Пульс едва прощупывался, и доктор посчитал, что шансов у девушки почти нет. Старый врач встал с колена, потер у переносицы и еще раз взглянул на человека, которого казалось, выбросили и теперь он уходил из этого мира. Человек в белом халате с холодной циничностью взвешивал шансы девушки и наконец, пришел к выводу, что перед ним человек, которого он спасти не в силах.
-Геннадий Вениаминович,- заговорила медсестра,- что мы делаем?
Геннадий Вениаминович тяжело вздохнул и сказал. - Красивая. Как так-то?
За спиной медсестры было несколько соседок, которые сразу начинали подбирать ответ на риторический вопрос Геннадий Вениаминовича. Сама медсестра лишь пожала плечами, показывая, что она до сих пор ждет указаний. Но Геннадий Вениаминович молчал, он опять опустился на колено и поднял маленькую баночку, на которой аккуратными латинскими буквами было написано "Phenobarbital". Он потряс баночку, пусто. Развернул, чтобы посмотреть количество таблеток в пузырьке.
-25 граммов,- он проговорил тихо.
-Что, Геннадий Вениаминович?
-Нет, нее-е. А вы знали ее?- Он обратился к соседям. Бабки за спиной медсестры дружно закивали.- Она не страдала нервными разладами, может быть нарушение сна, жаловалась кому-нибудь на нарушенный покой или говорила, что врач ей что-нибудь выписывал?
-Нет, она никогда не жаловалась на здоровье и никогда ни о каких врачах ничего нам не говорила,- соседки тараторили наперебой,- и вообще очень порядочная квартирантка она.
25 граммов, про себя подумал Геннадий Вениаминович, интересно, сколько прошло времени? Соседка услышала шум падения, пока дошла и постучала, потом несколько минут ждала, когда откроют дверь, потом еще три минуты звонок, и мы ехали двадцать, итого полчаса. Он потрогал ее руку, кожа холодная и липкая, яд глубоко пропитался в организм. Еще двадцать минут к стационару, семь минут к кабинету промывания и пару минут к началу. Час от начала отравления, 25 грамм, слишком много. Геннадий Вениаминович посмотрел на часы, собираясь констатировать смерть, но вдруг он услышал некоторый звук. Это был струнный инструмент. Он озадаченно посмотрел на медсестру и соседей. Медсестра перекладывала с места на место какие-то колбочки и, в общем, всем своим видом изображала деятельность, соседки плакали и всхлипывали, что-то приговаривая.
Геннадий Вениаминович вдруг почувствовал себя подошвой на старом сапоге. Он посмотрел на молодую девушку, которая так по-женски решила лишить себя жизни. Она лежала, брошенная посреди комнаты, в широком новом пальто рядом все так же лежала баночка с барбитуратом. Короткие светлые волосы и прекрасное лицо. Молодая особа в последний раз накрасила губы в красный цвет и Геннадий Вениаминович, видевший ни одно самоубийство, вдруг почувствовал жалость. Музыка продолжала играть, и почему-то старый врач понял, что слышит ее только он.
Комната была завалена журналами и книгами, был включен старый компьютер, у которого стояла чашка с кофе. Он прошел по комнате, пытаясь прислушаться, откуда доносится музыка, которая слышалась все громче. Геннадий Вениаминович вдруг резко развернулся и едва успел схватиться за стул. Он увидел пустую комнату, в которой была только одна девушка, она сидела в углу своей комнаты и играла на гитаре. Врач обмер он точно проглотил язык, девушка, игравшая какой-то очень мягкий и нежный мотив, точно смотрела в его сторону со своего угла. Старый врач не понимал что происходит, она совершенно точно его видела и знала кто это. Наконец она отложила гитару и, не отрывая взгляда от Геннадия Вениаминовича, прошла к шкафу.
-Новое пальто!- Резко сказала девушка, врач вздрогнул.- Не радует! Не радует,- уже более медленно проговорила девушка. Она надела пальто и прошла к будуару, из которого взяла ярко красную помаду.- Я вас вижу и знаю, что тут произойдет, я только хочу попросить Вас об одном.
Девушка говорила очень властно с Геннадием Вениаминовичем, тот не привык, чтобы пациенты с ним говорили таким тоном, но перед ним-то и не совсем пациент был.
-Чем могу быть полезен?- с трудом он выдавил.
Девушка стояла спиной к врачу и красила губы, он видел ее глаза в зеркале, она перевела взгляд на него и медленно развернулась. Пока она оборачивался ее взгляд очень круто переменился с легкомысленного на надрывный, каждое слово ей давалось с необыкновенным трудом.
-Не стоит ничего делать со мной, это мое желание уйти так. Если вы в меня напихаете своих трубок, и пустите по ним подсоленную воду, я все равно умру. Но уйду с торчащими ото всюду трубами. Из меня изо всех дыр будет потоком валить дерьмо. Я не хочу.- В глазах стояли слезы. - Вам нравится эта губная помада?
Геннадий Вениаминович стоял, подбирая слова. Наконец он смог сказать.
-Да, она прекрасна.
Девушка улыбнулась, а Геннадий Вениаминович внимательно посмотрел в глаза девушки, в них сквозь улыбку стояла печать одиночества и страха перед Ним, его величеством одиночеством. Геннадий все понял и лишь улыбнулся в ответ.
-Вам понравилось, как я играю?
-Да.
-Хотите, я Вам сыграю на прощанье?
Он понимал, что этого хотят они оба. Теперь он не чувствовал себя подошвой, но необыкновенная грусть сейчас разъедала его сердце, наверное от того что старый опытный врач теперь уже точно ничего не сможет сделать.
-Конечно.
Она прошла и села опять в свой угол. Когда ее аккуратные тонкие руки коснулись гитары, волшебные аккорды услышал врач. Девушка словно ласкала гитару. И с новым вздохом девушка начала
"Сьогоднi показали новий фiльм... У ньому хочеться лишитися"
Тогда врач подумал и ему кажется, до сих пор, что это был последний вздох той девушки. Она закончила и опять прошла к будуару, достала оттуда листик и что-то написала. Геннадий Вениаминович сидел на маленьком раскладном диване и смотрел прямо перед собой. Наконец Девушка дописала, сложила листик в конверт и подошла к нему. Она стала перед ним на колени и ласково посмотрела в его глаза. Он почувствовал ее теплые руки.
-До свиданья мой друг, до свиданья. Не печалься и не хмурь бровей.
-В этой жизни умирать не ново. Но и жить, конечно, не новей.- Закончил Геннадий Вениаминович.
Девушка привстала, убрала волосы с его лба и аккуратно поцеловала. Врач внимательно смотрел как девушка все стоя на коленях, откинулась назад и с каким-то удовольствием легла на пол, глаза ее то ли от удовольствия, то ли от воздействия барбитурата закатились, и она осталась так лежать.
Он посмотрел на свою ладонь, на которой лежала маленькая женская записочка. Не спеша он развернул ее и прочитал про себя.
"Милый врач, спасибо Вам за все..."
-Геннадий Вениаминович, какое время?- голос медсестры привел его в сознание.
Не спеша он посмотрел на часы 21.05.
-Пять минут десятого, асфиксия вследствие тяжелого отравления Фенобарбитала.
Девушка на полу все так же улыбалась, все, так же как и мгновение назад.