Впрочем, другим от Бегетова перепадали лишь крохи. Алла умело выдаивала его, и в постели ей не было равных. Порой Жору так и подмывало спросить её, где она научилась всем тем премудростям, которые демонстрировала и так умело применяла в интимном общении с ним. Жора иногда думал, что если бы его заставили выбирать между всеми прочими пассиями вместе взятыми и только Аллой, он без особых колебаний выбрал бы одну её. И дело было вовсе не в любви: остальным, вместе взятым было далеко до одной Аллы. То, что умела она, то, как вела себя с ним в постели, её приёмы и необузданный энтузиазм и, кроме того, умение привнести в отношения романтику, которой, казалось, и быть не могло по прошествии более года - всё это не оставляло остальным ни малейшего шанса!

Очень часто Алла сама назначала встречи Жоре. Он не поспевал за полётом её романтической фантазии, и часто ловил себя на мысли, кто, собственно говоря, в их паре лидер.

Она приглашала его в самые неожиданные места. Они встречались в гостиницах, в ресторанах, кафе и в барах, про многие из которых Жора даже не подозревал, поскольку они находились в таких закоулках города, что и помыслить о том, что в таком месте может находится кабачок, было нельзя. Алла вела в их отношениях, не давая ему ни малейшей возможности проявить инициативу. И порой Жора ловил себя на мысли, что на Алле неплохо было бы жениться... при условии, что всё останется так же, как сейчас. Правда, насчёт последнего у Бегетова были большие опасения. И потому он не торопился с роковым шагом.

Порой ему казалось, что прежде Алла была проституткой. Но тогда бы он наверняка знал об этом! В этом городе, как говорили сами сумчане, все спят под одним одеялом, и уж такой постыдный опыт висел бы на Аллиной груди, как табличка "Поджигатель" на приговорённой к расстрелу, ещё задолго до того, как она умудрилась бы с ним познакомиться. К тому же, в силу обстоятельств Жора знал всех проституток города и не подпускал их к себе и на пушечный выстрел. И хотя Алла была родом даже не с Украины, а откуда-то с Курской губернии, расположившейся по соседству с Сумщиной, Жора не сомневался, что при их наличии подвиги с прежнего места жительства, как тараканы за переехавшими домочадцами, переползли бы вслед за ней в славный, белокаменный город, где однажды они имели счастье познакомиться, и не замедлили бы подмочить ей репутацию. И в таком случае, хотя Жора и был в восторге от своей жизнеуправительницы, он не замедлил бы с ней расстаться.

Нет, ну где она могла научиться всему тому, что применяла в постели?! Брала уроки камасутры?! Но одной теории в таком деле было бы мало. Иногда, шутки ради, Жора пытался с некоторыми другими дамами проделать то, что у них запросто выходило с Аллой. Он подробно объяснял технику, и женщина, казалось бы даже согласна была овладеть ею. Но всё выходило совсем не так, как хотелось, и как должно было получиться. Во всяком случае, после нескольких попыток, доставлявших только боль, мучения и неловкость, он перестал пробовать повторить с другими то, что умела Алла. Жора стал подозревать, что кроме знания, как это делать, согласия попробовать и даже некоторого опыта в женщине должен был гореть внутренний огонь желания делать именно это именно с этим мужчиной. Впрочем, насчёт "именно с этим мужчиной" он как раз таки сильно сомневался.

Алла появилась в его жизни, как яркая вспышка, и не только не добавила сумбура в его связи с противоположным полом, но и умудрилась наладить их и упорядочить так, что они стали напоминать хорошо работающие часы.

С тех пор Жора перестал чувствовать себя ловеласом. Он стал больше походить на хозяина гарема, где появилась очень властная, страстная и искусная в любви главная жена. Конечно, выражения "А поехали к девкам!" и тому подобные из его лексикона тогда тотчас же не исчезли. Но, в конце концов, спонтанные встречи прекратились. И стало, быть может, менее романтично, чем было прежде, зато спокойно и размеренно. А качество самих отношений взлетело на новую высоту.

Если бы он заподозрил Аллу, что она отрабатывает своё место "под солнцем" умелым сексом, след бы её простыл сразу, как только он обнаружил бы это. Но Алла была настоящей фанаткой этого дела. Она, и Жора это видел, потребляла его с нескрываемым аппетитом и всё то разнообразное меню, которое было у неё в запасе, употребляла вместе с ним исключительно для собственного удовольствия, доставляя ему, впрочем не меньшее. За место, которая она почти сразу заняла при нём, Алла не боролась, а поступила по принципу "Пришёл, увидел, победил!" и заняла его непринуждённо и просто, как занимает прима-львица самую удобную лежанку под раскидистым деревом в саванне в часы полуденного зноя, никого не спрося, потому что остальные львицы прайда знают: перечить ей - поплатиться жизнью.

Порой Бегетову казалось, что это не он её, а она его подцепила и, более того, даже могла бросить, как только он ей надоест. Осознание этого его здорово расслабляло, и отношениями с Аллой Жора не только нисколько не тяготился, чего раньше за собой не замечал, но даже дорожил. Они продолжались уже больше года, тогда как прежде его интереса к женщине хватало максимум месяца на три. К тому же она буквально построила в когорту всех остальных его "обожательниц", до чего сам он никогда бы и не додумался, и не ограничивала его особо в общении с ними.

Теперь, с появлением Аллы, его сторонние встречи были размерены, спланированы, предсказуемы и, хотя менее романтичны, чем прежде, но более продуктивны. Да и вся романтика прежде заключалась в лавировании между сплошными обломами к редким случаям удачи, в чём он даже самому себе не хотел признаваться. Потому что во многих случаях вопрос "о бабах" заходил в самом разгаре вечера, когда его уже никто не ждал. И зачастую вечера Жора тратил на беспорядочную езду "с братанами" по всему городу, от одной двери к другой в поисках замешкавшейся с выходом куда-нибудь в свет подруги или на бесконечные звонки по телефону запропастившимся враз пассиям, где на другом конце провода его обычно никто уже не ждал. Почти всегда выходило так, что, когда ему приспичивало, никого не оказывалось на месте, или ещё какие-нибудь обстоятельства внезапно вскрывали полный облом. Правда, бывало и так, что "тёлки", напортив, враз наваливались, наплывали в его квартиру, трамбуясь, как килька в банке, и нормально провести вечерок в таком случае тоже не получалось.

С появлением Аллы вся эта вакханалия прекратилась. В его жизни как-то сразу всё устаканилось, и каждая ждала его точно по расписанию, а если "халявила", обламывая Жору разок-другой, Алла своей безжалостной рукой навсегда вычёркивала её из списка имеющих доступ к его телу.

Жору всё устраивало! С появлением Аллы при том же количестве женщин, на которых он тратился, отдачи стало на порядок больше!..

-...Слышь, родной! - вдруг достучался до его сознания сквозь мысли голос Аллы. - Я сколько тебя звать-то буду, а?!

Жора словно очнулся.

Они стояли у вагона, как будто никакой продавщицы и не было.

"Да и не нужна она мне!" - испуганно подумал Жора, вспомнив, как низко он пал перед лотерейным киоском. Его аж передёрнуло!

-...Да, блин, я сколько звать тебя буду-то, а?! Что с тобой случилось?! Тебя что, пыльным мешком из-за угла пришибли?!

Алла пыталась достучаться до Жоры, видимо уже довольно долго.

...Конечно, ни о какой любви между ними не было и речи. Да Алла никогда и не устраивала по этому поводу никаких сцен. Как умная девочка, едва познакомившись с ним и узнав, кто он "по жизни", она сразу же отбросила в сторону всякие иллюзии, если они у неё и были, и занялась тем, что позволяли ей сложившиеся обстоятельства: жизнью в своё удовольствие за счёт Жоры.

Это устраивало и его, и её, да и весь остальной гарем, который сразу же почувствовал железную лапу своей хозяйки....

-...Так, Бегетов! С тобой сегодня явно что-то не того! - Алла не унималась. - В общем, так! С Москвы приеду - тобой займусь основательно! А сейчас давай, дуй домой или куда ты там!..

Предложение Аллы было обидным. Обычно он всегда дожидался, когда поезд тронется, и махал ей ручкой до тех пор, пока её, стоящую с флажком в двери вагона, было видно. И вдруг услышать такое! Это было похоже на отставку!

Алла никогда не просила его провожать. Но он всегда провожал её в поездку. Такой установился у них негласный, своеобразный ритуал. Правда, встречал её Жора лишь иногда, по настроению. А провожал всегда. И никогда прежде она не предлагала ему уйти раньше, чем трогался поезд! Она вообще раньше никогда ему не предлагала уйти! Но теперь! Словно что-то произошло.

Жора вдруг почувствовал, что, в самом деле, словно заболел. Будто он не в лотерею играл всё то время, пока Алла готовила вагон к посадке, а наелся каких-то скверных "тошнотиков" в дешёвой забегаловке, и теперь его тошнило.

Он хотел попрощаться, но не смог, а просто развернулся и пошёл прочь. Алла даже не окликнула его.

Встреча с прекрасной незнакомкой, продавщицей лотерейных билетиков, так повлияла на него, что он теперь чувствовал себя, как выжатый лимон.

Зайдя в телефонную будку, Жора набрал телефон Гвоздева:

-Гвоздь! Я на вокзале! Давай, приезжай скорее! Плохо мне! Заболел!..

И только в машине, когда Гвоздев отъехал уже прилично от вокзала, с Жорой что-то случилось, и он ощутил, как нестерпимо его тянет обратно на вокзал, чтобы хоть издалека взглянуть на ту девчонку.

Собрав все силы, Жора доехал до дома и решил заняться каким-нибудь прямым бандитизмом, чтобы отвлечься от сокрушившей его любви.

Заказы по части этого он всегда брал у Зверева. Поэтому, ненадолго задержавшись дома, снова позвонил на этот раз уже "Фиксе", чтобы тот отвёз его куда надо.