В ярко-красном жабо из разбрызганной пенами крови
Возлежала в душистых и кем-то измятых цветах.
Лунный диск потемнел в небесах, и в холодном алькове 
Так обидно и тихо звучали ей в такт голоса.

 - Я пришла! Я с тобой! Я хочу потерять твое время!
 - Я устал, уходи, этих слов мне вовек не забыть.
 - Как же так...  Мы б скользили в закатах на гладкой триреме... 
 - Постарайся, закрывши глаза, оттолкнувшись, уплыть.

И, стуча каблуками, бежала по мокрой Лубянке.
Этой связи и не было, просто приснилось... Да, сон.
Снова странные годы, тревога и боль спозаранку.
Это Он - мой любимый и светлый навек? - Это Он!

Это с Ним продолжались бы вёсны и в снежных сугробах,
Это Им бы гордилась, стесняясь обидно сказать.
И - любимые, томные, честные, нежные оба...
Отраженья друг друга - нельзя по-другому назвать.

Но разбил Он зерцало, что ярко вселяло надежду.
Не почувствовав счастья, подумал, что просто терять.
Так Он думал тогда, так давно, где-то в имени, прежде,
Чем в холодные волны сомненья бесстрастно нырять.

 - Почему ты тогда так протяжно и горько рыдала?
 - Ты опять все забыл, ты устал, ты хотел - я ушла.
 - Извини, ведь немного еще - и шажок до скандала.
 - Понимаю... Но страсть - не вода и уже утекла...

Так шумела дождем и грозою враждебная осень.
Так лежала Она под горячей и грязной луной.
Так погибла любовь двух людей, озарившихся оземь.
И прошли две фигуры влюбленных ее стороной.