Двенадцать серий-глав "Зеркала Правды", опубликованные только что в моём ЖЖ, относятся к категории давно запланированных мной литературных шуток. Поводов к осуществлению этого плана было несколько, причин же - только три: во-первых, я ненавижу всяческого рода секретную деятельность, особенно - направленную на тайное облагораживание общества; во-вторых, я столь же сильно ненавижу самообъявленную касту т.н. "Учителей", готовых сплошь да рядом вбивать в головы кому угодно основы духовности и морали. В-третьих и в-последних, меня серьёзно, по-настоящему, достали публикующиеся в последнее время всё чаще фантастические тексты на тему построения коммунизма методами примерно такого типа: "...а потом пришёл наш Красный Дед-Мороз, навалял люлей ихнему импортному Санта-Клаусу, построил коммунизм для всех детей мира и на прощание усыпал небо красными-красными кремлёвскими звёздами!". Слов нет, мечтать не вредно, но есть такая категория мечтателей, которую капитан Врунгель, помнится, ни при каких обстоятельствах не советовал сажать у пушки. А я, будь моя воля, не подпускал бы их без необходимости и к перу.
В превосходной повести Стругацких "Попытка к бегству" прав во всём Саул и совершенно, кардинально неправы Антон с Вадимом. Это и натолкнуло меня когда-то на идею "Зеркала Правды" (сюжета, а не романа, конечно). Цивилизация. которая не помнит и не хочет помнить свою историю, народ, который не задаёт вопроса "Зачем?" - система, обречённая на гибель и разложение социальными паразитами всяческого рода. Худшие из этих паразитов - наивные мечтатели, не желающие видеть глубже, чем позволяют им декорации их фантазий, и требующие подчинения живой логики мира этим фантазиям; за ними следом, шаг в шаг, идут те практичные и подлые типы, которые прекрасно приспосабливаются к обиранию плодов с любой чужой мечты; наконец, за этой швалью в проран общественной ткани валом внедряется гной - диссиденты, морализаторы-теоретики, учителя нравственности, шпионы всех мастей и т.п. Единственный способ охраны цивилизации от них - правда. Правда ни при каких обстоятельствах не должна подменяться мечтой. Да это и не требуется: мечта и правда прекрасно уживаются рядом. Это беспочвенная фантазия не выдерживает соприкосновения с правдой. Не зря же в большинстве писаний наших Интернет-леваков так чётко противопоставляются "прекрасное советское далёко", которое, как король, было в прошлом и будет в грядущем - и мерзкое, бессмысленное настоящее, составленное из олигархов, проституток и продажной рекламы стирального порошка! Эти люди не понимают (и не хотят понимать), что настоящее - не только полигон для формирования будущего, но равноправная часть истории, где контуры этого будущего уже строятся не из воздушных облаков фантазии, а из вполне реального кирпича и стали.
Характерным признаком пренебрежения уроками собственной истории является вождизм. Я знаю достаточное количество людей, поклоняющихся мерзозойскому тиранозавру с усами и трубкой, чтобы заявить ответственно: вождизм, одно из характернейших свойств фашизма, представляет собой самую серьёзную опасность для нынешнего коммунистического движения. Вторая опасность того же уровня - национализм, ощущение избранности собственного народа на пути претворения в жизнь Главных Светлых Идеалов; третья - религиозность, вера в то, что коммунистический строй индоктринирован идеями мистического порядка; четвёртая и последняя опасность - неумеренное фантазирование на тему "воспитания новых людей", которые только и должны населять прекрасный новый мир. Общество планеты Синиз больно всеми четырьмя этими пороками; нет ничего удивительного, что "низы" его рассуждают о высокой морали, но не имеют выраженного мнения ни по какому вопросу и тихо диссидентствуют, а в "верхах" царит оголтелый фашизм самого отвратительного толка.
Что нужно было бы сделать для преобразования такого общества? Демократия, прямая и гласная, полностью исключает вождизм, власть авторитетов и тайные операции любого рода; вместе с тем, она возлагает на каждого члена общества тяжкое бремя общественных обязанностей. Передать свою совесть и мораль на попечение тех, кто в ней лучше разбирается, в такой системе не выйдет ни при каких обстоятельствах. Но это напрягает и заставляет поубавить пыл при фантазировании о прекрасных горизонтах; поэтому воспылавшее тягой к духовному совершенству общество гораздо скорее предпочтёт себе вождя. Второе важное преобразование - осознание того, что исторические механизмы и законы не меняются по прихоти людей и сами по себе отнюдь не "моральны". По сей день я знаю немало "коммунистов" и "марксистов", которые на полном серьёзе убеждены, что феодальный, рабовладельческий и т.п. строй представляет собой не экономическую систему, а способ произвольного насилия одного человека над другим, более слабым; т.е. они в принципе не знакомы с азами политэкономии. То же касается истории, в т.ч. - недавней истории собственной страны. А ведь принятие решений в вопросах, касающихся человека и человечества, абсолютно невозможно без глубочайшего понимания самой сути этих вопросов! Но - "знания порождают скорбь", поэтому общество синизского типа предпочитает и предпочтёт удовлетворяться вместо понимания дешёвыми штампами: человек, мол, по природе добр и светел, но вот подлые капиталисты и помещики окончательно развратили его рекламой стирального порошка, да и вообще - сделали рабом IKEA.
Вот поэтому общество Синиз, построенное на принципах самых моральных и гуманных фантазий, я выписал довольно густыми чёрными красками - и ни чуточки не сомневаюсь в своей чести и своём праве поступить именно так!
Конечно, раскрыть эту тему в полном объёме мне не удалось. Сюжет в своё время был практически сорван, а роман, имеющий, кстати, к сюжету весьма опосредованное отношение, писался а-ла прима, урывками между работой, и выкладывался в Интернет прямо по мере появления очередной серии. Такое отношение не способствует глубокой разработке проблемы, заслуживающей, пожалуй, более серьёзной по форме и содержанию книги. Однако проделанной авторской работой я в целом удовлетворён. Радует также то, что мне почти удалось избежать прямого цитирования: собственно, прямых цитат во всём тексте пять, если считать сцену с обменом агентов и первый разговор Кафуфа с Гирканом. Остальные цитаты вплетены в сюжетную канву достаточно по теме. В частности, вычислителя "Диалектики" действительно звали Тимур - и лишить главного героя удовольствия поговорить с ним в эфирно-экстрасенсорных тонах значило проявить своеобразное неуважение к последнему мэтру советской фантастики. Что до вещей класса семигранной гаечки или девяти дней одного года - такие вещи вставлялись в текст попутно и как бы для разгона. К этому обязывает жанр, и считать это цитированием я бы не стал.
В заключение приведу ответы на небольшую подборку FAQ, задававшихся главным образом приватно во время публикации повести в ЖЖ. Возможно, другим читателям "Зеркала Правды" эти вопросы тоже приходили в голову.
Q: Это произведение - явный фанфик по Ефремову и по Стругацким. Почему же тогда так непохоже?
А: С точки зрения жанра, "Зеркало Правды" - это скорее пастиш, чем фанфик. Но если есть желание считать это именно фанфиком - я не возражаю; пусть это будет фанфик по романам Юлиана Семёнова; я проверял - достаточно похоже.
Q: Я не узнаю часть событий в главной сюжетной линии; откуда они взяты?
A: События достаточно логично происходили сами по себе. Ещё раз повторюсь: считать эту повесть "фанфиком" - техническая ошибка!
Q: Имир Торвен непохож на ефремовских землян. Это ошибка автора?
А: А все русские похожи на главных героев "Евгения Онегина"? Кроме того, мистер Объективные-Законы-Истории не только и даже не столько землянин, сколько "гражданин галактики"; он прежде всего - человек, а уже потом - носитель определённых культурных и социальных ценностей. Вот в сюжете - там как раз все вели себя как земляне у Ефремова (ну, почти все); а в книге - я счёл это не самым важным. С другой стороны, от логики ефремовских землян Торвен специально нигда не отклоняется; просто он не ведёт идеологических дискуссий с владыками (после "Часа Быка" этот метод уже можно было признать устаревшим) - он готовит революцию, обращаясь к общественным механизмам шарового скопления. А это требует и другой логики действий, и другого языка повседневного общения. И тем не менее, я не вижу, где бы он выходил за предложенные Ефремовым рамки.
Q: И вы думаете, Ефремов хотел бы видеть в своём будущем обществе таких героев?
А: Не знаю, я не Ефремов. И не пытаюсь ни выдавать себя за него, ни искать некую эзотерическую сущность в его книгах, стряпая на их основе священные писания. Но мне почему-то кажется, что Ефремов бы не расстроился.
Q: Почему Торвен убил доктора Собо, а не обратился к суду общественных институтов Синиз?
А: Земное право основано на этике, право Синиз - на морали. Этика диалектична и объективна, в то время как мораль основана на трансцендентных, спущенных свыше нормах. На поле морали противники Торвена переиграли бы его, доказав правоту и необходимость грязного вмешательства в чужие дела - в конечном итоге, все эти гнусности делались "ради мира и прогресса". А генерал бы погиб. И война с Доркиром началась бы на Атмаре. Так что этика, в т.ч. этика спасения множества жизней и ресурсов, была здесь всецело на стороне Торвена.
Q: Почему Торвен вообще не обращался к общественному мнению Синиз?
А: На Синиз нет общественного мнения. В тексте изложено - почему. Мнение в обществе, придающем слишком много значения "Учителям", всегда формируется теми же "Учителями" и представляет собой разновидность религиозного догмата. А земляне чужды религии.
Q: Общество Синиз выглядит вполне гуманистическим и высокоразвитым; почему же им тогда управляют такие сволочи?
А: Разгадка в том, что общество Синиз именно выглядит таким гуманистическим. Высокие мечты и высокие идеалы - это очень хорошо для повседневного употребления; но для тех, кто принимает решения в таких условиях, просто необходимо знать правду. А это создаёт очень сложный комплекс ощущений: от циничного разочарования до чувства сопричастности тайной власти. В целом всё это действует на психику разлагающе, поэтому "позитивная реморализация" у допущенных к правде представителей власти случается всё реже. Под конец один лишь авторитет лидеров и относительная стабильность привычных общественных структур удерживают от общего разложения весь социум; но, когда то или другое падает, наступает полный абзац. Что, собственно, и начало происходить в эпилоге.
Q: Не слишком ли просто осуществляются контакты между различными народами шарового скопления?
А: Эти контакты созрели исторически. ИИТ и Комитет Сопротивления уже давно ведут их. Остальное - дело техники, например, переводных машинок.
Q: Кто такой доктор Собо - дурак или тонкий профессионал?
А: Тонкий профессионал, развращённый ощущением безнаказанности и власти - т.е., типичный агент ИИТ! Дурака Торвен бы обезвредил менее радикальными методами.
Q: Можно ли с точки зрения чести одного человека оценивать право другого?
А: Можно, но в этом случае не избежать субъективизма. Для баланса чести и права, находящихся вообще-то во взаимосвязи, на Земле существуют тонкие и точные общественные институты. В их отсутствие выбор обычно делается в пользу права: этот инструмент более объективен. Однако из этого правила существуют исключения.
Q: А где тогда беременная радистка?
А: Вы знаете, он просто не успел.
Q: Почему в оформлении Синиз так много "восточных мотивов"? Это ведь достаточно непопулярная традиция. Не проще ли было бы выписать японскую культуру, например?
А: Я не люблю Японию, в том смысле, что меня ей достали. (Япония как страна мне очень нравится, но мне вообще много стран нравятся.) Что удивительного, что я нашёл требуемый аромат экзотики немного поближе? А любителей хокку и самураев, возможно, порадует следующая книжка - 'Пресс-папье'.
Q: Доктор Кшеш-Маалу - это ещё и парафраз Камилла из "Далёкой Радуги"?
А: Да, конечно. Ещё и он.
Q: Оранжевые торы-миолмы и заёмная совесть - это скрытые аллюзии на "Волшебный локон Ампары" и т.д.?
А: Я их не скрывал. Было бы большой ошибкой считать, что мои горизонты чтения ограничиваются Ефремовым. А "Волшебный локон Ампары" я держу под рукой: для меня эта книжка в своё время послужила справочником по адекватному поведению в Москве, например.
Q: А какая аллюзия тогда самая завуалированная?
А: На Ниро Вульфа и Арчи Гудвина, конечно. Чтобы узнать Владимирова, Ладейникова или Корнеева, большой начитанности не надо, а вот кресло, рассчитанное на вес в одну седьмую тонны, не всякий вспомнит. Ну, и ещё на Фантомаса: "он улетел в ракете, поднять в воздух истребители!" и "сидит сейчас в вагоне-ресторане и жрёт, жрёт, жрёт, жрёт!".
Q: Что вы вообще имеете против идей Синиз? Социальный и эволюционный прогресс, причём довольно быстрый. Отсутствие преступности и насилия. Разве это не результат?
А: "Не быть крепку царству, основанному на ябеде и лжи".
Q: А космическая война - это, по-вашему, нормальный результат усилий по нормализации исторической обстановки на Синиз?
А: К войне никто не призывал. А вот сама возможность получить отпор не раз ставила в истории на место зарвавшихся политиков. Взять хотя бы атомный паритет.
Q: А почему в конце романа Комитет Сопротивления так странно выглядит?
А: Он порождение точно той же общественной среды, что и официальные лидеры Синиз. Цели у них другие, а методологическая база - та же. Другую ещё надо наработать.
Q: Вы не верите в высшую природу духовного начала в человеке? Не верите, что познание и преобразование себя и природы - высшая цель разума?