Хэн Дэс Нэ : другие произведения.

От Вилы - к Арсейсу. Часть 8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Существование героев, как тонко подмечает Уиллия Леор, словно зависит от взмахов руки с веером: то она до предела свёртывает веер, а с ним жизненное пространство, то распахивает веер, позволяя глотнуть воздуха перед очередным испытанием. Кто-то арестован в своём доме, кто-то томится в рабстве, кто-то вынужден продолжать скитания вдали от родных людей и мест. Преодолеть в кратчайший срок немыслимые расстояния для спасения близких помогают Ливу с Вилой и настоящие друзья и неземные существа. А вот увенчаются ли эти попытки успехом, другой вопрос...

ЧАСТЬ VIII

СОДЕРЖАНИЕ

   Часть VIII
      -- УИЛЛИЯ: РУКА, ПОВЕЛЕВАЮЩАЯ ВЕЕРОМ
      -- ВИЛА: ГОСПОДИН МО
      -- ЛИВ: ТЫ ПОТЕРЯН ДЛЯ ОБЫЧНЫХ ДНЕЙ
      -- ЙОНГИ: РАЗМЕН
      -- ДАОС: СЛЕД ВЗЯТ!
      -- ЛИВ: "ОЗЁРНЫЙ ЗАМОК"
      -- ВИЛА: ВСЁ ПОШЛО ПРАХОМ
  

1. УИЛЛИЯ: РУКА, ПОВЕЛЕВАЮЩАЯ ВЕЕРОМ

  
   ... Пятый день в заточении. Моя теперешняя отгороженность от мира располагает к философии, столь почитаемой сыном. Учителя Л'Реанора отмечали, что сложные и глубокие мысли он излагает просто и доходчиво и в то же время по всем правилам риторического искусства, прибегая к сравнениям и метафорам. Какую же метафору подобрать мне так, чтобы она точно передала моё настоящее и его предысторию?
   Силясь объяснить резкие перемены нашей судьбы, я возьму за основу образ веера. Изящная катайская вещица то раскладывается, то складывается в тоненькую палочку. Не так давно перед нашей семьёй были широко распахнуты все пути в будущее, но с какого-то момента пространство стало сужаться, сужается всё больше и больше, не оставляя возможности дышать. Жить. Веер сворачивается.
   Что за рука владеет веером? Боги? Если да, то арвиладские, следящие за нами так же зорко, как здешние охранники - за мной. Арвиладский бог - арвиладские законы... Где же тогда боги моей Фееретты? Почему они отвернулись от семейства Леоров? Муж болен, болен серьёзно, хотя имеет мужество скрывать свои страдания. Нет сил смотреть на потуги приходящих знахарей и целителей: это сердце, его не лечат.
   Лив... До поры до времени всё с ним было в порядке: учение дома, успехи в науках, признанные его университетскими наставниками. Даже женитьба, к которой, похоже, мы со Стиорой напрасно его принудили. Взмах руки с веером - и всё разрушено, всё здание в руинах. Лив обвинён в отравлении жены, пособничестве колдовству. Не знаю, схвачен ли он, как я, или успел скрыться от преследователей. Вокруг молчат, словно лишённые языка.
   Вила... Касается ли обвинение его? Боюсь, что да. Из последней записки сына я поняла, что Вила вместе в двумя спутниками покинул Арвилад, отправившись в поисках истины в Роган и далее. До этого они с Ливом никогда не расставались. А со мной?.. После ночи любви, которая открыла тайники наших душ, нет дня, чтобы я о нём не думала. Как горько полюбить и тут же потерять родственную душу! Скорее всего, безвозвратно. Почему? В путешествии вместе с ним оказалась - кто бы мог подумать! - малышка Йонги, родная сестра покойной Илевии! В счастливые времена все ещё подтрунивали над тем, что Вила вёл себя в замке как рыцарь Йонги. И Лив к ней благоволил, не то что к законной супруге. Прелестная и умная девица; с характером, если бросила дом и родных ради Вилы. Взмахом невидимого веера слились их судьбы... Так правильно, так хорошо для всех. А я... я даже не имела возможности плакать, чтобы не расстраивать мужа, который мог принять это на свой счёт.
   По мановению веера от нас отвернулись прежние знакомые, Стазены -Килла с мужем - и те перестали навещать. О Юллунах нечего и говорить. Конечно, ко мне была добра госпожа Юллун - мать трех детей, из которых в живых осталось двое, - но и она не может выражать своё сочувствие открыто, да сейчас и некому. Единственным утешением в этой пучине остракизма стало исчезновение г-на Юллуна-младшего, который до последнего времени кружил в окрестностях замка. Я так переживала тогда за Лива! Но, видимо, добыча ускользнула, и преследователь потерял к нам интерес. Смерти сестры он нам не простит, не стоит обольщаться попусту! Захлопнет веер при первой возможности, как захлопнули за мной двери узилища.
   Что влекло меня в Арвилад с такой силой? Замок мог меня защитить, но одиночество, бессилие перед болезнью мужа, страх за сына, за Вилу, отсутствие сведений о молодых людях - всё сплелось так туго! Тщетно пытаюсь вспомнить, существовали ли какие приметы, способные остановить меня на выбранном пути. Ничто не предвещало печального исхода: погода была чудесная, поломок не случилось, дорогу никто не перебегал, кроме... ах да, пересёк нам дорогу заяц.
   И всё же я ехала. И оказалась в заточении. Почему? Кара за супружескую неверность? Один раз за всю нашу совместную жизнь? Не верю, нет. Здесь другое. Вила вырвал Л'Реанора из объятий колдуньи, потом мы с ним вернули Лива к жизни из его морочного забытья. Неужели и пузырёк с отравой - дело рук злопамятной чародейки?!
   За всю мою жизнь мне почти не приходилось иметь дело с властями как подозреваемой или, тем более, обвинённой в преступлении. Не удивительно, что я не заметила некой странности моего задержания. А она была, только я осознала это слишком поздно.
   ... Повозка наша благополучно подъехала к дому, где проживал Лив. Двери ее распахнулись, и я буквально взлетела вверх по ступеням, но тут путь мне преградили двое в тёмных плащах, явно не слуги - это была бы уже непростительная наглость. Откуда-то выплыла персона поважнее, в цивильном платье, попросила минуту внимания и ... огласила постановление суда на мой арест по обвинению в отравлении, колдовстве, вовлечению молодых людей в поклонение тёмным силам, кажется, что-то ещё. Будь это карнавал, я бы приняла сие за шутку, пусть неуместную. Слушать подобный вздор внимательно я не смогла, не переставая думать, что же случилось с Ливом. Наконец чтец замолчал. Видя моё недоумение, он сообщил, что после подобных обвинений им следует взять госпожу под стражу и препроводить до судебного процесса в место заключения.
   - Вам совершенно нечего бояться, г-жа Леор, ибо темница для дворян совсем не такова, как для всякого сброда. Поживёте там, возможно, всплывут новые сведения, и Вас благополучно отпустят домой.
   - Поживу сколько?
   - О, скорость судопроизводства зависит от множества факторов. Учитывается и количество документов, и вещественные доказательства, и наличие свидетелей...
   - Каких свидетелей! Их не было!
   - А вот это обстоятельство существенно осложняет дело и влияет на сроки рассмотрения.
   - Скажите мне, по крайней мере, где мой сын? Почему вы не пускаете меня к нему?
   - Во-первых, сударыня, потому, что он, как и вы, находится под судом и следствием. Во-вторых, потому что его нет дома.
   - Нет дома? Но где же он тогда?
   - На этот вопрос я не уполномочен дать Вам ответ. Прошу пройти к Вашей повозке, г-жа Леор. Необходимые вещи вам передадут.
   Вот так от широко раскрытого полотнища веера осталась узкая полоска.
   ... Шестой день в заточении. Рука, держащая веер, продолжает свои манипуляции, подобные движениям веера в руках канатной плясуньи, - влево - вправо. Теряю счёт дням и не представляю, что с сыном. Нить надежды истирается. Зато теперь я знаю одного из тех, кто причастен к колебаниям наших судеб. Судеб Ватанийских Леоров. Тем, что творится после гибели Илевии, дирижирует не кто иной, как Йеррен Юллун, Юллун-младший.
   Встреча наша произошла здесь же, в темнице. Я узнала вошедшего, и сердце у меня упало: от этакого горевестника не приходилось ждать чего-либо хорошего. Какое-то время мы молчали. Наконец г-н Юллун доложил, что явился в качестве должностного лица по многочисленным требованиям заключённой (т. е. меня) и готов их выслушать.
   - Знает ли мой супруг о моём заключении?
   - Вряд ли. Мы не уполномочены уведомлять об этом членов семейств. К тому же, при теперешнем состоянии его здоровья это неразумно.
   - О семействах. Скажите, наконец, что с моим сыном? Он здесь? Схвачен, как я, только раньше?
   - Если Вы станете упорствовать и не признавать своей вины, его положение ухудшится.
   - Это не ответ!
   - Тем не менее это так. В Ваших интересах ускорить дело.
   - Вы что же, требуете от меня признания в том, чего я не совершала? В чём не виновата?
   - Этого требую не я, а сама система судопроизводства. Есть неопровержимые доказательства...
   - Пустой пузырёк?
   - Прошу Вас, г-жа Леор, дослушайте до конца. Имеются свидетели, записаны их показания. По сути, суду уже всё ясно, дело лишь за вынесением приговора.
   - Что изменится, если я признаю несуществующую вину?
   - Раскаяние всегда приветствуется как церковными, так и светскими властями. Как гласит пословица, повинную голову и меч не сечёт. Но это только пословица. В Вашем случае избежать наказания полностью не удастся, хотя это будут мелочи в сравнении со смертной казнью, которая грозит Вам по закону.
   - Г-н Юллун! Я не понимаю Ваших мотивов. Вы пытаетесь обманом вырвать признание во всех смертных грехах, чтобы потом обойтись с преступницей более милосердно? Милосердие не в Ваших привычках. Моя смерть - это плата за смерть Илевии; то, чего Вы так долго добивались и наконец добились. Моя казнь положит конец этой тёмной истории. Какой Вам смысл отменять решение суда? Зачем? Я не понимаю...
   - Потому, что Вы никогда не понимали меня, г-жа Уиллия. И сейчас по-прежнему не догадываетесь, что движет моими поступками. Илевия!.. Я-то понимаю её как никто другой. Увидев Вашего сына, она была обречена на любовь. Но ей повезло стать супругой своего кумира, пусть и равнодушного к ней. Мне не выпало подобного везения. Полюбив Вас сразу и навсегда, я не могу получить Вас законным путём, а все другие для Вас, с Вашей тонкой натурой, неприемлемы. Муки моей сестры ничтожны по сравнению с моими собственными.
   Илевия!.. Да живя дома после их свадьбы, я не так бы отругал эту дурочку. Счастье само плыло к ней в руки. Она встретила того, кого полюбила с первого взгляда, соединилась с ним законным браком. И что же? Ей не хватило мудрости принять любимого человека таким, каков он есть, пусть даже индифферентно относящегося к её персоне. Любовь предана - и вот наказание! Страшное, несоизмеримое с виной, но заслуженное. Моё положение куда тяжелей: прямые пути к цели отрезаны.
   - И поэтому Вы прибегаете к обходным, даже столь низким?
   - Г-жа Уиллия, не преувеличивайте мою вину. Смерть человека из дворян в любом случае не могла остаться без надлежащего расследования. Виновны Вы или кто другой, доселе не найденный, - делу равно был бы дан ход. Да, я причастен к этому делу, но не настолько, насколько Вы предполагаете. Канцелярия герцога, которому я служу, не имеет к обвинению никакого отношения.
   В сложившейся ситуации я единственный, кто может решить Ваши проблемы. Полюбив всем сердцем, могу ли я отдать любимую на пытки, тем более обречь на смерть? Я скорее сам отдам жизнь, лишь бы Вы были благополучны и счастливы.
   - И каким же, г-н Юллун, вы представляете это счастье? Жена без мужа, мать без сына, любовница, с которой лестно показываться на людях?
   - Ну, я не бесшабашный дворянчик из Ортиги, готовый умчать свою милую на край света прямо из-под венца. Вырвать осуждённого из рук правосудия не просто сложно, а очень сложно даже тем, кто стоит на верху служебной лестницы. Прежде чем я смогу увидеть Вас, как Вы сами выразились, в роли любовницы, мне предстоит разыграть целое представление. Не простое, а многоактное (тема театра Вам, как ценителю изящных искусств, должна быть близка).
   Для начала Вы публично признаёте свою вину, каетесь, клянётесь не заниматься более колдовским ремеслом. Духовные пастыри проявят милосердие к раскаявшейся, заменив смертную казнь ссылкой в монастырь, естественно, со строжайшим уставом. Для канцелярии герцога, которую я представляю, это препятствие преодолевается путём взаимозачётов (мы - им, они - нам), неважно чем именно. Дальше, если Вам нравится, следует эпизод с "дворянчиком из Ортиги". Увожу Вас тайно (с согласия церкви и светских властей) в безопасное место, где Вас не смогут узнать.
   Почему Вы так настаиваете на роли любовницы? Я вижу Вас в будущем своей супругой, матерью своих детей. Но не сразу, а позже, когда утратится острота момента с судебным процессом. Вижу в живых и Вас, и Лива.
   - Что с ним, заклинаю, скажите!
   - Он будет спасён и будет с нами. Или без нас, как захочет.
   - Вы можете это обещать, г-н Юллун?
   - И даже сделать. Но лишь в обмен на Вашу клятву остаться моей и со мной. Вам нехорошо?
   - Эй, лекаря сюда, да поживее! Не видите, даме плохо! Платком помашите или веером!
  
  
   2. ВИЛА: ГОСПОДИН МО
  
   Пангар схвачен, как мы и задумывали; пленники посажены в сарай. С немалым трудом, как городскому охраннику, мне удалось разузнать, куда собираются отправлять пленных. Те, что из Аноя, будут возвращены родным за выкуп. Остальные следуют из Караэная в Роган, а оттуда в три места: к эврисему, в Заозёрное братство и к господину Мо. Пангар (под вымышленным именем, да они у него и все такого сорта) отправлен в партию к г-ну Мо. Обнадёживает то, что Пангар распределён не к эврисему (благодаря чудом выжившему Ливу правда о заповеднике скоро выйдет на свет) и не в Заозёрье (туда ему, как вероотступнику, путь заказан).
   Вопрос, кто такой этот г-н Мо. Странное имя для жителя Караэная, скорее уж он из Катая или Мизии. Ещё более странно, что ни этого имени, ни сведений о его владельце в списке прочих караэнайцев не было найдено (Лив просматривал записи в мэрии, якобы для своей госпожи). Явно не бедный, раз скупает пленных целыми партиями, но, очевидно, не дворянин (попробуй не упомянуть их лишний раз хоть где-нибудь!).
   Пришлось наведаться к нашему "старшому", Лервалу, и затащить его в кабак. Там просидели до полуночи, пока хозяин не попросил нас выйти вон: когда-то и ему спать надо. Споить Лервала - дело почти безнадёжное. Отступать, однако, было некуда и некогда, и я сосредоточился на том, чтобы пить не напившись. Вот и вливали в себя порцию за порцией, доводя хозяина сначала до восторга от грядущей выручки, а потом - до бешенства: сколько можно бегать! Лервал-то, между прочим, знаток - выпить не прочь, но не любое пойло, а с разбором. Пришлось хозяину побегать, поискать требуемое. Остановились на гранатовом из Карии, потом снизошли до чего попроще, оно и дало долгожданный результат. Когда заплетающимся языком мой собутыльник в очередной раз перечислял свои подвиги во время последней вылазки, я и спроси, кто такой господин Мо. В ответ получил:
   - Мо? Да это дружок самого...
   Назвал. Ого, какого полёта птица! Теперь понятно, отчего это имя скрыто завесой молчания.
   Визит к герцогу N превышал наши возможности. Вовремя вспомнив о покойном Эйхо Лурди, умничка Лив предложил вариант попроще: добраться до Ноэя, найти трактир под вывеской "Дом родной", что указывал нам Лурди, и попросить свести его с господином Мо. Я тут же внёс поправку: не его, а нас. Отпускать кого-то одного на такое свидание было бы более чем рискованно.
   Всю дорогу до Ноэя (пришлось тащиться на повозке) Лив выглядел задумчивым, если не сказать мрачным. Ещё бы! Теперь они с г-жой Сэлэнэ жили душа в душу, как настоящая семья, но скрывая свои отношения от посторонних глаз. Слухи, ясное дело, заполняли городские умы, как газ заполняет пустую комнату. Девицы ахали и завидовали, дамы завидовали и лопались от злости, что в своё время не догадались пригласить на службу нашего красавца. Мужчины прохаживались насчёт верности молоденьких вдовушек. Пока волны слухов не достигли угрожающего уровня: светское общество не удивишь сложившейся ситуацией, если только она не выходит за рамки приличий слишком явно. Правда, эта черта опасно приближалась.
   Всякая отлучка из дома стала для Лива не в радость. Как-то раз он признался, что каждый раз, когда он вынужден покидать эти стены, они с Сэсси (он теперь так зовёт свою госпожу) прощаются так, будто до следующей встречи остаются центурии.
   На поиски трактира, к которому мы так стремились, у нас ушло как бы не больше времени, чем на всю поездку. Искать его мы начали в самых что ни на есть трущобах, но до них надо ещё требовалось добраться. Разговорчивых на дороге не встретилось, не встретилось и дороги в привычном понимании. Кочки и рытвины, ямы и канавы. Путь к злачному месту освещался единственно полулуной.
   Кем была наезжена эта убогая дорога, мы догадались, переступив порог трактира под вывеской "Дом родной". Кому он родной, было ясно изначально - тёмное логово для тёмных людишек. Вся скопившаяся в "родном доме" срань земная тут же вызверилась на нас с Ливом. Сделав знак вышибале, хозяин заведения с широкой деланной улыбкой в предвкушении поживы поприветствовал новых постояльцев и приказал слуге вытереть для них столик в углу зала. Гости, т. е. мы, поселили в радушном хозяине разочарование, сославшись на особые обстоятельства, что привели их сюда.
   Не откладывая дело в долгий ящик, мы представились знакомыми Эйхо Лурди (не покривив душой, ибо так оно и было) и изложили свою главную просьбу. Хозяин, привыкший и не к таким поворотам, предложил нам скоротать время за трапезой, поскольку должен получить через посланца разрешения на эту встречу.
   Стряпня в заведении, как ни странно, оказалась вполне съедобной и даже с затеями; не в пример простое вино перед ней пасовало. Всё происходящее разворачивалось глубокой ночью, что никого не смущало, лишний раз подтверждая наши догадки о занятиях и статусе г-на Мо.
   Наконец посланный привёз "добро", и нас с Ливом посадили обратно в повозку, в лучших разбойничьих традициях завязав глаза.
   Я нимало не удивился бы, обнаружив (уже без пелен), что дом, где обитает г-н Мо, богат и "украсно украшен". Действительность превзошла мои ожидания, выхватив из ночной темени сияющий огнями дворец, дорога к которому перещеголяла своей кристальной чистотой даже эти ослепительные огни.
   Мы не успели и рта раскрыть, как сопровождающие уже вели нас внутрь, до тех пор пока мы не оказались в просторном покое. Без мебели. Роскоши неописуемой, обитой катайскими шелками тончайших узоров. Лив, чувствительный ко всему прекрасному, даже потрогал шёлк на стене, дабы убедиться, не картина ли это, писанная акварелью.
   Процесс познания истины прервал негромкий, но твёрдый голос:
   - Каким ветром вас сюда занесло, г-н Лив Леорский и г-н Виландер из Ватании?
   Увлекшись созерцанием прекрасного, мы как-то не заметили человека, разглядывавшего уже не узоры на обоях, а обоих нас. Официальные именования, в особенности ехидно растянутое Виландер, убедили: здесь о нас знают куда больше, чем мы предполагали.
   Переваривая новые впечатления, зачарованные, стояли мы перед хозяином неподвижно, не кланяясь, словно Араис, происками Храмайны превращённый в придорожный валун, с которым в далёком уже отрочестве сравнил меня Лива.
   По-своему истолковав наше молчание, г-н Мо вновь нарушил тишину роскошных катайских апартаментов:
   - Поставлю вопрос иначе: что связывает молодых господ с Эйхо Лурди?
   Очнувшись, Лив изложил историю знакомства с кавалером из Ортиги начиная с момента встречи в трактире до... У меня даже дух захватило: неужели придётся излагать этому зловещему катайцу версию об инопланетном пришествии? Лив обронил только, что начиная с запретной территории, до которой они с г-ном Лурди продвигались вместе, их пути разминулись. Догадывался ли г-н Мо о происходящем в заповеднике эврисема или нет, но очень внимательно приглядывался к Ливу по мере его рассказа, хотя вопросов на эту тему не задал. А мог бы, ведь легко предположить, что "г-н Лив Леорский" просто убрал шпиона, выбрав подходящий момент. Значит, Мо знал правду или какую-то её часть.
   Вопросы он всё же задавал. Точнее, вопросики: во что был одет Лурди, с каким оружием зашли на территорию заповедника, какие ещё адреса оставил нам кавалер из Ортиги. Убедившись в правдивости повествования на основе полученных ответов, г-н Мо задал нам прямой вопрос:
   - Для чего вам понадобился г-н Мо?
   Слегка опешив от катайской формулировки этикетной фразы, мы в один голос выпалили:
   - Чтобы спасти Пангара!
   На сей раз в роли толкователя событий оказался я. Мы не уставали удивляться: г-н Мо знал и о Пангаре, даром что тот сменил имя.
   - Беглый монах, вероотступник? Да, Заозёрное братство высоко, высоко оценивает его голову. К тому же могуч, вынослив - такие рабы в большой цене.
   Предметом переговоров стал размер выкупа за Пангара. Требуемая сумма была огромна, ни с чем не сообразна. Дрожащими губами Лив задал вопрос: до какого срока надо внести выкуп, ведь за такой суммой денег придётся съездить в Ватанию. Прищурившись, катаец изрёк - через месяц.
   Меня просто взорвало от подобной наглости:
   - Да за такой срок мудрено даже добраться до Ватании!
   Кивнув в знак согласия, Мо объявил окончательный приговор:
   - Если через месяц и десять дней сумма не будет внесена, раб окончательно переходит в мою собственность. Прощайте, господа.
   Итак, снова дороги. До неспящего трактира, оттуда в Каэранай, в наш маленький город. Следом - в Ватанию, считай, в родные края, с которыми не расстаёшься ни во сне, ни наяву. Замок, Леоры, Уиллия...Уиллия! Сердце бьётся как бешеное, нет с ним сладу. Эх, нет крыльев побыстрее там оказаться!
  
  
   3. ЛИВ: ТЫ ПОТЕРЯН ДЛЯ ОБЫЧНЫХ ДНЕЙ
  
   Словно предчувствуя наш отъезд, Сэсси кинулась ко мне и долго не отпускала. В моём взгляде она прочла то, что невозможно было скрыть: любовь к ней и скорую разлуку.
   - Завтра, милый?
   - Не так скоро, радость моя. Ехать нам далеко, в мою Ватанию, надо собраться как следует.
   Помертвелое лицо Сэсси.
   - Ты хочешь вернуться домой, да?
   -Не так, как ты думаешь, родная.
   Узнав, в чём дело, моя госпожа немного успокоилась, а ей вредно волноваться. Теперь её мучает мысль о том, что со мной и Вилой едет Йонги. Йонги, которую не переупрямить. Я и сам был против её участия в этом путешествии. С другой стороны, оставлять девушку-"мальчика" одну на долгий срок чревато опасными последствиями. Она сама не раз со смехом рассказывала, как многие мужчины приставали к ней ("мальчику") с "совершенно ужасными предложениями". Смех смехом, но защитить Йонги будет некому: Вила рвётся в Ватанию, ни под каким видом не соглашается остаться ни в Караэнае вообще, ни в Каэранае (нашем маленьком городке). Состряпал байку о том, что-де давняя симпатия зовёт его в Ватанию, куда он готов переехать и жениться-остепениться, а потому увольняется со службы в охране.
   Отбытие наше задерживается и по той причине, что, пока не поздно, я должен вписать в нашу с Вилой книгу те новые факты, что выяснились после визита к г-ну Мо. А они таковы: высшие знают о том, что на запретной территории хозяйничают чужие, но скрывают это из корысти. Продают инопланетянам захваченных в плен людей, которых те по своим прихотям превращают в марионеток, живых мертвецов.
   Весь день после возвращения из Ноэля Вила устраивал наши дела, закупал провизию, нужные вещи. А я, забыв обо всём на свете, писал, писал нашу с ним Книгу Жизни. Если не считать открывшейся нам тайны торговли людьми, это была наша с Вилой жизнь, воплощение нашей мечты о Других Мирах. Над строками с описанием вылазки в Аной витали тени Анция Ура, Девы-Воительницы, мудреца Сей-Суури, даже дамы-колдуньи. Их теснили и заслоняли родные лица: мать, отец, Сэсси.
   Мне чудилось, я грежу во сне. Верно, так оно и было, потому что придя в себя я увидел Сэсси, калачиком свернувшуюся рядышком. Сердце исполнилось таким покоем, умиротворением, что на глаза навернулись слёзы.
   Следующий день начался так славно, хотелось взять лошадок и ускакать с Сэсси далеко-далеко, надышаться уходящим летом. К вечеру мои надежды провести последние дни в Караэнае в семейном кругу развеялись прахом.
   Вечером, когда я дописывал последние строки с информацией из Ноэя, к госпоже влетела перепуганная служанка: в дом ломились солдаты, требовавшие хозяйку, да побыстрее. Сэсси схватила меня за руку и потащила в какую-то комнатушку, о существовании которой я не подозревал, прожив в доме достаточно долго.
   Когда служанка передала распоряжение хозяйки впустить солдатню в помещение, рассказывала мне потом Сэсси, ей, полуодетой, потревоженной в столь позднее время, пришлось долго, в красках расписывать вошедшим всю несвоевременность их визита к даме.
   - Мэтр изящных искусств? Он дома, Этель?
   - Нет, госпожа.
   - Вы слышали? Я не слежу, с кем и где он ночует (Ха-ха!). Если у вас к нему дело, будьте любезны, приходите в дневное время.
   На сей раз обошлось, тем более что женщины очень вовремя припрятали мою одежду и чернильницу с пером. Мы с Сэсси не обольщались успехом, понимая, что меня не оставят в покое. Давно уже я рассказал любимой об испытаниях, выпавших на долю нашего семейства. Услышав признание в том, что с некоторых пор я числюсь как беглый преступник, Сэсси только фыркнула. Добавила, что хотела бы увидеть мою мать: "Ведь она такая красавица". Поистине женская логика.
   А солидная мужская логика подвела меня к иному решению. Моя хозяйка остаётся одна, ждёт ребёнка. Какой шум поднимется в скором будущем, как поспешат злые языки ославить "образцовую вдову" Сэлэнэ!
   - Сэсси, я хочу, чтобы мы стали мужем и женой.
   - А разве мы не...?
   - Официально, по закону. Это я делаю тебе предложение руки и сердца, если только ты не против выйти замуж за беглого преступника.
   - Я не против, о мой преступник.
   - Ты возьмёшь мою фамилию и станешь графиней Леор-Ватанийской. Наш ребёнок не будет бастардом.
   О соблюдении всех условностей вступления в брак не могло быть и речи. На союз без согласия родителей церковь ещё смотрит сквозь пальцы, зато венчание осуждённого чревато тем, что сразу по выходе из храма молодожёна схватят и передадут светским властям для совершения приговора.
   Но неспроста родилась пословица "Чего хочет женщина, того хочет Бог". Усилиями Сэсси был найден священнослужитель, согласный обвенчать нас без соблюдения многих формальных требований. Служитель не самого захудалого в городочке храма принял столь смелое решение сознательно. В своё время он соединил узами брака родителей Сэлэнэ и склонился к её мольбам во избежание позора для фамилии.
   Свидетелями церемонии, происходившей на рассвете, были Вила и молоденькая племянница священника. Наш с Сэгээн Сайин Сэлэнэ освящённый небесами поцелуй мог длиться вечно, но время, отпущенное молодожёнам до нашего отъезда, было на исходе.
   Не стану описывать сцену прощания. Тяжело, горько. Брак совершён, но тайно, и моей законной супруге придётся пока обходиться без обручального кольца на пальце. Каково-то будет ей, если наша тайна надолго останется таковой ... Оставил ей адрес дяди и письмо для него, а ещё описал, как добраться до замка Леоров, куда она вольна отправиться графиней Леор-Ватанийской хоть завтра (безопаснее, конечно, после родов, с наследником).
   Вопрос, что оставить сыну (дочери) застал меня врасплох. Что бы найти такое подходящее ? Как назло, нет ничего под рукой.
   - Оторви пару пуговиц. Они фиолетовые, под цвет твоих глаз. Одну оставлю себе, другую - ему, Киль Сынни Леору, или ей, Митте Мирэ Леор. Повесим на цепочку, да?
   - Умница! Ты уж и имена успела подобрать, да какие славные! [Киль Сынни `путь, победа'; Митта Мирэ `доверять, будущее']
   - Да уж пришлось порыться в твоих необъятных лексиконах.
   - Не надо бы тебе таскать такие тяжести, г-жа Сэсси. Коротенькое послание всё же оставлю. Когда-то же он (или она) научится читать...
   - Только покороче, милый. Того и гляди за тобой опять придут. Возвращайся скорее с выкупом. Возвращайся ко мне. Буду тебя очень ждать.
   ...Вила так и рвётся ехать, будто мало нам разных поездок. А мне бы якорь, чтобы мой корабль не смог пуститься в очередное плавание, а покрывшись ракушками, навсегда остался на этом берегу.
  
  
   4. ЙОНГИ: РАЗМЕН
  
   Вновь я на посту у костра. "Нощные бдения", как выражался Пангар. Центурии прошли с тех пор, как он говорил, с тех пор, как мы повстречали Лива. Столько событий, столько радости ... Идти рядом, сидеть бок-о-бок, говорить ни о чём... Время остановилось для меня - это ли не признак счастья? Пусть как брат с сестрой, но рядом. Да, это было счастье.
   И где оно теперь? Трое нас выходило из Арвилада - Вила, Пангар и я. Как всё переменилось за небольшой отрезок времени! Пангар, наш "мудрейший", в плену, и неизвестно, когда обретёт свободу. Передать главное он успел, но когда-то его выкупят из плена... Вила обещал написать в своей с Ливом чудесной книге, как поступают с пленными в Рогане, а Пангар - украсить её буквы заставками, текст - рисунками. Наконец-то люди узнают, кто, через кого и за какую плату торгует людьми. Сбудется мечта Вилы. А вот моя не сбудется. Никогда.
   Он встретил свою мечту в маленьком городке Каэранае. Началось с розыгрыша, а кончилось серьёзнее некуда: г-н Лив женат, и она ждёт от него ребенка. Это я верно узнала от Вилы; сам Лив тактичен, никогда не позволит себе сказать лишнее. Она будет ждать Лива здесь, в Караэнае, ведь молодые люди возвратятся с деньгами для выкупа Пангара.
   А куда и зачем возвращаться мне? Домой, к родителям, ради замужества по их выбору? Наёмницей в Вольные города? Женой наёмника?
   Глаза слипаются, клонит в сон неудержимо. Надо бы подбросить ещё сучьев в костёр...
   - Не надо.
   В самом деле, языки костра неожиданно потянулись вверх, забыв, что собрались выспаться вместе со мной. Поднялись вверх не сами - их подняли.
   Во сне я или наяву? Рядом со мной опускается на землю Всадница. Та самая, что спасла Лива. Потому и померк свет костра, красный цвет сменился серебряным. Странное тепло исходит от Звёздной женщины. Правда, она выглядит не такой пугающе величественной, как в описаниях. Простая, безыскусная.
   - Не спится?
   Ответа не требуется.
   - Скоро я расстанусь с вашим отрядом навсегда. Трижды выручала вас, сражаясь с переселенцами из Формарума. Они не посмеют более вмешиваться в дела землян.
   - Почему Вы пришли на помощь Ливу? То есть г-ну Ливу...
   - За смелость. Он первый, кто раскусил враждебную Земле сущность инопланетян, первый, кто не побоялся восстать против их порядков и оказать им сопротивление.
   - Да, он очень смелый. Теперь они с Вилой смогут закончить книгу о Других Мирах, чтобы о запретной территории эврисема узнали все.
   - Это как раз лишнее. Не следует всем и каждому открывать сокровенные знания. У меня на него другие планы.
   - (Сразу севшим голосом) Какие планы?
   - Я не в состоянии в одиночку бороться с планетарным злом, дитя. В неких точках Земли живут воины, отряды которых помогают одолеть тёмные силы. Мужчины и женщины из Анкудинии, Хейсаури, Катая, из других мест. Порой победы и поражения обходятся малой кровью, но иногда отряды редеют, словно рассветный туман. Покидая Землю надолго, я обязана возместить людские потери, набрав в своё войско новых бойцов. Смелых, мужественных. Догадываешься, о ком я говорю, девушка по имени Йонги?
   О Светозарный! Ливу, что чудом избежал смерти от рук чуждой нечисти, навсегда оторваться от дома и родных, от новой семьи! Есть ли что-то более жестокое?
   - Но, госпожа, ... Лив не воин, он всегда выступал против войны...
   - Сражаются не только колющим и рубящим оружием, девушка. Острый ум, рассекающий замыслы врага, подобен рассекающему плоть клинку.
   - А как же его книги? Он так мечтал их дописать!
   - Напрасно. Они принесут ему только горе, а окружающим - беспокойство. Еретиков у вас не щадят, костры и пытки запугают людей.
   - Может, найдётся кто-то взамен?
   - Кто же? Ваш Пангар монах, Виле предстоит другой подвиг в родных местах.
   Решение вспыхнуло в голове, сжигая прошлое как пламя костра - ветки деревьев.
   - А ... если я? Возьмёте меня? Не смотрите так, прошу Вас. Я умею хорошо стрелять из лука, даже из арбалета, Вила меня научил. Научусь и другому оружию, если нужно. На коне езжу с детства. В походе я не была обузой для мужчин. Бороться за справедливость - чего же лучше!
   Сочувственный взгляд, вспарывающий душу.
   - Ты так любишь его? Он тебя не любит.
   А вот это жестоко. Сдержать слёзы не получилось, полились ручьём.
   - Плачь. Тебе будет легче. Да, я беру в свое войско лучших. Бескорыстных, самоотверженных. Эти войска содержатся в глубокой тайне. Понимаешь ли ты, что не сможешь больше бывать дома, видеться с родными?
   - Да, госпожа.
   - Что сменишь свое имя на новое и забудешь прежнее?
   -Да, госпожа.
   - Молодые люди, правда, женятся, девушки выходят замуж, но только за своих.
   - Не надо об этом... Я согласна. Одна у меня просьба. Нашим дали месяц и десять дней, чтобы добраться до Ватании и вернуться с выкупом за Пангара. Они не успеют, просто не смогут успеть. Переправьте их, молю Вас, как-нибудь побыстрее.
   ...Я согласна, согласна на всё! Лишь бы Лив был свободен. За себя и за меня.
  
  
   5. ДАОС: СЛЕД ВЗЯТ!
  
   Недоброе я, как старый лис, почуял ещё тогда, когда услышал от Лива, что после смерти его жены к ним зачастили свойственники из Стазены. С чего бы это вдруг? Не той они закалки, чтобы проявлять милосердие к падшим - сами кого хочешь осудят. Представил эту выскочку Киллу в роли утешительницы скорбящих - чуть со смеху не лопнул. А Хлаида - доброжелатель? Скорее уж поверю в то, что броня катайцев превосходит своей крепостью арвиладскую.
   Вот я и смекнул, что неспроста стазенцы не вылезают из замка Леоров. Попросил одного верного человечка последить за нежданными гостями: чем заняты, о чём говорят, что их интересует. А интересовало их, как выяснилось, всё, что касалось безвременной кончины супруги племянника. Слуги признавались, что их останавливали в укромных местах, дотошно копались в деталях: кто из Леоров что делал перед несчастьем, куда и с кем ходил до этого. В подробностях выясняли, чем занималась госпожа и её сын по вечерам, подталкивая невежд к выводам о чёрной магии, угнездившейся в стенах замка.
   Ладно бы только это. Люди любопытны, тут уж ничего не попишешь, а когда рядом такое... Но под видом помощи моему больному брату эти мерзавцы принялись потихоньку травить его пищу и питьё. Кабы я сразу это понял, дырявый я подшлемник! Даже в голову не пришло. Считается, что больной сердцем и должен постепенно терять силы. Потому стазенцы не торопились и ничего не опасались. Зря. Верный мне человек (а это Варрай, сколько уж лет служит он управляющим у брата) передал мне стакан с остатками их питья для Стиоры. Лекарь, к которому я приватно обратился, обнаружил в питье присутствие яда. Был и второй стакан, яд в котором как две капли воды напоминал тот, что нашли в склянке рядом с трупом. Боги! Значит, Иллевию тоже отравили стазенцы!
   В чём не откажешь злодеям, так это в наблюдательности. Нутром почуяв опасность разоблачения, мерзавцы объявили г-на Варрая вором, избили и лишили должности. Верный слуга не отходил от дверей спального покоя своего хозяина, подвергаясь за свою привязанность ежедневным побоям и издевательствам.
   Мучения его были не напрасны. Варрай добыл не просто сведения, но доказательства вины Хлаиды и его супруги в двух преступлениях. Некому, однако, было заявлять об этом: г-жу давно не видели в замке, а мой племянник, Лив Леорский, был объявлен вне закона как убийца собственной жены и, по всей видимости, где-то скрывался.
   Пора было бить тревогу, что я и сделал. Имея на руках доказательства вины Хлаиды с семейством, решил я навестить бывшего товарища по оружию, посоветоваться, как поступать дальше. Когда-то мы с Хеорой бок о бок шли в бой, в тяжёлые моменты делились последним шматком солонины и глотком воды. Позже он, под именем Хелеомина, вступил в братство Воинов Светозарного, со временем заняв почётную должность в тамошней иерархии.
   Что мой Хеора стал птицей высокого полёта, я убедился, пытаясь с ним встретиться. Честное слово, добиться благосклонности дам в молодые годы было много легче, нежели получить "доступ к телу" воина-монаха. При входе из меня вытрясли не только подробности о цели визита, но и отобрали оружие (хотя какое это оружие - так, меч-бастард...).
   Долго, долго стояли мы, разглядывая друг друга после стольких лет разлуки. Отмечая седые пряди, морщины, более глубокие, чем шрамы от ударов мечей. Что делает с человеками время! А ведь в былые времена мы с другом были не последними вояками, числились кавалерами и завидными женихами. Только один остался верен религии, а другой... другой - прекрасной даме, так внезапно исчезнувшей сейчас из дома. Сын её уехал в столицу, но самой дамы там нет.
   - Речь идёт, как я понимаю, о жене твоего брата?
   - Ты очень догадлив.
   - Эта дама всё ещё дорога тебе? Ладно, ладно, не обижайся. Но выслушай меня внимательно и сделай выводы. Г-же Уиллии из Ватанийских Леоров предъявлено обвинение в тёмном колдовстве, с помощью которого была убита её невестка, в привлечении молодых людей к занятиям магией.
   - Бред!! Не может этого быть!
   - Не может, говоришь? Суд уже состоялся, приговор по делу вынесен. Догадываешься какой?
   - Но она невиновна, Хеора! У меня есть доказательства!
   - Осуждённый и за меньшие грехи отмечен печатью смерти, дружище. Хочешь совета? Брось эти глупости, не молод уже. Чего тебе не живётся спокойно? Если оба - мать и сын - осуждены, а брат тяжко болен, замок Леоров становится твоим по закону, вот и займись им. Поле деятельности как раз для тебя.
   - Я призову обвинителей Уиллии на Божий суд!
   - Ордалия? Дружище, ты помнишь, когда закончилось наше последнее сражение?
   - Ну да, лет 12 назад.
   - И много ли ордалий имело место с тех пор? Припомни.
   - Ни одной, нечего и вспоминать.
   - Во-от. Никто из приличных рыцарей в наше время не затеет ордалии даже из-за наследства, не то что из-за женщины. Да ещё с запятнанным именем, клеймом колдовки, убийцы, отравительницы. Биться за честь такой - стать сказкою города, вроде дурачка Пимина, вызвавшего на поединок дождик, испортивший его наряд.
   - Это всё, что ты можешь сказать мне, Хеора, то есть, простите, г-н Хелеомин? Она ещё жива, скажи, только честно?
   - Она жива.
   - Даже после смертного приговора?
   - Казнь милостиво заменили заточением в монастыре.
   - Где этот монастырь? Где, ради Светозарного, где он, говори?!
   - Чтобы ты стёр его с лица земли и вызволил свою красавицу (пардон, жену брата)? А потом сам попал под суд? Так?
   - Ты дашь мне адрес наконец?
   - Достану, так и быть, но только если обещаешь мне не вмешиваться в это дело. Тебя жалеючи говорю, трухлявый ты пень!
   - От такого слышу! Так пришлёшь адрес?
   - Обещаешь вести себя смирно?
   - Придётся.
   - Ох, плохо верится в твое смирение, Даос. Ну да, чего не сделаешь для друга. Жди. Пришлю весточку.
   Хелеомин не обманул. Через три дня посланный передал письмо с адресом. Странным, как и вся история с судом над госпожой Леор.
  
  
   6. ЛИВ: "ОЗЁРНЫЙ ЗАМОК"
  
   Странный адрес, но получив его, мы чуть не задушили дядю Даоса в объятьях. Хоть какая-то определённость! Выходит, место заточения матери далеко за городом, чуть ли не на границе с Виландией (Виле родные места!). Хозяев крохотного имения унесла то ли чума, то ли другая какая болезнь, и скромное здание с окнами на озеро долго оставалось заброшенным. В этом-то "Озёрном замке" сейчас держат пленницу. Кто держит? Скорее всего, кто-то из церковников, чающих "раскаяния грешницы".
   Разом позабыв обо всех иных обязанностях, мы с Вилой рванулись было в разведку на местности. Дядя, как оказалось, опередил нас и здесь. Из его рассказа выходило, что добраться до "Озёрного замка", как мы его окрестили, можно двумя путями: сухопутным, вокруг озера, и водным, через озеро. Водоём просматривается из окон, к счастью, не везде. Вывезти пленницу предпочтительнее в закрытой повозке, но добраться сюда самим проще по озеру, так что не следует пренебрегать и лодкой, лучше четырёхместной. Достать последнюю несложно: любой виллан продаст за несколько серебрушек.
   Сложнее всего будет вывести мать из здания. Не подавать же ей сигналы с берега: далеко, да и стража будет начеку. Боюсь даже подумать: что если она уже не в силах встать с постели?... Пробраться внутрь? Но охраны и подкрепления там явно больше, чем нашего брата. Наняться стражником, как делал в Караэнае Вила, не получится: мало того, что мы в розыске - для этого потребно время, которого у нас нет. Послать дядю Даоса под видом врача? Глупо, там наверняка есть свои лекари...
   "Может, поискать там Пангара?" - это уже дядя. Якобы мы из Заозёрного Братства, ищем сбежавшего вероотступника, а тут просочился слушок, что в доме около озера кого-то стерегут. Монахи из Заозёрья могут легко разоблачить наше инкогнито, но их-то здесь как раз не будет.
   А ведь это выход! Ай да дядя Даос! Голова!
   Не теряя ни минуты, принялись готовиться к вылазке. Дяде подобрали солидное тёмное одеяние, приличествующее Заозёрному брату не последней руки, нам с Вилой - одёжки победнее, зато под ними броня. Лица всех троих прикрыты капюшонами на случай, если нас там опознают как преступников, за поимку которых назначена награда. Править повозкой и сторожить её недалеко от замка мы доверили Варраю.
   Спешка усилилась ещё и потому, что выяснилось: время от времени в Озёрный замок наведывается какое-то важное лицо. Верный Варрай опознал карету Юллунов. Встреча с наследником положила бы конец нашему предприятию, да и нам самим: слишком близко знакомы, слишком сильна ненависть фамилий. Зато (слабое утешение) стало ясно, что Юллуны причастны к аресту матери. Что готовил ей человек из канцелярии герцога? Пожизненное заключение? Успение от яда? Тянуть с решением долее становилось невозможно.
   К зданию замка мы трое не скрываясь подплыли на лодке, рассчитывая, что охрана не посмеет стрелять в духовное лицо. Так оно и вышло. Лодку мы оставили подальше от входа: если успеем дойти до повозки, лодка не понадобится, и мы её бросим. Путь нам уже на подходе к воротам преградили четверо стражников весьма внушительного вида, с алебардами.
   Дядя Даос, как главный, попросил стражников отвести нас к старшему, дабы изъяснить цель нашего визита. Одного из отряда отправили к начальству, и спустя некоторое время (мне казалось, прошли годы) нас под конвоем провели во двор, а затем и внутрь здания.
   Тот, кому мы собирались изложить суть дела, оказался служителем Светозарного. Изрядного возраста, сухонькое личико, жёлтые зубы - результат строгого долголетнего послушания. Встал, поприветствовал гостей, представившись братом Уразио. По мере нашего (исключительно дяди Даоса) рассказа на лице почтенного старичка всё явственнее читалось недоумение. При всём почтении к Заозёрному братству он никак не мог взять в толк, что нужно от него трём незнакомцам. Наконец проблеск запоздалого понимания вернул ему способность к речи:
   - Братья, как это ни прискорбно, мне придётся разочаровать вас. Никакого Пангара (кажется, я правильно его назвал?) в этом доме нет.
   - Но нам известно, что здесь скрывают одного человека...
   - Не стану отрицать очевидное. Однако это не ваш Пангар, но совсем иное лицо.
   - Осмелюсь не согласиться с Вами, отец Уразио. Вам ли не знать, как сильны еретики в искусстве перевоплощения? Возможно, этот человек, поменявший облик, и есть искомый нами отступник.
   - О Светозарный! Легче скиору очутиться на небесах, нежели такому здоровяку, как вы его описываете, перевоплотиться в хрупкую женщину!
   - Женщину?! Здесь?!
   - Увы, следует признать, что это не совсем подходящее для неё место. Вернее, совсем не подходящее, да. Но дама - отравительница, колдунья - заслужила сие наказание, и теперь, осуждённая, принуждена проводить время в этих стенах.
   - Женщина! Простите, отец, я отказываюсь поверить в это!
   - Что ж, дело ваше.
   - Ошибаетесь, отец Уразио, дело не только моё! Происками еретика Пангара запятнана честь Заозёрного братства. Не для того мы проделали столь долгий и тернистый путь, чтобы скушать байку о женщине, запертой в доме. Если это в самом деле так, я заранее извинюсь за проявленное недоверие. Но только после того, как смогу лично убедиться в справедливости ваших слов, чтобы с чистой совестью дать отчёт о результатах наших поисков высшим чинам в иерархии нашего Братства.
   Кстати, имеется ещё одно соображение. Коли ваша заключённая - колдовка, она может знать что-то о Пангаре.
   - Ну, если вы так смотрите на вещи, я, пожалуй, возьму на себя ответственность пропустить вас к нашей пленнице. Однако настоятельно прошу не задерживаться: начальство может превратно истолковать это ваше посещение.
   - Благодарю Вас от лица всего Заозёрного братства, отец Уразио. Милосердие Братства безгранично, оно никогда не останется в долгу у своих добровольных помощников. И эта мелочь тому доказательство.
   Перстень из сокровищницы Леоров приобретает нового владельца.
   Надолго ли?
  
  
   7. ВИЛА: ВСЁ ПОШЛО ПРАХОМ
  
   Сколько бы центурий ни прошло, я буду помнить этот день в деталях, в мелочах, до последней чёрточки. До ряби воды под лёгким ветерком, до лоскутка от платья в руке, до стука капель по дну лодки, до внезапной тяжести вёсла.
   Сердце рвалось из груди, когда мы с Ливом, изображая сопровождение г-на Даоса, поднимались по каменным ступеням вслед за стареньким священнослужителем. Ни конвой, ни предстоящая схватка с ним не занимали меня. Я и дороги толком не видел, брёл как во сне. Она здесь! Я увижу Её! Ни о чём другом я не в силах был думать. Голова шла кругом.
   Вежливый, предупредительный стук в дверь - и мы в комнате. Нет, в святилище: Она здесь, здесь! Хрупкая (прав, прав отец Уразио!) фигурка на фоне зарешеченного окна. Медленно оборачивается к нам. Огромные глаза, знакомые до боли фиолетовые озера в тростниках-ресницах, раскрываются шире, шире... Служитель Светозарного что-то говорит Ей, наверное, о нашем внезапном визите. Только не закричать, только не кинуться ей в ноги, не поцеловать край одежды! Только не выдать себя и её!
   Наконец очередь говорить доходит до г-на Даоса. Беззвучно умоляю Её не смотреть на нас, не смущать - и сам жажду встретить этот взгляд. Так сильно, словно от этого зависит моя жизнь.
   ... Она и зависит. Даже сейчас.
   Опустив ресницы, г-жа Леор слушает речи переодетого монахом Даоса. Поднимает их только когда звучат вопросы. Вот и настал черёд главного:
   - Говорит ли Вам что-нибудь имя Пангар?
   Растерянна, но, следуя мимической подсказке Даоса, отвечает утвердительно.
   - Что Вы можете сказать об этом человеке?
   Немой вопрос: А надо ли?
   Получив беззвучный же утвердительный ответ, рассказывает.
   Всё, можно вздохнуть. Половина победы - наша! С этого момента мы имеем веские основания забрать пленницу в мифическое Заозёрное Братство.
   Удивлён, точнее поражён таким требованием лишь один из присутствующих. Наша-то троица сама такой манёвр подготовила. Уиллия, умница, всё поняла. Страже безразлично, лишь бы был приказ от начальства. Но лицо отца Уразио пятнами краснеет от гнева: так бессовестно обмануто его доверие! И уж никак не ожидал он оказаться на старости лет в заложниках: мизеркордия проткнёт горло, если нашей троице помешают вместе с Уиллией покинуть её тюрьму.
   Даос спокойно, не создавая паники, прокладывает дорогу, первым спускаясь по ступеням; Лив неотступно держит смертоносный кинжал у шеи священника. Г-жа отвыкла ходить в заточении, я помогаю ей идти. Всё идёт как задумано. Пока процессия не добирается до ворот. Что ж, надо быть последним дурнеем, чтобы не оценить ситуацию: жизнь отца Уразио под угрозой, а пленницу уводят.
   Сколько там стражей? Четвёрка старых знакомых да ещё двое. Трое нас против шестерых, если с Варраем - четверо. Продержимся. Но успеем ли мы тогда спасти госпожу? Ведь пока будем драться, набежит подкрепление, и всё пропало!
   Приказ рыцаря Даоса не обсуждается: им с Ливом - задержать охрану, мне - увезти г-жу Уиллию в лодке, это ближе, и как можно быстрее. Я киваю друзьям, подхватываю любимую на руки и тороплюсь к зарослям, где ждёт нас лодка. И счастье, счастье долгожданной встречи! Наконец-то я могу не опасаясь лишних глаз обнимать и покрывать поцелуями ту, о которой не забывал ни на мгновение с нашей последней встречи, любоваться фиолетовыми озёрами, полными любви.
   Но время, время! Устроил Уиллию в лодку, сам на вёслах. Доберёмся скоренько: лодка небольшая, грузом мы не обременены, до другого берега озера при легком ветре - всего ничего. Даже жалко... Сколько ещё всего нам нужно рассказать друг другу! Спешим, захлёбываемся, а ветер играет нашими словами, ответов не слышно: их относит куда-то в сторону. Да что слова! Мы так близко, рядом, вокруг только стылая осенняя вода, иногда - с бледными стеблями подмёрзших растений. Мы вместе, а впереди - свобода! Свобода и вся жизнь вместе!
   ... Свобода свободой, но как там Лив и его дядюшка? С места не видно, придётся привстать. Ага, наши оба рядом с повозкой, а преследователей не видать, славно. Что-то свистнуло рядом. Птица? Я ещё не понял, но вижу, как по лицу Уиллии разливается ужас. О дно лодки мерно стучат капли. Вот невезуха! умудрились ранить в руку, хорошо только задели.
   - Не переживай, родная, пустяки. Ну, буду грести правой, одним веслом, а эту надо ...
   В руках поднявшейся со скамьи Уиллии бьётся лоскут ткани, цвета её юбки, молодец, перетянула, перевязала, откуда и силы взялись. Помогаю моему милому врачевателю сесть на место, и внезапно чувствую, как тяжело стало здоровой руке, обнимающей госпожу за талию. С ужасом осознаю, что любимая тихонько сползает на дно лодки, а сбоку, в горле, у неё стрела. Боги, арбалетная стрела!
   Как грёб дальше, не помню. Но грёб. Главное - уйти на безопасное расстояние. В ушах только её хрипы, только клокотанье в груди. И кровь, всюду кровь... Что делать? Вырвать стрелу? Остановить кровотечение, стянув рану клочком бесполезной теперь маскарадной рясы? Бесполезно, лишние мучения. Когда я вынес её из лодки на берег, было бесполезно ВСЁ. Я говорил, говорил ласковые, ободряющие слова, держал за стремительно холодеющие руки. Зная, что напрасно, что бесполезно. Обещал передать её сыну прощальный привет, но последним, кто целовал ещё живую Уиллию, стал не Лив, а я.
   ... Место её упокоения знаем только мы трое, с Варраем - четверо. Она покоится в поле, недалеко от замка. Не проклятого Озёрного, но того, где она была полноправной хозяйкой, женой Стиоры из Ватанийских Леоров, матерью Л'Реанору; где она стала моей. Её нет в фамильной усыпальнице. По этим следам ищейки Юллуна пустились бы в первую очередь. Религиозным фанатикам, оскорблённым в лучших чувствах, ничего не стоило выкопать и сжечь тело "колдовки", ускользнувшей из рук правосудия. Но не ушедшей от судьбы... А вдруг - внезапное озарение! - и не от судьбы вовсе, а от мести подлинной колдуньи, Рауны Да Мон, когда-то соперничавшей с нами за любовь Лива? Страшусь представить, каково ему будет теперь. Неужели прошлое так никогда и не уйдёт от нас?!
   В давних видениях Лива я плыл на лодке с одним веслом, в лохмотьях, пересекая бурный поток. Что ж, всё сбылось, сбылось до мелочей. Нищ и наг, с растерзанным сердцем, стою я над Её могилой. Она покоится среди трав и цветов, только здесь не Фееретта: они зацветут лишь на следующий год. Скоро зима, и никто не будет знать, что снежным саваном укрыта та, вместе с которой навсегда покинули эту землю дивная, несравненная красота и благородство. Лучше бы мне погибнуть вместо неё или хоть умереть вместе с ней! Но в этом мне было отказано. Живой, я мёртв, а за всем происходящим безучастно наблюдает моя тень.
   С того рокового дня на моей ладони впервые проступило изображение креста - предвестника грядущих бед.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"