-убийцей, тяжело было всем, но и оставить его одного они тоже не могли.
  Проведя ведьму теней в комнату, Тодóр жестом показал на блондинку, стыдливо вжимающуюся в черную кожу дивана: "Диана". Неуверенным тихим голосом ведьма стихий поздоровалась, на что в ответ получила лишь презрительный хмык.
  Уверенным, широким, мистически-женским шагом Ада прошла по гостиной как по подиуму прямиком к Матвею. Высокие тонкие каблуки, черное кожаное платье в пол. В голове Тамары промелькнула мысль, что эта женщина, единственная кто соответствует интерьеру квартиры так же как и хозяин дома. Белый зверь не шевелился, но, и не отрывал взгляд от гостьи. Достав из клатча не большой сверточек, ведьма опустила в него большой палец, и дважды провела им по лбу связанного. Что она нашептывала в этот момент, не слышал никто, но, когда последний звук слетел с алых губ, тело Матвея обмякло, и тот потерял сознание.
   - Первая часть готова. Можете его развязать и уложить в кровать. - При достаточно невысоком росте, было удивительно, как Ада умела смотреть настолько небрежно и надменно. Она подошла к Тодóру вплотную и подбросила в воздух небольшой пузырек. Безусловно, зверь его поймал, но, сам жест оставил мутный осадок у всех присутствующих в комнате. - По три капли на язык, утром и вечером пока настой не закончится. - Повернувшись к Христову, она начала пристально разглядывать черты его лица. - Я могу понять твои игры с куклами. Но, прошу, не надо давать обезьянам гранаты. Ты видишь, что из того получается? И кто знает, что еще она может натворить. - Голос Ады стал густым и сладким словно мед. - Если тебе что-то нужно, только спроси. Я хоть раз тебе отказывала? Мы же друзья.
   - Объясни нам, почему отмена не сработала. - Сначала Тамара планировала вообще не вступать в беседу. Но, на последних предложениях Зоркой начало казаться, что вместе с речью Ада пускает какие-то невидимые корни, опутывая ими Тодóра, заставляет мужчину смотреть и концентрироваться только на ней. И резко захотелось оборвать эти, возможно, ею и выдуманные связи.
   - Дилетанты. - Голос гостьи обрел былую жесткость. - Ваш приворот для людей, но, не для зверя. Вы умудрились отделить человеческое от демонического. А ведь этот симбиоз и есть ваш друг. Разделившись, человеческое проиграло и демоническое начало править бал. Белый зверь воплощение праведности - вот он какой ваш рыцарь. Надеюсь, теперь вы поняли, что магия детям не игрушка. - Последняя фраза была исключительно для Дианы.
  
  ***
  Агата подошла к Илье, мужчина лежал, неестественно подмяв под себя левую руку, а правая вытянулась в сторону выхода. Он тяжело дышал, длинные пряди были мокрые от пота, выпачканные в грязи. С трудом перевернув его на спину, Агата встала на колени перед ним. Сейчас зверь не сводил глаз с запертой на засов дубовой двери. Очередная волна судорог выкрутила тело, что совсем недавно было олицетворением жизни. Открывая рот в беззвучном крике, Илья страдал. По бледным щекам Агаты непрерывно текли слезы. Взяв его руку, она внимательно разглядывала ее, как - будто видела впервые, сколько раз эта рука укрывала ее от холода, прикасалась, даря любовь. Одним резким движением девушка разрезала широкую мужскую ладонь до кости, но, у зверя не было сил сопротивляться. Плененный ведьмовскими чарами, он мог лишь неподвижно ждать своей участи. Плечи, грудь девушка судорожно задергались, рыдания разрывали ее изнутри. Не проронив ни звука, Агата нанесла себе такую же рану. Ведьма нагнулась над зверем, теперь ее слезы омывали полное ужаса лицо мужчины. Серебряный клинок со званом упал на каменный пол. Девушка запустила тонкие пальцы в длинные каштановые волосы, нежно провела линию от лба до затылка и впилась в губы мужчины. Не разрывая поцелуя, она кровоточащей рукой взяла его за рассеченную ладонь и, пропустив свои пальцы между его, крепко сжала. Магия свершилась.
  Агата отпрянула от неподвижного тела. Хотелось бежать от места преступления, но, встать получилось не сразу, ватные ноги не слушались. Выйдя из подвала, она увидела, нетерпеливо дожидавшуюся окончания ритуала, бабушку, и в первый раз испугалась ее по-настоящему. Старая ведьма была похожа на умалишенную: в черных глазах бегали черти, трясущиеся руки, а из беззубого рта текла слюна. Но, самое страшное Агата увидела глазами зверя: гниль - внутри все черное, бесконечное и смрад, и смерть.. Сделав шаг назад, девушка рухнула, потеряв сознание.
  
  ***
  Город жил своей громкой хаотично-грязной жизнью. Хотя беспорядочным он казался лишь на первый взгляд. Для более внимательного наблюдателя это была слаженная, сверхсложная машина, в которой даже случайности и сбои происходили как будто по сценарию. И самой мелкой деталью, винтиком, являлся человек, настолько безликой, что, казалось, напрочь лишенный свободы воли. Со стороны, одинаковые спины в одинаковых одеждах сливались в давно определенное понятие "толпа", которое по умолчанию отрицает все человеческие достоинства.
  Но, кто знает, что скрывается от обывателя за этими стенами, серыми плащами и капюшонами? Какой мир выглядывает из черных глазниц многоквартирных домов?
  - Почему он не просыпается? - Тамара сидела на краю кровати. Вместе с Дианой они помыли и переодели Матвея. Сейчас он лежал под пуховыми одеялами в спальне Тодóра. Тихое размеренное дыхание и румянец на щеках - признаки здорового, крепкого сна.
  - Может, надо больше времени? - Диана чувствовала необходимость выговориться. Воспользовавшись отсутствием в квартире Тодóра, она решилась объясниться. - Извини, это все моя вина. Я позавидовала, проявила слабость. И вот чем все обернулось. Ты могла погибнуть, Христоф мог погибнуть, Матвей... - голос девушки дрогнул, а из глаз снова потекли слезы. Вернув себе самообладание, она продолжила. - Я заслужу прощение. Я могу. Мы нашли заклинание, которое снимет с тебя все печати. Тодóр очень этого хочет. И тогда все встанет на свои места.
  - Разве это возможно?! - Зоркую накрыл вихрь эмоций. То, насколько они были противоречивы, испугало девушку, ведь первое, о чем она подумала: Тодóр уйдет. Исчезнет из ее жизни, ведь у него больше не будет причин быть с ней рядом, беречь ее. Где-то внутри она давно уже смирилась, что печать, соединяющая ее и зверя - это навсегда. Поначалу эта мысль пугала, но через какое-то время, напротив, стала приносить успокоение. Одиночество отступало перед радостью новой встречи.
  Внезапная новость застала врасплох и требовала больше времени на осмысление. Вслух Тамара произнесла:
  - Христоф никогда об этом не говорил.
  - Наверно, не хотел вселять ложные надежды. Но ты только представь, если снять с тебя печати, все станут свободны.
  - От меня? По-твоему, я обуза?
  - Нет, я не это имела в виду, просто...
  - Я поняла, о чем ты.
  - Ты не рада?
  - Отчего же? Очень рада. И Тодóр, наверно, рад.
  - Да. Интересно, где он сейчас. То стоял над душой день и ночь: "Быстрее, быстрее", то пропал, не сказав ни слова.
  Глава 20
  Просторный зал ресторана был залит ослепительным светом. Звукам классического фортепиано вторил тихий звон хрустальных бокалов. Купольный свод поддерживали два ряда колонн, украшенных барельефами в стиле барокко. Столики под шелковыми светло-бежевыми скатертями казались маленькими, а арочные окна, наоборот, огромными, оттого складывалось впечатление невообразимой широты пространства.
  За столиком у окна расположилась пара, которая больше всех клиентов, когда-либо посещавших этот ресторан, соответствовала окружающей эстетике и роскоши. Черноволосая девушка с мраморно-белой кожей сидела, держа пузатый бокал в тонких пальцах. Темно-зеленое атласное платье спускалось тяжелыми складками и растекалось по полированному полу. Бриллианты, подобные созвездиям, украшали лебединую шею, они перекликались друг с другом, будто являясь частью окружавшего их света и великолепия. Ее оголенная спина представляла собой идеальный рельеф, где в каждой линии было ровно столько напряжения, сколько надо, чтоб ни один смертный не подумал, что сможет хоть на сколько-нибудь приблизиться.
  От мужчины напротив, исходила не менее мистическая энергетика. Классический черный костюм смотрелся на нем идеально, но никакой аксессуар не мог подтвердить его право находиться за этим столом так, как это делал его взгляд. Ясные нефритового цвета глаза неотрывно смотрели на собеседницу.
  - Какое прекрасное заведение ты выбрал. Не думала, что в этом городишке есть место, где можно за ужином послушать Брамса.
  - Intermezzo. Я был уверен, что тебе понравится.
  - Христоф, давай начистоту. Зачем ты меня позвал?
  - Я хотел поблагодарить за помощь. И просто хорошо провести время.
  - И все? А я думаю, что ты увидел, насколько твоя доморощенная ведьма некомпетентна, и решил, кстати, очень правильно, что она не справится с таким сложным заклинанием, как снятие печати зверя. - Ада поставила бокал. Опершись локтями о стол, она нагнулась к Христофу и с самодовольной улыбкой добавила: - Скажи мне, что я не права.
   Лицо Тодóра слегка омрачилось, поскольку он планировал подойти к этому вопросу несколько позже и в более подходящий момент:
   - Тебе никто не говорил, что ты слишком умна для такой красоты?
   - Значит, я права. - Ада оперлась о высокую деревянную спинку стула. - Давай обговорим условия.
   - Чего ты хочешь?
   - Тебя. - Черные, правильной формы брови собеседника приподнялись, а скулы, казалось, стали еще выразительнее. Скрыть удивление и напряжение Христоф не смог. Упиваясь его видом, ведьма продолжила: - Не думай обо мне дурного! Речь не о сексе. Хотя "хорошо-плохо" зависит лишь от точки зрения. Возможно, секс оказался бы для тебя самым легким выходом. Ты же знаешь, на чем основывается моя магия? Благо источников в избытке, - легким жестом Ада указала на присутствующих в зале. - Но сама я не люблю "добывать запчасти". Поэтому давай так, я помогаю тебе, а ты помогаешь мне.
   - Предлагаешь мне убивать для тебя?! - Сейчас Христофу не хватало самообладания, чтобы продолжать эту игру в хладнокровие.
   - Да, - последовал ответ, как удар молота.
   - Сколько?
   - Ну... Так сразу и не сосчитать. Сам ритуал сложный и требует "вложений". К тому же я и до этого изрядно поиздержалась, решая ваши, сударь, проблемы.
   - Сколько?! - вопрос прозвучал так громко, что посетители за соседними столиками начали оглядываться.
   - Столько, сколько нужно, - наигранная любезность в голосе Ады исчезла, осталась одна сталь - голая, холодная, карающая за любое неповиновение. - Много ли стоит жизнь твоей подружки? Один ужин в ресторане? Одна композиция Брамса? Или ты настолько самовлюблен, что решил купить великую магию за "спасибо"? Если ты хочешь, чтобы я хоть пальцем пошевелила для вашей истории любви, придется попотеть. Ты будешь убивать столько, сколько скажу, когда скажу и кого скажу.
   Подошли официанты, подали горячее. Христов к тарелке не притронулся, а девушка, напротив, принялась за еду:
   - Тебе же не привыкать. Или ты так заигрался со своими куклами, что забыл, насколько грешен? Не переживай, ты быстро вернешься в форму. В этом деле главное - начать. Я даже позволю тебе самому выбрать первого. Мне принесешь только язык и печень, тогда и поговорим об интересующем тебя ритуале. - Ада отодвинула тарелку. - Я должна знать, что ты настроен серьезно. И не отступишь в самый неподходящий момент.
  ***
  В ночном клубе Атум приличная толпа собиралась уже после обеда. Арина Стокова последние полгода проводила тут почти каждый вечер. Сегодня, как и всегда, она просидела до закрытия. Когда стройная брюнетка в белом пальто вышла из подвала, стрелки часов показывали половину пятого. На улице было темно, до рассвета оставалось не меньше двух часов. Последние посетители уже разъехались, а вызванное такси все не появлялось. Внезапно из темноты возникли две руки, ледяная ладонь зажала рот, вторая обхватила за плечи и затянула девушку во мрак:
  - Я слышал, ты меня искала? - из-за плеча прозвучал шепот - так близко, что Арина практически почувствовала, как мужские губы коснулись ее уха. В тени, куда не мог достать ни один уличный фонарь, госпожа Стокова оказалась в плену. Спиной она чувствовала, что над ней нависла опасность. Голос, мягкий, бархатный, обволакивал, лишал сил сопротивляться. Но, наконец, она могла задать столько времени интересовавший ее вопрос:
  - Тодóр? Тодóр Христоф? Где Ольга? Что ты с ней сделал?
  - Ты доставила мне много неприятностей. Я чуть не потерял очень важного для меня человека. Ты же не думала, что останешься безнаказанной? Уроды, что напали на нас, это ведь твоих рук дело?
  - А ты их убил!
  Арина не боялась. Желание узнать правду столько месяцев сводило девушку с ума, что сейчас, в плену, только это и было важно. Восемь месяцев назад ее подруга Ольга без памяти влюбилась в таинственного мужчину с дороги. Добродушная, веселая Стокова, видя в этом пристрастии пагубность, вытягивала подругу, как могла, но та неудержимо летела в пропасть. В конце концов Ольга подала на развод и уехала из города. С тех пор ее никто не видел, а телефон беглянки не отвечал. Конечно, подавали в розыск, проверяли больницы и морги, но, без особого энтузиазма. Все, включая бывшего мужа Олега, считали, что взбалмошная богачка укатила с новым любовником за границу. Не верила в это только Арина, и она продолжала копать. Единственное, что ей удалось найти - ночной клуб "Атум", где, по словам Ольги, она проводила время с Тодóром и его друзьями. Только вот ни бармены, ни официанты, ни постоянные клиенты - никто ничего не знал о смуглом красавце по имени Христоф Тодóр. Арина искренне любила подругу, не могла так просто отпустить, и поэтому, она каждый день приходила в подвал, заказывала напитки и разглядывала посетителей, пока в один из холодных вечеров не увидела его. Несомненно, это был тот, кого она столько времени ждала: высокий, зеленоглазый, источавший самодовольство, мужчина. Столько месяцев поисков - нельзя было упустить такой шанс. Вызвав парней из охраны мужа, она ждала, когда рослые крепкие ребята схватят и приведут к ней мерзавца, а вместо этого получила лишь пять изуродованных трупов и уверенность в том, что Ольга связалась с самым ужасным человеком в мире.
  - Ты убил пять человек! Ольга мертва?! Я должна знать! Ты убил ее?
  - Да. Я ее убил, - ответил зверь, четко проговаривая каждое слово. Он продолжал держать девушку мертвой хваткой и мог почувствовать, как все ее тело задрожало в беззвучном рыдании. Ее сердце разрывалось от боли. - Тише, тише, все хорошо, - Христоф нежно гладил ее по голове. - Я знаю, ты любила ее, и эта любовь не даст тебе остановиться. Если я отпущу тебя сейчас, ты будешь преследовать меня всегда. Тамара может снова пострадать.
  - Нет, - с трудом выдавила из себя несчастная. Беззвучный плач не давал дышать, слезы застелили глаза пеленой. Она уже понимала, к чему ведет Тодóр. - Нет, пожалуйста.
  - Прости меня. Я не хотел, чтобы все так обернулось.
  ***
  - Алло, алло! Тодóр, ты меня слышишь? Куда ты пропал? Тебя не было два дня! Матвей не просыпается, мы не знаем, что делать, даем ему эти дурацкие капли, но ничего не происходит. Когда ты вернешься? Что нам делать?
  - Скоро. Тамара, не переживай, скоро все наладится. Просто потерпи немного.
  Положив трубку, Тодóр зашел в подъезд дома, где жила Ада. Ведьма впустила гостя и завела его в просторную кухню:
  - С чем пришел? Помнится я сказала, без трофеев не возвращаться.
  Тодóр, не дав ей договорить, швырнул на стол черный пакет. Ведьма даже не потрудилась скрыть восторг:
  - Не ожидала! Думала, ты хоть сколько-то времени помучаешься угрызениями совести. Горжусь моим мальчиком. - Ада повела точеным носиком, вдыхая воздух над свертком. - Девушка?! Ты превзошел все мои ожидания! Что ж, как договаривались, я в деле.
  Ада открыла один из шкафов и достала оттуда пол-литровую пластиковую бутылочку с прозрачной жидкостью. Поставив ее перед зверем, она сказала:
  - Носи с собой, когда скажу - дашь выпить Тамаре.
  - Что это?
  - Пф-ф. Если ты уверен, что твоя подружка спокойно отреагирует на количество жертвоприношений в ее честь, то приводи ее трезвой. Я же готова поспорить, что она устроит истерику и все нам испортит. Поэтому я буду чувствовать себя куда спокойнее, если во время ритуала она будет крепко спать. А когда проснется свободным человеком, сам будешь решать, что именно ей наврать.
  После разговора с Адой возвращаться домой Христоф не хотел. Не хотел врать, не хотел показываться на глаза тем, кто, вопреки всем его проступкам, смотрел на него, как на друга. Спрятанная во внутреннем кармане пальто бутылка жгла, будто огнем, напоминая о предательстве, которое он задумал. "Нельзя ей ничего рассказывать, она ни за что не согласится, она предпочтет умереть как кукла, чем допустит чью-то гибель. Это будет в последний раз - и больше никакой лжи. Это просто надо сделать. И мы сможем начать все сначала". Он оправдывал и успокаивал себя, медленно шагая по осеннему парку. Уже давно перевалило за полночь, и на мрачных аллеях не было ни души. Голые ветки высоких кленов переплетались в желтом огне тусклых высоких фонарей. Пахло сыростью. Сев на одну из скамеек, Христоф погрузился в еще более мрачные мысли. Ада рассказала, что необходимо для самого ритуала:
  "Надеюсь, мы договорились насчет Тамары. Понимаю, приятного мало, но это далеко не самое трудное. - Ведьма теней мгким движением протянула собеседнику вдвое сложенный лист бумаги. - Здесь перечень из двенадцати имен с адресами. Приведи их ко мне. Живыми. Как только всех соберешь, так сразу и начнем. Надеюсь, ты готов запачкать руки".
  Тодóр просидел в сыром парке до самого рассвета, держа в руках злополучный список и не решаясь на него взглянуть. С первыми лучами солнца он оставил мокрую от тумана скамейку, а вместе с ней тяжесть сомнений и угрызений совести.
  - Кто есть дома?! - громко спросил Христоф, заходя в собственную квартиру. Две пары ножек, мягко ступая по ковровым покрытиям, заторопились к нему навстречу. И от этого звука на душе стало тепло. Его здесь ждут.
  Обе девушки выскочили из спальни и наперебой загалдели о том, как он мог их бросить, почему столько времени не отвечал на телефон и чем таким важным он был занят в такое сложное время. На что зверь лишь устало улыбнулся. Он обнял обоих, а Тамару поцеловал в макушку. Такое проявление чувств стало неожиданным для всех. Девушки притихли, а Тодóр ушел в гостиную, где, упав на диван, проспал восемнадцать часов.
  Проснувшись, Христоф с радостью обнаружил, что мебель цела. Солнце давно закатилось за горизонт, и на улице вовсю хозяйничала холодная ноябрьская ночь. Он аккуратно прошел по сонной квартире в спальню. Обе девушки мирно посапывали на широкой кровати по разные стороны от Матвея. Обрадовавшись, что разговор, во время которого ему придется врать, опять отложился, зверь тихонько выскользнул из дома и направился на встречу с ведьмой теней.
  Глава 21
   Край неба уже начинал светлеть, когда Христоф приехал в указанное место. Сейчас он с интересом рассматривал заброшенное поместье купцов Орловых. Окружавший его лес с каждым годом подбирался все ближе, а теперь и вовсе подступил практически к самым воротам. Густой, как молоко, туман скрывал полную картину, оттого пейзаж становился еще более мистически-загадоным. На расстоянии пяти метров хорошо рассматривался когда-то богато украшенный фасад: полуразрушенные барельефы, резные, а теперь уже изрядно подгнившие двери и ставни. Остальная часть дома тонула в бело-серой дымке, позволявшей угадать лишь очертания. Чтоб добраться сюда, Тодóру пришлось довольно долго пробираться по лесной дороге. Не рассчитанная на это низко посаженная "Ауди" несколько раз сильно задела днищем землю, чем заставила хозяина волноваться.
   Входная дверь, открываясь, заскрипела. На крыльце появилась Ада.
  - Ну, здравствуй. Заходи.
  Пройдя по нескольким запутанным коридорам, они оказались возле высокой дубовой двери. Спустившись по каменной лестнице в подземелье, зверь был впечатлен и масштабами и оформлением. Когда-то давно он тоже мечтал построить себе "обитель зла". Но поскольку его танцы с куклами недолговечны и требуют регулярных переездов, мужчина оставил мысль о постоянном месте жительства.
  - Значит, я был прав! Вот оно "логово Бэтмена" под землей и в лесу!
  - Я рада, что тебе тут нравится. Теперь ты часто будешь здесь появляться. Помоги открыть. - Ведьма указала на еще одну дверь, полностью покрытую ржавчиной. Бурое полотно пряталось за колоннами, так что заметить этот вход было сложно.
  - Ого, - Христофу пришлось приложить немало усилий, прежде чем полотно из толстого железа сдвинулось, пронзительно скрепя и осыпаясь бурой крошкой.
  Отрывшийся коридор, весь заросший паутиной, уходил вниз. Света из верхнего уровня хватало, чтоб озарить лишь несколько первых ступенек, а дальше царствовала непроглядная тьма.
  - И куда ведет этот коридор?
  - Это вроде как тюрьма. Еще моя прабабушка здесь колдовала. И, скорее всего, тебе придется тут прибраться.
  Тодóр вглядывался в черноту подвала, тщетно пытаясь рассмотреть, что там за поворотом.
  - Есть чем посветить?
  - Только свечи.
  - Спасибо, не надо. Как-нибудь обойдусь.
  Понадобилось несколько секунд, чтобы глаза зверя привыкли к отсутствию света. Обоняние и слух обострились. Медленно опускаясь во мрак, Тодóр чувствовал, что, кроме паутины, по углам и на стенах висели серыми лоскутами тени. Они тихо шевелились, подрагивали на сквозняке, зверь кожей осязал эти вибрации. Коридор крутыми каменными ступеньками уходил вниз метров на десять, после резко сворачивал в сторону. Что находится за поворотом, видно не было, но инстинкты хищника подсказывали, что стоит приготовится к схватке. Осторожно ступая, Тодóр начал спускаться, по пути рассеивая даже самые маленькие осколки человеческих душ.
  Сколько теней было уничтожено, Христоф не считал. Агрессивных попалось штук шесть, но Тодóр справился, хоть и не без труда. Вернувшись на верхний уровень, зверь был истощен. Старая тень души, растратив собственную энергию, превращается в маленькую черную дыру. Распадаясь на куски, она долгое время несет в себе энергию души, но это не может продолжаться вечно, со временем осколок превращается в маленькую черню дыру. Старые тени души уже не несут в себе энергию, наоборот, они, как маленькие черные дыры, втягивают ее в себя. время
  - Готово.
  - Не хочешь прилечь, отдохнуть? Выглядишь неважно.
  - Я в порядке. Это все, для чего я тебе нужен?
  - В принципе, да. Сюда будешь привозить тех, кто в списке. Держи, это тебе поможет. - Ада протянула пузатый стеклянный бутылек с закручивающейся крышкой, в которой лежал хрупкий желтый цветочек на тонкой ножке. - Аккуратнее с ним. Стоит один раз вдохнуть аромат этого малыша и, заснув, рискуешь не проснуться.
  ***
  В последние две недели девушки посменно дежурили у кровати Матвея, и сегодня была очередь Тамары. Состояние белого зверя не менялось, но надежда их не покидала. Сам хозяин квартиры появлялся редко, а те недолгие часы, что он проводил дома, Тодóр спал, и никто не решался его тревожить.
  Тамара изводила себя мыслями о снятии печати. Она была уверена, что как только магия, связывающая их, спадет, Христоф исчезнет. А вернуться к прошлой жизни, к жизни без него, девушка боялась. Узнав, что может быть иначе, она уже не могла вернуться к одиночеству в четырех стенах. Осталось только придумать, как сказать зверю, что она согласна оставаться его куклой до конца жизни, сколько бы та ни продлилась.
  Сегодня, просидев до двух часов ночи, Тамара снова не дождалась и оправилась в кровать. Но около четырех сквозь сон Зоркая услышала шум, доносящийся из гостиной - вернулся. Внезапный грохот сбросил с девушки остаток дремы, и она, подскочив, выбежала из спальни.
  Включив свет, Тамара увидела Тодóра. Мужчина, бледный, мокрый от пота, сидел на диване, спинка которого была буквально вывернута наизнанку. Разорванная в клочья черная кожа и белая набивка не так удивили, как обломки дерева. Убирая с лица мокрые волосы, Христов с трудом улыбнулся:
  - Разбудил? Извини. - Его тяжелое дыхание было неровным и прерывистым, а слова очень тихими
  - Не страшно. Кошмары? - Девушка нерешительно подошла к постели. - У тебя кровь.
  - Вот черт! - Тодóр нервным жестом стряхнул капли, сочащиеся из пальцев.
  - Пойдем, надо обработать.
  На кухне на столе снова появилась старая металлическая коробочка. Сейчас Тамара поняла, зачем именно нужен этот набор пинцетов, иголок и скальпелей. Девушке приходилось доставать из-под самых ногтей занозы, мелкие и не очень. Кровь капала в раковину, а Зоркая очень старалась сделать процедуру как можно безболезненнее.
  - И часто у тебя такое?
  - Нечасто, иначе я бы вовсе оставил идею держать в доме кровать.
  - Почему ты так редко к нам приходишь?
  - Соскучилась?
  Тамара и вправду соскучилась. Ей не хватало тепла ночных разговоров и утреннего кофе. Она чувствовала, что Христоф что-то скрывает, но задать вопрос прямо не решалась. Девушка боялась получить ответ. Мысль, что у Христофа есть еще одна кукла, посещала неоднократно, но Зоркая отгоняла ее как могла.
  - Я просто хотела с тобой поговорить насчет нашей связи...
  Не дав Тамаре закончить, Тодóр провел рукой по ее щеке:
  - Давай в следующий раз. Если честно, мне уже пора уходить, - поцеловав девушку в лоб, мужчина аккуратно вытянул свою ладонь из ее рук.
  - Я же не все занозы достала!
  - Там мелочь осталась, само вылезет. Спасибо за помощь. - Тодóр скрылся в дверном проеме.
  - Я лишь хотела сказать, что не хочу снимать нашу печать. - Но,= последнюю фразу Тамара говорила сама себе, стоя одна в пустой кухне.
  Глава 22
  Тодóр аккуратно спускался по крутой каменной лестнице. За последние три недели он бывал тут практически каждый день. На руках Христоф нес девушку. Густые каштановые волосы, спутавшись, колыхались на каждом шагу.
  - И как ты уговорил Тамару выпить зелье? - Ада сидела в большом коричневом кресле, отделанном серебром. Одежда на ней была более чем странная. Длинное черное платье в пол с полностью закрытым горлом. Руки же были оголены до самых плеч. На шее висело несколько венков, сплетенных из сушеных трав, а к толстому поясу, что лежал на широких бедрах, были прикреплены две кожаные сумки. Распущенные черные волосы плавно перетекали в черное одеяние, и в свете десятков свечей казалось, будто ведьма вся покрыта жидким огнем.
  - Было нетрудно. У нее не возникло никаких подозрений.
   - А-а-ах, как это мило. Оставь ее напротив скорпиона, только там, за кругом. - Ада указала на зодиакальный круг, начерченный черной краской на каменном полу. Тот занимал большую часть площади и поражал тонкостью и красотой исполнения. В приглушенном свете подземелья, он выглядел крайне зловеще.
   Тодóр бережно положил Тамару на пол и, подняв взгляд на ведьму, спросил:
   - Что дальше?
   Под строгим наблюдением Ады, Христоф принялся за подготовку жертвоприношения. Он по одному выносил спящих людей из нижнего уровня и укладывал головой в центр. Один знак зодиака - одна душа.
  Вот Антон Евгеньевич, директор отдела продаж, дважды разведен, детей не имеет. Его Христоф встретил после вечернего совещания. Лишний вес делал мужичка неуклюжим, и при попытке бежать толстяк забавно похрюкивал.
  А это Кэт. Как ее звали по-настоящему, Тодóр не запомнил, никто не обращался к ней по имени. Девчонке едва перевалило за восемнадцать, но она уже лишилась и дома, и родителей, по-детски наивно пытаясь найти и то, и другое в кучке отмороженных недобродяг.
   Димочка. Его было жаль меньше всего, хотя и достать оказалось труднее. Димочка уже полгода был закрыт в психиатрической клинике за убийство соседа и не испытывал никаких угрызений совести. Более того, он был полностью доволен жизнью. Трехразовое питание, чистые пеленки, а по вечерам телевизор - этого ему вполне хватало для счастья. "Жаль, что не все тут... такие".
  А вот Анастасия Александровна могла бы еще жить и жить. Тодóр узнал женщину по черному брючному костюму. Двадцативосьмилетняя учительница музыки - находка для учащихся и гордость родителей. Пример добродетели, она лежала в углу как безвольная кукла, посмотреть в лицо которой зверь не осмелился. Сделав над собой усилие, Тодóр перевел мысли в другое русло. Сконцентрировав взгляд на цели, намного легче идти по чужим головам.
  Чувство тревоги, которое сопровождало его все это время, то становилось сильнее, то практически совсем исчезало. Зверь будто двигался наощупь, полностью лишенный инициативы, лишь догадываясь, каким будет его следующий шаг. В какой момент от утратил свободу действия, превосходство, когда превратился из ведущего в ведомого? Христоф не позволял себе углубляться в эти мысли, он принял решение и не отступит назад. Ради нее.
  Все пленные заняли свои места, и Христоф вопросительно посмотрел на ведьму. Ада без лишней суеты подала зверю бокал с бледно-желтым тягучим содержимым:
  - Пей.
  - Что это?
  - Это важно, ты должен быть готов выпустить тени души. Не тяни время.
  Христоф залпом выпил напиток, и горло его загорелось огнем. Раздирающий кашель заставил зверя согнуться вдвое. Вкрадчиво улыбаясь, Ада произнесла: "Сейчас пройдет. -Ведьма протянула мужчине ритуальный нож с изогнутым лезвием. Деревянная ручка его почти сгнила, а под толстым слоем бурой ржавчины едва проступал непонятный рисунок. Острием Ада указала на центр ритуального кольца - место, предназначенное для Тодóра. - Я буду читать. Слушай счет от одного до двенадцати. Начнешь с водолея".
  Ведьма приступила к чтению колхана. Звучный монотонный голос заполнил комнату, все углы и коридоры. Тодóр не знал этого языка и не понимал ни слова, лишь ждал знака, чтоб начать жатву.
  Раз. Кривой ржавый клинок оказался на удивление острым. Зверь не ожидал, что нож так легко войдет в плоть, словно в подтаявший кусок масла. Оттого голова Анатолия Евгеньевича почти полностью отделилась от тела, заливая пол багровым. Через секунду из кровоточащей раны вырвался поток. Переливаясь всеми оттенками от светло-серого до черного, густая бурлящая масса взмыла вверх и зависла под сводчатым потолком, не переставая трепыхаться и перекатываться.
  Два. На этот раз зверь вел лезвие аккуратнее, и надрез вышел практически ювелирный, хотя крови было не меньше. Еще один столп взмыл вверх. Слившись с предыдущей тенью, они образовал еще более устрашающую массу.
  Три, четыре... десять, одиннадцать, двенадцать. "Наконец-то это закончилось". Переступая через тела, Христоф вышел из круга.
  Несмотря на все старания не запачкаться, руки его были по локоть в крови. Он пытался вытереть дрожащие пальцы о черные брюки, но лишь больше размазывал уже начавшую загустевать и темнеть массу. Подойдя к Тамаре, что лежала по другую сторону круга, мужчина встал на колени, боясь прикоснуться к спящей окровавленными ладонями. Все внимание зверя было приковано к действу и к его в нем роли, так что Тодóр не почувствовал, как тело его постепенно стало тяжелым, ватным. Только сейчас Христоф заметил, что глаза его застилает туман, серый, едва заметный. Списав странные ощущения на побочный эффект от ритуала, зверь снова перевел внимание на магию, что творила Ада.
  Бесформенные, отдаленно напоминающие части человеческих тел, тени собрались под высоким сводчатым потолком, не останавливаясь ни на минуту, они копошились, словно ком червей, сплетенных воедино. При свете огня бугристая масса вспыхивала то красным, то серым.
  То, что у ног ведьмы спрятано еще одно тело, полностью закрытое непонятного цвета одеялом, Тодóр заметил только тогда, когда она одним движением скинула тяжелую ткань.
  - Ада, почему Матвей здесь? Ты ничего не говорила о нем. - Белый зверь лежал напротив, по другую сторону от извивающихся теней, он так ни разу и не пришел в сознание после лечения. - Ада! Отвечай! - Тодóр хотел подняться, но ноги не слушались.
  Ведьма теней села возле Матвея, положив его голову себе на колени, она снова принялась громко мелодично читать колханы. Постепенно Ада вошла в транс, ее тело стало двигаться в такт с распевом, а голос обретал все больший объем. Слившиеся воедино тени двигались все медленнее и в какой-то момент замерли совсем. Через мгновенье бесформенное облако начало разваливаться. Большие и маленькие куски летели вниз, словно черные тряпки, пропитанные машинным маслом, и растворялись в воздухе, не успев коснуться земли.
  Тамара открыла глаза. Последнее, что она помнила, это как Тодóр наконец вернулся, они вместе сидели на кухне и пили, он - вино, она - холодный ежевичный чай.
  - Тодóр, что происходит? Где мы? - голос девушки был слаб.
  - Не волнуйся, я все исправлю. Потерпи немного - и все закончится. Я просто хотел, чтоб ты была свободна, от нас обоих. - Мужчина ласково гладил Зоркую по голове, не замечая, что каштановые волосы, слипаясь, приняли красный оттенок.
  - Ты меня опоил?! Зачем? Почему?! - Тамара попыталась встать, опираясь об пол, рука соскользнула, и Зоркая увидела, что ее ладонь в крови, весь пол залит кровью. Она перевела взгляд на колдующую в тот самый момент, когда та достала нож и одним движением перерезала горло Матвею. Ада брезгливо оттолкнула от себя безвольное тело, и белый зверь рухнул на пол, заливая красным гранитные плиты.
  Время остановилось. Тамара кричала так, как никогда в жизни. Протягивая руки к телу друга, она пыталась встать. Христоф не пускал, он держал ее в стальных объятьях, не в состоянии проронить ни слова. Слишком много мыслей в тот момент теснились в его голове. Ужас, паника, стыд. Даже понимая, что ведьма зельем лишила его возможности двигаться, он не мог даже подумать, насколько далеко она может зайти. Его обманули, и теперь никогда он не отмоется в глазах Тамары, никогда она не простит ему смерти друга. Даже если они выберутся отсюда живыми:
  - Что ты сделала?! - единственное, что смог прохрипеть черный зверь.
  - Убила вашего друга. - Ада была страшна, черные волосы растрепались, и в потоках живого света казалось, будто это струится смола, блестящая и густая, что она заполнит собой комнату, утопит всех, кто в ней находится. - А-а-а, наверно, тебе нужна предыстория? - Ведьма поднялась на ноги, небрежно стряхивая с рук капли крови. - Много-много лет назад в прибрежном болгарском городке Варна жил иерей. - С высоко поднятой головой, словно актриса, вышагивала она по своей сцене. - И был он прекрасен в своей вере. В нем было столько жизни, сколько я не видела ни в одном бессмертном существе. Как самозабвенно он проповедовал, как искренне любил Господа своего, как был великодушен, открыт и для любого грешника в душе держал спасение. К тому же он был весьма хорош собой. И я захотела его, во всех смыслах: обладать, осквернить, возвысить. Он мог стать великим, достойным быть со мной. И я убила его. Как думаешь, кто рассказал тем бандитам, что маленькая Никомия пряталась в твоей церкви? Правда, за убийство ребенка и священника пришлось изрядно доплатить, но что такое деньги - тлен. И вот немного магии - и ты зверь. Я была очень терпелива. Я дала тебе время, много времени на то, чтоб ты вырос, окреп. Ты мог стать исключительным демоном. Но я устала ждать. Эта твоя Майя, одному Богу известно, до скольки лет она вообще собиралась жить. Да. Ты правильно мыслишь, Артем - это тоже моих волшебных ручек дело, прекрасное красное творение. И мы должны были победить его вдвоем. Но ты все испортил: связал себя с этой соплячкой. И это, когда твоя Майя еще остыть не успела. Тебе не стыдно? И я до последнего хотела тебе помочь разорвать печать, но, ты извини, я не добрая фея. Увы, игра длилась очень долго, но все конечно, кроме меня, разумеется. Ты решил ради нее спустить в унитаз мой подарок, обидно. И мне пришлось поменять свои приоритеты. Сейчас я возвращаю старый долг. Я возвращаю Илье жизнь, которую он заслуживает, ты займешь его место, а подружку твою я просто убью, потому, что она мне не нравится. Хорошо, что твоя ведьма оказалась бестолковой, хотя потенциал там, конечно, есть. Просто не вовремя она подорвала твое доверие. Да, кстати. Была б она чуть поопытнее, сразу бы догадалась, что травит Матвея дурманом. Так исправно исполняя инструкции, обеспечила мне добротный трофей. Смерть зверя дает много энергии, она-то и пошла на то, чтоб разделить нашу с Ильей связь. Ты должен быть ему благодарен, если бы его не было, то со вскрытой глоткой валялся бы сейчас ты.
   Ада медленно двигалась по кругу, приближаясь к Тодóру и Тамаре:
   - Получить вечную молодость было нелегко. Белый зверь просто так печатями не разбрасывается, в отличие от некоторых. Но это уже устаревшие методики. У меня было много времени доработать ритуал. Так что в этот раз все будет намного проще. - Ада подошла вплотную и ударила ногой пытавшуюся подняться Тамару с такой силой, что та откатилась метра на три. Онемение поднималось от ног, и теперь Христоф не мог пошевелить даже пальцем, лишь сходил с ума от собственного бессилия.
   Ведьма нагнулась над Тодóром, в руке ее блеснул нож, тот самый, который сегодня уже забрал жизнь одного зверя:
   - Ты готов провести со мной вечность? И пока смерть не разлучить нас!
  Внезапно лицо Ады исказила гримаса боли, через долю секунды она рухнула, словно подкошенная, а перед Христофом предстала Тамара. Ее глаза вселяли ужас, Тодóр уже видел их прежде, в ночь гибели Ольги, - темно-красные, нечеловеческие. Правая рука Зоркой была вся в крови, а в ладони она крепко сжимала истекающее черной кровью сердце ведьмы теней. В момент, когда жизнь Тодóра висела на волоске, неимоверная сила, то спала в Тамаре столько лет, вырвалась наружу. Она безошибочно нашла пусть, рассекая мышцы и ломая кости.
  Оставаясь без движения, Тодóр мог только говорить:
  - Тамара, ты меня слышишь? Посмотри на меня. Тамара! - От звука его голоса Зоркая вздрогнула, будто очнулась ото сна, а красное свечение исчезло. Разжав пальцы, она выпустила из рук черное сердце, что с мерзким влажным шлепком распласталось на грязном каменном полу. По бледному лицу потекли слезы, и она медленно опустилась на пол. Мужчине, обездвиженному ведьмовским зельем, оставалось только наблюдать.
  Ждать, пока пройдет действие отравы, пришлось около получаса. Почувствовав, как кровь снова побежала по онемевшим ногам, мужчина не без труда встал с пола и помог подняться Тамаре. Тодóр обнял девушку, укрыв ее от ужасов произошедшего, пусть и всего на несколько минут:
  - Надо позвонить Диане. Надо дать ей возможность попрощаться. - В ответ Тамара вцепилась тонкими пальцами в черную рубашку зверя и, прижившись к его груди, зарыдала еще громче. Прошло минут десять, и когда сил плакать уже не осталось, девушка, отстранившись от Христофа, слабым голосом произнесла:
  - Скажи, что нам делать? Куда девать тела? Куда прятать столько тел? - Оглядевшись вокруг, Зоркая не смогла сдержать приступ тошноты. Впервые она так сильно чувствовала запахи. Тамара с закрытыми глазами могла пересчитать, сколько человек в подвале и среди алого тумана без труда различить кровавый след Матвея.
  Пока девушку рвало в углу за комодом, Христоф оценивал фронт работ. Он уже успел позвонить Диане, и говорить с ней было очень сложно. Слова застревали в горле, а дыхание сбивалось: "Все пошло не так. Ада обманула нас. Меня. Матвей погиб". Торопливо назвав адрес, мужчина положил трубку, он не хотел знать, что происходит на том конце связи, и со смешанным чувством страха и стыда он ждал момента, когда придется посмотреть Диане в глаза.
  Стоя посреди залитой кровью комнаты, Тодóр пытался понять, как получилось, что он оказался тут, в какой момент было принято неверное решение. И что еще важнее, что делать потом, после того как они попрощаются с Матвеем, сожгут тела и наглухо закроют это проклятое место. Столько усилий, столько потерь ни к чему не привели. Матвей погиб, а печать черного зверя до сих пор связывает его с Тамарой, которая никогда не простит то, что он натворил. Более того, она никогда не простит себя. За то, что впустила его в свой дом, за то, что поверила, полюбила его, пошла за ним и, в конце концов, убила за него. Перед глазами снова возник пугающий образ Зоркой с окровавленными руками. "Надо будет подробнее расспросить ее о том, как именно она спаслась от красного, пока дело не приняло дурной оборот".
  Тамаре не становилось легче, и Христоф пытался придумать план действий в одиночку. Даже он с трудом представлял, как скрыть такую резню. Через какое-то время, не выходя из-за комода, Тамара заговорила:
  - Тодóр. Я убила человека. Как мне теперь с этим жить?
  - Так же, как и раньше. Эта ведьма давно уже перестала быть человеком. Так что ты даже оказала миру услугу. К тому же, ты была не в себе. Мне кажется, в тебе заговорил след красного зверя, он тебя и вел.
  - Тодóр, проблема в том, что я сделала именно то, чего хотела. А этот "след" - всего лишь средство.
  - В таком случае дела обстоят еще лучше. То, что ты можешь контролировать проявления красного зверя, просто замечательно.
  Приехала Диана. Вопреки ожиданиям, не было никаких скандалов и обвинений. Ведьма стихий даже не заплакала. С абсолютно каменным лицом она спускалась, заходя в сопровождении Христофа. Когда перед девушкой предстала картина произошедшего, сознание помутилось и чуть потеряв равновесие, ведьма оперлась на каменную стену. Христоф, что шел следом, что шел следом бросился, чтоб не дать ей упасть. Нервным брезгливым движением Диана смахнула его руки со своих плеч:
  - Не трогай меня! - Взяв себя в руки, она продолжила. - Я взяла с собой книгу ведьм. У меня есть идея, как все это скрыть. Мы просто спрячем вход, и никто не сможет его отыскать. Это все легче, чем жечь и закапывать. Если вы не против такой идеи, собирайте свои вещи и на выход... Тодóр, пожалуйста, отнеси Матвея ко мне в машину. Я хочу устроить ему похороны у себя дома.
  Выйдя на свежий воздух, всем полегчало. В паутине коридоров усадьбы Орловых отыскать дверь в подземелье было не просто. Наложив скрывающее заклинание, Диана сделала ее вовсе не видимой для смертных. Для пущей уверенности был повешен огромный амбарный замок.
  На улице стояла морозная ночь. Единственным источником света в черном лесу был свет автомобильных фар. Завернутое в одеяло тело Матвея лежало на заднем сиденье оранжевого мерседеса, а Тодóр, Тамара и Диана стояли возле машины. Оборвав тяжелое молчание, Христоф заговорил:
  - Нам поехать следом? Тебе же понадобиться помощь... С телом. Я уверен, Тамара тоже хочет попрощаться... И я.
   - Нет, - голос ведьмы был жесткий, а взгляд ледяной. - Не звоните мне больше никогда. Вы оба. Вы виноваты в том, что так все случилось, и я не хочу вас больше знать.
   - Диана, он и наш друг, и мы тоже любим его... любили. - Тамара уже не могла плакать, даже дышать ей было тяжело. - Ты не можешь так с нами поступить.
   - Могу и поступлю.
   - Хвать нести чушь! - Христов сделал несколько шагов к ведьме, которая, отступив, в ответ зашипела: "Игнис Ардебит". Рубашка зверя в один момент вспыхнула языками пламени. Пока Тодóр, ругаясь, стягивал с тела плавящуюся ткань по кускам, Диана заскочила в машину и скрылась за поворотом лесной дороги. - Черт! И когда она научилась таким фокусам?! Убью ведьму!
   - Христоф, поехали домой. Она имеет полное право на нас злиться.
   Когда черная "Ауди" остановилась у подъезда Тамары, до рассвета было еще далеко. Мужчина и женщина выходили из машины с трудом. Кожа Христофа покрылось ожогами, и каждое движение причиняло боль. У Тамары просто не было сил ни двигаться, ни волноваться. В неподвижной тишине дворов ледяной воздух обжигал губы на каждом вдохе.
  - Тодóр, я давно хотела тебе сказать, что не хочу разрывать нашу связь. Давай оставим все как есть.
  - Ты не понимаешь, о чем просишь. Я не могу так с тобой поступить, и найду другой способ.
  - Но, я этого хочу. Я хочу оставаться твоей куклой.
  - Если ты не заметила, уже давно не ты - моя кукла, это я - твой цепной зверь. Так будет всегда, независимо от того, связывает ли нас какая-либо магия или нет.
  С бесконечного черного неба начал срываться первый неуверенный снег. Сначала это были одна-две одинокие снежинки, но, не прошло и нескольких минут, как на город посыпались белые воздушные хлопья. Они полотном укрывали голые серые дома и согревали души случайно задержавшихся прохожих.
  ***
  Жизнь потекла по полупустым венам подобно реке после сезона засухи: сначала еле заметно, потом все сильнее и сильнее. И вот бурный неудержимый поток заполняет собой все до верха. Когда-то неслышное дыхание открылось, впуская в тело мир, от которого оно было отрезано столько лет. Бледность кожи уступала место румянцу, а мышцы наливались былой силой. Дрожащие пальцы впились в ручки кресла, к которому были прикованы бессилием. Оттолкнувшись, Илья встал. Расправив плечи, он отшвырнул опостылевшую каталку так, что та, ударившись о стену, разбилась на куски. Он слышал все, что происходило в этом подвале до самого конца, и теперь готов был выйти отсюда. Подойдя к выходу, белый зверь выдохнул. Столько лет прошло, каков он, мир по ту сторону? Набравшись мужества, он потянул на себя тяжелую металлическую ручку... Дверь не поддалась, Илья попробовал снова, и на этот раз с большим усилием - створки не сдвинулись ни на миллиметр. Потеряв самообладание, зверь кинулся на ворота. Он в истерике кричал, бился, разбивая руки в кровь, но вход был заперт снаружи на крепкий засов. Склеп, сроднившийся с ним за два столетия, не хотел его отпускать, обещая стать зверю могилой.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"