Аннотация: 1 часть. Неизвестная история Вятки. Редакция 2019 года.
ИСТОРИЯ СТРАНЫ ВЯТСКОЙ - Евгений Харин, Слободской город, май 2008
http://skygrad.narod.ru
Вашему вниманию предлагается новая редакция работ публиковавшихся в 2003-06 годах в Слободской газете СКАТ-Инфо и размещённых в 2005-07 годах на этом сайте. В целом это достаточно нетрадиционный взгляд на историю Вятки ранних веков основанный на широком привлечении всевозможных источников и современных идей, предназначенный для широкого круга читателей интересующихся Вятской и Российской историей. В 2008 году материал о Вятке дополнен обширными экскурсами в историю наших соседей. Это сделано для более глубокого освещения темы и привлечения интереса не только Вятских читателей. Кроме того, для удобства поиска в Интернете изменены названия некоторых частей. В целом, как мне кажется, появилась возможность более подробно разглядеть события многовековой давности и приблизиться к истине. Так как автор не является профессионалом в данной области, все сделанные им выводы должны рассматриваться как предварительные, требующие дальнейшего изучения, поиска доказательств или опровержений.
(В 2019 году этот самый ранний из моих трудов был исправлен и дополнен. В целом правка незначительна. Заново написана лишь 2 часть.)
I часть
НЕИЗВЕСТНАЯ ИСТОРИЯ ВЯТКИ
Когда-то Вятский и Слободской краевед Александр Рева сетовал на провинциальную приниженность и осторожность высказываний "молодых историков, как в трёх соснах, плутающих между трудов Верещагина, Луппова, Эммаусского, не смеющих отойти от их постулатов, двинуться дальше их. А что там не сметь, когда маститые работали в расчете на будущих исследователей, на то, что молодые будут, смелей и прозорливей, да и История, как наука, обогатится новыми данными, новыми возможностями для анализа старых документов".
1. Первое знакомство
В детстве я любил бывать в нашем краеведческом музее. Нравилось бродить по лабиринту его закоулков. Расположен он на городской площади, в помещении старинной церкви. Среди экспонатов о древнем Слободском городе помимо пушечек, копий, секир и кольчуг, выделялся макет городка в стеклянном кубе. На бутафорском берегу реки расположилась небольшая, обнесенная деревянными стенами и крутыми откосами, крепость. Вдоль одной из ее сторон шел овраг, спускающийся к реке. В центральной возвышенной части стояла деревянная церковка, а на территории, примыкающей к берегу, виднелись кладбищенские кресты...
Принято считать, что расположение Слободского города первых веков его существования совпадает с историческим центром в районе Екатерининской церкви, где действительно находится древнее городище. Однако, места здесь явно недостаточно для города 16 века, когда Слободской был центром наместничества, да, и, насколько мне известно, археологические данные очень скупы и противоречивы. Крепости в те времена строили на возвышенных местах, в нашем случае это, например, могла бы быть довольно плоская вершина Слободского холма.
Действительно, если мысленно проследить ход перепадов высот вокруг этого возвышения, то легко обнаружить резкие подъемы поверхности, особенно заметные там, где их пересекают современные улицы. А именно: на улице Гоголя в районе дома 108 и сразу к югу от улицы Грина; на улице Ленина у магазина "Культтовары" и у рынка; на улице Советской ниже военкомата и у районной больницы. (Участок улицы Советской в районе узла связи для снижения крутизны был приподнят, об уровне земли в этом месте в 19 веке можно судить по полуподвальному ныне положению первого этажа старого здания напротив.) С востока такой подъем виден на улице Володарского у входа в Детский парк, а на западе он легко угадывается на перекрестке улиц Красноармейской и Грина (правда, местность здесь была значительно изменена при строительстве многоквартирных зданий в конце 70-х), а также на улице Свердлова вблизи перекрестка с Гоголя. Если соединить все эти точки, то с учетом размыва поверхности при строительстве зданий и прокладке улиц получится довольно правильный четырехугольник со срезанным северным углом (кстати, как на современном макете древнего города в нашем музее), соответствующий, по моему мнению, расположению земляного откоса некой древней крепости. Данная особенность рельефа хорошо видна на планах города между 160-ой и 155-ой горизонталями.
Важным доводом в пользу этого предположения является следующее обстоятельство. До 1919 года улица Кузнечная (ныне Грина), бывшая в то время южной окраиной города Слободского, называлась Гласисная.
"Гласис - (франц. glacis - скат, откос), пологая земляная насыпь впереди наружного рва крепости, долговременного сооружения или полевого укрепления. Возводится для улучшения обстрела местности, маскировки и защиты укрепления".
Такое название улица получила 200 лет назад в период увлечения в России всем французским. По всей видимости, оно было навеяно видом поверхности земли в данном месте, очевидно тогда искусственность происхождения была выражена отчетливей, чем сейчас.
Улица сначала поднимается по этой насыпи, а затем спускается по ней к реке. Предположительно существовавшая когда-то крутая искусственно отрытая верхняя часть откоса имела высоту 3 - 4 метра, что вкупе с небольшим насыпным валом вдоль ограждающей стены составляло по высоте около 5 - 6 метров основного земляного заграждения. Этот окоп (по терминологии того времени) в виду городской застройки не сохранился, но кое-где его следы можно наблюдать внутри кварталов.
По углам ограждения находились сторожевые башни. У северного склона располагалось торжище, существующие до сих пор. К восточному углу, где вероятно были одни из ворот города, примыкало кладбище, ныне территория Детского парка. Святое место не подвергалось застройке в поздние времена, но постепенно о его прошлом забылось. При строительстве моста через Вятку в 60-х годах была срыта часть берега, и некоторые из моих одноклассников находили в свежем раскопе черепа людей, кольца и крестики. Очевидно, здесь, в земле под Детским парком хранятся останки людей этого древнего поселения. С возвышенной части верхний слой земли со следами прошлой жизни в значительной мере смыт водой и стёрт деятельностью людей. Периметр предполагаемого городка получается примерно 1600 метров, что соответствует площади около 10 гектаров, здесь свободно могли разместиться несколько тысяч человек, мастерские, конюшни и другие хозяйственные постройки.
Таким образом, мы имеем косвенные свидетельства существования некого достаточно крупного древнего поселения. Но был ли этот город в действительности? Известные документы 16-18 веков ничего не говорят о нём. В поисках хоть какого-нибудь ответа, автор приглашает отправиться в неблизкое путешествие сквозь века.
Для начала напомню общеизвестные и ставшие почти аксиомой основные моменты начальной Вятской истории.
Историк Карамзин считал, что до завоевания Москвой Вятская земля триста лет была независимой. Первая волна славянских переселенцев появилась здесь еще в конце 12 века. Это были выходцы древних вятичей - непокорного племени, жившего в глухих лесах по берегам Оки. Они же, как предполагается, дали название реке Вятке. Затем сюда пошли переселенцы с Русского Севера - новгородцы и устюжане, - они в основном заселили Хлынов и Слободской. Оба потока сошлись на берегах Вятки и, смешавшись со временем с местными племенами удмуртов и других финно-угров, дали начало новой самобытной вятской народности. С конца 14 века верховодили здесь самые отчаянные - хлыны. За страх, наводимый дерзкими налетами на окружающие земли и города, их даже называли новыми норманнами. Вообще, сюда, в Вятскую республику, стекались со всей Руси знаменитые разбойники и крамольники. В 1391 году, после разорения Вятки татарами Тохтамыша, вятчане в отместку напали на Кашан, Жукотин и другие города на Каме, но возвращавшееся из похода татарское войско вновь спалило вятские городки. Считается, что тогда же для присмотра за "наглецами" поблизости устроили татарские поселения на Чепце, и Вятка попала в зависимость, впрочем, достаточно номинальную, так как после этого республика еще много лет оставалась самостоятельной.
В середине 15 века при московском князе Василии II, принявшем на службу в свое войско большое количество татар, бежавших из развалившейся Орды, произошло усиление военной мощи Москвы, и, как следствие, рост территории ей подвластной. Вятская земля долго оставалась независимой. Лишь после подчинения Москве Владимира, Ростова, Суздаля, Твери, обоих Новгородов и других земель настал ее черед. Конец независимости пришел вместе с огромным московским войском Ивана III. В 1489 году Хлынов осадили и под угрозой сожжения вынудили сдаться. Вятка имела перед собой недавний пример других русских городов, где побежденных тысячами убивали. Вятской вольнице пришел конец.
В 15 - 16 веках по средней Вятке проходила граница с Казанским ханством. Лишь в 1552 году после кровавых походов Ивана Грозного и полного разгрома Казань окончательно покорилась Москве. Спустя двадцать лет такая же участь постигла Великий Новгород.
Официальную дату основания нашего города - 1505 год - нужно считать весьма условной. Считается, что первые русские города на Вятке заложили новгородцы в 1181 году. По преданию, они захватили чудскую и черемисскую крепости и поставили свои городки Никулицын и Котельнич. Чуть позже был основан Хлынов, а затем Орлов, Шестаков и Слободской.
Долгое время непререкаемым авторитетом и источником фактов по ранней истории Вятской земли оставалась небольшая летописная "Повесть о стране Вятской". Составлена она была, скорее всего, в начале 18-го века на основе неизвестных нам более ранних заметок и устных преданий. Для тех, кто не знаком с текстом данного источника, представим его краткую характеристику.
Весь текст можно разбить на несколько частей.
Вначале идут многословные критические рассуждения на тему Великого Новгорода и вражде его с русскими князьями.
"Самовласцы же великаго Новограда жители заратишася с Российскими великими князи и многие их уделныя земли грады и страны разоряюще и пленяюще, и бысть между Российскими князи и Новогородцы великое неустроение и вражда, и тогда Новогородцы воеваху по Волге реке и которые страны завоеваху в тех и жити изволяюще, понеже желаху безмятежно жити и междоусобия отъити, разсматряюще земли и ко вселению удобные места избирающе. И мнози Новогородцы о преселении от своих мест за умножением народа и за неустроением межоусобных браней мыслити начаша". В этом отрывке можно усмотреть намёк на походы новгородских ушкуйников, трения, возникшие в результате их нападений на соседей, а также оправдание переселения новгородцев на Вятку.
Далее непосредственно история Вятки.
1. Поход новгородцев на Волгу датированный 1174 годом и основание ими временного городка на Каме. Из "Повести" следует, что новгородцы были знакомы с ситуацией на Вятке. Через несколько лет часть этих новгородцев попадает через Каму и Чепцу на Вятку, по пути громя города остяков, берет штурмом "Чудской Болванской город" и основывает в 1181 году город Никулицын.
2. Оставшиеся на Каме новгородцы, глядя на них, проделывают аналогичное с "обладаемым черемисой" городком Кокшаров.
3. Испытывая опасности от врагов, "жители Никулицына и Кокшарова ныне Котельнича", договариваются устроить "един град и замок крепкий" на "Кикиморской горе", но город Хлынов, однако, строят на другом месте ниже по реке, - на "поле Балясковом". "И тако Новогородцы начаша обще жителствовати самовластвующе правыми и обладаеми своими жители и нравы своя отеческия и законы и обычаи Новгородския имяху на лета многа до обладания великих князей Российских и прозвашася Вятчане реки ради Вятки".
4. Рассказ о появлении Борисоглебского крестного хода из Никулицына в Хлынов в честь основания нового города.
5. Общие рассуждения о безуспешных нахождениях на Вятку разных завоевателей. Далее описаны оборонительные сооружения раннего города Хлынова и его устройство конца 17 века, времени, как видно, хорошо знакомого автору.
6. Затем, как будто и не было переселения в "един град", повествование возвращается к Никулицину. Описано основание Волковского погоста и "селитв" вокруг него по речке Никуличанке, утверждение Георгиевского крестного хода из Волково в Хлынов и обратно дважды в год по случаю побед над язычниками. "И ради частого нашествия Чуди, Остяков и Черемисян обещашася Вятские града Хлынова и уездные жители великомученику страстотерпцу и победоносцу Георгию по вся лета по дважды из села Волкова приносить образ его святый во град Хлынов и встречать со освященным собором и со всем народом со свящами и празновать и круг града хождение уставиша. Еже и до ныне пришествие святаго его образа великомученика Георгия по вся лета по дважды бывает".
Тут же описаны неудачные из-за набегов чуди, отяков и черемисов попытки поставить церкви (и очевидно поселения) на другом (левом) берегу реки Вятки, где, кстати, и находится Хлынов.
7. Замечание о происхождении стрел ранее носимых в Георгиевском крестном ходе. "И во многи лета возообновление всему народу бывшее набежание Чуди Остяков и Черемис со стрелами воспоминающе приносяще со образом великомученика Георгия стрелы окаваны и людие со свещами стрелы оные сменяюще в память великомученика избавления ради от набежания Чуди Черемис и Остяков и протчих неверных народов бывших со оными стрелами". Мол, носить те поганые языческие стрелы неуместно, а потому их заменили свечами.
8. О притоке людей на Вятку из других городов, о вражде вятчан с Великим Новгородом, и о безуспешном прихождении на Вятку ратей не названных русских князей, подстрекаемых Новгородом. Попутно опровергается легенда об основании поселений на Вятке беглыми новгородскими холопами и неверными женами.
9. Лаконичный рассказ о начальном заселении Вятки первыми христианами, поселившимися на реке Кобре, бегстве их от врагов на реку Великую и потере там иконы Николая Чудотворца. Затем идет рассказ о случайном обретении в 1383 году этой чудесной иконы и устройстве в её честь небольшой церкви в неназванном месте, а также дальнейшая история Великорецкого крестного хода. "Началствуеми же градодержатели (Хлынова) со всем священным собором и со множеством народа едва упросиша у тех христиан (отдать им икону) за обещанием своим еже им по вся лета с сем чудотворным святым образом из града Хлынова приходить на чудотворивое его место".
10. Хронограф. Очень кратко перечислены 12 датированных событий, касающиеся Вятки, взятые из русских летописей,* начиная сообщениями о смерти Дмитрия Донского в 1389 году и о набеге на Вятку татар Тохтамыша во главе с царевичем Бектутом в 1391 году, и кончая взятием Казани в 1552-ом. В этой части рассказа Хлынов не упоминается, но есть Котельнич и Вятка.
Для начала приведу две современные точки зрения на это произведение.
"Главным камнем преткновения является, безусловно, "Повесть о стране Вятской", содержащая наиболее ранние даты основания вятских городов - конец XII в. Не углубляясь в споры о степени достоверности этого сложного памятника, отмечу только, что в последние годы его сведения находят все больше подтверждений в разнообразных материалах, в том числе археологических". Л. Макаров.
"Что же касается реалий XII или XIV века, то надо признать, что автор имел весьма туманное представление о том времени и происходивших тогда событиях. Если он и основывался на каких-то преданиях, то они могли относиться либо к другому времени, либо к другому месту, либо быть плодом фантазии. Использовать в качестве источника исторических сведений "Повесть о стране Вятской" недопустимо, т.к. это не только искажает реальность, но, в отсутствие других фактов, создает псевдореальность, миф, который препятствует установлению исторической истины".С. Ухов.
Попробуем примирить эти крайности.
Из текста можно выделить основанное явно на каком-то древнем предании или записи повествование о взятия чудской Болванки и основании города Никулицына и села Волково. Рассказ этот перебит вставкой об основании Хлынова, и имеет местами позднейшие "разъясняющие" включения. В целом это наиболее любопытная часть "Повести".
Начало похода новгородцев и взятие Чудского городка и Кокшарова отнесены составителем к концу 12 века.
"И в лето 6682 (1174 год) отделишася от предел Великаго Новаграда жители Новогородцы самовласцы дружиною своею и шедше плавяху в судех на низ по Волге реке и дошедше реки Камы и пребыша ту не колико время и поставиша по Каме реке градец мал во обитании себе и слышаху о Вятке реке ин же по ней живущих Чуди и Остяков обладающих многими землями и угодьи, построиша окопи и вали земляныя круг жилищ своих бояшася находу Руси, а к поселению потребны и угодны обладают ими от тех язык не тягостны. И отделишася половина тех Новогородцов и идоша вверх по Каме реке до чусовских мест, а другая половина остася на Каме реке в новопостроенном их городке. Шедши же вверх по Каме реце и сшедше на гору на страну ону и дошедши реки Чепцы и вниз по ней пловуще и пленяюще Остяцкие жилища и окруженныя земляными валами ратию вземлюще и обладающе ими..."
Прежде всего, отметим, что идея о пребывании на Каме и раздела на два отряда могла быть взята из сообщений летописей о плавании ушкуйников. Заметим, что автор (составитель) был твердо убежден в независимом существовании на Вятке в прошлом двух важнейших городов и, следовательно, двух отдельных волостей. Отметим, что этот основополагающий для нас факт нигде кроме нашей "Повести" не встречается. Сравним с отрывком из русской летописи.
"В лето 6882 (1374). Того же лета идоша на низ Вяткою оушкуиници разбоиници, совокупишася 90 оушкуев, и Вятку пограбиша и шедши взяша Болгары и хотеша зажещи и взяша откупа 300 рублев. И оттуду разделишася на двое: 50 оушкоев поидоша по Волзе на низ к Сараю, а 40 ушкоев поидоша вверх по Волзе и, дошедше Обухова, пограбиша все за-Сурие и Марквашь, и, переехавше за Волгу, лодьи, поромы и насады и павозкы, и стругы, и прочаа вся суды посекоша, а сами поидоша к Вятце по сухоу на конех и идучи много сел по Ветлузе пограбиша."
Автор "Повести" опустил негативные сообщения о погроме Вятки, для чего изменил начальный маршрут похода: у него он шел, якобы, вниз по Волге, а не по Вятке. А так как ему видимо было доподлинно известно о примерном времени первоначального заселения Вятского региона русскими (в конце 12 века), то он с чистой совестью отнес эти события на 200 лет в прошлое, что существенно изменило ход Вятской истории.
Таким ловким маневром были буквально убиты сразу два зайца: во-первых, получается, что не было на Вятке никаких славян-язычников, древних вятичей, а, следовательно, название реки и города на ней не имеет к ним никакого отношения. Во-вторых, "ушкуйники-разбойники" известные по нашим летописям 14 века, не участвовали в завоевании и христианизации Вятского края. А были одни лишь стерильные богобоязненные "новгородцы", которые перед тем как идти убивать "дикарей" не ели, не пили, а молились и постились. В результате этого получился 200-летний провал в повествовании между двумя первыми датами, указанными в "Повести": 1181-ый (взятие Чудского городка) и 1383-ий (обретение иконы Николая Чудотворца). Так как Вятка в русских летописях впервые упомянута под 1374 годом (заметим, этого основного для нас известия о походе на Вятку ушкуйников в Хронографе "Повести" нет!), то совершенно справедливо связать описанные в "Повести" события с походами новгородских ушкуйников конца 14 века. К тому же, как мы увидим, в конце 12 века на месте Никульчинского городища существовало лишь очень незначительное поселение, - для нескольких сотен профессиональных воинов взять его не представляло труда. Тогда как по "Повести" Чудской город был хорошо укреплён и многонаселён: "... и приступивше к тому граду вельми жестоко и сурову ... той крепкий град взяша воинским промыслом в лето 6689 месяца июля в 24 день на память всероссийских князей святых страстотерпцов Бориса и Глеба и побиша ту множество Чуди и Остяков ..." Это описание более подходит под характер и величину городов на Вятке конца 14 века, включая тот же Никулицын. Правда, населяли их тогда уже славяне...
Вероятная близость составителя к церковным кругам наложила отпечаток благонамеренности, что определило полное отсутствие неизбежных негативных моментов в истории Вятки и привязка местных христианских празднеств и традиций к определенным нейтральным датам вятской истории: основание Хлынова и Волково. Происхождение же самого знаменитого Великорецкого крестного хода объяснено по известному церковному канону о случайном обретении чудодейственной иконы.
В "Повести" нет каких бы то ни было упоминаний о городах Слободском и Орлове, а также (в явном виде в основном тексте), о самом известном городе - Вятке. Много в ней противоречий, откровенных ляпов и фантазий, об одних уже хорошо известно, о других мы будем говорить ниже. Но в целом их не намного больше, чем в работе любого провинциального российского краеведа во все века находящегося под присмотром властей и давлением исторических догм. Разумеется, некритически доверять "Повести" совершенно нельзя, но в несколько зашифрованном виде в ней отражены многие подробности нашей начальной истории, прямо высказать которые автор-составитель не мог. Поэтому будем принимать во внимание лишь те сообщения "Повести", которые находят подтверждение в независимых источниках: летописях и документах, археологических и геоморфологических данных, местных устных преданиях, а также соответствуют некой единой концепции. Только таким путем можно добыть из текста достоверную информацию. Замечу также, что имеется более десятка списков "Повести" и близких к ней преданий, заметно расходящихся в некоторых деталях. Но для наших целей - прояснения важнейших моментов начальной истории Вятки - достаточно общеизвестных публикаций.
Нужно сказать, что русские летописи оставляют желать лучшего, многое в них явно перекроено и сокрыто. Летописных известий о Вятке очень немного, а до 1374 года их вообще нет, само название "Вятка" появляется впервые только в связи с рейдом ушкуйников. Если судить по скупости упоминаний о Вятке и после этого события, то можно считать, что летописи были задним числом преднамеренно подчищены.
Какие тайны скрывают от нас уже сотни лет?
Примечание*. Точнее, из "Вятского временника", - компилятивного местного летописного свода конца 17 века.
2. О городах древности
Начнём с того, что кратко осветим вопрос о русском оборонном градостроительстве средних веков. Для чего воспользуемся известными работами Н. Раппопорта, Н. Крадина и И. Кирьянова. Замечу только, что работы эти, на мой взгляд, несколько устарели, имеют обзорный и даже поверхностный характер, но других пока нет. Поэтому мною введены небольшие авторские ремарки, которые в данной главе даются в скобках. Они призваны обновить материал, влить в него если не свежую струю смысла, то хотя бы его каплю. Цитаты не выделены и приводятся с разумными сокращениями. Встречающиеся кое-где повторы вызваны использованием трёх близких по теме работ. Итак, начнём.
Ранние городки славян располагались на естественно укреплённых от нападений местах: островах, холмах. Поселение в этом случае имело округлую форму. С 8-10 века более распространённым стал мысовой тип. Удобные, хорошо защищенные природой мысы при слиянии рек, ручьев, оврагов можно было найти в любых географических условиях, чем и объясняется их широчайшее применение. Основное значение в организации обороны в то время имели земляные препятствия - естественные склоны и искусственные рвы. В тех случаях, когда склоны мыса были недостаточно крутыми, их искусственно подправляли: примерно на середине высоты отрывали горизонтальную террасу, так что верхняя половина склона приобретала большую крутизну. Такой прием - террасирование, или, употребляя современный военно-инженерный термин, эскарпирование склонов в древнерусских укреплениях применяли очень часто.
В случае равнинной местности с напольной стороны прорывали искусственный ров, а вынутую землю укладывали в виде вала. Первоначально насыпной вал шел с одной только напольной стороны вдоль прорытого рва. Весь городок имел обычно треугольную в плане форму.
Наземные деревянные оборонительные конструкции играли подчиненную роль и им не уделяли большого внимания. Обычно ставили деревянный частокол. Применяли и другой тип деревянного забора - горизонтально положенные бревна зажимали между попарно забитыми в землю столбами (иногда дубовыми). Такие конструкции ставились в небольших городках-острогах до 17 века.
С появлением Русской государственности городские укрепления состояли из нескольких (большей частью двух) оборонительных линий, из которых одна окружала небольшую центральную часть города, называвшуюся детинцем, а вторая линия защищала территорию окольного города.
Сложно-мысовое городище с Детинцем и отдельным огражденным посадом.
(Древнерусская народность складывалась в 9-12 веках на основе множества славянских, балтских, финно-угорских племён и реликтовых народов, оставшихся на территории Восточной Европы от государств прошлого. Важную роль в этом сыграли русы, - выходцы из Скандинавии, вобравшие в свою военизированную среду активных элементов из других соседних народов, тех же балтов и славян. Для установления власти над территорией они, как и норманны в Западной Европе, строили небольшие городки-крепости - гарды. Отчего Русь в Скандинавии называли Гардарики - страной крепостей. Некоторые из них со временем выросли в полноценные города, а предводители варягов - конунги - стали русскими князьями. Города славян были и до варяжского пришествия, но вряд ли они были крупными. Славяне владели производством железа, пашенной обработкой земли, были достаточно воинственны и склонны к экспансии на соседние земли, но профессионального военного сословия у них не существовало, а свои жилища они делали упрощённо, в виде срубных стен скреплённых вертикальными брёвнами по углам. По такой же схеме, не позволяющей создать сложные оборонительные стены и башни, они строили ограждения своих городков. Русы первоначально селились на некотором расстоянии от них, и, совершая грабежи и полон людей, постепенно принуждали к выплате заранее определённой дани. С установлением "мирных" отношений, русы выучили славянский язык, (обогатив его западноевропейскими словами), и начали жить в одних городах со своим народом, впрочем, держа ухо востро. При этом продолжали совершать набеги на ближних и дальних ещё незамирённых соседей. Так появились первые государственные образования славяно-русов: Киевская Русь, Полоцкое княжество, Новгород и другие. - Е. Х.)
Если не удавалось взять город неожиданно, изгоном, то пассивная блокада была в ту пору единственным надежным средством взять укрепление; на прямой штурм решались лишь в том случае, если оборонительные сооружения были заведомо слабыми, а гарнизон малочисленным. В зависимости от того, насколько жители осажденного поселения успевали подготовиться к обороне и запастись пищей и особенно водой, осада могла продолжаться различное время, иногда до нескольких месяцев. С учетом этих тактических приемов и строилась система обороны.
Детинец часто строили так же, как обычные укрепления, т. е. почти всегда по мысовой схеме, а с напольной стороны защищали его мощным валом и рвом. За рвом располагался окольный город, обычно в несколько раз превосходящий размерами площадь детинца.
Оборонительная система окольного города в некоторых, наиболее благоприятных случаях также была рассчитана на защиту естественными склонами по боковым сторонам и валом с наполья. Такова схема обороны Галича Волынского, в котором детинец прикрыли с наполья двумя мощными валами и рвами, а окольный город - линией из трех параллельных валов и рвов. При этом Детинец и повторяющий его форму окольный город имеют вид сектора.
В Новгороде Великом детинец имеет полукруглую форму, (диаметр полукруга примыкает к берегу реки), а окольный город - неправильно-округлую, причем окольный город расположен на обоих берегах Волхова, и, таким образом, река протекает через город.
На ровной местности валы укреплений делались более высокими. При этом они имели внутри довольно сложную деревянную конструкцию. Эта конструкция связывала насыпь и препятствовала ее расползанию. В нижней части вала, прорезая всю его толщу, размещалась независимая от частокола конструкция из мощных дубовых бревен. В передней части (в сторону поля) бревна были уложены в два ряда, образуя стену, закрытую насыпью. Стена удерживалась бревнами, заложенными поперек вала по всей его ширине. Такие деревянные конструкции, заложенные в толще валов, являются очень древними и применялись чаще всего в укреплениях, сооруженных еще до татаро-монгольского завоевания.
На Руси обычно применялись внутривальные срубы, но есть исключения. Так, например, конструкция из несвязанных между собой нескольких слоев бревен была обнаружена в валах Новгородского детинца и древнего Минска 11 века. Подобное укрепление нижней части вала бревнами с деревянными крюками (сучьями) на концах характерное для городов Польши обнаружено в валу Московского Кремля 12 века. (Такая конструкция была обнаружена в восточной части вала Слободского города - Е.Х.)
На Руси срубные внутривальные конструкции имеют несколько вариантов, последовательно сменяющих один другой. Первоначально это были приставленные друг к другу срубы, забитые лёссом, землёй, глиной. Наружная стенка размещалась под гребнем вала. В 12 в. наряду с конструкцией из отдельных срубов получил распространение прием, при котором срубы связывались между собой в единую систему путем врубки "внахлестку" их продольных бревен, Такова, например, конструкция вала детинца в Вышгороде. Этот прием оказался особенно удобным при постройке крепостей, в которых вдоль вала располагались помещения, конструктивно связанные с самим валом. Здесь срубная конструкция состояла из нескольких рядов клеток, причем лишь один наружный ряд был забит землей и составлял конструктивную основу оборонительного вала. Остальные же клетки, выходившие в сторону внутреннего двора крепости, оставались не засыпанными и использовались как хозяйственные, а иногда и как жилые помещения.
По мнению историка Г. Борисевича, устройство внутривальных срубов само по себе не имело смысла, так как проседание свеженасыпанного грунта по вертикали (уплотнение со свеменем) в любом случае приводит к деформации построенных на валу сооружений (стен и башен). Внутривальные срубы, поставленные на плотном материковом грунте, засыпанные внутри землёй (вынутой изо рва) играли роль цоколя для поставленных на них стен. Первоначально это была единая конструкция. Ко времени строительства новых стен (спустя несколько десятилетий) вал достаточно уплотнялся и теперь можно было не заботиться о его просадке. По мнению этого историка, присыпка к таким стенам земли снаружи (устройство подвального этажа) не имеет смысла. Но, на мой взгляд, это уже перебор, подсыпка глинистой земли, хотя бы на 2 метра высоты стены, защищает дерево от сырости, а, главное, устраняет площадку между стеной и рвом (ставить сруб на самом краю нельзя), которую могут использовать нападающие. Известно, что расширение наружу нижней части у каменных стен замков и крепостей делали не только для большей устойчивости, но и для лучшего скатывания в ров предметов, сбрасываемых сверху на нападающих. Кроме того, не все внутривальные срубы сделаны аккуратно, некоторые из них (московского типа) явно не рассчитаны на внешнее исполнение.
Стены большинства крепостей были деревянными, первоначально в виде частокола или городни, которые устанавливались на вершине насыпного вала. Частокол делался из вертикально врытых заостренных вверху бревен, вдоль вершины которых с внутренней стороны крепости располагались подмостки для защитников.
Стены всех русских укреплений 11-12 вв. за исключением Новгородской земли были деревянными. Они представляли собой бревенчатые срубы установленные на вершине вала, скрепленные на определенных расстояниях короткими отрезками поперечных стенок, соединенных с продольными "в обло". Такие срубные стены, по-видимому, впервые стали применяться в русском военном зодчестве со второй половины 10 века. Они были уже значительно более прочными, чем примитивные ограждения 8-9 вв.
В тех случаях, когда перед воротами проходил ров, через него строили деревянный, как правило, довольно узкий мост. В моменты опасности защитники города иногда сами уничтожали мосты, чтобы затруднить противнику подход к воротам. Кроме основных ворот, в крепостях иногда делали дополнительные скрытые выходы, большей частью, в виде обшитых деревом проходов сквозь земляной вал. Снаружи они были закрыты тонкой стенкой и замаскированы, использовались для устройства неожиданных вылазок во время осады.
Следует отметить, что в русских крепостях 11-12 вв., как правило, не было башен. В каждом городе существовала, конечно, воротная башня, но ее рассматривали именно как ворота, и так она всегда называется в древнерусских письменных источниках. Отдельные же, не надвратные, башни (донжоны), стоящие внутри крепости, строили редко, главным образом в княжеских замках. (В верхней части такой башни находилось жилище владельца крепости. Попасть в него можно было лишь по узкому лесничному проходу, перегороженному крепкими дверями. Такая схема с одной башней была характерна для небольших деревянных и каменных военных крепостей викингов в Европе 10-12 веков.)
Возведение срубных стен занимало гораздо больше времени и требовало значительного количества строительного материала. Часто поэтому при выборе места для будущей крепости ее основатели максимально учитывали защитные свойства местности и с наиболее защищенных сторон не ставили стен. Вдоль обрывистых берегов рек роль стен играли поставленные вплотную жилые срубы. (Внешне они почти не отличались от остальных стен. Такое устройство описано в Вятской "Повести", как изначальное у древнего Хлынова.)
Стены, состоявшие из отдельных, плотно приставленных один к другому срубов, отличались своеобразным ритмом торцов поперечных стенок: каждый отрезок стены, имевший в длину 3-4 м, чередовался с коротким промежутком длиной около 1 м. Каждое такое звено стены, вне зависимости от конструктивного типа, называлось городней. В тех случаях, когда оборонительные валы имели внутри деревянную конструкцию, наземные стены были тесно связаны с ней, являясь как бы ее непосредственным продолжением вверх над поверхностью вала. (Таковы конструкции стен вятских крепостей 14 века.)
Тогдашняя слабость средств дальнего боя заставляла строителей крепостей ориентироваться, в основном, на оборону по фронту. Это было связано стем, что главную опасность для восточных русских княжеств представляли степняки, располагавшие лишь лёгким ручным оружием. Башни, кроме проезжих, делались небольшими и за линию стен почти не выступали. Они служили для наблюдения, управления боем и лишь в небольшой степени являлись узлами обороны. Мощными делались только проезжие башни, потому что осаждавшие, не располагая хорошей осадной техникой, обычно стремились прорваться через ворота. Перед воротами проходил ров, через него строили деревянный, как правило, довольно узкий мост. В моменты опасности защитники города уничтожали мосты. Специальные подъемные мосты на Руси появились только в 15 веке.
Со второй половины 12 в. письменные источники все чаще сообщают о "взятии копьем" русских городов, т. е. с помощью прямого штурма. Постепенно этот прием получает все большее распространение и в 13 в. почти полностью вытесняет тактику пассивной осады. При штурме начинают применять вспомогательные приспособления: рвы заваливают вязанками хвороста (примёт), на стены взбираются с помощью приставных лестниц (до 10 м длиной, а также с помощью верёвок с крюками.) С самого начала 13 в. начинают употреблять также камнемётные машины для разрушения городских стен. Всё это привело к изменению вида городов, заметному улучшению их укреплений, и, прежде всего, появленияю башен.
Наиболее употребительными терминами, означавшими башню, были "вежа", "стрельница", "костер", "столп". Причем эти термины не были одинаково распространенными по всей Руси. Так, в Новгородской и в Псковской землях башню называли словом "костер", а в других русских - "стрельница". Термин "башня" появился лишь в 16 веке, и с этого времени встречался повсеместно. (Это название происходит от тюрского баш - голова. Название костер западноевропейского происхождения, и означает крепкое сооружение, сравните со словами костёл и кость.) Проездные башни почти всегда назывались "воротными".
Большинство башен деревянных крепостей были четырехугольными в плане, или, как писали в летописях, "рублены в четыре стены". Круглые, или многоугольные, башни хотя и были менее распространенными, но почти всегда им отводилась роль главных проездных башен.
Круглые башни были больше распространены на русском Севере. Так, в Олонце по описи 1699 года значилось десять шестиугольных и всего три четырехугольных башен. В Холмогорах в 1623 году из одиннадцати башен было семь шестиугольных, а в Кольской крепости такую же форму плана имели все пять башен.
Немаловажным достоинством многоугольных башен было то, что они выступали за линию городовой стены тремя, четырьмя или пятью стенами, что значительно увеличивало поле обзора (обстрела). Можно предположить, что многосторонние башни чаще применялись при сложной конфигурации планов крепостей, так как в отличие от четырехугольных давали возможность соединять стены города не только под прямым углом. Там, где крепости имели форму повторяющую контуры рельефа местности, круглых (многоугольных) башен было больше, и, наоборот, в крепостях с геометрически правильной конфигурацией плана более употребительными были четырехугольные башни.
Башни кроме оборонительных выполняли и другие функции: использовались под амбары, жилье, на них устраивались колокольни или часовни. Так, в Албазине под главной проездной башней находились ворота, в самой башне помещалась приказная изба, а наверху - караульня. Две другие башни служили жильем для неженатых казаков. Для большей безопасности от предательства делались двойные или тройные запоры (включая подъёмные решётки и мостики), при этом каждое устройство через систему рычагов и тросов открывалось отдельно со своего этажа воротной башни.
Характерной чертой башен некоторых крепостей было наличие в них навесных балконов-часовен над въездными воротами. Некоторые исследователи исключали культовое назначение навесных балконов и целиком относили их появление к задаче усиления обороны въездных ворот крепости. Это предположение, однако, не подкрепляется ни архивными источниками, ни конкретными сохранившимися памятниками. С самого начала балконы-свесы устраивались в качестве часовен, чему можно найти подтверждение в архивных исторических документах. Описание Илимского острога воеводой Качановым в 1703 году показывает, что в крепости было три башни с "часовнями на свесе". У Спасской башни одна часовня была "снаружи за острогом, а другая в остроге".
Стоявшая напротив Спасской Богоявленская башня имела одну часовню - "за острожною стеною". На культовое назначение часовен указывает не только их название, но и описание конструкции и отдельных форм ("вершена бочкою, а на верх бочки маковица с крестом, опаяно белым железом, а бочка и маковица обита лемехом"), а также перечень главных икон с описанием их содержания. С "часовней на свесе", обращенной за пределы острога, была третья проездная башня Илимского острога - Введенская. Устройство часовен над проездными башнями не было случайным. Как наиболее слабое место в системе оборонительного сооружения, воротные башни получали "покровительство" святых. Для размещения икон и устраивались навесные часовни. Можно отметить также, что часто иконы размещались непосредственно над воротами.
Монголы принесли с собой на Русь детально разработанную тактику осады крепостей. Это была в общем та же тактика, которая слагалась в то время и на самой Руси, но у монголов она была подкреплена широким применением камнемётов, по древнерусской терминологии - пороков. Камнеметные машины метали камни такой величины, "якоже можаху четыре человеки силнии подъяти", причем устанавливали эти машины перед стенами осажденного города на расстоянии не далее 100 - 150 м, примерно на дальности полета стрелы из лука. Только на таком или еще более близком расстоянии камни, бросаемые пороками, могли причинить ущерб деревянным стенам.
Кроме того, начиная осаду города, монголы окружали его частоколом (собранным из заранее подготовленных 10-метровых звеньев), чтобы прервать связь города с внешним миром, прикрыть своих стрелков, а главное, предотвратить вылазки защитников, стремившихся разрушить пороки. После этого начинали систематически бить из камнеметов по городским стенам, чтобы разбить какой-либо их участок или хотя бы сбить их деревянные брустверы со стрелками, забрала. Когда это удавалось, массированным обстрелом из луков осыпали данный участок стены тучей стрел; "стрелами яко же дождем пущаху".
(Надо отметить особую форму наконечников монгольских стрел, - часть их делалась в виде рогатины-лезвия, такая стрела подрезала кожаные детали защитного снаряжения и экипировки всадника, а также издавала в полёте резкий свист. Русские стрелы с одним остриём были рассчитаны на меткость стрельбы и пробивание доспехов, тогда как рой монгольских стрел неизбежно поражал незащищённые места, - шею, лицо, кисти рук, ноги.)
Лишенные брустверов защитники не могли вести ответную стрельбу: "не дадущи им выникнути из заборол". И именно сюда, на участок, где была подавлена активная стрелковая оборона, нападающие бросали основные силы штурма. Таким способом монголы успешно брали даже наиболее крупные и защищенные русские города. Применялись также поджоги деревянных башен и части стены, воздействие едким дымом, а также затопление города водой из перегороженной реки. Не говоря уже о вероломстве и психическом давлении на осаждённых.
Еще до монгольского нашествия на Волыни начали появляться оборонительные сооружения, приспособленные к новым тактическим требованиям. Укрепления стали располагать так, чтобы не было никакой возможности установить камнемётные машины непосредственно перед городскими стенами. Так, например, города Данилов и Кременец были построены в первой половине 13 в. на довольно высоких отдельных горах с крутыми склонами. Камнеметы же не могли бить вверх на большую высоту (снаряды теряли с высотой скорость), кроме того стены и башни этих крепостей были выполнены из камня. Замечательно, что монголы, которые взяли штурмом все крупнейшие города Киевщины и Волыни, эти две крепости даже не пытались штурмовать.
С 14 века русские крепости строились так, что большая часть их периметра прикрывалась естественными преградами - реками, широкими оврагами, крутыми склонами. С этих сторон противнику не удавалось установить камнеметные машины, и здесь можно было не опасаться штурма. Ту сторону, где такие естественные препятствия отсутствовали, защищали мощными валами, рвами и деревянными стенами. С напольной стороны ставились и башни, которые были рассчитаны на стрельбу вдоль прилегающих участков крепостных стен. Участки стен между башнями (прясла) стали делать по возможности прямолинейными, чтобы боковой обстрел мог быть наиболее успешным. При этом новгородские и псковские горододельцы обычно не очень соблюдали геометрическую правильность валов и больше ценили естественные преграды, чем строители укреплений Северо-восточной Руси.
Новгородцы и псковичи в 14-15 вв. непрерывно совершенствовали и реконструировали укрепления не только детинцев, но и окольных городов в своих столицах. В Северо-восточной Руси в это время не только не строили оборонительные сооружения окольных городов, но не поддерживали даже укрепления, сложившиеся в 12-13 вв. Отличия в структуре укреплений отдельных районов Руси сказываются даже в терминологии. Так, в Московском и в Тверском княжествах центральная часть укреплений приобрела наименование кремль, в Новгороде же сохранился термин детинец, а в Пскове сложился свой местный термин - кром.
(В целом заметно изменение городового строительства, возникшее под влиянием зависимости от Орды. До середины 14 века на востоке Русской земли наиболее подверженной влиянию Орды строится только центр власти, - Московский Кремль. Укрепляются лишь западно-русские города, вошедшие во владения Великой Литвы и пограничные с расширяющимся Московским княжеством. Особенно выросли и окрепли постепенно ставшие независимыми Псков и Новгород. Во второй половине 14 века возникают новые городки-крепости на юго-восточной границе Суздальско-Нижегородской земли и к югу от Москвы. Строится после Московско-Ордынского погрома 1327 года непокорная Тверь. Это оживление можно объяснить начавшимся распадом Золотой Орды и обособления русских княжеств. Упадок военного искусства у наследников монголов налицо: Тохтамыш и Тимур пришли на Русь без пороков, а появившиеся пушки первое время использовались только при обороне. Поэтому дальнейшее описание относится в большой мере к городам Западной и Северной Руси.)
Рвы в укреплениях 14-15 в. обычно широкие и глубокие. Они, как правило, отрезали крепость с напольной стороны и имели очень большое значение в системе обороны. Часто в качестве рвов использовали подрезанные естественные овраги. Рвы обычно имели симметричный профиль с уклоном стенок около 30?. Достаточно широко применялось в это время также и эскарпирование склонов. Усложнилось устройство крепостных ворот. Прежде всего, сам въезд часто размещали не в напольной стене крепости, как это обычно делали раньше, а в одной из ее боковых сторон (через овраг или крутой спуск). Таким образом, даже подход к воротам уже представлял известные трудности.
Стены начали делать более толстыми, состоящими не из одного, а из двух рядов бревен. Утолщение стен стало необходимым, когда рядом с камнеметами в осаду крепостей включилась огнестрельная артиллерия - пушки, появились на Руси в конце 14 века. Для противодействия ударам каменных пушечных ядер начали строить стены из двух и даже трех срубных стенок с засыпкой пространства между ними землей или камнями.
Развитие артиллерии поставило перед строителями крепостей ряд новых технических задач. Прежде всего, понадобилось возводить стены, способные выдерживать удары пушечных ядер. Наиболее радикальным решением было строительство каменных стен. Но всё же основным типом на Руси и в это время продолжали оставаться деревянные оборонительные сооружения. В тех крепостях, которые имели небольшое военное значение, стены строились по-прежнему в виде однорядной срубной стены. Однако в более важных крепостях стены делали более мощными, состоящими из двух или трех параллельных срубных стенок, пространство между которыми засыпали землей или камнями. Такие деревоземляные стены могли противостоять ударам пушечных ядер не хуже каменных.
(Известно, что при осаде Иваном Грозным Казани в 16 веке пушечные ядра отскакивали от дубовых стен крепости, не причиняя вреда. Город был взят только после разрушения стен в нескольких местах путём подкопа и заложения мощного заряда пороха. Нужно отметить, что города-крепости Казанского ханства ничем не отличались от русских городов того периода. Применялись все те же технические новинки: мысовое расположение, высокие валы, рвы, заполняемые водой, сложное устройство входа, многоугольные башни, двойные и тройные линии обороны. Вероятно, укрепления строили взятые татарами в плен русские люди. В Казанском посаде на случай прорыва было не менее двух внутренних рубежей обороны. Правда, конструкция Казанского кремля до сих пор неизвестна в деталях, идут споры, были ли башни его каменные или деревянные. По описаниям это был большой город, в котором во время осады укрывалось до 30 тысяч человек. Площади других, более изученных крепостей, невелики, 3 - 5 гектаров.)
В период расширения Московских владений наблюдается построение новых крепостей вдоль появлявшихся новых границ. Лишь одна граница Московского княжества оставалась более или менее неизменной - граница с Тверской землей. Основным опорным пунктом здесь стал город Дмитров. Границы Тверского княжества были несколько более стабильны, чем московские. Тверь почти непрерывно враждовала с Москвой и опасалась вторжения московских войск; кроме того, с этой же стороны могло грозить вторжение татар. Поэтому на юго-восточном пограничье Тверского княжества с Московским размещалось большое количество крепостей.
В 15 веке широкое распространение получает двухрядная срубная стена. Она становится основным типом конструкции крепостной стены. В письменных источниках такая конструкция названа "тарасами", она имела множество вариантов. В ней не все клетки были заполнены землей и камнями. Обычно ограждение состояло из двух параллельных стен, отстоящих друг от друга на полторы-две сажени и соединенных между собой перерубами с промежутками в одну-две сажени. Узкие клетки заполнялись "хрящем", а широкие оставались полыми. Они предназначались для защитников крепости. В каждой из них обычно было сделано по две бойницы и дверь. Выходящая в сторону поля стена делалась выше внутренней и имела боевые окна. Верхняя площадка стены покрывалась деревянной кровлей. Ширина стен колебалась от 1,5 до 4,5 метра, иногда стена состаяла из трёх рядов срубов.
Ранние пушки использовались главным образом в обороне, и в связи с этим уже в начале 15 в. начинается перестройка крепостных башен, для того чтобы в них можно было устанавливать орудия. К середине 15 в. мощь огнестрельной артиллерии начала настолько превосходить камнеметы, что пушки стали основным средством осады крепостей. Дальность их стрельбы значительно увеличилась, их могли теперь устанавливать и на другом берегу широкого оврага или реки, и даже внизу - у основания склона холма. Естественные преграды становятся все менее и менее надежными. Теперь штурм, поддерживаемый огнем артиллерии, был возможен уже со всех сторон крепости, вне зависимости от их прикрытия естественными препятствиями. В связи с этим меняется и общая организация обороны крепостей. Стены в Северо-западных русских крепостях делают из прочного камня. Деревянные города окружают двойными и тройными линиями обороны (как внутри так и снаружи города) с более глубокими рвами, часто заполняемыми водой. Небольшие крепости располагают на высоких холмах.
Одной из мер призванных уберечь стены городов от разрушения артиллерией, было устройство земляных укреплений на значительном расстоянии от города, дальность полёта ядер достигла 300 м. Двойные (внешние) линии обороны применялись и ранее, для того чтобы не дать возможность подкатить камнемёты (и зажигательные средства) непосредственно к стенам города. Только теперь их стали размещать дальше.
(Но более удобным в применении стало устройство внутренних линий обороны. В частности, по раскопкам в Вятском городке Никуличе, его улицы-проходы явно выполняли роль внутренних линий обороны. Посады некоторых городов (в частности Казани) превращались в многочисленные линии обороны. Именно здесь на узких улочках ставших оборонительными позициями, в городском бою решалась судьба осаждённых. Надо сказать, что реально все эти меры были последним актом сопротивления расширявшейся Московской империи. В полной мере ими воспользовались Казанцы, оттянувшие неизбежное дольше других соседей Москвы. Впрочем, и взятия Твери и Новгорода Великого были достаточно кровопролитны.)
В верхних частях стен, как и прежде, размещались боевые площадки для воинов. Здесь находились также и своеобразные боевые устройства - катки: бревна, уложенные так, что в любое время их можно было легко сбросить вниз. Падая со стен и скатываясь по склону валов, такие бревна сметали на своем пути штурмовавших крепость воинов.
В конце 15 в. были внесены существенные усовершенствования в систему водоснабжения крепостей. Тайники, ведшие к колодцам, стали теперь обычно располагать так, чтобы они выходили в одну из башен крепости, стоявшую ближе всего к реке (Тайничной).
По расчётам специалистов, строительство основных укреплений небольшого города втечение одного сезона требовала усилий примерно 150 человек, а строительство каменного Московского Кремля 14 века с 8 или 9 башнями и периметром почти 2000 метров потребовало около 2000 работников. Приведём несколько интересных для нас примеров крепостей.
Схемы городов
1. О начальной Москве сведения очень неполны и предположительны. В нижнем культурном слое Кремля (8-9 век) найдены исключительно вятичские женские украшения. Подобный же материал дало и самое раннее из исследованных московских кладбищ, которое было расположено у позднейшего Успенского собора. На рубеже 11-12 веков вятичи были покорены Владимиром Монамахом. На их земле появились княжеские замки-крепости.
М. Рабиновичем установлено, что с конца 11 до середины 12 в. около мысовой крепости Московских вятичей имелось предградие, ограждённое валом древнейшего (начала н. э.). Дъяковского городища. В 12 в. ров, отделяющий предградие, был засыпан, что свидетельствует об окружении единой стеной, о слиянии в единый оборонительный комплекс общинного городка и княжеского замка, которые длительное время сосуществовали, вероятно, разгороженные частоколом. При этом ограждение всего поселения представляло собой острог с дубовыми подпорками.
Возможно, что в 12 веке этот вятичский городок принадлежал боярам Кучковым, и даже назывался Кучков. Известны бояре Кучковичи, убившие в 1175 году владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского - Пётр Кучков, Яким Кучковитин. Они были родственниками жены Андрея - булгарки. Заметим, Владимирские князья также роднились с половцами и булгарами, что, вероятно, объясняет их (Ярослава Всеволодовича и его сына Александра) дальнейшее сотрудничество с монголами и тюрками.*
Кучково владение захватил Юрий Долгорукий, но старое название еще некоторое время сохранялось в памяти летописцев. В 1176 г. князь Михалко Юрьевич шел из Чернигова до "Кучкова, рекше до Москвы". Слово "москвичи" появилось на страницах летописей в 1214 г., первоначально как обозначение городского войска. В этническом плане русская княжеская и боярская знать домонгольского времени состояла в основном из потомков скандинавов, об этом говорит недавняя находка в Кремле клада того времени.
Настоящая крепость на месте Московского Кремля была построена в 1156 году. О её городских укреплениях известно следующее. (Далее из работы Г. Борисевича.) "При рытье котлована под дворец съездов в предматериковом слое были обнаружены остатки разгороженных продольными и поперечными стенками трех клетей. Ритм укладки продольных и поперечных стенок в клетях показывает, что были найдены остатки четырех дубовых городней стены 12 в., прослеженной на протяжении 13,5 м. Городни состояли из шести квадратных ячеек, каждая из которых была равна внутри одной мерной сажени (2,2 м). С фасадных сторон они соединялись своими стенками впритык, а внутренними перегородками внахлестку. Внутри они забивались землей, взятой из рва, создавая массивную, непробиваемую стену. Внутренний ряд ячеек использовался в хозяйственных целях. После каждого пожара (или разборки всвязи с обветшанием) стена превращалась в осыпь (вал), на этом новом основании воспроизводили опять такую же стену, используя ров как ближайший карьер для заполнения клетей основания. Строительство заключалось не в создании вала, а в создании деревянной стены, забитой землей.
Поверх остатков городней были обнаружены два отрезка "крюковых конструкций". На поперечных подкладках с крюками на концах были уложены дубовые бревна толщиной в отрубе 0,3-0,35 м. Крюк держал бревно и не позволял ему смещаться под напором грунта. Для удержания от смещения подкладки дополнительно заанкеривались деревянным колом, остающимся внутри насыпи. Лицевой поверхностью крюковая конструкция обращена в сторону городища. Очевидно существование таких же конструкций ниже по косогору, обращенных в сторону р. Неглинной. Между ними делалась насыпь, на которой ставилась рубленая стена". (Последнее описание относиться к внутривальным укреплениям и совпадает с обнаруженным материалом внутри Слободского вала.)
В плане город был примерно треугольной формы (напольная сторона в виде дуги), периметром 500 м и площадью около 2-х га. Южная стена выходила на склон холма к Москве-реке, западная обращалась к берегу р. Неглинной; восточная стена, выходившая на полевую сторону, была защищена рвом и валом, укреплённым брёвнами с крюками внутри него. Крепость имела двое ворот: одни помещались в ее юго-западном углу, выводя к реке и броду через нее (Боровицкие ворота); вторые ворота были в восточной приступной стене. В 1177 году этот город сожжен рязанцами, а в 1237 - монголами. В 1331 и 37 годах пострадал от пожаров. Слово "кремль" впервые встречается в Тверской летописи под 1315 г. в форме "кремник". Историки не спешат признать происхождение этого названия от монгольского "Кара-корум" и татарского "кирим" или "крым" (крепость).
Первоначально Московский Кремль занимал небольшое пространство на конце берегового мыса, созданного рекой и её притоком. В дальнейшем его увеличение, производившееся несколько раз, заключалось в уничтожении напольной стены старого укрепления и постройке новой, расположенной дальше от конца мыса. Таким образом, мысовая схема и треугольная форма укрепления не нарушалась, и две стороны его по-прежнему были защищены береговыми склонами рек Москвы и Неглинной.
Зимой 1339-40 года Иван Калита ставит новую крепость из дуба периметром 1670 м. После очередного пожара в начале зимы 1366 г. было решено ставить каменный город. Вот, что пишет Тверской летописец. "Князь великий Дмитрий Иванович, погадав с братом своим с Володимиром Андреевичем и со всеми бояры старейшими, и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сотворииша тое же зимы повезоша камение к городу... Того же лета на Москве почали ставити город камен, надеяся на свою великую силу, князи руськыи начата приводи в свою волю, а которые почали не повиноваться их воле, на тых почали посягати злобою". К весне следующего, 1367-го, года запасы местного извескового камня были уже достаточны, чтобы начать строительство, которое было проведено с исключительной быстротой. Уже к 1368 году новый Кремль был готов. Простоял он сотню лет, и по размерам почти совпадал с нынешним, возведённым в конце 15 века иностранными специалистами. Стена (толщиной 2 м, высотой 8 м) протяженностью около 2 км имела восемь или девять башен, причем шесть из них были проездными: трое ворот выходили в сторону теперешней Красной площади; двое - на берег Неглинной, и одни - на берег Москвы-реки. Улицы Москвы продолжались в направлении дорог: Смоленской (Арбат, на Можайск), Волоцкой (Волоколамск и Новгород), Тверской, Дмитровской (Юрьевская), Переяславской, Владимирской, Коломенской (Болвановской), Ордынской, Калужской. Под конец 15 века стены Белокаменной столицы князя Дмитрия развалились от пожаров, осад, воровства кирпичей, и были заменены бревенчатыми.
"К концу 13 в. обозначилась важная роль сухопутных дорог: на северо-запад, в Тверь, и на юг, в Орду. Думается, что именно в этих явлениях можно видеть зачатки позднейшей радиально-кольцевой планировки города. 14 в. стал для Москвы временем значительных сдвигов. Расширялась территория города. В междуречье Москвы-реки и Неглинной вырос главный его посад, занявший позднейший Китай-город. Само наименование древнейшего центрального посада Большим, или Великим, предполагало наличие других, меньших посадов". (М. Рабинович.) Китай - по-татарски "средний", "срединный". Китай-город до 15 века был средоточием торговли и ремесла, в результате раскопок здесь открыты остатки множества мастерских различных специальностей: кожевенно-сапожные, кричные (производство железа), литейно-ювелирные, гончарные и другие. Здесь жили представители всевозможных народов Востока и Запада. О его раннем ограждении известно только, что в 1394 году копали ров от Кучкова поля до реки Москвы.
С 14 века в Москве обнаруживаются южные археологические артефакты (керамики и другие предметы ордынского типа), а с 15 века появляются целые татарские слободы. "Хотя пришлое население по своему количеству превосходило старожилов, но на стороне последних имелось и количественное и культурное преимущество, потому что пришельцы были уже оторваны от своей этнической среды метрополии. Они, например, жили в русских домах и одевались зачастую в русское платье. А следующая группа пришельцев оказывалась снова перед монолитным ядром москвичей, уже успевшим ассимилировать предыдущую группу". (М. Рабинович.) Население Москвы с ближними пригорадами в конце 14 века составляло 20-30 тысяч, через сотню лет - до 100 тысяч.
2. Сообщения о Новгороде появляются в начале 11 века, учёные спорят о местонахождении начального Новгородского детинца (крепости), так как он находится внутри кремля построенного в более поздние века. По изучению к-слоя город возник примерно в 920-х годах. Далее цитата с сайта "Русские города".
"Раскопки земляного вала, проведенные М. Алешковским под восточной частью Владимирской башни и западнее ее, с обеих сторон крепостной стены выявили интереснейшую внутривальную деревянную конструкцию. Это система городней - срубов из дубовых бревен, рубленных "в обло с остатком". Чашки врубок сделаны в нижних бревнах, что характерно для древних построек до 16 в. Городни делятся стенками на узкие клети и не соединяются друг с друг, а стоят рядом. Клети плотно засыпаны землей. Подобные городни обнаружены раскопками 1985 г. Г. Штендера и М. Вороновой юго-восточнее Лихудова корпуса. Кроме того, у Владимирской башни выявлено, что городни с наружной стороны укреплены вбитыми в землю кольями, а внешние (лицевые) стенки срубов состоят из необычайно толстых бревен диаметром 60-80 см. Они тщательно протесаны на 16-18 граней и укреплены с помощью также старательно обтесанных крюков - куриц (обработанных в виде крюка комлей с частью корня). Интересна система сопряжения куриц друг с другом: каждая нижняя курица одновременно держит вышележащую и врубленное бревно. Крепость 11 в. имела только двое ворот, к которым подходили главные магистрали Софийской стороны - Великая улица Неревского конца и Пробойная улица Людина конца. Для оценки защитных свойств этой части Новгорода достаточно сказать, что в древности она возвышалась над долиной р. Волхов на 10 - 12 м, а над дном оврага на 5 - 6 м".
По мнению большинства ученых в 1116 г. Детинец был увеличен в южную сторону и достиг размеров современного Кремля. Втечение 14-15 вв. происходит постепенная замена деревянных укреплений Детинца каменными. По форме Детинец, а позже Новгородский Кремль (построенный на его месте после завоевания края Москвой в конце 15 века) представлял вытянутый вдоль берега реки овал периметром около 1500 м и площадью 12 га.
![[]](/img/h/harin_e_a/1isv/img_20181126_150711.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/1isv/0109.png)
![[]](/img/h/harin_e_a/1isv/img20.jpg)
![[]](/img/h/harin_e_a/1isv/moskow.jpg)