На его долю выпало увидеть многое... Он всегда стоял у небольшого деревянного сарайчика и смотрел прямо на ворота постоялого двора.
Нередко засыпал, и будил его цокот копыт или скрип телеги. Ни разу любой из этих звуков не вызывал в нём и капли раздражения, ведь появление новых гостей так или иначе обещало новую историю, новое приключение.
Бывало разное... Часто он видел пьяниц и распутных "девушек", если можно их так назвать. Драки, где в ход пускали ножи, даже убийства.
Иной раз ночью мелькала тень в черном плаще, принадлежащая вору или конокраду. Многие постояльцы в серой предрассветной тишине спешили убраться через окна, чтоб только не платить долга хозяину.
Говорят, что где-то на востоке есть дивная страна. И солнце там никогда не садится. В саду, состоящем из одних белых роз стоит огромная золотая статуя, и от блеска её на душе становится легко и радостно... Но ему не доводилось бывать на востоке.
А вот в трактир иногда приходили пилигримы, часто в обносках и без гроша за душой, но зато их память всегда была полна наипрекраснейших историй! Случалось, забредали заблудившиеся дети, которые постоянно плакали. Но для них он ничего не мог сделать.
Приходили сумасшедшие с бездонными глазами, и старые солдаты, чьи шрамы вызывали в нём благоговейный трепет, и странствующие монахи ( некоторые даже возомнили себя пророками), и ещё однажды пришла девушка, очень красивая в бело-сером богато расшитом платье, но на нём жуткими пятнами выделялась алая кровь. Утром ту девушку нашли в сарае - она повесилась на собственной косе.
Тогда он, наверное, впервые плакал.
Говорят, что далеко на западе простираются на многие дни пути синие горы, среди которых звонко бегут ручьи с волшебной водой. На склонах гор растут величественные сосны. Между которых бродят странные неведомые никому существа. Ночами сосны поют им о том, как однажды станут мачтами парусников... Но он никогда не был и на западе тоже.
На постоялом дворе всегда царило оживление: носились, вопя, куры, ржали в стойлах сытые лошади. Голуби нагло прохаживались между кур в поисках пищи.
Год назад, он помнил, ещё прибился ко двору пёс с грустными глазами, но он так жалобно и долго выл ночами, что хозяину пришлось его в конце концов пристрелить.
На поленнице целыми днями валялся толстый полосатый кот, любимец хозяйки. Ел он только мясо и исключительно жареное, поэтому очень скоро сделался также и любимцем голубей, садящихся иной раз чуть ли коту не на голову.
На жарком юге, сказывают, море... В нём много неведомого, завесу лишь изредка приоткрывают старые, пропахшие солью рыбаки, которые потом длинными тёплыми вечерами под пьяный смех молодых, не верящих ни одному слову матросов рассказывают о чудищах со светящимися глазами, и о блеске утерянных навеки кладов из пучины, и о морских девах, прекрасных и смертоносных... Да вот беда, и на юге он не был!
Часто бывало и весело. На постоялом дворе происходили трогательные встречи друзей, потерявших друг друга десяток лет назад в путанице мировых дорог.
Гуляли свадьбы с красивыми лентами, и песнями, и радостными слезами...
Ночами на звёзды выходили посмотреть влюблённые пары, и тогда он тихонечко стоял и ловил, ловил открытым сердцем каждое слово и вздох, пытаясь осознать то, чего никогда не испытывал сам...
Говорят, на севере нет ничего живого. Там белая холодная пустошь, которую не тревожит даже колючий ветер. Там всегда темно и всегда страшно. Никто не осмеливается ступить на северные земли.
Рассказы эти всегда удивляли его больше всего - откуда мог знать рассказчик, как там, на севере, раз ноги человека там не было?.. Но он скромно молчал, ведь и на севере не был.
Ах, как хотел бы он стать птицей, хотя бы таким вот наглым голубем, и облететь весь мир, узнать, каков он на самом деле, увидеть... Но что, черт возьми, мог он видеть в своей жизни - жалкое огородное пугало, прислонённое Бог весть кем и зачем к стене сарая напротив постоялого двора.