Аннотация: Шнобберс поступил на службу Владыке Тьмы в возрасте шестнадцати лет, когда матушка объяснила ему, куда попадают гоблины, если плохо ведут себя.
Шнобберс поступил на службу Владыке Тьмы в возрасте шестнадцати лет, когда матушка объяснила ему, куда попадают гоблины, если плохо ведут себя. Шнобберсу совершенно не хотелось очутиться в этом некрасивом месте, поэтому он заполнил бланк, выданный матушке вербовщиком, явился в Замок и положил бумажку на стол здоровенному троллю-комиссару. Тролль повертел бумажку, понюхал ее, съел, выдал Шнобберсу форму, и с тех пор больше пяти веков тот являлся на службу с наступлением ночи. Иногда приходилось работать и при свете, особенно много дел наваливалось, когда паладайны откапывали старые Пророчества и начинали их заново выполнять, но в остальное время служба Шнобберсу нравилась. Он вполне мог, прикрывшись увесистым томом описи "Холодного и горячего оружия", посапывать или повесить на двери в кладовую табличку "Инвентаризация" и развлекаться, слушая, как тролли-охранники пытаются произнести слово вслух.
За время исправной службы со Шнобберсом приключилось не так много интересного, зато если уж он попадал в переплет, штатный хронист Великой Армии долго расспрашивал его, как при таком раскладе Шнобберсу удалось выжить и сохранить в целости все восемь конечностей. Пару раз Шнобберс даже прихватывал лишние, в запарке стащив их вместе с вражеской амуницией.
Однажды Шнобберса пригласили на торжественную Оргию в честь победы Сил Зла над мерзкими паладайнами, но тролль-фельдъегерь съел половину приглашения, поэтому Шнобберса не пустили. После Оргии знакомый из отдела Казни принес ему самые интересные части, но они к тому времени уже плохо пахли, так что Шнобберс не слишком обрадовался.
Зато каждый раз, когда Великая Армия Тьмы наносила сокрушительные поражения паладайнам, Шнобберс устраивал себе небольшие вечеринки. В его крошечной каморке, начиненной томами описей, вышедшим из строя инвентарем и костями прежних интендантов, редко появлялись гости. Троллей останавливали таблички, вывешенные возле двери предшественниками Шнобберса. Там были: "Необходима предварительная запись", "С собой иметь две копии гравюр" и "Без сменной обуви вход строго воспрещен", но больше всего Шнобберс любил "Пока ты ждешь своей очереди, паладайны освобождают очередной город!". Если какой-нибудь не в меру грамотный тролль преодолевал барьер из первых табличек, у Шнобберса наготове была "Инвентаризация" - выговорить это слово не мог ни один гордый представитель зеленокожего вида. Если же по какой-то причине троллю удавалось проскользнуть внутрь, начинался дружеский поединок. Шнобберс спрашивал тролля о цели визита, выяснял имена и звания ответственных лиц, записывал их в особую книжечку, а потом смотрел, как улепетывает бедняга тролль восвояси. Ни одному солдату Великой Армии Тьмы не пришло бы в голову свалить на плечи вышестоящих потребность в новых сапогах или боевом трезубце. Тролли-генералы отрывали головы не только паладайнам (такое было прерогативой низшего офицерского состава), но и троллям-сержантам, а еще чаще - троллям-рядовым.
Вот почему до работы Шнобберса никому не было дела в обычное время. Он тихо отсиживался на складе, знать не знал, с кем в очередной раз воюет Великая Армия, перестал таскаться на Оргии с половиной приглашения и надеялся дослужиться до пенсии, которая была положена ему по истечении десяти веков. Матушка изредка отправляла Шнобберсу пирожки и самодельные табакерки, поэтому возле рабочего стола у него скопилось подобие тумбы из матушкиной сдобы, начиненной зловонным табаком. Самые храбрые тролли просили попробовать пирожок, но Шнобберс выдавал их только при условии, если тролли клялись откусить первый кусочек на расстоянии сотни шагов от склада. Случайные массовые смерти троллей давно никого не заботили, так что совесть Шнобберса была чиста.
Случай исключительной важности произошел со Шнобберсом всего один раз в его жизни и послужил причиной событий, превосходящих своим масштабом всех Шнобберсов во всех вселенных, взятых вместе и помноженных на бесконечность. Однажды Шнобберсу поступил официальный заказ на закупку комплекта Проклятых Доспехов для самого Темного Властелина.
Заказ, вернее, приказ, принес гоблин-фельдъегерь. В штабе Темного Властелина троллей не жаловали, потому что они часто жевали приказы, поэтому заказ пришел Шнобберсу в полном комплекте: бумага, буквы, выведенные кровью девственниц - все как полагается.
Усевшись в кресло, которое стало неожиданно жестким и будто бы увеличилось в размерах, Шнобберс водил пальцем по угрожающе отчетливым буквам:
"1. Наводящий ужас шлем из проклятой стали, изуродованный ржавчиной, царапинами и пятнами, которые должны устойчиво идентифицироваться врагом как кровавые".
Самым приятным до сего момента в работе Шнобберса были не матушкины подозрительные пирожки, не надпись "Инвентаризация" и даже не гипотетическая возможность участвовать в половине Оргий, приглашения на которые безжалостно съедал глупый тролль. О, нет! Самым приятным было то, что в штабе Темного Властелина Шнобберса считали слишком мелким и ненужным винтиком, чтобы обращаться к нему с поручениями, заданиями и приказами. Насколько Шнобберсу было известно от гоблина-секретаря, ближайшие прислужники Темного Властелина считали интенданта профессией сугубо штатской, не причиняющей, впрочем, вреда, но и пользы не доставляющей, так что в его сторону лишний раз не смотрели.
"2. Пара наплечников в виде зловещих рогов, изогнутых в сторону головы, наводящих ужас".
Шнобберс несколько раз провел пальцем по строчке. Какие такие рога наводят ужас, он знать не знал. У него была пара рожек, но ужаса за свою жизнь он не навел ни на кого, кроме матушки, да и то всего разок - когда появился на свет. Она быстро привыкла, и они не возвращались к вопросу.
Вспомнив повисшее над тоненькими ножками брюхо Темного Властелина, которое Шнобберс заметил в день очередного торжества Сил Тьмы над Бессилием Света, он окончательно загрустил. Атлетически сложенное - это ведь, наверное, больно.
"4. Пара удобных сапог, позволяющих передвигаться в условиях лютых морозов, адской жары, под водой, в воздушном пространстве и в мю-реальности на досветовых скоростях".
Шнобберс облегченно вздохнул. Хотя бы этот запрос был стандартным. К нему часто приходили тролли-сержанты, хлопали по столу загадочными бумажками и требовали похожие сапоги. Бывало даже, что троллей-сержантов приходило сразу несколько, а сапог требовалось на всю армию. У Шнобберса все было схвачено. Он доставал со склада допотопное изобретение - кованые бутсы стандартного размера - и вываливал на стол сержантам. Те долго чесали затылки, потом хватали сапоги и делали ноги. Вернее, подгоняли ноги под стандартный размер. В Великой Армии Тьмы выживал только тот, кто мог адаптировать конечности под нужды брони.
Но кроме сапог, которые у Шнобберса уже были, оставался еще наводящий ужас шлем, зловещие рога и атлетический нагрудник.
"В связи со сложностью порученной вам задачи выделяем на нее дополнительную пару часов. С готовым инвентарем явиться на прием к Владыке".
Сердце Шнобберса несколько раз попрыгало в пятках, доползло до груди, попыталось вырваться, но он поймал его и запихнул, куда следовало, открыл здоровенный том свежей редакции описи и навис над ним на манер коршуна. Редкие волосики на голове Шнобберса и густые космы на других частях его тела вслед за пальцем передвигались по засаленным, измазанным сажей страницам. Он искал выход из ситуации, как мог. За пару часов у эльфов-кузнецов доспех не закажешь. Да что там у эльфов, этих барыг-выскочек еще попробуй замотивируй, тут понадобится не меньше дюжины сержантов и, возможно, парочка рядовых! Даже на захудалого гнома нет времени, а уж этим только глоток "для сугреву", и вот уже они звенят молоточком по будущим фамильным доспехам. Нет, все, что осталось у Шнобберса - это сконцентрированная в глубинах его сознания смекалка и немного рассеянное по всему телу чувство страха.
Атлетически подкованный нагрудник Шнобберс решил выбрать из старой амуниции для боевых животных, которых решено было разоружить после того, как они вымерли. Была пара накладок на спины для мамонтов и даже где-то валялся нахвостник для динозавра, вот только где это было и осталось ли хоть что-то под слоем ржавчины, Шнобберс не знал.
- Эй, ты! - заорал он, выпрыгнув из своей каморки на первого попавшегося тролля. Тот, уже изрядно потрепанный попытками прочесть слово "Инвентаризация", взирал на гоблина с долей благоговения и священного ужаса.
- Тащи свою задницу на склад номер шестьсот шестьдесят семь, понял?
- Разве такой есть? - тролль продолжал смотреть на зачаровавшее его слово.
- Слышь, ты! Будешь мне вопросы задавать, тебя тоже инвентаризую, - выдал лишившийся остатков здравомыслия Шнобберс, но на тролля слово подействовало, как заклинание. Он полетел в сторону складов, заваленных булыжниками, со скоростью новорожденной феи.
Наплечники с рогами в Великой Армии Тьмы пользовались большим спросом, но часто пропадали из ведомости. Начинающие бойцы заказывали себе по четыре штуки, но в первом же бою, выколов себе один или несколько глаз острыми краями, выкидывали прямо на противника. Измазанный серой и копотью палец Шнобберса полз по страницам:
- Выбыл, выбыл, выбыл... так-так-так, а тут у нас что? - он впился взглядом в девственно чистую графу "Статус наличия-отсутствия" на очередной строке. В графе "Наименование" было нацарапано: "Метафизические устрашающие наплечники, изготовитель Хохмачь За-Что-Вы-Рубите-Мне-Голову Третий". Надпись показалась Шнобберсу подозрительной, однако графа статуса выглядела еще более подозрительной, поскольку подходила только для одной категории боевой амуниции - для котов. Согласно основному правилу заполнения складских ведомостей, коты одновременно присутствуют и отсутствуют во вселенной, поэтому графу, посвященную коту, можно оставить незаполненной. Все равно рано или поздно он вернется.
- Ты! - Шнобберс вылетел из кабинета, вооруженный томом метафизических предметов, и сбил с ног тролля-фельдъегеря. - На, вот тебе опись, берешь ее, идешь к складу девятьсот девяносто восемь и тащишь сюда наплечники, которые я обвел. Понятно?!
Тролль-фельдъегерь от испуга попытался съесть половину метафизического тома, но только отколол кусочек зуба, и это так сбило его с толку, что он поплелся в сторону засыпанных углем складов.
Проблемы сапог, нагрудника и даже наплечников были почти решены. Оставалось дождаться возвращения прислужников и достать из тумбы очередную пару универсальной обуви. Но шлем... шлем! Здесь не обойтись проржавевшей от времени поделкой, тут нужна рука мастера. Можно сказать, энтузиаста. Существа, которое может получать ужаснейшие предметы буквально из ничего. Шнобберс знал только одно создание во всей вселенной, которому удалось произвести на свет нечто невообразимо отвратительное, не прибегая даже к малейшим усилиям.
Свою любимую заботливую матушку.
- У меня перерыв на обед! - прокричал он троллю-сержанту, выскочив из каморки, и устремился по длиннющим коридорам, помогая себе восемью конечностями. Его ожидало, если повезет, несколько тумаков, а в случае подлинных ударов судьбы - заботливо сваренный бульон и даже пара пирожков в придачу.
Матушка Шнобберса занималась важным делом, почетным и уважаемым среди гоблинов всех миров. Она обеспечивала Великой Армии Тьмы такой тыл, чтобы у бойцов не было желания дезертировать. Любой, кто был знаком с матушкой Шнобберса, с легкостью мог в одиночку устремиться в бой с сотней паладайнов, лишь бы не увидеться с ней снова.
- Привет, ма! - виновато сказал Шнобберс, ковыряя землю лапкой.
- Приперся! - гоблинша уперла пару лап в бока. - Ладно, заходи, все равно суп доедать некому.
Шнобберс зашел в родной дом. Здесь он бывал редко, предпочитая сверхурочный труд любым больничным и праздникам. В доме пахло свежей серой и отчищенным до хруста углем. О чистоте матушка не забывала. Один раз она очистила дом от батюшки Шнобберса в погоне за идеальным интерьером. По ее словам, батюшка Шнобберса был способен испортить любой интерьер.
- Мне нужна помощь, ма, - уныло признался Шнобберс.
- Вот уж конечно! - всплеснула двумя парами рук матушка. - Куда ж ты без мамки-то, а? Хорошо хоть мордой не светишь. Чуть пользы от вашей затеи с Армией, а все нарадоваться не могу. Чего у тебя?
- Шлем нужен, - сказал Шнобберс, тихонько сливая ложки супа под стол. Внизу раздавалось недовольное шипение каменных плит.
- Кому? - строго уточнила матушка. - Если тебе, так и знай...
- Вот оно что! - тон матушки неуловимо изменился. Подыскать подходящее название этому тону Шнобберс не решился бы и в кошмаре, но происходящее напомнило ему о рассказах про свадьбу, которые матушка, выпивши, любила излагать Шнобберсу, пока тот не научился ходить и, стало быть, сбегать от этих историй.
- Есть что на примете? - надежда вспыхнула в сердце Шнобберса, и он торопливо перепрятал предательский орган подальше.
- Конечно! Конечно есть! - матушка скрылась в недрах своего будуара. Заходить внутрь Шнобберсу запретили, когда он научился говорить и, стало быть, просить есть.
Спустя пару минут матушка вернулась с предметом, который заранее подробно описали в штабе Владыки: "Наводящий ужас шлем из проклятой стали, изуродованный ржавчиной, царапинами и пятнами, которые должны устойчиво идентифицироваться врагом как кровавые".
- Откуда у тебя это? - спросил ошалевший от восхищения Шнобберс, касаясь пальцами горячей от проклятий стали.
- Ой, - матушка смущенно отмахнулась и хихикнула, - всякое по молодости бывало. Заходил один, обещал с три короба, а как ты явился, так все, прости-прощай. Так что бери и проваливай. И чтоб до следующего года носа не казал, понятно?
Шнобберс вылетел из дома, прижимая к груди опасно горячий металл. Подумать только, успел! Все успел, точно по списку. Теперь уж точно не казнят. Может, даже жалованье заплатят за последние три века. Да что там, может даже за все время!
Возле каморки его ждали броня для вымершего мамонта и зловеще, даже нарочито пустое место, очертаниями напоминающее зловещие наплечники. Он добавил к комплекту стандартные сапоги, взвалил все на спину и понесся к штабу.
Возле палатки Владыки, разбитой по-походному зловеще и парадно, Шнобберса ожидала пара глубокомысленных троллей, которые долго спрашивали его, кто он, что здесь делает и куда направляется. Шнобберс терпеливо повторял ответы одному, пока другой переваривал в голове очередную порцию букв. В конце концов его пустили к Владыке ровно спустя два часа после того, как он получил приказ.
Владыка, возлегая на троне, цедил из кубка отдающую тухлятиной жидкость бурого цвета.
- Кто такой? - спросил сиплый голос.
- Шнобберс, господин Владыка, - он нижайше раскланялся, поддерживая парой рук груз на спине.
- Чего надо?
- Извольте взглянуть на броню, - Шнобберс выложил перед Владыкой наводящие ужас предметы.
- Неплохо-неплохо, - заметил Владыка. - Вижу, даже метафизические наплечники откопал? Давненько я их не видел. Ну а здесь что? - он уставился на шлем. - Ты его где взял? Украл?!
- Украл? - Шнобберс напустил на себя оскорбленный вид и придержал падающее сердце. - Как вы могли такое подумать, Владыка? Сей артефакт хранился в моей семье уже несколько сотен лет!
- В семье? - Владыка почесал затылок. Шнобберс заметил неуловимое сходство с повадками троллей, его посетила чудовищная догадка. Что если на самом деле Владыка - тролль?
- Так и есть, - дрожащим голосом, гоня прочь еретические мысли, ответил Шнобберс, - так и есть, несколько сотен лет. Не могу знать точнее, Владыка, матушка ни за что не расскажет мне этот секрет.
- Матушка? - Владыка приподнялся на тоненьких ручках, опираясь на украшенный черепами трон, и навис над Шнобберсом. Внимательный взгляд крошечных глаз бегал туда-сюда по всему Шнобберсу. Ему даже стало щекотно. - Матушка, значит. Ладно-ладно, молодец, парень. Очень мне услужил, - торопливо пробормотал Владыка, закончив щекотливый осмотр. - Все, беги к себе, исполняй свой долг или что ты там делаешь. Выпишу тебе премию. И дам отпуск.
Шнобберс ужаснулся:
- За что?! - взмолился он.
- За что? - удивился Владыка. Потом поднял шлем, повертел его со всех сторон, видимо, вспоминая что-то, вздохнул тяжело. - Да, ты прав. Отпуск - это было бы слишком жестоко. Будешь работать без выходных пару веков.
- Спасибо, Владыка! - от избытка чувств Шнобберс рухнул на колени. - Мне говорили, что вы - справедли...
- Все-все, обойдемся без сантиментов, проваливай.
Шнобберс бежал из штаба вприпрыжку, прижимая к груди заветный приказ. Никаких выходных, никакого дома, никакого супа! Свобода!