Я жил во дворцах мирозданья. Я знал все пути светил.
Я видел миров увяданье, и заново их творил.
Во имя Закона и Правды, сражался я в тысячах войн,
Пока не услышал однажды: «Довольно! Вернись домой!

Там ждёт тебя ветхая кровля, и птичье гнездо за окном,
Малина, и рыбная ловля, и солнышко день за днём,
Там нет ни войны, ни сраженья, лишь тихие ласки земли,
В которую все поколенья, жизнь давши тебе, ушли.

Вернись! Лишь в родительском доме ты вновь обретёшь уют,
Ты вспомнишь те песни, что кроме как дома, нигде не поют,
Твой долг — здесь остаться, продолжить, давая времени путь;
Иные дороги — ложны; постигни судьбы своей суть!»

Сомнения сердце терзали, но долг перед родом сильней;
Я смог бы остаться едва ли, отвергнув близких людей.
И вдаль, разбивая ноги, отправился я на зов —
Увидеть родные пороги, попасть под родительский кров.

Здесь дом, здесь земля родная, здесь каждый и всякий — свой;
Встречают меня, улыбаясь, гудят, как пчелиный рой.
Девчонки на выданье стонут, у старших — складки на лбу:
«Довольно скитаться, потомок! Прими же свою судьбу!

В дожди, и в вёдро, и в бурю ты будешь надел свой пахать,
И скудную землю бурую кормилицей вечною звать,
Ты будешь молить о милости все высшие силы небес,
И, если твой хлебушек вырастет, он будет важней всех чудес.

Тебе нужно выбрать в жёны для семени крепкий сосуд.
Детишками окружённые, легко твои дни пройдут.
Как предки твои, год за годом — попашешь, посеешь, пожнёшь,
И вслед за своим народом в свой час к нему отойдёшь!»

Так вот оно, ваше счастье? Да я ли не звал вас с собой —
Туда, где не властно ненастье, где яства любые — горой,
Где сила и правда — с нами, где нет в молитвах нужды,
Где ясное наше знамя превыше всей мелкой вражды?!

Зачем вы оставили небо, зачем вы вернулись к земле?
Зачем ради скудного хлеба отвергли вы нимб на челе?
В чём ваша правда, в чём сила? Ведь я вам не раз помог
Увидеть во славе светила, шагнув за свой низкий порог!

Мы б сами писали законы для всей вселенной в веках,
Сияли бы наши троны, весь мир у нас был бы в руках.
А что же взамен? Неужели — покой тепловатой земли
И мягкий тот хлеб, что мы ели? Что отдали, что обрели?!»

«Нельзя перечить природе, что нам для счастья дала
Лишь эту землю, и воду, и смерть, что сотрёт все дела.
Перечить ей — жить против предков, против обычая жить,
Подламывать сочную ветку, что будет плоды приносить.

Нельзя, отступив от природы, менять самоё себя;
Родятся дети-уроды, плоды поколений губя.
Природа нас любит такими, какими нас создала,
А ты поносил её имя; моли, чтоб назад приняла!»

Так значит, ваш бог — природа; она и светла, и мудра?
Начертано нашему роду просить от неё добра?!
Нет, я не играю в эти загадки для малых сих;
Мы выросли, мы — не дети, нам хватит богов чужих!

«Опомнись! Ведь ты же просто такой же, как все мы, раб!
Свободу иметь непросто, пускай ты и мудр, и храбр.
И что же за радость, сражаясь, держать на плечах небеса?
Лишь здесь твои дни, умаляясь, способны дарить чудеса.

Охваченный гневом сраженья, вкусишь ты всю горечь потерь,
Познаешь ты боль пораженья, и рабскую долю, поверь,
И только, прижавшись к землице, родимой, комкастой, сырой,
Рад станешь травинке, и птице, и смерти, что дарит покой!»

Зачем меня вы позвали, чтоб рабским украсить ярмом?
Нет, рад я буду едва ли остаться в наряде таком!
Довольно! Я — в путь обратный! Дорога наверх трудней,
Но всё же намного приятней, чем ваше течение дней!

«Не смей уходить, потомок бесчисленных родов людских!
Дары из твоих котомок — игрушки! Что проку в них?
Тот проклят будь, кто отказался делить с нами нашу судьбу!
Мы сделаем, чтоб ты остался — неважно, живым иль в гробу!»

Так вот они, лики уюта, вот отчего дома цена!
Нет, здесь не найду я приюта, и в этом есть ваша вина.
Я тоже ведь звал вас в гости, но кто поднялся ко мне?
И замыслы ваши вы бросьте, не то навлечёте мой гнев!

И, чтобы на долгие годы оставить в вашем краю
Память о том, что народы способны знать правду мою —
Услышьте моё решение; пусть в этот прощальный час
Со мной по тропе возвышения уходит одна из вас!

Я ждал, пока ропот проклятий всё громче гремел вокруг.
Но, выйдя из отчих объятий, одна покинула круг,
И низко мне поклонилась, и руку мне подала,
И вверх по тропе устремилась, которая в небо вела.

Я видел небесные дали, и видел лица родных;
Они меня вслух проклинали, но благо жило среди них.
И та, что мою дорогу решила со мной разделять,
Могла подождать у порога — и всё же не стала ждать.

Мы шли всё выше, и выше, сквозь все заботы земли,
Проклятия стали тише, и звёзды нам свет свой зажгли.
Здесь вновь мне творить и сражаться, нести миру Власть и Закон,
И лишь иногда — поражаться тому, чего был я лишён…