Аннотация: Рассказ, о столкновении двух полярный культурно-традицонных доктрин, в антураже столь любимой мной псевдо-британской колониалистике. Повесть была опубликованна в журнале "Реальность Фантастики" 2010 (5)
Это место не переставало его занимать. Даже не удивлять, а просто навевать странную тоску, густо замешанную на непонятной, едва уловимой тревоге. Словно в приторной карамели чувствовалась острая свежесть мяты.
Наверняка дело было не только в пейзаже, хотя и он был более чем странен. По обе стороны от мощеной квадратными плитами дороги, вставали высокие стены древних дворцов, храмов и амфитеатров. Черно-красный камень с зелеными разводами был украшен поражающими по своей выразительности барельефами. На древнем полотне танцевали женщины в развивающихся одеждах, сражались и умирали воины в причудливых доспехах, плясали многорукие демоны. Стремительную геометрию квадратных колонн обвивал вездесущий плющ-огневик, который цвел тут все лето, украшая эти руины оранжевыми цветами величиной с кулак.
Но странной была не древность величественных стен и резных арок. Прямо у подножия каменных старожил ютились соломенные хижины, изредка попадались более основательные дома, сложенные из бревен и крытые дерном. Именно это странное соседство и порождало то необъяснимое ощущение. Нелепица, где столь "большое" соседствовало со столь "малым".
Наблюдателя, мучимого непонятным чувством, звали Эрнест Истдейл. Был он молод, хорошо сложен, достаточно рассудителен, но в меру гонорлив, достойно воспитан, но руку имел тяжелую, а словарный запас регулярно пополнял в сержантском собрании. Эти-то качества и позволили ему так скоро получить в свое командование две кварты стрелков.
Эрнест носил такую же, как и его солдаты, темно-зеленую куртку "нежданного стрелка" и древесного цвета брюки, на голове имелся, лихо скошенный, черный берет с вышитым на нем белым сапогом. На плече висела новенькая винтовка "радьярд", а у бедра добрый палаш. Лишь по плетеному эполету, украшенному вензелем мирванского монарха, его можно было отличить от подчиненных, топавших позади.
Стрелки шли по дороге через поселение аборигенов. Те же, привыкшие к мирванским войскам, не обращали на них ровно никакого внимания и занимались каждый своим делом. Вился дым от костров, слышался детский смех, женщины несли воду в глиняных кувшинах.
У подножия статуи, изображающей пышнотелую женщину, обладательницу шести рук, сидел старик, и провожал отряд немигающим взглядом. Как и другие жители поселка, он имел смуглую кожу и черные глаза, был невелик ростом и тонок в кости, но наряд отличал его от односельчан. В деревне все, и мужчины и женщины, носили одинаковые одеяния - ворох покрывал, обмотанных вокруг тела причудливым образом. Старик же носил длинную, до колен, рубаху и чиненные много раз сандалии. Рубаха выцвела, но еще можно было угадать орнамент и немудреную вышивку.
Кряхтя, старик попытался встать - не вышло, еще попытка - и снова фиаско. Вдруг его колени прогнулись в обратную сторону, под дряблой кожей на обнаженных икрах вздулись мышцы, и он легко оказался на ногах. Но видать это потребовало от него немалых усилий. Старик, тяжело дыша, прислонился к каменному бедру статуи.
Эрнест уже несколько раз видел, как местные проделывают эти свои штуки, но все же это зрелище заставило пугливых мурашек пробежать по его спине.
Вот среди хижин начали появляться каменные дома, некоторые из руин носили признаки жизни. Между серых нарядов аборигенов то и дело мелькали красные мундиры гарнизонных вояк и песочные жилеты осевших колонистов. Тут обретались те из приезжих, кто по тем или иным причинам не смог поселиться в мирванской части городка.
Старик остался далеко позади, когда отряд стрелков приблизился к небольшой заставе. Над башенкой, по парапету которой лениво прогуливались двое солдат, развивался пурпурный с золотом флаг Мирванской Монархии.
"Прибыли!", - не без облегчения шепнул Истдейл.
Отряд остановился у заставы, из приземистой караулки навстречу им вышел унтер-офицер, на ходу пристегивая саблю к портупее. Он был одет в красный мундир армии Его Величества, и застиранные лосины, заправленные в сапоги. Козырек офицерского шако клюнул воздух, приветствуя стрелков.
Когда все необходимые бумаги были вручены, цифры сверены и персоны определены стрелков пропустили за кордон.
Они вышли на шестиугольную площадь. Отсюда начинались, пока что малолюдные, кварталы мирванских колонистов. Убогих хижин не было и в помине, а люди не походили на тюки с тряпьем. Вокруг прогуливалась публика в сюртуках и мундирах, изредка мелькали дамские шляпки. Дома, чьи фасады выходили на площадь, украсили вывески магазинов и лавочек, гостиницы и салона для джентльменов. Колонисты перестраивали руины по образу далекой родины, обживая их и предавая им более цивилизованный облик. Маленький кусочек Мирвана среди заболоченных дебрей южного Бархазара - рай для уроженца стольной Миры.
Эрнест повеселел, даже солдаты заметно прибодрились, предчувствуя скорый отдых. Три дня пути порядком утомили стрелков.
На север от блок-поста, над крышами домов высились квадратные шпили форта "Лорд Фирвуд". На юге, востоке и западе внешняя стена отделяла территорию форта от городских улочек, на севере же вставал лес. В правильном пентагоне каменных укреплений находилось одно большое здание, сложенное из внушительных блоков, все того же черно-красного камня. В нем на разных этажах располагались казармы, склады, столовая, апартаменты генерал-коменданта, оружейная и даже небольшая молельня-капеланнарий оборудованная для солдатских нужд. Во внутреннем дворе стояли лишь конюшни, да пару временных амбаров.
От площади к форту вела широкая улица, по ней и направились стрелки.
Миновав придирчивую (не в пример Маршу с первого кордона) охрану, бикварта Эрнеста оказалась во внутреннем дворе. Слева от ворот маршировала пехотная рота, оттачивая маневр. Поодаль сверкали саблями на занятии по фехтованию. Под дощатым навесом спрятались три полновесные "Виктории", тяжелые мортиры на массивных, украшенных резьбой лафетах. Но внимание Истдейла привлекла другая картина.
По правую руку от ворот, в углу между внешней стеной и длинным зданием конюшни в ходу были совсем другие упражнения. Трое солдат в черных кожаных куртках, держа в руках деревянные сабли и топорики, атаковали кудлатого зверя. Тот превосходил любого из нападающих в росте (головы на три, не меньше) и походил на большую серую обезьяну - благодаря длинным ручищам и массивным, коротким ногам. Голову же покрывали странные, похожие на шлем, роговые наросты, так, что лишь глаза сверкали из темной прорези. Одежды на звере не было, не считая некоего подобия юбки из кожаных ремней.
Покрытый мехом верзила достаточно проворно размахивал кулаками-кувалдами, а вокруг, словно макаки, скакали трое людей, уворачиваясь от страшных лап. Но вот чудовищу удалось схватить одного из солдат. Эрнест на миг испугался того, что монстр сломает несчастному шею или размозжит его голову о камни. Но странная обезьяна размахнулась человеком и лишь подбросила в воздух, но снова поймала,- так родитель играет с ребенком.
- Томас, вас только что изволили схарчить. Покиньте поле битвы, - раздалось подле ристалища.
Эти слова принадлежали человеку, доселе осторонь наблюдавшему за схваткой. Как и дерущиеся солдаты, он носил одежду из мягкой и уже порядком потершейся кожи, вместо головного убора был наброшен капюшон. На его плече имелась эмблема - полыхающий корабль, широкий пояс украшала ладная сабля в лакированных ножнах - офицер, значит.
- Специальные Инженеры, - хрипло шепнул Эрнесту капрал Макманус. - Смотри-ка, с перевертышем тренируются.
И хотя Истдейлу самому было жутко интересно поглазеть на эту схватку, он сказал:
- Будет пялиться. За мной.
Бикварта исчезла в недрах цитадели.
Сдав отряд гарнизонному квартирмейстеру, Эрнест отправился искать генерал-коменданта. Но часовые у дверей канцелярии сказали, что господина командующего сейчас нет, и посоветовали искать в первой столовой. Слово "столовая" угрюмый часовой особенно выделил голосом.
Потратив четверть часа на поиски, Истдейл уразумел причины привратника. Он нашел большой зал, некогда служивший одной из столовых, сейчас же помещение занимали раненые, лежащие прямо на полу. Воздух был полон тихими стонами раненных и доверительным шепотом капелланов. Пахло лекарствами, кровью и близкой смертью. Эрнест заприметил белый султан над генеральской двуголкой. Тот, заложив руки за спину, с мрачным видом прохаживался между рядами раненых. Справа от него, что-то втолковывая, шел офицер с эполетами майора, на его правую руку была наложена шина.
Майор бросил быстрый взгляд на вошедшего, и коротко кивнул - сейчас мол, обожди. Долго ждать не пришлось - Генерал, закончив свой скорбный обход, покинул зал, через двери в противоположной входу стене.
- Скороходы прибыли! - улыбнулся офицер и махнул рукой - без официоза, мол, - майор Якоб Кемпбелл.
Майор Кемпбелл не отличался ростом, едва доставая до плеча Эрнеста, но имел крепкое сложение борца-профессионала. Рыжие бакенбарды, крупные черты лица и прямой взор делали его похожим на кабацкого забияку.
- Я имею депеши для господина генерала, - Эрнест вынул из кожаного планшета несколько пакетов серой бумаги. - И для вас, господин майор, - добавил он, прочитав имена получателей.
- То, что адресовано сэру Артуру оставьте в его канцелярии, - сэр Якоб взломал черный сургуч на адресованном ему конверте. - Вы, лейтенант, прибыли в мое распоряжение, так, что мне вас и вводить в курс всех дел. Пройдемте, - сказал "забияка" не отрываясь от беглого чтения.
Эрнест на миг замешкался.
- Господин майор, разрешите спросить...
- Это? - Кемпбелл обвел зал кислым взором. - Это все, что осталось от гарнизона форта "Роял", три сотни тяжело раненных. Если бы не драгуны, вовремя вышедшие в тыл осаждающим, не выжил бы никто. Экспедит-рота графа Блэкфилда вернулась к нам в виде груди голов на ветхой телеге.
Рассказывая это, он даже скривился. Истдейл ненароком глянул на раненую руку майора - где это его так, не при "Рояле", часом?
Кемпбелл проследил за взглядом стрелка и улыбнулся.
- Это я с лошади упал. Штабное ранение, так сказать.
Они шли коридорами цитадели. У дверей складских помещений и казарм несли караул солдаты-мирванцы, но изредка попадались и местные, - так называемые коркозы, точнее те из аборигенов, кто решил служить короне и прошел специальную подготовку. Эти не носили мундиров, их одежду составляли кожаные жилеты, с вышитым на груди гербом Мирвана, и юбки из ремней (такую Эрнест уже видел во дворе), на голове повязан красный платок. Почти все имели длинные вислые усы, а вот головы брили наголо. Кроме коротких ножей оружия при них не было. Коркозы уступали мирванцам в росте, да и сложением похвастаться не могли.
- Советую вам сменить палаши на оружие более подходящее для этих мест, - сказал сэр Кемпбелл и поманил к себе одного из солдат идущего по коридору. - Ваше оружие, пехотинец.
Солдат беспрекословно отдал майору тяжелый тесак, доселе висевший на его поясе. Лезвие расширялось к острию, спускаясь от костяной рукояти - фехтовать таким невозможно, а вот мяснику с соседнего рынка такой предмет пригодился бы.
- Это кукри оружие используемое дикарями с полуострова Ниндази, - Якоб взвесил клинок на ладони и протянул его Эрнесту.
Стрелку клинок не понравился - гарды нет, баланс вынесен чуть ли не на острие. Неблагородное оружие.
- Это приказ, милорд? - спросил Истдейл, имея в виду рекомендации майора.
- Да, - он вернул кукри пехотинцу и отпустил того восвояси. - Лейтенант, в этих лесах вам не с кем скрестить добрые клинки. В стане противника нет фехтовальщиков, мастеров парада и виртуозов терции, но вот звериной силы и адской ярости им не занимать. Для того, что бы остановить атакующего дикаря, сабельного удара маловато, уколов они подчас вовсе не чувствуют в пылу драки.
- Как прикажете, сэр, - ответил Эрнест.
- Из этих же соображений, получите в арсенале новые винтовки. Гарнизонные оружейники увеличили калибр "радьярда". Грохочет как корабельная карронада, да и в плечо при выстреле бьет, будто Адская Ослица лягает, но броненосцев разит как положено.
- Будет исполнено, господин майор.
- У вас, мистер Истдейл, будет много работы. В этих лесах использование лошадей практически невозможно: во-первых, противник чует их за версту, а во-вторых, наши животные боятся местных жителей пуще любого хищника. Стоит аборигену приблизиться, и лошадь становиться неуправляемой.
Они прошли открытой галерей, что на уровне второго этажа опоясывала пирамиду цитадели. Отсюда открывалась поразительная картина: у подножия крепости черепичными гребнями торчали крыши домов колонистов, дальше, за периметром, виднелись ломаные линии руин (лачуг отсюда было не видать), словно мемориальные камни на старом погосте, а еще дальше непроницаемой стеной вставал лес - непролазные джунгли.
- Так что, Нежданные Стрелки, вы будете нашим главным средством коммуникации.
Эрнесту вспомнились слова капитана Джеймса Корнуэлла командующего ротой Крылатые Лисицы: "Мы не умеем так хорошо сражаться в строю как инфантерия, не так хорошо рубимся как уланы. Мы не берем города и не стяжаем славы кавалерийского авангарда! (голос Корнуэлла гремел над плацем) Единственное, что мы умеем делать лучше других - бегать! Через леса и вязкие пески, по острым камням и раскаленным саванам. Появляясь там, где нас не ждут враги, и где мы так нужны друзьям. Мы - Нежданные Стрелки".
Бравый капитан был прав. В скороходы зачисляли двужильных ребят, как правило горцев, способных без отдыха покрывать огромные расстояния. Но наравне с выносливостью в стрелках ценилась так же твердая рука и меткий глаз. Не раз неожиданное нападение скороходов пугало вражескую армию атакой с той стороны, откуда атаки никто не ожидал, потому, что ее просто не могло там быть.
- Во славу короны! - Эрнест ухитрился лихо щелкнуть каблуками не сбавляя хода.
Кемпбелл покосился на молодого офицера, но ничего не сказал.
- Сегодня отдыхайте, получайте оружие, осмотритесь, но в аборигенский квартал не углубляйтесь. Вас как скороходов в перемещениях не ограничиваю. Завтра же с рассветом ко мне, и будьте готовы к переходу.
- Слушаюсь, милорд, - Эрнест взял "под козырек"
Стрелков разместили в просторной келье, что находилась в северной части цитадели. Из ромбовидных окон открывался вид на зеленое море трепещущих крон и далекие голубые горы. После жизни в палатках, на продуваемых всеми ветрами эсканских равнинах, комнатушка казалась роскошными апартаментами. Дюжина деревянных коек (восемь заняты стрелками), возле каждой небольшой рундучок, в углу оружейный щит, да небольшой портрет его величества на стене - вот и все убранство
Обед они уже пропустили и Эрнест, пользуясь дозволением майора, решил выйти в город. Накормить стрелков, в конце концов, они заслужили вечер в доброй харчевне, а главное он хотел осмотреть прилегавшие к периметру территории, улочки и переходы. "Надо знать, где нам предстоит бегать", - подумал он.
В дверях стоял невысокий, смуглокожий человек - абориген. В отличие от солдат-коркозов этот был одет в красный мундир Мирвана (но без рукавов, обнажая крепкие, мускулистые руки) и короткие, до колен, лосины, вместо ножа на поясе гостя висел кукри, а на груди имелся белый шеврон капрала. На первый взгляд казалось, что они с Эрнестом сверстники.
- Лейтенант Истдейл, - Эрнест напустил на себя внимательно-оценивающую личину, какую обычно принимал Лис Корнуэлл.
Видать, подействовало. Капрал подтянулся и выпалил:
- Капрал его величества Бабур Кунха! Приказан вам в провожатые на сегодня, - у него обнаружился потешный акцент, Бабур смягчал гласные и растягивал окончания слов.
- Вольно, капрал, - разрешил Эрнест. - Вы очень кстати, проведите нас в гарнизонный арсенал.
Пока бикварта следовала за провожатым, Кунха помалкивал, изредка поглядывая на Эрнеста. Оценивал?
Позже, уже в оружейной, стрелки примеривались к новому снаряжению.
- Тяжеловата, - сказал сержант Даффи, помощник Истдейла, примеряясь к новому ружью.
- Поначалу всем "Папаша Рад" тяжел. Но зато когда увидишь, как он перевертышу мозги выносит - залюбуешься, - сказал круглолицый капрал-шеф, ведающий арсеналом, и зачем-то подмигнул Кунхе.
Тот немного стушевался.
Капрал-шеф подобрал для командира Нежданных Стрелков добрый тесак, с вороненым лезвием и белой, как снег, рукояткой из кости какого-то местного животного. Новое оружие заняло свое место на портупее. Истдейл обнажил свой старый палаш, верно служивший ему доселе не один год. На прямом клинке, ближе к витому эфесу, имелась надпись " Мы - дорожная пыль" - девиз всех Нежданных Стрелков. Со вздохом сожаления мирванец вернул палаш в ножны.
А вот его стрелкам новое оружие пришлось по душе, они громко обсуждали достоинства новоприобретения, со свистом рассекали воздух широкими клинками и строили кровожадные планы относительно противника.
"Горцы...", - беззлобно констатировал Эрнест. Для него самого оставалось загадкой, каким образом эта шайка скороходов признала в нем, отпрыске благородного (пусть и не очень богатого) рода, своего командира. По первам стрелки, конечно, проверяли новоиспеченного офицера на прочность: на дно ранца несколько булыжников подложили, сапоги подменили, да всего и не упомнишь. Эрнест испытания прошел, доносить на своих солдат не стал, но наказал от души. Скороходы его методы все же оценили, и с тех пор в его бикварте воцарились тишь да благодать.
- Капрал, - обратился он к Кунхе, - покажите мне место в городе, где мои стрелки смогут поесть и отдохнуть.
- Лейтенант, милорд, все это можно сделать и в форте, - начал Кунха. - К вашим услугам...
- Мне бы хотелось осмотреть город, пока есть такая возможность, - мягко прервал коркоза Эрнест.
- Да, сэр.
Они шли по знакомой улице, бегущей от форта к заставе. Мимо гулко прокатился рикша. Небольшую повозку, в которой сидели дама в кружевах и офицер-сапер в горчичном мундире, без видимых усилий тянул щуплый коркоз. Абориген был узкоплеч, с впалой грудью и гусиной шеей, но имел неестественно развитые ноги атлета, заканчивающиеся похожими на копыта ступнями о трех больших пальцах. Эти чудо-ноги унесли всю троицу за угол.
Эрнест проводил рикшу изумленным взглядом.
- Вы... вы так тоже... можете? - неожиданно, даже для себя самого, вдруг спросил мирванец.
- Так могут все Благословенные, - с едва уловимым оттенком гордости в голосе ответил Бабур.
- Благословенные? - переспросил Эрнест.
- Наш народ называется корк-о-оз, что означает Одаренные или Благословенные, - пояснил Кунха. - Ведь Боги наделили нас великим даром, отметили своей милостью.
- А как вы нас называете? - почти в шутку спросил Эрнест.
- Не могу знать, милорд! - а вот у Кунхи щелкнуть каблуками на ходу не вышло.
- Между нами капрал, говорите, - все же Истдейлу было занятно.
- Зун-ажер-вик, - наконец собрался с духом Бабур.
- Великолепно, но как это переводиться?
- Я не смею! - Кунха округлил глаза, а его лицо стало еще темнее.
- Капрал, мне приказать? - словно затвор щелкнул.
- Обделенные, незаметные, - капрал пытался найти подходящее слово. - Куцые вот, - наконец нашелся коркозский солдат.
Эрнест ничего не ответил.
Они уже миновали заставу и шли по улице "смешанного квартала". У входа в небольшую лавку трое крепких коркозов, отдуваясь, разгружали телегу. Лавочник, почтенный человек лет сорока, одетый в белую рубашку и жилет лазурной саржи, сквозь пенсне изучал накладные. Изредка хозяин магазинчика пускал клубы дыма из изящной костяной трубки.
"Куда уж нам, обделенным", - с легким пренебрежением подумал командир стрелков.
Они оказались возле приземистого строения, узкие окошки находились почти вровень с землей, а на плоской крыше расположилась крытая тентом терраса (сейчас правда пустовавшая). Над квадратным порталом двери имелась табличка на мирванском -
"Гавань Патрика".
Истдейл несколько удивился. Как правило, харчевни и трактиры называли как-то поэкзотичней, так сказать с местным колоритом. В северных городах-гарнизонах, где выпало побывать Эрнесту, коркозские трактирщики и содержатели постоялых дворов очень хорошо зарабатывали на воинах короны. Такие заведения были одновременно и кабаком и трактиром, а нередко и борделем.
Когда он спустился по каменной лесенке, в три вытершихся ступени, и оказался в просторном зале с низким потолком, причина странного названия этого места стала ясна. За стойкой склонился над счетными книгами тучный мирванец. Рыжими бакенбардами он напоминал майора Кемпбелла, но заметно превосходил того объемами. Хитрые зеленые глазки трактирщика, под цвет жилета, оторвались от столбцов цифр и оценивающе-радушно (или наоборот?) посмотрели на вошедших солдат.
- Приветствую благородных рыцарей! - пророкотал трактирщик. - Чем могу?
Он смог, и бикварта (про Кунху милостиво не забыли) уничтожила четыре фаршированные тушки молоденьких тапиров, трех куропаток в лимонном соусе, бадейку сладкого перца, и неисчислимое количество имбирного пива (цены на другие напитки оказались слишком кусачи для солдатского кошелька).
Сытые и раздобревшие, Нежданные Стрелки затянули лирическую "За холмами далеко", а Эрнест откинулся на табурете, прислонившись спиной к колоне. Он не очень любил подобные застолья с солдатами, но иногда принимал в них участие, для поддержания репутации "хорошего парня, даром, что благородного". Но никогда не позволял себе пить наравне с горцами, во-первых все равно этих ушкуйников не перепьешь, а во-вторых надо держать марку.
Хозяин заведения выставил перед стрелками очередной штоф, а Истдейлу отчего-то вздумалось спросить его:
- Скажите, уважаемый, сильная конкуренция в этих местах?
- Да не очень, в Среднем Городе, между кордоном и хибарами перевертышей, то бишь, три заведения: мое (он обвел рукой зал), "салон" вдовы Бедар и клоповник старого мерзавца Генриха Шпеера, но то дешевая забегаловка для пропившихся рядовых, с кислым пивом и подгнившей козлятиной.
- Что, местные распивочных не держат? - удивился Эрнест.
- Нет, этих бездельников коммерция не интересует, я знаете ли, против ничего не имею. Грузчиками там, или чернорабочими они иногда подряжаются, дрова из лесу таскают, тапиров и другую дичь приносят. Варвары, что с них взять, - сказал Патрик и вернулся к своим счетам.
Эрнест чувствовал некую неловкость после того как трактирщик при Кунхе назвал его соплеменников варварами.
- Вам должно быть неприятно слышать, как он отозвался о ваших соотечественниках, - обратился Истдейл к коркозу, и тут же мысленно обругал себя за это.
"Ну конечно неприятно, а ты как думаешь!"
- Нисколько, - вдруг сказал Кунха.
Брови Эрнеста красноречиво поползли на лоб.
- Видите ли, милорд, я из северных коркозов, племя Улыбающегося Бога. Те же кто живет тут, в форте "Фирвуд", это племена Три Дерева, Белые Камни и Саблезубые - дичь. Как говорят у вас - провинция, - что-то еще слышалось в его голосе.
Сержант Даффи, сидящий слева от Эрнеста, скептически хмыкнул. Признаться, Истдейлу суждения Бабура Кунхи так же показались несколько странными. Для жителя мирванской монархии не было разницы между горцем, островитянином или жителем столицы, все они были гражданами Мирвана, а значит, являлись частью одного народа.
- Северные племена сильно отличаются от тех, кто живет в долине реки Межевой, - продолжал Кунха.
Скороходы грянули "Правит Мирвания морями и полями", это был тот самый момент, когда Эрнест предпочитал оставить своих подчиненных.
- Сержант, - обратился Истдейл к подчиненному.
- Милорд? - хмельная поволока мигом слетела с глаз Даффи.
- Я оставляю вас, но, что бы к утру... - он строго посмотрел на горца.
- Будет исполнено, - Трой "взял под козырек".
После он, пользуясь тем, что Кунха хорошо знал окрестности, наскоро исследовал Средний Город. Заглядывал в подворотни, запоминал ориентиры, изучал сеть прямых, как стрела улиц, составляя свою собственную карту подходов и путей. С расспросами коркоза решил повременить, ограничился болтовней ни о чем (в рамках приличия и субординации, разумеется). Но, внимательный мирванец заметил, что местные жители изредка поглядывали на Кунху. Из под густых черных бровей нет-нет, да и сверкнет пристальный взор. Сулили ли эти взгляды недоброе, Эрнест так и не смог определить, мимика аборигенов не всегда была ему понятна.
"Ну и Пекло с ними! Недосуг", - решил для себя Истдейл, и отложил эти мысли на будущее.
Сочные тени руин разрисовали древние мостовые в неровную полоску - садилось солнце. Пора было возвращаться, негоже первый же свой вечер в гарнизоне пропустить ужин в офицерской трапезной. Но еще добрых часа полтора у Эрнеста было, и он решил задать себе задачку - выйти к кордону мирванского квартала без помощи Бабура.
Заплутал.
Вернулся на знакомый перекресток.
Еще разок.
Глухой тупик, заваленный плотницким мусором, чурбанчики, кора, лопнувшие доски и гора стружка у стены.
- Господин лейтенант, позвольте мне, - услужливый, но не заискивающий голос капрала.
С третьего раза нежданный стрелок все же вышел к башенкам кордона.
Ответственный Кунха довел Истдейла до дверей их кельи и только после этого был отпущен.
Сверкнул пуговицами парадный мундир, доселе ждавший своего часа в офицерском ранце, в пару ему появился новенький, черный как смоль берет, с золоченым "сапогом" кокарды. Право, не являться же пред очи генерал-коменданта в пыльной куртке! Повседневная форма была аккуратно сложена, с ней же остался и новоприобретенный кукри - Эрнест рассудил, что в благородное собрание надлежит взять благородное оружие. Пока он приводил себя в порядок, светило окончательно спряталось за джунглями и на форт опустились мягкие сумерки.
В трапезной было светло и немного шумно. В углу квартет музыкантов играл лирическую "Вечерний замок" Георга Фростярда, флейта как раз уступила главенство скрипке, фоном для тонкозвучных товарок выступали две виолончели. Длинный стол уже был накрыт, на белоснежной скатерти теснились салаты и дичь, соленья и подносы с экзотическими фруктами. Красными башнями вставали квадратные бутылки в соломенном оплетье. Но стулья вдоль этой гастрономической роскоши пустовали. Три десятка офицеров, кавалеристы, канониры, саперы, - все ждали появления хозяина форта.
Эрнест заприметил майора Кемпбелла. Тот беседовал с давешним инженером, - тем, что руководил учебной схваткой во дворе (в этот раз он был одет в черный форменный сюртук, вместо кожи полевой формы). Оба расположились в глубоких креслах у окна, между ними стоял приземистый столик с каменной столешницей, на котором дымились оставленные трубки.
Но вот из-за портьеры появился генерал-комендант. Все присутствующие, как один, вскинулись, приветствуя командира.
- Лейтенант, позвольте провести вас к вашему месту.
Это был помощник столового распорядителя, невысокий парень, одетый в фиолетовый камзолс серебристой ливреей. Благодаря ему Эрнест нашел отведенное ему кресло.
- Долгая лета королю! - громко возвестил генерал Гатлинг.
Первый тост, здравницу его Величеству, надлежало пить стоя.
Эрнест опустился на свое место и принялся за угощение. Его соседями по столу оказались: тучный артиллерист в чине капитана (справа) и пехотный лейтенант (по левую руку). Пехотинец оказался субъектом малоприятным, цедил слова сквозь зубы и кривил тонкогубый рот. Эрнест вскоре оставил того кипятиться в собственной желчи и остаток времени провел за беседой с артиллеристом, словоохотливым и неглупым человеком.
Но вот комендант тронул губы салфеткой и встал, означив тем самым конец ужина. Вслед за ним поднялись и все остальные.
Эрнест раскланялся с капитаном Грином (давешним артиллеристом), пообещав составить тому компанию в набеге на "Салон вдовы Бедар", и собирался было уже покинуть офицерскую трапезную, но был перехвачен.
- Мистер Истдейл, - обратил на себя внимание майор Кемпбелл.
- Милорд.
- Не откажете старому крючкотвору в компании?
Якоб безбожно кривил душой, так как был едва ли старше сорока пяти лет.
- Почту за честь, милорд, - ответил Эрнест.
"С чего бы это?", - подумал стрелок.
- Прогуляемся, - предложил он.
Они шли по давешней галерее.
- Как вам тут? - спросил майор, глядя куда-то за горизонт, а может и дальше.
- Прошу меня простить, милорд, я не смогу описать это чувство.
- Пустое, мистер Истдейл. В этих местах, какие только мысли и чувства не посещают нас, мирванцев, - неожиданно Якоб отечески положил руку на плечо стрелка.
Эрнесту стоило немалого усилия, что бы не вздрогнуть при этом. Очень уж неожиданным оказался этот дружеский жест. Он даже вспомнил, что в армии Панары (земля им всем пухом) старшие по званию иногда вступали в противоестественную связь со своими молодыми подчиненными, пользуясь служебным положением.
"Вот и хорошо, что мы их разгромили!", - подумал Эрнест, и отмел противные мысли. То, что возможно с декаданствующими постимпериалистами (говорят, они лягушек едят, и на собственных сестрах женятся) абсолютно нереально в отношении офицера Мирвана!
- Господин майор, - набрался смелости Эрнест.
- Слушаю.
- Перед отбытием сюда, я конечно расспрашивал, читал, но все же, вы тут пробыли достаточно долго - расскажите, будьте любезны, что тут... такое, - не нашел слов командир стрелков.
На небе зажигались звезды, вокруг цитадели сновали невидимые летучие мыши, слышались трели ночных насекомых. В форте властвовала ночь.
Якоб Кемпбелл прикусил костяной мундштук трубки, но забивать ее не стал.
- Вы знаете, как себя называют коркозы? - в ответ спросил майор.
- Совершенно верно. Мы же называем их перевертышами или полиморфами. Помнится нянька пугала меня вервольфами, чудовищами которые умеют принимать облик человека. Здесь же, наоборот - люди научились менять себя. Вы должно быть уже видели кое-что из их трюков, - он вынул трубку и постучал ею о ладонь. - Они называют себя избранными потому как верят, что это их боги наделили своих слуг даром превращения.
- А как на самом деле?
- А на самом деле никто не знает как оно на самом деле, - скаламбурил офицер. - Видный ученый Франциск де Кордова (к слову, гостил в нашем форте) выдвинул теорию, согласно которой коркозы пошли другим путем эфолюции.
- Эволюции, - механически поправил майора Эрнест.
- Да, вы правы, я оговорился.
- Но почему же они тогда столь бедно живут? С их-то возможностями! - изумился стрелок.
- Именно благодаря этому дару они и оказались в таком положении.
Истдейл всем своим видом показал, что ему нужны более подробные разъяснения.
- Мистер Истдейл, вы обратили внимание, что те из племен, что живущие к северу не столь дикие, хотя и развили свои умения меньше южан?
Эрнест вспомнил, как бикварта шла через лачуги местных жителей.
- Чем в большей степени племя развило в себе умения перевертышей, тем меньше оно нуждается в прогрессе и технологиях. Охотник легко прокормит семью, даже в одиночку, ведь теперь он не уступает тигру ни силой, ни скоростью, да и об оружии ему думать не надо - когти, рога и клыки к его услугам. Ему не надо шить одежду, он отрастит себе мех как у медведя. И так во всем. Мирванцы, для того, что бы выжить придумывали новое оружие, возделывали землю, развивали общество. У коркозов же в этом нет необходимости.
- Так и до животных недалеко, - проронил несколько потрясенный Истдейл.
- Вы недалеки от истины, мой юный Эрнест, - Якоб покачал головой. - Постепенно коркозы забывают речь, культуру, их религия упрощается, общественный строй становится примитивней. Некоторые верят, что эти руины, - он обвел рукой невидимый во тьме город, - некогда были построены ими. Что когда-то коркозы были развитым народом с богатой культурой, а потом под действием своего Дара, попросту начали деградировать.
Многое стало ясно Эрнесту. Вот почему аборигены тут много более отсталые, нежели их соплеменники с севера - они избранней! Северянам приходилось торговать, возделывать землю, развивать ремесла (точнее держать их на том же уровне), но и их ждало то же самое.
- Если бы вы видали, какие... люди живут за рекой, - напомнил о себе майор. - Хотя, боюсь, что такой случай вам представиться, очень скоро - как бы пожалеть не пришлось.
Он снова прикусил трубку.
- Поутру вам надлежит выступать.
Эрнест подобрался, этнографическая лекция была окончена, пора было переходить к делу.
- Отправитесь на юго-восток, по тракту (кстати, мы его расчистили), необходимо встретить посла южных коркозов. Посылаем вас, так как конных, дабы избежать конфуза, отрядить никак не возможно, - говорил офицер. - Держаться достойно, но вежливо, посол субъект пренеприятный, по дикарски заносчивый и видящий в нас злых оккупантов, угнетающих его великий народ. Зовут его Абилаш Дуга.
- Варварский лидер? - спросил Эрнест, ему было сложно представить полудикого перевертыша в роли вдохновителя масс.
- Он северянин. Ушел на юг приобщаться к самости и избранности коркозов, там он и понял "свою великую миссию", - в его словах звучал едкий сарказм. - Ваша задача эскортировать его в "Фирвуд". Удачи вам, Истдейл.
- Слушаюсь, милорд.
* * *
Стрелки шли по дороге, с обеих сторон которой вставали залитые утренним солнцем джунгли. Пели невидимые в листве птицы, изредка дорогу перебегали группки нахальных рыжих обезьян, а над головой теплый купол близкого неба лил лазурь. Прогулка!
- Господин Эрнест, скажите, чем мы прогневили Небеса? За, что карают они нас так? - в шутку спросил Даффи.
Эрнест лишь улыбнулся в ответ.
Стрелки шли бодро и весело. Ничто не напоминало о хмельных подвигах горцев прошлой ночью, - как и было приказано, все как один, к утру были в состоянии боевой готовности. Рядовой Уильям О"Двайер, носящий прозвище "Три гроша", за то, что однажды смог выторговать для стрелков таксу в три медных шиллинга у бандерши, достал из ранца старенькую флейту. Стрелки встретили начинание товарища громкими криками одобрения, несмотря на то, что О"Двайер умел играть только две мелодии. Но Истдейл рассудил по другому - мост через реку Межевую они оставили позади более двух часов назад, и хотя эти места считались спокойными, музыка показалась Эрнесту излишней.
- Отставить, Грош, - приказал лейтенант.
Уильям разочарованно вернул инструмент на место.
- Сэр! - окликнул командира капрал Макманус.
Между собой они называли его Филином, за потрясающий слух и сверхъестественное чутье на засады и ловушки.
Бикварта остановилась, бойцы напряженно вслушивались в лесные звуки.
- Что там? - зашептал в ухо капралу Эрнест.
- По дороге кто-то приближается, - ответил стрелок.
Истдейл поднял руку, стрелки по трое попрятались в разлапистом кустарнике, что рос вдоль дороги. Из зарослей послышались щелчки взводимых ружейных замков. Истдейл и сержант Даффи продолжали стоять на пыльной дороге.
Пять минут напряженного ожидания и вот из-за поворота показалась фигура. Даффи икнул и едва слышно попросил у Неба заступничества, взамен обещал никогда более не сквернословить. Сперва показалось, что по дороге двигается нескладный гигант, более трех метров в высоту, с массивным низом, но худосочным корпусом. Стрелки даже попятились на несколько шагов. Но когда пришелец покинул густую тень древесной кроны, стало видно, что первое впечатление обмануло солдат.
По дороге двигалось гориллоподобное существо, очень похожее на того, что Эрнест и его люди видели во дворе форта, только это имело мех черно-подпалой масти, оно было украшено белыми лентами и большими цветами, на могучих запястьях имелись золотые браслеты. Какой бы то ни было, одеждой косматый пришелец пренебрег.
Сгорбившись, существо (а по сути коркоз-перевертыш) несло на загривке щуплого человека - его-то и приняли мирванцы за торс чудища. Человек носил длинную окладистую бороду и схваченные на лбу лентой длинные волосы. Одет человек был в просторную домотканую рубаху (на этот раз Эрнест вспомнил старика, которого видел когда стрелки вошли в город), всю расшитую цветами и ярким орнаментом (стариковскому одеянию было далеко до платья этого наездника).
Следом за наездником из-за поворота показались еще трое "обезьян". Собрав волю в кулак (пока оная имелась в наличии, и не растворилась, оставив хозяина коченеть от страха) и шумно проглотив горькую слюну, Эрнест сделал шаг навстречу звероподобной кавалькаде.
- Приветствуем вас, господа! - как можно отчетливее выговаривая слова, сказал мирванский офицер.
- Вы прибыли встречать меня? - ответил наездник, на чистом мирванском. - Я Абилаш Дуга, - произнес, будто титул назвал.
- Позвольте представиться - лейтенант "Нежданных Стрелков" Эрнест Истдейл, - сказал он. - Мне поручено проводить вас в форт "Фирвуд".
- Давайте же не терять нашего времени, - сказал Дуга и добавил, что-то на неизвестном Эрнесту языке.
Коркоз повел лобастой головой, и, что-то гортанно пророкотал.
- И скажите вашим людям, пусть не прячутся. Мы давно вас обнаружили, - высокомерно произнес Абилаш.
Истдейл коротко кивнул сержанту, тот отрывисто свистнул, и из зарослей показались зеленые куртки стрелков.
"Как же! Давно они нас заметили", - с сарказмом подумал Эрнест. - "Захоти мы, всех бы вас перестреляли. Если, конечно, пули вас берут".
Дуга бросил презрительный взгляд на ружья солдат и, фыркнув, повернулся к Эрнесту.
- Пусть ваши люди идут впереди, чтобы не отставали, - полу-попросил Дуга, - вам, Обделенным, трудно ходить своими ногами, - я знаю, вы используете для передвижений бессловесных животных, - на его лице отразилась скорбь и сопереживание.
"То-то я смотрю, ты на своих двоих бежишь, аж вон подпрыгиваешь", - зло подумал Эрнест. Этот заносчивый дикарь начинал надоедать.
Стрелки выстроились по двое и зашагали обратно к форту. Горцы явно нервничали, оставив у себя за спиной четверых монстров, даром что под косматыми шкурами на самом-то деле были люди. Что бы хоть как-то успокоить своих подчиненных Эрнест зашагал рядом с везущим посла коркозом.
Процессия двигалась на север.
- Мне жаль вас, - неожиданно сказал Дуга.
- Не стоит, - сдержанно ответил Эрнест, вступать в разговор с дикарем ему не хотелось.
- Сами себя сжигаете на костре, где дрова это ваши же заблуждения, - как ни в чем небывало продолжил коркоз. - И моих соотечественников сжечь хотите!
- Это еще с чего бы? - вырвалось у Эрнеста.
"Тесное общение с горцами не прошло даром", - пожурил себя Истдейл за грубую речь.
- Ваша тяга к прогрессу. Вы, мирванцы, умерщвляете душу! - громко говорил Дуга.
- Каким образом, мы, мирванцы, убиваем чью-либо душу, паче вашу?
- Вы ставите главными целями Неважное, Проходящее, тем самым отдаляясь от Абсолюта, уничтожаете Высшую Духовность, - он взмахнул рукой.
- А, что такое Высшая Духовность? - Эрнесту казалось, что его собеседник не вполне вменяем.
- То, что вы давно потеряли, и хотите отнять у нас! - "пояснил" Абилаш.
- И откуда вы нас так хорошо знаете? - с почти нескрываемым сарказмом спросил Истдейл.
- Я был слугой мирванского ученого, когда был юн. Прожил семь лет в Кэтллейке, и посещал там утренние занятия вместе с мирванскими детьми - тогдашний хозяин приказал.
- Учились за его счет, - неприкрытый укол.
- И познал суть Чудовища Прогресса! - укол пропал зря, оставшись непонятым. - Вас необходимо остановить и освободить!
Высокопарность его слога утомляла.
- Ваш драгоценный прогресс - это не более чем погоня за комфортом, удобства тела, а значит это ложные ценности.
- Желание облегчить труд крестьянина это ложная цель? - изумился Эрнест.
- Да, она не принимает в расчет его душу, суть более важную!
- Пусть лучше его дети голодают, старики умрут, зато он будет сидеть перед алтарем и "думать о душе"?
- Вот видите, как вы рассуждаете?! - взвился Дуга, ударив пятками своего "коня".
- Вы так и не ответили на мой вопрос, - ненавязчиво перебил Абилаша мирванец. - Так что же это такое - Высшая Духовность?
- Высшая Духовность - это столкновение человека с тем, что важность некоего внутреннего и неочевидного измерения начинает проявлять себя. Как у нас - Избранных! - гордо закончил он.
В этот момент сержант Даффи уронил в пыль свое ружье.
- Прошу простить, служба, - откланялся Эрнест и бросился к стрелку.
Перед тем как громко и во всеуслышание отчитать нерадивого солдата за кривые руки, Эрнест шепнул тому слова благодарности. Остаток пути Эрнест преодолел бок о бок с горцами.
* * *
У заставы, что отделяла мирванский квартал от Среднего Города, их встречала целая делегация. Майор Кемпбелл на вороном коне (единственный всадник, как выяснится позже, скакун был глух от рождения, не чуял запахов и крайне плохо видел, что и позволило использовать его при встрече), с полдюжины офицеров и три десятка солдат. Да каких солдат! Каждый не меньше шести футов росту, широченные плечи, сверкающие штыки колют послеобеденное небо, и жаром горит на солнце позолота гвардейских киверов.
Так же на площади перед кордоном собралась небольшая толпа праздных зевак, большей частью аборигенов в одеждах-обмотках.
Оба всадника, один на благородном животном, а другой на человеке,(человеке ли?) съехались в церемониальном приветствии. Взаимный обмен любезностями и посланцы коркозов прошли под невысоким барбаканом.
Эрнест свою работу сделал, доставил дикарских (прошу прощения, Отмеченных Богами. Ехидно поправил сам себя стрелок) послов в "Фирвуд". Посему он приказал своей бикварте ждать, пока последний гвардеец не скроется за поворотом, дабы не создавать толчеи у кордона.