Это была гостиница на центральной площади восточноевропейского городка. Даже городком его называть -- преувеличение: пятиэтажное здание там было одно, это была гостиница. Кроме неё на центральной площади был супермаркет и похожий на супермаркет торговый центр.
Выше на горе виднелся освещённый крест и пара окон. Площадь освещалась пугающим жёлтым светом. В гостинице не горело ни одного окна, пока вечером на четвёртый этаж не вселилась молодая пара.
Внутри гостиница была украшена картинами как ёлка конфетти. Пёстрые картины просто-таки висели гроздьями вдоль галерей. Галереи шли по стенам каждого этажа, а в центре был пустой холл со стеклянным лифтом.
Каждый, кто поднимался к себе в номер, каждую секунду был на виду -- до самого входа в номер.
В номере, впрочем, было чисто, и -- как заметила девушка -- это вполне соответствовало той цели, с которой молодые люди оказались здесь.
Молодой человек спрашивал:
-- А какой цели?
Девушка отвечала "Да ладно..." Он улыбался и говорил: "Я шучу!"
Из окна номера открывался вид на задворки площади. Одинокий фонарь делал вид ещё более тоскливым, освещая то, чего не стоило освещать. Этому месту было бы лучше без фонарей.
-- Лёша, -- позвала девушка. -- Так и будешь там стоять? Может, делом займёмся?
-- Каким делом? -- отозвался молодой человек. Девушка начала сердиться, а он захохотал: снова купилась?
-- Лёша, -- сказала девушка строго, -- давай приступай. Нервы уже на пределе.
Но он настоял на том, чтобы сначала спуститься вниз. Они вышли из номера, свет горел только внизу, в холле. Прошлись по галерее, спустились на стеклянном лифте, подошли к ночному администратору.
Администратор достал из холодильника пиво и налил в бокалы. Они вышли на террасу покурить. Где-то рядом в переулке орала пьяная молодёжь, через площадь наискосок пробежала собака.
-- Странно, -- сказала женщина. -- Маленькая бутылка пива стоит так же, как и большая.
Молодой человек пожал плечами (было бы странно, если бы больше) и сказал:
-- Наталья Сергеевна, тебе не кажется странным видеть себя здесь? Ты, кандидат медицинских наук, сидишь в такой дыре, что спальный район кажется прекрасным местом, и пьёшь плохое пиво. Как тебя сюда занесло?
Он приготовился снова смеяться, но она даже не посмотрела на него. Она смотрела, как в дальнем углу площади делает по-большому бабушка в платке. Рядом с бабушкой сидела кошка и смотрела на молодых людей.
Девушка молчала, и молодой человек снова заговорил:
-- И может быть, в конце концов объяснишь, почему мне не хочется выпить?
Она ответила сквозь зубы, как отвечают пятый раз на один вопрос:
-- Потому что я дала тебе таблетку.
Он задрожал, как кипящий чайник, и не смог даже подкурить. И всё бормотал "Вот как, значит?"
Наконец, он спросил так громко, что с крыши взлетели вороны:
-- Это из-за неё я ни хрена не помню?
Она подняла брови и посмотрела на него:
-- Чего ещё ты не помнишь?
Он молчал. Откуда он мог знать, чего именно, если не помнил ничего.
Но девушка взяла себя в руки и даже слишком ласково сказала:
-- Мы здесь, чтобы сделать ребёнка, дорогой.
Потому, как говорил врач, что ему нужна смена обстановки и покой. А более покойного места на табло в аэропорту она не нашла.
Когда молодой человек поинтересовался, к чему такая спешка, девушка снова вышла из себя:
-- Да ты пьёшь не просыхая сколько лет! Какая спешка, если ты уже ни на что не способен?
Пока они поднимались в лифте, она продолжала кричать, что он алкаш и импотент, и её крики неслись по городку, отражаясь от гор эхом. Крики эти слышали все. Мало кто их понимал. Большинство жителей так плохо знали английский, что перестали различать слова, как только закончился разговор о пиве.
Молодые люди прошли по галереям, удивлённо глядя на красные картины, и зашли в номер. Девушка побежала в туалет, а он увидел то, чего не заметил при свете: на окне во всю стену не было занавесок. Только прозрачный тюль отделял номер от вида из него.
Хотя видом была на сама площадь, а её задворки с мусорными баками, молодой человек расстроился, а девушка устало сказала: "Только не говори, что опять никак".
Она легла на кровать и отвернулась. Пока молодой человек смотрел на голубя в окно, она заснула и задышала ровно.
Он лёг и стал смотреть в потолок, но быстро засопел и отключился.
Открыв глаза, он увидел, что девушка сидит на нём. Вернее, её очертание на фоне окна сидит на нём и теребит рукой его мошонку.
Очертание говорило:
-- Зачем спешка, Елисеев? Ты тридцать лет пьёшь, и у тебя три дочери. Скоро они разбегутся и улетят за океан. Я буду старая, а ты будешь дряхлый. Тебе нужен сын, вот зачем.
Член молодого человека начал подниматься, а когда очертание ласково сказало: "У тебя ведь красивая фамилия, Елисеев", -- у него откинулась голова. Он не успел закрыть глаза, и очертание к нему наклонилось.
Это была не его спутница, а незнакомая, старая женщина. Он испуганно закричал, но природу было уже не остановить, и его крик смешался со стоном.
Женщина была похожа на старую проститутку, у неё были голубые волосы, толстые ногти, и из огромного лифчика выглядывал силикон.
Она стала тянуться морщинистым лицом к падающему члену, молодой человек покрутил головой и очнулся.
Его спутница лежала к нему спиной на другом краю кровати. Даже не раздевалась.
Молодой человек потрогал её за плечо, но она не проснулась. Он повернулся на бок и вздрогнул: в окне в полный рост стоял мужчина с метлой. Мужчина стал медленно махать рукой, и глаза молодого человека закрылись.
Когда он их открыл, в окне было пусто. Только далеко в горах мерцал освещённый крест.
Молодой человек повернулся и стал будить девушку. Она спросила: "Чего?" -- он сказал: "Надо сваливать".
Не открывая глаз, она указала на тумбочку и проворчала: "Снова ничего не помнишь?"
На тумбочке стояла пробирка с бледной спермой.
Молодой человек пошёл в ванную и долго стоял под душем, представляя судьбу своего будущего сына.
Когда он вышел, в номере было светло, а девушка заканчивала краситься. Бодро спросила:
-- Ну что, идём на завтрак?
Они вышли из номера, прошли по галерее мимо синих картин, спустились на стеклянном лифте в холл, где все столики были заняты пожилыми горожанами в свитерах. Горожане держали в руках газеты и поглядывали на приезжих.
Молодые люди прошли мимо них, подошли к бару и попросили кофе. Официантка хорошо понимала английский, но от смущения ничего не могла сказать.
На террасе возле гостиницы был свободен только один столик, за которым и расположились молодые люди. Она высыпала сахар в кофе и закурила. Он сделал то же самое, но далеко не так спокойно.
Молодой человек был явно взволнован и восхищён сам собой, пьющим утром кофе, а не пиво. Он стал крутить головой, ища завистливые взгляды, но вокруг сидели пенсионеры и поглядывали на него нехорошо.
Он сказал девушке: "Не очень-то здесь любят иностранцев. Европа, называется", -- но она его прервала:
-- Какая тебе разница? У нас через два часа самолёт.
Молодые люди поблагодарили официантку, которая улыбалась и извинялась за что-то, и поднялись к себе в номер за вещами.
Он побежал в туалет, а она закричала: "Ты куда её дел? Пробирка!" -- он вышел и развёл руками.
Девушка порылась в чемоданах, посмотрела под кроватью, но ничего не нашла. Молодой человек подошёл к окну и закрыл, а она побежала вниз по лестнице.
Молодой человек остался стоять перед открытой дверью номера и слушать, как она громко и строго допытывается у официантки, кто заходил в номер в их отсутствие. Официантка еле слышно лепетала "Сорри... Сорри..."
Пришёл администратор, который продавал им ночью пиво, и девушка стала выговаривать на разные лады: "Джа уиз спём! Боттл виз сперм!"
Администратор, который ночью, казалось, всё понимал, теперь не узнавал ни одного слова. Только когда девушка в сердцах произнесла "Ит воз май сан", администратор встрепенулся:
-- Онли ю ту. Естедэй. Ю ту, -- и показал два пальца.
Девушка махнула рукой и попросила вызвать полицию.
Полицейские, которые приехали довольно быстро, неплохо говорили на английском. По их указаниям было составлено заявление, описаны приметы пропавшей собственности: стеклянного продолговатого сосуда и содержащегося в нём вещества. Один из полицейских даже набросал карандашом в блокноте пробирку. Сперма внутри пробирки была обозначена запятыми.
Вскоре молодая пара на заднем сиденье такси ехала через город. Одноэтажные улицы пустовали, их жители остались в центре, в холле гостиницы со стенами, зеркальными днём и стеклянными по ночам.
Молодой человек увидел на перекрёстке мужчину с метлой и схватил за плечо таксиста: "Как его фамилия? Сёнэйм!"
-- Эмбер, -- ответил таксист.
Молодой человек высунулся в окно и закричал машущему мужчине: