В 1911 году, когда произошла эта странная и трагическая история, я жил в Санкт-Петербурге и работал корреспондентом в газете "Столичная жизнь". И всё бы было прекрасно и замечательно, не загляни я однажды в огромные зелёные глаза княжны Натали Друцкой.
С тех пор моя жизнь понеслась галопом, всё время норовя скинуть меня в грязную канаву. Мне же оставалось только крепче держаться в седле и сильнее натягивать удила, пытаясь обуздать эту чертовку и заставить её снова перейти на размеренный шаг.
Я познал муки неразделённой любви - это плохо. Затем отчаяние при известии о гибели любимой мной девушки - это было совсем паршиво.
Зато я познакомился с Патриком Коффином - это хорошо. После чего меня пыталась убить банда призраков - а это уж совсем никуда не годиться.
Я разбогател - это прекрасно. Но остался одиноким - а это тоскливо.
Ладно, давайте не будем забегать вперёд. Всё по порядку. Итак, я влюбился в Натали Друцкую, затеяв тем самым безумную игру, в которой, вытаскивая даму - получаешь счастье, если же выпадет джокер - твой удел одиночество. Вот только вся загвоздка в том, что в колоде всего одна дама и сорок джокеров. Шансы были слишком неравны. Я проиграл.
Став её лучшим другом, я не потянул на роль прекрасного принца на белом коне и в сверкающих доспехах. Ну конечно, вокруг неё всегда вертелись титулованные поклонники. Куда уж моей крестьянской роже до их аристократических портретов.
Сначала исчез покой, следом за ним сон, и уж потом пришёл черёд аппетита. Поэтому когда пришло приглашение в дом Друцких, на бал, устраиваемый по случаю двадцатилетия предмета моего обожания, я написал ей такой ответ:
Милая Натали
Мои чувства не являются для тебя секретом. К сожалению, они остались без ответа. А потому больше не стану утомлять тебя своими домогательствами. Уступаю место более счастливому сопернику.
А. Харитонов.
Да, в придачу ко всему, я был сентиментальным идиотом! Увы, горбатого могила исправит.
Отнёся письмо на почту, я, на обратном пути заглянул в одно миленькое питейное заведение. Явился утром на работу в припоганейшем состоянии. И тут же был зван к редактору. Тот сначала окинул меня подозрительным взглядом, затем принюхался и поинтересовался:
- Что пили голубчик?
- Не помню, Владимир Яковлевич, - честно признался я. - Ничего не помню.
- Ох, не следуйте нашему русскому, житиё - есть питиё. До добра не доведёт... Вы ведь знаете Натали Друцкую?
Переход на довольно болезненную для меня тему был слишком резким.
- Имею несчастье, - выдавил я, наверное, скривившись, как верблюд, хлебнувший из арыка вместо ключевой воды, ядрёного самогона.
- Так вот, вчера князь Друцкий давал бал по случаю дня рождения дочери...
- Увольте Владимир Яковлевич, я не пишу светской хроники, - запротестовал я.
- А речь и не об этом.
- Тогда о чём же?
- О нападении банды Савицкого на дом князей Друцких.
Тут я проклял себя за то, что не был вчера вечером рядом с Натали и не порвал пасть любому бандюге, который посмел бы прикоснуться к ней.
Спросил:
- Она в порядке?
- Вы о молодой княжне?
- Да.
- Если честно, понятия не имею, потому и хочу послать вас туда, разнюхать что к чему. Заодно узнаете, как там ваша ненаглядная.
- Еду немедленно, - я резко развернулся и пулей вылетел из кабинета редактора.
- Фотоаппарат не забудьте! - крикнул он мне вдогонку.
Да, конечно, вчера вечером я дал себе сто тысяч клятв, что не буду искать встречи с Натали, не захочу ни видеть, ни слышать её, и ни за что не стану таскаться под её окнами, в надежде увидеть сквозь не плотно завешанные шторы тоненькую фигурку. Однако теперь все они потеряли значение. Сначала я должен был убедиться, что она жива и здорова, а уж потом настанет время выполнять обещания.
С такими мыслями я, прихватив "Кодак", вышел из редакции, разорился на таксомотор и через пятнадцать минут стоял у особняка Друцких. У массивных ворот железной ковки дежурил жандарм. Я только было, открыл рот, чтобы задать вопрос, но получил ответ, не успев произнести ни слова.
- Пускать не велено.
- Я корреспондент газеты "Столичные ведомости".
- Вижу, - буркнул страж порядка, окинув неодобрительным взглядом мой фотоаппарат. - Вот корреспондентов то, как раз, и не велено пускать.
- Ещё я друг княжны Натали Друцкой, и очень беспокоюсь о ней.
- А-а, той девчонки, которую похитили?
- Натали похитили!!!?
Жандарм тут же спохватился, что наговорил лишнего и снова превратился в ходячую инструкцию.
- Говорить ничего не велено.
"Баран тупоголовый" - это мои мысли.
А это слова:
- Скажите хотя бы, кто ведёт следствие?
- Господин Извольский.
- Так и знал, - оживился я. - Позовите его, пожалуйста. Передайте, что его спрашивает Андрей Харитонов. Он меня знает.
Физиономия жандарма выразила глубочайшее неудовольствие. Но он всё же окликнул мальчишку, работавшего у Друцких, и велел ему сбегать в дом позвать сыщика. Дожидаясь его, я вытащил портсигар, угостил папиросой полицейского и закурил сам...
...Теперь настало время сделать небольшое отступление и рассказать историю Александра Савицкого. Личность была весьма колоритная. О его похождениях ходили легенды.
Савицкий был сыном мелкого чиновника. Учился в реальном училище, а вечерами почитывал князя Кропоткина. Проникшись идеями анархизма, он решил включиться в революционную борьбу. Начал её с того, что, во время торжественного прочтения в училище манифеста от 17 октября, воскликнул: "Всё это ложь!" - и принялся палить из револьвера в портрет Николая Второго. За пророческий дар его упекли в Шпалерку. Однако оставаться там Сашка долго не собирался. Бежал и, сколотив банду, заделался этаким местным "робингудом". Разбойная вольница Савицкого принялась "бомбить" усадьбы богатых аристократов, банкиров и фабрикантов.
Награбленное продовольствие он раздавал неимущим, а золотишко припрятывал, чтобы употребить его на дело революции, когда она разразится. В течение пяти лет полиция ничего не могла поделать с бандой Савицкого. Налёты становились всё более и более дерзкими, а сундук с награбленными богатствами всё полнее и полнее. Так обстояли дела на апрель 1911 года...
...Наконец из ворот, появился франтоватый господин в серой тройке, широкополой фетровой шляпе и с тросточкой, в которой как я знал был спрятан клинок. Это и был Николай Иванович Извольский, самый толковый сыскарь питерской полиции.
- Здравствуйте Николай Иванович
- Здравствуйте Андрей. Так и знал, что вы появитесь.
- ?
- Новости неутешительные.
- Её похитили?
- От куда вы знаете?
- Жандарм проболтался.
- Понятно.
- Как это случилось?
- Вчера князь Друцкий устроил грандиозный бал...
- Да, да, знаю, сам получил на него приглашение, но к несчастью не пожелал явиться.
- Не казните себя, вы бы ей ни чем не смогли помочь. Нарвались бы только на пулю или финку.
Так вот, на праздник съехалось все высшее общество. Был даже черниговский генерал-губернатор. Сашка Савицкий тоже явился на бал, проявив при этом верх бестактности, то бишь без приглашения. Он и его головорезы ворвались в дом когда Натали кружилась в вальсе со своим кавалером... Ой, извините, - запнулся он, увидев как я побледнел.
- Бросьте, сейчас не время для ревности. Продолжайте.
- Они сорывали с гостей драгоценности, а у князя из сейфа вытащили сорок тысяч рублей золотом. Ко всему прочему он потребовал от Друцкого, послать в город шесть возов с продовольствием для раздачи безработным. А чтобы тот не артачился, прихватил в качестве заложницы его дочку. - Сыщик взглянул, как я дрожащими руками пытаюсь зажечь папиросу, и добавил. - Я знаю, Андрей, как вы любите эту девушку. Обещаю, сделаю всё возможное, чтобы вернуть её в целости и сохранности. Шансы на это неплохие. Мокрухи за Савицким пока не замечено. Он всё ещё пытается быть благородным разбойником.
Я вернулся домой вечером, разбитый усталостью и переживаниями. Всю ночь терзал пишущую машинку. Под утро статья была готова. Я отдал её в набор и попросил редактора предоставить мне месячный отпуск. Просьба была удовлетворена.
На следующий день я начал собственную охоту на Савицкого. Не буду рассказывать обо всём подробно. Это заняло бы слишком много времени. Я побывал во множестве бандитских притонах, свёл знакомство со всем уголовным миром Санкт-Петербурга. Бывало, наступал Савицкому на пятки, но всякий раз он ускользал. Не раз я оказывался на грани гибели. Меня избили, в меня стреляли, пырнули финкой в одном тёмном переулке. Однако я не отступал. Отчаяние сделало меня абсолютно бесстрашным. Я купил в оружейном магазине "браунинг" и теперь на всякую попытку избавиться от настойчивого журналюги отвечал пулями. Ох, и много я доставил хлопот Николаю Ивановичу Извольскому.
Тем временем князь выполнил условие освобождения Натали. Шесть возов с продуктами прибыли из его поместий, и всё было роздано голодавшему населению рабочих кварталов. Но девушка не объявилась. Тогда он объявил награду в десять тысяч рублей тому, кто укажет местонахождения его дочери. Это тоже не помогло.
А вскоре газеты разнесли весть, что попала в ловушку и была перебита банда Савицкого. Привожу собственную заметку:
Конец банды Савицкого
С некоторых пор по городу расползлись слухи, что банда Александра Савицкого, терроризировавшая население столицы на протяжении пяти лет, была недавно уничтожена. В сыскной полиции сенсационное сообщение подтвердили. Вот что рассказал мне её сотрудник Николай Иванович Извольский:
"Четыре дня назад от одного из информаторов мы получили сообщение что Савицкий со своими людьми скрывается в похоронном бюро, расположенном во флигеле во дворе дома Љ17 по Загородному проспекту. Я с оперативной группой был на месте в четыре часа утра. Жандармы начали оцеплять дом в половине пятого. Один из моих молодых сотрудников вызвался пробраться в логово анархистов. Он решил залезть на крышу по водосточной трубе и через слуховое окно попасть внутрь. Это было очень опасно, и я до сих пор кляну себя, за то, что не запретил строжайше сию авантюру.
Молодому полицейскому, имя которого я не хочу называть, удалось беспрепятственно проникнуть на чердак и подать нам знак, но через несколько секунд там грянул выстрел. Во флигеле всё пришло в движение. В слуховом окошке появился один из анархистов. Он прошёлся нецензурной бранью по всей петербургской полиции и принялся палить наугад из револьвера. Одна из пуль ранила жандарма.
Те в ответ открыли ураганный огонь из винтовок по окнам флигеля. Мне кое как удалось уговорить их прекратить стрельбу. Я взял рупор, вышел вперёд и потребовал от анархистов выходить по одному с поднятыми руками, складывая оружие на землю. На размышление дал час.
Шансы что они предпочтут отдаться на милость правосудия были пятьдесят на пятьдесят. На тот случай если бандиты решат с боем прорываться сквозь окружение я принял кое какие меры. Расставил жандармов напротив всех окон и дверей дома, а так же в арках и проходных подъездах.
Мои опасения оказались не напрасны. Минут за пятнадцать до истечения срока ультиматума с крыши заработал скорострельный "маузер". И тут же три тени выбрались из подвального окошка и под прикрытием своего снайпера побежали вперёд, расстреливая в упор растерявшихся полицейских и прокладывая себе, таким образом, путь к арке, ведшей в соседний двор. Они были уже близки к цели, но другие жандармы стоявшие поблизости, без приказа покинув свои посты, погнались за ними и порубили всех шашками, не смотря на строжайший приказ взять хоть одного живым.
Воспользовавшись разгильдяйством жандармов, снайпер скатился по водосточной трубе с крыши и в мгновение ока был на Загородном. К счастью я хорошо стреляю. Моя пуля догнала его уже на мостовой.
Когда мы вошли в дом то нашли на чердаке Сашку Савицкого, убитого пулей в глаз и нашего паренька с прибитым финкой горлом. На втором этаже возле лестницы лежал хозяин похоронного бюро с удавкой на шее, а внизу у окна труп одного из бандитов. Он вероятно был ранен отрикошетившей от стены пулей и истёк кровью.
Так прекратила своё существование банда Александра Савицкого.
Что же касается похищенной два месяца назад княжны Натальи Друцкой, то судьба её остаётся неизвестной. Девушки среди бандитов не было, а так как все они погибли, выяснить, что с ней произошло, не представляется возможным.
Андрей Харитонов
* * * *
Не успели в прессе утихнуть страсти по "делу Бейлиса", как общественность была взбудоражена новой загадкой - судьбой молодой княжны Друцкой. Выдвигались всевозможные теории, бесчисленные экстрасенсы-шарлатаны осаждали князя в надежде погреть руки, находилось множество свидетелей видевших княжну то в одном, то в другом конце Российской империи. Однако все версии лопались как мыльный пузырь.
Именно в это время появился человек, которому невольно суждено было пролить свет на сию таинственную историю. Это был ирландец. Звали его Патрик Коффин. (Вот уж кому сама фамилия определила род занятий.) Когда он приехал в город и от куда точно неизвестно. Выкупил у наследников задушенного гробовщика флигель на Загородном и похоронное дело, он дал своему заведению до неприличия издевательское название "Happy End" и занялся предоставлением ритуальных услуг местному населению.
Внизу вывески, для несведущих в англицком языке был написан перевод сего названия "Счастливый конец". А под вывеской красовался провокационный девиз, гласивший:
"ДЛЯ ПОКОЙНИКОВ С ХОРОШИМ ЧУВСТВОМ ЮМОРА".
То ли питерские покойники действительно не страдали от отсутствия этого прекрасного качества, то ли просто не хотели в этом признаваться, но клиентов у "Happy End" было, хоть отбавляй. Бюро процветало. Судачили даже, что предприимчивый иностранец подговорил местного "Джека-потрошителя" выбирать свои жертвы поблизости от его заведения. Но это враки. Всё от зависти.
По вечерам на квартире у Патрика Коффина происходили странные сборища. Как только темнело к "Happy End" опасливо прокрадывались какие то подозрительные личности и исчезали в дверях. Вскоре о сём безобразии прознался начальник полиции. Как следует, поразмыслив, он пришёл к выводу, что в городе завёлся ещё один социалист, смущающий народ супротив царя и отечества. В "Happy End" срочным порядком была внедрена девица, находившаяся на службе в сыскной полиции, которая сообщила, что по вечерам Патрик Коффин проводит вовсе не революционные сходки, а безобидные спиритические сеансы. После чего ирландца оставили в покое.
В редакцию по мою душу, хозяин бюро ритуальных услуг "Happy End" пожаловал третьего сентября. Передо мной предстал сухощавый субъект, одетый в чёрный сюртук, опиравшийся при ходьбе на трость с набалдашником в виде нагло ухмыляющегося черепа. Весь его образ выражал трагическое веселье. ( А как ещё должен выглядеть владелец похоронного бюро с таким названием?) По-русски он говорил прекрасно. Однако стремился подчеркнуть акцент для пущей важности. Он уселся напротив меня и осведомился:
- Вы являетесь Андреем Харитоновым?
- Да. Чем могу служить?
- У меня для вас послание.
- От кого же?
- От княжны Наталии Друцкой.
Мой стол едва не полетел вверх тормашками, а вопль перепугал всю редакцию.
- Натали!!! Она жива!!!?
- Успокойтесь сэр. Сядьте и выпейте бренди, - он вытащил из кармана маленькую металлическую фляжку и протянул её мне. Пока я расправлялся с её содержимым, Патрик Коффин продолжил. - К сожалению девушки уже нет среди нас. Однако её призрак обосновался в моём заведении, что причиняет мне массу беспокойств... Не смотрите на меня так! Сначала дослушайте до конца.
В моём доме есть довольно мрачный подвал. Каждый раз, спускаясь в него, я чувствовал присутствие чего-то странного, незримого. При этом меня охватывало беспричинный ужас, и я спешил скорее выбраться наверх.
Сначала я думал, что у меня просто, как вы выражаетесь, поехала крыша. Но несколько дней назад, проходя по лестнице, которая ведёт из бюро на второй этаж в мою квартиру, меня обдало холодом и такой яростью, какой я никогда не испытывал. Мне почудиться топот ног и грубые ругательства.
А позавчера, проснувшись ночью, я увидел в своей спальне приведение юной леди. Её глаза умоляли о помощи.
"Чем могу служить, мисс?" - поинтересовался я.
И тут же перенёсся в Летний сад, в пору золотой осени. Увидел вас и княжну Друцкую, гуляющих по усыпанным листьями тропинкам.
- Да, прошлой осенью мы довольно часто бывали в Летнем саду.
- Вы беседовали, и я узнал ваше имя и место работы. Я понял, что девушка просит позвать вас.
Проснувшись утром, я счёл всё увиденное сном и собирался выкинуть из головы. Но не тут то было. С этого дня в моём доме стала твориться какая то чертовщина. Сами открывались и закрывались двери. Предметы всё время оказывались не на том месте куда я их положил. Я ощущал, что в доме помимо меня живёт кто то другой, или скорее другие, те кто раньше были живые, а теперь их тела превратились в прах на кладбище, но души остались там, где их застигла смерть. В общем, я, наконец, понял, почему это бюро ритуальных услуг досталось мне по бросовой цене. Весь дом кишел приведениями.
И тогда я отправился к вам.
В первый момент я счёл моего посетителя законченным психом и решил отправить куда положено. Но, утопающий хватается за соломинку. Вместо того чтобы вызвать карету скорой помощи, спросил:
- Чем вы докажете, что-то, что вы сейчас сказали не бред сивой кобылы?
Патрик Коффин оскалился:
- Я приглашаю вас в гости сегодня вечером. Захватите фотоаппарат и самую чувствительную пленку, которую сможете найти.
Вот так, третьего сентября в одиннадцать часов вечера я оказался у дверей похоронного бюро "Happy End". Прислонившись к стене, сидел набравшийся в стельку мужик. Рядом валялась пустая бутылка из под водки. Звякнув колокольчиком, я вошёл внутрь. Первое, что бросилось в глаза - несколько эксцентричные рекламные плакаты. На одном из них граф Дракула, поднимаясь из гроба, авторитетно заявлял: "Заказывайте гробы в Happy End. Мертвецу не найти лучшего места, чтобы отдохнуть после тяжёлой трудовой жизни". На другом Патрик Коффин перевозил почившего через Стикс. Родственники последнего, стоя на берегу, напутствовали его: "Пиши почаще Вася". Третий плакат украшала группа скелетов на кладбище в компании проституток. Они устроили себе на могиле столик с водкой и закуской. Надпись на нём гласила: "Бюро ритуальных услуг "Happy End" обеспечит вам приятную загробную жизнь".
Патрик Коффин встретил меня очень любезно. Он принёс бутерброды, бутылочку кюммеля, и мы, расположившись среди похоронных принадлежностей, стали ждать. Вскоре большие часы с маятником побили двенадцать, и... Ничего не произошло.
Ну-с, господин Коффин, - насмешливо протянул я. - Где же ваши призраки? Время как раз для них.
Хозяин похоронного бюро медленно и спокойно взглянул на карманные часы, затем указал на настенные.
- Эти часы отстают на сорок секунд.
По прошествии сорока секунд он так же медленно и спокойно указал на что то позади меня. Я, не менее медленно и спокойно обернулся. После этого единственное, что было медленно, правда, не слишком спокойно, так это мои глаза, вылезающие на лоб.
В пяти шагах от меня в воздухе парила Натали. Вернее её полупрозрачный бестелесный образ. Прекрасное вечернее платье было измято и разорвано, а волосы свисали беспорядочными прядями. Моё сердце протаранило грудь с силой парового молота, а перед глазами закружились в пьяном вальсе разноцветные огоньки. Вероятно я грохнулся в обморок, потому что в следующее мгновение обнаружил себя лежащим на полу, а Патрика Коффина сующего мне под нос нюхательную соль.
- Я прихватил её специально для вас, - сказал он. - Знал, что вы так прореагируете. Идёмте, леди зовёт нас с собой.
Призрак Натали сделал приглашающий жест.
- Одну минутку, - пробормотал я, нащупал фотоаппарат и заснял приведение, не очень, правда, надеясь на удачу.
Натали плавно поплыла к двери, ведущей в подвал. Мы последовали за ней. Спустились по ступенькам вниз. Переступив через порог подвала, мы одновременно переступили через порог времени. В углу стояла пышущая жаром железная печка. На железной кровати свернулась калачиком бледная и испуганная княжна Друцкая.
Наверху полным ходом шла бандитская оргия. Пьяные вопли и хихиканье проституток время от времени перемешивались с шумом дружеского мордобоя.
Вдруг заскрипел засов, дверь в подвал открылась. В проёме появилась нализавшаяся физиономия одного из анархистов. Он наклонился над девушкой. Произнёс заплетавшимся голосом:
- Мне наплевать на тех шлюх наверху. На них смотреть тошно, а слушать и того хуже. Я хочу тебя. Ты настоящая княжна. Образованная. Умеешь хорошо говорить и одеваться со вкусом.
С этими словами он навалился на Натали и принялся целовать её в шею.
Впервые в жизни я обложил ближнего трёхэтажным матом и с разворота врезал насильнику кулаком по почкам. Но моя рука прошла сквозь тело. Я не удержался на ногах и плюхнулся на пол.
Патрик Коффин сочувственно покачал головой.
- Господин Харитонов, поймите, всего того, что мы здесь видим, по настоящему нет. Вернее это происходило несколько месяцев назад. И теперь леди Друцкая демонстрирует нам нечто вроде киносеанса. Так что наблюдайте и не пытайтесь, что-либо исправить. Всё равно не выйдет.
Я поднялся и с тяжёлым сердцем последовал совету владельца похоронного бюро "Happy End".
Натали отбивалась от нападавшего как дикая кошка. Она кричала, расцарапал ему лицо, и угадила коленкой между ног. Но тот в горячке не ощущал боли и продолжал настойчиво сдирать с неё платье.
В это время на сцене появилось третье действующие лицо. Сашка Савицкий схватил своего дружка за глотку и стащил его с койки. Удар тяжёлой подошвой сапога в челюсть моментально отрезвил того, а дуло "маузера" оказавшегося у него в глотке заставило заскулить от ужаса.
- Я предупреждал, что если кто посмеет тронуть девушку, я того прикончу на месте?
Несостоявшийся насильник утвердительно кивнул.
- Ты один раз спас мою шкуру, когда у меня на хвосте висела охранка. Поэтому я тебя не убью. Но если ты ещё хоть раз даже приблизишься к мадмуазель Друцкой, твои мозги будут соскребать с этой стенки. Если понял - можешь идти.
Бандит на карачках выполз из подвала. А Савицкий присел на койку рядом с Натали.
- Не бойся больше этих скотов, - сказал он, обдав девушку волной винного перегара. Я не позволю им сделать с тобой ничего плохого. Я ведь не бандит. Они - да. Им лишь бы пограбить, нажраться водки и подцепить шлюху. А я борец за идею. На земле не должно быть бедных и богатых. Ну да что тебе говорить. Ты же аристократка. Мой классовый враг.
Питерский "робингуд" поднялся и, переваливаясь из стороны в сторону, вышел.
То, что он, по пьяни, забыл запереть дверь, Натали поняла только спустя некоторое время, когда прошёл шок от нападения. Это был её шанс. Девушка поднялась и, прокравшись мимо нас с Патриком Коффином, осторожно открыла дверь и выглянула на лестницу. Там никого не было. "Надо бежать, пока они не протрезвели", - пронеслось у неё в голове.
- Ваша леди, кажется, надумала сделать ноги, - прошептал хозяин похоронного бюро. - Идёмте за ней.
Мы бросились вверх по лестнице вслед за Натали. Путь к парадной двери через бюро был для неё закрыт. Там, среди гробов, крестов и венков, пировала банда Савицкого. Оставалось только подняться на второй этаж и выпрыгнуть из окна. Это было опасно, но не более чем оставаться заложницей.
- Ну же, - прошептал я, всё ещё надеясь, что Натали удастся сбежать и она вернётся домой живая и здоровая. - Тебе нужно только прыгнуть с высоты четырёх метров и добраться до ближайшего полицейского участка. Зная решительный характер княжны Друцкой я не сомневался, что она так и поступит.
Девушка уже была наверху. Мы следовали за ней неотступно. Она собиралась, было открыть одно из окон, но тут поднялся люк, ведший на чердак, и по лестнице стал спускаться Сашка Савицкий. Натали спряталась за шторкой. Главарь банды прошёл мимо, не заметив её.
Ах это женское любопытство! Ну почему Натали вдруг вздумалось вместо того, чтобы скорее бежать из этого проклятого дома, обязательно посмотреть, что он там прячет!
У меня сердце защемило от предчувствия непоправимой беды.
- Нет, Натали, умоляю тебя, не иди пожалуйста на этот чердак, - зашептал я, снова забыв, что ни она, ни те, кто пировал внизу не могли меня слышать, так как все они были уже несколько месяцев мертвы.
Патрик Коффин положил руку мне на плечо.
- Пытаться спасти девушку - гиблое дело, - сказал он. - Пойдёмте лучше за ней и посмотрим, что произойдёт.
Вслед за княжной Друцкой мы поднялись на чердак. Здесь было сыро, так как на улице шёл дождь, и темно. Только лучик от светившегося в соседнем доме окна просачивался через небольшое слуховое окошко. Он падал на стоявший в углу солидных размеров деревенский сундук. Натали осторожно приподняла его крышку и ахнула. Хозяин похоронного бюро "Happy End" издал неопределённый булькающий звук, а я просто открыл рот и не смог его закрыть. Золотых рублей и драгоценностей в этом сундуке было наверное на пол миллиона рублей, если не больше.
Несколько минут Натали не могла оторваться от этого зрелища. (Чего греха таить, мы тоже.) И эти несколько минут решили судьбу несчастной девушки. На лестнице послышался топот ног и проклятия. Побег княжны Друцкой был раскрыт.
Путь назад был отрезан. Но Натали не растерялась. Она бросилась к слуховому окну, открыл его и вылезла на крышу. Мы каким то странным образом перенеслись туда же. Ливень, подкреплённый дувшим с Финского залива холодным ветром, хлестал девушке в лицо. Железная крыша была мокрая и скользкая. Дрожа от холода и страха, Натали поползла к водосточной трубе, чтобы по ней спуститься вниз.
Вот она уже на самом краю крыши. Резкий порыв ветра заставил девушку вскрикнуть. Но голос её потонул в раскате грома. А при вспышке молнии мы увидели что княжны Друцкой на крыше больше нет. Она сорвалась вниз.
- Ты слышал? - произнёс на чердаке голос Савицкого.
- Чего слышал то? - ответил один из его людей.
- Кто то кричал на крыше. И когда я уходил, слуховое окно было закрыто.
Голова питерского "робингуда" высунулась из окошка и посмотрела прямо на нас с Патриком Коффином.
- Тут никого. Дьявольщина, куда она могла деться!?
Снизу кто-то закричал:
- Идите скорее сюда! Она здесь!
Мы тут же сами собой перенеслись к входной двери флигеля.
Мы стояли под дождём рядом с мёртвой Натали. Мне хотелось выть от бессилия и отчаянья. Банда Савицкого тоже была здесь в полном составе. Они перенесли тело в дом и стали решать, что с ним делать. В конце концов, сошлись на том, чтобы замуровать его в стене подвала.
Следующее, что показал нам призрак девушки, было утро гибели банды Савицкого. Мы снова были на чердаке. Сашка сидел рядом с сундуком и подсчитывал золотые и серебреные рубли. Вдруг в слуховое окошко, которое было открыто со дня гибели Натали, проскользнул ловкий как кошка молодой человек. Савицкий повернулся и упёрся взглядом в ствол револьвера.
- Не шуметь, полиция, - серьёзно предупредил он.
Савицкий кивнул головой.
- Сколько народу в доме.
- Шестеро, считая со мной, и хозяин заведения.
- Все спят?
- Да.
- Хорошо, - полицейский высунулся в окно и замяукал не хуже чем заправский мартовский кот. По двору затопали десятки ног жандармов, окружая логово анархистов.
Молодой полицейский сделал роковую ошибку, повернувшись спиной к Савицкому. Тот молниеносно выхватил из сапога финку и метким броском вогнал её в горло разведчика. Тот захрипел, захлёбываясь кровью, но, падая, успел выстрелить. Пуля вошла Савицкому в глаз, разбрызгав по деревянным балкам его мозги.
Дом тут же пришёл в движение. Остальные пятеро анархистов проснулись и полуголые, но вооружённые до зубов взобрались на чердак. Они увидели лежащего возле сундука с сокровищами своего атамана, а в пяти метрах от него полицейского с пробитым ножом горлом. На улице слышался топот сапог жандармов, окружавших дом.
У бандита, который пытался изнасиловать Натали, сразу сдали нервы. Послав всю петербургскую полицию, куда Макар телят не гонял, он принялся палить из револьвера через слуховое окно по двигавшимся по двору теням. Кто-то вскрикнул. И тут же в ответ засвистели десятки пуль. Они в мгновение ока превратили в груду битого стекла все окна, отскакивали от стен и носились по комнатам как злобные пьяные жуки.
- Один остаётся здесь, остальные вниз к окнам! - скомандовал один из подельников Савицкого, являвшийся его правой рукой. Он первый пришел в себя от неожиданности и испуга и принял на себя руководство бандой.
В таких обстоятельствах ослушаться его никто не посмел. Ожесточённая перестрелка продолжалась минут пять. Один из осаждённых был убит отрикошетившей от стены пулей. Затем огонь со стороны полиции прекратился. Вперёд выступил Николай Иванович Извольский. Приложив к губам морской рупор, он заговорил:
- Господа анархисты! Ваш дом со всех сторон окружён сотней хорошо вооружённых жандармов. Они перекрыли все лазейки и получили приказ стрелять на поражение! Поэтому у вас только два пути! Первый - уйти от сюда живыми, но в кандалах прямёхонько отправиться на Сахалин! Второй - без кандалов, но на кладбище! Советую выбрать Сахалин! Говорят там красивая природа! На размышление час! Время пошло!
На смену пальбе пришла напряжённая тишина.
Все анархисты собрались на совещание на чердаке. Сюда же приволокли испуганного до смерти хозяина дома.
- Господин Извольский любезно предоставил нам час передышки, - обратился к остальным принявший на себя обязанности атамана. Это как раз то, что нам нужно. Если кто-то желает сдаться - пусть уходит прямо сейчас и не мешается под ногами.
В глазах хозяина дома засветилась надежда.
- Я лучше отдамся на милость правосудия, - сказал он. - Вам от меня всё равно никакого прока. Я даже стрелять не умею.
Он встал, повернулся и собирался, было спуститься вниз, но новоиспечённый атаман сделал знак одному из своих. Тот вытащил из кармана тонкий шнурок, в мгновение ока накинул его на шею несчастному и удавил его. А тело столкнул ногой вниз.
- Хорошо, - сказал главарь анархистов. - От крыс избавились. Теперь пора подумать о том, как выбраться от сюда. Первым делом надо спрятать сундук. Вы сейчас спуститесь в повал и замуруете его цементом в яме для картошки, а сверху навалите кучу дров. Я буду здесь, следить за полицией. Не доверяю я Извольскому. Он хитрая бестия.
Трое бандитов взяли сундук и сделали так, как велел их новый вожак. Через пол часа они вернулись и поклялись друг другу что вернуться за сокровищами только все вместе и разделят их между собой поровну. А если кто-то из них в одиночку, или посторонний человек попытается завладеть сундуком, то он обречён на смерть.
Время ультиматума истекало. Было решено, что трое выберутся из дома через подвальное окно, и подползя незамеченными к жандармам, караулившим арку, ведшую в соседний двор, неожиданно откроют по ним огонь, и перебив всех прорвутся сквозь окружение. Главарь же будет прикрывать их с крыши, а затем скроется, воспользовавшись суматохой.
Когда план был принят, трое анархистов направились в подвал. Мы с Патриком Коффином последовали за ними. Они один за другим бесшумно выскользнули наружу и растворились в темноте. Но стрельбы за этим не последовало. Подождав минут пять мы выглянули в окно. На улице было пусто. Ни анархистов, ни полицейских, никого. Мы поняли, что путешествие во времени окончено. Я посмотрел на часы. Было без пяти два утра. Мы с Патриком Коффином поднялись наверх. Ирландец налил два полных стакана неразбавленного бренди. Мы залпом осушили их и только после этого окончательно вернулись в реальность.
- Теперь мы знаем, что случилось с Натали и где её тело. Надо срочно сообщить в полицию и князю, - сказал я.
И хоть надежды увидеть девушку живой не осталось, мне все-таки стало легче. Самые худшие известия всегда лучше никаких известий.
Но Патрик Коффин отрицательно замотал головой.
- Вы забываете, что леди показала нам, где спрятаны сокровища, которые могут обеспечить нас на всю жизнь. Она явно считала, что мы распорядимся ими лучше, чем банда Савицкого. Подождите с полицией хотя бы до утра.
После недолгих размышлений я признал правоту хозяина похоронного бюро.
- Семьдесят процентов мне, как хозяину здания, тридцать вам, - сказал Патрик Коффин.
- Не пойдёт, делим баш на баш, - отреагировал я.
- Как это? Я не понял фразу.
- Пятьдесят на пятьдесят.
- Ладно, пусть будет по-вашему. Я, в общем, другого и не ожидал. Но надо же было поторговаться, для приличия.
- У вас есть кирка и лом?
- Найдётся.
- Тогда берите их и идёмте в подвал.
Патрик Коффин прихватил инструменты, и мы пошли вниз.
- Моя бабушка, - говорил хозяин "Happy End", - была самой настоящей ведьмой. Не шарлатанкой. Она действительно могла общаться с мертвецами. Как то она рассказала мне одну историю про разбойника, жившего лет сто назад. Он награбил много золота, спрятал его в своём тайнике и поклялся убить каждого, кто притронется к нему. Разбойника этого вскоре выследили и убили два английских сквайра. Они нашли при нём карту, где было указано местонахождение тайника. Англичане отправились на поиски сокровищ, и больше их никто никогда не видел. Моя бабушка сказала, что их убил призрак того самого разбойника. Он поклялся охранять своё золото, и будет делать это даже мёртвым.
- К чему вы мне это рассказываете, господин Коффин?
- Надо быть настороже. Призраки банды Савицкого здесь, в доме. Я слышал их. И они тоже поклялись никому не отдавать своих богатств.
Мы зажгли керосиновую лампу, которая висела на крюке над дверью.
Подвал сильно изменился с тех пор, как здесь содержали Натали. Он был пуст, только задняя его часть была завалена дровами. Под ними и лежали, замурованные в цемент сокровища банды Савицкого. А рядом в стене за кирпичной кладкой покоилось тело Натали.
Похоронное бюро огласилось громким стуком. Патрик Коффин с ловкостью заправского могильщика орудовал киркой. Я помогал ему, подцепляя ломом и вытаскивая куски цемента. Немало с нас сошло потов прежде чем мы извлекли на свет божий большой крестьянский сундук.
Доставить его наверх было поистине адским трудом. Весил он, наверное, пудов восемь. Втащив сундук в зал, мы замертво рухнули на пол и минут десять приходили в себя. Но овчинка стоила выделки. Золота и драгоценностей там оказалось на семьсот пятьдесят тысяч рублей, как впоследствии было подсчитано.
Когда мы отдышались и насмотрелись на богатство, обладателями которого мы стали, я сказал ирландцу:
- Теперь идём, надо извлечь и стены тело Натали.
Мы снова спустились в подвал. Патрик Коффин одним ударом проломил кирпичную кладку, где была замурована княжна, а я ломом принялся крушить стену вокруг. Нас обдало волной трупного запаха и всё, что осталось от девушки рухнуло на пол, едва не рассыпавшись на кусочки.
Перед приходом к Патрику Коффину я плотно поужинал. Теперь всё что я съел, в считанные секунды оказалось на полу. Пока меня выворачивало наизнанку, хозяин похоронного бюро осторожно завернул останки Натали в брезент.
- Это с непривычки, - назидательно сказал он. - Поимеете трупы с моё, быстро привыкните.
Ирландца подвело знание оборотов русского языка, но из за этого меня вырвало ещё раз.
Однако настоящие неприятности начались, когда мы собрались подняться наверх. Дорогу нам преградила банда Савицкого. Естественно в бестелесном эфирном виде. Главарь стоял впереди. Из его выбитого пулей глаза стекала жидкость. У одного из анархистов живот был вспорот жандармской шашкой, и кишки свисали наружу спутанным свёртком дряблых кровавых канатов. Остальные выглядели не лучше.
Нас обдало волной такой дикой злобы, что меня всего передёрнуло. Эта до предела кошмарная компания явилась, чтобы прикончить нас за то, что мы посягнули на их собственность. Сказать, что мы смело встретили опасность, значит бессовестно лгать. Сборище злобных призраков - это было через чур для наших бедных нервов. От страха мы превратились в восковые фигуры мадам Тюссо. А когда паралич прошёл, бежать было уже поздно. Я почувствовал, как невидимая рука сжала мне изнутри горло, и понял, что это конец. В глазах замелькали красные круги. Я перестал ощущать свои конечности. Сквозь пелену я увидел Патрика Коффина, так же как и я болтавшегося в воздухе и бившегося в судорогах удушья.
Чтобы спасти нас нужно было чудо. И это чудо произошло. Натали холодным вихрем пронеслась мимо нас и отважно бросилась в схватку с бандой призраков. В воздухе замелькали энергетические разряды. Запахло электричеством. Рука, сдавливавшая мне горло, разжалась. Я больно ударился об пол и закашлялся, пытаясь отдышаться. Рядом со мной валялся полумёртвый Патрик Коффин.
В своей хрупкой телесной оболочке у Натали не было ни малейшего шанса справиться с шестерыми здоровенными мужиками, но у призраков, вероятно, своё измерение силы. Ей хоть и не без труда удалось сдерживать натиск головорезов Савицкого, пока мы не пришли в себя.
- Ваша бабушка случайно не говорила вам, как можно выйти живыми и богатыми из подобной ситуации? - осведомился я.
- К счастью говорила, - прохрипел тот. - Приведения привязаны к дому. Если мы сожжём его - они отправятся прямо в ад.
- А Натали? Что будет с ней?
- Не волнуйтесь, её душа возродиться в другом теле и возможно вы даже встретитесь.
Больше ничего не обсуждая, мы, прихватили тело княжны и устремились наверх. Оказавшись в бюро мы положили останки девушки на сундук и схватив его за ручки, не чувствуя с перепугу его огромного веса, выволокли сокровища на улицу.
Ночь была ясной и прохладной. Пьянчужка под окном на минуту проснулся, поглядел на нас шальным глазом и снова отправился в "белое безмолвие".
- Ну, кто вернётся туда, чтобы поджечь дом? - Отдышавшись, спросил Патрик Коффин. - Бросим жребий?
- Нет, пойду я. - Не то, чтобы мне очень хотелось бросить вызов призракам-убийцам, но там была Натали, одна одинёшенька против их всех.
- Патрик, где у вас в доме храниться керосин?
- В моей квартире на втором этаже, - и он объяснил мне, как найти канистру.
Я устремился вперёд. Дверь в подвал была распахнута. Внизу с дьявольским треском сверкали электрические разряды. Казалось, что кто-то сумел затащить туда грозовую тучу средних размеров. Натали ещё удавалось сдерживать банду Савицкого.
На то, чтобы найти канистру в квартире Патрика Коффина понадобилось минут пять. Открыв её, я быстро сбежал вниз и принялся разбрызгивать керосин по зале уставленной похоронными принадлежностями. Затем закурил папиросу и крикнул:
- Хватит Натали, отпускай их! У меня есть, чем встретить их!
Сверкание электрических разрядов прекратилось, и шестеро призраков вырвались из подвала.
- Эй, Савицкий, - с холодной угрозой произнёс я. - Сейчас я брошу эту папиросу, и вы все отправитесь к чертям на сковородки.
Я бравировал и это едва не стоило мне жизни. Резкий порыв холодного воздуха погасил мою папиросу. Входная дверь захлопнулась, а ручка её раскалилась до красна, так что к ней невозможно было притронуться. На окнах были решётки. Я оказался в ловушке.
Первыми в воздух взмыли венки и закружились в леденящем душу хороводе. Затем в меня полетели предметы обстановки. Могильный крест, на котором был искусно вырезан веселящийся скелет с во фраке, цилиндре, и с тросточкой больно ударил меня по голове. Я упал на колени и, кажется, на секунду отключился.
Когда я протёр залитые кровью глаза, то увидел, что банда Савицкого подняла в воздух огромный дубовый гроб, способный своим весом размазать по твёрдой поверхности кого угодно. Призраки издали победный клич. Это, конечно, не был радостный вопль шести глоток, скорее он походил на удар ультразвуковой кувалды мне по ушам. И гроб со скоростью пушечного ядра протаранил мне грудь. Я отлетел к двери, стало больно дышать, изо рта потекла кровь. Судя по всему, количество рёбер в моём теле удвоилось.
А призраки, тем временем разворачивали гроб, чтобы нанести последний удар.
От боли и близости смерти страх исчез. Его сменила холодная расчётливость. В голове за доли секунды созрел план. Мобилизовав последние остатки сил, я поднялся, достал из кармана зажигалку, чиркнул колёсиком и бросил её в лужу керосина. Комната запылала. Желание призраков прикончить меня удвоилось. Я почувствовал это по ещё одному удару ультразвуковым молотом. Они нацелили гроб прямо мне в голову. Но за мгновение до того, как он вышиб бы мне мозги, я бросился на пол. Гроб пронёсся надо мной и обрушившись всей своей массой на дверь, сорвал её с петель.
Я выполз на улицу из объятого пламенем бюро и тут же был подхвачен двумя парами рук, Патрика Коффина и очухавшегося пьянчужки.
- Ты кто, поджигатель? - тупо спросил последний.
- Нет, белая горячка, - съязвил я.
- Точно, я только что видел, как за тобой гонялся летающий гроб. Кому же ещё такое привидеться? Боже, я допился до белой горячки. - И он в полном отчаянье побрёл проч.
Мы с Патриком Коффином сидели, прислонившись спиной к сундуку с сокровищами, и смотрели на горящий флигель. Железная фляжка с бренди переходила из одних рук в другие.
Кто-то из жильцов соседнего дома вызвал пожарных. Но раньше, чем они приехали, все, наблюдавшие пожар, стали свидетелями необычного явления. Сначала из огня один за другим вырвались шесть чёрных сгустков энергии и растворились в таком же чёрном ночном небе. Затем над горящим домом появился небольшой светящийся шарик. Некоторое время он висел в воздухе, а затем устремился вверх и слился с одной из ярких звёзд так редко появляющихся на вечно пасмурном питерском небосводе.
- Натали попрощалась со мной, - сказал я.
- Нет, господин Харитонов, она сказала вам "до свидания".
* * * *
Мне осталось рассказать совсем немного. Пока горел дом, мы с Патриком Коффином сочинили более-менее правдоподобную историю для полиции, естественно без упоминания о сундуке с сокровищами.
Натали похоронили через несколько дней со всеми причитающимися обрядами. Меня на похоронах не было. Я все ещё валялся в больнице со сломанными рёбрами, да и не выдержал бы я этого зрелища.
По возвращении домой я проявил плёнку, которая была в фотоаппарате во время моих приключений в похоронном бюро "Happy End". Я отснял всего один кадр и очень боялся, что он не получится. Но опасения были напрасны. На снимке был ясно виден призрак Натали Друцкой. С тех пор я ношу его с собой в бумажнике, ведь, как оказалось, у меня нет ни одной её прижизненной фотографии.
Я не кому не рассказывал, что таскаю с собой фотографию приведения. Меня бы неправильно поняли.