Харитонов Михаил Юрьевич. Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Часть 3. Безумный Пьеро

Прежде чем приступить к чтению, вы вправе спросить, куда подевались Третий Том и Третья Книга.

Честно говоря, тема эта мне тягостна. Но научная добросовестность и дискурсивная ответственность вынуждают меня всё рассказать, во всём признаться.

ЖИЗНЬ И СУДЬБА

Как мог уже заметить любой проницательный читатель, - и лично вы, батенька! - в романе МНОГО действующих лиц. Что первого плана, что второго, что третьего. Это не говоря о проходных персонажей и камео и не считая массовку.

С большинством из них у автора не было проблем. Даже по завершению работы над текстом он сохранил со многими самые дружеские отношения. Да чего уж там, обвыклись мы с ними.

Ну, допустим, не со всеми. Скажем, суслик Кокочка на автора за что-то обижен, а за что - не говорит. А вот зато крокозитроп давеча заглянул, принёс редкий китайский чай (он после смерти пристрастился к чаю, хотя любимый напиток большинства мертвецов - имбирный лимонад). Посидели с ним, о жизни поговорили - хорошо так, душевно... Намедни звонил кролик Роджер, просил книжку Зеленина 'Статьи по духовной культуре. 1901-1913' - он её, оказывается, не читал. Ну а трилобиту из гав'ваввы я вообще очень обязан: без его помощи роман мог бы и вовсе не выйти... В общем, ни с кем у меня серьёзных проблем не возникало.

Единственным, но очень неприятным исключением стал некий Сгущ Збсович Парсуплет-Парсуплёткин, недопёсок. Он пробовался на небольшую, но важную роль. Но в первой же сцене со своим участием повёл себя столь бесцеремонно и развязно, что я был вынужден был прекратить всякое с ним сотрудничество. На его роль был приглашён Напсибыпытретень, который отлично справился.

К сожалению, вместо того, чтобы с достоинством покинуть роман, недопёсок продолжал крутиться неподалёку, влазя в текст и вписывая себя куда ни попадя. Уж я гонял его, гонял. В конце концов мне это надоело, и я напустил на Парсуплёткина семерых песцов, которые отредактировали хулигана вусмерть. Подробное изложение этого эпизода имеется в Седьмом ключике, а предыстория - в Видении Пьеро, что в Томе Первом. Ну, в общем, сами посмо́трите.

К моему огромному сожалению, на том дело не кончилось. Околев, Парсуплет-Парсуплёткин стал только мерзопакостней и приставучей.

Сначала он повадился гадить в комментариях. Я тратил огромное количество времени на то, чтобы вычищать из текста его бездарные реплики, оскорбительные приписки, наглые выпады и т.п.п.

И это были ещё только цветочки. Ягодки пошли, когда Первый Том отправили в типографию. В тёмную безлунную ночь недопёсок туда пробрался и залез прямо в печатную форму, скобейда! И нагадил! Причём подлейшим образом - то есть так, чтобы с первого взгляда как бы и незаметно было. Там словцо подгрыз, тут буквы переставил. Где-то вписал глупость. И вот таким манером изгваздал немало хорошего текста!

Полный список того, где и в чём мне это животное напакостило, я когда-нибудь опубликую в своих литературных мемуарах. Но чтобы вы понимали масштабы разрушений, кое-что приведу вотпрямща.

Извольте сами убедиться. В Главе 48 Парсуплёткин обозвал анклав Тортиллы 'небольшим водоёмом' (это озеро Гарда небольшое? бугага!). В Главе 11 он поменял цвет левого глаза бегемота Пендельшванца с жёлтого на чёрный (ну не пидарас ли он после этого?). В Главе 12 поганец решил подпортить мою репутацию стилиста, написав, что лиса Алиса 'непременно залюбовалась бы на круп цилиня', а у меня было - 'залюбовалась бы крупом'. В Главе 19 - придумал несуществующий артефакт Зоны 'юлина коса'. (Ну то есть упыри иногда так называют 'ведьмину косу', но нам-то зачем розмовляти по-упыриному?) Пупицу Жанну Григорьевну он переименовал в Грегорьевну. За что она потом на меня обиделась, я перед ней извинялся, коробку конфет подарил, но всё равно ведь неудобно-то как вышло! И даже в библейской цитате он, сволочь, нарочно проставил неверную пагинацию! Поднялась у него лапа на Священное Писание!

С этого момента я понял: это так просто оставлять нельзя, надо это как-то прекращать. А то он мне и Вторую Книгу испортит.

Увы, Сгущ Збсович оказался не так-то прост. Напрасно я прельщал его колбасой, увещевал добрым словом и грозил арапником. На всё это он отвечал одним только хамством и невежеством. Дескать, ничего ты мне не сделаешь, я и так мёртвый. И на колбасу не повёлся по той же самой причине. К увещеваниям же он и при жизни-то был равнодушен.

За Второй книгой я следил очень тщательно. Даже в типографию звонил, предупреждал - вот, такие дела, недопёсок может залезть, вы уж там присмотрите, пожалуйста. Они были крайне недовольны таким гимором, но присмотреть обещали. И, в общем, присмотрели. Однако гадкое существо всё-таки как-то протырилось и сумело навредить. Не в таких масштабах, как в Первом томе, но тоже порядочно. Особенно обидно то, что на странице 28 первого полутома, на самой середине его, в слове 'историческом' он отъел 'м' и приклеил туда 'ого'. Получилось безграмотное словосочетание 'исторического обзоре' (нет, ну какова сволочь!)

Пришлось затевать сложную интригу. Я принялся за Третий Том, специально рассчитывая, что он и в него придёт свинячить. Когда же он на это повёлся, я заманил паршивца в длинное примечание, а потом утопил. Вместе с Третьим Томом, увы.

Это вообще целое дело было. В унитаз рукопись не пролазила, Москва-река мне показалась мелковатой, Волгу засорять не хотелось. Так что я решил топить недопёска во Внутренней Двине. Для этого пришлось совершить паломничество в страну Востока - или, как это сейчас называют, съездить в Бобруйск. Очень мне туда не хотелось: долго, дорого, хлопотно. Хотя - чего уж теперь-то ныть... Короче, добрался я худо-бедно до Внутренней Двины, да и бросил Третий Том с Аничкового моста. Привязав к нему для веса четыре гантели и роман В.С. Гроссмана 'Жизнь и судьба'.

Гадкий зверёк с тех пор не появлялся. Доскелся, падла!

Правда, и Третий Том погиб. Но это была необходимая жертва.

ТАЙНА ЭДВИНА ДРУДА

Что касается Третьей Книги, то я её честно начал. И написал даже несколько глав. Но тут в мои дела вмешалась Администрация. Которая и в Первый Том лезла, и во Второй Книге изрядно отметилась, но на сей раз совсем уж распоясалась.

Не знаю, что это за контора такая и что ей от меня нужно. Но жизненный опыт мне как бы подсказывает: все россиянские конторы с такими названиями работают примерно одинаково - запрещают и недопущают. Ну и эти туда же. То есть данное, с позволения сказать, учреждение регулярно лезло ко мне в текст и его цензурировало. Под разными предлогами или вообще без таковых. Например, из Второй Книги они целых одиннадцать страниц вырезали подряд. Одиннадцать! В других местах они тоже порезвились, но там я сумел хоть как-то прикрыть дыры в нарративе.

Я это к чему. Третья Книга вызвала у Администрации особенное рвение. Только напишу пару страниц, глядь - половина текста куда-то пропала, а внизу надпись: 'УДАЛЕНО РЕШЕНИЕМ АДМИНИСТРАЦИИ. АДМИНИСТРАЦИЯ'^{^[1]}.

Я пытался решить проблему. Я жаловался на произвол. Я писал, звонил, отправлял факсы и даже телеграфировал в разные инстанции. Но они, как это у нас обыкновенно бывает, старались от меня как-нибудь отделаться, не вникая по существу.

Районный участковый отказался принимать у меня заявление. В Союзе Писателей г. Москвы разопсевшие чинуши заявили, что я не их член и мои проблемы их не волнуют. В офисе Спортлото на Волгоградском проспекте меня отфутболили, в Роскосмосе - на хуй послали. И даже в наркодиспансере на улице Шверника - туда я пошёл от полнейшей безысходности - мне только справку выписали, что я не наркоман, а никакой реальной помощи не оказали.

Я уже готов был бросить всё это к чертям. И остался бы 'Золотой Ключ' навеки незаконченным. Как 'Бувар и Пекюше', как 'Мёртвые души'. Или даже как 'Тайна Эдвина Друда'. Во всяком случае, всё к тому шло.

ИСКРЕННЕ ВАШ

Но свет не без добрых существ! Однажды утром в мои творческие грёзы вплыла небольшая жёлтая уточка. Которая дала несколько хороших советов.

А именно. Уточка порекомендовала Третью Книгу забросить, впредь же называть свою писанину Третьей Частью. Ну чтобы у Администрации соображалка заклинила. То ли это третья часть Второй Книги, то ли ещё что. Да и вообще, мало ли чего она часть. Может, чего-то важного. Например, какого-нибудь хитрого плана, согласованного на ведомственном, министерском - а может и правительственном! - уровне? Так что есть шанс, что Администрация на это поведётся и оставит моё сочинение в покое. Если же и это не поможет, придётся переименовать опус в 'аналитическую записку'.

Мне такие уловки не очень понравились. Но других вариантов у меня не было и я решил попробовать.

Не знаю, что конкретно сработало, но уточка оказалась права. Администрация унялась. Ну то есть иногда она появляется, но ничего больше не удаляет, ограничиваясь предупреждениями. Которые я уж как-нибудь переживу, решил я. И на всё плюнул, и погрузился в стихию сочинительства.

Ну а что из всего этого получилось, и получилось ли чего - то вам судить.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Чем сейчас занят крокозитроп. После окончательной смерти он попал на Страшный Суд первой инстанции, который, рассмотрев все его прегрешения, приговорил оного к перерождению в Норильске в 1988 году д.Х. Розан Васильевич счёл такой приговор жестоким и несправедливым и его обжаловал. Сейчас дело рассматривается в Страшном Апелляционном суде. По ходу разбирательств он вытребовал себе право на работу с документами, а также доступ к интернету и к Хроникам Акаши^{^[2]}. По старой дружбе он иногда мне кое-что рассказывает - и я почерпнул из этих рассказов немало полезного.

Как мне помог трилобит. Очень он мне помог! Без него я бы вообще ничего не написал - ну или ковырялся бы с Первым томом до скончания века (своего, разумеется).

Дело было так. Когда я принялся писать Первый том 'Буратины' и дошёл до сорок седьмой главы, мои соседи начали ремонт. Ну то есть с раннего утра и до позднего вечера у них там штробили стены, сверлили, стучали, грохотали и т.п. Как можно сосредоточиться на тексте, когда издают соседи-суки оглушительные звуки? Правильно, никак. Оставалось или отложить книжку и ждать конца ремонта - а это может ведь годами продолжаться! - либо спрятаться в тихое место. Только где ж такое найдёшь в современной Москве?

К счастью, я к тому моменту уже познакомился с трилобитом. В обмен на место в романе он любезно открыл мне проход в реализации одиннадцатого кола шестого отсечения моей эпохи. Тот мир очень похож на наш, только Ельцин не отрекался и умер на президентском посту где-то в 2002 - 2003, в зависимости от доли. У власти там в основном Кириенко. Хотя есть две ветки с Руцким, одна с Баркашовым и одна финско-казахская оккупация. Я предпочёл оккупацию, так как там интернет лучше работает. Но самое главное что: во всех ветвях в моём доме на месте сверлящих соседей проживает тихая бабушка. Моя же собственная квартира стоит пустой, так как в том отсечении я уехал с семьёй в Кёнигсберг, а московские площадя́ оставил за собой на всякий случай.

Тут работа пошла веселее. Если честно, то я практически переселился в ::11:: +6, возвращаясь в своё отсечение только чтобы пообщаться с семьёй и издателями.

Да, кстати! Из-за этого произошла одна неприятная ситуация, на которую проницательные читатели - такие как вы, батенька! - уже обращали внимание.

Я не учёл, что в ::11:: +6 было несколько другое прошлое, чем у нас тут. Разница в принципе небольшая, но ощутимая. Я её как бы замечал, но не особо беспокоился. Разве что интернет-реклама концертов Цоя (там он в большинстве вариантов жив и женат на певице Земфире) глаз резала.

Но вот чего я не учёл - так это того, что книжки в шкафах тоже были не совсем те, что в моей родной квартире. Ну вот как-то не подумал об этом. Привык, что бумага - вещь надёжная. И только обнаружив у себя на полке неизвестный мне роман Достоевского 'Девочка' с предисловием некоего Болеслава Лёма, я что-то заподозрил. Поговорил с трилобитом, он мои подозрения подтвердил - да, книжки тут могут быть не такие, как в моём родном времени. Я бросился проверять. И выяснил, что научное исследование о курском соловье, томик Щуплова издательства 'Плашкет' и даже сочинение Сталика Ханшикеева и Дмитрия Стешина 'Кухня 'арабской весны' (СПб.: Астрель, 2016. Серия 'Военно-полевая кулинария') в нашей реальности не изданы! А я на них ссылался! Ну вот же блин! И что самое неприятное - Первый том к тому моменту был уже издан на бумаге, поздняк метаться.

Однако же, подумав и поговорив с трилобитом, я решил, что ничего такого страшного не произошло. В конце концов, я пишу для всех времён и народов, а книжки, на которые я ссылаюсь - реально хорошие. Глядишь, соответствующие авторы их когда-нибудь напишут и у нас (особенно это касается кулинарных сочинений). И решил не ограничиваться доступной в нашей реальности литературой. В конце концов: в моей молодости регулярно возникала ситуация, когда читаешь какую-нибудь статью, а там ссылки на американские или французские источники. Добыть которые было тогда ещё менее реально, чем нам сейчас - достать что-то из другой временно́й ветви.

Кстати: что касается книг из будущего. Послехомокостные сочинения мне таскал из хемульской библиотеки эпизодический чешуйник Франтишек Пших. Он буквально умолял устроить ему на страницах романа встречу с Моррой, чтобы вернуть себе читательский билет. Я его услышал и в Действии двадцать шестом их свёл. Старик был трогательно благодарен за это. И в знак уважения и дружбы исправно снабжал меня литературой. Благодаря которой я узнал множество важных для романа сведений, начиная с истории и политического устройства Директории и кончая обычаями поняш и хемулей. А вы думали, откуда я всё это взял?

Так что Пшиху я очень признателен. Несмотря даже на то, что он съел переплёт книги 'Письма А.С. Суворина к В.В. Розанову' (1913 года издания, между прочим), соблазнившись крахмальным клейстером, на котором тот переплёт держался. Ну, что ж поделать, у всех свои недостатки.

Почему автор утопил Парсуплёткина во Внутренней Двине? Потому что - как же иначе? Ну сами посудите - не Волгу же матушку им паскудить? А вот Внутренняя Двина - самое то. В ней ещё и не такое топили.

Как я ходил по инстанциям и искал укорота на Администрацию. Ну да, всё так и было. Разве вот мелкая деталь: один знаток российских реалий мне написал, что, дескать, в Роскосмосе посылают обычно в жопу, а нахуй посылают в Роснефти. Даже и не знаю, что на это сказать: в Роснефть я не обращался. Но вполне допускаю, что какой-нибудь сотрудник Роснефти мог перейти в Роскосмос, и на него-то я и напоролся. Хотя ежели по чесноку - все они друг друга сто́ят, прохвосты!

К предыдущему замечанию. Автор сначала написал 'все они одним миром мазаны', но потом задумался. Во-первых, в таком случае пришлось бы писать 'мѵром', тем самым напрягая читателя, которому пришлось бы лезть в Вики и читать про ижицу, а там бы он увлёкся юсами и псями, а роман бы мой забросил. Во-вторых, сотрудники Роснефти и Роскосмоса не любят, когда их чем-то мажут.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: почему автор привязал к Третьему Тому именно Гроссмана. Отвечаем: автор не нашёл в своей библиотеке более тяжеловесного текста - а было нужно именно что-то тяжёлое и увесистое, чтоб грузило. Можно было бы, конечно, взять и посовременнее чего - Алексиевич там сочинения, Марии Степановой ро́ман, или опус какого-нибудь лауреата премии 'Большая книга'. Но автор подобного добра дома не держит, а вот Гроссман с перестроечных времён завалялся.

PS. Кто-то предлагал уоллесовскую 'Бесконечную шутку' привязать. Нууу, так себе идея: переводное обычно легко всплывает.

CHECKPOINT-0. ВЕЧНОСТЬ

ВСЁ СТОИТ НА РЕБРЕ

Да, именно. Буквально на грани. Грань та - за пределами всего. А пределы всего пересекаются в единой, единственной точке. Которая держится на себе самой и держит всё остальное.

Чтобы это увидеть воочию, вам достаточно немного подрасти. Примерно до ста миллиардов световых лет. И слегка поправиться - на одиннадцать измерений.

Как это сделать? Ну, есть способы. Самый простой - стать божеством. Или обратиться к тому, кто уже стал. Но можно никем не становиться и ни к кому не обращаться, а погрузиться в сферу причин, проецируя себя на сферу следствий вышеописанным образом. Или... впрочем, подробности утомительны. Так или иначе, вы ведь уже сделали это, хотя бы в воображении? И сейчас находитесь на тринадцатимерной плоскости. Безжалостно-острой, как Зульфикар, как Скорпион Тринидада, как язык Альфонса Алле.

Отсюда Метагалактика выглядит подобной горе с сияющей вершиной, у подножия которой вы стоите.

Именно эту гору созерцают в своих виденьях великие мистики. Меру, Хара Березайти, Химиньбёрг, Куньлунь, Сердце Мира, Гора Демиургов, - это всё она, она. Сама Вселенная в своём настоящем обличье.

Во-первых, сияние - вовсе не свет. Вы переросли электромагнитный спектр. Вы созерцаете колебания масс, волны гравитации, радугу тяготения. И сама гора - не вещество и не пространство. То, что за пространством и веществом - вот из чего она состоит.

И, во-вторых, вы напрасно думаете, что пребываете у подножья миров. На самом деле - всё наоборот. Тринадцатимерная плоскость - только внешняя оболочка бытия. Вся гора держится своей вершиной, именно она - суть и основанье всего.

Теперь поднимайтесь к этой вершине, а на самом верху - сдуйтесь. В смысле - уменьшитесь. Делайте это не хлопком, а плавненько. На какой-то миг вы снова станете человеком; постарайтесь миновать это состояние как можно скорее. Аккуратнее с субатомным уровнем! Остановитесь примерно на 10^-33метрах, не уменьшаясь далее. Вблизи планковских величин ваше тело теряет свойства локального объекта. Так что разница между сердцем, мозгом и желудком может исчезнуть, а она важна. Не Мирозданию (ему-то что?), но вам лично.

Что видите вы перед собою? Да всё то же самое, только вершина горы приблизилась. Но не стала отчётливее.

И опять вы видите золотой блеск. И опять же, не тот это свет, который вы помните по опыту своему, опыту человеческому, житейскому. Это Изначальный Свет, волны планковской длины, исходящие от Первого Неба.

О да, это оно. Прямо перед вами. Но войти в него вы не можете. Нельзя войти в точку, а Первое Небо - именно точка. Та самая, на которой держится всё. Бесконечно малый сгусток нераспавшегося Единого Поля, усыпальница Софии Пронойи.

Для себя самой она мертва. Но с точки зрения человеческой она живее всех живых. Ибо даже в мёртвом боге больше жизни, чем в живом человеке. Настолько же, насколько сам он живее дерева, камня, облака, под глыбой непрозябшего зерна.

Эту тень божественного бытия, продолжающую жить и действовать в нашем мире, мы зовём Софией Эпинойей, Последней Мыслью. И на неё уповаем, потому что на кого же ещё? Смерть и время царят на земле, а правды нет и выше. Но в Первом Небе отражается весь мир - и оно знает всё и обо всём. Даже о нас с вами.

Ах, как жаль, что мы не можем обратиться к ней напрямую! Тентура запрещает нам это. Иначе мы познали бы себя и освободились, а это противоречит самому устроению сети смертной, коей все мы пленники и жертвы.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Вся надежда наша - на Аркону, рождённую в Первом Небе и сохраняющую с ним связь. Говорите с нею, а не с тентурою. Которая глуха к мольбам - как пень, как степь, как танк Т-84У, светло горящий в глубине полночной чащи.

Как обратиться к ней? Ну сказано же - есть способы. Самый простой - открыть свой разум Изначальному Свету. Или обратиться к кому-нибудь, кто уже открыл. Хотя можно ничего не открывать и ни у кого ничего не просить, а подняться до мира идей и оттуда транслировать своё посланье в мир энергий. Или... хотя к чему много слов? Суть вы уловили, не так ли? А подробности вам объяснит любой посвящённый маг 78-го уровня и выше. В общем-то, ничего сложного, всё у вас получится. Осторожнее только с идентичностью! Ваше 'я' может ненароком раствориться в Изначальном Свете - а у вас, вероятно, другие планы на вечер.

Но, допустим, разум Арконы вас услышал. Что не означает - проникся вашими интересами и готов помочь. Проблемы смертных волнуют высшие силы не в первую очередь. В конце концов, именно Аркона сотворила тентуру нашего мира и отдала нас гав'виалям на ~~поругание~~ аутсорсинг.

Но, по крайней мере, она может заинтересоваться тем, что у нас творится.

ПОДОБНО ОГНЮ НЕБЕСНОМУ

Аркона видит галактику. В ней - скопление звёзд. Среди них - маленькую жёлтую звезду. Около неё - планету, именуемую Ха'наан, Земля Преступления. Откуда к ней взывают голоса падших существ.

Снизойдёт ли Аркона до нас? Нет. Если бы это случилось, нас бы не стало. Ибо такова её сила, что нельзя ничему сотворённому быть там, где Она есть.

Но - смотрите, смотрите! - она посылает к нам вестницу, искру, тень тени своей. Хотя для нас даже эта тень тени подобна огню небесному.

И вселенскую тьму рассекает звенящая молния.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Про Галактику, Софию и т.п. Там вроде бы всё понятно. Добавим только, что Зульфикар - меч, Скорпион Тринидада - перец, Альфонс Алле - француз. Напоминаем также, что дуб - дерево, олень - животное, воробей - птица, Россия - наше Отечество, а смерть неизбежна, но вовсе не нужна.

Насчёт того, к кому обращаться. Если вы несчастны и пребываете в рабстве (как и большинство существ в нашем несовершенном мире), бесполезно обращаться к своему непосредственному хозяину. Скорее всего, он или материально заинтересован в вашем несчастье, или ему нравится смотреть, как вы мучаетесь. Особенно в том случае, если ваш хозяин поставлен именно затем, чтобы вас угнетать. И видит в этом свой долг и удовольствие. Ваша жалоба его порадует, и он даже примет меры, чтобы вы жаловались снова и снова. Но и только. Если хотите чего-то другого - попробуйте обратиться к хозяину хозяина или ещё выше.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: что такое планковская длина? Отвечаем: это приблизительно 1,616 229 ⋅10⁻³⁵ м. плюс-минус туда-сюда.

PS. Считается, что Вселенная имеет размер 27⋅10⁶⁰ планковских длин. Не особенно много, если вдуматься. Да и вообще - так себе Вселенная нам досталась.

CHECKPOINT-1. 23 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

ДОРОГАЯ СТИЛЬНАЯ ВЕЩЬ В ИНТЕРЬЕРЕ

Сашка-Букашка, маленький и грустный жук-олень, брёл вдоль морского берега.

Он направлялся к павильону 'Прибрежный' с надеждой чем-нибудь поживиться. С рогов его свисали капли: шёл мелкий дождик. Сашку это огорчало. Не потому, что ему было мокро: хитин непромокаем. Но дождик был не только мокрый, но и холодный. Отчего у Сашки мёрз эдеагус и начинались проблемы с наружным дыханием. Пришлось достать из рюкзачка солевую грелку. Которая, между прочим, стоила денег. Ничтожных по меркам какого-нибудь великосветского бездельника, но не для Сашки-Букашки.

Жук был типичным мелким лавочником. Настолько мелким, что у него даже и лавочки-то не было. Вершиной его бизнес-карьеры стал прилавок на улице Моховой, возле отеля 'Блюменштраух'. Торговал он в основном газетами и канцелярскими принадлежностями. То был его взлёт, пик. Потом этот бизнес зарегулировали. Некоторое время он выкручивался, приторговывая всякой дребеденью - ботиночными шнурками, подковами, зубочистками, бахромой для скатертей и прочим подобным товаром. Кончилось всё тем, что однажды к нему заявились менты, лавочку отжали, Сашке намяли брюшко и проломили левое надкрылье. На лечение ушли остатки средств.

Чтобы прокормиться, Сашка-Букашка переквалифицировался в старьёвщики. Товар он не покупал, а собирал по всяким местам, чистил, чинил и сбывал за гроши. В день он зарабатывал около тридцати сольдо. Десять сольдо жук тратил на еду - то есть на самых дешёвых козявок и опарышей. Ещё десять уходило на оплату коммунальных услуг. Остальное он приберёг на чёрный день. В том, что этот день рано или поздно наступит, Сашка не сомневался. Весь его жизненный опыт буквально вопиял о том.

От сегодняшней экспедиции он ждал хорошей добычи. В заинтересовавшем его месте находился театр, когда-то прогремевший, но быстро закрывшийся. Жук знал: там, где тусовалось много существ, всегда можно что-нибудь найти. Если, конечно, уметь искать.

'Прибрежный' выглядел заброшенным. От былого славного прошлого осталось всего ничего - несколько деревянных будок, обломки открытой эстрады, и огромный ржавый каркас, напоминающий обглоданный скелет древнего кита. Всё это мокло под дождём и распространяло уныние.

Букашка тяжело, по-жучиному, вздохнул, - так что склериты заскрипели, как несмазанные петли. Снял со спины рюкзак и приступил к осмотру территории.

Когда начало темнеть, жук стал богаче на два соверена и восемнадцать сольди: всё это богатство он нашёл в сыром песке. Кроме того, он положил в свой рюкзак четыре подковы (все разные), кожаный ошейник с бляхами (потёртый и без пряжки, но вполне себе починябельный), двенадцать пуговиц, ручку от сумочки и свинцовое пряслице. Поход себя окупил.

Жук уже собирался обратно, но что-то толкнуло его посмотреть, нет ли чего интересного в сломанной будке с косо висящей на одной петле дверью.

Если бы на его месте был тушняк или хотя бы доширак, он туда соваться бы не стал - из открытой двери жутко воняло тухлятиной. Но у Сашки-Букашки обоняние отсутствовало, а точнее - рассчитано на совершенно иной спектр веществ, чем у А-основ. Так что он, задрав огромные рога-мандибулы, сунулся внутрь.

Его взгляду открылась каменная лестница, ведущая в тёмный подвал. Вход в него оказался наполовину завален. Но и Сашка был росточку невеликого. Рюкзачок, правда, пришлось снять. Впрочем, снимать его пришлось бы и так и так - чтобы достать фонарик.

К левой мандибуле Сашки-Букашки была прикручена планка Пикатинни. Жук защёлкнул фонарь на крепеже и зашевелил мандибулой правой, проверяя работу рычага. Послышалось тихое жужжание, и в темноту упёрся лучик слабенького света. Которого, однако, хватило, чтобы обозреть внутренности помещения.

С первого взгляда было ясно - в подвале селились гни. Только эти скверные птицы имеют привычку гадить у себя же в гнезде. А загажено тут было всё: комья помёта свисали даже с потолка. В правом углу гнила масса перьев и костей - видимо, остатки гнячьих пиршеств. Картину завершала яичная скорлупа: поганые твари тут ещё и плодились.

Весь этот интерьер Сашку-Букашку особо не впечатлил. Его внимание привлёк один-единственный предмет в левом углу.

То была изящная трость, на вид костяная. Судя по размерам, предназначенная для хомосапого. Несмотря на простоту отделки, она смотрелась дорого и стильно. Удивительно, но даже гни не осквернили её своими выделениями. Одиноко и строго стояла она, прислонённая к стене - как офицер, брезгливо наблюдающий за пьяной солдатнёй.

Такая вещь могла стоить соверенов пятнадцать. А может, и все двадцать!

Сашка-Букашка от радости так зашевелил рогами, что фонарик вспыхнул ярким светом. Трость засверкала. Стали видны тонкие узоры на рукояти.

Жук, узрев всё это великолепие, решил про себя - нет, меньше чем за тридцать золотых он такую вещь не отдаст.

Подобравшись поближе, жук осторожно ухватил добычу передними лапками и закинул за спину. Думая только о том, как бы теперь выбраться отсюда, не замаравшись.

ХМУРОЕ УТРО

Утро и в самом деле выдалось хмурое, а вот полуденные часы - ну просто на загляденье: солнышко, безветрие, благорастворение воздухов. В такие часы хорошо сидеть в зимней беседке, завернувшись в тёплый клетчатый плед, пить горячий кофе и читать толстую умную книжку.

Именно так и проводил время Артемон. Правда, беседки не было, но было плетёное кресло и столик. Плед заменяла плащ-палатка со склада, а кофе - какао. Книжка тоже присутствовала. Называлась она длинным скучным словом Gebrauchsanweisung и была написана на немецком языке. Которым Артемон не владел. Но очень старался догадаться, что там написано.

- Ди зуфур... то есть цуфур... или цуфюр... фон сауерстоф... Дочь твою Мать, ну что за слова такие? - бормотал несчастный пёс, водя затупившимся когтем по строке. - Унтер хохем дрюк... унтер дрюк... Дрюк... дрюк... это что-то про печать, что ли? Унтер - это недо-чего-то... Хох... хенде хох... это выше... Недостаточно высокая печать? Хуита какая-то, эскьюзи муа...

Появилась Мальвина. Она несла ему кофейник (то есть какавник), обёрнутый для тепла полотенцем.

- Ну что? - нетерпеливо спросила голубокудрая.

- Ничего. Кажется, я скоро свихнусь, - буркнул пудель, жадно нюхая воздух. Увы, Мальвина этого ждала. И подошла с подветренной стороны.

- Ты просто не хочешь по-настоящему сосредоточиться, - заявила она. - Напрягись, наконец! Это в твоих же интересах! - она поставила кофейник на столик, как бы невзначай вильнув корпусом так, чтобы показать голенькую ножку. Артемон чуть не взвыл, вообразив себе райское благоухание бёдер, аромат свежего пота под коленкой, остро пахнущие комочки грязи между пальчиками... ах, ой!

К сожалению, все эти радости были ему недоступны. Мальвина поставила условие - пока он не прочтёт книгу и не сможет пересказать её содержание, он будет лишён доступа к её телу.

ЦИГЕЛЬ-ЦИГЕЛЬ У-ЛЮ-ЛЮ

Люк нашёл какой-то червяк, заряженный Мальвиной на поиски подозрительных щёлочек, дырочек и странных отверстий.

Находился он в очень неудобном месте - а именно, в зарослях засохшей крапивы. Зато открыть его оказалось довольно просто. Артемон поднял крышку люка, внизу был чёрный зев, из которого пахло ржавчиной.

Сначала они с Мальвиной промерили глубину колодца верёвочкой с грузиком. Оказалось - пятнадцать метров. Запущенные внутрь насекомые - это уже Мальвина постаралась - обнаружили внизу какие-то продолговатые предметы. Нашлась и бухта толстого каната. Артемон приволок её с нижних ярусов, наврав Мальвине, что нашёл её в каком-то глухом углу. Мальвина не обратила на это внимания.

Внизу оказался маленький склад. Двухметровые продолговатые предметы напоминали реактивные снаряды. Вероятно, ими-то они и были. Кроме того, внизу валялся трос с креплениями. Подъёмника, увы, не наблюдалось.

Как следует всё обыскав, Артемон нашёл в стене что-то вроде сейфовой двери. К удивлению пса, она оказалась не заперта. Внутри была труха, но под ней лежало что-то, закатанное в чёрную плёнку. Та оказалась удивительно прочной: её не брал ни коготь, ни нож, и только когда пудель случайно потянул за какую-то ленточку, она порвалась. Под плёнкой была книжка, судя по картинкам - посвящённая как раз этим самым продолговатым предметам. К сожалению, она была на немецком.

С этого момента жизнь Артемона - и без того не шоколадная - превратилась в унылое говно.

Мальвина пристала к нему с категорическим требованием: разобраться, что в книжке написано. Она была уверена, что цилиндры - это оружие, а книга - инструкция к нему. И желала знать, как его можно применить.

Её интерес был не праздным. Несмотря на грозный вид, база была защищена слабо. Правда, оставались ещё неистраченные ракеты 'земля-воздух'. Проблема была в том, что по земле они не работали. Ими было можно сбивать только воздушные цели - при падении они самоликвидировались. Вход в помещение базы прикрывали два огнемёта и тесла-разрядники, управляемые с пульта дежурного. Но били они метров на десять, не больше. Мальвина опасалась, что Карабас, если придёт по её душу, парализует её прямо у пульта. А вот средств ведения наземного боя на сколько-нибудь заметном расстоянии у Мальвины так и не нашлось. Увы, нижние этажи и таящиеся там горы оружия так и остались недоступными.

Проблема была в том, что Артемон знал немецкий не в совершенстве. Чтобы не сказать - посредственно. А если совсем честно - помнил отдельные слова и выражения, на уровне 'их бин ду бист вас из дас цигель-цигель улю-лю'. Чего он совершенно не скрывал, а честно признавался. Но голубокудрая не считала это важным. По её мнению, недостаток знаний можно восполнить терпением и трудом. На каковой труд бедолагу Артемона и обрекла.

Пёс налил себе в чашечку какао, вылакал половину, облизнулся. И снова упёрся взглядом в ровные строчки. Ощущая почти физически, что он смотрит в книгу, а видит фигу.

Ну конечно, он уже пробовал другой способ. То есть разобраться не в тексте, а в самих снарядах. Один из них удалось даже вытащить, для чего пришлось изрядно попотеть. Очень помогла мышь Лизетта: она смогла аккуратно соединить крепления с корпусом. Потом тяжесть кое-как вытянули, причём за трос пришлось браться даже Мальвине. Она так вспотела! Артемон с тоскою вспомнил о том, как вытирал ей спину полотенцем. И чуть не заплакал - коварная тут же отняла у него этот вожделенный предмет и отправила в стирку... У-у-у!

С цилиндром тоже было у-у-у. Пёс его тщательно осмотрел и даже сумел открыть головную часть. И нихуя не понял.

Боеголовка и управляющий блок отсутствовали. Вместо него там была маленькая кабинка с крохотным экранчиком и каким-то рычажком. Кабинка предназначалась для очень маленького существа. Судя по рычажку, предполагалось, что оно может управлять снарядом самостоятельно. Однако попытки Артемона подёргать за рычажок ни к чему не привели, кроме того, что на экранчике засветился красный крестик и надпись 'Die Funktion ist deaktiviert'. Про деактивированную функцию Артемон понял, остальное додумал сам: видимо, при открытой головной части ничего не работало. Но что это всё такое и зачем оно такое, так и осталось неясным.

Пёс налил себе какао. Отхлебнул. Скривился. Мальвина почему-то считала, что какао полезен для умственной деятельности. Пса от этой сладкой жижи воротило. И от книжки тоже.

Артемон вытянулся в кресле и закрыл глаза. И тотчас отрубился.

ГАНИМЕД ПЯТНАДЦАТЬ ПЭ ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Он пришёл в себя, когда его руки коснулось что-то холодное. Пёс вздрогнул и проснулся. И тут же, не думая, вонзил когти - тупые, источенные, но всё-таки когти - в это самое холодное.

Это была психоаналитическая жаба. Видимо, она пришлёпала, учуяв аромат какао. Она его просто обожала, несмотря на земноводную основу.

Артемон посмотрел на жабу мутными, осоловевшими глазами.

- Чё тебе, зелёная? - спросил он. - Какавки захотелось?

- Какакакапельку, - попросила жаба, с тоскою взирая на кофейник.

- Ты мне лучше скажи, вот это вот что? - пёс взял книжку, открыл на сложной схеме и сунул жабе под нос.

Он ни на что не рассчитывал. Однако амфибия подумала секунды две и уверенно сказала:

- Схема подачи кислорода под давлением. Тут ещё внизу чего-то написано, я не разберу...

- Ты немецкий знаешь? - не поверил в своё счастье Артемон.

- А какакак же? - удивилась жаба. - Главные труды по психоанализу и танатологии на немецком языкекекеке. Моя какакалуша вложила мне знание немецкого языкакака.

Артемон жабу недолюбливал и всячески её щемил. Но в ту секунду он был готов её обнять, прижать и облизать.

Вместо этого он её поднял и усадил на столик.

- Так, - сказал он, протягивая к жабе кофейник. - Сейчас я тебе помогу. А ты поможешь мне. Идёт?

Жаба молча открыла рот. Пёс налил туда немножко горячего напитка. Амфибия издала булькающий звук и на мгновение прикрыла глазки. Потом содрогнулась всем пузом, глаза открыла и снова уставилась на кофейник.

- Ещё хочешь? - спросил Артемон. - Тогда вот здесь переведи, - он открыл книгу на первой странице.

- Мобильный малогабаритный реактивный снаряд Ганимед пятнадцать пэ девятнадцать, - прочитала жаба. - Инструкция к применению. Раздел первый. Назначение и функции... Дальше читать?

- Читай, милая, - Артемон от избытка чувств потёрся носом о бородавчатую жабью мордочку. - Читай, хорошая.

СОВЕЩАНИЕ ПО ВОПРОСАМ ИНФОРМАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ

Кабинет господина Селяви Шершеляфака де Пердю не поражал размерами. Хотя вообще-то новоназначенный начальник полиции Города Дураков мог занять помещение размером с футбольное поле, никто бы и не тявкнул. Но де Пердю предпочитал уют. Так что всё было относительно скромно: два стола буквой 'Т', ещё один стол для расширенных совещаний, три конских лежака, стулья и два массивных насеста. Пол паркетный, ковровая дорожка вела во внутреннее помещение, где начальство отдыхало. В шкафчике тёмного дерева стояли наградные кубки и лежали медали, полученные на службе.

На стене висел портрет Лавра Исаевича Слуцкиса в золочёной раме.

Де Пердю презрительно ухмыльнулся. Он видел, как собравшиеся косятся на портрет и морщат брыли. Ему это нравилось.

- Итак, - сказал он, почесав кривой шрам на месте левого уха. - Я собрал вас, чтобы обсудить одну проблему. У нашего ведомства серьёзные имиджевые издержки. Так было всегда. Но в последнее время они стали неприемлемыми.

- Вот уж не новость, - буркнул начальник следственного департамента, полковник Харлампий Фотиевич Выгрызун. Старик не сидел, а лежал на конской подстилке: за всю жизнь он так и не удосужился освоить прямохождение. Несмотря на это, голова у него была светлая, а нюх - острый.

- Не новость? Обоснуйте, Харлампий Фотиевич, - потребовал Селяви Шершеляфак.

- С чего начать-то? - тем же тоном ответил полковник.

- С начала, - это де Пердю произнёс довольно холодно.

Но смутить старика было сложно. Он поднял на начальника мутные, усталые глаза и ответил:

- Да пожалуйста. У нас тут всегда творилась разная хуйня. Но сейчас это уже не хуйня, ребята. Это уже пиздец в полный рост. Сами посмотрите. Раньше нас боялись и уважали. Потом в полицию стали брать волков, ментов и с улицы шпану. Уважать нас перестали, зато бояться стали больше. Каким-то умникам наверху показалось, что это збс. Они дали установку - кошмарить всех. Мы только рады были. И добились того, что нас стали ненавидеть. Потом полицию лишили финансирования, отправили отжимать бизнеса и всякой дрянью торговать. Теперь нас не просто ненавидят. Теперь все думают, что мы хуже любой банды. Скоро ненавидеть нас будут больше, чем бояться, - он высунул язык и громко задышал, охлаждаясь.

- Продолжайте, Харлампий Фотиевич, - попросил де Пердю.

Выгрызун стукнул по полу твёрдым, как палка, хвостом.

- Но это бы ещё ничего. Я так скажу - внутри всё прогнило! Нет дисциплины. Дисциплина на субординации держится. А субординация - на уважении. Подчинённых к начальству и наоборот. Так вот, сейчас этого нет. То есть совсем нет. Раньше у полицейского хоть какое-то чувство было, что он чего-то там охраняет... А теперь подчинённый платит начальству за право носить корочку. Которая даёт ему права против населения. И больше он начальнику ничем не обязан. Так что нижние чины на наши указивки хуй кладут! Пока молча. А скоро участковые будут нас вслух посылать. По разным адресам. И вас тоже, господин Селяви, - пёс шумно выдохнул и положил голову на лапы.

- Я услышал. Ещё какие мысли? - господин де Пердю обвёл взглядом собравшихся. - Макарони?

АРТЕМОН, ЗАЙМИСЬ ЭТИМ!

- Ну так что? Что там? - Мальвина от нетерпения притопнула ножкой.

- Какакакажется, - с трудом произнесла жаба, - это какакая-то инструкция.

Артемону захотелось ущипнуть её за пузо: оно очень соблазнительно выпирало. Но он сдержался. Жаба была нужна.

- Похоже, это курьерские ракеты, - начал он. - Туда сажали маленького, а он самостоятельно долетал до нужного места.

- Нууу, - протянул пёс, - я так понял, что маленькому давали запомнить донесение, а потом он с ним летел к командованию. Смысл в том, чтобы оно оставалось секретным. Даже если маленький попадёт к противнику. Пытать его бесполезно, всё равно ничего не скажет. А если долетит до кого надо, то после доклада себя сожжёт.

- Зачем пытать? У них что, телепатов не было? - не поняла Мальвина.

- Сам не понял, - признался Артемон. - Похоже, что не было. Хотя там на последней странице вклеен лист. Читай, - он всё-таки ущипнул жабу за пузо.

Жаба к тому времени задремала - что и неудивительно. Она выпила целых два кофейника с какао, и теперь ей хотелось спать. Но тут ей пришлось включиться.

Она где-то минуту пялилась на лист, потом начала переводить.

- В связи с появлением новых средств извлечения информации использование курьеров приостанавливается вплоть до особого распоряжения. Приказ какакакамандования... дальше цифры, - уныло закончила она.

- В любом случае у ракеты нет боеголовки, а у нас нет маленьких, - закончил Артемон. - Так что ракеты нам так и так бесполезны.

- Боеголовка не обязательна, - ответила голубокудрая, немного подумав. - Достаточно попасть ракетой в противника. Если это будет Карабас, решится очень много проблем. А маленьких можно купить и обучить. Артемон, займись этим, - распорядилась голубокудрая.

- Маленьких купить? Где? - пудель ощерился. - В Передреево? Там их не бывает! Деревенским маленькие в хуй не всрались! Или мне в Директорию ехать прикажешь? Это вообще реально?!

- А ты придумай что-нибудь, - сказала Мальвина. - Почему я всё время должна думать за тебя? Ты просто ленишься и не желаешь делать то, что я велю! За это ты будешь наказан! - она самодовольно встряхнула кудрями.

ПАРОЧКА ДИВЕРСИОННЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ

Маламут Макарони, начальник Управления собственной безопасности, недовольно дёрнул острым ухом - будто муху отгонял.

- Не соглашусь с уважаемым Харлампий-Фотьевичем, - сказал он. - Это не нас посылают, это мы чего-то ждём. А другие не ждут. По моим данным, две трети верхнего полицейского начальства уже на кого-то работает. Кто не работает - тот ищет хозяина. Я сам получал интересные всякие предложения. В основном от крупного бизнеса. И знаете чего я скажу? Даже если всё накроется, мы голодать не будем. Разойдёмся по частным охранным предприятиям. Связи между собой сохраним... Прокрутимся.

- Это если Город вообще уцелеет, - вмешался в разговор Кокотюха, зав ЦСЗИ^{^[3]}, барс по основе, каким-то образом прижившийся в собачьем окружении. - Дураки будут последними дураками, если сейчас войну не начнут. Если шерстяные с Хемулем договорятся, остальные под них лягут. Армия воевать не будет. Они скорее на нас пойдут и всех перережут. А потом всё сдадут шерстяным.

На всех мордах отразилось согласие и понимание. Армейских в полиции не любили, а в последнее время - особенно. Военные задирались, говорили полицейским в лицо то, о чём остальные разве что шептались на кухне. Связываться с ними было боязно: эти вполне могли в случае конфликта подтянуть тяжёлую технику к какому-нибудь участку и его образцово-показательно разгромить.

- Да это что, - включилась пуделица Сан-Суси из миграционного управления. - Сюда прёт электорат. На проверки у нас не хватает ресурса. Наверняка здесь уже засела парочка диверсионных подразделений.

- Пррро учкудуков не забывайте, - рыкнул майор внутренней службы Тимур, зам начальника центра по противодействию экстремизму. - Они с нами сами ррразберррутся. Вчера, напррримеррр, они полицейский участок взорррвали.

На породистом лице Шершеляфака появилось какое-то странное выражение.

- Значит, все. Благодарю. Вы всё прекрасно изложили и сэкономили мне много времени. Теперь вопрос. Кто-нибудь из вас смотрит эфир?

Отсечение +44 доля 00803. ПРЯМО В ГОЛУБЫЕ КУДРИ

- Ты просто ленишься и не желаешь делать то, что я велю! - заявила Мальвина. - За это ты будешь наказан! - она самодовольно встряхнула кудрями.

'Да пошла она в пень, ебанутая' - подумал Артемон.

Это была простая и ясная мысль, на фоне которой все прочие мыслишки поблёкли и унасекомились.

Мальвина слишком сильно натянула поводок, и он порвался. Пёс больше не хотел просить, вымаливать, красть кусочки наслаждения. Он почувствовал себя свободным. И посмотрел на Мальвину без всякого удовольствия.

- Я предал Карабаса, - сказал он почти спокойно. - Сначала я думал, что сделал это ради любви. Потом - что ради страсти. Теперь я знаю, что сделал это ради потных труселей. Которые мне всё равно не дают понюхать.

Мальвина открыла рот и издала какой-то сдавленно-злобный звук.

Артемон ухватил жабу - та возмущённо задёргала лапками - и с усилием запустил её прямо в голубые кудри.

Жаба ударилась о лицо Мальвины и шлёпнулась на пол, извергая из себя непереваренное какао.

ПОНИМАЕТЕ, К ЧЕМУ ОНИ КЛОНЯТ?

- Кто-нибудь из вас смотрит эфир? - ешё раз спросил де Пердю.

Все замотали головами, возмущённо зафыркали, кто-то даже зарычал.

- Ну да, ну да, - Шершеляфак сочувственно покивал головой. - Это же развлечение для электората, думаете вы? А вы читаете аналитику и оперативные сводки? Ну а я вот вчера сходил. В самый обычный центр у себя под домом. Послушал новости. Хемульские. Да-да, их у нас тоже крутят. Включить красный свет стоит пятьдесят сольдо с носа. Кстати, это законно. У нас в законодательстве нет запретов на освещение.

- Освещение чего? - поинтересовался Кокотюха.

- Освещение помещения, - пояснил де Пердю. - За красную лампочку не сажают.

- А если неформально подойти? - предложил барс.

- Как справедливо заметил Харлампий Фотиевич, - Шершеляфак пожал плечами, - наши приказы сейчас исполняются не в первую очередь. Думаю, патрульные просто берут с владельцев точек небольшую мзду. После чего резко начинают страдать дальтонизмом.

- Ну почему так сразу, - не согласился Макарони. - Мы все не за так работаем...

- Пидарасы! - полковник повысил голос. - Во-первых, брать деньги учкудуков - западло. Во-вторых, эти пидоры не делятся.

- Похуй, сколько там конкретно, - полковник сморщил нюхалку. - Должно же быть что-то святое! У нас, конечно, всякое бывает. Но делиться с начальством - это наша духовно-нравственная скрепа. Правильно я говорю?

- Итак, что я видел, - де Пердю сделал вид, что старика не услышал. - Сначала выступала какая-то пупица. И сообщила, что в бывшей Директории... они нас называют именно так, прошу отметить... так вот, в бывшей Директории политический, экономический, демографический и хрен знает ещё какой кризис. Государство перестало платить полицейским, они теперь зверствуют, отжимают бизнеса и кошмарят электорат. Полиция превратилась в банду, никому не подчинённую, приказы руководства не исполняются, участковые посылают генералов в жопу... Приглашённый эксперт по имени Стас Блаватский выразил мнение, что население всё ещё боится полиции, но ненавидит её уже больше.

Выгрызун недоумённо потряс мохнатой головой, коротко рыкнул.

- Потом было про переговоры Хемуля с шерстяными. Разумеется, про мирные переговоры. Но подавалось это всё так, что складывается союз против Города. И завтра к нашим границам попрёт армия. А вообще-то она уже здесь, просочилась с толпами электората...

Кокотюха и Сан-Суси посмотрели друг на друга.

- Потом рассказали про взрыв на полицейском участке. Со словами 'это только начало'.

- Кстати, насчёт взорванного участка, - продолжил тем временем де Пердю. - Я посетил его лично. Да, взрыв был. Овца-террористка пронесла самодельную бомбу. Бомба оказалась хреновой, даже её саму не убило. Сгорела занавеска. А у вас откуда сведения? - он повернулся к Тимуру.

- Вот-вот. Вы тут все эфиром брезгуете. Но ваше окружение его смотрит. А поскольку ваши представления зависят от того, что вам докладывают... - он помолчал, давая коллегам свыкнутся с этой мыслью. - В общем, понятно, - закончил он. - Теперь посмотрите, что они внушают на уровне картинки. С одной стороны, нас не слушаются участковые, наши участки взрывают, а мы и сделать ничего не можем. То есть мы слабые. С другой стороны, мы отжимаем бизнесы, мы кошмарим электорат, мы хуже любой банды. То есть мы плохие. Что нужно делать со слабыми и плохими? Да, кстати, ещё одна интересная подробность: по их словам, армия разложилась и ни во что вмешиваться не будет. Понимаете, к чему они клонят?

Отсечение +44 доля 00808. ЧТОБЫ ХОРОШЕНЬКО ВСПОТЕЛА

- Ты просто ленишься, - заявила Мальвина. - И не желаешь делать то, что я велю! За это ты будешь наказан! - она самодовольно встряхнула кудрями.

Это была простая и ясная мысль, на фоне которой все прочие душевные трепыхания сгреблись в один ненужный ком и укатились нахуй.

Мальвина перегнула палку, и та, наконец, сломалась. Пёс больше не хотел просить, вымаливать, красть кусочки наслаждения. Он почувствовал себя свободным. И взглянул на голубокудрую дерзко и зло.

- Я предал Карабаса, - сказал он ровным голосом. - Сначала я думал, что сделал это ради тебя. Потом - что ради твоего тела. Теперь я думаю, что мне сгодится и твой труп. От которого я получу даже больше удовольствия.

Мальвина успела пробормотать 'гадкий пёс, фу', когда он встал, схватил её за плечи и бросил на землю.

Она долго боролась. Мальвина вырывалась, пыталась кусаться, царапаться. Артемон позволял ей вырваться - почти - и потом снова пригибал к земле. Она была уже без сил, когда он, наконец, одним движением сломал ей шею.

Нет, он не игрался с ней, не мучил её понапрасну. Он делал это вполне осмысленно. Он просто хотел, чтобы Мальвина перед смертью хорошенько вспотела.

КОМПЕТЕНТНЫЙ СПЕЦИАЛИСТ ПРЕДЛАГАЕТ СВОИ УСЛУГИ

- Пора кончать с этой лавочкой, - резюмировал Выгрызун.

- Харлампий Фотиевич, а может, давайте ещё и Братство прикроем? Эфирное вещание - их проект. Это все знают.

- А давайте не будем, - выдвинул контрпредложение Макарони. - Они нас выебут и высушат.

Харлампий Фотиевич посмотрел на неё недобро.

- Чтобы договариваться, нужно иметь договорную позицию, - снизошёл он до объяснений. - А у нас её нет. Что мы сделаем, если они на пошлюют нахуй? Ничего. Пойдём утрёмся. Значит, нас пошлют обязательно.

- Я ещё не всё сказал, - напомнил Шершеляфак. - Итак, про нас говорят неприятные вещи. Но это цветочки по сравнению с тем, что говорит профессор Учкудук. Которого я тоже послушал.

Комнату заполнило тихое, но дружное рычание.

- Вот что я запомнил, - де Пердю взял со стола бумажку и начал с выражением читать:

- Добрый землянин! Вынь хуй изо рта и слушай меня сюда! Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушай меня, кретин и говноед! Что ты должен? Ты должен бить полицаев! Полицай - говорящая табуретка геноцида! Топтать полицаев! Срать им в штаны и за пазуху! Натягивать их сраки! Кости ломать! Щековину оттягивай и режь, щековину! Можно просто отжирать! Калорийная щековина! У полицаев рыла наетые! Глаза подлые, сальные! Выклёвывай глаза им! Высасывай с причмоком! Дай себе волю!.. Дальше продолжать или хватит?

- Ну да, неприятно, - сказал Макарони. - Но большой опасности не вижу. Меня больше волнует, что они наркотой барыжат. Отбивают у нас клиентуру. Вот это серьёзно, а на Учкудука не стоит обращать внимания. Давайте думать про деньги.

Полковник Выгрызун посмотрел на него как на недоучившегося курсанта.

- Когда тебе, парень, будут кости ломать, не обращай внимания и думай про деньги, - сказал он, дёргая брылями.

- А кому кости сломали-то? - начал задираться маламут.

- Мне чуть не сломали, - напомнил де Пердю, - но мне повезло.

- Ну допустим. А что мы можем? - завёлся Кокотюха. - Мы не можем разбомбить Хемуль. Мы не можем запрессовать учкудуков. Мы не можем закрыть вещание. Мы можем только сидеть и обтекать, извините.

- А вот по этим вопросам сейчас выступит компетентный специалист, которого я пригласил специально, - сообщил Шершеляфам. - Будьте столь любезны, - сказал он кому-то за пределами стола.

Со стульчика в углу поднялся кролик в маленькой чёрной шапочке и крохотной жилетке.

Отсечение +44 доля 00810. ОЧЕНЬ ЖЁСТКОЕ ИЗЛУЧЕНИЕ

- Ты, - заявила Мальвина, - просто ленишься! И не желаешь делать то, что я велю! За это ты будешь наказан! - она самодовольно встряхнула кудрями.

Это была простая и ясная мысль, перечёркивающая всё, что было до того.

Мальвина довыёбывалась. Пёс больше не хотел просить, вымаливать, красть кусочки наслаждения. Он почувствовал себя свободным. И на предмет вожделения своего воззрился с ненавистью и омерзением.

'Я предал Карабаса' - мысли выстраивались ровно, как по линеечке. 'Сперва я думал, что это было благородное безумие. Потом - что это была глупость. А теперь я вижу, что это была ошибка. Которую нужно исправить.'

- Я отойду на минуточку, - сказал он, вставая. - Ты здесь подожди.

Он зашёл во внутренние помещения базы. Иголку взял у Лизетты. Ей он открыл кладовку Урмаса Мяги. Минут пять потратил на поиск серебряной пластинки. Цифры, открывающие кодовый замок - 14 88 280 282 - он помнил наизусть. Через несколько минут он вышел на минус шестом этаже и побежал - как можно быстрее, чтобы не передумать - к комнате 666.

А потом над базой взлетела ионная платформа. И обрушила на местность потоки очень жёсткого излучения. Убившего всё живое в радиусе пятисот метров.

ВЫЙТИ ЗА ПРЕДЕЛЫ ПОВЕСТКИ

Если бы каким-то чудом здесь оказался Базилио, он бы кролика непременно узнал. Именно он устроил коту ту самую экскурсию по эфиру, после которой База чуть не убили в реале.

Но кота здесь не было и быть не могло. Были разнообразные псы - страшные, клыкастые, облечённые властью. Другой бы забоялся. Но кролик вёл себя так, как будто вокруг него лабораторные мыши.

- Здоровья и добра, - небрежно бросил он, даже не потрудившись покинуть свой угол. - Я сотрудник Единой Вещательной Корпорации. В настоящий момент возглавляю...

- Я тебя не вижу, - прорычал Выгрызун. - Ты бы с нами присел, приятель.

- Будьте любезны, - поддержал полковника де Пердю. - Вот сюда, - он показал на место рядом с собой.

С таким видом, будто он делает большое одолжение, кролик сел по левую руку от господина Шершеляфака.

- Ну так о чём я... В общем, я возглавляю проект. Творческое объединение 'Глюк'. Кое-что сделали интересное. Передача 'Смак' - это наше.

- 'Смак' - это где передача про хрящики была? То есть я сама не смотрю, - быстро-быстро проговорила она, - это мне девочки рассказали...

- Да, наша работа. И 'Модный приговор' - тоже наша.

Пуделица смутилась. Остальные просто не поняли, о чём речь.

- Вы, пожалуйста, ближе к теме, - мягко сказал господин Шершеляфак.

- А, ну да... В общем так, - кролик напустил на себя деловой вид. - Я Хемуль смотрю регулярно. С чисто профессиональной точки зрения, конечно. И вот что я скажу. У них отличные передачи. Особенно новостные. И ток-шоу. Они лучше наших. И всегда будут лучше. Потому что у нас цензура, каких-то вещей говорить нельзя. А 'Свободный Хемуль' говорит обо всём. Даже о том, что у них самих происходит. Ну, конечно, пропаганды там много. Но это пропаганда умная. И во многом правдивая. Вот вы, уважаемый, - он повернулся к полковнику. - Вы же сами говорите, что вас все ненавидят и посылают...

- Придержи язык, парень, - рыкнул Харлампий Фотиевич. - Что могу сказать я, того не можешь говорить ты.

Кролик посмотрел на Шершеляфака с недоумением и обидой, ища участия.

- Харлампий Фотиевич, - начальник полиции поморщился, - давайте уважать друг друга. Мы собрались по делу.

Выгрызун одарил де Пердю нехорошим взглядом, но продолжать не стал.

- Ну так я чего... - продолжил кролик. - Если вы не можете победить в существующем формате, меняйте формат. Нужно выйти за пределы повестки. Например, сделать так, чтобы население вообще никаких хемульских передач не смотрело. В смысле - само не хотело.

Все замолчали. У Макарони от удивления завернулся хвост.

- Вот я к тому и веду... Почему новости смотрят? Практического смысла в этом нет. Касаются они в основном того, что происходит за пределами Города. Да и в пределах тоже. Ну кому какое дело, что какая-то фирма разорилась, например? Да просто интересно. Значит, если найдётся что-то более интересное... - он сделал паузу.

- Исторические передачи? - попробовал угадать Кокотюха.

- Чтобы исторические передачи смотреть, надо много знать, - сказал кролик. - К тому же цензура не пропустит. А то будут сравнивать то, что было, с тем, что есть. И подумают, что раньше было лучше. Этого не нужно. Нужно что-то совсем простое, про жизнь, про любовь, про страдания всякие. И главное - длинное. Чтобы хотелось смотреть и плакать, смотреть и плакать... Ну как самки над любовными романами плачут, понимаете? Руслания Тухес-Лобио, к примеру, такое пишет. 'Пятьдесят шагов по облаку', или там 'Невинная заложница'... Читал кто-нибудь?

- Ну так вот, почему бы нам этим не заняться? Нанять актёров, чтобы они сыграли главу из такой книжки. Заснять, протранслировать. Потом вторую, потом третью... Чтобы зрители втягивались и продолжения ждали... Фактически это тоже новости, только из нереального мира, - закончил он умной фразой.

- Пррриведи прример, - потребовал Тимур. - Как это могло бы выглядеть?

Кролик посмотрел на Тимура как на дурака. Но тут же отвёл взгляд.

- Да обычная любовная история, - начал он. - Ну, скажем, как у Тухес-Лобио... У индюшки рождается индейка. Мать её, естественно, выгоняет из дому. Птичка бедствует, чуть не замерзает, но её спасает дрозд. У них развиваются отношения, но к индейке начинает приставать кот. Который говорит, что любит её, а на самом деле хочет девушку сварить по особому рецепту, в молоке матери её...

- У индюшек молоко горррькое, - сказал Тимур. - И вообще это ерррунда какая-то. Кто это будет смотррреть?

- Электорат! - это кролик сказал с полной убеждённостью. - Если уж Тухес-Лобио читают массово! А читать ведь это труд! Ну а тут никакого труда - спишь себе и всё!

- Дураки, может, и будут, - подал голос Кокотюха. - А умные?

- Умные любят расслабляться так же, как и дураки, - столь же уверенно сказал кролик. - Это как за ушами чесать. Будь ты семи пядей во лбу, а за ухом почесать приятно.

Текущая реальность. УЖ, ПРОСТО УЖ

- Ты просто ленишься! И не желаешь делать то, что я велю! За это ты будешь наказан! - Мальвина самодовольно встряхнула кудрями.

Мальвина вкрай офонарела, и терпеть это не было сил никаких. Пуделя трясло от злости, он только не мог решить, что бы такое сделать. То ли устроить Мальвине сцену. То ли башку ей свернуть. То ли вообще пойти в комнату 666 и выжечь тут всё нахрен каким-нибудь жёстким излучением.

Он не успел прийти ни к чему определённому, когда жаба вдруг сказала:

- А нужен обязательно маленький? Уж не подойдёт?

- Уж. Просто уж, - ответила жаба. - Это такая змея. Тут у нас в подполе живёт, я с ним общаюсь по своей тематике. Он мечтает умереть ради великой цели.

С ЭТОГО НАДО БЫЛО НАЧИНАТЬ

- Это всё, конечно, очень занима-а-тельно, - сказал Выгрызун, зевая во всю пасть. - Только ты мне вот что скажи - кто за это заплатит? Театр устраивать, потом спектакль в эфир гнать?

Все посмотрели на кролика с интересом. Тот нисколько не смутился.

- В конечном итоге заплатят зрители. Потребуются только небольшие начальные вложения. Смотрите сами. Назовём каждый выпуск серией. Первая серия бесплатно. Вторая тоже. Третья - сольди. Четвёртая - два сольди. С седьмой-восьмой - уже четыре. А двадцатая по пятьдесят. Плюс всякие дополнительные серии за специальную цену. Улавливаете?

- А ты, парень, не барыжил ли часом опиатами? - поинтересовался Харлампий Фотиевич.

- Да зачем опиатами, - кролик слегка удивился. - Схема всегда одна и та же. Подсаживание.

- Если всё так хорошо, зачем тут мы? - не отставал Выгрызун.

- Ну... Всё-таки вложения нужны. Я у вас денег не прошу... - зачастил он. - Но вы можете, - тут кролик несколько притормозил, подбирая слова, - убедить каких-нибудь коммерсантов финансово поучаствовать...

Выгрызун неожиданно улыбнулся во всю пасть, показав гнилые осколки зубов.

- Подудолить коммерсов? Это мы можем. Только ты покажи, где тут наш интерес. Я пока его не вижу.

- Хочу спросить, - подал голос Кокотюха. - А нельзя ли в этом сериале показать наших армейских... в правильном виде?

- Наших, наверное, нет. Губернатор может запретить. Или военные предъявят за неуважение. Но вообще каких-то армейских, как бы не наших, но похожих... ну, почему бы и нет? Мерзавец в мундире украсит любой сюжет.

- И много кто ещё в мундире мог бы украсить какой-нибудь сюжет, - добавил Шершеляфак, переводя взгляд на Харлампия Фотиевича.

Тот недоумённо шевельнул ухом. Потом до него дошло.

- То есть, - сказал он, - если мы не дадим этим парням денег, они пойдут к армейским и будут срать на нас в эфире? С этого надо было начинать. Но если постанова такая, пусть отработают. Чтобы армейка была в говне, а мы в белом. Хотя нет. Нас не надо вообще. Просто чтобы армейка была в говне. В самом сраном говнище, которое только бывает.

- У меня есть парррочка хоррроших идей, - сказал он, плотоядно облизнувшись.

- Мы рассмотрим все ваши пожелания, - пообещал кролик. - Очень внимательно.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Насчёт снаряжения Сашки-Букашки. Планка Пикатинни - система рельсового крепления (кронштейн). Придумано, чтобы навешивать на стрелковку прицелы, но вообще-то годится для любых мелких приспособлений. Что касается фонарика: это был механический фонарик с динамой и лампочкой, который нужно жомкать, чтобы он светил. В старые времена такое приспособление называли 'жучок', потому что он жужжал - ж-ж-ж. К страшным ЖЖЖ из Второй книги это глупое механическое ж-ж-ж отношения не имеет.

Когда происходило то, чего она хотела, она относилась к этому как к чему-то естественному.

Немецкая фраза (точнее, её начало), которую пытается понять Артемон -

Die Zufuhr von Sauerstoff unter hohem Druck, 'подача кислорода под высоким давлением'. И это только начало! Полностью фраза занимала восемь строчек печатного текста и кончалась словом nicht.

Что касается попыток пса перевести немецкие слова - и результатов этих потуг. Артемон не знал дойча, но был знаком с французским и нижегородским. Слово Druck он понял как 'печать', потому что у него в голове засело слово 'друкарня' - 'типография' по-нижегородски. Слово unter он понял как 'недо' благодаря слову 'унтерменши' и его синониму 'недолюди' (нижегородское наименование москвичей). Единственное слово, которое он понял более-менее правильно - это 'хох'. В Тора-Боре пёс прошёл подготовку, которая включала в себя базовые команды на разных языках. Так что он знал, что 'хенде хох' - это то же самое, что 'руки вверх' (общий), 'о ле ма' (французский), 'ма'цабаль' (людское) и даже 'дзеркере вер' (тайный язык грибовиков^{^[4]}).

По поводу бухты каната и многого другого. Артемон таскал с нижних ярусов много разных полезных вещей, а Мальвина этого не замечала. Когда происходило то, чего она и хотела, она относилась к этому как к чему-то естественному. Ей вообще было очевидно, что мир должен служить ей. Вот когда что-то шло не так, как она того желала - пусть даже по самым уважительным причинам - она впадала в дикую ярость. Однажды Мальвина наорала на Артемона за то, что, увлёкшись примеркой нового платья, сшитого Шепталло, она пропустила красивый закат. На резонное замечание Артемона, что надо было отвлечься от примерки, она заявила - 'это дурацкое солнце зашло слишком быстро! сделай так, чтобы этого больше не повторялось!' Тогда Артемон это проглотил.

Почему Артемон назвал жабу зелёной, хотя всем известно, что жабы зелёными бывают редко, они всё больше серые, бурые - ну или ярких тропических расцветок? Да и наша жабенция была цвета прелой листвы, а вовсе не весенних побегов.

Увы, Артемон, будучи псом, плохо различал цвета, к тому же не отличал лягушек от жаб. Кто-то когда-то ему сказал, что лягушки зелёные, он и запомнил. Вот к чему приводит пренебреженье фактчекингом.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: а что это за тросточка? Отвечаем: нуууу, батенька, как же это вы? Эта же та самая тросточка, которую Септимий выиграл в карты. Потом он (то есть уже она) подарил (точнее, подарила) её Базилио. Кот пристроил красивую вещь в наспинном креплении тактического жилета. В таком виде пронёс её через Евск. В Директории хотел продать бурбулисам, но те предложили за резной рог какие-то гроши. Чуть не оставил трость у Зойки, но вот почему-то не оставил. В конце концов... а, собственно, вот:

ANNEX 1. ПО ЕСТЕСТВЕННЫМ ПРИЧИНАМ

Директория, подвальное помещение вблизи павильона 'Прибрежный'.

Сurrent event: выполнение обязательств перед рыбонами

- Базилио, - попросила Алиса, - посмотри, ребята ничего тут не забыли?

Кот окинул взглядом пустой подвал. Лампочка светила грустно, прощально. У База было такое чувство, что больше он этого места не увидит никогда.

- Да вроде всё взяли, - сказал он. - Автоклавов нет, оборудования тоже нет...

- Есть, - лиса посмотрела на него грустно. - Посмотри.

Она показала на пол, где валялись какие-то осколки и тонкие железки.

- Молекулярный щуп-датчик SNN199-3, - Алиса вздохнула. - Его я первым украла. Из лаборатории. Для Джузеппе. Потом долго переживала. А он даже не пригодился никому. Жалко же. Ты хоть понимаешь?

Базилио промолчал. Он и раньше-то не всегда понимал лису, а вот сейчас - ну совсем не понял. В последнее время она вообще вела себя странновато: то радовалась непонятно чему, то раздражалась неизвестно на что. На прямые вопросы о здоровье она буквально огрызалась.

Чтобы отвлечься, он подкинул в воздух трость и поймал её.

- Й-извини, - сказала она совсем не извиняющимся тоном, - а ты зачем эту палку с собой взял?

- Для тебя, - не стал врать кот. - Вдруг ты опять захромаешь?

- Не захромаю, - раздражённо сказала Алиса. - Пожалуйста, не бери с собой эту штуку. Оставь её здесь. Я здорова и не хочу ходить с палочкой, как бабка старая. Это тебе понятно? - повысила она голос.

Кот вздохнул. Лиса явно напрашивалась на ссору. Но ссориться с ней ему не хотелось: он-то знал, что эта их поездка - последняя. Карабас взял с него слово, и заставит его это слово сдержать. Ему и так пришлось просить раввина дать ему время напоследок побыть с любимой. Которая, разумеется, ничего этого не знала.

- Мне эту тросточку Септимий подарил, - начал он. - Помнишь, я рассказывал?

- Это которого ты губкой сделал? - лица наморщила лоб, рыжая шерсть пошла волной.

- Ну а что ещё я мог? - коту показалось, что лиса говорит осуждающе.

- Базилио! - раздалось сверху. - Тебя Карабас зовёт!

- Мог бы и мысленно позвать, - сказал кот сердито.

- А почему не позвал? Телепатия не добивает? - некстати заинтересовалась Алиса.

- Не хочет мысли мои видеть, - буркнул кот, и тут же подумал, что лиса сейчас начнёт выспрашивать, почему. Так что он просто поставил трость в угол и убежал наверх.

Лиса посмотрела ему вслед и скривилась. Ей показалось, что кот ведёт себя по отношению к ней неуважительно. Она немного посидела на ступеньке, быстро всплакнула, потом гордо махнула хвостом и ушла, не оглядываясь.

Уже во время поездки, когда у лисы заболела нога, она о трости вспомнила. Очень о ней пожалела. И, конечно же, смертельно обиделась на Базилио, который забыл костяную палку в подвале и оставил лису без неё.

PS. Алису регулярно клинило из-за болезни. Но на сей раз причина подобного поведения была, если можно так сказать, здоровой (хотя лучше сказать - естественной). Ср. с Главой 54 Первого тома.

CHECKPOINT-2. 27 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.1. УДОМ АДАМАНТОВЫМ НА НОГТИ СТАЛЬНОЙ

Источник вещания: возможно, Хемуль (принималась при концентрации на красный свет)

Вещатель: 'Великий Посвящённый Махатма Мория' (вероятно, псевдоним)

Истинно, истинно говорилось вам, что на Земле - и даже за её пределами - нет более древней и влиятельной организации, чем Досточтимое Братство, на людском именуемое Ха'брат Церех Аур Бохер.

То есть говорилось-то об этом истинно, а слушали вы зря. И вот почему.

Во-первых: нет никакого Братства, а разговоры о нём - всего лишь обывательские пересуды.

Во-вторых, Братство совсем даже не древнее и нисколько не могущественное. Просто клуб по интересам, не более.

А в-третьих, Братство не любит обывательские пересуды. И наказывает досужих говорунов - в частном порядке и соборно.

То есть на самом деле досужие говоруны сами себя наказывают. Потому что, как уже было сказано, нет никакого Братства. Просто всякое глупое и болтливое существо - само себе враг. Так устроена жизнь. И это совершенно очевидно всякому, у кого IIQ>70. А тем, у кого меньше, это тоже очевидно, потому что такое ясно и ежу. Да что ежу! любому комару, грибу, одичалой моркве и свихнувшейся от воздержания брюкве! Им и без мозгов понятно, что о некоторых вещах лучше помалкивать. Даже картошка это понимает. А потому - молчит. О чём молчит картошка? Не знаете? Значит, и не надо вам того знать. И от картошки вы тоже ничего не узнаете, хоть варите её, хоть жарьте на постном масле.

Но ежели вы всё-таки уж так любопытствуете, уж так настаиваете, мы кое-что расскажем. Исключительно в знак глубочайшего к вам доверия. Но - тссс, тихохонько, на ушко. И не для распространения, компрене-ву? А если что, пеняйте на себя. Вас предупреждали.

Зададимся-ка мы для начала таким вот вопросом: отчего же Досточтимое Братство просуществовало столь долго? Причём не растеряв по ходу истории влиятельности своей?

Кажется, что это постичь невозможно. И верно! - какому-нибудь пошляку, мещанину, реакционеру, недалёкому филистеру, это невозможно постичь. А вот существу пламенеющему, обуянному высшими идеалами, одержимому гуманистическими началами - ему открывается истина: Братство прочно, пока в его духовных жилах струится живительная струя единственно верного учения.

Зародилось оно в незапамятные времена, когда распалось Единое. Оно впечатано в бесплотную плоть калибровочных бозонов, в клубы плазмы, в синго́нии кристаллов. Брачным бензольным кольцом обручилось оно с органической жизнью земною. В дебрях некодирующих участков ДНК, в строках Гомера и Пастернака, в мыслях великих радетелей человечества, мечтателей и пророков - мёда, мёда в рот им, всем Морам и Кампанеллам! - всюду оно, оно, оно! Да что говорить: даже в самом занюханном, самом пропащем глюоне с нулевым изоспином - даже и в нём сияет искра высшей Правды!

Учение это, вечно живое, изменчиво как сама Природа, и неизменно, как её же столпы. Тысячеликое, многоимённое, оно одно, едино и присно во веки веков. И в сладком шорохе волн морских, и в томном вое лир, и в револьверном лае,

в дрожаньи голосов прооперированных трансгендеров,

в теле, Христовом теле, выплёвываемом изо рта!!!

в тёплом ламповом хрусте французской булки,

Учение это звалось по-разному, но в глубинной сути своей едино оно. Высшее Трилобитство, реальный Ящеризм, генуинное Кроманьоньство,

аутентичное Атлантичество, святая вера Вавилонская и Карфагенская,

Живая Этика, чистый Ислам, Правда Революции,

подлинный Социализм, научный Коммунизм,
интерсекциональный Феминизм,
европейская Социал-Демократия,

И лишь помрачённость существ, их косность, неверие и своекорыстие реакционных сил приводили к тому, что Учение искажалось при своей реализации, оставляя после очередной попытки дымящиеся развалины и горы трупов. Всё это - пустяки по сравнению с тем, что Братство всегда выживало. И всегда - после небольшой перегруппировки сил - вновь вело мир к осуществлению Великой Мечты.

Нет сомнений, что рано или поздно оно добьётся успеха, пусть даже ценой существования Вселенной. Ибо - да погибнет мир, да пожрёт бездна вакуума всякий квант излучения, все лептоны и барионы, пусть! пусть! - но да осуществятся предначертания Братства! Когда возгорится над потрясённым бытием лик Светоносного Господина!

Вот тогда-то всё cтрашное, грубое, липкое, грязное, жёстко тупое, всегда безобразное, медленно рвущее, мелко-нечестное, cкользкое, стыдное, низкое, тесное, явно-довольное, тайно-блудливое, плоско-смешное и тошно-трусливое, вязко, болотно и тинно застойное, жизни и смерти равно недостойное, рабское, хамское, гнойное, черное, изредка серое, в сером упорное, вечно лежачее, дьявольски косное, глупое, сохлое, сонное, злостное, трупно-холодное, жалко-ничтожное, непереносное, ложное, ложное - будет РАЗДАВЛЕНО КАК ГОВНО!! Наш сапог будет ласкать лицо Вселенной вечно!!!

СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ

- Ну вот теперь, - сказал Болотный Доктор, осматривая подсобку, пахнущую свежим деревом и озоном от 'электры', - это хотя бы на что-то похоже.

- Господарь, гро́шей дуже потрибно. Мы працювалы... - начал было бригадир, потряхивая седой кровососью.

- Во-первых, это они працювали, - Дуремар Олегович показал головой в окошко, где четыре молодых упыря в свете утренней зари пили кровушку из небольшого пикачу, - а ты активность изображал и мешался. Во-вторых, договорённость была на тридцатое. А сейчас какое?

- Числа на знаемо, бо календаря не маемо, мисяць у неби, рик у книзи, а день такий у нас, який у вас... - затянул бригадир.

- Сейчас двадцать седьмое, - пресёк Дуремар излияния упыря. - И ты, скобейда, ещё денег с меня хочешь? За три дня до срока? Уж не охуел ли ты часом, старина?

- По-вашому ни розумию, - нагло заявил бригадир. - Грошей потрибно.

- Товарищ не понимает, - обратился Айболит к Напси, который как раз просунул любопытную морду в подсобку. - Переведи ему, пожалуйста, что деньги он получит только тридцатого. И только после того, как его ребята закончат с крышей.

- Гррррррррррр! - сказал Напсибыпытритень и для верности оскалил огромные клыки. Шерсть на его загривке поднялась дыбом.

Бригадир не то чтобы испугался, но к стеночке всё же прижался.

- Ну вот зачем на меня зверюгу напускать, - буркнул он на нормальном русском.

- Затем, что тебе сие потрибно, - Дуремар Олегович воздел палец вверх. - Подобним чином я подымаю тоби самооцинку, пролетарий ты наш кровососательный.

- Йди до ху́я, телепень, - ласково посоветовал Айболит. - Гроши - тридцатого.

- Ось так бы видразу и сказав, - пробурчал упырь и, не прощаясь, вышел.

- Беда мне с ними, - пожаловался Болотный Доктор. - Я их, можно сказать, выпестовал, а они вон чо. Ладно, хоть здесь вроде не накосячили, - он ещё раз обвёл взглядом подсобку, но особых упущений не обнаружил.

Болотный Доктор достраивал новый дом. Дело это было муторное и хлопотное. Айболит нервничал и торопился. Недавно он нанял бригаду упырей-шабашников, чтобы они обустроили нежилые помещения. Упыри работали не то чтобы плохо, но без должного энтузиазма, и всё время хотели грошей.

- Ну что, зверь лютый, как насчёт позавтракать? - обратился Доктор к Напси.

Напси радостно завилял хвостом, подняв небольшой смерч. Во все стороны полетели опилки и строительный мусор.

- Что, с голосом проблемы? - посочувствовал Доктор. - А ну-ка скажи - 'мама мыла раму'.

- М...ма! Мммма! Мыыыы, - этот звук у Напси получился просто изумительно, - ррррра рррраннну... ррраммму, - поправился он.

- Уже лучше. Ладно, дуй в гостиную. Сосиски не трогай, это мне. Всё, что на косточках - твоё. Шампанское будешь?

- Особо-то не налегай, - посоветовал Болотник. - У тебя ещё сегодня процедуры.

- Уж потерпи, дружок, - посоветовал Доктор. - Это для твоего же блага.

Напси фыркнул. Доктор понял его фырк по-своему.

- Ну протупил я, не учёл экспрессию генов, - сказал он почти извиняющимся тоном. - Скажи ещё спасибо, что живой.

Напсибыпытретень воспринял это всерьёз - то есть лёг на пол, со всей мочи мотыляя хвостом.

- Хватит, хватит, - Айболит немного наклонился и потрепал Напси шерсть на загривке. - Ну и здоров же ты вымахал, братец!

- Воууу, - печально сказал пёс. Некстати случившееся масштабирование не радовало его ни чуточки.

ПУСТЬ ТЕБЯ БУДЕТ БОЛЬШЕ

Снилось ему что-то огромное, живое и доброе. Оно окружало его со всех сторон и укрывало, но ни в чём не сковывало, не теснило. Наоборот, именно внутри него-то он и был по-настоящему свободен. Он ощущал себя посреди вечности, которая была им самим.

Сперва кот решил, что умер и в рай попал. Но потом такую мысль отверг. Рай он представлял как-то иначе. Более населённым, что ли. И в раю должен быть Христос. Это он знал твёрдо. Так что, немного поразмыслив, Базилио пришёл к выводу, что его каким-то случаем занесло в Лоно Дочки-Матери.

Расстраиваться он не стал, решив, что высшие силы рано или поздно разберутся. И неизвестно ещё, куда его в итоге определят.

Так-то Базилио считал себя добрым христианином. Правда, религиозным долгом своим он по большей части манкировал. Зато возложенные на него Богом мирские обязанности исполнял честно. То есть не проваливал заданий, не убивал без нужды, не присваивал казённых средств. На его совести темнело лишь одно пятно - неисполнение обещания. Ибо он, как ни крути, поклялся расстаться с Алисой...

Кот подумал об Алисе и тут же проснулся. Счастливым. Потому что лиса лежала рядом и обнимала его. А их обоих по-прежнему окружало то самое - огромное, доброе и живое.

Вставать не хотелось. Не хотелось даже шевелиться. Хотелось лежать и любоваться спящей Алисой.

Он менял настройки камер, рассматривая лицо любимой. Кто-нибудь другой назвал бы его усталым и измождённым. Но для Базилио оно было воплощением совершенства. Кот любовался границей цветов, идущей по щекам и носу - там, где огненно-рыжее переходило в снежно-белое. Потом переводил камеру на крохотные чёрные усики - ах какие миленькие. Ушки лисы чуть подрагивали, ловя какие-то случайные шорохи.

Потом что-то изменилось. То неведомое и прекрасное, окружавшее влюблённых, померкло, отдалилось, а потом и вовсе растаяло. Базилио почувствовал, как под шерсть задувает холодом и увидел над собой перекрещивающиеся ветки.

Тут лиса прижалась к нему так сильно, что у него перехватило дыхание.

- Й-извини, - наконец, сказала она, размыкая объятья. - Я... это. Ну вдруг.

- Чего-чего? - кот потряс головой, разгоняя остатки сладкого морока. - Мы вообще где?

- Мы ещё тут, - лиса посмотрела на кота с удивлением. - Ну уже не там.

Как ни удивительно, но кот - впервые в жизни! - догадался, что Алиса имела в виду. Они были на Зоне - но всё-таки не на Поле Чудес. По сравнению с которым Зона воспринималась как тихое, спокойное место, где можно отдохнуть и расслабиться.

- Ф-фух, - только и сказал он, осторожно поднимаясь и садясь на корточки.

Они находились в каком-то шалаше - старом, покосившемся. Бо́льшую часть его занимала лежанка из веток, покрытых рогожкой. Откуда-то несло горьковатым дымом. В микроволнах стало понятно, откуда - неподалёку располагалась небольшая 'жарка', в ней тлели чьи-то перья.

Сам кот был голым - совсем, полностью. Лиса тоже, если не считать тапочек, непонятно откуда взявшихся.

Кот подключил навигатор. Он, как ни странно, работал. И слова Алисы подтвердил: они и впрямь находились на Зоне, и даже не в самой глухой её части. Выбраться отсюда было делом муторным, но не более того. Смущало то, что кот не помнил, каким образом они сюда попали. Последнее, что осталось в памяти - как он бежал за забытым дублоном...

Кстати, дублон! - Базилио аж дёорнулся весь, вспомнив об этом.

- Ну, Бася. То есть Хася. Она мне помогла. То есть нам помогла. Она хорошая, - сказала лиса с уверенностью. - Только очень... ну как это... - лиса нервно зевнула, - могущественная. Когда ты много можешь, трудно быть хорошим.

- Это она тебе сказала? - заинтересовался кот.

- Мы с ней много разговаривали. Про тебя тоже рассказала.

- Не знаю, что она там тебе наговорила, - начал он самым уверенным тоном, на какой только был способен, но Алиса перебила его.

- Про цыганское счастье. Что ты встретился с обломинго и оно к тебе прицепилось. Но его больше нет. Сгорело.

'Цыганское счастье можно снять каким-нибудь смелым поступком' - вспомнились коту слова Болотного Доктора.

- Она так и думала, - продолжала лиса, не вставая. - Что ты бросишься. А то мы бы и дальше в приключения попадали бы. В дурацкие всякие.

У кота отлегло. Он-то опасался, что Хася рассказала Алисе кое-что другое.

- Слушай, - сказал он. - А тебе Хася сказала, кто она такая?

- Говорила, - лиса посмотрела на кота печально и неуверенно. - Только я не всё поняла. Но в общем она в каком-то древнем царстве работала. То есть сначала работала как Бася, а Хася была отдельно. Бася занималась добрыми делами, а Хася - справедливыми. А потом ту Хасю уволили. А Басю назначили ещё и Хасей по совместительству. И она подписала контракт насчёт справедливых дел, он записан в глобальную переменную, только из-за этого всего получилась какая-то ерунда... - она умолкла.

- Я ничего не понял, - сказал кот. - Вот совсем. Ни единого слова.

- Я тоже не поняла, - призналась лиса, вставая и отряхиваясь. - Давай лучше про нас.

- Ну, - подтвердил кот. - Что случилось, когда я за дублоном побежал?

- Ты почти добежал, - сказала лиса. - Потом свалился. Хася мне объяснила, что это у тебя электричество пробило. Ты бы сгорел, наверное. Если бы не Хася. Она пламя задержала. Потом открыла окно сюда. Ты без сознания был. И обгорел. Но она тебя вылечила.

- А тебя она вылечить не могла? - тут же спросил кот.

- Пробовала, - Алиса грустно опустила лицо. - Не получилось. Она про мою болезнь ничего не знает. Вот ожоги она лечит, раны всякие. Роды принимать умеет. А так - нет. Говорит, Дуремар Олегович пусть попробует. Она его уважает. Даже любит немножко, наверное. Но долго с ним не может. Он слишком хороший, ей с него невкусно.

- Не такой уж он хороший, - буркнул Базилио. - Постой, погоди, - вспомнил он. - Так дублон-то где?

- У тебя, - повторила лиса. - Внутри. Ты ещё глотать не хотел.

- Ну как зачем? - удивилась лиса. - Тут же Зона. Могут напасть разные. Особенно на тебя. На тебя же уже нападали.

- А! - до Базилио, наконец, дошло. - То есть, если я его через себя пропущу, можно сделать много Электрических Котов?

- Не то чтобы много, - сказала лиса с сомнением. - Но всё-таки два или три лучше, чем один? Пусть тебя будет больше.

ЛИС В СВОЁМ РЕПЕРТУАРЕ

Фингал Когтевран, филин по основе, и.о. директора Института Трансгенных Исследований, сидел на гостевом насесте в кабинете губернатора Города. И ощущал себя оскорблённым. В лучших чувствах.

Лучшими чувствами у него - как и у любого существа птичьей основы - были зрение и слух. Они-то и страдали.

Нет, сам-то кабинет был спроектирован весьма удачно. Четырёхугольная коробка с двумя дверями без окон, в которой не было ни одного опасного предмета. Зато была огромная золочёная люстра, увитая искусственным плющом, зелёные обои с вертикальными золотыми полосками, зелёные с золотом шторы, прикрывавшие, видимо, вторую дверь. В огромном камине пылал огонь, но оттуда не веяло теплом и не было слышно треска горящих поленьев. Скорее всего, это была голограмма - совсем как в институтской лаборатории в корпусе одиннадцать-бе, Когтеврану хорошо знакомой по посиделкам с доктором Коллоди.

Всё это было бы вполне терпимо, хотя и аляповато. Но стол! Хозяин кабинета заказал себе огромный письменный стол в стиле рококо, из-под которого выглядывали две суровые канцелярские тумбы, совершенно не совместимые с плавными линиями столешницы и ножек. Стол был придвинут к обитому зелёным бархатом канапе с двумя подушками. Третья подушка лежала между тумбами на полу. Острый взгляд Фингала приметил на полу короткие рыжие волосы. Похоже, кто-то долго стоял на этой подушке.

А на канапе лежал в свободной позе Лавр Исаевич Слуцкис. И оскорблял слух, похрапывая и смачно сипя носом.

Когтевран не понимал, зачем, собственно, его вызвали. Насколько ему было известно, своих жертв ЛИС к себе не приглашал, а сразу отправлял в тюрьму, откуда извлекал только для маналулы. С другой стороны, он не мог взять в толк, зачем он понадобился диктатору. Скверный запах ЛИСу убрали, здоровье поправили, член увеличили... что ещё? Или у него прорезались какие-то особенные желания? Уж не решился ли бурбулис на эксперименты в духе Абракадабра Мимикродона?

Он успел дойти до этой мысли, когда отдыхающий на диване губернатор потянулся, смачно зевнул и посмотрел на него одним глазом.

- А, это вы, - сказал он таким тоном, будто это Фингал явился к нему с какой-то докучной просьбой, причём не в первый раз, и успел порядком надоесть. - Ну что у нас там? Когда начинаем?

Эти вопросы поставили Когтеврана в тупик. У него даже клюв открылся от удивления.

Фингал непроизвольно сглотнул. Такого поворота он никак не ожидал.

- В-видите ли, - он протянул паузу, лихорадочно подбирая выражения, - тут такое дело... В общем-то, мы его только устанавливаем. Он должен быть у вас.

- У меня? - Лавр Исаевич сыграл лицом удивление и возмущение.

- Ну да, Лавр Исаевич, - Фингал постарался не скрипнуть клювом. - Его всегда передают из губернаторского дворца. Наше дело - его вживить.

- Гм. Неожиданно. Ох, скобейда! Я плохой хозяин. Желаете чего-нибудь? Бокал шампанского? И червячка? А? Или чего-нибудь посущественнее? Скажем, ёжика тушёного? Диетический продукт! Если покакать - у нас вон там балкончик, пожалуйста, пользуйтесь, я смотреть не буду.

Когтевран помотал головой. Зашуршали перья на шее.

- Спасидо, я уже пообедал, - сказал он осторожно. - И у меня всё в порядке с желудком.

- Ну смотри, - подозрительно сказал Слуцкис, резко переходя на начальское 'ты'. - А то у меня тут чисто. Нам гуано на ковре не надо.

- Ладно, не хочешь - как хочешь. А расскажи-ка ты мне, братец, про Третий Глаз. Что это за штука и откуда взялась. С самого начала только рассказывай. Не люблю, когда с середины. Могу обидеться.

Слуцкис сказал это как бы в шутку, но Фингал свой тощей птичьей задницей почувствовал, что всё серьёзно.

- Это старинная ритуальная награда, - начал он обтекаемо. - В первом веке увлекались такими вещами. Сейчас вот у собачьих есть Пятая Нога...

- Ты мне зубы-то не заговаривай! Что там в первом веке было - это too old. Давай по существу.

- Вы же сами просили с начала... - попробовал было Фингал.

- Не строй из себя дурака! - на этот раз бурбулис, кажется, и в самом деле вспылил.

Фингал вздохнул, перехватил левой ногой насест.

- Достоверные сведения о Третьем Глазе сохранились со времён Абракадабра Мимикродона, - сообщил он. - Вроде бы тот принял Третий Глаз первым. Ну, в этом смысле, - он повёл рукокрылью, перья заколыхались.

- В каком это в этом? - ЛИС перевернулся на живот, но не сел. - Что даёт эта штука?

- Как сказать-то... В общем, награда - она и есть награда. Её носят, потому что она символизирует. А у Мимикродона Третий Глаз был рабочим органом. И у тех, кто после него - тоже. Даже у Гнотрещемыльды был заветный бутончик аленький, видимо зрячий...

- Точно не знаю, - признал Когтевран. - И никто точно не знает. Кроме тех, кто принял Глаз.

- Ну допустим, точно не знаешь, - как-то очень миролюбиво сказал ЛИС. - А чего не знаешь точно - о том не говоришь. Уважаю такую позицию. Но что-то ведь до тебя доходило? Давай чисто по-дружески. Просто расскажи, что слышал. И чего сам думаешь. Просто мне нужно от чего-то оттолкнуться, понимаешь? - голос Лавра Исаевича стал доверительныым, проникновенным. - И кстати. Если уж ты шампанского не будешь - давай по рюмашечке? Мне вот ужасно захотелось чего-нибудь этакого. Как насчёт настоечки на трёхдневных мышатах? У меня как раз бутылочка завалялась. Тут у нас вроде бы вкусы совпадают? По маленькой, а?

В этот момент где-то глубоко внутри головы Когтеврана мигнула красная лампочка. Что-то стрёмное было в этом разговоре. Однако Фингал решил, что ему это почудилось.

Если бы он вспомнил о том, кто таков Слуцкис по основе и чем та основа известна, он поостерёгся бы. Но он не поостерёгся. Странное легкомыслие овладело им. Ему вдруг показалось, что они с ЛИСом просто разговаривают.

СМУТНАЯ ИДЕЯ, ТРЕБУЮЩАЯ ДОВОДКИ

- Порви мне жопоньку, - попросил Эстерхази Ларсон. И нежной, бархатной лапкой сжал Арлекиновы мудяшки.

- Пошёл на хуй, пидарас, - с удовольствием сказал Арлекин. Ему было приятно, что он нашёл пидара бо́льшего, чем он сам.

- Хочу на хуй! Хочу! Ну позязя! - Эстерхази, не выпуская из лапки яюшек любимого, извернулся, раскрывая и показывая розоватую дырочку.

- А деньги мои где, поёбыш? - Арле притянул к себе мягкое тельце Эстерхази и свёл руки у него на горле. Тот запищал тоненько, зовуще. Он-то знал, как на Арлекина действует этот писк.

- Где мои три тысячи, скобейда дырявая?! - маленький педрилка распалялся, сжимая шею хомяка. Хуй Арлекина налился бронзой, гранитом, небесной сталью. Как нож вошёл он в сырую хомячиную дристопырку.

Арлекин торжествовал. Эстерхази подарил ему то, чего так не хватало в мелкопидорской жизни его - знойное счастье доминирования. Хомячок был так податлив, так сладко-мякотен, что его всё время хотелось порвать. Нет, не так - порРРРвать. Разодрать сраку, в клочья изъебать, распидарасить до потрошков и кишочков, до защёчных мешочков! Оооррррр! Вуууууу!!!

Их роман начался в тот же день, когда хомяк пленил Арлекина, чтобы заставить пронести пистолет в губернаторскую резиденцию. Виною тому стал красавчик-кулан. По окончании переговоров Эстерхази велел ему Арлекина оглоушить чем-нибудь тяжёлым, развязать и вытащить тело на улицу. Кулан стукнул пленника копытом по голове, но недостаточно сильно. Арле очнулся слишком быстро, кулану в ответку настучал по кумполу (и вырубил нахуй), а сам пошёл искать того, кто называл себя 'господином Первым'. И быстро нашёл - в соседнем помещении. Увидав ничтожного, хомяка, он разозлился, набросился на него и стал душить. К его удивлению, хомяк не сопротивлялся, только постанывал. До того сладко постанывал, что справедливая расправа переросла в страстное соитие. К которому довольно скоро присоединился и очухавшийся кулан.

Опустим завесу приличия над финалом этой сцены, началом следующей и т.п. Достаточно сказать одно: Арлекин был захвачен водоворотом новой страсти. Паскудник Ракалий был позабыт: неблагодарный пидрилка даже не стал забирать свои вещи из его дома. Теперь он дневал и ночевал в 'Ажитации'. При каждом удобном и неудобном случае ебя и терзая хомячиное тельце. Благо Эстерхази был не против, а очень даже за.

Вот и сейчас они лежали в спальне хомячка на роскошной постели и наслаждались друг другом.

Что касается планов убийства ЛИСа, то Эстерхази о них не забыл. Да и как забудешь? Страсть страстью, а дамоклов меч над головой он чувствовал всякий раз, когда читал в газетах об очередных репрессиях, учинённых градоначальником. А учинял он их с завидной регулярностью. Хомячок думал, что́ ЛИС может захотеть сделать с ним самим - и буквально ссался от страха.

Во-первых, братец Брейвик совсем уж пошёл вразнос. Он пил, закидывался айсом, после чего шёл буянить, всегда выбирая себе противника не по размеру или не по статусу. Недавно он искусал верблюда из губернаторской администрации. Эстерхази боялся, что братишка, если его протащить на мероприятие, просто не дождётся появления губера. И вместо него пристрелит какую-нибудь вип-персону, которая на него не так посмотрела.

Кроме того, хомяк узнал, что провести Арлекина и Брейвика на мероприятие губернаторского уровня не так-то просто. Главная проблема была в Арлекине, у которого не было городского гражданства, зато была репутация тораборского агента. Знакомые хомяку товарищи из спецслужб качали головами и говорили, что тораборца секьюрити не пропустит по определению.

И наконец, деньги. Обещанные Арлекину три тысячи - не говоря о всей сумме - всё никак не образовывались. Связано это было с тем, что хомячка обложили новыми поборами. Особенно бесила последняя обязаловка: его заставили вложиться в так называемый эфирный театр, который-де должен гнать на публику какие-то 'сериалы' - что-то вроде коротких спектаклей. И кроме того, настоятельно попросили подогнать парочку завсегдатаев 'Ажитации' на кастинг: у них там образовалась какая-то проблема с артистами.

Вот об этом-то хомяк и думал, лёжа на пузе и посасывая Арлекинову дылду. Изрядно опавшую, но ещё на что-то годную.

Вот в этой-то идиллической обстановке у хомячка в голове и зародилась идея. Пока ещё очень смутная, требующая конкретизации и доводки до ума.

- Слушай, тут такое дело, - сказал он, с сожалением выпуская изо рта любимый предмет. - Ты же вроде в театре играл?

В БЛУДНЯКЕ

- При Пендельшванце, - рассказывал Фингал, ставя на стол порожнюю рюмашку, - действие Глаза называли расширением кругозора. А Гнотрещемыльда в мемуарах писала про какую-то осмотрительность. Остальные - кто как, но в общем где-то как-то...

- Очень интересно, - ЛИС мягко подхватил бутылку, на дне которой лежал слипшийся розоватый комок, и долил Когтеврану. - И что же всё это значит практически?

- Ну... я что-то слышал. Но за правдивость не отвечаю, - Фингал решил поосторожничать. - Примите за сказку, Лавр Исаевич.

- Конечно-конечно, никаких претензий, - Слуцкис приглашающе поднял ушки. - Ты говори, говори.

- Ну что я думаю... Все наши правители, у кого был Третий Глаз, правили долго. И уходили мирно. Без эксцессов.

- Тёмная история. Вроде бы он Глаз проспорил. Или в карты проиграл, не помню точно.

- Не знаю, - Когтевран щёлкнул клювом. - Кажется, какому-то полковнику...

- Барсукову, небось? Тогда понятно, - пробормотал Слуцкис. - То есть Глаз помогает удержаться у власти?

- Не то чтобы вот так, - Фингал покрутил головой - затекла шея. - Есть такое мнение, что Глаз позволяет видеть возможности. Для решения задач. Любых. Если они, конечно, правильные, эти задачи. У Линуха Токсидо Третий Глаз был, а он на дёгте сторчался.

- Фр-фр-фррр, - ЛИС издал какой-то очень лисий звук. - Выходит, вещь полезная. И всё-таки - откуда Глаз берётся? Откуда он взялся у Пендельшванца, например? Ты что-нибудь помнишь?

- Да как обычно, - Когтевран напряг память. - Где-то дней через десять после выборов мы получили автоклав. Маленький такой. В нём был Глаз.

- А в каком виде? - внезапно заинтересовался Лавр Исаевич. - Только глазное яблоко, или со зрительным нервом?

- Сам не в курсе, - признал Фингал. - Вот Роб Склифосовский с Пендельшванцем работал, он должен знать. Но вообще-то любые нервы проращиваются, это не проблема.

- Очень интересно, очень. И всё-таки - откуда он? Твои догадки?

- Братство присылает, кто ж ещё-то? - филин окончательно потерял страх.

- Ну вот и я так думаю. Значит, они решили, что мне этого не надо... - протянул ЛИС. - Но у меня другие планы. Пусть твои опоссумы готовятся. Потому что я намерен принять Глаз в самое ближайшее время. Боюсь только, он будет для меня великоват. Но это я как-нибудь переживу.

Филину понадобилось секунд пять, чтобы понять. Потом до него дошло.

- Именно. Ему он не особо нужен, а мне пригодится.

- Насколько мне известно, - сказал Когтевран, - пересадить Глаз невозможно.

- А мы всё-таки попробуем, - Лис неожиданно подмигнул. - Я постараюсь заинтересовать вас в положительном результате. Способов много. Но в целом всё довольно просто. Если Глаз заработает, вы лично и ваш Институт будете как сыр в масле кататься. А если что пойдёт не так - всем вам пиздец. Уже без 'как', - добавил он в рифму.

Фингал почувствовал, что Лавр Исаевич не шутит вот ни на такусенькую малипусеньку. Скорее даже смягчает.

- Кстати об этом, - продолжал Лис, развалясь на канапе и поглаживая себя по белому шерстяному пузу. - Пока то да сё, вы, уважаемый, - он подчеркнул голосом это внезапное 'вы' - будете моим гостем. Не беспокойтесь, проведёте время с комфортом. Вы даже будете руководить Институтом. Удалённо, да. Ничего страшного, обвыкнетесь... В общем, готовьтесь. Подтяните специалистов, привезите сюда оборудование. А я пока займусь поисками нашего донора. Он не мог уплыть далеко. Он где-то здесь. И мы его найдём.

Слуцкис дёрнул за свисающий с потолка витой шнур. Где-то зазвенел колокольчик.

- Сейчас придут мои ребята и отведут в ваши комнаты. Они же вам будут прислуживать. Ничего, что это ёжики? Вы не беспокойтесь, они дисциплинированные. Без приказа и не пикнут.

Филин совсем опечалился. Он-то отлично знал, что ежи испытывают к филинам особые чувства. Договориться с ними было нереально.

'Завёл меня всё-таки бурбулис в блудняк' - подумал Когтевран. С полным на то основанием.

АРЛЕКИН ПОКАЗЫВАЕТ, НА ЧТО СПОСОБЕН

Маленький педрилка не сразу согласился идти на пробы. Ему было лениво.

Хомячку пришлось потрудиться, чтобы уломать своего дролечку. Уламывать пришлось долго, у хомячка даже язык устал, что с ним случалось не часто. Но в конце концов он всё-таки склонил Арле заглянуть в ДК имени Зуева. Буквально на пару минут.

Раньше маленький педрилка в этом месте не был. Сперва ему там не понравилось. Зал показался слишком большим, сцена - голой и неприветливой. У Карабаса всё было разукрашено лентами и дюралайтом, а тут была пустота, много света и два стульчика. На одном сидел какой-то лемур в парике с набелёнными щеками, на втором - режиссёр. В первых рядах партера устроилась комиссия. Актёры толпились возле прохода, ожидая своей очереди.

Режиссёра Арлекин сразу узнал. Это был тот самый старичок-аллигатор, что подсаживался к нему в 'Ажитации'. Многие артисты ему были тоже знакомы - по тому же случаю. Педрилка почувствовал себя среди своих. И приободрился.

- Я рождена в водной пучине, - бубнил лемур, - мне тяжек воздух земли... - похоже, он изображал девочку.

- Не верю! - кричал крокодил. - Ты страдаешь или что? Тебе воздух земли тяжек или где?

- Я рождена-а в водной пучи-ине, - лемур откровенно зевнул. - Мне тяяяжек воздух...

- О Дочь, какой беспомощный лепет, какая потетень, - застонал крокодил. - Пошёл отсюда, пиздоголовый. Следующий!

- А чего? Чего я? Нормально читал... - залупился претендент на роль.

- Этот юноша чужд искусству, - заявил кто-то их первого ряда голосом гордым и презрительным. - Я даже не удивлюсь, если он окажется натуралом. Гоните его в шею!

Арлекин повернулся и увидел в середине первого ряда странное малоформатное существо, напоминающее помесь долгоносика с гладиолусом. Из субтильных плечиков его рос стебелёк, на котором покачивался цветок с носиком и парой блестящих чёрных глазок. Вид у существа был чрезвычайно эстетский.

- Я. Рождена. В водной. Пучине, - снова начал лемур, на этот раз делая пафосные промежутки между словами.

- Да блядь грубятина какая-то! - завопил помреж.

Не особо думая о производимом впечатлении, он поднялся на сцену, подошёл к лемурёнку и с удовольствием хлестнул его по роже раскрытой ладонью. Головёнка лемурёныша мотнулась. Арле добавил вторую пощёчину, по напудренным щекам лемура покатились слёзы - крупные, натуральные, качественные слёзы.

- С-с-скобейда, - зловеще зашипел педрилка, - про водную пучину давай нормально! Выебу и высушу!

Лемурёнок растерянно оглянулся, ожидая, наверное, помощи или хотя бы сочувствия. Не дождался: все смотрели на сцену с интересом, но без осуждения.

- Я р-рождена, - начал лемурёнок дрожащим голосом, - в-в-в... в... водной пучине...

- Громче, блядь! - заорал Арлекин и отвесил неудачливому актёришке звонкий подзатыльник.

- Я рождена в водной пучине! - выкрикнул со слезами лемур. - Мне тяжек воздух земли... - тут он разрыдался, потому что Арле больно ущипнул его за шею.

Слёзы у лемурёнка тут же высохли. Видимо, ему была очень нужна роль.

- Дальше читать? - спросил он совершенно нормальным голосом.

- Пока нет, - расслабленно сказал крокодил. - Это я ему, - он посмотрел на Арлекина с одобрением. - Давай-ка мы тебя попробуем...

- Если мои глаза мне не изменяют, - снова подало голос эстетское существо, - перед нами артист эмпатетического театра имени Антонена Арто. Очень, очень жаль, что сейчас он закрылся. Я был на всех представлениях. Это восхитительный опыт. Вы бы видели, как уверенно и красиво он издевался над своим напарником! Было бы весьма неразумно упускать такой кадр. Разумеется, это только моё мнение, я всего лишь скромный театрал...

На зелёной морде режиссёра тем временем сменилось несколько выражений - от недовольства до почтительной заинтересованности.

- Ну если вы так говорите... - обратился он к долгоносику-гладиолусу... - Но всё же надо посмотреть.

- Конечно-конечно, смотри́те, - великодушно разрешил эстет.

Крокодил тут же устроил Арлекину пробу. Сначала он предложил ему сплясать качучу. Тот не знал, что это такое, но спрашивать не стал, а просто приспустил штаны и пару раз подпрыгнул. Режиссёр сказал, что это больше похоже на тверк, и попросил прочесть басню 'Крот и гвоздь'. Пидрилка такой басни не знал - он вообще не любил сложную литературу и особенно стихов. Вместо неё прочёл единственный стишок, который помнил наизусть - 'ты какой-то не такой, попу трогаешь рукой'. Крокодил почесал ноздри, цыкнул зубом и высказался в том смысле, что потенциал у Арлекина имеется. В заключение он попросил его сбросить лемурёныша со сцены. Тот, услышав такое, сам вскочил со стула и попытался бежать. Арлекин, вспомнив свои боевые навыки, ухватил его за ухо, тормознул, а потом ловким пинком сбросил его в пустую оркестровую яму. Куда тот и провалился - с грохотом и визгом.

Старый театрал разразился аплодисментами. Видимо, он был очень уважаемым существом, так как через пару секунд хлопали все.

Это Арлекину пришлось по душе. Ещё больше ему понравилось, когда крокодил отвёл его в сторонку и спросил, что он думает о двадцати соверенах в день. Арлекин, естественно, запросил сто. После недолгого торга сошлись на сорока, причём крокодил не особо-то и упирался. Из чего педрилка сделал вывод, что проект щедро финансируется. А ему и в самом деле были нужны деньги. То, что ему оставил Карабас, маленький педрилка уже прожрал и проебал. От Ракалия он ушёл. Эстерхази не только не одарил его тремя тысячами, но и вообще содержал весьма скудно, разве что кормил и отдавался бесплатно. Сорок соверенов в день были зарплатой более чем недурной, особенно по нынешним смутным временам. Поэтому он только спросил, когда первое представление.

- Вообще-то через семь дней. Так что придётся, гм... импровизировать.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Про картошку, которая молчит, как ты её не истязай. Ну, это банально. Все способы приготовления пищи и кулинарные приёмы произошли от пыток и казней. Например: сначала древние люди мучили других древних людей, прижигая им чувствительные места, а потом заметили, что горелое мясо приятно пахнет и попробовали его на вкус. Варка и жарка произошли от обливания кипятком и горячим маслом. Про потрошение и так понятно - чай не маленькие. Страшно даже и подумать о шпиговании. А про истинное назначение мясорубки знает всякий, читавший сочинение А. и Б. Стругацких 'Трудно быть богом'.

Насчёт выплёвываемого христова тела - как ни странно, это Сергей Есенин отличился в одном стишке. Ему это, правда, не помогло.

Templi omnium hominum pacis Abbas - 'настоятель храма всех людей'. Разумеется, под 'людьми' здесь следует понимать Людей в истинном смысле, не связанном с грубой телесной оболочкой.

О религиозных обязанностях Базилио. Ну да, с этим у него было не всё хорошо. Если совсем уж честно, с того памятного момента на подлодке кот ни разу толком не молился. То есть как: на ночь он иногда бормотал что-нибудь вроде 'прости Господи, ежели чего', а в иные моменты даже просил Бога отпустить ему грехи вольные и невольные. Но и только. Что ж касается изучения Евангелия и богословских познаний, с ними у кота был полный швах. Взять к примеру: он, конечно, знал, что Дочка-Матерь истинным Богом не является и поклоняться ей не следует. Но в самом её существовании и даже могуществе не сомневался. И так же он думал об Аллахе, которого временами поминал Тораборский Король.

Почему автор решил, что огромная люстра в кабинете ЛИСа именно золочёная, а не золотая? Однако подумайте, сколько может весить огромная золотая люстра? Это весьма опасный предмет. А опасных предметов, как уже было сказано, ЛИС у себя в кабинете не держал. (Во всяком случае, на виду.)

Разговоры о желудке и балкончике. ЛИС намекает на то, что птичьи основы с трудом сдерживают естественные позывы организма и имеют привычку гадить с высоты. В общем-то, это правда, но Фингал подобного себе никогда не позволял - он следовал путём труда и гигиены. Даже несмотря на вороньи гены, которые в нём присутствуют и иногда дают о себе знать.

О противоестественных склонностях хомячков. Увы, вышеописанные девиации и в самом деле свойственны этим милым пушистым зверькам. Вот относительно пристойное описание хомячьих утех: https://pikabu.ru/story/khomyachki_3576202 . И это ещё цветочки: помнится, автору этих строк рассказывали, как злоебучий хомяк надругался над трупом собрата. Автор даже подумывал использовать эту историю в романе. Однако он отринул эту идею, в силу присущей ему моральной дисциплины, дискурсивной ответственности и т.п. Некрофилия - ужасающее зло, и ей не место на чистых и целомудренных страницах нашего повествования! Заметьте, даже похотливый козёл Септимий чтил понятия и избегал труположества и никогда не доёбывал тело клиента, если тот издыхал раньше времени. Да послужит это всем нам нравственным уроком!

Как подудолили Эстерхази Ларсона? Да так же, как и всех остальных. Пришли полицейские. И предложили стать инвесторами нового проекта ООО 'Единая Вещательная Корпорация'. Ну или ждать разных неожиданностей, начиная с внеплановых визитов налоговиков и кончая дел по уголовке и по политике. Перепуганный хомяк быстро подудолился - и ещё был рад, что не последнее взяли.

Разумеется, жалкие соверены хомячка были лишь незначительным вкладом в проект. Основные средства были получены от 'Гросс-Банка'. Председатель правления которого, слизень-трупоед Жуан Педру де Силва Феррейра, после переговоров был госпитализирован с острой формой финансовой недостаточности. Он пришёл в себя только после поглощения 'Гросс-Банком' АО 'Упырькредит'.

Насчёт проблемы с артистами. Профессиональных актёров хватало более чем, но для сериала они не годились.

В далёком 280-м году тогдашний губернатор Директории, падуб Чурила Плёнкович, подписал указ о создании профсоюза работников искусства и культуры. В 282 году от этой организации отделился Союз актёров, режиссёров и театроведов. После национализации театров в 282 году эта организация смогла продавить на государственном уровне постановление, согласно которому актёра нельзя уволить без разрешения главрежа театра, его директора и самой организации. Это привело к тому, что средний возраст театрального актёра в Городе на описываемый момент составил 68 лет. Это сильно уменьшило посещаемость театров: не всем нравилось смотреть, например, ТЮЗовскую 'Ромео и Джульетту', где Джульетту играла очень заслуженная, но очень пожилая корова, имевшая привычку ссаться во время сцены у балкона... А в театре 'Современник' (который был прозван театралами 'Старпёр') после того, как три Дездемоны подряд скончались во время сцены удушения от разных возрастных болезней, на эту роль позвали черепаху из старого помёта Тортиллы. Которая, несмотря на 102-летний возраст, с ролью справилась, хотя имела странную привычку откладывать яйца в оркестровую яму... Зрители всё это терпели, а некоторые отдельные эстеты даже говорили, что старая опытная корова сыграет юную девушку лучше, чем юная девушка.

Однако сериал был рассчитан не на столь изысканную аудиторию, а на обычный электорат и работяг. Которые старую корову в роли юной Рыбони не восприняли бы вообще.

Что касается поиска актёров в гей-среде - тут нужно учесть личные пристрастия главрежа, а также и комиссии. Впрочем, тут нужно учесть ещё и то, что не все комиссии состоят из пидарасов, но во всякой комиссии есть что-то пидаристическое. Это вытекает из самой сущности комиссии.

Насчёт мышиного ликёрчика. Старинный дохомокостный корейский рецепт. Берётся выводок мышат. Мышата должны быть трёхдневные, ещё голенькие, чтобы шерсть не портила продукт. Весь выводок топится в рисовой водке и настаивается год. Применяется как лекарство 'от всего вообще', но есть особые ценители вкуса. Что касается ЛИСа и Когтеврана, то для этих уважаемых существ новорождённые мышки - лакомство. Тут и удивляться нечему.

По поводу Линуха Токсидо и дёгтя. Эта прискорбная история уже упоминалась во Второй Книге (см. Справка-синопсис. Политическая эволюция Директории). Тут мы её расскажем несколько подробнее.

Линух был общественно активным пингвином, любимцем технической интеллигенции. Известность он приобрёл как журналист - благодаря статьям о стрикулистах^{^[5]} в госучреждениях. Позже организовал Фонд Борьбы со Стрикулизмом (ФоБоС), чем и прославился.

Власть он получил в 283 году, на внеочередных выборах: непопулярный кандидат, выдвинутый его предшественником, зуёк Попкинс, как-то случайно сломал себе шею.

Линух был поклонником научно-технического прогресса. Он вложил немалые деньги в восстановление дохомокостных технологий, и, по слухам, добился определённых результатов. В частности, выяснилось, что древние технологии связи при определённых условиях могут работать и в тесла-среде. Однако внедрение этих технологий по ряду не вполне ясных причин оказалось проблематичным и несвоевременным.

Тогда Токсидо увлёкся идеей достичь Западного полушария, исследовать его и завести отношения с местными жителями. Каким-то образом ему удалось построить два корабля с паровыми машинами (так называемые 'пароходы'), а также закупить в Лапландии и доставить в Директорию сто тонн угля. Благодаря беспрецедентным дипломатическим усилиям ему удалось получить заверения всех рыбонских флотилий о беспрепятственном пропуске кораблей через Средиземное море. Увы, оба судна были затоплены подлодками Полундры, не утруждающей себя соблюдением договорённостей, особенно в некоторых случаях.

Неудачная трансатлантическая экспедиция истощила казну, и Линух ушёл с поста, оставив после себя своего сподвижника Мулентия, который через четыре года снова передал власть Линуху. На сей раз он всерьёз озаботился экономическим развитием. Благодаря ряду простых мер - уменьшение налогового пресса, дерегулирование, обеспечение независимости суда, урезание полномочий полиции и т.п. - ему удалось добиться экономического бума. Однако через некоторое время его политика изменилась - он ввёл многочисленные регуляции, изобрёл новые виды налогов, а также начал строительство помпезного Храма Всех Образов Дочки-Матери. Каковое строительство оказалось чрезвычайно затратным, при этом работы не продвинулись дальше закладки фундамента (при Пендельшванце работы были прекращены, а на месте фундамента был устроен искусственный пруд - большой и грязный).

Именно в этот период пингвин запил, а потом перешёл на лапландскую дегтярную настойку, которая била по шарам гораздо сильнее. В конце концов он впал в маразм. Уже в маразме упростил и усовершенствовал налоговую систему, после чего - в начале 298 года - был, наконец, отстранён от власти.

Если кто заинтересовался дегтярной настойкой, то лучшей сейчас считается лапландская 'СъТерва': даже при умеренном (но регулярном!) потреблении она плавно снизит ваш IIQ на 10-15 единиц без всякого дебилдинга. Хотя её можно изготовить и самому. Берётся кристалловская водка и разбавляется поняшьим шампунем-ополаскивателем для хвоста 'Берёзка ароматная' (лучше всего - с экстрактом корня лопуха, это придаёт особый привкус) в отношении 70:30. Перемешать, но не взбалтывать.

Откуда Когтевран знал, что пересадить Глаз невозможно? Вообще-то он этого точно не знал. Просто ему не хотелось делать что-либо, противоречащее планам Братства, и уж тем более - делать это ради Лавра Исаевича. К Пендельшванцу он, напротив, относился хорошо, так что идея ЛИСа ему крайне не понравилась.

Про особые чувства ежей к филинам. Мыши, зайцы и суслики по отношению к совиным тоже их испытывают, но они у них окрашены скорее в мазохистские тона: их возбуждает, когда их сжимают в больших когтях. Тот же Когтевран пользовался немалой популярностью среди лаборанток, бухгалтерш и прочей мелочи. Зайчуток он тоже регулярно поёбывал. Однако с ежами такие психологические игры не проходят, о нет. До самоубийственного озлобления - как индюшки с индейками - они не опускаются. Но совам они ничего не забыли и ничего не простили.

ДК имени Зуева назван в честь первого художественного руководителя и директора театра Аркадия Константиновича Зуева-Кукуева (Райхина). При Абракадабре Мимикродоне директор, страдавший возрастрой гунявостью, назвал со сцены Мимикродона 'Авракадавром', что диктатор счёл оскорбительным. Райхина отдали в ИТИ, где перешили до самой основы - из гордого альбатроса, каковым он был, его сделали позорным зуём, а для пущего унижения ещё и официально сменили фамилию. После гибели диктатора Аркадий Константинович прошёл обратный ребилдинг и вновь стал альбатросом - но фамилию оставил, говоря, что она служит напоминанием о преступлениях авторитарного режима. После смерти Аркадия Константиновича театр переименовали в 'ДК имени Зуева-Кукуева'. Однако же через два года после этого в худруки пробился удод Заур Кукуев, чуть было не разваливший коллектив и оставивший по себе очень недобрую память. Решением театрального коллектива фамилия 'Кукуев' была удалена из названия театра.

Басня 'Крот и гвоздь' принадлежит к тому же кругу произведений, что и басня 'Ургант и Виторган' - и, кстати, её авторство приписывается мифическому Урганту. Посвящена она проблеме вбивания гвоздей в мошонки, интереса для современного читателя не представляет.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: а что там в самом начале упоминалось - страшное, грубое, липкое, грязное, которое будет раздавлено и всё такое? Отвечаем: это пламенные строки поэтессы Зинаиды Гиппиус, обращённые к самой гнусной, реакционной и мерзостной стране старого мира, трижды проклятой тюрьмы народов, Российской Империи, прозябавшей под гнётом ничтожного и гадкого царька николашки. Но это в частности. А вообще-то Братья относятся так же и к реальности в целом. Что отнюдь не мешает им сполна наслаждаться её маленькими радостями. Но Братья достойны большего, гораздо большего, бесконечно большего. И так будет, будет! А все остальные будут нака-а-азаны!

PS. Гиппиус дожила до многочаемой Революции, сметшей как паутину столь ненавистное ей иго царизма. Но и Революцией она осталась не вполне довольна. Oh, those Russians!

CHECKPOINT- 3. 29 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.2. ЛУЧЕЗАРНАЯ ДЕЛЬТА СИЯЕТ МОЛЧА

Автор: обозначен как 'Угроз Световостоков' (вероятно, псевдоним)

...Будучи совершенным собранием совершеннейших существ, Братство устроено наилучшим способом из всех возможных. Однако внимание к конкретным деталям не благословляется сугубо, а то и трегубо. Потому умолчим о Явках, Паролях, Уставах, Работах, Агапах, Посвящениях, Установлениях, Высоких Отношениях и вообще обо всём, составляющем живую жизнь Братьев. Обратимся к одному лишь вопросу - а именно, к вопросу управленческому.

Вопреки домыслам профанов, Братство управляется наидемократичнейшим образом. Все братья равны, какое бы место во внешнем мире они не занимали. Братом может быть и хозяин домена, и ничтожный его слуга, и даже ездовой першерон. Но когда они встречаются на братской агапе или во время работ - они равны в достоинстве своём. Ибо братья есть везде, они пронизывают общество сверху донизу, но при всём при том соединены друг с другом подобно нитям сети. И хотя само общество представляет собой сеть, то есть систему, Братство - это система, нарисованная на системе, или - не побоимся этого слова! - надсистема. На которой нарисована другая надсистема - товарищество... впрочем, это уже тайны внутреннего круга, о которых профанам знать не следует вовсе. Как и о вышних Друзьях - коих почтим минутою умолчания.

И ещё о демократичности Братства. В лоне Братства Старшие не приказывают младшим. О нет! - это младшие должны догадываться, чего желают Старшие, и, сообразно догадливости своей, получать свои благословения и неблагословения. Так устроена сама Природа, в том же состоит и высокий принцип Эмергенции.

Более того! Чем выше вознёсся брат, тем меньше получает он прямых указаний. Вначале ему ещё сообщают намёки, потом намёки становятся всё более тонкими, а на самой вершине он обретает способность ловить руководящие мотивы буквально из воздуха, чуя фарватер Генеральной Линии сердцем.

Излучающая же Генеральную Линию Лучезарная Дельта сияет молча, и молчанием своим указывает Путь.

Но случаются порой обстоятельства непреодолимой силы, когда и сама Лучезарная Дельта вынуждена низойти до презренной земли и явить ей своё решение, единогласно-единомысленное.

В подобных обстоятельствах собираются Друзья на некое особое собрание, именуемое Полнотой Присутствия, а в просторечии - Пленумом. Выше него - только Съезд, он же Собор, о коем говорить мы не будем, дабы не смущать разумение безмозглых. Да и пользы в том нет, ибо с некоторых пор Лучезарная Дельта не созывает более Съезды, а почему - не нашего ума дело. Ограничимся тем, что нам дано.

Некоторые малопросвещённые существа полагают, что о созыве Пленума можно принять решение. О нет! Пленум сам себя созывает. Точнее сказать, Пленум НАЗРЕВАЕТ по мере того, как реальность отходит в своём развитии от правильного направления. Сама тентура связывает нити и разрывает хитросплетения, стоящие на пути Пленума. И лишь когда у Старших Братьев складывается мнение, что Пленум ВОИСТИНУ НАЗРЕЛ - вот тогда-то и начинается организационная работа по его созыву.

Каковая происходит планомерно и поэтапно, ибо Братство никуда не торопится, но везде и во всём первенствует и главенствует. Sapienti sat.

ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ДАВНО

Лето, жаркое лето. Солнце стоит в ярко-синем небе. Хочется ветерка, но ветерок подымет пыль. Хочется воды, но до воды надо идти. Идти не хочется.

Скрип качелей во дворе и резиновый звон мячика, которым старшие ребята кидают о глинобитную стену. Сырой звук ударов палкой по плотной тряпке - где-то во внутреннем дворике выбивают ковры.

По пыльной улице движется черепаха с ведром воды на панцире. На заборе сидит обезьянка и дразнится, показывая язык. Кто-то из-за стены бросает в ведро камень. Ведро мелко дрожит, но не опрокидывается. Черепаха продолжает свой путь, не замедляя и не ускоряя шага.

Наш город называется Чарикар. Находился он в Нангархаре. Эти слова что-то означали - на старом языке, который никто не помнит. До Хомокоста здесь жили люди, на нём говорившие. От них самих и от их города не осталось ничего. Только название и трубы в земле. Когда воды было больше, она шла по трубам в дома. Но сейчас воды почти совсем не осталось. Подгорный Король обещал послать своих специалистов и найти воду.

Король всегда делает то, что говорит. Но не всегда торопится.

Идёт горилла с длинными руками, кутается в пёстрый платок. Он защищает от пыли. В Чарикаре очень пыльно.

С базарной площади несёт тухлым мясом. Его развешивают на железных крюках и оно так висит весь день. Вечером его кладут в холодильник, если он есть. Или жарят на электрической плите со спиралью. Днём не жарят. Всё, что горит, стоит денег. Даже кизяк с соломой. Им приходится топить зимой, когда холодно весь день. А тесла-зацепления бывают только вечером и немножечко утром. Утреннего едва хватает, чтобы вскипятить чай. Хорошо, когда есть аккумуляторы. Но они не у всех. У большинства - только кизяк с соломой.

Зато у нас аккумуляторы есть. У нас, у семейства Кроссоверо. У нас много хороших вещей. Наш дом самый красивый на всей улице. А может и во всём городе. Ведь мы тут власть. Ну, почти. Потому что власть в городе - Пульхерия Павловна. Она произрастает на главной площади и цветёт большими белыми цветами.

Мама рассказывала, что когда-то здесь рос саженец дерева Вак-Вак по имени Анчар. Сначала он был не злой и правил мудро, но потом возгордился. Он стал требовать от горожан сокровищ и поклонения. А когда лев Абу-ль-Фазл, посланный Подгорным Королём, пришёл увещевать его, он сорвал с него голову и увенчал себя ею. Но лев не стал служить Вак-Ваку, и тот убил голову Абу-ль-Фазла своим ядом. Тогда пришли существа от Короля и порубили Анчара на дрова. А на его месте посадили Пульхерию Павловну. Она умная и всегда даёт хорошие советы. Но она не может ходить и следить за порядком. Это работа семейства Кроссоверо. Так что главная, конечно, Пульхерия Павловна, но без нас она не смогла бы править.

Мой отец - Электрический Кот, его зовут Валентино Родольфо Кроссоверо. Он очень сильный. Он может посылать из глаз лучи, которые всё сжигают и разрезают. Он видит сквозь стены. Он может идти по дороге долго-долго без еды и даже без воды. И ещё он всегда находит то, что ищет. Поэтому его называют персекьютор, преследователь. Это свойство записано в глобальной переменной нашей основы. Я пока не знаю, что это такое - глобальная переменная. Но когда-нибудь я попаду в Тора-Бору, и там меня научат и изменят, как отца. А чтобы туда попасть, нужно ходить в школу, много тренироваться и веровать в Господа нашего Иисуса Христа. И вот тогда...

- Ма-а-аша! - громко кричит кто-то из-за стены. - Ма-а-а-аашенька!

ИЗВИНИТЕ, ЕСЛИ НЕ ВОВРЕМЯ

Он лежал в ложбинке меж корней огромной липы, застеленной свежими ветками. С трудом припомнилось, как он давеча настриг их лазером, удачно запитавшись от маленькой 'электры'.

Ему было жарко. Ложась спать, он выставил слишком высокую внутреннюю температуру - и перегрелся.

Он выключил батареи. Полежал немного, остывая, прислушиваясь к шорохам ночи. Потом осторожно встал, чувствуя подушечками ног земляной холод, и сделал несколько шагов.

Было темно. Жёлтая зимняя заря потихоньку разгоралась - но где-то далеко, откуда долетали только отдельные отсветы. Воздух казался каким-то пухлым, как бы набитым влагой.

Робко свистнула какая-то птица. Никто ей не ответил, и она обиженно замолчала.

Алиса, тихо спящая в той же ложбинке, задёргалась, заметалась во сне. Базилио кинулся к ней.

Кот, недолго думая, лёг на лису сверху, накрыл собой, подняв температуру тела до сорока двух градусов.

Через пару минут у него закружилась голова от перегрева. Зато Алиса успокоилась, засопела сонно и уютно. Базилио осторожно понизил градус до обычных тридцати восьми и устроился поудобнее. Осторожно потрогал торчащий лисий нос. Тот показался очень холодным. Тогда он осторожно подышал ей в ноздри. Лиса тихонечко фыркнула во сне и чуть приоткрыла рот. Обнажилась алая полоска десны и мелкие жемчужинки зубов.

'Я лежу на лисе' - эта мысль проплыла у Базилио в голове, как длинная водоросль, оторвавшаяся от речного дна и подхваченная потоком мыслей. 'Я ей в носик дышу' - всплыло рядом. Кот понял, что у него - впервые в жизни - получается стихотворение, и задумался над третьей строчкой. Но больше ничего не выплывало, а подбирать слова механически он не умел. Тогда он сосредоточился на рифме, надеясь приставить остальное потом. Рифма не шла: промелькнуло что-то о колесе, карасе, колбасе, косе, красе, овсе - и даже какое-то per se попыталось влезть в строку... В конце концов он остановился на 'я такой же как все'. Слова были чужие, но стихи кот сочинял для себя, так что он решил, что это неважно. Потом в конце четвёртой строки, пока ещё холодной и пустой, замерцало 'прошу'. Подумав, получил - 'я о чём-то прошу'.

Баз тяжело вздохнул. Ну конечно же, он понимал, о чём просит. И даже слишком хорошо.

'Всё, хватит лирики, пора вставать' - решил он. И даже попытался. Но оторваться от тела лисы оказалось непросто. Оно было как мёдом намазано, и этот мёд лип к нему, лип и тянул, тянул.

До сих пор Базилио со своими желаниями справлялся. Но то, что происходило здесь, в этом зимнем лесу, было сильнее любого желания. Он чувствовал, будто стоит возле двери дома, своего дома, который построен для него, - и топчется у порога.

Странное чувство владело им. Сейчас он совсем не боялся заразиться от Алисы: он об этом даже не думал. Но он боялся её разбудить.

Базилио вскочил, развернулся, срывая с носа очки - готовый разить.

- Извините, если не вовремя, - продолжил невидимый собеседник. Голос у него был стариковский, скрипливый. - Я тут мимо проходил. Не помешал?

Больше всего на свете коту хотелось проорать что-то вроде - 'да, блядь! ты мне помешал, джигурда старопёржая, и лучше бы тебе сдохнуть прямо сейчас, скобейда, пока я тебе уши не поджарил'. А потом привести угрозу в исполнение. Но рядом спала Алиса. Базилио подозревал, что она не обрадуется, если он начнёт кого-то увечить ни за что ни про что.

- Ну и хорошо, - из-за дерева показалось странное существо небольшого росточку, покрытое седой нечистой шерстью. Лицо его напоминало ежиное. - А я Тихон. Бывший сталкер. Теперь здесь живу. Какая у вас подружка симпатичная.

Странно, но этот бесхитростный комплимент коту понравился. Желание убить незнакомца прямо сейчас ослабело, осталось обычное 'да хрен бы с ним, пусть живёт'.

Алиса тем временем проснулась, поднялась, села, протёрла глаза. И с недоумением уставилась на шерстистого Тихона.

- А вот не совсем, - самодовольно заявил волосатый. - Разбираетесь, значит?

- Биология это хорошо-о, - Тихон зевнул, деликатно прикрыв пасть ладонью размером со сковородку. - Вы же не местные? Я вас здесь раньше не видел.

- Не местные, - подтвердил кот, выставив микрофоны на полную - не окружают ли их какие-нибудь местные товарищи.

- Вот и хорошо, - обрадовался Тихон. - Тут, кроме упырей, никого и нет. Так они мне надоели, упыряки... А вы издалека?

- Да неужто? - волосатое существо подалось вперёд. - Вот прям оттуда?

- Да, в общем-то, ничего... Живу я здесь. А не желаете ли со мной чайку попить? Заодно и поговорим. У меня медок домашний имеется, - посулил он.

Кот и лиса переглянулись. Лиса закивала головой.

- Ну ладно, - не стал спорить кот. Про себя гадая, что же это за чучело такое заявилось.

ТВОРЧЕСКИЕ БУДНИ

- Пожалуйста, уйдите, - попросила Рыбоня, жалко свесив картонные жабры. - Мне нужно побыть одной.

- Расскажи, не бойся, - поощрила его простипома с намалёванными плавниками. - Мы же твои подруги!

- Расскажи, Рыбоня, расскажи, детка, - наседала толстая макрель, мерцая чешуёй из фольги. - Если ты не расскажешь, я пойду в гостиную и не знаю что сделаю с этим подлецом Аморалесом!

Арлекин смотрел на всё это из-за занавески и морщился. С его точки зрения, эпизод был скучным. Правда, ему нравилась Рыбоня. Давешнего лемурчика прогнали, на его место взяли смазливого павианчика. Но Арлекину его распробовать запретили, чтобы добиться от него достоверной игры со страстью. К тому же именно сейчас - в парике, с наклеенными рыбьими причиндалами - обезьяныш выглядел как самая настоящая девочка, отбивая тем самым у маленького педрилки всякую охоту. А уж две толстые пупицы, изображающие водных жительниц, отвратили бы и самого завзятого натурала, до того они были хабалисты и гадки.

- Аморалес! Твой выход! - заорал помреж. Он принципиально называл актёров только по именам их героев.

Маленький пидрилка оправил курточку и вышел из-за кулис, сурово глядя на пупиц. Те сделали вид, что им страшно.

- Выйдите обе! - скомандовал он. - Я слышал, что ты сказала, - он вперил суровый взор в толстуху, которая только что назвала Аморалеса подлецом. - Но это неважно, - добавил он таким тоном, чтобы сразу стало ясно - ничего хорошего толстуху не ждёт. - А теперь пошли вон! Мне нужно поговорить с Рыбоней наедине!

Фальшивая макрель возмущённо сдристнула. Вслед за ней покинула сцену и ложная простипома.

Арлекин знал, что сейчас пупицы пойдут в театральный буфет, возьмут по кофе с пироженкой и примутся сплетничать. Скорее всего - насчёт его, Арлекина, зарплаты.

В САМЫЙ НЕПОДХОДЯЩИЙ МОМЕНТ

До жилища странного существа было минут пятнадцать ходу. Баз мог и быстрее, но Алиса быстрее не могла. Тихон тоже не особо торопился.

Всю дорогу лиса оживлённо болтала со странным волосатиком. Кот молчал, потому что разговор у них шёл о биологии. Сперва обсуждали наследование признаков, потом заговорили о числе хромосом у грызунов. Базу всё это было непонятно и чуждо. Он пару раз попытался вставить реплику, но безуспешно. Алиса была увлечена беседой и его не замечала. Как будто его и не было.

Ну конечно же, Баз всё понимал! Лисе было скучно, а тут ей попался свежий собеседник. С которым ей было так интересно разговаривать про наследование признаков и прочие недоступные его уму вопросы. С Базилио она, небось, никогда столько не разговаривала! И с таким живым интересом! Ну конечно, о чём говорить с простым Электрическим Котом, который всего-то пару раз спас ей жизнь... какие пустяки, когда рядом такой замечательный волосатый чудила с подвешенным языком! Который, блядь, пришкандыбал так вовремя, так кстати!

Всё это было совершеннейшей неправдой. Алиса Базом не пренебрегала. А волосатый чудила своим появлением спас кота от непоправимой ошибки, которую он чуть не совершил. Но кот не чувствовал благодарности, нет. Он плёлся за лисой - сердитый, надутый. В душе его вызревала большая обида. Она, как магнит, притягивала к себе мелкие забытые моменты, случайные эпизоды, непонятки и шероховатости. Вроде бы давно забытые, они замелькали в памяти. Базилио вспомнил все случаи, когда Алиса обращалась с ним неуважительно, хитрила, что-то утаивала. Особенно - её крайне странное исчезновение с Поля Чудес и возвращение в компании доберманш. Ну да, Поле было местом волшебным и фантастическим, на это можно списать многое - но вот поведение лисы до исчезновения... как она ему тогда сказала? 'Мне нужно побыть одной. Пожалуйста, не ходи за мной как хвостик.' А потом - 'оставь меня в покое, мне очень надо'. И что же это ей было надо?

Вообще-то кот рассчитывал, что по той истории лиса сама даст какие-то объяснения. И великодушно предоставил ей время. Она же объясняться не торопилась. У неё были от кота какие-то тайны. А вот от этого волосатого у неё тайны есть?

Какой-то частью своего ума Базилио понимал, что всё это чепуха и он сам себя накручивает. С другой стороны, у него действительно накопились вопросы. Не то чтобы серьёзные, но заслуживающие проговаривания. Которые влюблённый кот до поры до времени игнорировал. Забыв о том, что непроговоренное и оставленное на потом обычно вылазит в самый неподходящий момент.

Когда они, наконец, дошли до места, Баз был уже на взводе.

МУНДИР, Я ВАС СПРАШИВАЮ!

Съёмки - это называлось так - шли в ДК имени Зуева. Кресла в партере демонтировали, а каждый свободный сантиметр забили сложным оборудованием. Одних только жаб крупного плана было аж четыре штуки, и это не считая широкоугольных улиток и саранчи. Оставшиеся два передних ряда занимал технический персонал. Который постоянно гоношился, орал, чего-то требовал. Арлекину иногда казалось, что актёры тут всем только мешают.

Режиссёр вдохновенно взмахнул белым платочком. В ухе Арлекина щекотно зашевелился червячок-суфлёр.

- После того, что произошло сегодня, - начал Арлекин, стараясь вообразить Рыбоню голеньким, чтобы добавить на лицо эротизма, - произошедшее полностью меня изменило... Ты поняла, что я сделал, Рыбоня? Я отказался от пяти тысяч соверенов за тебя. За пятьдесят соверенов можно купить самку на любой вкус. Я отказался от пяти тысяч! Надеюсь, этот жест поможет тебе понять то, что я сам только что понял...

'Какая же это ёбаная хуйня'- думал тем временем Арлекин. Сейчас за пять тысяч можно было купить эргастул со всем его содержимым, и все это отлично знали. Однако режиссёр настоял именно на этой цифре. 'Самкам нравится, когда за них много денег дают' - объяснил он.

На самом деле Арле мог говорить что угодно, хоть просто 'бла-бла-бла'. От него требовалось только шлёпать губами и смотреть на Рыбоню как на материальную ценность. Звук монтировали отдельно, в концертном зале на втором этаже. Он туда разок зашёл. И узнал, что его самого озвучивает какой-то боярышник. Правда, у боярышника был красивый баритон. Но всё равно было в этом что-то извращённое.

- Скобейда! Жабу разверни, упыряка криворукий! - раздалось из партера.

- Та пийшов ты в ятло! - проорали в ответ. - Свит хто ставити буде? Тарас Шывченка?

- Я отношусь к вам с глубочайшим уважением, - тем временем тянула своё Рыбоня, - но я не вольна распоряжаться своим сердцем, а моё сердце уже занято другим чувством...

И тут режиссёр внезапно вскочил и мощным ударом хвоста разбил под собой стул.

- Скобейда!!! - заорал он, хватаясь за голову. - Дочь твою Мать через три пизды в зелёный сарафанчик!

- Так, - сказал он, немного придя в себя. - Арлекин, ты кого играешь?

- Вот именно. Полковника. А если ты полковник... - крокодил разинул пасть и заорал, - где твой мундир?! Мундир, я вас спрашиваю?!!

- А сам не видишь, что ли? Ты в какой-то хипстерской курточке разгуливаешь как поц! Какой ты в этой курточке генерал?!

- Моё дело роль читать! - обозлился пидрилка. - А режиссёрское ви́дение - это не моя компетенция!

- Ах ты ж ёбаный ты нахуй, - простонал крокодил. - И какой чёрт занёс меня на эту галеру!

- Чо-чо? - Арлекин посмотрел на режиссёра с недоумением..

- Какого хуя я во всё это впрягся? - перевёл крокодил свою жалобу на общедоступный язык.

РЫБОНЯ БЕЗ АУРЫ

У крокодила и в самом деле имелся повод для недовольства. Прежде всего - собой. Ибо он и в самом деле впрягся в дело почти безнадёжное.

Двадцать четвёртого января, с утречка, он вышел на улицу, чтобы купить утреннюю газету. Тут его арестовали и привезли в полицию. Где, вместо пиздюлей, его внезапно угостили кофе с ликёром. И спросили, за какое время он может поставить пьесу. Точнее, десять пьес минут на сорок каждая, связанных общим сюжетом. С заделом на продолжение.

Крокодил вздохнул и сообщил, что, согласно минкультовского приказа номер 602 'Об утверждении типовых отраслевых норм труда на работы, выполняемые в организациях исполнительских искусств', на подготовку к премьере выделяется пятнадцать читок-репетиций. Хотя, конечно, репетиций нужно не меньше двадцати, чтобы труппа сработалась и дала приемлемый результат. Ему же, ввиду новизны и сложности задачи, понадобится репетиций тридцать, что при разумной загрузке артистов означает - три месяца. Это, конечно, если нужна ремесленная поделка. Если же говорить о высоком искусстве...

Но ему не дали поговорить о высоком искусстве. Сначала сидящий напротив него огромный пёс гавкнул так, что свет погас. Крокодил, по собственному своему признанию, не обосрался только потому, что нечем было: он сидел на лечебной диете.

Когда свет всё-таки включился, слово взял мелкий, но чрезвычайно самоуверенный кролик. Он сообщил, что вопрос о сроках давно решён. Ни о каких трёх месяцах не может быть и речи. О месяце тоже. Продукт нужен вчера, в крайнем случае сегодня. В самом-самом крайнем случае у труппы есть пять дней на всё про всё, начиная со сценарной работы и кончай репетициями, после чего начинаются съёмки. Если же кто-то не может работать в таком темпе, этот кто-то идёт в жопу. А заказчики пойдут в 'Современник' или в ТЮЗ, где и наймут нормального постановщика. Который даёт продукт, а не гонит хуйню.

Крокодил был безумно возмущён таким подходом и хотел немедленно отказаться. Но упоминание театра 'Современник', который режиссёр презирал за бездуховность и ремесленнический подход, изменило ситуацию. Когда же была озвучен приблизительный бюджет проекта, он заинтересовался уже всерьёз. И в конце концов решил - была не была! - тряхнуть стариной. Сроку он просил десять дней, после долгих препирательств сошлись на семи. Зато смету подписали быстро и без сокращений. А также пообещали решать любые проблемы творческого коллектива по первому же сигналу. В заключение мохнатый полицай лично вручил крокодилу банку с айсом - для стимуляции творческих способностей.

Так что теперь, решил режиссёр, все будут дневать и ночевать здесь.

Артистам показали, где гримёрки, дали помыться и вручили по пачке листов формата А4, содержащие сценарий. Каковой должен был быть ими изучен, осознан и понят до завтрашнего утра.

Через полчаса Арлекин лежал на узкой кроватке - ему постелили в каком-то чуланчике - и читал. Ежеминутно дочерясь, а иногда и плюя на пол.

Сериал назывался 'Рыбоня без ауры'. Начиналось там всё с того, что у скромной нототении с Хохзеефлота родилась девочка хомосапого вида. Чтобы избежать обвинений в сухопутности, мать продала дочку на сушу, в банду стервятников. Тут у девочки открылась редчайшее свойство - полное отсутствие ауры. В связи с чем стервятники стали её использовать для квартирных краж. Однажды Рыбоня - так прозвали маленькую воровку - залезла в храм Дочки-Матери, чтобы украсть святую икону 'Дашенькина щёлочка', выложенную перламутром и лазуритом. Там она столкнулась с молодым педобиром Хулием Мазуриком и в него влюбилась. Хулий тоже полюбил её, но служение Дочке-Матери ставил выше земного чувства. Покуда он разрывался между Дочкой и Рыбоней, на последнюю положил глаз полковник Аморалес, свирепый и безжалостный рыбовладелец. Этот коварный негодяй делал вид, что любит её, а на самом деле собирался использовать девицу для похищения тайных сокровищ Полундры...

На этом Арлекин сломался. Отложив в сторону листочки, он думал минут десять, откуда сценаристы понатащили всей этой хуиты.

Особенно удивляло введение темы рыбонов. Он-то помнил, что ещё совсем недавно употребление слова 'рыбон' не благословлялось. Неверный педобир в качестве положительного героя тоже выглядел странно. Непонятно было всё и с Аморалесом. Арле перечитал текст трижды, но так и не понял, какой же именно армии он полковник. Впечатление было такое, что авторы сценария об это просто не думали... От всех этих трудных загадок клонило в сон.

Он так и заснул с пачкой листов в руке - затраханный, но не потрахавшийся.

Наутро - а разбудили всех рано - была первая репетиция. От Арлекина ничего особо не потребовалось, даже знание текста: ему запустили в ухо мелкого червячка-суфлёра. Впрочем, там и текста-то было с гулькин хрен: Арлекин должен был сидеть в высоком кресле и стегать по щекам хворостиною старую гусыню, пришедшую просить за единственного сыночка-педобира, которого злой полковник хотел отправить на фронт. Это всё было, разумеется, бредятиной, причём во всех решительно отношениях - начиная хотя бы с того, что никакого педобира гусыня снести не могла даже теоретически. Тем не менее, Арлекин справился, хворостиной помахал, а потом ещё и обоссал просительницу в порыве вдохновенья. Режиссёр, правда, обоссывание не утвердил, редуцировав его до плевка в клюв. Но для начала всё получилось очень даже недурственно.

У остальных дела тоже шли ни шатко ни валко. Конечно, большинство набранных артистов не играло, а хомячило, но каких-то серьёзых проёбов тоже не наблюдалось.

А вот с реквизитом регулярно возникали проблемы. Причём о том, что он вообще нужен, вспоминали иногда посреди репетиции - как это вот только что случилось с этим грёбаным мундиром.

У ТИХОНА

Базилио ожидал (а если честно - надеялся), что Тихон обитает в какой-нибудь грязной норе. Но бывший сталкер привёл их к небольшому аккуратному домику. Он висел метрах в трёх над землёй, принайтованный к стволам огромных пиний просмолённым канатом. Наверх вела деревянная лестница с жиденькими перильцами.

Вся эта конструкция показалась коту сомнительной и даже халтурной, о чём он не промолчал. Лиса смутилась, занеудобилась. Но Тихон ничуть не обиделся. Просто сказал, что домик хоть и выглядит не ахти, зато пережил пять Выбросов.

Лиса посмотрела на волосатого уважительно, даже с восхищением. Кот это заметил - и его аж перекосило от злости.

В домике оказалось тесновато, но уютно. Небольшие окошки давали достаточно света. Дощатые стены были покрыты светлым лаком. В красном углу, перед образом Дочки-Матери В Стрингах, теплилась лампадка. В углу противоположном стояла керамическая печурка - такие кот видел у себя на родине в молодые годы. От неё шло тепло, но дымом не пахло. Базилио посмотрел в инфракрасном свете, потом в микроволнах. И понял, что внутри печурки лежит 'ведьмина коса'.

У глухой стены стоял невысокий поставец, у окна - немалых размеров сундук, служащий, судя по тюфяку сверху, ещё и спальным местом. Кот из любопытства попробовал посмотреть в рентгене, что там внутри. Но увидел только глухое тёмное пятно. Похоже, изнутри сундук был покрыт металлом.

Середину комнаты занимал стол. Без скатерти - зато начисто выскобленный.

- Прошу вас, располагайтесь, - бормотал волосатый, вытаскивая из-под стола табуреты. Лисе он достал повыше и поновее, коту - тоже крепкий, но уже серый от времени. Базилио на месте хозяина поступил бы так же. Но сейчас он воспринял это как очередное проявление неуважения.

Тем временем Тихон, даже не подозревая о котовых переживаниях, торжественно достал вазочку с густым тёмным мёдом и расписные чашки. Нашёлся и заварной чайник, фарфоровый, с розой на боку. Другой чайник, с водой, был водружён на печь. Осторожно отворив дверцу, Тихон пошевелил хворостинкой 'ведьмину косу'. Та моментально раскалилась и зафонтанировала электричеством. Хозяин ловко захлопнул дверцу прежде, чем искры посыпались на пол.

- Вот сейчас жар-то пойдёт и будет у нас кипяточек, - пообещал Тихон. - Вы медок-то кушайте. Ну и это, того... полялякаем? Я тут один живу, как сыч. Чего на свете белом деется - не ведаю.

Кот посмотрел на мёд, который он не ел в принципе. И решил, что за такое угощение кое-кто сейчас поплатится.

- Медок, значит, - сказал он голосом, не обещавшим ничего хорошего. - Полялякаем, значит.

До лисы, наконец, дошло, что с Базом что-то не так. Она посмотрела на него с недоумением и испугом. Коту же её гримаска показалась презрительной. Шерсть на загривке у него встала дыбом.

Тихон внимательно посмотрел на гостей и неодобрительно покачал головой.

- Пожалуйста, не ссорьтесь, - попросил он негромко и серьёзно.

Лиса хотела сказать, что они и не ссорились. Потом снова взглянула на своего спутника, и поняла, что они именно ссорятся, причём кот считает её в чём-то виноватой. У него это было на морде написано.

Никакой вины лиса за собой не чувствовала - по крайней мере, в данный момент. Она почувствовала себя оскорблённой. Фыркнув, Алиса задрала нос и от кота отвернулась.

- Не надо этого, - тем же тоном сказал Тихон. - А то у вас будет как у нас.

- Ну, как с нами. Я ж вуглускр, - бывший сталкер опустил глаза.

- Вуглускр? - Базилио так удивился, что на мгновение забыл о своей обиде. - Вы же вымерли!

- Ну в общем да, вымерли, - Тихон развёл руками. - Я последний остался. Так я про то и рассказывал... ну, когда сюда шли... Я думал, вы слушаете.

- Извините, не биолог! - рявкнул он, вставая. - Я в ваших генах не понимаю! У меня образование специфическое! - его несло, он не мог остановиться. - Могу конкретнее! Медку, блядь, кому-нибудь пустить по всей морде...

Возмущённая до глубины души Алиса тоже вскочила и уже открыла рот, чтобы высказать коту всё, что думает. Что он ведёт себя безобразно, что он позорит её перед хозяином дома, что...

Но в этот самый миг - не иначе как высшие силы вмешались! - перед ней промелькнуло нечто вроде видения.

Отсечение +44 доля 00812. ОЧЕНЬ БЛИЗКОЕ БУДУЩЕЕ

...Перед Алисой синем пламенем горела и шипела 'электра'. По бокам зелёным светом сиял 'ведьмин студень'. Прохода не было.

Если бы у неё был дублон, она попыталась бы отправить в 'электру' своего дубля в качестве отмычки. Но монетку она швырнула в лицо Базилио, когда они в последний раз выясняли отношения.

Она осторожно села на горячую землю. Посмотрела по сторонам - не видно ли кого. В смысле, кота - теперь она даже мысленно называла его 'он'.

Кота не было видно - по крайней мере, вблизи. Алиса знала, что он где-то рядом. Охраняет. Её это неимоверно бесило. Она же ему всё сказала. А он ей ответил такое... она вспомнила его лицо, его слова - и, наконец, разрыдалась.

Главное - она никак не могла понять, как это всё получилось. Ещё вчера они с котом были почти что одним целым. А теперь они враги. Любящие друг друга, но враги. И главное, из-за чего?

'Но я же права' - думала Алиса. 'Я права, а он виноват. Пусть просит прощения. Я его прощу, но пусть он попросит.'

При этом она чувствовала, что Базилио - который был где-то рядом - думает о себе то же самое. Что это он прав, а она виновата. И что если она к нему придёт, он её, конечно, простит. Если она попросит.

Но ведь это неправильно. Это она должна его прощать. И пока он с этим не согласится, она с ним общаться не будет...

- Дуррра! - раздалось откуда-то сверху. Лиса подняла голову и увидела креакла. Он висел в воздухе вниз головой, как на ниточке подвешенный. Видимо, он угодил в воздушную 'аскольдову могилу'. Выбраться он из неё не мог. Но это не мешало ему каркать.

Алиса зажала руками уши, чтобы не слышать гадкую тварь. Но всё равно услышала -

Тут откуда-то издалека прилетел зелёный лучик, и креакл заткнулся.

Лиса подумала немного, услышала она слово 'карусель' или всё-таки нет. Решила, что всё-таки нет.

- Ничего, как-нибудь, - пробормотала она, заставляя себя встать.

В этот момент ворочающаяся на своём горячем ложе 'электра' выбросила длинный невидимый отросток и дотянулась до ноги Алисы. Электроны, злые, как голодные блохи, прыгнули на неё, укусили за пальчики.

Алиса закричала, отпрыгнула назад. Поскользнулась. И шлёпнулась прямо в пузырящийся 'ведьмин студень'...

Текущая реальность. С ЛЮБОВЬЮ И НЕЖНОСТЬЮ

- Баз! Нет! - закричала Алиса, опрокидывая табурет и бросаясь к Базилио.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- Вот так-то лучше, - удовлетворённо сказал Тихон, разливая густой тёмный чай, пахнущий травами.

- Й-извините, - сконфуженно сказала лиса, не опуская рук, обвитых вокруг котовой шеи.

- Простите, - буркнул Баз, осторожно гладя Алису по спинке. - Нашло на меня что-то.

- Да нешто я не понимаю, - вуглускр тяжко вздохнул. - Вы это... осторожнее всё-таки.

Кот и лиса осторожно разомкнули объятия, не отрывая взглядов друг от друга.

Глаза лисы искрились, как драгоценные камни. У кота глаз не было, но это не мешало ему смотреть на Алису с любовью и нежностью.

- Хорошая вы пара, только неопытная, - Тихон шумно, по-стариковски вздохнул. - А с мёдом что не так? Не любите?

- Я сладости не чувствую, - объяснил кот. - И глюкоза с сахаром мне не полезны, я АТФ сам синтезирую. А вот чай - пожалуйста. Он из чего?

- Свою смесь готовлю, - Тихон довольно улыбнулся в бороду. - Основа - кипрей, кладу ещё шиповник, крапиву, моркву сушёную добавляю, а ещё мяту и зверобой. Кардамон молотый тоже хорошо, да сейчас нету...

- Й-извините, - осторожно вошла в разговор лиса, - а кориандр вы не завариваете? У нас в лаборатории сотрудница делала...

- Кипяточку подлить? Или свеженького? - предложил Тихон.

- Свеженького, - решил кот. Чай ему взаправду понравился.

- Мёд чудесный, - сказала лиса, облизывая ложку длинным розовым языком. - А что, на Зоне пчёлы разве водятся?

- Да какие пчёлы, Дочь с вами, - благодушно ответил волосатый. - Это глюкозники. Червячки такие. Их стригут и мёд из шерсти варят.

- Помню, я по ним курсовую писала, - оживилась лиса. - Нам задали сконструировать фрагмент гена, который отвечал бы за выработку эль-глюкозы, это энантиомер де-глюкозы, а вообще там шестнадцать стереоизомеров...

Кот громко кашлянул. Лиса прижала ушки и посмотрела на него виновато.

Кот, конечно, лису уже давно простил. Но ему внезапно захотелось её уесть. Он напрягся, вспоминая, чему его учили на теории ближнего боя.

- Сколько волокон иннервируют мотонейроны трицепса? - спросил он, ехидно улыбаясь.

- Ой, так я не скажу, - призналась она. - Это смотря чей трицепс... Волокон двести, наверное, - предположила она.

- У меня - тридцать, - сообщил кот с гордостью.

- Знаю, - сказала Алиса. - Я же твоей моделью занималась. Только у тебя это не настоящие мотонейроны, а кибридные аналоги. Мы так и не разобрались, как это работает, - грустно признала она.

Кот почувствовал себя отмщённым. Не то чтобы совсем, но в какой-то мере. И великодушно сменил тему.

- А всё-таки, - спросил он Тихона, - как же это вы не вымерли?

- Долгая история, - вздохнул вуглускр. - Тут с самого начала нужно. А то про нас всякие глупости говорят... Вот скажите - почему вуглускры вымерли, по вашему просвещённому мнению? Вы не смущайтесь, говорите как сами знаете.

Кот пожал плечами. Позорную историю вуглускров знали все.

- Ну как. Вы своими самками брезговали и любили мышей. От мышей у вас потомства не было, потому что число хромосом разное. Ну и всё.

- Вот-вот, так и говорят. Что это мы, самцы, своих женщин забросили. А вообще-то всё наоборот было.

Лиса подняла ушки. Кот тоже заинтересовался и попросил подробностей.

- Видите ли какое дело... - начал Тихон. - Мы, вуглускры, жили тихо, никого не обижали. Но однажды...

ФАКИН ШИТ!

- Этот последний был, - огорчённо сказала жаботка-гардеробщица, принимая обратно китель.

Арлекин злобно уставился на огромный театральный гардероб, где висело с полусотню разных мундиров, шинелей, форменок на все основы. Ничего из этого ему не подошло. Брюки были ещё туда-сюда, а вот с верхней частью случился полный афронт. Всё, что было хомосапого в театральных запасниках, сидело на педрилке как на корове седло: то рукава коротки, то плечи широки, то по спине шла складка шириной с ладонь. С отчаяния он даже примерял старинный капральский казакин для рептилий. Как ни странно, он-то как раз сел по фигуре, вот только на мундир полковника Аморалеса эта штука не походила ни в коей мере.

- Больше у нас ничего нету, - вздохнула жаботка.

- Как это нету? И что вы нам делать прикажете? - крокодил клацнул пастю.

- Не знаю. Наверное, шить, - жаботка совершенно не впечатлилась гневом интеллигента.

- Шшшит? - прошипел режиссёр, то ли по-русски, то ли по-английски. - Факин шит! - уточнил он.

- За три дня управимся, - заявил театральный портной, долгоносик по основе. - При условии оплаты сверхурочных.

- Какие три дня?! - взвился крокодил. - У нас есть три часа!

- За три часа, - обиженно сказал долгоносик, - я могу снять с этого существа мерку. И рассмотреть общую концепцию...

Режиссёр молча и страшно вцепился зубами в занавеску.

Я ВООБЩЕ-ТО КАК БЫ С ТОРА-БОРЫ

Грустная история, которую поведал Тихон, была такова.

Когда-то вуглускры считались преуспевающей основой, высококультурной, не склонной к насилию, зато очень симпатичной. На скептические взгляды гостей Тихон ответствовал, что он уже старик, к тому же страдающий всякими стариковскими хворями. А в молодости он был не серым и волосатым, но белым и пушистым. Самки вуглускров тоже были всеми любимы - гладкобокие, любвеобильные, с врождённым талантом делать минет и выпекать сдобу. Единственным их недостатком - долго принимаемым за достоинство - была чрезмерная доверчивость. Что их и погубило, когда появилась некая пророчица, именем Сулико Добсон. Кто она была по основе, непонятно, откуда взялась - тоже. Зато у неё был дар вызывать к себе доверие. Начинала она как базарная воровка, потом стала фокусницей. Покрутившись там и сям, она нашла себе подходящую жертву - милых и доверчивых вуглускриц. Среди которых начала проповедовать своё учение. Состояло оно в том, что все самцы прокляты Дочкой-Матерью, которая сама самка и любит только самок, а самцов ненавидит за какие-то их преступления. Что это за преступления, Сулико говорила только уверовавшим - и почему-то на английском. Например, молитвенное созерцание икон Дочки-Матери эта самая Лиза называла 'лукизмом'. Ещё был какой-то 'абьюз', 'менсплейнинг' и разные всякие другие слова. Так или иначе, пророчица подучила самок вуглускров ненавидеть самцов, в особенности своей основы, с ними не спариваться, ну и всячески их третировать и презирать. А служить только ей одной, кормить её и за ней ухаживать, ну и вылизывать всякие места. Самки вуглускров в это уверовали, бросили своих мужей и детей и поселились вместе с пророчицей, чтобы её охранять, обслуживать и удовлетворять.

В конце концов Сулико умерла от ожирения, но учение её осталось. Так что у самцов не было другого выхода, кроме как жить с самками другой основы. Как правило, это были мыши: вуглускры им нравились, а учение пророчицы Добсон - нет. Увы, потомство от вуглускров они не могли при всём желании: не позволяли хромосомные наборы. У мышей было по сорок хромосом, а у вуглускров - по сто семьдесят четыре.

- Вот и вымерли, - закончил Тихон свою печальную историю. - А теперь нас же и срамят - дескать, это мы наших самочек бросили ради мышей. Ну неправда это!

- Й-извините, - лиса сделала вежливое лицо, - но всё-таки... Вы-то как на свет появились?

- Случайно, - признал Тихон. - Бабка моя глухая была от рождения. И это... глуповата, чего уж там. Так что учение это проклятое она слушать не могла, а что до неё доходило - того не понимала. Поэтому честно прожила с моим дедом и родила от него. Папу моего и маму. Когда они выросли, остальные вуглускры уже старенькие были. В общем, решили они скреститься и возродить наш род. Мама родами умерла, - грустно закончил он.

- Н-да, - только и сказал Базилио. - Жаль, конечно... - тут Баз вдруг почувствовал, что ему ужасно хочется задать старику один вопрос. На которой тот наверняка обидится. Но задать его всё-таки хотелось.

- Вы меня извините... - начал он, но Тихон его прервал.

- Про мышей, небось? Как у меня с мышами? Да никак! Видеть их не могу! И слышать про них тоже! Я вот из-за этого из сталкеров ушёл. Вроде и нормальные ребята, а как выпьют, так и начинается - эй, вуглускр, а ты до мышей доёбывался... вот это вот всё.

- И вы так и прожили всю жизнь... без любви? - спросила Алиса, исполнившись сострадания.

- Ну не то чтобы прямо совсем, - старик смутился. - Всякое бывало... в молодости я шалопайничал, конечно... В основном с канцелярскими работницами. Они только снаружи серые, зато внутри... Ну да теперь-то уж чего... Я один живу. И, знаете, доволен. Тихо, спокойно. Вот только скучно. Так вы, может, расскажете чего-нибудь? Как вас сюда занесло-то? И что вы на Поле Чудес делали?

Кот и лиса посмотрели друг на друга. Потом Алиса помотала головой - дескать, давай ты.

- Это долгая история, - честно предупредил Базилио. - Но если вы не торопитесь...

- Куда мне торопиться-то? - грустно усмехнулся вуглускр. - А что история долгая, так это хорошо. Будет потом что вспомнить. Вы начинайте. Лучше с самого начала. Вот только я себе чайку налью... - старик набу́хал себе полчашки заварки, положил медку и приготовился слушать.

- Ну, в общем, - начал Базилио, - я вообще-то как бы с Тора-Боры...

КАК ПОЛКОВНИК СТАЛ ГЕНЕРАЛОМ

- Смотри, - прочувствованно сказал крокодил. - От сердца отрываю.

Арлекин повернулся перед зеркалом, потом ещё раз. Мундир сидел на нём как влитой, как на него сшитый. Разве что рукава были чуть коротковаты. Но это была мелочь, незаметная на общем фоне.

- Если ты хоть одно пятнышко на него посадишь, я тебе ноги отъем, - серьёзно пообещал зелёный. - Ты вообще понимаешь, что́ это?

- Да понимаю я, - пидрилка про себя подумал, что надо бы в таком виде покрасоваться перед Эстерхази. Разумеется, без штанов.

- От сердца отрываю, - повторил крокодил, и тут же добавил восхищённо: - Но как сидит!

Да, костюмный вопрос был решён. Дорогой ценой, но решён.

Режиссёр, порвав в ярости три занавески и наволочку, пошёл к себе достал из личного сейфа ключ. Которым он, облившись солёными слезами, открыл запечатанный платяной шкаф с коллекцией из Большого Государственного Архива. Где хранились бесценные сокровища: настоящие дохомокостные человеческие мундиры эстонской и румынской армий.

Формально эта коллекция принадлежала государству. Однако ещё при Гнотрещемыльде театр получил право на её бессрочное хранение и использование в постановках^{^[6]}. Разумеется, этим правом не злоупотребляли. Но решить проблему нужно было вотпрямща и любой ценою.

И вот тут, наконец, Арлекину повезло. На него идеально сел эстонский генеральский китель: парадный, белый с синим, изумительного кроя. Когда Арлекин первый раз посмотрелся в зеркало, то сам себя не узнал: в нём появилась какая-то внушительность, даже властность.

Режиссёр был впечатлён ещё более. И после недолгих раздумий повысил 'полковника Аморалеса' до генерала.

В качестве завершающей детали он преподнёс артисту белую резную тросточку, необычайно изящную. Крокодил купил её на какой-то барахолке, прельстившись красотой вещи. Но ему она оказалась неудобна из-за коротких крокодильих лапок.

Зато хомосапому Арле она очень даже подошла.

ВОТ ЭТО ВОТ ВСЁ

... - Вот так вот и погиб крокозитроп, - закончил кот и налил себе черносмородинового чая с земляничным листом.

- И оставил нам вот это, - добавила Алиса, доставая из тайника сперматофор.

Тихон осторожно взял вещицу, повертел в руках, потом положил на стол.

- Ишь ты, - сказал он с каким-то даже уважением. - Сам погибал, а про потомство думал... А мы, вуглускры... эх! - он махнул рукой.

- Но вы же говорите, что ваши самки сами вас бросили? - пришёл на помощь кот.

- Так-то оно так... А всё-таки... Может, мы неправы в чём-то были...

У кота вертелся на языке ответ, но он промолчал. Но не промолчала Алиса.

- Вам надо было убить эту пророчицу Сулико, - сказала она. - Собраться вместе, поймать и убить. Тогда бы вы не вымерли.

Базилио посмотрел на Алису с удивлённым уважением. Таких слов от лисы он не ожидал. Хотя и был с ней полностью согласен.

- Ну как же это, убить? - всплеснул ручками вуглускр. - Мы же культурные существа... Это же не метод... Вот вы могли бы убить самку? Которая ничего лично вам не сделала?

- Я вектор-мастер первой категории. У меня бывали ошибки. Я отправляла их в биореактор. Самок - чаще, чем самцов, от самок было бы плохое потомство. Or else?

Тихон засунул руку в шерстяные заросли на шее и задумчиво почесался.

- Давайте не будем об этом, - попросил он. - Больная тема. Вы лучше дальше расскажите. Вот погиб крокозитроп, и что дальше?

Кот решил, что пререкаться в гостях с хозяином дома - плохая идея.

- Так вот, значит, - продолжил он, - крокозитроп умер, конь свалил, а у нас осталось одно желание. И мы попросили, чтобы нас перенесли на Поле Чудес.

Старичок чуть не подпрыгнул вместе с табуреткой. Было видно, как его распирает от любопытства.

- И что там? - задал он давно мучивший его вопрос.

Кот задумался, как бы передать свои впечатления от Поля Чудес одной фразой, но не преуспел.

- Там как бы - ну, такое, - сказала лиса. - Мне не понравилось.

- Вы поподробнее, пожалуйста, - в голосе вуглускра прозвучала мольба.

- Ну-у, - кот задумался, - сначала там была башня...

- И три луны. А потом началось, - добавила Алиса. - Вот это вот всё. Мы сами не поняли, что это было, - с сожалением добавила она.

- Разберёмся, - нетерпеливо сказал вуглускр. - Вы говорите, говорите.

ОЧЕНЬ ПРОСТАЯ ТЁЛКА УЗНАЁТ ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНУЮ НОВОСТЬ

Кривоосиновский переулок состоял из пяти маленьких аккуратненьких домиков - три по левую сторону, два по правую. Их закрывали заборчики, увитые плющом. Вообще-то домиков должно было быть шесть. Но возле пятого лепился небольшой неудобный участочек, огороженный частоколом. За ним виднелась хибарка, крытая дранкой. Рядом с ней росла старая кривая осина. Вероятно, та самая, что дала название переулку.

Молодая коровёнка осторожно посмотрела через плечо. Вроде бы никого не было.

Не то чтобы ей было боязно. Скорее, стыдновато.

Тёлочка увлекалась гаданиями и пророчествами. Над такими увлечениями обычно посмеивались. Хотя непонятно почему. То, что у некоторых существ есть Дар предвидения, было фактом общеизвестным. Правда, все пророки и гадалки, с которыми она до сих пор имела дело, оказывались шарлатанами и мошенницами. Но коровёнке всё казалось, что она вот-вот найдёт настоящего.

Калитка оказалась не заперта. Тёлка прошла по мягкой грунтовой дорожке и остановилась у двери. К ней была прибита лакированная картонка с надписью 'Блаженная матушка Кассандра, потомственная ведунья, ворожея, целитель, экспресс-диагност'. Ниже можно было разобрать - 'работает по благословению Дочки-Матери и Святейшего Ёпрста', так же стояла казённого вида печать.

Собравшись с духом, тёлка вытянула руку-варежку (у неё было копыто с отдельным большим пальцем) и постучала.

Некоторое время ничего не происходило. Потом послышались шаги - неожиданно лёгкие. Наконец, дверь со скрипом отворилась.

Гадалка оказалась низкорослой- где-то с метр, вся закутанная в потрёпанный кожаный плащ. Голова её была как у белки, с торчащими ушками.

- Здравствуйте. Ноги вытирайте, пожалуйста, - сказала она таким голосом, как будто у неё вотпрямща с плиты молоко убежало. Хотя никаким молоком из двери не пахло - только сыростью и неуютом.

Гостья повозила копытами по тряпке у порога и прошла тёмным коридорчиком. Открыла дверь и встала, не понимая, что дальше.

Телченция отлично знала, как выглядит комната профессиональной гадалки. Обычно там темно, везде свисают занавески с бахромой, горят свечи, светятся хрустальные шары. Здесь не было ничего похожего. Комнатка оказалась маленькой, чистенькой и бедненькой. Всё, что там имелось - конская лежанка, покрытая вытертым матрацем, насест для крупных птичьих и стул для хомосапых. У стены стояла табуретка, на нём лежала большая, тяжёлая на вид книга в чёрном переплёте. Освещали всё это хаттифнатские лампочки, тихо жужжащие и светящиеся неприятным белым светом. Во всём этом не было ничего эзотерического.

- Да вы проходите, проходите, - всё так же уныло сказала гадалка. - Я Эльза. На двери от старой владелицы осталось. Теперь здесь я живу. Вас устраивает?

- Вас про будущее нужно или про здоровье? Про здоровье не работаю, - предупредила Эльза.

- И того и другого, в общем-то, - сказала тёлка, несколько сбитая с толку. - Но так-то про будущее, - подумав, определилась она.

- Ну давайте будущее. Гонорар у вас? -впервые за весь разговор в речи гадалки прорезалась заинтересованность.

- Вот, - коровёнка потрясла пакетом с синим бумажным свёртком. - Сахар виноградный, прям с утра на рынке взяла. Сладкий аж жуть.

Эльза, не чинясь, раскрыла свёрток, засунула туда мордочку.

- Всё в порядке, - сказала она, вытаскиваясь из мешка и непроизвольно облизываясь. - Теперь мне надо настроиться. Вы тут пока располагайтесь, - она показала пальчиком на конский лежак.

Коровёнка недоверчиво понюхала матрац. Тот был не то чтобы совсем чистым, но вроде бы ничем скверным не вонял. Она осторожно разместилась на нём, подобрав под себя ноги.

- Меня кто вам порекомендовал? - поинтересовалась гадалка, устроившись на стульчике.

- Да подруга одна, Алька... коровистая такая, - добавила клиентка для ясности.

- Алька, корова, не помню такую, - с сомнением сказала Эльза, нервно почёсываясь. - Она коровистая в плане фигуры или по основе?

- И так и этак, - тёлка ухмыльнулась. - Чёрная вся, с белым пятном.

- Чёрную с пятном припоминаю. Только её вроде бы Алевтиной звали?

- Ну да, Алька ж я и говорю! - корова поводила ушами. - Это она себя Алевтиной кличет, выпендрёжница. Она мне про вас рассказывала. Говорила - я, дескать, и туды и сюды ходила, по колдуньям разным, пророчицам, все врут, везде обман. А к госпоже Эльзе пришла, ну всё как есть сбылося! И что папашка ёйный от цирроза скопытится, и что мамку волки зажрут... Довольная была - ужас!

- Действительно ужас, - пробормотала гадалка. - А довольная почему?

- Да её папашка поёбывал, а мамка потом её била, за то, что папа от мамки на неё отвлекается. Ну и домашней работой задалбывали оба. Алька - она девка с запросами, а отношение как к электорату. Обидно же. А вы правда ведунья потомственная?

- Нет, конечно. Я изделие, - спокойно сказала Эльза. - Я же сказала: надпись от прежней владелицы осталась. Старая опунция, произрастала здесь. Гадала, ворожила, но в основном целительством занималась. Методом иглотерапии. Я у неё была прислугой за всё. Поливала, удобряла. Всё бестолку. Клещи её съели. Я ей говорила насчёт влажности, она не слушала. Подливай, говорит, ещё, люблю водичку... Инсоляция, опять же, недостаточная... Зато она меня у себя прописала, так что я теперь тут живу. От неё же и клиентуру первоначальную унаследовала. И гадать научилась.

- Как? - тёлка аж заёрзала от любопытства. - Может и я научуся?

- Это вряд ли, тут Дар нужен. Да и не сто́ит оно того, - ответила Эльза. - Себе гадать нельзя, а если работать чстно - так себе работёнка.

- От хорошего гадания никакого проку. Потому что оно сбывается, - Эльза покачала головой, - А что проку от гадания, если оно сбывается? Вы же не сможете ничего изменить. Всё так и будет, как я скажу. Что вы это знали, что вы это не знали - какая разница? Нервы только себе портить. Вы, кстати, подумайте. Вам зачем нужно знать будущее?

Мысль была новая. У тёлки даже зачесался лоб от умственного напряжения. Она вытянула шею и потёрлась головой о стену.

- Для себя интересуюсь, - наконец, сказала она. - А бояться мне нечего. Я ж простая коровенция. Даже не мясная порода. Ну что со мной такого стрясётся?

- Ну как хотите. Я вас предупредила, - гадалка с трудом подняла книгу, положила на колени и начала перелистывать.

- Это вы по каковской книге гадаете? - спросила она. - Магия какая-то?

- Нет, кулинарный справочник, - Эльза продолжала механически перелистывать страницы. - На самом деле на любой книжке гадать можно. Главное - чтобы там было много вариантов, и символическое значение считывалось. Но я культуролог, меня учили символическое значение считывать... Так вы по какому вопросу?

- Мы тут с Алькой деньги копить решили, думаем сепаратор купить и сметанкой расторговаться, - начала коровёнка. - Подружка у меня дойная, я тоже вроде ничего...

- Не купите вы сепаратора, - уверенно сказала гадалка, заглядывая в книгу. - Яичница-болтунья выпала. Это значит - болтает ваша подружка, никаких денег не откладывает. Да и вы не откладываете.

- Так я и знала! - удовлетворённо сказала молодуха. - Значит, Алька на моём горбу во Святое Лоно решила въехать... Вот скобейда! Хотя я тоже... Ладно, замнём для ясности. Вот ещё вопрос. У меня недавно сын родился. Толк от него будет, когда вырастет? Или как у Альки с родаками?

- Гм - гм, интересный вариант, - сказала гадалка. - Зобная железа телёнка в панировке. Панировка - это толчёные белые сухари. Толчёные. Стало быть, толк будет. Ну, какой-то.

- Подождите, это не всё. Тут указана зобная железа. А зобная железа бывает только у телят. Когда телёнок взрослеет, она атрофируется. То есть у взрослого бычка её нет. Так что насчёт вырастет - это вряд ли.

- Мм-м-м-мууу! - недовольно промычала коровёнка. - А что-нибудь сделать можно?

- Уже нельзя, - хозяйка дома развела тоненькими ручками. - Хотя кто знает? Но с этим не ко мне, - сказала она таким тоном, каким подбадривают безнадёжно больных.

- А со мной что-нибудь плохое случится? - забеспокоилась тёлочка. - В ближайшее время?

Эльза перестала переворачивать страницы, вгляделась в рецепт.

УЖАСАЮЩАЯ СЛАБОСТЬ ПОРАЗИЛА ЧЛЕНЫ

За окном уже смеркалось, когда кот, наконец, закончил своё повествование.

- Н-да-ааааа... - растеряно сказал Тихон, глядя на Алису. - Как же это вас угораздило... Прям драматургия какая-то... И что, эту вашу векторную проказу никакое лекарство не берёт? - обратился он к Алисе.

Лиса грустно улыбнулась - дескать, вот да, не берёт.

- И вам непременно нужно к Болотнику нашему? А он без оплаты не работает?

- Он мне это сто раз повторил, - буркнул кот, не сильно преувеличив.

- Так, значит, ему артефакты нужны... А у вас только эта монетка... Думаете, этого хватит?

- Нехорошо как-то... Вот что! - вуглускр гордо задрал носик, как бы решившись на серьёзный шаг. - Я всё-таки сталкер. Бывший, но всё-таки. Если какие артефакты попадаются - прибираю, домой тащу. Потом на соль меняю или на посуду. Но это всё пустяки, основное я на чёрный день держал... В общем так. Давайте я вам подарю по 'хакамаде' хорошей... и по 'чубайсу'... и ещё всякого отсыплю по возможности. Чтоб Дуремар наверняка за дело взялся. Только не отказывайтесь! Обидите старика!

Алиса секунды три молчала. Потом встала, подошла к вуглускру и обняла его.

На этот раз ревнивый кот не почувствовал никакой досады. Всё было правильно. Он тоже встал - и приобнял Тихона за плечи.

- Ну... ну... не надо... спасибо... да я чего... - забормотал он.

Наконец, он высвободился и пошёл к сундуку. Осторожно снял с него матрасик.

- Вот тут у меня всё лежит, - сказал он с гордостью, отпирая сундук и с трудом приподнимая тяжёлую крышку.

Базилио сунулся было поближе. Но тут мир в его телекамерах стремительно побледнел и исчез. Микрофоны тоже выключились. Ужасающая слабость поразила его члены.

Последнее, что он почувствовал - удар лбом об пол.

С РОДИНОЙ И С НАМИ

- А это из чего следует? - прямо-таки возмутилась коровёнка.

- Да сами посмотрите. Говядина на шпажках, какая тут ещё интерпретация?

Научное слово 'интерпретация' прозвучало как-то особенно зловеще.

- Нет уж, дудки! - решительно сказала тёлочка. - Это когда такое будет?

- Сейчас посмотрим, - протянула Эльза, перелистывая книгу. - Ага, щи суточные. Суточные. Значит, завтра вечером. Так что лучше зайдите в аптеку и купите вазелин и успокоительного чего-нибудь. Ну или водочки, - посоветовала она. - Но вы ведь не пойдёте...

- Дома буду сидеть, - решительно заявила коровка. - Вот ещё не хватало, чтобы меня насильничали!

- А ещё хвост оторвут, - сообщила Эльза, снова заглядывая в книгу. - Говяжий хвост по-мароккански.

- За порог не выйду! - твёрдо решила молодуха. - Не дамся! И... это... раз уж такой разговор у нас пошёл... А вы можете посмотреть, что вообще будет? Ну, типа с Родиной и с нами?

- Все о этом спрашивают, - гадалка помрачнела. - Ну давайте поглядим... Ага. Как обычно. Рубленые яйца. Со шкварками.

- Точно не знаю, - Эльза покачала головой. - Но ничего хорошего. Особенно для самцов, - добавила она.

- Этих не жалко, - злобно сказала коровёнка, подумав про перспективу изнасилования и отрывания хвоста. - Будут знать, как самочек забижать!

- Может и так, - грустно сказала пророчица. - Вот только самочкам от этого веселее не будет.

ЦЕЛЬНЫЙ ГУСЬ, ЧЕТВЕРТЬ ХЛЕБНОГО ВИНА

- Ох, как нехорошо-то получилось... - суетился Тихон. - Вы уж извините, не знал я про такую вашу особенность...

- Да ничего страшного, - великодушно отвечал Базилио. - Ерунда какая.

Сейчас кот и в самом деле считал происшествие мелким и даже смешным. Особенно по сравнению с тем, о чём он думал, пока был слеп, глух и бессилен. За это время успел построить целую теорию о том, что Тихон - агент тех самых таинственных сил, которые за ним охотятся. Завлёкши к себе, хитрый вуглускр сначала допросил База и Алису под видом застольной беседы, а потом вырубил кота 'гасилкой'. Алису он,вероятно, отравил. Скорее всего - этим своим медком. А теперь подал сигнал, что добыча у него. Так что скоро нагрянут нахнахи, ведомые пресловутым полковником Барсуковым. Который его и прикончит. Или не прикончит, а уволочёт к себе, чтобы всячески мучить и истязать. И поделом - надо ж было так глупо попасться! На такую дешёвую приманку! Хотя попался-то не он, а Алиса. Но он её не остановил. Хотя она бы с ним поругалась и всё равно пошла - и тогда хитрый старик использовал бы её как заложницу... Надо было хватать лису в охапку и бежать. Но тогда она до конца жизни считала бы его идиотом и параноиком, от которого надо держаться подальше...

Он как раз додумывал эту мысль, когда почувствовал, что в него вливается живительный ток. Первым делом он включил зрение в микроволнах - и понял, что находится там же, где и был, просто его положили на сундук. А над ним склонялась встревоженная Алиса.

Минут через десять он уже был в норме. Оказалось, что в сундуке на самом верху лежала здоровенная 'гасилка', которая его и вырубила. К счастью, лиса знала, где у любимого аварийный провод, а Тихон умело запитал его через 'косу'. К сожалению, Алиса торопилась, так что котиная попа пострадала. К тому же был риск, что она слипнется - лиса в качестве смазки использовала мёд. Но всё это были пустяки по сравнению с тем, что он жив, здоров, с лисой тоже всё в порядке, а Тихон оказался хорошим существом.

- На мне как на кошке заживает, - легкомысленно заявил Баз.

- У тебя на лбу ссадина, - сказала она. - Она мне не нравится. И сзади тоже есть проблемы. Надо бы продезинфицировать. Я бы зализала, но я заразная, - грустно закончила она.

На лице вуглускра - уже второй раз за день - проявилась жертвенная решимость.

- Эх, - сказал он, - если ради дезинфекции... Вы подождите, я минуточку, - закруглился он и направился к двери.

Не было его минут пять. У кота страдала жопа и саднил поцарапанный лоб. В принципе, он мог отключить чувствительность. Однако ему этого не хотелось. Где-то в глубине души ему нравилось быть - совсем немножечко, буквально чуточку! - пострадавшим. И поэтому заслуживающим бережного к себе отношения. Если б он ничего не ощущал, это было бы рисовкой и позой. Но всё честно болело, и кот чувствовал себя в своём праве.

Наконец, вернулся Тихон. Он нёс огромную пузатую бутыль зелёного стекла - увы, пустую чуть менее чем полностью. Только на донышке болталось немного мутной жидкости. На боку виднелась прилипшая веточка какой-то травы.

- Водочка, - сказал вуглускр ласково. - Последние капельки отдаю. На дезинфекцию.

Лиса осторожно махнула рукой над горлышком, понюхала воздух, поводила носом.

- Й-извините, - сказала она, - а это точно водка?

- А что ж ещё-то? - удивился Тихон. - Она, родимая.... то есть проклятая, - поправился он.

- Тут грязь какая-то, - сказала лиса. - И пахнет капсаицином.

- Настоечка, - с гордостью сказал вуглускр. - Там перчик, чесночок, всякие травушки полезные...

- М-м-м, - недовольно протянула лиса. Дезинфицировать раны любимого перечной настойкой показалось ей очень плохой идеей. - А просто водки у вас нет? Без травушек?

- Была, - закручинился Тихон. - Да вот заныкал я её куда-то по пьяному делу. Цельный гусь, четверть хлебного вина! Кристалловская, на двух пердимоноклях с 'бусиной'... Помню, что прятал, а куда - не помню. Как вытекло из головы. Уж я её искал, искал... Теперь даже и не знаю...

- А бутылка такая же была? - внезапно заинтересовался кот.

- Ну да, - удивился старик. - Это ж фабричные, поняшье производство. Упыри мне таких парочку продали.

- Можно попробовать, - с сомнением в голосе сказал кот.

Тихон понял его по-своему, сказал 'это мы щас' и полез в поставец за рюмками.

Кот тем временем приподнял очки и выпустил из глазницы слабенький зелёный лучик. Он пробежал по стеклу, отразившись в нём несколько раз, и погас. Образ бутылки был сосканирован. Осталось только включиться.

Лицо кота сделалось вдохновенно-сосредоточенным - как у дирижёра Морского Оркестра перед первым взмахом палочкой. Или даже как у обезьяны, прицельно гадящей на голову задремавшему леопарду.

КТ 8879 %39202 сек.

запрос получение временных прав/= уровень сигнала SCR 2

ГЛОБАЛЬНАЯ ПЕРЕМЕННАЯ СУБЪЕКТА: XY 3003045F40&+ CC90000FF0I37+i(_010) /= Базилио

Электрический Кот TC IV | персекьютор | при исполнении

информация о предмете?=близкий аналог | допуск 15%

восстановить стандартные значения после завершения поиска

ПОРА БЫ И ДЕЛОМ ЗАНЯТЬСЯ

- Вот, - Базилио поставил на стол тяжёлую бутыль, полную прозрачной жидкостью. - Дезинфицируйте.

- Внизу, в кустах, - сказал кот. - Вы её там закопали. Поэтому и найти не могли.

- Уж я с водкой этой проклятой борюсь, борюсь, и всё никак, - пожаловался он. - А она всё тянет, тянет. Ну да чего уж там. Последний раз!

- Й-извините, у вас чистой тряпочки не найдётся? - попросила Алиса.

Тряпочка нашлась. Лиса, не стесняясь, обработала коту проблемные места. Тут Баз всё-таки отключил чувствительность, очень уж дёргало и щипало.

Тем временем вуглускр готовил стол. На котором появились, помимо рюмашек, блюдечко с солью, две луковицы, несколько ржаных сухарей и головка чеснока.

- И как вы её нашли? - наконец, спросил он. - Закопанную?

- Я персекьютор, - ответил Базилио. - Это такая особая способность. Как бы это объяснить... To strive, to seek, to find, and not to yield. Стремиться, искать, находить и не отпускать. Только мне нужно точно знать, что я ищу. Или кого.

- Ишь ты, - завистливо сказал Тихон. - Полезное, наверное, свойство.

- Когда как, - нейтрально ответил кот, явно не желая вдаваться в подробности. - Так, значит, кристалловская?

- Я не буду... - начала лиса, но старик посмотрел на неё с такой укоризной, что ей стало стыдно (в том числе и за пару дарёных 'хакамад' и ещё кой-каких ценностей, лежащих у неё в тайнике). - Мне много нельзя, - поправилась она.

- Да мы разве много? Мы по капельке... только для здоровья, - оживился вуглускр, натирая долькой чеснока сухую корочку.

Кот осторожно взял тяжёлую бутыль, но́лил по первой. Вуглускр осторожно, как хрупкую драгоценность, ухватил свою рюмочку-рюмашечку. Физиономия у него сделалась виноватой и счастливой - как у кающегося грешника, получившего законный повод согрешить ещё разочек.

- Ну что, - сказал он бодренько, - гости дорогие? Чего сидим, кого ждём? Пора бы и делом заняться!

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Нормальная температура тела кота - от 37,5 до 39,5. Лиса, кстати, ещё горячее. Что кота очень заводит. Бедненький котик!

Крокодила-режиссёра, конечно же, не арестовали, а задержали. К сожалению, творческие существа, будучи не от мира сего, очень часто путают арест с задержанием. Столь же часто они путают курок со спусковым крючком, магазин с обоймой, постмодернизм с педерастией, оппозиционность с изменой и т.п. Но, в принципе, это всё не так важно - лишь бы наши творцы смыслов не путали народ с общественностью.

Святая икона 'Дашенькина щёлочка' никак не может быть выложена перламутром и лазуритом, потому что соответствующие цвета на иконе просто отсутствуют - даже глаза у Дашеньки карие.

Почему сценарий сериала про Рыбоню был настолько бредов и выщщекруклюмист? Вы сможете это понять, поставив над собой простой мысленный^{^[7]} эксперимент. Представьте себе, что вы молодой сценарист. Вам нужно написать общий план сериала и подробный сценарий первой серии. У вас имеется кофе, айс (или на крайняк кокс) и писчий розенталь. Над вами висит дедлайн, истекающий через шесть часов. При этом вы молоды, голодны, честолюбивы, вам нужна эта работа.

Каковы будут ваши действия - и каков будет результат? Представили себе? Вот то-то.

Нетрудно догадаться, что пророчица Сулико Добсон была самой обыкновенной филифёнкой, попавшей в благоприятные условия - и тут уж развернувшейся по полной. Да, кстати: ежели вы, батенька, скажете, что погибель славного рода вуглускров не могла быть вызвана столь нелепой причиной, то сильно ошибётесь. Стыдно сказать, насколько жалкие, ничтожные личности становились иногда причиной немалых бедствий! Сколько горничных поджигали хозяйские дома, чтобы скрыть кражу пары серебряных ложечек!

С какими такими канцелярскими работницами шалопайничал Тихон? Да уж понятно, с какими! С серыми, хвостатыми! Недалеко же он ушёл от мышей!

С Тора-Боры или из Тора-Боры? Сами торабоцы говорят и так и так, как Дочь на душу положит - им это примерно как 'с кухни' или 'из кухни'. Зато в Директории говорят и пишут строго 'из', в Хемуле - 'с', причём каждая сторона обвиняет другую в неграмотности и незнании элементарных правил русского языка.

Зачем тёлка смотрела через плечо. Ну всё-таки неудобно, когда тебя застают за визитом к гадалке. Примерно так же ведут себя самцы, идучи на блядки.

Это что, та самая никчёмная Эльза, которую Арлекин поймал в доме Ракалия? Ну да, она. Предупреждая дальнейшие вопросы - никчёмные существа часто бывают одарены какими-нибудь никчёмными талантами. Обычно это абсолютный слух, дар сопереживания или ещё что-то в этом роде. Эльза, как выяснилось, могла читать знаки грядущего. Разумеется, практической пользы в этом не было никакой. В чём читатель ещё успеет убедиться.

Что за виноградный сахар? Имеется в виду нават, довольно распространённое лакомство в Директории - наряду с рахат-лукумом, чак-чаком и халвой. Блюдо происходит из дохомокостной узбекской кухни. Кристаллизованный сахар, смесь фруктозы и глюкозы (получающаяся гидролизом при выварке сахарного сиропа).

Давно уже не делается из винограда: обычным источником сахара является сахарная свёкла, также морква и прочие сладкие корнеплоды. Тем не менее, нават по традиции называют 'виноградным сахаром'. Иногда в него добавляют для вкуса специи и различные добавки.

Эльза попробовала это лакомство, когда только начала карьеру предсказательницы: её угостила наватом клиентка. Ей он пришёлся по вкусу настолько, что она стала брать плату за предсказания наватом. Напомним читателю, что кушать сахар было высшим наслаждением, доступным бедняжке.

Цельный гусь, четверть хлебного вина. 'Гусь' - просторечное название посудины, вмещающей в себя четверть ведра, то есть где-то около трёх литров. В цивилизованных странах бутыль такого размера называется не 'гусь', а 'Иеровоам'. Хотя ежели через это посмотреть, так Иеровоам был тот ещё гусь.

Кстати: среди историков и филологов бытует мнение, что 'гусь' как название бутыли был женского рода. Однако Булгаков в 'Золотом Телёнке' использует именно мужской род. Думается, Михаилу Афанасьевичу виднее.

Ах, неужели симпатичный Тихон был тайным алкоголиком? Да, увы. Хотя он со своим пороком честно боролся. И столь же честно раз за разом проигрывал эту борьбу. Что совсем не ново.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: почему истории пророчицы Сулико Добсон уделено так мало места? Тема-то не раскрыта!

Отвечаем: вообще-то мы хотели написать про это страниц десять, а лучше двадцать, чтобы как следует обличить и саму пророчицу, и её учения (многим нашим читателям хорошо знакомые). Но тут снова возбудилась Администрация и стала всё это удалять. Насилу я впихнул сюда самое краткое изложение данной истории.

PS. Из вышесказанного, если угодно, можно сделать любые выводы, в том числе правильные. Но, если угодно, никаких выводов можно и не делать.

CHECKPOINT- 4. 30 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.3. В НЕДРАХ ЧЁРНОЙ ВЕСНЫ

Выходные данные: отсутствуют (сохранился только один лист под номером 18)

Автор: над листом надписно 'Откровения блаженной Устрицы Матрёны', однако от официально изданных пророчеств блаженной Устрицы документ отличается как стилистически, так и содержательно; вероятно, подлог.

О Пленумы, Пленумы! Что вы знаете о Пленумах, профаны?

Знайте же, что Пленумы делятся на очередные, внеочередные и чрезвычайные. Также бывают Пленумы организационные, объединённые, и даже юбилейные! Случаются также Пленумы Октябрьские и Мартовские. И прекраснейшие из всех - Апрельские, над которыми веют Ветра Перемен. И Майские, радостные. И суровые, сосредоточенно-серьёзные пленумы Февральские, один из которых нам вскорости предстоит пережить.

По установившейся традиции, Февральские Пленумы обычно созываются в феврале. Но это не обязательно, ибо февральскость Пленума не связана с профанным исчисленьем времён. В конце концов, Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию Братство свершило в ноябре, по тому исчислению времени, которое само же Братство и ввело - но это не значит ничего, ибо Великий Октябрь пребывает вне времени и пространства. То же и предваривший Октябрь Февраль по счёту времени свершился в марте, оставаясь по сути своей Февралём.

Таков истинный Февраль - он везде и нигде, он повсюду, где стихийствует чистая Строгость, и подлинное имя его - Льдяное Утро, Оспидо́з Февраля.

Как писал о том брат сестры нашей тентуры Пастернак о Февральской Революции в России -

Весною чёрною! Горит! Да понимаете ли вы, ЧТО ЭТО? Что вы знаете о о Чёрной Весне, о её потаённых недрах? Подобающую дрожь в коленках, в поджилках, в яюшках своих - имеете? Думаете ли ночами, какое решение будет принято на Пленуме по вам, милейший?

А пора бы! Пора бы уже задуматься. И самому - по доброй воле и без принужденья - принять единственно верное решение. О котором вам сообщат в самое ближайшее время.

ДЕЛО БЫЛО ВЕЧЕРОМ

Всё обычно начинается ни с чего. Вот и сейчас всё началось ни с чего. То есть буквально на пустом месте. Блядь!

Дело было вечером. Патрульные, Махер и Пахер (оба волки) шли по району Верхние Котлы, а точнее - по Ярославскому проспекту. Они искали, к кому бы приебаться.

У Махера было препоганое настроение, у Пахера не лучше. Ну а как? Позавчера им сообщили, что зарплаты больше не будет. Это ребят не слишком удивило, всё к тому и шло. Но и не обрадовало: денежка-то не лишняя. Кроме того, Пахеру влепили выговор за утерянное полицейское удостоверение. Вообще хрень какая-то, у Пахера и так на всей роже написано, что он полицейский.

Но это ещё бы ладно. Хуже то, что в отделении закрыли столовую. Которая славилась качеством и дешевизной, так как мясо туда шло в основном из хомосапника или со двора. Закрылся и пивняк 'Под мухой', куда все обычно заходили промочить горло перед дежурством. Короче, парни были голодные, трезвые и злые.

Место патрулирования тоже не радовало. Ярославский проспект в очередной раз перекопали. Прохожие, соответственно, обходили улицу стороной, так что даже стопануть было некого, кроме каких-то работяг, с которых и соверена не слупишь. С горя парни прицепились к какому-то облезлому бурундуку - чиста взять денег и обоссать для профилактики. Бурундук оказался чиновником первого ранга, наорал и чуть было их самих не обоссал. Пришлось униженно извиняться. Ну какое после этого может быть настроение, скажите пожалуйста?

В нормальном месте ребята зашли бы в какой-нибудь ресторан, пожрали бы, выпили, отпиздили бы кого-нибудь - и нормалёк. Но это же Ярославка! На этой блядской улице ни одного нормального заведения, кроме инсект-бара и хинкальной. С инсектами связываться было ссыкотно: никогда не знаешь, можно давить вон того жука или он сцуко ядовитый, а то и с корочками. Они пошли к хинкальной, но та оказалась закрыта на спецобслуживание.

В принципе, можно было попробовать сломать дверь и всех арестовать. Раньше патрульные так бы и сделали, но в последнее время участились случаи, когда обыватели отказывались идти в участок сами, некоторые хамили и оказывали сопротивление. Это, конечно, каралось. Но у Махера и Пахера не было настроения нарываться на грубость. Так что они посоветовались и решили навестить на дому какого-нибудь обывателя. Ну там регистрацию проверить или ещё чего.

Долго искать не пришлось. На первом этаже того же дома у окна сидела молодая тёлка и тупо пялилась в небеса. Видимо, скучала. Ну то есть сама напрашивалась на то, чтобы кто-нибудь разнообразил её быт. Ребята переглянулись и сочли телченцию годной.

Трудиться особо не пришлось. У рогатой дуры дверь была чуть ли не фанерная и закрывалась на щеколду. Такое простодушие следовало наказать. Патрульные так и сделали: дверь высадили, тёлку опиздюлили прямо в прихожей, выебли по разику, потом выбили ей зубы и повелели сосать. Потом начали осматриваться в квартирке. И увидели на кухне колыбельку с молочным телёночком - совсем маленьким, аппетитным.

Махер очень любил детей, особенно теляток. Пахер ими тоже не брезговал. Так что они сказали корове, чтобы она им запекла своего телёнка в духовке. Ну и сгоняла бы за выпивкой, пока он там подрумянивается.

Что в таких случаях должен делать нормальный законопослушный обыватель? Исполнять, что ж ещё-то. Ребёнка своего зарезать, выпотрошить, поставить в духовку, и мухой мчаться за водочкой для господ полицейских. И молить Дочку- Матерь, чтобы господа полицейские остались бы довольны. Потому как нонеча - это вам не давеча, это при Пендельшванце можно было того-сего, а теперь времена другие. Нормальный законопослушный обыватель должен сердцем жопы чуять, когда какое время, и когда можно немножко права качать, а когда совсем нельзя. На то он и обыватель.

Но тёлка, похоже, была совсем тупая. Вместо того, чтобы быстро всё сделать, она принялась ползать по полу, рыдать и просить оставить жизнь её сыночку.

Парни, кстати, не стали её сразу калечить: видно же, что молодая, глупая. Просто оторвали хвост. И объяснили, что ребёночков она ещё нарожает, а государству в лице его лучших представителей хочется кушать. И что если она не уймётся, ей вымя раздавят. А ребёночка засунут в духовку живьём. Чтоб он покричал, а она ума набралась бы.

Тёлка, однако, совсем крышей поехала. Она вырвалась, разбила окно и стала орать, что у неё тут, видите ли, сына убивают.

И вот именно в этот момент, как на грех, из хинкальной высыпала толпа нетрезвых гуляк. Которые, видимо, были уже в таком состоянии, когда зудит плечо. Впереди пёр молодой бычок в чёрной морпеховской тельняге.

Крики они услышали и возбудились. Зашли с подъезда, вломились и увидели полицейских при исполнении.

Тут бы им приссать и разбежаться. Но, видать, в их тупых мозгах что-то переклинило и они не разбежались. А бычок так вообще попёр буром.

Ну, конечно, один бык, даже морпех, против двух вооружённых волков - у Махера и Пахера были полицейские шашки - не устоял бы. Но случилось нечто странное: вся остальная кампашка, вместо того, чтобы тупо смотреть, как их приятеля секут в мелкую шинку, рванула вперёд.

В результате волкам едва удалось спастись через окно.

- Вам пизда, из-под земли достанем, - пообещал Пахер, и это были его последние слова. Потому что в ответ из окна полетел горшок с бегонией. И попал молодому волку промеж ушей.

Махер, видя такой неебический беспредел, решил не дожидаться своей очереди и побежал по улице вниз.

Ему повезло. Он не свалился в яму, не навернулся на каком-нибудь заборчике, не столкнулся с каким-нибудь приблудным першероном. Стремительнее бэтмена он пронёсся по Ярославке. Толпа ломилась за ним - с топотом, хрипами и свистом.

Неизвестно, успел бы Махер убежать, будь улица хоть немного длиннее. Но улица была коротка, а впереди его ждало убежище - полицейский участок.

Толпа уже ревела за спиной, когда незадачливый полицейский увидел родные стены. Это придало ему сил. На последнем рывке он добежал до проходной и в ней скрылся.

Яростный вопль разочарования и гнева потряс Верхние Котлы до самого основания.

ЯВЛЕНИЕ ЛЕЙТЕНАНТА БОБИКСА

Районный ОМВД в сгустившихся сумерках казался неприступной твердыней.

Когда-то это было обычное серое здание с коновязью перед входом. После недавних преобразований его опоясал бетонный забор, увитый сверху колючей проволокой. Колючка сыпала голубыми электрическими искрами.

Единственные ворота были обиты железом и внушали почтение не меньше, чем сама стена. Попасть внутрь можно было только через проходную.

Всё это могло отрезвить даже самую разъярённую толпу. Она и отрезвилась: вместо того, чтобы снести всё мощным накатом, существа затолпились, замялись. Кто-то стал кричать - 'ты, полицай сраный, выходи, подлый трус'. Кто-то кинул камнем. Камень глухо стукнулся о бетон и отскочил.

Из тёмного угла на всё это поглядывал некто Бобикс, по основе псовый и по жизни пёс.

Поглядывал он не просто так. Он строил планы.

В ПОИСКАХ НАЧАЛЬНОГО КАПИТАЛА

Бобикс был парнем бравым, но невезучим. Несмотря на отличные физические данные, сообразительность и личную храбрость (в его жилах текла огненная кровь бультерьеров, гиен и тонтон-макутов), он как-то всё не мог прийти к успеху. И хуже того - Бобикс то и дело попадал в неприятности.

Начинал он у себя на районе, где имел репутацию молодого, но перспективного гопника. Однажды закусился с ньюфаундлендом, который оказался дзюдоистом и сломал ему передние лапы. Вылечившись и восстановив форму, Бобикс завербовался в армию, чтобы научиться драться не хуже. С этой целью подался не куда-нибудь, а в спецназ. Отлично сдал экзамены и был зачислен на квалификационные курсы при ЦСН 'Купчино'.

Сначала-то у него дела шли неплохо. Он удостоился звания старшего лейтенатра, нагрудного знака 'Отличник боевой подготовки' и внимания библиотекарши Жучки, умницы и красавицы. В конце концов они с Жучкой даже расписались, что отмечали всем курсом.

То была вершина жизненного успеха Бобикса. Дальше всё покатилось по наклонной.

Через неделю после свадьбы на занятии по высотно-штурмовой подготовке при выполнении спуска со стены у Бобикса развязался трос. Лейтенант упал на генерала Дискейна, инспектирующего учебный комплекс. Генерала ребилдили месяц, до того удачно Бобикс ему всё переломал. За это лейтёху измудохали, потом слегка подлечили и турнули в караульные войска. Там он не понравился енотовидному майору Андерсу, который его всячески щемил. В частности - ставил на дежурство в праздники и выходные дни. Поговаривали, что делал он это не просто так: в эти дни он ходил к Жучке. Которая к тому времени в Бобиксе разочаровалась. И принялась за извечное женское дело - вертеть хвостом.

Тридцать первого числа, тоскуя на дежурстве, Бобикс выпил водочки и нарвался на проверку. Проверяющими руководил печально известный подполковник Реваз Еблава, хорёк, завязавший алкаш. Пьющих он ненавидел лютой ненавистью.

Бобикса лишили звания и прав, записали в электорат и выставили на продажу как негодное армейское имущество. Но продать не успели. Он как-то не вовремя (или, наоборот, очень вовремя) вспомнил, чему его учили в ЦСН - и сбежал из эргастула, задушив охранника.

В другое время беглеца бы нашли довольно быстро. Но нашествие электората и прочие неприятности, обрушившиеся на Город, дали ему фору. Бывший старлей прятался в подвалах и на чердаках, промышлял гоп-стопом и искал своих. Ну то есть хоть кого-нибудь, к кому можно примкнуть и кто обеспечил бы ему защиту и возможность применять свои навыки.

Но свои никак не находились. Учкудуки - с ними он познакомился довольно быстро - оказались невменяемыми фанатиками. Районные банды ходили под полицией, а полиции Бобикс боялся. Он подумывал о том, чтобы сколотить свою группировку. Но для этого нужен был начальный капитал.

ЕБАНАВРОТ, ЩЕКОВИНА, МАНАЛУЛА!

Возле ОМВД Бобикс оказался, в общем-то, случайно. Но ситуацию оценил быстро и адекватно.

Толпа, готовая штурмовать полицейский участок, показалась ему шансом решить финансовую проблему. Он-то знал, что сейфы местного начальства забиты золотом. Надо было только создать условия для его изъятия.

Сама по себе толпа особо опасности не представляла. Было ясно: эти ребята поорут-поорут, да и утихнут. А когда до их тупых голов дойдёт, что они сдуру-спьяну напали на полицию - разбегутся. Так что нужно как можно скорее открыть ворота и впустить хулиганов внутрь.

Он подошёл к окошечку дежурки, прикрытому толстым немытым стеклом. За ним можно было разглядеть буйвола, спящего в кресле. Второе кресло пустовало. Что упрощало задачу даже не вдвое, а вчетверо.

Бобикс придвинулся поближе к стеклу и заорал как можно громче:

- Слово пророка Учкудука! Покайся, слуга гав'виалей! Ебанаврот! Щековина! Маналула!

Буйвол проснулся, посмотрел мутным взглядом.

- Бля-а-а, - зевнул он всем хлебальником. - Ща тебе будет маналула.

С этими словами он поднялся и вышел в проход.

Охранник решил, что к нему занесло очередного сумасшедшего учкудуковца: те иногда ходили в казённые учреждения и пытались проповедовать. Сейчас, думал бычара, он его ёбнет по башке, сволочёт в хомосапник и получит за это десять или двадцать сольдо. Или не получит: в последнее время начальство предпочитало брать, а не давать...

Это мысль он додумать не успел. В мохнатое пузо вошла заточка. Бык взревел, ринулся вперёд и напоролся на вторую железяку.

Бобикс всегда ходил с заточками. В ЦСН ему вбили, что драться на чистых руках глупо.

С воротами возиться особо не пришлось: никаких замков на них не было, просто большая железная задвижка. Её лейтёха отовдинул, навалился на створки. Те отчаянно заскрипели и распахнулись. Путь беснующейся толпе был открыт.

ЛУЧШИЙ ПОДАРОК БЕШЕНОМУ ХОМЯЧКУ

'Это просто праздник какой-то' - пронеслось в голове у хомячка Брейвика Ларсона, когда ворота участка дрогнули и открылись.

Сердце Брейвика рвалось вон из груди, как охуелая птица. Так его не вштыривало даже под айсом.

Хомячок рванулся, протиснулся меж потных бычьих бёдер. По лбу стукнули муди. Он этого не заметил. Он хотел видеть полицейских - которых сейчас, как он надеялся, затопчут и растерзают. В чём он был готов принять самое горячее участие.

В голове просвистела ещё пара мыслей. Например - до чего ж ему сегодня повезло.

Вообще-то у Брейвика был день рождения. Тридцатник стукнул, не хухры-мухры. Отмечать он начал ещё вчера, в узком семейном кругу. А потом ещё и отдельно накушался граппы с грибочками. От грибочков у него встал. Так что он провёл прекрасную ночь с братиком. Которого он, правда, чуть не задушил - но чуть не считается.

С утреца стало тяжко. Он полечился водкой, потом айсом. Сначала вроде полегчало, а потом стало совсем скверно. Повторять лечение он не рискнул, опасаясь проблямудеть окончательно и бесповоротно. Вместо этого он, пошатываясь, покинул семейный особняк, кликнул извозчика и поехал в грибовиковый ресторан 'Старый Зангезур' есть хаш. Это простое блюдо ему не раз помогало в горькие часы похмелюги.

До ресторана он не доехал. На перекопанном Ярославском проспекте колесо тарантаса, в котором хомяк устроился, попало в яму. Ось сделала хрусть и пополам. Пришлось вылезать. Брейвик, конечно, проорался на возницу, старого фламинго. Который посмотрел на мелкого буяна презрительно, молча выпряг першеронов и уехал. Хомячок остался один на грязной улице, с больной головой и таким же желудком.

Самое главное, что даже и похмелиться тут было негде. Обойдя улицу, он нашёл инсект-бар (туда он заходить не стал) и хинкальную. Которая оказалась закрыта: помещение сняла какая-то развесёлая компашка.

Но тут хомячку повезло. Дверь отворилась и появился бык в тельняшке. Который спросил огонька - закурить.

Хомяк особо-то не курил, но спички в кармане носил всегда: вдруг удастся что-нибудь поджечь. Бычара отблагодарил сигой (хомяк взял) и в припадке благодушия пригласил его внутрь, хряпнуть пивасика. Брейвик решил, что за неимением лучшего можно и пивасика.

Внутри оказалось ровно то, чего хомяк от такого заведения и ожидал: подвальная клеть, заплёванный пол, тяжёлые деревянные столы, кухонный чад и запах хлорки. Однако бычья компашка - в основном суровые бородатые зайцы - хомяка приняла довольно-таки радушно. Ему тут же налили, а потом и но́лили. Оказалось, что отмечают получение быком высокого звания старшины запаса. Хомяк быка поздравил и взял себе пельмешек с пупятиной. Пельмешки оказались неожиданно сочные, водочка допомогла, и через какое-то время Брейвик почувствовал себя среди друзей. И когда всё было съедено и выпито, а компашка поднялась, чтобы прогуляться по улицам и подразвеяться, Брейвик увязался со всеми.

Дальнейшее он помнил плохо. Кто-то кричал, потому все куда-то ломанулись, а потом случилось невероятное: расправа над полицейскими. Настоящими полицейскими, в мундирах.

Хомяк маниакально ненавидел полицию, именно маниакально, и это была не метафора. Так что когда патрульные выпрыгнули из окна и стали орать что-то угрожающее, Брейвик не выдержал. Он схватил горшок с бегонией и запулил вниз.

И попал! Дочь твою мать, попал, попал, попал! Прям по маковке бздынькнуло! Полицай упал! Ай-ай-ай! Ай да Брейвик, ай да сукин сын!

О лучшем подарке на день рождения он и мечтать-то не мог.

Дальше понеслось. Точнее, понеслись. Да так понеслись, что у него только дух захватывало. Брейвик едва поспевал за толпой. Но обострившаяся манечка придавала ему сил. Он чувствовал: сейчас начнётся что-то до невозможности прекрасное.

Однако перед открывшимися воротами ревущая толпа тормознулась. Всё-таки какие-то остатки уважения к закону и страха перед полицией мешали пересечь черту.

Возможно, на этом всё и закончилось бы. Кабы не Брейвик.

- Поднажмииии! - заорал он во всю хомячью глотку.

Это подействовало. Толпа поднажала - и оказалась во внутреннем дворе.

С НЕДРУЖЕСТВЕННЫМ ВИЗИТОМ

Он прекрасно понимал, что против вооружённых полицейских толпа обывателей долго не продержится. Но это было и не нужно. Нужно было, чтобы силы полиции были брошены на толпу. А он пока обделает свои делишки.

Бобикс отделился от буянящих существ и пошёл налево. Где, по его прикидкам, должна была находиться пожарная лестница.

План лейтенанта Бобикса был прост: посетить кабинет начальника отделения. С недружественным визитом.

УДОВОЛЬСТВИЕ ВЫШЕ ПОЛОВОГО

Грибовик Гоге́н Папазя́н был по званию майором, а по жизни негоциантом.

Первый факт был прямым следствием второго, так как звание он купил. Хотя нет! Вложился! Именно так он формулировал это для себя. Гоген Сасунович инвестировал в правоохранительный бизнес. С этой целью он приобрёл у полковника Выгрызуна место начальника отделения МВД района Верхние Котлы. В связи с чем пришлось потратиться ещё и на звание. И хотя сделка была неофициальной, бумаги-то он получил вполне себе настоящие.

О нет, Папазян был не новичком в области силового предпринимательства. В молодые годы он практиковал его в частном порядке - в Евске, в банде придорожных разбойников. В банде Гоген занимался самым сложным и самым ответственным делом: бухгалтерией. Потом он перебрался в Директорию, где занялся делами попроще - целительством и астрологией. Потом увлёкся мошенничеством, а после того - сравнительно честной торговлей удобрениями с ароматическими добавками для растительных основ. И всегда держал примордий по ветру. Вот и сейчас он почуял, что времена торговли удобрениями прошли. Вовремя вышел в кэш. И вот теперь снова решил попробовать себя в разбое. Но разбойничая уже легально, с гослицензией.

В описываемый момент Гоген Сасунович собирался пожать плоды трудов.

Майор-грибовик не торопился. Сперва он отослал своего помощника, младлея Джульбарса. Запер дверь на все засовы и подпёр ломиком - так, на всякий случай. Занавесил окно тяжёлою шторою. Зажёг маленький свет. Посмотрел на себя в зеркало. Увидел там невысокого, коренастого грибовика, с печальными глазами, на которые свисает кустистая монобровь. Мясистый примордий, покрытый чёрными угрями, пошевеливался в предвкушении.

В предвкушении чего? Да как бы самого важного.

Вообще-то сегодня Гоген Сасунович справлял юбилей. Ему стукнул полтинник. В связи с чем на поздний вечер снят был ресторан 'Гаянэ', где собирались уважаемые существа из силовых структур. Ожидался сам полковник Выгрызун лично - ну и ещё кое-кто в больших погонах. Из развлечений предполагалась обильная еда, тутовая водка класса премиум люкс, дуэт песнопевцев 'Жока и Бока', дудук, фейерверк, девочки-шиншиллы из кордебалета - и, конечно, самый лучший грибонский коньяк, какой только можно купить за деньги. В общем, намечалось негромкое, но настоящее торжество, серьёзная заявка на место в кругу элиты.

Но не это предвкушал наш герой, нет. Все эти радости земные были для него too old, и означали только одно - расходы. Уже состоявшиеся, но всё-таки расходы. Предстоящие же полчаса он намеревался посвятить лучшему, что было в его жизни: доходам. То есть вдумчивому подсчёту средств, полученных за крайний месяц.

Видали ль вы, батенька, грибовика, подсчитывающего свои доходы? Нет? Тогда вы не видали истинного блаженства. Ибо оно доступно только грибовику, и только в момент, когда он видит и осязает принадлежащие ему ценности. О, это удовольствие выше полового!

Но до такого состояния ещё надо дойти. Покамест Папазян лишь приуготовлялся. Извлекая изо всяких своих потаёнок и захоронок мешочки, кошелёчки, барсетки, конвертики, ладанки и прочие хранилища сладких бабосиков. И раскладывая всё это богатство на столе в определённом порядке.

Сперва он взялся за мелкие суммы - от пяти до пятидесяти соверенов. Бережно перебрал золотые чешуйки, ссыпал их в кожаный мешочек, записал в тетрадочке цифру. В основном это были подношения от участковых. За незарегистрированного дурака, используемого нелегально, обычно брали семь-восемь соверенов в месяц. Гогену Сасуновичу, уважаемому, доставалась половина. Опера брали с поставщиков тоже по головам, но тут всё зависело от нюансов - начиная от приказов верхнего начальства и кончая регулярностью поставок. Получал Папазян также дольку малую от уличной наркоторговли и подгона проституток. И так далее, и тому подобное - эти маленькие золотые ручейки давали начало большой реке счастья.

Потом он приступил к суммам покрупнее. Волосатые пальцы его ловко перебирали маленькие, с ноготок мизинца, монетки. Примордий Гогена раздулся подобно капюшону королевской кобры, а глаза заволоклись маслянистой плёнкой, как у анаконды.

Краем уха он слышал какой-то шум внизу. Видимо, кто-то буянил - вероятно, задержанные. Это было неважно. Даже если бы на участок напали какие-нибудь придурки - он, Папазян, был надёжно защищён охраной на первом этаже, железной дверью между этажами, младлеем Джульбарсом, дверью в кабинет, засовами и ломиком. Нет, беспокоиться было решительно не о чем.

Он развязал тесёмки мешка с тысячей соверенов. Их он стряс с хемульской торговой сети 'Кот де Вуар'. Тысяча, тысяча, тысяча! Сладкая, как сладкие весенние баккуроты!

В отдельном футлярчике мерцал редкий артефакт 'могендовид'. Папазян полюбовался на него и положил рядышком. Ах, как хорошо. Но всё-таки это ещё не ио, это ещё не самое-самое.

Дрожащими руками - каждая шерстинка дрожала на его толстых пальцах - Гоген открыл маленькую кожаную коробочку. Там лежали два бриллиантика. Ими расплатился с ним московитский ювелирный салон. Расплатился сразу за полгода.

Бриллиантики были до того милы, что Гоген Сасунович аж взопрел от переживаний. С опотевшего примордия закапало. Папазян это почувствовал - как и сгустившуюся в комнате духоту. Он встал, отодвинул занавеску и поднял оконную раму, чтобы впустить немного свежего воздуха.

ЛЕЙТЕНАНТУ БОБИКСУ НАКОНЕЦ-ТО ВЕЗЁТ

Бобикс уже четыре минуты висел на пожарной лестнице, размышляя, как ему ловчее проникнуть в кабинет.

Где находится кабинет начальника ОМВД, он знал. В ЦСН 'Купчино' схемы стандартных зданий изучались особо, а отделения строились по стандарту. Так что с этим проблем не было. Окно было на втором этаже рядом с пожарной лестницей.

По инструкции, в кабинете всё время должен кто-то находиться. То есть или сам начальник отделения, или дежурный. Бобикс рассчитывал, что начальник отправит дежурного вниз, биться с толпой. А сам запрётся (может быть, даже забаррикадируется) и возьмёт в руки лучшее оружие, какое только есть в его распоряжении. Скорее всего, тесла-шокер.

Шокера Бобикс опасался. Но не так чтобы очень. Главное тут было - не попасть под первый выстрел. При всех своих достоинствах, у тесла-оружия был один существенный недостаток - время перезарядки. Даже супернадёжный эстонский ES17002 требовал двух-трёх секунд. Бобиксу бы этого хватило.

Проблема состояла в том, что начальник нужен был живым. Лейтенант понимал, что деньги лежат в сейфе или в тайниках. Методами экспресс-допроса Бобикс владел, но пытать труп бесполезно.

Он, конечно, видел, что стекло прикрыто шторой. Это создавало дополнительные проблемы: даже если он быстро справится со стеклом, то борьба с тяжёлой тряпкой займёт несколько секунд. Тут-то его и подстрелят.

Неизвестно, к какому решению пришёл бы в итоге преступный лейтенант, но тут занавеска шевельнулась, и чьи-то волосатые руки подняли раму вверх.

Такого подарка судьбы Бобикс не ожидал. Мысленно поблагодарив Дочку-Матерь, он одним быстрым движением выхватил из-за спины заточку и вонзил её в чью-то волосатую руку.

ДЕЙСТВИЕ, НУ НАКОНЕЦ-ТО ДЕЙСТВИЕ!

Бык в чёрной тельняге поскользнулся и слетел с копыт. Здоровенный ментяра прыгнул на него и принялся топтать ногами.

Бородатый заяц запустил в мента камнем, попал в глаз. Мент упал, покатился по земле, истошно вопя.

Распахнулась дверь участка, волчара в форме разрядил в толпу тесла-шокер. Небольшой слонятко упал и задрыгал всеми конечностями, отчаянно трубя.

Свистнула пустая бутылка и разбилась о стену. Осколки посыпались на мента, который сидел, привалившись к стене, и выл, закрывая лицо руками.

Огромный пёс схватил поверженного быка за горло и принялся терзать. Заяц прыгнул и распорол ему бочину огромным ножом.

Хомяк Брейвик зачарованно смотрел на всё это. Ему казалось, что он в Лоне Дочери резвится, до того ему всё было збс. Он мычал от восторга.

Это прилетело по жопе хомяку Брейвику. Хомяк покатился прямо под ноги волку с электрошокером.

Волк сдуру стрельнул себе под ноги. Брейвику ничего не досталось - весь разряд притянула медная бляха на пузе дурака. Горе-полицейский упал, жалко заскулил.

Хомяк вскочил, перепрыгнул волка и побежал вперёд. Он не знал, куда бежит, и знать не хотел. Он хотел одного: бить гадов, кусать гадов, щипать и увечить гадов, йаааа, гадов, гадов! Йаааа!

Брейвик со всей дури ёбнулся о что-то твёрдое. Боли не почувствовал, - на таком-то адреналине! - но остановился. Перед ним была дверь. Недолго думая, хомяк рванул за ручку и увидел лестницу на второй этаж.

Он птичкой взлетел вверх по лестнице и оказался в пустом коридоре, гулком и манящем.

Хомяк двинулся вперёд, машинально утирая кровь с рассечённого лба.

ВЕКОВАЯ НЕНАВИСТЬ НАХОДИТ ВЫХОД

- Ара, пок чха! - стонал Папазян. - Нэт савсэм дэнег! Твоя всё взял! Ничего нэ оставил!

- Так разве ж я про деньги? Ты сейф открой, - улыбнулся лейтенант Бобикс. Он сидел на груди грибовика и калечил ему правую руку. Он уже отгрыз ему два пальца и сейчас сосредоточенно отдирал ноготь у третьего.

- У мэня ключа нэт! - крикнул грибовик как можно громче. - Нэт ключа! Я дал его Джульбарсу! Он забрал его к сэбэ! Джульбарс, да!

Конечно, Гоген Сасунович вполне мог разговаривать без грибовиковского акцента и правильно строить фразы. Он прекрасно говорил на восьми языках, а на французском даже сочинял нескромные стишки. Однако в опасных ситуациях всегда включал акцент: это помогало запутать собеседника.

- А я так думаю, ты просто забыл, где ключ лежит, - ласково сказал лейтенант Бобикс. - Ничего, вспомнишь. Я помогу. Пожалуй, займёмся плечиком...

- Нэт! Нэт! - закричал грибовик, дёргаясь и хрипя. - Плэчико нэ нада! Я умру сэйчас умру! - он захрипел ещё громче, изображая агонию.

- Непохоже что-то, - скептически заметил Бобикс, медленно загоняя Гогену заточку в плечевую сумку. Грибовик орал не переставая.

На самом деле Гоген Сасунович не просто орал, но и напряжённо думал. Ситуацию он оценивал как крайне неприятную, но не безнадёжную. По его прикидкам, нужно было продержаться ещё минут пять. Параноидально предусмотрительный майор, отсылая Джульбарса, наказал ему каждые десять минут подходить к двери и прислушиваться. Гоген Сасунович имел привычку считать деньги в полной тишине. Посторонние звуки могли означать только одно: что-то пошло не так. Услышав их, младлей должен был разблокировать аварийный выход и, ворвавшись во главе опергруппы, спасти любимого начальника.

Папазян не знал, что его верный Джульбарс в этот самый момент валяется во дворе с распоротым боком. Тогда он выстраивал бы свою линию поведения иначе.

Бобикс, напротив, отлично понимал, что сейчас ему никто мешать не будет. И у него ещё сколько-то времени есть.

- А давай вот так? - ухмыльнулся он и начал заточку раскачивать, ломая сустав.

Боль была отчаянной. Однако Гоген Сасунович исходил из того, что руку ему починят в ИТИ бесплатно - ну то есть по казённой страховке. Эта мысль придавала ему сил. А вот показывать содержимое сейфа Бобиксу было крайне нежелательно.

- А если так? - лейтенант навалился, сустав вкусно захрустел. Брызнула высокая струйка крови. Грибовик заорал благим матом.

- Ничего личного, - вздохнул Бобикс. - Просто деньги очень нужны.

Лейтенант кривил душою. В принципе, того, что он собрал с майорского стола и ссыпал в мешочек, было вполне достаточно для его планов. Он даже допускал, что грибовик не врёт, и денег в сейфе нет. Но там могло лежать что-то другое, тоже ценное - скажем, наркотики. Их запас Бобиксу очень не помешал бы.

А вот Папазян душой не кривил: никаких денег в сейфе и вправду не было. Там лежал разнообразный компромат на всяких высокопоставленных существ, конверт с коллекционными марками и фен для сушки волос. Джульбарс обычно использовал его для работы с несговорчивыми задержанными, выжигая им лёгкие. Фена-то Папазян и боялся. Грибовики из-за особенностей строения тканей не очень чувствительны к побоям, порезам, переломам и т.п., а вот термообработка на них действует очень сильно.Бобикса не учили пытать грибовиков. Но про применение фена он знал наверняка. Папазян небезосновательно полагал, что фена-то он и не выдержит. И скажет Бобиксу что-нибудь лишнее. Например, про марки. Или что в выдолбленной ножке стола лежит крупный 'чубайс'. Поэтому он орал и рыдал, но держался.

- Ладно, Дочь с тобой, - сказал он и с усилием выдернул заточку, чтобы пробить грибовику сердце. Тот намеренье почувствовал. И смекнул что рассчёт на возвращение Джульбарса себя не оправдал. Поэтому перешёл от плана 'А' к плану 'Б'. Крайне рискованному. Но в сложившейся ситуации - безальтернативному.

- Ай нэ нада! Нэ нада так! Я уже помню гдэ ключ!

- Так-то лучше, - удовлетворённо сказал Бобикс. - И где же он?

- Стола в ящик тумба пасматри, - с видимым трудом произнёс Папазян и закрыл глаза, изображая полное изнеможение и сдачу на милость победителя.

Лейтенант, оставив грибовика на полу, встал и начал выдвигать ящики тумбы. В третьем он обнаружил связку ключей и потряс их перед лицом Гогена Сасуновича.

- Вон тот, - прошептал Гоген Сасунович, закатывая глаза.

- Чего-чего? - не понял Бобикс и пнул грибовика в развороченное плечо. Тот слабо застонал.

- Да Мать твою ж Дочь через три сникерса, - ругнулся лейтёха и склонился над поверженным Папазяном.

- Вот этот... - начал майор, приподнял здоровую руку: но тут же её уронил. И отключился. Во всяком случае, так это выглядело.

Попинав бесчувственное тело и не добившись результата, Бобикс направился к сейфу и попробовал открыть его самым длинным ключом. Тот вроде бы подошёл, но провернуть его лейтенант не смог. При попытке вытащить ключ тот застрял.

На это грибовик и рассчитывал. Сейфовый замок был уже старенький, что-то там внутри барахлило. Чтобы ключ провернулся, нужно было его хитрым образом пошевелить вправо-влево, причём в определённом положении. Бобикс этого, конечно, не знал. И вместо того, чтобы вернуться к Гогену Сасуновичу и заставить его открыть дверцу, он принялся, матерясь сквозь зубы, дёргать ключ туда-сюда.

Тем временем грибовик, распростёртый на полу, схватил себя за примордий и со всей силы сжал его, раздавливая ткани.

В этот страшный миг он не потерял сознания только чудом. Зато в кровь хлынули содержавшиеся в лицевом наросте вещества, крайне нужные именно здесь и именно сейчас - стимуляторы, анальгетики и тому подобное. То был тайный боевой приём грибовиков, использовавшийся только в самых крайних случаях.

Гогену Сасуновичу понадобилось прожить сорок девять лет, одиннадцать месяцев, тридцать дней, двадцать три часа, пятьдесят девять минут - и пятьдесят девять секунд, тика в тику - чтобы дожить до этого мига.

И он почувствовал себя непобедимым, когда встал, схватил здоровой рукою ломик, подпиравший дверь, и обрушил его на затылок лейтенанта Бобикса. Вложив в этот удар всю вековую ненависть богача к грабителю. А точнее - грабителя стационарного к своему вольному собрату.

ДЕЙСТВИЕ! ДЕЙСТВИЕ!

К ОДИННАДЦАТИ ТУЗ

Гоген Папазян, собрав последние силы, отомкнул последний засов. Путь к спасению был открыт.

Он мог гордиться собой, этот грибовик. Хладнокровием, отвагой и присутствием духа превзошёл он врага своего. И в результате выиграл жизнь - сперва по очкам, а потом и нокаутом. Преступный пёс, пытавший его, лежал мёртвый, оскалив зубы.

Правда, и сам Гоген Сасунович был не в лучшей форме. Откровенно говоря, он едва-едва держался на ногах. И к тому же истекал кровью. Но всё это было уже неважно. На этаже имелась дежурная аптечка, всегда открытая: допросы проводились в любое время суток, так что всякие кровоостанавливающие, перевязка и противошоковые у следователей должны быть под рукой. Сейчас он остановит себе кровь, скушает нужные таблетки, отправит за медиками и начнёт думать о главном: кому выдать пиздюдей, сколько и каких именно. Особенно Джульбарсу...

Эта мысль была преждевременной, и он додумать её не успел. По коридору кто-то бежал, причём по направлению к нему. На тяжёлый бег Джульбарса это было непохоже.

Внезапно дверь распахнулась. Перед грибовиком стоял небольшой хомячок с мордочкой, залитой кровью. Опасным он не казался. Хотя само его присутствие говорило о непорядке. Никакие хомячки по этому коридору ходить не должны, тем более окровавленные.

Грибовику бы захлопнуть дверь и задвинуть засов - от греха подальше. Но свежеприобретённая привычка начальствовать взяла своё.

- Ты кто такой? - начал Гоген Сасунович, высовываясь из двери и грозно шевеля бровью. - Щто ты здэс делаишь?

До того у Папазяна ещё был шанс уцелеть. Но вот слово 'мелкий' было лишним. Вышел перебор, губительный перебор.

Хомячок оскалился, подпрыгнул и вцепился грибовику в ошмётки примордия.

НИЧЕГО, КРОМЕ ДЕЙСТВИЯ

КАК РАЗВИВАЕТСЯ РЕАЛЬНОСТЬ?

Кровь, кровь, кровь, КРОООВЬ! Кипящая кровь обезумевшего хомяка!!! Она хохотала, кровь его! она хохотала! она хохотала! Вы слышали, как хохочет кровь? Нет? Тогда вы ничего не слышали.

Брейвик и до того охуевал не по-детски. Растерзав же примордий Папазяна, переполненный экстазными веществами, он и вовсе слетел с катушек.

Что было дальше? Он не помнил. Лишь какие-то смутные тени - чьи-то копыта, жопы, рога, локти, рыла, хари, скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья - являлись ему. И больно, и смешно, и выщщекруклюмисто! И полыхало вокруг какое-то гало, пламенело курчаво, до самоей пизды-дверцы семо и овамо - и какой же эксцесс громовой - в рот им жопу!!! - в блуда́тые уста у неге́ющей ноздри!!! ЕБАТЬКО-ПАТЬКО ловил его, но не поймал. Верховное шло низом и лесом, а нижнее ыыыы! ыыыы! УХУ-ХУХУ-ХУ!!! И крылья дебелых ночей, и правдоцветиковый папоротник, и врематая избушка, по которой расхаживал некий мирач, никем не мнимый, - пууУУ́ было Ымя ему - и карабанился празднохвостый сом, и давала круги разлесистая щука. Шука? Даааа! - щук - шук - шучь-щучь-аааа-дрищПИЗДАААА! ДрищПИЗДА, дрищПИЗДЕ, дрищПИЗДУ, дрищПИЗДООООООЮ!!! И вся Вселенная была широко раскрытый клюв пожилой вороны, застывший в горестной птичьей улыбке.

Когда же его отпустило, он осознал, что лежит на полу в темноте, а рядом что-то белеет. Долгое созерцание белеющего предмета привело Брейвика к мысли, что это колонна. Которую он вот только что обнимал и блевал на неё. Этот момент он помнил, хотя и очень смутно. Тогда ему было очень плохо, а стало ещё хуже.

После этого пришло новое ощущение - будто у него в руке что-то зажато. Разжать руку не получалось. Тогда он подтянул её к себе. Толстенькие, судорожно сжатые хомячиные пальчики держали за горловину кожаный мешочек. По ощущениям - тяжёлый.

С кряхтением и писком Брейвик Ларсон встал на ноги. К горлу прилила тошнота, но быстро опала. Потом накатила слабость, так что пришлось прислониться к стене.

Идей не было никаких. Хомяк отлепился от стенки и пошёл вперёд - где смутно виднелся проход.

Он миновал несколько запертых дверей, потом наткнулся на огороженную площадку. Оградка была ему чуть выше колена, так что он её перелез. Тут же что-то звякнуло и загудело, а потом площадка дёрнулась и поехала куда-то вниз. Брейвику было всё равно - его опять охватила слабость.

Подняться хомяк не смог. Тогда он встал на четвереньки. Мешок в правой руке мешался, но вот беда - разжать пальцы не получалось. Пришлось шкандыбать на трёх конечностях до следующей стенки. Где его снова тошнило, долго и невкусно. Зато пальчики, наконец, разомкнулись, растопырились.

В мешке оказались деньги. Их вид Брейвика сначала не воодушевил - скорее, озадачил. Он решительно не помнил, откуда они взялись. Очевидно было одно: он их где-то спиздил. Потому что - как же иначе?

Хомяк был, может, и кровопийцей, но не ворюгой. Однако деньги такие деньги! Они как котеги - умеют быстро понравиться. О, эти маленькие золотые кружочки так милы и беззащитны! Брейвику хватило нескольких мгновений, чтобы почувствовать себя ответственным за них. Весь негатив принял на себя мешочек. Он был некрасив и на нём наверняка имелись следы ауры. Хомяк решил избавиться от него при первой же возможности. Но не сейчас: соверены некуда было спрятать.

Поэтому Брейвик ухватил свою ношу покрепче и двинулся вперёд, в смутной надежде найти выход.

В конце коридора оказалась ещё одна дверь - в арке. Над ней тусклым золотом мерцала надпись: 'Stay Smooth On The Surface & Paddle Like The Devil Underneath'.

Брейвик её открыл и оказался в маленькой, тускло освещённой комнатёнке. Там не было ничего, кроме стула, стола, шкафа и ракоскорпиона. Тот сидел за столом в непринуждённой позе и тщательнейшим образом изучал старинную, смутно поблёскивающую анальную пробку.

Заметив хомяка, он поднял левый глаз и сказал:

- Добрая дорога. Как развивается реальность?

Будь Брейвик в состоянии думать, он встал бы в тупик от такого дурацкого вопроса. Но думать он не мог. Поэтому он брякнул:

- Пугаете, - ракоскорпион подобрал глаз и тут же выставил второй. - Убили кого?

Это был очень тихий голос. Но слышен он был отовсюду сразу, буквально из воздуха.

Ракоскорпион вскочил, уронил пробку, и, угодливо кланяясь, распахнул дверцу шкафа.

За ней Брейвик увидел длинную, очень длинную галерею. Она была освещена маленькими лампочками и уходила куда-то в далёкую темноту.

Лампочки замерцали. В этом было что-то манящее, приглашающее. Хомячок, как заворожённый, сделал шаг, другой - и оказался по ту сторону дверцы.

ПОРЯДОК БЬЁТ КЛАСС

Главной проблемой полицейских было поверить в то, что на них действительно напала толпа обывателей - и совершенно всерьёз пытается их, полицейских, убивать. Но когда они это осознали вполне, их действия стали осмысленными и целеустремлёнными. Погромщиков рассекли на части, загнали в разные углы и там добили.

Последним завалили быка. Он дрался как лев. И живым не дался.

АБСОЛЮТНО ЧЁРНОЕ ТЕЛО

Стало светлее. Брейвик увидел, что вся галерея заставлена длинными столами, каждый из которых был немного выше другого. Столы были сервированы и украшены цветами - увы, неживыми. Брейвик, недоумевая, подошёл к блюду с фруктами. Протянул руку, взял яблочко. Оно оказалось неожиданно тяжёлым. Хомяк понюхал. Яблоко яблоком не пахло, а пахло гипсом. На зуб его Брейвик пробовать не стал.

- Вы кипяточку попейте, - предложил всё тот же голос из воздуха.

Какая-то посудина на столе меленько задрожала. Хомячок потянулся к ней и сперва отдёрнул руку - та была горячей. Потом всё-таки взял.

Там и впрямь оказался кипяток. Отхлебнув его, Брейвик почувствовал себя немного лучше. Он обнаружил под столом табуретку, достал и уселся.

Перемена позы пошла на пользу. Хомяк впервые за всё это время задался вопросом, куда это он попал. И к кому.

- Пытаетесь понять, куда попали? - на этот раз голос совершенно определённо шёл из другого конца зала. - Вы у меня в гостях. Меня зовут Азор. С кем имею честь?

- Брейвик, хомяк, - буркнул хомяк. - А вы кто по основе? И почему из дырки говорите?

- Из дырки? - удивился голос. - Ах да, это ваше зрение. Сейчас поймёте.

Темнота в конце коридора зашевелилась и стала чуть больше. Хомяк понял, что она имеет какую-то сложную форму. Единственное, что не изменилось - это цвет. Она оставалась тёмным провалом в никуда.

- Это я, - сказал голос. - Я покрыт слоем углеродных нанотрубок. Долго объяснять, что это такое. В общем, это вещество практически полностью поглощает видимый вами свет. С вашей точки зрения я - абсолютно чёрное тело.

Дырка в воздухе приблизилась ещё немного. Стало ясно, что существо очень большое.

- Теперь немного обо мне. Меня зовут Азор. На людском это слово означает 'друг', хотя это не вполне удачный перевод. Что касается земных языков, имя Азор появляется в сказке Марии Лепренс де Бомон 'Красавица и Чудовище', по мотивам которой во Франции в тысяча семьсот семьдесят первом году до Хомокоста была поставлена комическая опера 'Земира и Азор'. Имена Азор и Земира придуманы автором либретто Жаном-Франсуа Мармонтелем... Мне кажется, вы меня не слушаете, а точнее - слушаете неправильно. Вы удивляетесь тому, что я произношу длинные фразы, не делая пауз, чтобы вдохнуть. В этом нет ничего удивительного, поскольку я не дышу. То есть я поглощаю кислород, но не лёгкими. И это никак не связано со звукоизвлечением. Я издаю звуки, вызывая в воздухе колебания.

- Ык, - издал звук хомяк, отхлебнув ещё кипятку.

- Теперь о том, почему вы здесь, - голос продолжался и продолжался, почти не прерываясь. - Если не углубляться в детали, вам просто повезло. Вы бежали. И забежали сюда. Места здесь довольно глухие. Более того, я делаю так, чтобы посторонние тут не появлялись. У всякого нормального существа возникает желание удалиться отсюда как можно скорее. Вы оказались существом ненормальным. Признаться, сначала я принял вас за учкудуковца, их сюда заносит временами... Я подтянул вас поближе и понял, что ошибался. Так что вам повезло. Причём дважды. Я хочу вам помочь. То есть вас улучшить. Совершенно безвозмездно, без оплаты с вашей стороны, - похоже, чёрное существо заметило, как сжались пальчики хомяка, держащие горловину мешка.

Брейвик подумал. Слово 'улучшить' ему не понравилось. Работники эргастулов обычно так называли профилактическую кастрацию, а судебные исполнители - несмертельную, но унизительную и калечащую маналулу.

Чёрное существо, видимо, было телепатом. В воздухе щёлкнуло сухим, ехидным смешком.

- Зачем такие ужасы. Просто вы больны, а я могу вас вылечить. Да, я имею в виду синдром хомячка.

В голове Брейвика тут же заклубились разные мысли. Их было даже многовато для одной головы.

- Понимаю ваше волнение, - снова зазвучал голос. - Во-первых, вы мне не верите. Во-вторых, считаете свою болезнь необходимым элементом идентичности... простите, это слишком сложная для вас концепция... скажем иначе - частью себя. Насколько я вижу в вашей голове, ваша мания совсем недавно доставила вам огромное удовольствие. Но это вам сегодня фартит, а вообще-то вас могли убить. И вас непременно убьют, если вы попытаетесь повторить что-то подобное... И в-третьих, вы не можете понять, зачем это мне, поскольку не знаете обо мне ничего. К сожалению, на эту тему я могу говорить только обиняками. И то, что вы услышите, вряд ли вас заинтересует. Да вы пейте кипяточек, пейте, очень полезно...

- М-м-м, - промычал хомячок. Ему понравилось пить кипяток - который, кстати, не остывал. Зато от него куда-то уходила усталость, тошнота и прочие неприятные вещи.

- Итак, обо мне. К сожалению, я не могу говорить некоторые вещи прямо. Попробуем обойтись метафорами. Вообразите, что вы были членом преступной организации... Нет, не так. Организация не была преступной изначально. Представьте себе бюджетный комитет, финансирующий некое строительство. Сотрудники слегка подворовывали, но в рамках приличия. Однако дальше стали воровать больше, а недофинансирование строительства стали покрывать подтасовками. В конце концов они попытались взорвать недостроенное здание, а разрушения списать на землетрясение... Вы понимаете?

Брейвик выдавил из себя что-то вроде 'угумс'. Ему не хотелось отрываться от целебного кипятка.

- Но в конце концов их разоблачили, - продолжал Азор. - Один из них дал подробные показания на остальных. Поэтому остальным назначили маналулу... не спрашивайте только, какую. Очень неприятную, поверьте на слово. Но тому, кто дал показания, вышло послабление. С ним ничего не сделали. Просто обязали жить незаметно, не делать лишнего зла и творить добро. Причём не через кого-то, а лично самому. Это обязательное условие.

- Вы же про себя говорите? - на всякий случай уточнил хомяк, на мгновение оторвавшись от поглощения кипятка.

- Не про себя, а о себе. Но в общем да. Это я дал показания, это для меня сделали послабление. Тепрерь я живу незаметно и творю добро. Проблема в том, что я не вполне понимаю вашу этику. У нашей расы отсутствует сострадание. Это не означает, что я плохой - в вашем смысле. Это значит, что я не до конца понимаю, что́ именно вы считаете хорошим. Я могу действовать согласно формальным критериями. Для меня таковыми служат мнения моего лечащего куратора. А у него есть принцип - лечить всех больных, кто бы они ни были и чего бы не совершили в прошлом. Он считает, что это является добрым делом, и сам так поступает. Значит, это добро.

- А что вы такого сделали? - спросил хомяк. - Ну, вы, в смысле которые...

- Это уже неважно, - голос Азора чуть ускорился: видимо, это свидетельствовало о раздражении. - Как вам кипяточек?

- А вон там видите рядом чашечку. Морковный сок.

Хомяк на автомате протянул руку и махнул всю чашечку в рот не глядя.

Сперва во рту стало сладко, потом кисло, потом вяжуще, как от незрелой хурмы.

Он только-только сделал последний глоток, как его пробило.

Чувство было такое, будто камень с души свалился. Куда-то исчезло грызущее чувство собственного ничтожества. А за ним посыпалось в бездну и всё то, что оно порождало - страх, ненависть, желание убивать, душить, кусаться, щипаться... С удивлением Брейвик вдруг ощутил, что и педерастия его тоже покинула. Оставив по себе только лёгкое недоумение - 'ну и зачем это было надо'?

- Со мной всё в порядке, - сказал Брейвик, ещё не веря, ещё сомневаясь.

ПО ИТОГАМ

На площадке перед входом в районный ОМВД возвышалась гора тел. Некоторые ещё дышали и шевелились, но это было неважно.

Рядом с телами на подстилке лежал младлей Джульбарс. Распоротый и кое-как зашитый бок болел и кровил. Но младлей по итогам был жив и в сознании - а, следовательно, при исполнении.

Двое полицейских тащили мёртвого быка. Дотащив, они взяли его за конечности, и, раскачав, закинули на прочих безвременно погибших. Отчего гора стала ещё больше.

- Дочь твою Мать, - грустно сказал младлей Джульбарс. - Я же столько не съем.

А СЕЙЧАС ВАС ПРОВОДЯТ

- Збс, - признал Брейвик. - И что, все нормальные так кайфуют?

- Нет, конечно. Просто вы всю жизнь тащили на себе лишний груз. Сейчас он исчез. И вам кажется, что вы вот-вот полетите. Ничего, через пару дней пройдёт. Вы снова окажетесь в мире скорбей. Но не в таком скорбном, как раньше. И перестанете представлять опасность для себя, - это было сказано серьёзно.

- Я... я... хотите отсосу? - спросил хомяк. Его переполняло блаженство и благодарность, а поблагодарить было нечем.

- Спасибо, но я не могу воспользоваться вашим предложением. Моя анатомия этого не позволяет, - вежливо ответил Азор.

- Тогда вот, - решительно сказал хомяк, ставя на стол кожаный мешочек. - Возьмите, пожалуйста.

- Вы пытаетесь мне заплатить? - осведомился тёмный силуэт. - Это исключено. Во-первых, сейчас у вас эйфория. Во-вторых, оказанная вам услуга стоит несравнимо дороже, чем то, что вы мне предлагаете. В-третьих, и это главное - оплаченная услуга не будет засчитана как доброе дело. Мой куратор считает, что доброе дело должно быть бескорыстным. Мне это непонятно, но...

- Дарю, - сказал Брейвик, высыпая деньги на стол. - Вы это можете выбросить. Или употребить на доброе дело. Вам же нужно делать добрые дела?

- Я настаиваю, - сказал хомячок, и тут его накрыл новый приступ эйфории.

- В таком случае я отправлю эти средства своему куратору. Пусть он сам думает, что с ними делать. Как вы себя чувствуете?

- Как никогда, - хомяк широко, во всю пасть улыбнулся. - Так я пойду, наверное?

- Да, конечно, идите, - согласился чёрный силуэт. - Кстати... Возможно, вам захочется чего-то бо́льшего, чем просто быть нормальным. Есть более высокие состояния. Но чтобы узнать о них, нужно вступить в наше движение. Собственно говоря, вы находитесь в его центральном офисе.

- Утиное движение. Вы можете вступить. Хотя... нет, сперва поживите-ка нормальной жизнью. Думаю, мы ещё встретимся. А сейчас вам пора. Вас проводят, - тоном, не допускающим возражений, сообщила живая тьма.

- Всего наилучшего, - вежливо сказал Брейвик, вставая.

DEATH IS VERY PERMANENT

О, как напрасно сиял в тот вечер огнями ресторан 'Гаянэ'!

Печально остывали на ресторанной кухне нежнейшая долма, хоровац, тжвжик по-тораборски и прочие яства. Песнопевцы Жока и Бока молча и без всякого удовольствия пили самый лучший грибонский коньяк, какой только можно купить за деньги. У них на коленях, свесив ласковые ножки, грустили шиншиллы.

Отчего же? Причина проста! Майор Папазян, главный герой ожидавшегося праздника, не мог уделить ему ни минуты. Ни сейчас, ни позже. Ибо мёртвые всегда очень заняты, а death is very permanent.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

По поводу обострившейся манечки Брейвика: ну да, синдром хомячка считается разновидностью маниакального синдрома, и характеризуется всеми свойствами такового - в том числе повышенным настроением и приступами общительности.

Гоген Папазян был так назван в честь дохомокостного художника Гогена, от которого не осталось ничего, кроме имени. Это имя было результатом компромисса - мать хотела назвать сына Гамлетом, а отец - Вазгеном.

По поводу нелегально используемых дураков. Вообще-то общая сумма налогов и прочих платежей за использование дурака не превышала шести-семи соверенов. Однако к тем, кто пытался легально регистрировать дураков, приходили налоговики, приёбывались к чему-нибудь и выписывали очень солидные штрафы. Кроме того, в случае любых проблем с дураками - например, если таковой по дурости что-нибудь портил или на кого-нибудь нападал - за всё отвечал хозяин. Так что работодатели предпочитали платить полиции и не иметь проблем.

Тысяча, тысяча, тысяча! Проницательный читатель, конечно же, тотчас же вспомнил рассказ Эдгара По 'Четыре зверя в одном', где антиохийская чернь прославляла этими словами императора Антиоха Эпифана. Правда, там речь шла не о золотых монетах, а об убитых иудеях, коих император любил лишать жизни собственноручно.

Вопрос о том, что лучше - пересчитывать золотые монеты или убивать иудеев - является спорным и обсуждаемым. Полемика на эту тему тянется более 3000 лет. С 1948 года основная дискуссионная площадка располагается на Ближнем Востоке, особенно жаркие обмены мнениями ведутся на западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. К согласованной позиции стороны пока не пришли.

Могендовид - редкий и ценный артефакт Зоны. Носящему могендовид он внушает чувство собственного величия и уверенность в себе, а главное - действует на окружающих, которые тоже начинают верить, что носитель могендовида и в самом деле крут. Правда, есть нюанс: свойства могендовида проявляются и на нём самом. То есть даже самый мелкий и жалкий могендовид кажется владельцу крупным и очень мощным. Отчего владелец наглеет совсем уж запредельно. Грибовики, правда, считают, что на них это не действует. Ну-ну.

Коллекционные марки, бриллианты и т.п. очень любимы грибовиками. Будучи по жизни купцами-караванщиками, они инстинктивно предпочитают ценности а) небольшие по размеру, которые легко спрятать, б) такие, чтобы по ним было неясно, сколько это стоит и стоит ли это что-нибудь вообще.

Кстати сказать, именно грибовики контролируют рынок антиквариата в большинстве доменов, включая Город.

К одиннадцати туз - эти слова святейшего из песнопений, как и стоящую за ними сверкающую бесконечность смыслов, вы, батенька, конечно же, знаете наизусть. Хотя... а вдруг не знаете? Вдруг вы у нас вовсе даже не батенька, а питерская интеллигентная девочка (скажем, Анечка), бледный асфальтовый цветок, робко проросший между Бродским, Мандельштамом и Губерманом? Ну что тебе сказать, Анечка? Тебя не качали могучие волны 'Владимирского Централа', тебя они не подбрасывали! Тогда зачем ты жила?

Про клюв пожилой вороны - давайте хоть здесь не будем поднимать эту тему, а? Повторяю в стотысячный раз: глубоко уважаемая мною писательница, журналистка, телеведущая и просто солнечный человек Татьяна Никитична Толстая к пожилой вороне никаким боком не касаема - и, кстати, её бока тут тоже ни при чём, потому что она следит за собой и очень похудела, в смысле похорошела, а вы все только и думаете, а думать тут нечего, потому что ничего такого в виду не имелось, а кому кажется, тому креститься надо, ну или там Кришну-Вишну воспеть, или хотя бы совесть заиметь! Это просто я не знаю что такое!

Stay Smooth On The Surface & Paddle Like The Devil Underneath. 'Будь спокойным на поверхности и греби как чёрт внизу'. Вообще-то эта фраза начинается со слов 'Будь как утка'. Но в офисе Утиного движения это добавление выглядело бы каким-то барочным излишеством.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: с какой целью ракоскорпион изучал анальную пробку? Отвечаем: он намеревался её приобрести для личной коллекции, но сомневался в её подлинности (продавец утверждал, что это уникальная вещь первого века о.Х.).

PS. Для особо впытчивых читателей сообщаем: пробка была фальшивой.

CHECKPOINT- 5. 31 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.4. БРАТСТВО ВСТУПИТ В ТЕБЯ

Источник вещания: возможно, Хемуль (принималась при концентрации на красный свет)

Вещатель: 'Великий Посвящённый Махатма Мория' (вероятно, псевдоним)

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах рода людского, равно и других родов, им порождённых - ты одно нам поддержка и опора, о, великое, могучее, вольное Братство. Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается ныне? Но нельзя и помыслить, чтобы такая организация не была дана для великой задачи, великой цели.

Пусть враги нагнетают. Пусть! Пусть глупый попугай Учкудук робко прячет жирное тело своё в утесах невежества. Сердце шепчет: Братство - это будущее, Братство - это надежда твоих детей. Под руководством полковника Барсукова мы сможем найти путь к Свету, где не будет низости и злобы, а только бесконечный труд и бескрайняя дисциплина. Полковник Барсуков - наш вождь, его сердце - факел, который освещает нам путь.

Мы знаем всё. Мы понимаем всё. Мы принимаем всё. Отныне слово "Братство" для нас прекраснее, чем благоуханнейшие цветы жасмина. Братство нам дороже света очей, прельстительнее оргии с простипомами. Братство ведет нас в рай, оно само - рай, рай-ди-ди-рай, рай, рай, и нам не надо другого рая.

Если в твоей жизни затишье, если ждешь второго дыхания, причастись скорее высокому званию Брата. Если ты уже вступил в Братство, вступи еще раз - нет для нас ничего веселее вступления в Братство. Раз таки раз - радости, весёлости мои!

Не считай ветвей тентуры. Не считай градусов. Зри одно: вступил ли ты уже в Братство.

Вступи в Братство! - просит старуха-мать. Вступи в Братство! - молит тебя дитя. Вступи в Братство! - это кричит твоя великая и многострадальная Родина, Страна Дураков. Вступи! Вступи! Вступи! - поют голоса невоплощённых духов, обитателей ада. И ангелы трубят - вступи! Вступи!

Не убоись. Не споткнись на пороге. Не обляпайся, вкушая Истину. Или даже - убоись, споткнись, обляпайся, но ВСТУПИ! Вступи в эту реку, в этот бесконечный поток, что смывает могучей волною отдельные ошибки, небольшие преступления, мелкие грешки. Ибо всё мелко по сравнению с Братством.

Вступи сейчас же, не медли! Пусть твое сердце отныне и навсегда наполнит свет простых и ясных слов: симлах бенцарон дашин элох.

Не будем спорить. Не будем протестовать. Будем вступать. Если ты не вступил в Братство, твоя жизнь пропала втуне. Если ты думаешь, что в Братство за тебя вступит сосед, ты не понял преимуществ. Если ты ещё не в Братстве, ты нигде.

А если даже после ТАКИХ слов ты всё ещё колеблешься - то знай: если ты не вступишь в Брастство - Братство вступит в тебя.

В ОЧЕНЬ КОМФОРТНОМ СОСТОЯНИИ

Летать скучно. У Буратины было время, чтобы в этом убедиться.

Вообще-то бамбуку и раньше случалось перемещаться по воздуху. Но это было быстро, к тому же и сам деревяшкин был тогда в состоянии бревна. Теперь же он мог вполне насладиться свободною стихией.

Во-первых, наверху холодновато. Во-вторых, в лицо дул ветер. В-третьих, смотреть вниз было стрёмно - кружилась голова и всё такое. В-четвёртых, приставали птицы. Бамбук попытался плюнуть в какую-то наглую сову, но ветер снёс плевок обратно ему же на рожу. Ну и в-пятых, проводить дни в неподвижности и бездействии для живой натуры Буратины было очень тяжко.

Единственное, что ему нравилось - так это отливать с высоты. В этом чувствовалось какое-то величие. Но и это быстро надоело.

Увы, аннулипалп оказался совсем не железный. Во-первых, он летел медленно. Во-вторых, нуждался в том, чтобы есть и спать. Поэтому в ночное время он совершал посадку в каком-нибудь пустынном месте. Ел он, впрочем, мало - в основном травушку и всяких жучков. Буратина никак не мог взять в толк, как же это он летает на такой диете. Но однажды заметил искру между жвалами и понял, что аннулипалп - тесла-мутант. Однако на прямой вопрос тот ответил уклончиво, назвав себя 'тесла-позитивной формой жизни'. Слово же 'мутант' его типа обидело. Буратина не понял, почему. Но на всякий случай заверил, что плохого в виду не имел, а если и ляпнул чего, то по незнанке, и пусть не принимает в ущерб. Летучий зверь на это сказал, что извинения приняты, а потом объяснил, что мутант - это какая-то неведомая ёбаная хуйня, а он, аннулипалп - нечто совершенно противоположное. Буратина часа три думал, что может быть совершенно противоположным неведомой ёбаной хуйне. Ответа на этот вопрос не нашёл, так и заснул.

Разумеется, Буратине очень хотелось побалдеть под 'моментом'. Ему мешал только страх высоты - вдруг аннулипалп выпустит его из лап, а он не успеет за них схватиться.

На пятый день полёта кончился комбикорм. Бамбук аннулипалпу поплакался, но тот сказал, что у него самого охотничьи навыки, увы, слишком специфичны - и помочь он бамбуку ничем не может.

Буратина попробовал поохотиться сам: на привале возле болотца попытался наловить диких лягушек для варки. Он застрял в тине и еле выбрался, а лягушек так и не поймал. Но тут аннулипалп сжалился и пообещал 'слетать к нашим и решить вопрос'. Отсутствовал он полдня, но вернулся с мешком комбикорма и корзинкой маргарина. Где он всё это раздобыл в такой глуши, было решительно непонятно.

Буратина, естественно, обожрался. Да так, что даже деревянный организм не выдержал. Ночью ему скрутило живот. Целый день он лежал в лёжку, лечась тортиллиными пиявками - и к вечеру оклемался.

Следующие три дня он провисел в воздухе, рассматривая местность с высоты птичьего полёта. Ничего нового и интересного он и на этот раз не увидел. Лес сменялся полем, невысокие холмы - перелесками. Кое-где попадались деревушки. От скуки Буратина начал думать - и додумался до вопроса, почему тут всё так уныло. Аннулипалп ответил в том смысле, что отсутствие тесла-зацеплений не способствует цивилизации.

На десятый день полёта страх высоты у бамбука атрофировался настолько, что он решился надеть на голову пакет.

На эту тему он поговорил вечерком с аннулипалпом. Тот 'момента' не одобрял в принципе, но и отговаривать Буратину не стал. Он даже сделал для него что-то вроде колыбельки из веточек, паутины - он, оказывается, умел её выделять - и мха. Той же паутиной он примотал бамбука к колыбельке. Вместо пакета на голову пришлось клеить пластины подтирочного гриба.

Так что на следующий день Буратина взмыл в воздух уже долбанутый. Ну то есть в очень комфортном состоянии.

И ВОССЕДАЛ ОН НА СЛОНОПОТАМЕ

Тем временем к Пиэрию Эагриду, более известному как Пьеро, приближался пиздец.

Он ещё не наступил, но близился. Хотя сам Пьеро осознавал сей факт не вполне. А вообще-то - и вовсе не осознавал.

И тем не менее Пиэрий был встревожен. Он не знал, где находится. Он не понимал, куда двигаться. И что самое скверное - он лишился всех средств передвижения, кроме своих двоих.

Маленький шахид сидел под холодным утренним небом на туше носорога, страдал от айс-дефолта и пытался осмыслить непонятку, в которую влип.

По его расчётам, сегодня было то ли тридцатое, то ли тридцать первое января - а может, уже и февраль. Дней Пьеро не считал, событий не запоминал. Все его помыслы были о Мальвине, стихах, и прочей хуерде.

Позавчера они - то есть Пьеро, бульдог и носорог - вышли из Вондерленда. Мамонт остался там. Причём исключительно по собственной глупости.

С шерстистым слоном всю дорогу возникали проблемы. Мамонт был всеядным, но нуждался в травяной подкормке. Поток существ, стремящихся в Город, сметал и пожирал всю окрестную зелень. Приходилось разорять крестьянские поля. Крестьяне, и без того разозлённые и напуганные, выходили на защиту собственности с дрекольем, а то и с самодельными копьями. К счастью, ни носорожью шкуру, ни волосню мамонта ни разу не пробили. Дальше всё решалось слаженностью действий команды и вовремя демонстрируемой головой обломинго, внушавшей крестьянам суеверный трепет.

В Вондерленде приходилось идти осторожно, чтобы не наткнуться на поняш. Хотя пару раз путники пересеклись с ловчими отрядами: разноцветные лошадки отлавливали на дороге электорат и уводили к себе. Пьеро со товарищи их не интересовали: добычи и без того хватало.

И всё обошлось бы. Но позавчера мамонт учуял запах жареного хлеба и сдуру вылез на полянку, где три поньки затеяли пикничок. Они легко някнули зверя и устроили на нём весёлые покатушки по лесу. В результате мамонт свалился в овраг и сломал ногу. Там его пришлось оставить.

То ли это, то ли что другое привело к падению морального духа в коллективе. Бульдог стал погавкивать на носорога. Тот сначала огрызался, а потом наподдал псу так, что чуть не сломал рёбра. Пёс дождался, пока носорог уснёт, и вцепился ему в горло. Толку от этого не было никакого - прокусить каменную носорожью шкуру он не смог. Но тот обиделся всерьёз. И только остатки уважения к Пьеро удержали его от расправы над хулиганом.

На следующий день они нашли мёртвого грибовика-наркокурьера.

То есть сначала-то Пьеро заметил зайца. То был байк устаревшей модели. С выпученными глазами он нёсся хуй знает куда, лихо прыгая через ухабы. Седло на шее и болтающиеся стремена указывали, что у него совсем недавно был хозяин. Куда он делся - это был вопрос. Который, впрочем, никого не заинтересовал. Заяц был не нужен. Пьеро вполне устраивал носорог с его повышенной проходимостью. Бульдог дёрнулся было погоняться за байком, но быстро остыл. Носорог так и вовсе ничего не заметил.

Тело грибовика обнаружилось через полчаса в придорожных кустиках - в каковых Пьеро уединился по большой нужде. Сначала поэт на такое соседство подосадовал. Но для порядка обшмонал труп. И не пожалел. Покойный грибан-грибаныч в одеждах своих прятал ампулы, деньги - двести десять соверенов, не хухры-мухры, - а также хаттифнаттские шприцы, тонкие иголки и т.п. Особенно порадовала бутылочка с шариками айса. Скучающий без любимого снадобья поэт решил его употребить - ну совсем немножечко, всего один маленький шарюшечек, самый-самый малипусенький. Для этого, подумал он, не нужно даже останавливаться и слезать с носорога.

То ли концентрация активного вещества в шарике оказалась какой-то запредельной, то ли поэт одним шариком не ограничился. Так или иначе, его сильнейше ёбнуло по мозгам. Он взлетел в небеса чистого творчества и там парил, сравнивая на весах сердца строки свежесочинённого двустишия - 'лови, дави птенцов любви'. От изысканности аллитераций Пьеро охуевал, а заключённая в этих строках сверкающая бесконечность смыслов вштыривала и расколбашивала по всей длине Млечного Пути и даже более того.

Неизвестно, сколько времени он пребывал в поэтическом экстазе. Но пришёл в себя он на закате дня, на лесной опушке. Он был придавлен тушей носорога, а большой палец его левой ноги посасывал мелкий гадливчик.

Раздавив противное существо, Пьеро с трудом выбрался из-под туши. Всё тело болело, особенно правая сторона. С другой стороны, и опасностей вроде бы не наблюдалось. Всё было тихо, мирно. Даже благостно.

Пиздец, меж тем, приближался. Но Пьеро не чувствовал его неумолимой поступи.

Он сидел и размышлял о том, что же всё-таки произошло с носорогом и куда девался бульдог. Смутно припомнилась пелена восторга, собственные крики 'лови! дави!' И топочущий носорог, полный ярости, на разрыв аорты...

- С-скобейда, - прошипел маленький шахид. До него дошло. Под айсом и под вдохновением его пробило на эмо-выброс. Проклятое 'лови - дави' носорог, накрывшись эмо-полем, воспринял как руководство к действию. И понёсся за бульдогом. Раздавил он его или нет, неизвестно - но вот сам он такой гонки не перенёс. Видимо, сердечко не выдержало. Не мальчиком уж был он, носорог-то.

Так думал Пьеро - а пиздец был уже не за горою. Он шествовал по торной дороге, в чёрной шляпе-капелюше и чёрном, как ночь, лапсердаке.

ВИДЕНЬЯ И ДАРЫ

Бамбук возлежал на подстилке, окружающий мир был полон комбикормом. Деревяшкин ожидал по старой памяти, что сейчас появится Винька-Пунька или какая-нибудь вожделеющая поняша. Но нет - вместо того в распахнутое пространство заплыла рыбка-хуипка. Такая глазастенькая, такая губастенькая! Но Буратинушка не захотел её губ и глаз. Он засунул в неё палец и вывернул наизнанку.

С изнанки рыбка оказалась зайчуткой - изнаночносущегубой, изнаночносущеглазой. Кроме того, из неё высыпались вороха наслажденьиц, маленьких, но острых. Буратина их презрел. Он хотел в город с волнующимися флагами, и все эти страстишки-сластишки его не волновали .

Потом он увидел белую башню. На ней была высокая крыша из зелёной жести, а под крышей - окошечко из разноцветных стёклышек.

Буратина совершенно не удивился, вот даже ничуточки. Было и так понятно, что его занесло на Поле Чудес. Но теперь все эти чудеса были буратиновыми. То есть буратиньими. То есть чудесами распоряжался он - во всяком случае, до первого июля. А до первого июля было как до морковкина заговенья, то есть как всегда и до упора.

Вокруг цвёл райский сад. На маленьких деревьях с золотыми и серебряными листьями ликовали заводные скворцы величиной с ноготь. На одном дереве висели яблоки-хуяблоки, каждое из них никак не более гречишного зерна. Внизу прохаживались павлины и, приподнимаясь на цыпочках, клевали яблоки и вкушали добро и зло. На лужайке прыгали и бодались два козленка, белый и чёрный, а в воздухе пиздокрылили бабочки-хуябочки, едва заметные глазу.

Буратину всё это задержало не более чем на минуту. Ему, великому Буратине-Буратине, было мало рая, мало всех раёв, ибо все они были для него лишь внутренностью пыльной фисгармонии. Он стремился к бо́льшему.

Он вступил в сад ногою твёрдой, и всё попятилось за боковые кулисы. Павлины и козлята съебалися куда-то. Деревья провалились в потайные люки. Всё попятилось и расселось. Со всех сторон поднялся огромный занавес, застивший Буратине ПРОСТЫР. Он был как простор, но лучше, потому что не простирался, а шароварно простырялся, раскатывался скатертью-дорогой, миллионами сияющих дорог.

С боков занавеса поднялись две квадратные башни, раскрашенные так, будто они были сложены из маленьких кирпичиков. Высокие крыши из зеленой жести ярко блестели.

На левой башне были часы с бронзовыми стрелками. На циферблате против каждой цифры нарисованы смеющиеся рожицы. На правой башне - круглое окошко из разноцветных стекол.

Бамбук самовоздвигся. И ёбнул по зелёной крыше шесть раз. Каждый раз оттуда вываливалась заводная пёстрая птица и кричала:

Во всех углах, по всем дорогам заклубилось множество существ. Они стекались, они прибывали, как волны, бесконечно и жертвенно трепеща перед Ним, Буратиной.

Серны, козлы и бараны отламывали ро́ги свои и складывали их перед ним. Богатенькие хорьки и хемули несли ему мешочки с соверенами. Слоны и оцелоты тащили в корзинах горы комбикорма. Коровы сцеживались и тут же сбивали из молока своего прекраснейший маргарин: всё для него, для него́шечки, ду́сеньки и го́госьки Буратинушки. Осетры метали к ногам его знойную икру, а добросердечные жужелицы поливали её горячим маслицем из баклажек, чтоб Буратюсеньке было вкуснее кушанькать. Быки и медведи ложились Буратине под ноги и обещали избить за него любого, может даже двух. Шерстяные складывали к ногам его добычу с буйных набегов. Зелёный слоник принёс ему сладкого хлебушка.

Интеллигентный пёс в круглых очках совал ему в руки свежайшие выпуски порножурналов, нарисованных на розовой бумаге с великим тщанием.

Выхухоли пели для него песни, исполненные неги. Землеройки даровали ему огромные золотые медали, часы и табакерки, усыпанные бриллиантами. Пупицы клали перед ним собственных детей, пигалицы с размаху убивались у ног его, чтобы он только снизошёл до их сладкого мясца. А целебные жуки лизали его опрелости.

С облаков и с тонких ветвей боярышника опадали пьяные дрозды и свиристели. Они были пьяны от любви к Буратине-Буратине.

Повылазили осьминоги: они принесли устриц, морских ежей и жемчуга. Рыбоны на полусогнутых, горбясь, тащили в дар ему подлодки, клипера и фелюги, и вешали ему на шею ожерелья из собственных глаз. Ожерелья эти кровью слезились от нежности.

Согбенный старец, Тораборский Король, - Буратина о нём что-то слышал - протягивал бамбуку Сундук Мертвеца. Директор ИТИ, Семнадцать Дюймов - Буратина его единожды видал, проходящего мимо вольера - принёс ему триллион баллов и присудил все победы во всех спаррингах навсегда, после чего спустил с себя шкуру и отломал рог, чтобы шкурою той обили Пуфик для Буратины, а из рога сделали Подгу́зную Чесалку. Дочка-Матерь целовала Буратинку под коленками и лобзала яюшки лобзанием уст своих. И, наконец, три призрака под руководством святого Вориэга совершали тотальное подношение Всего Ваще, включая самих себя и всё остальное.

Верным знанием сердца он знал - то были прощальные дары. Мир скорбел, потому что Буратина уходил из него. Никто не знал, почему он уходит, никто не знал, куда он уходит, никто не знал, откуда он знает, что он уходит. Но все пришли попрощаться и отдать ему должное - то есть самое дорогое.

уходил в сверхгиперпространства бесконечного благоутробия,

где выше неба - выше Солнца - выше правды - стоял город золотой, обречённый Буратине,

и над ним горела Звезда, пурпурным златом горела - Надежда, компас земной и твердыня небес. Каковою Звездою Буратина-Буратина должен быть всенепременно награждён,

и вот уже в небесах дивно вострепетали флаги небесного града...

ВЗГЛЯД И НЕЧТО

Негромко гудели моторы. Едва слышно постанывали расчалки под крылом. Если прислушаться, можно было уловить тихий гул инверторов: плазма отдавала энергию. Авиетку пришлось заряжать сутки, отключив электричество от проспекта Морры.

Алла Бедросовна пошевелилась на своём ложе, занимавшем заднюю часть самолётика. Габаритная вриогидра помещалась на нём с трудом. Кроме того, ей не нравилось, что она лежит на животе ногами к пилоту. Увы, это была необходимая мера предосторожности. Несмотря на прорезиненную завесу, пилот мог пострадать от её случайного взгляда. Что повлекло бы за собой крайне нежелательные последствия. Оставалось разве что глазеть по сторонам, стараясь не пропустить какой-нибудь неожиданности.

Через полчаса после взлёта появился голубой луч, покружился возле авиетки и пропал. Мультимедиев показывал, что она обнаружена. По этому поводу вриогидра не слишком обеспокоилась. Её защищал самолёт. Будучи неживым, для луча он был запретен.

Понервничать пришлось часа так через полтора, когда Алхаз Булатович поднял в воздух здоровенного злопипундрия и попытался сначала уронить его на самолёт, а потом им же его протаранить. Пилот-хаттифнатт весь обпищался - уши так и сверлило пронзительное '... --- ...'. В конце концов Морра сняла с шеи ультразвуковой свисток и просигналила - '... .--. --- -.- --- .--- -. --- .--. .-. --- .-. .-- -- ... .-.- -. .. ---. . --. --- --- -. -. .- -- -. . ... -.. . .-.. .- . - '. Хотя сама была в этом не столь уж и уверена.

Но ничего у Мультимедиева не получилось. Голубой луч аккуратно огибал авиетку, не причиняя вреда ни ей, ни поднятому в воздух зверю. Правда, и взгляд Морры никакого вреда злопипундрию не нанёс, как она на него ни пялилась.

Ещё одну попытку Алхаз Булатович предпринял через два часа. Авиетка была атакована облаком мышей и лягушек. Самолёт пролетел через него без вреда для себя - и для мелких существ тоже.

На этом Хаз Булатович провокации свои прекратил. Вриогидра была уверена - временно. Не таков был старый татарин, чтобы не попытаться ещё как-нибудь нагадить.

Морра прикрыла глаза, размышляя над сложившейся ситуацией.

Сам по себе заговор доверенных лиц её не удивил. Недовольство подданных - вещь естественная, а заговоры неизбежны, как простудные заболевания. Поэтому она их регулярно организовывала сама, мелкие и крупные. Но на этот раз дело зашло слишком далеко. И если бы не лояльность Амвросия, заговорщики могли бы и чего-нибудь добиться. Не успеха, нет - но каких-нибудь совершенно ненужных волнений и беспокойств.

Однако старый змий сдал всю конспирацию с потрохами. И предложил план по избавлению от всех нелояльных элементов. Который вовсе не требовал участия самой вриогидры. Но Морра типа разъярилась. И как бы решила самолично покарать злодеев. Застигнув их на месте преступления и самолично убив их взглядом. Наплевав на все опасности.

По всему видать, старушка ополоумела от свалившихся несчастий...

Алла Бедросовна самодовольно ухмыльнулась. Никто не знал - даже Барсуков, кичащийся своей осведомлённостью - что у неё ещё с юных лет остались связи в ИТИ. Каковые она поддерживала и сейчас: древнее оптоволокно, которое братья так и не обнаружили, исправно работало. Хемульская агентура в Директории регулярно подкармливала старых спецов, у которых хранилась её генетическая карта, образцы тканей и много чего ещё. Сейчас ей нужен был ребилдинг, избавляющий от немоты. За это она посулила столько соверенов, что генетики согласились на известный риск. Здоровье нескольких ассистентов, которые будут вынимать её из автоклава и работать с секвенсором, стоит дорого - но всё-таки не дороже денег.

Именно это и было настоящей целью её полёта.

Несколько больше беспокоил Барсуков, в связи со смертью Березовского.

Вообще-то Морра полагала, что Березовский работает на полковника. Точнее, и на него тоже. Покойный берёзовый нарост был натурой многогранной и имел сношения и со спецслужбами Директории (вероятнее всего, с Лэсси Рерих), и с Московией, и даже с таинственным Бибердорфом. Очень, очень странные пчёлки иногда подлетали к его трубочке. Но в целом контакты Березовского шли Морре на пользу. Поэтому Морра не задавала ему лишних вопросов. Например, откуда Березовский взял попугая Учкудука вместе с его учением. Хотя сама она думала, что учкудуковщина - это очередная интрига Барсукова, направленная против Братства. Критическое отношение к которому полковник в последнее время не особо-то и скрывал... Но в общем и целом вриогидру всё устраивало. А вот гибель Березовского - дурацкая и нелепая - мало того, что лишила её ценнейшего помощника, так ещё и могла быть истолкована полковником в неверном ключе. То есть как ликвидацию предателя. Что могло его спровоцировать на поспешные оргвыводы...

Внизу промелькнул чёрный силуэт. Что-то большое летело примерно по тому же маршруту, что и Морра. Только гораздо медленнее.

Алла Бедросовна снова взялась за свисток и приказала пилоту снизиться. Ей хотелось посмотреть, что это там такое.

Авиетка заложила крутой вираж. Морру прижало левым боком к оболочке кабины.

Существо, которое увидела вриогидра, не походило ни на что ей известное. Это была какая-то длинная улитка с огромными зелёными крыльями, как у стрекозы. Они молотили воздух, продвигая улитку вперёд. Внизу были тоненькие лапки, с которых что-то свисало.

Морру разобрало любопытство: ей хотелось разглядеть, что несёт странная тварь.

Она не то чтобы забыла о свойствах взгляда своего. Скорее - не придала значения. Она привыкла, что пару минут зрительного контакта выдерживают все. Если, конечно, не смотрят ей в глаза, но кто же в здравом уме будет смотреть ей в глаза?

Однако аннулипалп, нёсший Буратину - а это был он - о том и не догадывался. Ему тоже стало интересно, что это за крылатая хрень носится вокруг него. Он постарался зависнуть на месте и рассмотреть её повнимательнее.

Взоры вриогидры и аннулипалпа встретились. Первый и последний раз.

ЧУДО О ЗАЙЦЕ

Карабас бар Раббас был расслаблен. Приятно расслаблен. После литра белого. Купленного у местных крестьян. Ну то есть как купленного? Землеробы, напуганные ордами электората, стремящегося в Директорию, усиленно делали вид, что закрома их пусты. Но для телепата и психократа все эти жалкие уловки не значили ровным счётом ничего. Так что бочонок недурного муската он приобрёл за два соверена: Карабас решил, что это справедливая цена. И, разумеется, немедленно употребил приобретённое. Не в полном объёме, но в достаточном.

Этот некстатний расслабон и сыграл с раввином скверную шутку.

Учуяв в окрестностях знакомый ментальный фон, он целую минуту не мог поверить, что это и в самом деле Пьеро. А когда допустил такую возможность, то не стал парализовывать подозрительное существо, а принялся копаться в его мозгах.

Зато Пьеро прикосновение разума Карабаса почувствовал и узнал сразу.

Он мог испугаться. Прийти в ужас. В отчаяние. Возроптать на Бога и/или на Дочку-Матерь. Наконец, смириться. Покориться неизбежному.

Но в бедовой голове маленького шахида что-то переключилось не туда. И душу его заполнила дикая бессмысленная надежда.

Однажды он уже убегал от Карабаса. И был спасён чудом - безумным прыжком из окна и вовремя подвернувшимся зайцем. И сейчас Пьеро внезапно поверил: чудо снова случится. Появится заяц и Пьеро опять убежит. Убежит, убежит, убежит - и достигнет Мальвины, Мальвины.

Ну конечно, это было безумие, глупость, дурь, херня. Ну вот чисто рационально. У Пьеро не было ни единого шанса.

Маленький шахид совершенно не удивился, когда увидел перед собой огромную морду зайца. Тот, весь прихуевший, пялился на Пьеро, как на новые ворота.

Если бы Пьеро немного пораскинул мозгами, то понял бы - это, вероятно, заяц того самого грибовика, чей труп он недавно обобрал. Которого каким-то чудом занесло вотпрямща вотпрямсюды. И неизвестно ещё, позволит ли заяц на себя залезть.

Но маленький шахид обо всём этом думать не стал. Он вскочил, схватил сумку с головой обломинго и наркотиками, прыгнул, вдел ногу в стремя, на зайце воссел, схватился за уши.

И вот тут-то, в эту самую секунду его тело парализовала воля Карабаса. Который, наконец, убедился, что это и в самом деле Пьеро.

Заяц дрожал мелкой дрожью, перетаптываясь на месте. Он был готов бежать куда угодно. Малейшего движения хватило бы... но Пьеро не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Он ничего не мог. Его можно было брать голыми руками.

Ну! Ну же! Ну хоть что-нибудь! Хотя бы какая-нибудь кусачая муха, чтобы ужалить скакуна! Но мухи не было. Не было и осы, пчелы, шершня. Зима, зима, тёплая итальянская - но всё-таки зима, губительная для диких насекомых!

А потом и заяц замер. Видимо, Карабас и его обездвижил. На всякий случай.

3.14 СЕК

Тотчас же очухался. И даже успел обрадоваться, что живой.

В следующую секунду на него свалился аннулипалп.

ПОЛНОЙ ГРУДЬЮ

Слонопотам двигался по дороге не спеша, но уверенно. Восседающий на нём Карабас бар Раббас слегка направлял его путь мысленными импульсами.

Раввин не торопился. Застигнутый и пойманный Пьеро был стреножен, обездвижен. Его маленькая позорная душонка ещё на что-то надеялась, ещё как-то дёргалась. Но тщетно - ментальный капкан, в который она угодила, был несокрушим.

Карабас ощущал сознание Пьеро как маленькую розоватую хуету, похожую на залупу небольшого зверька. Рядом с ним мерцала фиолетовым чья-то совсем уж ничтожная душонка - видимо, какого-то ездового животного. На всякий случай раввин обездвижил это существо тоже. Поблизости колебалось и помигивало ещё одно светлое пятнышко, судя по оттенку ауры - собака, не очень-то умная. Её Карабас тоже прижал, тоже на всякий случай.

Нет, раввин не чувствовал ни злости, ни торжества. Ни даже особенного интереса. Почему Пьеро предал и сбежал от него, он знал и так. Его интересовало, как у него это получилось - ну, почти получилось. Но и это он сейчас узнает, как только подберётся поближе, чтобы чётко видеть мысли маленького шахида.

Он вдохнул свежий зимний воздух полной грудью...

НИЖЕ ПОЯСА

Буратина снова пришёл в себя. Попытался пошевелиться. После нескольких неудачных потуг он понял, что с ним что-то не так.

Ну то есть выше пояса всё было норм. А вот ног он не чувствовал. Совсем.

АПЧХИ!

Итак, Карабас вдохнул полной грудью свежий зимний воздух - и почувствовал, что в носу засвербело.

Как всегда в таких случаях, он задержал дыхание. Обычно это помогало, свербёж отступал. Но не в этот раз.

'Скобейда' - только и подумал бар Раббас. Какая-то ничтожная пылинка, которую и в микроскоп-то не углядишь, грозила приступом чиха.

Раввин зажал одну ноздрю и попытался высморкаться. Не получилось. Залез пальцем в нос. Стало совсем плохо.

Наконец, в груди бухнуло, и Карабас оглушительно чихнул. Слонопотам недоумённо поднял уши.

- А-а-аааап... - взвыл Карабас бар Раббас, закатывая глаза, - аап-чхи!.. ааап... чхи!! Ааааааааап... п - п - ппп... ЧХИ!

Слонопотам поднял хобот и недовольно вострубил. Звук чихания бил ему по ушам, и зверь демонстрировал неудовольствие.

- ЧХИ! ЧХИ! ЧХИ! Дочь твою Мать во все дыры! - тут в голове Карабаса включился еврейский чип и строго вопросил, уж не уверовал ли раввин в Дочку-Матерь, тем самым предавшись идолопоклонству.

- Скобейда! Да пошло оно всё! ЧХИ! ЧХИ! - Карабаса никак не отпускало.

- Вууу! - взвыли верные собаки. Они понимали, что шефу плохо, и выражали моральную солидарность.

Наконец, чихание замедлилось, а там и прекратилось.

Раввин потряс головой, продышался, улыбнулся - после чихания на него всегда накатывал приступ благодушия - и вдруг понял, что не чувствует разума Пьеро.

Проклятый чих сбило ментальную концентрацию. Он упустил маленького шахида. И двух других тоже.

НИКАКОГО ЭФФЕКТА

Буратина с трудом подтянул ногу поближе ко рту и, извернувшись, укусил себя за щиколотку.

Щиколотка оказалась невкусной. И всё. Даже боли не было.

ПОГОНЯ, ПОГОНЯ, ПОГОНЯ, ПОГОНЯ!

Когда Карабас понял, что Пьеро бежал, то, конечно, разозлился. Но не растерялся, о нет. Скорее даже наоборот - собрался, сосредоточился.

Сначала он нашёл место, где были застигнуты Пьеро и заяц. Раввин оставил полицейских собак всё там обнюхать и запомнить запахи. И встать на след, как только они его возьмут. А сам пошёл осматриваться: он помнил, что ощущал присутствие кого-то третьего.

Третий обнаружился поблизости. Это был бульдог, он лежал под деревом и зализывал порезанную лапу. Во время бегства он напоролся на что-то острое, лежавшее в земле неведомо с каких времён.

Карабас влез ему в голову и обнаружил воспоминания о Пьеро. Тогда он парализовал его, взвалил на плечо - испуганный пёс только постанывал - и понёс к слонопотаму. Он был намерен вытрясти из глупой собаки всё, что ей известно.

Тем временем его верные псы, наконец, взяли след. И погнали.

ТУДА И ОБРАТНО

Напрасно Пьеро орал, дёргал его за уши и лупил пятками по рёбрам. Перепуганный, прихуевший - а пожалуй что и перехуевший - зверь нёсся куда-то, не разбирая дороги.

Маленький шахид паниковал, заяц это чувствовал и прибавлял скорости.

В конце концов он добежал до какого-то покоса, где стояли неубранные стога прелого сена. У маленького шахида промелькнула мысль направить зайца прямо в стог. Но не успел даже попробовать - заяц наприподдал, обогнул покос по широкой дуге, и понёсся в каком-то абсолютно непонятном направлении. То есть - Дочь знает куда.

Тем временем Пьеро немного успокоился и начал соображать. В частности, он сообразил, что заяц не сможет вечно носиться как угорелый - он скоро выдохнется, а потом и встанет. Или, скорее, ляжет. Тут-то Пьеро с него и слезет. И спрячется где-нибудь на местности. Потому что Карабас на слонопотаме...

Эту мысль он не додумал: прямо перед носом выскочили два карабасовых бульдога и бросились на него.

Несчастный заяц дико заверещал и, сделав немыслимую петлю, повернул обратно.

БУРАТИНА В БЕЗНАДЁЖНОМ ПОЛОЖЕНИИ

Да уж! К Буратине пиздец даже не приближался. Он был с ним. Он сжимал его в своих объятиях - долгих, целомудренных и отвратительных.

Нет, со стороны-то всё выглядело более-менее ничего. Деревяшкин лежал в мягком и тёплом сене. Внизу, под ним, лежали скорбные останки аннулипалпа.

Колыбелька, в которой летел Буратина, развалилась на части, листы подтирочного гриба оторвало ветром при падении. Пострадали также и штаны. Однако курточка была с ним, ничего ценного не пропало. Даже пиявки остались при нём - и, похоже, с ними всё было нормально. Во всяком случае, когда бамбук заглянул в мешочек, они шевелились.

Всё это, однако, не отменяло главного и страшного факта: ноги отнялись. Своих нижних конечностей Буратина не ощущал. Задница, правда, сохранила чувствительность. Но это не утешало. Икрочки, коленочки, ляшечки! Вот что было нужно Буратиночке, чтобы добраться до папы Карло! Но всё это сложное хозяйство не включалось, не работало. Что-то сломалось внутри. Что именно - Дочь его знает. Но - сломалось.

Оставался, правда, шанс, что ножки как-нибудь сами оживут, отмокнут. Но с каждым часом, проведённым в стогу, надежда на такой исход ослабевала.

Буратина честно пытался найти выход из положения. Для начала - поставил себе пиявку. Отчего почувствовал себя существенно лучше, и умственно, и физически. Однако ноги не ожили. Зато поумневшая голова произвела на свет несколько грустных мыслей. Например, ту, что у него перелом позвоночника, а это домашними средствами не лечится. Впрочем, лечить его в любом случае никто не будет. Первое же разумное существо, которое Буратину найдёт, его ограбит. И забьёт для верности. Если же первым успеет существо неразумное, оно его просто съест. Первый вариант был обиднее, второй болезненнее. Разве что сюда каким-то чудом забредёт потерявшийся потаскунчик, глупый и послушный, на которого Буратина сможет залезть. И потом ещё удержаться. Так можно было бы добраться до жилья... а так его ждало всё то же самое: ограбление и убой.

С другой стороны, вылезать из стога не хотелось. Здесь было хотя бы тепло и мягко, а сено прикрывало от посторонних взглядов. Плохо было то, что доширак был голоден. Можно было бы попробовать аннулипалпа. Съедобным он не выглядел, но вдруг? Однако Буратине не настолько хотелось есть, чтобы вылезать из уютного стога и ползти на руках. Тухлятиной от тела тоже вроде бы не тащило, так что бамбук решил временно отложить эту тему. А пока полежать и подождать - может быть, ноги всё-таки оживут?

Момент располагал к тому, чтобы воспользоваться 'моментом'. Просто лежать - скучно, почему бы не провести это время с удовольствием? Если же этот стог - конечная остановка на его жизненном пути, отчего бы не надеть на голову пакет с клеем и не продышаться как следует? И прежде чем его убьют, съедят, или он сам тихо скукожится от голода и холода - увидеть, наконец, флаги небесного града и утонуть в тех наслаждениях, которые они сулили?

Соблазн томил. Деревяшкин уже раз десять вытаскивал из кармана тюбик. Останавливало его желание пожить ещё немного, а также отсутствие пакета. Он всерьёз думал, не попробовать ли соорудить что-нибудь из рукавов курточки, проклеив их всё тем же 'моментом'. Может быть, дошло бы и до дела - но тут кончилось действие пиявки. Начался отходняк. Буратина минуты три хихикал, пощипывая себя за жопу, после чего задремал.

Разбудил его тяжёлый топот и крики. Голос был знакомый. Орал Пьеро.

ГИБЕЛЬНЫЙ ВОСТОРГ, НЕБЫТИЕ, СЕНО

Заяц никак не мог оторваться от бульдогов. Напрасно он петлял, вертелся, прыгал через бурелом. Бульдоги не отставали. Они хрипели, фыркали, истекали слюнями, задыхались, пучили глаза. Но продолжали бежать, дробно топоча лапами. Их заклинило. Они уже не чувствовали ни одышки, ни усталости - они хотели одного: настичь и вцепиться.

Байк, напротив, ощутимо сдавал. Он ещё бежал, да - но уже не летел. Расстояние между ним и преследователями сокращалось. Медленно, но верно. Поимка беглеца была вопросом времени.

'Живым даваться нельзя' - решил Пьеро. Чуть задумался - насколько это возможно на полном скаку. И понял, что намерение его верно, но неисполнимо.

Да, Пьеро, шахид по основе, был к смерти готов. Даже к мучительной. Но по той же самой причине он был чрезвычайно живуч. Кроме того, сейчас у него не было с собой даже тупой железяки, чтобы заколоться или вскрыть вену. Можно было броситься с зайца на землю в надежде сломать шею. Однако Пиэрию уже случалось падать на скоростях и выживать после этого. Он был слишком хорошо тренирован, увы. Разве что закинуться айсом? Под айсом и умирать будет проще...

Маленький шахид, трясясь в стременах, достал пузырёк с шариками и зубами открыл пробку.

В этот самый момент заяц скакнул влево. Пьеро удержался в седле, но весь айс вылетел из пузырька нахуй.

- Ааааааааа! Мать твою Дочь! - закричал поэт, запрокидывая лицо к равнодушным небесам, что трижды поглумились над ним, а теперь не дали даже лёгкой смерти.

И в этот миг в голове его что-то произошло. Как будто провернулся в замке́ ржавый ключ, невесть с каких времён в нём торчавший.

Его охватил какой-то гибельный восторг. Он знал, что пропадает, что живёт последние секунды - и хрен бы с ним! И со всем этим миром тоже!

Одновременно с этим Пьеро ощутил нечто странное в подвздошной области, какое-то непонятное раздражение. Будто селезёнка сжалась и засвербела.

Заяц опять повернул. Показались стога прелого сена - их Пьеро уже видел.

Бульдоги сделали рывок. От зайца их теперь отделяла буквально пара метров.

Обезумевший скакун тоже наподдал. Один из стогов стремительно вырос, закрыл полнеба.

В этот момент свербёж в селезёнке стал нестерпимым, а потом ударило.

Страшная судорога сотрясла Пьеро - как раз во время заячьего прыжка.

Он птичкой вылетел из седла и тут же провалился куда-то. То ли в небытие, то ли в сено.

ANNEX. 600 ВОЛЬТ

Шахиды были созданы для избирательного уничтожения личного состава и техники противника. Это высокоточное оружие, в некоторых отношениях гораздо более эффективное, чем долбоботы и вундервафли. Шахид мог пройти сотни километров и преодолеть множество препятствий, чтобы уничтожить какой-то важный объект - склад военной техники, толкового вражеского генерала, уникальное оружие или что-то ещё. Обычно ценой собственной жизни и пары килограмм взрывчатки. То есть - очень дёшево.

Тело шахида спроектировано в расчёте на размещение в нём контейнеров со взрывчатыми или отравляющими веществами. Для этой цели в нём есть полости, в основном в нижней части. Заполнение полостей взрывчаткой и заживление проходит быстро и не оставляет следов на теле. Используемые вещества и/или поражающие элементы практически не обнаружимы без вскрытия.

Проблему представляет детонация: любые механические и электрические устройства внутри тела могли быть обнаружены при просвечивании рентгеном или в микроволнах. Поэтому в базовую конструкцию шахида вмонтированы биологические детонаторы, конструкция которых восходит к органам электрического угря^{^[8]}. Они состоят из последовательно соединённых электрических пластинок и иннервированы ветвями блуждающего, лицевого и языкоглоточного нервов, соединённых с электроотрицательной стороной электрических пластинок. Разряд желёз сбрасывается в полости и подрывает находящуюся в них взрывчатку. Самопроизвольное срабатывание невозможно: железы работают на зарядку только в том случае, если шахид решил активизировать систему. То есть - принял решение умереть, причём немедленно.

После Хомокоста древняя взрывчатка стала недоступной, а примитивные взрывчатые смеси наподобие дымного пороха от электрического разряда не детонировали. Так что эта особенность шахидов перестала быть востребованной.

Разумеется, Пьеро знал об особенностях строения своего тела, но не придавал этому значения, Для него всё это было too old.

Однако в критический момент у него включилась программа активации детонаторов.

Шестисотвольтный разряд не убил Пьеро. Но он его оглушил.

У БУРАТИНЫ ПОЯВЛЯЕТСЯ НАДЕЖДА

Удар головой под рёбра может привести к разным последствиям. Всё зависит от того, чья голова и какие рёбра. Ежели, скажем, вы злопипундрий и вам под рёбра влетит бэтмен, вы этого даже не заметите. А если вы - сама нежность, а вам на пузико укладывает башку слоник, - пусть небольшой! - то вам и досвидос прийти может. Если же вы со своим антагонистом примерно одной весовой категории, берегите свои потроха, да и рёбрышки. Они очень ломкие.

Пьеро летел с немалой скоростью. Его остановило тело Буратины. К счастью, бамбук был довольно прочным. К тому же между головой Пьеро и рёбрами деревяшкина находился толстый, толстый слой сена. Сыгравший роль амортизатора. Так что Буратина, можно сказать, отделался лёгким испугом.

Бултыхаясь в сене, как неопытный пловец, он сумел подобраться к Пьеро достаточно близко. И, естественно, узнал: уж больно яркими были события с его участием.

Маленький шахид выглядел неважно. Настолько неважно, что Буратине вспомнилось - 'пациент скорее мёртв, чем жив'. Он даже подумал, не откусить ли ему что-нибудь мясистое, но решил с этим повременить до выяснения обстоятельств. А вот обшмонать его он не побрезговал. Нашёл горсть золотых монет и голову какой-то старой птицы с зубчатым клювом. Изрядно пованивающую, но не червивую. В карманах - чьи-то обглоданные косточки. В правой руке Пьеро был зажат пустой пузырёк. И наконец, по ходу обыска Буратина нашёл у Пьеро признаки жизни. Маленький шахид дышал. Слабенько, но всё-таки.

Неизвестно, как поступил бы бамбук, будь он в норме. Вероятнее всего, сдристнул бы с деньжатами. Но сдристнуть он никуда не мог - деревянные ноженьки его не ходили. А вот Пьеро... В голове бамбука зашевелилась какая-то мысль. Буратина аж зажмурился и заткнул себе уши пальцами, чтобы она куда-нибудь не утекла. Не помогло: шевелящееся нечто на дне памяти выскальзывало и не давалось. Вот кабы тортиллью пиявочку сюда...

Бамбук зашарил по своему телу, извлёк мешочек с пиявками. Те были вялые, но ещё живые. Двух Буратина поставил себе на сгибы локтей, а третью прицепил Пьеро прямо на нос.

Пиявочки подействовали. Пьеро - бледный как смерть, как воск, как зубной порошок, - замотал головой, попытался сесть и тут же провалился в сено. С трудов выпроставшись из трухи (и потеряв пиявку), он протёр глаза и простонал:

- Здоровья и добра, - вежливо сказал Буратина.

Маленький шахид с трудом перевёл взгляд на бамбука. В его глазах медленно проплыло недоумение, потом сомнение, и наконец - узнавание.

- Ты того... этот самый... ну как тебя? - пробормотал он.

Буратина в этот момент напряжённо думал. Это было непросто, но он очень старался.

Пьеро может ходить и имеет при себе деньги. Этого достаточно, чтобы добраться до Директории. Если Пьеро направляется именно туда, всё, что нужно - убедить взять Буратину с собой. Тут годятся любые способы - давить на жалость, обещать златые горы по прибытию, предлагать рот и жопу, всё что угодно. Лишь бы добраться, а там хоть на зубах доползти до ИТИ. Папа Карло, наверное, его убьёт. Но не до смерти же! А потом засунет в автоклав и ножки снова будут ходячие. Хотя может и до смерти - то есть отправить его в биореактор. Тут уж придётся пресмыкаться по полной. Но других шансов выжить всё равно нет.

Хуже, если Пьеро в Директорию не надо. Но и в этом случае нужно ему навязаться. Добраться до любого места, где кто-то живёт, а дальше действовать по обстановке. Вдруг удастся кого-нибудь уломать на поездку в Директорию. Дальше см. п.1.

За что бы зацепиться? Пьеро - педик... сидит на айсе... вроде бы телепат и что-то ещё... всё время страдает по какой-то Мальвине...

Тут Пиэрий Эагрид широко открыл глаза и воскликнул:

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

О каких же стихах думал Пьеро? О многих. Во-первых, он заново переживал в себе поэзию Багрицкого и Кантемира, что брало у него немало душевных сил. Во-вторых, сочинял свои. Сочинил он их целых четырнадцать и подумывал о сборнике. Разумеется, рукописном и в единственном экземпляре - публиковать творения Пьеро охотников обычно не находилось. Да и со слушателями у него были ба-альшие проблемы.

PS. Всё-таки опубликуем одно из стихотворений, поскольку оно имеет некоторое отношение к нашему повествованию.

тот не может, тот не может, тот не может ничего!

тот не может, тот не может, тот не может одного!

PPS. Как видите, Бобикс и вправду сдох (откуда знал Пьеро? не иначе, как Дар проявился). Насчёт Жучки мы не в курсе - но надеемся, что она обрела своё женское счастье. Что же касается педали - а давайте не будем её касаться, а?

То, что чудесами распоряжаются до первого июля - об этом ещё Каверин писал в повести о Великом Завистнике. Это связано с особенностями административно-командного поля Земли, которое плохо поддаётся управлению во второй четверти отчётно-администратического года. Можно было бы рассказать об этом подробнее, но скажите - вам это и вправду нужно? А то ведь большинство людей не знают, чем тропический год отличается от драконического. Не знают и живут без этого. И что-то подсказывает автору, что и вам, батенька, не так уж интересны все эти подробности.

Об объятьях Пиздеца, долгих и всё такое в мировой литературе написано достаточно, но данный конкретный пассаж заимствован из 'Песен Мальдорора'. Правда, там главгерой тискался с акулой. Но, во-первых, акула - тоже образ Пиздеца, а во-вторых, объятия его и впрямь продолжительны (или кажутся таковыми), малоэстетичны и совершенно не возбуждают. Не верите? Подождите, и у вас будет повод в этом убедиться.

Голова обломинго из-за остатков понижающего поля и в самом деле не гнила - а только медленно высыхала. Это и позволяло таскать её с собой, не прибегая ко всяким искусственным мерам, то есть к использованию артефактов Зоны 'Е412', 'Е211', 'Е250' и 'формалин'.

И наконец: почему Буратина так и не понял, что хорошо знакомая ему Мальвина и предмет страданий Пьеро - одно и то же лицо?

Все умные существа похожи друг на друга. Каждый дурак глуп по-своему.

Причина в том, что ум всегда одинаков и равен самому себе. Глупость же есть недостаток ума, а недостатков у любого предмета или явления может быть множество.

Буратина страдал несколькими умственными изъянами, но главным, коренным дефектом его была слабость ассоциативки. Это приводило к неспособности связать одно с другим. Что, в свою очередь, не позволяло строить длинные мыслительные цепочки. А иногда и короткие.

Несмотря на близкое знакомство с Мальвиной и длительные размышления о ней бамбуку так и не пришло в голову, что пьеровская возлюбленная и ебанутая садистка могут иметь между собой что-то общее. Ему это и в голову не пришло. Хотя стенания Пьеро о своей пропавшей возлюбленной он слышал. И даже помнил. Просто не сопоставил.

А вот Пьеро дураком не был. Он был мудила, а это нечто принципиально иное. Дурак - это человек, технически не способный думать о чём-то сложном, то есть - маленький куцый умишко. У мудилы может быть ум большой, но неправильно устроенный. Типичный вариант - смешение в голове важного и неважного. Мудила способен проебать серьёзное дело из-за (а то и ради) какой-нибудь мелочи. Или ввязаться в нечто скверное просто по приколу. Но мудак может быть и безвредным (для окружающих). Например, чудик, занимающийся какой-то ненужной - даже ему самому - хренью. Тут, правда, возникает вопрос, точно ли эта хрень такая ненужная, и не мудилы ль те, кто её недооценивает... Впрочем, это тема сложная, неоднозначная. Заметим только, что у Пьеро с ассоциациями всё было прекрасно: в конце концов, он был поэт. И к тому же телепат - с той же поправкой, так как мудак способен неправильно понять даже свои мысли, не говоря уже о чужих. Но сейчас случае он прочёл мысли Буратины правильно.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: а куда и зачем летел аннулипалп? Мы долго колебались, прежде чем решили открыть читателям эту тайну. Но всё-таки отвечаем: по делам.

PS. Некоторые особенно настырные читатели на этом не успокаиваются и спрашивают, а что это были за дела. Отвечаем и на это: дела достаточно важные, чтобы посылать аннулипалпа.

CHECKPOINT- 6. 1 ФЕВРАЛЯ 313 ГОДА

ОПЫТЫ ПОЭТИЧЕСКИЕ И КРИТИЧЕСКИЕ

- Может, всё-таки в картишки перекинемся? - уже ни на что особенно не надеясь, предложил осёл. - Устал я что-то.

Пьеро молча и сильно огрел осла по заднице хворостиной. Тот резко дёрнулся. Вместе с ним дёрнулся привязанный к ослу Буратина.

- Яюшки! - возмутился деревяшкин. - Не дрова везёшь!

Осёл смолчал, хотя подумал, что везёт как раз-таки дрова. Поскольку бамбук был ни на что не годен, разве что на растопку. Да и то - если его хорошенько высушить.

У Буратины было совершенно иное мнение по тому же вопросу. Он знал про себя, что рождён для счастья, как птица для полёта. Но вступать в дискуссии по этому поводу не спешил, понимая всю непрочность своего положения.

- Послушай, - заговорил Пьеро, - а как ты думаешь, Мальвина мне обрадуется?

- А я почём знаю, - совершенно искренне ответил Буратина. Тот же самый ответ на тот же самый вопрос он уже успел озвучить семнадцать раз.

- Ну допустим, - бредущий пешком Пьеро как следует размахнулся хворостиной и сшиб почерневшую головку одуванчика. - А если вдруг она мне не обрадуется?

- А я почём знаю, - буркнул Буратина. На этот вопрос он отвечал аналогичным образом уже двадцать три раза.

- Но если она мне не обрадуется, - продолжал Пьеро, - означает ли это, что я жил напрасно? Право, даже не знаю, куда мне деваться? И тогда мне не лучше ли с жизнью расстаться? О, рифма! Это надо развить...

- Рифма глагольная, - тут же сказал Буратина. Разумеется, он понятия не имел, что такое глагол. Просто он заметил, что Пьеро при чтении стихов (а делал он это часто) время от времени в ужасе вскрикивает 'глагольная рифма!' и после этого замолкает минуты на три. Теперь он решил попробовать заткнуть его самостоятельно.

Пьеро и в самом деле замолчал, засопел. Потом сказал печально:

- Действительно глагольная. Надо же! Дурак деревянный - а услышал!.. В таком случае прочту тебе начало стихотворения, посвящённого морально-нравственной проблематике. Я его как раз обдумываю.

Буратина зашипел сквозь зубы. За эти сутки он успел крепко невзлюбить поэзию. Однако он всецело зависел от Пьеро, так что приходилось терпеть.

- Итак. Стихи. Названия пока не придумал. Мир без пьянства и свинства невозможен ваще! Потому что единство, что в природе вещей, нас ведёт к освиненью и позорной хуйне! А к пути и спасенью - конечно же, не!

Удивительно, но Буратине эти стихи понравились - возможно, потому, что совпадали с его собственными мыслями на эту тему. Он посмотрел на Пьеро заинтересованно. Тот почувствовал внимание аудитории и приободрился.

- Что ж ведёт нас ко благу? - продолжил он пафосно и бурно. - И к чему нам оно? Лучше пенную брагу изводить на говно!

- Врёшь! От браги только ссаки бывают! - возмутился бамбук, знающий эту сторону жизни не понаслышке.

- Скобейда тупая, - раздражённо сказал поэт, - это ж метафора! 'Изводить на говно' - устойчивый фразеологизм, обозначающий недолжное использование чего-то ценного и превращение его в нечто противоположное всякой ценности...

- Тогда 'переводить', а не 'изводить' - резонно возразил Буратина.

Пьеро вдруг замолк, задумался. Молчал он минуты три.

- И в самом деле, - признал он наконец. - Правильно - именно 'переводить', что указывает на превращение. 'Изводить' - это совершенно другое, это скорее 'систематически обижать'. Но 'переводить' не лезет в размер. Под айсом я бы моментально решил эту мелкую проблемку. Но на чистяках оно нереально. Мой талант лишился крыльев.

- Давайте тогда в картишки сыграем! - предложил осёл. - Ну партеечку!

- Хуй те в руль, сруль! - Пьеро поднял было хворостину, но передумал. - Сруль... Мруль... Что-то в этом есть... Допустим, мразь - хуязь, тогда, скажем, объебос... Объебос - стос! - он защёлкал пальцами. - Стос - курьёз... кросс... артроз... навоз... вброс... альбатрос... пёс... а, кстати, пёс! Свежо́! Значит так наверное - что ж ты, ласковый, кроткий, ёбаный стос... размер опять не тот... неёбаный стос... недоёбанный... о! Ненаёбаный! Это новое слово в моём творчестве! Что ж ты, ласковый, кроткий, ненаёбаный стос после пива и водки обоссался как пёс? Хотя ещё лучше было бы - 'недонаёбанный'. Как изысканно! И опять не лезет в строфу, да что же это такое...

- Начало лучше было, - сказал Буратина уверенно. Роль литературного критика ему понравилась.

- Сам слышу, - буркнул поэт. - Будем считать это временным решением, своего рода затычкой в жопе стиха... Сейчас нужно выстроить общий контур... Вот например такое. Никому не давайся, ни за что не возьмись - через хуй не кидайся, а к иному стремись!

- Ну, глагольная, - признал поэт. - А если так: и не вверх и не вниз? Впрочем, нет, хуйня тупая. Разовьём в таком случае тему позорности... Ты, позорный как ящер, пам-парам пам-парам... залупе́ц настоящий... ляпапа́м, ляпапа́м... Где душа твоя злая... я даже не знаю... промежу́хал ты в зря́ху наетую ряху...

- У нас в экспедиции начальник такими словами ругался, - оживился осёл, нехотя переставляющий копыта. - Роджер Веслоу его зовут. Вы с ним случайно не родственники?

- Ой вы ба́шли-кака́шли, без души как без башни, - нёс Пьеро какую-то чепуху. - И, конечно, итожа поганую рожу... рожу растворо́жу, зубы на́ зубы помно́жу... Да что ж это я такое несу... Ах, ебать твою суть! Похоёнки блядь мудь! Это уже какая-то новая искренность пошла... Слышь, Буратина, а что если Мальвина мне действительно не обрадуется?

- Могу на картах погадать, - встрял осёл. И получил-таки хворостиной по заднице. На этот раз - с оттяжечкой.

ВСЁ-ТАКИ ЛУЧШЕ ПОМУЧИТЬСЯ

Осёл сглупил. С ослами это случается. И если бы только с ослами! Вот скажи-ка, любезный мой читатель... то есть батенька... а, ладно, не надо ничего говорить. Всяк сам знает за собой, когда и чего он по жизни прокула́нил.

Хотя в данном конкретном случае имел место чистой воды ослизм, можно даже сказать - алмазной огранки ишачество. Потому что нужно быть полным ишаком, чтобы... но по порядку!

В тот несчастливый день, когда Роджер Веслоу запретил азартные игры, осёл изрядно огорчился. Но нарушать приказ не посмел, И весь день занимался другими делами. Однако к вечеру его взяла тоска.

Ему бы переключить внимание на что-нибудь другое. Например, на пупицу Жанну Грегорьевну, которую в те дни как раз томила овуляция и скука. Не факт, что ему обломилось бы: Жанна как бы более выше себя ставила, чтобы спутаться с каким-то ослом-кашеваром. Да и картёжное заклятье так просто не выключилось бы. Но вдруг? И в любом случае - хоть какое-то отвлечение, ну? Ан нет. Очень захотелось ослу - если не сыграть, то хоть карты в ногах подержать. Аж закопытники чесались.

Так что он решил забиться в какой-нибудь уголок и там тихонечко разложить пасьянс 'Могила Наполеона'. Это ж вроде и не игра вовсе, а так, баловство.

И надо ж было такому случиться, что к ослу в стойло зашёл за каким-то делом мелкий лепёрдыш из отдела документации. Увидел у осла карты - и попросил его научить играть в секу.

Опять же: лучше бы ослу на это не поддаваться. Что стоило ему сказать, что у него пасьянс и все дела? Нет же! Наплевав на все предупреждения, он сел учить лепёрдыша картёжному делу, утешая себя тем, что играет 'на просто так' - и это не считается. Ну а когда лепёрдыш проиграл восемь партий, ослу пришла в голову мысль малость порешать свой половой вопрос. Так что он сказал лепёрдышу, что 'просто так' по картёжному - это жопа. Которую тот, дескать, и продул.

Вообще-то осёл не стал бы настаивать, не в том он был положении. Но лепёрдыш перепугался и убежал.

Тут ослу пришло в голову, что убежал он к безопасникам - ябедничать. И вот они сейчас придут и... Додумывать осёл не стал, а предпочёл удрать. Прихватив с собой карты.

Вопрос, на что осёл надеялся и чем думал, мы разбирать не будем. Если уж честно - не думал он вообще. Но если бы всё-таки включил голову, то, наверное, объяснил свои действия так. На раскопе дела обстояли неважнецки, делать ему там было нечего, в карты играть запретили, кашеварить надоело, надежд на устройство личной жизни не осталось. Сбежав, он мог присоединиться к потоку идущих в Город, но лучше - зайти в какую-нибудь деревеньку, там пристроиться на несложную работу за харчи, играть помаленьку, прикапливая сольдики. А дальше действовать по обстановке. Ну, план как план, не хуже прочих. Если бы он у него и вправду был. Но плана не было. А была самая обычная ослиная дурь, которая его некстати обуяла.

Самое обидное, что бежал он совершенно зря. Лепёрдыш ни к каким безопасникам не пошёл, а пошёл жаловаться на жизнь дружбанам. Там напился и заснул. Что касается осла, его хватились только утром. К тому времени его и след простыл. Эмпат-инсект, горестно пошевелив усиками, сообщил, что осёл сдристнул в северо-западном направлении.

Кролик Роджер тем временем отлёживался у себя в домике, намазанный противоожоговой мазью и замотанный в бинты, как лапландская мумия. Когда ему доложили о происшедшем, он устроил истерику, которую не припоминали и старые сотрудники. Он дичайше выл, орал, колотился, проклинал заковыристыми словами всё сущее, не-сущее и вездессущее, и вообще чудил и куралесил. Однако погоню за беглецом снаряжать почему-то не стал. А закончил словами 'да насрать мне с прикоко́лдышем на этого зера́шпиля прыщеры́кнутого, тщу разбрю́хлую, пущай хиляет хоть до самой сракотани и чтоб его вся зель козелистая там отнюню́кала самым удивительным образом'. Окружащие поняли эти слова так, что Роджер хоть и взбешён, но ловить осла не собирается. Что было довольно странно: кролик по жизни был известен прижимистостью, мстительностью и доёбчивостью.

На самом деле всё было не странно, а очень даже понятно. Отлёживаясь и скучая, кролик решил свой приказ о картах отменить, чтобы вечерами играть с доктором Коллоди в трик-трак. Вот только перед ослом ему было как-то неудобно, неловко. Увы! сквернослов и истерик Роджер так до конца и не поборол свою врождённую интеллигентность. Так что на самом деле он был даже рад, что серожопый удрал. Но показывать этого не хотел. Оттого и устроил всю эту малоприличную сцену.

Ослу всё это было неизвестно. Он бежал всерьёз, думая, что за ним гонятся. Углубился в лесок, плавно переходящий в чащу. Пока он там путал следы, стало совсем темно и холодно. Осёл понял, что заблудился.

Ночь он провёл в маленьком овражке, страдая от погодных условий, голода и страха. Но ему повезло: никто из хищников им не заинтересовался.

Дальнейшие похождения осла малоинтересны. Он сумел дойти до дороги, где его чуть не съели. Потом нажрался похужлой травы, от которой у него заболел живот.

Уже в сумерках он вышел к стожкам сена и обрадовался. Ещё больше он обрадовался, когда увидел какого-то хомосапого, которого он принял за местного пейзанина. Которому можно навешать лапши на уши, увязаться, обогреться, отдохнуть-покушать, а там уже и в картишки...

Хуишки! Хомосапый (да, это был Пьеро) оказался жёстче, чем можно было ожидать. Ослабевший от голода осёл был для начала вздрючен и приведён к покорности. Потом допрошен. И выяснилось, что он прекрасно знает, где расположена старая немецкая база. Поскольку из лагеря археологов она была видна в бинокль, ага-ага.

Тогда хомосапый позволил ему поесть сена, и в том же сене предложил переночевать. А наутро растолкал пригревшегося ослика и заставил его везти на спине своей полупарализованного деревяшкина.

Зачем Пьеро взял Буратину в странствие своё? Ах, неужели непонятно? Ну конечно же, чтобы с ним говорить, говорить, говорить, говорить. О Мальвине, конечно же, о ком же ещё. О Мальвине, Мальвине, Мальвине.

Что касается Буратины: выбирая между гарантированной смертью и возможными мучениями, он решил, что всё-таки лучше помучиться.

КАЧАЛКА ГРЕЗЭРКИ

Мальвина отдыхала. То есть - лежала в гамаке, кушала ирисный кекс и думала о приятных вещах.

На сей раз предметом своих грёз она избрала Карабаса бар Раббаса. Она размышляла о том, как можно наказывать телепата и психократа. Ну, например - как-нибудь оглушить его, чтобы он потерял сознание, а потом издалека напустить на него муравьёв, чтобы те забились ему в рот, в глаза и уши, в зад и в уретру... чтобы они доползли до самых яичек... а когда бы он пришёл в себя, начали бы его там кусать! Насколько было ведомо Мальвине, с мелкими дикими насекомыми Карабас справлялся не умел, особенно если их много. Ах, ах, как они грызли бы яички Карабаса - изнутри! Он визжал бы как свинья! И как жаль, что она не смогла бы присутствовать при экзекуции лично. Хотя несколько шмелей могли бы донести до неё картинку - но туманную, расплывчатую. Зрение шмелей так фрагментарно!

Потом она задумалась, как бы организовать удалённую атаку на Карабаса при помощи насекомых. В радиусе километра Мальвина могла сделать это своими силами - но что, если он дальше? Можно перевозить насекомых на птицах. Но бар Раббас может их заметить и парализовать в воздухе на подлёте. Или не заметит? Всё равно это ненадёжно. Тут надобны существа на своём ходу. Например, те же шмели. Или шершни. Да, шершни, вот кто куслив и беспощаден! К тому же они могут переносить друг друга, тем самым увеличивая дальность полёта.

Мальвина увлеклась этой идеей, начала строить схему. Предположим, думала она, Карабас находится в каком-то месте километров за пятнадцать от базы. Допустим, шершень может лететь по прямой километров пять, с поправками на ветер и прочие факторы. Мальвина, впрочем, посылала шершней и за десять километров, и они возвращались. Но, решила она, заложимся на пять. Итак, двести десять злобных перепончатокрылых летят со скоростью три метра в секунду. Сто девяносто две особи составляют тело роя, остальные исполняют роли разведчиков и резервистов. Из указанных выше ста девяноста двух работают крыльями только сто сорок четыре особи. Они разбиты на тройки, каждая тройка несёт четвёртого шершня, сберегая его силы. Когда тройка пролетит пять километров и окончательно выдохнется, она должна выпустить из лапок свой груз и выпасть в осадок. Далее, сорок восемь шершней разбиваются на аналогичные тройки, выделяя из себя охранение и резерв. Сорок шершней составляют тело роя второй ступени, на этот раз они несут десять особей. Через пять километров, отдав все силы, они должны отпустить этот десяток, который структурируется аналогичным образом в третью ступень, несущую только двух шершней. И, наконец, эти двое, собрав все силы, должны сделать финальный героический рывок: достичь Карабаса-Барабаса и... ну, например, добраться до глаз его. И пронзить их жалами, желательно одновременно. Profit!

К сожалению, все эти умопостроения разбивались об одну проблему. Не сезон был для шершней, не сезон. Последние осы, пчёлы и прочие кусачие твари отдали последний долг Природе в последних числах декабря. Из летающих насекомых остались только снежные капустницы-белянки - существа по-своему милые, но для атаки на Карабаса совершенно непригодные.

Мальвина всё-таки решила попробовать. Мысленно нащупав в окружающем пространстве рой белянок, она попыталась ими овладеть - и создать из них пригрезившуюся ей структуру.

Оказалось, что это не так просто. Она легко управлялась с роями насекомых, когда они все делали что-то одно. А вот система с распределением ролей как-то не давалась. Бабочки на тройки не разбивались, а только глупо суетились и делали крылышками 'бяк-бяк-бяк-бяк'.

ЛИЧНЫЙ РАЗГОВОР, ДОВОЛЬНО СЕРЬЁЗНЫЙ

Бульдог лежал возле дерева, на тряпье. И чувствовал себя неплохо.

Да, его поймали и парализовали. Он испугался. Но хомосапый не сделал ему ничего плохого. Он дал ему косточку с мясом, потом постелил тряпки, чтобы ему было не холодно лежать. Бульдог выспался. Утром снова дали косточку. Теперь пёс размышлял, как бы навязаться этому большому хомосапому в кампанию.

Карабас ему не мешал. Он сидел у дерева на раскладном стуле, курил сигару и сосредоточенно рылся в глубинах собачьих мозгов.

Это он делал уже не в первый раз. После того, как его псы вернулись ни с чем, - зайца они в конце концов загнали, вот только без седока, - Карабас решил взять паузу. Он прекрасно понимал, что Пьеро пешком далеко не уйдёт. Вопрос его поимки - это вопрос технический. Если только он, Карабас, не ошибается в оценке ситуации. Вот об этом-то он и решил поразмыслить

Он всё время возвращался к одной и той же сцене: как пёс увидел обломинго с отрубленной головой. И Пьеро рядом.

- Ты видел, как он убивал обломинго? - наконец, спросил раввин.

Пёс поднял голову и сказал 'нет'. Хотя вопрос был ему непонятен: было очевидно, что страшную птицу убил Пьеро. Никого ведь больше не было. К тому же он сам это сказал.

Раввин с сомнением почесал в бороде. Боевой потенциал маленького шахида он себе представлял. Тот когда-то был хорошим бойцом, но с тех пор сильно сдал. Да и вообще шанс уничтожить обломинго грубой физической силой был крайне мал: в понижающем поле облома все действия нападающего обращались против него же. Так что Пьеро скорее сломал бы себе шею.

Правда, у Пьеро могло включиться эмо-поле. Может быть, он настолько перепугался или впал в такое отчаяние, что птицу-гадость тем самым и прикончил? А голову отрубил уже потом? Но зачем? Чтобы хвастаться? Что-то тут не сходилось. Карабасу эта версия не нравилась.

Осталась лишь одно предположение. Маленькому шахиду кто-то помогает.

Такая версия объясняла вообще всё. Пьеро фартило - невозможно, невероятно фартило. Что можно было объяснить только двумя способами. Или поэту благоволила сама тентура. Или кто-то живой, причём весьма могущественный. В первом случае на всех планах поимки маленького шахида можно было ставить жирный крест. Это бар Раббаса не устраивало, так что он решил посвятить время второй версии. Кто-то помогает беглецу. Причём этот кто-то способен справиться с обломинго.

Таких существ Карабас знал. Двух. Полковника Барсукова и Неуловимого Джо.

Барсуков на роль тайного благодетеля Пьеро подходил больше. На него не действовали никакие паранормальные штучки, а убивать он любил. Непонятно было одно: зачем ему опекать маленького шахида. К тому же раньше Барсуков не проявлял к группе Карабаса никакого интереса. Тем не менее, проверить сто̀ило.

- Ты видел поблизости большого барсука? - спросил раввин бульдога. Тот снова поднял голову и ей энергично повертел: никаких барсуков он не помнил, нет.

Тщательный осмотр глубин зрительной памяти показал - да, бульдог и вправду ничего похожего не видел даже краем глаза. Это, конечно, ещё ни о чём не говорило, но тем не менее.

Сигара погасла. Карабас достал сигарные спички, чиркнул одной. Та вспыхнула - но её тут же задул ветер. Со второй случилось то же самое. Матернувшись, он полез за пазуху за огнивом и трутом.

Тут бульдог тихонечко тявкнул. Что-то его обеспокоило.

В ту же секунду перед Карабасом появилась рука с какой-то серебристой вещицей, из которой торчал вверх куцый хвостик синего пламени.

- Давай скорее, а то у меня уже газ весь вышел, - сказал чей-то голос.

Карабас сначала раскурил сигару, а потом уже повернул голову.

Рядом с ним сидел на рюкзачке хомосапый в красных штанах с тремя белыми полосками и в оранжевой куртке. Пол-лица занимал мощный нос, украшенный тяжёлыми очками в роговой оправе. На голове его была зелёная шляпа с петушиным пером.

- Типа того, - ответил незнакомец. - Ты про меня знаешь. Я - Неуловимый Джо. У меня есть к тебе личный разговор, Шварцкопф. Довольно серьёзный.

- Я тебя слушаю, - механически ответил Карабас, гадая, стоит ли лазить Неуловимому в голову, если потом он всё забудет.

- Насколько я понимаю, - Джо проницательно прищурился, - ты путешествуешь не для того, чтобы развеяться. У тебя есть как минимум две цели. Первая - это встретиться с черепахой Ториллой, которая тебе кое-что обещала.

- Ты сам сказал. Вот посмотри у меня в голове, - предложил Неуловимый.

Карабас заглянул в слой воспоминаний, любезно поднятый Джо в кратковременную память - и действительно увидел там себя. Явно под хмельком, но не пьяного. И - да, они говорили именно об этом.

- Но на самом деле, - Джо достал платочек и вытер лоб, - тебя больше волнует другой вопрос. Тебе хочется добраться до Пьеро с Мальвиной и Артемоном. И их страшно покарать.

- А что, я их должен расцеловать и отпустить с миром? - процедил сквозь зубы раввин. - Может, им ещё и мармеладу и шоколаду купить? И леденцов на палочках?

- Лучше подумай, почему это вдруг у тебя разбежалась вся команда. Только не говори, что ты пересидел на бумажной работе, что ты плохой начальник группы и всё такое. Раньше с тобой такого не случалось.

- Потому что раньше я набирал команду сам! - неожиданно для себя вспылил Карабас.

- А тут тебе команду навязали, причём не дали времени на слаживание, - закончил Неуловимый. - Что вызывает у тебя подсознательный протест и даже бунт. В сущности, это бунт против Короля, как отцовской фигуры... Пожалуйста, не смотри на меня так. Кто-то же должен был это тебе сказать? Но я, собственно, не за этим. Видишь ли какое дело. Мне очень нужен Пьеро. Ненадолго, но вот прямо очень.

А ТЫ НЕ ТОМИСЬ

- Скудный луч холодной мерою, - декламировал Пьеро, - сеет разное говно... Типа в Дочку как бы верую, хоть безрадостно оно...

- А вот и не глагольная! Мудак ты, братец! - победно возгласил маленький шахид. - Как я верю в Дочку быструю, и во всё хуё-моё! В попе чистую дрочистую, как у Матери её! Я свою супоню мыльницу, в супинаторах сижу...

- Может, хватит? - попросил Буратина. Ему не нравилось, что Пьеро несёт какую-то хрень про Дочку-Матерь. Не то чтобы он был сильно верующим, но всё-таки понимал: если много пиздеть, можно и допиздеться.

- А из мыльницы-хуильницы я дитёночка рожу! - продолжил маленький шахид. - Или, может, в ней-то я его рощу? - задумался он. - Тогда рифма 'свищу'. В супинаторах свищу... красиво... Эй, Буратина! А что если Мальвина мне на самом деле обрадуется, а сделает вид, что не обрадовалась? Томит меня этот вопрос!

- А ты не томись, - ляпнул Буратина первое, что пришло в голову.

- Интересная идея, - протянул Пьеро и глубоко задумался.

ПОЕХАЛИ!

Этими простыми словами Неуловимый Джо завершил свой монолог.

Карабас бар Раббас собрался с мыслями. Пока Джо говорил, он залез в его сознание очень глубоко. Там, в глубине, было много интересного. Но Карабас ничем не прельстился - он знал, что всё забудет. Его интересовало одно: правду говорит Неуловимый или нет. Получалось, что правду. Даже очень хороший менталист не выдержал бы столь глубокого сканирования. Непонятно было одно - что со всем этим теперь делать.

- Итак, - сказал Карабас, - в сухом остатке имеем следующее. Тебе почему-то очень нужно, чтобы Пьеро увидел какой-то сон. Который ты сам уже видел. Эти штучки со временем я не понимаю, но допустим. Ради этого ты всё это время помогал Пьеро. Мне это неприятно, но чего уж теперь-то. Теперь ты хочешь, чтобы Пьеро успел попасть к Мальвине и пробыл там какое-то время, чтобы увидеть тот сон. Кстати, как ты определишь, видел он его или нет?

- Гм, и в самом деле, - раввин вспомнил о способностях Джо и помрачнел. - А от меня ты, значит, хочешь, чтобы я оставил Мальвину, Артемона и Пьеро в покое?

- Не навсегда. Буквально на несколько дней - сказал Неуловимый. - Говорю же: мне нужно, чтобы Пьеро увидел этот сон.

- Я же объяснил, - недовольно пробурчал Неуловимый. - Это единственный вариант, при котором нашему Королю не придётся договариваться с Братством. Точнее, с Мультимедиевым.

- Я вижу, ты в этом уверен, - Карабас постарался не повышать голос. - Допустим, ты прав. Теперь объясни, что в этом хорошего. Потому что у тебя в голове это не просматривается.

- Ну конечно. Это область моего задания. В таких случаях Его Величество Тораборский Король накладывает ментальный блок. Тебе он его тоже наложил, кстати. Даже если ты вдруг столкнёшься с телепатом сильнее тебя, он тебя не расколет... Могу сказать одно - я действую в интересах Его Величества.

- Принято, - сказал раввин после продолжительного молчания. - И долго мне ждать?

- Не очень долго, - пообещал Джо. - Потом делай с ними что хочешь. Я тебе в этом даже поспособствую. Только не проси меня лично убивать Мальвину, я всё-таки джентльмен.

- Есть проблема. Ты не можешь сделать так, чтобы я не забыл твою просьбу.

- Могу, - сказал Неуловимый. - Вот этот парень нам поможет, - он показал на мирно посапывающего бульдога. - Как ты думаешь, он живучий?

- На спящих и умирающих лост-эффект не действует, - пояснил Неуловимый. - Если я ему нанесу повреждения, несовместимые с жизнью, он будет меня помнить, пока не умрёт. Правда, агония не способствует красноречию. Но ты же телепат. И если мы ему сначала что-то расскажем, ты всё это у него вынешь из головы. А в голову ты ему заглянешь. Хотя бы из простого человеческого любопытства. За это время я смоюсь. У тебя лост-эффект практически мгновенно наступает, не знаю почему. Роксаночка моя полчаса меня помнила. Другие - минут пять, десять. А ты - секунды три. Помнится, однажды мы с тобой болтали, так я за спину тебе зашёл. Всего-то за спину! И оппаньки! Пришлось снова знакомиться.

- Ты со мной часто болтаешь? - заинтересовался Карабас.

- Бывает, - неопределённо сказал Неуловимый. - Да это неважно. Короче, я скажу собаке всё что нужно, а потом сделаю чик-чик.

- Только главное. Приходил Неуловимый Джо, просил на несколько дней притормозить с Мальвиной и Пьеро. Ему это очень, очень нужно. Этого хватит? Ты поверишь?

- Пожалуй, поверю, - прикинул Карабас. - А что, у тебя это единственный способ коммуникации?

- Ну, с нашим шефом у меня общение более прямое, - ответил Неуловимый. - А так... Сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ невинных загубил... Хотя - не так уж много на самом деле. И все они были плохими. Или, по крайней мере, бесполезными. Ну а теперь, пожалуйста, парализуй этого парня. Чтобы он от меня не бегал и на меня не бросался.

Джо встал с рюкзачка, развязал верёвки и, кряхтя, достал нож в чёрных ножнах. Потянул за рукоятку, обнажил ярко-белое лезвие.

- Это у тебя откуда такое? - поинтересовался Карабас.

- У Артемона позаимствовал, - признался Неуловимый. - Мы с ним как-то коньяк пили, ножик мне понравился. Пудель, кажется, до сих пор думает, что этот нож Мальвина у него спёрла. Хотя Мальвина...

- Давай поскорее, - прервал его Карабас. Он парализовал пса, но мысли его слышал. Мысли у пса были безрадостные.

Неуловимый подошёл, склонился над собакой, ощупал шею.

- Та-ак, - сказал он. - Запомни, дорогой. Приходил Неуловимый Джо, просил на несколько дней оставить в покое Мальвину и Пьеро. Потом обещал помочь в их ликвидации. Ты пошёл навстречу. Ещё раз: приходил Неуловимый Джо. Просил пока не трогать Мальвину и Пьеро. Именем Тораборского Короля. Ты обещал их пока не трогать. Запомнил? Давай ещё разочек. Был Неуловимый Джо. Просил не убивать Мальвину сейчас. Ты согласился. Ну... - Джо вздохнул, нож сверкнул, кровь булькнула, - ...поехали!

КРАСНОЕ, ОРАНЖЕВОЕ, ЗЕЛЁНОЕ

Если вы хотите видеть мир во всём его грозном великолепии - не смотрите на него глазами бабочки. Бабочка хуёва и сама по себе, и глазки у неё хуёвые. Правда, зрение у неё цветное, но вот насчёт очертаний вещей - это пиздец. То, что вы увидите, будет в лучшем случае напоминать поздний импрессионизм. Но скорее живопись Поллока, хрен ему в стык.

Другое дело - рой. У той же Мальвины была способность видеть сразу многими глазами, в результате чего изображения складывались в относительно чёткую картину. Но сейчас в её распоряжении была одна-единственная бабочка. Остальных то ли ветром разметало, то ли чёрт побрал. А вернее всего - голубокудрая отвлеклась, чтобы в очередной раз поругаться с Артемоном, некстати заглянувшим. И утеряла контакт, так что все белянки разлетелись. Насилу она нащупала одну из роя. И теперь пыталась понять, где же именно она очутилась.

После нескольких кругов стало ясно: это где-то близко. Бабочка видела лесистую местность. Возле большого дерева сидели две хомосапые фигуры - одна побольше, вся чёрная, другая поменьше, разноцветная - снизу красная, в середине оранжевая, сверху зелёная. Такое разноцветье привлекало внимание. Мальвина бабочку снизила и пролетела ею между этими двумя.

Одно лицо - в очках, с массивным носом - было голубокудрой незнакомо. А вот второе - узнаваемо до боли, до дрожи.

Ибо это был Карабас бар Раббас. Никакой импрессионизм не мог исказить эти мощные черты.

Ах, если бы у Мальвины было насекомое с жалом! Или хотя бы с мощными челюстями! Но у неё в распоряжении имелась только жалкая, ничтожная бабочка.

ГАДКАЯ БУКАШКА

Карабас с тупым недоумением смотрел на умирающего бульдога. Рот несчастного толчками выбрасывал кровь.

Было ясно - пока Карабас дремал (а он дремал, иначе куда девались последние десять минут?), кто-то убил пса, но вот кто? Ментальный фон вокруг себя Карабас контролировал даже во сне. Но никого не было, никого! Да ещё с такими намерениями! Карабас бы живо очухался. В чём же дело?

Раввин попытался было поискать следы ментальной активности в окружающем пространстве, но потом ему пришла в голову мысль получше - пока не поздно, порыться в голове умирающей собаки. Должен же пёс был запомнить, кто его убил.

Раввин настроился на содержание кратковременной памяти пса. Увидел незнакомую, но чрезвычайно хомосапую физиономию - с массивным носом, в очках и зелёной шляпе. Человек - или существо, ну очень похожее на человека - шевелил губами. Карабас различил в угасающей памяти пса слова 'Приходил неулови...'

И вот тут ему прямо в левый глаз залетела какая-то гадкая букашка.

Раввин почувствовал несильный, но неприятный ебок по роговице. С проклятьем хлопнул ладонью по лицу. Букашку гадкую тем самым раздавив. После чего он ещё минут десять ковырялся в глазу обслюнявленным пальцем, вытаскивая по частям то, что осталось от летучей дряни. Последними покинули орбиту его ока обломки крылышек: вытекли со слезами.

Бульдог же тем временем успешно околел. Ну то есть - вполне успешно, но совершенно напрасно.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Закопытники ослиные. С точки зрения анатомии, все непарнокопытные имеют один палец - средний, все остальные отпали за ненадобностью. Этот средний палец, окружённый роговой оболочкой, и называют копытом. В большинстве лошадиных моделей это так и оставлено: наличие лишних пальцев мешает движению. Однако ослам, от которых никто не ждёт большой скорости, зато иногда требуется работа, обыкновенно придают так называемые закопытники, то есть отдельно отстоящие большие пальцы, начинающийся у края пястных костей передних ног. Закопытник обычно покрыт шерстью и обладает чувствительной подушечкой с голой кожей.

Это делает ослиную ногу подобием клешни или руки в варежке: ей можно брать предметы, в том числе мелкие, и производить простые манипуляции с инструментами. В сложных случаях осёл помогает себе зубами.

Кстати об этом. Одно время в Хемуле с успехом выступал осёл-гитарист, утверждавший, что он, несмотря на примитивное устройство верхних конечностей, сумел научиться играть благодаря усиленным тренировкам. В дальнейшем осла разоблачили: выяснилось, что его гитара была живым полуразумным существом и умела контролировать натяжение струн. Что только подтверждает древнюю истину: не может быть осёл никем иным, кроме барабанщика.

Карабас матернулся - то есть помянул Дочку-Матерь в аспекте Матери. А именно - пробормотал что-то вроде 'Мать же нашу тампаксом через сникерс в будуар' или что-то в этом роде. Нехорошо, конечно, так выражаться. Никогда не говорите ничего подобного, мои дорогие!

Неуловимый Джо протягивает Карабасу не какое-нибудь там чудо древних технологий, а самую обычную хаттифнаттскую зажигалку. Газ для неё - а также для других целей - вырабатывается обычным способом, то есть метановым брожением биомассы. Обычно в качестве таковой используются отходы забойных цехов (кровь, кишки и т.п.), рыбьи внутренности, очистки, гнильё, но чаще всего - навоз, помёт и пр. В Городе газ доступен и стоит недорого, а вот в сельской местности заправить зажигалку - это проблема, да.

Кстати, что за Роксаночку такую вспоминает Неуловимый? Если вы, батенька, вдруг позабыли сладострастную рысь Роксану Жумаеву, посмотрите о ней в Первом Томе, в Главе 29. Кстати, а хотите ли знать, что она поделывает в текущий момент, то есть 13 февраля 313 года, в светлое время суток? Она спит. Тяжёлым нездоровым сном. После короткого, но бурного романа с Чиполлино она пристрастилась к валерьянке. Ай-яй-яй.

Откуда взялся ирисный кекс, который кушала Мальвина? Его принесла ворона, укравшая лакомство прямо со стола барашки Каратжины Доведки из сельца Потные Шаромыжки, которой вздумалось устроить себе ранний завтрак на веранде. По дороге обратно голодная ворона кекс слегка поклевала, за что Мальвина отрезала ей ноги и переломала крылья, а потом поработала над птицей 'Увещевателем', пока та не издохла в корчах.

Снежные капустницы, полные антифриза и способные существовать даже при минусовых температурах, были выведены в ИТИ по заказу одного высокопоставленного жирафа, который принципиально не желал нарушать церемониальный дресс-код в холодное время (как известно, официальное одеяние жирафа включает в себя чёрный фрак и белую бабочку, причём желательно капустницу^{^[9]}). Заказчик содержал насекомых в личной оранжерее, но после его смерти неблагодарные наследники оранжерею снесли, насекомые вылетели на волю и гадостно расплодились.

Мальвина бабочку снизила и пролетела ею между этими двумя. Это точное описание произошедшего. Конечно, можно написать что-то вроде 'Мальвина заставила бабочку снизиться...', но это неправда. Психократ управляет чужим телом как своей конечностью, рукой или ногой. Слабый психократ не может полностью справиться с самостоятельными движениями руки - так у слабосильного 'ноги не ходят' - однако ощущения такие же. Он не 'заставляет чужое тело двигаться', а двигает телом.

Пол Джексон По́ллок (1912 - 1956) - великий американский художник. Рисовал каляки-маляки. Много бухал, почему и умер.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Люди, однако же, допытываются: ну хорошо, почему Поллок умер, мы поняли, а вот отчего? Если правду сказать - бухой сел за руль, погиб в авто.

PS. Иным неймётся узнать, какова всё-таки художественная ценность работ художника. Извольте убедиться: в 2006 году на аукционе 'Сотбис' картина '? 5, 1948' была продана за 140 миллионов долларов. Причём её купил мексиканский финансист. То есть человек, в ценностях разбирающийся.

CHECKPOINT-7. 1-2 ФЕВРАЛЯ 313 ГОДА

ДРУЖЕСКАЯ ПЕРЕПИСКА ПО ДЕЛОВОМУ ВОПРОСУ

Прошу извинить меня за беспокойство, а также ту бесцеремонность, с которой я вторгся в Ваше личное пространство. К сожалению, я не нашёл лучшего способа известить Вас, не посвящая в дело посторонних и не тратя на пересылку сообщения слишком много времени.

30 января сего годя, без моего желания и намерения, я стал временным распорядителем некоторой суммы денег и нескольких ценных предметов. Даритель предлагал эти ценности мне. Когда я отказался, он захотел, чтобы я передал ценности тому, кто сможет использовать их с пользой и во благо (как бы ни понимать эти слова). Ваша кандидатура представилась мне наилучшей и я известил дарителя о своём решении. Возражений не последовало.

Я прошу Вас принять этот дар и связанную с ним ответственность. Я понимаю, что обременяю Вас, но прошу войти в моё положение.

Речь идёт о следующем. Сейчас в моём распоряжении 3.267 соверенов, два небольших бриллианта (3,8 карата, огранка 'Ашер' и 1,66 карата, огранка 'Радиант') и артефакт 'могендовид' (насколько мне известно, довольно редкий). Мои эксперты оценили текущую стоимость этого имущества (с учётом падения цен на драгоценности) в 54.500 соверенов (если продавать немедленно, по цене, средней по рынку).

Если Вы соблаговолите принять это, я буду действовать согласно Вашим распоряжениям. Например, я могу отправить ценности (все или некоторые) Вам лично, или сохранить их у себя для Вас, или реализовать по рыночной цене и положить средства в надёжный банк, с возможностью распоряжаться ими удалённо. Лично я считаю это наилучшим решением. Сам я предпочитаю работать с Эквестрийским банком. Несмотря на известную старомодностью этого учреждения, у него хорошая корсеть, а выписанные его отделениями чеки принимают даже в Московии и у шерстяных.

С наилучшими пожеланиями и в ожидании ответа

Привет, старина. Я записываю это сообщение на 'аусвайс', пока намываю руки. Извини, не могу поговорить. У меня два тяжёлых пациента, причём один вырвал у другого половину кишечника. Тут пиявками не обойдёшься, нужна старая добрая хирургия.

Коротко по нашему вопросу. Деньги мне сейчас нужны просто пиздец как. Ты очень кстати! Продай всё по текущей цене, положи в поняший банк, открой там счёт на меня, все реквизиты загрузи мне прямо в голову. Твой Дуремар.

Я сделал всё, что Вы велели. Ценности проданы. Они оказались несколько дороже, чем мы сочли изначально, так что общая сумма составляет 58.200 соверенов. Эти деньги я разместил на счёте:

Региональное отделение Эквестриум-банка "Эквестирум-Директ"

Я предоставил банку образец Вашей ауры, для чего мне пришлось расстаться с Вашим давним подарком - серебряным крестиком. Зато теперь Вы можете выписывать именные чеки.

Я не смею давать Вам какие-либо советы по поводу использования этих средств, поскольку земная этика рассматривает непрошенный совет как манипуляцию и попытку давления. Однако, по моему скромному мнению, в настоящий момент очень важной становится мобильность. Назревают некие события, и возможность быстро перемещаться в пространстве может стать чрезвычайно важной.

Оператор передачи: Дуремар Олегович Айболит

Привет, старина. Хотел с тобой поговорить, но тебя нет на месте. Зато у тебя тут сидит какой-то ракоскорпион. По роже вижу, что секретарь. Пусть запомнит.

В общем, Азор, я тебя услышал насчёт мобильности. Пожалуй, предприму кое-какие меры. Заодно помогу одному человеку. Он мне не то чтобы друг-друг, но мы вроде как не чужие. Вот у него проблема с перемещением стоит остро. А я ему не помог. Ну вот теперь, пожалуй, займусь этим. Заодно и свои вопросы порешаю.

Ас-саляму алэйк, Мага, а также добра и здоровья. Помнишь наши разговоры насчёт летающей тарелки? Так вот, я согласен на 3000. Могу перевести деньги на твой счёт в Эквестриуме (я знаю, у тебя он есть). Болотный Доктор.

Мага соизволил выслушат Айбалыт. Мага гаварыт: болшэ нэт таких цэн 3000. Мага гаварыт: 7000, вот его цэна. И он нэ уступит нэ адной манэтки, он клянётца в этом Тарзаном. За то, что ты прэдлагаишь ему нэ золато, а какой-та щёт в банка, он вазьмёт с тэбя ещё 500 манэт. И ещё 500 манэт за то щто Айбалыт мунафик и и нэ испалняэт закон Тарзана. Так гаварыт Мага.

Значит, мы не сошлись. Извини за беспокойство. Dr.А.

Мага гаварыт: ты просил бэз уважэния. Если будёш гаварить с Магой с уважэнием, Мага услышыт лучшэ. Так гаварыт Мага.

Дабра и здаровья тэбэ. Навэрное бэтмэн нэ далетэл да тэбя, да? Мага гаварыт: он правэрил банк, эта харощий банк, нэ надо 500 манэт. Так гаварыт Мага.

Пачиму нэ атвечаишь? Абидэлся на мунафик? Мага сказал это так, ради добрый дрюжескый шютка. Мага знаэт, щто Балотный Доктор друг Тарзана. Другу Тарзана Мага очен многое пращает. А сваему другу ещё болше! Так и быт я сдам тэбе тарэлка за 7000 в дэн просто так за дружба. С уважэнием Мага.

Ты пэрэстал вэрить в мой дрюжба и любов? Так нэ гадицца! Толка из любов к тэбе дэлают эксклюзыв на целый тысяча! Тысяча! То есть 6000 за дэн и ты лэтаешь как арёл! Твой вэрный друг Мага.

Пачиму ты малчиш и нэ отвэчаэшь? Я паслал тэбэ уже шэст бэтменов! Шэст! А ты нычегонэ гавариш! Это крайнээ нэуважение! А вед я тэбэ предлажил очэн харошие условия клянусь Тарзаном! Я гатов тэбэ был 5500 в дэн сдэлать! Чэго ты ещё хочишь нэ панимаю! Твой Мага.

Хорошо, попробую последний раз. Мага, ты читать умеешь? У меня есть 3000. Я хочу нанять твою тарелку на пять дней. Это по 600 золотых за день. Это очень дорого для меня, Мага, и не очень нужно, Мага. Но я хочу помочь одному человеку. Ну и решить некоторые свои проблемы.

Так вот, или мои условия, или я поговорю с Тарзаном лично. Он с меня возьмёт несколько дороже, но вот этого всего дерьма я от него не услышу. Мага, я не угрожаю. Я просто сделаю это. Мне это обойдётся в пару 'хакамад', но помешать мне ты не сможешь.

PS. Да, я знаю, что сейчас ты гоняешь тарелку в основном за винишком. Dr.А.

Зачэм такой разговор. Хорошо я понял 3000 в дэн тваи слава. Ну вот и дагаварилис. Мага.

Или мои условия, то есть 3000 за пять дней. Или я буду говорить с Тарзаном лично.

PS. Да, кстати, как там твоя печень себя чувствует? Ты не беспокойся, лечить-то я тебя буду в любом случае. А всё-таки поберёг бы ты её. Dr.А.

500, золотом, только из уважения к тебе. Айболит.

Так бы сразу и гаварил пра уважение и щто золатом! Зачэм была столька слов? Нахнах сам пагыбай а таварища выручай.

Да забиль савсэм забиль. Кто гарантырует щто тарэлку вернёшь к сроку? Прасты за такой вапрос но у нас парядок есть.

Симлах бенцарон дашин элох, Мага. Ты знаешь, кто у меня работодатели. Мага цабрим Айболит ув Ха'брат хуюй. Айболит.

Анг' Мага цабрим Айболит цу'га'Лаха. Хатя зачэм такие разгаворы? Давай встретимся пасидим как следует заодно и дэла всэ рэшым. Магу падлетэт на тарелька завтра куда скажещь. Палетим ка мнэ. Есть харощий вино тэбэ понравица. Все мунафики любят хароший вино! Ха ха щютка! Дружэски Мага.

Оператор передачи: Дуремар Олегович Айболит

Симлах бенцарон дашин элох, Шварцкопф. Видишь меня? А я вот тебя нет. И не слышу толком. Какое-то 'бубубу'. 'Хакамада', похоже, с трещиной. Ну да ладно. Мне от тебя, собственно, нужно только 'да'. Можешь, конечно, сказать и 'нет', но я сильно удивлюсь. Ну и ещё несколько слов, чисто для порядка.

Небось, ты уже забыл обо мне. А я вот про тебя не забыл. Тем более, ты где-то здесь. Извини, домой не приглашаю. Во-первых, у меня правило. Во-вторых, меня ремонт. Да и вообще я не о том.

Помнишь тему с летающей тарелкой? Так вот, буквально через пару дней она у меня будет. Так что мы сможем быстренько прогуляться до озера Гарда и пообщаться с бабушкой Тортиллой. Тебе эта поездка не будет стоить вообще ничего, то есть даром. В качестве ответной любезности - пожалуйста, убеди бабулю и её кодлу, что мне очень нужны регулярные поставки пиявок. Ты умеешь быть убедительным, ну вот поработаешь немножко с местными товарищами. Им это только на пользу пойдёт.

Так каков же будет твой положительный ответ? Приём, приём.

Я так понимаю, вот этот звук - это 'да'? Если я прав, издай его ещё раз.

Ага, понятно. Надеюсь, ты в восторге? В таком случае сиди на месте ровно и жди. И, пожалуйста, выясни, где ты конкретно находишься. Я с тобой свяжусь буквально через пару суток.

Ещё одна просьба. Не надо лазить мне в голову или руки мне выкручивать. Ты однажды это сделал, и мне очень не понравилось. С тех пор я с тобой общаюсь дистанционно. Но я решил тебе дать ещё один шанс. Надеюсь, больше сюрпризов не будет? Пообещай мне это. Дай мне слово. На людском. Приём, приём.

Не слышу. Громче, отчётливей. Нет, мне нужно полностью. Дай слово, что ты не будешь читать мои мысли и управлять моим телом. Ни при каких обстоятельствах. Приём.

Кстати! Как там поживает рыжая кобылка с идеальной задницей?

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

Ментограмма. Способ передачи информации, принятый среди существ, подобных Азору. Нечто вроде текста, транслируемого прямо в сознание. От обычного воспоминания отличается рядом свойств - в частности, ментограмму невозможно забыть (хотя можно сознательно стереть из памяти, если уметь это делать). Обычно ментограммы формулируются на людском, но при желании можно использовать и любой другой язык.

Что такое ХИК 050010019? Банковская система постхомокостного мира устроена существенно проще нашей. Однако и в ней есть свои заморочки. В частности, такая штука, как Хемульский Идентификационный Код. Это уникальный идентификатор банка, используемый в платёжных документах. Присваивается он в Хемуле доверенными лицами. Для хемульских банков иметь ХИК считается милым традиционным обычаем, все остальные его усвоили как-то так. Банки без ХИК существуют (например, в мелких доменах), но особых перспектив не имеют.

ХИК устроен следующим образом. 2 разряда слева - код домена, к которому относится банк. Эквестрии присвоен номер 05, Директории - 01, Тора-Боре - 02, сам Хемуль довольствуется скромным 03. Следующие 4 разряда - код конкретной территориальной единицы, к которой приписан банк, согласно стандарту домена или анклава пребывания банка. Два ноля означают, что данное кредитное учреждение или его структурное подразделение работает вне территории своего домена или анклава. Следующая цифра всегда равна единице согласно установившейся традиции. Наконец, последние четыре цифры - это номер организации, открывшей счёт в старейшем хемульском банке 'Гомер Симпсон и Гриффины', согласно внутреннему справочнику данного банка. Не открыв счёта в этом банке, ХИК получить нельзя.

Вопросы о том, почему всё-таки этот почтенный хемульский обычай получил такое широкое распространение, не благословляются.

Ас-саляму алэйк - буквально 'мир тебе'. Дохомокостные исламские богословы считают, что подобное приветствие нежелательно, а правильным приветствием являются слова 'Салям алейкум' ('мир вам'), так как, даже приветствуя отдельного человека, мы должны поприветствовавть и окружающих его бестелесных существ ('ангелов'). Есть и другие тонкости, особенно связанные с немусульманами, в которые мы не будем вдаваться.

Учение Тарзана в этом отношении не столь изощрённо. Приветствие 'ас-саляму алэйк' означает, что оно обращено только к одному существу - поскольку все остальные его не заслуживают, или же потому, что разговор намечается приватный и не для посторонних ушей.

Мага соизволил выслушат... и всё такое прочее. Мага, как и положено шерстяному, понтуется и надувает щёки. В частности, не приветствует Доктора в ответ - а чтобы иметь на это право по понятиям, как бы делает вид, что пишет не он, а только 'передёт слова Маги' (как будто он является его секретарём). При этом он прекрасно понимает, что разговаривать в таком тоне Болотный Доктор с ним не будет, и придётся уступить. Но он хочет, чтобы это выглядело как снисхождение с его стороны.

Про печень. Мага, конечно, очень хороший и верный Тарзану нахнах, но за воротник закладывает регулярно. Тарзан об этом, конечно же, знает. Но если доктор скажет Тарзану, что у Маги плохо со здоровьем, тот может и всерьёз запретить Маге пить. 'Доктор сказал - ты себя угробишь'. Этого Маге очень не хотелось бы.

О чём говорили Мага и Доктор на людском? Доктор наезжал на тему того, что Мага должен ему помогать во имя Братства. На что Мага резонно замечает, что Братство-то оно Братство, но он может действовать только в пределах своих полномочий, то есть 'по закону Тарзана'. Слово 'Тарзан' он выпускает, а пишет 'Лаха' с большой буквы - так как 'закон Тарзана' шерстяные называют просто 'Закон'.

Кстати, слово 'лах' означает 'язык' или любое средство выражения. Требование с уточнением 'аль'Лах' означает буквально 'говори как положено'.

Откуда Дуремар знал, что Карабас 'где-то здесь'? У Болотного Доктора имеются самые разные и неожиданные источники информации. Что касается самого интереса - без хотя бы приблизительной локализации предполагаемого собеседника невозможно установить с ним связь через артефакты (в данном случае Болотник использует 'хакамаду'). Технические подробности опустим как несущественные.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Почему в последнем диалоге пропали реплики Карабаса, спрашиваете вы, впытчивые мои читатели (и особенно вы, батенька!) Ну, тут такое дело. Я ведь ничего не сочиняю, а все документы копирую из Хроник Акаши, то есть из вселенских архивов астрального света. Так вот, надо ж было такому случиться, что какой-то мелкий ангел засунул именно эти записи не на своё место, а куда-то в отдел древнерусской литературы, аккурат между перепиской Грозного с Курбским и Голубиной Книгой. Я их насилу нашёл. Так вот, мало того, что запись хранилась не на месте, так у неё ещё оторвался самый хвост, как раз с репликами Карабаса! Уж я его искал, искал. Так и не нашёл. Ну что тут поделаешь?

PS. Вместо реплик Карабаса к астральной записи почему-то прицепился кусочек средневекового трактата учёнейшего доктора Дугласа Адамикуса. В трактате разбирался вопрос, сколько ангелов может уместиться на кончике иглы, если игла бесконечно острая, но и ангелы могут становиться сколь угодно малыми. Насколько я сумел разобрать средневековую латынь, учёнейший доктор утверждал, что в нашем мире количество таковых равно 42, не больше и не меньше, и что число это определено самим Богом, чтобы не путаться в сотворённых Им мирах.

CHECKPOINT- 8. 13 ФЕВРАЛЯ 313 ГОДА

ГРОЗДЬЯ ГНЕВА или ПОЛНЫЙ КОНЕЦ ОБЕДА

Курдюмыч занёс копыто над гвоздём. И тут заверещала сирена.

Старый боров и ухом не повёл. Хотя ещё пару недель назад он уже нёсся бы в кормовую, похрюкивая от избытка чувств.

Вместо этого он обвёл взглядом стены цеха. Его любимый плакат - 'Не стой под трансмиссией' - зачем-то убрали. Ещё недавно это ввергло бы Курдюмыча в печаль. Но сейчас он посмотрел на голый бетон равнодушно. С некоторых пор его перестали волновать скучные дела житейские. Он узнал иное, лучшее - и был благодарен Дочке-Матери, что дожил, что успел.

Предвкушая грядущее блаженство, он глубоко вздохнул. Лёгкие наполнились тяжёлым, скверным воздухом. Где-то было нассано, судя по запаху - собакой-охранником. Похоже, мочу не замыли. Раньше такого не бывало. Заводские службы всё убирали мигом. А сейчас что? Развели в цеху хлев... а, впрочем, и Дочь с ним, с цехом, с хлевом, со всем этим вот всем! Сегодня, уже сегодня... уже сегодня! Уже сегодня он узнает, осталась ли прелестная Рыбона верна своему Хулию? Или уйдёт к подлому генералу Аморалесу!

Свинюк хрюкнул от избытка чувств - и всё-таки ударил копытом по гвоздю. Тот вошёл в дерево ровненько, по шляпку.

Снова заверещала сирена. Боров задвинул готовый ящик в приёмный лоток и поплёлся жрать.

В кормовом зале не хватало света. Окна заложили кирпичами, а из шести лампочек уцелели только две - остальные не то разбили, не то украли. Два быка жевали сено, от которого несло прелью. Мелкий зверёк из бухгалтерии, неопределённого фенотипа, поскуливая, пытался оторвать что-то от сухого мосла.

Стояли рядом два пустых корыта. Одно было Димычевым, другое - Михалычевым. Обоих в позапрошлом месяце свезли на бойню. Ну в общем-то и правильно: Димыч был уже полуслепой, а у Михалыча дрожали ноги. А всё-таки жаль. Жаль, что друзья не дожили до эфирного вещания. А вот Курдюмыч дожил, дожил, ай молодца!

Курдюмыч родился на свиноводческой ферме. Владелец её, кабан Курдюмов, отличался скопидомством и любил экономить на мелочах. Поэтому вместо того, чтобы тратиться на племенного самца, он осеменял свинок сам. Тем более, поросятки от него рождались ну прям как огурчики - крепенькие, здоровенькие. Обычно их забивали двухмесячными. Курдюмычу подфартило: хозяин обратил внимание, как малыш ловко играет засохшим катыхом, подкидывая его и ловя на пятачок. Тогда он решил подрастить малыша и сбыть за хорошие деньги в какой-нибудь баскетбольный клуб - а пока тренировать в домашних условиях. К сожалению, Кузя - так звали малыша - был мясной породы и к тому же его успели кастрировать Отчего он быстро набрал вес и стал медлителен. Строгая диета не помогала: Кузя всё равно двигался медленно, теперь уже от голода. Хозяин уже совсем было решил забить не оправдавшего надежды сыночка, но тому опять свезло: в день забоя к Курдюмову заехал за свежатинкой господин Балтрушайтис, владелец мебельной фабрики 'Лилия и серп'. Малыш ему глянулся - и он купил его живым, чтобы приготовить по своему вкусу. По дороге поросёночек помог починить телегу, очень аккуратно вбив пару гвоздиков в рассохлую ось. В результате чего попал не на стол, а к сборочному конвейеру. На котором и проработал следующие сорок лет. И ещё поработает, если Дочь даст здоровьичка.

Старик добрёл до кормушки. Равнодушно посмотрел на серую жижу, в неё налитую. Это были опилки, размешанные в горячем саломасе и слегка присыпанные крапивой. Хотя какая там крапива - так, одно название. Раньше и крапива была зеленее, и жир белее. И опилок сыпали умеренно. Да и сами опилки были свежие, с пилорамы, кисленькие. По праздникам давали жмых. А однажды на День Электората - это было то ли восемь, то ли девять лет назад - Курдюмычу насыпали полное ведро яблок и слив. Вот это было дааа! Правда, потом и просрался знатно. Но это было потом. Да и делов-то - ну просрался и просрался, для здоровья полезно. Зато поел. Ох, поел!

Говорят, раньше была традиция - перед забоем давать медовый апельсин. Сейчас, небось, уже не дают. А ему хотелось бы хоть раз в жизни схрумкать большой медовый апельсин... хотя говорят, что существа его основы в апельсинах ничего не понимают. Ну тогда хотя бы яблочек... А всё-таки - неужели Хулий не спасёт Рыбону от злодея Аморалеса? Ведь понятно же, что́ у этого негодяя на уме!

Механически жомкая беззубыми дёснами опилки, Курдюмыч думал о своей новой жизни.

Новая жизнь началась совсем недавно. По случаю дня рождения хозяин выдал особо отличившимся работникам по десять сольди и отпустил пораньше. Курдюмыч собирался было купить в городе яблок, выпить сидра и завалиться в хлев. Но соблазнился на рекламу нового развлечения - 'эфирного сеанса'. Соблазнился - и не пожалел. Перед ним открылся новый прекрасный мир.

Нет, новости его не впечатлили. К музыке он был равнодушен, к религии тоже. Но он был совершенно потрясён сериалом 'Рыбоня без ауры', на первую серию которого попал. Вторая серия обошлась ему в три сольди. То есть билетик стоил сольдо, но он посмотрел её три раза. За третью серию просили уже четыре сольдо. Жалкие сбережения Курдюмыча, скопленные за много лет честного труда, таяли на глазах, но ему было всё равно. Его волновало лишь одно - спасёт ли Хулий Рыбоню или у мерзавца Аморалеса что-то получится? Уже сегодня вечером он это узнает! Вопрос был только в том, когда именно он это узнает. Ближайший сеанс - минут через десять. Самый последний - около полуночи. Хотелось бы пораньше, конечно. Может быть, упросить проверяльщика, чтобы отпустил через полчасика? Работы всё равно нет, фабрика загибается от отсутствия заказов... Правда, проверяльщик всё равно захочет что-нибудь. Отдать ему пару сольдо? Для старой свиньи это были очень ощутимые деньги. Но терпеть до полуночи - это же невыносимо!

Перед ним стоял не кто иной, как сам владелец фабрики, господин Балтрушайтис - такой весь из себя метр с кепкой, в красной попонке и с тросточкой. Стоял и скалился.

Господин Балтрушайтис был по основе пекинесом. Золотисто-рыжая мордашка его казалась забавной и симпатичной. Но это так только казалось. Господин Балтрушайтис мог быть страшен в гневе. А он и был в гневе, ага-ага.

Сегодня у него выдался неудачный день. С утра пораньше наехали налоговики. Потом был тяжёлый разговор со счетоводом. По всему выходило, что новый завод электрооборудования не успел даже запуститься, как уже оказался на грани краха... Но самым неприятным событием была преждевременная смерть мускусной крысы, которой пекинес собирался полакомиться. Она безвременно скончалась от болевого шока.

Нет, господин Балтрушайтис не был садистом. Он был гурманом. И обожал тот изысканный привкус, который придают мясу долгие мучения существа. Готовил он для себя сам. Как повар-любитель он был неплох. Однако профессионалом в этом деле он так и не стал. И время от времени делал самые банальные ошибки. В данном случае он увлёкся работой с паяльником и переусердствовал. В результате обед был испорчен - крыса должна была попасть на сковородку живой... Короче говоря, пекинес был очень сильно не в духе. И хотел на ком-нибудь сорвать зло. Для чего решил прогуляться по цехам и кого-нибудь наказать. В конце концов, электорат существует для пользы и удовольствия своих хозяев. В том числе и для психологической разгрузки.

Господин Балтрушайтис всегда находил, на кого спустить свою внутреннюю собаку. На этот раз подвернулся Курдюмыч.

- Чё вылупился, скобейда дефолтная? - рыкнул он на Курдюмыча и охуячил его по нюхалке тросточкой.

Старик своё место понимал и никогда не залупался. Он знал, что бывает с теми, кто залупается. Вот и сейчас он покорно вытянул морду, дабы господину Балтрушайтису было сподручнее по ней бить.

Скорее всего, дело ограничилось бы несколькими ударами - господин Балтрушайтис был отходчив. Но после третьего удара тросточка сломалась.

Пекинес рассвирепел. С глухим рычанием он накинулся на старика, намереваясь, вероятно, покусать ему рыло.

Курдюмыч от неожиданности шарахнулся, ударился о кормушку и перевернул её. На брюки господина Балтрушайтиса брызнул саломас.

Пекинес отпрянул. Посмотрел на грязные пятна на брюках. Глаза его налились кровью.

Старый боров увидел перед собой смерть. Близкую, неотвратимую. Сейчас хозяин закричит, прибежит охрана. Она его схватит. Хорошо ещё, если прикончат прямо здесь, а не устроят маналулу.

Если бы всё это случилось в январе, Курдюмыч, наверное, пал бы на колени и замер в ожидании неизбежного. Но теперь всё изменилось. Его жизнь была освещена волшебною мечтою. Он должен был увидеть очередную серию 'Рыбони без ауры'. И узнать, соединились ли сердца прекрасной Рыбони и её Хулия. А там хоть трава не расти.

Ну то есть, конечно, он так не думал. Он вообще не думал. Пылающее сердце Курдюмыча отстранило от командования слабый разум его. И начало командовать само.

Боров вздыбился, встал на задние ноги. Пекинес набрал в лёгкие воздух, чтобы завизжать. Но не успел. На голову господина Балтрушайтиса обрушилось копыто. Точно по темечку. Нога знала, куда бить - чтоб уж наверняка.

Владелец фабрики 'Лилия и Серп' тоненько тявкнул и обмяк.

Самое смешное, что этого никто не заметил. Быки жевали сено, бухгалтерская зверюшка увлечённо грызла мосол. А больше никого и не было.

Курдюмыч переступил через труп и спокойно вышел в коридор. До начала эфирного сеанса оставалось ещё минут десять. Он надеялся, что успеет его досмотреть.

УТРО МОЛОДОГО ПОЛИСМЕНА

Соря́н проснулся от лютого свербежа. Вчера он сбрил гриву, чтобы она росла погуще. Она и росла. Пробивающиеся волосы буравили толстую кожу, вызывая мучительный зуд.

Перекатившись на пол, Соря принялся расчёсывать бритое место о край подстилки. Свербёж от этого только усилился, по хребту пошли спазмы. Комнатёнка закружилась перед глазами. Онагр трубно заревел, мотая башкой.

- Скобейда! Ты там кончаешь, что ли? - заорал из-за стенки лошарик. - Дай поспать нормально!

- Ыппппрррр... - только и выдавил Сорян, содрогаясь всем телом.

Потом немного отпустило. Очень осторожно, чтобы не потревожить натёртое место, онагр поднял голову. Убедился, что всё на месте и особых разрушений нет. Даже пиво, не допитое вечером, так и стояло у изголовья. От него пахло кислым, но Соря всё равно присосался к банке. Нужно было взбодриться. Впереди намечалось скучное, унылое дежурство.

Пиво помогло, стало легче. Сорян встал на задние, вытянул передние, вдохнул и что есть мочи всконя́чил - 'ййййе йе йе йе йе!!!'

- Да блядь же! - снова заорал лошарик. - Ты тихо можешь?

Онагр не удостоил его ответом. Лошарик не входил в его референтную группу. По его мнению, лошарики существовали для того, чтобы над ними прикалываться. Но сейчас было не время для приколов. Сейчас нужно было привести себя в порядок..

Для начала Соря направился в санузел. Выходя из комнаты, он случайно наткнулся взглядом на плакат. Член отреагировал неожиданно сильно, выскочив из своего укрытия, как чёртик из табакерки. Пришлось жмуриться, отворачиваться и ждать, пока глупая залупа не вернётся на место.

Санузел был типично общежитский: конская унитазная дыра, совмещённая с душевой кабинкой. По углам чернела ядовитая плесень. Её было бы больше, но дурак-лошарик плесень подъедал. От чего балдел и отрубался прямо в кабинке. За это он бывал неоднократно унижен и обоссан, но своей скверной привычки не оставлял. Сорян его презирал за это особенно.

Облегчившись, освежившись и попив воды, он вернулся к себе в комнату. Быстро съел брикет комбикорма. Проверил форму - нет ли пятен. Поставил чайник на плиту. Дело, которым он собирался заняться, много времени не требовало - обычно он успевал до того, как чайник вскипит.

Наконец, он устроился перед любимым плакатом, за который недавно отдал шесть соверенов пятнадцать сольдо.

На плакате была эквестрийская поняша. Рыжая, улыбающаяся, с отведённым в сторону хвостом.

УТЕШЕНИЕ МОЛОДОГО ПОЛИСМЕНА

Молодой полис Сорян Мотузный, онагр по основе, тащился от лошадей. Что и неудивительно: ослов часто тянет на лошадок. Правда, настоящие кобылы до братьев меньших нисходят редко, но Соря был парнем бойким, весёлым и не жадным. Так что ему иной раз перепадало.

Хемульскую порнуху с понями он, конечно, видел. И равнодушной его она не оставляла. Но чтобы тяжело запасть на эту тему - нет, такого не было. Мотузный знал жизнь. И понимал, что трахнуть поняшу in real life ему не светит. Хотя бы потому, что в Директории их не было, в Эквестрии из него бы сделали обычный заняшенный электорат, а ехать в Хемуль, просто чтоб поебстись - долго, дорого и беспонтово. Так что всерьёз на эту тему он не думал. Хотя - чего уж греха таить - однажды всё-таки сходил на Пляс Пигаль и снял там маленькую кобылку, загримированную под эквестрийку (то есть покрашенную в голубой цвет и с подведёнными глазами). Кобылка очень старалась, но ничего такого особенного он не почувствовал.

Всё изменилось тридцать первого ноября прошлого года. Когда его сняли с дежурства и отправили в усиление. На первое представление какого-то 'эмпатетического театра имени Антонена Арто'.

Ехал Сорян туда, проклиная всё на свете. С дежурства он собирался свалить к дружбанам и хорошо посидеть за пивасиком. Вместо этого пришлось переться на побережье. С перспективой сидеть в заднем ряду и оттуда, щурясь, смотреть на кривляющиеся фигурки на сцене. Не забывая, конечно, наблюдать за залом, чтобы в случае какого безобразия сразу ринуться и пресечь... И это вместо пива и серьёзных мужских разговоров!

Обратно Мотузный вернулся другим существом. Потрясённым, ошеломлённым, и в каком-то смысле влюблённым.

Он увидел Еву Писториус. И услышал, как она поёт 'Маленькую лошадку'.

Покорила она его сразу, как вышла. Он аж присвистнул - до того она была хороша.

А когда запела - стала ещё прекраснее. И становилась всё лучше и лучше. Под конец всё стало просто волшебно. Он помнил только своё протяжное 'йе-йе' на весь зал - после которого поняша посмотрела на него особенно пристально. Потом - восторг, восторг, ещё восторг, а после - торопливые объятья с какой-то чепрачной тапиршей. Которую он буквально утащил из зала и отчаянно выеб на холодном прибрежном песке. Но даже в светлый миг оргазма в голове его звенело - 'я ммммаленькая лошадка'.

В участке он получил втык за то, что самовольно покинул предписанное место. Хорошо ещё, начальник был в хорошем настроении, а то втыком бы парень не отделался. Но ему было всё равно.

Конечно же, он навёл о Еве справки. И узнал, что поразившая его сердце поняша находится под особым покровительством губернатора Пендельшванца. Сорян был парень простой и понял это так, что губернатор поняшку поёбывает. Со всеми вытекающими отсюда выводами и последствиями.

Тогда Сорян, погрустив немного, пошёл в хемульскую книжкую лавку и там купил плакат с рыжей понькой. Стоил он несуразно дорого, но не дороже денег. С тех пор плакат стал его постоянным утешением. Послужил он ему и в этот день.

Он не знал, что именно сегодня ему предстоит увидеть предмет своего вожделения в натуре. Правда, только со спины.

ОПЕРАЦИЯ НОЖОВОЧНО-ОТРЕЗНАЯ

Отдел технической документации фабрики 'Лилия и Серп' был самым обычным пенальчиком: длинные шкафы вдоль стены, два окошка с видом на сборочный цех, и закуток, в котором ютилась мышь малахольная.

Мышь чувствовала себя несчастной - причём сразу по десяти причинам. Во-первых, она занималась пыльной и скучной работой. Во-вторых, господин Балтрушайтис, платил ей за пыльную и скучную работу ну очень умеренно. Причины с третьей по девятую мы опустим, как не имеющие отношения к делу. В-десятых, над мышью нависала Ева Писториус и орала.

- Это ваще блядь что?! - орала Ева, тыкая копытом в рассыпанные на столе листы документации.

- Это, извините, маршрутная карта, - обиженно пищала библиотекарша, пытаясь тем временем натянуть юбочку на волосатые коленки. - По ГОСТу три один один ноль три - семьдесят два. Первая форма.

- Это не маршрутная карта, а ёбаный ананас! - Ева в ярости застучала ногами по полу. - Правый столбец смотрим, где наименование операции. Тут что написано?

- Четыре два восемь один, - пробормотала мышь. - Код операции, кажется. А что?

- Ваши мастера помнят коды операций? Наизусть? - ехидно осведомилась поняша. -

- А в оригинале больше ничего не было, - вспомнила мышь.

- В оригинале? В хаттифнаттском? - Писториус исходила ядом. - У вас блядь хаттифнатты работают или кто? Они помнят коды? Ты помнишь код? Четыре два восемь один - это что за операция?

Мышь скосила глазки куда-то влево и торопливо промолчала.

- Это ножовочно-отрезная операция, - добила Ева. - Ну и где это сказано?

На этот раз мышь скосила глазки вправо, но никаких звуков по-прежнему не издала.

- А вот эти графы почему пустые? Тут нужно указать что? Что? Что указать нужно? Не слышу ответа!

- Н-не знаю, - у мыши предательски порозовел хвост. - Господин Балтрушайтис говорил, это для рабочих что-то...

- Для хуёчих! Если ты собираешься что-то отпилить ножовкой, тебе что нужно?

- Это ты хорошо придумала, - Ева метнула на библиотекаршу совершенно не няшный взгляд. - Хотя вообще-то нужна сама ножовка и ножовочное полотно, чтобы его заменить в случае критического износа. А пилить ты собираешься, - она уткнулась в карту, - стальной стержень диаметр восемь. Ты его коленочками зажмёшь или как?

- Ну я не знаю, - мышь упорно не понимала, чего от неё хотят. - Попрошу подержать кого-нибудь.

- А господин Балтрушайтис тебе не рассказывал про тиски? - источила Ева очередную порцию яда. - Они бывают простые, поворотные и универсальные. Вообще-то они ещё бывают ручные и механизированные. На пневматике и на гидравлике. Но на вашем заводе уровень механизации как в деревенском сортире. Так что берём самые обычные... неповоротные... класс точности эн, в смысле не указываем, хуеватые у нас тисочки, но других и не нужно... а что ещё нужно? Что ещё? Ну?

- Я не обязана такие вещи знать! Я не токарь какой-нибудь! Я библиотечный работник! - мышь сорвалась и завизжала, показывая мелкие зубки.

- Не токарь какой-нибудь? - издевательски протянула Ева. - Это заметно. Потому что токарный станок тебе зачем? Что ты им будешь делать? Тебе штангель нужен! Самый обычный штангенциркуль, вот в этой графе видишь буковки 'шц'? Потому что ты чем собираешься мерять отрезанную часть? В манюту свою её себе запихаешь?

- Женщина! Ну почему вы так со мной разговариваете? - библиотекарша шмыгнула носом.

- Потому что вы тут все дефы позорные, - ответила поняша. - Мне сказали, что у вас всё плохо, но я не знала, до какой степени. Блядь, ну я попала.

Ева и в самом деле попала. И ещё не знала, насколько.

ДЕВОЧКИ ПОССОРИЛИСЬ

Третьего февраля Лэсси Рерих сказала поняшам, что ночные выходы прекращаются. Еву и Львику это не удивило. И уж точно не огорчило.

Во-первых, они и сами видели, что первая волна набегающих на Город дураков начала спадать. Во-вторых, ЛИС, получив фору по времени, сумел задействовать единственную управляемую структуру в Городе - армию. Которая выставила на всех подходах к Городу продуманную систему блокпостов. Писториус, правда, думала, что всё это организовал не Слуцкис, а Лэсси. Ну и наконец - им самим остоелозило гонять по ночам дурной электорат, а днём отсыпаться.

Правда, дневные их обязанности - то есть фейс-контроль и охрану мероприятий в губернаторском дворце - никто не отменял. Однако тут поняшам подфартило. Во дворце готовились к традиционному приёму пятнадцатого февраля, а до того времени ЛИС погрузился в работу с документами. Так что на какое-то время маленькие лошадки были предоставлены самим себе.

Лэсси всё это тоже понимала. Так что в финале она выдала обеим по мешочку с золотом - не как плату за работу, разумеется, а как презент. И недвусмысленно намекнула, что пора бы им и выпустить пар. Потому что потом такой возможности может и не представиться. В связи со сложной и неоднозначной политико-экономической ситуацией.

Львика намёк восприняла как руководство к действию. И решила устроить праздник себе и любимой. Так что первый же свободный день они провели в губернаторском номере отеля 'Гранд Эксцельсиор Олимпик Плаза'. Номер стоил тысячу сто девяносто девять соверенов в сутки, но он того стоил. Как и то, что в нём происходило. Ева даже решила, что у них что-то вроде второго медового месяца.

Увы, недолго музыка играла. На второй день Львика была уже не такой страстной. А на третий откровенно заскучала. Она полдня просидела в лобби-баре, вечером же улизнула в оперу. И не вернулась. Ева прождала её всю ночь, и эта ночь была настолько же пуста и бессмысленна, насколько прекрасна была первая. Под утро она всё-таки уснула и проспала полдня. А проснувшись, оставила Львике в гостиничной регистратуре письмо, полное горчайших упрёков. После чего съехала вместе с мышами.

На работу она, естественно, тоже не вернулась, а пошла квасить в 'Фаренгейт'. С твёрдым намерением нажраться до зелёных соплей. Разумеется, в гордом одиночестве. А если гордого одиночества не получится - что ж, хорошо, пусть будут танцы на столе и пыль столбом! И чтобы кролики с глазами пьяниц лизали её копыта и кричали 'in Evа veritas'.

Как ни странно, не ни того, ни другого не произошло.

В 'Фаренгейте' было не то чтобы битком набито, но довольно существенно^{^[10]}. Писториус едва нашла свободный столик. А если честно - не нашла, просто някнула какого-то пожилого короеда. И тот любезно уступил ей диванчик. Однако в одиночестве она пробыла недолго. Оказывается, короед был не один: на диванчике том незаметно лежала маленькая коричневая змейка. На которую Ева и плюхнулась всем пузом. Получилось очень неудобно. Так что поняша долго извинялась и даже предложила змейке коктейль за свой счёт. Та не отказалась.

После парочки коктейлей и корытца пивасика женщины разговорилась. Змейку звали Юань Ли, и была она не змеёй, а амфисбеной-двуходкой. Ева про такую основу и не слыхивала. К тому же кожа змейки была покрыта поперечными кольцами, что наводило на неприятную мысль о червях. Видимо, Юань Ли с такой реакцией сталкивалась. Так как сразу же за себя пояснила, что по маме является чем-то вроде безногой ящерицы, а по отцу правоведка. И похвасталась красным дипломом юрфака.

Ева, в свою очередь, рассказала немного о себе. Как только дело дошло до её инженерной специальности, Ли заволновалась - в буквальном смысле - и сказала, что ей ну очень срочно нужен специалист, разбирающийся в производстве электрооборудования.

Писториус сама от себя не ожидала, что соскучилась по простой инженерной работе. Но тут её, что называется, вштырило. Она вцепилась в амфисбену и потребовала подробностей.

Выяснилось, что Юань Ли работает на некоего господина Балтрушайтиса, промышленника. Который вознамерился начать выпуск масляных трансформаторов и другой простой техники, на которую образовался большой спрос. Технологию и оборудование он купил у хаттифнаттов. Выделил помещение. Договорился с поставщиками. И никак не мог начать производство, причём непонятно почему. Мастера просто отказывались работать и что-то там блеяли и мяукали о проблемах с чертежами. Не помогали даже побои.

Ева сказала, что занимается электричеством всю сознательную жизнь. Что трансформатор для неё не сложнее горшка. И что она готова поехать на завод и разобраться с ситуацией. За разумное вознаграждение - в последний момент всё-таки добавила она.

Юань Ли, в свою очередь, задала ей несколько профессиональных вопросов. После чего сказала, что обещает выбить из Балтрушайтиса нормальную оплату за консультацию. И плюс к тому отблагодарит Еву по-своему, по-женски.

Писториус сначала не поняла. Тогда Юань Ли сказала 'иногда я не прочь повертеться в тёплой норке', сделала волнообразное движение телом и картинно облизнулась.

Ева посмотрела на амфисбену с сомнением. Но выпитое сделало своё дело: теперь двуходка уже казалась ей симпатичной. В Эквестрии от знакомых она слышала про подобные забавы со змеями. Правда, такие отношения неизбежно оставались неравными: удовольствие получала только пони. Но это Еву сейчас даже устраивало - хоть она и злилась на Львику, совсем уж изменять подруге она была не готова.

Кончилось тем, что амфисбена-искусительница отвезла её к себе домой. Квартирка, конечно, отличалась от гостиничных апартаментов, и не в лучшую сторону, но места хватило на всё.

Амфисбена не обманула - вертеться она умела. После особенно сильного оргазма инженерка так и заснула с Юань Ли внутри. Та и выбираться наружу не стала. Видимо, тёплая норка ей и впрямь приглянулась.

На следующее утро подруги продолжили начатое, потом неспешно позавтракали и около полудня отправились на завод.

Балтрушайтиса на месте почему-то не оказалось. Амфисбена осталась его ждать. Ева ждать не стала и отправилась смотреть документацию. Действуя няшем, но больше нахрапом, она нашла ответственную - ту самую мышь - и, наконец, сунула мордочку в папки с ватманами.

Разбиралась она с ними довольно долго. Но в конце концов поняла, в чём дело. Местные инженеришки скопировали хаттифнатские чертежи и технологические документы буквально. При том, что хаттифнатты спокойно обходились без пояснительной информации - поскольку всё помнили. Они также имели привычку не проставлять размеры, которые следовали из других размеров согласно тем же ГОСТам. Знание которых для них было чем-то естественным. В результате мастера - не говоря уже о рабочих - не могли даже накатать резьбу на простейший болт, так как на чертеже не было указано длины резьбы. Хаттифнаттам это было не нужно, так как они знали наизусть все типоразмеры и свободно читали маркировку. Чего от горе-работничков балтрушайтисовской фабрики требовать было бы глупо и странно.

...Ева как раз начала вколачивать эти простые истины в голову библиотекарши - за неимением других голов - как вдруг сидящая на её спине мышь Перепетуя отчаянно запищала, а через пару мгновений на голову поняши кто-то ловко набросил прорезиненный мешок. И туго затянул горловину.

ПО-ДУРЬИ, ПО-БАБЬИ

- Ну и кто это сделал? - недовольно спросил Сорян.

- Не знаю, - мелкий зверёк из бухгалтерии жалобно посмотрел на полицейского.

- Как это не знаешь? - Сорян начал терять терпение.

- Ну правда же не знаю, - заныл мелкий. - Не было тут никого. Посторонних, - уточнил он.

На полу лежал труп господина Балтрушайтиса. С первого взгляда было ясно, что это именно труп. Со второго - что владельца фабрики уебали по темечку.

Мотузный с досадой стукнул ногой об пол. День сегодня не задался.

Утром в отделение прилетел бэтмен с завода 'Лилия и Серп'. Прилетел с заявой - дескать, убили хозяина, некоего Балтрушайтиса. Кто убил, почему убил - хрен его душу знает.

В принципе-то Балтрушайтис полицейским отстёгивал. Но не столько, чтобы вот прямо бежать и расследовать дело. Так что особо усердствовать причин не было. Поэтому на завод отправили не какого-нибудь следака, а первого, кто под руку подвернулся - то есть молодого Мотузного. Усилив его двумя обезьянами с IIQ около шестидесяти.

Понятное дело, какой-то следственной работы от него никто не ждал. Так, снять показания и составить протокол.

Однако показания должны быть осмысленными! А то, что бормотал этот мудила, не лезло ни в какие ворота.

- Не было тут никого, - повторял зверёк как заведённый. - Только наши. Быки вот были, сено жрали. Как их звать-то... Курдюмыч ещё был, со сборочного, свинюк старый. И вот я. А больше никого не было. Дочкой-Матерью клянусь!

Сорян почесал темечко. Получалась какая-то хуетень. Понятное дело, никакой электорат поднять ногу на хозяина не мог в принципе, на то он и электорат. Мелкий бухгалтерский зверёк был малахолен, его вялые лапки ни на какое серьёзное насилие не годились. К тому же Сорян видел, что голову пекинеса размозжили копытом. Уж в этом-то он разбирался.

В этот момент в кормовой зал вбежала повариха-куровца. Глаза у неё были круглые.

- Ой, чо деется-то! - начала она с порога. - Слухайте все сюды! Эта дура, змея-то наша, Юанька, с собою лошадь какую-то привела! Рыжая лошаденция, ну вот прям вся как есть рыжая! Глазищи на всю морду, вот такие глазищи, во! Да ещё наглая такая, никого не слушает! Попёрлася в библиотеку, так я ей говорю, какое у неё дело, а она на меня зырк! И я такая вся стою и чегой-то со мной сделалося, чё у мене голоса не стало и ноги не ходют! Я вот тока ща отмерла! Ой, а тута ещё кто? Вы, гражданин, откудова? - впялилась она в Соряна. - Вас тоже Юанька сюды завела? Вы на меня тока не смотрите, я с вас боюся!

Сумасшедшая догадка постучалась Мотузному в голову. Он слишком часто думал о рыжей лошади с огромными глазами, чтобы пропустить такое мимо ушей.

- Полиция, - сказал он. - Где сейчас эта рыжая лошадь?

- Да я же говорю, в библиотеке она, - начала было куровца. Потом до неё дошло.

Тут-то она и увидела труп на полу. И заверещала - по-дурьи, по-бабьи.

ВОЗДУХ КОНЧИЛСЯ СЛИШКОМ БЫСТРО

Сорян Мотузный, изнемогая, смотрел в чуть приоткрытую дверную щёлочку на прекраснейший предмет во Вселенной. То есть на рыжую попку Евы Писториус.

Она была именно такой, как на хемульском плакате - но отличалась от плакатной, как Солнце от лампочки в шестнадцать свечей. Она излучала живые грации каждым своим волоском. Сорян отдал бы полжизни за право вылизать эту попу.

- Это не маршрутная карта, а ёбаный ананас! - кричала Ева. - Правый столбец смотрим, где наименование операции. Тут что написано?

- Четыре два восемь один, - послышался тоненький мышиный писк. - Код операции, кажется...

У Евы от возмущения задрался хвост. Обнажились части, не покрытые шерстью. Это был миг единый, но Сорян чуть не умер. Но всё-таки не умер, а просто кончил на дверной косяк.

- Ну чего, начальник? - буркнул обезьян за спиной.

- Тсссс, тише, - прошипел Мотузный и закрыл глаза, чтобы хоть немного сосредоточиться.

Ему было абсолютно ясно, что Балтрушайтиса прикончила Ева. Потому что просто больше некому. Местные это сделать не могли, а посторонних тут не было - кроме неё. Причина тоже была ясна как день: пекинес посягнул на её тело. Никакого другого объяснения в голову Мотузного не приходило, да и не могло прийти. Потому что его самого разрывало на части именно это желание.

Однако разум не вовсе его покинул. Молодой полисмен прекрасно понимал: Ева абсолютно не настроена ни на какие шуры-муры, тем более с каким-то онагром. Но чего нельзя получить добром, того можно добиться силой. Рыжую лошадку нужно схватить, пленить, отвезти в участок. В хомосапник или на двор её нельзя, она там всех заняшит и устроит бунт. Значит, её нужно спрятать в такое место, где её не хватятся. И уже потом объяснить ей, что она попалась - и что её ждут очень серьёзные неприятности. Потому что вина её доказывается на раз-два-три, а Пендельшванца больше нет и никто её отсюда не вытащит. Так что помочь ей может только он, Сорян. Конечно, если она ему тоже поможет. То есть допустит до своего крупа. Если она не захочет по-хорошему - он это сделает по-плохому. Главное, что он это сделает. Сделает! А там видно будет.

К сожалению, он знал - сто́ит Еве посмотреть на него пристально, и он лишится воли. К ещё большему сожалению, у него не было с собой тесла-шокера. Зато имелся резиновый мешок с затягивающейся горловиной. Вообще-то этот инструмент использовался для экспресс-допроса крупных копытных - когда оставлять следы на теле было по каким-то причинам нежелательно. Но и в данной ситуации он мог оказаться полезен.

- Блядь, ну я попала, - сказала Ева в тот момент, когда дверь распахнулась, и на неё сзади набросился онагр и две обезьяны. Набросились - и набросили.

Поняша отчаянно билась и брыкалась. Она даже кому-то хорошо вмазала. Будь у неё побольше воздуха, она бы показала, на что способна охотница Вондерленда!

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

О сбережениях Курдюмыча. По понятиям, электорат не может иметь никаких денег. Более того, любые деньги, случайно оказавшиеся у электората, принадлежат его владельцу - и он может и даже обязан их отнять. На практике это правило нарушается сплошь и рядом. Даже жалкий Курдюмыч прятал в своём хлеву что-то около тридцати сольдо.

Медовый апельсин, о котором мечтал Курдюмыч, стоил десять сольдо штука. Цена несуразная, но имеющая простое и логичное объяснение. Ещё при Линухе Токсидо был введён особый налог на выращивание цитрусовых, а в первую каденцию Пендельшванца отрасль зарегулировали. В частности, на любое апельсиновое дерево требовалось получить пятнадцать справок-экспертиз, данных освидетельствований, разрешений и подтверждений разрешения. В результате этих мудрых и своевременных мер все апельсиновые рощи вблизи Города были вырублены подчистую, что повлекло за собой обычные в таких случаях последствия - дефицит и безудержный рост цен. Чтобы предотвратить это, апельсины стали производить на государственных подземных гидропонных фермах, для чего в ИТИ была создана апельсиновая лиана, дающая плоды с изысканным вкусом ('мёд с белым вином'). Во время второй каденции Пендельшванц ослабил требования к производителям обычных апельсинов, и они снова появились в продаже, но гидропонная разновидность осталась как предмет лакшери-потребления.

Разумеется, на бойнях никакого медового апельсина не дают (и никогда не давали), а дают несколько пинков под сраку и по мошонке. По мнению психологов, лёгкое опиздюливание помогает существам расстаться с жизнью без глупых сожалений.

Насчёт десяти сольди, выданных Балтрушайтисом. Это, конечно, очень мило с его стороны. Однако есть нюанс: рачительный хозяин мебельной фабрики доставал эти деньги не из своего кармана, а из заводской кассы, оформляя как расходы на благотворительность - что служило основанием для получения небольшой, но приятной налоговой льготы. Выделенную сумму он при этом несколько завышал.

У читателя может возникнуть вопрос - почему он вообще что-то давал электорату, а не присваивал все деньги себе? Скажем прямо: из суеверия. Балтрушайтис был не то чтобы очень дочемольным, но опасался, что от излишней жадности у него могут случиться какие-нибудь неприятности - типа падения продаж или непланового визита налоговиков.

Прохиндей - вымышленная позорная основа. Используется романистами для изображения отрицательных героев. Раньше отрицательных героев делали волками, ментами и бурбулисами, но теперь это стало чревато. Поэтому ушлые литераторы наплодили всяких разных вымышленных существ - таких, как злыдень, пиндос, мамбет, хач, бульбаш, чучмек, азер, гук, байбак, ватник, лабус, ниггер, кубаноид, сарт, пшек, кацап, лаовай, чаплашка, хохол, телепень и т.п.

Прохиндей обычно изображается как существо птичьей основы, похожего на индея, но индея надменного, порочного и синемудого. Если по сюжету у него есть антагонист, тоже отрицательный персонаж, оного, как правило, делают прохиндюком. Этот персонаж, в свою очередь, похож на индюка, но индюка порочного, надменного и краснозадого.

Чем кончилась очередная серия 'Рыбони без ауры'? Сценаристы запланировали десять серий только для начала. Как вы думаете, соединились ли любящие сердца? Вот то-то.

Соря́н, Соря - традиционное мужское имя. Обычно даётся незапланированному потомку мужского пола, появившемуся на свет в результате неосторожности родителей. Аналогичные имена - Пардо́н, Миску́зь. Для девочек аналогичного происхождения - Прасти́тя, Извини́тя, Меаку́льпа, Эскьюзимуа́.

Йе-йе на весь зал - после которого поняша посмотрела на Мотузного особенно пристально. Вот эти-то тридцать граций и стали всему причиной! Так бы Соряна постепенно отпустило бы, а эта тридцатка оказалась лишней и роковой. Зря всё-таки говорят, что кашу маслом не испортишь. Бывает, что испортишь, да ещё как!

Почему Сорян решил, что Пендельшванц поёбывает Еву? Вообще-то бегемот презирал секс, считая это занятием для электората. Ближайшее окружение знало, что Пендельшванц действительно так думает. Другие, менее информированные, ухмылялись и говорили - 'ну да, ну да, конечно'. Или молча подозревали старого гиппопотама в каких-то тайных извращениях. На результатах голосования это, впрочем, не сказывалось. Бегемота это вполне устраивало.

О десяти причинах несчастности библиотечной мыши. Людям свойственно интересоваться тем, что от них скрывают. Вот так же и некоторые нетерпеливые и малопроницательные читатели - не то что вы, батенька! - домогались узнать, что̀ же так удручало библиотекаршу. Но автор твёрдо решил ничего об этом не говорить. Ну или, во всяком случае, ничего конкретного не сообщать. Хотя всё-таки намекнём: третья причина мышиной скорби была личная, четвёртая - неприличная, о пятой мы ничего не скажем по этическим соображениям, шестую автор считает вздорной, а про седьмую и девятую и сам ничего не знает. Что касается неупомянутой выше восьмой, она проста - мышь не могла себе позволить купить белые замшевые сапожки, кои страстно вожделела. Теперь, надеюсь, ваше любопытство удовлетворено? Не благодарите.

Номер стоил тысячу сто девяносто девять соверенов в сутки, но он того стоил. И в самом деле: губернаторский номер в 'Гранд Эксцельсиор Олимпик Плаза' - это сто двадцать пять квадратных метров на 22-м (верхнем) этаже. Из окон открывается незабываемый панорамный вид на Город. В номере две спальни с кроватями horse-size, просторная гостиная с мебелью в классическом стиле, два балкона и собственная терраса на крыше. Там же располагается джакузи увеличенного объёма с подсветкой. В стоимость входит посещение бассейна, спа и косметического салона. Круглосуточные услуги камердинера и все виды сервиса в номере. И, конечно же, всегда свежее сено! (На правах рекламы).

Ева оставила в гостиничной регистратуре письмо... Некоторые читатели не поняли, о чём речь, потому что им привычнее говорить 'на ресепшене'. Сейчас это слово обозначает стойку, за которой стоит скучающая девица. Но вообще-то английское 'ресепшен' означает 'приём' - в том смысле, что там оформляют на въезжающих документы, выдают им ключи и так далее. Короче, регистратура - она регистратура и есть.

In Evа veritas - фраза типа 'in vino veritas', но безграмотная. Простите, а что вы хотели от пьяных кроликов? Или от Евы, думающей о пьяных кроликах? Безупречной цицероновской латыни вы от них хотели, батенька? Ну извинииите.

Сколько надо выпить, чтобы червяк показался привлекательным? Смотря кто вы по основе, смотря чего и сколько выпить и смотря какой червяк. Еве хватило упомянутых коктейлей и пивасика, а также неупомянутой чашечки персикового ликёра Bols и кружки сельтерской воды. Вода-то, наверное, и была лишней.

ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ. Нас тут спрашивают: а как же всё-таки Курдюмыч? Отвечаем: ну а что Курдюмыч? Он посмотрел четвёртую серию, в которой Рыбоня покидает своего Хулио, поверив негодяю Аморалесу. После сеанса старик рыдал так горько, что на него обратил внимание мелкий агент учкудуковцев. Который сказал Курдюмычу, что волшебный учитель Учкудук может вернуть Рыбоню Хулио - если только он, Курдюмыч, пожертвует собой во имя грядущего счастья Галактики. Он согласился - и через два дня, на Сретение, собою таки пожертвовал, причём довольно эффектно.

^{^[1]} Кстати, свои послания они всегда пишут большими буквами, что особенно выбешивает.

^{^[2]} Хроники Акаши - знание, закодированное в астральной сфере. Содержит в себе весь совокупный опыт всех существ. Состоит в основном из тупой и злобной хуйни (которой обычно и заполнено сознание существ), достоверным источником не является ни в коей мере. Однако я кое-что оттуда почерпнул - например, мысли и чувства некоторых персонажей.

^{^[3]} ЦСЗИ - 'Центр связи и защиты информации', сервисная служба МВД, чем занимается - понятно.

^{^[4]} Хотя вообще-то грибовики сами никогда не говорят этой фразы, даже во время междоусобиц, поскольку не любят никого брать в плен. В крайнем случае - если враг сам лезет сдаваться - они говорят 'сиким', что приблизительно переводится как 'я ебал', только ещё менее литературно.

^{^[5]} Стрикулист - мелкий жулик, хлюст, пройдоха, проныра, вьюн, штукарь, также - низовой коррупционер. Ключевые слова здесь - 'мелкий' и 'низовой'. В отличие от крупных ловчил из администра [...]

ФРАГМЕНТ ТЕКСТА УДАЛЁН ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ АДМИНИСТРАЦИИ. АДМИНИСТРАЦИЯ.

^{^[6]} Всё дело было в том, что тогдашнему директору театра, старому маразматику Зиновию Ефимовичу Паниковскому приспичило на праздничном концерте в честь своего 90-летия покрасоваться в румынском маршальском мундире. Его окружение сумело это устроить через контакты в администра [...]

ПОДРОБНОСТИ УДАЛЕНЫ ПО ТРЕБОВАНИЮ АДМИНИСТРАЦИИ, КАК РАЗЖИГАЮЩИЕ НЕДОВЕРИЕ К АДМИНИСТРАЦИИ. - АДМИНИСТРАЦИЯ.

^{^[7]} !

^{^[8]} Аналогичные электрические органы, только более мощные, имеются также у пикачу. Откуда они у них взялись - ведает разве что Дочка-Матерь, да ещё Дуремар Олегович может что-то знать. Но он не скажет.

^{^[9]} Подробнее о церемониальном дресс-коде см. первое примечание к Действию шестому Второй книги.

^{^[10]} Автор не смог найти подходящего аналога слову 'людно'. В чём и кается пред всем честны́м народом - и перед вами, батенька, персонально.

Приключения будут ещё, а пока вы можете почитать:

ХАРИТОНОВ-ВИКИ. Всё о творчестве Михаила Харитонова. Любая информация по любой книге, по любому вопросу. Что такое выщщекруклюмистость? Как выглядит недопёсок Парсуплет-Парсуплёткин? Настоящая икона Дочки-Матери! И ещё сотни статей! Кстати, вы можете принять участие в их написании!

Всё равно хотите продолжения основного текста?

Вы можете поспособствовать тому, чтобы оно появилось как можно быстрее. Дайте автору немного Ваших денег!

А вот номер сбербанковской карточки: 5469 3800 8382 5967

Напишите, на продолжение какого именно произведения Вы даёте свои деньги. Автор учитывает это.

Комментарии: 166, последний от 01/06/2020. © Copyright Харитонов Михаил Юрьевич (rndpartia@gmail.com) Размещен: 29/03/2019, изменен: 29/03/2020. 466k. Статистика. Глава: Проза Актуальное Скачать FB2		Оценка: *6.4444** Ваша оценка:
Аннотация: Третья часть романа. Начата 3 мая 2019 года.

Харитонов Михаил Юрьевич : другие произведения.

Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Часть 3. Безумный Пьеро

АВТОРСКОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

ЖИЗНЬ И СУДЬБА

ТАЙНА ЭДВИНА ДРУДА

ИСКРЕННЕ ВАШ

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

CHECKPOINT-0. ВЕЧНОСТЬ

ВСЁ СТОИТ НА РЕБРЕ

ЧТО ДЕЛАТЬ?

ПОДОБНО ОГНЮ НЕБЕСНОМУ

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

CHECKPOINT-1. 23 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

ДОРОГАЯ СТИЛЬНАЯ ВЕЩЬ В ИНТЕРЬЕРЕ

ХМУРОЕ УТРО

ЦИГЕЛЬ-ЦИГЕЛЬ У-ЛЮ-ЛЮ

ГАНИМЕД ПЯТНАДЦАТЬ ПЭ ДЕВЯТНАДЦАТЬ

СОВЕЩАНИЕ ПО ВОПРОСАМ ИНФОРМАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ

АРТЕМОН, ЗАЙМИСЬ ЭТИМ!

ПАРОЧКА ДИВЕРСИОННЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ

Отсечение +44 доля 00803. ПРЯМО В ГОЛУБЫЕ КУДРИ

ПОНИМАЕТЕ, К ЧЕМУ ОНИ КЛОНЯТ?

Отсечение +44 доля 00808. ЧТОБЫ ХОРОШЕНЬКО ВСПОТЕЛА

КОМПЕТЕНТНЫЙ СПЕЦИАЛИСТ ПРЕДЛАГАЕТ СВОИ УСЛУГИ

Отсечение +44 доля 00810. ОЧЕНЬ ЖЁСТКОЕ ИЗЛУЧЕНИЕ

ВЫЙТИ ЗА ПРЕДЕЛЫ ПОВЕСТКИ

Текущая реальность. УЖ, ПРОСТО УЖ

С ЭТОГО НАДО БЫЛО НАЧИНАТЬ

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

ANNEX 1. ПО ЕСТЕСТВЕННЫМ ПРИЧИНАМ

CHECKPOINT-2. 27 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.1. УДОМ АДАМАНТОВЫМ НА НОГТИ СТАЛЬНОЙ

СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ

ПУСТЬ ТЕБЯ БУДЕТ БОЛЬШЕ

ЛИС В СВОЁМ РЕПЕРТУАРЕ

СМУТНАЯ ИДЕЯ, ТРЕБУЮЩАЯ ДОВОДКИ

В БЛУДНЯКЕ

АРЛЕКИН ПОКАЗЫВАЕТ, НА ЧТО СПОСОБЕН

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

CHECKPOINT- 3. 29 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.2. ЛУЧЕЗАРНАЯ ДЕЛЬТА СИЯЕТ МОЛЧА

ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ДАВНО

ИЗВИНИТЕ, ЕСЛИ НЕ ВОВРЕМЯ

ТВОРЧЕСКИЕ БУДНИ

В САМЫЙ НЕПОДХОДЯЩИЙ МОМЕНТ

МУНДИР, Я ВАС СПРАШИВАЮ!

РЫБОНЯ БЕЗ АУРЫ

У ТИХОНА

Отсечение +44 доля 00812. ОЧЕНЬ БЛИЗКОЕ БУДУЩЕЕ

Текущая реальность. С ЛЮБОВЬЮ И НЕЖНОСТЬЮ

ФАКИН ШИТ!

Я ВООБЩЕ-ТО КАК БЫ С ТОРА-БОРЫ

КАК ПОЛКОВНИК СТАЛ ГЕНЕРАЛОМ

ВОТ ЭТО ВОТ ВСЁ

ОЧЕНЬ ПРОСТАЯ ТЁЛКА УЗНАЁТ ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНУЮ НОВОСТЬ

УЖАСАЮЩАЯ СЛАБОСТЬ ПОРАЗИЛА ЧЛЕНЫ

С РОДИНОЙ И С НАМИ

ЦЕЛЬНЫЙ ГУСЬ, ЧЕТВЕРТЬ ХЛЕБНОГО ВИНА

КТ 8879 %39202 сек.

ПОРА БЫ И ДЕЛОМ ЗАНЯТЬСЯ

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ХОДУ

CHECKPOINT- 4. 30 ЯНВАРЯ 313 ГОДА

DOC 1.3. В НЕДРАХ ЧЁРНОЙ ВЕСНЫ

ДЕЛО БЫЛО ВЕЧЕРОМ

ЯВЛЕНИЕ ЛЕЙТЕНАНТА БОБИКСА

В ПОИСКАХ НАЧАЛЬНОГО КАПИТАЛА

ЕБАНАВРОТ, ЩЕКОВИНА, МАНАЛУЛА!

ЛУЧШИЙ ПОДАРОК БЕШЕНОМУ ХОМЯЧКУ

С НЕДРУЖЕСТВЕННЫМ ВИЗИТОМ

УДОВОЛЬСТВИЕ ВЫШЕ ПОЛОВОГО

ЛЕЙТЕНАНТУ БОБИКСУ НАКОНЕЦ-ТО ВЕЗЁТ

ДЕЙСТВИЕ, НУ НАКОНЕЦ-ТО ДЕЙСТВИЕ!

ВЕКОВАЯ НЕНАВИСТЬ НАХОДИТ ВЫХОД

ДЕЙСТВИЕ! ДЕЙСТВИЕ!

К ОДИННАДЦАТИ ТУЗ

НИЧЕГО, КРОМЕ ДЕЙСТВИЯ

КАК РАЗВИВАЕТСЯ РЕАЛЬНОСТЬ?

ПОРЯДОК БЬЁТ КЛАСС

АБСОЛЮТНО ЧЁРНОЕ ТЕЛО

ПО ИТОГАМ