Смутное осознание и даже не осознание, а догадка, интуитивное чувствование, того, что жизнь - не какая-то там абстрактная, а её, именно её, жизнь - бесконечна, вдруг посетила Веронику.
Словно искра ярчайшего света она прожгла темноту её мыслей, внезапно подарив ей какую-то пусть призрачную, но надежду на выход из этой безысходности, надежду на то, что однажды весь этот кошмар закончится. Но, едва ярко, ослепительно вспыхнув, искорка тут же унеслась куда-то дальше, в небытиё, оставив душу Вероники один на один с тьмой настоящего, в которое не хотелось верить. Но всё же это озарение не прошло бесследно. Что-то осталось в этой тьме вместе с Вероникой, что-то незримое, маленькое, но греющее, дающее какое-то сокровенное знание о том, что безысходность эта хотя и обложила её со всех сторон так, что не продохнуть, что не избавиться от неё, всё же конечна.
Веронике хотелось заснуть и проснуться в том мире, из которого она сюда попала. Но перебирая миры, в которых она была прежде, она вдруг с ужасом обнаружила, что миры эти чередовались друг за другом как ступени лестницы, этапы нисходящего по спирали куда-то вниз пути, конечным из которых была та ступень, на которой она пребывала сейчас. Ниже этой ступени было темно и страшно. Там не было ничего кроме бездонной пустоты небытия и отсутствия признаков жизни и какого бы то ни было существования. В самом деле вниз, которым представлялось её будущее, смотреть было страшно!
Эта спираль её миров, её прежних ступенек жизни, закручивалась, как пружина. Там, где-то там, наверху, где Вероника когда-то прежде была не только свободна, но даже счастлива иногда, круги её были шире и вольготнее. Потом, чем ниже, тем круги эти всё более сжимались, свободы становилось всё меньше, хотя счастье и здесь изредка пробивалось как трава сквозь асфальт жизни. Но спираль скручивалась, как удав вокруг тела её судьбы, не оставляя ей никакого просвета для того, чтобы вырваться из её колец наружу. Да и куда наружу? Куда?! Если она была даже не внутри этой нисходящей, сжимающейся спирали, а внутри неё, как само вещество этой пружины....
Временами, когда мысли стопорились и вдруг ясно осознавалось, что всё, всё - конец, Веронике приходила на ум простая и страшная мысль о том, что есть простой выход из этой безысходности - покончить жизнь самоубийством.
Да, ведь это кажется так просто: раз - и всё!
Тогда всё это, весь этот кошмар её жизни, разом прекратится.
Но что там-то? Что там, за её пределами? Что там, за этой гранью?! Что ждёт человека после того, как его жизнь прекратится? Что ждёт человека тем более после того, как он прекратит свою жизнь прежде срока, потому что прекратить её, всё-таки, по видимому должен кто-то другой?
Что там? Пустота небытия, безбрежная, как чёрный, бездонный космос? Или что-то другое? Ад ли, рай ли, что-то ещё более невообразимое и неописуемое, не поддающееся представлению? Хотя вряд ли рай и ад поддаются представлению человека! Или новая жизнь в новом теле, в новом воплощении, в новом времени, в новой судьбе, быть может, даже в новом мире, где-то на другой планете, в другой Вселенной? А может быть, там и планет-то нет! Может быть, там и жизнь организована как-то по-другому, и у неё совершенно другие законы, или их вообще нет!..
От волнения, от осознания, что она уже готова, что она уже на краю, что уже на цыпочках над пропастью у Вероники захватило дух, перехватило дыхание! Как будто бы она уже сделала это....
С минуту Вероника не дышала, осознавая куда забрела в своих мыслях. Потом опомнилась, словно очнулась....
Но нет, что бы там ни было, узнать об этом всегда успеется! Неминуемо! И зачем тогда делать за убийц их грязную работу?! Зачем убивать себя?! Уж если ты так бесстрашна и так отчаянно решима умереть, то не проще ли и не лучше ли подняться в полный рост и выйти против них на бой?! Погибнуть в бою, а не трусливо удавиться или как-то ещё там по-другому закончить свою жизнь! И если нет судьбы, если всё зависит от тебя, то будь отважней! Если не выносима эта жизнь, то будь смелее, выйди навстречу смерти!
Не надо говорить: "Убейте меня!" - это равносильно самоубийству! Надо прекратить своё существование иначе! Надо дать этому мраку вокруг себя бой. Пусть это будет последний и решительный бой, а другого и быть не может! Не может быть боя вполсилы, не совсем последнего и нерешительного! Иначе это и не бой вовсе! Пусть будет рваться плоть, и тело будет кусками кромсаться в смертельной схватке! На то она и смертельная, на то она и схватка! Это финал жизни! К такому событию надо подходить только так! Пусть будет больно, но.... Главное, чтобы отвага не покинула сердце ни на секунду, чтобы она осталась в нём навсегда, до последнего вздоха! Главное, чтобы отчаянная решимость умереть не предала, не покинула сознание!
Да, единственным стоящим оружием в этом последнем бою должна быть решимость, твёрдая, безупречная, безвозвратная, острая и разящая как клинок решимость к невозвратному изменению, решимость умереть. И здесь повернуть вспять - пуще предательства. Решимость умереть должна быть непререкаема! Потому что когда в бою ты потеряешь руку или ногу, или тебе разорвёт живот и вывалятся кишки, или снесёт половину головы, ты должна не предаваться сожалению о случившемся, ты должна рваться вперёд, навстречу смерти, пока ещё можешь это делать, а не поворачивать вспять, не паниковать, потому что всё равно уже поздно: линия, отделяющая жизнь от смерти, пройдена! И до последнего вздоха уничтожать врага! Не потому что ты его ненавидишь, а потому что тебе надо чем-то заняться в эти мгновения, чтобы паника, страх, отчаяние от завершения жизни не овладели сердцем и умом! Поэтому до самого края сознания оно должно быть занято уничтожением врага! Потому что прежде ты приняла такое условие: умереть! Не победить! Надеяться на победу, вступая в бой - значит, в какой-то мере сомневаться, в какой-то момент потерять в ходе боя решимость и... тогда всё - вместо радости ликования последние мгновения жизни будут наполнены страхом! Надо понимать, твёрдо и ясно, что всё равно умрёшь, что выйдя на битву, ты уже перестала жить! Нет! Нельзя идти в бой с надеждой, условием, желанием победить! В бой надо идти с решимостью умереть! Это не цель - умереть! Цель пусть ставят другие! Но это решимость, рождённая обстоятельствами! И ты, как боец, должна думать только о смерти в бою, с оружием в руках! Ты должна умереть, сражаясь с врагом! И когда тебе снесёт половину головы, оторвёт руку или ногу, наплевав на боль, ты должна быть уверена, что всё это правильно, что всё так и должно быть! Ещё не вступив в бой, ты должна быть полна решимости умереть! Потому что если ты примешь сожаление по поводу телесного повреждения, ты станешь рабыней страха, ты станешь жертвой, а не воином. И враги убьют тебя, как жертву, вместо того, чтобы героически погибнуть, уничтожая охваченного паникой врага, ты сломаешься и станешь мишенью, которую безжалостно уничтожат! Нет, если в тебе нет решимости умереть, значит, кольца удава судьбы ещё достаточно свободны, и у тебя есть пространство для дыхания! Тогда нечего и рыпаться! Только пронзительное осознание предрешённости конца способно родить отвагу и решимость дать бой и умереть в бою! У тебя должна быть непоколебимая отвага заранее принять всё то, что произойдёт с тобой в бою, и твёрдое знание, знание того, что лучшая награда бойцу - это смерть! Своя или врагов - не важно! Потому что иной бой, не завершающийся смертью - это и не бой вовсе, а так, потасовка, смена диспозиции, занятие чужих рубежей, либо отдание своих. Это, по большому счёту, игра! Но бой - это то, что заканчивается смертью! Бой - это то, что разрешает раз и навсегда дилемму жизни! И эта дилемма разрешается только смертью. Не важно чьей: твоей или врагов! Потому что когда это важно, то это уже компромисс, это уже оценка, это уже поражение!..
Размышляя так, Вероника не заметила, как заснула.... Было уже почти утро её последнего дня.