Аннотация: Новый фрагментик "В России больше нет любви"
Я умирала от стыда. Целых шесть минут, пока прогревалась вода. Я сидела на краю ванной, трогала пальцем струю из-под крана и сгорала от стыда.
Но не перед Олегом. Точнее, не только перед Олегом.
Просто потому, что - несмотря ни на что - я все еще ощущала себя хорошей. Как раньше. У меня наконец появилась подруга - и меня влекло к ее мужу. Олег почти назвал Лилю воровкой - а кольцо-то взяла я, можно сказать - украла. И даже толком не могу понять, зачем. Может, у меня развивается клептомания на нервной почве? Совесть отчего-то совершенно не против того, что я напилась, как сапожник, стащила чужой перстень, взбесила собственного мужа и положила глаз на чужого. Та совесть, которая заставляла вернуться, если салфетка упала мимо урны...
Она и сейчас заставит, но отчего-то молчит, когда так нужна.
Чувствуя кожей ладони, как теплеет вода, бьющая в белую эмаль ванной, я вдруг осознала, с чего все началось.
С этого странного, внезапного желания - прислониться. Мне просто захотелось тепла. Не согреться - просто выжить. Так сильно, что я готова лгать, притворяться и воровать. У меня есть кольцо - и я могу вернуть его Лиле и пригласить ее пообедать со мной. Потому что не могу больше есть одна. Я могу позвонить Сергею и, выдумав любой предлог, назначить ему встречу. И совесть промолчит. Потому что если я не получу этой необходимой мне капельки тепла - я умру: буду ходить, говорить, работать - но что-то важное, единственно живое во мне погибнет, заледенеет, перестанет дышать...
А я хочу дышать!
Я стащила с себя вещи, в которых уснула. Кажется, треснули какие-то нитки, пуговица от блузки укатилась под стиральную машину. Плевать! Мне так захотелось дышать, что, казалось, мешало все! И только оставшись совершенно обнаженной, я ощутила, как отступает паника.
Вода нагрелась, ванная заполнялась горячим паром. И сквозь его завесу мое отражение в зеркале казалось каким-то призрачным, нереальным. Словно я больше не была собой. Из зеркала навстречу мне шла другая женщина, сильная, сексуальная, смелая, живая. Та, которая не станет мучиться из-за того, что ей хочется дышать. Она будет прислоняться, к кому пожелает.
Тогда отчего я так долго не позволяла себе жить? Почему я старалась угодить всем, кроме себя самой? Кто виноват в том, что на моей жизни, словно на стекле вагона метро, много лет белела надпись 'не прислоняться'?
Я шагнула под горячий душ.
Не люблю, когда вода 'нормальная' - теплая, никакая. От горячей мысли бегут быстрее, кровь оживает и приливает к пальцам, так что их начинает покалывать. Сердце стучит так, словно ты не моешься в душе, а только что получила письмо от любимого или приглашение на свидание от симпатичного незнакомца. Щеки горят и - если отбросить душевую занавеску и заглянуть в зеркало - глаза горят тоже. Руки с губкой, покрытые мягкой душистой пеной, сами ищут себе дорогу, потому что все тело оживает и чувствует так остро - только коснись, и станет так хорошо...
Тогда почему так холодно и плохо за пределами полной цветочного пара ванной?
Не могла же я сама себя загнать в эту ловушку? Заставить себя быть одинокой при всех 'исходных данных' - недурная внешность, любимая работа, хороший муж?
Тогда кто виноват?
Стыд и ощущение вины дано испарились, смешавшись с горячими струями воды ушли в водосток. Осталась только какая-то удивленная злость и желание понять - кто виноват? Потому что если узнать - можно будет что-то поменять. Нет, не наказать виновного - просто перестать позволять ему так со мной поступать.
- Полина! С тобой все нормально? - послышался из-за двери сердитый голос Олега. - Сколько можно вариться в кипятке?! У тебя будет болеть голова! Вылезай. Не хочу опаздывать на работу потому, что моя жена напилась и с утра никак не может прийти в форму.
- Уж ты-то всегда в форме, - ответила ему из-под душа ворчливо... нет, не я, та женщина из зеркала. - Правда, в этой форме место только для одного. Идеального тебя, Олега Великого и Непогрешимого.
Я невольно усмехнулась. Прежняя Полина такого не сказала бы никогда. Но прежней уже не было - что изменило и сломало мою хрупкую скорлупу, взгляд Сергея, насмешливое одиночество Лили... едва лия могла бы ответить. Но оно сломало, разбило, заставило меня мерзнуть на ступеньках кусочком сыра. И муж, любимый, хороший, такой совершенный - обязан был приехать и забрать меня, согреть, показать, как я любима и желанна.
- Что? - перепросил из-за двери Олег. Он всегда делал вид, что не расслышал, когда ему что-то не нравилось - этак великодушно разрешал собеседнику выбрать другие слова.
- Ты вспомнил, что я жена! - крикнула охрипшим от обиды голосом женщина из зеркала. - А когда мы последний раз занимались любовью, помнишь?
Я едва успела выключить воду и, перешагнув бортик ванной, набросить на плечи халат. Дверь распахнулась.
- Тебе не стыдно? - с какой-то учительской серьезностью спросил Олег.
Я просто стояла и молчала. Мне не было стыдно - уже нет. Он был один из тех, кто сделал меня несчастной и одинокой. Он был виноват - и мне нечего было стыдиться. А вот сердиться...
- Ты с ума сошла, Полина?
- Когда мы последний раз спали вместе? Ты помнишь?