Джонс Джулия : другие произведения.

Меч из красного льда.Глава 41-2.Рейна Черный Град

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  
   41-2
  
   Рейна Черный Град
   Продолжение
  
   ...Вот так же чувствовала себя Рейна, стоя у подножия лестницы: зависшей между двумя состояниями. Способной размякнуть до истерики в один момент, и заледенеть от гнева и презрения - в следующий...
   Она уже шесть дней не спала ночами. Да и как бы она смогла? Ночью за каждым скрипом половиц мог скрываться Станниг Бид, который пришел с ней расправиться. Она осталась последней, кто знал его истинное лицо. Единственной в клане, кто понимал, насколько мало черноградский ведун думает о богах.
   Шесть ночей она ложилась во вдовьих стенах с Меррит Ганло, Хэтти Заяц, Бидди Байс и полудюжиной других вдов, которые собрались вместе, чтобы восстановить Очаг после ухода скарпийцев. Рейна полагала - среди людей опасность меньше. Да только в безопасности она себя не чувствовала. И почти не спала.
   Если не спишь - то в итоге и не ешь. Аппетит у нее совсем пропал, и она не помнила, когда последний раз как следует ела. Вчера утром она выпила немного молока с медом, предложенные ей юной Бидди Байс. Бидди была тихой и мягкой девушкой, но вполне способной заметить изменения в жене вождя. Она испугалась того, что это означало для нее самой и для клана, осознала Рейна, когда пальцы их встретились над чашкой с молоком.
   У нее были все основания бояться.
   Не зная, что делать, Рейна прошла сени и направилась к кухне. Когда она миновала вход в восточный зал, у бедра шевельнулся ее девичий заступник. Оставив его без внимания, она вошла в похожее на пещеру пространство главной кухни. Там почти ничего не происходило. Две скарпийки на хлебном столе снимали шкурку со свежепойманного кролика. Старшая женщина пришпилила его голову своим ножом к дереву, а та, что помоложе, обдирала ноги. Полированная столешница из древесины гикори пропитывалась кровью. Бедная Анвин. Всего шесть дней, как умерла, а скарпийцы не только захватили ее кухню, они еще и залили кровью ее стол для хлеба.
   Борри Свид, мальчик-подметальщик, кое-как сметал рассыпанную по полу муку. Он с надеждой поднял глаза, когда вошла Рейна, но она прошла мимо, даже не поздоровавшись. У нее появилась мысль, что она может просто поспать. Станниг Бид будет отсутствовать несколько часов. Сколько-то времени уйдет на укладывание Анвин, и он не осмелится оскорбить ее память возвращением из Клина на коне. Нет. Ему придется идти пешком вместе со всеми. По-другому ему не подобает. Эти два или три часа она может чувствовать себя в безопасности. Но куда пойти?
   Во вдовьих покоях будет слишком безлюдно, да и защиты никакой. В Большой Очаг открыт вход присягнувшим скарпийцам. Небезопасным казалось любое место над поверхностью земли. Она пойдет на нижние уровни - отдохнуть во тьме и тиши подземелий градского дома и разобраться, может ли она вернуть свой рассудок и снова стать собой. Это было какое-никакое, но решение. И это убережет ее от дум, что сейчас происходит с с телом Анвин.
   Аккуратно обогнув место, где располагалась комнатка Анвин, Рейна прихватила безопасную лампу и двинулась по лестнице вниз. Пахнуло дохлыми мышами и затхлостью. От запаха сырой земли воздух казался густым, и дышать стало трудно. Чем ниже она спускалась, тем сырее становился под ногами камень, а тишина - глуше. Было очень покойно находиться в столь тихом и темном месте, где она точно не встретит никого, кроме мышей и подвальных крыс. Она ощутила, как усталость сковывает колени и плечи. По колебанию пламени можно было понять, что она, должно быть, дрожит. Похоже, ей стоило захватить одеяло, потому что холод тут стоял неимоверный, а для защиты от стужи у нее с собой ничего, кроме мохеровой шали, не было. Длинноголовый как-то рассказал ей, что, чем глубже спускаешься под землю, тем становится теплее. Тогда ей стоило пойти дальше, может быть, даже до тайной комнатки, где она спрятала последний кусок градского камня.
   Да, она пойдет туда. Там тихо и безопасно, и еще лежали вещи Дагро, которые она оставила себе. Было бы приятно прикоснуться к ним снова.
   В этот раз переход оказался намного легче, чем в прошлый раз, когда на спине лежал груз в шестьдесят фунтов. Через какое-то время она с удивлением обнаружила, что уже наклоняется под низкими потолками домового фундамента. Оставалось совсем немного - мимо опорных колонн, дренажных канав, перекрытых колодцев и древних подземелий - до Т-образного перехода, где ей нужно свернуть.
   Стоячая вода была здесь заметно глубже, Рейна подтянула юбки и скривилась, когда недобрая студеная жидкость хлынула сверху в сапоги. По счастью, тайное хранилище Ярро Черного Града располагалось на пол-уровня выше прохода, и, когда она отодвинула каменные плитки, закрывавшие вход, то с удовлетворением увидела за ними сухой пол. Ощутив прилив молодых сил, в комнату она запрыгнула.
   Градский камень находился там. Она сразу ощутила его присутствие. Боги в нем больше не жили, и силы в небольшом куске гранита не было, но какие-то следы ее оставались. Они наполняли пространство комнаты, легко, почти неощутимо, заставляя пульсировать сам воздух. Рейна посмотрела на него, но подходить не стала. Он лежал в углу, невзрачный камень у темной стены. На нем не было пыли, и ни один паук не осмелился навесить на него паутину.
   Как-то враз, до полной невозможности думать, на нее накатила усталость. Стянув сапоги, она огляделась в поисках места, куда бы лечь. Ярро Черный Град устраивал себе небольшой склад для сокровищ, а не людей, и возле единственного ящика, который она сама принесла сюда несколько месяцев назад, тут не было ничего, чем можно было бы прикрыть каменный пол. Во всяком случае, здесь было сухо.
   Свернув шаль в подобие подушки, Рейна легла и от изнеможения провалилась в сон.
   Ей снились боги. Разве могло быть иначе, если опустевшее прибежище, где они прежде жили, находилось всего в десяти футах от ее головы?
   Когда она проснулась, то уже знала, что должна сделать.
   Пламя в безопасной лампе осело, и она забеспокоилась о времени. Сколько она проспала? Сколько масла было в корпусе лампы, когда она сняла ее с полки перед кухонной лестницей? Была ли она полной? Или наполовину пустой? Окоченевшая, с тяжелой головой, она ничего не могла знать наверняка. Вокруг все было спокойно. Она быстро поднялась и натянула сапоги. Размокшая кожа утратила форму. Ее платье по подолу пропиталось водой и плохо пахло. Она подошла к закрытому плитками входу, положила раскрытую ладонь на выемки в камне, и сдвинула ее снова. Как только она подняла ногу, чтобы выбраться наружу, то вспомнила про ящик с вещами Дагро. Поставив ногу обратно на землю, она задумалась.
   Огонек лампы в любой момент мог погаснуть. Масло в резервуаре заканчивалось. По спине от испуга пробежал озноб, и, вопреки ему, а может быть, из-за него, Рейна вернулась в комнату. Несколько предметов, которые она спрятала после смерти своего мужа, лежали, покрываясь пылью, на ящике из пробкового дерева. Рейна потрогала их сверху пальцами, прикасаясь к одному за другим. Она взяла, что ей было нужно, и ушла.
   Она собралась во что бы то ни стало убить Станнига Бида.
   Ценой ее душевное мира была его смерть.
   Расплатой за убийство Анвин была его смерть.
   Ценой за место вождя Черного Града была его смерть.
   На этот раз она не стала поднимать свои юбки. Она понятия не имела, какое сейчас было время суток, и неопределенность заставляла ее поторапливаться. Вода плескалась у ее ног, с каждым шагом собираясь перед ней волнами ряби. Огонечек, не потухай, попросила она лампу. Пламя уменьшилось до небольшого красного зубчика. Он давал вокруг нее слабое пятно света, едва касавшееся стен и поверхности воды. Сейчас она могла чуять запах распада Черного Града. Гнили в сердце градского дома.
   Ш-ш-шш...
   Рейна завертела головой по сторонам, пытаясь понять, откуда идет звук. Она только что ушла с уровня фундамента и поднялась до середины лестницы на нижней уровень подвалов. Шум донесся из правого коридора. Она не могла разглядеть сквозь темень, что там. Она протянула туда лампу, но ее свет только окрасил тьму в красный цвет. Крыса, сказала она себе, и двинулась дальше.
   Вторая лестница показалась ей круче, чем помнилось, и тяжесть воды, пропитавшей платье, усилил это ощущение. Верхние, средние и нижние уровни подвалов были открыты верхнему пространству, и Рейна поняла, что ей не хватает неверных потоков рассеянного света, которые просачивались вниз при свете дня. Уже стемнело. Она проспала в хранилище весь остаток дня.
   Ну и прекрасно. Теперь он, надо думать, вернулся, и не нужно быть ученым, чтобы догадаться, чем он займется после того, как клан успокоится. Станниг Бид в этом доме обнаглел, пытаясь достичь своих целей. Рейна свернула со своего обычного пути, входя в ту часть подземелий, где она до этой ночи ни разу не бывала. Теперь наглее нужно стать мне.
   Тем более, что этот дом мой. Не его.
   Странно, но воздух тут был не таким, как под западным крылом. Не свежее точно, но как-то подвижнее. Он скользил над поверхностью стоящей воды, поднимал рябь и взбивал пузыри пены. Проход суживался, Рейна сгорбилась и прижала свободную руку к телу. Как рассказывала Эффи, эту часть подземелий прорыли позже остальных. Рейна посчитала, что девочка была права. Края каменных блоков все еще были острыми, их углы прямыми, а между ними сетью светлых линий виднелся раствор. Кто из вождей приказал это выкопать, спрашивала она себя. Кто так беспокоился о своей голове?
   Рейна вскарабкалась по короткой лестнице, свернула направо, а затем пошла вверх по пологому подъему. Сейчас она передвигалась быстро. Стоячая вода кончилась, и промокший подол юбки шлепал по скату.
   На удивление, лампа все еще продолжала исправно гореть. Рейна подумала об этом, когда прошла пандус до конца, припоминая, что отвечала Эффи, когда ее спросили, как она находит дорогу в подземелье. Не знаю. Никогда не думала, что нужен свет. Просто через какое-то время и так видно. И никто к тебе не подкрадется.
   Но зато можно подкрасться самой.
   Рейна повернула рычажок лампы. Ее шаги становились все увереннее. И приглушеннее. Боковые ходы возникали перед ней как вереница темных картинок, и через некоторое время она смогла идти, не касаясь рукой стен. Эффи рассказала ей об этой дороге к покоям вождя в то время, когда Дагро был еще жив, но до сих пор ощущение неуместности не позволяло Рейне ею пользоваться. Это была территория Дагро, и у нее не было ни малейшего желания нарушать его уединение. Позже, когда вождем стал Мейс, ее непреодолимым желанием стало избегать любых мест, где она могла встретить своего второго мужа. Со Станнигом Бидом было иначе. Скарпийский ведун мог - и ему придется - отправляться в ад.
   Рейна импульсивно поставила лампу на пол. Она в ней больше не нуждалась. Она вспомнила кое-что, сказанное старым, с жилистой шеей Гатом Мэрдоком в то утро, когда разлетелся Градский камень, а в воздухе еще висела пыль: "Градский Волк вернулся". Она в тот миг не обратила на эти слова внимания. Гат - это Гат. Известен своем умением "уводить" чужое имущество, а не великим умом. Теперь она поняла, что самое важное упустила. Эмблемой Черного Града были не скрещенные при встрече мечи. И не медведица, вскармливающая молоком своих медвежат. Это был волк-одиночка, нарисованный серебром на черном фоне. Вот этим волком и должна стать она, Рейна Черный Град.
   Ее черным фоном была темнота. Она шла сквозь нее к покоям вождя. Когда она проходила под сенями, она услышала голоса и звук шагов. Стены вздрогнули от сильного грохота. Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это закрывали на ночь главные двери дома. Хорошо. Это означало, что присягнувшие клану воины уйдут сейчас в Большой Очаг отдыхать и ужинать. Кланницы с детьми разойдутся по своим комнатам, а скарпийцы затаятся, и по своему ласочьему обыкновению будут искать возможности как-нибудь нагадить.
   Должно быть, похолодало, решила Рейна. Ее знобило, а ноги начинали неметь. Она на минутку остановилась и стянула сапоги. Из каждого вылилось по чашке воды. Оставив сапоги на середине прохода, она двинулась дальше.
   После этого она шла бесшумно, как волк.
   Эффи немногое рассказала ей о ходе, ведущем к покоям вождя, отложилось, что он пролегал под сенями, а потом уходил вниз. Рейна повернула, где требовалось, и пошла вниз по череде крутых спусков с низкими потолками. Теперь, когда она услышала, как главная дверь скользит по своим полозьям, ей стало понятно, где она находится по отношению к надземным помещениям. От понимания, что она подошла к покоям вождя, перехватило горло. Она едва могла дышать, так сильно в артериях шеи пульсировала кровь.
   Когда впереди показалась полоска света, она замедлила шаги. Присев, она коснулась своего девичьего заступника, чтобы убедиться, что он с ней.
   Свет шел из щели в конце уклона. Отверстие было высотой в четверть фута, и вдвое больше в длину. Когда Рейна подкралась ближе, она увидела, что проем забран тонкой латунной решеткой. Свет, выходивший из щели, был тусклым и слегка оранжевым. Сквозь прутья решетки струился дымок. Оглядевшись вокруг, Рейна попыталась понять, что это за место. Скат заканчивался в углу, где сходились две стены. Сначала она подумала, что там же заканчивается и проход, но когда ее глаза привыкли к свету, она разглядела узкий выступ, огибавший угол.
   Относительно пандуса отверстие располагалось так, что ей нужно было опуститься еще ниже. Качнувшись вперед, она из наклона перекатилась на колени. Икры облепил мокрый подол юбки. Вытянув шею, чтобы дотянуться до проема, Рейна всмотрелась сквозь решетку.
   Она увидела четыре деревянных столбика и пару ног. Ноги были в сандалиях, носами от нее. Вне всяких сомнений, ноги принадлежали мужчине. Они были большими, и их покрывали жесткие черные волосы. Ноготь правого мизинца крошился от запущенного грибка. Понимая, что со сменой ракурса она увидит больше, Рейна опустила голову. На глаза попал потрепанный опаленный подол церемониального одеяния Станнига Бида. Край находился где-то на высоте голени. Он сидит, решила Рейна. Это объясняло четверку деревянных столбиков -- это ножки стула. И теперь, когда она могла видеть дальше, ей стало ясно, что он сидел за Памятью Вождя, большим куском серого гранита, который градские вожди использовали в качестве стола. Пока она смотрела, сухожилия на его щиколотках расслабились, и над подошвами сандалий приподнялись пятки. Послышались царапающие звуки, и Рейна догадалась, что Станниг Бид подался вперед, чтобы писать.
   Рейна использовала этот удобный случай, чтобы перевести дух. Отверстие было, похоже, частью дренажной системы, прорезанным, чтобы не допускать затопления покоев вождя. Избыток воды стекал бы на пандус. Она задумалась, приседала ли здесь Эффи, наблюдая за ногами Дагро, когда он ходил по комнате? Эти мысли сбивали с толку. Рейна припомнила себя, когда сама была восьмилетней девочкой. Нет, в круг ее интересов мужские ноги не входили.
   Внезапно сухожилия на Бидовых лодыжках ожили. Пятки пошли вниз, а подол наряда спустился до щиколоток. Он вставал. Неожиданно он двинулся по комнате. Чем дальше он отходил, тем больше могла увидеть Рейна. Вскоре она смогла видеть его до уровня пояса. Руки он держал по бокам. Большие, покрытые шрамами и точно такими же жесткими волосами, что и ноги, они размахивали, когда он двигался. Он вдруг пропал из вида, заслоненный углом Памяти Вождя. Потом раздались звуки - журчание и мягкие шлепки. После смачного пуканья последовало два глухих стука.
   Затем лампа была задута. Конечно, спит он сейчас тут.
   Ноздри Рейны раздулись, в то время как она задержала дыхание. Она ждала и не двигалась. Шло время. Пыль улеглась. Маленькие иголочки боли впились в ее колени. На полу позади нее суетились мыши - понятно, по своим делам. Круглый дом, остывая, потрескивал, он ночью давал усадку. Все было тихо в покоях вождя. Бид спал крепко, как человек, которому некого бояться.
   Когда по ее ногам пронеслась мышь, Рейна не издала ни звука. Вместо этого она начала вставать. Мыши уже забыли, что здесь была она. Время пришло.
   Подъем с колен в вертикальное положение отнял минуты, которые она дала своему телу, чтобы приспособиться к изменению позы. Она сразу же, как только выпрямилась, направилась к выступу. Темнота сейчас была ее союзницей. Она ощущала ее запах и вкус. Собственные зрачки казались Рейне огромными, как колодцы.
   Выступ был шириной в два с половиной фута. Дальше находился спуск непонятной глубины. Рейна несколько побаивалась выступа - если на то пошло, он был не так безопасен, как мыши - но она не позволила этому страху ее задержать. Она нашла способ перемещаться, свой ритм, который беззвучно вел ее вперед.
   Выступ поворачивал под совершенно прямым углом и заканчивался через двенадцать футов. Никаких щелей, ничего, через что можно было бы посмотреть и использовать для сбора сведений. Рейне это и не было нужно. Она хорошо знала покои Дагро, точно знала, как конец выступа расположен относительно внутренних помещений. Рядом с дверью, напротив постели Бида. Поставив обе ладони на стену, она искала механизм, который позволил бы попасть внутрь. Она не знала, чего ожидать. Там, внутри, на стене не было ничего, что позволяло бы ее убирать - и уж точно не панель из плиток, которая скользила бы по направляющим.
   Крошечные комочки известкового раствора рассыпались в пыль, когда она их трогала. Она начала искать на уровне груди, а затем пошла выше. Кончики пальцев скользили по камню, она шла вдоль выступа. Ничего. Она проверила выше, подняв руки над головой. Опять ничего. Почему она не догадалась расспросить Эффи подробнее? Потому что ее привела в ужас мысль о слежке за собственным мужем, вот почему. Добродетельная Рейна еще раз сама себя подвела.
   Рейна продолжила поиски. Эффи, Эффи, Эффи. Такая необыкновенная и располагающая к себе девочка. Какое озорство привело ее сюда и удержало от возвращения? Это не было вредностью - не из тех была Эффи Севранс - так что это, должно быть, было простое любопытство. Она была девочкой, которая любила знать.
   Оторвав от стены руки, Рейна остановилась как вкопанная. Ребенок. Эффи было пять, когда она обнаружила этот тайный ход. Крошечная малявка, едва ли в три фута ростом. Она, возможно, ничего даже и не искала - просто вела рукой по стене. Рейна присела, определяя высоту в три фута. Согнув руки в локтях, чтобы сделать их короче и дать пальцам лениво похлопывать по стене, она пошла по выступу еще раз. Бесполезно. Рейна присела еще ниже и опустила руку к самому основанию стены.
   Она нашла это в футе от конца выступа. Четыре отверстия для пальцев. Одно, большое, внизу, и над ним три поменьше. В нижнее отверстие Рейна поставила большой палец, и три средних пальца в верхние. Кончики пальцев быстро прошли камень, дерево и оказались в воздухе. Эта часть стены была ничем иным, как маскировкой - облицовка камнем, посаженным на дерево. В середине была пустота. Рейна кончиками пальцев подцепила деревянный выступ и осторожно потянула. Часть стены, длиной два фута и в фут высотой, начала скользить назад на выступ. Если бы это был сплошной песчаник, то она весила бы двадцать стоунов (стоун - ок. 6,35 кг - прим. перев.). Но полая деревянная панель с облицовкой из песчаника с обеих сторон едва тянула на двадцать фунтов. И двигалась свободно. Основание панели было чем-то обито, похоже, слоем войлока или замши, что позволило сдвигать ее без усилий.
   Рейна передвигала ее медленно. Края полой панели тихо пошли трещинами, отходя от цельной стены. Когда вышла вся панель, Рейна сдвинула ее на выступ вбок. Через отверстие потянуло застоявшимся дымом. С той стороны все было темно и тихо. Услышав слабое сопение от дыхания Станнига, она стала ждать. Прислушивалась. Убедившись, что дыхание было равномерным, она вытащила девичий заступник.
   Волк, сказала себе она, проползая сквозь проем на животе.
   Рейна знала это место. Над проемом висел старый градский стяг, на котором был изображен серебряный молот, сокрушающий Дхунский дом. Рейна, когда пробиралась в покои, задела его снизу головой. Жена какого-то вождя, прославленная своей усидчивостью, вышивала эту жуткую штуку в продолжение пяти лет. Говорили, что все элементы Дхунского дома на ней были точно выверены и передавали размеры абсолютно точно. Теперь это было клановой ценностью, хотя и не слишком большой. Рейна задумалась о месте его размещения. Было очень удачно, что нижняя часть стяга закрывала линию соединения фальшивой и настоящей стены. Ей это даже на руку. Это означало, что шанс попасть Биду на глаза был меньше.
   Рейна встала. В покоях было чуть светлее, чем в проходе. От факела, горевшего на лестничной площадке, из-под двери тянулась призрачная плоскость света. После нескольких часов почти полной темноты Рейна легко видела сквозь мрак. Покои были обставлены скудно - единственный стул, Память Вождя, различное оружие, свисающее со стен и потолка. Постель Бида.
   Ведун кланов Скарп и Черный Град спал на спине обнаженным. Светлое одеяло закрутилось вокруг ног. Голова склонилась набок, и рот был открыт. В отраженном свете чуть блестела струйка слюны, бежавшая к левому уху. Рейна отмечала все мелочи - руки, сложенные на животе, подергивающиеся во сне веки, густой ковер седеющих волос на лобке, кувшин с водой, стоящий у его плеча. Она ощущала в себе силу, а не страх или удальство. Холодное безрадостное удовлетворение, которое ей говорило: Он мой.
   Не с таким ли чувством отправляются на войну вожди, превосходя противника числом и оружием? Без воодушевления, только с чувством, которое находится где-то между превосходством и неуважением? Не это ли испытывал Бид, когда поджидал Анвин, чтобы убить?
   Нет. Рейна встряхнула головой и скользнула к Биду. Потому что я до сих пор в ярости.
   Анвин Птаха была лучшим членом клана Черный Град, его крепким, надежным сердцем. Защитницей тринадцатилетней девчушки, только что приехавшей из Дрегга. Девочка, можешь оставаться у меня на кухне, и хватит об этом болтать. Это были первые слова Анвин, сказанные ей. Начало продолжавшейся более двадцати лет дружбы, которая была самой запутанной и самой долгой привязанностью в жизни Рейны.
   Я подвела тебя, Анни. Моя родная. Моя любимая.
   Плачут ли волки, когда убивают? Рейна так не считала. Заставила себя не мигать, и глаза остались сухими. Ее ждало дело, и она приготовилась его выполнить.
   Утверждая власть.
   Становясь Градским Волком.
   Оставляя прежнюю Рейну позади.
   Когда она была готова, то свободной рукой подняла кувшин с водой и вылила его содержимое на лицо Биду. Его глаза распахнулись, а голова дернулась вверх. Затем стремительно одно за другим произошло несколько событий. Он узнал человека, стоящего над ним на коленях, моментально понял ее намерения, почувствовал лезвие девичьего заступника, входящего в его горло, рванулся плечами вверх, не в силах победить инстинкт - стремление встать прямо перед опасностью - ощутил, как лезвие идет глубже, в панике закашлял, замахнулся своим огромным правым кулаком молотобойца на Рейну. Она получила скользящий удар по нижней челюсти. Ее зубы были крепко сжаты, и толчок передался черепу. Голова пошла вбок и назад, а шейные позвонки хрустнули. В глазах зарябило, как от камня, упавшего в воду. Но рукоять ножа она держала твердо.
   Бид видел, как она его убивала.
   В мужском горле были жесткие сухожилия и трубки с плотными стенками, и Рейне довелось увидеть, как их рассекает нож. Кровь толчками выплескивалась из рваного отверстия, заливая ей руку. Она была теплой, как вода в ванне. Бид терял силы. Он еще молотил руками и предплечьями, но плечи оторвать от матраса уже не мог. Его зубы обнажились. Удивление и паника ушли из глаз. Веки дрогнули, готовясь закрыться.
   Поднявшись выше, Рейна налегла сильнее.
   - Смотри на меня, - прошептала она. - Ты слишком долго выжидал, скарпиец. Стоило убить меня в тот же день, когда ты убил Анвин. Тебе стоило следить за своей спиной. Градский Волк вернулся, а ты даже не знал об этом.
   Потом она говорила еще много разного, темные слова, которые выплескивались из нее, как яд, слова, которые сидели в ее теле в ловушке с того самого дня в Старом лесу, когда она была изнасилована своим приемным сыном. Мейсом Черным Градом. Она говорила и резала, в то время как кровь скатывалась на пол и собиралась у ее колен, а свет лампы за дверью вспыхивал и гас. Мейс, называла она умирающего. Мейс. Мейс. Мейс.
   Когда его сердце начало давать перебои, она потянулась за спину и вытащила из-за пояса серебряный церемониальный нож Дагро. Может быть, она будет проклята навеки за то, что произошло дальше, потому что она взяла нож двумя руками и ударила Станнига в самое сердце. Она улыбалась.
   Поднявшись, она там его и оставила - тело в покоях вождя, с ножом вождя, торчащим из груди. Она чувствовала себя бешеной и полной сил.
   Освобожденной.
   У нее было дело, и она его сделала. Иеронимус Бак, оброчный рудокоп, когда-то рассказывал ей, как они в шахте вскрывали пласты. "Разводим небольшой костер. Нагреваем поверхность скалы так, что она чуть ли не светится. Затем закачиваем воды из Медянки. Вода попадает на скалу, и - мать моя женщина - та разлетается напрочь. Я видел, как в один заход снесло тридцать футов.
   Кровь Рейна стерла с рук, когда шла через круглый дом. Этой ночью она развела огонь под Скарпом.
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"