Аннотация: Рассказ моей дочери Анны о знакомстве моих родителей, а я перевела с английского
Шикса
Бабуле - дедуле в годовщину свадьбы.
Бегом! Бегом! Я, как всегда, опаздывал в класс.
Видите ли, это был первый учебный день года, а в первые учебные дни года я обычно опаздываю. Не спрашивайте, почему, мне-то откуда знать.
Будем знакомы. Меня зовут Мойша Хайлис, мне девятнадцать лет. Живу в Сороках и пора спешить дальше: сказал ведь, тороплюсь в институт. Мой брат Лёня постоянно меня дразнит, в том числе и за то, что я не таскаю на горбу учебников. А собственно зачем утруждать себя тяжестями? Для знаний существуют головы.
Ух, заявился в класс, наконец. Добрался всё-таки. Открываю дверь - первокурсники встают. Ну и шуточки. Оказывается, они решили, что я и есть преподаватель. Ай да Мойшалэ!
Естественно, я махнул рукой и ухмыльнулся: - Можете сесть, я такой же солдат, как и вы.
Все заржали и я всмотрелся в публику. Почему-то мои глаза тут же проехались в дальний угол, мгновенно вычислив самую красивую девушку, на которой и остановились.
Ух ты, - подумал я. - Ну и красотка же эта шикса!
- Эй, Мишка! Давай сюда! - Услыхал я знакомый голос.
Я взглянул туда и увидел двух девушек из моей вечерней школы. Поприветствовал и устроился рядом с ними.
А тут вошёл и преподаватель литературы. Первая лекция о поэтах. Выяснилось, что красотку-шиксу больше всего заинтересовало Лермонтовское "Белеет парус одинокий". Никаких сомнений в том, что когда-нибудь она заставит своих внуков учить эти стихи наизусть, чтобы потом хвастаться перед каждым гостем.
В конце дня, как в любом приличном заведении, преподаватель предложил избрать комсорга.
Две дурёхи, с которыми я так глупо сел, одновременно завопили: "Миша! Миша!"
Остальные, конечно, пошли на поводу и подхватили, им-то что. Моё имя пошло гулять по классу и я превратился в комсорга.
Сразу же и комсомольское собрание,
- Миша, останься после всего, - сказал преподаватель. - Я объясню тебе правила и твои обязанности. Для начала перепиши всех комсомольцев.
Вздыхай - не вздыхай, не поможет. Ну почему опять я?
Иванов, - записал, даже не подняв глаз.
Павлов.
Яценко.
Бронфман. - Тут уж я недоверчиво вгляделся. Ответивший голос принадлежал красавице-шиксе.
Я переспросил: - Как твоя фамилия?
- Там написано, - сказала девушка, задрав нос повыше.
Я посмотрел в протянутый мне билет. Бронфман. Я удивился. Это же еврейская фамилия.
- Ну так я и есть, - призналась девушка высоким пронзительным голосом. Нос её при этом задрался совсем уже к потолку.
- Не может быть! Я тоже. - Как будто после первого же взгляда на мой нос нужны ещё какие-то уточнения.
Я сделал вторую попытку. - А как тебя зовут?
Она вздохнула: - Ну, раз уже тебе так необходимо знать, то Рая.
Не сходя с места, я немедленно пригласил её на субботний спектакль. Конечно, отрапортовал, что сам в нём и играю.
- В эту субботу? В эту субботу я уезжаю. Пока, - сказала красотка и улетела.
Вот тебе и шикса-недотрога, Рая Бронфман.
- Миша, тут к тебе девушка рвётся, - позвал режиссер. - Где ты только таких находишь!
Я за кулисами, одетый и загримированный, спокойно ждал начала спектакля.
- Эй, Миша! - позвали уже несколько голосов.
- Да-да, - ответил я и выглянул. Кто бы мог подумать!
Рая стояла у занавеса и была ещё красивее, чем в классе. И нос её, между прочим, пребывал в нормальном горизонтальном положении.
Я затащил свою шиксу Бронфман за кулисы и представил своим. Она понравилась всем, особенно мужчинам. Такие не могут не понравиться: прекрасные и приятные.
И Рая стала приходить на спектакли. Однажды она попросила меня проводить её домой. В дверях я объяснился в любви.
Ответом было молчание.
А ты? - Спросил я.
Разве иначе я была бы здесь с тобой?
Я наклонился к ней...
Стоп-стоп-стоп! На самом деле, я-то ведь не мой дедушка Мойша. Я только автор, та самая внучка, на всю жизнь с трёхлетнего возраста запомнившая "Белеет парус одинокий". Так что извините, но тринадцатилетним девочкам не полагается писать о поцелуях влюблённых, тем более, собственных бабушки-дедушки.