Когда в нашем почтовом ящике обнаружилось приглашение на свадьбу венгерской принцессы Эрики, я совсем не удивилась. Взяв его в руки, я ощутила смутную тревогу... и большое желание поскорее избавиться от этого приглашения. Но оно было написано на очень приятной на ощупь бархатистой бумаге светло-сиреневого цвета, и мне стало жаль его выбрасывать. Домой письмо с гербом венгерского короля Йолина я принесла, но ехать никуда не собиралась. Об этом и заявила мужу, когда он, изучив письмо, поинтересовался моим мнением. Однако, беспечный Алекс был настроен более оптимистично и принялся меня переубеждать:
-- Почему ты не хочешь поехать?! Мы с тобой достойны отдохнуть и развлечься за счёт венгерской короны! Ведь жмот Йолин так и не заплатил нам за работу в экстремальных условиях!
-- Меня мучает какое-то нехорошее предчувствие.
-- А может, просто плохие воспоминания? Но всё позади! Ты должна избавиться от своих страхов. Ну не потащит же Йолин своих чудовищ из Венгрии к нам в Россию, да ещё на свадьбу дочери!
Много чего ещё было сказано: разговор был долгим, и я позволила себя уговорить. В конце концов мы решили принять приглашение и даже взять с собой детей.
В назначенный день и час за нами к скромному подъезду обычной многоэтажки Волгинска подкатил роскошный лимузин с гербом венгерской короны. ("Какая показуха!" -- подумала я.) Вышколенный водитель скромно и недолго, но громко посигналил, и мы, прихватив багаж, спустились к машине. Был выходной день. Соседи, молча, провожали нас завистливыми взглядами. А мне совершенно не хотелось никуда ехать и я снова думала, что король Йолин и мой муж опять втягивают меня в авантюру.
Водитель открыл нам дверцу и мы погрузились в машину. Дети были просто счастливы, Алекс радостно возился вместе с ними. Только я с тяжелым сердцем смотрела на них. Когда мои малыши немного успокоились и принялись зачарованно глазеть в окно на пробегающие мимо улицы Волгинска, я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Тревога на сердце снова заставила меня погрузиться в воспоминания.
Три года назад нас пригласили в Венгрию. Не только Алекса, как специалиста по какой-то там сложной технике (всегда забываю правильное название), и меня, как биолога (специализация: генетика) и педагога, но также просили взять с собой и трёхлетнюю Анюту. Такую странность приглашающие объяснили заботой о нас (проще: чтобы мы думали о деле, а не беспокоились о ребенке). Обещали интересную работу и не менее интересную зарплату. Мы не смогли отказаться. Да и Венгрию увидеть захотелось. Подробностей будущей работы не знали, но всё-таки венгерский король приглашает, стало быть, дело стоящее. В общем, собрались, поехали.
Когда ознакомились с характером трудовой деятельности, Алекс приятно удивился, а я насторожилась. Зато Анюта просто прыгала от удовольствия. Конечно, для трёхлетнего ребенка пять пушистых ласковых кошек, да ещё говорящих, -- это просто сказка. Правда, вначале они говорили только по-венгерски, но Чаба очень скоро стал повторять за гладившей его девочкой: "Хороший!". Жаль, что кошки невидимые, но это тоже показалось нашей дочери чем-то волшебным. Работа Алекса заключалась как раз в усовершенствовании специальных очков, позволяющих увидеть кошек. Тестировать эти очки предлагалось также всей нашей семье, но мне они были не нужны: я сразу же увидела кошек без всякой оптики.
Моя работа с кошками состояла, в основном, в уходе за ними: я должна была их кормить, гулять с ними, играть, беседовать и незаметно обучать ("в направлении верности венгерской короне"). Мы должны были практически жить с этими зверями.
Всё это нам разъяснил генетик (кстати, русский: Вениамин Николаевич Соколов) который был нашим "гидом" в первый день по прибытии. От него мы узнали, что невидимые кошки были выведены по приказу венгерского короля для борьбы с терроризмом. Все сейчас напуганы террором и король нашел такое оригинальное решение.
Важное задание поручили целому научно-исследовательскому институту и уж здесь учёные поработали на славу. За основу взяли генный материал рыси, а потом изменили его практически до неузнаваемости. Серо-серебристая шерсть кошек буквально впитывала все окружающие цвета и оттенки, делая зверей практически невидимыми. Я была вторым человеком, который видел их (причём такая способность не зависела от зоркости). Ещё кошки могли, как насекомые ходить по стенам и, даже по потолку, имели интеллект примерно как у пятилетнего ребенка, разговаривали и легко обучались языкам, особенно, славянским.
Каждый день кошек осматривали ветеринары, генетики, психологи тестировали их. С ними занимался инструктор по военной подготовке и борьбе с терроризмом. А всё остальное время они проводили в обычных кошачьих занятиях: резвились, играли, ели.
Ещё генетик поведал нам, что все пять особей самцы. На мой вопрос: "Почему?", он ответил:
-- Это очень просто, вы могли сами догадаться: самцы более удобны для наших целей, они эмоционально стабильнее. У самок разнообразные гормональные перепады (ну... вы понимаете: течка, беременность...) могут вызвать приступы агрессии. Да и, знаете, мало ли что: сбегут, а потом как в ужастике -- размножатся и будут нападать на людей.
Я, честно говоря, так и не поняла, шутил генетик в последнем случае или нет. Но вопрос мой не был исчерпан:
-- А этологов? в вашем штате разве нет?
-- Зачем? -- искренне удивился Соколов.
-- Какова структура сообщества этих существ? Может, они, как в волчьей стае будут подчиняться ведущей самке? И, по причине малочисленности группы, воспримут, как альфу, какую-нибудь общающуюся с ними женщину? Тогда занятия вашего инструктора, считайте, пропали даром: он, как мужчина для них будет меньшим авторитетом -- они будут делать всё, что прикажет им женщина.
-- Интересная теория, коллега, -- раздумчиво произнёс Вениамин Николаевич, -- но, даже если она верна, то пока не актуальна: нашим малышам только три месяца, а половозрелыми они станут через полгода. Сейчас они просто подчиняются старшим, а за полгода мы подумаем и, пожалуй, проконсультируемся с этологами.
Потом Соколов дал понять, что пока контракт не подписан, говорить нам больше не о чем. Выдал нам пухлую копию сего документа "для ознакомления" и просил приходить на следующий день в это же время (но было видно, что генетик знает, что мы не откажемся). Мы, конечно, внимательно всё изучили, но решили-таки согласиться поработать на короля Йолина.
Мы прошли необходимые тесты у психологов, нас проверили врачи. Потом начались наши "трудовые будни". На самом последнем этаже двенадцатиэтажного НИИ нам выделили три комнаты, где мы и жили, и работали: одна из комнат принадлежала кошкам. Они сразу же приняли Анюту, как младшую сестру: опекали и оберегали её. Я вообще заметила, как нежно они относятся к детям: ласковы с ними, играют, как обычные домашние кошки, но когтей никогда не выпускают и не кусают.
Меня кошки очень скоро стали называть мамой (вот так сюрприз!). Они часто усаживались кружком вокруг меня и задавали много вопросов, очень трудных вопросов. Я иногда даже забывала, что они -- не люди. Им нравилось, когда я что-то рассказывала им, читала сказки. У кошек даже обнаружилось чувство юмора.
Примерно через пару недель я уже безошибочно различала их. Самым ласковым, задумчивым и самым большим был Чаба. Он казался среди них старшим. Через полгода "кошки" уже были размером с небольшого леопарда, интеллект их достиг предельной отметки (так сказал Соколов) -- уровня десятилетнего ребенка. И тут начались предсказанные мной сложности: что-то вроде переходного возраста, возрастного бунта. С Соколовым мы практически не виделись с первого раза, других русских я среди учёных не встретила, венгерский язык как не знала, так и не выучила, а Соколов о моём предупреждении или забыл, или всерьёз не принял. В общем, этологов среди учёных так и не появилось, а новые проблемы король Йолин, навестивший нашу скромную обитель, через переводчика перепоручил решать мне. (Психологи считают, говорил он, что проблемы типа подросткового бунта легко решаются заботой и лаской в семье, которой вы и являетесь для наших кошек.) А когда я в ответ сказала, что мне нужна помощь королевской семьи, Йолин очень удивился. Я опять высказала свою гипотезу, стараясь сильно не умничать, дабы было понятно, но понимания так и не встретила: король сначала наотрез отказался прислать свою дочь, чтобы кошки хотя бы познакомились с ней. Потом мне удалось его уговорить подумать, ведь кошки -- не люди, абстрактное мышление у них почти не развито. "Коро-левская семья" для них -- просто слова, пустой звук. С тем мы и расстались.
Коты в тот день отказались идти заниматься с инструктором (меня на эти занятия не допускали, хотя мне было интересно, и я несколько раз просила инструктора меня пустить). Мне удалось их уговорить пойти, только когда я сама пошла с ними. У двери зала, где обычно проходили занятия (иногда они проводились на улице), меня встретил Янош (инструктор) и попросил оставить его наедине с воспитуемыми (стыдно: Чаба переводил с венгерского). Я подчинилась, но воспитуемые, откровенно наплевав на инструктора, пошли следом за мной, совершенно не слушая его окриков. Когда мы прошли уже почти весь коридор, Чаба сказал:
-- Мама, Янош обращается к тебе!
-- Что он говорит?
-- Просит вернуться.
-- Ну, раз просит... Возвращаемся.
Я повернулась и пошла обратно, кошки -- за мной. Опять же через кота, Янош разрешил мне остаться. И я впервые присутствовала на занятии. Честно говоря, даже меня утомила эта трёхчасовая муштра, а уж кошек и подавно (они ведь не только беседовали с инструктором, слушали его объяснения, но и выполняли разные "упражнения"). С трудом отсидев "урок", я повела своих питомцев "домой". По дороге у нас состоялся целый разговор на тему необходимости таких занятий. С очень большим трудом я всё-таки уговорила котов слушаться Яноша. Но в душе я сама была не согласна с методами инструктора, и раз король поручил мне самой разбираться с возникшими проблемами, я решила поговорить хотя бы с Соколовым. Оставив зверей на попечение Алекса, я ушла в "научный блок", где располагались все лаборатории.
Соколова мне пришлось искать долго, а потом он и вовсе стал отмахиваться от меня, как от назойливой мухи. Всё же, когда я пообещала уложиться в пять минут, он согласился меня выслушать и, может, помочь, язвительно посоветовав всё же выучить венгерский и не терзать его более.
-- Венгерский -- это ещё что! Вот ваша феноменальная забывчивость уже даёт свои плоды, -- не смогла я удержаться от сарказма. -- Почему вы никому не сказали про этологов?
-- Это не моё дело. Да меня никто и не спрашивал!
-- Как это? Разве не вы руководите исследованием?
-- Конечно, нет. Руководят военные, а я -- всего лишь ведущий генетик. Но я интересовался психологическими исследованиями: установлено, что эта группа очень устойчивое образование, а вожак у них -- Чаба. Всё! Ваши догадки не подтвердились! Успокойтесь: обычные подростковые проблемы у кошек скоро пройдут и они снова станут прежними и даже ещё лучше. А почему вы-то сами не сказали об этологах королю, раз он приходил к вам?
-- К сожалению, я понадеялась на вас! А теперь коты бунтуют против инструктора, мне с трудом удалось их успокоить! Да я бы и сама взбунтовалась: он кого угодно уморит своими занятиями. Но я -- человек и могу держать себя в руках. А кошки всё-таки не солдаты, они -- животные, хотя и с интеллектом на уровне десятилетнего ребенка. Они много не знают, не понимают. Да лучше бы уж с ними занимался дрессировщик! Он бы, по крайней мере, знал, с кем имеет дело.
Соколов очень терпеливо выслушал мою тираду, и теперь говорил, слегка задумавшись:
-- Вообще-то, все эти вопросы по части психологов. Кое-кто из них, как мне известно, недавно посещал эти занятия и тоже не в восторге. Поэтому на следующую неделю назначили "боевую проверку" совместно с военными. Если всё пройдёт хорошо, Яноша оставят, а если нет, то возьмут кого-то другого.
-- Интересно, а что за проверка?
-- Это пока секретная информация, да я ничего толком и не знаю. О том, что будет проверка никто вообще знать не должен, особенно, инструктор и кошки.
На этом наш разговор и закончился. Но мысли о предстоящей проверке не давали мне покоя, любопытство мучило меня. Теперь-то я понимаю, как хорошо, что я ничего не знала. Подробностей некоторых дальнейших событий я не знаю и до сих пор, а всё, что мне известно я свела воедино по рассказам Чабы и некоторых учёных (были-таки там ещё русские!).
Оказывается, в какой-то террористической группировке у венгерских военных были "свои люди". И как раз эта группировка нацелилась на наш НИИ (что-то проведали об исследованиях, да и король здесь частенько появлялся), о чём военные прознали заранее. Каким-то образом "свои люди" смогли заменить смертникам взрывчатку на очень правдоподобные муляжи и "операция" теперь никакой опасности для нас не представляла.
Инструктору заранее вечером сообщили о готовящемся нападении на НИИ и приказали применить его воспитанников для обезвреживания террористов. На следующий день (помню, что была среда) прямо с утра Янош объявил чрезвычайное положение по всему зданию. Попросил всех без особой надобности не выходить из лабораторий и блоков (так как кошки будут патрулировать здание и вокруг), а ответственным в каждом блоке раздал специальные очки.
С кошками Янош также утром провёл дополнительное занятие и рассказал, что готовится нападение на институт, призвал их показать все свои знания на практике, защитить венгерскую корону. Перед тем как теоретически разобрать план действий при нападении, Янош спросил:
-- Кто, скорее всего может оказаться террористом?
-- Те, кого мы не знаем, -- быстро сообразили кошки, -- новенькие. Их мы и будем обследовать в первую очередь на предмет оружия.
-- Людей с оружием нужно задерживать, всеми способами, особенно тех, кто окажет сопротивление. А смертников с взрывчаткой необходимо уничтожить.
Следующая фраза, сказанная инструктором, оказалась роковой:
-- Но вы не должны на этом останавливаться. Обычно террористы нападают после того, как их люди подготовят нападение. Этих людей тоже нужно найти и как можно быстрее, по "горячим следам", пока они не сбежали. Эти люди могут давно работать здесь, вы можете хорошо их знать, но они выдадут себя странным поведением: будут напуганы, откажутся подчиняться вам. А если кто-то будет пытаться помешать вам, то этого человека тоже нужно задержать, а потом разберёмся.
-- Как? -- не поняли кошки.
-- По обстоятельствам, --не получив конкретного объяснения, кошки ничего не поняли, но спрашивать больше не стали.
Так рассказал мне Чаба, я на занятиях больше не присутствовала: одного раза хватило с лихвой. Уходя на "службу" и прощаясь со мной, Чаба добавил:
-- Плевать я хотел на венгерскую корону! Короля, скорее всего, предупредили заранее, его здесь и не будет. Я иду защищать вас -- мою семью.
"Вот это да! -- подумала я про себя, совершенно не зная, что ответить на подобное. -- Слышал бы это признание Соколов! Похоже, моя теория немного неверна: для кошек главная ценность и закон -- семья и её лидер".
Потом кошки разошлись по своим местам. Янош руководил всей операцией, иногда появляясь в разных местах, но больше наблюдал за происходящим из операторской. Всё шло более или менее успешно: смертников кого напугали и задержали, кого убили, но потом начались сбои.
Сначала "свой человек" военных, приехавший вместе с террористами, вошёл в здание. Кошки его не знали, при нём было оружие, от него пахло взрывчаткой. Он, скорее всего, плохо представлял, что за звери будут обезвреживать группировку. На вежливую просьбу неведомо от кого (кошек он не видел) задержаться для досмотра, он задерживаться не пожелал: слишком спешил доложить о полной ликвидации бандитов. Тогда его попытались остановить более настойчиво и немного покусали. Человек, испугавшись, начал стрелять вокруг себя и пристрелил одного кота. Стоит ли говорить, что с ним сделали остальные?
Янош ничего этого не видел, так как примерно за минуту до появления человека покинул операторскую (третий этаж) и пошел докладывать королю, что всё прошло успешно.
Король, вопреки ожиданиям Чабы, не просто присутствовал в здании: он вместе с наблюдателями от военных следил за кошками из другой операторской. Мониторы здесь были снабжены специальными устройствами, чтобы видеть кошек, а для выхода у всех имелись очки, усовершенствованные Алексом. В общем, расправу кошек над "своим человеком" военные видели "во всей красе". Не досмотрев её до конца, король, переводчик, большинство наблюдателей (в немалых чинах), окруженные кольцом телохранителей, отправились в операторскую к Яношу. Можно сказать, по пути (королевская операторская находилась на двенадцатом этаже) король зашел в наше скромное обиталище. Алекс занимался очками ("доводил до ума", так сказать) и находился в лаборатории, а мы с Анютой ждали кошек со "службы".
Увидев на пороге короля Йолина с целой свитой, я немало удивилась. А потом король стал кричать на меня так, что переводчик не успевал переводить:
-- Вы не выполнили свою задачу: вас будут судить! Кошки совершенно неуправляемы! (это, так сказать, суть, подробности я не хочу вспоминать)
-- Они не справились с террористами? -- спокойно поинтересовалась я.
-- Они растерзали нашего человека!
-- Не может быть! Скорее всего он сам виноват! -- я слишком хорошо узнала кошек и не могла поверить, что они, даже сейчас, могут убить человека просто так.
-- Вам предъявят обвинение вместе с Яношем! Следуйте за нами!
-- Я не могу! Мне не с кем оставить ребенка!
Король что-то быстро сказал переводчику и он вошел в комнату (вся остальная толпа так и стояла на пороге).
-- Собирайтесь, -- сказал переводчик мне, -- девочку возьмём с собой. По пути я отведу её в блок к вашему мужу.
Мне ничего не оставалось, как принять столь настойчивое предложение. Мы быстро собрались (было лето, я только накинула лёгкий халатик). Говорить мне с королём было не о чем: переводчик вместе с Анютой вошёл в блок на девятом этаже (где работал Алекс) и мы не стали его ждать. Немного спустившись, мы услышали человеческие и кошачьи крики, а на шестом этаже в конце коридора мы заметили (на короле и всей его свите были очки) кошек. Три кота лёгкими серыми тенями прыгали около какого-то человека. Я, оттолкнув короля, кинулась вперёд, охранники не успели меня задержать. Я надеялась, что человека ещё можно спасти. Он уже больше не кричал и, подбежав ближе, с большим трудом я узнала в почти освежеванном куске мяса Яноша.
-- Прекратить, -- закричала я и кошки сразу же отпустили свою уже бездыханную жертву.
Король, наверное, очень жалел, что с нами нет переводчика. Он что-то кричал и жестикулировал, но понимали его только кошки. Один из котов (переводить все королевские высказывания он не стал) объяснил мне, что Йолин приказывал нам идти за ними: сначала пойдёт король и вся свита, потом коты, а я в конце. Так и сделали. Спуститься в таком порядке, правда, мы успели только до следующего этажа. Там находился блок генетических лабораторий. Из блока, размахивая пистолетом, в специальных очках выбежал Соколов. Он увидел, что кошки как конвой идут за королём и военными (меня он не заметил, потому что я отстала на лестнице) и закричал:
-- Немедленно отпустите заложников! -- почти одновременно с этими словами он начал стрелять в котов.
Мы не успели ничего ему сказать, а он уже уложил двух котов, а третий впился ему в горло. Кота, терзавшего генетика, пристрелил телохранитель короля, но Соколову уже нельзя было помочь: он страшно хрипел и вскоре испустил дух. Йолин что-то кричал, явно обращаясь ко мне. Я, честно говоря, была почему-то рада, что не понимаю по-венгерски. Потом мы пошли дальше, я всё так же плелась в хвосте всей процессии. Какой-то охранник грубо схватил меня за руку и потащил в голову. Я шла впереди всех, наверное, потому что судьба ещё двоих зверей была нам неизвестна.
Мы спустились на первый этаж и вышли в вестибюль. Здесь мне открылась странная картина: слева в стороне от дверей лежал ещё один истерзанный кошками человек (тот самый "свой" от военных), неподалёку от него распласталось безжизненное тело невидимого кота, а справа, метрах в трёх от этих трупов, сидела очень бледная незнакомая мне молодая девушка и обнимала за шею Чабу. На этот раз король оттолкнул меня и совершенно несолидно побежал вперёд, но телохранители не отставали от него. Девушка приподнялась навстречу, всё так же опираясь на Чабу. Она с трудом держалась на ногах, но была невредима.
Когда король обнял свою любимую дочь (а это была шестнадцатилетняя принцесса Эрика), Чаба подошёл ко мне:
-- Где остальные? -- спросил он.
Что я могла ему ответить? Объяснить, что случилось, оказалось очень трудно. Но мне удалось. Я как раз гладила безутешного Чабу, пытаясь успокоить его, когда король снова обратился ко мне. Я попросила кота быть нашим переводчиком.
-- Похоже те кошки сбесились. Этот экземпляр один сохранил разум и верность венгерской короне. Сейчас отведите его к психологам, а вас ждёт служебное расследование.
Я исполнила приказ короля и отправилась к себе. Там меня уже ждали: расследование началось немедленно. Несколько долгих месяцев меня буквально держали под домашним арестом и изводили этим расследованием: допрашивали военные, психологи проводили какие-то тесты (хотя при поступлении на работу нас также всесторонне обследовали), даже врачи осматривали меня. Чабу держали в большом вольере где-то в глубине лабораторий. Мне разрешали навещать его только в сопровождении психологов или военных.
За это время Алекс довёл-таки очки до нужного качества, а Анюта всячески "помогала" ему (ему приходилось брать ребенка с собой в лабораторию).
В конце концов расследование пришло к выводу, что моей вины в кошачьих проступках нет. Виновными признали Соколова и Яноша, а все жертвы списали на терракт. Чабу так же признали неопасным, а король Йолин настоял на продолжении исследований с учётом допущенных ошибок.
Нашу семью отпустили (вернее, отправили) на Родину, выплатив причитающееся по контракту (только вознаграждение за работу в экстремальных ситуациях, предусмотренное отдельным пунктом, зажали). Мне даже разрешили попрощаться с Чабой. Он был очень грустным:
-- Знаешь, говорят, скоро я опять буду не один: родятся ещё мои братья, но тебя я не забуду. Можно, я буду называть тебя Людмила Светлая? -- Я молча кивнула. -- Мне будет очень тебя не хватать. Я расскажу моим братьям о нашей маме -- Светлой Людмиле, которая спасла меня от смерти.
Он ещё много чего говорил мне (например, что пока он жив, его главной мечтой будет встретиться со мной), а я гладила его тёплую пушистую голову. Потом сопровождавший меня военный легонько тронул меня за руку.
-- Пора, -- сказал Чаба. -- Мы обязательно с тобой встретимся! До свиданья!
Вот такие, прямо скажу, невеселые воспоминания.
Кошек я, несмотря на произошедшее, не боюсь, но новая авантюра с участием короля Йолина меня совсем не вдохновляет. Я сильно изменилась за прошедшие три года, теперь не только незнание венгерского языка для меня не помеха, но исправление чужих ошибок и "работа в экстремальных условиях" совсем не то, о чем я мечтала все эти годы. Однако с помощью открывшихся у меня способностей и полученных навыков, я чувствовала, что мне этого не избежать.
Алекс легонько тронул меня за плечо: мы приехали, я сидела, не шевелясь, а он принял мою задумчивость за дрёму. Водитель привёз нас в живописное место неподалёку от Волгинска. Здесь, в загородном "имении" жениха принцессы Эрики, и намечались свадебные торжества.
Август подходил к концу, стояла приятно-тёплая, не жаркая погода. Ярко светило солнышко, дул лёгкий и нежный ветерок. Тенистая рощица приветливо шелестела листвой. От протекающей невдалеке речки тянуло прохладой. Безмятежная, успокаивающая картина, способная развеять любое дурное настроение, не очень-то убаюкивала мою интуицию.
Нашу небольшую семью сопроводили в один из многочисленных домиков имения и показали "наши" комнаты на время торжества. Слуга (?) предупредил нас, что вечером, примерно через три часа начнётся праздник. Он ознакомил нас с удобствами и попросил не опаздывать в праздничный шатёр. Мы с удовольствием воспользовались предоставленным комфортом: освежились, перекусили и отдохнули. До начала торжества оставалось ещё около часа. Я тихонько шепнула Алексу:
-- Побудь с детьми, мне нужно осмотреться.
-- Зачем?
-- С некоторых пор король Йолин не внушает мне доверия.
-- Расслабься!
-- Не могу.
На сём объяснение закончилось: муж знал, что в подобных случаях спорить со мной бесполезно. Я надела черные облегающие брюки и чёрную короткую тунику, а потом отправилась прогуляться.
Искомое место нашлось не сразу, но довольно быстро. Этот подозрительный домик стоял отдельно от других построек на опушке рощицы и был незаметен от дороги, по которой мы приехали, и от "нашего" домика. Это было хорошо: праздношатающейся публики, кроме меня, вблизи не наблюдалось. Я обошла вокруг домика, попыталась заглянуть в окна, но мне помешали плотные ставни. Дверь домика была приоткрыта, и я этим воспользовалась. В небольшой прихожей-кухне на лавке у стола, прямо сидя, положив голову на руки, спала женщина богатырского телосложения. Кроме входной, в комнате имелась ещё одна дверь: массивная деревянная. Чтобы почувствовать присутствие невидимых кошек, мне даже не понадобилось прислушиваться к своим глубинным ощущениям. Дверь была заперта со стороны прихожей внушительным засовом. Я могла открыть его и войти внутрь, благо, охранщица спала богатырским сном, но мне не хотелось пока тревожить кошек. Пришлось воспользоваться одной из ново обретенных возможностей.
Прошедшие после последнего "приключения" три года ознаменовались для меня не только рождением Павлика. Наверное, после пережитого стресса у меня открылись новые, неожиданные способности. Я смогла научиться их применять и, не буду уж сильно скромничать, добилась очень неплохих результатов за этот небольшой срок. И продолжала постоянно совершенствоваться, открывая в себе всё новые и новые грани. Помощь для этого мне нужна была только на первых порах, а сейчас я была полностью самостоятельна.
Итак, я плотно прижалась к массивной стене, отделявшей прихожую от комнаты кошек. Когда я почувствовала стену полностью, каждым своим нервом, я сделала маленький, почти незаметный шажок. Чувства сразу изменились. Я была в стене, я была стеной: слышала и видела всё внутри и снаружи. Меня же никто не смог бы ни увидеть, ни услышать.
В том, что я ощутила в комнате, не было ничего неожиданного: пять невидимых кошек, отдыхая, мирно беседовали. Говорили они по-венгерски, но я теперь могла понимать любой язык. Они расположились на мягком диване: в центре возлежал крупный Чаба, а остальные коты окружали его -- двое украшали собой спинку дивана, по одному сидели на каждом подлокотнике. Шелестящая речь котов убаюкивала. Я слушала их неспешную беседу и не хотела никуда идти.
-- Чаба, -- спросил молодой кот, сидевший на правом подлокотнике. -- Это правда, что мы увидим на празднике Людмилу Светлую?
-- Так обещал король.
-- А какая она?
-- Когда вы почувствуете её присутствие, то сразу поймёте, что она рядом, -- Чаба заметил непонимание и сразу стал объяснять конкретнее. -- Она пахнет как женщина, но я и мои братья отчётливо чувствовали ещё и запах ведущей кошки. Так могла бы пахнуть наша сестра или мать. Если же она гневается, мужчины подчиняются ей, потому что в её запахе появляются оттенки мужского.
-- Сплошной восторг, -- съязвил самый мелкий кот. -- А как она выглядит?
-- Она похожа на человеческого подростка: худая и гибкая, маленькая, подвижная. Волосы светло-желтые.
-- В общем, ничего особенного, -- не отставал мелкий. -- А почему мы должны её почитать?
-- Она относилась к нам как к людям, равным себе. Она любила нас как мать. Только она не боялась меня и верила мне после того, как братья потеряли рассудок.
-- А почему мы не можем погулять? -- это говорил уже другой самец. -- Сами бы увидели и познакомились со всеми гостями, заодно присмотрели бы за безопасностью.
-- После того, как братья потеряли рассудок, король не доверяет нам.
-- Но мы успели зарекомендовать себя с лучшей стороны, у нас не было сбоев, -- не унимался любопытный.
-- Мы здесь мало кого знаем и о нас почти никто не знает. Король думает, что мы можем напугать людей.
Ничего страшного в подобных речах не было: кошки любопытны, им хочется исследовать новое место, порезвиться. Но время демонстрации диковинок ещё не пришло и они, как артисты цирка, ждут своего выхода. Речь в дальнейшей беседе кошек, в основном, шла о разных несущественных вещах (на мой взгляд). Я почти не прислушивалась к смыслу, просто слушала. Кошки всегда мне нравились, и, наблюдая за ними, я почти забыла о свадебном торжестве. Спохватилась как раз вовремя, чтобы не опоздать. Богатырша всё так же мирно спала в прихожей. От стены я отделилась не там, где вошла, а со стороны рощицы и сразу же побежала в праздничный шатёр.
После всего увиденного и услышанного я разозлилась: я чувствовала, что Йолин опять подвергает нас опасности. Новое поколение котов, конечно, уже прошло гормональный бум, но слишком большой лояльностью они, по-моему, не отличались.
В шатре уже многие собрались за длинными столами. Стоял приглушенный гул голосов. Неподалёку от стола рядом с окном стоял король Йолин в окружении целой свиты. Здесь тоже шла неспешная беседа. Я ворвалась в этот тесный кружок. Кто-то, стоявший рядом с королём, потянул меня за полу туники, явно понуждая меня поклониться или присесть в реверансе. Правда, за последние три года мои познания в придворном этикете совсем не изменились. Поэтому я, не глядя, шлёпнула по руке. Я не видела, кому достался этот "знак внимания": я смотрела на Йолина. Будь у меня вместо глаз свёрла, король бы уже напоминал решето. Я говорила негромко, но уже от одного моего взгляда король попятился и вплотную прижался к стенке шатра.
- Зачем ты притащил их сюда? - я не дожидалась ответа. - Что, острых ощущений захотелось? Кто знает, как они поведут себя в незнакомой обстановке. А вдруг будут жертвы?
Король не стал ждать, пока я договорю: как только переводчик сказал по-венгерски первую фразу он, решил взять беседу в свои руки.
- А как ты узнала? - Переводчик открыл рот, чтобы перевести, но я махнула рукой и он замолчал.
- Я видела кошек в домике.
- Но их охраняют и не выпускают, ты не могла...
- За три года я стала лемиорком: стены и люди мне не помеха. Я тоже могу становиться невидимой...
- Значит, ты тоже опасна!
- Я боевой маг, мне нужны тренировки...
Я не договорила. В шатёр буквально ворвалась невысокая пухленькая женщина в чёрном. Она закричала по-венгерски:
- Спасайтесь, кошки на свободе! - и куда-то убежала.
Гости, в основном, были русскими. Они ничего не поняли и паники не было.
Я сразу же почувствовала страх, исходивший от женщины.
- Кто это? - обратилась я к королю (переводчик реагировал оперативно).
- Лучшая в мире повариха Ильма, - ответил Йолин.
- Повариха? - Удивилась я. - А почему она в черном?
- Она вдова Яноша и до сих пор носит по нему траур, - ответил один из королевских телохранителей.
Пока я выясняла личность вестницы, военные начали эвакуировать гостей из шатра. Эвакуация проходила спокойно, но быстро. Король сделал распоряжение и хотел отправить наперехват кошкам инструктора и снайпера из свиты. В это время ко мне подошёл Алекс с Анютой и Павликом:
- Помощь не требуется?
- Отправляйтесь в домик, - встрял король, - и ждите распоряжений.
- Помню я ваши распоряжения! - я зарычала так, что король, хотя и был выше меня и массивнее, вжался в стенку шатра.
Телохранители короля подались в мою сторону, но Йолин остановил их движением руки. Я поймала своими зрачками зрачки короля и начала медленно нараспев читать:
В каждом человеке
Зверь уснул навеки.
Чтобы зверя разбудить,
Нужно чашу гнева пить.
Чаша так медвяна,
В ней росток бурьяна,
И белые цветы
Из сердца темноты.
Вздох и волчий вой,
Локон золотой,
Солнце про запас
И взгляд зелёных глаз!
На последних словах глаза мои расширились и то же произошло с глазами короля. А через секунду что-то во мне сильно изменилось. Мне вдруг стало неудобно стоять, меня качнуло вперед и мои когти вонзились в ткань шатра по бокам от вздрогнувшего короля.
Раньше я не пользовалась этим заговором, но знала, что должна превратиться в пуму. И у меня получилось! Все гости, военные, все, кто был в шатре, замерли и молча глазели на меня.
Я отстранилась от короля и встала в анатомическую позу: на четвереньки. Способность говорить я сохранила и ответила Алексу:
- Оставайтесь здесь, кошки вас не тронут, - рыкнула я.
Король опять попытался вмешаться, но я ему не позволила:
- Инструктор и снайпер только всё испортят. Я справлюсь с кошками сама.
Король поперхнулся невысказанными словами, а я гордо вышла из шатра. Я видела, как продолжается эвакуация лишь краем глаза, потому что сразу же направилась к домику, где держали кошек. Как раз оттуда слышался истошный собачий лай. Я не бежала, а шла неспешным шагом. Когда я выходила из зарослей, окруживших домик, лай уже прекратился, но без истошного визга умирающего животного. Это было странно. Собака стояла на привязи у домика (раньше её здесь не было). Она была жива, но в крови. Увидев и почуяв меня, собака снова зашлась лаем. Привязали её на короткую бечёвку и я не стала обращать на неё внимание. Собака тоже не знала как ко мне относиться: металась на привязи, стараясь, то спрятаться за куст, то ухватить меня. Проходя мимо, я заметила, что кровь на собачьей шерсти уже успела изрядно высохнуть.
Шагнув в приоткрытую дверь домика, я прошла обратную метаморфозу: опять стала человеком. В прихожей я застала ту же картину, что видела раньше: кошачья "нянька" вроде бы всё так же сидя спала. Следов кошачьей "деятельности" и борьбы я на ней не заметила. Дверь "темницы" котов была открыта и распахнута. Зверей внутри не было. Меня, честно говоря, очень удивил беспробудный сон охранщицы и я решила её разбудить. Я тронула женщину за плечо: оно было тёплым, но она не реагировала. Я стала её трясти: реакции не последовало. Даму явно чем-то опоили или стукнули по голове. Я - не врач, поэтому не стала заморачиваться с оживлением. Скажу профессионалам, а сама лучше займусь своим делом: поиском сбежавших.
Я снова стала пумой и ушла из домика. Собака опять проводила меня заливистым лаем, который совсем не мешал моим раздумьям.
Итак, котов кто-то выпустил, предварительно обезвредив стражу. Зная прежние подвиги зверей, привязали побитую собаку в надежде раздразнить охотничий инстинкт. Но они молодцы: на провокацию не поддались. Всё хорошо, всё ясно, непонятно только: куда эти "молодцы" делись?
Скорее всего, по кошачьей привычке пошли осваиваться. Дело это не быстрое, судя по размеру поместья. Искать котов? Не хочется... А ведь придётся!
Тайный недоброжелатель хочет спровоцировать зверей показать клыки и когти. Если ему это не удалось сейчас, кто знает, может, дальше приготовлены другие "ловушки"?
Я принюхалась и пошла по следу. Я, конечно, не собака, но у пумы нюх тоже получше человеческого. В общем, беглецов я догнала вблизи праздничного костра. Я не таилась. Они заметили меня и остановились. А потом нагло принялись меня обсуждать!
- Кто это? - спросил самый мелкий кот.
- Зверь, - ответил Чаба.
- Это тоже кошка! - сказал другой кот.
- Самка.
- Альфа.
Я не обращала внимания на шуршащие голоса зверей. Когда я подошла вплотную к Чабе и встала с ним рядом (мы были примерно одинаковы по размеру), остальные коты обступили меня нешироким овалом и замолчали. Они ждали.
- Здравствуй, Чаба! Ты узнал меня?
- Я знаю твой запах. Но та, которой он принадлежит, - человек.
- Я немного изменилась, - мне хотелось улыбнуться. -
Моей лапы когтистый след
И во мраке горят глаза,
Но под слоем кошачьих примет,
Знаю точно, узнаешь меня:
Так же строен и гибок стан,
Загляни вглубь зелёных глаз.
И я рыжая, как всегда.
Знаю точно: узнаешь меня!
С этими словами я распрямилась и снова стала человеком. Обтягивающие чёрные брючки и короткая туника немного деформировались, но всё же не очень пострадали от частых переходов из одного состояния в другое. Я одёрнула одежду. Чаба с натурально-кошачьим криком: "Ма-а-ма-а!" заключил мои ноги в стальные объятья своих мягких лап. Я присела на траву и обняла старого друга. Остальные коты подошли поближе и положили свои головы кто мне на плечо, а кто на руки. Только когда я почесала каждого за ушком и погладила пушистую голову, я снова обратилась к Чабе:
- Ну рассказывай, что у нас тут происходит?!
- Какая-то женщина открыла нашу дверь и убежала, - немного растеряно промурлыкал он. - Мы сначала ждали распоряжений, думали, может она нас кормить будет или на прогулку поведёт. Но никто ничего не сказал, а потом взвизгнула собака и нам стало любопытно. Мы вышли. Дора сидела и спала. Мы прошли мимо. Не стали её будить. У дорожки лаяла, ну прям разрывалась собака. Вся в крови. Мы сначала хотели поиграть с ней, а потом увидели, что она прямо-таки не в себе и не стали её трогать. Мы пошли гулять.
Вон за тем кустом мы обнаружили странное устройство. Там есть немного взрывчатки. Мы тоже не трогали его.
- Так... - протянула я - Ильма, похоже, всерьёз взялась за вас.
- Кто она?
- Жена Яноша, которого убили твои братья. Она уже три года носит по нему траур...
- Траур-р?
- Страдает по умершему, думает о нём всё время. В общем, она по-моему свихнулась.
- Но я ничего не делал Яношу, а они тем более!
- Понимаешь, ей уже всё равно, кто конкретно убил Яноша. Она хочет, чтобы таких кошек больше не было на свете и всё.
- Людей трудно понять...
- Ладно, ну её! Пойдём, я познакомлю твоих новых братьев с моей семьёй.
- А потом?
- А потом вам лучше вернуться назад в домик.
- Жаль...
- Может завтра нам разрешат погулять с нами в имении?
- Было бы неплохо!
Так мы подошли ко входу в шатёр.
- Я вхожу первой, вы за мной, но не крадитесь. Хорошо?
Чаба разъяснил положение другим котам.
Я вошла в шатёр. Там за огромным накрытым столом сидел Алекс с детьми. Напротив них расположились двое мужчин в спецочках. Один из них при появлении Чабы поднял ружьё. Я остановилась.
- Не стреляй! - закричала я, а потом повернулась назад и обняла Чабу. - Блин, венгерский я так и не выучила! Понимаю, а говорить не могу! - шепнула я ему.
- Он русский, - промурлыкал кот.
- Ну слава Богу! - я снова повернулась к снайперу. - Кошки пришли со мной. Они познакомятся с моими детьми и вернутся в домик.
- А это не опасно? - подал голос мужчина.
- Я их хорошо знаю и обещаю, что они будут вести себя хорошо. А потом здесь же есть их дрессировщик. Он мне поможет, - кивнула я на другого мужчину.
- Он венгр, - мурлыкнул Чаба. - Можешь и не говорить с ним.
Все кошки вошли в шатёр и толпились на пороге плотной кучей. Снайпер пока не спускал их с прицела.
- Послушай, - я снова обратилась к нему, - может, дашь свои очки моим детишкам?
- Это опасно! - твердил снайпер как заведённый.
- Да ну тебя! Это же просто кошки. А вот рядом с шатром в кустах запрятано взрывное устройство. Это они его обнаружили. Вот лучше бы им занялся! - моё терпение лопнуло.
У снайпера с мозгами, похоже, было туговато: он размышлял.
- А разве твои дети не видят кошек, как ты? - выдал он наконец.
- Нет, - только и успела ответить я, как вырвавшийся из рук Алекса Павлик подбежал к Чабе и повис на шее у зверя.
- Это тоже твой котёнок? - спросил полузадушенный кот.
- Павлик тоже вас видит, - только и могла констатировать я.
Только когда ко всей нашей живописной группе несмело подошла Аня, до снайпера дошло, что звери не опасны. Дрессировщик втолковывал ему это по-венгерски.
Снайпер отдал очки девочке и ушёл докладывать королю обстановку.
А мы всей семьёй, да плюс ещё дрессировщик, проводили кошек в домик. Покормили их. Дрессировщик увёл куда-то бедную собаку, а мы с Алексом привели-таки в чувство охранщицу.
Позже я узнала, что телохранители короля изловили Ильму устраивавшую очередную ловушку для кошек где-то вблизи дома жениха принцессы. Повариху утихомирили и отправили на родину поправлять здоровье в спецучреждении. Потом ещё нам пришлось пройтись с Чабой на поводке для обезвреживания "сюрпризов".
Празнество возобновилось только на следующий день. Мы немного погостили, развлеклись, но, в основном, мы общались с кошками: общались и гуляли с ними, пока другие гости наслаждались едой и выпивкой. На третий день мы возвратились домой, хотя расставаться с милыми котами нам совсем не хотелось. Чаба, естественно, снова сказал, что мы с ним увидимся. Но я сомневалась.
***
Кот снова оказался прав. Прошло около года и принцесса Эрика, проживающая пока в доме своего мужа, прислала нам приглашение на праздник. Даже предлагала мне стать крестной её первенца. От столь высокой чести я, естественно, отказалась. Но на праздник мы приехали.
В самый разгар торжеств Эрика вышла с младенцем к гостям. Впереди молодой мамаши шествовал странный зверь. Хотя он сильно изменился, я узнала в нём Чабу. Теперь, правда, кот стал видимым: остроумная хозяйка покрасила верного стража в ярко-рыжий цвет.
? Этолог -- специалист по вопросам поведения животных.