Халеев Павел Владимирович : другие произведения.

Вскормленный ненавистью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ был начат мной в октябре 2009 года и тогда же брошен. В декабре 2009 года я вернулся к нему, в течение одного вдохновенного дня существенно переработал и дополнил рассказ. Полученный результат - предмет моей особой гордости. Пожалуй, из всего мною опубликованного именно этот рассказ я считаю лучшим.
  Я еще никогда не видел столь несгибаемой воли. Вот только никак не мог понять, к чему была направлена эта воля, и что он хотел этим показать.
  Четверо моих ребят уже минут двадцать избивали этого парня. И снова и снова он вставал. Не пытаясь сопротивляться. Он просто вставал за новыми побоями. Вот и сейчас он в очередной раз поднимался на ноги. Поднимался медленно, но верно, как будто это не его, а кого-то другого только что пинками перекатывали по полу как футбольный мячик.
  За все время избиения он не издал даже стона. Если бы по приходу в мой дом он громко не назвал свое имя, я бы списал подобный стоицизм на немоту.
  Виктор. Неудачней подобрать имя было нельзя. Явно не победитель.
  Он снова поднялся на ноги. Отер рукой залитое кровью лицо.
  - Достаточно, ребята, - сказал я. У меня мелькнула мысль, что я даже не помню, с какого перепуга моя охрана стала его избивать.
  Я встал и подошел к Виктору. Что дальше случилось - сам не знаю. Рука будто сама дернулась. Я приложился этому парню по скуле со всего размаху, и он вновь оказался на полу. В следующее мгновение я уже бил его ногами вместе с ребятами.
  Прогремел выстрел, и мои люди синхронно выхватили стволы, целясь в вошедшего в мой дом пожилого человека. Тот уже опускал руку с дымящимся пистолетом.
  - Я стрелял в потолок. Простите за шум, но по-другому людей обычно не отвлечь от увлекательнейшего занятия избивать моего пасынка.
  
***
  Уже само его рождение стало насмешкой над законами жизни, ибо Виктор выжил сначала после двух абортов, а потом и после неудачно проведенного кесарева сечения.
  - Нареките его Александром, как Македонского, - посоветовали в роддоме, но по счастью или по несчастью матери было глубоко плевать, как назовут несмотря на все ее усилия появившегося на свет мальчика - первое, что она сделала, выписавшись из роддома, так это подкинула тогда еще не-Виктора на крыльцо первого подвернувшего за углом частного дома, и сразу исчезла из жизни сына, не утруждая себя ни написанием пояснительной записки, ни даже стуком в дверь.
  Люди, нашедшие орущего во всю тогда еще невеликую силу своих легких младенца, были на порядок добрее к не-Виктору, чем его родная мать. Конечно, им даже в голову не пришло усыновить мальчика или хотя бы попытаться покормить его - женщина в то время по счастливому совпадению вскармливала собственного ребенка. Но после получасовых споров и ругани (мужчина был за то, чтобы подкинуть младенца на соседнее крыльцо) они все-таки нашли в себе силы донести подкидыша до ближайшего детского приюта.
  Директор приюта, добрейшей души человек, невзлюбил не-Виктора с первого взгляда, и после весьма кратких раздумий дал ему имя Виктор - в честь своего злейшего врага, когда-то уведшего у него из-под алтаря невесту.
  Не без отвращения одна из штатных кормилиц приюта все-таки взяла Виктора под свою опеку, так что первый месяц своей жизни младенец насосался на всю оставшуюся жизнь - некоторые люди чересчур буквально понимают поговорку "держи друзей близко, а врагов еще ближе".
  К трем годам Виктор стал абсолютным рекордсменом приюта по числу неудачных попыток усыновления - около двадцати пар отказались от него в процессе знакомства, пять вернули меньше чем через неделю со словами "растите сами свое отродье", а одна мать-одиночка и вовсе попыталась придушить ребенка, но, почти завершив процесс, остановилась - решила, что благие намерения порой могут и до тюрьмы довести. Врач-реаниматолог трижды хотел констатировать смерть Виктора, но паршивец через две минуты клинической смерти снова начал дышать, а потом и орать.
  Когда Виктор и росшие вместе с ним дети в приюте достигли малость дееспособного возраста, чуть больше четырех лет, в жизни парня начались первые избиения. Его били втроем, впятером, и даже сразу десять детей били Виктора своими неокрепшими кулачками, словно пытаясь из него что-то выбить.
  И парень всем назло не ломался. Утирая разбитые в кровь губы, он шел в свою комнату, не говоря воспитателям ни слова. Да и воспитатели тоже были не прочь при случае отвесить пацану затрещину.
  Когда ребята доросли до шести лет и начали мыслить конструктивно, Виктор получил свою первую и далеко не последнюю отметку о любви к нему судьбы - косой, уродливый шрам на щеке от столового ножа. Именно тогда директор приюта пришел к выводу, что единственный способ предотвратить кровопролитие - усыновить паршивца самому.
  
***
  Я разлил коньяк по двум стопкам.
  - Пасынок? Не приемный сын, а именно пасынок? - поинтересовался я.
  - Да, - ответил он, принимая стопку. - Мне пришлось заключить с его биологической матерью фиктивный брак. В противном случае его бы просто забрали у меня снова. Впрочем, все равно не помогло.
  Я выдохнул и выпил залпом.
  - Надо же. Хоть у кого-то этот парень вызывает симпатию.
  Мужчина разразился ужаснувшим меня смехом.
  - Я ненавижу его больше всех. Вы и ваши ребята и минуты его не знали, а сразу испытали желание причинить ему боль. Я же живу с этим уже двадцать шесть лет, с самого его рождения.
  - Что это? Феномен? - спросил я.
  - Да. Так мне сказали эти лабораторные крысы. Какая-то аномалия на генном уровне. Витя излучает некую анти-харизму. Виктимность, возведенная в степень бесконечности.
  Я прошел к столу и взял с него письмо.
  - Ваше предложение меня крайне заинтересовало, хотя я и не понимал до этого момента, как вы сможете мне помочь. Теперь у меня только один вопрос. Почему? Почему вы столько лет спасали Виктора от смерти, чтобы просто отдать его жизнь сейчас?
  Мужчина заметно оскорбился.
  - Не говорите так! Это решение Вити, я тут не причем!
  И негромко крякнув, тоже выпил коньяк залпом.
  - А его мать?
  - Я ее не видел никогда.
  - Хм, а как же вы поженились?
  - Все сделали адвокаты. Она не рвалась меня видеть, ей вполне хватило кругленькой суммы, что я заплатил за сомнительное счастье стать ее мужем.
  - А Виктор?
  - Он - видел. И лучше бы не видел...
  
***
  Григорий Александрович сам смутно понимал, зачем связал свою жизнь с этим отродьем. Его непрестанно терзало желание убить Виктора, но это желание подавлялось другим, непонятным его разуму. Он называл это чувство ответственностью за ребенка из своего приюта, но в глубине души понимал, что дело не только в этом.
  Обучался Виктор, естественно, на дому. Как и следовало ожидать, все приглашенные репетиторы вежливо, а некоторые и невежливо, отказались заниматься с мальчиком, и Григорий Александрович был вынужден обучать его наукам самостоятельно. Наибольшую страсть Виктор проявил к химии. В его комнате, превращенной в домашнюю лабораторию, по крайней мере два раза прогремели мощные взрывы. К легкому сожалению Григория, парень оба раза отделался царапинами и испугом.
  На улицу Виктор выходил крайне редко, всегда в сопровождении усыновителя. Каждый раз все проходящие мимо люди шарахались в сторону. Иногда кидались на Виктора. После того, как сам Григорий Александрович, защищая паршивца, получил тяжелое проникающее ранение в грудную клетку, он был вынужден уволиться из приюта и осесть дома. Виктору к тому моменту уже исполнилось шестнадцать.
  Средства к существованию неожиданно были найдены с помощью Виктора. Проштудировав горы химической литературы, он начал творить химию сам. Сначала многочисленные научные статьи, которые Григорий Александрович рассылал по различным изданиям, обрели спрос, и о бывшем директоре детского приюта заговорили как о новом светиле науки. А потом грандиозный успех - Виктор в домашней лаборатории сумел синтезировать вещество с уникальными свойствами, которое теоретически предсказывали еще в прошлом веке, но никак не могли получить. Плата за открытие напоминала телефонный номер. Мобильного. В долларах.
  На полученные деньги Григорий Александрович купил частный дом на окраине города и вздохнул свободней. И он, и Виктор могли припеваючи жить до конца своих дней, не работая и не опасаясь за свою безопасность.
  Но Григорий понимал, что химия - единственная радость в жизни Виктора, и продолжал рассылать научные труды, которые Виктор денно и нощно неустанно писал.
  Это и породило новые проблемы. Став за счет своего приемыша столь известной в научных кругах личностью, Григорий Александрович был вынужден время от времени появляться на консилиумах. Несмотря на всю старательность в заучивании составленных Виктором речей, он не мог создать научное алиби полностью - в его словах и в ответах на изредка поступавшие вопросы все равно чувствовалось, что бывший директор приюта далеко не так силен в химии, как его труды. Поползли слухи. Всплыла история с его ранением, а потом и с усыновлением Виктора.
  Пресса изголялась как могла, обсасывая столь аппетитную теорию - что он якобы выбрал себе в роддоме талантливого ребенка и превратил его в своего раба, заставляя писать труды.
  Григорий Александрович не мог полностью опровергнуть эти слухи, ведь показать людям Виктора было равносильным обречению его на смерть, а отговорки по поводу тяжелой болезни приемного сына только подогревали интерес толпы.
  И наступило неизбежное. Однажды ночью Григорий Александрович проснулся от сильного взрыва. Сперва он подумал, что это Виктор снова неудачно экспериментирует, но правда оказалась страшнее. В их дом проникли люди. Журналисты. С целью освободить Виктора. Ну и, естественно, надыбать сенсацию.
  Увидев Виктора, они тут же кинулись его бить. В ходе борьбы был опрокинут стол с реактивами, и произошла детонация. Три журналиста были убиты наповал, еще один - контужен, и лишь Виктор вновь вышел из заварушки целым и невредимым.
  После этой истории необычной семьей заинтересовались уже спецслужбы.
  
***
  - Дмитрий Олегович, мы приехали, - сказал водитель.
  Оказалось, я немного вздремнул во время поездки. Из-за долгих и изнуряющих закулисных переговоров с Хасаном по поводу его попыток перекупить мой бизнес, дело всей моей жизни, я плохо спал по ночам.
  - С вашего позволения я останусь в машине, - подал голос с заднего сиденья Григорий.
  - Не позволю, - резко ответил я, распахивая дверцу и вылезая из машины. - Идемте.
  И мы вместе с отчимом Виктора прошли в забытую богом хрущевку и поднялись на пятый этаж. Позвонились в дверь.
  - Ее, наверное, нет дома, - обрадовался Григорий и почти рванулся к лифту, но тут послышался лязг ключа.
  Дверь открыла убеленная сединами, но еще явно не старая женщина. Увидев Григория, она сразу попыталась захлопнуть дверь перед моим носом, но я успел подставить ногу и, оттолкнув женщину обратно в квартиру, тоже шагнул внутрь.
  - Трогательная встреча мужа и жены, ничего не скажешь. Вы точно никогда не виделись, а, Григорий? - спросил я.
  Тот кивнул.
  - Точно. Видимо, просто узнала по фотографии.
  - Вот и чудесно, - философски заметил я и перевел взгляд на женщину. - Галина Владимировна, как вы уже поняли, я пришел поговорить с вами о вашем сыне.
  Мои слова произвели на нее кататоническое действие - она встрепенулась и истошно заорала:
  - Он не мой сын! Он Антихрист! А этот человек - приспешник Сатаны, присланный из ада приглядывать за ним!
  - Я же вам говорил, Дмитрий Олегович... Она сумасшедшая... - сказал Григорий Александрович, и зря - женщина стремительно рванулась к нему и вцепилась в его жиденькие волосы, грязно ругаясь и норовя добраться ногтями до его лица.
  С трудом растащив их, я указал Григорию на дверь.
  - И ждите в машине, не вздумайте слинять! - рявкнул я на него.
  Уход Григория явно успокоил Галину.
  - Зачем вы пришли? - спросила она.
  - Ваш...эээ... Виктор желает, чтобы я помог ему умереть. Не желает больше топтать эту грешную землю.
  Галина вскинула на меня горящие огнем глаза.
  - Значит, не выдержало адское отродье мук! Немедленно убейте его, пока он не передумал. И этого тоже!
  - Кто его настоящий отец?
  - Сатана! - как и следовало ожидать, вскричала она.
  Я улыбнулся. С такими импульсивными личностями надо говорить спокойнее.
  - А нельзя ли поподробнее? Я должен быть уверен.
  Галина прошла на кухню и села. Не дождавшись приглашения, я прошел вслед за ней. Та уже нацедила себе водки в стакан и выпила, даже не поморщившись.
  - Я ничего не помню о той ночи, ничего. Это был мой выпускной. Я напилась в стельку, до бессознательного состояния. А проснулась уже беременная этим. Я сразу поняла, что это Антихрист. Я почувствовала ненависть к нему уже тогда, когда он был еще в утробе.
  - Почему же не сделали аборт?
  - Пыталась. Не получалось. Сатана хорошо бережет своих отродий.
  - Да уж, беречь их приходиться, Виктор словно магнит для неприятностей. Почему же тогда Сатана не сделал его непримечательным, не задумывались?
  - Это божий промысел! Бог все видит, он пометил его, чтобы люди его убили. Убейте его, во имя Христа!
  Меня утомил этот фарс. К тому же теперь я знал все что хотел насчет родственников Виктора, и план в моей голове созрел окончательно. Я попрощался, оставив ей на столе пару купюр (с жадностью сгребла в карман, даже не дождавшись моего ухода) вышел из квартиры и спустился вниз.
  - Сережа, - сказал я водителю. - Мы с Григорием Александровичем, пожалуй, пройдемся пешком. Вы же не против, Григорий Александрович?
  Мужчина кивнул и направился в сторону центра. Я, чуть задержавшись, шепнул Сергею:
  - Выжди минут десять, поднимись в квартиру сто сорок семь и кончай ее. Только не на месте, уведи из дома. Тело закопай за городом, и мухой обратно.
  
***
  Спецслужбу, разумеется, мало волновали выдающиеся способности Виктора в области химии. Он их заинтересовал именно в области своей повышенной виктимности. Спецслужбы всегда слыли большими любителями извлекать практическую пользу из негативных явлений.
  Как Виктора не распихали по банкам и склянкам, пытаясь выделить из него ген, вызывающий лютую ненависть окружающих - одному богу известно. Видимо, сверху поступило строгое указание сохранить юноше жизнь. Не в силах ни справиться с неприязнью, ни нарушить приказ, покончили с собой три научных руководителя проекта "Вскормленный ненавистью", после чего Виктора временно оставили в покое. Время, которое требовалось центру на поиск нового добровольца для руководства проектом, затянулось, и Виктора временно вернули Григорию. Не столько из человеколюбия, сколько опасаясь за жизнь феномена - самые верные и преданные люди с трудом сдерживались, чтобы не свернуть Виктору шею даже во время мимолетной встречи. Пустяковая задача в духе принести парню еду или сводить в душ ничем хорошим не заканчивалась.
  Григорий не стал терять времени зря. Спустя долгие годы он нашел в себе силы и пошел по следу. И в итоге сумел найти биологическую мать Виктора. Та оказалась тридцатишестилетней алкоголичкой, и регулярной посетительницей лечебницы для душевнобольных. Жила на пособие, и, следовательно - в нищете. Григорию не составило труда с помощью крупной суммы денег заключить с ней фиктивный брак и заставить ее признать Виктора сыном. В итоге он стал вместо приемного родителя отчимом. Это дало ему дополнительный козырь, и он смог дать решительный отпор спецслужбам, когда они, найдя нового добровольца на пост руководителя, попытались возобновить проект "Вскормленный Ненавистью". Они погрязли в бюрократической волоките и не смогли снова отобрать у него Виктора.
  Плохо было другое - Виктор возжелал увидеться с матерью. Та с первой же встречи начала верещать, что родила Антихриста. Впервые за полную боли жизнь Виктор был уязвлен. Настолько жестокий удар он не смог выдержать и убежал из дома.
  После того, как юноша стал виной грандиозной драки на футбольном стадионе (он просто проходил мимо, но наадреналиненным фанатам нужен был лишь повод начать буянить) Григорий Александрович уже ничего не мог противопоставить спецслужбам. Все, что он мог - это помочь властям в работе со своим пасынком, дабы сохранить ему жизнь. Ведь только он находил в себе силы не бить Виктора.
  
***
  - Вот видите, Дмитрий Олегович, даже вы, серьезный и рассудительный бизнесмен, уже начинаете поддаваться этим мистическим бредням про Антихриста и его Наставника, - с болью сказал Григорий. - Что же говорить об остальных?
  Я помолчал. Я просто шел по мостовой, и Григорий с трудом за мной поспевал.
  - Почему вы вырастили его? Ведь и вы чувствовали ненависть.
  - Я не знаю! - вскричал он.
  Я резко развернулся на каблуках.
  - И почему вы уже подписали приговор своему сыну - тоже не знаете? Я уже принял шаги, обратной дороги нет, - сказал я.
  - Пасынку, - робко поправил он.
  - Сыну! Вы думаете, я не навел справки, прежде чем ответить на ваше предложение? Год назад ваше ранение в грудь дало о себе знать. Вы напрасно лечились там же, где помогали изучать вашего сына. Один из дотошных лаборантов взял да и сличил ваше ДНК с ДНК Виктора. Самое загадочное оказалось самым простым. Родственные узы оказались сильнее гена ненависти.
  Губы Григория задрожали.
  - Этот отчет не мог уцелеть, там же был...
  Я улыбнулся.
  - Взрыв, да? Вы же должны неплохо знать наши спецслужбы. Важная информация имеет свойство сохраняться.
  
***
  Взявшись помогать спецслужбам в работе с Виктором, Григорий сумел помочь и Виктору. Когда спецслужбы окончательно убедились, что ген виктимности из юноши не извлечь, Григорий убедил их в том, что выгоднее будет использовать Виктора с точки зрения другого его, куда более полезного таланта. И спецслужбы не пожалели. Виктор проявил себе блестяще в такой области, как разработка ядов и противоядий к ним. Попутно Григорий уговорил парня попытаться разработать препарат, способный подавить излучаемую им ненависть к себе. Гений справился с этой задачей в каких-то два года, и весь центр выдохнул с облегчением, когда однажды утром сотрудники пришли на работу и не ощутили желание убить парня. Все могло бы быть хорошо. Ему было двадцать, он принимал свой препарат и казался абсолютно нормальным. С его дарованиями в химии Виктор неизбежно стал бы великим ученым.
  Следующие пять лет прошли как сказка. Охрана Виктора стала минимальна, ему вновь позволили жить вместе Григорием в их загородном домике.
  Беда случилась вскоре после того, как Виктору исполнилось двадцать пять. У Григория начались проблемы с легкими - последствия ножевой раны, когда тот защищал на улице Виктора. Виктор счел непременным долгом помочь ему, и в ходе многочисленных анализов случайно и набрел на кажущееся таким простым и оказавшимся таким неожиданным открытие.
  Виктор воспринял новость о том, что Григорий его отец, с восторгом. Он и так всегда относился к нему как к родному отцу. Григорий отреагировал гораздо хуже. Точнее - с ужасом. Убедил Виктора уничтожить эти анализы и взял с него клятву, что тот будет держать это в тайне.
  Но от вездесущих спецслужб ничего не укроется. То же открытие они вскоре сделали самостоятельно, поскольку пристально следили за любыми работами Виктора - даже за тем, как он лечил Григория, тем более что парень, дабы помочь отцу, разрабатывал уникальный препарат для регенерации тканей.
  Всплывшая история ничего не изменила для Виктора. Спецслужбам в этом плане было плевать, кто его отец. Изменила это история многое для Григория. Стало крайне интересно - а все ли биологические дети Григория будут подобны ему? Ведь при обследовании матери Виктора ничего интересного спецслужбы не обнаружили, так же как и в двух ее детях - мальчике и девочке.
  Первое же исследование спермы Григория дало потрясающие результаты. Спецслужбы ощутили себя на пороге величайших открытий. Не подозревая, что уже подожгли бикфордов шнур.
  Виктор, махнувший рукой на отношения с матерью, был полон решимости защитить обретенного отца.
  Гениальному уму, сделавшему такое количество открытий, не составило труда создать свое если не самое лучшее, то самое громкое изобретение - не обнаруживаемое никакими детекторами, не имеющее аналогов взрывчатое вещество невероятной мощности. В один прекрасный день все управление взлетело на воздух из-за одной единственной колбы с веществом, "случайно" оставленной Виктором в лаборатории. Причины взрыва так и не были установлены. Из-за возникшего кавардака Виктора и Григория временно оставили в покое. Расследование велось в неверном направлении - подозревали конкурирующую службу.
  
***
  - Вы совсем не помните ту ночь, когда вы сделали Галину счастливой? - спросил я.
  - Абсолютно. У меня в тот год были сильные проблемы с алкоголем. Голова болела, только это помогало. Я нередко просыпался в незнакомых местах и с незнакомыми девушками, - ответил Григорий.
  - Хм, а причина головных болей?
  - Не установлена. Может, и обнаружили бы, но они прекратились, - пожал он плечами.
  Я улыбнулся. Мы по-прежнему быстро шли по мостовой, постепенно приближаясь к моему дому.
  - Григорий, я уже пообещал, что исполню вашу просьбу. Взамен я прошу лишь правду.
  - Мой отец...
  - Что ваш отец?
  - Мой отец во Вторую мировую был военным разведчиком. В день, когда взорвалась Хиросима, он был в пяти километрах от эпицентра. Никаких признаков лучевой болезни у него не обнаружили. Он умер пятнадцать лет назад. Ему было семьдесят пять.
  - Понятно. Вы хоть понимаете, Григорий, сколько денег и прочих благ я могу получить, если выдам вас с сыном спецслужбам? Я уже не говорю о том, что сейчас у них есть серьезные подозрения по поводу причастности вашего сына к тому взрыву год назад.
  - Понимаю. Но как мне сказали, вы - человек слова.
  - Нет. Я человек дела. И сейчас мои дела идут плохо во многом благодаря спецслужбам. Вы и ваш сын поможете мне решить мои проблемы. Ну а я - решу ваши.
  
***
  Григорий и Виктор скрылись в Америке. Григорий неплохо владел разговорным английским, Виктор тоже достаточно быстро его выучил. Накопленных денег хватило бы на три жизни. Проблемы начались через год. Препарат Виктора перестал действовать - видимо, у парня выработался иммунитет к нему. Григорий уговаривал сына начать разрабатывать новый, но Виктор впервые наткнулся на задачу, которая оказалась ему не по силам. У него стала стремительно развиваться депрессия. Его снова избили. Дважды. В магазине и на прогулке в парке. Григорий был вынужден приобрести пистолет, чтобы защищать сына.
  Несмотря на все попытки, Виктор смог лишь синтезировать препарат, подавляющий агрессию к нему окружающих. Но принимать его надо было не ему, о этим самым окружающим. Григорий немедленно воспользовался находкой, но в целом от нее было мало проку.
  И однажды Виктор пришел к Григорию, упал ему в ноги и попросил помочь ему умереть.
  Григорий, глотая слезы, принял желание сына. Но он не желал просто убить его. Раз уж страдал его сын - пусть пострадают и те, из-за кого он пострадал. Григорию и Виктору пришлось нанять частный самолет, чтобы добраться до России.
  
***
  "Мне стало известно о ваших проблемах с преступной группировкой, возглавляемой неким Хасаном. Имею желание и возможность помочь вам с этими проблемами. Подробности при встрече. Если интересно - жду вашего звонка".
  - Я прочел ваше письмо и немедленно позвонил вам, - сказал я. - Буквально через полчаса в мой дом явился Виктор и тут же стал объектом для избиения моей охраной. Эффектная демонстрация, не спорю. Я принимаю ваше предложение. Встреча с Хасаном состоится через час. К вам у меня всего два вопроса.
  - Да?
  - Первый. Чем вам насолил Хасан?
  - А точнее - Иван Хасанов. Дотошный корреспондент. Именно с его подачи началось моя травля в СМИ. И именно он возглавлял группу журналистов, когда они ворвались в мой дом. И уцелел, к сожалению...
  - Действительно, к сожалению. Да-да, что-то слыхал о скандале, из-за которого он был вынужден уйти из журналистики и в итоге встал на скользкую стезю криминала. Но подробности тщательно скрывались и Хасаном и спецслужбами, что прикрывают его, и теперь понятно, почему. И второй вопрос. Вы желаете умереть вместе со своим сыном?
  Григорий бросил на меня взгляд, полный слез.
  Я понял все без слов. Молча похлопал его ладонью по плечу и достал телефон.
  - Сережа. Раздай шприцы с этой хренью, чтоб на парня не кидались, все нашим ребятам. Вкалывать в шею. Проследи, чтобы все это сделали. И сам вколи. Потом выводи нашего гостя из подвала и сажай в машину. Скажи, чтобы дождался отца. Они поедут вместе.
  Я положил трубку. Посмотрел на Григория и взял со стола шприц.
  - Это больно? - поинтересовался я.
  - Чертовски. Но в противном случае, как вы сегодня убедились, никто не выдержит, и операция сорвется.
  Я кивнул и засадил себе иглу в шею.
  
***
  Мы доехали до места встречи очень быстро. Невзрачный, заброшенный пустырь. Хасан и его быки стояли около машин по восточную сторону. Я и моя колонна из четырех машин остановилась на западной. Расклад был примерно одинаков - двадцать два человека с моей стороны, и двадцать четыре - со стороны Хасана.
  Я достал из бардачка "Макаров" и проверил, исправно ли оружие. Вышел.
  Мои ребята уже возились у багажников, заряжая "Калашниковы". Кто-то подкидывал на ладони гранату.
  Мы с Хасаном направились навстречу друг другу и встретились в центре поляны.
  - Ну, что ты решил? - Хасан явно нервничал.
  - Я не буду подписывать договор с тобой, Хасан. Я не отдам тебе свой бизнес ни за какие деньги.
  Тот осклабился, пытаясь выглядеть уверенно. Но я видел, насколько ему страшно.
  - Не подпишешь соглашение - и твоему бизнесу все равно хана. И завалить меня ты не можешь. У меня покрышка федеральная, как ты знаешь. Устранишь меня - и тебя закроют.
  Я улыбнулся.
  - Со спецслужбами проблемы у меня, конечно, будут. Но я смогу их решить, если устраню тебя, защищаясь.
  - Идиот! - воскликнул Хасан. - За нами наблюдают, прямо сейчас! Мы не начнем стрелять первыми.
  - Начнете... - зловеще буркнул я и сделал знак рукой.
  Из-за ближайших зарослей выехала "девятка" и подъехала прямо к нам.
  Быки Хасана занервничали, и тот крикнул им, чтобы стояли спокойно.
  За рулем сидел Григорий, сын - рядом. Виктор вышел из машины, и рука Хасана тут же потянулась к наплечной кобуре.
  На лице появился звериный оскал.
  - Что за выродка ты сюда привел? - крикнул он, выхватывая пистолет и наставляя на Виктора. Хасан сморщился, как от сдерживаемой боли. Было забавно наблюдать за тем, как невыносимое желание убить борется с пониманием того, что если он откроет огонь первым, то проиграет.
  Я выждал немного, одновременно наслаждаясь моментом, и давая Хасану и его парням, которые уже явно начали реагировать на анти-харизму Виктора, завестись окончательно. И я сказал парню:
  - Подойди и пожми руку Хасану. Ты, возможно, его помнишь.
  Виктор сверкнул глазами.
  - Помню. Именно этот идиот привел в мою комнату людей. И кажется, именно он опрокинул стол с реактивами.
  И шагнул к Хасану.
  - Ты!? - взревел Хасан и в упор выстрелил в Виктора.
  Быки Хасана восприняли этот как сигнал к действию и вскинули автоматы.
  Я успел кинуться на землю и закрыть голову рукам, и в следующее мгновение надо мной засвистели пули.
  
***
  Григорий, решившийся приехать на эту стрелку в одной машине с Виктором и сидевший там вплоть до момента, когда Хасан выстрелил в его сына, не выдержал, как и следовало ожидать. Вместо того, чтобы ударить по газам и уехать, он с криком ярости выскочил со своим пистолетиком и начал стрелять. Этим он спас Дмитрию жизнь - первые очереди быков Хасана полетели в него, а бизнесмен успел отползти за "девятку" и спрятался, в то время как его люди свирепо бросились в атаку.
  После короткой и кровопролитной перестрелки все люди Хасана, включая его самого, были убиты. Группировка Дмитрия потеряла десять человек убитыми и пять - ранеными. Дмитрий не пострадал. Виктор был убит наповал Хасаном. Григорий получил смертельные ранения и лежал, истекая кровью. Он был еще жив, когда Дмитрий, убедившись в окончании битвы, поднялся с земли и подошел к нему. Григорий что-то сказал на ухо бизнесмену и умер.
  Подошедший Сергей тихо спросил у Дмитрия:
  - Что он сказал?
  - Попросил сжечь его тело, и тело его сыночка, - ответил он, отряхивая грязь с костюма.
  - И?
  - Что и? И так дел хватает, еще с кострами возиться не хватало. Кидай их обоих в багажник "девятки", и дуй отсюда. Машину скатишь с обрыва. Машина чистая, не засвеченная за нами?
  - Обижаете, босс. Только вчера угнал, как вы сказали.
  - Молодец, Сережа. Действуй.
  У Сергея, в отличие от его босса, было несколько более трепетное отношение к просьбам умирающих. Возиться с костром он, конечно, не стал, но зато угнал "девятку" глубоко в лес, облил машину бензином и поджег. Рвануло на славу.
  
***
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"