Аннотация: Легкий пост-канон с выяснением отношений.
- Привет! Как дела?
- Не дождешься.
- Ну, слушай... Кто прошлое помянет... Давай уже забудем, а? Давай? Ты, кстати, отлично выглядишь!
- Ты тоже... ничего.
- Да ладно. Вижу, что врешь. Просто я сегодня не выспался.
- А причина?
- Причина тоже не выспалась.
- Вижу, что врешь. Весь Штаб знает, что твоя несостоявшаяся пассия, как и добрый десяток прежних, при первом удобном случае повисла на твоем начальнике.
- Черт... У меня вот такое ощущение, что ни у кого работы нет - только и знают, что сплетни разводить!.. Ну скажи, какого ей надо, а? Я ведь парень - просто клад.
- Ну да. Такой клад, что иногда закопать хочется...
- Ты, помнится, не жаловалась...
- Ну, знаешь... Если собираешься еще раз ткнуть меня мордой в то, что это ты меня бросил...
Щелчок предохранителя.
- Эй, ты что? Да ты чего? У Ризы нахваталась? Эй!!!
- Хавок! Эй! Хавок!
Прозвенело на весь коридор, и старшему лейтенанту ничего не оставалось, кроме как признать, что он действительно был Хавоком, и обернуться на странно знакомый голос. Метрах в пяти, слепя случайных свидетелей воссоединения белозубой улыбкой и картинно разводя руки, дабы выразить восторг от внезапной встречи, стоял бывший сокурсник и первый красавчик училища Крис Оул.
Джин даже головой потряс для надежности, отказываясь верить глазам, и извлек изо рта сигаретку, проверяя, похожа ли она на родственниц из привычной коробочки или кто-то из коллег в очередной раз надумал подшутить и подсунул старшему лейтенанту совсем другую траву.
- Хавок! Да ты что, не узнаешь? - искренне изумился нежданный гость.
- Оул... - растерянно пробормотал Джин, и бывший сокурсник решительно прошагал вперед, с размаху по-дружески врезав Хавоку по плечу, от чего последние подозрения о галлюцинации растаяли вместе с выдохнутым от неожиданности облаком дыма. - Вот уж не ожидал... Сколько же мы не виделись?
- Шесть лет.
Хавок растерянно оглядывал бывшего сокурсника. Новенькая, идеально отутюженная форма, до блеска начищенные ботинки, чуть более длинные, чем положено волосы, аккуратно расчесанные и уложенные ровной волной. Джин машинально опустил взгляд и наткнулся на распахнутые полы мундира, из-под которого над ремнем торчала выбившаяся рубаха, на пыльные ботинки с сигаретным пеплом, застрявшим в шнурках, и уже без особой надежды машинально попытался пятерней примять растрепанные патлы на голове.
- Ты же вроде уехал служить на юг... Ходили слухи, что твоя... - Хавок спохватился на полфразы и сделал вид, что закашлялся очередной затяжкой.
- Да, сразу после выпуска моя неутомимая мамуля выхлопотала мне теплое местечко на южной граничке, - невозмутимо закончил Крис, с превосходством в глазах подмигивая Джину.
Хавоку вдруг взгрустнулось - то ли оттого, что его матери и в голову не приходило бегать по кабинетам Штаба, то ли оттого, что он сам, как последний дурак, вряд ли разрешил бы родителям обивать пороги в надежде выпросить для сынка местечко потеплее. Даже жалкую пенсию по инвалидности, которую он получал, пока не мог ходить, Джин оформил на общих основаниях, не позволив вмешаться никому из родных и коллег. Но Оула вечные мамулины появления в училище не смущали с первого дня. Хавок сдержался, чтобы не поморщиться, замялся и тут удачно вспомнил, что утречком втихаря перекинул со своего стола на Ризин два запроса - о чем сейчас сильно пожалел. Ибо запросы были срочными, а повод сорваться с крючка - идеальным. Хавока мигом охватило запоздалое раскаяние.
- Слушай... - забормотал он, начиная осторожно отступать, - я, конечно, рад был тебя повидать, но у меня сейчас такая запарка по работе...
- Стой! - мигом настиг его бывший сокурсник, прихватывая за плечо и оттаскивая в сторонку, к стеночке, где торопливо зашептал на ухо: - Мне позарез нужна твоя помощь...
Хавок недоверчиво хлопнул глазами, заметил, как Оул поморщился от запаха сигарет, давно пропитавшего форму так, что не спасала даже стирка, и на всякий случай закурил следующую.
Как и следовало ожидать, Крис сделал шаг назад, но разговор продолжил:
- В общем, сам знаешь, мамуля пристроила меня на границу с Аэруго - вроде как и передовая, и риск минимальный. Думала, что через годик-полтора я вернусь в Централ, разом прыгнув на пару званий. Только у меня никак не клеится... - Оул брезгливо поморщился, кивая на свои звездочки младшего лейтенанта. - А в последнее время на границе, сам знаешь, жарковато становится...
- Вот тебе и шанс сделать карьеру... - машинально брякнул Хавок и прикусил сигарету, наткнувшись на изумленный взгляд Криса.
- Сбрендил? Там же пристрелить могут... Хорошо рассуждать, расслабляясь в Штабе. Тебе рисковать вообще не приходилось - сидишь за спиной своего начальника, бумажки перебираешь. Повезло...
- Ну да... - Хавок скорбно закатил глаза к отштукатуренному потолку и почесал в затылке, прикидывая, стоит ли объяснять бывшему сокурснику, что в команде у Мустанга работалось зачастую погорячее, чем на фронте. - Только вообще-то у нас здесь тоже не всегда лютики-ромашки...
- Так вот, - невозмутимо продолжил Крис, не реагируя на потуги бывшего сослуживца вклиниться в разговор, - мамуля изобразила тяжкую болезнь, чтобы меня срочно отпустили в Централ, потому что сегодня Грумман устраивает бал для военных, и мамуля добыла для меня приглашение...
- Ты случаем не с фюрером хочешь обсудить свое острое желание свалить из горячей точки? - хлопнул глазами Хавок.
- Да нет, придурок. Кому такое в голову придет! - возмутился Оул. - Но сегодня на балу будет семейство Армстронгов, а у них, как сказала мамуля, дочка Катерина на выданье...
На миг Хавоку показалось, что мир застыл - даже дым от сигареты как-то потрясенно завис в воздухе. Хавок припомнил свои визиты в дом Армстронгов, тяжелый прицельный взгляд потенциальной невесты и тяжело сглотнул.
- Так вот, мамуля хочет, чтобы я охмурил дочурку Армстронгов, и тогда ее папаша, естественно, добудет мне тепленькое местечко в Централе.
Хавок сглотнул порцию успевшего остыть дыма, печально осмотрел приятеля, потом закашлялся, из чувства долга машинально отслеживая, куда улетел бычок, а, убедившись, что тот залег на пожаробезопасном мраморе у стены, всхрюкнул и наконец, не выдержав, заржал во весь голос. Смеялся он долго, в загиб, до слез на глазах, а когда наконец-то разогнулся, увидел скуксившуюся физиономию приятеля.
И впервые подумал, что испытывает к тому нечто вроде брезгливости. Хотя... ну, не всем же быть такими дураками, чтобы, сидючи в инвалидном кресле, рваться в бой вместе с командой, рискуя, случись мятежу провалиться, отправиться на плаху в сопровождении всех близких родственников...
Закончив ржать, Джин смахнул слезы со щек и насмешливо покачал головой:
- Ну, удачного тебе сватовства...
Но бывший сослуживец не успокоился:
- Мамуля узнала, что ты подкатывал когда-то к этой девице, но у тебя ничего не вышло. Слушай, может, по старой дружбе подскажешь, с какой стороны к ней подойти... Почему она до сих пор не замужем? Страшная?
- Катерина? Да что ты! Она красавица.
- Тогда расскажи, кто ей нравится? Какие мужики? Не в обиду, но раз с тобой не сошлась, значит, ей нужен кто-то помужественнее... - Крис надул грудь и напряг неплохо развитую мускулатуру, - и покрасивее... - и картинно вскинулся.
Хавок улыбнулся, глядя на однокурсника печально, как на без пяти минут гарантированного покойника.
- Поверь, Катерине ты не подойдешь...
- А я чем плох? - изумился Оул. - Ну, знаешь! Не хочешь помочь старому другу - обойдусь. Вот увидишь, вечером легко возьму ее в оборот. И будет у меня зять генерал, и теплое место в Штабе, как у тебя...
- Удачи... - пожал плечами Хавок. - На балу увидимся...
Риза вернулась в кабинет, сдав в архив очередную пирамиду отчетов, и застала там лишь генерала Мустанга, который, закинув руки за голову, с мечтательным видом восседал в гигантском кожаном кресле и жмурил глазки, аки объевшийся сметаны кот.
- О! Капитан Хоукай! - проявил он вялую активность при виде подчиненной, и Риза в очередной раз не сразу поняла, что обращаются к ней - она до сих пор не могла привыкнуть к новому званию. В отличие от сразу вжившегося в статус генерала начальника.
- Да, генерал. Могу чем-то помочь?
- Хотел просто поинтересоваться... - промурлыкал Мустанг, делая вид, что изучает возникшую словно из ниоткуда в пальцах ручку и при этом из-под челки косясь на подчиненную, - капитан, вы ведь вечером едете на бал?..
- Еду, - невозмутимо согласилась Риза, присаживаясь за свой стол и придвигая к себе пару пухлых папок в надежде на окончание разговора.
- И я наконец-то увижу вас в бальном платье?.. - продолжил ворковать Рой.
- Приказ фюрера - прийти в гражданском, - констатировала Риза, хмурясь в притворной сосредоточенности и начиная заполнять очередной бланк.
- Прекрасно, капитан, - масляно щуря глазки, продолжил начальник. - Я прямо-таки уже вижу эту картину: вы с высокой прической, в длинном платье с разрезом от бедра, с глубоким декольте и открытой спиной...
- Осмелюсь напомнить, что с открытой спиной ничего не получится, - резко бросила Риза, привычно холодея от воспоминаний о татуировке. Мустанг, мигом сообразив, что именно ляпнул, вдруг одним плавным движением взметнулся из кресла и оказался рядом, осторожно опустив ладони на плечи подчиненной и обеспокоенно заглядывая ей в глаза.
- Прости... Прости меня, я дурак. Не знаю, почему ляпнул, не подумав...
- Потому что бабник. И тебе лишь бы на голые спины смотреть... - тихо буркнула Риза и, заметив ожившую смешинку во взгляде начальника, подалась назад, освобождаясь от легких объятий. - Да, генерал. Я приду на бал.
- Ну тогда я заеду за вами в семь. И официально приказываю вам весь вечер от меня не отходить... - объявил алхимик.
- Боюсь, сэр, не могу с этим согласиться. На публичных мероприятиях служба внутренних расследований всегда обращает внимание на пары, и последствия могут быть весьма неприятны...
- Последствия точно будут весьма неприятны, если вы меня бросите, капитан, - поддав в голос драмы и скорбно хмуря лоб, сообщил Мустанг. - Я останусь без жалования за полгода.
- Что это значит? - изумилась Риза, мигом забывая о документах от новости, грозившей Огненному проблемами.
- Я, видите ли, капитан, поспорил с фюрером Грумманом. На зарплату за полгода... - невозмутимо продолжил алхимик.
- И в чем же суть спора?
- С нашим старичком не соскучишься. Как оказалось, у Груммана есть внучка, которая уже много лет служит в нашей армии. И вот только сегодня вечером он намерен представить ее всем официально. И он почему-то убежден, что как только я ее увижу, я не отойду от нее ни на шаг и не позволю приблизиться к ней ни одному мужчине. Ну... Верю, конечно, что, по мнению Груммана, она такая красавица, но будь она даже самой прекрасной женщиной Аместриса, для меня теперь дело принципа обходить ее стороной. Вот я и решил, капитан, что весь вечер буду ухаживать за вами...
- Генерал... - медленно начала Риза, хмурясь и пытаясь собраться с мыслями.
- И ни слова, ни слова... - Мустанг взглянул на часы и поправил мундир. - Все, ушел на очередное заседание. Заеду в семь. До вечера, - Рой довольно подмигнул и быстро вышел из кабинета. Риза попыталась сказать что-то вслед, но хлопнувшая дверь лишила ее всех надежд на объяснение.
- Эй... Только за пистолет не хватайся!
- Тебе утром мало показалось?
- Да чуть шею не свернул, пока по лестнице драпал. И ты еще после этого удивляешься, что никак не найдешь себе мужика?
- Сам, можно подумать!..
- Так вот я именно об этом. Слушай, пошли на бал вместе.
- Тебе что, проблем в жизни не хватает?
- Да брось. Я же не каждую девушку на бал приглашаю.
- А я не каждому отказываю.
- Ну ты ведь хочешь пойти. И я хочу. А по одиночке туда идти как-то... народ оборжет.
- Народ оборжет, если мы припремся вместе.
- Да откуда у тебя столько комплексов? Я как-никак старший лейтенант на взлете карьеры. Ты... как-никак... красивая, энергичная, веселая.
- Значит, Мустанг дал-таки тебе пару уроков, как охмурять девушек?
- Вот видишь, ты еще и умная! Давай честно - все равно до вечера мы никого себе в пару не найдем.
Щелчок предохранителя.
- Черт! Вот обрати внимание - Мустанг плохому не учит. А от уроков Ризы одно членовредительство. Ладно-ладно. Ты найдешь. Легко. Но я не найду. А? Пойдем со мной?
- Ты теперь не отцепишься... Хорошо. Заезжай в семь.
- Ты еще и добрая... Ай! По шее-то за что?
Оливия Мила Армстронг поддернула оборки декольте и в очередной раз поморщилась.
- Родная, в кружевах ты такая красавица... - промурлыкал отец, расплываясь в добрейшей улыбке.
- Хочешь сказать, в форме меня красавицей не назовешь? - поддав в голос яду, уточнила Оливия.
- Настоящий солдат должен уметь с достоинством носить и форму, и бальное платье... - не сдался папаша, продолжая источать елей.
- Дрянь какая... - буркнула Оливия, поддергивая юбки, чтобы поудобнее было положить ногу на ногу.
- Ну, прости. Кто же знал, что Катерина и девочки подхватят ветряную оспу. Ты вот этой немогой переболела в детстве - как вспомню, как ты сидела на подоконнике, завернувшись в плед, злая такая, вся в зеленых крапинках...
- О, господи! - Оливия завела очи к небу.
- Прости, милая. Ну уважь старика - мне так хочется прийти на бал, организованный фюрером, под руку с дочерью... К тому же Грумман сообщил, что представит нам сегодня свою внучку - оказывается, она уже давно служит в армии Аместриса, только никто об этом не знал.
- Вот уж неинтересно. Какая-нибудь связисточка из Штаба... - буркнула Оливия, на самом деле мысленно удивляясь новоявленной родственнице Груммана и прикидывая, кто же может ею оказаться. Тупенькие девочки низших чинов сливались в одну овечью массу.
- Родная, ну не обижай отца, - снова взмолился Армстронг-старший.
- Да можно подумать, я уже из кареты выпрыгиваю! - рыкнула Оливия. - Я же сказала: буду держать лицо, отмучаюсь вечер и сразу домой - в Бриггс.
Рой в черном костюме с бабочкой, в черном кашемировом пальто, поверх воротника которого был накинут белый шарф, всю дорогу улыбался и что-то насвистывал. Риза заметно нервничала, и, чувствуя это, Мустанг бросал на нее ободряющие взгляды, а уже на подъезде к зданию просто держал ее за руку в те моменты, когда не нужно было переключать скорости.
- Рой, останови! - вдруг приказала Риза, когда до ворот осталось метров двести, и алхимик, впервые за много лет услышав давно забытое в ее устах "Рой", быстро подогнал машину к тротуару, затормозил и обернулся к подчиненной.
- Что-то случилось? - мигом утратив всю веселость, торопливо спросил он.
Риза только кивнула.
Мустанг несколько секунд напряженно вглядывался в ее лицо, а потом осторожно взял за плечи и развернул к себе.
- Риза, что бы ни произошло - расскажи. Ты знаешь, я помогу тебе во всем.
Она вскинула на Роя хмурый взгляд, впервые всерьез опасаясь, что то, что она скажет сейчас, навсегда разрушит их отношения, перечеркнет их дружбу, и проклиная себя за то, что не открыла тайну раньше. Но грядущий вечер все равно должен был расставить все по местам, и она решительно объявила:
- Сегодня на балу нам лучше не общаться, если не хочешь проиграть пари и лишиться зарплаты за полгода. Потому что это я внучка Груммана...
Мустанг замер. Несколько секунд он вглядывался в лицо Ризы, словно надеясь, что она шутит, что он неправильно понял ее слова, а потом до него дошло. Он отпустил ее, откинулся на водительское сиденье и недоверчиво покачал головой.
- Вот, значит, как... А могу я узнать, почему ты хранила это в тайне? - каким-то холодным отстраненным голосом поинтересовался он, и Риза, костеря себя по всей родне, включая фюрера, быстро пояснила:
- Прости, но я сама узнала совсем недавно. Уже после назначения Груммана. Он вызвал меня к себе, показал фотографии, документы. Мама когда-то сбежала из дома, ушла к отцу, который отказывался сотрудничать с армией. Грумман так и не смог ее за это простить. А потом, когда мама умерла, отец отказался отдать меня деду.
- Прости. Прости, что не сказала сразу, но мне и в голову не приходило, что Грумман решит повеселиться и оставить тебя без денег. Я собиралась рассказать...
- Ну да, - задумчиво протянул алхимик, по-прежнему не глядя на нее.
Риза минуту кусала губы, потом осторожно положила ладонь на щеку Мустанга и заставила повернуться к ней.
- Слушай, - начала она, - я не хочу ему подыгрывать. Если дед считает, что он такой умный, пусть обманет сам себя. Ты не будешь подходить ко мне весь вечер и выиграешь пари. Договорились? Я выйду здесь, а ты езжай. Весь вечер не смотрим друг на друга - и деньги Груммана твои. В этой партии ты обыграешь самого фюрера. Устраивает?
Мустанг фыркнул и наконец-то поднял взгляд на Ризу - в глазах еще оставались грусть и обида, но знакомые игривые бесенята уже начали отплясывать свой танец.
- Ну, что ж...
- Ого! Ты как из сказки...
- Так страшно?
- Да не, я не в том смысле... Знаешь, я и забыл, какая ты красивая, когда не в форме... Вот! И хорошо, что кобуры на тебе сейчас нет - иначе бы я уже рвал трехметровку к лестнице. Двойная выгода гражданской одежды.
- Ладно. Пошли. Кому тащишь веник?
- Ой, тебе. Забирай.
- Ты научился дарить цветы? Я под впечатлением.
- Я еще много чему научился...
- Боюсь даже спросить чему, если с девушками тебе явно ничего не светило из-за постоянного соседства с Мустангом...
- Слушай, ты можешь хоть один вечер меня не опускать?..
- Я тебя год не опускала, а ты меня бросил. Теперь уж, извини, испытываю альтернативу. Ну ладно. Пошли навстречу несбыточной женской мечте...
- Не хочу тебя расстраивать, но я видел списки приглашенных: принцев там нет...
- Да причем тут принц? Главная женская мечта: перепробовать на фуршете все деликатесы и не поправиться...
Оул не хотел сознаваться и самому себе, насколько нервничал. Возвращаться на юг - рискуя жизнью, подставляясь под случайную пулю - очень не хотелось. Успокоения ради Оул залпом осушил еще один бокал и заглянул в ближайшее зеркало - нет, все-таки шансы у него были: природа - и мамуля - наделили его полным спектром достоинств. Он был высок, красив, голубоглаз, с пышной копной длинных не по уставу волос, и с неплохой мускулатурой, прокаченной специально, дабы производить впечатление на хрупких барышень. Глядя по сторонам, на начавших собираться на бал военных, Оул быстро пришел к выводу, что конкурентов у него было немного. Ну, а провал этого деревенщины Хавока вообще удивления не вызывал - жаль лишь, что куряга-блондин по-прежнему не ухлестывал за Катериной: на его фоне Крис смотрелся бы в два раза выигрышнее.
И тем не менее Оул переживал. Потому что провал грозил возвращением на границу, а в ответ на официальную просьбу о переводе можно было получить назначение разве только в Бриггс - а оттуда его даже мамуля не вытащит. Там, говорят, правит страшная сестрица Катерины, помешанная на чувстве долга перед Родиной и на преданности сослуживцам. Диковатая баба, по слухам.
Ну, что ж, если Катерине Армстронг нужен настоящий мужчина - он покажет ей настоящего мужчину. Чуткого, заботливого, элегантного, умудренного жизненным опытом и прошедшего через ад пограничной жизни. Жаждущего свить гнездышко вместе с нежной и трепетной дамой сердца.
Крис перехватил проходившего мимо официанта, выпил еще бокал чего-то неожиданно крепкого - уже четвертый или пятый, он начал путаться - и наконец-то услышал от распорядителя бала долгожданное:
- Господин Армстронг с дочерью!
И торопливо повернулся к дверям.
В двери входили здоровый мужик лысоватого вида и невысокая довольно хрупкая женщина с огромными голубыми глазами, чувственными большими губами, золотистыми волосами, пышным бюстом... Крис, правда, ни за что не дал ей восемнадцать лет - ему показалось, что девице сильно побольше, ну да еще не такое виделось в огне свечей: возможно, полутьма просто придавала странный оттенок ее коже.
Девица улыбнулась одними кончиками губ, когда отец подвел ее к Грумману, приветствующему гостей, и изобразила совсем легкий реверанс - Оул аж облизнулся: семейство, похоже, действительно занимало высокую ступень в обществе, раз дочурка могла так фривольно здороваться с фюрером. Блондинка перекинулась с Грумманом несколькими фразами и отошла вместе с отцом от фюрера, мрачно оглядывая красоток в кринолинах. Оул сорвался с места и тараном попер вперед, не желая ждать, пока кто-то его опередит: стоящий неподалеку в компании простоватого вида девки Хавок со странной растерянностью переводил взгляд с Криса на дочурку Армстронга и вроде бы хотел что-то сказать, но Оулу было не до страданий брошенного Катериной приятеля. Обогнув парочку, он решительно вытянулся в струнку перед заветной целью и представился:
- Мадмуазель Армстронг, господин Армстронг! Крис Оул, младший лейтенант, только что прибыл из самой горячей точки нашей страны - с южной границы!
Филипп Армстронг вежливо улыбнулся:
- Да что вы, молодой человек, как интересно...
- Я, можно сказать, ветеран боев на наших южных территориях... - со сдержанной гордостью сообщил Оул и к вящей своей радости обнаружил интерес в глазах блондинистой девицы.
- Моя дочь живо интересуется ситуацией на юге Аместриса, - папаша, похоже, так и хотел, чтобы дочка проглотила наживку и осталась наедине с красавцем-лейтенантом, и, решительно откланявшись, улыбнулся блондинке и скрылся в толпе.
- Вы интересуетесь жизнью армии? С удовольствием поведаю вам о наших тяжких буднях практически на линии фронта, - с суровым достоинством в голосе пообещал Оул и расплылся в своей самой обаятельной улыбке, поближе подступая к блондинке. - Мне, кстати, доводилось встречать вашу старшую сестру, Оливию Милу Армстронг, но, должен признать, ей далеко до вашей красоты...
Девица вскинула на Оула заинтересованный взгляд и, одобрительно кивнув, сообщила:
- Такого комплимента мне еще никто не делал.
Оул засветился от счастья.
- Могу ли я пригласить вас на танец?
- Я бы с большим удовольствием послушала, где вы встречались с моей сестрой. Давно, знаете ли, ее не видела...
Оул мог, конечно, признаться, что и сам видел Оливию Милу Армстронг один раз в жизни шесть лет назад - и то издалека, на вокзале в Аместрисе, когда отправлялся на юг, а она увозила на север очередную партию новичков для охраны границы - придурков-смертников, как сказала тогда мамуля - но через рассказ об этой встрече он вполне мог перейти к своим военным подвигам, и Крис начал...
Он самозабвенно рассказывал о неделях, проведенных в засадах, о сложности ночных вылазок и отчаянных боях, в которых он грудью прикрывал своих товарищей и ежеминутно рисковал жизнью, охраняя покой Аместриса. Сначала ему, правда, пришлось понервничать - девица неожиданно проявила недюжинное знание армейских будней и несколько раз практически поймала его на вранье, но потом вдруг расслабилась, увлеклась рассказом и лишь периодически подзывала официанта с шампанским, когда у Оула пересыхало в горле.
- Слушай, а ты плакала хоть раз после того, как мы расстались?
- Ну почему раз? Много раз плакала. Когда лук в салат резала, например...
- Смешно...
- Ну, брось. Ты ждешь, что я расскажу тебе, как я неделями рыдала и ощущала себя тряпкой, о которую вытерли ноги и выбросили? Не дождешься...
- А вот я себя чувствовал именно так, когда понял, что Ласт меня просто использовала... И потом долго вспоминал тебя... И ощущал себя таким дураком...
- Не шутишь?
- Да какие уж там шутки...
- Я тоже тебя вспоминаю...
- Может... у нас еще есть шанс?.. Все вернуть...
- Джин...
- Эх! Мустанг все-таки козел, но в женщинах разбирается ой-ей-ей как!
- Причем тут Мустанг?
- Ну он мне сказал, что если я тебе скажу, если ты мне скажешь, если я напомню...
- Хавок...
- Черт!
Щелчок предохранителя.
- Да, представь! Риза объяснила мне, как в вечернем платье прятать пистолет. Я тебя убью!
- Ребекка! Да я люблю тебя!
- Хавок...
- А ты, значит, Мустанга предупредила, - задумчиво протянул Грумман, потягивая вино и краем глаза хитро поглядывая на Ризу.
- Я видел его лицо, когда тебя представлял. Он один не удивился. Даже Оливия, по-моему, пережила легкий шок.
- Тогда вы понимаете, дедушка, что сегодня он ко мне не подойдет. И вам, боюсь, придется расстаться с жалованием за полгода, - сухо сообщила Риза. - И пожалеть о вашем идиотском пари...
- Я был о мальчике лучшего мнения, хотя... Возможно, не все еще потеряно... - мурлыкнул Грумман. - И возможно, я не зря проникся к нему уважением за все эти годы...
- Поверьте, не зря, - решительно отрезала Риза.
- Верю. Только хотел получить подтверждение. А вот, похоже, и оно...
Грумман смотрел за спину Ризы и улыбался. Она обернулась. К ней неторопливо приближался Рой Мустанг.
- Я пойду, - Риза изобразила вежливую улыбку и уже сделала пару шагов от Груммана, когда Мустанг вдруг оказался рядом и подхватил ее под локоть.
- Генерал... - изумилась она и уже тише, заглянув ему в глаза, шепнула: - Вы сейчас проиграете...
- Да и черт с ним, - вдруг спокойно сказал алхимик. - Деньги - это только деньги. У меня они есть, заработаю еще. А вот лишиться возможности провести прекрасный вечер с любимой женщиной - это слишком обидно, - Рой осторожно взял руку своего капитана, приподнял почти к глазам, погладил мозоли, поцеловал пальцы. Риза стояла не шевелясь, понимая, что нужно вырваться и уйти, но оттягивая миг, когда придется это сделать.
- Молодчина, - одобрил Грумман.
- Вы выиграли пари, фюрер. Я люблю вашу внучку и не оставлю ее - ни сейчас, ни потом...
- Но Устав... - пытаясь понять, что ее пугает больше, перспектива расстаться с армией или само признание Мустанга, с трудом выдавила Риза.
Грумман подошел поближе и тихо, так чтобы слышали лишь Мустанг и Хоукай, прошептал:
- Милая, советую подумать о статусе жены. Обязанности те же - прикрывать спину, а вот прав не в пример больше...
Риза хлопнула глазами. Мустанг хотел что-то ответить, но замолчал, видимо, тоже впервые задумавшись о перспективе...
- Говорил же тебе, родная, не переживай. Даже Соколиный глаз в кои-то веки соизволила надеть юбку. Хотя она у нас теперь, оказывается, внучка самого фюрера... - Армстронг старший издалека улыбнулся девушке, как-то не по Уставу вольно прильнувшей к своему начальнику. - Ну, а ты? Ты не зря провела вечер? Не жалеешь, что приехала?
- Вот сейчас уже не жалею - вечер удался... - Оливия, насмешливо прищурясь, кивнула и сделала шаг в сторону, чтобы на всеобщем обозрении оказался высокий красавец-брюнет - сильно пьяный, но героически державшийся на ногах...
- А это?.. - не понял подошедший к Армстронгу Грумман.
- А это, мой фюрер, молодой человек, который в настоящее время героически служит на южной границе, но просто жаждет каждый день доказывать мне, что он настоящий мужчина...
- Да! Жаждю! - радостно выкрикнул Оул, вытягиваясь в струнку при виде фюрера.
- Он уверяет, что мечтает оказаться рядом со мной и делить все радости и невзгоды... - невозмутимо продолжила Оливия.
- Да! - не менее охотно рявкнул Оул.
- И что по одному моему приказу он пойдет на все!
- На все! - с пьяным азартом в голосе уже практически сорвался на фальцет Крис, стараясь не упасть в поклоне и одновременно пытаясь облобызать пальцы красавицы-блондинки.
- Подпишите-ка его перевод в Бриггс... Поверьте, мне самой интересно, смогу ли я за год сделать из этой тряпки мужика...
- Да! Подпишите! - подхватил Оул и вдруг задумался: - Бриггс? - изумленно повторил он, недоумевающе глядя то на Оливию, то на Груммана. - Какой Бриггс? Я в Бриггс не хочу...
- Подпишу. Прямо сейчас, - невозмутимо согласился Грумман.
- Эй, генерал! - рявкнула Оливия привычным командным тоном. - Одолжите мне ваших ребят дотащить этого орла до поезда, чтобы с перепугу не улетел в теплые края. Потому что теперь, думаю, южная граница покажется ему раем...
- Легко, - подошедший Мустанг закрутил головой в поисках Хавока, но заметил его с Ребеккой, кинул взгляд на Ризу, улыбнулся одними кончиками губ и сделал знак Фьюри и Бреде.
- Ребята, помогите...
- Какой Бриггс? - страшное слово не желающим остывать клеймом засело в голове Оула, и он заистерил, быстро начиная трезветь. - Почему Бриггс? Зачем?
- Я генерал-лейтенант Оливия Мила Армстронг, мой милый мальчик, - отрезала Оливия, упирая руки в бока, и Оул выпятился в кружевное декольте, а потом растерянно уставился в лицо блондинистой красотке.
- Как... Оливия... Мила... - тихо прошептал он.
- Добро пожаловать в семью, приятель, - от души шарахнула его по плечу Оливия, отчего Оул пошатнулся и заметно побелел, а блондинка невозмутимо добавила: - И поверь, милый, ближайшие пару лет ты каждый день будешь доказывать мне, что ты мужчина.