Аннотация: Всем работникам фирмы "Труповозов" славного града Красноярска посвящается... !!! :)
+
Вступление
Патологоанатом Борис Константинович Лысый склонил свою дынеобразную, деформированную акушерскими щипцами пьяного деревенского ветеринара, голову и устало отодвинул стопку свежих жалоб на край стола. Состояние волосяного покрова головы заслуженного свежевателя трупов полностью согласовывалась с его редкой фамилией, ибо зав. моргом при Краевой больнице был абсолютно, вопиюще плешив. Денек у Бориса Константиновича выдался тот еще....
Сначала никак не хотел заводиться изношенный мотор его старенькой иномарки-такой статус в нынешней России был у раздрыганного украинского Запорожца, с перебоями служащего Б.К.Лысому вот уже двенадцатый год подряд.
Затем, в родном здании морга засорился канализационный слив, и все сотрудники сего веселого учреждения были вынуждены бегать по малой нужде на улицу. Не дожидаясь приезда аварийной бригады, чья оперативность известна всем жителям великой и необъятной, сторож морга-вечно не просыхающий дядя Миша, соблазненный щедрой наградой в виде литра мутного, сизого картофельного самогона, согласился таки слазить в подвал и пошурудить в фановой трубе длинным щупом с намотанным на конце проволочным ершиком. Вырвавшимся потоком бурой, мерзко пахнущей жижи самостийного сантехника забрызгало с ног до головы, что, впрочем, только разозлило и раззадорило героя, ибо поток решил встать вонючей преградой между ним и обещанной возможностью залить горящие вечным пламенем трубы. Отважный дядя Миша грудью пошел на стихию, но фекальные воды, почти за пол-суток скопившиеся на узком участке трубы, в долю секунды смели престарелого канализационного бойца. Стихия бушевала недолго, напор быстро спал, но найденный матерящимися сантехниками сторож на весь остаток жизни бросил пить.
И третья причина, так сказать кульминация неприятностей сегодняшнего дня-санитары. Точнее говоря, транспортная бригада скорой помощи. Упившиеся "в мясо" дешевого пива и поддельного бодяжного портвейна имбецилы в грязных халатах регулярно подкидывали врачам проблем, откалывая такие фокусы из репертуара извращенного черного юмора, что неподготовленный или не знакомый со специфическим юморком человек в минуту седел или же, при наличии крепких нервов, обделывался легоньким, трехдневным поносом с дальнейшим заиканием.
Чего стоила одна только шутка с заливанием в рот покойнику пива и засыпанию туда же пачки сухариков...
Слишком рослые трупы, не входящие по габаритам в грузовое отделение раздолбанной труповозки, принудительно заколачивались в нутро сего катафалка дверцей, отчего частенько срывалось опознание тела, ибо признать в изуродованном куске мяса своего родственника мог только экстрасенс или, на худой конец, медиум которых, почему-то было не особенно много...
На этот раз смекалистые санитары изобрели новый прикол, который, проявив завидную эрудицию, поэтично назвали "воскрешение Чужого". В задний проход покойнику был вставлен металлический штуцер, надетый на резиновый шланг, покойник-толстяк полутора метров ростом, был накачан сжатым до двух атмосфер воздухом, и в момент вскрытия чрезмерно раздутые кишки, лопнули, выбросив из своих недр солидную порцию жидких фекалий. Забрызгало всех, но хуже всего пришлось самому Борису Константиновичу, производившему вскрытие, который получил около полулитра зеленой, дурно пахнущей субстанции прямо в лицо. Оказалось, что для усиления эффекта, санитары щедрой рукою сеятеля сыпанули в шланг пачку сухих дрожжей "Саф-Момент" и ко времени начала препарирования свежедоставленного покойника, в нем уже вовсю шли процессы брожения.
Жалобы на отмороженных санитаров-чернушников писали все, кто когда-либо хоть раз имел с ними дело, но эффекта многостраничные, косноязычно составленные вопли с требованиями привлечь придурков к ответственности, как правило не имели, так как работать кроме них, желающих не находилось. Врачам местных больниц приходилось терпеть выходки наглых олигофренов, каждый раз с тревогой и опасением вскрывая доставленный ими груз.
Глава 1 "Похмелье"
Старший санитар транспортной бригады номер 03 ,Гнилков Дмитрий Борухович пошевелился на грязной подстилке, наброшенной поверх продавленной панцирной кровати, перевернулся на пузо и с хрустом почесал правую ляжку своего жирного, давно забывшего о мочалке и мыле туловища.
С превеликим трудом, под жалобно-протестующий скрип пружин бренного ложа, медик сел прямо и попытался продрать глаза. С третьей попытки ему это удалось. Клацнув зубами вслед пролетевшей мимо лица жирной мухе, Гнилков с тоской взглянул на настенные часы. Почти половина первого пополудни. Пора вставать и ползти в институт, досыпать хотя бы вторую половину сегодняшней лекции. А еще очень хотелось жрать...
Гнилков был весьма примечательной фигурой на подстанции. Среди прочих санитаров он прежде всего выделялся своим наводящим ужас внешним видом, но стоило только заговорить с ним, как собеседник переставал замечать внешние особенности санитара, пораженный равно как исходящим от него запахом, так и невероятно-непроходимой тупостью мед. работника.
Внешний же облик Гнилкова заслуживал отдельного описания, в силу сочетания редких, обычно не встречающихся в природе качеств.
Это был узколобый homo troglodytus, чуть более полутора метров ростом, с сильно развитыми надбровными дугами и глубоко запрятанными под их своды маленькими, близко посаженными глазками. Руки, почти достигавшие колен, при ходьбе раскачивались в такт движению, однако, они же с невероятной ловкостью вскрывали разнообразные бутылки со спиртосодержащими жидкостями, становясь в этот момент как бы одухотворенными продолжениями скудных мыслей Гнилкова. Санитара можно было смело назвать законченным итогом многовековых генетических экспериментов по выведению нового вида самодвижущихся организмов, работающих на любой спиртосодержащей жидкости и равнопригодных как для освоения других планет, так и для работы на урановых и ртутных рудниках. Дурную наследственность выдавали алкоголические мешки под глазами, нездоровый землистый цвет кожи и далеко выпирающая из-под края реберной дуги сильно увеличенная печень с пробегом эдак около десяти тысяч литров водочки...
Страсть к спиртному Гнилков впитал не с молоком матери, а вместо него. Уже во втором классе маленький Дима начал воровать у папаши одеколон "Шипр", который потреблял прямо из флакона, отчего заработал в школе многочисленные синяки и погоняло "чекушкин сын". Повзрослев, Гнилков пристрастился к нажористому портвейну 777, который покупал на местном рынке у оборотистых кавказцев, не зная, что вместо популярного напитка, горластые дети гор подсовывали ему плохо отфильтрованную гремучую смесь средства для мытья стекол с дихлорэтаном и добавленной для цвета древесной морилкой, а чтобы отбить резкий запах подделки, на ведро концентрата добавляли чайную ложечку Фэйри Запах Свежести.
Гнилков вспомнил вкус любимой им горячительной жидкости, гулко сглотнул и облизнулся. Третьего дня они вместе с напарником-младшим санитаром Гошей Нервом распили целый ящик сего бодрящего напитка, закусили сухой пачкой дрянных китайских макарон "Доширак", подрались с водителем соседней бригады, победу над которым отметили в ближайшей детской беседке, после чего еще долго шатались по дворам, дикими завываниями пугая спящих на крышах голубей и грызущихся у помойных баков дворняг. Уснули приятели, как и положено уважающим себя собутыльникам, не расцепив крепкие объятья, под утро были подобраны столь же нетрезвым нарядом ППСников, которые, хозяйственно обстучав дубинками неподвижные тела и не найдя ничего горячительного, кинули приятелей в "собачник" мусоровоза и доставили в вытрезвитель.
Решительно тряхнув головой, Гнилков отогнал от себя приятные воспоминания, с удовольствием потянулся, смачно зевнул, обнажив подгнившее, давно не чищеные зубы и громко рыгнул. Смрад зловония, плотной, всепоражающей струей вырвался из широченной глотки санитара, достиг потолка и накрыл спокойно сидящую на люстре стайку мух и случайно забредшего на чужую территорию откормленного таракана. Несчастные насекомые даже не успели осознать, что произошло, синхронно свалились с потолка, тоскливо шевеля усиками и обреченно перебирая в воздухе лапками.
Гнилков тоже удивился подобному эффекту, воровато огляделся, засуетился и, присев на корточки, быстренько собрал с пола неожиданный закусон. На этот раз повезло, другие, не менее голодные коллеги ничего не заметили, занятые кто чем. Собрав добычу в горсть, санитар ловким движением отправил еще шевелящийся деликатес в широко распахнутую пасть.
На соседней койке беспокойно зашевелился и засучил длинными ножками музыкально похрапывающий Гоша. Гнилков встал, подошел к мечущемуся во сне приятелю, ухватился за правую ножку ржавой железной койки, и с силой взбесившегося самца гориллы, перевернул топчан вместе с его содержимым. Гоша выпал из сладких объятий нагретой его тощим тельцем лежанки, ласточкой порхнул по направлению к замызганному дощатому полу и, влекомый неумолимой силой инерции, врезался выдающимся во всех отношениях шнобелем в носок грязного кирзового сапога старшего санитара. "ПОДЪЕЕЕЕЕМ!!!!!!!!!" - проревел ухвативший напарника за ухо Гнилков. Гоша был весьма не рад появлению приятеля, напомнившего о своем существовании именно в тот момент сна, в котором Нерву радушно протягивали полный тазик еще дымящегося,забористого первача. А потому и реакция его отличалась от стандартной, на которую привык рассчитывать, не склонный к продумыванию возможных последствий Гнилков. Вместо того, чтобы быстренько принять вертикальное положение, младший сотрудник нащупал над голенищем сапога мясистую волосатую голень напарника. Раздался звучный щелчок смыкающихся челюстей, засим душное помещение санитарской каморки наполнил тоненький визг свежепокусанного Гнилкова. Непрерывно вереща, "Чекушкин сын" попытался спихнуть с ноги рассвирепевшего коллегу, энергично, но безрезультатно дрыгая в воздухе ногой. Тщетно! Окончательно проснувшийся, испуганный не меньше самого Гнилкова, Нерв только сильнее сжал челюсти, усилив и без того крепкую хватку. Видя, что коварный противник не только не отпустил многострадальную конечность, но наоборот - усилил нажим челюстей, Гнилков принялся охаживать приятеля удачно подвернувшимся под руку табуретом.
На восемнадцатом ударе Гоша, наконец, не выдержал и отпустил порядком изжеванную конечность старшего сотрудника, но Гнилков уже впал в азарт. Ему было мало одержанной победы, он собирался получить компенсацию, причем, как всякий еврей, непременно с хорошим процентом. Впрочем, через пятнадцать минут старший санитар смягчился, отбросил в сторону обломки верной табуретки, помог подняться старому приятелю и даже отряхнул с его распухшей, ассиметрично увеличенной физиономии, щепки. Ведь, от природы он не был злым существом.
Глава 2.
Приключение первое: Альма-матер.
Поднявшиеся и помирившиеся напарники первым делом проверили место, где накануне распивали огненную воду, потому, что пожар, неугасимым пламенем полыхавший в бездонной утробе необходимо было чем-то залить. Однако, надежды друзей найти остатки не оправдались, вездессущие бомжи опередили утренних страдальцев, подчистую утащив бутылки с оставшимися на донышках капельками живительной влаги. Делать было нечего и прихрамывающий на левую ногу Гнилков, вместе с перебинтованным на манер египетской мумии, постанывающим в такт ходьбе, Нервом направили свои стопы к белеющему на холме главному корпусу родного ВУЗа.
Доковыляв до парка вблизи института приятели остановились и осмотрелись. Поводив жалом по сторонам, Гнилков с трудом сфокусировал взгляд на группе первокурсников, принюхался, напоминая в этот момент охотничьего пса на звериной тропе, зорко вгляделся в троих студентов на дальней скамейке и обрадовано взвизгнул. В одном из них наметанный глаз старшего санитара различил Гену Мелкохерова - своего сокурсника, увлекающегося на досуге изобретением различных веселящих субстанций, не обязательно жидкого агрегатного состояния. Гена увлекался всем, что могло торкнуть, начиная с безобидных коктейлей из нескольких спиртосодержащих компонентов различной степени нажористости и заканчивая сверхсложными как в теоретически - научной, так и в практически - потребительской сферах гремучими синтетическими смесями, которые он ухитрялся не только пить сам, но и оставаться в живых после дегустации очередного продукта своего бесноватого гения.
На скамеечке, рядом с Геной сидели двое незнакомых Гнилкову третьекурсников, которым Гена что-то настоятельно втолковывал, по-Ленински рубя рукой воздух и крича что-то вроде - "Да пей ты! Не боись - мне еще никто не приходил жаловаться!!!" Взбодренный таким образом, студент осторожно принял из рук Мелкохерова мензурку со светящейся, ядовито-оранжевой жидкостью, еще раз взглянул на настороженно вытянувшего шею изобретателя, выдохнул воздух и залпом оприходовал добрую половину емкости. Гнилков понял, что они подошли как раз вовремя, по всей видимости, Гена проводил "народную дегустацию" своего очередного шедевра, по природной застенчивости не разглашая состава и степени пожароопасности коктейля.
"Привет, наука!" - радушно провозгласил Гнилков, протягивая для рукопожатия липкую и грязную конечность. Гена подслеповато прищурился, наработанным рефлексом пряча жидкую продукцию собственного подвального изготовления. Мелкохеров посадил зрение еще в детстве, когда на спор с одним из своих приятелей оприходовал пол-литра метилового спирта. Обычный человек не выжил бы после такой дозы сильнейшего яда, но Гена был далеко не новичком в части употребления различного вида токсинов. Род Мелкохеровых всегда отличался высокой стойкостью поставляемых на просторы нашей Родины бойцов алкогольного фронта. Не занимать Гене было и боевой смекалки. Не дрогнувшей рукой, отважный экспериментатор схватил непочатую бутылку водки и, сильной челюстью откусив толстое стеклянное горлышко, в мгновение ока влил в себя полную дозу крепкой сорокаградусной жидкости. Ощутив во рту скверное послевкусие, возникшее от слияния двух взаимоисключающих жидкостей, Гена заметил что мир как-то причудливо изменился и наполнился новыми, ранее им не замеченными существами вроде крылатых розовых слоников и, весело водящих вокруг него самого хоровод, обаятельных зеленых чертят. В пустой голове промелькнула мысль-"Глюк". В следующую секунду, резко рванувшийся вверх пол вошел в жесткое соприкосновение со лбом экспериментатора, после чего мир, со всеми его цветами и красками перестал интересовать Мелкохерова...ровно на двое суток. Очнувись, малолетний приверженец "зеленого змия" обнаружил, что стал видеть хуже, как впоследствии выяснил участковый окулист, ровно на минус три диоптрии.
"Аааа... санитарские отродья!!!" - искренне поприветствовал напарников Мелкохеров. " А что это с Гошей?" - спросил он, указывая на ощупывающего руками воздух, неаккуратно перебинтованного Нерва.
"Что, с трупом подрались???!!!" - ехидству Гены не было предела.
"Да пошел ты!!!" завелся необычно нервный Гнилков. "У нас трубы горят,а ты прикалываешься!!!Дай свое пойло, видишь Гоша на ногах не стоит, так ослаб"
"От мертвого осла уши получите, дефективные!!! Вы мне еще с того раза должны по три литра с рыла!!А димедрола два стандарта под честное санитарское кто клянчил!!?? Все нахалявку норовите!!!Хрен вам теперь,а не браги будет" - заверещал задетый за живое Гена.
"Ах ты, паршивое Телль-Авивское отродье!!Да я тебя в бараний рог скручу!!"- не привыкший никого и ни о чем долго упрашивать, Гнилков схватил худосочного, отчаянно брыкающегося Мелкохерова, за шиворот его поношенной куртки и высоко приподнял над землей, намереваясь с размаху опустить Гену на чугунный краешек заплеванной парковой скамейки...
* * * *
Рабочий день экипажа номер 105,под началом старшего сержанта ППС Болонкина Опанаса Сысоевича уже подходил к благополучному завершению и мысленно работник милиции уже прикасался к запотевшей, холодной бутылочке пива, как вдруг на передней панели старенького облупленного "лунохода" приглушенно-хрипло каркнула перемотанная изолентой рация.Нехотя протянув длинную, волосатую длань, пэпээсник снял "матюгальник" с держателя и, вдавив кнопку приема, прогундосил в потрескавшуюся пластмассовую коробочку: "105-ый на связи.Прием".Дежурный сообщил Болонкину, что возле здания местного мед.института проиходит жестокая драка и что, по словам позвонившего в дежурную часть, в драке учавствует плохо одетый снежный человек и некое подобие египетской мумии...