что бы, ну, стать бесплотным и в тебе раствориться
а порой кажется
что я и так ты
Под чем ты сегодня, ангел? Какой химический процесс привел тебя к этой огромной колонке и уложил спать, так, что колыбелью тебе стали те ритмы, которые я сейчас играю. Если ты откроешь свои глаза, потеряюсь ли я в них навсегда. Как, ну, в черных дырах? Да?
Я стою на импровизированной сцене и все пространство клуба сосредотачивается в районе четырнадцатидюймового экрана моего лэптопа, где-то так. Центр географии звукового ландшафта этой ночи. Горы-скалы-холмы-равнины-степи-впадины. Звукоформы, жадно поглощаемые звукоизоляционными стенами, заполнили собой все помещение. Немного не по себе, всегда боялся своего же звука на больших колонках — с достижением приблизительно киловатта он становится каким-то стремным.
Спишь?
Года два всего назад, на летнем рейве в степи. С первыми лучами солнца уходят твои последние силы, и ты кладешь свою голову ко мне на колени. Мы сидим, земля вибрирует и с каждым ударом басовая линия гонит прочь звезды, а невесомые мелодии приближают рассвет. Я осматриваюсь вокруг — несколько сот метров длинной травы истоптано, образовав танцпол в форме почти правильного овала. Это наши ответы инопланетянам. Круги на полях. И в самом деле, если не мы, то кто? Приятель из нашей компании подходит ко мне и что-то громко говорит, изо всех сил пытаясь перекричать музыку. Похоже, он тоже заметил круги. Глаза у тебя закрыты.
Отвечаю ему:
«Тише, она, кажется, уснула»
Чувствую себя сегодня прямо таки не очень. Народа в клубе полный дом. Тяжело сосредоточится, уткнулся в свой экран, часто совершаю ошибки. Никто, впрочем, не замечает. Когда они завелись их, кажется, и тишина не остановит. Не очень то нервничаю, знаешь.
Время летит.
За всей этой суматохой и не замечаешь.
Вскоре доигрываю, отсоединяю и забираю аппаратуру, пытаюсь незаметно свалить со сцены, обменявшись рукопожатием со знакомым ди-джеем. Сцена слабо освещена. В основном красным светом, а на танцполе — ультрафиолетовый мрак, прерываемый эпилептическим стробоскопом. Вливаюсь в единый организм танцующих, как только покидаю свет. Это не сложно. Прохожу сквозь него, направляясь к зарезервированному столику в чиллауте. Звукоизоляция тут хорошая, закрываешь за собой дверь и слышишь только обрывки чужих разговоров сквозь шум в собственных ушах.
— И, значит, стоит и сморит на эту витрину… Ну пиздец просто да, рассказывала… не знаю, может и бухой был или еще чего. А за витриной медведь огромный такой плюшевый, ну типа отдел там игрушечный или что-то вроде того. Стоит, значит, и втыкает на него. Минут десять, больше может даже… Да! стояла и наблюдала, захотелось. И, короче, он подходит потом вплотную, садится прямо напротив этого медведя, и протягивает обе руки, значит, так что бы касались лап медведя через стекло это. Ну пиздец, да! Народ, да смеется, мимо проходит. А чувак глаза типа закрыл, как обдолбаный, думал, наверное, телепатически общается или как там… Ну не знаю, тогда типа смешно было… Потом? Ну, охрана подошла, что-то ему втирали. А он не реагирует никак. Может больной вообще… Не знаю дальше. Вытащили, типа. Не знаю… Надо взять поесть, что-то меня совсем не прет то, что там играет.
За моим столиком никого.
У них, правда, тут достаточно уютно, и сидения зашибись, мягкие.
Сажусь, и время начинает останавливаться.
Не спеша.
Замечаю, что пусто так, что начинаю физически ощущать реверберацию чужих голосов и посторонних звуков внутри себя. Как чугунный что ли. Полый.
Удивительно, никто за все это время не выпил заказанную пару часов назад колу.
Две кругляшки, достаю из кармана, рассматриваю в руке и глотаю, запивая.
Пам-парам
Почти остановилось, почти. Бесконечно стремится к нулю. Так же, приблизительно, как и я. Конфликтов со временем у меня теперь нет, правда. Может быть, мы даже подружимся с ним через какое-то… эээ… время.
Разговоры за столиками притихли, официантка несет кому-то коктейль.
Из-за двери доносятся отрывки чего-то очень знакомого, но я никак не могу вспомнить.
Тепло до неприличия от крепко обнимающего пространства, которое, оказывается, как же раньше в голову не приходило то, тесно прижимается к каждой клетке организма. Никто не одинок. Тяжести, удерживающей на земле больше нет. Как-то так, да.
Посмотрел на потолок и закрыл глаза.
Спишь?
Ты лежишь напротив меня. Нос к носу. Похоже, это все-таки день, вроде того. Ну, судя по слабому свету от занавесок. Такая уставшая, но глаза блестят. Как блики солнца на морской воде после шторма, наверное. Не знаю, по крайней мере, сейчас я вижу именно так. А во мне, кажется, вся тяжесть этого мира. Очень скверно, и без слов понятно. Отовсюду просачивается страх. Деть себя некуда, и не жить и не умирать же. Но я улыбаюсь и обнимаю крепко. Еще немного и стану долбаным призраком, еще немного и растворюсь, наконец-то, в тебе. Ты ведь, ну, не против?