В наушниках пульсировал старенький трек от итальянского диджея и композитора Роберта Майлза с символичным для нее названием Children. Как давно она его не слышала. Сначала было больно. А потом она не включала его целенаправленно, потому что знала, что ее с головой захлестнут воспоминания. И она не ошиблась. Но сегодня ей отчаянно захотелось окунуться в прошлое. Молодая женщина сняла наушники и аккуратно положила их на компьютерный столик, потом в диссонанс резким движением отодвинула стул, на котором сидела и направилась в коридор, к антресолям. Там надежно упрятанные в картонную коробку лежали ее подростковые сокровища. Ее и девочки с чайного цвета глазами, той, чей любимый трек только что отзвучал. Лика бережно сняла пыльное хранилище памяти с полки и отправилась обратно в свою комнату. Поставив свою драгоценную ношу на пол, она опустилась на персиковый ковер с цветочным узором и несколько раз медленно вздохнула и выдохнула, словно пыталась оттянуть момент распаковки картонной тары. Она действительно набиралась смелости, чтобы заглянуть в прошлое. Наконец открыла коробку и стала перебирать пожелтевшие от времени листки со стихами, рисунками и девичьими секретиками. Конверты с письмами, которые еще хранили строки, написанные не по-детски изящным почерком ее подруги. Лика бережно перебирала бумаги и вспоминала, вспоминала, вспоминала, а по ее щекам катились обжигающие соленые капли.
***
В тот весенний день все было вроде как обычно. Она шла по дороге из школы домой. Лика радостно улыбалась: такие скучные в столь погожий денек занятия наконец закончились, и ее совсем не волновали предстоящие впереди первые взрослые экзамены, знаменующие окончание 9 класса. Девушка предвкушала как она пообедает, начнет читать недавно приобретенную книжку с фантастическим сюжетом, а после отправится на тренировку по легкой атлетике. Ее мечтательное настроение было прервано громкими возгласами: два парня словесно издевались над какой-то незнакомкой, закрывающей лицо большим, явно мужским, клетчатым платком, Шатенка затравлено озиралась и медленно пятилась от обидчиков, так и не отняв красного платка ото рта. Смутно знакомые Лике бугаи-переростки из параллельного класса продолжали наседать на низенькую девочку. Анжелика стремительным шагами направилась к троице. Она всегда болезненно реагировала на травлю подростками своих сверстников - пережила подобное сама. Школьница не собиралась оставаться в стороне, как это сделали многие прошедшие здесь до нее дети. Те, которые стыдливо отводили глаза, как бы "не видя" того, что происходит. Впрочем, девушка замечала раньше подобное лицемерное поведение и у многих взрослых. От этого диссонанса ей совершенно не хотелось взрослеть.
Приблизившись, она услышала совершенно мерзкий приказ.
- Опусти платок, покажи нам свое уродливое личико, принцесска! - парни глумливо засмеялись. - Ну что же ты? Мы так хотим посмотреть на твою рожу. Развей наконец слухи. Дай сюда платок!
В карих глазах незнакомки блестели слезы. Но девушка молчала. Словно в оцепенении. Лика прекрасно понимала каково это, когда бьют по самому больному, а ты стоишь как оплеванная и в первые секунды бессильно пытаешься растопить горько-ледяной яд слов, одновременно судорожно придумывая столь же ядовитый ответ. С шакальей стаей срабатывает только это. Таким нельзя показывать свою слабость.
- А ну пошли отсюда. Уроды! - Лика вложила в свою реплику столько агрессии и громкости, что парни аж попятились. - Я кому сказала! Нашли над кем издеваться! Двигайте давайте, отсюда! А то я найду, чем и как ответить. Валите!
Она перла на обидчиков без тени сомнения, как танк. И те, не выдержав напора, начали отступать. Но уязвленное эго не позволило им оставить последнее слово за бешеной рыжей.
- Ведьма! Ты еще у нас попляшешь, очкастая!
- Угу, бегу и падаю! Сейчас, только шнурки поглажу и сразу начну танцевать канкан! - язвительно отбрила их словесные потуги Лика. Она демонстративно поправила на тонкой веснушчатой переносице очки и насмешливо уставилась на противников. Прошли времена, когда ее задевали подобные колкости. Парни поспешно развернулись и стали удаляться от девчонок.
- Вот и правильно. Шуруйте отсюда, уроды моральные, - с явным удовлетворением вполголоса сказала рыжая.
Она повернулась к бывшей жертве и спросила:
- Они так испугали тебя, что ты не могла им и слова сказать?
Та отрицательно помотала головой.
- Не можешь говорить? Горло болит?
- Нет, не в этом дело, - тихо и шепелявя невнятно ответила шатенка. Кстати, платок она так и держала, закрывая нижнюю часть лица. Лике стало любопытно, но она тактично не разглядывала девушку. Той и так досталось.
- Не обращай внимания на этих шакалов. Не спорю, это больно. Но эти трусы только словами унижать могут. Они не стали бы тебя бить. И выброси из головы все, что было сказано: не стоят они того, чтобы тратить на них свои нервы, - рассудительно выдала сентенцию зеленоглазая школьница в очках. - И вообще давай знакомиться. Я Лика, учусь в 9 "Б" в пятой школе.
- Меня зовут Мариса. Я недавно сюда переехала. Перевелась совсем недавно в 9 "В" в ту же школу, - столь же неотчетливо отозвалась ее собеседница.
И дальше девушки выяснили, что они соседи - их разделяет буквально несколько домов. С этого момента зародилась их дружба.
***
Спустя пару дней Мариса позвала Лику в гости. Она так живо описала своей матери Еленике (оказывается на русский манер ее имя звучало как Елена Витольдовна, или просто тетя Лена) историю знакомства и смелость новой подружки, что та невольно раскраснелась. А после и вовсе смущенно принялась оправдываться:
- Так каждый бы поступил...
- Нет, девочка, далеко не каждый. Мало кто в наше время окажет бескорыстно помощь ближнему. Спасибо тебе за то, что защитила мою дочь, - благодарная мать с чувством сжала левую руку худенькой рыжеволосой девушки. - А ты не стесняйся. Угощайся. Я специально для тебя плюшек напекла. Анжелика улыбнулась и принялась уплетать вкуснейшую выпечку. Радостная Мариса, сверкая глазами, и с неизменным платком, прикрывающим рот что-то весело рассказывала, глотая звуки, но не тушуясь из-за этого в приятной компании. Когда она ненадолго отлучилась от стола, ее мать прошептала Лике:
- Я тебя очень прошу, если ты не планируешь дальше общаться с моей дочерью, то лучше разойдись с ней сейчас. Мариса такая ранимая и столько в жизни перенесла. Она много раз обжигалась с подругами.
- Елена Витольдовна, я понимаю, что значит хоть немного отличаться в коллективе детей от других, - отложив недоеденную плюшку в сторону серьезно ответила Лика. Она подергала себя за волнистую рыжую прядь. - Посмотрите на цвет моих волос, веснушки, очки и отсутствие груди. Знаете сколько раз по этим моим недостаткам проезжались "горячо любимые" одноклассники, да и просто ровесники - подростки очень жестоки. Я очень болезненно реагировала на их подколки и часто плакала А однажды после откровенного разговора с мамой осознала, что есть на свете люди, которые принимают меня такой, какая я есть, со всеми недостатками и достоинствами. Это мои близкие и немногочисленные друзья. Но я надеюсь, что таких людей в будущем станет больше. И я хочу, чтобы Мариса вошла в их число и стала моей подругой.
Еленика с удивлением слушала мудрые слова совсем еще юной собеседницы и поняла, что тоже хочет такой подруги для своей малышки.
- Я буду только рада, - мягко ответила женщина. - Ты заходи к нам почаще.
- Конечно! - утвердительно кивнула девушка.
***
Недельки через две Мариса оттаяла. Она решилась рассказать Лике о своей особенности. Девушка была уверенна, что новая подруга не оттолкнет ее: временами та казалась слишком взрослой и ответственной.
- Лик, придешь сегодня вечером ко мне? Хочу с тобой поговорить подальше от любопытных ушей, - поймала в школе на переменке рыжую Мариса. Новенькой было слегка не по себе от разглядывающих ее с жадным любопытством учеников. Да еще эти шепотки за спиной. Как будто она глухая.
- Конечно. Во сколько? - с легкой улыбкой уточнила Анжелика.
- Часов в пять сможешь?
- Ага, жди. Я буду, - она с энтузиазмом поддержала идею.
Девушки разошлись. Мариса так и не узнала, что зеленоглазую худышку, завернувшую к лестнице, подловили три одноклассницы и стали выпытывать, как все же выглядит молдованка, вечно прикрывающая лицо платком. И правда ли,что она страшна как атомная война? Злобно прищурившаяся рыжая лихорадочно думала,что бы такое сказать, чтобы все отстали, и чтобы Мариса при этом не пострадала.
- Нашли о чем чесать языками. Она нормальная. На этом все. Больше никаких комментариев не будет, - отрезала школьница, и, отодвинув одну из сплетниц плечом, чеканя шаг стала спускаться по ступеням на первый этаж, где должен был состояться урок биологии. Прямая словно струна спина девушки выражала явное негодование. "Вот козлихи! Чтоб вас всех! Бедная Мара. Она не из цирка уродцев!" - злясь думала об этой ситуации Анжелика.
Как и договаривались, вечером подружки завели разговор. Смущаясь, Мариса отняла неизменный платок от лица и показала себя Лике без прикрас. Щеки шатенки пересекали толстые нити старых, явно сделанных рукой хирурга, шрамов. Рыжей стало безумно жаль свою визави. Жаль, что той пришлось испытать много боли. Но на лице Лики не дрогнул ни один мускул. Она постаралась держать себя в руках ради той, которая оказала ей доверие. Мариса рассказала, что родилась с волчьей пастью. Это такая врожденная деформация твердого и мягкого нёба. Из-за этой особенности она не может правильно произносить звуки и испытывает некоторые трудности с дыханием. Девушка пережила уже три хирургические операции по устранению лицевого порока. Все происходило поэтапно, с перерывом в несколько лет. Мариса добавила, что ей предстоит еще, как минимум, пара вмешательств. Правда, это произойдет уже после совершеннолетия.
- Я так мечтаю стать красивой и блистать. Но не той красотой, что так популярна в глянцевых журналах. Я просто хочу пройти по улице без платка, улыбаясь, и не ловить любопытно-брезгливых взглядов на себе. Быть эдакой обычной невидимкой, - произнесла она. - Для меня в этом и заключается красота. Ну, и с кем-нибудь встречаться хочется...
- Я верю, что так и будет - улыбнулась Лика.
И они продолжили щебетать о девичьих глупостях и милых сердцу секретах.
Их дружба продолжала виться подобно блестящей ленте несколько месяцев, пока семья Марисы не собралась переезжать в более крупный населенный пункт: отцу шатенки предложили выгодную должность с хорошим окладом. Для девушек эта новость прозвучала громом среди ясного неба. Им очень не хотелось расставаться, но пришлось. И теперь школьницы общались с помощью писем. Лика с нетерпением ждала пухлых конвертов, а после жадно проглатывала листы с новостями от подруги. Она часто широко улыбалась, читая наполненные юмором послания. Мариса писала о том, как устроилась на новом месте, о новых приятелях, учебе, описывала прогулки по вначале незнакомому городу. Делилась мечтами и планами, ну и зазывала в гости, конечно. В ответ летели не менее объемные письма. Обе девчонки с нетерпением ждали летних каникул, чтобы увидится вновь.
***
Лика сильно переживала - уже больше трех недель от Мары не было весточки. Девушка написала пару посланий подруге, но так и не дождалась ответа. Рыжая не знала, что и думать. Может, Мариса все же отправилась на операцию в столицу, но не стала ей сообщать, чтобы сделать своеобразный сюрприз. Но это предположение звучало все же странно: подруга готовилась к хирургическому вмешательству только через три месяца. Лика накручивала себя. Она не знала нового номера домашнего телефона потому, что семья Мары вновь сменила съемную квартиру, а сотовыми они так и не обзавелись. Дни проходили в неведении. Дошло даже до того, что Анжелике приснилась Мариса. Девушка выглядела не так, как обычно. Она была ослепительно красивой: гладкая кожа щек, сияющие счастьем карие глаза, ласковая улыбка, развевающиеся блестящий водопад волос, метущий кончиками пол. Облаченная в белоснежное платье Мара подошла к Лике, погладила ее по щеке и сказала:
- Спасибо за то, что защищала. Ты очень хорошая. Ты будешь счастлива.
Шатенка радостно засмеялась, легко развернулась и выбежала... под столь любимый ею дождь. Она продолжала смеяться, кружилась и протягивала тонкие музыкальные пальцы навстречу тяжелым каплям весеннего ливня, но странным образом не намокала. Девушка удалялась.
Лика безуспешно попыталась ее поймать. Она закричала:
- Мара, ты куда?
- Туда, где должна быть. Не скучай.
Анжелика так и не смогла понять, что же обозначает ее сон.
***
Как-то на перемене в школе к рыжей подошла девушка по имени Ольга.
- Привет! Дело есть, - поприветствовала Лику она.
- Ну, привет, - несколько удивленно ответила та, недоумевая зачем она понадобилась девчонке из параллельного класса. - Что случилось?
- Смотрю, ты не особо-то и грустишь. А какая была крепкая дружба, - кинула не очень прозрачный намек Оля.
Собеседница вопросительно на нее посмотрела.
- Да ладно. Не прикидывайся.
- В чем все-таки дело? Говори прямо, - требовательно произнесла Лика.
- Мариса... - Ольга замялась.
- Что Мариса? Она просила что-то передать? Ну говори же! - нетерпеливо и напористо потребовала девушка в очках.
Ольга даже ошатнулась. Она попятилась назад. Словно пыталась убежать. Почему словно, она и вправду пыталась убежать.
Недавно нагловатая девчонка растерянно лепетала:
- Да ты и вправду не знаешь...
- Да что случилось, расскажи наконец! - закричала Лика.
- Мариса... она ... - та мешкала с ответом, почему-то не решаясь произнесли следующие слова. - Она... Она...
- Говори! - рыжая схватила Ольгу за кофточку и начала трясти. - Говори! Говори! Говори!
- Она умерла, - тихо выдавила та
С лица Лики сбежали все краски Даже веснушки и глаза и те, казалось, выцвели. Девушка сравнялась цветом с стеной, что белела за ее спиной. Только волосы все так же пламенели.
- Когда? Как? - прохрипела Анжелика в шоке, хватаясь рукой за горло и в изнеможении отпираясь на стену.
- С месяц назад. С ней произошел несчастный случай. Она оступилась и ударилась головой, умерла не приходя в сознание.
Слова, такие простые, проходили мимо сознания Лики. Она не верила. Не хотела верить. Не могло такое случиться с Марисой. Только не с ней. С этим светлым человечком.
Анжелика оттолкнулась от опоры и, словно пьяная, побрела прочь. Обжигающие слезы безостановочно текли и не давали рассмотреть ничего вокруг. А оставшаяся за ее спиной Ольга проклинала тот миг, когда поддалась на подначки подружек задеть рыжую девчонку в очках, которая так самоотверженно дружила со странноватой погибшей Марисой.
Лика несколько дней плакала. Просыпалась, плакала, засыпала и вновь плакала. Она в первый раз за свою короткую жизнь познала горечь утраты. Это чувство острыми осколками резало ее грудь. Мешало дышать. Давило. Терзало. Разъедало ее душу. Боль, отчаяние, неверие, тоска по подруге - все смешалось в единый клубок. Она не знала, как поступить. Ей хотелось услышать все от Еленики Витольдовны (действительно ли это так) и съездить на кладбище, чтобы попрощаться с подругой. Но мама Анжелики сказала, что не стоит тревожить безутешных родителей и снова отправлять письма. Лика так и не решилась написать... А печальную новость потом подтвердила бывшая классная руководительница Марисы.
***
Лика бережно перебирала бумаги, на которых оставило свой след время. Наконец она натолкнулась на толстую тетрадь в клетку обложку которой украшал умильный дымчато-серый котенок. "Ну, здравствуй. старый дневник", - с ностальгией подумала она. Молодая женщина быстро скользила по строчкам, исписанным летящим почерком. Она искала стихи, посвященные той, которой уже нет на свете. Наивные, слегка корявые. Но искренние. Слова, написанные 15 лет назад давно были размыты частыми каплями слез, но все еще читались.
Почему бывают люди злыми?
Почему смеются над тобой?
Почему бывают к боли той глухими?
Потому что родилась другой?!
Почему вы травите больного?
Ведь такими можете вы стать!
Не жалеете вы почему такого?
Не прокаженный он, пора бы знать!
Как обидно, больно, тошно,
Когда один ты против всех.
На помощь друга было б можно
Рассчитывать как на большой успех.
Плечом к плечу, спина с спиною
И вместе всех мы победим!
И думать будем мы с тобою
Кому тычки мы раздадим.
Без друга все же очень трудно,
Пред всеми нужно устоять.
Как слушать болтовню противно вашу, нудно.
Ох, дать бы всем под зад коленом раз по пять!
Лика прижала потрепанную тетрадь к груди и прошептала.
- Мариса, я рада, что ты была в моей жизни. Надеюсь, что там тебе хорошо. Присматривай за мной, пожалуйста. Хорошо?
Снаружи глухо прогрохотал гром, и после непродолжительного затишья по стеклу забарабанили частые капли дождя. Лика слабо улыбнулась: ее подруга очень любила, когда разверзались хляби небесные, и с удовольствием всегда подставляла руки и лицо струям воды.
- Будем надеяться, что ты услышала.