Хинчук Ирина Анатольевна : другие произведения.

Последний Исток

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Еще вчера жизнь Лельки была невыносимо скучной и однообразной. Даже путешествия в интернете были всего лишь жалким подобием жизни, полной приключений и опасности! И пусть новая игра, появившаяся сегодня на экранее ее компьютера, очень отличается от всех предыдущих - уж очень натуральным выглядит этот виртуальный мир: и тапочки промокли от росы, и травинка покалывает ногу, но она-то знает, что это всего лишь игра...Ведь игра же?.. Или...Ой, мамочки!..

Последний Исток

или

"Верните меня обратно!.."

  

I

Не обманывают только сны.

Сон всегда освобожденье: мы

Тайно, безнадежно влюблены

В рай за стенами своей тюрьмы.

Г. Иванов

   Мак проснулся внезапно, словно от толчка, и некоторое время не мог сообразить, где он. Только ощущение тревоги, разбудившее его, заставляло четко работать мысль, восстанавливая все произошедшее накануне... И сквозь тревогу пробивалось другое, еще робкое и новое для него ощущение - он СВОБОДЕН! Мак потянулся, прогоняя остатки сна, и измученное долгой и трудной дорогой тело отозвалось болью в каждой клеточке, но это было не важно. Главное - он смог уйти от преследователей. Он, "сопливый выкормыш", "ведьмино отродье", как называл его Даггерт Великий в редкие моменты хорошего настроения, оставил с носом "псов" Великого.
   Мак тихо засмеялся, представив себе, как весь день кружили те в дебрях Сонного леса, а к ночи вышли к Духовым Топям. Опричники Великого не отличались особой отвагой, если оказывались за пределами вотчины хозяина да еще в таком дурном месте, как Духовы Топи. И сейчас, поджав хвосты, они не могут решить, продолжать ли преследование, проверив тем самым на собственной шкуре все байки о гиблом месте, или вернуться к Великому. Но с чем? Гнев хозяина или неизвестная опасность - вот что должно занимать сейчас опричников. И от их выбора зависит его жизнь. Так что лучше бы ему убираться из этого гостеприимного места и продолжать идти на восток.
   Хозяин трактира дядюшка Бо, на чьем сеновале он, совершенно измученный и уже равнодушный к опасности, заснул, понравился ему с первого взгляда. Он не задавал вопросов Маку. Хотя тот, появившись внезапно из-за изгороди, напугал своим видом рыжую девчонку, несшую от колодца в дом ведро воды. Напугать было не мудрено, тогда он скорее походил на лешего из чащи, чем на долговязого и нескладного мальчишку лет 15-ти. Рыжая с визгом бросилась в дом. А на крыльцо с берданкой вышел седой коренастый бородач и, изучающе взглянув из-под кустистых бровей, молча ушел в дом, вернулся с деревянным черпаком и рушником. Все так же молча он протянул черпак Маку и наблюдал, как тот жадно пьет, проливая на себя и не замечая, что колодезная вода ломит холодом зубы. А потом щедро поливал из черпака умывающемуся, ухающему от холода Маку и растершемуся рушником до красноты одобрительно кивнул. А потом была дымящаяся сахарная на изломе картошка и щедро приправленный травами основательного размера кусок мяса в глиняной миске.
   Очевидно, блаженство, написанное на физиономии Мака, было не трудно прочитать трактирщику, опытному физиономисту по роду своей деятельности. Он удовлетворенно хмыкнул, глядя на опустевшую миску, и велел девчонке, которая все это время наблюдала из-за занавески, отгораживающей жилую часть избы, отвести нечаянного гостя на сеновал. Это было очень своевременно, так как парнишка уже вовсю клевал носом. Как он дошел до сеновала, Мак уже не помнил. Он словно провалился во тьму, без сновидений и тревог впервые за годы сиротской жизни. Теперь же с рассветом тревога вернулась и гнала его вперед, к намеченной цели.
   По старинным преданиям, где-то далеко на восток, за Синими горами, есть вольные земли. Но кто их видел, эти Синие горы? Да и предания похожи на сказки, которые когда-то рассказывала ему мать. При упоминании о матери у него вдруг остро защипало в носу и перехватило горло. Ну, вот еще! Рассиропился, как девчонка, не хватало сырость разводить. Разозлившись на себя за слабость, Мак вскочил и пребольно стукнулся головой о потолочную балку сеновала. За стеной сарая послышалось хихиканье. "Девчонка!"- подумал Мак и досадливо поморщился, чувствуя, что краснеет.
   - Тина!- раздалось зычно с крыльца трактира.- Тина! Ну, куда подевалась эта негодница! Кто будет посуду мыть?..
  

II

Порой по улице бредешь -

Нахлынет вдруг невесть откуда

И по спине пройдет, как дрожь,

Бессмысленная жажда чуда.

А. Тарковский

   ...- Я спрашиваю, кто будет посуду мыть?- гневно вопрошала мама, возникнув в дверях детской. Алена, не отрывая глаз от монитора и не забыв скорчить гримасу, благо мама не видела, отозвалась, стараясь придать голосу больше убедительности:
   -Уже иду! Я ее замочила, чтоб отмокала, а пока пошла почту просмотреть.
   - Она ее замочила! - с пафосом воскликнула мама, поднимая глаза к потолку.
   " Упс, - подумала Лелька, - а пыль с люстры я так и не вытерла. Но пафос - это хорошо, значит, мама сердится не всерьез и еще не все потеряно".
   Она прошмыгнула мимо мамы на кухню, сперва произвела ревизию холодильника, не смотря на то, что только позавтракала, и лишь изрядно уменьшив запасы сыра, взялась за посуду. Сыр она любила всегда, любой и в большом количестве, как будто оправдывая прозвище Мышильда, которое когда-то ей, еще пятилетней непоседе и проказнице, дал дед. Посуду же мыть, равно как и убирать, она НЕ любила, но тоже всегда. Так что были все основания считать, что постоянство - одно из достоинств ее характера.
   Вытирая тарелку, Лелька в который раз задумалась о том, как несправедливо устроен мир. И чего этим взрослым никогда не угодишь? Это что же получается, самые лучшие годы нужно потратить на то, что они считают важным? Вот взять к примеру ее: она уже, между прочим, далеко не ребенок, а должна во всем слушаться родителей, терпеть их поучения, а ее собственное мнение, значит, ничего не стоит и никого не интересует?
   Лелька упорно отстаивала в яростных спорах с мамой, что уборка - вещь бесполезная, если и так знаешь, что и где у тебя лежит. И что творческий беспорядок - признак творческой натуры. "Да уж!- восклицала мама. - Творческая - от слова натворить. Это, безусловно, о тебе". Сами видите, спорить с мамой было бесполезно. Уж Лелька-то в этом успела убедиться за долгие годы тяжелой подростковой жизни. И Лелька не спорила, но и не особенно убирала. Нет, неряхой ее назвать было нельзя. Просто свободного времени у нее не было ну ни капельки, чтобы тратить на такие глупости. Учеба в школе, курсы английского и испанского, а самое главное, правда, не по количеству проводимого времени, - компьютер. "Юный хакер", - шутил папа, регулярно спрашивая совета по самым пустяковым, как казалось Лельке, вопросам.
   Приползая чуть живая вечером после курсов домой, Лелька несколько раз пыталась бунтовать, заявляя родителям, что такую нагрузку, как у нее, не всякий взрослый выдержит, так что или они признают ее уже взрослой со всеми вытекающими из этого факта последствиями, или она впадет в детство, тоже с последствиями, но уже иного рода. Но все ее доводы разбивались о несокрушимый, как железобетонная стена, неизменный мамин ответ: "Мы печемся о твоем будущем. Вот вырастешь, сама поймешь и спасибо скажешь". Ну и о чем можно было после этого говорить? Ах, как Лельке иногда хотелось, чтобы случилось что-нибудь этакое, невероятно сложное и даже опасное. Вот тогда бы она доказала родителям, чего стоит. Но что может произойти, когда каждый день и час расписаны на год вперед?..
   - Ну что, киллер, - оторвала Лельку от горестных размышлений о нелегкой доле мама. - Как замоченная посуда? Ты уже справилась? Собирайся быстрее, а то опоздаем.
   Нужно сказать, что и школьной вольной жизни у Лельки не было. Мама работала в той же школе, где училась дочь. Так что контроль был полный. Ни тебе двойку получить, ни с подружкой договорить на уроке то, что на перемене не успели. Мама сразу узнавала обо всем с пылу с жару. И потом поддавала жару дочери. А наказывали Лельку самым иезуитским способом - отлучали от компа. А ведь только за компьютером она творила свой мир. Могла болтать в чате на жутком сленге, начинала и бросала тысячи интернет-игр, потихоньку корпела над собственным сайтом, втайне надеясь хоть этим поразить родителей и доказать, что уже не маленький и беспомощный ребенок. А потерять доступ к компу именно теперь, когда она обнаружила такое!..
   ...Три дня тому, прибежав из школы, Лелька как обычно сразу же включила комп и, пока он загружался, соорудила себе "многосерийный" бутерброд, то есть из всего, что нашлось подходящего в холодильнике, чтобы не терять драгоценное время, которого и так мало, на обед и мытье посуды. Мама придет через 2-3 часа. И комп будет потерян до завтрашнего. Ведь даже если она ухитрится выполнить все мамины поручения, сделает уроки и еще живая приползет с курсов английского, то папу ей не оторвать от "вечернего сеанса" интернет-игры никакими уговорами.
   И на экране замелькали окна, открываясь одно за другим. Посыпались ссылки. Комп загудел, усиленно переваривая обилие информации. А Лелька чувствовала себя при этом как рыба в воде, ныряя все глубже, забираясь дальше и дальше. Пока... Что-то щелкнуло, из динамика послышалось шипение и неясные звуки, как бывает при настройке радио, а на потемневшем вдруг экране из самого центра стала расти, раскручиваясь стремительно по спирали, яркая точка, изменяя форму, цвет, затягивая, казалось, вглубь образовавшегося лабиринта. Лёлька, еще не поняв, что же это такое, не могла оторвать глаз от спирали. И вдруг что-то сдвинулось в комнате, поплыло, отрывая ее от кресла и увлекая в водоворот. Лелька крепко зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя наваждение. А когда открыла глаза, обнаружила, что ... висит в воздухе, примерно метрах в трех от земли. Да-да, именно от земли, так как под ней была симпатичная зеленая опушка леса, от которой вилась тропинка, забирая влево, через поле к какому-то дому с огородом, хозяйственными постройками и чем-то там еще.
   Честно говоря, детали Лёльку не интересовали. Сейчас ее занимал вопрос, где она, куда подевалась комната и что это за легкость во всем теле такая необыкновенная, что приземлиться невозможно. Лёлька скосила глаза на правую руку, боясь пошевелиться, чтобы не упасть. "Ой", - прошептала она и еще тише повторила, - "ой", - и добавила, - "мамочка". Нет, вы не подумайте, что руки не было. Она была, но .... почему-то сквозь нее прекрасно был виден лес, поле, речка, убегающая вдаль.
   Собравшись с духом, Лёлька медленно, без резких движений оглядела себя. Так и есть! Она походила на привидение или какой-то дух: вся прозрачная, только контуры обрисовывали то, что Лёлька помнила как свое тело, в меру упитанное, симпатичное, рост 170 см, с изумительной гибкостью, как когда-то хвалила бывшая теперь учительница хореографии, а главное - до боли родное Лёльке ее тело! "А-а-а", - заревела она по-детски, не в силах больше сдерживать рвущуюся наружу панику, - "А-а-а". И тут же смолкла, еще больше перепугавшись.
   Начав кричать, она потеряла равновесие и резко опустилась на полметра. Но висеть вечно неизвестно где в Лёлькины планы не входило. К тому же, справившись кое-как со своим страхом и пытаясь мыслить здраво, она рассудила, что 4 урока алгебры ей явно на пользу не пошли, она задремала прямо за компом, а, как известно, во сне может быть что угодно, и нечего бояться. От этих мыслей Лелька сразу повеселела. "Ля-ля-ля", - пропела она первое, что пришло ей в голову, и плавно поплыла вниз.
   За считанные минуты основы пилотажа были освоены. Все оказалось так же просто, как плавать в море, причем, скорее всего в Мертвом море, где, как слышала Лёлька, просто невозможно утонуть из-за очень соленой воды. Здесь же не менее надежно держал воздух, и оставалось только направлять свой полет движениями рук. Благодаря чистой случайности самое сложное - "экстренное" снижение - Лёлька освоила самым первым: почему-то от звука собственного голоса она опускалась так быстро, насколько громко поизносила что-нибудь. Что именно произносить было совершенно неважно. Ринувшись обживать небеса, Лёлька вдоволь "накаталась" на воздушных горках: взмывала повыше, выкрикивала первое, что приходило на ум, и ухала вниз, пока не почувствовала, что бутерброду стало тесно в желудке. Тогда она решила приземлиться и побродить по окрестностям, предвкушая не менее интересное продолжение приключения. Но случилось неожиданное: лишь только ноги ее коснулись травы, все вокруг потемнело. Раздался уже знакомый щелчок, затем шипение. Лёлька почувствовала, что падает в поглотившей ее темноте, и ... очнулась в собственном кресле за столом перед тускло светящимся экраном.
   Звонок в дверь не дал ей прийти в себя. Словно в тумане, она побрела открывать. Видимо, вид у нее был еще тот, потому что мама, едва переступив порог, полувопросительно-полуутвердительно, что было в ее манере, произнесла: "Что-то случилось".
  
  

III

Я прощаюсь со всем, чем когда-то я был

И что я презирал, ненавидел, любил.

Начинается новая жизнь для меня,

И прощаюсь я с кожей вчерашнего дня.

А. Тарковский

   - Что-то случилось, - не то спрашивая, не то утверждая, произнес дядюшка Бо, набивая трубку после плотного завтрака. - Может, это и не мое дело, но сдается мне, парень, что помощь тебе совсем не помешает. Уж я-то в людях разбираюсь, всякого повидал.
   Мак не решался поднять голову. Втягивать в историю дядюшку Бо и Тину было черной неблагодарностью. Но предстоящая долгая дорога пугала неизвестностью и одиночеством. Сейчас добрый совет или просто дружеское участие были бы кстати. Вот только Тина ...Он посмотрел на девочку, старательно подметавшую пол: казалось, торчащие лопатки и те выдавали ее желание не упустить ни словечка. "Девчонки - народ не надежный, поделишься секретом - тут же все выболтают". Заметив его взгляд, дядюшка Бо сказал:
   - Тина, сходи-ка, дочка, за ягодами. Побалуем гостя твоим фирменным пирогом. Он, чай, таких сроду не пробовал.
   От похвалы девочка просияла и бросилась было за корзинкой. Но на ходу, словно налетев на невидимую преграду, остановилась и испытующе посмотрела на отца.
   - Иди-иди, - подбодрил ее трактирщик, - гость никуда не денется, я обещаю.
   Густо покраснев и опасаясь, как бы отец еще чего не добавил, Тина выскочила из избы.
   Мак вздохнул, собираясь с мыслями, и начал свой
   рассказ сначала неуверенно, умолкая, подбирая слова. Но умиротворяюще попыхивающая трубка дядюшки Бо и доброта, сквозившая в коротких взглядах бородача, сделали свое дело. Слова полились сами собой, и Мак рассказал все, снимая груз с души и только теперь ощущая, как же тяжел он был.
   ... Никто и никогда, сколько помнили старейшины Хранов, не правил здешним народом. Так повелось, что особо важные вопросы решались на общих сборах громады, а повседневными делами, как-то запасти сена на зиму для скотины вдовы Живейки или срубить избу молодой семье, а то и угомонить не в меру расходившихся гуляк на празднике сбора урожая, заведовал выборный войт. А случайного человека войтом в Хранах не выберут. Так что оставался он при своих обязанностях аж до глубокой старости и сам, как правило, присматривал преемника. Громаде оставалось только подтвердить его выбор. Последним войтом был старый Вогул. Сколько себя помнил Мак, старый Вогул уже был седобородым старцем с лицом, изборожденным глубокими морщинами, и кустистыми бровями, нависающими над удивительно молодыми глазами. Эти глаза умели заглянуть в самые потаенные уголки души собеседника. Обмануть старика было невозможно. Никто и не пытался, особенно после случая с угольщиком Крэпсом, обосновавшемся в Хранах пару лет назад и обжуливавшем покупателей на каждой второй корзине угля. О чем потолковал с угольщиком старый Вогул - никому не известно. Даже кумушке Чеате, местной сплетнице, не удалось ничего выведать, хоть и говорила она, что видела сверкавшие в окне избы Крэпса молнии и слышала вой жутких чудищ. Только кто же верит сплетнице? А Крэпса словно подменили. Вежливый такой стал, предупредительный. Но почему-то, проходя мимо дома войта, всегда оглядывался через левое плечо, что-то шептал и плевался.
   А детвора старого Вогула просто обожала. Мак, как и остальные дети, называл его дедушкой. Двери войтового дома всегда были открыты для ребятни. Самые маленькие верили, что дедушка Вогул - колдун, но, конечно, добрый колдун. А старшие, снисходительно посмеиваясь над малышней, уважительно посматривали на старинные фолианты, что хранились на полках.
   А вскоре Мака и старого Вогула еще теснее сдружила беда. Когда на пожаре, спасая соседских детишек, погиб отец, Маку не было шести. Мальчик смутно помнил, что мать не могла прийти в себя, целыми днями сидела, глядя в одну точку, ничего не замечая вокруг. Тогда войт ее и сынишку взял под свою опеку. Дару, так звали мать Мака, отпаивал травяными отварами, листал свои книги и что-то читал вполголоса нараспев. В эти мгновения лицо старика словно освещалось изнутри, и Мак заворожено смотрел на него, боясь пошевелиться.
   Потихоньку Дара стала оживать, вернулась к домашним хлопотам. Старый Вогул открыл в Даре удивительный талант травницы. Через некоторое время не было такого растения, о котором Дара не знала, и ни одной хвори, с какой не могла бы справиться. И потянулись к Даре люди со своими проблемами. Никому не отказывала в помощи молодая женщина. За хлопотами и своя боль становилась глуше, хоть и не исчезала совсем.
   А Маку войт заменил отца, присматривая за смышленым и не в меру проказливым мальчишкой. Не известно, кем бы вырос Мак, если бы старый Вогул не открыл ему мир леса. Уже к 10-ти годам Мак с легкостью читал звериные следы, находил ручей с самой чистой и вкусной водой, знал, где можно за минуты набрать полную корзину грибов и к какому малиннику, неведомому людям, наведываются медведи - сластены. Голоса птиц и зверей были для Мака так же ясны, как речь человека. Старый войт, довольный успехами воспитанника, говорил матери мальчика.
   - Можешь гордиться своим сыном, Дара. Хороший лесник подрастает в Хранах. Зоркий глаз у мальца, а главное - сердце у него доброе. Все живое к нему тянется.- И вдруг замолкал старый Вогул, задумывался о своем, словно тень набегала на лицо старика. И чем старше становился Мак, тем чаще, сидя у очага, где хлопотала над ужином Дара, и глядя на мастерившего очередную поделицу из дерева подросшего и окрепшего мальчишку, уходил войт в свои мысли, озабоченно покачивал головой, хмурил брови, словно решая трудную задачу.
   А потом Мак случайно стал свидетелем странного разговора между старым Вогулом и матерью. Войт говорил что-то о Предназначении и о том, что никто не в силах изменить Великий Выбор и жизнь Хранителя сегодня почти ничем не отличается от жизни обыкновенных людей, давно прошли трудные времена Раздела. А мать плакала и молча качала головой, словно не желала соглашаться с ним. Заметив вошедшего и замершего на пороге Мака, старый Вогул торопливо попрощался и вышел. А мать, отвернувшись к печи, вытерла передником глаза и нарочито ровным голосом стала говорить о покосившейся двери сарая, которую давно обещал починить Мак да все забывал. Это была единственная размолвка между двумя дорогими Маку людьми. На следующий день оба вели себя так, будто ничего не произошло. И мальчик обо всем забыл. А скоро произошло то, что перевернуло жизнь всех обитателей Хранов.
   Однажды на околице селения появился незнакомец в жалких лохмотьях, покрытый грязью, как коркой, с ног до головы, так что даже возраст его было трудно определить. Было похоже, что он сильно избит. Его нашли дети, когда он едва доплелся до первого дома и упал под его забором, оглашая громкими стонами всю улицу. Поспешили за войтом. И старый Вогул, никогда не отказывавший в помощи, взял бедолагу к себе. Незнакомец при более близком рассмотрении оказался молодым человеком лет 30-ти, назвался Дагом, сказал, что шел в Холмогоры, где продавалось место учетчика зерна. Но по дороге на него напали разбойники, обобрали до нитки, избили и оставили умирать. Чудом он выжил, несколько дней плутал лесом и вот, вышел к Хранам. Даре, которая помогала старому Вогулу выхаживать больного, Даг не понравился с первого взгляда. Когда его отмыли, раны оказались не такими уж страшными, а стонал и охал он, словно готов был дух испустить. Да и на голодавшего долгое время он не походил. Женщина советовала войту дать нежданному гостю одежду да еду и отправить восвояси. Но что-то случилось с прозорливым обычно Вогулом. Он бормотал, отводя глаза, о гостеприимстве, сострадании. А однажды сказал странную фразу о неизбежности и последнем шансе, в котором никому не должно быть отказано. И Дара отступила, положившись на мудрость старика.
   А Мак так и не смирился с тем, что в ставшем ему родном доме живет чужак. Напрасно Даг изо всех сил старался подружиться с мальчишкой: нахваливал его умения следопыта, просил взять с собой в лес, обещал смастерить лук и научить стрелять по воронам. На все Мак отвечал вежливым, но твердым отказом и все реже стал заходить к войту, мучительно переживая невольное отчуждение. Он так углубился в свои переживания, целые дни проводя в лесу в одиночестве, что известие о смерти старого Вогула принял как дурную шутку. Старик не жаловался на здоровье, с легкостью поднимал пудовый мешок и выдерживал целый день пути, когда водил Мака по заповедным местам Сонного леса. С детской наивностью Мак полагал, что так будет всегда. И вдруг.... Вторым ударом стало то, что Даг объявил себя новым войтом, потрясая перед изумленными храновцами бумагой с последним волеизъявлением старого Вогула. Привыкшие соблюдать во всем порядок, сельчане разводили руками: "Так, видать, тому и быть. Прежний войт никогда не ошибался". Кто бы стал слушать подростка, уверенного в том, что дело не чисто? Мать утешала, как могла, разделяя горечь утраты.
   А Даг постепенно прибирал к рукам каждого. Кого лестью, кого шантажом, а то и угрожая смертью. Плохо стало в Хранах. Страх и подозрительность разрушали все светлое, жившее тут веками. Опасаясь за свою жизнь, он завел опричников, служивших ему не за совесть, а за страх и за деньги. О, это считал Даг самым надежным гарантом! Он перебрался в каменные хоромы за высоким частоколом, завел новые порядки, отбирая треть урожая с каждого дома. А недовольные пропадали на дальних рудниках, лишь только осмеливались перечить Даггерту Великому, как он велел себя называть. Вот теперь он припомнил Даре и ее сыну неласковый прием. Великий был уверен, что Даре ведомо больше, чем целительная сила трав. Ведь не просто отличал ее среди других старик. "Ведьма" - окрестил ее самозванец. И желая обезопасить себя от ее колдовства, сослал на рудник. Высоко в горах, среди голых скал, под землей ее сила, считал новоявленный правитель, будет ему не страшна. А не вынесет тяжелой работы - еще лучше. Пока же гарантией ее покорности будет мальчишка. И настали для Мака черные дни. Великий держал мальчишку при себе. Жил Мак на конюшне, смотрел за лошадями, управлялся на скотном дворе. А в праздники, когда дом богатеющего день ото дня Дага наполнялся толпами новоявленных друзей, съехавшихся на дармовое угощенье, Великий надевал на мальчишку кованый ошейник и таскал за собой на цепи, потешая гостей. Изредка, как собаке кость, бросал самозванец Маку короткие весточки от матери. Негодяй понимал, что только этим удержит мальчишку в повиновении.
   - Малейшая провинность - и ты больше никогда не увидишь свою дорогую мамочку, - любил повторять он.
   Мак только крепче стискивал кулаки. С каждым днем мальчик все яснее понимал: Великий никогда не отпустит их добровольно. Нужно спасаться самому и спасать маму. Но как? С Мака не спускали глаз, а действовать нужно было наверняка. Неизвестно, сколько еще тянулось бы рабство Мака, если бы не случай.
   ...Третий день кипело веселье в хоромах Великого. Праздновали удачную сделку, в результате которой Великий Даггерт получал пару-тройку деревень в соседней Свентольской долине и титул Лорда - давнишнюю мечту узурпатора, первую ступень в планах о могучей Империи. Мак, прикованный цепью к креслу хозяина дома, скорчился на полу, стараясь не попадаться на глаза подгулявшей компании. Он умудрился задремать, когда громкая ссора привлекла его внимание.- Послушайте, лорд Дагги, - кричал, багровея лицом, здоровяк со шрамом через все лицо.
   - Вы здорово рискуете, отказываясь платить по счетам!
   - Какого черта, дружище Роджер, я вам должен платить?- возмущался Великий, пытаясь остановить блуждающий от излишних возлияний взгляд на собеседнике.- Вы получили отменный товар, а я земли и титул, все как было уговорено.
   - Обманщик! И это он называет товаром! - ища поддержки у сидящих за столом, возмущенно взмахнул руками здоровяк. - Да половина ваших людишек не дожила до порта Фаренго. Эти рудничные дохли как мухи.
   - А надо было кормить лучше, - огрызался Великий, уж мы-то знаем вашу щедрость. - И, довольный своим остроумием, Даггерт захохотал, подмигивая соседям. - И потом, я вам как раз сверх уговоренного подарил знахарку, как ее там, ну, травницу, вот пусть бы она и лечила.
   - Ну, знаете, подарочек! - задохнулся от гнева Роджер, - да я ее и брать не хотел. Она ж еле дышала. Сразу было видно, дороги она не выдержит. Сами же уговорили, что даром отдаете, и еще двух человек прибавить обещали. Она померла на третий день пути, а за ней другие, один за одним, словно мор какой напал. Половину людей я потерял. И ведь те сгинули, кому ваша лекарка зелье свое ведьмино давала. Мы их даже хоронить не стали, чтоб заразы не подцепить. Скинули в придорожные заросли и ходу. Так что по всему выходит, ваша вина - вам и платить за ущерб. А не то пущу слух, как вы дела делаете и с какой нечистью знаетесь!..
   - Ну, полно, полно, - примирительно забормотал хозяин.- Я и сам хотел предложить вам некоторую сумму, так сказать, из дружеских чувств.
   ... Мак, ловивший каждое слово, как только речь зашла о рудниках, не хотел верить услышанному. Как в тумане, он снова и снова слышал слова: "Ведьма...лекарка...на третий день..." Пытался себя убедить, что это другой рудник, другая женщина. И вдруг стало понятно, почему так давно не было весточки от матери.. Ослепленный гневом, он бросился на Великого. Но опричники были наготове. Его сбили с ног. Посыпались удары. Чей-то кованый носок сапога пришелся по голове. Мир завертелся перед глазами и померк.
   Потом Мак узнал из рассказа главного конюха, что полуживого от побоев его бросили на постоялом дворе. Месяц он метался в горячке. Уже махнули на него рукой, дескать, не жилец. Так и доложили Великому. А потом хозяин уехал улаживать свои дела в новой вотчине. Все это время сердобольная кухарка ухаживала за парнишкой. Ночами плакала над ним, уж больно он ей напоминал сына, сгинувшего в рудниках. Так на одних молитвах да на слезах и выходила. А потом был побег...
   Дядюшка Бо сосредоточенно потягивал трубку, не замечая, что та давно погасла.
   - Ну и дела, - протянул он, не зная, чем утешить пригорюнившегося Мака.
  

IV

Не мерещится ль вам иногда,

Когда сумерки ходят по дому,

Тут же возле иная среда,

Где живем мы совсем по-другому?

И.Анненский

   "Ну и дела"... Лелька брела со школы домой. Настроение было далеко не праздничное. Камешкам, попадавшим ей под ноги, нельзя было позавидовать. Но самой Лельке было гораздо хуже. День не удался. Началось с того, что она забыла дневник дома. А это была давно проверенная примета: ее сегодня вызовут отвечать. Она даже подозревала, что это будет алгебра. По этому нелюбимому предмету Лелька не сделала домашку. Причина, по ее мнению, была уважительная: ей дали на один день книгу Макса Фрая, обожаемого Лелькой, и алгебра не выдержала конкуренции. Но опросом не обошлось. Когда объявили контрольную, Лелька поняла, что погибла окончательно. Она постаралась сохранить хоть какую-то бодрость духа: вообразив себя лягушкой (почему именно лягушкой?), такой хорошенькой, лупоглазенькой, мысленно сложила лапки и поплыла по течению.
   Но Нина Ивановна не преминула заглянуть в Лелькину тетрадь, обнаружила сияющую чистоту и, конечно, на переменке наябедничала Лелькиной маме. Лелька давно подозревала, что учительские дети - самые несчастные существа на земле, а теперь убедилась в этом окончательно. Мама была очень удивлена, ведь ребенок весь вечер просидел за столом, не отрываясь именно от учебника алгебры! И, наконец, последовало именно то, чего Лелька больше всего опасалась.
   - Дорогая моя, - с печально известными стальными нотками в голосе сказала мама, - так как вчера ты явно перезанималась, то сегодня после школы отдохнешь от учебы. Займись уборкой в комнате, разбери в шкафу и в ящиках стола (о, одно это было равносильно смертной казни), убери на книжной полке, вытри пыль. И, конечно, никакого компьютера в ближайшие три дня.
   Да, это был явно не лучший день. Кто другой на месте Лельки, возможно, смирился бы и постарался как-то пережить злополучное время. Но только не она! План по смягчению материнского сердца возник сам собой. Лелька взялась за генеральную уборку квартиры.
   Она представляла ошеломленное выражение на лице мамы, когда та войдет в сияющий чистотой дом да еще уловит с порога аромат приготовленного обеда и, добравшись на ослабевших вдруг ногах до комнаты дочери, обнаружит ее за учебниками. Да-да, Лелька мысленно видела, как она, углубленная в алгебру, рассеянно поднимает голову и говорит: "А, ты уже пришла! А я и не услышала..."
   План был гениален, хоть и не прост в исполнении. Но кто боится трудностей? Только не Лелька! Девочка "летала" по квартире: чистила картошку и помешивала суп, рассовывала свои вещи по укромным местам (потом как-нибудь все сложит куда положено), энергично пылесосила ковер в гостиной. Все шло как по маслу. Оставалось только пожарить котлеты и занять позиции за столом. Лелька посмотрела на часы: до прихода мамы оставалось еще больше часа. Гора грязной посуды, возникшая в результате бурной кулинарной деятельности, смущала своими размерами.
   Девочка пожалела, что у них нет посудомоечной машины. И тут ее осенило! Она закрыла слив в ванне и открыла воду. Затем начала переносить грязную посуду и сгружать ее в ванну. Не забыла налить моющего средства. По замыслу, посуда "откиснет", пока она пожарит котлеты, а ополоснуть - это дело пяти минут! Еще и на себя время останется. Злодейка-судьба в это время ехидно ухмылялась.
   Зазвонил телефон. Захлопнув дверь ванной, Лелька взяла трубку радиотелефона и направилась на кухню. Звонила подружка Маша.
   Выкладывая котлеты в шипящее и стреляющее во все стороны масло, Лелька слушала подругу. А той было что рассказать. На танцах, которыми Маша занималась всю свою сознательную жизнь, новенькая пыталась отбить ее кавалера, партнера по танцам и тайную Машину симпатию. Лелька ушла с головой в перипетии войны невидимого фронта. И котлеты ей тут же отомстили: от сковороды пошел дымок. Лелька ойкнула и бросилась их переворачивать, но было поздно. Черная корочка покрывала котлеты с одной стороны, все без исключения. Тут уже было не до новостей. Попрощавшись с Машкой (прости, подруга), Лелька попробовала спасти ситуацию. В результате хирургического вмешательства котлеты-инвалиды со срезанной корочкой, если их уложить срезом вниз, были еще ничего. Лелька решила, что если их плюхнуть в картофельное пюре, то мама и вовсе ничего не заметит. Настроение, начавшее было падать, рвануло вверх. И вдруг...
   Эх, когда у вас неудачный день, приятных "вдруг" не ждите. Позвонили в дверь. Решив, что мама вернулась чуть раньше, Лелька пошла открывать, на ходу внося коррективы в свой стратегический план. "Ну что ж, - рассуждала она, - если мама застанет ее всю в работе, тоже неплохо". Но это была не мама.
   В дверной глазок Лелька увидела незнакомого мальчишку, примерно ровесника. Мальчишка переминался с ноги на ногу, позвонил еще раз. Тысячи (примерно, кто же их считает в такой момент), мыслей пронеслись в Лелькиной голове. На грабителя не похож, но кто их видел? Явно не знакомый. Лелька такого бы запомнила: насколько можно было рассмотреть в глазок, парень был "ничего". Ошибся дверью? Дом был новый, народ еще заселялся, и номерков на дверях многих квартир не было. Очередной звонок подвигнул Лельку на действие. Сделав на всякий случай голос повзрослее, она произнесла:
   - Кто там? - И мысленно выругала себя: "Ну и спросила, фраза прямо из анекдота!" Уже представляя варианты дальнейшего развития событий, Лелька успела только подумать: "Надо будет рассказать Машке..." И услышала из-за двери:
   - Я из квартиры этажом ниже. Кажется, вы нас затопили.
   Чувствуя, как сердце ухнуло куда-то в желудок, Лелька открыла дверь и опрометью бросилась в ванную. Из открывшейся двери навстречу ей хлынула вода. Прошлепав по щиколотку в воде, девочка торопливо закручивала кран, открывала слив, а вода все лилась через край ванны, пена плыла в комнату. "Все пропало!"- пронеслось в голове. Все ее замыслы, все старания рухнули в один момент. Она, конечно, сильный человек, но когда вот так, в одном шаге от победы... Лелька села на пол и заревела.
   А мальчишка, пройдя вслед за Лелькой, огляделся, деловито засучил рукава, взял в ванной комнате покачивающееся, словно поплавок, ведро, швабру и принялся собирать воду. Лельке ничего не оставалось, как присоединиться к нему. Справились на удивление быстро.
   Когда гость взялся за посуду, Лелька последний раз всхлипнула и решительно отодвинула его. Все так же молча паренек стал переносить посуду на кухню. Лелька удивилась: он ловко расставил все по местам, словно бывал уже здесь. Заметив ее удивление, гость смущенно пояснил:
   - А у нас кухня почти такая же. - И добавил, - Ты не бойся, что тебе влетит. Никто и не заметит потопа, у нас ремонт только начался. Родители в экспедицию умотали. Они у меня спелеологи, вернутся не скоро. Еще сто раз ремонт переделать можно будет.
   Вспомнив, как ревела, сидя в воде, Лелька покраснела и, чтобы скрыть смущение, спросила:
   - Так ты сам сейчас живешь?
   - Нет, - охотно продолжил разговор новый знакомый, - с нами бабушка сейчас живет, со мной и младшим братом, присматривает за нами. Только бабушка ничего не видит, кроме сериалов, а брат маленький и под носом беспорядок не заметит. - И взглянув на часы, мальчишка заторопился. - Мне пора, сейчас бабушка с братом с прогулки вернутся, надо быть дома.
   Проводив гостя до порога, Лелька проговорила:
   - Спасибо, что помог. И...извините за потоп. Сама не
   знаю, как такое получилось. День сегодня невезучий.
   - Да ладно, - махнул рукой паренек, - бывает, - и скрылся на лестнице.
   И только теперь Лелька спохватилась, что не спросила, как его зовут.
   Звук открывающегося лифта вывел ее из задумчивости. Мама удивилась, застав дочь в дверях. А Лелька поспешила взять у нее сумку с продуктами и поспешила на кухню. После пережитого хотелось побыть одной. Даже то, что эффект от ее трудов превзошел все ожидания, не особо порадовало девочку. Сославшись на усталость, она ушла к себе. Мама принесла в комнату любимое Лелькино мороженое, но, заметив, что дочь спит, тихонько удалилась, притворив за собой дверь.
   Нет, Лелька не спала. Она лежала, закрыв глаза, и думала. Думала о том, что даже самый неудачный день может закончиться просто замечательно. Сладко потянувшись, она собралась встать, чтобы позвонить Маше, но повернулась на бок и заснула.... Во сне Лелька летала. Так бывало всегда, если накануне в реальности случалось что-то хорошее. В таких снах обычно ее окружало безбрежное небо, и только облака принимали причудливые формы старинных замков, необитаемых островов или невиданных зверей. Но в этот раз внизу четко вырисовывалась какая-то местность. И Лелька была уверена, что уже видела эту опушку и тропинку, ведущую к бревенчатому дому. Ну конечно! Это же виртуальный мир из неизвестной игры, куда Лельку забросило случайно. И этот мир жил своей жизнью: из леса выбежала рыжеволосая девчонка и со всех ног понеслась к дому. "Что-то случилось", - подумала Лелька.

V

Твой век, дивясь тебе, пророчеств не постиг

...............................................

Но ты не проклинал и, тайны от людей

Скрывая в символах, учил их, как детей.

Ты был их детских снов заботливый хранитель.

В.Брюсов

   - Что-то случилось! - крикнул Мак, распахивая дверь. Дядюшка Бо отложил табурет, которому безуспешно пытался вернуть былую устойчивость, и вышел на крыльцо. Увидев приближающуюся дочь, без корзинки, с растрепанными волосами, он понял: дело серьезное. А Тина, подлетев к ним, затараторила:
   - Жучие в селу!.. Гномо....
   - Погоди, - остановил дочку дядюшка Бо, - успокойся и начни сначала. - Трактирщик привык к странной особенности Тины в минуты волнения переставлять буквы в словах, так что иной раз совершенно ничего нельзя было понять. Правда, с неугомонной Тиной всегда что-то случалось, и он уже легко переводил ее тарабарский язык на нормальную человеческую речь. А вот Мак смотрел на девочку в недоумении.
   - Чужие в лесу. Много и все с оружием, - уже спокойнее повторила Тина.
   -Это меня ищут,- упавшим голосом произнес Мак.
   - Эх, надо было сразу уходить. А теперь...
   -И теперь не поздно, - уверенно заявила Тина. - Они здесь раньше вечера не появятся.
   При этом девочка старательно отводила глаза от испытующего взгляда отца.
   -Ну и что ты на этот раз натворила? - дядюшка Бо пытался придать голосу строгости, но выражение лица выдавало восхищение любимым чадом.
   -Ничего особенного, - смутилась девочка, - просто глаза отвела. А по-другому никак нельзя было, правда!
   -А ну давай по-порядку, - усаживаясь на крыльцо и приглашая жестом остальных последовать его примеру, попросил трактирщик.
   -Ну вот, - довольная, что стала центром внимания, важно начала Тина, - я собирала землянику. Ее в этом году страсть
   сколько уродилось. А все ягодные места я лучше любого
   знаю.
   Дядюшка Бо согласно кивнул.
   -Набрала я корзинку и уже повернула домой. А по пути заглянула к Яське.
   -Угу, - снова кивнул отец, - то-то я гляжу, морковки на грядке поубавилось.
   -Ну, папа, - укоризненно протянула девочка, - у нее же детки! - И заметив недоумение на лице Мака, пояснила - Яська - это зайчиха. Папа ее зимой из капкана вынул. Она у нас жила, пока лапка не зажила. Ручная совсем стала. Весной мы ее выпустили. Только она нас не забывает.
   - И мы ее, - снова вмешался отец, - всю огородину скармливаем
   - Не всю, - возразила дочь.- А будешь перебивать, вообще не стану рассказывать.
   - Молчу-молчу, - притворно испугался трактирщик.
   - Ну вот, - продолжила Тина, - принесла я Яське гостинец, поиграла с зайчатами. Вдруг шум. Голоса громкие. Человек шесть- семь. И ругаются. Одни кричат: "Поворачивать надо. Скажем хозяину, что сгинул малец в Духовых топях. Пусть попробует проверить". А другие не соглашаются, мол, хозяин сказал, лучше им без паршивца не возвращаться. Это они так сказали! - оглянулась на отца девочка. - И еще добавили, что иначе не сносить головы. И пока они ругались, прямо на меня и вышли. Я-то за дерево спряталась, а корзинка моя на самом виду. Засуетились они, стали оглядываться. Тут я Яське ленточку из косы повязала, слова заговорные шепнула. Яська и припустила в самую чащу. А они, ясное дело, после слов моих видят: девчонка бежит, и за ней, да только им ее ни в жизнь не догнать - девочка рассмеялась, вспомнив странную погоню.
   -Та-а-к, - протянул трактирщик, размышляя над услышанным.
   -Уходить мне надо, - вскочил Мак. Чувство опасности, задремавшее было стараниями отца и дочери, проснулось
   с удвоенной силой. Теперь Мак боялся не только за себя. Он знал, что грозит всякому, оказавшему ему содействие.
   -Да, уходить надо, - задумчиво произнес дядюшка Бо.- Но один ты далеко не уйдешь. На бойкой дороге тебя враз приметят. А идти лесом - не долго и сгинуть в незнакомом месте. Проводник тебе нужен - это раз. Да схорон надежный, чтобы переждать, пока не перестанут искать - это два. Вот если бы...
   -...к деду Микеше? - продолжила Тина мысль отца. Тот согласно кивнул.
   -Тогда я пошла собираться, - и прежде чем трактирщик успел возразить, девочка скрылась в доме.
   Дядюшка Бо только досадливо крякнул. Как и всякий отец, он оберегал свое дитя, насколько мог. Но лучше Тины им и впрямь проводника не найти.
   ...Старого отшельника, живущего в самой глухой западной части леса, у Седой Пустоши, иначе, как дед Микеша, не называли. Время словно забыло о нем, года протекали, не оставляя видимых изменений. Даже смерть, казалось, не решалась заявиться незваной гостьей. Ходила молва, что старик сведущ в таких делах, о которых простым людям знать не положено. Прозывали кто колдуном, кто лешим, и без крайней нужды не беспокоили. Но трактирщик знал: доброта и сострадание скрываются за острым взглядом из-под насупленных седых бровей и извечным ворчанием старика.
   Не было бы ни задорных огненных косичек, ни озорного смеха дочки, если бы неполных 14 лет тому в ненастную воробьиную ночь не появился старик на пороге их дома. Вот только мать девочки спасти уже не мог. Молодой и крепкий охотник Борхантар в ту ночь стал совершенно седым, сломленным горем, словно могучий дуб, в который ударила молния. Первое время старик мягко, но настойчиво возвращал к жизни хозяина дома, загружая повседневными заботами и хлопотами о новорожденной. Это с его легкой руки не желающий больше жить смертью животных охотник Борхантар превратился в мирного трактирщика дядюшку Бо. Впрочем, любому, кто пришел бы в его дом с лихими намерениями, и теперь пришлось бы худо. Всю свою любовь к жене он перенес на дочь, и улыбка все чаще появлялась на его губах, надежно упрятанная в бороде. Год спустя так же мягко, но непреклонно старик заявил, что здесь его помощь больше не нужна. И как ни просил трактирщик его остаться, все было тщетно. Тот засобирался. И уже с порога обронил:
   - Дочку береги, не случайно она в грозовую воробьиную ночь родилась. Много ей дано. Светлая сила с ней в мир пришла. Только спит пока, до поры до времени. Пробудится ли в ней, или в детях-внуках ее - неведомо ни мне, ни кому другому. Если придет пора - я буду рядом.
   Встревожили тогда эти слова трактирщика. Но шли годы. Дед Микеша, поселившись у Седой Пустоши, напоминал о себе лишь раз в году, в день рожденья Тины каким-нибудь незатейливым подарком, вроде глиняной свистульки или искусно сплетенного берестяного лукошка. И, наблюдая, как растет дочка, отец уже как старческую причуду вспоминал странные слова.
   На утро своего десятого дня рождения, едва открыв глаза, Тина заявила, что хочет испечь брусничный пирог, потому что дедушка Микеша его очень любит. Отец не придал словам дочки значения, посчитав их лепетом спросонок. Когда в полдень за дверью вслед за стуком раздалось знакомое ворчание, трактирщик дрогнувшим сердцем понял: время пришло. За столом он старался не выдать своей встревоженности, поддерживал общую беседу и ревниво замечал, как щебечет дочка, радуясь гостю. Понимая, что ведет себя глупо, и еще больше раздражаясь от этого, он потянулся за трубкой, что лежала на полке над печкой. Подарок покойной жены, даже незажженная она всегда успокаивала его. Тут едва не случилось непоправимое. Споткнувшись, он зацепил рукою полку и смахнул с нее трубку. Но словно ожидая этого, Тина оказалась рядом, легко поймала отцову трубку и, положив ее на стол, уселась, как ни в чем не бывало. Только в глазах плясали смешинки.
   Дед Микеша невозмутимо доедал очередной кусок пирога. Едва ошарашенный трактирщик открыл рот, намереваясь спросить, как девочке удалось поспеть на помощь, Тина, тряхнув косичками и наморщив нос, произнесла:
   - Не переживай, папа, ты еще с крыльца упадешь и ведро в колодце утопишь, но все закончится хорошо.
   Этого трактирщик вынести уже не мог. Разом уверовав, что дочь говорит правду, он смог только спросить:
   - Откуда ты знаешь?..
   - Во сне видела, - охотно ответила девочка и добавила, - мне дедушка сегодня приснился и все заранее рассказал. А то из-за трубки ты бы очень расстроился. Вот только про пирог я сама придумала, - и под ласковым взглядом старика она зарделась.
   Потом действительно было падение с крыльца.
   Как ни смотрел хозяин под ноги, но подточенная изнутри жуками ступенька проломилась, лишь только он на нее ступил. И новенькое ведро, которое собирался он прицепить взамен старого с вечно слетавшей дужкой, благополучно свалилось в колодец - он нечаянно задел его локтем, когда отсоединял звенья цепи.
   Тину происходящее забавляло. Но она сдерживала смех, чувствуя, что отец готов взорваться. А дед Микеша доедал пирог и рассуждал вслух о капризах погоды и ноющих стариковских костях. И только заметив, что бедолага готов капитулировать, старик заговорил серьезно:
   - То, что Сила Тины рождает вещие сны не случайность. Малышка родилась ночью, когда большинство людей спит. И сны их для нее - открытая книга. Знай, перелистывай за страницей страницу. Все, что на грани реальности, устанавливает с ней пока слабую, но все крепнущую связь. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, во сне действует скрытое "я" людей, и часто за гранью происходит то, что потом повторится в действительности. Мы забываем о своих сновидениях или не придаем им большого значения. А Тина может различить случайное и неизбежное. Это знание могло бы уберечь многих от случайных промахов и ошибок, тем самым помогая людям выполнить свое Предназначение. С другой стороны, эти сны не всегда светлые и приятные. Когда видишь во сне неизбежную беду, испытываешь горячее желание вмешаться, исправить то, что видится злом, несправедливостью. Но Хранителю запрещено вмешиваться в человеческие жизни и вершить судьбы людей без особого Знака. Отсюда непереносимые страдания от сознания собственного бессилия и желание нарушить все запреты. Здесь нужно особое мужество, чтобы остановиться, особый дар Хранителя. Слишком хрупко равновесие Мира, чтобы рисковать им. Но это умение приходит с годами, а силы уходят...
   Старик горько вздохнул и подтвердил догадку, отразившуюся на лице трактирщика:
   - Да, я один из Хранителей. Но мое время подходит к концу. Не случайно я оказался на пороге вашего дома, я нашел своего преемника. А Тина.... Не думал я, что так рано она начнет "видеть". Ребенок совсем, без умения и защиты. - И подозвав девочку, что неподалеку плела венок из луговых цветов, достал из кармана своего дорожного плаща застиранную добела тряпицу. С особой осторожностью он извлек на свет медальон на темном шнурке, на вид - обычный медный кругляш, только выпуклый в центре с обеих сторон. Надевая девочке странный подарок, старик втолковывал притихшей имениннице:
   - Береги его пуще всего. Никогда не снимай, никому не отдавай. Он оградит тебя от дурных снов и чужого в твои сновидения не пустит. Но не открывай до той поры, пока я не разрешу. Запомни, Тина, в медальоне скрыта такая сила, что совладать с ней сможет лишь тот, кого он сам признает своим хозяином. А для этого тебе еще многому следует научиться. - И повернувшись к трактирщику, дед Микеша спросил:
   - Отпустишь дочку ко мне на обучение? Надолго не заберу из отчего дома. Погостит месячишко и вернется, а там будет навещать меня, старика, когда - никогда.
   Дядюшка Бо, у которого голова шла кругом от происходящего, молча кивнул. А что он мог возразить? Да, ему хотелось, чтобы его малышка была обычным ребенком. Но изменить он ничего не мог. А дед Микеша любил Тину, словно та была его родной внучкой, и старался защитить.... И трактирщик смирился.
   С тех пор Тина регулярно навещала старика. Он обучал ее нехитрым премудростям: как сонное зелье сварить, как табак сделать душистее (хотел, видно, трактирщика задобрить), как сны толковать, каким приметам верить, а каким - нет.
   Надо сказать, медальон и впрямь оберегал, ни одного плохого сна с тех пор Тине не приснилось. А ведь прошло уже три с лишком года! Да и "вещих" снов больше не было. Дядюшка Бо тихо радовался. А Тину это слегка огорчало. Ведь так весело было в день ее десятилетия! Зато новое умение "отводить глаза" день ото дня получалось все лучше. Только похвастать было не перед кем. Зная, что отец неодобрительно относится к ее "фокусам", как он это называл, девочка "фокусничала" в лесу, подальше от людских глаз. И вот умение пригодилось...
   Появление дочери и Мака отвлекло дядюшку Бо от воспоминаний. Было видно, что мальчик чувствовал себя неловко в наряде с чужого плеча, хотя Тина умудрилась из старой отцовой одежды соорудить нечто вполне приличное. Рубаха и штаны, ушитые быстрой, но умелой рукой, были почти в пору. Плащу и полагалось свисать до пят, укрывая путника от пыли и дождя. Только сапоги на мальчике остались свои. Но общей картины они не портили. Рядом с Тиной, одетой похоже, Мак вполне мог сойти за старшего брата. Даже в лицах стало просматриваться отдаленное сходство. Вот только рядом с каштановыми вихрами Мака рыжие косички дочки показались дядюшке Бо совсем огненными. Удовлетворенный увиденным, трактирщик на всякий случай спросил, хватит ли снеди на пять дней пути. Хотя котомки были красноречивее слов, Тина успокоила отца:
   - Все будет хорошо, пап. Ведь не в первый раз.
   - Ну да, ну да, - отец топтался на месте, не зная, чем еще оттянуть прощание. И вдруг устыдившись своей слабости, махнул рукой:
   - Ну, с Богом. Смотрите в оба. Старику привет от меня. - Шагнул к Маку, обнял по-отцовски: - Удачи тебе, парень. Когда все уляжется, гляди, может к нам...Места здесь тихие. Сам видишь. - И уже обращаясь к дочке:
   - С фокусами не балуй. Ну их...
   Дети скрылись за деревьями. А дядюшка Бо все стоял на крыльце. Ныло сердце, и любимая трубка вдруг стала горчить...

VI

Затерявшись где-то,

Робко верим мы

В непрозрачность света

И в прозрачность тьмы.

М. Волошин

   Уже не одну версту оставив позади, Тина уверенно шагала по лесной тропинке, ни разу не оглянувшись на Мака. И мальчишка, глядя на рыжие косички, мелькавшие впереди, мысленно ругал себя за то, что согласился с трактирщиком. Возись теперь с этой пигалицей. А случись что - расхлебывать ему. Какая от нее может быть помощь? Подумаешь, дорогу она знает. Да Мак в лесу с детства как дома. Ему дай направление да приметы какие назови - куда угодно доберется. И не отсиживаться ему надо у этого деда Микеши. Синие горы - вот место, где никакие Даггерты его не достанут. Мак не признавался самому себе, что злится лишь от необходимости подчиняться девчонке. И тут же был наказан.
   Корни деревьев, обступивших тропинку, то и дело перегораживали ее. В очередной раз бросив неласковый взгляд на рыжие косички, Мак зацепился за один из корней и растянулся во весь рост. Он зашипел от боли в правом колене, которому особо не повезло при падении. Тина тут же оказалась рядом, склонилась над лежащим и сочувственно спросила:
   - Сильно ушибся?
   Мак стиснул зубы и отрицательно замотал головой. Поднявшись и избегая смотреть девочке в лицо, он старательно отряхивал с одежды соринки. Щеки пылали, ему было стыдно за свою неуклюжесть. А Тина продолжала, взяв Мака за рукав:
   - Идти сможешь? Давай свою котомку, я понесу.
   - Не надо, я в порядке, - Мак дернул плечом, освобождая плененный рукав.
   - Ну и хорошо, - покладисто согласилась девочка, словно не замечая резкого тона. И повернувшись, уже двинулась было дальше. Маку стало совсем невмоготу. Лицо старого Вогула встало перед глазами, и укоризна во взгляде старика заставила Мака произнести:
   - Тина! - Девочка оглянулась. - А ручей здесь есть? Мне бы умыться.
   Тина просияла:
   - Да здесь рядом совсем. Пять минут ходу!
   Мак, слегка прихрамывая, догнал ее и пошел рядом, чувствуя, как легчает на сердце.
   Вода в ручье была ледяная и сладкая. Ломило зубы. Но Мак и Тина припали к ней, словно провели в пути целый день. Наконец, умывшись, присели плечо к плечу в тени раскидистого дуба, давая отдых ногам. Особая тишина леса окружила их, открывая тайны жизни его обитателей. В редких лучах солнца, пробивающихся сквозь листву, танцевали пылинки. Тина смешно наморщила нос, чихнула и звонко рассмеялась. Почему-то сейчас ее смех не раздражал Мака, а казался естественным продолжением окружающего их мира.
   Птичьи голоса доносились свысока, сплетаясь в многоголосое пение, и Мак принялся называть невидимых певцов. Тина тут же включилась в игру. Мак подивился тому, как много знает девочка. "А она ничего. Хоть и девчонка", - подумал он, поглядывая на Тину, которая напряженно вслушивалась в птичий щебет, надеясь первой обнаружить нового певца. Ее совсем не огорчало, что Мак угадывает и быстрей, и больше. Она искренне радовалась каждому правильному ответу. Глаза девочки светились азартом. Она машинально переплетала косичку, и рыжие прядки пушистыми зверьками мелькали в ее пальцах. Мак засмотрелся на их игру и, когда Тина что-то спросила, рассеянно кивнул.
   -Ну конечно, - услышал он, выходя из задумчивости, - чего зря пропадать ягодам. И корзинка совсем новая, жалко. А еще я тебя с заячьим семейством познакомлю...
   - Погоди, - прервал засобиравшуюся Тину Мак.- Какие ягоды?
   - Малина, - удивленно посмотрела Тина. - Я же говорю, малинник там.
   А рядом Яськина нора и полянка, где я корзинку оставила. Идем?
   - Идем, - обреченно согласился Мак, хотя понимал, что возвращаться туда, где их могли поджидать, было не только неразумно, но и опасно.
   Признаться, что не слушал Тину, он не решился. Очень тоненькой ниточкой протянулось между ними доверие.
   Потом Мак будет укорять себя за это решение. Но сейчас он отогнал дурные мысли и слушал беспечную болтовню девочки, казалось, забывшей, о причине их путешествия. Когда им все чаще стали попадаться кусты дикой малины, Тина оглянулась, приложила палец к губам и шепотом сказала:
   - Сейчас познакомишься с Яськой. Только иди тихо и не делай резких движений. Пусть она к тебе присмотрится, привыкнет.
   Осматриваясь по сторонам, Мак вдруг заметил нечто, что заставило сердце тревожно забиться. Незаметно для Тины он провел пальцем по листу малины, пригнувшемуся к самой земле. Его беспокойство усилилось. Бурое пятно, привлекшее его внимание, было засохшей кровью. Но чьей? Он шел за Тиной, уже внимательно осматривая землю под ногами, и кустарник, и деревья по обе стороны тропинки.
   От внимательного взгляда не укрылись надломленные веточки, словно кто-то большой продирался сквозь малину, не разбирая дороги. Трава примята, а в одном месте даже вырвана с корнем целым комлем. А вот еще одно бурое пятнышко. Мак уже собрался окликнуть Тину и сказать, что нужно уходить отсюда. Но крик девочки заставил его стремглав броситься к ней.
   Тина сидела на земле у развороченной норы и заходилась в рыданиях. В руках у нее была окровавленная ленточка, та самая, что она повязала зайчихе во время своего нехитрого колдовства. Мак огляделся. Поляна напоминала место сражения. Клочки заячьей шерсти, перемешанные с землей, травой и кровью, не оставляли никаких сомнений в случившемся.
   Мак успокаивал Тину, как мог, а сам пытался понять, что его смутило, лишь только он оказался на поляне. Что-то важное промелькнуло тогда в сознании, но сейчас ускользало. Он оставил тщетные попытки, обнял Тину за плечи и повел со страшной поляны. Слова утешения, что он бормотал, выходили какие-то беспомощные, но Тина их и не слышала. Как в тумане, брела она, поддерживаемая Маком. В ее жизнь ворвалась беда, и ничего нельзя было изменить.
   Они прошли мимо пустой перевернутой корзинки, теперь уже ненужной. Мак снова испытал чувство беспокойства: что-то было не так. Но тревога и желание скорее уйти от опасного места гнали вперед. День уже клонился к вечеру. Длинные тени легли на тропу, напоминая о приближающейся ночи. Всхлипывания Тины становились глуше и реже.
   Мак понимал, что после пережитого потрясения девочке нужен отдых. И как ни хотелось ему поскорее уйти как можно дальше, он стал присматривать место для ночлега. Как на зло, малинник становился все гуще, и деревья свечками тянули свои ветви к небу высоко над землей, не давая путникам желанный приют и защиту. В легких сумерках Тина стала все чаще спотыкаться. И тропа ускользала от усталого взгляда Мака, ныряя в заросли и кружа путников.
   Решение пришло само собой, когда они в очередной раз забрели по коварной тропинке в глухой угол малинника. Кусты здесь сплелись ветвями в человеческий рост густым ковром. Нижние ветки, почти лишенные солнечного света, оголились, отдавая остатки бледных лучей мху и невысокой чахлой травке.
   Тина отстраненно наблюдала, как Мак, закутавшись с головой в плащ, пробрался в гущу малинника и принялся качаться во все стороны, приминая ветки. Те трещали и неохотно, но все же пригибались к земле, образуя своеобразную плетеную нору. Удовлетворенный результатом, Мак простелил "пол" их временного пристанища своим плащом и позвал Тину. Девочка забралась внутрь, свернулась калачиком и через минуту уже спала, вздрагивая и прерывисто всхлипывая во сне. Мак улегся рядом, накрыв себя и Тину ее плащом, как одеялом. Пахло малиной и прелыми листьями. Земля отдавала накопленное за день тепло. Лес оживал ночной жизнью: что-то потрескивало, стрекотало, щелкало. В бок больно впился какой-то сучок. Мак успел подумать, что так он до утра не уснет, и словно провалился в темный колодец. События прошедшего дня закружились калейдоскопом в
   его голове, причудливо переплетаясь. Петляющая тропинка, ручей, ветка со спелой малиной, глаза Тины, полные слез, пустая перевернутая корзинка и старая береза на краю поляны. На ее стволе перед глазами Мака отчетливо белели свежие глубокие царапины, словно кто-то острым ножом вырезал четыре ровные борозды, срывая бересту рваными лентами. И теперь они беспомощно свисали со ствола. То, что днем ускользало из сознания Мака, внезапно обрело четкость и ясность. Мозг заработал, выстраивая детали в целую картинку. Корзинка перевернута, но ягод вокруг нет. Поляна хранит следы битвы сильных противников. А зайчиха, пусть даже защищающая свое потомство, вряд ли окажет такое сопротивление нескольким людям, ведь следов обуви многовато для одного. И эти люди бежали с места сражения кто куда, значит, противник у них был серьезный. В схватке были раненые, и кровь не обязательно зайчихи. Что же до заячьего пуха, разбросанного по поляне, так ведь нору разрыли, а всем известно, что зайчиха готовит детям ложе из собственного пуха. И, наконец, тот, кто вырезал на березе четыре борозды и погнался за убегающим противником, оставляя за собой в малиннике целую "просеку"... Этот кто-то ходит на четырех лапах, имеет острые когти и любит лакомиться малиной.
   Сон Мака оборачивался кошмаром. Он застыл посреди поляны, а из кустов двигалась, приближаясь, огромная бурая туша. Мак уже мог разглядеть маленькие глазки, которые, не отрываясь, смотрели на него. Ветки жалобно трещали под тяжелыми лапами. И когда что-то вырвало Мака из сновидения в реальность, он открыл глаза и вздохнул с облегчением, радуясь близкому рассвету. А в следующий миг услышал треск ломающихся веток, все ближе и ближе. Он замер, не в силах пошевелиться. Вход в их убежище потемнел, послышалось громкое сопение. До Мака донесся тяжелый звериный запах. Он лихорадочно соображал, как выбраться из ловушки, в которой они оказались. "Хоть бы Тина не проснулась", - подумал он,
   надеясь, что медведь уйдет.
   Но зверь и не думал уходить. Он просунул огромную голову в лаз и шумно втянул воздух. Пахло вкусно, но присутствие двух живых существ, чей запах смешивался с манящим ароматом, раздражало. В памяти медведя было свежо недавнее столкновение с подобными существами. И глухая ярость всколыхнулась в глубине сознания, требуя выхода.
   В это время Тина всхлипнула во сне и беспокойно зашевелилась. Медведь сперва отпрянул, а затем издал громкий рык и ударил лапой по сплетенным веткам, отделяющим его от добычи.
   Больше медлить было нельзя. Мак зажал рукой проснувшейся Тине рот и торопливым шепотом приказал не двигаться и не издавать ни звука. Одновременно другой рукой он пытался натянуть на себя плащ. План был прост и безумен, но другого выхода он не видел: нужно было бежать сквозь малинник, уводя зверя от Тины. А что будет дальше - об этом Мак старался не думать.
   Широко раскрытыми глазами Тина следила за действиями Мака. Еще не вполне проснувшись, она все же почувствовала серьезность ситуации. А когда поняла, что задумал Мак, вцепилась обеими руками в его плащ, не давая уйти на верную смерть. От досады слезы выступили на глазах паренька. Малинник сотрясался под ударами медвежьих лап. Драгоценные секунды уплывали. Мак почти физически чувствовал дыхание зверя. Он попытался разжать побелевшие от напряжения пальцы Тины. Но, поняв, что это ему не удастся, одним движением выскользнул из рукавов. В конце концов, уже не важно, исцарапается он о ветви или нет.
   Тина осела на землю, непроизвольно продолжая сжимать плащ. А Мак повернулся, чтобы бежать, но замер, едва сделав пару шагов. От медвежьего рева заложило уши. Но в этих жутких звуках были явно слышны недоумение и испуг. Не веря неожиданному спасению, Мак слушал, как рев быстро удаляется. Медведь удирал, порядком озадаченный. Кто-то помешал его планам, отвлек от добычи и обратил в поспешное бегство.
   Первое, что почувствовал Мак, было невыразимое облегчение. На вдруг ослабевших ногах он сделал неверный шаг к Тине и осел на землю. Сердце колотилось почему-то в горле. Мак сглотнул и перевел дыхание. А потом подумал, что радоваться еще рано. Если медведь сбежал, не означает ли это, что им грозит теперь другая, возможно, еще большая опасность?
   Мак посмотрел на Тину и удивленно замер. С ней творилось что-то странное: девочка сидела на скрещенных ногах, выпрямив спину и закрыв глаза. Одной рукой она сжимала медальон на черном шнурке, надетом на шею, а другой словно ощупывала легкими касаниями воздух перед собой. Губы ее шевелились, но слов не было слышно. Маку стало не по себе, но окликнуть девочку он не решался. Прошло немного времени, Тина открыла глаза и с задумчивым удивлением произнесла:
   - Кажется, у нас появился друг, - и добавила - хорошенькое знакомство получилось!
  
   VII

Да, я помню мир иной -

Полустертый, непохожий,

В вашем мире я - прохожий,

Близкий всем всему чужой.

Ряд случайных сочетаний

Мировых путей и сил

В этот мир замкнутых граней

Влил меня и воплотил

М.Волошин.

   "Хорошенькое знакомство получилось", - мелькнуло в голове Лельки в то время как она колотила пятками по медвежьим
   бокам, оседлав ошалевшего зверя и нахлестывая косолапого веткой по морде. Медведь мчал, не разбирая дороги. Он так и не успел понять, что свалилось на него сверху, и не знал, как от этой напасти избавиться. Как только он поворачивал голову, стараясь рассмотреть напавшего, тут же получал по морде, но и короткого мгновения было достаточно, чтобы увидеть: никого на спине нет! Однако сыпавшиеся градом удары и пинки убеждали в обратном. Этого зверь вынести не мог и несся со всех лап.
   Впереди показалась река. Медведь с разбегу влетел в воду и поплыл к противоположному берегу, надеясь, что течение поможет ему избавиться от странного врага. И действительно, на середине реки преследователь куда-то исчез. Довольно отряхиваясь, медведь вылез на противоположный берег и затрусил в чащу, для себя решив впредь двуногих обходить стороной.
   В это время Лелька уже летела обратно к месту недавних событий, едва не ставших трагическими. Вспоминая выражение морды медведя, она едва сдерживала хохот - ведь это означало бы экстренное приземление. Впрочем, если бы чувство довольства собой могло иметь физический вес, ей бы пришлось ползти по земле черепахой.
   Ну и пусть! Она действительно была молодец: так вовремя появиться и так эффективно решить проблему. А о том, что в нужный момент под Лелькой просто обломилась ветка, которой она потом сперепугу и лупила медведя, вспоминать было совсем необязательно. Ведь главное - результат. Эх, видели бы ее во время "медвежьих скачек" родители! Хотя... Мама скорее всего расстроилась бы, что у бедной зверюги теперь будет нервный срыв. Для нее только тот человек, кто спасает живую природу от себе подобных. А папа с его прагматизмом тут же ответил бы, что это заслуга не ее, Лельки, а того программиста, что ввел ее победу над зверем в условия игры. Да-а-а... А игра становится все интереснее.
   Правда, Лельку смущало несколько вопросов. Во-первых: как объяснить то странное совпадение, что сегодня, когда она, примчавшись со школы и устроившись за компьютером, уже легко вошла в виртуальный мир, то оказалась точь-в-точь в том самом месте, что приснилось ей вчера во сне? И так же бежала рыжая девчонка и что-то кричала. А потом Лелька сопровождала двоих путников аж до самой встречи с косолапым.
   Во-вторых: как она, невесомая, умудрилась сломать ветку? И почему при столкновении с медведем ее не выбросило в реальный мир? Но главным для нее было проверить, сможет ли она пообщаться со спасенными. Ведь сама себе она по-прежнему виделась эдаким Каспером из диснеевского мультика - бесплотной и прозрачной.
   На месте "боевых действий" Лельку ждало разочарование: заочных знакомых уже не было. Конечно, Лелька и не ожидала торжественной встречи с оркестром и цветами, но почему-то стало очень обидно. Поразмыслив, что героям, к каковым теперь полагалось причислить и ее, (не каждый может похвастать двумя спасенными жизнями) проявлять слабость негоже, а также найдя действия исчезнувшей пары весьма разумными, девочка решила пока проверить, насколько изменились ее отношения с этим миром, а уже затем отправляться на поиски ушедших. Приметив аппетитные ягоды на кусте малины, она осторожно протянула руку к одной из них - и изумленно уставилась на ладонь. Ягода преспокойно лежала, никуда не проваливаясь, на прозрачной ладони, а в месте соприкосновения кожа приобрела свой нормальный розовый цвет.
   - Ну, и дела , - произнесла Лелька, оглядываясь и соображая, что бы еще такое придумать для проверки. Заметив невозмутимо ползущую по листу улитку, она подлетела поближе и прикоснулась к "рожкам". Улитка моментально ретировалась в свой домик. А Лелька, поднеся палец к носу, с идиотским восторгом наблюдала, как он, видимый и вполне обычный, снова становится прозрачным. "Теперь можно и пройтись", - решила девочка и приземлилась обеими ногами на траву.
   Почему-то подумалось, что она должна чувствовать себя как космические первопроходцы из фантастических рассказов. Но ощущения были совсем "земные": покалывала ногу травинка, залезшая под штанину джинсов, и весьма ощутимо мерзли ноги в моментально намокших от росы тапочках. Ну надо же, до чего техника дошла! Практически полное воссоздание реальности происходящего. Лелька не знала, радоваться или печалиться своему открытию.
   Виртуальный мир, как она его назвала, больше не выбрасывал ее и готов был с ней считаться. На какое-то мгновение ей даже стало страшно, до того реальными были ощущения, но она тут же одернула себя. Она же взрослый человек, а не из тех ненормальных, что проводят всю жизнь перед монитором и перестают различать, где настоящая жизнь, а где всего лишь игра. Просто какой-то гений действительно классно потрудился над этой игрушкой!
   - Но комфорта мне это не прибавило, - пробурчала Лелька, взлетая и энергично болтая ногами, чтоб согреться. "Пора искать этих двоих, - подумала она, - пока они не ушли очень далеко. Вдруг им опять понадобится моя помощь. Ведь говорят в Китае, что, спасая человека, мы берем на себя ответственность за его дальнейшую жизнь. А у меня теперь аж двое подопечных. " И, чувствуя себя по меньшей мере Бэтменом, Лелька поплыла меж деревьев.
  

VIII

   Любимое со мной. Минувшего не жаль.
   А ты, что за плечом, - со мною тайно схожий, -
   Несбыточной мечтой сильнее жги и жаль!

М.Волошин

   ....А Мак и Тина были уже достаточно далеко, чтобы перейти с бега на быстрый шаг. Тем более, что Тина совсем запыхалась и хватала воздух раскрытым ртом. Но остановиться и дать ей передохнуть Мак не решался. Он крепко держал девочку за руку и тянул за собой, стараясь защитить от хлеставших веток. И все время напряженно вслушивался, нет ли за ними погони. Ему совсем не хотелось знакомиться с "кажется, другом". С начала их путешествия встречи приносили только неприятности и осложнения. И сейчас он выбирал тропинки понеприметнее. Тина не спорила. Но внутренний голос ей подсказывал, что неизвестный спаситель еще объявится и бояться его нечего. Наконец Мак сжалился и разрешил небольшую остановку.
   - Далеко еще до Седой Пустоши? - спросил он Тину, когда они разложили на плаще нехитрую снедь и приступили к обеду. Время от времени Мак оглядывался по сторонам. Поляна была небольшая, и если бы не два упавших дерева в ее центре, образовавших некоторое подобие укрытия, они были бы как на ладони.
   - Два дня обычного ходу, - подумав, ответила девочка.
   -А необычного? - пошутил Мак, решив, что Тина просто неудачно выразилась.
   - Необычного - час-полтора, - последовал уверенный ответ после недолгой паузы. - Только папа просил, чтоб без фокусов...
   Тина вопросительно посмотрела на Мака, ожидая его решения. А Мак совершенно растерялся. Он вдруг понял, что девочка ничего не путает и не шутит.
   - Значит, есть другой путь к старику? - не веря своим ушам, переспросил он.
   - Ага, - Тина беззаботно болтала ногами, сидя на стволе поваленного дерева.
   - Осторожно, свалишься! - машинально произнес Мак, переваривая услышанное. А девочка, наслаждаясь отдыхом и наминая уже третий бутерброд, не замечала странного оцепенения Мака и продолжала с набитым ртом:
   - Я вообще-то только коротким путем хожу.
   - Одной в лесу страшно. Да и практика нужна. И всегда все было в порядке. Только в последний раз, когда возвращалась, столкнулась на выходе с пчелиным роем. Сперепугу забыла слова отворота. Ох, и покусали меня! - девочка передернула плечами, вспоминая свое запухшее лицо, горящие от укуса руки и ноги. Затем тряхнула головой, отгоняя неприятную картину, и рассмеялась:
   - Ты бы меня ни за что не узнал. Меня и папа едва признал. А потом три дня мазал какой-то гадкой мазью. Тогда-то он и запретил мои "фокусы". Только в крайнем случае разрешает использовать. Ему вообще не нравится, что я когда-нибудь стану Хранителем, как дедушка Микеша...
   И тут Мак разозлился. Хорошенькое дело! Они столько пережили, едва не погибли, и все из-за того, то дядюшке Бо не нравятся странные способности дочери. Правда, Маку тоже было не по себе, когда в укрытии девочка погрузилась в странное оцепенение.
   А Тина, уловив перемену в настроении Мака, притихла. Какой-то высшей мудростью, которую еще называют интуицией или шестым чувством, она вдруг разом поняла, какой пожар бушует в душе Мака. И все та же мудрость подсказала ей следующий шаг: она потянула Мака за рукав и, заглядывая в глаза снизу вверх, вопросительно произнесла:
   - Но ведь у нас именно крайний случай, правда?
   Гнев разом улетучился. И Мак подумал, что вот уже второй раз эта девчонка заставила его устыдиться.
   - Не знаю, - пробормотал он, - может, и крайний...
   Тут шум за спиной заставил его оглянуться. Котомка с едой скрылась в кустах, и рыжий лисий хвост махнул прощально оторопевшим путникам. Секундное замешательство прошло, и Мак, к удивлению Тины, рассмеялся.
   - Ну вот, - чувствуя в душе облегчение, сказал он, - теперь у нас точно крайний случай.
   - Без еды мы два дня не протянем. Правда?
   - Правда, - с готовностью кивнула Тина.
   - Тогда привал окончен. Веди своими тайными путями, фокусница, - закончил он, собирая пожитки и уничтожая следы их пребывания на поляне.
   Тину распирало чувство собственной значимости. Она изо всех сил старалась сохранять невозмутимый вид, неосознанно подражая манере Мака. А он, идя следом, вдруг подумал, что здорово было бы иметь младшую сестренку, и чтоб она была похожа на Тину.
   Теперь, когда идти им оставалось недолго, путешествие становилось даже приятным. Мак с интересом смотрел по сторонам, отмечая, что лес очень похож на его родные места. Правда, иногда попадались незнакомые растения, и он без стеснения расспрашивал Тину. Девочка охотно отвечала, если цветок или трава были ей известны. При чем особо подробно останавливалась на тех свойствах растения, которые могли помочь или навредить человеку. Мак подумал, что дед Микеша угадал в девочке талант травницы и времени зря не терял.
   Дара, мать Мака, считалась искусной травницей, но и от нее и от старого Вогула Мак не узнал всего, что мог бы. Сейчас он пожалел, что был не всегда усерден и внимателен. Но ничего уже не исправишь. Мак помотал головой, отгоняя тоскливые мысли. И недоуменно огляделся, когда Тина вдруг остановилась у старой сосны и сказала:
   - Ну, вот мы и пришли. Теперь осталось открыть вход - и мы на месте.
   - И где этот вход?- спросил Мак, оглядываясь кругом в поисках потайного лаза. Воображение уже нарисовало ему длинные подземные коридоры, низкие своды и коптящие факелы. Но ничего, хоть отдаленно напоминающего вход в подземелье, не было видно.
   - Да вот же он! - Тина, смеясь, показала на дерево.
   Мак внимательно осмотрел ствол, досадуя, что он,
   считавший себя опытным следопытом, не заметил тайник.
   Он обошел дерево кругом, постучал по стволу, надеясь обнаружить пустоты - все напрасно. Сосна была самая что ни на есть обыкновенная. Решив, что девочка его просто дурачит, он обернулся к ней, собираясь отчитать за глупые шутки. Но Тина, уже зная его вспыльчивый характер, предупреждающе подняла руку.
   - Смотри, что сейчас будет, - сказала она, подходя к дереву.
   Девочка приложила ладонь к стволу и зашептала скороговоркой незнакомые слова. И на глазах у Мака под ее ладонью появилось дупло достаточных размеров, чтобы, пригнувшись, войти. Края этого дупла странно подрагивали и колыхались, словно от сквозняка занавески. Мак обошел дерево - с другой стороны ничего не изменилось. Тина оглянулась на Мака и объяснила:
   - Здесь вход в магический проход. По нему два-три шага - и выход уже у избушки деда Микеши. Он и установил проход здесь. А вообще, он говорит, вход и выход можно прикрепить к любому месту и предмету. Но дупло как-то привычнее. Я пойду первой, а ты за мной. Только долго не тяни. Через пару минут вход закроется.
   Мак молча кивнул. Почему-то сухо стало во рту и неприятный холодок пробежал по спине. Стараясь не выдать волнения, он спросил:
   - А можно по нему выйти куда-то еще?
   Тина отрицательно покачала головой:
   - Здесь нет, выход открывается одновременно со входом и только по заданному маршруту. Других выходов просто не существует.
   - А если я войду и задержусь внутри?- продолжал выяснять Мак.
   - Ну.. - неуверенно протянула Тина, - не знаю. Там темно. А у меня желания стоять в темноте не возникало. Только если выход закроется, где-то ты же должен будешь объявиться. Это надо у деда Микеши спросить... Но ты же не собираешься оставаться внутри?
   Мак заметил, что его вопросы порядком встревожили девочку. Он рассмеялся, стараясь, чтобы смех звучал натурально. Тина сразу же успокоилась и стукнула Мака кулачком в грудь:
   - Так ты специально меня пугаешь, а я подумала, ты серьезно, поверила...
   - Я больше не буду, - торжественно пообещал Мак. - Шагай, я за тобой, а то ход закроется, сама же говорила...
   - Ага, - тут же согласилась Тина, - ну я пошла.- И пропала в темноте.
   Мак вдохнул поглубже и сделал шаг внутрь. Темнота обступила его, готовая сомкнуться за спиной. Он шагнул еще раз. И в этот момент что-то вцепилось в ногу и повисло неподъемной тяжестью. По натянутым нервам ударил отчаянный крик:
   - Стойте! Ну стойте же, пожалуйста! Не уходите! Пытаясь высвободить ногу, Мак рванулся вперед, потерял равновесие и рухнул в пустоту.
  

IX

И море обернулось морем слез.

Но, как известно, именно в минуту

Отчаянья и начинает дуть

Попутный ветер.

И.Бродский

  
   Падение длилось несколько секунд. Придя в себя, Мак обнаружил, что лежит лицом вниз. В носу щекотало от острого запаха сена и еще чего-то знакомого и неприятного. Что-то тяжелое, словно набитый мешок, придавило его сверху, не позволяя подняться. Мак повернул голову. Глаза привыкли к окружающему полумраку, и он осмотрелся. Оказалось, что он лежит на полу какого-то сарая. У дальней стены виднелись полки, снизу доверху. И на этих полках что-то шевелилось и клокотало.
   Мак попытался подняться, опираясь на руки. Под правой ладонью что-то хрустнуло, и вязкая жидкость просочилась сквозь пальцы. И тут "мешок" на спине пошевелился и застонал. Тяжесть переместилась. Мака ткнуло опять носом в пол. А затем "мешок" сполз. Мак перекатился с живота на спину, быстро сел. И оказался нос к носу с незнакомой девчонкой. Та, стоя на коленках, пыталась снять что-то вязкое, в белых осколках, медленно растекающееся по растрепавшимся волосам. "Яйцо!- догадался вдруг Мак, поднес правую руку к носу и убедился в правильности своей догадки. - Обыкновенное куриное яйцо. Это же курятник!" Острый неприятный запах - запах куриного помета. Так пахло в курятнике соседки Фариши, откуда он мальцом с друзьями таскал яйца.
   А незнакомка, насупившись, продолжала свое занятие и, не глядя на Мака, вдруг произнесла:
   - Просила же, стойте! Что за люди. Не видят, не слышат, в деревьях пропадают. Какой-то сумасшедший дом! - Последнее слово у нее получилось уже неразборчиво, потому что голос вдруг дрогнул и перешел во всхлипывание.
   У Мака после падения в голове шумело. Он совсем растерялся и, не зная, что сказать, спросил:
   - А ты кто?
   Вопрос возымел неожиданное действие. Девчонка взъярилась и, забыв о слезах, выкрикнула:
   - Кто-кто, медведь в пальто! Как медведей гонять, так будьте добры, а как просят подождать, так черта с два! И резко поднявшись на ноги, мотнула головой так, что с волос в Мака полетели остатки яйца.
   - А что у нас здесь за шум?- своеобразное знакомство прервали скрип двери и спокойный, чуть насмешливый голос старика, возникшего в дверном проеме.
   Лелька прищурилась от яркого света. Прикрыв глаза рукой, она пыталась рассмотреть говорящего: на ногах плетеные лапти, какие Лелька видела только в краеведческом музее, домотканые штаны и длинная широкая рубаха, перехваченная в поясе ремешком. Все одеяние было неопределенного белесого цвета, под стать длинной бороде, которую старик очевидно для удобства, чтоб не мешала, заправил под пояс. Словом, обычный старичок- лапотник из русских народных сказок, слезший с завалинки. Но вот пояс на старике был просто чудо. Плетеный из множества полосок черной кожи сложным узором, он притягивал взгляд и вел хитросплетениями линий к диковинной пряжке, что смыкала оба края, а затем рассыпался из-под нее кистями с каплями того же металла на конце каждой полоски. Если сам пояс, казалось, впитывал свет, не оставляя ни блика, ни отсвета, то пряжка словно жила, влажно поблескивая на изгибах и впадинах узора. Сам узор что-то смутно напоминал Лельке. "Да это же уроборос!" - поняла она наконец и с усилием заставила себя отвести взгляд от диковинного изделия.
   Пауза затягивалась. Лелька подняла глаза, намереваясь поздороваться, и...застыла от ужаса: у старика было не одна, а целых три головы! И две "лишние" как-то странно подпрыгивали на плечах, то пропадая, то снова появляясь. Вдруг "правая", как машинально окрестила ее Лелька, повернулась к "центральной" и тоненьким голосом пропищала:
   - Дедушка! Ну что, Мак там или нет?..
   А "левая" недовольно пробубнила ломким мальчишечьим баском:
   - Да что ты толкаешься! Все ноги оттоптала. Дедушка Микеша, скажите ей, пусть не прыгает!
   Этого Лелька вынести уже не смогла и упала в первый в своей молодой жизни обморок. Вообще-то она считала себя особой крепкой и морально, и физически. В последнем смог теперь убедиться и Мак, принимая на себя во второй раз за короткое знакомство всю тяжесть Лелькиного обмякшего тела.
   Она очнулась от вкусного запаха, щекотавшего ноздри. Пустой желудок напомнил о себе недовольным урчанием. "Кажется, мама жарит котлеты", - подумала девочка и сладко потянулась, не открывая глаз. В постели было так тепло и уютно, что не будь она голодна, ни за что не вылезла бы. Но еда - это святое! И она решительно села, протирая глаза. То, что она увидела, никак не могло быть реальностью.
   Во-первых, это была не ее кровать, а самая что ни на есть настоящая печка. Над головой Лельки с деревянной потемневшей от времени балки свешивались пучки различных трав, корешков, сушеных плодов, и все это наполняло воздух пряным, но приятным ароматом. Во-вторых, оглядевшись, девочка поняла, что если Баба Яга существует, то живет она именно здесь. И вспомнив трехголового деда из кошмарного сновидения, Лелька вздрогнула. "Так вот ты какой, Змей Горыныч!"- невесело пошутила она, размышляя, сбежать ли в дверь, манящую к себе в противоположном конце избы, или укрыться с головой одеялом и попробовать проснуться еще раз. Ее раздумья прервало появление уже знакомой фигуры.
   - Ну что, оклемалась, голубушка? - спросил старик с порога. Лелька не успела ни испугаться, ни зажмуриться. Она таращилась на старика, понимая, как глупо выглядит. Но это было не важно! Главное, что голов у старика было столько же, сколько и у нее, и у любого другого человека, то есть одна-единственная. Чувствуя некоторое облегчение, девочка, наконец, отозвалась:
   - Здрасьте, дедушка.
   -Микешей меня кличут. Дед Микеша, так и зови. А как тебя зовут, девица-красавица? - спросил дед Микеша, подслеповато щурясь.
   - Алена,
   -А-а-а-л-е-н-а-а, - нараспев повторил старик, смешно по-птичьи наклонив голову на бок.
   Лельке показалось, что он пробует ее имя на вкус, словно новое незнакомое блюдо.
   - Алена, значит, - еще раз произнес старик и одобрительно кивнул, - хорошее имя.
   А Лелька почему-то обрадовалась и подумала, что ей нравится этот сказочный старик.
   Дед Микеша поставил на стол лукошко с грибами и засеменил было к выходу.
   - А что, Алена, - вдруг оборотясь с порога, спросил он, - козу доить умеешь?
   - Н-нет, - растерялась девочка.
   - Ну и ладно, - покладисто согласился старик и вышел. А вскорости вернулся, неся кувшин, полный молока.
   -Будем стол накрывать, - продолжил он разговор. - А то сейчас мои помощнички заявятся, голодные да усталые. Я им работу подрядил - дров наколоть да баньку растопить.
   Упоминание о баньке встревожило Лельку. Опять вспомнилась Баба Яга и ее гостеприимство. А дед Микеша словно мысли прочитал: снова по-птичьи склонил голову на бок, внимательно посмотрел на застывшую девочку и отвернулся, принявшись хлопотать у стола. Лелька успела заметить смешинки в его глазах и, устыдившись своих детских страхов, вдруг поняла, что здесь ей ничего не грозит. Да и то, какие страхи, если все вокруг всего лишь игра. Игра ведь?...
   Смутные подозрения снова охватили ее, как во время экспериментов на поляне. Правила изменились, это было очевидно: она вовсю хозяйничала в этом мире, вплотную соприкасаясь с его виртуальной реальностью, а мир терпел и не собирался ее выбрасывать, как сделал это в первый раз. Может, это переход на новый уровень? Новые возможности, дополнительные бонусы... Эта версия ей нравилась гораздо больше, чем другая, совершенно фантастическая, заставившая ее в панике броситься за исчезающими в странном дупле спасенными ранее подростками. Тогда она испугалась, что останется совершенно одна посреди леса в чужом мире, который...(Но ведь этого не может быть, правда? Так не бывает! Ой, мамочки!) реален не меньше ее самой! Взгляд на сказочного старика помог победить версии первой и затолкать растущую панику поглубже. Лелька соскочила с печки, взялась за лукошко.
   - Я грибы почищу? - обратилась она к старику.
   Тот одобрительно кивнул.
   -Хозяйничай, девонька, а я чай на травах заварю. Ты чай с земляничным листом любишь?
   - Не знаю, не пробовала. Я с мятой люблю.
   - Ну, можно и с мятой, душистее будет.
   Дед Микеша прошелся по связкам трав, плеснул кипяток в пузатый глиняный чайник-уродец, и в избе запахло деревенским летом.
   За дверью раздались громкие голоса и топот ног. Дверь распахнулась, и ввалились трое подростков, толкаясь и смеясь.
   -А вот и мои помощники, - улыбнулся старик, глядя на раскрасневшиеся лица. Ближе всех к Лельке оказалась рыжеволосая девочка с косичками. "Правая голова!" - оторопела Лелька. А "голова" протянула руку и сказала тоненьким голосом:
   - Привет, я Тина. Это Мак, - показала она на парня, державшего двумя руками вязанку дров. Тот кивнул, но не успел ничего сказать, как девочка добавила:
   - Вы, правда, уже знакомы, можно сказать, довольно тесно. - При этом лукавые искорки в ее взгляде, обращенном на Мака, так и брызнули. "Язва!" - подумала Лелька, заливаясь краской при упоминании о способе знакомства, и все же уловила ревнивые нотки в голосе рыженькой. Или ей это только показалось?
   А девочка уже подталкивала к ней белобрысого толстяка, пыхтевшего и норовившего скрыться за спиной Мака.
   - А это наш Веник или Веничек, - произнесла ласково Тина.
   - Спокойной ночи, - пропыхтел Веник, теряясь в центре всеобщего внимания. Его голос тоже показался Лельке знакомым.
   - Т-т-то есть с добрым утром, - запинаясь и переминаясь с ноги на ногу, попытался исправиться мальчишка. При этом он бросил отчаянный взгляд на окно, словно собираясь
   через него спасаться бегством.
   За окном сгущались вечерние сумерки- Лелька проспала целый день. "Точно, слышала", - мучительно вспоминала девочка. Веник посмотрел на Лельку затравленным взглядом. И она, почувствовав сострадание к бедняге, решила ему помочь. Шагнув вперед, протянула руку и ободряюще улыбнулась. И, наконец, вспомнила!
   - Левая голова! - произнесла она радостно.
   - Ч-ч-его? - изумленно распахнул глаза Веник, отшатнулся, зацепился за скамейку, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и смахнул со стола пузатый чайник. Лелька бросилась ловить чайник, позабыв, что он горячий.
   В результате она сидела на полу в чайной гуще. Рядом охал рухнувший таки Веник. Оба порядком ошпаренные. Дед Микеша доставал с полки мазь от ожогов. Тина собирала черепки. А Мак менял пострадавшим холодные примочки. Лелька посмотрела на собрата по несчастью. Лицо Веника выражало вселенскую скорбь. И Лелька неожиданно для себя выпалила:
   -А я недавно весь дом водой залила, мне от мамы так влетело. Меня Аленой зовут, но мама обычно называет Лелькой.
   Веник перестал охать, посопел и сказал:
   -Это что, я целое поместье спалил. Мачеха бы убила. Пришлось сбежать.
   -А откуда у тебя такое странное имя? - постаралась перевести разговор Лелька, услыхав о мачехе. - Это сокращенно или полностью?
   -Полностью будет Кальвениус, - после паузы неохотно ответил мальчишка.- Только так меня никто не зовет.
   -А почему? - удивилась Лелька, - Нормальное имя, ну, длинное немного, а так ничего.
   -Да, - замялся паренек, - так... сократилось...
   -Веник-то у нас где? - прозвучал тут голос Тины.- Мне мелкие осколки так не собрать.
   -Вот так и сократилось, - вздохнул Веник...
  

X

   Я пленен в переливных снах,
   В завивающихся круженьях,
   Раздробившийся в отраженьях,
   Потерявшийся в зеркалах.
   М.Волошин

   Уже потом, после бани и сытного обеда не с одной чашкой чая, Лелька узнала от Тины по большому секрету грустную историю Веника. Мальчик был подкидышем. Его нашли в корзине на крыльце дома войта расположенного неподалеку села Кривой Вражек. По местным законам, взявший найденыша на воспитание не платит подати, а войт от каждого дома назначает помощь - продуктами ли, одежкой или работой какой по хозяйству. Венику не повезло. Его взяла к себе вдова Регана, женщина нрава тяжелого, склочного. Поговаривали, что своим характером она муженька в могилу и свела. Но открыто против нее никто не выступал. Боялись козней, какие она выдумывала с удивительной изощренностью, посвящая этому любимому занятию все свои силы и время. Осталось неизвестным, что она говорила войту, человеку исключительно миролюбивому, боящемуся даже голос повысить, но тот беспрекословно отдал ей найденыша.
   А сельчане только затылки почесывали, услышав, сколько теперь должны отдавать в дом вдовы Реганы. Нет, они не были жадными или черствыми. Просто они полагали, и не без оснований, что малышу немного будет перепадать. Так и вышло. Регана, сама бездетная, сперва взяла в дом старую Марту для ухода за малышом. Старуха доживала свои дни в ветхой избе на околице села одна-одинешенька и была рада хоть кому-то пригодиться. Она сразу привязалась к малышу. Лучшей няньки было не найти. Это были самые счастливые годы в жизни приемыша. Он был слишком мал, чтобы понимать истинное положение вещей. Старую Марту называл бабушкой, а Регану, которая изредка появлялась в его поле зрения, боялся и начинал реветь при ее приближении. Понятно, у Реганы к нему любви не прибавилось. К несчастью для Веника, земной срок старой Марты истек, едва малышу исполнилось 6 лет. Вдова, вынужденная обратить внимание на Веника, пришла к выводу, что пора ему отрабатывать свой хлеб.
   И начались черные дни. Работы у Реганы для приемыша всегда было предостаточно, а кормила она его гораздо хуже своей любимицы, кошки Зюки. К тому же, Веник был очень неуклюж и рассеян. Очень скоро вдова поняла, что лишать его ужина или обеда за каждую разбитую или сломанную вещь - это означало уморить приемыша голодом. Ее бы это не смутило, если бы со смертью мальчика она не лишилась назначенной за него помощи. Но и выносить это "стихийное бедствие" вдова была не в силах.
   Мальчик изо всех сил старался делать работу как положено, но лишь только видел вдову или слышал ее голос, паника охватывала его, буквально парализуя, и очередная чашка, как назло - самая любимая вдовой из всех уцелевших, разлеталась вдребезги. И тут же раздавался неистовый крик вдовы, сотрясавший стекла: "Веник! Где Веник? Немедленно бери веник и все убери!" Если у старой, Марты малыш был "внучком", "солнышком", "радостью", то у вдовы Реганы он стал Веником. Иначе его уже никто не называл.
   Сердобольцы придумали, как помочь малышу, не навлекая на себя гнев вдовы. Они приходили к ней и просили "одолжить" для той или иной работы Веника, а за это обещались покормить его. Вдова не могла упустить своей выгоды: подати не платить, трат никаких, а убытку в доме больше не будет. К тому же репутация "доброй спасительницы" при ней. И, конечно, отпускала мальчишку, для виду давая себя поуговаривать пришедшему. Так Веник понемногу стал своим чуть ли не в каждом доме Кривого
   Вражка. Уже все убедились, что неуклюжесть и невезучесть буквально преследуют мальчишку, и старались не поручать ему ничего сложного и важного.
   А Веник очень хотел быть полезным. И чем больше он старался, тем меньше у него выходило, хоть плачь. Единственное, к чему у него проявились способности, это разбирать постройки. Вынимает из стены приглянувшееся ему бревнышко - и стена оседает, словно и не было ее, да бревна чуть ли не одно к одному складываются. Ежели сарай какой разобрать, колодец обновить или дом новый на месте старого, хилого, нужно ставить - сразу к нему. А он уж рад без памяти нужным оказаться.
   А потом в отсутствие вдовы случился страшный пожар. Почти все жители Кривого Вражка были в поле. Пока кто-то заметил дым, пока добежали на другой край села - от поместья Реганы остались уже одни головешки. Не уцелело ничего. Даже старый сарай и собачья конура, уже много лет пустовавшая, - и те сгорели. А ведь стояли у далеких пределов владений Реганы. Mного разных слухов ходило тогда селом, но сочувствия к вдове не было. Жалели только найденыша - погиб, видать, мальчонка, такая ужасная доля ему выпала
   - Но ведь он живой! - воскликнула Лелька, увлеченная рассказом Тины.
   - Ха! - иронично заметила та, - был бы мертвым, если бы вдова узнала, чем закончилась починка камина в гостиной. Веник в очередной раз пытался сделать доброе дело: готовил сюрприз к ее возвращению.
   - Да уж, - хмыкнула Лелька, - сюрприз удался.
   И девчонки, глянув друг на друга, прыснули со смеху.
   - Слушай, - спросила Лелька, когда они, пересмеявшись, умолкли. - Я только одного не понимаю. Если Веник - найденыш и Регана его держала в черном теле, почему же он тогда...ну...такой...не худой? - закончила она наконец фразу.
   - Все очень просто, - объяснила Тина, - узнав, что значит голодать, он привык есть про запас, как будто впрок. Да ты и сама увидишь - он все время что-то жует, а карманы набиты всякой всячиной. - И Тина вздохнула:
   - Ничего, эта привычка у него пройдет. У деда Микеши он будет как дома.
   - Да, как дома - повторила вслед за девочкой Лелька и подумала, что сейчас она совсем как Веник. Без дома, без родных...
   За ужином она, снова ощущая смутное беспокойство, старалась найти подтверждение тому, что все вокруг - не настоящее, а всего лишь игра. Но как это сделать? Не спросишь же вот так прямо, в лоб: "Эй, ребята, а вы настоящие или компьютерные?" Или: "Скажите, дедушка, а где здесь выход из вашей бродилки?" К тому же ранее прозрачное тело стало видимым, и этот факт не добавлял оптимизма, благо она отправилась в путешествие не в ночной рубашке.
   Не меньшие мучения испытывала и Тина. Она сразу узнала в Лельке невидимого спасителя, но сама сказать об этом девочке почему-то не решилась и теперь крутилась на месте и бросала на Мака красноречивые взгляды. Ей очень хотелось расспросить гостью, из какого мира она прибыла. То, что девочка не из их краев, поняли и Мак, и Веник, но особого значения этому не придали. Мало ли дальних мест. А дед Микеша, повидавший на своем веку столько невероятного, что, казалось, ничто не могло его удивить, сам задавал себе вопрос, каким неведомым ему, старому Хранителю, путем оказалась в их мире отважная, хоть сейчас и изрядно испуганная гостья. Ведь и Силы то в ней особой нет, так, самая малость, обычное явление для половины людей, что мирно проживают жизнь и не подозревая о ней. А ведь эта, смотри, что смогла утворить! Научил ли кто?.. Наконец старик сжалился над изнывающей от любопытства любимицей и задал так и нерешенный им самим вопрос.
   - А поведай-ка нам, Алена, - напевно выговаривая имя девочки, произнес он, - какое важное дело могло заставить тебя отправиться в непростое путешествие? Али нужда здесь какая, али по чужой воле оставила свой мир?..
   Так забавное и безопасное путешествие в Интернете обернулось для Лельки реальным кошмаром. Пережив в считанные минуты всю гамму чувств, полагающихся человеку, разом осознавшему, что он потерял все: дом, родных, друзей, родину и даже целую планету, она уже больше не сдерживала себя. Она никогда в жизни так не плакала. Ни Тина, ни мальчишки, испуганные ее ревом, не могли ее успокоить. Окажись здесь ее учительница биологии, утверждавшая, что человек на 80% состоит из воды, то у нее были бы все основания удивиться, казалось, неистощимым Лелькиным резервам. Но, к счастью, все когда-то заканчивается...
   Теперь, перебирая впечатления самого сумасшедшего дня в своей жизни, она снова почувствовала, как где-то в глубине зашевелилось желание поплакать в подушку, но Лелька решительно затолкала его еще глубже. Ведь дед Микеша твердо обещал, что все будет хорошо. Хотя ее сбивчивый рассказ о том, как она попала в этот мир и как летала невидимая, а потом вдруг "проявилась", вызывал очень бурную реакцию слушающих. Шквал вопросов, на которые Лелька и сама хотела бы знать ответы, прервал дед Микеша фразой "Утро вечера мудренее" и отправил мальчишек спать на сеновал. А девчонки, прибрав после ужина, забрались на печку, и, как давнишние подружки, шушукались, переполняемые впечатлениями дня.
   Тине было очень интересно, как живут в том, другом Лелькином мире. Она расспрашивала обо всем. А Лелька, перечисляя "диковинки": высотные дома, школу, телефон, телевизор, маркет, кинотеатр, автобус, и многое другое, что сама всегда считала делом обычным, поймала себя на мысли, что была бы не прочь пожить немножко вот в такой избушке, слегка "одичать" "попробовать медвежатины", как говорил ее любимый ею писатель Джек Лондон. Если б не родители, которые хватятся ее, Лелька наслаждалась бы вовсю уникальным приключением. Правда, дед Микеша успокоил девочку, объяснив, что время в разных мирах течет по-разному. И если Лелька прежде возвращалась в ту же временную точку, то и сейчас, должно быть, там, в Лелькном мире, еле-еле тянутся секунды. Дед Микеша объяснял, как такое возможно. Но Лелька только уловила про междумирье и ворота. И это были самые понятные слова из всего объяснения. Так что ей оставалось довериться старику. А он обещал завтра же заняться отправкой девочки домой. "Бедный Веник, бедная я, - еще раз подумала Лелька, - не пора ли и мне делать запасы". Она еще собралась спросить у Тины, что она и Мак делают у деда Микешы, но слова стали вдруг вязкими и никак не выговаривались. Тихое сопение Тины довершило дело - Лелька заснула.
  

XI

   И, проснувшись от резкого света,
   Видим вдруг -- неизбежность пришла,
   Как в безоблачном небе комета,
   Лучезарная вестница зла.
   Г.Иванов
   Сладкий сон прервал громкий стук. Хотя Лельке казалось, что она только сомкнула глаза, но яркий солнечный свет, лившийся в окно, утверждал обратное. Лелька недовольно зажмурилась. Приключения - приключениями, а сон - необходимая вещь для ее растущего организма! Но стук повторился. Лелька приоткрыла один глаз и покосилась в направлении шума. Серая птица сидела за окном на резном наличнике и заглядывала внутрь то одним, то другим глазом.
   - Кыш, вредитель! - взмахнула Лелька рукой.
   Птица укоризненно глянула на девочку, демонстративно повернулась к ней хвостом, поправила перышко-другое и, чирикнув явно что-то оскорбительное на птичьем языке, улетела. Лелька натянула одеяло на голову, надеясь еще поспать.
   - Дедушка! Горлица прилетела! - услышала она донесшийся со двора голос Тины. "Интересно, что такое я пропустила?" - подумала девочка и героическим усилием воли сползла с лежанки. Она остановилась на крыльце, зябко поеживаясь от свежего утреннего воздуха, и поняла, что действительно едва не проспала что-то интересное.
   Вокруг кипела бурная деятельность. Мак и Веник как угорелые носились с ведрами от колодца к большущей бадье позади курятника, наполняя ее водой. А Тина набирала охапками свежескошенную траву из невесть откуда выросшей посреди двора копны и разбрасывала ее вокруг бадьи. Оставаться в стороне, когда все работают, было бы свинством. И Лелька присоединилась к Тине.
   - Что случилось?- спросила она, поравнявшись с подругой. Та бросила пахнущую полевыми цветами ношу возле бадьи и, откинув со лба прилипшую прядку, коротко выдохнула:
   - Давай помогай
   - А что это будет? - не унималась Лелька.
   - Гостей ждем - ответила Тина. И добавила - Ты домой хочешь?
   - Конечно, хочу - не задумываясь, выпалила девочка.
   - Тогда меньше разговаривай и помогай. А то не успеем, - и рыжие косички унеслись за очередной охапкой.
   Лелька послушно пошла за Тиной. "Странные какие-то гости, - подумала она, волоча траву и отплевываясь от лезших в рот травинок. - Зачем им бадья? В бане, что ли помыться не могут? И причем здесь трава? Если предположить, что гости прибудут верхом, то лошадей вполне можно разместить в сарае, где квартирует коза деда Микеши. И сена там завались..."
   - А где дед Микеша? - подстроившись под шаг Тины, продолжила она расспросы.
   - Он как раз гостей и встречает. То есть гостя.
   - А кто такой этот таинственный привередливый гость?- не отставала Лелька.
   - Скоро увидишь, - уклончиво ответила Тина, - дедушка его у Ворот ждет.
   - У каких ворот?- удивилась Лелька. Действительно, ни забора, ни ворот, замыкавших ограду, у лесной избушки не было.
   - Ну, такие, особые Ворота...- Тина пыталась подобрать слова.
   - Вроде того дупла, в которое я и Мак влетели? - спросила Лелька.
   - Ага, - облегченно вздохнула подруга. - В общем, придет дедушка - сама все увидишь. Хотя...
   - Что хотя? - тут же вцепилась неуемным клещом Лелька.
   - Может, мы гостя и не увидим, - огорошила ее Тина. - Дедушка его всегда сам принимает.
   Еле уловимая досада прорвалась в голосе девочки.
   - Когда я гостила у него, пару раз кто-то приходил. И каждый раз дедушка меня отсылал в ближайшее село: то ему крупа понадобилась, то у гончара кувшин срочно забрать нужно было. Как будто я маленькая и не понимаю, что он только повод искал меня выпроводить, - закончила она уже сердито.
   - Ясно, - произнесла растерянно Лелька, хотя абсолютно ничего ясно не было. Но дальше расспрашивать подругу расхотелось. Тина сделала вид, что увлечена работой. И притихшая Лелька последовала ее примеру. Но долго молчать было не в ее характере.
   - Это мы должны всю копну разбросать? - не выдержала она.
   - Да, если успеем, - уже вполне обычным голосом ответила Тина.
   - Ого! - ужаснулась Лелька. Она принципиально придерживалась мнения, что только обезьяне нужен физический труд для желанного превращения. А ей, Лельке, уже можно не надрываться. Но Тина набрала очередную охапку и уже унеслась к бадье. Лелька вздохнула и последовала за ней. Ее слегка утешила мысль, что ведра с водой таскать значительно тяжелее, а Мак и даже Веник носились без остановки и даже шутили.
   "Ненормальные!" - посочувствовала Лелька, запихивая невольную зависть по поводу такого оптимизма в самый глухой уголок души. Та слегка поворчала и угомонилась, свернувшись клубком.
   Лелька не была бы так спокойна, если бы знала, что произошло утром, пока она спала. Дед Микеша собирался выполнить данное девочке обещание, не откладывая. Но надо было все тщательно подготовить. Старик знал, чем грозит ошибка в таком деле. Девочка могла попасть в какой-нибудь другой мир, а найти ее потом - дело почти безнадежное.
   Тина, вертевшаяся рядом, сгорала от любопытства. Наконец-то дед Микеша покажет ей, как делать настоящие чудеса! Старик терпеливо отвечал на ее вопросы, сыпавшиеся, как из мешка.
   - Дедушка, любой человек может перейти из своего мира в другой? - выпалила она.
   - Нет, - покачал он головой, - только тот, кого пропустит Исток.
   - А кто такой этот Исток?
   - Не кто, а что - поправил дед. - Помнишь тайный ход от твоего дома сюда?
   - Конечно, - кивнула Тина, - мы им как раз и пришли.
   - Вот и Исток - словно тайный ход, только между мирами, но открыт он лишь Хранителям.
   - Вроде тебя? - спросила девочка.
   - Да, - ответил старик, - вроде меня и других Хранителей.
   - А много вас? - не унималась Тина.
   - Не вас, а нас, - снова поправил ее дед. - Тебе ведь тоже суждено стать Хранителем. - Старик с ласковой грустью отметил, как заблестели глаза девочки, и добавил, - в мире осталось мало Хранителей. И легкой нашу жизнь не назовешь.
   - Зато это так интересно! - воскликнула Тина.
   - И очень ответственно. Я знаю, что есть еще двое, и считал до сих пор, что только наши три Истока остались открытыми. А теперь... - старик озадаченно покачал головой. - Понимаешь, вот что странно: если бы Алена попала в наш мир через один из двух других Истоков, мне бы обязательно сообщили. Это же исключительное событие! Я не представляю, что могло заставить Хранителя скрыть появление гостя из другого мира от своих собратьев...
   - А может, это был другой, неизвестный вам Исток? - предположила Тина.
   - Это еще невероятнее, чем представить, что один из Хранителей нарушил Договор Равновесия. А в тех двоих я абсолютно уверен. Они уже были Хранителями, когда я проходил посвящение, и за всю свою долгую жизнь я не припомню ни одного случая, что позволил бы усомниться в их преданности и честности. Мы время от времени общаемся, примерно раз в год. Мысленно, конечно, - пояснил старик, заметив удивленный взгляд девочки. - Вообще-то Хранителям не положено знать друг друга из соображений предосторожности. И это правильно. Конечно, Исток не примет случайного человека с черными намерениями. Но все же.... Если один из Хранителей завладеет Истоками остальных, то получит абсолютную власть над этим миром, а это очень опасная вещь. Еще никому из узурпаторов она не приносила счастья. А сколько миров погибло из-за человеческой жадности!
   Тине очень хотелось спросить старика, бывал ли он в других мирах, но дед Микеша опередил ее.
   - Не думай, что жизнь Хранителя - сплошное путешествие. Я сам проходил сквозь Исток лишь однажды, и то не по своей воле. - Дед Микеша нахмурился. По его лицу скользнула тень воспоминаний. Он почувствовал разочарование Тины и мягко пояснил, - ведь мы скорее стражи, должны охранять равновесие. Ты сама со временем все поймешь. Запомни главное: незамутненный Исток - гармония мира.
   - А разве эти Истоки можно загрязнить?
   - Некоторые умудряются и душу загрязнить, - глубокомысленно изрек старик. Он поднял руку, останавливая очередной вопрос девочки. - Ну а теперь к делу. Пора открыть Исток.
   Тина замерла, предвкушая нечто необыкновенное: огненный столб или разверзшуюся твердь или страшное чудище, падающее с неба. А дед Микеша подошел к колодцу, из которого обычно брали воду, заглянул внутрь, обошел его кругом и снова заглянул. Тина была так разочарована обыденностью происходящего, что не сразу поняла - что-то не так. Лоб деда Микеши прорезала вертикальная складка. Старик стал мерить широкими шагами двор, снова и снова возвращаясь к колодцу. Наконец он прекратил попытки и что-то забормотал, напряженно размышляя. Тина притихла испуганной мышкой. Она никогда раньше не видела дедушку таким обеспокоенным. А старик подошел и успокаивающе обнял ее за плечи.
   - Что-то не так, да, дедушка? - вырвалось у нее.
   - Исток закрылся, - дед Микеша старался говорить спокойно.
   - А такое может быть?
   - Может, но не должно...Я слышал от своего учителя о таком, но он говорил об этом, как о старинной легенде времен рождения мира. Тогда закрывались многие Истоки, отрезая наш мир от других, словно младенца, появившегося на свет, от пуповины, что связывала его с матерью. Ведь он долен был зажить своей собственной жизнью. Но те Истоки, что остались, поддерживают равновесие, и их потеря... - дед Микеша замолчал, не решаясь закончить вслух мысль, беспокоившую его.
   - Жто че петерь дубет?! - пролепетала Тина, как всегда в минуты волнения превратив фразу в абракадабру, но затем, взяв себя в руки, медленно и четко продолжила. - Значит, Алена не сможет вернуться к себе?
   - Ну что ты, милая, - дед Микеша ласково погладил девочку по голове. - Разве Хранители сдаются трудностям?
   - Не сдаются, - упрямо мотнула косичками Тина.
   - Молодец! - похвалил старик. - Просто пришла пора обратиться за помощью. - Ну-ка, где наша горлица?
   - Я мигом. - Рыжий огонек скрылся за дверью курятника и тут же вынырнул.
   - Вот она, дедушка.
   Дед Микеша огладил птицу ладонью.
   - А что, ученица, - неожиданно подмигнул он. - Ворота сама открыть сможешь?
   - Маса?! - голос Тины тут же пропал, зато абракадабра вернулась.
   - Абсолютно маса, - засмеялся дед Микеша. - Без Ворот горлице долго лететь придется, а нам, чувствую, надо поспешить, - уже серьезно закончил он.
   Они укрылись в лесу от посторонних глаз. Тина старалась унять внутреннюю дрожь. Глубоко вдохнула и проделала все так, как учил ее старый Хранитель. Ворота раскрылись мерцающим сумраком в стволе ближайшей сосны.
   - Ай да Тина, - восхитился старик. - А я, признаться, свое первое испытание провалил.
   Тина недоверчиво посмотрела на него. Шутит старик, что ли? Но похвала была очень приятна. А дед Микеша что-то негромко сказал притихшей в его ладонях горлице. И та, взлетев, скрылась в Воротах, словно и не было ее вовсе.
   - А теперь нужно подготовиться ко встрече гостей, - заторопился старик к избушке. - Эх, жаль, нет другого колодца поблизости, а этот уже не годится. Ну да ладно, сделаем вот что....
   У Тины словно камень свалился к души. И как она могла усомниться в силах дедушки? Они справятся, обязательно справятся! И девочка бросилась выполнять полученное
   задание.
   "Мне бы твою уверенность, воробышек", - подумал дед Микеша, глядя ей вслед. Случившееся беспокоило его гораздо больше, чем казалось Тине. Еще вчера он мог открыть Исток в любом месте, запросто сделать новый колодец, так необходимый сейчас, вместо прежнего, неожиданно пересохшего. Но, меряя шагами двор, старик вдруг обнаружил, что не справляется с таким пустячным делом. Так он получил еще одно тревожное подтверждение, что с миром что-то не то. Что-то происходит, нарушен вековой порядок. Или все дело только в нем? Пришло его время, он теряет силу Хранителя? Ясно одно, нужно поторопиться с обучением Тины. И еще, девочку из другого мира нужно как можно скорее вернуть домой. Не исключено, что именно появление Алены как раз причина всего происходящего. Но, проверяя девочку своим особым зрением Хранителя, как он по привычке это делал с каждым незнакомым человеком, он не заметил ничего опасного. Тогда он решил, что ощущение тревоги, беспричинно мучавшее его последнее время, никак не связано с гостьей. И успокоился, объясняя свои страхи старостью. А теперь, когда случилось невероятное - закрылся Исток - стало понятно, что предчувствие его не обмануло. В любом случае без помощи Мяо Нямы не обойтись. Уж она-то сможет помочь.
   Конечно, дед Микеша не мог знать, что в Лелькином мире тоже слыхали о Мяо-Няме. Правда, было это в Золотом веке, и олицетворял ее силу целый пантеон богов. Ближе всех остальных была бы ей, пожалуй, богиня земли и плодородия Деметра. Хотя отождествлять ее с Мяо Нямой значило бы невольно лишать последнюю истинного могущества.
  

XII

   И летишь -- в никуда, ниоткуда, --
   Обреченная вечно грустить,
   Отрицать невозможное чудо
   И бояться его пропустить.

Г.Иванов

  
   Итак, им предстояла встреча с чудом. Тина очень надеялась, что в этот раз ей удастся увидеть таинственного гостя. Появление Лельки вносило изменение в установившийся порядок. Это Тина уже поняла. И надежды ее оказались не напрасными. Лелька, которая слышала от Тины о госте в самых туманных выражениях, тоже сгорала от любопытства. Поэтому, когда наконец на опушке появился дед Микеша, Лелька почувствовала, как зудят пятки, и еле сдерживалась, чтобы не броситься ему навстречу. Тина пританцовывала рядом, выглядывая из-за Лелькиного плеча. Она все же опасалась, что их куда-нибудь отправят. Но в случае недовольства дедушки можно было все списать на подругу. Уж ей-то точно не влетит. Когда же дед Микеша подошел ближе, девочки недоуменно переглянулись и одновременно воскликнули:
   - А где же гость?
   - Что-то не получилось, гость не пришел? - предположила Лелька,
   - Может что-то не так с Воротами...- похолодела Тина.
   Лельку охватила паника:
   - Значит, я не попаду домой!
   Подумать только, еще утром она была не прочь задержаться здесь, вот и накликала. А сейчас, когда рушились все надежды, не было ничего желаннее любимого дома. Она даже готова была убирать с утра до вечера и беспрекословно выполнять все мамины поручения, и делать уроки, и дважды в день чистить зубы... "Стоп, - оборвала трагический монолог Лелька, - пожалуй, это уже слишком". Она вдохнула поглубже и приготовилась мужественно выслушать приговор, где-то в глубине души уверенная, что все устроится, не может не устроиться! Тина взяла Лельку за руку.
   - Погоди расстраиваться, сначала все узнаем,
   - утешала она подругу. - Мало ли что могло случиться. А может, твои проблемы уже решили.
   - Действительно, -тут же воспрянула духом Лелька, - встреча с таинственным гостем могла уже состояться в лесу!
   - Ну конечно, - поддержала ее Тина,- вот почему нас никуда и не отсылали.
   Она вдруг замолчала и проследила за красноречивым взглядом Лельки, обращенным в сторону бадьи и разбросанной вокруг нее травы.
   - Только не говори, что все это было отвлекающим маневром! - произнесла та замогильным голосом.
   - М-да, - сникла Тина, - это была бы неудачная шутка.
   - Особенно с этим согласятся мальчишки, - Лелька кивнула головой в сторону крыльца, где обессиленные привалились к перилам Мак и Веник.
   - Да, неудачная версия, - подытожила Тина. - А если.., - снова загорелась она, - если бадья и трава нужны для чего-то другого? Например, чтоб отправить тебя домой?
   - Сейчас мы все узнаем, - закончила разговор Лелька, так как дед Микеша уже подходил к ним.
   - Ну, что? - спросил старик, - все готово?
   - Ага, - в один голос ответили девочки.
   Мак и Веник уже спешили к ним.
   - Таких отличных помощников я просто обязан наградить, - улыбнулся дед. - Кто хочет увидеть нечто необыкновенное?
   В ответ раздался дружный хор детских голосов. И вся компания направилась к бадье.
   - Только, чур, - поучал на ходу старик, - сохранять спокойствие и тишину. И еще, все, что увидите - абсолютная тайна.
   Он сделал страшное лицо и заговорщицки подмигнул. Дети так и не поняли, шутил он или говорил серьезно, но тут же притихли.
   Немного не доходя до бадьи, дед Микеша сделал им знак оставаться на месте. Сам же подошел, заглянул внутрь и похвалил:
   - Хорошо поработали, ребята! Воды вполне достаточно. Мак сдержанно кивнул, а Веник покраснел от удовольствия и запыхтел, как самовар. Наконец-то его хвалили, а не ругали, как обычно. Девочки возмущенно переглянулись: можно подумать, они прохлаждались! Тина не сдержалась и шепнула Лельке на ухо:
   - Интересно, на сколько бы их хватило, скажи я им, что бадья бездонная и сама решает, сколько воды ей нужно? Девочки прыснули, но тут же замерли под внимательным взглядом старика.
   Дед Микеша сунул руку за пазуху, вынул обычный комок засохшей земли размером с пол-ладони и бросил его в бадью. Дети смотрели, затаив дыхание, но ничего не происходило. Прошло несколько минут, похожих на вечность. И наконец из глубины послышалось тихое шипение, затем бульканье. Потом в бадье кто-то шумно вздохнул и заворчал. Заинтригованные зрители ловили каждый звук. Вот ворчанье сменилось невнятным чавканьем. Веник машинально полез в карман за припрятанным с ужина пирожком. Но локоть Мака, впившийся ему в бок, привел его в чувство. А в бадье гулко ухнуло и заворочалось. Лелька про себя отметила, что напрасно дед Микеша просил не подходить близко. Лично она и сама ни за какие коврижки не приблизится, мало ли что там чавкает. Вдруг, словно в подтверждение ее мыслей, над краем бадьи показалось нечто, напоминавшее воздушный пузырь или вздувшееся дрожжевое тесто. Оно гулко лопнуло и осело. "Точно, тесто", - подумала Лелька. Она не раз видела, как мама ставит тесто на пироги. Опавший было пузырь снова показался над краем. "Странное однако тесто, - присмотрелась Лелька, - коричневое, словно глина. Если это на пироги, есть их ни за что не буду!" - решила она.
   А от пузыря отделились и по обе стороны шлепнулись два отростка наподобие рук. Затем по поверхности пузыря пошла рябь, и на присутствующих глянул настоящий глаз. Он мигнул, беспорядочно завращался и уставился прямо на Лельку. "Положим, про пряничного человечка я в детстве сказку слышала, но ожившее тесто - это уже перебор", - мысленно попыталась возмутиться вконец перепуганная девочка. Но это было еще не все. Одна из тестовых рук с чмоканьем отлипла от края и поманила ее. Лелька попятилась, но наткнулась на Тину, путь к отступлению был отрезан. Дальнейшее напоминало самый страшный ее кошмар. Глаз теста прищурился, чуть пониже его что-то взорвалось, и образовавшиеся толстые губы прошлепали: "И-иди-и сю-у-да-а". Непонятная сила потянула ее к бадье мягко, но настойчиво.
   - Иди, - послышался сзади шепот Тины.
   - Не пойду! - прошипела в отчаянье Лелька, - я не знаю, чем оно питается. Может быть, решило мной позавтракать. Вон как бурчит у него в животе.
   - Не говори глупости, - подталкивала в спину подруга, - дедушка не позволит тебя съесть. Иди же.
   Лелька упиралась изо всех сил, но бадья неумолимо приближалась.
   - Давай, я пойду, - услышала Лелька голос Мака.
   Вслед за ним испуганно икнул Веник. Это решило исход борьбы. Самолюбие девочки неукрощенным мустангом взвилось на дыбы. Она зажмурилась и шагнула навстречу неминуемой гибели. Тянулись секунды, а ничего не происходило. Лелька приоткрыла глаза. Тесто рассматривало ее единственным глазом, а толстые губы растянулись в беззубой улыбке, можно было бы сказать, от уха до уха, если бы таковые имелись. "Ишь ты, весело ему", - вяло возмутилась Лелька. Тесто ткнуло в себя пухлым пальцем и пошлепало:
   - Мяо Ням-ма.
   "Ужас! - мелькнуло в голове девочки. - Мяукает - значит
   дикое и хищное. А ням-ням - именно то, чего я и боялась!"
   Словно в подтверждение ее мыслей, тесто протянуло свою руку и коснулось Лельки. "Ну, вот, - с неожиданным спокойствием подумала девочка, - ням-ням именно меня. А кого же еще, я здесь иностранка". Она решила напоследок высказать подлому старику все, что она думает о таком гостеприимстве, так сказать поблагодарить за чудную помощь. Смешинки, плясавшие в глазах деда Микеши, хоть он и сохранял невозмутимый вид, сначала подхлестнули ее (подлый предатель!), но затем заставили усомниться в правильной интерпретации происходящего. Тесто же повторило свой жест и слова: "Мяо Ням-ма". И тут Лельку осенило: "Ну, конечно же, это его зовут Мяо Няма, и оно хочет узнать мое имя!" Теперь Лельке было стыдно за свой страх и подозрения. Она показала на себя и четко произнесла:
   - А-ле-на.
   Рот теста снова расплылся до макушки.
   - А-ло-о-на, - послышался низкий голос. - Домой?..
   - Хорошо бы, - с ожившей надеждой произнесла девочка.
   - Домой...Хорошо, - повторила за ней Мяо Няма и скрылась в бадье. Ее не было достаточно долго. Лелька в нетерпении переминалась с ноги на ногу. Она оглянулась на остальных, взглядом спрашивая, что теперь делать. Любопытство и ожидание на лицах было ей ответом. Только дед Микеша был по-прежнему невозмутим. В напряженной тишине раздался голос Тины:
   - А может она того, уснула?
   - Если бы уснула, был бы храп или сопение, - возразил Веник с видом знатока.
   Все засмеялись, и обстановка слегка разрядилась.
   - А не могла она куда-то уйти? Бочка-то бездонная, - не унималась Тина, но тут же ойкнула, прикрыла рот ладошкой и виновато покосилась на ребят. Не известно, как бы отреагировали мальчишки на это несвоевременное признание, если бы громкий вздох из глубины бадьи не привлек их внимание. Все замерли.
   - А-ло-о-на, - позвал Лельку уже знакомый голос. Девочка наклонилась над краем. На нее пахнуло влажной землей, прелыми листьями и почему-то ландышами. Внизу в полумраке еле различимо ворочалась Мяо Няма.
   - Дер-жи, - услышала девочка. Наверх стремительным водоворотом устремилась вода и обдала растерявшуюся Лельку с головы до ног.
   - Бе-ре-ги е-го, - уловила она из глубины.
   Затем все стихло. Ошеломленная Лелька держала в руках мокрый коричневый комочек не больше футбольного мяча, весь покрытый липкой грязью. Вдруг комочек зашевелился. Девочка от неожиданности выпустила его из рук. А живой мячик приземлился на ковер из травы, замер на мгновение, а затем принялся кататься кругами. Через минуту-другую все увидели странного зверька, покрытого пушистым мехом песочного цвета. Избавившись от грязи, он наполовину зарылся в траву. Послышалось довольное урчание и чавканье. "Так вот зачем нужна была трава", - запоздало догадалась Лелька, наблюдая за происходящим в каком-то оцепенении.
   - Ой, какой хорошенький! - воскликнула Тина и присела, собираясь погладить пушистое чудо. Но зверек метнулся к Лельке и прижался к ее ногам. Она бережно подхватила дар Мяо Нямы. И чудо тут же уютно устроилось у нее на руках.
   - Оно выбрало себе хозяйку, - тоном знатока произнес Мак.
   А Веник с сожалением смотрел на кусок копченого мяса, борясь с желанием съесть самому. Наконец он протянул его Лельке:
   - Вот, может он захочет.
   Лелька помнила о вечном голоде мальчишки, и ее тронул этот благородный жест:
   - Спасибо, но он уже сыт.
   Малыш, словно в подтверждение ее слов, икнул и сонно заплямкал. Веник с огромным облегчением тут же запихнул кусок за щеку.
   Лелька осторожно погладила зверька. Из густого меха на нее блеснули черные глазки-бусинки. "Один, два, три...", - машинально считала девочка, отмечая, как бусинки исчезали и неожиданно появлялись снова, каждый раз в новом месте.
   - А я сошла с ума, какая досада, - понимая в этот миг состояние Фрекен Бок после встречи с Карлсоном, пробормотала она. Конечно, решила девочка, знакомство с Мяо Нямой не прошло для нее бесследно.
   - Тина, - ослабевшим голосом позвала она подругу, вяло соображая, что неплохо было бы для начала грохнуться а обморок. Но ее уже обступили плотным кольцом, и со всех сторон раздавались удивленные возгласы. Это убедило Лельку повременить с диагнозом. Она где-то слышала, что с ума сходят поодиночке.
   Голос деда Микеши рассеял все сомнения:
   - Вот как, значит, выглядит Недремлющее Око. Не думал я когда-нибудь увидеть такое воочию.
   А это самое Око чихнуло и закрыло все свои глаза одновременно. Казалось, всеобщее внимание его утомило.
   - Что за жуткое имя! - воспротивилась воспрянувшая духом в связи с отложенным на неопределенный срок сумасшествием Лелька, вживаясь в роль хозяйки чудесного зверька.- Язык сломать можно. Я его буду звать... - она на секунду задумалась, - Стоглазик!
   - Стоглазик! - презрительно фыркнул Мак.
   Веник подхихикнул в тон ему, но подавился и закашлялся.
   - А мне нравится, - поддержала подругу Тина. Наклонившись к зверьку, она тихонько позвала:
   - Стоглазик!
   Из густого меха на нее блеснул глаз-бусинка и послышалось сытое урчание.
   - Ему тоже понравилось, - констатировала Лелька.
   Она, конечно, была слегка растеряна, ведь ожидала несколько иного - оказаться дома, а вместо этого получила странный подарок. Но почему-то вместо разочарования чувствовала себя счастливым обладателем несметного сокровища. Даже Малыш из сказки Линдгрен не был, пожалуй, так счастлив, получив долгожданного щенка. Девочка возилась со зверьком и даже не сразу заметила, что все остальные уже сгрудились вокруг бадьи и следят за действиями деда Микеши.
   Между тем старик запустил в бадью руку, выловил уже знакомый комочек земли.
   - Это и есть Мяо Няма? - обступили его ребята.
   - Но она же была такая огромная! - не выдержал обычно невозмутимый Мак.
   А Веник тут же перегнулся через край бадьи, чтобы убедиться, не спряталась ли Мяо Няма в глубине.
   - Это было лишь одно из ее воплощений, - пояснил старик и бережно спрятал комочек за пазуху. - В таком состоянии она может пролежать никем не замеченная и не потревоженная года и столетия, пока не понадобится ее помощь одному из Хранителей.
   Старик хотел еще что-то добавить. Но в это время Веник потерял равновесие, его ноги мелькнули в воздухе, и он рухнул в бадью.
   - Ой! - вскрикнула Тина, - жам те тен нда!
   "Там же нет дна", - мысленно перевели ее фразу Мак и Лелька, успевшие привыкнуть к странности девочки. Хорошо, что деду Микеше не нужно было ничего переводить. Он, не поворачивая головы в сторону разразившейся катастрофы, прищелкнул пальцами. В бадье что-то тяжело упало.
   - Ладно, ребятки, - невозмутимо произнес старик. - Мне нужно вернуть гостью домой. Вы тут и сами управитесь, - и зашагал в сторону леса.
   Тина бросилась к краю бадьи и крикнула вниз:
   - Веник, ты живой?
   - Живой, кажется, - послышался хнычущий голос - Кто говорил, что она бездонная? Тут ого-го какое дно, сплошные камни.
   - Он еще недоволен! - хмыкнул Мак.
   - Что ж ты такой тяжелый! - не сдержалась Лелька, когда они все вместе вытащили охающего Веника на поверхность. Веник насупился. Напоминание об избыточном весе он воспринимал очень болезненно. Лелька прикусила язык.
   - Не обижайся, она не со зла, - извинилась за подругу Тина.
   А Лелька полезла в карман.
   - Хочешь конфету? - протянула она пострадавшему любимую ириску "Золотой ключик" в потертом фантике, забытую неизвестно когда в кармане джинсов.
   - Хочу, - тут же оттаял мальчишка. Ириска исчезла у него во рту вместе с оберткой.
   Лелька только хмыкнула, но промолчала. "Ладно, - рассудила она, - фантик вроде безвредный, а так конфеты даже на дольше хватит".
   Причмокивание Веника напомнило всем о пропущенном завтраке.
   - Может, перекусим? - предложила Лелька. Веник оживленно закивал головой и что-то промычал, не в силах побороть райское блаженство, склеившее зубы. Все засмеялись и двинулись к избушке.
   - Интересно, на что способен этот зверек? - произнес задумчиво Мак.- Не просто так его дала нам Мяо Няма.
   - Не нам, а Алене, чтобы она вернулась домой, - поправила его Тина. Девочке было немного досадно, что все внимание теперь доставалось гостье и ее питомцу.
   - Если хотите, - как бы между прочим обронила она, - мы можем все узнать о Стоглазике.
   И заметив к собственному удовольствию, что все выжидающе смотрят на нее, Тина продолжила, не в силах остановиться:
   - У дедушки есть книга, в которой обо всех чудесах написано. Там и про животных всяких есть. Я сама читала. Идемте, я покажу.
   - А дед Микеша ругать не будет, что мы без спросу?.. - засомневался Мак.
   - Ну что ты! - успокоила его Тина. - Я ведь уже немножко Хранитель. Дедушка мне все свои секреты передает.
   - Мы ничего такого делать не будем, только книжку посмотрим, - поддержала подругу Лелька. Ей хотелось побольше узнать о пушистом многоглазом чуде. Мак сдался. А Веник, понимая, что завтрак опять откладывается, вздохнул и поплелся за остальными.
  

XIII

   Лишь далеко на океане-море,
   На белом камне, посредине вод,
   Сияет книга в золотом уборе,
   Лучами упираясь в небосвод...
   Но семь на ней повешено печатей...
   Н.Заболоцкий

   В избе Тина по-хозяйски откинула накидку со скамьи у дальней стены. Оказалось, никакая это не скамья, а большой сундук с коваными скобами и замком.
   - Ух, ты! Вот это да! - раздались изумленные возгласы. - А где же ключ?
   Купаясь в лучах всеобщего внимания, Тина уже и самой себе не призналась бы, что дед Микеша строго-настрого запретил ей заглядывать в сундук. Да, книга существовала на самом деле. Но узнала о ней Тина случайно. Возвращаясь как-то с корзинкой грибов из лесу, она заметила в окне странное сияние. Перепугавшись, что старик устроил пожар, девочка распахнула дверь и замерла, пораженная чудной картиной.
   Под потолком в луче света, исходившего из книги в руках деда Микеши, летала странная птица, переливаясь всеми цветами радуги. Увидев девочку, она издала пронзительный крик и спикировала вниз прямо на нее. Тина не могла пошевелиться, крик застрял в горле. Но старик захлопнул книгу. Луч погас. Птица таяла на глазах. А дед Микеша бережно уложил книгу в сундук, запер его на ключ, подошел к полке со снадобьями. Тина услышала гулкий стук металла о донышко кувшина. Лишь теперь дед Микеша повернулся к ней и, глядя в глаза, произнес:
   - Будем считать, что ты ничего не видела. Есть вещи, о которых тебе еще рано знать. И эта книга из их числа. Она обладает чудесным знанием и может во многом помочь. Но если ты не совладаешь с ее силой, то погубишь и себя, и других. Ты поняла?
   Девочка молча кивнула.
   Дни потекли своей чередой. Все было как раньше. Но Тина поклялась себе, что когда-нибудь вернется к чудесной книге. И вот подвернулся подходящий случай. Отступать уже было нельзя. Она готова была скорее умереть, чем выставить себя на посмешище. К тому же, разве старик не хвалил ее умения? И девочка решительно запустила руку в заветный кувшин.
   Когда ключ заскрежетал в скважине замка, крышка сундука откинулась. Все замерли в ожидании. Тина решительно извлекла на свет книгу. Большая, тяжелая, из тисненой кожи, книга уже одним своим видом внушала уважение. Сверху между страниц тонкими язычками свешивались закладки с буквами алфавита.
   - Очень удобно, - заметил Мак. А Веник осторожно коснулся книги и отдернул руку:
   - Она теплая, как живая!
   - Она и есть живая, - кивнула Тина. - И картинки в ней живые.
   - Давайте уже посмотрим, - взмолилась Лелька. - Где тут буква С?
   - Не С, а О, - поправил ее Мак.- Дед Микеша называл зверька Недремлющим Оком.
   - А может Н? - несмело предположил Веник.
   - Может и так, - тут же встала на его сторону Лелька. Ее уже стал раздражать всегда правый Мак.
   Мальчишка молча пожал плечами.
   - Ладно вам спорить, - вмешалась Тина. - Откроем что
   ближе. Она перелистала закладки, нашла Н и, оглядев всех присутствующих, медленно открыла книгу.
   Страница была покрыта замысловатой вязью букв, сопровождающих каждый символ. Веник ткнул пальцем в один из них и по слогам прочитал надпись:
   - Ни-ррах.
   В это время гневный голос за спиной заставил всех подпрыгнуть:
   - Это что здесь происходит?!
   Дед Микеша стоял на пороге, и его взгляд не предвещал ничего хорошего. Тина попыталась поскорее закрыть книгу. Но было уже поздно. Багровый столб света ударил в потолочную балку. Книга выпала из рук девочки. Над ее страницами заклубилось темное облако, сгущаясь и увеличиваясь в размерах. Вот мелькнула кожистая когтистая лапа, затем чешуйчатый хвост со свистом разрезал воздух в полуметре от застывших ребят. И наконец во весь рост поднялся к потолку огромный змей, опираясь на две мощные лапы и разевая клыкастую пасть. Змей покачивал хвостом и, казалось, выжидал. Дед Микеша вскинул руку, над головами детей что-то просвистело и оглушительно взорвалось над гадом, осыпав искрами все вокруг.
   - Живо из избы! - крикнул старик детям. Те бросились к двери. Боясь повернуться к чудовищу спиной и пятясь, Лелька успела заметить, что вокруг змея появился кокон, прозрачный, словно мыльный пузырь. Обрушившийся на него удар хвостом только всколыхнул стенки кокона. И Лелька подумала, что, пожалуй, все не так уж плохо. Сейчас дед Микеша быстренько скрутит эту гадину в бараний рог. Но змей, словно в ответ на ее мысли, раздвоенным языком провел по стенке купола - и той как не бывало. Лелька могла поклясться, что при этом он гадко ухмылялся во всю пасть. Она не стала больше медлить и шмыгнула за дверь.
   Перепуганная четверка топталась недалеко от избушки. Никто не знал, что делать. В доме громыхало, вспыхивало, свистело. Время от времени стены вздрагивали, и из печной трубы вырывался сноп искр. Было понятно, что старому Хранителю приходится нелегко. Но как исправить то, что они натворили, и помочь деду Микеше? Все угнетенно молчали. Вдруг Лелька вскрикнула. Стоглазик, о котором все забыли, беспокойно крутился у нее на руках, так что девочке приходилось все время перехватывать его, чтоб не уронить. Он больно царапнул хозяйку, И ей пришлось выпустить зверька. А он, лишь только оказался на земле, бросился к избушке и прошмыгнул за дверь. Лелька ойкнула и хотела бежать за ним. Но Мак схватил ее за руку и удержал.
   - Пусти! - колотила она Мака свободной рукой. Но мальчишка не уступал.
   - Пусти! Эта змеюка его сожрет! - достаточно было показаться первым слезам, и следующие уже было не остановить. Лелька ничего не хотела слышать и продолжала вырываться.
   - Да послушай ты! - с силой встряхнул ее Мак. - Стоглазик же не обычный зверь. В нем сила Мяо Нямы. Может, он единственный, кто способен справиться с чудовищем и помочь деду Микеше!
   - Он еще маленький! - не унималась Лелька.
   - А может, он змееед? - слова Веника, несмотря на неуверенный тон, произвели ошеломляющий эффект.
   - Точно! - Мак готов был расцеловать толстяка за неожиданную поддержку. Честно говоря, справиться с бушующей Лелькой было не просто, и силы мальчишки были на исходе. - Какой еще змееед? - шмыгала носом Лелька, но вырываться перестала. - Мангуст, что ли? А где тогда его хвост?
   - Да-да, мангуст, - закивал Мак. На самом деле он понятия не имел, что это за зверь, но главное было то, что девочка утихомирилась. - Это такой местный вид волшебных мангустов.
   Не известно, чем бы закончился разговор, но в это время избушка вспыхнула изнутри багровым сиянием. Свет бил изо всех щелей. Казалось, дом плавится в лучах. И вдруг наступила полная темнота. Все замерли, понимая, что битва окончена. Но кто победитель? Тянулись минуты. Скрип открывающейся двери ударил по натянутым нервам. Пятясь гипотетическим задом, из-за двери появился Стоглазик. Ворча и фыркая, он волочил что-то тяжелое, положил добычу у ног хозяйки и бесцеремонно вскарабкался на руки. Лелька, счастливая, что зверек уцелел, прижалась к нему лицом с непросохшими дорожками от слез на щеках, а затем принялась перебирать пальцами спутанный мех, проверяя, не пострадал ли ее любимец. Стоглазик блаженно засопел, щурясь на нее каждый раз новым глазом. А остальная компания рассматривала принесенный трофей: кусок змеиного хвоста. Вдруг кусок шевельнулся. Тина взвизгнула и отпрянула. Вместо трофея в воздухе таяло темное облачко.
   Не сговариваясь, дети бросились в дом.
   Увиденное шокировало их: поломанная мебель, черепки от посуды, подпалины на стенах. Но главное - деда Микеши нигде не было. Дети оглядывались вокруг, пытаясь понять, что же произошло. И очередная находка подсказала страшный ответ: за перевернутым столом на полу лежала закрытая книга, а рядом с ней пояс, с которым старик никогда не расставался, тот самый, что поразил Лельку при первой встрече. Это могло означать только одно: старого Хранителя больше нет.
   Стоглазик на их находку отреагировал как-то странно. Он ухватил пояс, подтащил к книге и принялся царапать ее лапами, словно пытаясь открыть. Лелька подняла вырывающегося зверька. А Тина, пересиливая отвращение к источнику бед, упрятала книгу в сундук. Затем она бережно подняла пояс и больше уже не могла сдерживаться.
   Дальнейшее Лелька воспринимала как во сне. Тина плакала и во всем винила себя. Мак пытался утешить ее, но сам был подавлен не меньше. А Веник сидел на крыльце без движения, уставясь куда-то вдаль невидящими глазами. Она присела рядом с ним. Собственное будущее представлялось ей крайне неопределенным. Но не это сейчас заботило ее. Мир, о котором еще совсем недавно она и не подозревала, принял ее. Она стала его частью. И его боль стала ее болью.
   Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Лелька вернулась в дом и принялась наводить порядок. Постепенно все присоединились к ней. Тина время от времени всхлипывала. Но работа сделала свое дело, всхлипывания становились все реже, сменяясь протяжными вздохами, и наконец совсем прекратились.
   Вечером после ужина, состряпанного на скорую руку, Мак, не в силах выносить неопределенность, обратился к остальным:
   - Я, конечно, понимаю, что сейчас не лучшее время для разговоров, но, по-моему, нужно разобраться в том, что произошло и решить, что делать дальше.
   Но только он начал говорить, лицо Тины скривилось, глаза ее наполнились слезами. Мак с досадой отвернулся. Девчонки, что с них взять! Он с детства привык сдерживать свои эмоции на людях и совершенно терялся, когда кто-то плакал. К тому же мальчишка понимал, что в сложившейся ситуации и от него, и от Веника, а тем более от Алены, из-за которой, как он в глубине души считал, и заварилась вся каша, пользы никакой. А вот Тина - другое дело. Она хорошо знала деда Микешу, была посвящена в его тайны и, главное, обучалась разным удивительным штукам. Но, похоже, толку от нее сейчас никакого не будет. И все же он попытался: - Тина, - голос его звучал мягко, но настойчиво, - ты единственная, кто хоть что-то понимает в происходящем, ведь ты почти настоящий Хранитель...
   - Вот именно, что почти, - с горечью перебила его девочка. - Я ничего толком не умею. А после того, что случилось, - голос ее снова задрожал, - я больше никогда ...не буду..., - слова перешли во всхлипывания. Лелька обняла подругу за плечи и принялась утешать, бросая на Мака неласковые взгляды и показывая глазами, чтобы он вышел. Маку ничего не оставалось, как послушаться. Веник поспешил за ним.
   Спустя некоторое время Лелька вышла на крыльцо.
   - Тина уснула. Ей сейчас тяжелее всех нас. Я ее еле успокоила. - Мак услышал укор в словах Лельки и сорвал раздражение на Венике, который как всегда что-то жевал, посапывая от усердия:
   - А некоторым вот аппетит ничем не испортишь!
   Веник перестал жевать. В незаметно сгустившихся сумерках послышался его обиженный голос:
   - Я не виноват, что у меня от нервов голод просыпается. Может, я не меньше других переживаю. Что ж мне реветь, как девчонка?
   - Мы все устали, - прервала баталию Лелька. - Лучше всего сейчас идти спать, пока мы друг другу еще чего-нибудь не наговорили. - И девочка скрылась в избе.
   Спать так спать,- произнес Мак. - Идем, что ли, - обратился он к Венику, стараясь загладить вину.
   - Ага, - добродушный толстяк не держал зла. Крыльцо опустело.
   Уже давно слышалось ровное дыхание товарищей, а к Маку сон никак не приходил. Одолевали беспокойные мысли. Понимая, что не уснуть, мальчишка тихонько поднялся с постели, вышел на крыльцо и уселся на ступени. Ему было о чем задуматься. Ситуация, в которой он оказался, ему совсем не нравилась. Он был растерян. Даже в рабстве у Даггерта он не чувствовал себя таким беспомощным. Тогда у него был конкретный враг, ясная цель - побег и поиск Синих гор, где никаким тиранам до него не добраться, и ненависть к Великому, придававшая сил. А что теперь? Тина с ее удивительными способностями. Дед Микеша, оказавшийся не обычным знахарем, а могущественным Хранителем, которого, однако, не спасло его могущество. Пришелица из другого мира Алена. Удивительная гостья в кадке и ее не менее странный подарок. И события, что закружили его, Мака, в водовороте, накрыли с головой, не давая опомниться, понесли, словно хрупкую щепку.
   Если бы живы были мать и старый Вогул. Если бы не детское любопытство и безрассудство, стоившее жизни деду Микеше. Если бы... Мак тоскливо вздохнул. Одно дело рисковать собственной головой, зная, что некому тебя оплакивать, и совсем другое - отвечать за жизни других людей. А ведь дядюшка Бо доверил ему, Маку, самое дорогое, и случись что с Тиной... Отчаяние охватило Мака. Почему именно ему выпало принимать решение? Снова и снова он искал выход, завидуя тем, кто спал сейчас в избушке. Эта зависть незаметно для него самого переросла в обиду на всех и вся. И вдруг в голове его словно кто-то отчетливо произнес, что решение есть, и оно очень простое. Нужно только перестать играть в героя.
   Ну, конечно! Эта ноша не для него! Тине нужно возвращаться домой. Трактирщик человек бывалый, разберется, как быть дальше, получше 15-тилетнего мальчишки. А Мак продолжит свой путь к заветным Синим горам. И лучше всего уходить прямо сейчас, пока все спят, без лишних слез и прощаний.
   Он осторожно вошел в избу, прислушался. Сонное мерное дыхание доносилось со всех сторон. Глаза привыкли к темноте, и Мак собрался быстро, без шума и лишних движений: сунул в котомку краюху хлеба да прихватил с лавки у дверей плащ. Привычный к лесной жизни, все, что могло ему понадобиться, он рассчитывал найти в дороге. Не медля более и не оглядываясь, Мак шагнул за порог. В спину ему, не мигая, смотрели недремлющие глаза Стоглазика. Какое-то время чуткое ухо зверька еще улавливало шаги мальчишки, но затем все стихло. Пушистый комочек вздохнул и, придвинувшись поближе к боку хозяйки, засопел.
   ... Ночной лес жил своей привычной жизнью. Избушка деда Микеши, которую он покинул пару часов назад, осталась далеко позади. Мак шел быстро, лишь раз остановившись, чтобы определить по звездам нужное направление. Скоро от быстрой ходьбы стало жарко. Мальчишка скинул плащ, скатал туго и упрятал в котомку. Прохлада ночи приятно бодрила и прогоняла сон. Казалось, каждая клеточка тела радовалась движению. И он невольно ускорял шаг. А на душе было пусто, словно принятое решение разом избавило Мака от всех переживаний. И хорошо, подумал Мак, что толку в бесполезных метаниях, если ничем не можешь помочь? Ведь так? Но дать себе такой же четкий ответ, как раньше на крыльце, Мак не смог. Почему-то жарко стало щекам. Это от быстрой ходьбы, решил он и сбавил темп.
   В вышине зашелестело: мелкий дождик стал сеяться сквозь листву, падая редкими каплями на землю. Он подставил каплям разгоряченное лицо, но свежести не ощутил. Щеки продолжали пылать. Мак упрямо наклонил голову и закусил нижнюю губу, продолжая внимательно всматриваться вперед. Обычно после принятия важного решения становилось легче на душе. В таких случаях внутренний голос говорил мальчику, что он поступает правильно и сделал все, что мог. Сейчас голос молчал. И от этого молчания потревоженная пустота в глубине души недовольно заворочалась, не желая уступать своих позиций. Но что-то неумолимо теснило ее.
   Шаги мальчишки стали менее уверенными. Наконец Мак остановился. Уверенности в принятом решении как не бывало, более того, он чувствовал, как пустота внутри съеживается, комкается и расползается жалкими клочьями, словно туман с первыми солнечными лучами. Мак тряхнул головой, отгоняя остатки наваждения. Да что же это с ним такое? Бежать ночью, тайком от всех! И как только ему могло прийти в голову такое! Трусливое предательство - вот как это называется! И не важно, сможет он чем-нибудь помочь или будет совершенно бесполезен, но он будет вместе с теми, кто доверял ему и считал своим другом! Теперь он ясно видел, что не был до конца честен с самим собой. Конечно, дядюшка Бо будет счастлив, что Тина вернулась, поймет Мака и примет Веника и Алену, как родных. Но как ребята сообщат ему об исчезновении деда Микеши? Как объяснят бородачу, не признающему ничего сверхъестественного, кто такая Алена? Не говоря уже о том, что девочка нуждается в помощи. А чем может помочь трактирщик?
   А еще, Мак чувствовал, печальные загадочные события ушедшего дня - это только начало. Над ними всеми нависла неясная опасность, грозящая перерасти во что-то более серьезное. Это предчувствие зародилось у Мака, когда он услышал обращенные к Тине слова деда Микеши о пропавшем Истоке. Тогда в памяти мальчишки сразу всплыли побасенки, как он считал по малолетству, старого Вогула о древних временах, когда мир едва не исчез. Мак был потрясен, когда понял, что на самом деле вымысла в рассказах старого Вогула может и не было вовсе. Но стоило ли волноваться, если с ними был мудрый и все ведающий дед Микеша. Зато теперь все изменилось. Дед Микеша погиб, а неизвестная опасность осталась...
   Мак поднял лицо - до рассвета оставалось совсем немного, а уйти он успел далеко. Следовало поторопиться. И развернувшись в обратную сторону, он побежал...
  

XIV

   Пьянея славой неизменной,
   Ты шел сквозь мир, круша, дробя...
   И стало, наконец, вселенной
   Невмоготу носить тебя.

В.Брюсов

***

   ...Бесконечное одиночество. Такое же бесконечное, как тьма, окружавшая его. И такое же равнодушное к чужим радостям и страданиям, как и он сам. Ни звука, ни проблеска. Пустота. И это и есть их наказание? Глупцы! Ничтожества! Где им понять с их рабской привязанностью к себе подобным, что он давно уже одинок. И никакого мучения ему это не причиняет. Напротив. Еще тогда, пройдя посвящение, он испытал это головокружительное чувство и с радостью принял его, как доказательство собственной исключительности. Одинок, потому что выше толпы. Одинок, потому что Избранный. Изгнав его, они лишь подтвердили его догадку: он призван подняться над миром и, подчинив его своей воле, повелевать им! Нужно только терпеливо ждать, пока не придет его час. А ждать он умеет. Столько лет "самоотверженного служения" черни, когда каждая клеточка его существа восставала против! Ни словом, ни мыслью он не выдал себя, до тех пор, пока.... Ах, как он ошибся! Как мог он поддаться искушению получить все и сразу, решившись открыться остальным Ведающим и попытавшись склонить их на свою сторону? Они не поняли его, назвали безумцем. Жалкие рабы ими же выдуманного долга! Они думали уничтожить его, а вместо этого сделали свободным. Избавили от слабого тела и тем самым укрепили разум. И теперь ничто и никто не остановит его на пути к желанной цели! Скоро наступит великий миг, когда он, безликое ничто, станет всем!..
   ...Итак, игра началась! Тихий сонный мирок словно просится, чтобы им занялись. И так удачно подвернулась послушная марионетка, повинующаяся малейшему движению его мысли. Правда, первый шаг вряд ли можно считать особо удачным: уничтожение Ведающего вместо подчинения. Бестолковая марионетка перестаралась. Но теперь он будет осторожнее. Первое Место Силы должно быть где-то здесь, и ключ к нему он рано или поздно получит. Главное не спугнуть жертву, знающую, где этот самый ключ. Как легко удалось внушить ей, что лучше всего держаться особняком и не влезать в чужие проблемы. Немного сомнений, растерянности и уязвленного самолюбия - и вот блестящий результат! Дичь отбили от стада, а псы, идущие по следу, уже ее не упустят...
   - Кто здесь?..
   ...Что это? Еще один обезличенный? Не слишком ли много на одну бесконечность? А ну-ка, прощупаем его. Так и есть! Ведающий. Но почему на нем нет печати изгнания? Ответ напрашивается сам собой: перед ним враг. Ну что ж, так даже интереснее. Что там у него в мыслях? Ошеломлен. Растерян. Измотан, словно только вышел из нелегкого поединка. Очень удачно! Пока противник не успел опомниться, он нанесет ему первый удар!..
  

***

  
   Лелька открыла глаза и прислушалась, пытаясь сообразить, что могло разбудить ее, соню, в такую рань, ведь за окном еле брезжил рассвет. Ответ не заставил себя ждать - уже знакомое легкое постукивание и воркование напомнили вчерашнее пробуждение. "Что за напасть! Прямо день сурка", - мелькнуло в голове.
   Она подняла голову от подушки. Так и есть. За окном деловито топталась птица. "Может, это местный будильник?" - попыталась отшутиться девочка от нехороших предчувствий. Но вспомнились события вчерашнего дня после такого же пробуждения. Веселья как не бывало. Птица снова напомнила о себе, и Лелька решительно растолкала Тину.
   В руках Тины птица вела себя очень спокойно.
   - Это от папы весточка, - взволнованно произнесла девочка. А у Лельки отлегло от сердца. Нет, вообще-то она не верила в мистику и прочую ерунду... в своем мире. А вот здесь можно было ожидать всякого. Тем временем пальцы подруги ловко ощупали перья, и на свет появился клочок бумаги.
   - Ну что там? - Лелька пыталась по выражению лица подруги угадать, какие новости принесла вестовая. Тина сначала нахмурилась. У Лельки похолодело в животе. Но затем рыжие косички весело встрепенулись.
   - Все в порядке! У нас в трактире остановились те, кто
   преследовал Мака.
   - Что ж тут хорошего? - начала было фразу Лелька, но не успела договорить.
   - Только они Мака уже не ищут,- продолжила Тина. - Папа им сказал, что какого-то человека недавно волки загрызли, одежду Мака показал. Они и поверили, что погибший и есть Мак..
   - Что же они к себе не вернутся?
   - А боятся гнева хозяина, приказ-то не выполнили. А еще, - лукавые искорки заплясали в глазах Тины, - отцова наливка им очень по душе пришлась. Вот и не спешат.
   - Да ничего, - махнула она рукой, - ведут себя смирно, платят исправно. Опять же случись что - отец выведает да нам скажет. Только вот домой нам пока нельзя. - И она растерянно посмотрела на Лельку.
   Лелька молчала, переваривая новости. А Тина, испугалась, что напоминание о доме расстроит подругу, и поспешила продолжить.
   - И еще хорошая новость: зайчиха наша Яська жива-здорова, притащила своих зайчат на старую пасеку. Отец их там и нашел, теперь опекает.
   - Вот здорово! - Лелька сама не ожидала, что эта новость так ее обрадует. Она слышала от Тины страшную историю с разрытой норой.
   - А знаешь, - с глубокой убежденностью в голосе произнесла Тина, - у нас тоже все будет хорошо, вот увидишь.
   И девчонки принялись будить Мака и Веника. Как ни странно, первым поднялся толстяк. Мак, обычно встававший легко, упрямо не открывал глаз и все норовил натянуть одеяло на голову, что-то недовольно мыча. Когда он наконец присоединился к остальным, Тина заметила, что у мальчишки усталый вид, и встревожилась.
   - А ты не заболел? - она коснулась рукой его лба. Но лоб не был горячим. - Тебе плохо?
   - Нет, - успокаивающе улыбнулся Мак, - мне хорошо. Теперь мне хорошо, - с какими-то странными интонациями в голосе повторил он и широко улыбнулся. Тина не стала больше приставать, тем более что ей не терпелось поделиться хорошими новостями. А Мак, рассеянно слушая ее взволнованный голос, думал о том, как здорово, что он успел вернуться, и никто не заметил его отсутствия. Из задумчивости его вывел Стоглазик. Обычно соблюдавший нейтралитет по отношению к мальчишке, зверек пытался взобраться к нему на колени. Мак взял его на руки. Стоглазик лизнул мальчишку в щеку и тут же стал проситься обратно.
   - Чего это он? - Тина прервалась и повернулась к Лельке. Та удивленно пожала плечами. А Мак понял, что его ночная прогулка все же не осталась незамеченной. В подтверждение его мыслей Стоглазик оглянулся, подмигнул, словно обещая хранить тайну, и отправился досыпать.
   - Я бы тоже... того, - глядя ему в след, проговорил Веник, - не отказался еще подремать, если мы не собираемся завтракать. -Толстяк осекся, ожидая от Мака язвительного замечания, но тот был настроен на удивление мирно.
   - Завтрак - это замечательно! Я страшно проголодался, -потирая руки, произнес он.
   Девчонки взялись собирать на стол. За завтраком Тина рассказала друзьям, что ей известно об Истоках и о тревоге деда Микеши.
   - Выходит, Исток деда Микеши нам уже не поможет? - задумчиво спросил Мак. Тина опустила погрустневшие
   глаза и кивнула. А Мак продолжил:
   - Значит, все-таки нужно искать другой Исток. - Он помолчал, собираясь с мыслями, а затем принялся размышлять уже вслух. - Мы должны сделать две вещи: помочь Алене вернуться домой и заодно выяснить, что происходит с Истоками...
   - Но как? У нас ничего не выйдет! - ужаснулся Веник предстоящей перспективе.
   - Ну почему сразу "не выйдет"? - возразил Мак.
   - У нас есть проводник Стоглазик. Если Алене нужен Исток, чтобы вернуться, я уверен, он поможет его отыскать. Разве не для этого дала его Мяо Няма? Ждать нечего, - решительно прервал он стенания толстяка. - Собираемся - и в путь.
   Закипели бурные сборы. Мак уверенно отдавал распоряжения и сам работал за двоих. Казалось, он предусмотрел все, что могло случиться в пути. Веник только тихо вздыхал, глядя на растущую поклажу. Но когда Мак поручил ему и Лельке собирать провизию, толстяк преобразился. Он деловито покрикивал на Лельку, с жаром убеждал, что без крупы или сушеных грибов они умрут от голода.
   Стоглазик, преспокойно проспавший пол-утра за печкой, устал следить за перемещениями хозяйки. Он понял, что кормить его не собираются. Поэтому похрустел травой и чем-то там еще, проползавшим мимо, а затем скрылся в избушке досыпать.
   Наконец Лелька не выдержала и сбежала от тирана Веника к Тине. Толстяка это не остановило. На слова Мака о том, что у каждого будет только одна котомка и ее вес не должен быть смертельным, он покивал головой, смиренно опустив глаза. И дождавшись, когда никого поблизости не оказалось, принялся выкладывать вещи, заменяя их провизией. Его поймали на месте преступления, когда он пытался запихнуть в котомку пятую банку с вареньем. Котомка трещала по швам, но Веник не отступал. Вдруг банка лопнула, и варенье расползлось по вещам, источая аромат.
   И Веник, конечно, поранился! Пока девочки хлопотали над порезом на ладони горе - интенданта, Мак выкладывал контрабанду и пытался спасти хоть что-то из вещей. Это причиняло Венику неисчислимо большие страдания, чем рана, которая, правда, оказалась, лишь только смыли с руки варенье, пустячной. Счастливы были только пчелы, мигом налетевшие на сладкое. После тщательной ревизии содержимого Мак объявил, что сборы окончены. Все, кроме Веника, вздохнули с облегчением.
   В это время из сарая подала голос коза деда Микеши. Она настойчиво требовала, чтобы ее подоили.
   - Бедная! - всплеснула руками Тина, - все о тебе забыли, - и бросилась к сараю. Дед Микеша учил ее не только тайным премудростям, но и ведению хозяйства.
   А Маку и Лельке одновременно пришла в голову одна неприятная мысль: если они уйдут, кто будет смотреть за живностью? Не сговариваясь, они посмотрели на Веника. Толстяк сидел, насупившись, и что-то тихонько бормотал себе под нос.
   - Веничек! - ласковым голосом начала Лелька. - Ты такой рассудительный, такой экономный. Никто лучше тебя не присмотрит за хозяйством деда Микеши.
   - А вот дорога будет трудная и опасная, - поддержал ее Мак.
   Повисла пауза, пока Веник соображал, куда они клонят. Наконец еле слышно он спросил:
   - Вы хотите меня оставить, да?
   Столько тоски было в его голосе, что Мак отвел глаза. А Лелька смущенно промямлила:
   - Нет, ты не подумай ничего такого. Мы не хотим тебя здесь бросить. Но только нельзя все так оставить... - Она остановилась, не в силах продолжить. Веник молчал. Наконец он произнес:
   - Ну, если так надо.... И опустив голову, побрел к избушке.
   - Нет! - голос Мака прозвучал громко и решительно. Никого мы оставлять не будем. Если идти, то идти всем вместе. - В следующую секунду Мак пожалел о сказанном, ругая себя за мягкотелость, совершенно недопустимую для того, кто принимает на себя ответственность за других. Но отступать было уже поздно.
   Веник остановился, словно налетел на невидимую преграду. Он повернулся и с надеждой в голосе произнес:
   - Мы что-нибудь придумаем, правда?
   - Правда, - еще не представляя, как решить проблему, подтвердил Мак.
   - Было бы конечно не плохо, - покосилась на товарища Лелька, заинтригованная неожиданной переменой мнения. А Мак не представлял, что делать. Просто знал, что поступает правильно, и положился на случай, как сделал это ночью.
   - Смотрите, кого я вам привела! - раздался за их
   спинами голос Тины.
   Рядом с Тиной, приветливо улыбаясь и опираясь на посох, стояла старушка в дорожной запыленной одежде. Видно было, что она проделала не близкий путь. Лелька могла поклясться, что уже где-то ее видела. Но где? Она мучительно пыталась вспомнить. И, похоже, не она одна. Слова Тины рассеяли всеобщее замешательство.
   - Это Велис, сестра деда Микеши. Она здесь, чтобы навестить брата.
   - Можно и так сказать, - кивнула старушка, озираясь по сторонам. - А где же он сам?
   - Ну.... Понимаете....Тут такая история... - Тина в отчаянии посмотрела на ребят. Лелька поспешила ей на помощь
   - Ему пришлось отлучиться по делам. Пришли какие-то люди, и он ушел с ними, - выпалила она, не моргнув глазом. Только щеки слегка порозовели.
   - Узнаю брата, - вздохнула старушка. - Всю свою жизнь
   старается помочь людям. Жаль только, они это не всегда ценят. А когда вернется, он не сказал?
   - Нет - прозвучало дружно в ответ.
   - Вот незадача! - сокрушенно покачала головой старушка. - Что же мне теперь делать?
   - А давайте пойдем в избу, чайку попьем. Вы же наверно проголодались и устали с дороги. Там и поговорим, - предложила Тина.
   Выкатившегося клубком под ноги гостье Стоглазика Лелька быстренько подхватила на руки. Она опасалась лишних вопросов. Но старушка подслеповато прищурилась и умиленно произнесла:
   - Какой симпатичный щеночек!
   - Мряв! - выдал зверь что-то среднее между лаем и мяуканьем. Лелька прижала его покрепче и принялась энергично почесывать за ухом. К счастью, старушка была еще и слегка глуховата. А Стоглазик, обрадованный вниманием хозяйки, зажмурил все свои глаза и затих. Так что все обошлось.
   За чаем дети узнали от старой Велис, что брат давно уже звал ее перебраться жить к нему. Уже 15 лет как она осталась одна, похоронив сперва мужа, а через пять лет одного за другим двоих сыновей.
   - Они ведь у меня были резчики по камню, - печально покачивая головой, рассказывала женщина, - настоящие мастера. Особенно с мрамором любили работать. Ценили их. Заказов было тьма. Из-за моря приезжали купцы за их поделками. У нас ведь город мастеровитый. Много разных ремесел процветает. Но главное - по камню. Потому как у самого мраморного карьера основан. И назвали его потому Мраморным. Может, слыхали?
   - Нет, - дети покачали головами.
   - А далеко он отсюда? - спросила Тина.
   - Ой, далеко, дитятко, - вздохнула старушка. - В ясные дни Синие горы видать.
   - Синие горы? - встрепенулся Мак. - Настоящие? Из легенды?
   - Самые что ни на есть настоящие, - грустно вздохнула женщина. - Дурная слава у нас ходит об этих горах. Говорят, душу они из человека вытягивают. Ежели кто попал туда - назад дороги не найдет. Правда ли, нет - кто знает. Может, сказки. Только моих на тот свет камень забрал. Каменная крошка да пыль съели.
   - А почему вы раньше не перебрались к брату? - перевела разговор Тина. Мак досадливо вздохнул: разговор уходил от интересующей его темы.
   - Дорога далекая. Да еще вот город не пускал.
   - Это как? - удивленно спросила Лелька.
   - А я хожу улицами, - пояснила женщина, - и разговариваю с домами, скульптурами, фонтанами, которые мои-то делали. А они мне вроде как отвечают родными голосами. - Она задумчиво улыбнулась.
   У Лельки мелькнуло в голове: "А может, старушка
   тронулась с горя?" Девочка опасливо покосилась в ее сторону. Старая Велис не заметила ее маневров, полностью погруженная в свои мысли.
   Лелька вопросительно глянула на Тину. Та поняла вопрос и ответила укоризненным взглядом. Но Лелька решила не отступать.
   - А как же вы решились на это путешествие? - она надеялась, что если старушка не в себе, то в разговоре это обязательно проявится. Ответ усилил ее подозрения:
   - Сама не знаю. Однажды проснулась на заре и поняла: надо идти. Как будто позвал меня брат. Я и засобиралась, а сама все думаю, не случилось ли чего худого. Он один у меня остался, - закончила старушка со слезами в голосе. Она вопросительно посмотрела на притихших детей.
   - Вот добралась, а его нет. Как же теперь быть-то?
   - Да очень просто, - бодрым голосом ответила Тина. - Оставайтесь и живите. В хозяйстве все есть. Деревенские сюда изредка наведываются. Вы с ними поладите.
   При этих словах Веник вспомнил вдову Регану, покосился на Тину, но промолчал. Действительно, кроме нее, никто старую Велис не обидит. А вдова сюда в жизни сама не заявится.
   - А когда дед Микеша вернется, будет ему замечательный сюрприз! - уверенно закончил Мак фразу.
   Тина с благодарностью взглянула на него.
   Старушка заулыбалась, представив удивление брата. Морщинки лучиками разбежались от ее глаз.
   -А так тому и быть, - согласилась она.
   Вся компания облегченно вздохнула. Проблема решена.
   Можно отправляться в путь. Тина осталась ознакомить новую хозяйку с ее владениями. А остальная компания дожидалась ее во дворе. От нечего делать Веник заглянул в колодец.
   - Ой, ребята! - вскрикнул он. - А вода-то на месте. Он зачерпнул воду ведром, наклонился и опасливо понюхал.
   - Вроде нормальная, - произнес он.
   И набрав полные ладони, собрался сделать глоток.
   - Не пей, козленочком станешь, - по-привычке пошутила Лелька.
   Мальчишка испуганно дернулся, оступился и уже падая, задел ведро.
   Когда Тина присоединилась к компании, Веник стоял с разведенными в стороны руками. С него ручьями стекала вода. А Лелька и Мак катались со смеху по земле.
   - Что же тут смешного! - накинулась на них Тина и стала вытирать Веника своей косынкой. Мак и Лелька, присоединились к ней, все еще сдавленно похрюкивая от смеха.
   - Это же была шутка, - объясняла Лелька. Она рассказала, откуда взялась фраза. Теперь смеялись все, даже мокрый Веник.
   - А почем я знаю, может в их мире так козлами и становятся, - сквозь смех оправдывался он.
   - Не козлами, а козлятами, - простонала, снова складываясь пополам, Лелька.
   - Хорошо начали путешествие, - подвел итог Мак, когда все, отсмеявшись, дожидались, пока просохнет у печи одежда товарища.
   Наконец, помахав на прощанье старой Велис, все двинулись за Тиной. Наступал важный момент.
   Они вышли на опушку к той самой сосне, в которой еще совсем недавно Тина открывала Ворота под присмотром деда Микеши. Волнение, охватившее Тину, передалось и остальным. Только Стоглазик наслаждался происходящим: пушистым мячиком мелькал в траве то здесь, то там, гонялся за стрекозами, пытался разрыть нору мыши полевки. Словом вел себя как обычный щенок на загородной прогулке.
   - Вы уверены, что он поможет нам найти этот самый Исток? - с сомнением спросил Веник.
   Лелька бросила на толстяка гневный взгляд, сгребла в охапку пробегающего мимо любимца и от избытка чувств хотела чмокнуть влажный нос, но вовремя остановилась. Стоглазик дожевывал толстую зеленую гусеницу. Он задрыгал всеми лапами, требуя вернуть ему свободу, и девочка охотно отпустила его.
   Тина прислушалась к самой себе. Вдруг она полезла в котомку и что-то достала. Обернувшись к Лельке, она протянула ей пояс деда Микеши
   - Вот, возьми. Пусть будет у тебя. Он же тебе нравился, правда?
   Лелька растерялась. Пояс действительно очаровал ее при первой встрече со стариком, но разве имеет она право стать его обладательницей? Она отрицательно покачала головой. Мак и Веник были удивлены не меньше.
   Тогда Тина сама повязала пояс подруге.
   - Не спрашивайте меня, почему, - попросила она изумленных друзей, - я сама не знаю, но так должно быть. А Стоглазик вдруг перестал носиться и смирно пристроился
   у ног хозяйки.
   - А теперь кто мне скажет, - тряхнула Тина косичками, - куда открывать Ворота?
   Этот, казалось бы, простой вопрос привел всех в полное замешательство.
   - А нельзя просто сказать: "Откройтесь Ворота к Истоку" или что-нибудь в таком роде? - спросила Лелька.
   - Нельзя, - фыркнул Мак, не давая Тине открыть рта. - Ворота открываются откуда-то и куда-то.
   Его задело и то, что диковинный подарок достался не ему, и что сам он не предусмотрел такого очевидного факта. - Ну вот, я же говорил, что ничего у нас не выйдет, - заныл
   Веник, но тут же умолк, испугавшись, что его отправят к старой Велис. А Тина задумчиво произнесла:
   - Может, Алена не так уж и не права. Попробую представить себе Исток вообще. Может, что и получится. Но риск есть. - Она вопросительно посмотрела на ребят. Все согласно кивнули. А Веник нащупал в кармане сухарик и судорожно зажал его в кулаке, не решаясь вытащить.
   Тина закрыла глаза. Все, затаив дыхание, ждали. А у нее никак не получалось сосредоточиться. В голову, как назло, лезли посторонние мысли.
   - Не получается! - Она виновато посмотрела на друзей.
   - Ничего, - подбодрил ее Мак. - Попробуй еще раз.
   А Лелька посочувствовала:
   - Это всегда так. Скажут тебе: "Не думай о слоне", так только о нем и будешь думать.
   - Да причем тут слоны? - раздраженно пожал плечами Мак.
   - Не ссорьтесь, пожалуйста, - попросила Тина. А в мыслях появилось слоновье стадо. Слонов было много, разных, и они никак не желали уходить. Чтобы перебить мысли о злополучных животных, Тина стала думать о сестре деда Микеши, ее нелегкой жизни в далеком городе. "Стоп!" - оборвала сама себя девочка. - Так у меня точно ничего не выйдет. Хватит тянуть. Буду открывать Ворота, а там - будь что будет!" И она зашептала нужные слова.
  

XV

   Весь Город был овеян тайной лет...
   Передавался труд к потомкам от отца,
   Но каждый камень взвешен и размерен,
   Ложился в свой черед по замыслу творца.
   И линий общий строй был строг и верен...
   В.Брюсов
   - Эй! Куда прешь!..
   Компания оказалась на мостовой посреди огромной площади, запруженной народом. Над ними нависала лошадиная морда. Возница туго натянул поводья. Лошадиное копыто ударило в нескольких сантиметрах от детей. Тина и Мак метнулись в сторону и прижались к стене какой-то лавки.
   Лелька поспешила за ними. И только Веник, впервые проходивший через Ворота и совершенно ошалевший, не мог сдвинуться с места. Он зажмурился и втянул голову в плечи.
   - С дороги! - проревел возница, - понаехало тут раззяв! Он замахнулся хлыстом. Лошадь взвилась на дыбы. Лелька изо всех сил дернула Веника за руку. Хлыст просвистел в воздухе. Повозка проехала мимо. Некоторое время еще слышно было, как ругается возница.
   - Вот это да!- шумно выдохнул Мак.
   Веник открыл глаза.
   - Я живой? - дрожащим голосом спросил он. Все рассмеялись.
   - Живой, живой, - хлопнул его по плечу Мак.
   - Скажи спасибо Алене, - Тина кивнула в сторону подруги. - Я вот чуть со страху не умерла. А она молодец, не растерялась.
   В голосе девочки звучало неподдельное восхищение. И Мак, у которого на языке вертелась шутка в адрес неповоротливого товарища, прикусил язык. По всему выходило, что он и сам показал себя не в лучшем свете. И желая поскорее покончить с неприятной ситуацией, он громко произнес:
   - Интересно, где это мы оказались?
   Стоглазик, шмыгнувший в Ворота первым, все это время благоразумно крутился подальше от оживленной мостовой. Сейчас он фыркнул, привлекая к себе внимание, затрусил вдоль стены, остановился у входной двери под красочной вывеской с нарисованным дымящимся окороком и надписью "Веселый каменщик" и выжидающе замер.
   - А он прав! - сказал Мак. - Лучшего места, чем трактир, для наших целей не найти. Зайдем, выпьем чаю по чашке-другой. Веник пока в себя придет. А мы тем временем выясним, куда нас занесло.
   Тина в это время внимательно оглядывала площадь. Одна деталь привлекла ее внимание. "Вот тебе и слоны", - мелькнуло в голове. Она уже готова была сказать, что догадывается, где они очутились, но в последний момент сдержалась. Она не знала, как отреагируют товарищи на ее открытие. Лучше уж сначала трактир, а там будь что будет, решила она.
   Внутри было людно. Они еле отыскали свободное местечко у самого очага. В котле что-то вкусно булькало.
   - Гуляш с чечевицей, - повел носом Веник в сторону котла и тут же заявил, что тарелка горячей похлебки поможет ему прийти в себя гораздо быстрее, чем какой-то чай.
   - Чего изволите? - к столу подскочила девчонка в переднике и чепце, таком огромном, что он все время норовил сползти ей на глаза, чудом удерживаясь на оттопыренных ушах. Худенькая и подвижная, словно ртуть, она широко улыбалась и пританцовывала на месте.
   - Могу посоветовать пирог с грибами и луком. Приезжим обычно очень нравится.
   - А с чего вы взяли, что мы приезжие?- спросил Веник.
   - Так в это время у нас только гости бывают, - девчонка
   опять поправила чепец. - Наши-то все на площади. Да и одеты вы по-другому. - Она бросила взгляд на Лелькины джинсы, которые та на отрез отказалась переодевать, не смотря на уговоры друзей.
   - Чеа! - позвали за стойкой.
   - Ой, это меня. Так я несу пирог? - девочка вопросительно посмотрела на Мака, проигнорировав всех остальных.
   Тине этот взгляд не понравился. Но еще больше не нравилось то, что ее догадки относительно их местонахождения подтверждаются.
   - А вы на ярмарку или как? Что-то на купцов не похожи. Не прошло и минуты, как на столе уже появился пирог и чай, а неуемный чепец опять стрекотал, усевшись рядом с Маком и не сводя с него глаз.
   - Нет! - сердито ответила Тина. Ее лицо стало одного цвета с косичками. Мак откусил кусок побольше и сосредоточенно жевал, интуитивно догадываясь, что ему сейчас лучше помалкивать. Лелька понимающе глянула на подругу. Ей тоже не нравилась эта вертлявая. Только Веник налегал на пирог, не замечая накаляющейся обстановки. Лелька решила спасать ситуацию.
   - Мы туристы, - выпалила она и по возникшей тишине за столом поняла, что брякнула не то.
   У всех удивленно вытянулись лица. А чепец повернулся к Лельке и открыл рот. К счастью, ее опять позвали.
   - А что? - оправдываясь, протянула Лелька, - нормальное слово, означает путешествующий для развлечения. Может, мы издалека. Как я, например.
   - Ой! - восторженно взвизгнуло у Лельки над ухом. - Вы наверно из Фаренго, я так сразу и подумала. Вы так чудно говорите и одежда... У нас тут уже был недавно торговец оттуда. Чудной такой! Слова разные непонятные говорил. А наряды какие привез, украшения, дорогие, просто жуть. Хотя были и подешевле... - Девчонка мечтательно зажмурилась и умолкла. Но скоро спохватилась и снова
   затараторила:
   - Конечно, у вас там придет корабль - и сразу всякие диковинки появляются. И истории всякие. Не то, что у нас, только камень да пыль, - в голосе вертлявой зазвучали тоскливые нотки. Лельке даже стало жалко ее.
   - Зато у вас город красивый, - теперь уже осторожно подбирая слова, произнесла она.
   - Это да! - встрепенулась девчонка. Грустить было явно не в ее характере. - Это еще что! Сегодня будет объявлен победитель конкурса на лучшую статую. Деньжищ получит кучу и станет главным мастером Мраморного города, шутка ли! Вот приходите вскорости к ратуше, сами все увидите, - и девчонка опять унеслась по своим делам.
   Тина, которая даже не притронулась к пирогу, почувствовала, что настал момент, которого она так боялась. Веник, давно поглядывавший на ее тарелку, не выдержал:
   - Ты не будешь? - спросил он и, не дожидаясь ответа, потянулся за куском.
   - И правда, очень вкусный пирог в этом Мраморном городе, - пробубнил он с набитым ртом. Он ничего не замечал, увлеченный едой.
   А Лелька и Мак молча смотрели на Тину. Лелька машинально крошила остатки пирога под стол Стоглазику. Судя по урчанию, зверек разделял мнение Веника и совершенно не интересовался ничем другим. Пауза затягивалась. Наконец Тина не выдержала:
   - Я же говорила, что у меня не получится! - в голосе ее послышались слезы.
   - Не расстраивайся! - тут же стала на ее сторону Лелька, - тебя никто ни в чем не обвиняет. Просто не понятно, почему Мраморный город?
   - Вот именно, - поддержал ее Мак. - Нам нужно понять, почему Ворота открылись именно сюда. Иначе... - он развел руками. - Постарайся вспомнить, как все было.
   Тина наморщила лоб, потерла виски и с безнадежностью покачала головой:
   - Не получается.
   Веник, дожевавший пирог, наконец-то понял, что произошло. Но его взгляды на жизнь сейчас были самыми радужными. Желая подбодрить друзей, он произнес:
   - Подумаешь! Лучше здесь, чем среди стада слонов. - И довольный своей шуткой, толстяк захихикал.
   - Веник! - возглас Тины заставил его подпрыгнуть.
   - А я что? Я так просто, пошутил, - мальчишка сразу сник, готовый как всегда к тому, что сделал что-то не так.
   - Ты просто чудо! - Тина звонко чмокнула оторопевшего толстяка в щеку.
   - Я?.. Ага... Я того... могу, - совершенно растерялся он,
   переводя взгляд с Тины на остальных. Мак и Лелька ничего не понимали. Видя их замешательство, Тина пояснила:
   - Помните, у меня никак не получалось открыть Ворота, я не могла сосредоточиться. Алена еще пошутила на счет слонов. Ну вот, я стала думать ... о слонах.
   Лелька открыла было рот, собираясь возмутиться, что ее делают виноватой, но Тина жестом остановила ее и продолжила:
   - Вот я и попыталась думать о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься. Тогда-то я и вспомнила о старой Велис...
   - И о Мраморном городе! - договорил за нее Веник, довольный своей сообразительностью.
   - Точно, - Тина положила руку на плечо мальчишки. - Если бы не ты, я и не вспомнила бы слонов и все остальное.
   - Ай да Веник! - присоединилась к похвалам подруги Лелька. Она была довольна, что ее вины в произошедшей путанице нет, и уж совсем не жалко было теплых слов мальчишке, которого ругали часто, а вот хвалили гораздо реже.
   А Мак опять почувствовал себя неуютно.
   - Раз уж мы здесь, может, прогуляемся и осмотрим
   местные достопримечательности? - предложил он, стараясь, чтобы голос звучал безразлично. Тина внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала. Компания поднялась из-за стола. Стоглазик нетерпеливо забегал у ног хозяйки. Мак положил несколько монеток на стол, отметив про себя, что их и без того скудные запасы тают.
   И друзья опять оказались на шумной площади. Ярмарка была в полном разгаре. В разноцветных палатках торговцы зазывали покупателей, расхваливая свой товар. Тут и там совершали сделки, ударяя по рукам. У ребят разбегались глаза. Казалось, здесь можно было купить все или обменять привезенный товар на здешний. Но главное место занимали ряды, где продавались изделия из мрамора. Здесь не было крикливых зазывал. Молчаливые, с бледными лицами и особым цепким взглядом мастера и сейчас не отрывались от работы, лишь изредка поднимая голову и скупо отвечая на вопросы. Компания надолго застряла в нескончаемых рядах скульптур, фонтанов и фонтанчиков, ажурных беседок, всевозможных лепных украшений и многого другого.
   - Какая красота! - тихо вздыхала Тина. Мак и Веник были более сдержанны. Но было видно, что и они потрясены увиденным. Только Лелька не могла полной мерой насладиться зрелищем. Она уныло плелась позади всех. После того, как Стоглазик восторженно задрал лапу у первой попавшейся мраморной глыбы, ей пришлось взять его на руки. Зверек был возмущен отлучением от прекрасного и отчаянно сопротивлялся. Наконец, к величайшему Лелькиному облегчению, они вышли из мраморных рядов. Тина ахнула, увидев исцарапанные руки, подруги и потащила ее к фонтану в центре площади.
   - Бедная! Что же ты молчала? - вычитывала она Лельку, намазывая царапины какой-то бурой мазью из запасов деда Микеши, предусмотрительно припасенной ею в дорогу.
   - Щиплет? - сочувственно спросил Веник. И не смотря на отрицательный ответ, принялся старательно дуть Лельке на руки. Мак тем временем извлек из своей котомки ремень и соорудил подобие ошейника с поводком. Стоглазик словно понял свою вину и смиренно принял новшество, ограничившее его свободу.
   - Вот то-то же, - строго сказал Мак. Зверек только тяжело вздохнул и опустил голову.
   - Теперь пойдем туда, куда захочет Алена! - заявила Тина.
   - Может, вернемся в "Веселый каменщик"? - тихим шепотом предложил Лельке Веник, стараясь, чтобы Тина и Мак не услышали.
   - Веник! - укоризненный возглас Тины похоронил его надежду на встречу с пирогом.
   - А я что? - хлопая глазами, смутился толстяк.
   - Ей поправляться надо. А еда - лучшее лекарство. Нет так нет. Я только как лучше хотел.
   - Тише! - Лелька прервала его сбивчивые оправдания. - Вы слышите?
   Откуда-то поблизости раздавалась странная мелодия. Они пошли на звук и скоро оказались у разукрашенной в восточном стиле палатки. Монотонная, но завораживающая мелодия лилась из нее. Надпись над входом гласила:
   " Пифия из Клинии. Узнай свое будущее".
   - Вот! То, что нам нужно! - Лелька указала на вывеску. - Может, здесь мы узнаем, где искать Исток и когда я наконец-то попаду домой. И потом, у каждого найдется что спросить, ведь так?
   - Нет. Только не это!- запротестовал Мак. - Это же явное шарлатанство. Мы только потеряем зря монеты и время.
   Лелька скорчила гримасу, которая обозначала: "Я так и знала!" А Тина с восторгом рассматривала странные знаки, нарисованные на шатре.
   - Смотрите! - воскликнула она, - рисунок совсем как у
   дедушки на поясе. - Она показала на изображение змея, кусающего свой хвост.
   Веник сохранял невозмутимый вид, но и ему очень хотелось заглянуть внутрь.
   - Ну даже если ничего нужного не узнаем, то хотя бы повеселимся. Ярмарка же все-таки! - не сдавалась Лелька. Ей не столько уже хотелось услышать гадания, сколько настоять на своем наперекор Маку. Конечно, он умный, рассудительный, настоящий лидер, признавала про себя девочка, но такой зануда! Тина стала рядом с подругой и смотрела на Мака.
   Мак колебался. Не разумно было тратить монеты на ярмарочную гадалку, но умоляющие глаза Тины... В глубине души он и сам был не прочь вернуться в детство. Все решил Стоглазик. Он дернул ремень, вырвал его из рук Мака и скрылся за пологом. Вся компания бросилась за ним.
   Они оказались в полной темноте. От тяжелого аромата благовоний щипало в носу. Лелька не выдержала и чихнула. Вдруг Тина взвизгнула:
   - Змея!
   - Где змея? - сделал шаг назад Веник, готовый рвануть наутек. Он терпеть не мог змей и панически боялся темноты.
   Но это была не змея, а мокрый нос Стоглазика, ищущего свою хозяйку. При упоминании о змеях зверек насторожился и заворчал. Неизвестно, чем бы все окончилось, но тут в глубине палатки замерцал голубоватый свет. Он постепенно становился ярче. Наконец дети увидели перед собой плавающий в воздухе прозрачный шар. Внутри вспыхивали и гасли золотые искры. Темнота отступила и сгустилась по углам. Откуда-то сверху послышался низкий женский голос:
   - Опустите пять монет в чашу справа от вас, и будущее откроется вам.
   - Ну вот, я же говорил, - в полголоса обратился Мак к
   остальным, - еще ничего не узнали, а уже плати, - но все же опустил монеты в чашу.
   И тут же шар стал терять прозрачность, заполняясь изнутри красноватым туманом. Он завращался сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. И вот уже пламя полыхало внутри него. Невозможно было отвести глаза от пляски огненных языков. А голос нараспев с завываниями вещал:
   - Без колебаний отдай шуту то, что уцелело, и девять денариев помогут вернуть то, что рухнуло. - Затем несколько секунд было слышно неразборчивое бормотание.
   - Множатся жезлы враждебные, но силой сокрытой повержены будут, - снова провыл голос, но пустил петуха на последнем слове и закашлялся. - Трижды кубок падет, Стража теней потревожив. Лунной дорогой иди, чтобы
   солнце увидеть, - уже с меньшим рвением продолжил голос. Наверно, предсказательница решила, что уже достаточно отработала полученную плату. Поэтому последнюю фразу выпалила чуть ли не скороговоркой и без всякой интонации:
   - Восемь мечей покорится незримой ладони, если вериги отшельника примешь покорно.
   Пока друзья пытались понять смысл услышанного, Стоглазик заскучал и решил исследовать глубины палатки. Лелька не заметила отсутствие любимца. Она как раз собиралась спросить Пифию, так вернется она все же домой или нет, но не успела. Пронзительный визг заставил всех вздрогнуть:
   - А-а-а-а-а-а-а-а! Чья это собака?! Немедленно уберите собаку! Караул! На помощь!
   Перепуганный Стоглазик вылетел из темноты и бросился к Лельке. Очевидно, смастеренный Маком поводок при этом за что-то зацепился. Потому что темнота позади шара вдруг рухнула бесформенной матерчатой кучей. Потрясенные друзья увидели маленькую комнатку, тускло освещаемую светильником. Посреди комнатки стоял стол, а на нем, поджав ноги и тряся тремя подбородками, верещала необъятного вида тетка.
   - Караул! Стража! - не унималась она, тыча в ребят пальцем.
   - Бежим! - скомандовал Мак. И компания бросилась наружу. При этом Веник умудрился задеть веревку, натягивающую купол палатки. Вбитый в землю колышек, к которому крепилась веревка, пулей вылетел из земли. Палатка осела, накрыв визжащую толстуху. А друзья, не оглядываясь, бросились к маленькой боковой улочке.
  
  

XVI

   Огонь и трубы медные прошел,
   Всю землю взял, а снял так мало хлеба,
   Все небо взял, - а что он взял от неба?
   Каких-то звезд бессмысленный глагол.
   Зол человек, несчастен, скуп и зол...

А.Тарковский

   Только пробежав достаточно далеко, чтобы почувствовать себя в безопасности, они остановились, тяжело переводя дыхание.
   - Фух! - шумно выдохнул Веник. - Я так испугался, что даже проголодался! Может, зайдем здесь в какой-нибудь
   трактирчик? - он с надеждой оглядел остальных.
   - Ну, знаешь! - не сдержалась Лелька. - У тебя только еда на уме!
   - Можно было бы и зайти, - неожиданно поддержал товарища Мак. - Нам сейчас лучше переждать в укромном месте, пока все уляжется. Вот только, - он с сомнением огляделся, - похоже, на этой улочке нет трактира, здесь только мастерские да жилые дома. Да вот лавчонки разные, - он кивнул в сторону ближайшей вывески. " Подарок Фортуны" было написано на ней корявыми буквами, а витрину загромождала всякая всячина: от рассохшегося табурета без одной ножки до роскошной шляпы с пером, наподобие страусиного.
   - Настоящая лавка древностей!- восхитилась Лелька, подходя поближе. - Смотри, Тина, здесь и бусы есть и серьги! - подружки приникли к стеклу витрины.
   - Девчонки, - снисходительно махнул рукой Веник, оглядываясь на Мака за поддержкой.
   В это время в конце улицы послышались громкие голоса. И вся компания, не раздумывая, юркнула за дверь. Раздался мелодичный звон. Лелька отметила про себя, что колокольчики над входной дверью не редкость в магазинах в ее мире. Но на этом сходство заканчивалось.
   Дальше двери царил хаос. Вещи громоздились без всякого разбору. Прилавок еле угадывался под живописным хламом. И всюду, где только можно было вообразить, были пристроены кипы бумаг. Дверь захлопнулась. Ближайшая пирамида из вещей пошатнулась, и со шляпной коробки, венчающей шаткое сооружение, посыпались исписанные листы. Дети замерли, боясь пошевелиться.
   Из-под прилавка вынырнул человек страной наружности. На голове у него был малиновый берет с нелепой розочкой сбоку. С ним никак не вязались коричневого цвета сюртук и штаны из добротного, но не дорогого сукна. Ниже колен, там, где начинались толстые вязаные чулки, сползавшие на туфли, штанины были подвязаны ярко-зелеными бантами. Такого же цвета была подкладка лилового плаща, накинутого поверх сюртука. И довершало наряд канареечного цвета кружевное жабо, пристегнутое к верхней пуговице сюртука. Все это наводило на мысль о карнавале или цирковом представлении.
   К груди человек прижимал очередную охапку бумаги. Увидев порхающие листы, он в отчаянии развел руками, и вся охапка прошелестела под прилавок. Махнув на нее рукой, он вышел из-за прилавка к детям и чопорно поклонился:
   - К вашим услугам! Позвольте представиться - Шейлок, ценитель прекрасного, известный в городе и далеко за его окрестностями поэт, приглашен самим головой города читать "Оду победителю" собственного сочинения на сегодняшнем конкурсе. - При этих словах он старался угадать произведенное на ребят впечатление. - И по совместительству торговец драгоценными вещами. На знатока, разумеется, - тоном непризнанного гения добавил он, заметив скептическое выражение на лице Мака.
   - Нам очень понравилась ваша витрина, - стараясь загладить неловкость, произнесла Тина. Хозяин лавки просиял.
   - О! Сразу видно истинного ценителя! А что вы скажете на это? - и ловко маневрируя между вещами, он повел детей вглубь лавки.
   В небольшом зале, где все стены занимали стеллажи с разнообразным товаром, тоже царил хаос. Шейлок водил их от полки к полке, откапывая из-под бумаг то, что могло, по его мнению, заинтересовать покупателей.
   - А почему у вас везде лежат бумаги? - не выдержала Лелька и задала вопрос, мучавший ее с самого начала их визита. Она, конечно, тоже не отличалась особой любовью к порядку, но то, что она увидела, было уже слишком.
   Торговец вздохнул и закатил глаза к потолку:
   - Увы, это неизбежное последствие моей бурной творческой деятельности. Сила моего таланта такова, что я успеваю только перенести свои творения на бумагу. А дальше... - он красноречиво обвел руками комнату.
   - А почему бы вам не сложить это все вместе? - не унималась Лелька.
   - Что вы! - ужаснулся Шейлок, - тогда все перемешается! И я сам не смогу определить, где что. Мои шедевры погибнут для потомков! А так, смотрите, - он подошел к очередной полке, - вот моя знаменитая поэма о бедном менестреле. А вот сага о героическом походе Долиной Слез. Или нет... Это предание о битве с морским чудовищем, записанная мною недавно. - Шейлок остановился в замешательстве. - А где же сага? - Он с отчаянием посмотрел на полки.
   В это время внимание Мака привлек один предмет, освобожденный Шейлоком из-под очередной кипы творений. Предмет показался знакомым. Мак подошел поближе и замер.
   - А что это у вас за колечко? - стараясь скрыть волнение, спросил он.
   Какая-то неуловимая перемена произошла с Шейлоком. Вместо самовлюбленного служителя муз перед детьми стоял искушенный делец, знающий свою выгоду.
   От него не скрылось волнение Мака. Точно гончая, учуявшая дичь, торговец сделал стойку.
   - Прекрасный выбор! - он картинно смахнул воображаемую пыль с полки. - Настоящий заморский товар. Недавняя поставка из порта Фаренго. У меня там знакомый купец, хозяин "Золотой подковы". Может, слышали? Очень неплохая лавчонка, ну, после моей, разумеется.
   Мак хотел взять кольцо, но Шейлок опередил его, ловко выхватив вещицу у мальчишки из-под пальцев. Все же Мак успел рассмотреть знакомый узор и убедиться: перед ним кольцо его матери. Волнение Мака передалось остальным. Друзья почувствовали, что происходит нечто очень важное.
   - Обычная безделушка, - нарочито громко сказала Лелька, стараясь отвлечь внимание хозяина. Она стала перебирать вещи на полке одну за другой, задавая вопросы торговцу. Теперь Шейлок уже явно оправдывал свое имя. Он расхваливал товар на все лады в надежде поживиться. Тина тем временем приблизилась к Маку и тихо спросила:
   - Что случилось?
   - Это кольцо моей мамы, - глухо проронил Мак. - Его подарил ей старый Вогул, говорил, что оно особенное, вроде талисмана, что будет охранять нас. - Он горько усмехнулся. - Не уберегло. Оно было на ней, когда маму забрали опричники, эти псы Великого. Ее отправили на рудники, а потом продали, как товар. Вместе с другими ее везли в порт Фаренго. По дороге многие заболели и умерли. Среди них была и моя мама. Я не знаю, как кольцо попало сюда, но это единственное, что у меня осталось от нее. - Мак чуть не плакал.
   - Оно должно быть моим, понимаешь? - он посмотрел в глаза Тины.
   - Должно, значит, будет, - спокойно ответила девочка.
   - Но у нас почти не осталось монет, - Мак в отчаянии сжал кулаки.
   - Что-нибудь придумаем! - с твердой уверенностью в голосе произнесла Тина и тряхнула косичками.
   Они присоединились к остальным. Лелька продолжала изображать капризного Рокфеллера. Бедный торговец уже охрип, а девочка все водила его вдоль полок. Веник следовал за ними, хлопая глазами и не понимая, зачем Лельке старинный шкаф с поломанными дверцами, картина, изображающая старика в ночном колпаке и прочие явно не съедобные вещи.
   - У вас действительно замечательная лавка! - включилась в игру Тина. - Я уверена, что вашему другу из Фаренго до вас далеко!
   - Это уж точно, - самодовольно подтвердил Шейлок.
   - Вы так тонко чувствуете прекрасное! Наверно, не легко расставаться со своими находками? - продолжала девочка.
   - О, да! - перед детьми опять был поэт-романтик.
   - Это все равно, что отдавать собственное детище! - Шейлок картинно прижал руки к груди. По его мнению, так следовало изображать высшую степень печали.
   - Мы не хотим огорчить вас. Вы были так любезны с нами, - голос Тины стал таким медовым, что казалось, слова слипнутся. Но Шейлок только кивал с самодовольным видом.
   - Но нам бы очень хотелось сохранить что-нибудь на память о встрече со знаменитым поэтом. И мы решили купить какой-нибудь пустячок, - девочка обвела рассеянным взглядом помещение. - К примеру, вот это колечко. - Она невинно улыбнулась и указала на кольцо, которое все еще держал Шейлок. - Мы смогли бы рассказывать всем, что его касалась рука такого таланта!
   Лелька сдерживалась изо всех сил, чтобы не расхохотаться. Но выражение глаз Мака мгновенно сняло веселье. Теперь все зависело от того, кто победит: торговец-выжига или самовлюбленный рифмоплет.
   Целая буря чувств отразилась на лице Шейлока. Было видно, как нелегко ему сделать выбор. Повисла напряженная тишина. И тут Мак не выдержал:
   - Послушайте, вот одиннадцать монет. Это хорошая
   цена, и это все, что у нас есть.
   Тина бросила на мальчишку предостерегающий взгляд. Но было уже поздно. При виде денег Шейлок забыл обо всем остальном. Торговец победил!
   - Ах, молодой человек! Одиннадцать монет за такое замечательное кольцо - это же чистый грабеж! Никак не меньше пятидесяти!
   - Но у нас нет таких денег!
   - Тогда возьмите что-то другое, - Шейлок пожал плечами. - Или обменяйте на что-нибудь. - При этом его цепкий взгляд обежал всех друзей и остановился на медальоне Тины. Рука его непроизвольно коснулась виска: какой-то голос зазвучал в голове, приказывая ему добыть эту вещицу любой ценой. Шейлок успел удивиться, медальон не выглядел ценным приобретением. Но уже в следующий момент забыл обо всем, кроме непреодолимого желания завладеть вещью.
   Девочка прикрыла медальон рукой:
   - Нет! Это невозможно! Это...подарок!
   - Нет так нет, - произнес торговец, не сводя с медальона глаз. Ноздри его хищно раздувались, улавливая самый чудесный аромат в мире - аромат денег. Голос в голове не обманывал, иначе с чего бы девчонке так цепляться за невзрачный кругляшек? Он был уверен - добыча не ускользнет.
   Лелька понимала, что ситуация зашла в тупик. Она машинально принялась ощупывать карманы, как будто там могли вдруг оказаться необходимые монеты. Вдруг в самом уголке кармана пальцы нащупали что-то твердое. Недоумевая, что бы это могло быть, девочка извлекла неизвестный предмет на свет. И разочарованно вздохнула: на ладони оказалась обыкновенная канцелярская скрепка.
   Тина была в растерянности. "Никогда не расставайся с медальоном, это твоя защита", - всплыли в памяти часто повторяемые старым Хранителем слова. Она оглянулась на друзей, ища поддержки. Побелевшее от волнения лицо Мака и его глаза, в которых плескались боль и надежда, заставили ее опустить голову. Девочка оказалась перед нелегким выбором. Отдать торговцу медальон означало нарушить волю деда Микеши. А кроме того подвергнуть неизвестной опасности и себя, и друзей, ведь в любой момент им могла понадобиться помощь медальона в их непростом путешествии. Один раз она уже нарушила запрет Хранителя, и чем это обернулось? Отказаться же означало потерять друга. Выходило, что в любом случае потерь не избежать. И нужно было выбирать, какую из них предпочесть.
   Тина подняла умоляющий взгляд на торговца, словно надеясь, что тот вдруг передумает. В глазах его она уловила едва заметный отблеск торжества. Торговец молча ждал. А в сознание девочки пробились холодные беспощадные слова. "Выбирай! Кого ты предашь?" Голос был незнакомый, злой ироничный тон заставил сердце болезненно сжаться. "Дедушка! - мысленно взмолилась она, - что же мне делать?" И вдруг услышала ответ. Это было невероятно! Она замерла, не веря случившемуся. Но мягкий, со знакомыми ей с пеленок интонациями голос старика повторил слова. Она сразу поверила, что следует поступить именно так. Чужой злой голос замолчал, словно его и не было никогда. В глазах торговца появилась растерянность. А Тина уже тянула шнурок через голову. Она на мгновение задержала медальон в ладони и решительно протянула его Шейлоку.
   И тут Лелька воскликнула:.
   - Стойте!
   Все замерли, а затем удивленно повернулись к ней.
   - Ну зачем вам какая-то медная безделушка! - Она взяла медальон из рук Тины, помахала им перед носом оторопевшего торговца и сунула его назад в руки не менее оторопевшей подруги.
   - Такая ерунда и в вашем магазине! Фу, что за вкус! -продолжала Лелька, не давая хозяину опомниться.
   - У меня для вас есть куда более выгодное предложение.
   При слове "выгода" Шейлок нервно моргнул и уже не сводил с Лельки глаз.
   - Конечно, это вещь дорогая, не сравнить с каким-то там колечком. Более того, она решит вашу неразрешимую проблему. Но ради вас... и за символическое вознаграждение, скажем, колечко и сто монет... она станет вашей. И выдержав эффектную паузу, Лелька ткнула под нос торговцу свою недавнюю находку. Гробовая тишина была ей ответом. Этого девочка и ожидала. Она приняла оскорбленный вид и произнесла:
   - Я вижу, в вашем городе величайшие открытия человеческого разума оценить не в силах. Что ж, придется мне все объяснять. - И она царственным жестом указала на кипу бумаг. - Давайте сюда вашу сагу победителю.
   - "Оду победителю", - все еще ничего не понимая, но подчиняясь, уточнил Шейлок.
   - Победителем будете вы, если не упустите свой шанс, - оборвала его Лелька. Она без церемоний забрала у Шейлока его шедевр. На глаз там было листов тридцать.
   - Сгодится, - сказала она, скрепила листы скрепкой и подкинула их в воздух.
   - О Боже! - Шейлока чуть удар не хватил. Каково же было его удивление, когда листы упали на пол единой стопкой.
   Лелька подняла творение и сделала вид, что снимает скрепку.
   - Не надо! - Шейлок выхватил драгоценную ношу из ее рук.- Я беру это!
   - Еще бы! - хмыкнула Лелька. - Закажите кузнецу сделать по образцу сколько вам угодно таких бесценных вещичек - и вы озолотитесь! Право не знаю, стоит ли отдавать ее вам. - Она снова потянулась за скрепкой. Торговец попятился:
   - Сколько вы хотите за это? Любую цену!
   Девочка этого и ждала. Она еще для виду помолчала и произнесла:
   - Двести монет.
   - Согласен! - последовал немедленный ответ.
   - И колечко,- уточнила Лелька.
   - Конечно-конечно, - закивал торговец. - Если хотите, можете подобрать еще и серьги к нему.
   - Хорошо. Заверните мне это и вот это, - она, не глядя, тыкала пальцами в витрину с украшениями.
   Наконец, провожаемые до самых дверей поклонами, друзья вышли на улицу.
   Стоглазик еле успел выскочить за ними. Все это время он преспокойно спал, устроившись на какой-то шали, расшитой райскими птицами. Стресс, полученный им в палатке гадалки, был так велик, что зверек позволил себе некоторый отдых. Теперь он крутил головой и смотрел во все глаза в буквальном значении этих слов, пытаясь понять, что же он пропустил.
  

XVII

  
   Ясен путь, да страшен жребий,
   Застывая, онеметь,
   И по мертвом солнце в небе
   Стонет раненая медь.
   И.Анненский
   Друзья отошли от "Подарка Фортуны" на некоторое расстояние. И тут их прорвало. Они хохотали, как сумасшедшие, и говорили все разом.
   - Мне это и это, и вон то, - копируя Лельку, тыкала пальцами Тина в воображаемую витрину.
   - Конечно-конечно, - кланялся и приседал перед ней Веник-Шейлок.
   - А то! - смеялась Лелька. - Пусть знает наших! Строит из себя невесть что, шут гороховый!
   - Но откуда ты взяла эту драгоценность? - удивлялась Тина.
   - Да какая там ценность! - махнула рукой Лелька. - Обычная канцелярская скрепка. Сама не знаю, как она у меня в кармане оказалась. Это судьба!
   - Точно! Подарок Фортуны!- подхватил Веник, вспомнив название лавки.
   Мак растерянно улыбался, все еще не веря, что кольцо у него.
   - Интересно, что он сейчас делает? - продолжала веселиться Тина.
   - Несется к кузнецу с огро-о-о-мным заказом, - предположила Лелька.
   - Или пишет поэму "О пропавших монетах".- Веник восхищенно покачал головой и покосился на увесистый мешочек в руках у Лельки. - А здорово вы с ним справились! Скользкий тип. Как это ты его только что назвала? - переспросил он Лельку.
   Перед глазами Лельки встал нелепый наряд торговца, его ужимки и самодовольство.
   - Да шут он гороховый! - повторила она свои слова. И вдруг замерла с открытым ртом.
   - Погодите-погодите, - тихо забормотала она. - Этого не может быть... Или может?.. Невероятное совпадение, или все-таки... Но если она не врала, тогда я, кажется, знаю...
   Никто не понял, что произошло, но послушно молчали. Даже Стоглазик уселся у ног хозяйки и сопел, преданно заглядывая ей в глаза.
   - А знаете, - наконец растерянно произнесла Лелька, поднимая на друзей глаза, - может быть гадалка говорила правду. Во всяком случае, первое пророчество уже сбылось. Если, конечно, мои предположения - не полный бред...
   - Не может быть! - ахнула Тина, - там же была какая-то бессмыслица!
   - Да, - подтвердила Лелька, - но это если воспринимать буквально...
   - Понимаете, - продолжила она, - я одно время увлекалась картами Таро. Это такие карты специально для гаданья, - пояснила она. - Очень увлекательное занятие, если не принимать все всерьез. Так вот на них изображены разные картинки. И каждая карта имеет свое название.
   - У пифии на столе, кажется, были какие-то картинки, - припомнил Мак.
   - Ну вот, - кивнула Лелька. - А помните ее первое пророчество?
   - Что-то надо отдать, и получишь девять денариев. Это, наверное, местные монеты, - предположила Тина. - Там было что-то еще, но я не помню. А ты? - она повернулась к Маку. Тот только отрицательно покачал головой.
   - Без колебаний отдай шуту то, что уцелело, и девять денариев помогут вернуть то, что рухнуло, - выпалил Веник и покраснел под удивленными взглядами друзей. - У меня память хорошая, - смущенно пояснил он.
   - Во дает! - не сдержал восхищения Мак.
   - Молодец! - похвалила толстяка Лелька. - Все совпадает. Шут и девять денариев - это такие карты в Таро. Шут обозначает начало пути, предстоящее дело. А девять денариев - приятный сюрприз и поворот к лучшему.
   - Мне пока нравится, - сказала Тина. - А что там рухнуло?
   - Это такое выражение, - пояснила Лелька, - обозначает
   прошлое.
   - А то, что уцелело, - высказал догадку Мак, - наверно будущее?
   - Да, - кивнула Лелька.
   - Погодите, - вмешалась Тина, - я что-то все равно ничего не понимаю.
   - Ну-ка, что у нас получается, - оживился Мак. - Нас ожидает новое предприятие в будущем и сюрприз из прошлого, так? - он обернулся к Лельке.
   - Ну, почти, - кивнула девочка. - Понимаете, в Таро не бывает однозначного пояснения. И потом, я не очень хорошо все помню. Мне легче объяснить, что произошло. - Она вопросительно посмотрела на друзей.
   - Не тяни! - жалобно попросила Тина.
   - Нас действительно ожидает какое-то путешествие. Чтобы оно было успешным, нужно было этому Шуту-Шейлоку без колебаний отдать что-то, связанное с будущим. Или из будущего, - подумав, добавила Лелька. - И тогда мы получим хорошее известие из прошлого.
   - Ага... - Тина помотала головой, - не понимаю!
   - Я тоже не очень, - сознался Веник.
   - Помните, Шейлок хотел получить медальон Тины? - Лелька чувствовала, что еще немного и она сама окончательно запутается.
   - Еще бы, - Тина машинально взялась за шнурок на шее.
   - Ты готова была отдать его взамен кольца матери Мака?
   - Конечно!- кивнула Тина и покраснела, вспомнив свои мучительные колебания. А Мак с благодарностью глянул на девочку.
   - Вот!- теряла терпение Лелька.- А получил он то, чего в вашем мире раньше не было.
   - Теперь будет, - хихикнул Веник.
   - А Мак получил взамен весточку из прошлого. Другими словами, кольцо должно оживить прошлое. - Последние слова Лелька проговорила осторожно, боясь расстроить Мака печальными воспоминаниями. Но тот был увлечен ходом мыслей и только кивнул.
   - А что там было дальше? - обратился он к Венику. - Нужно проверить все предсказания. Может, это простое совпадение.
   - Множатся жезлы враждебные, но силой сокрытой повержены будут, - теперь Веник был на коне, радуясь возможности быть полезнымdjkmysqлвмнив свои мучительные колебанияпринимать все всерьез. .
   - А это как понять? - обратился Мак к Лельке. Девочка задумалась:
   - Жезлы есть в Таро на нескольких картах. Чем их больше, тем серьезнее ситуация. Я помню, пять и семь связаны с испытанием, борьбой и интригами, а про силу невидимую я ничего не понимаю,- она пожала плечами.
   - Ну, допустим, какой-то смысл все же есть, -
   ободряюще кивнул Мак. - Веник, давай третье.
   - Трижды кубок падет, Стража теней потревожив. Лунной дорогой иди, чтобы солнце увидеть, - четко отбарабанил тот.
   - Не нравится мне это, - нахмурилась Лелька. - каждое новое предсказание хуже предыдущего. Сколько еще осталось? - обратилась она к Венику.
   - Одно, - мальчишка растерянно хлопал глазами, как будто это он был виноват в содержании пророчеств.
   - А там про Смерть с косой ничего нет? - мрачно пошутила Лелька.
   - Нет!
   - И на том спасибо.
   - Ален, ну не тяни! - не выдержала Тина.
   - Ладно, - пожала плечами Лелька. - Три опрокинутых кубка - это карта Отчаяния. В переводе не нуждается. Про Стража теней ничего не знаю. Есть Страж порога. Означает преодоление чего-то для избавления или успеха. Луна - это нижний мир, так часто называют мир мертвых. А Солнце - оно и в Африке солнце, несет освобождение от тьмы.
   - Но ведь все не безнадежно, если в конце говорится о солнце? - попытался развеять Мак воцарившееся гнетущее молчание друзей.
   - Конечно, - саркастически усмехнулась Лелька. - Вот только нужно дожить до рассвета.
   - А может, это все неправда? - с надеждой в голосе спросила Тина.
   - Запросто! - дух противоречия, всегда выручавший Лельку в трудных ситуациях, не оставил ее и теперь.- Веник, что там у нас на закуску? - бодро спросила она.
   - Восемь мечей покорится незримой ладони, если вериги отшельника примешь покорно, - не заставил себя ждать тот.
   - Ну вот! Я же говорила!- Лелька прямо таки излучала оптимизм. - Все будет хорошо!
   - Честно? - Тина не сводила с Лельки глаз. "Эх, не умею я врать", - подумала девочка и ответила:
   - Честно. Но не сразу.
   - Это как? - не отставала подруга.
   - Восемь мечей - это, конечно, не очень: плен, потери, жертва. Но я не уверена, что правильно помню, - поспешила добавить Лелька, видя, что Тина опять сникла. - А дальше все хорошо. Трудность будет устранена кем-то, пока неизвестным.
   - А отшельник? - подключился Мак. - Это тоже карта?
   Лелька недовольно поморщилась. И дался ему этот отшельник!
   - Да, - лаконично ответила она.
   - А что она обозначает? - Веник решил тоже поддержать разговор.
   "И ты, Брут!" - подумала Лелька и, чувствуя внутреннее сопротивление, все же сказала:
   - Отшельник - это добровольный уход из мира, чтобы найти путь к себе. Все! - отрезала она, видя, что друзья собираются продолжить расспросы. - И вообще, это все может обозначать совсем противоположное.
   - Это как? - растерялись те.
   - А так, если карты лежали вверх ногами, то и значение наоборот. Ты точно помнишь, как они лежали? - спросила она Веника.
   - Н-не знаю, - растерялся тот.
   - Ну вот! - торжествующе кивнула Лелька. - Нечего расстраиваться.
   - Значит, мы так ничего и не узнали? - опять сникла Тина.
   - Ну почему же! - успокоил ее Мак. - Мы примерно знаем, чего нам ожидать в будущем. Значит, будем готовы к неприятным сюрпризам. А это уже кое-что.
   - Вот и замечательно! - подытожила Лелька. При этих словах Стоглазик, уже давно проявлявший признаки нетерпения, вскочил и принялся бегать, обнюхивая все вокруг. Затем он затрусил вверх по улице, оглядываясь на детей.
   - Умница! - умиленно произнесла Лелька, когда вслед за Стоглазиком они вышли в прекрасный парк. Широкая аллея среди буйной зелени вела к двухэтажному зданию, конечно же, из белого мрамора. Над входом виднелся герб - в затейливом орнаменте орудия труда резчика по камню. Весь парк был заполнен толпами гулящих. А люди все прибывали и прибывали. Оживление и нетерпеливые взгляды в сторону здания, где было особенно людно, подсказали детям: они вышли к ратуше.
   - Быть в Мраморном городе и не побывать на церемонии награждения лучших мастеров не простительно!- заявила Лелька, подхватила Стоглазика на руки и зашагала в толпу.
   - Алена права, - поддержала ее Тина и последовала за ней.
   - А если нас увидят? - колебался Веник.
   - В такой-то толпе?- успокоил его Мак.
   Но запах из кондитерской палатки убедил толстяка куда
   быстрее слов товарища.
  
  

***

   Он был вне себя. Гнев переполнял его, исходил от него густыми волнами, он мог бы физически ощутить его, если бы у него по-прежнему было тело. Сейчас это чувство захлестнуло его сознание, и он с трудом удерживал слабую ниточку мыслей, связывающую его с реальностью. Его ловушка, в которой он был так уверен, не сработала! Он до сих пор не мог понять, что же произошло. Жалкая компания подростков, которых и противниками-то считать нельзя, все еще вместе. И медальон, защищающий пигалицу и всех ее спутников, в том числе и жертву, вывести из игры не удалось. Какой провал!
   Он попытался определить местонахождение врагов и, лишь только нашел их, содрогнулся от отвращения. Виноват был проклятый охранный амулет! Каждый раз, когда он старался проникнуть в сознание одного из этих ничтожеств, его накрывало тошнотворной волной любви к двуногим. Надо же было додуматься зарядить амулет именно этим ненавистным ему чувством! Приходилось продираться сквозь заслон и прилагать втрое больше усилий, чтобы не отвлекаться от намеченной цели.
   И все же, не смотря на неудачу, он еще больше утвердился в своем презрении к человеческому стаду. Еще бы: тот надутый пустозвон, чья жадность должна была легко привести его гениальный план в действие, оказался не способен исполнить отведенную для него роль как следует. Стоило на мгновение отвлечься - и болван все испортил, погнался за большей наживой, не понимая, какую ценность на самом деле упускает! И чем это они смогли его соблазнить, что он стал просто-таки невменяем и уже напрочь не подвластен внушению? Впрочем, это уже не важно...
   А пигалица? Ведь когда он изо всех сил внушал ей, что она должна отдать медальон, как отчаянно сопротивлялась! А стоило этому Ведающему сказать ей то же самое - и согласилась без колебаний!.. Где же логика, трезвый рассудок?.. Нет, эти жалкие создания должны быть счастливы, что он даст им наконец жесткий порядок и твердые правила.
   Кстати, о логике. Он никак не мог понять, почему вдруг Ведающий сказал девчонке отдать медальон. Это настолько поразило его, что он заподозрил какую-то изощренную хитрость. Пришлось отвлечься от происходящего там, внизу, и нанести противнику опережающий удар. Тот едва уклонился, продолжая нести тошнотворную чушь о бескорыстии, дружбе и самопожертвовании. Выносить это не было никаких сил! Он должен был заставить его замолчать! А когда оба выдохлись и ушли в темноту, чтобы восстановить силы, было уже поздно. Жертва ускользнула, шанс был упущен...
   Гнев с новой силой захлестнул его сознание. И он лелеял это чувство, питаясь от него, наполняясь силой для следующего сражения...
  
  
   ***
  
   А праздник был уже в самом разгаре. На широких ступенях появился глава города. Лелька, решительно работая локтями, протиснулась в первые ряды. Она обернулась и замахала рукой, подзывая остальных. Тетка рядом с ней собралась было возмутиться и уже открыла рот. Стоглазик подморгнул ей тремя глазами одновременно и тихонько заворчал. Тетка захлопнула рот и молча подвинулась.
   Друзья с интересом рассматривали скульптуры, отобранные для окончательного решения. Их было всего три: Печальная Дева, склонившаяся над цветком, резная Чаша, переполненная различными дарами природы, очевидно, символ изобилия, и огромный Медведь свирепого вида, вставший на дыбы. Мнения зрителей разделились.
   У каждой скульптуры были свои поклонники.
   Печальная Дева должна была напоминать о высокой цене, которую платили мастера за свой талант. Чаша говорила о благополучии и богатстве горожан. А Медведь предупреждал, что город сумеет постоять за себя. И ребята, прислушиваясь к спорам вокруг, пытались угадать, кто же победит. Веник сразу заявил, что отдал бы первое место за Чашу. При этом он с жаром убеждал друзей, что его потрясла художественная сторона, а не гастрономический интерес. Маку понравился Медведь. Уж очень большой он был, да и оскал что надо. Ну а девчонки, конечно, защищали Печальную Деву. Она ведь такая несчастная, заявили они. Старик, стоявший позади них, видно тоже из мастеров, объяснил детям, что учитывается еще и качество работы. У скульптуры не должно быть сколов или трещин; камень должен быть высокого качества, и, уж конечно, работа должна быть сделана из единого монолита.
   А такой найти совсем не просто, и стоит он дорого.
   Дети примолкли, еще раз внимательно осмотрели скульптуры и сошлись на том, что Медведь, пожалуй, самый внушительный. Старик согласно кивнул.
   - Ума не приложу, как Финку удалось достать такой камень и не испортить его! - недоуменно пожал он плечами.- Просто чудо какое-то.- И что-то забормотал себе в усы, качая головой.
   В это время заиграла музыка, и толпа затихла. Глава города взошел на помост к импровизированной трибуне. Когда стихли аплодисменты, он перечислил условия победы, выдержал паузу и объявил неоспоримым победителем создателя Медведя. Под восторженный рев одних и улюлюканье других он объявил, что эта скульптура станет символом города и займет свое место на главной площади, а на гербе отныне будет изображен медведь. Он вручил именную грамоту Мастера города и увесистый мешочек с монетами неопрятного вида громиле. Дети догадались, что это и был Финк, автор скульптуры.
   Толпа вокруг ребят стала редеть. Из разных уголков парка доносилась музыка и смех. Жители и гости Мраморного города спешили насладиться последним днем праздника. Девчонки, несколько разочарованные, что победила не "их" скульптура, решили подойти к Медведю и рассмотреть его вблизи. Маку и Венику ничего не оставалось, как последовать за ними. Вокруг скульптуры было все еще людно. Многие осторожно касались Медведя. По местному поверью, это должно было принести удачу. Несколько стражников стояли поблизости и зорко следили, чтобы символу города не причинили вреда.
   - Немного удачи нам не помешает, - сказала Лелька и погладила Медведя по животу.
   Тина повторила ее жест и передернула плечами:
   - Бр-р-р, какой-то он все-таки неприятный, холодный.
   - А чего ты хотела? - рассмеялся Мак, - это же мрамор! - он уважительно коснулся одного из нависающих над
   головой когтей. - С таким в лесу лучше не встречаться.
   Тина хотела напомнить ему об их встрече с косолапым, но не успела. Веник, пыхтя от напряжения, поднялся на носочки и, подражая Маку, хотел пожать зверю лапу. Но едва он ее коснулся, лапа отвалилась, с оглушительным грохотом ударилась о землю и раскололась на куски.
   Мальчишка так и остался стоять с поднятой рукой и разинутым от удивления ртом. А со всех сторон к месту происшествия уже бежали люди. Дети не успели и опомниться, как стражники схватили их. Из густеющей толпы вынырнул Финк. Он бросил быстрый взгляд на статую и неожиданно высоким голосом заверещал:
   - Символ города разрушен! Это заговор! Все подстроено!
   У него тут же нашлась поддержка. Выкрики из толпы не сулили юным злоумышленникам ничего хорошего. Веник попробовал было оправдаться:
   - Я же ничего не делал! Я только дотронулся. А она и отвалилась. Наверно, ее просто плохо прикрепили.
   Услышав последнюю фразу, Финк заверещал еще громче, требуя немедленно казнить осквернителей святыни. Такого поворота дети не ожидали вовсе.
   - Да вы что?! - возмутился Мак. - Совсем с ума сошли? Четыре жизни за кусок камня?
   - Пять, - севшим голосом поправила его Лелька. - Они и Стоглазика схватили.
   Действительно, один из стражников держал на вытянутых руках зверька. Тот отчаянно вырывался и все норовил укусить обидчика. Наконец стражник сдался. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не смотрит в его сторону, выпустил пленника. Стоглазик бросился к Лельке и прижался к ее ногам.
   - Беги, дурачок! - попросила Лелька, но он и не двинулся с места. А толпа, подогреваемая воплями Финка, уже готова была по-своему расправиться со святотатцами. Стража поспешила отвести злоумышленников в подвал ратуши. Там всю компанию и заперли до особого разбирательства судейского совета.
   Сквозь крохотное оконце под самым потолком своего узилища дети еще некоторое время слышали гневные крики горожан. Но постепенно все стихло. Участь преступников будет решаться завтра, а сегодня нужно праздновать, резонно рассудило большинство. Праздник продолжался.
   А в подвале было не до веселья. Здесь царили полная растерянность и уныние - неожиданное завершение праздника, ярость толпы и неопределенность будущего сделали свое дело. Дети уселись на пол, устланный соломой. Веник устроился поодаль остальных, уставился взглядом в стену перед собой и так и застыл без движения. Тине было жаль мальчишку. Она почти физически чувствовала волны отчаяния и одиночества, идущие от него. Но она боялась реакции Мака. Тот не усидел и нескольких минут, вскочил и стал мерить шагами комнату. Время от времени он запускал пятерню в волосы и яростно ерошил их, словно это помогало ему думать. Высокий и нескладный, он стал похож на всклокоченного ястреба. Пронзительный взгляд светло-карих глаз, время от времени останавливавшийся на застывшей фигуре Веника, усиливал это сходство. Во всем происшедшем Мак винил найденыша и был готов взорваться от малейшего пустяка. Вот Тина и сидела тихо, как мышка.
   А Лелька, казалось, не замечала растущего напряжения. Она о чем-то размышляла, хмурила брови и беззвучно шевелила губами. Стоглазик улегся у ее ног и только время от времени открывал то один, то другой глаз, проверяя, на месте ли хозяйка. Наконец Лелька довольно кивнула и изрекла:
   - Между прочим, Веник ни в чем не виноват! На его месте мог быть любой из нас. Все равно что-нибудь случилось бы. Но все будет хорошо. Если помните, во втором предсказании говорилось: "Множатся жезлы враждебные, но силой сокрытой повержены будут".
   - Ну конечно! - тут же взорвался Мак, - что-нибудь обязательно случилось бы! Только тут и предсказания никакого не надо. С ним ведь всегда что-то случается! - Он метнул гневный взгляд в сторону неподвижной фигуры. - И с нами заодно!
   - Интересно, что это за сила, - Тина услышала в словах подруги самое главное. Если есть выход из этой, мягко говоря, неприятной ситуации, то они не успеют переругаться. А это, считала она, самое главное.
   - Тю! - удивленно воскликнула Лелька,- а мы, значит, ни на что не годны? Да одной твоей силы хватит! Быстренько открывай Ворота, и сматываемся отсюда, пока не рассвело. Интересно, какие будут у стражников лица, когда они придут за нами и обнаружат пустой подвал.
   Лелькин оптимизм заразил и остальных. Тина заулыбалась. Мак перестал метаться и уже жалел только о том, что замечательная мысль опять прошла мимо его головы. Только Веник по-прежнему сидел неподвижно, уставясь в стену.
   - А куда открывать-то?- Тина оглянулась на друзей.
   - Опять двадцать пять!- всплеснула руками Лелька. - По-моему, сейчас главное не куда, а откуда.
   - Давай для начала за пределы города выберемся, а там посмотрим, - поддержал ее Мак.
   - А за городом лес, - Тина поежилась. - Что мы в лесу ночью делать будем? А если хищные звери?..
   - По-моему, сейчас лучше звери, чем люди, - Мак от волнения опять принялся ходить. - Открывай, там разберемся.
   - Ладно, - Тина закрыла глаза и сосредоточилась. В сгущающихся сумерках ее лицо выглядело таинственным. Мак такое преображение девочки уже видел. А вот у Лельки мурашки побежали по спине. Веник же по-прежнему оставался ко всему безучастным. Тянулись минуты, а ничего не происходило. Наконец Тина открыла глаза.
   - Не могу, - она потерла виски. - Пространство словно наглухо закрыто. Мне не побиться. Может это потому, что подвал.... А я всегда на свободном месте Ворота открывала.
   - А ты попробуй еще раз, - попросил Мак. - В прошлый раз ведь тоже не сразу вышло.
   Тина пробовала снова и снова. Притихшие друзья с волнением следили за ее безуспешными попытками. Было видно, что каждая проба дается ей все с большим и большим трудом. Она побледнела, на лбу блестели бисеринки пота. Наконец, когда подруга устало пошатнулась, Лелька не выдержала:
   - Хватит! Нельзя же так себя изводить. Мы найдем другой выход.
   - Какой? - еле слышно выдохнула Тина.
   - Не знаю. Но найдем. Обязательно. - Слова получились сердитые.
   Лелька действительно сердилась. На себя, за то, что не остановила подругу раньше. Она обняла Тину за плечи. Тишина снова сгустилась и придавила их невидимым грузом.
   И совершенно неожиданно раздался голос Веника:
   - Здесь есть подземный ход наружу.
   Несколько секунд все молчали, не веря своим ушам. Затем Лелька повернулась к Венику и переспросила:
   - Что ты сказал?
   - Здесь есть подземный ход наружу, - ровным голосом повторил Веник, не поворачивая головы.
   Лелька подскочила, как ужаленная. Она схватила Веника за плечо и принялась его трясти. Голова мальчишки болталась из стороны в сторону. Но он по-прежнему не отводил глаз от стены.
   - Что же ты молчал? - девочка не знала, плакать ей или смеяться. - Мы тут голову ломаем, а он молчит...
   - А вы бы мне опять не поверили, - обронил Веник. - А я правду говорил.
   - Ну, хорошо, хорошо, - прервала его Лелька. Она боялась, что опять вспыхнет ссора и Веник замолчит. - Так, где этот ход?
   Мальчишка поднялся, подошел к стене, которую так долго изучал, и нажал на один из камней. Лелька могла поклясться, что все камни походили друг на друга, как близнецы. Но на глазах удивленных друзей часть стены стала медленно поворачиваться, и наконец открылся темный проем. Изнутри пахнуло сыростью и холодом. Лелька опасливо заглянула внутрь. Но в кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть.
   - А откуда ты знаешь, что там выход наружу? - оглянулась она на Веника. Тот только молча пожал плечами.
   - В любом случае мы должны попробовать выбраться, - включился в разговор Мак, все это время наблюдавший за действиями друзей с недоверчивым видом.
   Мак старался не смотреть в сторону Веника. Тот опять оказывался героем. "Еще не известно, правду ли сказал толстяк", - решил он и выбросил все неприятные мысли из головы.
   - Я могу пойти первым и все разведать, - предложил он, хотя перспектива оказаться неизвестно где одному его не радовала.
   - Ну, уж нет, - Тина взяла его за руку. - Пойдем все вместе.
   Лелька, так и не отпустившая Веника, потащила его к проему. Тот поплелся за ней следом, словно спасение его не особенно интересовало. Один за другим друзья скрылись в подземелье.
  
  

XVIII

   Мы заблудились в этом свете.

Мы в подземельях темных. Мы

Один к другому, точно дети,

Прижались робко в безднах тьмы.

М. Волошин

  
   Их обступила абсолютная темнота. Если бы стражники не перешерстили основательно котомки ребят, изъяв оттуда все, что, по их мнению, не полагалось иметь пленникам (то есть все, кроме еды, да и той осталась треть), Мак соорудил бы какое-никакое освещение. Но, увы, ничего подходящего под руками не оказалось.
   Лелька никогда особенно не любила темноту. Но еще больше не любила она признаваться в собственных слабостях. Поэтому в далеком детстве, получив при переезде семьи на новую квартиру в собственность отдельную комнату, она упорно боролась с невидимой нечистью, затаившейся под кроватью, за шкафом, на балконе и прочих отведенных ей местах. Стоит ли говорить, что борьба эта закончилась полной победой Лельки. Иначе и быть не могло. И сейчас в кромешной темноте подземелья ее беспокоили только низкий свод, заставляющий местами пригибаться, да мощеный булыжниками пол, такой неровный, что того и гляди подвернешь ногу. Мака и Тину волновали те же проблемы. Они постоянно спотыкались, наступая друг другу на ноги и беззлобно переругиваясь, и потому двигались очень медленно. А вот у Веника проблемы были серьезнее. Судя по тому, как он сжал Лелькину руку, темноты он боялся панически. Лелька охнула от боли и попыталась разжать его пальцы. Куда там! С таким же успехом можно было отбирать факел у статуи Свободы. Тихо, чтобы не услышал Мак, Лелька зашипела:
   - Веник, садюга, отпусти руку, возьмись за рукав!
   Но мальчишка только замычал и вцепился крепче. Лелька взвыла, двинула свободной рукой мычащую темноту, но свободы не обрела. Уже мысленно видя, как трещат ее кости, она сообразила сказать:
   - Ой, лови котомку, варенье разобьется! - и двинула плечом, сбрасывая поклажу. Хитрость сработала! Веник подхватил обеими руками драгоценную ношу. А Лелька принялась растирать онемевшую кисть. Затем она пошарила в котомке и вытащила оттуда мешочек с сухарями.
   - Вот, - ткнула она в руки Венику мешочек, отбирая назад котомку, - сухари особенные, заговоренные, от всякой нечисти защищают: откусывай через каждые пять шагов - и ничего с тобой не случится. Только не перепутай! - добавила она строго, стараясь не засмеяться, а про себя понадеялась, что подземный ход не будет слишком длинным.
   Веник тут же захрустел и двинулся следом за Лелькой, стараясь все же держаться поближе. Лелька не знала, плакать ей или смеяться, невольно прислушиваясь к мерному похрустыванию за спиной. Наивная доверчивость Веника тронула ее до глубины души. Она понимала, что мальчишка с детства был один на один со своими страхами и проблемами, и искренне сочувствовала ему.
   "Раз, два, три - хрусть... Раз, два, три - хрусть ...Раз, два... Хоть бы сухари не закончились", - думала Лелька. Увлекшись своими мыслями, девочка не заметила, что впереди случилась какая-то заминка. Громкий вопль оторвал ее от размышлений. Она ускорила шаг и едва не налетела на Тину и Мака, ползающих на четвереньках. Стоглазик, рванувший вперед лишь только они вошли в подземелье, тоже крутился здесь. Он радостно потерся лохматым боком о ноги хозяйки, но в руки не дался. Его явно заинтересовало, чем хрустит Веник.
   Всхлипывания Тины отвлекли внимание Лельки от любимца.
   - Что случилось? - спросила она. Тина, не переставая ползать и ощупывать руками вокруг себя камни, ответила:
   - Медальон потерялся. - На этом ее самообладание иссякло, и девочка заревела в голос.
   - Как потерялся? - Лелька присела на корточки рядом с подругой. Но от той добиться чего-то членораздельного было невозможно. Пока Лелька, как могла, успокаивала подругу, Мак рассказал, что же случилось. Виновником происшествия оказался Стоглазик. Время от времени мелькавший впереди них, он притащил задушенную крысу, охотничий трофей. Почему-то зверек решил порадовать своей добычей именно Тину. К его удивлению, Тина подарка не оценила. С оглушительным визгом девочка бросилась бежать, но споткнулась и здорово ушиблась бы, не поймай ее Мак. К несчастью, во время переполоха ветхий шнурок, на котором висел медальон, порвался.
   - Вот теперь пытаемся найти, - закончил рассказ Мак.
   - Подумаешь, проблема! Не волнуйся, - обняла Лелька за плечи подругу. - Найдем мы медальон, куда ему деться. А ты, безобразник, что натворил? - строго обратилась она к своему питомцу. Стоглазик самозабвенно чавкал выпрошенным у Веника сухарем, зажмурив от удовольствия все свои глаза. Но недовольный тон хозяйки вывел его из блаженного состояния.
   - Тина плачет, медальон потерян, а он объедается! - продолжала выговаривать ему Лелька. - А ну марш искать пропажу!
   Странно, но Стоглазик как будто все понял, уткнул невидимый в густой шерсти нос в землю, как заправская ищейка, и принялся что-то вынюхивать. Тина, ободренная уверенным тоном Лельки, снова взялась за поиски.
   - Нашла время дрессировкой заниматься! - пробурчал Мак, снова опускаясь на колени. Лелька хотела съязвить по поводу его оптимизма, но из темноты раздалось тявканье Стоглазика.
   - Кажется, пропажа найдена! - бодро произнесла она и двинулась на голос любимца, молясь про себя, чтобы так и оказалось. Уж очень ее раздражало последнее время поведение Мака: и самоуверенный тон, и вечные придирки к Венику, и его любимое "я так и знал". Но Стоглазик не подвел. Приблизившись, Лелька увидела, как зверек вцепился во что-то зубами и тянет, упираясь лапами. Следом за подругой подоспела Тина.
   - Осторожно! - вырвалось у нее.
   Стоглазик покосился в ее сторону, отпустил добычу и тихонько отошел. Девочки склонились над его находкой. Это и правда был медальон. Отлетев в сторону, он застрял между камнями. Тина осторожно потянула за шнурок, боясь повредить вещь, но медальон не поддавался. Девочка потянула сильнее - безрезультатно. Тогда, зажмурившись и решив, будь что будет, Тина дернула изо всех сил. Когда она открыла глаза, то медальон был в руке, сама она сидела на земле, а все подземелье заливал яркий свет. Источником света был раскачивающийся на шнурке медальон. От рывка медные крышечки его разошлись в стороны, наподобие крыльев божьей коровки, открывая прозрачный кристалл, сверкающий множеством граней. Этот кристалл и был источником света. С трудом отведя глаза от ослепительного чуда, Лелька заметила, что свет был какой-то странный. Он отражался, подобно солнечным лучам, от поверхности стен, потолка, пола и как будто просачивался в трещины между камнями, не оставляя места теням. Но цвет его тогда из белого становился багрово-красным. Подземелье, насколько хватало силы кристалла, покрылось красной сеткой. Похоже, не одна Лелька заметила эту странную особенность.
   - Вот это да! - вырвалось у Мака. А Веник обрадовался, что темнота отступила, и пожертвовал Стоглазику недоеденный сухарь. Убедившись, что медальон не пострадал, Тина присоединилась к восторгам остальных. Поводя медальоном из стороны в сторону, она замечала, как даже самые неприметные для глаза трещинки вспыхивают багровыми линиями.
   - Между прочим, - вдруг спохватилась она, - дед Микеша просил медальон не открывать, говорил, что еще не время.
   - Так то когда было! - возразила ей Лелька. - А сейчас, по-моему, очень даже время, вон, ты едва ноги не переломала в темноте, да и сам медальон потерять могла.
   На это Тине возразить было нечего. Чтобы свет не слепил глаза, она прикрыла с одной стороны крышечку медальона. С таким своеобразным фонарем компания продолжила свой путь. Со светом они продвигались гораздо быстрее. Лелькин любимец опять побежал вперед и скрылся из глаз. Вдруг коридор резко повернул вправо. Едва друзья завернули за угол, как им под ноги бросился Стоглазик.
   - Что такое? - Тина невольно попятилась назад, боясь наступить на зверька. Тот подпрыгивал на месте, фыркал и был явно чем-то обеспокоен. Мак заглянул за угол, но в темноте ничего не разглядел. Он уже хотел попросить Лельку угомонить взбесившегося питомца, как вдруг услышал из темноты впереди:
   -Что это? Пожар? Мы горим?
   - Свет!.. Туши свет! То есть прячь медальон! - замахал Мак руками на Тину. Та хоть и удивилась, но послушно закрыла медальон крышкой, и свет исчез. Друзья опять оказались в полной темноте. Пока Веник нащупывал очередной сухарик, Мак шепотом приказал всем оставаться на месте, а сам свернул за угол и двинулся вперед. Шаг за шагом, держась одной рукой за стену, он прошел метра три-четыре, когда увидел слабое свечение. В этом месте подземелья, где стоял сейчас мальчишка, потолок был намного выше. Наверно от времени в стене, за которую держался рукой Мак, под самым потолком выпал небольшой камень. Из образовавшегося отверстия шел слабый свет, и слышались голоса. "Наверху какая-то комната", - догадался Мак. Он прислушался.
   - Ну, где твой пожар?- произнес кто-то недовольным тоном, судя по голосу, человек пожилой.
   - Н-не знаю, - неуверенно отвечали ему ломким юношеским тенорком. - Только что вот эта стена снизу как пошла красными полосами! Вроде как огонь изнутри...
   - Да откуда здесь огонь! - злился собеседник. - Стена сырая, плесенью покрылась давно, а ты - огонь... Меньше на празднике на фейерверки надо было смотреть да кружку реже наполнять! А то земля у него под ногами, видите ли, горит синим пламенем...
   - Красным, - робко поправил виновник тревоги. - Да, наверно показалось...
   - Смотри, - пригрозил ему пожилой, - только взяли, но узнают про твои галлюцинации - мигом погонят со службы. А где ты еще такое местечко найдешь? Платят исправно, а работы почти никакой. Когда-никогда загуляет мастеровой, всего-то делов - на ночь его в подвале запереть.
   - А эти-то, что сегодня символ города порушили? - осторожно возразил новобранец.
   - Я за десять лет первый раз с таким сталкиваюсь, - в голосе пожилого послышалось недоумение. - Ты их видел? Дети совсем. У меня у самого трое таких дома. Не верится как-то...
   - А Финк говорит...- попытался возразить молодой. Но пожилой его тут же оборвал:
   - Много твой Финк наговорит, тот еще фрукт. Мутит народ, то требует испытания огнем, то немедленной казни. Но сдается мне, что-то тут не так. Ну да судьи разберутся, что к чему. А наше дело маленькое. Идем, на обход пора.
   Над головой Мака раздались шаги, хлопнула дверь, и все стихло. Только сейчас мальчишка заметил, что кулаки его крепко сжаты. По спине побежал противный холодок. Он вытер вспотевшие ладони о штаны и двинулся назад к друзьям. Он решил ничего не говорить им об услышанном. Скоро они будут на свободе, и все забудется, как страшный сон, убеждал он сам себя. Но руки противно дрожали, и он сунул их поглубже в карманы.
   - Ну что там? - набросилась на него с расспросами Тина. Лелька и Веник застыли в ожидании за ее спиной.
   - Все в порядке, - бодро произнес Мак. - Но дальше пойдем в темноте. Там наверху комната охраны. Здание старое, стены вон какие, все в щелях, вот кто-то свет и заметил.
   Лишь только Маку удалось наконец оказаться в центре внимания, он снова почувствовал себя уверенно. Зная теперь, насколько серьезным могло быть их положение, не найди Веник выход на волю, он даже позволил себе быть великодушным и ободрить съежившегося от неизвестной опасности толстяка, а заодно и девчонок.
   - Да вы не бойтесь, - все же не глядя на Веника, кинул он, - идти осталось не долго. Я пока там стоял, учуял, что тянет свежим, не затхлым воздухом - значит, выход совсем близко.
   - Так чего мы стоим? - воскликнула Тина. Ей подземелье уже порядком надоело. И приободренные хорошими новостями, друзья двинулись навстречу свободе.
   "Можешь сам себя огнем пытать!" - съехидничал в мыслях Мак, представив, как взбесится кровожадный Финк, узнав об их исчезновении. Из слов пожилого стражника мальчишка понял, что особой любовью в городе этот скульптор не пользовался. "Ну, да бог с ним, - мотнул он головой, - много чести - думать о нем, у нас других проблем хватает..."
   Темнота впереди посерела, запахло лесом. Ход пошел вверх. Еще несколько шагов - и друзья вышли из подземелья на поверхность. Все складывалось, как они и ожидали. Позади в густых сумерках угадывались городские стены, впереди чернела полоска леса. Стоглазик тут же принялся рыскать в траве, увлеченный обилием запахов.
   - Ура, - устало произнесла Лелька и опустилась на траву. Она и не подозревала, как сильно ее вымотало путешествие под землей. Тина присела рядом, прислонилась к плечу.
   - Эй! Вы чего расселись? Рано отдыхать! - Мак, казалось, совсем не устал. Он был полон энергии и жаждал деятельности. - Нам еще по лесу идти. Вот отойдем подальше - там и устроимся на ночлег.
   Девчонки застонали, но поднялись на ноги. И тут в очередной раз за этот безумный день Веник всех огорошил.
   - Вы того...идите...без меня, - пробормотал он, опустив голову и запинаясь.
   - Что? - вырвался вопль у остальных.
   - Как это?..
   - Почему без тебя?..
   - Ну что еще за фокусы?..- вопросы обрушились на толстяка лавиной. Но он только ниже наклонил голову и упрямо повторил:
   - Идите без меня. Я возвращаюсь назад.
   - Почему?.. - вырвалось у Лельки, хотя она и так знала ответ.
   - Я ни в чем не виноват. Я это докажу, - голос Веника окреп, хоть и дрожал.
   - Но как, кому и зачем? - Лельке хотелось плакать от отчаяния. Она уже знала, что будет дальше. И понимала, что изменить решение Веника не сможет никто. И еще она понимала, что толстяк прав какой-то высшей правотой. Не всегда легкое решение самое верное, и не всегда прямая дорога ведет к заветной цели. И тут дело не столько в невезучем пареньке. Бывают моменты в жизни каждого человека, когда ты должен ответить самому себе, кто ты есть? А то, что такие моменты, как правило, не вовремя - что ж, это жизнь...
   - Ну, ты даешь... - протянула Лелька, подходя к Венику. - А раньше не мог сказать? - она беззлобно ткнула его кулаком в плечо. - Сколько теперь обратно топать! Никаких сухарей не хватит.
   - Так ведь я... Вы... - мальчишка хлопал глазами и не знал, что сказать. Тина молча подошла и стала рядом. Все так же молча она оглянулась на Мака. Еще минуту назад Мак был готов броситься и придушить толстяка, испортившего такой замечательный план спасения. Но присутствие Тины заставило Мака сдержаться. А когда волна гнева отхлынула, вспомнилось, что подземный ход указал именно Веник. Да и возвращаться с собой он никого не звал. И зная, что вернется, шел всю дорогу с ними ради того, чтобы убедиться, что с друзьями все в порядке. Только он здорово ошибается, этот толстяк, если думает, что он, Мак, бросит товарища в беде! А то, что в случае возвращения им грозит беда, Мак знал куда лучше остальных. "Ну да впереди еще целая ночь, что-нибудь придумаем", - решил он, а вслух сказал:
   - Ну и чего мы ждем? Карету не подадут! Подышали свежим воздухом? Вперед, то есть назад! - и с невозмутимым выражением лица пройдя мимо остолбеневших от такой неожиданной сговорчивости девчонок, первым спустился в подземелье.
   Обратный путь проделали в полном молчании. Каждый думал о том, что их ждет утром. Сил говорить ни у кого не оставалось. Стоглазик, недовольный, что прогулка на свежем воздухе быстро закончилась, некоторое время возмущенно фыркал. А потом, очевидно, пришел к мысли, что под крышей на соломе ночевать куда комфортнее, чем среди хищных зверей, и бодро затрусил впереди компании. Когда все оказались в знакомой комнатке, то повалились без сил на пол. И не прошло и получаса, как со всех сторон раздалось мерное сопение, причмокивание, посвистывание и бормотание.
  

***

   - Ты не посмеешь! Они же дети!..
   ...Ах, как ему надоел этот Ведающий! Второе Место Силы оказалось закрыто наглухо. Если бы защитный барьер был поставлен человеком, он взломал бы его. Но здесь было что-то другое. Он почувствовал легкое беспокойство, но оно тут же сменилось раздражением. Нет! Он не позволит переиграть себя! Времени у него предостаточно. Если бы еще не мешал этот зануда с его нравоучениями. А ведь какой крепкий оказался: после его внезапного нападения мысли прерывистые, нечеткие, а все о том же - долг, честь, человеколюбие... Тьфу! Такой же фанатик, как и те, что его сюда отправили. Но для него он не опаснее назойливой мухи. Еще один поединок - и ему конец.
   Гораздо больше его сейчас занимает та мелюзга, о которой так печется это святоша и что спутала его планы. У двоих он ясно уловил пробуждающуюся Силу. Но он не позволит ей развиться, чтобы она обернулась против него! Уничтожить в самом зародыше - самое разумное решение. На войне все средства хороши. А в бою без правил ему нет равных. Он использует человеческое стадо, покорное оружие в умелых руках. Толпа, охваченная гневом или страхом, способна на многое, нужно лишь немного подтолкнуть ее. Она сметет все на своем пути и расчистит ему путь. Жертва, оставшись без поддержки, окажется в его власти. И тогда он найдет способ, чтобы получить ключ...

XIX

   Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера.
   Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора
   да зеленого лавра.

И.Бродский

   Утреннее пробуждение не было радостным. Разбудила всех Тина. Ей снился страшный сон: бушующее пламя костра охватывало ее; толпа людей окружала костер, и на лицах было написано жадное любопытство; чуть в стороне от огня Мак рвался из рук стражников, Лелька что-то кричала Тине, но слов не было слышно за ревом огня, и только Веник со спокойной сосредоточенностью ходил вокруг костра и пересчитывал поленья. Тина закричала и ... проснулась. Еще под впечатлением сна она принялась сбивчиво пересказывать ночной кошмар разбуженным ее криком друзьям.
   - Это на тебя подземелье так подействовало, - заявила Лелька, стараясь развеять подавленное настроение подруги. - Мне тоже всякая ерунда снилась.
   - А я, когда жил у вдовы Реганы, вообще старался ночью не спать, - присоединился к разговору Веник. - Такие ужасы снились!
   - Не удивительно, - заметила Лелька. - У тебя вся жизнь была сплошной кошмар.
   - А как же ты без сна? - Тина так удивилась, что забыла о своем страшном сне.
   - Да я под утро, когда светает, пару часиков вздремну и днем, когда Реганы дома нет, - тоже пару часиков. Да ничего, я привык, - засмущался Веник под сочувственными взглядами девчонок.
   За разговором друзья не заметили, что Мак ведет себя как-то странно. Во время рассказа Тины о кошмаре он нахмурился, вскочил и принялся мерить комнату шагами. Порой он останавливался и вроде собирался что-то сказать, но не решался и снова принимался ходить из угла в угол, привычным жестом ероша шевелюру. На затылке, как всегда в минуты крайнего волнения, вырос непокорный хохолок.
   - Мак! А тебе кошмары когда-нибудь снились? - обернулась Тина к нему. - Да что ты мечешься? - обратила она наконец внимание на поведение друга. Тот споткнулся, словно наткнулся на невидимую преграду, повернулся к друзьям и с отчаянным выражением на лице выдавил:
   - Я должен вам что-то рассказать...
   ... Тягостное молчание длилось, казалось, целую вечность.
   - Да-а-а-а...- протянула Лелька, чтобы хоть как-то заполнить тишину.
   Веник, на лице которого были написаны все скорби мира, открыл было рот, чтобы произнести покаянную речь и уговорить друзей снова воспользоваться подземным ходом, но не смог произнести ни звука.
   - А я считаю, что мы все сделали правильно! - словно отвечая на его мысли, твердо произнесла Тина. - Мы ни в чем не виноваты! А раз так - нужно только доказать это!
   - Всего лишь! - горько усмехнулся Мак. - Но как это сделать, если Финк настраивает всех против нас?
   - Что-нибудь придумаем, - тряхнула рыжими косичками Тина.
   - Будем смотреть по ситуации, - поддержала ее Лелька. - А не перестанем киснуть - считай, уже проиграли.
   Тема была закрыта. Друзья попытались завести разговор о чем-нибудь постороннем, но мысли снова и снова возвращались к тому, что их ожидает. Тогда неожиданно, как это могут только девчонки, Тина критически оглядела подругу, распустила Лельке волосы, порушив нехитрую прическу, и взялась плести ей косы.
   Девичья болтовня разрядила обстановку. В подвале даже вроде посветлело. А когда девчонки решили взяться за непослушный хохолок на голове Мака, то слабое сопротивление смущенного мальчишки, возня и хохот заставили на время совершенно забыть о неприятностях. Стоглазик вскарабкался на колени к Венику и увлеченно наблюдал за парикмахерскими мучениями Мака.
   Скрежет отпираемого замка вернул всех к реальности.
   - Выходите! - донеслось от двери. - Вас ждут в Зале Правосудия.
   Сопровождаемые стражниками, притихшие друзья двинулись коридорами навстречу своей судьбе.
   Пройдя в распахнувшиеся перед ними высокие двустворчатые двери, друзья остановились на пороге и удивленно огляделись. Большой светлый зал был украшен цветами и разноцветной драпировкой и меньше всего походил на помещение, где выносят приговоры. Более того, в дальнем конце зала стоял длинный стол, дразня изысканной сервировкой и обилием блюд. Запахи, доносившиеся оттуда, порадовали бы любого гурмана. Очевидно, здесь кипело веселое застолье по случаю праздника. Веник невольно потянул носом. В животе у него гулко заурчало. Виновато озираясь на товарищей, он быстро сунул последний сухарик за щеку.
   - Ведите арестованных сюда! - раздался откуда-то справа низкий уверенный голос. Все повернули головы на звук. В овальной нише были наспех расставлены кресла, очевидно, взятые из-за праздничного стола. В них восседали пять человек в длинных пурпурных мантиях и маленьких круглых шапочках того же цвета. Белые кружевные жабо на груди каждого из сидящих напоминали обеденные салфетки. Быстрые взгляды в глубину зала, ерзанье, потирание рук - все указывало на то, что судьям не терпится поскорее вернуться к застолью.
   "Эти насудят", - мелькнуло в голове у Лельки, когда стражники подвели их поближе. Но тут она поймала на себе цепкий взгляд одного из судей. Это был толстячок, небольшого роста, с круглым добродушным лицом, венчиком седых волос, обрамлявших обширную лысину, которую шапочка не смогла прикрыть, тремя подбородками, уютно устроившимися на жабо, и водянисто-голубого цвета глазами. Он единственный, казалось, никуда не спешил. Уютно устроившись в глубине кресла, он сложил пухлые руки на животе и внимательно разглядывал стоящих перед ним. Лелька почувствовала, что именно он здесь главный, и не ошиблась.
   - Попрошу пригласить пострадавшую сторону и изложить суть дела, - спокойно произнес он. Остальные судьи тут же выпрямились на своих местах и застыли с важным видом. Откуда-то из-за спин арестантов вынырнул тощий человечек. За ним вошел Финк. Человечек затараторил суть жалобы. Финк со скорбным видом кивал и бросал на компанию злобные взгляды.
   - Где Медведь? - оборвал оратора главный судья.
   - Сию минуточку, - кланяясь, попятился тот и юркнул за двери. В зал ввезли платформу на колесах. На ней возвышалась "раненая" скульптура. Судьи повставали со своих мест и принялись оглядывать ее со всех сторон, качая головами и сокрушаясь, что не перевелись еще вандалы. Только толстячок остался недвижим. Лелька заметила, как глаза его сощурились и почти скрылись за щеками, когда Финк разразился гневной тирадой, требуя смерти чужакам, осквернившим самое святое, что есть в городе.
   К ужасу четверки, все судьи, кроме главного, очень благосклонно внимали воплям Финка. Кто-то даже высказал сожаление, что пару столетий назад отменили четвертование. Дело принимало скверный оборот. Лелька поймала себя на мысли, что не может до конца поверить в реальность происходящего. Слишком уж все это напоминало театр абсурда. Хорошенько настроенные Финком судьи уже обступили толстячка, выражая готовность вынести приговор. На остолбеневших "преступников" они не обращали ни малейшего внимания. Визгливый голос все неумолкающего Финка, явная предвзятость судей и странная пассивность главного судьи - все это взбесило Лельку. Она шагнула вперед и звенящим от гнева голосом крикнула:
   - Эй вы! И это ваше правосудие? А нас выслушать здесь никто не собирается?
   Один из стражников, стоявших позади ребят, схватил, было ее за руку. Но, заметив ленивое движение пухлых пальцев толстячка, отступил. В зале воцарилась абсолютная тишина. Все смотрели на девочку с таким изумлением, словно это заговорила сама статуя. А Лельку уже "понесло":
   - Хорошенькое дело! Четыре жизни за кусок мрамора! Этот горе-мастер своими воплями совсем вас рассудка лишил, что ли? Настоящие мастера дело делают, а не в судах истерики закатывают. А где его работы? Кто их видел? То-то народ на площади удивлялся, как это он на конкурсе победил! И то еще доказать надо, что кусок был целый, а не секонд-хенд какой-нибудь. Ни одному мальчишке, ни худому, ни трижды толстому, не удастся отломать кусок от цельной глыбы!
   С этими словами Лелька подошла к статуе. Никто не успел опомниться, как она привстала на цыпочки и повисла на второй лапе Медведя. Все произошло за считанные секунды. Раздался еле слышный треск, и... лапа отвалилась. Все ахнули. Лелька, сама ошеломленная результатом, застыла с трофеем в руках. Весь запал куда-то исчез.
   - Вот, - закончила она неуверенно, ища глазами, куда бы деть лапу. Потом подошла к Финку, застывшему с открытым ртом, и ткнула ему лапу в руки. - Приклеивать надо лучше, - еще хватило ее на ехидное замечание. Махнув безнадежно рукой в сторону судей, Лелька вернулась на место.
   - Хотела как лучше, а получилось как всегда, - пробормотала она, стараясь не встречаться с друзьями взглядом. Поэтому она не могла видеть, какими восхищенными глазами смотрел на нее Веник.
   - Как вы думаете, за две лапы нас дважды казнят?- хмыкнул Мак. - А здорово ты их! - добавил он, обращаясь к Лельке. - Вон Финк до сих пор молчит.
   - Леля, ты молодец!- взяла подругу за руку Тина. - Мы все как-то растерялись. А ты молодец.
   - Да ладно, - вздохнула Лелька, - теперь нас точно не отпустят.
   В это время толстяк с неожиданным проворством выбрался из кресла и низким уверенным голосом, так не вязавшимся со всем его обликом, объявил:
   - Суд удаляется для вынесения приговора.
   Он засеменил к дверям, подобрав полы мантии. Остальные судьи едва поспевали за ним. Замыкал шествие тщедушный человечек. Он замедлил ход, проходя мимо Финка, и что-то шепнул тому.
   Друзья притихли в ожидании решения. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец судьи вернулись в зал и прошествовали к креслам. Можно было догадаться, что решение им далось не легко. Один постоянно вытирал то и дело покрывающийся испариной лоб. Другой нервно поправлял шапочку, стараясь прикрыть ею невесть от чего распухшее ухо. Третий силился непринужденно улыбнуться, придерживая рукой оторванный рукав мантии. Четвертый словно приклеился к главному судье и, забегая то с одной, то с другой стороны, что-то пояснял извиняющимся тоном. Но толстячок отворачивался от него и только сопел. Лицо его было одного цвета с мантией. Глазки превратились в щелочки и совсем скрылись за щеками. Увидев его, Лелька поняла: дело худо. Судьи заняли свои места. Тощий человечек зачитал текст приговора:
   - Глубокоуважаемый суд внимательно рассмотрел все обстоятельства дела о покушении на символ Мраморного города и нанесении ему вреда. Это злодеяние относится к разряду особо тяжких, и соответствующее ему наказание - смертная казнь. - При этих словах у толстячка вырвалось громкое фырканье. А Финк приосанился, и довольная улыбка расползлась по его физиономии. Тощий сделал паузу и продолжил:
   - Но по законам Мраморного города, такое наказание может быть принято лишь при полном единодушии судей. Ввиду отсутствия оного и существования особого мнения одного из судей.., - все присутствующие посмотрели на толстячка. А он демонстративно сложил руки на животе и поднял голову, насколько ему позволяла коротенькая шея. При этом все три подбородка воинственно заколыхались. - ...смертная казнь заменяется.., - тощий опять сделал паузу, - Испытанием огнем! - Последнее он выкрикнул, надеясь добиться драматического эффекта, но пустил петуха и закашлялся. Впрочем, друзьям было не до его театральных потуг. "Испытание огнем" звучало у них в ушах.
   - Учитывая недоказанность злого умысла в действиях обвиняемых во время праздника и очевидность оного во время заседания суда, постановляется подвергнуть Испытанию огнем виновную в повреждении второй лапы Символа. - Тощий бросил выразительный взгляд на Лельку. Возможно, он ожидал заламывания рук, рыданий и обморока. Разочарованный бесстрастностью девочки, он продолжил с обиженными интонациями. - Если же Испытание огнем будет пройдено успешно, то все обвинения будут сняты, а задержанные освобождены.
   Лелька посмотрела на толстячка. В его взгляде читалось сочувствие и ощущение вины. Девочка попыталась улыбнуться. Она догадывалась, что ему очень не просто было отвоевать даже такое решение. Теперь нужно было постараться не думать о предстоящем испытании. Главное, что остальные в безопасности. А стражники уже вели их к месту исполнения приговора.
   И вот они снова оказались перед зданием ратуши. Лелька отметила про себя, что толпа в этот раз была не меньше, чем на конкурсе скульптур. Всю компанию подвели к помосту, где вместо трибуны теперь лежала каменная плита. На ней двое человек "колодцем" складывали дрова. У Лельки сердце ухнуло куда-то вниз. Она вспомнила жуткие истории из жизни инквизиции в ее мире в средневековье, когда и правые и виноватые без разбору полыхали на кострах. От страха пересохло в горле. Она оглянулась на Тину. Та с ужасом смотрела на приготовления. Мак ей что-то горячо шептал, но девочка посмотрела на него непонимающим взглядом и снова уставилась на помост. Тогда Мак в отчаянии повернулся к Лельке.
   - Слушай! Есть выход! Только нужно объяснить все Тине, а она меня словно не слышит! Может, у тебя выйдет?
   - А что нужно объяснить? - Понимая, что речь идет о ее жизни, Лелька готова была ухватиться за малейшую соломинку.
   - Втолкуй ей, когда тебе скажут держать руку над огнем, она должна отвести всем глаза. Она уже делала это, у нее должно получиться! И тогда все будут видеть, что рука в огне, а ты сможешь держать ее в стороне, сколько будет нужно для испытания!
   В голосе Мака было столько уверенности, что она передалась и Лельке. Она взяла подругу за плечи и развернула ее спиной к помосту. Повторяя слова Мака снова и снова, она заметила, как взгляд Тины становится осмысленным. Девочка уже внимательно слушала ее, кивая в ответ. Наконец на щеках Тины появился слабый румянец.
   - Конечно-конечно, - заговорила она, - ах, какой Мак молодец! И как это я сама не додумалась? Вот только...
   - Что?- Лелька боялась услышать, что план невозможен.
   - Да нет, все должно получиться, - поспешила успокоить ее подруга. - Просто я еще не отводила глаза такому большому количеству человек. Но ведь разницы никакой... Леля! Я сделаю все, что смогу!
   - Лучше сделай все, как надо. Я в тебя верю! - Лелька постаралась сказать это как можно убедительнее.
   Веник, державшийся в отдалении, внимательно прислушивался к разговору. Он не переставал казнить себя за то, что втянул друзей в такую переделку. Ведь на месте Алены должен был быть он. Но изменить ничего нельзя было. Когда Лелька повернулась к нему, он втянул голову в плечи, ожидая обвинений.
   - Веник, - будь другом, присмотри за Стоглазиком, - мягко попросила девочка, понимая, что творится сейчас в душе у бедолаги.
   - Я? - испуганно спросил тот. - А он ко мне пойдет?
   - Ну конечно, - подтвердила Лелька. - Он же у тебя на коленях сухари ел.
   - Я...это...обязательно... - заикался Веник. Он подхватил Стоглазика на руки и прижал к груди так, что зверек придушенно вякнул. Веник ослабил хватку. А Стоглазик умостился у мальчишки на руках и закрыл глаза, как будто это не его хозяйку сейчас собирались поджаривать! Но обидеться Лелька не успела.
   В это время глашатай объявил, что Испытание огнем должно быть начато. Ребят завели на помост. Снова зачитали текст приговора. Народ взволнованно загудел. По условиям Испытания обвиняемый должен был держать руку над огнем, пока не прочитают "Священную Искупительную Клятву". Глашатай поднял над головой пожелтевший от времени лист пергамента.
   - Вроде небольшая, - ободряюще шепнул Мак. - Все должно получиться. - Лелька только кивнула и прошептала белой как мел Тине:
   - Эй, ты не вздумай в обморок грохнуться!
   - Хорошо, - пролепетала та и принялась щипать себя за руку.
   Уже поднесли факел к сложенным дровам. Как вдруг в толпе возникло какое-то движение. Под возмущенные вскрики к помосту пробивался человек в нелепом малиновом берете, размахивая какими-то бумагами над головой. Он пробился к помосту, вскарабкался по ступеням и, запыхаясь, вручил письмо и свиток глашатаю. Друзья узнали в подоспевшем недавнего знакомого, торговца-поэта Шейлока. У Лельки внутри зашевелилось нехорошее предчувствие. Глашатай развернул письмо, нахмурился и объявил:
   - По личному распоряжению главы города сегодня впервые будет зачитан новый, улучшенный вариант "Священной Искупительной Клятвы", сочиненный поэтом Шейлоком.
   - Главным поэтом, - поправил его автор "творения". Глашатай сделал вид, что не услышал поправки. Он развернул свиток с "Клятвой" и поднял над головой. Предчувствия Лельку не обманули: новый текст был раз в десять длиннее прежнего. Глашатай снова нахмурился и пробормотал себе под нос:
   - Не хотел бы я оказаться на месте виновного... И кому эти ребятишки так насолили?
   Шейлок в это время картинно раскланивался, посылая публике воздушные поцелуи. В толпе засвистели, раздались крики: "Долой писаку!". Но служителя муз это не смутило. Он повернулся к глашатаю и манерно произнес:
   - Я хотел бы на правах автора сам прочитать свое творение. Авторское прочтение, знаете ли...
   - Не положено! - грубо прервал его глашатай и скомандовал стражникам, - очистить помост от посторонних!
   - Но позвольте, я не посторонний! Я поэт! - попытался протестовать Шейлок, но двое стражников уже взяли его под руки и утащили сквозь толпу.
   - Приказ есть приказ - придется читать этот бред, - пробурчал глашатай. - Зажечь огонь! - приказал он. - Держись, девонька, - тихо обронил он, проходя мимо Лельки. Впрочем, может ей это только почудилось.
   Сбывался ночной кошмар Тины. Бушующее пламя со всех сторон. Толпа людей. И умоляющие глаза подруги. Усилием воли она заставила себя отрешиться от всего и сосредоточиться на заклинании. Закрыв глаза, девочка зашептала нужные слова. Но мысли снова и снова возвращали ее к страшной боли, которую ощутит подруга, если она, Тина потерпит неудачу. И этот страх, вплетаясь в слова заклинания, сделал свое дело: теперь не Лелька, а она проходила испытание. Где-то там, без выражения, глотая слова и целые фразы, выкрикивал глашатай текст "Клятвы". Где-то там были друзья. А здесь пылал огонь, сжигая ее, Тины, руку. И нельзя было потерять сознание, спрятаться от всепоглощающей боли.
   По тому, как горячо стало руке, Лелька поняла: что-то не так. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть:
   подруге приходится туго.
   Тина знала, долго ей не выдержать. Силы убывали. Мысли сначала перешли в еле слышный шепот, а затем в сдавленный стон. Мак и Веник с тревогой следили за ней, не зная, как помочь.
   Вдруг Веник перевел взгляд и уставился на огонь, словно взглядом хотел погасить его. Потом медленно, незаметно для посторонних, стал подвигаться к костру. Впрочем, осторожность была излишней. Все взгляды были прикованы к Лельке. А той уже не было нужды притворяться, изображая страшные муки: руку жгло все сильнее. Когда Веник оказался примерно в полуметре от костра, он быстро огляделся по сторонам. Языки пламени скрывали его от толпы. Стражники, опасаясь, что народ бросится на помост, стояли на краю напоготове. Мальчишка сделал быстрое движение ногой и юркнул за спину Мака.
   Никто не понял, что произошло. Только костер вдруг рухнул, рассыпавшись по помосту на мелкие головешки. По толпе пронесся вздох облегчения. Мак подхватил покачнувшуюся Тину. А Лелька изумленно смотрела на дымящиеся угли.
   Глашатай остановился и растерянно оглядывался, не зная, как поступить. Из толпы раздались крики:
   - Провидение!..
   - Освободить их!..
   - Воля Провидения!..
   По древним неписаным правилам Мраморного города, именуемым Волей Провидения, любой осужденный, если по какой-либо причине избегал наказания, подлежал освобождению. Считалось, что само Провидение охраняет такого счастливчика, объявляя о его невиновности. И страшная кара ждет того, кто нарушит Его Волю.
   Глашатай облегченно вздохнул и стал сворачивать свиток "Клятвы". Несмотря на его старания и ухищрения она осталась не дочитанной даже до середины. Но на помост вылез Финк.
   - Люди! - закричал он. - Вас хотят обмануть! Это же сговор! Все подстроено!- Он моргнул кому-то в толпе.
   - Подстроено! - раздался хор нестройных голосов. - Поленья подпилили! Стражники куплены!
   - Не дадим себя провести! - надрывался Финк. - Требуем повторного Испытания!
   Стражники, возмущенные обвинением, спихнули Финка с помоста и, ощетинившись пиками в сторону толпы, выжидающе оглядывались на глашатая. А приспешники Финка делали свое дело: народ начинал шептаться, что дело, и верно, не чисто. Иначе как объяснить, что девчонка почти не пострадала? Вон, рука только слегка покраснела. Мнения в народе разделились.
   - Невиновна, вот и цела! - горячо убеждала соседку дородная тетка, за подол которой держались двое ребятишек. - Провидение ясно показало!
   - А ежели колдовство? - сомневалась та, испуганно оглядываясь по сторонам.
   - Как пить дать, черное колдовство! - вылез из-за ее плеча заросший детина. - Я все видел! - Он оглянулся на Финка, заметил ли тот его усердие.
   Четверка с тревогой прислушивалась к крикам. Мак продолжал поддерживать Тину. У той в лице не было ни кровинки. Бисеринки пота выступили на лбу. Руку жгло немилосердно. Но Тина не позволяла закатать рукав и осмотреть ее. В котомке за плечами лежала спасительная мазь деда Микеши. Но как ею воспользоваться на глазах стольких враждебно настроенных зрителей?
   - Множатся жезлы враждебные, но силой сокрытой повержены будут, - пробормотала Лелька слова предсказания, вдруг пришедшие на ум. - Где же эта сила? - тоскливые нотки прорвались в ее голосе. - Жезлов уже более чем достаточно.
   Мак хотел что-то сказать, но вдруг застыл, пораженный посетившей его мыслью. Он как-то странно посмотрел на Лельку, затем на Тину.
   - Ты уверен, что скульптура не цельная? - вдруг обратился он к Венику. Было видно, что мальчишка сильно взволнован, по лицу пошли красные пятна, но в глазах светилось нечто, заставившее остальных замереть.
   - Уверен, - твердо ответил Веник. Ему передалось волнение Мака. - А что ты..., - начал было он. Но Мак уже обратился к глашатаю и толпе.
   - Послушайте! - громко произнес он, - мы уважаем ваши законы и приняли Испытание огнем. Если оно было прервано по случайности или по Воле Провидения - это не наша вина. Более того, мы готовы отказаться от права спасения, дарованного нам Провидением.
   - Он сошел с ума? - шепотом спросила Лелька у подруги. Та только прикрыла глаза, мечтая, чтобы боль из руки куда-нибудь ушла. В толпе прошел удивленный ропот и мгновенно стих. Такого не помнил никто из жителей города за всю его историю, чтобы кто-то отказывался от возможности спастись. Все молчали, ловя каждое слово мальчишки.
   - Мы просим только об одном, - продолжал Мак, - чтобы нам позволили в суде доказать нашу невиновность. Мы можем это сделать! И тогда те, кто действительно обманывал и подличал, - Мак посмотрел на Финка, замершего у помоста, - будут наказаны по справедливости. Мы просим Правосудия!
   - Правосудия! - взревела толпа.
   - Ведите их в ратушу, - приказал стражникам глашатай. - А я переговорю с судьями. - И он торопливо спустился с помоста, радуясь, что его неприятная миссия окончена.
   Оказавшись в знакомом подвале, друзья первым делом сняли с Тины плащ и осторожно закатали рукав рубашки. Но даже их осторожные движения вызвали у Тины громкий стон. Обожженная кожа вздулась волдырями, некоторые из них лопнули и сочились сукровицей.
   - Ох, - Лелька не выдержала страшного зрелища. Она обняла подругу и шмыгала носом, спрятав лицо в рыжие косички, пока Мак и Веник накладывали мазь на обширную рану. Затем подошла очередь Лельки испытывать на себе целебную силу чудесного снадобья. Благодаря тому, что большую часть наказания Тина приняла на себя, девочка отделалась легким покраснением кожи и вполне терпимым жжением, вроде того, когда коснешься крапивы. Она даже хотела отказаться от помощи, но постыдилась задерживать внимание на своей персоне.
   Позже, когда измученная Тина задремала, Лелька шепотом обратилась к Маку:
   - Здорово ты всех провел! Пока все думают, что с нами делать, мы получили передышку. Тине она была очень нужна. Да и мне тоже. - Лелька пошевелила пальцами - рука почти не болела. - Но что мы будем сочинять судьям? -задала она мучавший ее все это время вопрос.
   - Ничего мы сочинять не будем, - спокойно ответил Мак. - Мы действительно докажем, что статуя из кусков. Конечно, если Веник не..., - тут Мак запнулся. Он хотел сказать "не соврал", но передумал и закончил фразу иначе, - не ошибся.
   - Я говорил правду, - Веник понял заминку Мака и насупился. - Но я не могу это доказать.
   - Это Тина докажет, - посмотрел в сторону спящей Мак. - А сейчас пусть отдохнет, сколько получится. Ей предстоит всех нас спасти.
   Но долго отдыхать им не дали. Уже через полчаса за ними пришли.
   И вот они снова в Зале Правосудия. Те же судьи замерли в нетерпении, ожидая объяснений. Среди них только толстячок выделялся хорошим расположением духа. Безлапая статуя Медведя возвышалась на том же месте, где ее оставили.
   Лелька и Веник видели, как Мак что-то тихо говорил Тине по дороге в Зал. Судя по тому, как повеселела девочка, шанс на спасение у них был. Когда им дали слово, уверенным тоном девочка попросила занавесить плотными шторами все окна в зале. В считанные минуты зал погрузился в темноту. Лишь одинокая свеча на столе бросала блики, тщетно силясь рассеять мрак. Тина подошла поближе к статуе и вынула медальон. Яркий свет ринулся из-под открываемой крышечки. В его лучах белый мрамор засветился серебром. И вдруг все увидели, как красные линии словно разрезали горизонтально фигуру медведя на три части: голову, торс и нижнюю часть. Все замерли. Кто-то громко ахнул. Пробравшийся в зал Финк воспользовался всеобщим оцепенением и выскочил на улицу, где гудела в нетерпении толпа.
   - Колдовство! Эти пришлые околдовали судей! Они навели порчу на статую! Пострадать может любой из вас! Женщины, хватайте детей и бегите, прячьтесь! - исступленно кричал он. Толпа зароптала, не веря услышанному. Тогда Финк моргнул кому-то в толпе. Раздался истошный крик:
   - Бей пришлых! Жги колдунов!
   Заверещал женский голос. Заплакал испуганный ребенок. Несколько человек бросились внутрь. На ходу подбирали камни, кто-то рванул на себя штакетину из забора. Первые уже вломились в Зал Правосудия, но, увидев светящегося Медведя и Тину с медальоном в руках, замерли. Тут вмешались стражники: вытолкали оробевших буянов за дверь и застыли с таким грозным видом, что волнение постепенно сошло на нет. Да и не привыкли в Мраморном городе силой решать проблемы. Поостыв под грозными взглядами стражи, люди удивлялись, что это на них нашло, и стали искать зачинщиков.
   Финк мигом почувствовал, что очередная попытка провалена, и тихонько смылся. А из ратуши выскочил мальчишка-посыльный и припустил в направлении мастерских. Народ замер, ожидая нового поворота дел. И точно, через некоторое время, подволакивая больную ногу и выстукивая тростью частую дробь, за мальчишкой в ратушу поспешил старый мастер, имени которого уже и не помнил никто, а звали все почтительно Мастер Яшма.
   Не одно десятилетие во всем, что касалось камня, его слово было непререкаемо. Говаривали, что сама хозяйка Синих Гор выбирала ему камни. Да только дорогой ценой досталось ему умение: уже много лет как Мастер Яшма был слеп. Вот и стали забывать старика.
   Мастер скрылся в здании. А в народе пошли разговоры, что давно, мол, пора было к нему обратиться. Виданное ли дело, такого мастера на состязание умельцев позвать не удосужились. Вот теперь и разбираются. А будь он зван - не морочили бы да не мутили сейчас народ.
   Толстячок встретил Мастера у дверей. Остальные судьи толкались у него за спиной. Старик жестом оборвал заверения в почтении и попросил изложить суть дела. Услышав, что нужно проверить цельность статуи, он кивнул и попросил подвести его к ней. И вот, едва касаясь, пробежал Мастер чуткими пальцами по камню, обходя статую кругом. Слегка постучал, прислушиваясь к звуку, и снова провел рукой, казалось, в сантиметре от поверхности. Вдруг он попросил уголек. Толстячок с неожиданной расторопностью подскочил к нерастопленному камину в глубине зала, разгреб золу, вытащил уголек и вложил в руку старику. Мастер Яшма быстрыми и уверенными движениями опоясал статую тремя линиями. Кто-то ахнул: они один в один совпали с теми, что высветил медальон Тины. Судьи переглянулись. Повисла красноречивая пауза.
   - Значит, статуя все же склеена, - спустя некоторое время, когда радостный шум и поздравления в адрес счастливых освобожденных поутихли, задумчиво произнес толстячок, обращаясь к старому Мастеру, стоящему рядом. Тот молча кивнул.
   - Но как же Финк сумел скрепить части? - недоумевая, воскликнул один из судей.
   - Это мне не ведомо, - спокойно ответил Мастер Яшма. - Но в мире много разных чудес водится. Может, кто и открыл такой секрет. Главное, не обратить знания во зло. - И старик тяжело оперся на палку. К нему подскочили со всех сторон, предлагая свою помощь. Но старик с достоинством отказался.
   - Меня вот ребятишки проводят, - кивнул он в сторону все еще не верящей в свое счастливое избавление четверки. - Они ведь свободны?
   - Конечно!
   - Разумеется!
   - Вне всяких сомнений! - нестройный хор судейских голосов проводил Мастера и ребят до дверей.
   На пороге Лелька оглянулась. Толстячок сидел в своем кресле, сложив руки на животе, в глазах его светилось торжество и все три подбородка колыхались от еле сдерживаемого смеха.
  

XX

  
   Как туман на рассвете -- чужая душа.
   И прохожий в нее заглянул не спеша,
   Улыбнулся и дальше пошел...
   Г.Иванов
   Дом мастера Яшмы снаружи был ничем не примечателен, маленький и приземистый, как и остальные дома каменщиков, выстроившиеся длинным рядом вверх и вниз по улице. Но едва ребята переступили порог, не сдержали восхищенных возгласов. Глаза разбегались - каменные поделки были повсюду. И каждая говорила о высоком мастерстве. Здесь не было штампованных фигурок: камень продолжал жить своей жизнью, лишь намекая очертаниями, что спрятано в его гранях, и каждый человек угадывал в куске мрамора или малахита что-то близкое своему настроению. Мастер Яшма словно освобождал душу, спрятанную доселе. Это была настоящая поэма в камне. В голове у Лельки мелькнуло, что такой коллекции позавидовал бы любой музей.
   Мастер пригласил их осмотреться, а сам ловко, не смотря на слепоту, разжег очаг и поставил чайник.
   - Попьем чайку, - приговаривал он, собирая нехитрое
   угощение, - расскажете мне о своих приключениях.
   Лелька перебирала камни на рабочем столе мастера, отобранные, очевидно, для новых поделок, как вдруг заметила нечто совершенно невозможное. От сделанного открытия перехватило дыхание, а сердце ухнуло куда-то вниз...
   За столом она была задумчива и рассеяна. Тина обратилась к ней трижды и вынуждена была тряхнуть за плечо, прежде чем Лелька поняла, что ей говорят. Все списали причины ее странного поведения на запоздалый шок от пережитого потрясения и оставили в покое.
   А разговор за столом зашел об их путешествии. Повинуясь внутреннему импульсу, Мак поведал мастеру все, вернее, почти все, что узнал от Тины: о том, что существуют Истоки, связывающие этот мир с иными мирами; и о том, что последнее время с ними что-то происходит, а это грозит гибелью всему их миру; и теперь необходимо найти хотя бы один из уцелевших Истоков и того, кто его охраняет, чтобы попытаться восстановить утраченное равновесие...
   Мастер Яшма выслушал паренька на удивление спокойно. Казалось, слепой скульптор совсем не удивлен услышанным. Он минуту-другую помолчал, а затем произнес:
   - Мне кажется, я знаю, где этот ваш Исток. - И пока потрясенные друзья переваривали услышанное, добавил с сожалением в голосе, - но я не знаю, как туда добраться.
   Переждав обрушившийся на него шквал невразумительных восклицаний и вопросов, мастер поведал удивительную историю.
   Когда-то по молодости, наслушавшись рассказов старых мастеров об удивительных каменных россыпях в Синих горах, он отправился на их поиски. Обуреваемый жаждой приключений и славы, он забрался в самое сердце Синих гор. Каменный лабиринт, в котором он безнадежно заплутал, должен был стать его могилой. Но, видно, не время еще было ему умирать. Чуть живого, спас его, - тут мастер запнулся, подбирая слова, - некто, точь-в-точь человек, только очень большой и весь покрытый белой длинной шерстью.
   - Йети, снежный человек, - воскликнула Лелька, казалось, слушавшая рассказ вполуха.
   - Не знаю, - пожал плечами мастер, - он назвался Пых-Пыхом. Он меня выходил, а потом помог вернуться в город. Мы стали настоящими друзьями и до сих пор общаемся, хоть и не часто. Пых-Пых редко бывает дома. У него настоящая страсть к путешествиям. Он-то вам и нужен.
   - Погодите! Я чего-то не понимаю! - тряхнула косичками Тина. - Как же вы не знаете дороги к вашему другу, если он вас домой привел? И как вы общаетесь с ним, когда он там, в горах, а вы здесь?
   - Видите ли.., - мастер замялся, - я не могу сказать, что пришел домой, я сюда...э... попал.
   - Вы хотите сказать, - щеки Тины порозовели от охватившего ее волнения, - вас сюда переместили?.. - девочка не сводила глаз со слепого мастера. Все остальные тоже замерли в ожидании ответа.
   - Думаю, что именно так, - кивнул мастер. - Пых-Пых взял меня за руку, мы сделали пару шагов и оказались у порога моего дома.
   - Храчит, он Знанитель! - выпалила Тина и торжествующе посмотрела на ребят. Те покатились со смеху.
   -Вы чего? - растерялась от их смеха девочка. - Он же Ворота открыл, - произнесла она уже неуверенно. - Вы что, не понимаете, кто он такой?
   - Теперь понимаем, ты нам все объяснила! - Мак старался сделать серьезное лицо: - Он Знанитель, а это многое храчит! - Веник прыснул за его спиной, и Мак снова расхохотался. Тина уже хотела рассердиться: подумаешь, она, как всегда, слова перемешала! Главное, они нашли второго Хранителя! Ну, или почти нашли.
   Видя, что подруга готова вспылить, Лелька, внимательно слушавшая мастера и недовольная, что его рассказ прервался, обняла Тину за плечи и шикнула на расходившихся мальчишек. Мак почувствовал, что перегнул палку и готов был загладить свою вину.
   - Но как же мы найдем дорогу к вашему таинственному другу? - обратился он к мастеру Яшме, снова беря на себя обязанности старшего в их четверке.
   - А мы ее у него самого и спросим, - улыбнулся мастер Яшма. - Лишь бы Пых-Пых оказался на месте да сильного снегопада в горах не было. - С этими словами он поднялся и вышел из комнаты, а когда через пару минут вернулся, в руках у него был продолговатый предмет черного цвета.
   - Это же переносная рация! - Лелька испытала очередное потрясение. Она уже не знала, чего еще ожидать от этого странного старика.
   - Кажется, вы прибыли в наши края издалека, - мастер повернул голову на ее возглас. Лелька кивнула, но, спохватившись, что старик не видит ее кивка, сказала:
   - Да, и хотела бы вернуться обратно.
   - И в ваших краях пользуются Далеким Голосом? - продолжал расспросы старик, производя какие-то манипуляции с рацией.
   - Если вы о предмете, что у вас в руках, то да. У вас есть и другие вещи из моего мира. - Лелька подошла к столу и взяла в руки вещь, так поразившую ее в первую минуту - отвертку, обычную, заводского производства, каких тысячи тысяч в ее мире.
   - Это вы, наверно, уховертку и ногтечистку Пых-Пыха нашли, - кивнул мастер. - Да, это он мне ее недавно подарил. Только у меня и уши, и ногти поменьше его будут, вот я и пользую ее для работы с камнем. А что? Здорово выходит: вещь крепкая, камень берет отлично!
   - А у нас ее называют отверткой, - произнесла Лелька.
   - И, между прочим, вы ее правильнее применили, чем ваш друг. - Она продолжала рассматривать неожиданный привет из своего мира.
   Отвертка была новенькая, с прозрачной желтой рукояткой, на которой четко виднелась надпись: 100-500v w-Germany. Лелька видела похожую в ящике с инструментами у папы. Но здесь, на столе слепого мастера она никак не могла оказаться! От невероятных предположений у Лельки голова шла кругом. Но в одном она была уверена: Пых-Пых был в ее мире! А значит.... Неужели она скоро попадет домой?
   Чувство тоски по дому и близким зашевелилось в глубине души и царапнуло острыми коготками, но Лелька не собиралась раскисать. Если цель так близка, нужно действовать! Тоска сменилась азартом. Ее настроение передалось остальным.
   Только Стоглазик не разделял всеобщего воодушевления - он страдал. Мастер Яшма, очень любивший собак, принял его за щенка и постарался угостить, как следует, но переусердствовал. И теперь зверек стоял над миской, не в силах проглотить больше ни кусочка. Но отойти от миски и оставить вкуснятину он тоже не мог! Бедняга отворачивал в сторону нос, закрывал глаза. Но каждый закрывшийся глаз сменяли два-три других, зорко стерегущих добычу!
   Веник, прекрасно понимающий его состояние, с интересом ждал продолжения. Это издевательство прервала Лелька. Она решительно выхватила миску из-под носа Стоглазика, игнорируя его ворчание, высыпала содержимое в мешочек, где ранее были сухари, и упрятала в свою котомку. "Освобожденный" Стоглазик благодарно ткнулся носом ей в ноги, затем развалился неподалеку от печки и блаженно засопел.
   - Ох, ты мой буриданов ослик, - пожурила его Лелька. Веник хихикнул, хотя до конца смысла фразы не понял.
   - А кто-то просто осел! - не так ласково, как только что на своего любимца, посмотрела она на Веника. Тот сник и ретировался за спины друзей.
   А мастер уже говорил с невидимым собеседником по рации. Сквозь треск и шипение еле-еле слышен был низкий бодрый голос. Боясь (и, видимо, не без оснований), что связь прервется, мастер Яшма практически не давал своему собеседнику вставить слово и только кричал в трубку, чтобы тот принял гостей и что это очень важно. Друзья так и не поняли, слышал ли мастера тот, другой, или нет. Потому что в рации что-то грохнуло, и наступила гробовая тишина. Старик потряс ящик, постучал по нему, зачем-то подул в трубку - без изменений. Мастер развел руками:
   - Ну, вот. Этого я и боялся. Остается только надеяться, что он все-таки услышал меня, и ждать. Такое уже было однажды. Мы с Пых-Пыхом разговаривали, а Далекий Голос вдруг сломался. Тогда Пых-Пых появился, что-то сделал с Далеким Голосом, и все наладилось.
   - Возможно, тогда батарейки сели, - тоном знатока произнесла Лелька. Мастер повернул к ней голову:
   - А у вас есть эти самые батарейки?- Все с надеждой посмотрели на девочку.
   - Откуда? - Лелька развела руками. - Вот если бы я была дома.... Да и не похоже, что сейчас дело в них.
   - Ах ты, боже мой, - расстроено пробормотал старик.
   Настроение у всех в комнате резко упало. Тянулись минуты. Ожидание становилось невыносимым. Мак подумал, что отыскать в самом сердце Синих гор жилище этого Пых-Пыха - дело почти безнадежное. Нет у них для этого ни времени, ни умения и сил. Но другого выхода не оставалось. Судя по словам старика, Пых-Пых редко бывал дома и пользовался Истоком, чтоб путешествовать по другим мирам. Еще тот бродяга! Иначе откуда у него разные интересные предметы? И в Лелькином мире точно бывал, раз она узнала некоторые из них. И как до него добраться?
   Мак уже открыл было рот, чтобы попросить старика припомнить хоть какие-то ориентиры на пути в Синие горы, но не успел. Стоглазик, мирно дремавший у огня, вдруг подпрыгнул и опрометью бросился к своей хозяйке. А на том месте, где он только что лежал, воздух прорезали синие искорки, взвились столбом и рассыпались в стороны, открывая темный с колышущимися краями ход.
   - Смотрите, Ворота открылись! - воскликнула Тина.
   Все, кроме мастера, как завороженные, смотрели в клубящуюся темноту. Откуда-то из глубины вдруг приглушенно послышалось нечто среднее между пением и ревом. К своему удивлению, Лелька разобрала слова:
   - Не сче-е-е-сть алма-а-а-зов в ка-а-а-аменны-ы-ы-х пещера-а-а-а-х...
   Слепой мастер довольно хмыкнул:
   - Это Пых-Пых. Значит, догадался таки, что нужно делать. - И пояснил ребятам, - Это у нас обычай такой: если он меня к себе приглашает, то поет какую-нибудь песню, чтобы я на звук шел. А тогда раз-два - и я у него дома. Поет он не очень, сами слышите. Но сам так не думает и страшно расстраивается, когда его критикуют... - Старик вдруг оборвал себя на полуслове и замахал руками:
   - Да что я тут.... Вам идти нужно.
   Ребят не нужно было уговаривать. Они похватали свои котомки, нестройным хором попрощались со стариком и один за другим скрылись в темноте Ворот.
   - Удачи! - было последнее, что услышал Мак, замыкающий шествие.
  

XXI

   Безмятежный, белый и косматый,
   Он порой спускается с высот,
   И танцует, словно бесноватый,
   И в снежки играет у ворот.
   Н.Заболоцкий
   - Не сче-е-е-сть алма-а-а-зов... - оглушило друзей, когда они вышли на свет. И сразу же их зубы стали отстукивать мелкую дробь - Синие горы встречали снегопадом и пронизывающим ветром. В нескольких шагах сквозь снежную пелену виднелась огромная косматая фигура Пых-Пыха. Увлеченный пением, он не сразу заметил гостей. А те, сразу превратившись в снеговиков, не решались побеспокоить хозяина. Наконец чувствуя, что околевает, Лелька шагнула вперед.
   - Извините, что прерываю ваше прекрасное пение, - начала она, - мне тоже очень нравится опера "Садко". Но ведь петь на морозе очень вредно для голоса. Нет ли здесь более теплого местечка? - уже тише закончила она фразу под остановившимся на ней взглядом великана и приготовилась умереть за дерзость страшной смертью.
   Пение прекратилось. Пых-Пых несколько секунд, показавшиеся Лельке вечностью, переваривал услышанное. А затем над головой девочки загрохотало:
   - Круто! А ты рубишь фишку! Сечешь в опере? Дай пять!
   Такого поворота событий Лелька никак не ожидала. Услышать молодежный сленг неизвестно где и от кого? От снежного человека! Она машинально подняла руку ладонью кверху. И Пых-Пых хлопнул по ней своей так, что Лельку качнуло. А Йети продолжил:
   - Рулим ко мне, потусуемся! - Он широким жестом пригласил друзей следовать за ним. Рот Лельки распахнулся сам собой. Метель, которая тут же этим воспользовалась и сыпанула в него снегу, а также тычок Тины в спину привели ее в чувство.
   - Ты что-нибудь поняла? - голос Тины был полон недоумения.
   - Угу, - выплевывая снег, ответила Лелька. - Нас пригласили в гости.
   - Наконец-то, - пробурчал, притоптывая от холода, Мак. - Давай за ним, пока совсем не замерзли.
   А косматый великан уже шагнул в метель. Друзья вприпрыжку понеслись следом. Оставаться на холоде не хотелось никому, даже если впереди им предстояли пытки вокалом.
   Лельку всю дорогу беспокоил бурный восторг Пых-пыха
   по поводу ее музыкальных познаний.
   На самом деле она терпеть не могла оперу. Во время ее единственного похода в оперный театр (это была попытка мамы "приобщить ребенка к прекрасному") она отчаянно зевала и уснула в первые полчаса. А фразу из арии Садко знала лишь потому, что ее часто напевал дедушка. Вот он-то был настоящим ценителем и знатоком. Но на внучке "природа отдохнула". И теперь складывалась щекотливая ситуация. Оставалось надеяться, что, когда Мак расскажет хозяину о цели их визита, великану будет не до пения.
   - А почему вы не открыли Ворота поближе к дому? - задала резонный вопрос Тина, когда вся компания после 10-минутного бега наконец-то ввалилась в жилище Пых-Пыха - небольшую избушку, прилепившуюся к склону горы. Если бы не Пых-Пых, сами ребята никогда бы ее не нашли. Над самой крышей избушки нависал каменный козырек, делая ее практически незаметной.
   - А там акустика лучше, - неожиданно застенчиво признался великан. Кончик его носа, виднеющийся из шерсти, покраснел, то ли от мороза, то ли от смущения.
   "Меломан чертов!" - ругнулась про себя Лелька и осмотрелась. Ее друзья, потирая замерзшие руки, уши и носы, делали то же самое. А посмотреть было на что! Более странного жилища Лелька не встречала. Первое, что бросилось ей в глаза, - это туго набитый спальный мешок, висящий на стене рядом с печкой. Из мешка торчали дрова. "Неожиданное дизайнерское решение", - хмыкнула Лелька про себя. Затем ее взгляд упал на самый что ни на есть настоящий небольшой телевизор! Правда, от него остался только пластиковый каркас, который, поваленный навзничь, служил теперь обиталищем какого-то чахлого растеньица. А экран и остальная начинка валялись у стены. И еще несколько предметов, что смогла узнать Лелька, тоже удивляли необычным использованием.
   Оставалось только предположить, что хозяин был на редкость эксцентричным человеком. Или же.... Или же он просто не знал, для чего эти вещи предназначались на самом деле! После этой догадки на душе у Лельки стало легче. Возможно, и в опере Пых-Пых не особый специалист. Тогда они на равных. Тем более что уж о вещах из своего мира Лелька знала больше великана. Но, помня о его мнительности и обидчивости, девочка решила быть поделикатней.
   А Йети, довольный, что его жилище произвело такое впечатление на неожиданных гостей, старался быть гостеприимным: хватал то одного, то другого за руку и тащил показывать самое, по его мнению, интересное.
   Когда он протянул свою ручищу к Лельке, у той из-за пазухи послышалось сердитое ворчание. А затем на свет выглянул Стоглазик, сердито моргая многочисленными глазами. Он и так был недоволен тряской во время бега. А теперь еще какой-то лохматый незнакомец посягает на его хозяйку! Лелька и охнуть не успела, как зверек прыгнул - и вот он уже висит, вцепившись зубами в руку Пых-Пыха, дрыгая в воздухе лапами и злобно урча. "Международный скандал! Миссия провалена!" - мелькнуло в голове у Лельки. Краем глаза она заметила, как застыли в растерянности друзья. Казалось, взрыв неизбежен.
   В первые секунды Пых-Пых застыл, затем поднес руку с извивающимся Стоглазиком к носу и шумно вдохнул. "Сейчас сожрет!" - ужаснулась Лелька, хотела крикнуть, но язык прилип к гортани. А великан проревел:
   - Какая прелесть! Дружище, да ты наш кореш! - он подхватил Стоглазика снизу второй рукой, и зверек уселся на ней, озадаченно моргая, но не разжимая зубов.
   - Извините, - наконец пролепетала Лелька и потянулась забрать питомца. Но Пых-Пых, словно забыв о роли крутого парня, умиленно произнес:
   - Пусть поиграет малыш! Я тоже когда-то был сорванцом. Детство, оно, знаете, быстро проходит. А станет, как я, не до игр будет, - и грустный вздох вырвался из могучей груди великана. Он так расчувствовался, что напрочь забыл вставлять сленговые словечки. "Да он принял Стоглазика за детеныша Йети!" - догадалась Лелька.
   Она не стала разубеждать Пых-Пыха. Тем более что Стоглазик уже понял свою ошибку, отпустил добычу и принялся облизывать лохматое лицо пострадавшего. Великан совершенно размяк. Было самое время поговорить о деле. Мак тоже это понял и принялся излагать Пых-Пыху, что их привело к нему.
   - Ну, ребята, вам повезло! - заметил Пых-Пых, когда Мак закончил свой рассказ. Йети развалился на куче кислородных подушек, сваленных в углу и неизвестно как выдерживающих его вес, и почесывал Стоглазика за ухом.
   - С моим Истоком все в порядке. Я его только вчера проверял, - кивнул он на банки с "Завтраком туриста" и сгущенным молоком, половину из которых за разговором незаметно для себя ребята уже опустошили. К огромному удивлению хозяина, Лелька открыла банки консервным ключом, случайно обнаруженным в чемоданчике с красным крестом на крышке. До сих пор Пых-Пых открывал банки зубами (правда, признался он, это не очень удобно), а ключ использовал как расческу. Ключ Лельке пришлось хорошенько вымыть и даже протереть спиртом, обнаруженным во фляге все в том же чемоданчике. На вопрос Пых-Пыха, что это за противно пахнущая жидкость, девочка уклончиво ответила, что это лекарство от инфекции. Но когда нужно было объяснять, что такое инфекция, она поняла, что беседа может затянуться надолго. Пришлось сказать, что она сама не знает, но в ее мире все так делают.
   Неизвестно, что больше понравилось Пых-Пыху: то, что он теперь может легко открывать банки, или то, что Лелька чего-то не знает, но великан был очень радушен с гостями. Правда их несколько смутила беззаботность, с которой он выслушал рассказ о закрывшемся Истоке деда Микеши и исчезновении самого Хранителя. Пых-Пых заявил, что беспокоиться совершенно не о чем, Истоки - вещь деликатная, уж ему ли, заядлому путешественнику по мирам, об этом не знать.
   А в мыслях у Йети мелькнуло, что скорее всего старик не захотел открывать свой Исток перед ребятишками, а может и силы уже не те, как никак говорил, что смену себе готовит. А возможно, просто засиделся на одном месте в своей глухомани, вот и решил прошвырнуться по другим мирам, пока еще есть возможность. Лично он, Пых-Пых, склонен скорее поверить в последнее.... Но вслух о своих догадках он не сказал, щадя авторитет сотоварища, а замершим в ожидании ответа ребятам пообещал завтра же отвести их к Истоку.
   - Просто сейчас уже темно, - отводя глаза, пояснил он. - И потом, вы же не послушали еще, как я пою, - вырвалось у него, раскрывая истинную причину проволочки.
   Спорить с гостеприимным хозяином было неудобно. Так что остаток вечера друзья провели, устроившись поудобнее у печки, наподобие "буржуйки", тоже, очевидно, позаимствованной в ином мире, и изображая сосредоточенное внимание. Предусмотрительная Лелька раздала друзьям в тайне от хозяина кусочки ваты все из того же чемоданчика. А заткнув поплотнее уши, можно было даже вздремнуть. Увлеченный пением, Пых-Пых принял закрывающиеся глаза друзей и покачивание голов за признаки одобрения и старался вовсю. Впрочем, вата спасала не до конца.
   Репертуар меломана был не менее странен, чем он сам. Кроме арии заморского гостя, видимо, одной из любимых, так как исполнил он ее несколько раз, Лелька еще узнала, хоть и с трудом, песню " Милая моя, солнышко лесное" и "Танец маленьких лебедей" в виде "тарам-пам-пам". Остальные "произведения" были для нее полной загадкой.
   Как Пых-Пых признался позднее, выслушав после затянувшегося концерта вежливые похвалы в свой адрес, песни он запоминал из "музыкального ящика", принесенного в один из походов. Он давно уже присмотрел это чудо на станции горноспасателей. Лелька видела маленький радиоприемник среди его вещей и поняла, что Пых-Пых имел в виду его. Но очень скоро, погрустнел Йети, ящик замолчал. А когда великан хотел его починить (попросту говоря, стукнул по нему пару раз кулаком), то сломал окончательно. С тех пор во всех путешествиях он искал что-либо похожее, но безрезультатно, а пока пел то, что помнил и как помнил. Не меньше горевал он и о маленьких человечках, которых безуспешно пытался отыскать в другом ящике, "говорящем".
   - Я точно видел, - делился он с ребятами, - были они там, внутри! Те, что в доме остановились, сидели перед ним, - кивнул он на остов, бывший когда-то телевизором, - и смотрели, как маленькие вытворяли всякие штуки. Я как вернулся, так сразу давай их искать, все вынул, каждую штуковинку пересмотрел - нету! Они, видать, дорогой-то и выскочили. А жаль. Смешные они были, веселые, мы бы подружились...
   Кстати, множество трофеев любознательного Йети было с той самой облюбованной станции. Находилась она высоко в горах. Люди там появлялись редко. Лишь иногда во время обхода горных троп заглядывали спасатели обогреться да пополнить запасы самого необходимого или, застигнутые непогодой, пережидали бурю за чашкой горячего чаю да песен под гитару.
   - Классные кадры! - уважительно отозвался о них Пых-Пых. - Я пару раз, - скромно преуменьшил он, - наблюдал за ними через окно. А зайти постеснялся, у них угощения мало совсем ...осталось. - И великан смущенно отвел глаза в сторону. Друзья догадались, что еда и некоторые вещи со станции успели перекочевать в походный мешок Пых-Пыха, но деликатно промолчали.
   - Один корешок клево пел, хоть и зеленый совсем, - оправился от смущения великан и снова вошел в роль, ободренный молчанием ребят. - Я хотел дать ему пять, когда он вышел и стал пускать дым из какой-то палочки. А он увидел меня, сказал непонятную фразу, я разобрал только что-то про белое и горячее, и скрылся в доме.
   - Застеснялся, наверно, - уверенно заявила Лелька. О том, что на самом деле произнес молодой спасатель, увидевший вдруг прямо перед собой снежного человека, девочка догадывалась и тихо радовалась, что общение было коротким. Ведь даже периодического и одностороннего знакомства с ее соотечественниками хватило Пых-Пыху, чтобы так "разукрасилась" его речь.
   Наконец хозяин решил, что достаточно порадовал гостей. Он дал уморившимся ребятам укрыться принесенным из очередного похода парашютом, а сам устроился на подушках. В избушке воцарилась сонная тишина.
  

XXII

   Бездонная чаша прозрачной воды
   Сияла и мыслила мыслью отдельной,
   Как око больного в тоске беспредельной
   Н.Заболоцкий
  
   Лельке снился странный сон. Она шла к доске на уроке алгебры и совершенно не боялась! Почему-то она была уверена, что все знает. Нина Ивановна ласково посмотрела на нее поверх очков и задала вопрос, однако вместо слов Лелька услышала басовитое: Хр-р-р-р-р! Но девочке было все понятно, и она четко и уверенно ответила тоненьким: фью-фью-фью... Учительница довольно кивнула и задала второй вопрос: Хр-р-р-р-р-р-р-р! И снова Лелька знала ответ: фью-фью-фью-ю-ю... Нина Ивановна умиленно вздохнула и склонилась над журналом. Лелька привстала на цыпочки и вытянула шею, желая увидеть чудо: 12 баллов по алгебре! И тут закадычная подруга Машка, маявшаяся у доски над задачей, пребольно толкнула ее в бок! Лелька задохнулась от обиды, повернулась, чтобы дать сдачи и.... проснулась. За окошком серели предрассветные сумерки.
   - Хр-р-р-р-р-р, - густым басом выводил Пых-Пых на всю избушку.
   - Фью-фью-фью-ю-ю, - вторил ему тоненько Стоглазик, поднимаясь и опускаясь на груди великана в такт его дыханию.
   Рядом с Лелькой сидела Тина, обхватив голову руками.
   - Извини, что разбудила, - она виновато посмотрела на подругу, - но я больше не могу это слушать!
   - А я что, тоже храпела? - с трудом соображая после сна, спросила Лелька.
   - Нет! - раздался сердитый голос Веника. Он сидел с другой стороны от Тины, завернувшись в парашют, и отчаянно зевал. - И я тоже не храпел! - продолжил толстяк возмущенно, - но вот их, - он кивнул в сторону Пых-Пыха и Стоглазика, - она будить побоялась. А нас - пожалуйста! - И нахохлившись, как воробей, он демонстративно отвернулся.
   - Ну, Веничек, ну, извини, - Тина коснулась его плеча, но мальчишка только отодвинулся.
   - А где Мак? - огляделась Лелька.
   - На улице, зарядку делает, - все еще недовольным тоном ответил Веник.
   - А ты почему сидишь? - напустилась на него Лелька.
   - А что я ненормальный, чтобы без толку ногами и руками махать?- огрызнулся толстяк.
   В это время в избушку с облаком холодного воздуха ввалился Мак, раскрасневшийся и бодрый.
   - Ребята! - восторженно выпалил он, - я там дальше по тропинке такое озерцо видел - красотища! Маленькое, всего-то метра два в поперечине. Кругом снег, а оно хоть бы корочкой взялось. Вода синяя-синяя. А сверху прямо из середины горы в озерцо ручей стекает. Видно, горный ключ себе дорогу пробил. Я даже умылся!
   - Тоже мне подвиг, - пробурчал Веник, - лучше бы воды принес. А то даже чтоб чаю попить не осталось. - Он кивнул на пустое ведро.
   - Ах ты, ворчун несчастный! - возмутилась Лелька. - Вот ты и принеси воды!
   - А мы пока завтрак соберем, - поддержала ее Тина.
   Чувствуя, что не отвертеться, Веник тяжело вздохнул и полез из-под парашюта. Когда дверь за ним захлопнулась, девочки переглянулись и рассмеялись. Они принялись хлопотать у стола. Мак занялся печкой. А Пых-Пых и Стоглазик продолжали свой концерт. Только это уже никому не мешало.
   Веника не было с полчаса. Наконец он явился, розовощекий, повеселевший, и с порога заявил:
   - Ну, где мой завтрак?
   - Ты бы еще дольше ходил! - ответила Тина. - Чего так долго?
   Веник схватил со стола бутерброд и с наслаждением впился в него зубами. Теперь ничто не могло испортить ему настроение.
   - А я ведро из озера вылавливал, - дожевывая и беря второй, признался он. - Я хотел глубину измерить и упустил его. А потом искал палку, чтоб достать. И вы знаете! - Он торжествующе посмотрел на ребят. - Там как раз была палка! Вот такая же! - он кивнул на лыжную палку, прислоненную к стене у входа. - Ею я ведро и выловил. Так что вода - самая чистая, с самого дна! - похвастался он и взял третий бутерброд.
   - Ну да, - съязвила Лелька, - палку, видно, специально для таких, как ты, оставили.
   Веник сперва хотел возмутиться и уточнить, для каких это таких, но подумал, что тратить время на перепалку во время еды не разумно, и примирительно заметил:
   - А ты сама у Пых-Пыха спроси, зачем там палка. Кроме него ее там некому было оставить.
   Пых-Пых как раз перестал храпеть, повел носом и сел, все еще не открывая глаз. Стоглазик скатился с его живота на пол, заполз в самую гущу подушек и снова засопел.
   - А ну давай сюда воду! - заторопила Веника Лелька. - А то так без чая и позавтракаем.
   Толстяк неохотно положил недоеденный бутерброд и взялся за ведро. Лелька подставила чайник необъятных размеров. Собственно, от ведра он отличался только наличием носика и крышки. Веник стал потихоньку переливать воду. Но оставленный бутерброд не давал ему покоя, а вода, казалось, специально текла медленно. Тогда мальчишка наклонил ведро сильнее, но не рассчитал. Вода хлынула мимо чайника. Девчонки взвизгнули. Руки Веника разжались сами собой. Ведро с грохотом упало на пол, обдав всех брызгами. А вместе с водой из ведра вылетело что-то прозрачное и, ударившись об пол, разлетелось на части. Ребята склонились над осколками.
   - Что это?- Тина протянула руку к одному из них, самому большому.
   - Не трогать! - взревел вдруг за их спинами Пых-Пых, но было уже поздно. Лишь только девочка коснулась осколка, раздался звон, и Тина исчезла. Никто не успел понять, что произошло.
   - Назад! Всем назад! - с ревом заметался по избе Пых-Пых, отталкивая детей к стенам. - Мое сердце! Разбито мое сердце! - он принялся собирать осколки и складывать их в ведро. Ребята решили, что у великана плохо с сердцем, но, оказалось, ошиблись.
   - Разбить сердце Истока! Но как вы его нашли? Мое сердце! Мой Исток! Что же теперь будет? Ах, беда-беда! - не переставая причитать, Пых-Пых взял последний осколок, тот самый, которого коснулась Тина, и хотел его опустить к остальным, но вдруг замер, а затем медленно поднес его к глазам и тяжело осел на мокрый пол.
   - Бедное дитя! - голос его задрожал. - Что же мне делать? Я теперь ничем не могу помочь!
   Лелька поняла, что речь идет о Тине, и шагнула вперед.
   - Скажите, что случилось, где Тина? - она с некоторой опаской подошла к Пых-Пыху. Следом за Лелькой подошли мальчишки. Великан сидел, горестно раскачиваясь из стороны в сторону, и не сводил глаз с осколка.
   - Вот она, - ответил он и протянул ладонь.
   Ребята смотрели и не верили своим глазам: в середине осколка, окутанная, как коконом, слабым свечением, стояла крошечная Тина. Глаза ее были широко раскрыты, в них застыл испуг. Девочка была неподвижна. А кокон вокруг нее слабо подрагивал, словно живой.
   - Что это? Она жива? - вырвалось у Лельки. Веник побледнел и нервно икнул. Только Мак, казалось, сохранял спокойствие. Но желваки на скулах выдавали внутреннее напряжение. "Не уберег!" - билось в его голове.
   - Жива, - потухшим голосом ответил Пых-Пых, - только... - он не договорил и отвернулся, опустив голову. Стоглазик, до этого все время прятавшийся в подушках, вскарабкался к нему на колени и лизнул косматую щеку большого друга. Странно, шерсть была мокрой и соленой.
   - Расскажите нам все, - тихим голосом попросил Мак.
   Пых-Пых заговорил, прерывая свой рассказ шумными вздохами:
   - Это я виноват во всем, что случилось. Но я представить не мог, что вы найдете Исток! И уж совсем невероятно, что вы достали кристалл - сердце Истока! - Он поднял на ребят измученный взгляд. Веник тихонько спрятался за спину Мака. Щеки его запылали. Ведь это именно он выловил кристалл, измеряя глубину озерца!
   - Да... - продолжал Пых-Пых, не замечая испуга мальчишки. - Это озеро - и есть мой Исток. Вернее, было им.... Без кристалла он закроется. А как славно было заходить в прохладную воду, чувствовать, как твое сердце начинает биться в такт с сердцем Истока. А потом - бац! - и ты уже совсем в другом месте! Вот в последний раз те спасатели... - оживился было он, но перевел взгляд на ребят и сник. - Ну, да... Вот я и говорю, без сердца кто же выживет?
   - А Тина? - перебила великана Лелька, - с ней что?
   - Да я сам не совсем понимаю.... - пожал плечами тот. - Никто, кроме Хранителя, не может касаться сердца Истока без риска быть распыленным или, в лучшем случае, заброшенным неизвестно куда. А если сердце разбито, то тем более, сами понимаете. - Он покачал головой. - А девочка оказалась в плену у кристалла и почему-то осталась жива, но ...
   - Тина жива, это главное! - Лелька услышала желанные слова и воспряла духом. Веник обрадовано высунулся из своего укрытия. Но Мак радоваться не спешил.
   - Вы сказали но..., - он не сводил глаз с Пых-Пыха.
   - Что-то в ней есть такое, что сопротивляется кристаллу, - задумчиво произнес великан.
   - Она должна была стать Хранителем, - сказал Мак. - Ее учил дед Микеша.
   - Так вот оно что! - хлопнул себя ручищей по лбу Пых-Пых. - А не было ли у нее охранного амулета?
   - Да! - подтвердила Лелька. - Ее медальон. Он уже выручал нас...
   - Защитил и сейчас, - довольный ответом, кивнул Пых-Пых. Было видно, что он о чем-то напряженно размышляет. Друзья следили за ним, не решаясь нарушить ход его мыслей. Наконец он поднял на них взгляд. Глаза его блестели.
   - Понимаете, - заговорил он, если старый Хранитель ей дал такой сильный амулет, что защитил ее от сердца Истока, то еще не все потеряно. Только времени у нас очень мало. Кристалл потерял свою целостность. И теперь он будет испаряться, становясь все меньше и меньше. Амулет уменьшил Тину и окружил защитным коконом. Но очень скоро пространства внутри станет недостаточно и тогда...- Пых-Пых замолчал.
   Что будет тогда, ребята догадались и без его слов: кристалл попросту раздавит Тину.
   - Но вы сказали, что есть какая-то надежда, - упрямо тряхнула головой Лелька, отгоняя страшную картину.
   - Есть, - кивнул Пых-Пых, - только очень слабая, да и времени в обрез. Нужно достать новый кристалл и поставить его на место старого до того, как осколок испарится и Исток закроется.
   - А где взять этот новый кристалл? - лицо Лельки выражало крайнюю решимость. Мак и Веник подались вперед и слушали великана с напряженным вниманием.
   - Нужно идти к Королеве Саламандре, - ответил Пых-Пых. - Может быть, мастер Яшма рассказывал вам о ней. Синие горы - это ее владения. Это она наделила мастера даром видеть душу камня. Правда взамен потребовала обычное человеческое зрение....
   - А далеко идти? - стоя у двери, Мак уже натягивал плащ.
   Пых-Пых покачал головой:
   - Не спешите. Добраться туда я помогу. Дело не в этом. Королева Саламандра подвергнет вас испытанию. Потребуются все ваши силы и мужество. Поверьте мне, она видит самую душу. И если человек ей не понравится, ничто не заставит ее отдать кристалл. Готовы ли вы преодолеть неожиданные трудности и, возможно, потерпеть неудачу?
   - Если будем сидеть, то так этого и не узнаем и Тине не поможем, - упрямо мотнул головой Мак.
   - И еще, - остановил его жестом Пых-Пых, - пойдут только двое. Третий останется здесь. Нужно поместить осколок кристалла в Исток и следить за тем, чтобы он оставался в воде. Так он будет испаряться медленнее. Я этого сделать не могу. Меня теперь Исток не примет. Пока не появится новое Сердце, у Истока другой Хранитель, - он кивнул на осколок с застывшей девочкой. Значит, рядом должен быть кто-то близкий ей.
   - Так кто остается? - спросил великан и посмотрел на Мака. Тот хотел было возразить: подумаешь, не самое сложное занятие - сидеть у озера. Но Пых-Пых заметил:
   - Тому, кто останется, возможно, будет сложнее остальных.
   Это все решило. Мак кивнул и сказал:
   - Я остаюсь.
   Лелька и Веник собирались в дорогу, если можно было назвать сборами то, что они накинули плащи и взяли котомку, собранную собственноручно Пых-Пыхом. В нее он положил банку тушенки, флягу с водой и четыре свечи с допотопным кресалом. Затем великан посмотрел на Веника и добавил еще одну банку консервов.
   - Больше ничего дать не могу, - он, извиняясь, развел руками. - Королева строга к излишествам.
   - Нормально, - кивнула Лелька. По ее мнению, и этого было достаточно. Задерживаться у Саламандры они уж точно не будут. Все вышли на улицу. Стоглазик возбужденно забегал по снегу, предвкушая прогулку.
   - А ты, малыш останешься со мной, - Пых-Пых подхватил зверька на руки. - Королева шалостей не любит, а я помню себя в твоем возрасте. Так что извини, составишь мне компанию.
   Стоглазик покосился на хозяйку и вопросительно тявкнул.
   - Оставайся, - махнула ему Лелька рукой. - Мне и с Веником проблем хватит.
   Веник покосился на девочку, но промолчал. А зверек фыркнул, словно возмущаясь таким сравнением, и развалился на руках у великана. Тот кивнул ребятам следовать за ним, и вся компания двинулась гуськом тропинкой, известной уже Маку и Венику.
   Друзья остановились у озерца. Даже беглого взгляда на Исток было достаточно Маку, чтобы заметить: воды убавилось. А по краям озерца появилась тоненькая корочка льда. Сердце его болезненно сжалось.
   - Ну все, - закончив последние наставления, сказал Пых-Пых. - Я открою Ворота. Вы выйдете сквозь них к Рогатой горе. В ней вход во владения Королевы Саламандры. А дальше все зависит от вас. Только времени у вас, - он посмотрел на осколок, что бережно держал Мак, - примерно три часа.
   - Мы поняли, поняли, - заторопила его Лелька. - Открывайте Ворота!
   - Удачи вам, ребята! - взмахнул рукой Пых-Пых, когда Ворота уже раскрылись перед ними.
   - Удачи! - эхом повторил за ним Мак.
   Перед самыми Воротами Веник вдруг остановился, обернулся, словно хотел что-то сказать, но Лелька нетерпеливо дернула его за руку и сделала шаг.
  

XXIII

   Уступы гор отражены неверно,
   И, как завеса, мутны небеса.
   Здесь, в тишине, в пещере сокровенной,
   Внимая вечно чьи-то голоса,
   Живет сибилла.
   В.Брюсов
   Рогатая гора не понравилась Лельке с первого взгляда. И было от чего: гора оказалась ничем иным, как кратером погасшего вулкана. Оставалось надеяться, что погас он давно и окончательно. Ну, конечно, было ее второй мыслью, где еще находиться резиденции Королевы Саламандры, как не в самом огнеопасном месте! Лелька помнила из многочисленных сказок и легенд, что саламандры не боятся огня и чувствуют себя среди языков пламени очень даже комфортно. И еще, насколько позволял школьный курс, Лелька подозревала, что именно в такой "печке", как вулкан, и следует рождаться кристаллам. А значит, им именно сюда и надо.
   Но все размышления улетучились сами собой, когда они подошли ко входу в пещеру. Впереди была чернота. Лелька поняла, что ситуация непростая: рука после мертвой хватки Веника в темном подвале ныла до сих пор. А мальчишка уже полез в котомку за свечкой. Лелька поморщилась, но промолчала. Все-таки свечей аж четыре, а рук у нее только две, и рисковать ими не хотелось.
   Мерцающие блики заплясали на стенах пещеры. Пламя свечи рисовало причудливые фигуры, освещая лишь небольшое пространство вокруг них. И Лельке уже не казалась смешной боязнь темноты Веника. Воображение невольно рисовало страшных чудищ, притаившихся во тьме.
   Дети двигались осторожно, плечом к плечу. Лелька скосила глаза на Веника. Мальчишка держался молодцом. Только пухлые губы были сжаты так, что превратились в бескровную полоску и капельки пота блестели на воинственно вздернутом носу. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Лелька обратилась к Венику:
   - Слушай, а что ты хотел сказать там, перед Воротами?
   - Да так, - замялся мальчишка. - Ничего важного. Просто почему-то вспомнилось...
   - А все же? - не отставала Лелька.
   - У меня предчувствие было, - мальчишка бросил на нее робкий взгляд, ожидая насмешек, но, заметив, что над ним не смеются, продолжил:
   - Помнишь третье пророчество? Трижды кубок падет, Стража теней потревожив. Лунной дорогой иди, чтобы солнце увидеть, - процитировал он и добавил после паузы, - мне кошмар приснился. Как будто я иду по подземелью, а на меня этот кубок падает.
   - И что? - вырвалось у Лельки.
   - И...все, - мрачным тоном закончил Веник.
   - Подумаешь! - Лелька постаралась придать своему голосу больше иронии, хотя рассказ Веника произвел на нее впечатление. Видно, сказывалась необычная обстановка. - Тебе и раньше кошмары снились, - убеждала она мальчишку, - а ты жив-здоров.
   - Ну да, - вяло согласился с ней тот. И каждый задумался о своем. К счастью, путешествие в темноте было не долгим. Словно сжалившись над ними, впереди забрезжил свет. Ребята ускорили шаг и вышли в большой подземный зал.
   Назвать это чудо просто пещерой было невозможно. Справа и слева от ребят вглубь стройными колоннами уходили сталактиты и сталагмиты, подсвеченные изнутри мягким голубоватым светом. Свет этот, казалось, шел отовсюду, отражаясь от зеркально гладкого ледяного пола. Лелька запрокинула голову, пытаясь определить высоту свода. Но голова закружилась от множества преломленных линий, уводящих взгляд в бесконечность. "Настоящий тронный зал!" - подумалось ей. А где трон, там ищи и его обладательницу! Лелька подошла к одной из колонн, окинула критическим взглядом свое слегка перекошенное отражение и поправила растрепавшиеся волосы. Веник изумленно хлопал глазами. Во дает, девчонка! Они забрались, бог знает куда, что их ждет - неизвестно, а она красоту наводит!
   - Ну не могу же я растрепанная предстать перед Королевой, - пояснила Лелька, поймав в отражении изумленный взгляд друга.
   - А где?.. - заозирался мальчишка. - Где она? - голос его упал до шепота.
   - Думаю, что где-то близко, - уверенно ответила Лелька. Она двинулась вглубь зала. Веник, все еще озираясь, поплелся за ней. Ему совершенно не хотелось встречаться с Королевой. Он бы сейчас с превеликим удовольствием рванул без оглядки из пещеры. Но стыд показать свой страх перед Лелькой, пусть и из другого мира, но все же девчонкой, был сильнее.
   А зал становился все шире. Колонны множились, расходясь галереями, и уже с трудом удавалось удерживать выбранное направление. Веник оглянулся и понял, что сам ни за что не найдет дороги назад. Он хотел позвать Лельку, уверенно шедшую впереди, но не успел повернуть головы, как врезался лбом в очередную гигантскую сосульку сталактита. От удара мальчишка осел мешком на ледяной пол. Перед глазами плавали разноцветные круги, и потому Веник не видел происшедшего в следующее мгновение. По сталактиту прошла дрожь, и вдруг он с гулким треском рухнул вниз.
   Лелька оглянулась на грохот. Веника не было. А там, где он должен был находиться, гигантская сосулька торчала из ледяного пола и во все стороны от нее змеились трещины. Крик застрял у Лельки в горле. Она застыла на месте. Всплыли слова друга о пророчестве. Значит, он был прав, он предчувствовал грядущую беду, а она отмахнулась от него! Слезы потекли по щекам. Усилием воли девочка заставила себя приблизиться к сталактиту-убийце и зажмурилась, боясь увидеть кровавую картину.
   - Веник! Веничек! - всхлипнула она, уткнувшись лбом в глыбу и гладя ее ладонями.
   - А чего я? Я ничего не делал! Она сама... - забормотала сосулька знакомым оправдывающимся тоном.
   Еще не веря в то, что это не слуховые галлюцинации в состоянии шока, девочка осторожно заглянула за сталактит. На полу живой и почти невредимый сидел Веник. Он усиленно пыхтел, стараясь высвободить штанину, зажатую чудом не задавившим его сталактитом. А на лбу у него красовалась здоровенная багровая шишка. Лелька стояла и смотрела на ожившего друга, не в силах сдержать счастливую улыбку. А Веник бросил на нее испытующий взгляд и, догадавшись, что ругать его почему-то не будут, принялся бурчать:
   - Ну, чего стоишь? Мне помощь нужна! Не видишь, что ли? И ничего смешного тут нет! Вот, ногу поцарапал, между прочим! Смешно ей... - бубнил он, безуспешно дергая штанину.
   - Эх ты, горе луковое, - весело пожурила его Лелька. Тяжесть, сдавившая сердце, куда-то ушла. Ей хотелось обнять и расцеловать мальчишку. Но вместо этого она сунула ему в руку кусок льда, велела приложить к шишке, а сама выбрала осколок поострее и ловкими движениями откромсала зажатый кусок штанины, освобождая пленника.
   - Идти сможешь? - спросила она Веника, когда тот, пыхтя и покряхтывая, поднялся на ноги. Веник сокрушенно рассматривал свои штаны: пострадавшая штанина едва прикрывала коленку, на ноге красовалась царапина, но других повреждений не было.
   Затем мальчишка обошел вокруг сталактит, и только теперь до него дошло, чем могло закончиться это приключение. Он перевел взгляд на Лельку. У той на щеках еще не высохли дорожки от слез. Веник понял, что пришлось пережить девочке за несколько мгновений. Не зная, как выразить благодарность, переполнившую его, мальчишка смущенно пробормотал:
   - Ну, ты это... - Он неопределенно взмахнул руками. - Я того... - Тут он заметил котомку, лежащую неподалеку и рванул к ней, как за спасением. - Можем идти, - вскидывая котомку на плечо, закончил он. А взгляд его, обращенный на Лельку, был красноречивее всяких слов. "Какой же он все-таки милый", - подумала Лелька, а вслух строго произнесла:
   - Постарайся никуда больше не врезаться.
   Королеву Саламандру они увидели внезапно. Не было никакого трона, ни свиты, ни стражи. И все-таки с первого взгляда было ясно: перед ними Королева. Огромный валун был раскален докрасна и исходил жаром, наполовину погруженный в булькающую огненную массу. "Лава!" - догадалась Лелька. На валуне, время от времени открывая глаза и с ленивой грацией меняя положение, возлегала ящерица, словно под ней не раскаленный камень, а зеленая нежная трава весеннего луга.
   Дети остановились в десятке метров - жар не позволял приблизиться. А королева не спешила обращать на них внимание. Пауза затягивалась. Друзья успели основательно вспотеть. Но стоило потерпеть, потому что из лавы, то гроздьями, то поодиночке, всевозможных размеров и форм росли кристаллы. Кроваво-красные блики играли на их гранях.
   Лелька заметила кристаллы первая и молча прикидывала, какой из них подойдет для Истока Пых-Пыха. А Веник, наконец разглядев желанный предмет и обрадованный находкой, поспешил поделиться новостью с девочкой. Он двинул Лельку локтем в бок, но не рассчитал силу. Лелька охнула и уже открыла рот, чтобы сказать Венику, что она о нем думает. Но тут раздался негромкий, но заставляющий замереть голос:
   - Значит, этот бродяга прислал вас ко мне... Что ему нужно на этот раз? - Королева повернула к детям голову и приоткрыла глаза.
   - Кристалл, - стараясь говорить громко и четко,
   произнесла Лелька. Вокруг вроде бы ничего не изменилось. Но, несмотря на жару, ее вдруг начал бить озноб и по спине пробежали мурашки. Веник сделал еле приметное движение, словно хотел спрятаться за спину подруги. Ему тоже было не по себе.
   - А он сказал, что я подвергну вас испытанию? - Королева сделала круг и с интересом посмотрела на ребят. От этого взгляда Лельке захотелось повернуть и бежать без оглядки. Она старалась ответить "Да", но голос ее не слушался, тогда девочка молча кивнула. Еще с минуту Королева разглядывала ребят, а затем словно утратила к ним интерес. Она вдруг перевернулась на спину, сложила лапки на животе и замерла с закрытыми глазами. Тянулись мгновения. Тишину нарушало только бульканье лавы.
   - Что это с ней? - прошептал Веник. - Может она того?..
   - Не говори ерунды! - шикнула на него Лелька.
   - А что? - не унимался толстяк. - Вон какая здесь жарища. Запросто сердце может не выдержать! Может ее водичкой сбрызнуть? У нас есть во фляге.
   - М-м-м-м... - замычала Лелька, морщась, словно от зубной боли.
   И что теперь делать? Ей хотелось накричать на испуганно глядящего на нее Веника, топать ногами, заплакать, наконец. Королева не двигалась. Время шло, а вместе с ним росло отчаяние. Вот она, заветная цель, так близко. Но без помощи саламандры им кристалл не добыть. Неужели все пропало и Тину им не спасти? О возвращении домой сейчас почему-то не думалось.
   Нет, отступать она не собирается! Если нужно, она готова делать этой чертовой ящерице искусственное дыхание и достать ее хоть с того света, но без кристалла они не уйдут! Лелька посмотрела на камень, прикинула ширину лавового потока. "Жалко, что нет мази от ожогов, - подумала она. - Сапоги сгорят раньше, чем я заберу ее с камня".
   - Доставай флягу, - кивнула она Венику и глубоко
   вдохнула, готовясь прыгать.
   - Ну, хорошо, - раздался спокойный голос.
   В последний миг Веник успел схватить Лельку за одежду. Королева Саламандра, как ни в чем не бывало, смотрела на ребят.
   - Я назначу вам испытание. - Ящерица обежала камень и продолжила:
   - Там, - она указала хвостом на темный ход слева от ребят, не замеченный ими ранее, - Лабиринт Безумцев. Так назвали его те, кто не решился войти. - Королева презрительно прикрыла глаза. - Один из вас должен будет пройти его и вернуться до того времени, пока не погаснет огонь в лампаде. - Ее хвост описал круг, и перед детьми появилась лампадка, заполненная маслянистой жидкостью. Внутри плавала небольшая веревочка, один конец которой торчал наружу. "Немного, однако", - подумала Лелька при виде веревочки.
   - Примерно на час хватит, - тихо произнес Веник.
   - Именно, - подтвердила Королева. - Когда огонь погаснет... - она сделала многозначительную паузу, - для того, кто внутри, Лабиринт закроется навсегда.
   -Ну что, согласны? - она выжидающе смотрела на ребят. И Лелька готова была поклясться, что ящерица улыбается! "Она думает, что мы струсим? - возмущенно подумала девочка. - Ну, уж дудки! Если я готова была делать искусственное дыхание Ее чешуйчатому Величеству, то какой-то лабиринт меня точно не остановит!"
   В том, что в лабиринт пойдет именно она, Лелька не сомневалась ни секунды. Узкий вход и кромешная темнота, увы, не оставляли выбора: Веника туда не заманить всеми лакомствами мира. Лелька отвела взгляд от его побелевшего испуганного лица и, вскинув голову, звонко ответила:
   - Я готова!
   От резкого движения волосы, привычно собранные на затылке в хвост, воинственно взметнулись. "Виват, Цезарь, обреченные на смерть приветствуют тебя!" - пришло на ум. Лелька и впрямь чувствовала себя не то гладиатором, не то валькирией.
   - Веник, давай свечи, - скомандовала она.
   Веник, счастливый, что не придется лезть в лабиринт, с готовностью запустил руку в котомку и принялся в ней шарить. Вдруг брови его вскинулись вверх, а глаза округлились. Лелька поняла: что-то не так. А толстяк извлек из котомки то, что раньше было свечками - бесформенный восковой блин.
   - Ой, кажется, они расплавились от жары! - он переводил виноватый взгляд с девочки на блин и обратно.
   - Да ладно, ерунда! Обойдусь и без них, - Лелька махнула рукой, стараясь выглядеть спокойной.
   Она решительно направилась к темнеющему зеву лабиринта, чувствуя, как с каждым шагом где-то в животе усиливается холодок.
   - Не скучайте, скоро буду! - еще смогла пошутить она и нырнула в лаз.
  

XXIV

   Тени Невидимых жутко громадны.
   Неосязаемо близки впотьмах.
   Память - неверная нить Ариадны -
   Рвется в дрожащих руках.
   М.Волошин
   Валькирии и гладиаторы остались там, в тронном зале. А здесь, согнувшись в три погибели, ощупывая стены, медленно продвигалась перепуганная девочка. Пару раз ей пришлось проползать узкие места на коленях. Лельке уже мерещилось, как она застрянет здесь в каменной ловушке и умрет медленной мучительной смертью. И если бы можно было повернуть назад, она, возможно, и не выдержала. Но возвращаться пришлось бы, пятясь задом. Лелька представила подобное свое появление в тронном зале, и щекам стало жарко от стыда. "Ну, уж нет! - подбадривала она себя. - Они еще не видели настоящих безумцев! - Она гордо вскинула голову и... треснулась о нависший выступ. Искры посыпались из глаз, но на душе стало легче.
   Все это время ход вел прямо, никуда не сворачивая. "Странный какой-то лабиринт",- подумала Лелька. Пахло сыростью, и пару раз за шиворот упала капля. Но зато глаза постепенно привыкли к темноте, а ход расширился, и можно было выпрямиться во весь рост. Девочка подняла голову и с наслаждением потянулась. Рука случайно коснулась стены, и Лелька инстинктивно отдернула ее, почувствовав под пальцами что-то скользкое и холодное.
   Она поднесла руку к лицу и ахнула: пальцы светились слабым зеленоватым фосфорическим свечением. А на стене остался такой же светящийся след. "Интересненько", - подумала Лелька и приложила к стене пятерню. Ладонь теперь напоминала новогодний фонарик, а на стене светился ее точный отпечаток. "Это же замечательно! - обрадовалась девочка. - Теперь я знаю, как отмечать свой маршрут. Вот только надеюсь, что эта слизь безвредна для моего бесценного организма" И, помня, что у нее всего один час, она прибавила ходу, не забывая, однако, осматривать стены на предмет боковых ответвлений. Как оказалось, предосторожность была не напрасной.
   Лелька стояла на развилке, решая, куда же свернуть. Во все стороны разбегались ходы. "Раз, два, три, четыре, пять... - сосчитала их Лелька, хмыкнула и продолжила, - вышел зайчик погулять. Да.... И куда же нашему зайчику податься? Наше дело правое, вот и пойдем направо", - помня, как драгоценно время, решила она и свернула в крайний справа ход, не забыв мазнуть рукой по стене. Она где-то читала, что в подобных случаях нужно придерживаться одного направления, и на следующей развилке, уже не теряя времени, снова свернула направо.
   Проблема с направлением была решена. Ее сейчас занимало другое. Часов у нее с собой не было. Ощущение времени здесь, в лабиринте, совершенно терялось. Оставалось только гадать, как долго ей еще идти. По ее предположениям, она шла уже минут пятнадцать или около того. Следовало поторапливаться.
   - Хорошо бы успеть "до закрытия", - невесело пошутила она вслух, надеясь, что звук собственного голоса успокоит разгулявшееся от возможных перспектив воображение.
   - Хорошо.....хорошо.....хорошо... - вдруг рассыпалось эхо, отскакивая, словно горошины, от стен и удаляясь в темноту впереди. Лелька знала, что в горах и пещерах нельзя громко разговаривать, чтобы не случилось обвала. Поэтому она прикусила язык и прислушалась к удаляющемуся звуку. "Если эхо смолкнет, я успею вовремя, а если нет, то ...невовремя", - применила Лелька испытанный прием аутотренинга собственного изобретения. Вся хитрость заключалась в том, чтобы в сложной ситуации придумать какую-нибудь стопроцентно выигрышную для себя примету. Глупость, конечно, и простое самовнушение, но только Лельке оно всегда помогало. Поможет и теперь, была уверена девочка, довольно отмечая, что звук почти смолк, и прибавляя шагу. Уж что-что, а придумывать беспроигрышные приметы она была мастер!
   И вдруг Лелька словно налетела на невидимую стену. Она замерла, не веря собственным ушам. Этого не могло быть! Этого просто не могло быть!.. И все-таки это было правдой - эхо возвращалось! Сердце ухнуло вниз, в висках застучало. Лелька заворожено всматривалась в темноту, из которой шел звук. Оттуда, кружась, сплетаясь и распадаясь на части, приближалось что-то белое.
   - Хорошо.....хорошо-о.....хорошо-о-о-о-о.... - завывало оно на разные голоса.
   "Привидение", - подумала Лелька и уже привычно за время пребывания в этом странном мире грохнулась в обморок.
   Она лежала с закрытыми глазами и не спешила их открывать. В спину больно давил острый камешек. Но гораздо хуже было то, что неизвестно, сколько она пролежала в беспамятстве. Уходило драгоценное время. Девочка прислушалась - жуткие голоса смолкли. Ей удалось уловить только еле различимое гудение, словно рядом находились высоковольтные провода. Понимая, что дольше лежать нельзя, она открыла глаза.
   Несколько бесплотных фигур склонились над ней, паря в воздухе, и тихо гудели. Лельке очень хотелось опять потерять сознание, но оно, это самое сознание, почему-то не желало теряться. А острый камешек и уязвленное самолюбие убеждали не валять дурака и поскорее подниматься. И Лелька, стараясь не смотреть на гудящие фигуры, встала на ноги.
   Привидения немного расширили кольцо вокруг девочки и снова замерли, словно выжидая. "Подумаешь, Карлсоны в простынях", - постаралась разозлиться Лелька. Получилось как-то неубедительно. Может, сказывалось пережитое потрясение. Хотя привидения страшными не выглядели и никакого вреда девочке пока не причинили. "А если попробуют, тогда я с ними разберусь!" - решила про себя она и двинулась дальше по лабиринту. Следовало торопиться, чтобы наверстать упущенное время.
   Бестелесные фигуры поплыли за ней. Краем глаза Лелька поглядывала на свой странный эскорт. Но привидения вели себя смирно, только гудение перешло в тихое бормотание. "А пускай себе бормочут, - успокаивала себя Лелька. - Что им здесь еще остается, кроме болтовни". Ее больше беспокоило, сколько еще у нее времени в запасе и когда же закончится этот надоевший лабиринт.
   За тревожными мыслями девочка не сразу заметила, что бормотание стало громче и перешло в заунывный речитатив. Сначала слов было не разобрать, пока наконец привидения не затянули во весь голос:
   - О, е-е-е-сли кто пришел в наш сла-а-а-вный край и стро-о-о-ги-и-и-й,
   Тому-у-у откроем мы-ы-ы заветные черто-о-о-ги-и-и.
   Здесь ды-ы-ы-шит все оча-а-а-рованьем стра-а-а-нны-ы-ы-м,
   Что ста-а-а-а-нет для тебя еди-и-и-нственно жела-а-а-нны-ы-м.
   Наш мо-о-о-нотонный ми-и-и-р поко-о-о-й сумеет да-а-а-ть.
   Оа-а-а-зис вечных сно-о-о-в прими-и-и- как благода-а-а-ть.
   Ты хочешь спа-а-а-а-ть!
   ........................спа-а-а-а-ть!
   ....................................спа-а-а-а-ть!
   Лелька невольно вслушивалась в слова, и ее шаги, подстраиваясь под речитатив, стали замедляться. Мысли путались, хотелось прилечь прямо здесь и больше не двигаться. Она понимала, что все дело в заунывном пении, и ей нельзя поддаваться, нужно идти дальше. А привидения повторяли снова и снова:
   - О, е-е-е-сли кто пришел в наш сла-а-а-вный край и стро-о-о-ги-и-и-й...
   Лелька чувствовала, что сходит с ума. Она зажала уши руками. Но пение все равно звучало где-то в голове, так же громко и завораживающе. Ей вдруг вспомнился Пых-Пых. "Этот меломан, пожалуй, мог бы спеться с местным хором", - подумала она и даже рассмеялась вслух, представив себе Пых-Пыха в роли здешнего солиста. На мгновение ей стало легче, но тут же голову опять сдавило, как обручем: "Оа-а-а-зис вечных сно-о-о-в прими-и-и- как благода-а-а-ть"...
   - Ну, уж нет! - застонала Лелька. - У Пых-Пыха хоть репертуар был разнообразнее. И она, стараясь заглушить невыносимые звуки и оттого безбожно перевирая мелодию, во весь голос завела первое, что пришло на ум:
   - Милая моя, солнышко лесное,
   Где, в каких краях встретимся с тобою.
   Милая моя....
   Лелька так старалась, что не сразу поняла: ее сопровождающие куда-то исчезли, а она кричит в абсолютной тишине. Лелька замолчала и оглянулась. Привидения застыли в нескольких шагах позади нее и озадаченно переглядывались. Но как только девочка повернулась идти, они опять заняли свои позиции. Лелька молча выжидала. Успокоенная ее молчанием, одна из фигур тихонько завела:
   - О, е-е-е-сли кто пришел...
   На что девочка незамедлительно грянула:
   - Где, в каких краях встретимся с тобою....
   Привидения опять остановились и сбились в кучу. Оглянувшись, Лелька со злорадным удовольствием отметила в стане врага явное смятение. Помахав им рукой, она продолжила свой путь, уже предвкушая спокойное и, как хотелось верить, близкое окончание путешествия. Но это еще был не конец. Когда знакомые до тошноты фигуры зависли по бокам, она не стала ждать их вступления и сразу начала:
   - Милая моя, солнышко лесное...
   "Меня от этого солнышка долго еще будет тошнить", - умудрялась думать о своем Лелька, "откатывая программу" на автопилоте. Эскорт молча внимал, но не отставал ни на шаг. Лабиринт стал петлять. Лелька почти бежала и совсем запыхалась.
   - Милая моя...- выдохнула она уже в который раз и остановилась отдышаться на очередном перекрестке.
   - .... солнышко лесное, - робко, но чисто выводя мелодию, подхватили привидения.
   Лелька замерла с открытым ртом. А фигуры допели фразу до конца и выжидающе уставились на девочку. "Вот это да! - чуть не рассмеялась Лелька. - Они еще и дрессировке поддаются! А я у них теперь, значит, то ли дирижер, то ли солист. Ну что ж, освежим вам репертуарчик!"
   С этого момента Лелька от души веселилась. Ей было достаточно один раз пропеть любую песню, а затем "хор имени Алены", как она скромно его окрестила, повторял эту песню до тех пор, пока девочке не надоедало. Такого концерта этот лабиринт не слышал никогда! "Ты морячка, я моряк...", "Муси-муси, пуси-пуси....", "Чунга-чанга", "Три танкиста" - настоящий музыкальный винегрет из того, что смогла хоть как-то вспомнить Лелька, сотрясал стены.
   И когда впереди вдруг забрезжил свет, она даже не сразу поняла, что путешествие окончилось. Привидения остановились и смолкли на полуфразе. Лелька еще сделала пару шагов и в недоумении оглянулась. "Хор имени Алены" испуганно сбился в кучу на границе света и тени. "Им дальше нельзя!" - догадалась девочка и даже расстроилась, что пришло время расставаться. Она махнула им на прощанье рукой и шагнула на свет, щурясь с непривычки.
   "Судя по всему, я успела!" - Лелька осмотрелась. Она снова была в тронном зале, только в другом его конце. Довольная, что испытание позади, она поспешила отыскать Веника, предвкушая, как он будет восторженно ахать и удивляться, слушая рассказ о ее приключениях. Вон уже пышущий жаром камень и дремлющее на нем Ее Величество. Девочка бестактно пронеслась мимо и...удивленно заморгала.
   У мерцающей лампадки сидел голый по пояс Веник и ожесточенно рвал на полоски какой-то кусок материи. Он был так увлечен делом, что не заметил ее появления . А она в замешательстве не могла отвести взгляд от его обнаженной спины. "Ну, допустим, в зале, и правда, жарковато, - соображала Лелька. - Но все же не до такой степени, чтобы пляжиться в присутствии Королевы, да еще когда она, Лелька, рискуя жизнью!.." - она захлебнулась от негодования, но сдержалась, заметив еще кое-что странное: банки из-под тушенки были разворочены, а содержимое вывалено прямо на землю. Представить себе причину, по которой Веник ТАК обошелся с едой, она не могла. Теперь Лелька встревожилась по-настоящему.
   Веник в это время попытался оторвать еще одну полоску, но ткань с первого раза не поддавалась. Тогда он вцепился в край зубами и потянул обеими руками что есть силы. Лицо его выражало мрачную решимость. Лелька тихонько позвала:
   - Веник!
   Тот поднял на нее пустой взгляд и вернулся к своему занятию. Лелька испугалась еще больше: это был взгляд безумца.
   - Веник! Веничек, это же я! - Крайне обеспокоенная состоянием друга, девочка присела перед ним на корточки и заглянула в глаза. С минуту мальчишка непонимающе смотрел на нее, и лишь затем взгляд оттаял.
   - Алена? - спросил он, проверяя, не мерещится ли ему, и неуверенно коснулся ее руки.
   - А кто же еще! - обрадовано фыркнула та.
   И тут в Венике словно что-то сломалось. Он заплакал и бросился обнимать ее. Слезы катились горошинами. Он размазывал их по лицу черными от копоти руками, от чего сразу стал похож на разрисованного индейца. Ошеломленная такой реакцией, Лелька попыталась успокоить друга, но удалось ей это не сразу. Мальчишка вцепился в нее и только всхлипывал:
   - Алена!.. А я думал.... Сначала Тина... Потом ты.... А там Мак.... Я не мог!..
   Наконец, немного успокоившись и улыбаясь сквозь слезы, он принялся рассказывать о пережитых злоключениях. Лелька слушала и потрясенно молчала. Собственные приключения отступили на второй план.
   - Я думал сначала, что будет легко, - начал он виновато, - ты не думай, я бы пошел в лабиринт сам, если бы там не было темно!
   - Да ладно тебе! - отмахнулась от его извинений Лелька - Хорошо, что не пошел - там была пара таких узких мест - ты бы просто застрял! И что бы мы тогда делали? Ждали, пока похудеешь? - Теперь, когда испытания были позади, ситуация казалась ей забавной. Она вспомнила мультик про Вини-Пуха и прыснула.
   - Ну да, - вздохнул с облегчением мальчишка. Было видно, что Лелька сняла с его совести тяжкий груз. Даже упоминание о полноте не задело его совершенно. С посветлевшим лицом он продолжил:
   - Ну вот, сначала все было легко. Подумаешь, делов-то - знай, следи, чтобы огонек сквозняком не задуло да нагар с фитиля снимай вовремя. Всего час - это же не много! ...Я так думал, - добавил мальчишка и замолчал. Тень воспоминаний пробежала по его лицу. В жаркой пещере он зябко передернул голыми плечами. Лелька спохватилась и, сняв с себя плащ, накинула его на плечи Венику. Мальчишка попытался протестовать. Но Лелька оборвала его вопросом:
   - Кстати, а чего ты голый? - она огляделась вокруг. Ни плаща, ни рубашки Веника поблизости видно не было. - Одежду куда дел, съел, что ли? Тушенка, я вижу, тебе уже не по вкусу, - пошутила девочка.
   - Ага, съел, - неожиданно согласился Веник. - Только не я! - Он выдержал паузу, довольный недоумевающим выражением лица подруги, и задал встречный вопрос:
   - А как ты думаешь, сколько времени тебя не было?
   - Нуууу......- протянула Лелька, - если я здесь, а не блуждаю в Лабиринте с привидениями, значит, в час я уложилась? - и она вопросительно глянула на друга, ожидая подтверждения.
   - Ха!- иронично хмыкнул тот. - Час! Как бы не так! Пять часов и еще половина! - выпалил он и замолчал, довольный произведенным эффектом. Лелька потрясенно молчала. Пять с половиной часов! Значит, она должна была остаться там, в вечной темноте, среди камней и бесконечных коридоров в компании духов! И она сама стала бы одним из них, поджидающей безумцев, чтобы усыпить их своим пением! Но как же так?.. Она перевела взгляд на лампадку, весело моргающую огоньком, и задала резонный вопрос:
   - А как же лампадка?.. И почему через час Лабиринт не закрылся? Ведь Королева говорила...
   - А ты точно помнишь, что она говорила? - Веника явно забавляло ее недоумение.
   - Ну да! - утвердительно кивнула Лелька. - Лабиринт закроется, когда огонь в лампадке погаснет, а фитиля в ней хватит....
   - Стоп! Стоп! - замахал Веник руками. - Вот именно! Когда огонь погаснет!.. - и он торжествующе посмотрел на девочку. Та ничего не понимала, потихоньку закипала от этого и уже готова была вспылить. Толстяк не стал дожидаться взрыва и продолжил рассказ:
   - Я тоже сначала все понял именно так, как ты. Сидел и смотрел, как фитиль сгорает и масла в лампадке становится все меньше и меньше. Потом фитиль стал такой маленький, а тебя все не было. Мне стало так страшно! Я не знал, что мне делать. Сначала Тина, потом ты.... А там Мак ждет и надеется, что у нас все получится!.. Без тебя и кристалла мне не стоило возвращаться.... И тогда я решил: вот погаснет огонь, и я лягу и буду ждать смерти. Вот только поем напоследок.... Не пропадать же продуктам! - Веник покраснел, но переборол смущение и продолжил:
   - Ну вот. Открыл я одну банку, а там жиру сверху чуть ли не полбанки! - Лелька согласно кивнула. Она помнила, как возмущалась мама в подобных случаях. Чтобы поужинать семье, приходилось открывать две банки.
   А Веник смотрел на девочку, словно ожидая какой-то реакции, но не дождался и продолжил:
   - А тут она и говорит, - он кивнул в сторону Королевы, дремлющей как ни в чем не бывало на своем камне, - у тебя, говорит, решение перед носом, а ты дальше своего желудка не видишь. Ну, я обиделся сначала, а потом до меня дошло!..- Мальчишка так сиял, что Лелька снова засомневалась в его душевном здоровье, но следующая фраза наконец-то все прояснила:
   - Королева сказала, что нужно сохранить огонь! А как это сделать - не имело значения! - Веник шумно перевел дыхание, переживая заново радость своего открытия. Теперь все стало ясно и Лельке. Все было так просто и в то же время гениально! Девочка с восхищением смотрела на товарища.
   - Значит и жир из консервов, и твои плащ и рубашка... - она замолчала, потрясенная до глубины души. А он уже спокойно закончил рассказ:
   - Ну да. Жир сгодился вместо масла, только коптил
   очень. А плащ и рубашка пошли на фитиль. Только я надеялся, что к концу плаща ты вернешься. Но за ним в ход пошла рубашка, и я забеспокоился по-настоящему. А когда почти ничего не осталось и от нее, надежды на твое возвращение уже не было, - голос Веника снова дрогнул.
   Лелька вспомнила его безумный взгляд и обняла паренька за плечи.
   - Спасибо тебе, Веничек! Если бы не ты, я бы там и осталась.
   Мальчишка, довольный похвалой, покраснел, и пробормотал:
   - Да я-то что, сделал, что мог. Только вот с кристаллом мы, кажется, опоздали. Пых-Пых говорил про три часа. - И он вопросительно глянул на девочку.
   Та упрямо тряхнула головой.
   - А, по-моему, рано сдаваться! Огонь и медные трубы мы прошли. Надо надеяться, что с водой Мак там тоже справится до нашего прихода. Так что хватит рассиживаться! - Она решительно поднялась на ноги и повернулась к Королеве Саламандре.
   Та иронично заметила:
   - Ну, наконец-то вечер воспоминаний окончен! - Ящерица повела хвостом. - Получайте, заработали. - И у ног детей появился кристалл, размером с крупное яблоко, на сверкающие грани которого хотелось смотреть, не отрываясь, настолько он был чист и совершенен. Лелька бережно подняла драгоценную добычу, доставшуюся с таким трудом, и спрятала в котомку.
   - Спасибо, - догадались они поблагодарить Королеву. А та уже свернулась на камне и замерла, словно утратив к детям всякий интерес. Им ничего не оставалось, как удалиться. Тем более что следовало спешить.
   - Передавайте привет этому бродяге! - услышали они, уже выходя из тронного зала. А следом за этим еще одну странную фразу, на которую они в спешке не обратили внимания, но смысл которой поймут позже:
   - Испытание еще не окончено.... За все приходится платить...
  

XXV

   Долго я лежу на льду зеркальном,
   Меряю терпением своим,
   Что сильнее в сне многострадальном,
   Мой ли жар иль холод-нелюдим.

К.Бальмонт

  
   Дети неслись к выходу уже знакомым путем. Лелька бережно прижимала к груди котомку, а Веник, едва поспевая за ней, пыхтел за спиной, чтоб она смотрела под ноги. Девочка беззлобно огрызалась, но скорости не сбавляла. Наконец впереди показался выход.
   - А как ты думаешь, - высказал Веник на бегу мысль, беспокоившую обоих, - Ворота будут открыты?
   - Сейчас все узнаем, - ответила Лелька, выходя их пещеры.
   Оба зажмурились от яркого с непривычки света и с наслаждением вдыхали свежий воздух. Они чувствовали себя узниками, выпущенными из темницы после десятилетий заточения. Если бы можно было, они с удовольствием понежились бы на солнышке. Но сейчас главное было найти Ворота и доставить кристалл, если еще не слишком поздно...
   К огромному облегчению обоих Ворота были на месте. Черная завеса подрагивала и местами тускнела, словно собираясь растаять. Ребята поспешили к входу. В нескольких шагах от Ворот Лелька споткнулась. Веник вскрикнул и бросился поддержать девочку, но вдруг замер, испуганно хлопая ресницами и не сводя глаз с ее ног.
   - Ну что с тобой? - недовольная заминкой, позвала его Лелька.
   - Со мной ничего, - протянул мальчишка, не поднимая
   глаз. - А вот что у тебя с ногами?
   Лелька посмотрела вниз и ахнула: ниже колен ног не было! Она пошевелила пальцами, притопнула - ощущения были самые что ни на есть нормальные. Но вместо ног по-прежнему зияла пустота. Более того, коленки тоже исчезали на глазах. "Ну конечно! - наконец сообразила Лелька. - Так вот о чем говорила Королева Саламандра при прощанье: за все надо платить. Надо же! - с досадой думала она, - как не вовремя вернулась эта невидимость! Была бы здесь Тина, все было бы намного проще. Уж она-то привычная к таким фокусам. А вот как объяснить ТАКОЕ Венику? Вон как смотрит!"
   Действительно, Веник с опаской обходил девочку кругом. Та поняла, что если она немедленно не убедит мальчишку в своей реальности, то жди неприятных сюрпризов. Она изловчилась и пнула испуганного толстяка невидимой ногой.
   - Ой! - вскрикнул тот от боли. - Ты чего?
   - А ты чего? - напустилась она на него, не давая опомниться. - Невидимых не видел, что ли?
   - Нет, - совсем растерялся мальчишка от такого натиска. Он даже не заметил, что она сморозила явную глупость. Но страх его, это Лелька почувствовала, уже улетучился. Его сменило любопытство.
   - Лель, а тебе не больно?
   - Нет, - успокоила она друга и ехидно добавила, - даже приятно. Вот исчезну совсем - и некоторые перестанут пялиться с идиотским выражением лица.
   Веник смутился и обиженно буркнул:
   - Я думал, может, тебе помощь нужна.
   - Извини, - девочке стало стыдно за свое поведение.
   - Только давай я позже тебе все объясню. Сейчас Тине и Маку помощь нужна. Вот, возьми кристалл. А то я, скорее всего, когда стану вся невидимая, не смогу его удержать. Только постарайся его не разбить, - все же не удержалась она от шпильки, исчезающими на глазах руками подталкивая толстяка к темнеющему входу Ворот. Последним, что увидел перед собой Веник, ныряя в темноту, была Лелькина голова, которая, оглядываясь, торопила его.
   С той стороны первым ребят встретил Стоглазик. Он радостно бросился к хозяйке, но новый имидж девочки его явно озадачил. Он сел и заморгал всеми своими глазами, соображая, что означает такое превращение.
   Лелька хотела подхватить любимца на руки, но ладони прошли сквозь пушистый мех зверька. Она опять была у этого мира "в гостях". Стоглазик умудрился лизнуть невидимый нос хозяйки и облегченно вздохнул. Что ж, невидимая хозяйка рядом все-таки лучше, чем видимая, но неизвестно где, очевидно, рассудил мудрый зверь и пристроился рядом.
   - Ну наконец-то вернулись!... Ишь ты, - не дожидаясь ничьих объяснений, покачал головой подоспевший за Стоглазиком Пых-Пых. - Вот вредная ящерица, не может помочь людям без своих фокусов! Выдумала, тоже, побочный эффект! Вот и с мастером Яшмой она тогда...
   - А я теперь тоже исчезну? - выпалил Веник. По напряженному лицу толстяка было понятно, что вопрос его очень мучает.
   - Нет, - успокоил мальчишку Пых-Пых,- одной жертвы ей обычно хватает. Так что считай, тебе повезло.
   - И повезет еще больше, если он перестанет молоть ерунду, а вместо этого поторопится с кристаллом сам знает куда! - раздался рядом раздраженный голос Лельки.
   Ей уже начинало надоедать нытье Веника по поводу ее невидимости. Тем более что и Стоглазик, и Пых-Пых ее все равно каким-то образом "видели". Она направилась по тропинке, ведущей к озерцу. Стоглазик бросился вслед за хозяйкой. Пых-Пых и Веник поспешили следом.
   - А как там Мак? - все еще вздрагивая с непривычки от голоса невидимой подруги, спросил Веник.
   - Да я сам не знаю, - пожал плечами Пых-Пых и пояснил, оглядываясь на едва поспевающего за ним мальчишку:
   - Я ведь у Истока был только один раз, через час после вашего ухода. А потом надо было следить, чтобы Ворота не закрылись. А вдруг я не смог бы их снова открыть, Исток ведь мой того.... Да, боюсь, слишком долго вас не было, - мрачно добавил он, качая головой.
   - Неужели все зря? - Веник прижал котомку с кристаллом к груди.
   - Ну.... - неопределенно протянул Пых-Пых. - Надежда всегда остается. С такими вещами никогда не знаешь, чего ждать. А уж о человеке и его возможностях и говорить нечего....
   Картина, открывшаяся перед ними, отбирала последнюю надежду. Озерца больше не было. Вода в каменной чаше промерзла до дна. Ручеек, что раньше пробивался из скалы и наполнял чашу, застыл ледяной сосулькой.
   - Смотрите, вон Мак, - указал Пых-Пых на темнеющую на снегу у скалы фигурку. Мак даже не пошевелился при приближении друзей. Скорчившись и поджав колени, с прижатыми к груди руками, он, казалось, заледенел, как все вокруг. Лельке почудилось, что воздух пахнет смертью. Стоглазик заскулил у ее ног.
   - Эх... - горько выдохнул Пых-Пых.
   И ребята поняли, что стояло за этим "эх". Они опоздали! Великан в отчаянии ударил кулаком по ледяной глади Истока. От удара лед треснул. И вдруг.... Послышался слабый стон.
   - Он живой! - крикнула Лелька. Все бросились к Маку. Они осторожно повернули мальчишку на бок. Лицо его побелело. Глаза были закрыты. На ресницах застыл иней.
   - Растирайте лицо снегом! - приказал Пых-Пых.
   Веник зачерпнул полные пригоршни и принялся яростно тереть. Мак снова застонал. Наконец щеки слегка порозовели, и мальчишка открыл глаза.
   - Мак! Мак, это мы! Ты слышишь нас? Мак! - не переставая, звала его Лелька, боясь, что паренек снова закроет глаза и впадет в беспамятство.
   - Что у него с руками? - она обратила внимание остальных на странное обстоятельство. Плащ и рубашка Мака были расстегнуты на груди и напоминали смерзшийся панцирь. Под этим панцирем мальчишка прижимал к груди стиснутые ладони. Пых-Пых и Веник попытались разжать руки, но бесполезно. Мак замычал от боли и попытался что-то сказать сквозь сжатые зубы. Получилось невнятно, но одно слово удалось разобрать.
   - ...Кри-с-талл...
   - Ну конечно! - вдруг хлопнул себя по лбу Пых-Пых. - Сейчас-сейчас, я быстро!
   Веник и Лелька с недоумением наблюдали за лихорадочными действиями великана.
   А Пых-Пых, ни на кого не глядя, взял котомку с кристаллом и направился к чаше. Лыжной палкой, сиротливо торчавшей из сугроба, очевидно, той самой, которой Веник когда-то пытался измерить глубину Истока, он стал яростно долбить лед. Но уже со второго удара палка разлетелась на куски. Тогда Йети принялся крушить лед кулаками.
   В считанные минуты лед превратился в крошку. Великан вынул кристалл из котомки и бережно погрузил в ледяную кашу. Дети заметили, что на лице его появилось выражение напряженного ожидания, и затаили дыхание.
   И вдруг из скалы, прямо по замерзшему каскаду сосулек потекли первые робкие капли. А ледяная каша в замерзшем озерце стала таять прямо на глазах. Чаша медленно заполнялась водой. Лицо Пых-Пыха просияло.
   Он торжествующе оглянулся на детей. Затем подхватил Мака на руки и, бросив на ходу: "За мной!", - понесся к избушке.
   Уже внутри, в тепле, закутанный с ног до головы, Мак смог разжать ладони. Вместе с тающими на глазах сосульками на ладонях лежал осколок кристалла. Он сильно уменьшился, почти потерял прозрачность, но внутри все же виден был светящийся кокон, в сердце которого темнела фигурка.
   Мака стала бить дрожь. Руки, к которым в тепле возвращалась чувствительность, кололо тысячью иголок. Несмотря на протесты паренька, Пых-Пых решительно забрал кристалл и положил на стол. Все сгрудились вокруг и с замиранием смотрели на знакомый силуэт. У Лельки болезненно сжалось сердце.
   - Как же так! - она повернулась к Пых- Пыху. - Кристалл мы принесли, а Тина по-прежнему пленница этого осколка!
   - Нужно подождать, - неуверенно ответил тот. - Исток еще не набрал силу. А вы лучше позаботьтесь о Маке. Вон как его колотит. Нужно его чаем горячим напоить да руки-ноги жиром барсучьим натереть. А то как бы не остался парнишка калекой. - И великан удрученно покачал головой.
   - Надо его сначала спиртом растереть! - решительно взялась за дело Лелька. - Помнится, во фляге еще много оставалось. Веник! Чего ты стоишь? - напустилась она на толстяка, уже пристроившегося погреться у печки. - Нужно отыскать чемоданчик с красным крестом на крышке! Он был где-то здесь.
   Веник оглядел длинные ряды полок вдоль стены, заваленные всякой всячиной, и тяжело вздохнул. Найти что-то у Пых-Пыха было делом не легким. Тем более что отыскивая, чем бы еще укутать Мака, великан перевернул все вверх дном. Не нужные на данный момент вещи Йети сбрасывал прямо на пол, отчего их там образовалась порядочная куча.
   - Может, лучше сразу жиром намажем? - попытался
   отвертеться Веник. Но Лелька, которая теперь могла только командовать, прокричала ему прямо в ухо:
   - Ищи ящик!
   И Веник принялся искать, тихонько бурча себе под нос
   что-то про вредных девчонок, которые сами ничего не делают, а командуют, словно он собачонка какая-нибудь....
   При этом толстяк опасливо оглядывался, ожидая в любую минуту услышать над ухом голос подруги-невидимки. Но девочка уже наседала на Пых-Пыха, заставляя того перебирать все съестные припасы. Она успокоилась только тогда, когда отыскалась баночка малинового варенья и Мак получил чашку горячего питья.
   На полках чемоданчика не было. Веник со вздохами и стенаньями принялся рыться в куче на полу. Как он и предполагал, злополучный чемоданчик оказался в самом низу. Разбирать всю кучу толстяк не хотел. Поэтому он нащупал ручку чемоданчика и потянул на себя. Чемоданчик не поддавался, придавленный остальными вещами. Тогда мальчишка зажмурился и дернул за ручку что есть силы.
   Ручка, конечно, оторвалась. Веник по инерции распрямился и врезался в полку над головой. Та, конечно, рухнула и погребла под содержимым незадачливого искателя. На грохот повернулись все. В повисшей тишине было слышно, как Лелька с шумом втянула воздух, готовая разразиться гневной тирадой. Но она не успела вымолвить ни слова.
   - Что тут у вас происходит? Опять Веник что-то сломал?- раздался знакомый звонкий голос. Все в избушке замерли. Даже Веник перестал стонать. Лелька повернулась на звук и теперь боялась моргнуть, чтобы видение вдруг не исчезло. На столе сидела Тина, живая здоровая, и весело улыбалась. - Так что тут у вас? - повторила она и спрыгнула со стола.
   - Тина! - взвизгнула Лелька и, забыв про невидимость, бросилась подруге на шею.
   Вряд ли можно описать, что творилось в избушке следующие полчаса. После нескольких безуспешных попыток обнять подругу Лельке пришлось отказаться от своего намерения. Она пристроилась рядом с ней на лавке и забросала вопросами. С другой стороны от Тины сидел раскрасневшийся Мак с очередной чашкой лечебного питья, внимательно слушал и только время от времени чихал. С его потрескавшихся на морозе губ не сходила блаженная улыбка.
   А в углу Пых-Пых, выдернув Веника из-под поверженной полки и вороха вещей, держал мальчишку в поднятой руке и читал ему нотации по поводу бережного отношения к имуществу. Толстяк дрыгал ногами и возмущенно огрызался, что это произвол и посягательство на свободу личности. Наконец воинствующие стороны сошлись на том, что позже вместе все расставят по местам, и присоединились к остальным, не желая пропустить интересное повествование.
   Рассказ Тины не занял много времени. Девочка помнила, как наклонилась над осколком и вдруг оказалась в густом белом тумане. Она попыталась позвать на помощь, но, оказалось, ни двигаться, ни говорить она не могла. Коварный туман словно парализовал ее, оставляя лишь возможность слышать и видеть. Но что можно было увидеть в молочной пелене? А звуки, доносившиеся глухо и неясно, только усиливали ощущение полной беспомощности.
   Девочку охватила отчаяние. Она заплакала, не в силах вытереть слезы, текущие по щекам. А туман сгущался, давил со всех сторон, проникал в сознание, и постепенно отчаяние стало сменяться безразличием. И уже неясно помнилось, кто она и что с ней случилось. Промелькнула мысль, что скоро все закончится, но она не могла уже ни обрадоваться, ни испугаться.
   Сознание готово было угаснуть, но какой-то мерно повторяющийся звук пробился сквозь туман и помешал этому. Звук повторялся снова и снова. Сознание девочки зацепилось за него и держалось, как за спасительную нить на краю бездны. "Тук-тук. Тук-тук..." - повторялось уверенно и весомо.
   Тина почувствовала, как от сердца по телу побежало тепло. Она по-прежнему была неподвижна. Но страх отступил. А его место заняла уверенность, что все будет хорошо. Нужно только верить этому стуку из тумана и ждать. И она верила и ждала.
   Девочка замолчала. Теперь было заметно, как осунулось и побледнело ее лицо. Под глазами залегли тени. Не в силах сдержать радость от встречи, Лелька легонько дернула рыжую косичку. И хотя ладонь прошла сквозь нее, Тина обернулась в сторону подруги и улыбнулась своей прежней задорной улыбкой.
   - А что вы без меня делали? И кто Мака искупал, что вся одежда мокрая, а сам он чихает? - Девочка перевела взгляд на одежду Мака, развешанную у печки. - Или это ты слезы по мне проливал? - И она лукаво прищурилась, заглядывая мальчишке в лицо.
   Тот покраснел, низко наклонился над чашкой. Но настойчивые просьбы со всех сторон заставили его поведать свою историю. Он начал говорить, и мысли, опережая слова, вернули его к недавним событиям.
   ...Проводив Лельку и Веника к Королеве Саламандре, он занял свой пост у Истока. Несмотря на слова Пых-Пыха, Мак считал, что ему досталось самое легкое задание, и был этим расстроен. "Поместить осколок кристалла в Исток и следить, чтобы он был в воде - что же здесь сложного? - рассуждал он обиженно. - Любой другой легко бы с этим справился".
   Когда через час пришел Пых-Пых со Стоглазиком, все оставалось без изменений. Пых-Пых похвалил мальчишку и ушел следить за Воротами. А Мак принял похвалу великана как насмешку. Раздражение его росло. Он принялся мерить шагами площадку вокруг Истока. И потому не сразу заметил, как ледяная корка на поверхности озерца стала быстро расти.
   Она покрыла почти все озерцо, когда Мак спохватился и стал скалывать лед палкой, стоявшей поблизости. Но это не помогало. По краям каменной чаши лед упрямо рос, уходя вглубь. Через какое-то время Мак понял, что ему не справиться. Вода оставалась небольшим оконцем только в центре озерца, там, где в глубине лежал осколок кристалла. Но и это оконце должно было вот-вот закрыться. А если лед раздавит осколок? Мак перевел взгляд на ручеек, тонкой струйкой спадающий в Исток, и понял, что нужно делать. Ведь вода и в каменной чаше, и в роднике одна и та же!
   Вытащить осколок из Истока было не сложно, хотя ледяная вода обожгла руки. Гораздо труднее было терпеть холод, когда пришлось держать кристалл под ледяной струйкой ручейка. Мак держал его, стиснув зубы, по очереди на ладони одной руки, а вторую в это время отогревал за пазухой.
   Холод проникал под одежду. Мальчишку била дрожь. Руки теряли чувствительность. Но не это тревожило его больше всего. Ручеек становился все слабее, превращаясь на глазах в сосульку.
   Когда последние капли стали замерзать, даже не скатываясь вниз, Мака охватило отчаяние. Он посмотрел на еле-еле светящийся осколок. Лишенный спасительной влаги, уже уменьшившийся вдвое, тот на глазах терял прозрачность. Темный силуэт в центре стал едва различим. "Не уберег!" - снова услышал Мак голос дядюшки Бо. Перед глазами встало побелевшее от испуга лицо Тины. Глаза девочки, умоляющие о помощи, смотрели на него, Мака!
   Мак упрямо покачал головой. Нет, сдаваться он не собирался! Отломив несколько сосулек и взяв их в пригоршню вместе с кристаллом, он стал топить лед дыханием. Сначала у него получалось, вода таявших сосулек смачивала кристалл и задерживала его испарение. Но холод постепенно завладевал каждой клеточкой тела мальчишки. Силы таяли гораздо быстрее, чем сосульки.
   Мак давно уже потерял счет времени. Все его мысли были заняты только одним: он должен спасти Тину! Когда горло сжало словно обручем, а дыхание сменилось хрипом, Мак спрятал ладони под одежду на груди, сжался в комок, стараясь сохранить остатки тепла, и так и замер.
   Он чувствовал, как сквозь пальцы еще сочилась влага. Одежда на нем намокала и схватывалась панцирем. Постепенно его охватило беспамятство. Он уже ничего не видел и не слышал вокруг себя. Только один звук даже в забытьи пробивался к его сознанию. "Тук-тук. Тук-тук..." Так стучит сердце. И он старался удержать этот звук, словно это была спасительная нить на краю бездны.
   Все это Мак помнил очень отчетливо, но вслух произнес, краснея и отводя взгляд от сияющих глаз Тины:
   - В общем, когда замерз и родник, я уже с трудом соображал и не помню, что и как было. А очнулся здесь, в избушке.
   - Да-а-а, - протянул Пых-Пых, когда мальчишка умолк. - Когда мы тебя нашли, на живого ты мало походил. Зато сейчас ничего корешок, прямо герой!
   Мак совсем смутился. Он уткнулся в чашку, хотя чаю в ней уже не было.
   Пока друзья рассказывали о своих приключениях Лелька, пользуясь своей невидимостью, с интересом наблюдала за Маком и Тиной. От нее не укрылись и восторженный взгляд подруги, и смущение мальчишки, и заминки и паузы, словно он подбирал слова, стараясь что-то утаить. А когда Тина рассказывала о спасительном звуке из тумана, Мак встрепенулся и посмотрел на нее долгим странным взглядом. "Кажется, с этими двумя что-то происходит", - лукаво улыбаясь, сделала она вывод.
   Она подумала, что нужно будет проверить свою догадку, а пока решила держать ее при себе. Лелька так увлеклась этими мыслями, что не сразу услышала свое имя. Настала их с Веником очередь рассказывать историю. Каждый изложил свою часть, но оба, не сговариваясь, умолчали о сбитом сталактите. Зато на похвалы другу Лелька не скупилась.
   Веник расцвел и сопел от удовольствия. Он слабо отнекивался от похвал, но не отказался, когда расчувствовавшийся Пых-Пых простил ему погром в избушке и позволил не участвовать в уборке.
   - Ах, какие мы молодцы! - обращаясь ко всем, но не сводя глаз с Мака, подвела итог приключениям Тина.
   Все рассмеялись. Счастливый Стоглазик скакал как сумасшедший и норовил лизнуть каждого в нос. Лельке пришлось даже прикрикнуть на него, когда он пролетел сквозь нее и едва не угодил в печку. Благо, Пых-Пых успел поймать зверька в последний момент.
   Все было замечательно, пока среди всеобщего веселья не прозвучал вопрос Веника.
   - Алена, значит, теперь ты отправишься домой?
   Друзья примолкли и посмотрели на девочку.
   - Ну, если я вам уже надоела... - пошутила Лелька, а в мыслях с удивлением отметила, что об этой цели их путешествия первой вспомнила не она, а Веник. Опять, как и в доме деда Микеши, появилось что-то вроде сожаления. Если бы можно было оказаться дома, но не расставаться с новыми друзьями.... Увы, в жизни так не бывает. "За все приходится платить", - снова вспомнились слова Королевы Саламандры.
   - Да, пожалуй, мне уже можно возвращаться. Если Хранитель Истока не против. - Она вопросительно посмотрела на Пых-Пыха.
   Йетти повел себя как-то странно. Словно не услышав вопроса, он принялся старательно разбирать вещи из кучи на полу. Глядя со стороны, можно было подумать, что это занятие доставляет ему огромное удовольствие.
   У Лельки екнуло сердце. Она подошла к великану. Тот вертел в руках настенные деревянные часы, как будто видел
   их впервые. Девочка повторила свой вопрос:
   - Вы ведь теперь вернете меня домой?
   Воцарилась напряженная тишина. Пых-Пых тяжело вздохнул.
   - Нет, - ответ прозвучал, как гром среди ясного неба.
   - Почему? - Лелька старалась говорить спокойно. Но Тина почувствовала, что девочка потрясена ответом. Если бы не эта невидимость, она могла бы обнять подругу, попытаться ее успокоить. Правда, она сама не ожидала такого внезапного поворота событий и вряд ли смогла бы подобрать нужные слова. Мак и Веник тоже чувствовали себя беспомощными перед неожиданно возникшим препятствием. А Пых-Пых извиняющимся тоном пояснил:
   - То есть вообще переместить в другой Мир, конечно, можно будет.... Но не сейчас, а потом, попозже....
   Услышав, что ситуация не безнадежна, друзья обрадовано зашевелились. Обстановка слегка разрядилась.
   - А когда будет это "потом"? И почему сейчас нельзя? - спросила Тина.
   - Понимаете, - принялся объяснять Пых-Пых, - все зависит от Сердца Истока. С прежним кристаллом я легко мог бы провести хоть всех вас. Он был у меня уже старый, опытный и проверенный. А тот, что дала Королева Саламандра, еще совсем молоденький. Ему расти и расти.
   - И сколько ему расти? - перебила его Лелька.
   - Ну.... - опять замялся великан, - лет пять-семь. Я точно не могу сказать, это зависит от разных....
   - Пять лет! - ужаснулась девочка. - Но это невозможно! Я не могу ждать целых пять лет да еще в таком состоянии! - Она в отчаянии пнула невидимой ногой какую-то коробку, валявшуюся у ног.
   Девочка не сразу поняла, что произошло. По логике вещей, ее гнев в таком состоянии абсолютно безвреден для окружающих существ и предметов. Но коробка вдруг отлетела от удара и раскрылась в воздухе. Разноцветным дождем посыпались обертки от конфет, наклейки, открытки и прочие "сокровища", какие обычно собирают все дети в ее Мире. Среди прочего хлама, перевернувшись несколько раз в воздухе, под ноги Лельке легла карта Таро. Девочка опустила глаза и задумалась, разглядывая изображение.
   На карте среди облаков, на которых восседали крылатые мифические звери, охраняемое Сфинксом с мечом в когтистых лапах было нарисовано Колесо Фортуны.
   Нет, Лелька не была суеверной. Но почему, несмотря на ее невидимость и, как следствие, бесплотность, эта странная коробка перевернулась, обнаружив свое содержимое? И почему снова карты Таро появляются так вовремя? Конечно, можно все это посчитать простым совпадением. У Пых-Пыха среди находок еще и не такое обнаружишь. Но если допустить, что ничего не происходит случайно и не вовремя.... Ведь сбылись же три гадалкины пророчества....
   - Ой! Опять карта! - С неожиданным для толстяка проворством Веник подскочил и выхватил карту из-под лапы Стоглазика, который прихлопнул покушающегося, по его мнению, на хозяйку "врага" и уже примерялся, как бы с ним расправиться.
   - И что она значит? - увлеченно рассматривая изображение, обратился мальчишка к невидимой подруге.
   - Неожиданный поворот, начало нового пути.... - раздался ее растерянный голос. - Но ведь вся надежда была на этот Исток.... - Девочка замолчала.
   Мак и Тина присоединились к Венику. Карта переходила из рук в руки.
   - Новый путь, говоришь... - Мак задумчиво провел рукой по волосам, приглаживая хохолок на макушке, но тот не подчинился с обычным упрямством и продолжал торчать этаким восклицательным знаком, словно указывая на напряженную работу мысли хозяина.
   - Послушайте! А третье пророчество?.. - спросила Тина. - Оно сбылось?
   - Трижды кубок падет, Стража теней потревожив. Лунной дорогой иди, чтобы Солнце увидеть, - тут же процитировал Веник и, не дождавшись ответа от Лельки, принялся рассуждать сам.
   - Насколько я помню, кубки - это плохо. Вон Тина
   оказалась в кристалле в каком-то тумане. Мак чуть не замерз, так что тоже побывал среди теней. И я тоже... - он уже хотел упомянуть, как едва не погиб под сталактитом, но в последний момент спохватился и продолжил, - сидел в пещере с Королевой. Там у нее кругом сплошная темень. А сама она стережет кристаллы. Чем вам не Страж?.. А Лунная дорога... - тут он задумался.
   - Лунная дорога - это лабиринт, - продолжила за него Лелька. - И уж там теней хватает, можете мне поверить. Сама чуть одной из них не стала. Так что если бы не Веник, не видать мне солнца, если буквально.... Зато теперь это солнце прекрасно видно сквозь меня, - невесело пошутила она. А вообще-то Солнце - это знак преодоления, победы.
   - А разве мы не победили? - воскликнул Веник. - Тина с нами. Мы все живы-здоровы. Все хорошо. Ну, почти, - тут же добавил он уже с меньшим энтузиазмом, вспомнив о Лелькиной проблеме.
   - А может это все к лучшему, - неуверенно произнесла Тина и пояснила: - Когда Леля появилась у нас, она ведь была невидимой. И тогда она в любой момент могла оказаться у себя, верно?
   - Ну да, - подтвердила Лелька, следя за ходом рассуждений подруги.
   - А значит, и сейчас в любой момент тебя может переместить в твой мир! - торжествующе закончила Тина.
   - Ага, - не разделяя оптимизма подруги, иронично заметила Лелька, - вот только не известно, чего ему не хватает для этого. И невидимость моя как-то странно себя ведет. Коробку-то я футбольнула, а Стоглазика взять на руки не могу.
   - И мне по ноге заехала! - обиженно добавил Веник,
   вспомнив ситуацию у Ворот.
   - Вот! - подтвердила свои подозрения Лелька, игнорируя претензии толстяка.
   - С этим мы разберемся, - продолжала убеждать подругу Тина. - Главное, что Исток сохранен!
   - А что от него толку! - вскипела Лелька. - Прикажете сидеть здесь и ждать пять лет, если не больше? - Она насупилась и замолчала. Тина повернулась в сторону Пых-Пыха.
   - Неужели больше ничего нельзя сделать?
   Тот развел руками, словно извиняясь. Его сейчас больше волновало то, что он сам потерял возможность путешествовать между мирами. Ни о чем другом думать великан был просто не в состоянии.
   Тина растерянно замолчала. Она понимала, что в подруге говорят отчаяние и обида на нелепую случайность, лишившую ее шанса вернуться домой. И напоминать, что Истоки - это равновесие всего их Мира и они сделали очень много для его спасения, сейчас бесполезно. Она лихорадочно подбирала нужные слова.
   - Есть еще третий Исток, - в это время тихо произнес Мак.
   Эта фраза произвела эффект взорвавшейся бомбы. Мак чувствовал обращенные на него взгляды товарищей. Он замолчал. Нахмуренные брови и напряженное выражение его лица выдавали смятение мыслей. Но вот, видимо, приняв окончательное решение, мальчишка просветлел и, решительно вскинув голову, повторил:
   - Есть еще третий Исток. И мы должны его найти.
   - И ты знаешь, где он? - высказала общий вопрос Тина.
   - Нет. Но я знаю, где искать того, кто может это знать. - Он обвел взглядом обращенные к нему лица. Было заметно, что мальчишка волнуется, ожидая ответа друзей. Тина ободряюще взяла его за руку. Пальцы его крепко стиснули ладонь девочки. Во взгляде паренька появилась затаенная боль.
   - Я не говорил об этом раньше. Думал, вот отправим Алену домой, а ты с Веником будешь дома, в безопасности, тогда и пойду... Сам... Только все получилось не так. А теперь выходит, что единственный выход - идти в Фаренго.... Вы можете подумать, что я специально... - Мак опустил было глаза, но затем с вызовом посмотрел вокруг. - Мы должны найти этого человека не потому, что это нужно мне. Это действительно единственный шанс найти последний Исток!
   - Мы тебе верим! - успокаивающе произнесла Тина. Она держала Мака за руку и чувствовала, как того начала бить дрожь. Мак замолчал, стараясь успокоиться.
   - А кто этот человек? - не выдержал паузы Веник.
   - Это моя мать, - звонким от напряжения голосом произнес Мак.
   - Но ведь ты говорил, что она... - Тина не решалась договорить фразу.
   - Я не верю, что она умерла, - покачал головой мальчишка. Так говорил торговец со слов своих людей. Но стражники могли и ошибиться, а то и просто соврать, боясь наказания за нерадивость.
   - Понимаешь, - продолжал делиться Мак догадками, давно мучавшими его, - как-то странно все получается. Она пережила рудники, а когда их везли в порт, вдруг в дороге умирает от неизвестной болезни. Это она-то, одна из лучших травниц! И потом, если стражники боялись подцепить заразу и не трогали умерших, как мамино кольцо оказалось в лавке торговца в Фаренго? Да и не стали бы они рисковать своими жизнями из-за кольца. Само по себе оно особой ценности не представляет, чтобы из-за него так рисковать. Но мама им очень дорожила. Значит, она сама отдала кольцо, и только очень веская причина могла заставить маму сделать это. Так что по всему выходит, мне нужно попасть в этот город. А что касается Истока...
   И Мак рассказал друзьям о странном разговоре Дары и старого Вогула, случайно подслушанном когда-то.
   - Это, конечно, только догадка, но что если старик был одним из Хранителей? Я понимаю, насколько невероятно звучат мои слова, но я чувствую, что прав. Еще когда Тина познакомила меня с дедом Микешей, я подумал, как похож он со старым войтом из Хранов. Может я и ошибаюсь. А если нет? И хоть прошло много времени, но я точно помню, что старик говорил о Хранителе, это странное слово четко отпечаталось в моей памяти. И потом, все равно других вариантов у нас нет. А так... Мама любила старика и во многом ему помогала. Может быть, он ей что-нибудь говорил об Истоке....
   И чувствуя, что снимает с души тяжкий груз, Мак произнес:
   - Если вы откажетесь идти вместе со мной, я пойму и не обижусь. Я могу и ошибаться. Так что шансов узнать, где третий Исток, действительно не много...
   - Ну уж это дудки! - возмутилась Тина. - От меня ты так просто не отделаешься! Ты же обещал моему отцу присматривать за мной - вот и присматривай! Я с тобой! - Рыжие косички весело взметнулись у нее за плечами.
   Веник испугался, что его забудут позвать, и поспешил отозваться:
   - Мы с Лелей тоже идем! Правда, Лель? - тревожно оглянулся он в пустоту и затаил дыхание, ожидая ответа.
   - Можно подумать, у меня богатый выбор! - язвительно прозвучало в ответ. - Не сидеть же здесь, в горах на хозяйских запасах целых пять лет! Хотя... - в голосе ее послышались кровожадные нотки.
   Пых-Пых насторожился: припасенный им провиант стараниями ребят уже значительно уменьшился. Прежний легкий путь пополнения запасов был утерян. Задержись гости здесь еще хотя бы на месяц - и гостеприимному хозяину пришлось бы целыми днями добывать пропитание!
   А Лелька выдержала паузу и уже серьезно договорила:
   - Если мы сумеем отыскать маму Мака, это будет здорово. А там... может и мне повезет. Зря, что ли, на меня свалилось Колесо Фортуны! - закончила она почти бодрым голосом.
   - Вы не волнуйтесь, еду и все, что нужно в дорогу, я вам дам! - оживился Пых-Пых.
   Бедолага не знал, какая упорная и изнуряющая борьба с Веником, вызвавшимся паковать вещи, ожидала его. Отметая все доводы здравого смысла, толстяк, как и во время первых их сборов, яростно отстаивал каждый грамм всего, что можно было съесть.
   Иети был близок к тихому помешательству, когда, вдоволь повеселившись и наконец сжалившись над великаном, друзья припугнули Веника, что тот сам понесет поклажу или же останется в гостях. Дорожные котомки тут же "похудели" до разумных пределов. Мир был восстановлен.
   Йети на радостях не поскупился на прощальный обед и даже приготовил нечто, вроде праздничного пирога. Вечером, когда остальные "сошли с дистанции", не в силах проглотить больше ни кусочка, Пых-Пых и Веник, как закадычные друзья, продолжали трапезу и вели задушевную беседу.
   - А ты сечешь в еде, - разомлевшим голосом говорил великан, опять переходя на сленг.
   - Да. Рублю фишку, - согласно кивал ему осоловевший от насыщения Веник.
   - А я ведь, корешок, тоже пострадал, - жаловался Пых-Пых. - Застрял теперь здесь надолго. Меня с моими габаритами молодой Исток тоже не пропустит, будь я хоть трижды Хранителем. А как мне без путешествий?
   - Я не знаю... - захлопал глазами толстяк. Он искренне желал помочь Пых-Пыху, но не знал как.
   - То-то же! - тяжело вздыхал великан. Но есть у меня одна задумка! - Йети сделал многозначительную паузу. Веник усердно таращил глаза, а сам отправлял в рот кусочек за кусочком.
   - Я у мастера Яшмы крыса возьму! Старик как раз жаловался, что у него крысы припасы портят. - Пых-Пых заговорщицки подмигнул мальчишке.
   - Зачем? - не понял тот.
   - Эх ты! Не впилил? Я ж этого крыса выучу из Истока
   мне всякое-разное таскать! По мелочи, конечно, много он не утащит. А сам пока за мемуары сяду. Давно собирался, да все времени не было... - И великан мечтательно зажмурился, уже представляя, как славно он устроится.
   - Здорово, - без особого энтузиазма согласился мальчишка. Еды на столе не осталось. Великан сидел, уставясь в потолок и напевая в полголоса любимое:
   - Не сче-е-е-сть алма-а-а-зов в ка-а-а-аменны-ы-ы-х пещера-а-а-а-х...
   А Веника страшно клонило в сон. Он с завистью посмотрел на друзей, досматривающих десятый сон.
   - Я пойду вздремну? - вежливо спросил он хозяина и, так и не дождавшись ответа, тихонько выскользнул из-за стола. Через минуту из-под парашюта донеслось его равномерное сопение....
  
   ....- А я говорю, нельзя нам в Мраморный город!
   От звуков громко спорящих голосов Мака и Лельки Веник недовольно замычал и натянул парашют на голову.
   - А ты, может быть, отсюда знаешь дорогу в Фаренго?
   - Нет. Но Тина может попробовать открыть Ворота...
   - Тебе совсем мозги отморозило? Посмотри на нее! Она же еще белая, как стенка! Тебе она, конечно, возразить не решится! - в голосе Лельки кипело негодование. - Но даже если и сможет открыть Ворота - толку в том! О Фаренго она не имеет ни малейшего представления! Куда мы по твоей милости попадем?
   - А в Мраморном городе нас каждая собака знает! И далеко не все верят, что мы ни в чем не виноваты. Финк не упустит возможность рассчитаться, придумает очередную подлость и все свалит на нас. А твой Шейлок первым нас сдаст властям. А потом быстренько сочинит новую поэму о своем подвиге.
   Веник сел, прогоняя остатки сна. Мак, красный от злости, расхаживал по избе. Тина сидела за столом притихшей мышкой, не зная, как помирить спорщиков. Лельки, конечно, не было видно, зато очень хорошо слышно. Спор, очевидно, длился уже долго. Зная характер Алены, Веник оценил ее шансы на победу как 3:1 и собрался стать на ее сторону. Но вмешался Пых-Пых:
   - Девочке применять Силу, конечно, рано, слаба она еще. Не известно, к чему это может привести.
   Мак насупился, готовый спорить. Не меньше, а то и больше остальных присутствующих он беспокоился о самочувствии Тины и все же считал свой вариант единственно верным. А Пых-Пых продолжил:
   - Но и в Мраморный город идти не стоит. Что-то там в последнее время происходит. Словно кто-то чужой пытается подчинить себе жителей, навязать свою волю. Вот и Мастер Яшма говорил.... Но это я потом выяснять буду. А пока попробуем вам помочь. Сам я в Фаренго не был. Но ты говорил, что кольцо оттуда? - великан повернулся к Маку.
   - Так утверждал продавец из лавки, - кивнул Мак. Он уже немного успокоился и чувствовал себя неловко из-за недавней горячности.
   - Будем надеяться, что он не соврал. - Пых-Пых порылся на полке и достал стетоскоп. Лельке, единственной, кто знал настоящее назначение этого предмета, было и интересно, и смешно наблюдать за дальнейшими действиями великана. " И где это он видел, как им пользоваться?" - удивленно подумала девочка, наблюдая, как он надевает стетоскоп. А Пых-Пых с серьезным видом принялся "прослушивать" кольцо, закрыв глаза и наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Это напомнило Лельке, как в детстве она лечила своих кукол пластмассовым стетоскопом из игрушечного набора "Доктор". Наконец Йети выпрямился и довольно кивнул:
   - Должно получиться. Направление я уловил. Вот только за точность не ручаюсь. Возможно, два-три дня придется все-таки провести в дороге.
   - Ну, это не страшно, - Мака охватила дорожная лихорадка. - Мы готовы. Можем отправляться.
   - А завтракать? - заныл, было, Веник. Тина ткнула ему в руки приготовленные бутерброды. Она понимала, как не терпится Маку скорее отправиться в путь. Да и самой, никогда не бывавшей в большом портовом городе, было интересно. "А не появись тогда Мак у нашего дома, - подумала Тина, - и ничего не было бы: ни нашего знакомства, ни этого путешествия. И не встретила бы я замечательных друзей, Алену и Веника..." От размышлений ее оторвал голос Пых-Пыха:
   - Раз все готовы, не будем тянуть. А то у меня много работы, - и он заговорщицки подмигнул Венику, кивая на кипу чистых листов, добытых им в бездонных недрах полок. " Вот и еще один графоман, - философски вздохнул Веник, откусывая от бутерброда, - а пусть, будет конкурент Шейлоку". А Тина уже тянула его за рукав из избушки вслед за остальными.
   Пых-Пых не медлил. Открыв Ворота, он прощальным жестом хлопнул каждого (исключая по техническим причинам Лельку) по плечу и повернулся идти.
   - А вы не знаете, сколько может поднять один крыс? - вдруг обернулся он к ребятам. Мак и Тина оторопели и только пожали плечами. Послышалось удивленное хмыканье Лельки. И лишь Веник понял истинный смысл вопроса. Но он промолчал. А Пых-Пых уже скрылся в избушке. Друзья были удивлены таким поспешным прощанием.
   - Это он, наверное, расстроился и хотел скрыть свои чувства.... - неуверенно предположила Тина.
   - А нас ждут Ворота, - напомнила застывшим в растерянности друзьям Лелька.
  

XXVI

   И жизнь и шум на пристани Сидона
   В веселый час прихода кораблей:
   И весел мерный плеск в воде зеленой
   Канатов скрип, и окрики людей...
   ...Но горе тем, кто не нашел друзей...
   В.Брюсов
   ....- Ой, какая красота! А что это? - Тина обводила взглядом горизонт. Она шагнула в Ворота второй вслед за Маком и сейчас, стоя рядом с ним на холме, не могла сдержать восхищенный возглас. Сколько хватало глаза, перед ними разливалась сверкающая в солнечных лучах синева моря. Через холм, на вершине которого они оказались, к морю шла дорога. О том, что старания Пых-Пыха увенчались успехом, говорил старый покосившийся дорожный указатель. На нем едва можно было разобрать надпись: "Фаренго". Впрочем, многочисленные мачты и пестреющие паруса, полностью скрывшие береговую кромку, не оставляли никаких сомнений: перед ними лежал желанный портовый город. Ветер доносил невнятный гул бурной портовой жизни. Сам город начинался сразу за пристанью, словно вырастал из нее - неискушенному глазу границу определить было невозможно.
   - Что это? - повторила Тина свой вопрос. Щеки ее раскраснелись, глаза сияли, отражая синеву моря. Мак замешкался с ответом, любуясь прекрасной картиной, в которой море и порт были только фоном.
   - Это море или океан, то есть много соленой воды. Если оставаться на суше - разницы никакой, - раздался рядом ворчливый голос Лельки, налетевшей на застывших ребят. Мак, словно очнувшись, перевел взгляд на город:
   - Молодец Пых-Пых, здорово нас вывел, даже блуждать не придется.
   - Ой, как высоко! - недовольно простонал Веник, вываливаясь из Ворот последним. - Это сколько же вниз топать придется! - Он оглянулся назад. Дорога сбегала с холма и терялась в степной дали. - Это что же, специально из вредности дорогу по холму
   проложили? - возмутился он. - Нельзя было обогнуть эту громадину?
   - Нельзя, - тихо ответила Тина, все еще не отводя глаз от горизонта.
   - Эх ты, чурбан бесчувственный! - голос Лельки был полон укоризны. - Ни черта ты не смыслишь в красоте! Да ради такого пейзажа и на холм повыше взобраться стоит!
   - И ничего я не чурбан! - обиделся Веник. - Вижу, что красиво. Только не практично это. Вот хотя бы указатель... Старик какой или слабый здоровьем человек должен лезть на самую верхушку, чтоб название прочитать? - И он возмущенно развел руками, нечаянно зацепив при этом сам предмет обсуждения. Указатель жалобно скрипнул и рухнул с холма вниз.
   - Ну вот, - саркастически произнесла Лелька под общий хохот, - теперь никому лезть не придется.... Все как ты хотел.
   Веник стал красным, как помидор. Он уже намеревался обидеться, но, поддавшись веселью друзей, не выдержал и хихикнул. Только Стоглазик был недоволен. Он как раз собирался использовать столб для своих почти собачьих нужд и теперь возмущенно фыркал, вынужденный возобновить поиски подходящего объекта.
   - Бежим вниз? - Мак протянул Тине руку, и они весело понеслись с холма. Лелька отметила про себя, что некоторые ее подозрения подтверждаются, и довольно хмыкнула, следуя за ними. Стоглазик, радуясь всеобщему веселью, скатился кубарем и нарезал круги в высокой степной траве. И только Веник, кряхтя и охая, спускался осторожно, маленькими шажками. Друзья дожидались его, повалившись в душистое разноцветье и наблюдая за степенным движением облаков. В воздухе витало умиротворенье. Поэтому когда запыхавшийся толстяк присоединился к друзьям, насмешничать над неповоротливым другом никому не хотелось.
   Компания наслаждалась тишиной и покоем. Вдруг Тина
   слабо вскрикнула и села. Глаза ее были широко раскрыты, взгляд устремлен куда-то вдаль, лицо залила бледность. Мак, встревоженный таким странным поведением, позвал ее. Но Тина не слышала его. Снова, как в подвале ратуши в Мраморном городе, она видела сон наяву.
   Она бежала по незнакомой улице, выкрикивая имя Мака. Сердце ее сжала тревога. Она видела, как Мака схватили и поволокли по улице. А какой-то важный господин довольно потирал руки. Затем это лицо, перекошенное от злобы, вдруг приблизилось и проревело кому-то, скорчившемуся на каменном полу незнакомой комнаты: "Где ключ? Говори, гаденыш!". Со свистом опустилась плеть, и за звуком удара послышался сдавленный стон. Тина похолодела: это стонал Мак. А плеть опускалась снова и снова. "Ничего, - наконец вытирая взмокшее лицо, прошипел незнакомец, - все скажешь, как миленький, не будь я Даггерт Великий. Между прочим, виселицу уже строят", - и с громким хохотом вышел.
   Тина почувствовала страшную боль, словно это ее только что исхлестали плетью. А уже мгновение спустя, очнувшись, она растерянно огляделась. Заметив встревоженные лица друзей, она постаралась взять себя в руки и успокаивающе улыбнулась:
   - Почудилось что-то. Но уже все прошло. - И она тряхнула косичками, отгоняя остатки наваждения. Она решила сохранить увиденное в тайне от друзей, пока не поймет, что значил это кошмар.
   - Это, наверное, последствия твоего пребывания в кристалле, - предположила Лелька. - Я же говорила, что ты еще слаба!
   Мак нахмурил брови и молча наблюдал, как щекам девочки возвращается румянец. Досадуя, что напугала друзей, Тина вскочила на ноги.
   - Я хочу увидеть море вблизи! И корабли! - Она притопнула ногой. Теперь все узнали прежнюю Тину-непоседу.
   Мак отбросил тревожные мысли и тоже поднялся. Сердце его забилось сильней оттого, что совсем скоро он сможет узнать что-нибудь о матери, а может даже и... - паренек оборвал мысль, боясь заходить далеко в своих мечтах. Не обращая внимания на протесты и стоны Веника, требующего слегка перекусить, друзья продолжили путь. Их ждал Фаренго!
   Они шли набережной и рассматривали пришвартованные суда. Иногда приходилось запрокидывать голову, чтобы прочитать на борту название. В воздухе витали неизвестные запахи, будоража сознание картинами экзотических стран. Паруса, оснастка, флаги - все это было из другого мира. Дети вертели головами во все стороны. Время от времени на них покрикивали грузчики, делающие свое дело.
   - Смотрите! - заметила Лелька, ловко взмывая вверх перед носом очередного грузчика, согнувшегося под тяжеленным тюком. - А на нескольких кораблях, причем самых больших, один и тот же флаг!
   - И правда! - согласилась Тина. - Вот только не видно, что там нарисовано, слишком высоко, чтобы рассмотреть.
   - Только не для нас! - воскликнула Лелька, довольная, что может отличиться. С невидимостью к ней все больше возвращались и остальные умения, в чем она уже успела убедиться только что.
   Девочка легко взмыла на многометровую высоту, облетела вокруг мачты с флагом на верхушке и, вернувшись, не без хвастовства, доложила:
   - В центре флага голова какой-то птицы, хищной, судя по загнутому громадному клюву, и лапа с растопыренными когтями. Мерзкое зрелище! - девочка передернула плечами.
   - Да уж, - согласилась с ней подруга. - И кто только мог выбрать себе такое?
   - Я знаю кто, - вдруг севшим голосом произнес Мак. Кровь бросилась ему в голову, застучало в висках, в глазах потемнело. Он прислонился к старому якорю, ржавеющему посреди пирса. Перед глазами поплыли картинки из прошлого, и в каждой на Мака смотрела, ухмыляясь, физиономия его заклятого врага.
   Тина угадала состояние мальчишки и тихо спросила:
   - Это он, Даггерт Великий, от которого ты бежал?
   Мак сглотнул комок, сдавивший горло, и утвердительно кивнул.
   Воцарилось гнетущее молчание. Тина с тревогой вспомнила свое недавнее видение и уже хотела рассказать обо всем друзьям. Но в это время Веник, которого жизнь научила не унывать долго и во всем находить положительные моменты, пожал плечами и заметил:
   - Ну и что? Это всего лишь означает, что этот самый Даггерт хозяин нескольких кораблей. А владельцу совсем не обязательно плавать самому и следить за погрузкой и торговлей товарами - для этого есть управляющие! Так что ваш Даггерт может преспокойно сидеть у себя дома и подсчитывать денежки.
   - Веник прав, - поддержала толстяка Лелька. - Чем нам могут помешать какие-то корабли? Они сегодня здесь, а завтра - бог знает где!
   - Может и так, - Мак уже оправился от неприятного открытия и готов был прислушаться к доводам друзей. Но внутреннее чутье подсказывало ему, что все это не случайно. Он посмотрел на встревоженное лицо Тины. Не желая расстраивать ее, еще не окрепшую от пережитого испытания, он изобразил спокойствие и улыбнулся. Получилась скорее гримаса. Но Тина не заметила ее. Девочка с минуту о чем-то размышляла, а потом решительным жестом сняла через голову шнурок с медальоном.
   - Вот, надень, - протянула она медальон Маку. Тот, конечно, запротестовал. Послышались удивленные восклицания Веника и Лельки. Тогда она сама надела талисман на шею мальчишки и тоном, не допускающим возражений, произнесла:
   - Не спорь. Так надо.
   И Мак не стал спорить, решив, что, возможно, его необычная подруга лучше знает, как следует поступить.
   Компания двинулась дальше. Тина, желая отвлечь друзей от своего странного поступка, предложила угадывать названия кораблей по их внешнему виду. Постепенно гнетущее настроение рассеялось. Увлекшись игрой, ребята прошли почти до конца пирса, когда их внимание привлекло небольшое судно, не сразу заметное между двух трехмачтовых великанов.
   Тина, шедшая впереди, замерла, не отводя от судна глаз. Мак обратился к ней с вопросом, но она молчала, словно не слышала. Удивленный ее поведением, он стал рядом и, проследив за взглядом подруги, восхищенно присвистнул.
   Это была рыбацкая шхуна, легкая, ладная, с крутыми невысокими бортами, вдоль которых бежала синяя полоса. Ее единственный парус был убран, и шхуна покачивалась в такт волнам веселым поплавком. Казалось, не держи ее якорный канат, она тут же сорвется с места и умчит за горизонт наперегонки с чайками.
   - Красивая, правда? - с наивным восторгом проговорил подоспевший Веник. Тина молча кивнула. А Маку вдруг захотелось выйти на таком судне в море, и чтобы шторм, и пираты, и неизвестные страны....
   - Нравится? - раздался за спинами детей низкий, чуть надтреснутый голос. Все обернулись. Перед ними стоял уже немолодой крепкого сложения незнакомец. Загорелое обветренное лицо, на котором выделялись удивительно синие, в цвет с морем глаза, и широко расставленные ноги, привычные к постоянной качке, выдавали в нем моряка. Он пыхнул трубкой, окинул любовным взглядом судно и повернулся к ребятам.
   - Это моя красавица, моя "Ласточка".
   - Нравится, очень... - любуясь судном, ответил Мак.
   - Угу, - подтвердил Веник. А Тина восхищенно повторила удивительно подходящее кораблю имя:
   - "Ласточка"....
   - Давайте знакомиться, - довольный произведенным своей любимицей на ребят впечатлением предложил моряк. - Я шкипер О'Линн. - И он по очереди пожал ребятам руки.
   Лелька, по понятным причинам молчавшая, почувствовала себя лишней. Невидимость становилась настоящей обузой. Расстроенная, она уселась на теплые от солнца камни пирса и, свесив ноги, принялась изучать дно, отчетливо видимое в прозрачной воде. Стоглазик тихо пристроился рядом, чувствуя настроение хозяйки. А друзья уже рассказывали новому знакомому о причине своего прибытия в Фаренго. Шкипер вызывал доверие, а в незнакомом городе помощь знающего человека была бы очень кстати.
   - Ясно, как в брюхе у кита........ - глубокомысленно произнес моряк, когда ребята умолкли. - Все бы ничего, да вот только с недавних пор в Фаренго магистрат ввел обязательную регистрацию всех прибывших, - пояснил он свою озабоченность. - Дело вообще-то хорошее - уж больно много развелось у нас темного люду, город-то портовый, всегда есть чем поживиться за чужой счет. А так тебя спросят, зачем прибыл, чем заниматься будешь. И дадут день сроку, чтоб работу найти. А нет - пожалуйте вон из города. Ну а если в гости пожаловал - предоставь поручителя....
   Ребята примолкли, расстроенные внезапным осложнением.
   В наступившей тишине шкипер О'Линн с минуту-другую пускал густые кольца дыма, так что прищуренных глаз почти не было видно.
   - Не видать мне палубы моей "Ласточки", если я вам не помогу! - воскликнул он наконец и изложил ребятам свой план. Тот был прост. Так как судно было небольшое, конкурировать с огромными кораблями было довольно сложно. О'Линн брал небольшие заказы на перевозку или промышлял ловлей рыбы. Перед каждым выходом в море он заново нанимал команду из числа ожидающих в порту работы моряков. Так делали все капитаны небольших суденышек, наподобие "Ласточки".
   Вот и сейчас, когда все заказы были расхватаны, "Ласточка" пустовала.
   - Я запишу вас на корабль как команду, крыша над головой и еда вам будут обеспечены, и в городе сможете ходить без проблем. А если меня спросят, почему не выхожу в море, отвечу, что на ремонте. - Шкипер пыхнул трубкой, гордясь своей выдумкой.
   Радуясь, что проблема улажена, дети поднялись вслед за ним на корабль. И никто сразу не заметил, что ни Лельки, ни Стоглазика с ними нет.
   ...Невидимость, так огорчавшая девочку, имела и свои положительные стороны. Лелька заметила, что по прошествии нескольких часов совершенно не чувствует голода. Но опасение навредить своему горячо любимому организму и сила привычки привели ее к выводу, что уж если она не может принять участие в общей беседе, то почему бы пока не перекусить. Она уже переломила кусок лепешки, припрятанной для Стоглазика в кармане плаща, и повернулась к своему питомцу, когда обнаружила, что того рядом нет. Девочка вскочила и огляделась: Стоглазик несся вдоль пирса, ловко уворачиваясь от многочисленных ног и колес.
   Удивленная таким странным поведением питомца, Лелька последовала за ним, стараясь не потерять зверька из виду и взмывая для этого повыше. Стоглазик подбежал к одному из кораблей, возле которого сновало особенно много народу, и юркнул между огромными деревянными ящиками, предназначенными для погрузки. Подлетев поближе, Лелька отметила про себя, что на мачте развевается знакомый флаг. Тут ее внимание привлек один человек неприятной наружности, по всей видимости, приказчик или интендант. Маленького роста, щуплый, с непропорционально крупной головой и вытянутым лицом, сейчас таким красным от натуги, что белесые брови и ресницы стали совершенно не видны, он кричал во все горло на двух грузчиков, тащивших тяжеленный ящик. Даже с высоты Лельке видны были его крупные, лошадиные зубы - человек словно скалился, собираясь укусить нерасторопных работников. Девочку возмутила его грубость. Она уже хотела вмешаться, как вдруг слова "мерина", как успела она окрестить про себя незнакомца, заставили ее замереть на месте.
   - ...Вот доложу хозяину, как вы разленились на Его Милости даровых харчах, мигом вылетите без гроша в кармане! К завтрашнему дню корабль должен быть готов к отплытию. Сам Даггерт Великий лично изволит посетить нас. И я не позволю каким-то голодранцам испортить его мнение о моей преданности Его Великости!
   Потрясенная услышанным, Лелька приземлилась на гору ящиков. Даггерт здесь, в Фаренго! Значит, опасения Мака были не напрасными! Из щели между ящиками выглянул Стоглазик и тихонько тявкнул, словно в подтверждение Лелькиных мыслей.
   -Умница! - похвалила его Лелька. Зверек довольно засопел, преданно моргая своими многочисленными глазами. - А теперь мы должны предупредить наших об опасности. - И девочка заторопилась обратно, к шхуне О'Линна. Но в одном удовольствии она не смогла себе отказать: пролетая мимо все еще орущего интенданта, она наклонилась к его уху и крикнула что есть силы:
   - Мерин!
   Тот сначала остолбенел от неожиданности, а затем медленно повернулся, наливаясь гневом и готовый испепелить взглядом наглеца, осмелившегося на подобную выходку. Но в пределах нескольких шагов вокруг него никого не было! Он перевел взгляд на рабочих, стараясь угадать, слышали ли они то же, что и он. Те, как ни в чем не бывало, занимались своим делом. Это его немного успокоило.
   Решив, что слуховые галлюцинации - следствие переутомления, он буркнул, что еще вернется и проверит, как обстоят дела, и засеменил прочь. Рабочие проводили его ненавидящими взглядами и тут же сбились в кучу, живо обсуждая странное происшествие. До Лельки донеслись смех, выкрики: "... и правда мерин!..", "...а здорово его!..", "...но кто же осмелился?..". Так став местным неизвестным героем, довольная собой донельзя, Лелька полетела на "Ласточку". Стоглазик гордо вышагивал за ней по пирсу.
   Недавние Лелькины страдания по поводу невидимости были забыты. Еще бы: ведь иначе она бы не добыла столь важную информацию! И не только... Лелька довольно засмеялась, вспоминая выражение лица "мерина".
   Девочке не терпелось поскорее поделиться новостями с остальными. Увидев уходящего хозяина "Ласточки", она без опасения влетела в каюту, откуда доносились взволнованные голоса друзей. Но Тина, едва услыхав веселое "привет", напустилась на подругу с упреками.
   Уже на борту, когда шкипер О'Линн показывал им, где можно расположиться, она заметила отсутствие Стоглазика и встревожилась. Стараясь привлечь внимание невидимой подруги, Тина нарочно громко заявила, что она и ее подруга всегда обожали птиц. А потому она выйдет на минутку на палубу покормить чаек. Мак и Веник удивленно посмотрели на нее. Тина подняла глаза к потолку и развела руками, стараясь, чтобы хозяин не заметил ее странных движений. Мак сообразил, что к чему, и тихонько кивнул ей. Он стал задавать моряку разные вопросы, касающиеся корабля. Тот, обрадованный таким живым интересом, охотно отвечал.
   Тина вернулась в каюту расстроенная. Мак понял: пропал не только Стоглазик, но и Лелька. Тут очень вовремя так ничего и не понявший Веник поинтересовался, не пора ли им обедать. Шкипер ушел с толстяком на камбуз за остатками жаркого от вчерашнего ужина, при этом извиняясь, что ничего другого нет, так как гостей он не ждал. А Мак и Тина успели переговорить. Но ничего придумать они не смогли. Пока моряк не ушел в город, им оставалось только ждать и надеяться, что ничего серьезного с подругой не случилось. Вот почему сейчас Тина не смогла сдержаться и выплескивала на заявившуюся пропажу все, что накопилось...
   Лелька, чувствуя за собой абсолютную правоту, слушала упреки молча. Наконец выговорившись, Тина заметила странное молчание подруги и испугалась: а вдруг та обиделась и снова ушла? Хотя Стоглазик был здесь. Зверек с удовольствием уминал галеты, политые мясной подливкой. Девочка позвала подругу и замерла в ожидании.
   Хоть Лельку и обидел столь неласковый прием, она позволила себе на этот раз быть великодушной. Ведь ей так не терпелось поделиться добытой информацией! Поэтому она не стала долго молчать и выложила друзьям все, что услышала на пирсе. Разногласия сразу были забыты. Все понимали, что их положение сильно усложнилось. Они еще не подозревали, как скоро сбудутся их самые худшие опасения!
   Когда старый моряк вернулся, лишь только он вошел в каюту, по его лицу стало ясно: новости плохие. Шкипер молча уселся на лавку и стал с особой тщательностью набивать трубку. Дети молча наблюдали за его действиями. Наконец Тина не выдержала.
   - Что-то случилось? - девочка старалась поймать взгляд моряка. Тот неопределенно пожал плечами, как-то странно оглядел всех, словно видел впервые, и яростно задымил. А потом вдруг стукнул кулаком по столу и выкрикнул, обращаясь к неизвестному собеседнику:
   - Врете вы все! Не может этого быть!
   Ребята совершенно растерялись. Шкипер еще с минуту помолчал, удивленно покачивая головой, а затем стал рассказывать:
   - Пришел я в магистрат, а там - суета, беготня! И никто
   толком сказать не может, акула им в сети, по какому случаю аврал такой. Наконец поймал я одного писарчука, что несся мимо меня с бумагами. Он-то и пояснил, что в город понаехало важных гостей, будут устраивать - тут он слово какое-то выговорил, не вспомню никак - по смыслу вроде торгов, маршруты самые доходные перекупать друг у друга будут.
   Расстроился я маленько, потому как для таких судов, как моя "Ласточка", это прямая гибель и разорение. Но за каким делом пришел, помню. Где, спрашиваю, матросов на корабль записать? Ну, он мне махнул рукой на дальний стол, у самого окна, а сам с бумагами дальше побежал.
   Стал я к тому столу пробираться. А у них там теснотища, корму их на рифы! Уж как я старался аккуратно, но одну стопу бумаг смахнул нечаянно. Так такой крик поднялся! Я извинился, стал бумаги с пола собирать. Вот тогда и увидел.... - Моряк замолчал, пошарил в кармане куртки и протянул ребятам сложенный вчетверо листок бумаги.
   Мак развернул листок и стал читать вслух. В бумаге черным по белому приказывалось всем писарям в случае обращения за регистрацией четверых подростков, крайне опасных для населения, задержать оных под любым предлогом и срочно известить начальника городской охраны.
   Распоряжение было совсем свежее: чернила еще пачкали пальцы и размазывались. Во время чтения ребята недоуменно переглядывались: кто мог знать, что они появятся в городе? И почему их нужно задерживать, как каких-то злодеев? Дальше шло описание подростков, хоть и расплывчатое, но узнать каждого было можно. Мак опустил бумагу. Дети подавленно молчали.
   - Но что мы им сделали? - первой нарушила молчание Тина. В глазах ее были недоумение и обида.
   - Значит, это все-таки вас ищут.... - расстроился моряк. - А я все надеялся, что совпадение. В бумаге указано четверо,
   а вас трое.
   -Это они про нашу подругу написали. Если бы не некоторые обстоятельства, вы бы ее тоже увидели здесь, - стараясь не искажать истину, пояснил Мак.
   Лелька мысленно зааплодировала тому, как он выкрутился.
   - Но мы ничего плохого не сделали! - мальчишка открыто смотрел шкиперу в глаза.
   - Я вам верю, - старый моряк взял листок из рук Мака и порвал его на мелкие клочки. - Если бы вы не рассказали мне все раньше, может, я бы и попался на этот крючок.... А так... Я незаметно сунул бумажку в карман и ходу оттуда под всеми парусами. - Моряк хитро подмигнул.
   У ребят невольно вырвался вздох облегчения.
   - Вот только как теперь быть с регистрацией? - задумчиво произнес О'Линн. - Лучше всего, я думаю, вам переждать на "Ласточке". Может, пройдут торги, шумиха уляжется, и все забудут о вас. - И заметив нетерпеливый жест Мака, шкипер добавил, - а я пока порасспрашиваю своих друзей о твоей матери.
   - Это все Даггерт! Его козни! - кипевший внутри Мака гнев все же прорвался наружу. - Но я не могу понять, как он узнал, где я нахожусь, и тем более невероятно, что он знает о нас всех!
   - Вдова Регана тоже всегда знала, когда я что-нибудь не то делал, - вставил в разговор молчавший до сих пор Веник. - Наверно, у всех злых есть какой-то особый дар, вроде нюха.
   - Или какой-то иной дар, - задумчиво, ни к кому не обращаясь, обронила Тина. Ее слова остались незамеченными. А сама она полностью ушла в размышления, настолько невероятные и тревожные, что это снова удержало ее от рассказа о странном видении.
   Заметив, что ребятишки совсем приуныли, моряк хлопнул в ладони:
   - Как бы там ни было, а пока мы их победили! Это мы
   сейчас и отпразднуем. - И он принялся доставать из бездонных карманов куртки различные свертки. Каюта наполнилась вкусными запахами. Веник сразу оживился.
   Но порадоваться благополучному решению проблемы друзья не успели. На пирсе послышались чьи-то шаги. Они стихли у трапа, и раздался зычный голос:
   - Шкипер Уилберт О'Линн! Срочное поручение магистрата!
   Старый моряк сделал детям предупреждающий знак рукой и вышел из каюты. Было слышно, как он пытается выпроводить незваных гостей, но те настаивали, что должны подняться на борт. Понимая, что сейчас их обнаружат, дети в панике оглядывали каюту. Укрыться было негде! Взгляд Тины упал на чистые мешки для рыбы, аккуратно сложенные в углу. В них О'Линн обычно разносил по домам покупателям заказ. По трапу уже поднимались....
   Вестовой с пакетом из желтой прочной бумаги, запечатанной сургучем с печатью, и двое стражников сопровождения вошли в каюту. За ними, готовый в любой момент затеять потасовку, чтобы ребятишки успели сбежать, шел О'Линн. Но увидев, что каюта пуста, он застыл на пороге.
   Вестовому пришлось окликнуть его. Пока моряк расписывался в получении пакета, стражники словно между делом заглядывали в шкафы, под стол и лавки. Очередь дошла до мешков, стоявших в углу. Заметив, что стражники, переглянувшись, направились к ним, шкипер напрягся.
   - Да не стоит вам пачкаться! - попытался остановить он ретивых служак. - Рыба там. Не успел продать.
   Один из стражников наклонился над ближайшим мешком и приподнял край. В нос ударил резкий запах тухлой рыбы. Стражник зажал нос и выбежал из каюты. Вонь заполонила всю каюту. Второй поспешил за товарищем. Вестовой подхватил свои бумаги и тоже ретировался.
   Уже у трапа моряк оправдывался подозрительно довольным голосом, что он, мол, не виноват, предупреждал же, что рыба. Сказать по чести, он и сам недоумевал, куда могли подеваться в маленькой каюте три человека, и откуда на его идеально чистом корабле взялась тухлая рыба? Но поспешное бегство непрошеных гостей его очень порадовало, а объяснения происшедшему он надеялся получить безотлагательно.
   А в каюте его ждал очередной сюрприз: аккуратно сложенные на прежнем месте мешки, в воздухе никакого намека на тухлую рыбу, и три сияющие физиономии за столом. Тина, довольная тем, что сила постепенно возвращается к ней, как могла, объяснила старому моряку, что умение отводить глаза не приносит людям вреда, а порой помогает им, вот как сейчас. Повидавший виды морской волк только качал головой и пускал клубы дыма из своей любимой трубки. Поверить, что рыбы не было, когда он сам чувствовал хорошо знакомый запах, ему было не легко.
   - Чего только на свете не бывает, - наконец подытожил он и потянулся за пакетом.
   Внутри была бумага с приказом. Прочитав содержание приказа, моряк досадливо крякнул:
   - Тысяча каракатиц! Да что ж это такое происходит, корму их на рифы? - И обращаясь к ребятам, покачал головой. - Видать сильно кто-то хочет до вас добраться. Ни разу за все время, что я хожу в море, мне не удавалось получить заказ от магистрата, хоть и знают меня как одного из лучших шкиперов. Я не хвастаю - это вам любой подтвердит. А тут - нате вам! Срочный груз в Кальваллу, мечта, а не рейс. И оплату они предлагают о-о-о-чень соблазнительную. Но чую всем моим просоленным нутром - дело не чисто. Вроде как знают в магистрате, что я вам помогаю, и хотят убрать меня подальше....
   - Раз такое дело - попробуем справиться сами. - Мак не собирался сдаваться. - Теперь, когда Даггерт в городе, времени на раздумья у нас нет!
   - Не дело это - пороть горячку, - покачал головой моряк. - Если твой враг в городе, нужно быть особенно осторожным. Конечно, мне придется отправиться в рейс. Но в беде я вас не оставлю...- И шкипер задымил с удвоенной силой, о чем-то размышляя.
   - Вот что мы сделаем, - наконец заговорил он. - Отведу-ка я вас к моему другу. Он живет неподалеку, держит пекарню на пару с женой. Люди они хорошие, не откажутся помочь, даже рады будут: любят они детей, а своих бог не дал. Поживете у них неделю-другую, пока я не вернусь. - И видя, как нахмурился Мак, моряк добавил:
   - В пекарне народу много бывает. Кто-нибудь непременно знает о твоей матери.
   Тина и Веник горячо поддержали предложение шкипера. Понимая, что спорить бесполезно, Мак согласно кивнул, но про себя решил, что не будет сидеть сложа руки.
  

XXVII

   Хочу ль понять, тоскою пожираем,
   Тот мир, тот миг с его миражным раем...
   Уж мига нет - лишь мертвый брезжит свет...

И.Анненский

  
   Заканчивалась вот уже неделя, как дети переступили порог гостеприимного дома четы Плумплудиш. Их действительно приняли как родных, отвели уютные комнаты наверху, над пекарней и небольшой лавкой, и старались во всем угодить. Пекарь Сол и его жена Ладица среди множества караваев и булочек, пирогов и пирожных, ватрушек и кренделей и прочих аппетитных вкусностей сами казались только что вынутыми из печи. Оба пухлые, румяные, невысокого роста, с круглыми улыбающимися лицами, они были рады тому, что их дом наполнился детскими голосами.
   Особенно им полюбился Веник. Их вовсе не смущало то количество мелких разрушений, которое производил мальчишка, стараясь изо всех сил быть полезным. Тетушка Ладица за столом постоянно подкладывала ему куски побольше и таяла от счастья, глядя, с какой неимоверной быстротой они исчезают из его тарелки. Стоглазик, которого Веник выдал за собственного щенка, разделял с ним все прелести райской жизни.
   Несмотря на то, что пекарня держалась только на них двоих, хозяева поначалу заявили, что их гости ни в коем случае не будут работать. И только настоятельные уговоры детей, изнывающих от безделья во время вынужденного "домашнего ареста", заставили их пойти на "форменное безобразие", как выразилась тетушка Ладица.
   Теперь Тина, совершенно неузнаваемая в белом крахмальном колпаке и переднике, позабыв о тревожных мыслях, бойко распоряжалась в лавке за прилавком. Хозяева представляли ее всем как племянницу, приехавшую погостить. Веселый нрав и расторопность девочки быстро завоевали симпатии покупателей. Они охотно задерживались поболтать с ней о пустяках и нередко уходили из лавки с большим количеством покупок, чем планировали. А Тина внимательно прислушивалась к их разговорам и словно невзначай заводила разговор о Даре. Но никто ничего о женщине с таким именем не знал.
   Мак и Веник, работавшие с Солом в пекарне, ничем ей помочь не могли. С каждым днем Мак становился все мрачнее и раздражительнее. Собственное бездействие угнетало его. Он с остервенением таскал тяжеленные мешки с мукой, ворочал огромной ложкой тесто в чане, носил подносы с выпечкой. Вечером мальчишка падал без сил и желал поскорее уснуть.
   Но сон не приходил. В темноте перед глазами вставало печальное лицо матери, которое затем сменялось довольной хохочущей физиономией Дага. Пекарь и его жена тревожно переглядывались, видя, как тает паренек, и старались, как могли, отвлечь его от тяжелых мыслей. Все было напрасно. Тине и Венику едва удавалось удерживать Мака от безрассудных решений и уговаривать потерпеть еще немного. Надежда появилась внезапно.
   ....Лелька, которая из-за своей невидимости потеряла всякий аппетит, была уверена: ей приходится хуже всех! Еще бы: жить среди такого количества вкусностей и не хотеть ни кусочка! К тому же сытая жизнь Стоглазика очень напоминала ей предательство. Да и друзья были заняты своими делами. Поэтому, разобидевшись на всех и вся, Лелька решила, что докажет, кто здесь самый нужный.
   Как-то в разговоре с ее рыжей подругой один из покупателей упомянул, что в магистрате наверняка должны быть списки всех жителей Фаренго. Тина, зная, что в магистрат им дорога заказана, не обратила на эти слова никакого внимания. А Лелька поняла, что это ее шанс.
   Магистрат она нашла без особого труда. Здание находилось на главной площади. Здесь сновало множество людей. Внутрь девочка пробралась легко, а затем растерялась. Во всех комнатах, куда она заглядывала, сидели люди с бумагами. Где ей искать эти самые списки? Помог случай. Когда она висела в раздумьях возле одной из дверей, мимо проходили двое. Один с важным непроницаемым лицом нес какую-то бумагу, а второй семенил рядом с ним и заискивающим тоном лепетал:
   - ....Но помилуйте, я же подавал прошение на прошлой неделе! Извольте проверить: в списках должно быть все мое семейство. За что же я должен платить?
   - Я списками не заведую, - отрезал первый. - Вам надо - вы и проверяйте. - И он взялся за ручку двери, намереваясь войти.
   - Но я не знаю, куда мне обратиться! - в отчаянии вцепился в его рукав второй.
   - Прямо, налево, прямо, вторая дверь, - процедил сквозь зубы первый, стряхивая помеху с рукава и скрываясь за дверью. Второй выпрямился, бросил в закрытую дверь:
   - Надутый писаришко! - и поспешил в указанном направлении. Лелька направилась за ним.
   Она шмыгнула вслед за посетителем за дверь и осмотрелась. Радости от выпавшей удачи поубавилось. В большом зале вдоль стен стояли высоченные шкафы с бесчисленным количеством ящиков. Все они были забиты списками.
   "А что я думала? - успокаивала растущую внутри панику Лелька. - Конечно, работы хватает. Но делать все равно нечего. Зато как удивятся все наши, когда я им сообщу сногсшибательную новость...." Она зажмурилась от удовольствия. Но и эта радость ее была преждевременной. Возникло досадное затруднение. Сама открыть ящики Лелька не могла, как ни старалась. Помня, как ей удалось сгоряча заехать по ноге Венику и футбольнуть коробку в избушке Пых-Пыха, девочка пыталась настроиться, разозлиться по-настоящему. Все зря. Нужно было искать другой способ, и она его нашла.
   Здесь, как и в комнате, где побывал шкипер О'Линн, стояло множество столов, и за каждым кто-то работал. Время от времени кто-нибудь подходил к ящикам, брал новые бумаги или возвращал на место уже не нужные. Лелька присмотрелась к занятиям работающих. Одни вписывали заявленные имена, другие вычеркивали ненужные, третьи сверяли списки. Лельку осенило: вот они-то ей и нужны! Оставалось просто висеть за спиной у того, кто листает списки, и выискивать нужное ей имя.
   С утра и до вечера Лелька уходила "по делам", как уклончиво она объяснила друзьям свое отсутствие. Работа оказалась страшно изматывающей. К концу дня голова у нее трещала, глаза слезились от напряженного всматривания. Знала бы мама о таком усердии дочки - страшно удивилась. Но с каждым днем девочку все больше злило то, что нужные списки никак не попадались. Зато другие вынимались так часто, что она изучила их вдоль и поперек. Любой бы другой на ее месте отчаялся. Но Лелька не сдавалась. И вдруг ей повезло!
   Время близилось к обеду. Писарь, раздражавший Лельку
   своей медлительностью, наконец перевернул страницу. Девочка, не спеша, просматривала список сверху вниз, решив про себя, что на сегодня с нее этого зануды хватит. Как вдруг сердце радостно дрогнуло. В самом низу листа она увидела имя Дара! Глаза от волнения заслезились. Она заморгала, прогоняя пелену и стараясь рассмотреть адрес. Но в это время писарь захлопнул списки, сладко потянулся и вместе с остальными отправился обедать.
   Лелька опешила от подобной наглости: увести у нее удачу из-под носа! Она заметалась по залу, и к тому времени, когда он совсем опустел, негодование ее достигло предела. За дверью кто-то весело засмеялся. Не в силах больше сдерживаться, Лелька схватила с ближайшего стола чернильницу и запустила ею в дверь.
   В это время в помещение кто-то заглянул. Брошенная меткой рукой, чернильница угодила в дверь над головой заглядывавшего и, разлетевшись в дребезги, залила чернилами волосы, лицо, одежду. С перепугу бедняга рухнул прямо в дверях. А Лелька, взвизгнув от радости, что может двигать предметы, метнулась к нужному столу и принялась лихорадочно перелистывать списки.
   Времени у нее, судя по нарастающему шуму в коридоре, было не много. Кто-то уже склонился над пострадавшим, слышны были удивленные возгласы. Наконец глаза ее отыскали нужную строку: "Дара, в услужении на 5 лет, хозяин - аптекарь Эол Колбус, проживает на углу площади Трех фонтанов и переулка Стекольщиков". Повторяя на ходу драгоценную информацию, Лелька полетела к выходу.
   Несмотря на ее невидимость, ей основательно намяли бока, пока она проталкивалась в коридор. Там она оглянулась и еле сдержала смех. Пострадавший, весь в черных потеках, сверкая белками глаз, живо жестикулировал, указывая на коварный стол, швырнувший в него чернильницей. Несколько "очевидцев" добавляли драматические детали. Густеющая толпа зевак потрясенно ахала. Если бы не желание поскорее удивить друзей, Лелька охотно задержалась и повеселилась. Но только не сейчас! С максимально возможной скоростью девочка неслась в пекарню. Она и не подозревала, какой сюрприз ее ожидает там.
   ...День у Тины выдался нелегкий. Покупатели шли один за другим, и девочка порядком устала, когда наконец выдалась возможность передохнуть. Тетушка Ладица настояла, чтобы Тина попила чаю с только что испеченными кренделями, а сама стала за прилавок. Тина устроилась в уголке у витрины и, наминая сдобу, вполуха слушала разговор очередного посетителя с хозяйкой. Тот жаловался, что пришлось далеко идти за хлебом, так как пекарь, у которого он всегда брал хлеб, заболел. Ладица, стараясь угодить новому клиенту, угощала того горячими кренделями и сочувственно охала. Наконец покоренный ее вниманием посетитель ушел, унося внушительных размеров сверток.
   Хозяйка вернулась к печи, а Тина, посмеиваясь над тем, как легко, сама того не заметив, тетушка Ладица увела у конкурента клиента, снова заняла свое место. Стоглазик, привлеченный вкусным запахом, крутился у ее ног. Девочка угостила зверька кренделем с корицей и повернулась к очередному посетителю. Им оказалась миловидная скромно одетая женщина средних лет, которую можно было бы назвать красавицей, если бы не опущенные, словно надломленные плечи и потухший взгляд. Глядя на каштановые слегка волнистые волосы и карие глаза посетительницы, Тина поймала себя на мысли, что вроде бы уже где-то видела ее. Но вот где? Нет, среди постоянных покупателей ее точно не было!
   Девочка решила, что ей просто почудилось, и с улыбкой протянула женщине ее заказ. Та расплатилась, поблагодарила и уже повернулась, чтобы уходить, как вдруг Стоглазик словно взбесился. Он выскочил из-за прилавка и вцепился в подол платья незнакомки. Женщина испуганно вскрикнула и отшатнулась. Тина бросилась к ней на помощь, схватила зверька и потянула к себе. Стоглазик подол не отпускал. В поднявшейся суматохе послышался треск, и Тина повалилась на пол, держа в руках Стоглазика с куском платья в зубах.
   На шум прибежала тетушка Ладица, усадила перепуганную женщину на стул, заставила ее выпить горячего молока с медовым пряником, от нервов, как пояснила она. А затем, пока Тина пришивала отобранный у Стоглазика кусок подола, заявила, что ни за что не отпустит посетительницу, пока та не сообщит свое имя и адрес, куда можно было бы прислать ей новое платье взамен испорченного.
   Женщина совершенно смутилась и всячески отказывалась, утверждая, что никого не винит, да и платье не сильно пострадало. Но Ладица стояла на своем. Тогда посетительница продиктовала адрес и, краснея от смущения, сказала, что служит там у хозяина. Он ждет ее из пекарни, поэтому она просит прощения, но ей нужно идти. И женщина поспешно вышла, прижимая сверток к груди.
   Тина спохватилась, что своего имени незнакомка так и не сказала, но затем рассудила, что по адресу ее легко можно найти. Девочка прочитала написанное на бумажке круглым аккуратным почерком: "Переулок Стекольщиков, дом аптекаря Колбуса" и опустила бумажку в карман передника. В это время над ее ухом раздался довольный Лелькин голос:
   - Привет! Это я. Что я вам сейчас расскажу! Зови немедленно Мака и Веника!
   Пока Тина звала ребят, Стоглазик, не чувствуя за собой никаких прегрешений, словно это не он только что висел на чужом платье, обрадовался хозяйке и довольно тявкнул.
   - Ну что стряслось? - весь в муке, вытирая о передник руки, раздраженно спросил Мак.
   - А то, - торжествующим голосом произнесла Лелька, -
   что я знаю, где искать твою маму.
   - Где? - это были слова Веника. Мак не мог выговорить ни слова. Лелька не стала тянуть, выпалила адрес и смолкла, ожидая похвал. Но реакция последовала неожиданная.
   - Ой, - почему-то вскрикнула Тина и прижала руку к губам.
   - Что "ой"? - возмущенно спросила Лелька, решив, что ей не верят.
   - Вы знаете, - дрожащим голосом проговорила Тина, - кажется, мама Мака только что была здесь. Ее еще Стоглазик не выпускал...
   - Как была здесь? - ничего не понимая, воскликнули одновременно Лелька и Веник. Мак ничего не сказал. Срывая на ходу колпак и передник, он опрометью выскочил из лавки и понесся по улице. После короткого замешательства ребята бросились за ним.
   - Да скорее же! - прикрикнула Тина на замешкавшегося в дверях Веника. Она вдруг почувствовала, что вот-вот произойдет что-то ужасное.
   Оказавшись на улице, ребята огляделись. Курточка Мака мелькнула за несколько домов впереди. Тина спешила, как могла. А неясная тревога становилась все сильней. За спиной слышно было пыхтение Веника. Вдруг на углу дорогу им перегородила повозка, доверху нагруженная глиняной посудой. Пришлось остановиться, дожидаясь, пока повозка проедет.
   В просветах между кувшинами и горшками Тина увидела, как Мак налетел на какого-то разодетого господина, выходившего из дверей дома. Послышались возмущенные возгласы, и вдруг разодетый господин что-то крикнул, указывая на Мака. Неизвестно откуда выскочили стражники, схватили мальчишку и поволокли вверх по улице. А разодетый довольно потирал руки и ухмылялся. Вглядываясь в показавшееся знакомым лицо, Тина вскрикнула - это было лицо из ее видения. Девочка прислонилась к стене дома и в отчаянии закрыла глаза.
   Ничего худшего не могло случиться: Мак оказался в руках своего злейшего врага. Разодетый господин был не кто иной, как Даггерт Великий. Страшное видение начинало сбываться!
   Колени ее подкосились, девочка прислонилась к стене дома. Веник и Лелька склонились над ней. Она слышала их испуганные голоса. Сквозь душившие ее слезы отчаяния, Тина рассказала друзьям о страшном видении. Первой опомнилась Лелька.
   - Отыщите Дару и предупредите об опасности. А я постараюсь разузнать, куда повели Мака. - Голос Лельки звучал решительно. Сейчас ее невидимость могла спасти их всех. И она не собиралась давать спуску Даггерту, каким бы Великим он себя не вообразил. Она увидела, что их враг садится в подкатившую карету. Оставив Тину на попечение Веника, девочка взмыла в воздух.
   На лету она с удивлением отметила, что тело словно потяжелело и стало менее послушным. Лелька тут же решила не лететь всю дорогу самой, а опуститься на крышу кареты. Тем более что так можно было услышать что-нибудь важное через открытое окно.
   Стоглазик, которому она приказала возвращаться домой, в пекарню, сделал вид, что не услышал хозяйку. Он уже подбегал к дому, у которого схватили Мака. Внезапно зверек резко остановился и залился своим почти собачьим лаем. Подлетев поближе, Лелька увидела на мостовой медальон Тины. Шнурок, на котором он держался, был порван. Очевидно, это произошло в тот момент, когда Мака схватили. Понимая, что мальчишка теперь лишился и этой, возможно призрачной, но защиты, Лелька разозлилась. Вместо того чтобы похвалить любимца за находку, она так шикнула на него, что присмиревший зверь бросился со всех лап догонять Тину и Веника. А Лелька сунула медальон в карман и словно фурия устремилась вслед за каретой.
   Медленно, но неизбежно цель приближалась. В момент, когда ноги девочки коснулись крыши, карета качнулась. Отвыкшая от своего веса, Лелька не устояла и с размаху упала на спину. Приходя в себя, она почувствовала, что локоть на правой руке здорово болит. В это время послышался непонятный треск. В следующую секунду вместе с крышей кареты Лелька рухнула внутрь. Последнее, что она услышала в нахлынувшей темноте, было:
   - Откуда ты взялась?!
  

XXVIII

   Боже правый, неужели
   Вслед за ним пройду и я
   В жизнь из жизни мимо цели,
   Мимо смысла бытия?

А.Тарковский

  
   - Откуда ты взялась? - повторил голос над ее головой. Лелька полулежала, прислонившись к стенке, и не открывала глаза. Карета тихо гудела и вздрагивала. Гудело после падения и в голове, саднил ушибленный локоть, болела спина. Но хуже всего было ощущение собственной беспомощности. Возле самого лица она почувствовала учащенное горячее дыхание и бессознательно отметила, что его владельцу не мешало бы лишний раз почистить зубы. Странно, но голос ненавистного Дага был не противный, на удивление молодой и будил в памяти какие-то смутные воспоминания.
   Не желая предстать перед врагом в жалком виде, Лелька приподнялась и открыла глаза, готовая мужественно дать отпор врагу и дорого продать свою молодую жизнь. Но то, что она увидела, заставило ее закрыть их, потрясти головой и только после этого открыть снова.
   Увы, картинка не изменилась. Слова гордой речи, предназначенной врагу, застряли в горле, так и не родившись. Лелька оцепенела. Почти нос к носу над ней нависал здоровенный пес и улыбался во всю зубастую пасть. Не в силах отвести от скалящегося монстра глаз, в неярком свете Лелька рассмотрела черную с рыжим подпалом почти квадратную морду, слегка склоненную набок, и настороженные уши по бокам. Ротвейлер, пронеслось у Лельки в голове, только пошевелись - сожрет и не подавится! Но пес не проявлял никакой агрессии и с интересом смотрел на девочку.
   Лелька не шевелилась. В поле ее зрения рядом с псом появились ноги в джинсах и кроссовках, и тот же голос над головой произнес:
   - Извини, мы тебя не заметили. Ты его испугалась? Он не тронет, не бойся. Булка, ко мне!
   Пес отошел чуть назад к джинсам и сел, укоризненно взглянув на Лельку, словно та обманула его ожидания.
   Происходящее скорее напоминало нелепый сон. Даг в джинсах и кроссовках, ротвейлер Булка... Лелька подумала, что сходит с ума, но решила идти до конца! Девочка подняла голову.... Да, это было точно сумасшествие, и у нее начались галлюцинации: перед ней стоял новый сосед с нижнего этажа ее дома из ее Мира!
   - Тебе плохо? - он наклонился над Лелькой.
   Девочка обвела взглядом пространство вокруг и неопределенно мотнула головой. Говорить она не могла, слишком потрясло ее сделанное открытие: она сидела на полу лифта родного дома. Вон даже надписи на стене: "Витька дурак. - Сам дурак". И кнопка 4 этажа запала и не работает.... Выходит, что она дома! Девочка глубоко вдохнула и .... заплакала.
   - Ты чего? - перепугался сосед. - У тебя что-то случилось?
   Вытирая слезы, Лелька кивнула. В это время лифт остановился.
   - Вот что, - решительно взял ее за локоть новый знакомый, - идем ко мне, и все расскажешь. - Он помог девочке подняться и, слегка подталкивая, повел к двери квартиры.
   Пес следовал за ними, озадачено наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.
   - Бабушка, мы пришли! - крикнул паренек в глубину квартиры, вешая на вешалку поводок и помогая Лельке снять плащ. Он провел девочку в свою комнату и заговорщицки кивнул ей в сторону полуоткрытой двери комнаты напротив. Оттуда доносились громкие звуки телевизора. Шла очередная серия бразильского сериала.
   - Располагайся, я сейчас, - сказал сосед и вышел. Еще с трудом веря во все происходящее, Лелька осмотрелась. Комната напоминала ее собственную, с той разницей, что у нее на стенах не было постеров с изображением футболистов и рок-музыкантов. Даже компьютер был такой же модели. И стол был завален всякой всячиной. Она присела рядом на вертящийся стул.
   Ротвейлер Булка подошел к ней и, подняв брови домиком и глядя девочке в глаза, положил морду ей на колени. Она осторожно погладила громадную голову. Пес закрыл глаза и засопел от удовольствия. Уже смелее девочка почесала монстра за ушами. Сопение стало громче и местами переходило в покряхтывание.
   - Ничего себе! - воскликнул сосед, войдя в комнату с подносом, на котором стояли чашки с чаем и тарелка с печеньем, и застав идиллическую картину. - Вообще-то он очень недоверчивый, - пояснил мальчишка свое удивление, сдвигая локтем на столе кипу журналов по программированию и ставя на освободившееся место поднос. - К незнакомым людям не идет. Тронуть не тронет, но и фамильярности не допустит. Чем ты его приворожила, признавайся? - он весело засмеялся.
   Лелька смущенно улыбнулась в ответ и пожала плечами. Рядом с новым знакомым было легко и просто, словно они уже давно общались. Она даже готова была рассказать ему все, что с ней приключилось. Но в последний момент прикусила язык. Еще не хватало, чтоб он принял ее за сумасшедшую! Нет, ей нужно срочно домой, к компу, где заветный виртуальный Мир!
   Вырванная из погони, она еще не до конца осознала, что то, к чему она так стремилась, сбылось - она наконец дома! Мысли снова и снова возвращали ее к заплаканной Тине, рассказывающей о жутком видении, перепуганному Венику, который дрожащими губами бормочет слова утешения. И загораживая собой лица друзей, снова наплывает едва знакомое, но уже ставшее ненавистным лицо того, по чьей указке схватили Мака.
   Она сунула руку в карман джинсов, и пальцы нащупали медную бляшку медальона. Они остались без защиты! А еще они не знают, какая напасть с ней приключилась, и ждут от нее вестей. Не хватало, чтоб они подумали, будто она их бросила в трудный момент! Она едва пригубила чай и, наплетя в ответ на расспросы мальчишки что-то про полученную двойку и предполагаемую взбучку от родителей, заторопилась домой. Пес побежал впереди нее в прихожую и, схватив в зубы поводок, замер выжидающе у двери.
   - Нет, Булка, - отрицательно покачал головой хозяин. - Гостья не пойдет с тобой гулять. Ты же только вернулся. Ну, разве что ты ее уговоришь...
   Пес, словно понимая смысл сказанного, перевел просящий взгляд на Лельку. Та извиняющимся тоном произнесла:
   - Я не могу... Мне домой надо. Может в другой раз? - добавила она, заметив, как погрустнели пес и его хозяин.
   - Ловим на слове, - подхватил мальчишка. - Мы вечером за тобой зайдем, идет? Кстати, меня Ромкой зовут. А тебя?
   - Алена, - ответила она, пожала протянутую руку, кивнула на прощанье и вышла.
   Поднимаясь лифтом на свой этаж, она невольно подумала о том, что сосед снизу очень даже ничего. Жаль только, что это знакомство завязалось так не вовремя....
   Она не подозревала, что не пройдет и часа, как она сама позвонит в только что закрывшуюся за ней дверь.
   Дом встретил ее тишиной. Лелька посмотрела на часы. Родителям еще полагалось быть на работе. Она высчитала, что если не учитывать примерные полчаса, проведенные ею в лифте и в гостях, то пока длились ее приключения в виртуальном Мире, здесь время практически замерло. Может, и прошла минута-другая, но все равно, дед Микеша оказался прав. Значит, можно было смело отправляться "в путь", не переживая, что здесь ее хватятся. Это ободрило ее. И все же Лелька не бросилась в свою комнату к компу. Она завернула на кухню, пошуровала в недрах холодильника, достала оттуда сыр и колбасу. Глядя со стороны, можно было подумать, что девочка полностью поглощена процессом приготовления и поглощения бутерброда. Но это было не так.
   Лелька откусывала кусок за куском, медленно жевала и совершенно не ощущала вкуса. Ее мысли снова и снова возвращались к тому, что в виртуальном Мире из действующих Исток остался только один. И если его постигнет участь двух предыдущих - закрывшегося у деда Микеши и еле восстановленного и еще "не подросшего" у Пых-Пыха - то самого Мира очень скоро может не стать, а вместе с ним исчезнут все его жители, в том числе и ее друзья. Значит, во что бы то ни стало нужно было отыскать этот заветный последний Исток и защитить от неизвестной опасности.
   Но, похоже, никому, кроме их "четверки", до грядущего Армагеддона не было дела. Лелька поймала себя на мысли, что привычно назвала друзей "четверкой", включая и себя. Но теперь ситуация изменилась. Теперь она здесь, дома, в безопасности. Так что спасение Мира падает на плечи троих подростков, один из которых сейчас и сам нуждается в помощи. Да и вопрос, найдут ли они этот Исток, оставался открытым.
   Они.... Лелька снова мысленно увидела своих друзей: Тину, Мака, Веника и воплощение своей детской мечты о собаке - пушистого любимца Стоглазика . Они в беде там, в своем Мире, где не раз рисковали жизнями ради нее. Конечно, она тоже не пряталась за спины друзей. Но одно дело - пусть опасное, но имеющее конечный пункт приключение. А совсем другое - застрять в чужом Мире НАВСЕГДА.
   Последнее слово Лелька произнесла вслух. Голос вспугнул тишину пустой квартиры. Ей стало страшно. Аппетит пропал окончательно. Девочка отложила недоеденный бутерброд и вдруг поймала себя на том, что по-привычке ищет глазами Стоглазика, чтобы отдать оставшийся кусок маленькому обжоре. Это решило все.
   Громко обозвав себя трусливой земляной крысой, то есть чучундрой, Лелька решительно встала. Разве она сможет спокойно жить с сознанием того, что бросила друзей в беде? Не колеблясь больше ни минуты, Лелька направилась в свою комнату. Она готова была к любым трудностям и опасностям там, в том Мире. Но испытание подстерегало ее сразу же за порогом комнаты.
   Лелька растерянно застыла в дверях, устремив взгляд на стол. Комп исчез! Она подошла к опустевшему столу, огляделась по сторонам, словно надеялась найти пропажу. Компьютер отсутствовал. Но этого не могло быть! Девочка растерянно опустилась в кресло у стола и провела рукой по его непривычно пустой поверхности. На другом краю стола поверх аккуратно сложенных кем-то книг она заметила листок бумаги. На нем крупным размашистым папиным почерком было написано: "Заехал на минутку. Забрал компьютер в мастерскую. Не забудь пропылесосить. 15-40. Папа".
   Это был конец. Она вспомнила, как часто отец жаловался, что после ее "набегов" с компьютером работать не возможно. Он грозился, что отдаст комп знакомому мастеру, чтобы тот привел машину в порядок и расширил память. А уж тогда они поделят "сферы влияния" поровну, и не дай бог!...
   Все эти угрозы Лелька пропускала мимо ушей. Мастер Леша, конечно, был гением, но гением страшно занятым. И поэтому осуществление папиной угрозы постоянно откладывалась на неопределенный срок. И вот теперь, в самый неподходящий момент.... Ну почему она сразу не бросилась домой! Судя по времени, указанному на записке, она сидела в гостях, пока совершалось непоправимое.
   Ее захлестнуло такое отчаяние, что она зажмурилась и до боли закусила нижнюю губу, чтобы не зареветь. А потом появилось то состояние, что так ценится обычно в людях и называется настоящим характером. Лелька разозлилась на свою слабость. А разозлившись, успокоилась и стала искать выход из безвыходной на первый взгляд ситуации. Мысли лихорадочно метались. Планы возникали, один фантастичнее другого.
   В это время за окном залаяла собака, и Лелька вскочила, уже точно зная, что нужно делать. Нужен был компьютер и человек, разбирающийся в нем получше ее самой и еще которому можно было доверять. И она точно знала, где ей искать такого человека. К тому же, частично и он виноват в том, что все так сложилось.... Уже через минуту она звонила в дверь этажом ниже.
   - Привет, - не смог скрыть удивления Ромка, увидев на пороге Лельку. Он был в фартуке и с перепачканными мукой руками. Сознание того, что девочка застала его в таком немужественном виде, напрочь лишило его способности соображать. Он переминался с ноги на ногу в дверях, не зная, куда деть руки.
   - Ты не мог бы мне помочь? - Лелька запиналась от нахлынувшего чувства неловкости. Она поняла растерянность мальчишки по-своему и уже мысленно кляла себя за то, что пришла сюда. Ситуацию спас Булка. Он вынырнул из-за спины хозяина и, осторожно взяв зубами за рукав свитера, потянул девочку в квартиру.
   - Да, конечно, проходи, - посторонился Ромка. Он прикрыл за ней дверь и поспешно ретировался на кухню, крикнув на ходу:
   - Ты проходи в комнату. Бабушка повела брата на день рожденья. А я тут... на хозяйстве.
   Несколько бесконечных минут Лелька рассматривала журналы на столе и слушала доносившиеся из кухни грохот, чертыхания и шум воды. Наконец появился Ромка, умытый, причесанный и без фартука. За ним в дверях возник Булка с тапочками в зубах. Он с важностью дворецкого английского лорда прошествовал к Лельке, положил тапочки у ее ног и оглянулся на хозяина.
   - Молодец, - похвалил тот.
   Пес воспринял похвалу с достоинством, улегся в стороне так, чтобы было видно и хозяина, и гостью, и замер.
   - Так что у тебя случилось? - спросил Ромка.
   - Понимаешь, - подбирая слова, неуверенно начала Лелька, - то, что я тебе сейчас расскажу, звучит очень необычно. Ты, конечно, можешь подумать, что я сошла с ума.... Но я прошу, только выслушай меня до конца. А там уже как сам решишь...
   Ромка слушал ее рассказ молча, не перебивая. Лишь один раз он остановил ее, когда Лелька в сотый раз произнесла фразу: "Не подумай, что я сошла с ума" и попросил не отвлекаться от сути. Когда рассказ был окончен, он некоторое время расхаживал по комнате, потирая подбородок, а потом стал задавать вопросы. Лаконичные, четкие, все они касались того, что Лелька делала с компьютером, когда попала в тот виртуальный Мир. Девочка была благодарна ему уже за то, что в первые же минуты ее рассказа он не вызвал санитаров или не выставил ее со смехом за дверь.
   А мальчишка и сам не знал, почему он поверил всему, что услышал. То ли неподдельное волнение, сквозившее в словах девочки, то ли симпатия, которую он почувствовал к ней еще в первую их встречу, к слову сказать, тоже не совсем обычную. А может, сказалась авантюрная жилка в его характере, доставшаяся ему от родителей-спелеологов.
   Но первое, что он испытал во время рассказа Лельки, было чувство острого сожаления, что все это случилось не с ним. И теперь, когда ему предлагали принять участие в таком приключении, он и не думал отказываться. Его беспокоило совсем другое.
   - Понимаешь, - наконец проговорил он, - сеть - вещь непредсказуемая и выкидывает иногда немыслимые фокусы, вот как с тобой. Но по идее, это такие глюки, ну, вроде сбоя системы. И повторить их специально да еще с другого входа.... - Ромка покрутил головой. Лелька поняла, что он хотел сказать, и сникла.
   - И все равно мы попытаемся! Правда, Булка? - мальчишка наклонился и потрепал пса по голове. Тот вскочил, почувствовав перемену в настроении хозяина, и пару раз гулко пролаял. У Лельки зазвенело в ушах, но отлегло на сердце. А Ромка уже уселся за комп и нетерпеливо оглянулся на девочку:
   - Ну что, поехали? - подмигнул он ей, и его пальцы замелькали над клавиатурой.
   Да, совсем не таким представляла себе Лелька свое возвращение.....Скажи ей кто-нибудь всего несколько часов назад, что, едва попав домой, она будет изо всех сил пытаться вернуться, она бы только рассмеялась и сочла говорящего ненормальным. А теперь.... Снова и снова они с Ромкой всматривались с монитор, стараясь поймать знакомую картинку. Но все было напрасно. Ромка откинулся на спинку стула и устало потер красные от напряжения глаза.
   - Перерыв! - объявил он. - Сейчас отдохнем, а потом попробуем еще одну задумку.
   - Булка, а кто пойдет гулять? - обратился он к дремлющему псу. Бедолага оставил всякую надежду привлечь к себе внимание и басовито храпел у балконной двери, сложив задние лапы крестиком и закинув их на стенку. Услышав заветные слова, он мигом приоткрыл один глаз, проверяя, не шутка ли это, а затем вскочил и, потягиваясь на ходу по очереди всеми лапами, направился к выходу.
   - Слушай, - не выдержала Лелька и задала вопрос, возникший у нее еще в лифте, - А почему у него такое странное имя - Булка?
   - Вообще-то, - охотно пояснил Ромка, - по паспорту он Джибулл Гессе фон дер Фрайденбург. Но, как ты понимаешь, называть его полным именем не очень удобно.
   - Да уж, - засмеялась девочка. - Язык сломать можно.
   - Ага, - поддакнул Ромка. - И еще, как оказалось, он страшный обжора и особенно обожает булочки с изюмом. Только если его кормить, сколько он пожелает, то уже через неделю сам станет похожим на сдобную булку на ножках. А потом по характеру он добрый и покладистый увалень. Правда не на собачьей площадке во время работы с инструктором, там он превращается в настоящего тасманийского дьявола.
   Лелька вспомнила первую встречу с Булкой и легко поверила сказанному. А еще в памяти всплыла история превращения имени Веника. Тревога за друзей сжала сердце. Но теперь рядом был Ромка, и она была уверена, что он обязательно ей поможет.
   А дни шли. Дома уже привычным стало то, что девочка пропадала у соседей снизу практически с утра до ночи. Ее родители сначала пытались протестовать против постоянного отсутствия дочери, но после визита вежливости Ромкиной бабушки успокоились и прекратили чинить препятствия. Да и наступившие школьные каникулы, о которых Лелька совсем забыла, оказались как нельзя кстати.
   А участие Ромкиной бабушки можно было понять, если учесть увлечение старушки мыльными операми. Телевизор занимал главное место в ее жизни. К тому же домашние хлопоты не очень ее обременяли. Младший внучок ходил в садик, и приглядывать за ним ей было легко. Правда, старший.... Бабушка наслушалась рассказов соседок о подростковых бандах на улицах и боялась, что мальчик попадет в дурную компанию. И тут появилась Лелька.
   Девочка ей сразу понравилась, особенно когда для поддержания беседы вставила пару фраз о героях из любимого сериала старушки. Нет, вы не подумайте, сама Лелька сериалы не смотрела, а фразы позаимствовала из рассказов своей бабушки, регулярно звонившей по телефону и излагавшей обстоятельно и подробно все новости, включая и телевизионные страсти. Лелька вроде и не особо слушала, поддакивая время от времени, но, как оказалось, что-то все же засело в памяти и вот неожиданным образом пригодилось.
   Теперь Лелька была "своя" в доме соседей. Старушка могла часами не отходить от экрана, зная, что старший внук дома и в приличном обществе. Более того, он сам ходил за продуктами и даже готовил нехитрые завтраки, освободив ее от этой заботы. К слову сказать, за продуктами Ромка и Лелька ходили теперь вместе. Очень скоро и Лелькины родители убедились, что дочь изменилась к лучшему. Еще бы! В магазин ходит сама без уговоров, регулярно выносит мусор, в комнате чисто (а просто сорить было некогда и некому). Казалось, можно только радоваться. Они и радовались.
   А вот Лелькин взгляд с каждым днем становился все грустнее. Надежда готова была покинуть ее. Оставалось только верить, что после очередной неудачной попытки Ромка не просто утешал ее оптимистичной фразой:
   - Ничего, вот увидишь, все будет хорошо...
  

XXIX

  
   И я уже не помню сам, откуда
   Пришел сюда и что случилось чудо.
   А.Тарковский
  
   - Все будет хорошо, - снова повторила Тина, встревоженная молчанием Дары. Женщина слушала немного сбивчивый рассказ детей молча, судорожно сцепив пальцы рук. После первой фразы Веника, когда мальчишка поспешил обрадовать ее и с порога брякнул:
   - Здрасьте, мы друзья вашего сына Мака. Наконец-то мы вас нашли. Ваш сын жив, только его схватили стражники... - она прикрыла рот рукой, словно сдерживая крик, и тяжело опустилась на скамью у двери. Тина отодвинула толстяка в сторону, наградив его укоризненным взглядом, и принялась успокаивающим тоном рассказывать о том, что произошло с Маком со времени разлуки с матерью. Веник понял свою оплошность и вставлял время от времени ободряющие реплики в ее рассказ.
   - Вы не волнуйтесь, - в который раз повторила Тина, - мы обязательно выручим Мака. И потом, я дала ему мой охранный медальон. Скоро мы разузнаем, куда Мака повели, и вытащим его оттуда. Главное, он знает, что вы живы и здесь, в городе. Он просил позаботиться о вас и увести в безопасное место. Вы можете идти? Нам нужно спешить...
   Женщина словно очнулась, обвела детей взглядом и неожиданно ответила:
   - Нет.
   - Как нет? - опешили друзья.
   - Я не могу пойти с вами, - покачала головой Дара. - Скоро вернется мой хозяин. Если он не застанет меня, то поднимет на ноги всю охрану города. Меня обязательно найдут, а вместе со мной пострадаете и вы. И сыну тогда помочь будет некому. Нет, - твердо повторила она. - И вам здесь оставаться не безопасно. Хозяин - человек корыстный и подлый. Если узнает, что за вашу поимку объявлена награда, - выдаст не задумываясь. Есть только один веский аргумент, к которому он готов прислушаться, - это деньги. Если бы я могла выплатить сумму за пять лет найма, он не смог бы устоять и подписал расторжение контракта. Но таких денег у меня нет...
   - Какой странный контракт, - удивился Веник. - Вы на него работаете, и вы же ему еще и должны?
   - Увы, - покачала головой Дара. - Когда я подписывала контракт, мне было все равно. Даггерт сообщил мне, что мой сын умер. Он не лишил себя удовольствия сообщить это мне лично, и что-то такое было в его лице, что я поверила.
   - Да, - кивнула Тина, вспоминая рассказ Мака ее отцу, -
   Мак действительно выжил чудом.
   - Тогда жизнь потеряла для меня всякий смысл, - продолжала вспоминать женщина. - Но вокруг меня были люди. Когда-то старый Вогул научил меня мастерству травницы, он же помог мне понять главное - если в твоих силах спасать иные жизни, нужно жить ради этого.
   Когда нас повезли в Фаренго, где должны были продать как какой-то скот, я дала людям, ехавшим со мной на одной повозке, корешки сон-травы, а один съела сама. Зелье делает человека словно больным, а затем жизнь в человеке как бы замирает. Со стороны и впрямь можно подумать, что тот умер. Главное, после того, как оцепенение спадет, принять противоядие. Иначе наступит настоящая смерть.
   Мой план сработал: всех, кто съел корешки, сочли умершими и скинули прямо в канаву при дороге. Видно, боялись заразиться или спешили. Так что нам повезло, ведь могли бы и похоронить заживо. Я помогла очнувшимся людям оклематься, а затем мы расстались. Ведь поодиночке исчезнуть было легче. А затем я рассудила, что портовый город - это именно то, что мне нужно, всегда людно и много незнакомых лиц. Только силы свои я переоценила. - Дара грустно улыбнулась. У глаз собрались прежде времени появившиеся морщинки.
   - Когда я добралась в город, я так исхудала и ослабела, что никто не хотел нанимать меня на работу. Все боялись, что вскорости им придется тратиться на похороны. Вот тогда и подвернулся аптекарь Колбус. Я упомянула о своем искусстве травницы, и он согласился взять меня на пять лет в услуженье. За еду и жилье я должна управляться по хозяйству и помогать ему в его изобретениях в лаборатории, как он громко называет свои занятия.
   - А он действительно ученый? - поинтересовался Веник. Он не услышал иронии в словах Дары, зато успел исследовать гостиную аптекаря. Там на стенах в нелепых вычурных рамках были развешаны многочисленные наградные грамоты. Среди прочего заметил мальчишка и пару патентов на изобретение лекарств с немыслимо сложными названиями. На него увиденное произвело сильное впечатление. В ответ Дара презрительно фыркнула.
   - Да он не отличит слабительного от снотворного! - воскликнула она. - Все эти награды, - она кивнула в сторону гостиной, - достались ему по наследству вместе с аптекой отца. Тот, возможно и смыслил в лекарском деле. Мне попалась как-то раз в руки его рецептурная книга. Колбус случайно оставил ее на столе лаборатории. Так вот в книге я увидела пару стоящих составов: один от ломоты в костях, а другой - извините, слабительное. И все! Остальные рецепты абсолютно бесполезны, правда и вреда от них никакого.
   - А как же тогда этот Зефирус Колбус, - Веник прочитал имя владельца очередного диплома, - смог так прославиться?
   - Я думаю, - задумчиво покачала головой Дара, - он обладал сильным даром убеждения. Он внушал больным, что им становится легче, и те действительно на некоторое время чувствовали облегчение. А потом обращались к аптекарю еще и еще...
   - Но это же шарлатанство! - возмутилась Тина.
   - Не совсем, - возразила Дара, - словом тоже можно лечить. Так что Зефирусу Колбусу можно было простить его самоуверенность. А вот его сын - настоящая бездарь.
   - Но почему же тогда Эол Колбус не разорится? - не унимался Веник.
   - Я думаю, что отец, не сильно полагаясь на сынка, оставил изрядные запасы настоящих снадобий. В подвале дома рядом с бочками с вином стоят и другие, пахнущие совершенно иначе. К тому же слава отца позволяет сыну еще некоторое время продержаться на плаву.
   - Но на всю жизнь этого же не хватит? - не унималась Тина.
   - Может, любя свое чадо, отец надеялся, что в том все же проснется его талант, - пожала плечами Дара. - Но этого не случилось. И Колбус младший это прекрасно понимает. Иначе откуда в нем столько завистливости, лживости и жадности?
   - А теперь, когда я так неосторожно раскрыла перед ним свое умение, он замахнулся переплюнуть отца. Он требует от меня все новые и новые снадобья, а выдает их, разумеется, за свои. - Дара тяжело вздохнула. - Теперь вы понимаете, что добровольно отпустить меня он ни за что не согласится...
   Дети молчали, не зная, что ей возразить.
   - Ой, - встрепенулась женщина, услышав из гостиной бой часов. - Заговорились мы с вами. А хозяин должен вот-вот вернуться, и наверняка в дурном настроении.
   - А почему? - думая о том, как вызволить маму друга, машинально спросила Тина.
   - А он, представьте себе, влюбился! - иронично хмыкнула Дара. - И не в кого-нибудь, а в первую красавицу города. Вот и ходит к ней под любым предлогом, надеясь добиться взаимности. А она на него и смотреть не желает! И не мудрено. У нее от женихов отбою нет. А хозяин, если б вы его видели...- Дара махнула рукой.
   - Думаю, что скоро увидим, - задумчиво протянула Тина.
   - Ты что-то придумала, да? - Веник понял, что в голове у подруги зреет какой-то план, и ему не терпелось его узнать. Но Тина ничего не ответила. Она поднялась и направилась к выходу. У порога, оглянувшись, она спросила у Дары:
   - А вечером аптекарь будет дома?
   - Да, - с легким замешательством в голосе ответила та.
   - Тогда мы придем вечером. - И кивнув Венику, чтобы следовал за ней, повторила так и не понявшей, что произошло женщине:
   - Все будет хорошо...
  

***

   - Все будет хорошо, - в который раз повторил Ромка.
   Все будет хорошо.... Эту фразу Лелька уже
   воспринимала, как насмешку. Все Ромкины усилия по-прежнему заканчивались неудачей. Он перерыл горы книг, испробовал все, что только мог придумать, а результата не было. Возвращение Лелькиного домашнего компа все время откладывалось, да и то, после ремонта надежды на него было мало.
   Лелька снова впала в отчаяние. Ее когда-то отменный аппетит пропал, девочка даже похудела. Спала она плохо, ей снились кошмары. То Даггерт истязает Мака, а она смотрит на это сквозь прозрачную стену и никак не может разбить ее. То Тина задыхается от удушья, а Лелька пытается оторвать от горла подруги отвратного вида щупальца, но силы ее оставляют...
   Однажды после очередного ночного кошмара, когда Тине и Венику надевали колпаки как у висельников, а Даггерт, смеясь, указывал на них пальцем, она проснулась с криком и разбудила родителей. Утром за завтраком папа заявил, что, может, стоит показать дочку врачу? Лелька вспылила и выскочила из-за стола. В это время в дверь позвонили. Из прихожей девочка крикнула, что идет с Ромкой выгуливать собаку. Хлопнула входная дверь.
   Мама многозначительно посмотрела на папу и заявила, что, кажется, их дочь влюбилась. А здесь никакие врачи не помогут. Хорошо, хоть мальчик попался хороший, из порядочной семьи, не хулиган и не наркоман, добавила она. Папа только хмыкнул и уткнулся в газету. Раз жена считает, что ситуация под контролем, то и не о чем говорить, рассудил он.
   На этом вмешательство родителей в личную жизнь дочери прекратилось. Правда однажды они все же подняли переполох, когда рано утром (Лелька еще спала) позвонил Ромка и попросил передать Алене, что он угробил маму, но к обеду постарается все уладить. Хорошо еще, что родители первым делом не вызвали милицию, а растолкали дочь.
   Сонная Лелька объяснила, что никакого криминала не
   произошло. Мамой компьютерщики называют материнскую плату, и Ромка хотел сообщить, что его комп сломался. Это, конечно, очень плохо, но раз он сказал, что все уладит к обеду, то зачем было ее будить в такую рань? И повернувшись на другой бок, девочка тут же заснула. А родители еще долго переговаривались в своей комнате вполголоса, не в силах сомкнуть глаз.
   .....В тот день Лелька и Ромка бродили взад и вперед по берегу озера, что находилось сразу за их домом, и пока Булка гонял по плавням, вынюхивая мышей и оставляя послания другим собакам, обсуждали свои дела. Глядя на синие круги под глазами девочки, Ромка убеждал ее сделать перерыв на день-другой, пока на ум не придет еще какая-нибудь идея.
   - Послушай, - говорил он, - нужно набраться сил перед следующим мозговым штурмом. Мы и так сделали много! В компьютерном клубе были?
   - Были, - кивала Лелька.
   - В школьном кабинете информатики все компьютеры перебрали?
   - Перебрали, - опять соглашалась девочка.
   - Это притом, что исчезни ты на глазах у кучи народа, мне бы пришлось им что-то объяснять! - не удержался от упрека мальчишка. Он тоже порядком устал за эти дни. Глаза болели до рези, и краснота не проходила, не помогали даже принесенные Лелькой специальные капли. Но хуже всего было то, что попытки все больше и больше казались ему безнадежными. И тут он ничего не мог с собой поделать. Конечно, Лельке он ничего такого не говорил, но....
   - Слушай! - придумал он, как поднять подруге настроение, зная уже, что та сладкоежка не меньше Булки,- а хочешь мороженого?
   - Хочу! - как и ожидалось, оживилась девочка.
   - Тогда я мигом! Тебе твое любимое крем-брюле, а мне и Булке фруктовое, идет?
   Лелька согласно кивнула, и мальчишка помчался к магазинчику, располагавшемуся неподалеку. А девочка подняла уже отмеченную зубами какой-то собаки палку и принялась играть с псом в его любимую игру под названием "Ну-ка отними!" Она не заметила, как к озеру шатающейся походкой спускается какой-то мужчина с бутылкой в руке.
   Булка отреагировал первым: пес подошел к девочке, весь подобрался и замер рядом, напряженно следя за незнакомцем. Пройди тот мимо - ничего бы не случилось. Но зеленый змий нашептывал искателю приключений, что девочка и собака будут мешать наслаждаться жизнью и должны быть немедленно изгнаны! И отхлебнув изрядно из горлышка, пришелец заорал заплетающимся языком:
   - А ну пш-ш-шли отсюдова!..
   Лелька испуганно оглянулась по сторонам. Ни Ромки, ни кого-нибудь еще поблизости не было. А пьяный приближался. Булка предостерегающе заворчал.
   - Булка! Рядом! - девочка стала отступать, решив, что скроется в плавнях и так обойдет нежданного гостя. Пес послушно двинулся следом, все время оглядываясь на неприятеля. И как оказалось, не зря. Потому что тот, заметив, что враг бежит, решил нанести решающий удар.
   Пошатнувшись, пьяный размахнулся и швырнул уже пустую бутылку им вослед. Не смотря на нетвердость руки бросавшего, бутылка попала бы в цель и несчастья было бы не миновать. Но пес взвился в воздух, сбил несущее беду орудие, а затем несколькими стремительными прыжками преодолел отделяющее его от нападавшего расстояние и повалил того навзничь.
   Когда Лелька оглянулась, она увидела уже, как Булка стоит передними лапами на груди пьяного и скалит зубы с угрожающим рычанием. А со взгорка с мороженым в руках мчался Ромка.
   - Булка, ко мне! - взволнованным голосом скомандовал мальчишка. Пес неохотно оставил поверженного противника. Тот, мгновенно протрезвевший, не шевелился.
   - Молодец! - похвалил мальчишка пса и протянул порцию мороженого. Оно мигом исчезло в клыкастой пасти, словно его и не было. А пес вожделенно скосил глаза на следующую порцию.
   - На, заслужил, спаситель, - следом за первой Лелька отдала и свою порцию, а затем и Ромкину, не взирая на протест мальчишки. Как и следовало ожидать, и вторую и третью порции постигла та же участь. А Лельку вдруг стала бить дрожь. Только сейчас она поняла, что могло случиться, и испугалась по-настоящему! Ромка успокаивающе взял ее за руку.
   - Больше я тебя одну не оставлю, - глядя ей в глаза, серьезно сказал он.
   - Так я была не одна, - отчего-то вдруг смутившись, попыталась пошутить девочка. - Вон какой у меня защитник! - Она наклонилась и потрепала пса по загривку, нашептывая ему ласковые слова. Щеки ее пылали. Не оглядываясь на бормотанье за спиной, ребята пошли с озера. На душе у обоих было радостно и немного тревожно, словно в их жизнь вошло что-то новое.
   С порога их встретил аромат, идущий из кухни. Бабушка Ромки, счастливая оттого, что Хосе Мария Альберто наконец-то сделал предложение Луисе Гарсиа, затеяла печь пирожки. Когда она позвала внука помочь отыскать на антресолях банку с яблочным вареньем для новой партии пирожков, зазвонил Лелькин мобильный.
   Звонила ее подруга Маша. Она затараторила в трубку, выговаривая Лельке, что та совсем куда-то запропастилась, а у нее столько новостей, столько новостей!... Лелька рассеянно слушала подругу, что-то отвечала невпопад. Но Машка этого не замечала и продолжала тарахтеть.
   На танцах разворачивалась настоящая война за кавалеров, и в последнем сражении Машка одержала оглушительную победу. С трудом сдерживая растущее раздражение, Лелька слушала подругу вполуха. Она никогда не могла понять, ну как можно столько сил и нервов тратить на борьбу за симпатию мальчишек! Хотя....
   Девочка вспомнила, как сегодня утром задержалась перед зеркалом дольше обычного. Но это же еще ничего не значит! Слушая Машку, Лелька остановилась перед книжной полкой и принялась рассматривать свое отражение в стеклянных дверцах.
   Лицо как лицо, вполне симпатичное, Ей, например, нравится, а что там думают остальные - ей и дела нет. Ну, разве что Ромка.... Фу ты, ерунда какая! Девочка качнула головой, отгоняя невесть откуда взявшуюся мысль, и постаралась сосредоточиться на рассказе подруги о фантастической кофточке, увиденной вчера в бутике. Это была вторая любимая тема подруги.
   Понимая, что это надолго, Лелька продолжила изучать свое отражение. Она откинула волосы со лба, заправила в нагрудной карман любимой клетчатой рубашки выглядывавший шнурок медальона Тины - надевать его она не решалась, помня, какой силой тот обладал. Взгляд ее задержался на поясе деда Микеши. Его она надевала без опаски. К тому же на джинсах он смотрелся очень стильно, и на улице Лелька не раз ловила на себе завистливые взгляды местных модниц.
   В который раз Лелька задала себе вопрос, почему это Тина отдала пояс ей? И медальон, и пояс она все время носила с собой, словно надеясь, что эти вещи помогут ей вернуться. Но до сих вещи ничем не проявили своих необычных свойств. Если, конечно, не считать того, что случилось утром....
   ...Сегодня утром она проснулась от ярких солнечных лучей, заливавших комнату с ощущением неясного ожидания, словно что-то важное должно было произойти. Но, вспомнив вчерашние очередные безуспешные попытки, девочка почувствовала, что уныние - привычное настроение со времени возвращения - снова охватывает ее. Не желая поддаваться ему, она решительно поднялась с постели и, наскоро умывшись, занялась самым нелюбимым делом - уборкой. Это было героическое решение, но так она надеялась хоть немного отвлечься от мрачных мыслей.
   Решительным жестом девочка распахнула дверцы шкафа, где хранились ее учебники, тетради и всякая всячина, спрятанная впопыхах во время предыдущих авралов. Здесь давно уже нужно было навести порядок, но Лелька всегда откладывала это кошмарное занятие. А теперь момент был самый подходящий.
   Из раскрытых дверок потоком хлынули вещи. Последней хлопнулась на выросшую на полу кучу заброшенная когда-то в недра шкафа колода карт Таро. Лелька медленно взяла ее в руки, ощущение неясного ожидания усилилось. Два желания боролись в ней: первое - немедленно спрятать колоду с глаз долой, и второе, прямо противоположное ему. Наконец решив, что хуже уже не будет, если она просто посмотрит карту дня, Лелька, зажмурившись, потянула карту из колоды. Но то ли пальцы дрожали, то ли карты слиплись: вместе с выбранной из колоды выпала еще одна карта и упала к Лелькиным ногам картинкой вверх. Взгляд успел уловить изображение, и девочка вздрогнула и зажмурилась. На карте красовалась виселица и повешенный на ней за ноги головой вниз висельник.
   Нет! Это не считается! Пока она так убеждала себя, память услужливо вернула ее ночной кошмар. Ругая себя за слабохарактерность, девочка схватила книгу и принялась искать. Вот! Книга выдала толкование: "Повешенный. Дело "завязло", и сдвинуть его с мертвой точки можно лишь путем возврата назад". Фу-у-у-х! Девочка облегченно выдохнула. Карта всего-навсего повторила ей то, что и так очевидно. Значит, и ее кошмар никакой не кошмар. А вот что говорит ее собственный выбор? Вдохнув поглубже, она перевернула вторую карту. На ней был нарисован пляшущий человечек. В разведенных в стороны руках он держал по сфере со звездами внутри. Но Лелькино внимание привлекла другая деталь: обе сферы опоясывала лента, перекрещиваясь посередине и образуя хорошо известную Лельке фигуру.
   - Опять уроборос, - озадаченно пробормотала девочка и взялась листать книгу в поисках пояснения.
   На одной из страниц она нашла нужное изображение и прочитала: "Карта дня "Двое денариев". Совет: Сегодня вам не следует ни к чему относиться слишком серьезно. Лучше веселитесь. Этот день вам нужно прожить играючи. Проявите гибкость, не отказывайтесь попробовать то или се, а если не получилось с первого раза - повторите попытку, а потом еще и еще раз, до тех пор, пока не выиграете или вам не надоест..."
   Последняя фраза особенно задела Лельку. Она захлопнула книгу и решительно затолкала ее с остальными вещами в шкаф. Хлопнули дверцы, с уборкой было покончено. Девочка стала одеваться, бормоча про себя:
   - Веселитесь!.. Ну конечно!.. Самое время!.. А когда надоест - плюньте и забудьте.... Нет, ну надо же было вытянуть такое!...
   Она привычным жестом надела пояс деда Микеши, но, вдруг разозлившись неведомо за что и на него, решила снять. Однако лишь пальцы коснулись плетения, как что-то кольнуло их, словно электрическим разрядом и послышалось тихое шипение.
   Лелька опешила. Совсем развинтились нервы, подумала девочка, уже мерещится, что пояса шипят и кусаются. А это наверняка обычное статическое электричество, продолжала размышлять она, антистатиком нужно побрызгать. Но пояс снимать не стала. Да и раздражение куда-то подевалось. Услышав, как мама зовет завтракать, она пошла на кухню....
   ...Словесная атака в трубке стала ослабевать. Наконец, с облегчением попрощавшись с подругой, девочка спрятала телефон в один из многочисленных карманов рубашки и в ожидании Ромки уселась за компьютер и принялась читать названия папок на рабочем столе. Взгляд задержался на названии "Авторские работы. Прикольные аватарки, веселые анимашки и прочее". Вспомнился совет дня: ну что ж, будем веселиться, решила она и открыла папку.
   Несколько картинок ей действительно понравились. Похоже, Ромка над ними здорово поработал: изображения двигались, меняли цвет и форму, произносили смешные реплики. На экране развернулась очередная картинка, и Лелька увидела изображение разноцветного змея, ловящего собственный хвост. Вот ползучий гад поймал свою цель и завертелся, все быстрее и быстрее. Перед глазами Лельки появился уроборос. Это уже было слишком! Она прикоснулась к мышке, собираясь сменить изображение, но почувствовала резкий укол в области пояса. Рука машинально дернулась. Лелька услышала в динамиках знакомое шипение.
   Булка, мирно дремавший у ее ног, поднял голову, огляделся по сторонам и тихонько заворчал. Но никакой видимой угрозы в его поле зрения не обнаружилось, и пес со вздохом опустил голову на лапы и снова прикрыл глаза.
   Уроборос на экране стал расходиться концентрическими кругами. Пошевелиться и отвести взгляд вдруг стало невозможно. А в самом центре появился просвет, словно окошко, и в нем .... Да что же это такое! Прямо издевательство... Лелька моргнула, но картинка не изменилась. В центре уробороса по-прежнему четко выделялась виселица и кто-то рядом.... Так и не успев понять, что наконец осуществилось ее желание, Лелька полетела сквозь нахлынувшую темноту...
  

XXX

   Ты полюбил души своей соблазны,
   Ты выбрал путь, ведущий на позор;
   И длится годы этот с миром спор,
   И ты в борьбе - как змей многообразный.
   В.Брюсов
   ....Сквозь темноту, застилавшую глаза, Дара слышала визгливый крик аптекаря.
   - Только посмей еще раз заикнуться от этом, и ты пожалеешь, что не околела до встречи со мной! - кричал тот, брызжа слюной и размахивая тростью, которую только что обрушил на голову несчастной женщины. - Отправляйся на кухню! - он ткнул тростью в двери и, круто развернувшись на каблуках, скрылся в кабинете.
   Дара перевела дыхание. Ее попытка заговорить о возможном освобождении закончилась полным провалом. Женщина вздрогнула, вспомнив, как рассвирепел хозяин, когда она робко завела об этом разговор. Теперь она была твердо уверена, что ни в коем случае нельзя допустить встречи детей с аптекарем.
   Голова страшно болела, но еще больше болело ее материнское сердце при мысли, что ее кровинка, ее сынок где-то рядом, в этом городе и попал в беду, а она ничем не может ему помочь. Теперь Колбус младший будет следить за каждым ее шагом. Так что вся надежда, что сыну помогут друзья. А они у него славные, это она поняла сразу. Вот только что могут сделать дети против могущества и коварства Даггерта Великого? И слезы отчаяния покатились по ее щекам. Она побрела на кухню и занялась работой, прислушиваясь к звукам у входной двери и каждый раз
   вздрагивая от малейшего шороха. Правда, дети должны были прийти вечером, но лучше быть наготове, рассудила она.
   А Тина и Веник подходили к дому местной красавицы Эстер, предмету страсти аптекаря. План Тины состоял в том, чтобы поговорить с красавицей и попросить ее о помощи. Девочка простодушно полагала, что внешне красивый человек должен быть добрым и великодушным. Поэтому она была уверена, что как только красавица услышит о беде Дары и ее сына, то непременно захочет помочь. Имея такое влияние на влюбленного аптекаря, ей ничего не стоило добиться освобождения его служанки.
   Тина не подозревала, какой жестокий сюрприз ее ожидает. Поэтому, попрощавшись с Дарой, она потащила Веника к большому красивому дому с колоннами, балюстрадой и небольшим цветущим садиком перед входом. Именно в таком доме и полагалось жить настоящей красавице.
   Дети поднялись на крыльцо и постучали. Дверь им открыл дворецкий с таким суровым и заносчивым видом, что даже не опустил головы, а только скосил на детей глаза и, глядя затем перед собой поверх их голов, произнес:
   - Что угодно господам?
   При чем слово "господа" из его уст прозвучало как издевательство. Тину немного смутил такой холодный прием, но, преодолевая робость, она попросила доложить о них хозяйке дома, к которой у них очень важное дело. Дворецкий продолжал загораживать вход и не собирался пропускать непрошеных гостей. Он требовал пояснить ему, какого рода дело у них к его хозяйке. Тина замешкалась, не зная, как ответить. И дворецкий уже собрался захлопнуть перед их носом дверь, как вдруг за его спиной раздался мелодичный приятный голос:
   - Кто там, Фабриций? Проводи гостей в розовую гостиную. - Это была сама хозяйка дома, прекрасная Эстер. Дети протиснулись мимо хмурого Фабриция. При этом Веник, пытаясь не задеть дворецкого, зацепился за край коврика, пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за первое, что попало ему под руку - рукав расшитой золотом ливреи. То ли нитки оказались гнилыми, то ли вес Веника не был предусмотрен портным, но рукав затрещал и оказался в руках у мальчишки.
   Фабриций задохнулся от гнева. А Веник воспользовался паузой, с извинениями засунул трофей в широкий карман ливреи, очевидно, предназначенный для щедрых чаевых, и шмыгнул вслед за Тиной в гостиную, где их уже ждала хозяйка дома.
   Величественным жестом она указала гостям на мягкие кресла. Дети неуверенно шли по яркому ковру, в ворсе которого ноги то и дело запутывались, и с интересом вертели головами во все стороны. Комната поражала богатством отделки и множеством изящных вещиц, на первый взгляд ничуть не уступающим изделиям мастеров Мраморного города. Правда, жить здесь Тине почему-то не хотелось бы.
   Венцом красоты среди этого великолепия была сама хозяйка. В розовом платье из какой-то заморской ткани, корсет которого подчеркивал безукоризненную белизну шеи и плеч, а пышная юбка воздушным облаком укутала до кончиков туфель, красавица полулежала на кушетке, подобная фее или ангелу, спустившемуся на грешную землю, готовая в любую минуту вспорхнуть и улететь прочь. Белокурые локоны были взбиты в высокую прическу с нарочитой небрежностью, опытному взгляду подсказывавшей, что их обладательница не один час провела у зеркала.
   Но ни Тина, ни Веник не были искушены в искусстве обольщения. В широко распахнутых голубых глазах, нежной розовости щек и изящной форме губ они увидели само совершенство природы. Эстер с минуту изучающе смотрела на детей и, довольная произведенным эффектом, подарила им одну из своих дежурных улыбок, еще ни разу ее не подводивших.
   К слову сказать, белизной кожи она была обязана именно Эолу Колбусу. Влюбленный аптекарь имел возможность бывать у нее чуть ли не ежедневно только потому, что приносил ей баночку превосходных белил, оставшихся в наследство от отца. Конечно, он подозревал истинную причину благосклонности красавицы, а потому старался изо всех сил покорить ее сердце. Но дни шли, красавица холодно улыбалась ему, а запасы белил таяли на глазах. И вместе с ними таяла его надежда на успех.
   Вы спросите, почему же он сам не попытался приготовить белила? Увы, рецепта в отцовских записях он не нашел, а мазью собственного приготовления он не решился бы намазать даже жабу. Дети отыскали Дару как раз в том момент, когда Эол Колбус был на грани отчаяния.
   Итак, пауза затягивалась. Красавица нетерпеливо пошевелилась. А Тина, вдруг испугалась, что вся затея напрасна. Она растерянно оглянулась на Веника. Мальчишка сидел с открытым ртом и с выражением идиотского восторга на лице не сводил глаз с хозяйки. Тина обреченно вздохнула, от толстяка помощи ожидать не приходилось. Она принялась излагать просьбу, изучая орнамент на ковре и время от времени поднимая глаза на Эстер.
   Когда красавица поняла, в чем дело, брови ее изумленно изогнулись, а затем лицо приняло невозмутимо холодное выражение, словно на него надели маску. Всякая благотворительность навевала на нее скуку. Она уже подбирала вежливые фразы для отказа, когда в комнату вошел дворецкий и, почтительно поклонившись хозяйке, приблизился и что-то зашептал ей на ухо.
   Тина ждала, по-прежнему изучая рисунок на ковре. А Веник в состоянии столбняка мучался мыслью, что еще минута-другая - и ему придется расстаться с ангельским созданием. В это время красавица бросила на детей быстрый взгляд - и мальчишка вздрогнул. По спине пробежали мурашки, а в глубине души зашевелился ужас прошлого.
   Он не мог поверить увиденному, но еще один цепкий взгляд из-под ресниц рассеял его сомнения. Слишком хорошо он помнил, как смотрела вдова Регана, когда замышляла очередную подлость. И сейчас сквозь прекрасную внешность ангела проступили хищные черты, безжалостный блеск появился в глазах, зазмеилась коварная улыбка, слегка тронув губы.
   Веник оглянулся на Тину - та смотрела вниз и ничего не видела! А спустя еще мгновение все стало по-прежнему! Дворецкий вышел, оглянувшись в дверях на детей. В его глазах встревоженный Веник прочел едва сдерживаемое торжество. Все сиротское нутро Веника завопило об опасности. Но как предупредить Тину? Да и поверит ли
   она ему, если он сам готов усомниться, не было ли это игрой света и тени. А хозяйка обворожительно улыбнулась и сказала, что она будет счастлива помочь им. Сегодня же вечером она сама придет к аптекарю и, хотя ее влияние на Эола Колбуса явно преувеличено, сделает все, что в ее силах.
   Эстер, казалось, была само милосердие. Удивленная, но довольная, что их миссия оказалась настолько успешной, Тина поднялась с кресла. А хозяйка поинтересовалась, будут ли дети вечером у аптекаря и, получив утвердительный ответ, сердечно попрощалась с гостями, проводив их до двери комнаты.
   Когда дети оказались в холле, Веник быстро огляделся. К счастью дворецкого поблизости не оказалось. Схватив Тину за руку, толстяк лихорадочно зашептал ей о своих подозрениях.
   - Ме божет ныть! - от потрясения к девочке вернулась ее странная способность перемешивать слоги в словах. На лице ее отразилось недоверие, но она вспомнила свое собственное смутное чувство, возникшее в розовой комнате, и, собравшись с духом, решилась на отчаянный шаг.
   - Вот что, - заторопилась она, слыша приближающиеся шаги, - мне сейчас станет плохо, и ты попросишь стакан воды. Когда дворецкий вернется, скажешь, что мне уже лучше, и я вышла на свежий воздух. Прощайся и уходи. Будешь ждать меня у дома аптекаря, только спрячься в кустах, чтобы тебя никто не видел. Понял?
   Не успел Веник кивнуть, как показалась знакомая ливрея, и Тина упала на руки Венику, тот едва успел ее поймать.
   - Воды! - завопил Веник, слегка переигрывая от волнения. Дворецкий недовольно поморщился, но ушел на кухню. В тот же миг Тина шмыгнула за огромную вазу с каким-то деревом в углу холла. А Веник проводил ее растерянным взглядом, продолжая держать руки вытянутыми. Он едва не завалил все дело, но в последний момент, когда со стаканом воды над ним навис грозный дворецкий, все же пробормотал, заикаясь, пятясь к выходу и размахивая руками:
   - Мы уже все... Ей лучше... Воздухом дышать... Ну я пойду....
   Наконец он нащупал спиной дверь и вывалился наружу. Дворецкий скрылся в розовой комнате. Все стихло. Тина не шевелилась за вазой, ругая себя за сумасшедшую выходку. Она уже хотела пробираться к двери, когда в холл вышли хозяйка и слуга, продолжая начатый в комнате разговор.
   - Ты уверен, что это именно они? - настойчиво спрашивала Эстер.
   - Абсолютно уверен, ваша милость, - кивал головой дворецкий.
   - Смотри, - с жесткими нотками в голосе, предупредила хозяйка.- Когда я появлюсь в доме аптекаря со стражниками, мне бы не хотелось выглядеть смешной. Если же все так, как ты говоришь, я в долгу не останусь.
   - Благодарю вашу милость, - кланялся дворецкий. - Не извольте беспокоиться, мой младший брат, тот, что служит в магистратуре, на днях показывал мне описание всех четверых. Эти двое точно из них. Так что и награда, и вся слава за поимку отъявленных преступников считайте уже ваши. - И он снова склонился в поклоне. К его счастью, хозяйка не умела читать мысли. Иначе она узнала бы, что не бойся он ее злобного и мстительного нрава, сам бы отправился в магистрат и получил всю награду. Но здравый рассудок подсказывал ему, что лучше маленькое вознаграждение, чем крупные неприятности.
   Голоса стали удаляться и постепенно стихли наверху. Холл опустел. Тина воспользовалась моментом и никем не замеченная выскользнула на улицу. В душе у нее бушевал ураган. Она никак не могла поверить, что красавица оказалась такой подлой и корыстной. Ну что ж, переводя дыхание, рассуждала она на ходу, теперь ничто не мешает ей перейти ко второму плану. Раньше Тину смущало, что в ходе его исполнения оказались бы задетыми чувства прекрасной Эстер. Теперь же об этом обстоятельстве Тина думала не без злорадного удовольствия. Главное было успеть провернуть все до прихода красавицы и стражников. И девочка ускорила шаг.
   Когда негромко хлопнула дверь черного хода, Дара была уже тут как тут. Она провела детей на кухню, испуганно оглядываясь на кабинет хозяина. Тина подтвердила подозрения Венка и сообщила, что теперь они начинают действовать решительно. Не желая терять ни минуты, девочка не стала посвящать друзей в подробности нового плана. Она только попросила их ничему не удивляться и ни во что без ее знака не вмешиваться.
   Веник хотел было возмутиться, как никак он не посторонний. Но кольцо домашней колбасы на столе отвлекло его внимание. Недолгая внутренняя борьба окончилась победой колбасы. Дара пододвинула ему пакет с булочками из пекарни Плумплудишей. Тина от угощения отказалась, она обдумывала последние детали, а главное, собиралась с духом. Как ей сейчас хотелось, чтобы Лелька была с ними! Вспоминая, как лихо подруга справилась с торговцем Шейлоком, девочка боялась, что у нее так ни за что не получится. К тому же охранный медальон, отданный Маку, не поможет ей в случае чего. Но отступать было нельзя!
   Она расплела свои огненные косички, волнистые пряди упали ей на плечи и спину. Затем попросила Дару одолжить ей свой гребень и, завернув волосы в узел, заколола их на затылке, отчего стала выглядеть немного старше. Но на этом девочка не остановилась. Закрыв глаза, она прошептала какие-то слова и провела по лицу ладонями сверху вниз.
   Последний, самый вкусный кусочек выпал у Веника изо рта. Дара тихо ахнула. Перед ними стояла немолодая женщина, слегка похожая на Дару, но с надменностью особы, знающей себе цену.
   - Ну как? - спросила особа голосом Тины.
   - Здорово! - восхищенно выдохнул Веник. Он знал о необычных талантах девочки, но знать - это одно, а когда вот так, прямо на глазах... Потрясенная Дара застыла неподвижно, не в силах вымолвить ни слова.
   - Тогда начинаем действовать! - кивнув, чтобы следовали за ней, преображенная Тина направилась в кабинет аптекаря.
   - Кто вы такие? Кто вам позволил?.. - были первые слова аптекаря, когда Тина и Веник вошли к нему. Дара робко остановилась в дверях.
   Тина подумала, что задача ее, возможно, и не такая уж сложная. Эол Колбус явно не был красавцем. Высокий и щуплый, он невероятно сутулился, очевидно, с детства стесняясь своего роста. Непропорционально длинные руки и тощую впалую грудь он привык прятать за складками широкого одеяния, которое тот час, лишь открылась дверь кабинета и появились незнакомые люди, схватил со спинки кресла. Но это было еще ничего.
   Внимание Тины привлекла его голова. Маленькая, словно сдавленная с боков, она выдавалась вперед острым на конце носом. Тина подумала, что об него запросто можно уколоться. Скошенный подбородок будто и вовсе отсутствовал, отчего нижняя губа уехала куда-то вниз, а из-под верхней выглядывали два передних зуба. Если добавить к этому маленькие бесцветные глазки, редкий пушок на голове, сквозь который просвечивала розовая кожа, и оттопыренные уши, то картина становилась достаточно полной, чтобы признать неоспоримый факт: Эол Колбус очень напоминал грызуна.
   Не давая аптекарю опомниться, Тина заговорила, стараясь придать голосу побольше высокомерия:
   - Я готова простить подобный прием, если вы немедленно закроете рот и предложите мне присесть. В противном случае вы рискуете упустить единственный в вашей жизни шанс...
   Аптекарь растерялся. Тон и поведение нежданной гости соответствовали ее внешнему виду и выдавали привычку повелевать. Рассудив, что в собственном доме ему ничего не угрожает, а выгнать незнакомцев он всегда успеет, Эол Колбус изобразил на лице улыбку и указал гостье на стул. Гостья кивнула толстому мальчишке, и тот поспешно пододвинул ей стул, а сам стал за спннкой стула, вытянувшись в струнку, насколько позволяла его комплекция.
   "Значит, мальчишка ее слуга, - догадался аптекарь. - Видать, важная особа, ишь как он старается!" Он не дождался от гостьи ответного разрешения присесть и так и остался стоять. А Тина продолжила:
   - Меня знают в самых высоких кругах как искусного лекаря и предсказателя, но имя мое не для посторонних ушей. В вашем городишке я проездом. Даггерт Великий, если вы знаете, о ком я говорю, попросил меня заехать к нему.
   Аптекарь поспешно кивнул, услышав имя высокого гостя градоправителя. О нем ходили разные слухи, один другого невероятнее. К примеру, знающие люди утверждали, что Фаренго скоро войдет в состав свежеиспеченной империи Даггерта Великого.
   - Великого замучила подагра, - заметив, что улыбка аптекаря стала шире, Тина почувствовала себя увереннее. - Я, конечно, сняла обострение, но лечение займет много времени, а я очень спешу. К тому же, теперь Великому достаточно будет услуг и обычного знахаря, - это слово девочка произнесла как можно пренебрежительней, - если он только не полная бездарь. Ему назвали несколько имен из местных, ваше в том числе... - Она в упор посмотрела на Колбуса. Тот растерялся и отвесил подобострастный поклон.
   - Но Великий не доверит свою подагру, кому попало... -
   Девочка сделала многозначительную паузу. Она чувствовала внутреннее смятение аптекаря. Тот был у нее в руках, и происходящее ей начинало даже нравиться.
   - Поэтому, - она встала и прошлась по комнате, - мне поручено лично выбрать того, кто продолжит лечение. Возможно, этой особой станете вы...
   Колбус следовал за ней взглядом с выражением собачьей преданности. При мысли, что он, Колбус младший, может стать лекарем императорской особы, у него перехватило дух.
   Тина заметила алчный блеск в его глазах. Девочка решила, что аптекарь уже у нее в руках и, поспешив окончить дело поскорее, сделала ошибку.
   - А чем я смогу отблагодарить вашу милость за такое щедрое предложение? - осторожно поинтересовался аптекарь, с трудом веря в невероятную удачу. Жизнь не баловала его подарками и слишком часто обманывала в самый последний момент.
   - Мне нужен помощник в моем ремесле. А у вас, по моим сведениям, есть подходящая для меня кандидатура. - Тина заметила, как сузились глаза Колбуса, и поняла, что допустила оплошность, но было уже поздно.
   - А откуда у вас эти сведения? - голос аптекаря звучал безразлично, не выдавая внутреннего напряжения, но теперь аптекарь был уверен, что его чуть было не провели. Дело было в том, что он никому не говорил об искусстве травницы своей служанки, храня это в строжайшей тайне. Он бросил злобный взгляд в сторону Дары. Совпадение ли, что сегодня та просила отпустить ее?
   Мысли Тины заметались. Она чувствовала, что все рушится, и попыталась спасти ситуацию.
   - Мне не нужно никого спрашивать, чтобы узнать необходимое! - с презрительным смехом сказала она. - Кажется, вы не совсем понимаете, с кем имеете дело! Разумеется, мое мастерство выше вашего понимания. Но я во второй раз прощу вам ваше невежество. Более того, вы получите весьма щедрый подарок - я исполню ваше заветное желание.
   - Молчите! - Тина подняла руку в повелительном жесте. - Я знаю, что вы страстно, но безответно влюблены.
   При этих словах аптекарь вздрогнул. Его чувства к красавице Эстер не были абсолютной тайной, но позволять первому встречному... Он хотел уже выгнать шарлатанку, явно плетущую какой-то заговор вокруг него, но следующие слова гостьи заставили его замереть.
   - Чтобы доказать вам мое мастерство, я приготовлю зелье, делающее человека неотразимо красивым. Заметьте, вам оно обойдется практически даром, а ведь стоит огромных денег. Но что поделать, я сегодня расположена к бескорыстным поступкам...
   В душе Колбуса младшего боролись две силы: подозрительность и желание получить то, о чем он так долго мечтал. Если слова незнакомки правда, и он сможет стать красавцем, то.... Голова у Колбуса закружилась. Он уже видел себя полноправным хозяином в доме с колоннами, окруженным богатством и уважением, и с красавицей женой, покорно склонившейся у его ног... Голос гостьи вернул его с небес на землю:
   - Но, кажется, я зря теряю свое драгоценное время, - Тина решительно поднялась, словно собралась уходить.
   Веник за спинкой стула сжал кулаки, так что ногти вонзились в ладони. Дара не сводила с хозяина глаз. От его решения сейчас зависела ее судьба. А Колбус растерянно смотрел, как гостья сделала по направлению к двери шаг, другой. И тут он не выдержал.
   - Постойте! Не уходите! - он бросился к двери, загораживая гостье дорогу. - Я согласен!
   - Мудрый выбор, - снисходительно качнула головой Тина, чувствуя, как подкашиваются ноги от внезапно спавшего напряжения. Девочка опустилась на стул. Они почти победили. Оставалось только доиграть до конца. Она кивнула аптекарю:
   - Тогда пройдем в вашу лабораторию.
   Аптекарь растерялся. Он испугался, что гостья, увидев обстановку в лаборатории, разгадает в нем шарлатана. А еще его беспокоило, что нужных ингредиентов у него не окажется и гостья уйдет, оставив его ни с чем.
   - Не беспокойтесь, - угадала его переживания Тина, - состав очень прост, главное в нем не травы, а мое тайное умение.
   - Все, что у меня есть, к вашим услугам, - пролепетал аптекарь и повел гостью в святая святых.
   Расчет Тины был прост. Она действительно собиралась сделать аптекаря красавцем, правда не навсегда, а на некоторое время, достаточное, чтобы они успели скрыться. Для этого ей нужно было приготовить оборотное зелье. Работа не сложная, она не раз уже готовила его под присмотром деда Микеши. Так что, оказавшись в лаборатории Колбуса, она осмотрелась, проверила, все ли необходимое здесь есть, и уверенно приступила к работе, чувствуя себя в родной стихии.
   Эола Колбуса она выставила за дверь, предупредив, что если через полчаса он не предоставит из магистрата бумагу, освобождающую служанку, то их договор не состоится и мнение о нем Даггерта Великого резко ухудшится. Чувствуя, что попал в западню, но не теряя надежды на преображение и последующие радужные перспективы, Эол Колбус помчался в магистрат.
   Дара не знала, куда себя деть от волнения. Не желая отвлекать девочку, она вернулась на кухню и попыталась заняться обычной работой. Но все валилось из рук, и женщина уселась за стол, обхватив голову руками и глубоко задумавшись. Она боялась поверить, что скоро будет свободна и встретится с сыном.
   О том, что Мака они легко освободят, ей с уверенным видом пообещал Веник. Мальчишка с таинственным видом сообщил, что этим уже занимаются нужные люди, и, возможно, они застанут Мака в пекарне, как только управятся здесь. К счастью, его болтовни не слышала занятая подруга. Но Веник и сам сообразил, что сболтнул лишку, и поспешил присоединиться к Тине.
   А в лаборатории дело спорилось. Тина разрешила Венику помогать ей, уступив его настойчивым просьбам. Мальчишке очень хотелось поучаствовать в "настоящем колдовстве", как он выразился, умоляюще глядя на преображенную подругу. И девочка, которой польстило такое восхищение ее умением, сдалась. Она решила, что если не подпускать мальчишку к зелью, то ничего страшного не произойдет.
   Итак, она сама следила за кипящей в котле жидкостью, время от времени помешивая ее серебряной ложкой, принесенной из кухни. А Веник по ее требованию быстро отыскивал на полках нужную траву и подавал девочке. Он очень волновался, помня о своей неловкости и боясь сделать что-нибудь не так. Но все шло хорошо. Наконец зелье было почти готово. Тина, не поднимая глаз от котла, сказала, что мальчишка может пока передохнуть.
   Веник присел на трехногий табурет, стоящий рядом с полками, но долго не усидел и встал. Чтобы занять себя, он принялся читать названия на банках. На глаза ему попалась большая пузатая банка, от надписи на которой у него заурчало в животе, а рот наполнился слюной. Он с детства обожал эти сушеные ягоды, только угощали его ими крайне редко.
   Мальчишка оглянулся на Тину - та по-прежнему не отрывалась от котла, что-то приговаривая вполголоса. Веник снова посмотрел на банку. Очевидно, что аптекарь перепутал и вместо кухни принес ее сюда. И очень даже кстати! Не долго думая толстяк взял банку с полки и, устроившись на табурете поудобнее, запустил внутрь пятерню.
   Спустя несколько минут он с блаженным выражение на лице размышлял о том, как все таки неправильно устроена жизнь. Почему-то все хорошее в ней слишком быстро кончается.
   Веник так задумался, что только громкий окрик Тины вернул его к действительности. Мальчишка вскочил, готовый выполнить поручение, и вдруг застыл. Название, которое произнесла Тина, красовалось на опустевшей банке. Он заметался в надежде отыскать вторую такую же, но все напрасно. А Тина уже раздраженно повторила свою просьбу и протянула руку. Веник понял, что погиб. Он готов был признаться в содеянном. В это время в лабораторию робко заглянул аптекарь и сообщил, что принес нужную бумагу. Только нужна подпись ее милости, чтобы нотариус тут же скрепил документ печатью. Он сам и нотариус ждут ее милость в кабинете.
   Тина ответила, что идет немедленно. Она повернулась к Венику и попросила бросить пять штучек последнего компонента и непрерывно помешивать.
   - Справишься? - спросила она мальчишку. Тот молча кивнул, и девочка вышла. Веник с минуту растерянно смотрел на кипящую жидкость. Паника внутри него достигла предела. Сначала он хотел добавить первое, что попадет под руку. Но затем рассудил, что безопаснее будет оставить все, как есть. Так вреда будет меньше.
   Когда Тина вернулась, мальчишка сосредоточенно помешивал ложкой в котле. Руки его слегка дрожали.
   - Молодец! - похвалила его девочка.
   Венику стало совсем худо. Он решительно повернулся к ней, собираясь признаться во всем. В это время аптекарь и Дара пошли в комнату. В руках у аптекаря был свернутый документ. Он нетерпеливо спросил:
   - Ну как, все готово?
   Тина утвердительно кивнула. Она зачерпнула темно-зеленую жидкость кружкой и протянула аптекарю. Тот отшатнулся и помотал головой.
   - Сначала вы сами, - извиняющимся тоном, но достаточно твердо произнес он.
   - Понимаю, - кивнула Тина и уверенно поднесла кружку к губам, не подозревая, какая опасность ей грозит.
   "Все! - пронеслось молнией в голове у Веника. - Вот теперь ты не только трус и лгун, но еще и отравитель друга!"
   - Ваша милость! - бросился он к подруге и схватил ее за руку. - Та удивленно посмотрела на его белое как мел лицо. А Веник уже сообразил, что делать. - Ваша милость! - повторил он, - пожалейте братца Иванушку ради его сестрицы Аленушки!
   - Это еще что такое? - подозрительность снова вернулась к аптекарю.
   А Тина смотрела в умоляющие глаза мальчишки, и какое-то смутное воспоминание промелькнуло в ее голове.
   - Вы же и так красавица, - продолжал плачущим голосом Веник, - на что вам это зелье. А вот я просто козленочек какой-то. - При этом оба его глаза усиленно заморгали. - Позвольте мне выпить содержимое! - И мальчишка вцепился в кружку обеими руками и не сводил с Тины глаз. Теперь все зависело от того, поняла ли она, что он пытался ей сказать.
   Тина на мгновение задумалась, тень догадки мелькнула на ее лице, а затем она надменно кивнула. Она повернула кружку по часовой стрелке, протянула ее Венику и разрешающим жестом провела рукой вдоль лица мальчишки сверху вниз. Веник зажмурился и залпом выпил зеленую жижу, готовый к страшным предсмертным мучениям.
   Зелье оказалось слегка кислое, но приятное на вкус. Он прислушался к ощущениям внутри, но все оставалось по-прежнему. Послышалось тихое аханье Дары. А вслед за этим кружку из его рук с силой рванули. Веник распахнул глаза.
   Аптекарь подскочил к котлу, зачерпнул полную кружку и выпил залпом. Никто из присутствующих не успел даже двинуться. А аптекарь повернулся и сделал шаг по направлению к висящему на противоположной стене зеркалу. Но вдруг голова его ушла внутрь одеяния, а затем балахон осел на пол бесформенной кучей.
   Снова ахнула Дара, от всего происходящего голова ее шла кругом. "Интересно, что же за отвар у меня получился?" - удивилась Тина, шагнула к балахону и подняла его с пола. Балахон был пуст. Аптекарь исчез.
   Испугавшись, что тоже сейчас исчезнет, Веник бросился к зеркалу. На него смотрело его обычное отражение, ну, может немного бледнее обычного. Мальчишка повернулся к Тине за объяснениями. Но та подобрала с пола оброненный Колбусом документ и категорично заявила, что времени у них не осталось: вот-вот нагрянет красавица Эстер в сопровождении стражи.
   Напоминание подействовало. Дара и Веник поспешили из лаборатории. Тина последовала за ними, но в последний момент вдруг задержалась у стола с разными склянками и проделала какие-то манипуляции. Уже в двери она оглянулась, и довольная улыбка появилась на ее лице.
   Не задерживаясь больше ни на минуту, она вышла. В лаборатории стало тихо и пусто. Только изредка в котелке булькало остывающее зелье, и никем не замеченный клоп ползал по балахону, лежащему на полу, и нетерпеливо потирал передние лапки - уверенный в своей неотразимости, Эол Колбус жаждал встречи с возлюбленной.
   Фортуна явно была на стороне друзей. Троица едва успела свернуть в соседний переулок, как к дому аптекаря подкатила роскошная карета. За ней остановилась повозка, битком набитая стражниками. Капитан стражи отдал своим орлам короткую команду, и те бросились к дому, окружили его, а затем вломились сразу с парадного и черного ходов.
   Капитан в это время опередил дворецкого и помог даме выйти из кареты, рассыпаясь в комплиментах. Но Эстер пропустила любезности мимо ушей, ее интересовало происходящее в доме. Она решительно направилась к двери.
   - Ваша милость! - воскликнул Фабриций, - это может быть опасно!
   - Совершенно с этим согласен! - поддержал дворецкого капитан. Он еще не оставил надежды завоевать благосклонность красавицы. Но Эстер только презрительно фыркнула. В это время один из стражников показался на крыльце и доложил, что дом пуст.
   - Не может быть! - Эстер метнула в сторону дворецкого не предвещающий ничего хорошего взгляд и бросилась в дом. Дворецкий на безопасном расстоянии последовал за хозяйкой. Мысли его были заняты тем, как смягчить гнев госпожи и удержаться на службе.
   Эстер в ярости летала по дому Колбуса, переворачивая все, что попадалось ей под руку. Еще бы! Ведь она уже видела, как сам градоправитель вручает ей на главном ежегодном балу награду и просит оказать ему честь стать госпожой градоправительницей (то, что градоправитель был стар и женат, ее не смущало). И вдруг такой конфуз! А ведь еще год, другой, и красота ее начнет увядать!
   Добравшись до лаборатории, она дала полную свободу своей ярости. На пол с грохотом и звоном полетело содержимое полок. С растрепавшимися волосами, запыхавшись и хищно раздувая ноздри, она, наконец, остановилась посреди комнаты, любуясь своей работой. Взгляд ее упал на стол у окна, которого еще не коснулся ураган. Она метнулась туда, схватила ближайшую банку и уже хотела запустить ее в стену, как вдруг надпись на банке заставила ее замереть.
   - Магический состав "Вечная молодость", - прочитала она и почувствовала, как уверенность и прекрасное настроение возвращаются к ней.
   - А ведь каков негодяй! - вполголоса проговорила красавица, имея в виду аптекаря. - Таскался ко мне каждый день, носил свои дурацкие белила, а у самого такое сокровище!
   Она мысленно перебирала соперниц, кто мог бы уже
   воспользоваться чудесным составом, и с облегчением вздохнула. Нет, видимо состав появился совсем недавно, и она единственная его обладательница. Бурная радость наполнила ее. Ну и пусть не удалось поймать этих детишек - теперь она и так станет полноправной хозяйкой Фаренго! А аптекарь... Зрачки красавицы хищно сузились. Пусть приходит, а уж она сумеет обеспечить себя волшебной мазью до конца жизни!
   Предавшись сладостным мечтам, красавица направилась к выходу и, конечно, не заметила, как малютка-клоп, изо всех сил перебирая лапками, ползет вверх по ее платью.
   Дворецкий почувствовал внезапную перемену в настроении хозяйки и тихо радовался, что гроза миновала. Он семенил впереди нее, услужливо распахивая двери. У кареты их поджидал капитан. Красавица Эстер подарила служаке очередную дежурную улыбку и извинилась за причиненное беспокойство. В ответ она получила восхищенный взгляд и далекий от изящества комплимент.
   В это время пылкий влюбленный Эол Колбус наконец достиг вожделенной цели. Путь был длинный и трудный. Лапки его дрожали от усталости, но зато красавица Эстер теперь полностью принадлежала ему! Он вдыхал аромат ее кожи, нежно касался лапками. Наконец они были так близки. В голове у него помутилось. И обезумевший от страсти аптекарь бросился целовать свою любимую...
   ... Капитан насколько мог галантно подал даме руку, помогая сесть в карету. Вдруг красавица вздрогнула и ойкнула. Лицо ее исказила гримаса. Капитан и дворецкий застыли в недоумении. Забыв о манерах, красавица принялась чесать обнаженные руки и шею. На коже ее проступили красные пятна. Продолжая вскрикивать и ожесточенно чесаться, Эстер вертелась на месте, словно исполняла неизвестный дикий танец. У повозки, где дожидались капитана стражники, раздался смех. Это окончательно добило надменную красавицу.
   - Помогите же мне! - закричала она вне себя от злости
   застывшим неподвижно у кареты капитану и слуге.
   Дворецкий с поклоном приблизился и попросил госпожу на минутку замереть, чтоб он мог выяснить причину беспокойства. А капитан, глядя на вспухающие на теле красавицы волдыри, философски заметил вслух:
   - Да это пустяк. Обычный клоп. У нас в казарме такое частенько бывает.
   Эстер рассвирипела от подобного сравнения. Но мучения были нестерпимы, и она послушно замерла на месте. Дворецкий склонился к хозяйке и принялся внимательно разглядывать плечи. Эстер нервно вздрагивала, ойкала, но стояла неподвижно. Наконец дворецкий торжествующе закричал:
   - Нашел!
   Он ловким движением схватил что-то с правого плеча хозяйки и поднял сжатый кулак с добычей вверх.
   - Давите его, гада, да посильней, а то они живучие, - продолжал делиться опытом капитан.
   Дворецкий нагнулся, разжал кулак у самой земли, стряхнул насекомое с ладони и с размаху припечатал каблуком....
   ...Эол Колбус так и не понял, что так бесцеремонно оторвало его от возлюбленной. Он хотел возмутиться на правах жениха, когда оказался в темном и тесном месте. Но лишь только он придумал фразу, подходящую к его новому статусу, как полетел вниз, а затем что-то огромное стремительно обрушилось на него, и мир разлетелся на куски. Аптекарь Колбус младший перестал существовать...
   Вечером того же дня красавица Эстер присела в своей спальне перед зеркалом и открыла баночку с магическим составом. Внутри оказалась обычная по виду мазь. Она понюхала - запах был приятный, цветочный. Красавица посмотрела на свое отражение, словно спрашивая совета. То, что она увидела, снова напомнило ей кошмарные события дня. И Эстер решительно опустила палец в баночку и мазнула зудящее красное пятно на руке. Она почувствовала, как зуд исчезает. Вместо него измученную кожу приятно холодило, а красного пятна не осталось и в помине. Уже смелее она попробовала еще и еще. Результат был поразительный. На глазах кожа становилась гладкой и нежной, словно у ребенка. Первые морщинки, появление которых она тщательно скрывала от всех, исчезли. Представляя, как она завтра поразит всех знакомых, Эстер намазала составом все лицо и плечи, и руки.
   Эту ночь она спала как младенец. На утро, услышав голос дворецкого, возвещающего, что завтрак готов, Эстер сладко потянулась, вскочила с постели и подошла к зеркалу. Пронзительный крик потряс дом до самого основания. Из рамы на нее смотрела страшная пародия ее самой. Лицо, шею и руки этого чудовища покрывали бородавки разных размеров и оттенков.
   Когда она переколотила в доме все зеркала и устало упала в кресло, дворецкий решился вызвать домашнего лекаря. Тот осмотрел ее и, покачав головой, прописал ей примочки и ванночки из трав.
   - Впрочем, - признался лекарь, спрятав гонорар за визит, - гарантии, что лекарство поможет, нет. Будем надеяться, со временем бородавки пройдут сами собой. - И он поспешил откланяться, а про себя подумал, что в таком виде красавице придется просидеть дома достаточное время, чтобы характер ее исправился к лучшему...
  

XXXI

   А чернота коридора
   Все безотрадней и глуше...
   Нет, не хочу, не хочу!
   Как? Ни людей, ни пути?
   Гасит дыханье свечу?
   Тише...Ты должен ползти...
   И.Анненский
   Едва друзья переступили порог пекарни, к ним бросилась тетушка Ладица. Бедная женщина не находила себе места с того момента, когда дети внезапно выбежали из лавки. А когда вернулся только Стоглазик, она окончательно решила, что с детьми стряслось несчастье. Пекарь Сол, сам с трудом сдерживая беспокойство, успокаивал ее, как мог.
   - Ну, посуди сама, - наконец привел он последний довод,
   - разве пес бросил бы своего хозяина и улегся спокойно спать, случись с тем беда?
   - Может ты и прав, - оглянулась на свернувшегося клубком Стоглазика женщина, - он так любит Венчика, что не оставил бы мальчика ни за какие пироги! - И вспомнив про пироги, тетушка Ладица всхлипнула:
   - Но ведь дети не успели пообедать!
   - Значит, скоро вернутся! - уверенно произнес Сол и скрылся в пекарне, бормоча себе под нос о том, как плохо без детей и как хлопотно с ними. Ничего, со дня на день должен вернуться шкипер, уж он-то сладит с ребятишками! Пекарь постарался заняться привычным делом. Но работа валилась из рук. Старик и сам строил догадки, одна мрачнее другой, и уже собирался на поиски, когда беглецы вернулись, хотя и не все.
   Тина и Веник отвечали на сыпавшиеся как из мешка
   вопросы тетушки Ладицы. Добрая женщина приняла Дару, как родную. А, узнав, что Мак попал в беду, обняла ее и расплакалась. И как ни крепилась Дара, а тут не выдержала. Все потрясения дня нахлынули на нее разом, и сдерживать слезы она больше не могла.
   Дети тихонько вышли из комнаты и поднялись по лестнице к себе. Веник шел следом за Тиной и украдкой вытирал глаза. Вид плачущих женщин совершенно расстроил его. Стоглазик семенил рядом, заглядывал толстяку в лицо и жалобно поскуливал. Тина шикнула на зверька. Она вертела головой по сторонам и прислушивалась. Убедившись, что они одни, девочка позвала:
   - Леля!.. Алена, ты здесь?..
   Ответом была тишина. Зато Стоглазик, услышав имя хозяйки, взвыл во весь голос. Веник подхватил его на руки и принялся что-то успокаивающе шептать на ухо, опасливо поглядывая на подругу.
   В комнате, беспокойно шагая взад-вперед, Тина поделилась с товарищем своими опасениями.
   - Алены в доме нет, а ведь она давно должна была вернуться! К тому же Стоглазик ведет себя странно, словно чувствует что-то недоброе. - Девочка наклонилась к зверьку и тихо спросила, - Где наша Алена, малыш? - Пушистый шар заморгал многочисленными глазами-бусинками и тоскливо заскулил.
   - Вот видишь? - повернулась девочка к толстяку. - Что-то случилось.
   - Что же нам делать? - растерянно протянул тот.
   - Надо подумать, - Тина снова зашагала по комнате, брови ее сошлись на переносице, а пальцы теребили
   хвостик косички, выдавая напряженную работу мысли.
   - Если Алена по-прежнему невидима, то Даггерт ей не страшен. Это уже хорошо. Но с ней явно что-то случилось, а найти ее невидимую будет не просто, - рассуждала она вслух. - Здесь мы можем полагаться только на Стоглазика...
   - Ты сказала если... - растерянно переспросил Веник. - То есть ты думаешь, что... - Он замолчал, не договаривая вслух мелькнувшую в его уме догадку.
   - Ну да, - кивнула Тина, и рыжие косички взметнулись над ее плечами. - Вспомни, какие странные превращения происходили с ней в последнее время.
   А Веник мысленно увидел пещеру, в ушах почему-то снова зазвучали слова Королевы Саламандры: "За все нужно платить".
   - А если она снова стала видимая? - спросил он, чувствуя, как нехорошо похолодело где-то в животе.
   - Тогда снова два варианта, - Тина остановилась у окна и забарабанила пальцами по оконной раме, - и в лучшем из них она должна была вернуться к себе домой. Я очень надеюсь, что это настоящая причина ее отсутствия.
   - А в худшем? - через силу выговорил Веник, уже догадываясь, каким будет ответ.
   - Тогда нам с тобой нужно выручать уже двоих, и если Мак и Леля серьезно пострадали, я не завидую Даггерту! - мрачная решимость отразилась на лице девочки. Она снова, как и в доме аптекаря Колбуса, выглядела старше своих лет. Но на этот раз чары здесь были не при чем.
   При мысли, что им вдвоем придется лезть в логово могущественного врага, Венику стало нехорошо. Но он вспомнил, как успокаивал маму Мака и обещал скорое возвращение сына. Как он будет смотреть в глаза несчастной женщины, если струсит?.. А Тина уже разрабатывала план действий.
   - Дождемся ночи. Если Лелька до ночи не появится, когда все улягутся спать, отправимся к дому Даггерта. Его пленники должны быть там, осмотримся на месте, а дальше - по обстоятельствам.
   - А как мы найдем этот дом? - спросил ее Веник.
   - Найдем! - уверенно ответила девочка.
   - Во-первых, я слышала от покупателей в лавке, что этот дом на главной площади и бросается в глаза своим богатым, до нелепого, внешним видом. Во-вторых, у Мака мой медальон, я должна его почувствовать. Так что отыскать пленников не так уж и сложно. А в-третьих, мы возьмем с собой Стоглазика, уж он точно приведет нас к Алене.
   - Но как мы войдем? Там же обязательно будет охрана! - продолжал расспросы испуганный перспективой Веник.
   - Я же говорю, по обстоятельствам. Ну, неужели мы с тобой ничего не придумаем?
   Если бы ребята знали истинное положение дел, то поняли, что шансов на успех у них 1 из 100, где этот 1 - невероятное счастливое стечение обстоятельств. Но находясь в полном неведении, они были полны решимости. Кто знает, не это ли является подчас самым весомым аргументом, когда колесо фортуны останавливается в нерешительности, раздумывая, в какую сторону повернуть.
   Веник посмотрел на воинственно вздернутый носик подруги и вспомнил превращение Тины в доме Колбуса. Уверенность подруги передалась и ему. Легко впадая из одной крайности в другую, мальчишка теперь едва сдерживал нетерпение, желая, чтобы поскорее настала ночь. Он уже представлял себе, как утром подведет Мака к Даре, и небрежно скажет, что привык держать слово. А благодарная женщина будет рассказывать сыну, какой у него замечательный товарищ. Уж тогда Мак перестанет придираться к нему и смотреть свысока!
   Снизу послышался голос тетушки Ладицы, звавшей детей к столу. Веник так замечтался, что не сразу услышал, как Тина окликнула его. А девочка по довольному выражению лица догадалась, куда завели толстяка мечты, и встревожилась. Мальчишка мог проболтаться за столом, и тогда их просто запрут дома!
   Ее догадки были не лишены оснований. Веник действительно хотел успокоить Дару, намекнув ей, что Мак вернется к утру. Строгий голос подруги оторвал его от приятных размышлений.
   - Веник, - поймала она мечтательный взгляд товарища и дождалась, пока он станет вполне осмысленным, - дай слово, что за столом будешь молчать о наших планах.
   Веник тут же пообещал, что будет нем, как рыба. Но поспешность его обещания не успокоили девочку. Она решила прибегнуть к хитрости.
   - Как рыба, говоришь? - она испытующе посмотрела на друга. - Помнится, в доме аптекаря ты сравнивал себя с козленком. - И не давая толстяку опомниться, продолжила. - Но как хочешь, можно и рыбой. Только запомни, сболтнешь что-нибудь лишнее, я из тебя точно какую-нибудь зверушку сделаю и забуду, как обратно в человека превратить.
   Мальчишка оторопел. Он пытался понять, шутка это или нет. Но серьезный взгляд, которым Тина подкрепила свои угрозы, убедил его, что девочка не шутит. Густо покраснев и обиженно пробормотав, что и не собирался ничего такого никому говорить, он окликнул Стоглазика и заторопился вниз. Успокоенная Тина последовала за ним.
   За столом Веник молча ковырял в тарелке. Напуганный
   Тиной, он решил, что надежнее будет вообще ничего не говорить. Тетушка Ладица даже пощупала его лоб, решив, что ее любимец заболел. Воспользовавшись этим предлогом, Веник заявил, что лучше бы прилег у себя в комнате, но стакан молока и кусок пирога, предложенные заботливой женщиной, взял с собой.
   Заметили все и странное поведение Стоглазика. Всегда шустрый и прожорливый, зверек даже не подошел к своей миске. Он свернулся у лестницы в клубок и изредка тяжело вздыхал.
   - Ты подумай! - удивлялась тетушка Ладица, - Веничка занемог, и этот за ним вслед! Какая преданность!
   Тина единственная за столом знала, по ком так тоскует бедолага. Она сама все еще надеялась, что вдруг раздастся над ухом знакомый голос, и подруга засыплет ее новостями, а затем они вместе отправятся выручать Мака. Сославшись на усталость и взяв Стоглазика на руки, девочка поднялась наверх.
   Но чуда не произошло, Лельки в комнате не было. Тина горько вздохнула. Оставалось дожидаться, когда все в доме отправятся спать. На всякий случай, чтобы не привлекать внимания, она погасила свет и прилегла. Некоторое время она прислушивалась к звукам в доме, но мысли все время возвращались к предстоящему путешествию. Понимая, что невозможно предугадать, что их ждет, Тина все же снова и снова прокручивала возможные ситуации.
   Она не заметила, как задремала, только вдруг с удивлением отметила, что находится в незнакомом доме. На нее повеяло подземельным холодом, пахло сыростью. Узкий полутемный коридор уходил вперед и утыкался в глухую стену. А сама она стояла у двери с массивными коваными петлями и здоровенным замком, висящим на одной из петель. Замок был открыт и из щели между дверью и стеной пробивался свет и доносились голоса. Тина приникла к просвету и увидела маленькую комнату, освещаемую коптящим факелом.
   В комнате находились двое. Один из них скорчился на полу, и разглядеть его было практически невозможно - загораживало массивное кресло. Но сердце девочки болезненно сжалось. Каким-то шестым чувством она поняла - это Мак. Зато второго можно было хорошо рассмотреть.
   Он самодовольно расхаживал перед неподвижной фигурой Мака, и, еще не выговорив про себя его имя, Тина почувствовала, как волна гнева и отвращения захлестнула ее. Даггерт, а это был именно он, склонился над Маком и вкрадчивым голосом произнес:
   - Так мы скажем, где ключ?
   Мак пошевелился и поднял голову. Тина еле сдержала крик - лицо мальчишки с трудом можно было узнать, так оно изменилось от побоев.
   - Никакого ключа у меня нет! - послышался глухой голос.
   - Ключ! Где ключ?! - маска спокойствия мигом слетела с Даггерта, он в бешенстве принялся пинать лежащего мальчишку ногами. Тот попытался прикрыть руками голову, звякнули звенья цепи, приковывавшей его к кольцу в стене, а удары все сыпались и сыпались.
   Чувствуя, что сердце сейчас разорвется от гнева, Тина рванула на себя дверь, шагнула за порог и вдруг поняла, что в комнате есть еще кто-то. И этот кто-то обрушил на нее незримую силу такой мощи, что девочка застыла неподвижно, как парализованная.
   Грудную клетку сдавило словно клещами. Она попыталась найти взглядом того, кто остановил ее. Но в комнате кроме Мака и Даггерта никого не было! Не в силах вдохнуть, Тина почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Перед глазами поплыли темные круги. Она успела заметить торжествующий взгляд Даггерта, а затем сквозь сгустившуюся темноту пробился слабый голос Мака.
   - Ловушка... - устремив на нее взгляд, прошептал мальчишка разбитыми губами....
   Она проснулась в постели и несколько мгновений
   приходила в себя, стараясь унять бешено колотящееся сердце. В том, что сон вещий, девочка не сомневалась ни секунды. И она должна была понять, что он значил! Мак говорил о какой-то ловушке, но было непонятно, то ли он сам попал в ловушку и просит о помощи, то ли пытался предупредить ее об опасности....
   Девочка была в растерянности. Но, вспомнив лицо друга, все в ссадинах и кровоподтеках, она почувствовала, как волна гнева снова охватывает ее. Ну уж нет! Сидеть сложа руки она не будет!
   Вдруг послышалось тихое царапанье, и дверь в комнату открылась. Тина вздрогнула. В комнату проскользнула тень внушительных размеров. Девочка облегченно вздохнула: Веник, так и не дождавшись ее сигнала, пришел сам. Она шепотом пересказала мальчишке свое видение. Толстяк засопел. Первым его желанием было уговорить подругу отменить рискованное предприятие. И это было довольно мудрое решение! Но Тина смотрела на него с такой надеждой, а сам он уже привык к мысли о награде за геройское спасение Мака...
   Веник шумно вздохнул и, понимая, что позже пожалеет о сказанном, промямлил, что отступать им никак нельзя. А раз они теперь знают, что готовится какая-то ловушка, то будут вдвойне осторожны, а это главное. Вот и выходит, что видение им очень даже помогло, а вот Дагу - наоборот....
   Не дослушав до конца, Тина просияла и, порывисто обняв Веника, чмокнула его в щеку. Конечно, ее удивил смелый ответ друга. Она ожидала, что Веник начнет отговаривать ее от опасного мероприятия. Правда он не почувствовал на себе страшной невидимой силы из ее видения. А она до сих пор не могла отдышаться. Но в главном он был абсолютно прав: Мака нужно выручать, не смотря ни на что! Девочка кивнула другу, чтобы тот не забыл Стоглазика, и осторожно выскользнула из комнаты навстречу уже неотвратимым событиям.
  

***

   ...Мак лежал на полу и с блаженством ощущал прохладу камня, приглушающую боль. Казалось, не осталось ни одной клеточки в его теле, что не болела. Но физические страдания не шли ни в какое сравнение с тем, что творилось в его душе. Со двора через крохотное отверстие в стене, под самым потолком, которое с трудом можно было назвать окном, доносились мерные глухие удары. Мак знал, что означают эти звуки. И каждый удар словно заколачивал невидимый гвоздь в его сердце. Слова Даггерта Великого, сказанные во время последнего его "визита", снова зазвучали в голове. Слова, что несли беду его друзьям, а он ничего не мог поделать, чтобы предотвратить ее!
   - Ты думаешь, что сможешь противостоять мне? - прошипел Даггерт в лицо Маку после того, как взмок от усердия, выбивая из мальчишки признание, где же тот спрятал ключ, переданный старым Вогулом.
   Мак молчал. Он перестал повторять своему мучителю, что у него нет никакого ключа и что он понятия не имеет, о чем вообще идет речь. Как ни странно, это было правдой. Но Великому не нужна была правда, ему нужен был этот неизвестный ключ, и, судя по всему, он готов был на все, ради достижения вожделенной цели.
   - Или ты скажешь мне, где он, или пожалеешь, что выжил тогда в Хранах или не сгинул позже на болотах! - По тону Даггерта Мак понимал, что живым ему отсюда не выйти.
   - Я не знаю ни о каком ключе, - монотонно повторил он.
   - Врешь! - взъярился Великий. - Ты так же глуп и упрям, как и твой покойный учитель. Но даже он сломался и в последние минуты своей ничтожной жизни признался, что передал тебе некий ключ Силы! Правда, разобрать его бормотание было непросто. "Ключ...силы...у Мака..." Почти набор слов. Ну и старческий бессильный бред, что, мол, мальчишка меня остановит, но ты же видишь, как он ошибался.... Жаль, я не успел вытянуть из него больше.
   - Негодяй! - циничное признание Даггерта, что смерть старого Вогула - его рук дело, наполнило Мака яростью и придало силы. - Он спас тебе жизнь, а ты отплатил ему черной неблагодарностью! Это не сойдет тебе с рук!
   - Уж не ты ли меня накажешь? - с коротким смешком спросил Даггерт, поворачивая ворот с намотанной на него цепью так, что Мак повис на цепях, едва доставая ногами до пола.
   - Запомни, щенок, - слова Дага вырывались со свистом, а зрачки глаз сузились и жалили взглядом, - я могу тебя уничтожить, не пошевелив и пальцем. Тебе и не снилось мое нынешнее могущество. Между прочим, ты не заметил, что я узнаю обо всех передвижениях вашей компании?
   Мак молчал, а сам лихорадочно вспоминал, как то и дело в путешествии возникало ощущение, что кто-то старается им помешать. И Тина говорила что-то о присутствии посторонней силы... Но поверить, что все это рук Даггерта.... А мучитель продолжал:
   - Так вот, как ты уже понял, пока я не получу ключ, ты отсюда не выйдешь...
   Мак с тоской подумал, что жизнь совсем неплохая штука, жаль только, что так рано придется с ней прощаться. Правда в глубине души еще теплилась надежда, что друзья не оставят в беде и как-нибудь отсюда вытащат.
   - А если ты надеешься на помощь своих друзей, - казалось, прочитал его мысли Даггерт, - то я совсем не против, чтобы они тебя навестили.
   Мак вздрогнул и поднял глаза на мучителя. Великий гадко усмехнулся и продолжил:
   - Я даже очень рассчитываю, что они в скором времени сюда пожалуют, и готов оказать им теплый прием. Уверен, в их присутствии ты сразу все вспомнишь, не так ли? Сегодня же мои люди начнут строить виселицу. И посмотрим, что ты запоешь, когда твои друзья закачаются на веревке!.. - Он загоготал, довольный произведенным эффектом: Мак рванулся на цепях так, что хрустнуло в суставах, застонал от пронзившей все тело боли и бессильно повис, с ненавистью глядя на врага. Теперь он понял, что надежда на помощь друзей обернулась против него. Даггерт готовил ловушку, и Мак ничего не мог сделать, чтобы предотвратить беду.
   А с лица Великого слетело напускное благодушие, и резко отпустив ворот, так что Мак рухнул на пол, он налетел на мальчишку и принялся наносить удар за ударом, повторяя:
   - Ключ! Где ключ!..
   Мак скорчился на полу, прикрывая голову руками, но боль от ударов уже не чувствовал. В мыслях билось одно: "Ловушка!.." Он бы отдал все за возможность предупредить друзей! Вдруг в какое-то мгновение ему показалось, что он видит Тину.
   - Ловушка, - прошептал он разбитыми губами и потерял сознание...
  
   ...Фаренго спал мирным сном, и при свете луны Тина без труда отыскала нужный дом. Торчать перед ним посреди пустынной улицы было неразумно, и ребята укрылись в густых кустах напротив дома. Стоглазик сперва обрадовался странной игре, принялся шнырять в зарослях, поднимая громкий шелест. Пришлось на него шикнуть, и зверь хоть и засопел недовольно, но притих рядом с Веником. Некоторое время дети наблюдали за темными окнами, стараясь понять, все ли там спокойно.
   - Охраны почему-то нигде не видно - шепотом заметила Тина.
   - Так это же хорошо! - не понял ее озабоченности Веник.
   - Не знаю, не знаю...- Тина закрыла глаза и, сосредоточившись, попыталась "услышать" медальон, надеясь так определить местонахождение Мака. Но ничего не вышло.
   - Странно, - прошептала она в ответ на вопросительный взгляд Веника. - Наверно, Мак глубоко в подвале, или стены у дома очень толстые. Я ничего не чувствую.
   - Попробуй еще раз, - робко предложил Веник. С каждым шагом по ночному городу его смелость таяла, и теперь от одной мысли, что придется идти внутрь, ему становилось жутко. Но признаться в этом девчонке он не решался. Оставалось надеяться, что та сама предложит отказаться от безумной затеи.
   Тина закрыла глаза и замерла.
   - Нет, не получается, - наконец расстроено произнесла она.
   - Значит, Мак не здесь? - Веник обрадовался, что в дом, кажется, идти не придется.
   - Не знаю, - девочка покачала головой. - Я уже ни в чем не уверена...
   - А если медальон у него просто отняли?
   - Тогда я бы почувствовала чужое присутствие! - Тина отрицательно покачала головой.
   - Он мог его потерять, - продолжал строить предположения толстяк. Он истолковал замешательство девочки в приятную для себя сторону. Но вывод подруги был неожиданным:
   - Ты прав, нужно идти в дом и все проверить! - Тина разом похоронила его надежды на отступление.
   - Но мы же не можем вот так просто войти! Нас тут же схватят! - голос мальчишки от страха прерывался. Тина задумалась.
   В это время послышался еле уловимый звук, от дома отделилась тень и направилась в их сторону. Спокойно лежавший до этого Стоглазик вскочил и приготовился дать отпор неприятелю. А существо показалось в свете фонаря, и дети увидели обыкновенную кошку. Та замерла, услышав шорох в кустах, угрожающе выгнула спину, а затем стремительно бросилась в темноту.
   - Я знаю, как мы войдем! - воскликнула девочка.
   - Пришло время применить то, чему меня учил дедушка Микеша. - И не давая мальчишке опомниться, она вытащила его в круг света, где минуту назад находилась кошка.
   - Только ничему не удивляйся и не бойся, - услышал Веник и замер. Скосив глаза, он наблюдал, как подруга закружила вокруг, поводя над ним руками и что-то бормоча вполголоса. Он ничего не почувствовал, но земля вдруг стала ближе, а Тина выросла. Он хотел спросить ее, что бы это значило, но от страха не мог произнести ни звука. Девочка стала проделывать похожие манипуляции и над собой.
   А Веник чувствовал себя неуютно. Закрыв глаза, мальчишка поймал себя на мысли, что был бы не прочь перекусить каким-нибудь... мышонком. Ужаснувшись самому себе, он открыл глаза и остолбенел: перед ним стояла изящная рыжая кошечка! Она игриво помахивала хвостом и смотрела на него, кокетливо склонив голову набок. Мальчишка мог поклясться, что раскосые зеленые глаза кошки смеялись!
   Веник растеряно оглянулся по сторонам. Тина куда-то подевалась, кошка продолжала смеяться, а из кустов показался Стоглазик, с него, Веника, ростом, тоже, похоже, озадаченный происходящим, и стал медленно приближаться.
   Мальчишка был на грани и хотел уже бежать без оглядки, но тут кошечка очень человеческим жестом пригладила лапой рыжую шерстку на голове и знакомым голосом произнесла:
   - Да, о Стоглазике я совсем забыла. Ну, ничего, сейчас что-нибудь придумаем.
   Веник прирос к земле и дрожащим голосом позвал:
   - Тина?
   Кошка хихикнула и подтвердила:
   - Ну да, а кто же еще? - и заметив, что спутник близок к обмороку, досадливо зевнула, взъерошив усы.
   - И что тут такого? Обычный отвод глаз, такой же, как в доме Колбуса.
   - А я? - никак не мог опомниться мальчишка.
   - И ты тоже, только белый и..., - тут она снова хихикнула, - ...упитанный.
   - Поду-у-умаешь, - как всегда при упоминании о его полноте обиделся Веник и сразу перестал бояться. А Тина, любуясь своим творением, подумала, что пока и без помощи медальона ее силы хватает. Пока...- кольнула ее тревога, но она прогнала ее прочь.
   - Но что же делать со Стоглазиком? - вернулась к действительности подруга-кошка.
   - А что, его нельзя тоже в кота превратить? - простодушно спросил толстяк.
   - Веник! - голос Тины был полон укоризны. - Два кота - это еще куда ни шло, но бродить по дому целой кошачьей стаей - это уже слишком!
   - Но не оставлять же его здесь одного! - мальчишка представил себя на месте зверька, одинокого, покинутого, и умоляюще посмотрел на подругу.
   - Нет, конечно! - возмущенно воскликнула Тина, а сама оглядывалась по сторонам, словно искала что-то. Внезапно налетевший порыв ветра зашуршал по мостовой блеснувшей в свете фонаря конфетной оберткой. Тина ловким кошачьим движением прихлопнула ее лапой и довольно рассмеялась:
   - Ты не против, - обернулась она к другу, - если Стоглазик некоторое время поездит на тебе? - И не дожидаясь ответа, девочка прошептала короткую фразу.
   Ни Веник, ни Стоглазик не успели понять, что произошло. Если бы спустя минуту-другую на улице появился случайный прохожий, то вряд ли обратил внимание на двух четвероногих семейства кошачьих, очевидно, возвращающихся домой с ночной охоты. И даже очень наблюдательный человек не нашел бы ничего особенного в том, что на шее у белого толстого кота блестел аккуратный бантик.
   Тина сразу нашла лаз, через который вылезла кошка, подсказавшая ей гениальную идею. Ловко прошмыгнув внутрь, словно всю жизнь этим и занималась, девочка осмотрелась, пока вслед за ней с кряхтеньем и стонами, дрыгая задними лапами, чтобы протолкнуть застрявшее пушистое пузо, протискивался Веник. Наконец он плюхнулся рядом и, переведя дух, шумно потянул носом.
   Везенье пока было на их стороне: комната была темной и безлюдной. Глаза прекрасно видели в темноте, а запахи, окружившие со всех сторон, подсказывали: они оказались в погребе, где хранились припасы. Холодом и сыростью повеяло на них, и шерсть на спине рыжей кошки встала дыбом: Тина вспомнила, что точно такие же ощущения были у нее в вещем сне. Значит, они на верном пути!
   Но теперь нужно было как-то выбраться из комнаты в коридор. А сделать это можно было, как убедилась Тина после быстрого осмотра, только через дверь, увы, запертую снаружи на ключ! Оставалось только ждать, пока кто-нибудь спустится в подвал за продуктами, или же выбираться из погреба тем же путем, что и пришли, и искать другой лаз.
   Веник, услышав о втором варианте, бурно запротестовал. Протискиваться снова в узкий лаз ему не хотелось, да и компания окороков, колбас, сыров и прочих вкусностей его вполне устраивала. Толстяк принялся с жаром убеждать подругу, что сюда обязательно скоро придут, втайне на пару с желудком надеясь на обратное, и, к большому своему огорчению, оказался прав. Послышались приближающиеся шаги, в замочной скважине заскрипел ключ, и дверь распахнулась.
   Друзья едва успели спрятаться за винной бочкой, стоявшей у входа. Человек протопал к кувшинам у дальней стены и стал что-то искать, гремя посудой и негромко чертыхаясь. Тяжелая дверь медленно и со скрипом стала закрываться. Следовало спешить! Тина хлестнула хвостом припавшего к полу белого кота и шмыгнула в коридор.
   Веник, замирая от страха, медленно пополз за ней и чуть не поплатился хвостом. В последний момент он успел его выдернуть, и дверь за ним закрылась. Тина только недовольно зашипела, но терять время на ссоры не стоило. К тому же сейчас ее беспокоило нечто худшее, чем неповоротливость друга. На мгновение ей показалось, что за ними кто-то наблюдает с холодной жестокой усмешкой. Она замерла, а странное ощущение пропало так же внезапно, как и возникло.
   Если бы Тина не торопилась, то вспомнила, что вместе с обличием может появиться и особое звериное чутье, называемое людьми интуицией или шестым чувством. Но сейчас было не до раздумий. К тому же вокруг не было ничего угрожающего: они оказались на совершенно пустой площадке, вверх и вниз от которой вели две лестницы. Резонно рассудив, что наверху находятся жилые комнаты, Тина побежала вниз. Веник, боясь отстать, припустил за ней.

XXXII

Змеиные, непрожитые сны

   Волнуют нас тоской глухой тревоги.
   Словами Змия: "Станете как боги"
   Сердца людей извечно прожжены.
   М.Волошин

***

   Ему уже надоело осторожное кружение в темноте. Ведающий, как и он, не делал первого шага. То ли собирался с силами, то ли что-то задумал и выжидал. И вдруг .....Он сначала даже не понял, что произошло. А затем с удивлением почувствовал, что сопротивление резко ослабло. Что это? Тот самый ожидаемый хитрый ход? Стоило проверить. И послав мощный заряд, он напрягся, ожидая достойного ответа. Но не дождался. Более того, он почувствовал, как страдает противник от нестерпимой боли. А где же почти не пробиваемая доселе защита? Второй удар хоть и вышел слабее первого, но принес такие же результаты. Что же случилось? Он что-то пропустил? Применив все свое умение, он наконец кое-что обнаружил. От Ведающего туда, вниз, к неугомонной компании, с которой он так еще и не справился, тянулась дрожащая, пульсирующая, но непрерывная нить силы.
   Так вот оно что! Ведающий почти все свои силы направил на защиту своих любимчиков! А что же
   случилось с их собственной защитой?
   Он быстро и незаметно для противника прощупал пространство. Так и есть! Защита медальона исчезла!.. Темнота вокруг него вспыхнула яркими искрами, так велика была его радость от этой новости. Он поспешил погасить их, не желая выдавать своей осведомленности. И потом... А если радость преждевременна, и это все же какая-то хитрость? Он снова прощупал пространство, раскидывая мысленные сети все шире, но силы медальона не уловил.
   Он постарался найти этому объяснение, но ничего не мог придумать. Странно. Даже утерянный девчонкой, защитный амулет должен был излучать силу, но этого не было. Исчез. Растворился. Это слегка беспокоило его. Он конечно воспользуется ситуацией. Но что, если медальон так же внезапно появится в самый неподходящий момент и расстроит его планы? Но он тут же успокоил себя. Ведающий и его подопечные были измотаны всерьез, а значит, это не трюк, не игра. И перевес наконец-то на его стороне. Нужно только не спешить, хорошенько рассчитать силы, продумать все до мелочей - и тогда решительные действия и победа!..
   Он заставил себя успокоиться и не думать о том сладостном миге, когда этот жалкий мир получит своего Повелителя. Нет, он не будет спешить. Сейчас самое время напомнить марионетке о себе...

***

  
   ...Из погреба вышел пожилой слуга с запыленным кувшином в руках, тяжело затопал вверх по лестнице и постучал в оббитую дорогим шелком дверь.
   - Войди!
   В комнате с наглухо зашторенными окнами был
   полумрак. Его не могла рассеять свеча, одиноко мерцавшая в подсвечнике на столе. Лица сидевшего за столом в глубоком кресле видно не было. А потому вошедший с кувшином старик не мог видеть, с каким жадным нетерпением впился в него глазами хозяин.
   - Вот, принес, - старик топтался у порога, - розовое скавинское, как вы просили.
   - Поставь вон там, - Даггерт небрежно махнул рукой в сторону столика у двери. - Что в погребе, все в порядке?
   - Само собой, - кивнул старик.
   - Ничего такого не видел? - продолжал допытываться Даггерт.
   - Да вроде нет, - пожал слуга плечами, удивляясь странным вопросам хозяина, но не подавая виду, как тому учил его многолетний опыт.
   - А кувшины пересчитал?
   - Не извольте беспокоиться, вашество, - заверил озаботившегося вдруг среди ночи домашним хозяйством господина старик. - Двадцать кувшинов чеземского белого, восемь занского красного и ее девять скавинского.
   - А...
   - И погреб проветрил, дверь все время была открыта, пока я считал, - припоминая хозяйские наставления и предвосхищая следующий странный вопрос, договорил слуга.
   В глубине души старик считал это приказание глупым, ведь в погребе была постоянная вентиляция. Но хозяин, отправляя его вниз, дважды повторил, чтобы дверь была открыта. А ему что, приказали - исполняй! Только странно все это. И кувшины пересчитать приказал, и скавинского попросил, хотя терпеть его не может, потому и держит в самом дальнем углу, так, на всякий случай, для гостей попроще...
   Даггерт махнул рукой, отпуская слугу, а сам довольно откинулся на спинку кресла. Что ж, все идет как надо. Осталось подождать совсем немного, и ловушка захлопнется. А тогда!.. Он закрыл глаза и уже готов был погрузиться в сладостные мечты, в которых он, Даггерт Великий, получит неслыханную власть! Но знакомый бесстрастный голос зашелестел в голове, как всегда, вызывая холодную испарину и заставляя чувствовать себя ничтожной букашкой:
   - Рано... - шелестел голос. - Ключ еще не у тебя.... И помни обещание!..
   - Помню, помню, - поморщился Даг, вытирая лоб салфеткой. А сам старался прогнать все чаще посещавшую его мысль, что роль наместника, конечно, хороша, но быть единовластным правителем всех земель... Испугавшись, что голос в голове прочтет крамольную мысль, он вскочил и, наполнив до краев бокал из принесенного кувшина, сделал большой глоток.
   - Тьфу, гадость! - сплюнул он на ковер сразу вызвавшую оскомину жидкость, на глаза навернулись слезы. - И как это можно пить, настоящий уксус! - Он открыл дверцу шкафа красного дерева, украшенную затейливой резьбой, и извлек оттуда небольшой графинчик, до половины заполненный темной жидкостью.
   Выплеснув прямо на ковер вино из бокала, Даггерт наполнил его жидкостью из графинчика. В комнате запахло вишней, миндалем и еще чем-то пряным. Устроившись в кресле поудобнее, он сделал небольшой глоток и зажмурился от удовольствия. Да, занское красное стоило огромных денег, что были за него отданы. А ведь не так давно он не мог позволить себе и жуткой кислятины, что расползлась на светлом ручной работы ковре бурым безобразным пятном. Мысли Даггерта перенесли его к событиям дня, круто изменившего жизнь уличного воришки...
   ... Он всегда знал, что его жизнь сложится по-особому. Сын простого фермера, привыкшего, как и его отец, и дед, и отец деда трудиться на земле, зарабатывая нелегкий кусок хлеба, еще подростком Даг бесился от одной мысли, что и ему прочат такую серую, скучную жизнь. Поэтому рассказ остановившегося в их доме на ночлег торговца о соблазнах и разгульной жизни большого города упал на благодатную почву. Даг сразу смекнул, что там, где деньги тратятся с такой легкостью и безрассудством, ловкий человек найдет, чем поживиться. Той же ночью он без сожаления оставил родной дом, мать с отцом и ораву братьев и сестер и отправился ловить удачу.
   Правда улыбнулась ему капризная Фортуна сквозь его, Дага, слезы и кровавые сопли. Робея поначалу в большом шумном городе и выискивая, где бы без особого риска поживиться, он наконец увидел именно то, что нужно - слепого нищего, тянувшего гнусавым голосом жалобные причитания, словно писанные на заказ для всей нищей братии одним и тем же неизвестным автором.
   Но когда Даг попытался стащить у старика потертую шляпу с медяками и парой скомканных бумажек, то неожиданно получил точный удар в нос крючковатой палкой, еще секунду назад мирно лежавшей у правой руки слепого. Даг взвыл и осел на землю, ослепший от боли, зажимая рукой сломанный нос, из которого хлестала кровь. А слепой ловко захватил его крюком палки за шею и подтянул к себе, а затем словно клещами вцепился костлявыми пальцами в ухо и зашипел, обдавая зловонным дыханием, со свистом вырывавшимся из щели-рта, где давно уже не осталось ни одного целого зуба:
   - Что, красавчик, захотел легкого хлеба? А тебя разве не учили, что нехорошо обижать сирых да убогих? Ну да ничего, слепой Хорт вобьет науку в твою пустую голову.
   При этом нищий поворачивал ухо бедного Дага так, что у того перехватило дыхание. Даг забормотал плаксивым голосом извинения, но чуть ему показалось, что нищий ослабил хватку, тут же попытался пнуть старика и бежать.
   Молниеносный удар палкой по ногам заставил его растянуться на мостовой. А нищий проворно поднялся на ноги и навис над лежащим, пригвоздив палкой к земле. Даг прикрыл голову руками, ожидая побоев. Но нищий неожиданно рассмеялся:
   - Молодец, крысеныш! Конечно, слепого Хорта тебе не обмануть, но толк из тебя может выйти. Если не будешь дураком...
   Само собой, Даг себя дураком не считал и потому оказался в каморке под самой крышей неприметного дома на окраине. Напротив за обшарпанной дверью располагались хоромы мнимого слепого, где изо дня в день Даг постигал хитрую воровскую науку. Скоро слепой вывел ученика на улицу и в последнем напутствии сказал:
   - Помни, повезет и ловко обтяпаешь дельце - две из трех частей мои, не повезет и засыплешься - я пройду мимо и не узнаю тебя, а вздумаешь сбежать с добычей - у слепого Хорта острый глаз и длинные руки. Еще никто не уходил живым и невредимым...
   Даг уже знал, что это правда. У слепого было много "крысят", исправно приносивших добычу. Даг стал одним из них. Началась безбедная жизнь, о которой он когда-то мечтал. Угрызения совести его не мучили ни когда он отбирал монетку у малыша, ни когда в базарной сутолоке вытаскивал увесистый мешочек у зазевавшейся торговки, ни когда поджигал приглянувшуюся лавчонку и, пока хозяин и соседи тушили огонь, тянул прямо из-под носа все, что мог унести. Веселая жизнь с риском и азартом!
   Но было нечто, что портило Дагу удовольствие. Нет, это не была необходимость отдавать львиную доли добычи слепому Хорту, в отношении к которому в сознании Дага неотделимо сплелись восхищение и ненависть. Нет! Дело было совсем в ином: слепой постоянно давал понять своим "крысятам", что они полностью в его власти и зависят от его хозяйских милостей. И, вынужденный покорно сносить насмешки и помыкание слепого, Даг постепенно осознал, что желаннее всех сокровищ мира - это власть!
   Изо дня в день желание освободиться и самому стать хозяином чужих судеб съедало его изнутри. Он стал угрюм и замкнут, сторонился "товарищей" и перестал участвовать в прежде любимых развлечениях. Умный Хорт заметил: что-то творится с одним из его "крысенышей" и был настороже.
   Но годы его брали свое, а Дагу помогала его молодость и страсть. И однажды, когда подвернулся-таки случай избавиться от состарившегося хозяина, он не упустил момент. Над остывающим телом своего учителя Даг уже видел себя в мечтах его достойным преемником, повелевающим "крысятами".
   Его ждало огромное разочарование. У него не было опыта и мудрости, приобретенных слепым Хортом за долгие годы. А сила и жестокость, которыми Даг надеялся утверждать свою власть, столкнулись с силой и жестокостью, помноженной в несколько раз, таких же, как он. Дагу пришлось спасать свою жизнь и спешно покинуть обжитой город.
   Злой на себя и весь мир, он строил планы, направляясь наудачу в надежде выискать подходящий городишко, когда вдруг услышал голос. Сначала Даг не понял, что голос звучит прямо в его голове. Он остановился посреди пустынной дороги и растерянно оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть говорившего. Но голос стих, а когда, сухой и бесстрастный, как осенний лист, зашелестел снова, испуганный Даг опустился прямо в дорожную пыль и сжал голову руками.
   Это не помогло, волей-неволей Даг вынужден был слушать слова, падающие прямо в его сознание. Но когда до него дошел смысл слов невидимого говорящего, страх, сковавший его, разом улетучился. Это был он, тот единственный шанс, что выпадает раз в жизни, ответ на его потаенные мечты! Даг поднялся с земли, расправил плечи и, обернувшись в сторону города, из которого пришлось позорно бежать, погрозил кулаком. Они еще пожалеют, что так обошлись с ним!
   - Я согласен! - выкрикнул он в пустое небо над головой.
   Минута томительного ожидания показалась Дагу вечностью. Он испугался, что голос передумал и договор не состоится, но наконец все так же бесстрастно голос одобрил его выбор.
   Теперь Дага охватили сомнения: а что если взамен обещанного голос потребует невыполнимое? Услышав задание, он рассмеялся. Кажется, невидимый партнер прогадал, и он получит гораздо больше! Всего-то нужно было отыскать затерянное в лесах селение с нелепым названием Храны и, втершись в доверие у местного войта, стащить самое для того ценное - для "крысеныша" дело ерундовое.
   Тогда он еще не знал, что все не так просто. Неудачи преследовали его одна за другой. Но видно голосу очень нужен этот ключ, если он до сих пор не расторг соглашения и даже помогает ему, Дагу, предупреждая обо всех замыслах врагов. И только невероятное везение позволяло тем каждый раз ускользать из расставленных силков. Что ж, зато теперь удача явно на их стороне! План просто безупречен - ловушка должна вот-вот захлопнуться, и тогда...
   С трудом сдерживая нетерпение, Даг забегал по комнате, словно крыса в крысоловке...
   ...Друзья оказались в длинном полутемном коридоре, в самом конце которого справа была видна дверь. Тина тут же узнала ее. Как и в видении, дверь была приоткрыта. Девочка-кошка замерла и прислушалась.
   - Что-то не так? - Веник с поднятой лапой застыл рядом. Только глаза на его белой пушистой морде испуганно стреляли во все стороны. Рыжая кошка пожала плечами. Человеческий жест у животного выглядел смешно, но Венику было не до смеха. Вспомнив предостережение о ловушке, он ждал, что вот сейчас начнут рушиться стены и потолок, или пол разойдется под лапами и они упадут в бездонный колодец, или... Но ничего похожего не происходило. По-прежнему все было тихо, затем послышался негромкий лязг металла, шедший из двери в конце коридора.
   Сердце Тины сжало предчувствие чего-то ужасного и непоправимого. Ничего не объясняя Венику, она бросилась вперед со всех лап. Белый кот затрусил следом.
  

XXXIII

   Закрутилась, дикая, пожаром,
   Завертелась огненным дождем.
   Кто велит порваться темным чарам?
   Кто мне скажет: "Встань. Проснись. Пойдем"?
   К.Бальмонт
   Мак желал умереть, чтобы навсегда избавиться от боли, терзавшей его тело и душу. Это был единственный шанс спасти друзей от беды и оставить врага ни с чем. Но смерть не приходила....
   Стук топора, не смолкавший весь день и напоминавший о подлом замысле Великого, стих, но мальчишке казалось, что он слышит его и сейчас. Вспомнилось ненавистное лицо мучителя. Тот появился вечером, бесстрастным голосом сообщил, что виселица готова, и поинтересовался, не хочет ли Мак сообщить нужную ему информацию.
   Мак ответил презрительным молчанием. Даг равнодушно пожал плечами, а затем сделал то, что показалось Маку невероятным! Неспешно направившись к двери, он у порога оглянулся, в его глазах Мак успел заметить торжествующий блеск, и вышел, оставив дверь не запертой!
   Эта дверь не давала Маку покоя. То, что Даг оставил ее открытой нарочно, было ясно и иллюзий не вызывало. Но не попытаться бежать он не мог! Конечно, первым делом Мак постарался избавиться от цепи, но тщетно: разорвать толстые кованые звенья было не под силу даже опытному силачу, не то что измученному подростку! Тогда он стал расшатывать прутья, на которых держался ворот. И снова неудача: прутья были вмурованы в стену на совесть. Было ясно, что Даг продумал все, и дверь была открыта для того, чтобы в нее вошли, а не вышли.
   Мак догадывался, кого поджидал Даггерт, и гнал от себя эту догадку, страшась ее больше собственных мучений и даже смерти. И теперь, обессиленный неудачными попытками побега, он звал смерть, а она все не шла. Оставался последний выход, от одной мысли о котором восставало все его естество, но Мак старался не обращать внимания на предостерегающий внутренний голос.
   Все обдумав, он отстраненно принялся вращать ворот, убирая лишнюю часть цепи, оставшуюся обернул вокруг шеи, а затем закрепил ее так, чтоб под тяжестью тела она не размоталась. Перед глазами встало лицо старого Вогула, старик укоризненно качал головой.
   - Простите, что не оправдал Ваших надежд, но я должен... - его шепот поглотили толстые стены. Cкоро Даггерт навсегда потеряет власть над ним!
   - Не потеряет, а получит, навеки! - голос старого Вогула зазвучал в сознании Мака.
   - Зато я спасу друзей! - Мак закрыл глаза и приготовился к последним мукам.
   Вдруг что-то мягко толкнуло его в грудь и повисло на ней, в тело вонзились острые иглы, а возле уха раздался сердитый знакомый голос, но со странными мурлыкающими интонациями:
   - И что это ты удумал?!
   - Тина! - Мак распахнул глаза и оторопел, увидев перед собой вместо подруги рыжую кошку, вцепившуюся когтями в одежду на груди. Усы ее сердито топорщились, а зеленые глаза метали молнии.
   В приоткрытую дверь осторожно просочился толстый белый кот, окинул взглядом живописную композицию и произнес голосом Веника:
   - Конечно! Мне бы за такую глупость никто на шею не бросился!
   Мак не мог вымолвить ни слова. А рыжая кошка фыркнула в адрес своего белого товарища, спрыгнула на землю, крутнулась пару раз, словно догоняя собственный хвост. И уже рыжеволосая девчонка принялась разматывать цепь, ворча себе под нос о том, как безнадежно глупы иногда бывают люди. При чем было непонятно, кого из присутствующих она имеет в виду.
   - Да помоги же ты мне! - сердито прикрикнула она на Веника, когда цепь заело и она никак не желала разматываться.
   Веник сидел на полу и пытался снять завязанную вокруг шеи ленточку, к концу которой был привязан Стоглазик. Зверек, радуясь, что ему вернули привычный вид, мешал ему, радостно прыгая и облизывая мальчишке лицо. Наконец толстяк освободился от любвеобильного товарища, присоединился к Тине, и вдвоем они размотали злополучную цепь. Мак, поддерживаемый с двух сторон друзьями, опустился на пол.
   - Зачем вы пришли? - были его первые слова. - Уходите немедленно, вас схватят!
   - Хорошенькое дело! - фыркнула Тина. - Мы его спасаем, а он нас гонит!
   - Между прочим, добраться сюда было не так просто! - добавил Веник, вспоминая узкий лаз, погреб, полный искушений и едва не прищемленный хвост.
   - Вы не понимаете! - Мак чуть не плакал. - Это ловушка!
   - Да знаем, знаем, - легкомысленно отмахнулся толстяк. Сейчас, когда они так легко добрались до товарища, ему казалось, что и выбраться с помощью медальона и умений Тины будет не труднее.
   - Вот снимем с тебя эту гадость, - он пнул ногой цепь, - и айда отсюда!
   - Ее без инструментов не снять, - глухо проронил Мак. - Я пытался.
   - А это мы сейчас посмотрим, - не согласился с ним Веник. Толстяк подошел к стене и принялся изучать крепление. Стоглазик крутился у его ног, как будто разделяя оптимизм мальчишки. Тина в это время осматривала раны Мака, стараясь древним заговором унять боль. Но одна ее фраза подействовала лучше любых заговоров.
   - А мы нашли твою маму,- как бы между прочим обронила она и, почувствовав, как замер Мак, улыбнулась и поспешила добавить, - она у тебя замечательная. С ней теперь все в порядке. Она в пекарне ждет не дождется встречи со своим непутевым сыном.
   -Мама... - голос изменил Маку. Мальчишка опустил голову, и Тина, понимая, какая буря сейчас у него в душе, ободряюще взяла его за руку. Он благодарно уткнулся лбом ей в плечо, стараясь справиться с собой. Но шли драгоценные минуты, и Тина нарушила молчанье.
   - Слушай, - спросила она, - а где медальон, что я тебе дала?
   - Не знаю. - Мак виновато глянул на подругу. Он знал, как она дорожила подарком деда Микеши. - Наверно я его потерял, когда меня схватили.
   - Вот почему я его не чувствовала! - Тина не могла скрыть огорчения. Дело принимало скверный оборот. Она очень рассчитывала на помощь всегда выручавшего талисмана. Ведь тогда стоило открыть Ворота - и они на свободе! А сейчас ее и без того зыбкий план разваливался на глазах.- Странно, конечно, но я была уверена, что он у тебя. Значит, лежит где-то в канаве.... Попади он в чужие руки, я бы знала. ... - Но растерянность ее была недолгой.
   - Ладно, нужно выбираться отсюда! - тряхнув косичками, она поднялась на ноги. - Веник! Что там у тебя?
   - Крепкая зараза! - ответил тот, пытаясь расшатать скобу, как незадолго до него Мак. - Вот если бы чем-то выковырять этот кирпич, - мальчишка ткнул пальцем в стену, - а потом хорошенько дернуть вот эту железяку... А так на нем кататься можно! - И мальчишка, подогнув ноги, повис на вороте.
   Мак теперь наглядно представил себе, как бы выглядел он, не подоспей вовремя друзья, и ему сделалось дурно. Он уже хотел прикрикнуть на толстяка, чтобы тот перестал дурачиться, но не успел. С треском и грохотом ворот рухнул вместе с Веником и частью стены!
   - Ну вот, - отплевываясь от пыли, пробормотал чудом не пострадавший разрушитель, - можно и не выковыривать кирпич...
   Мак и Тина замерли, прислушиваясь. Они ждали, что сейчас на шум сбежится стража. Но в коридоре
   по-прежнему было тихо.
   - Странно, - прошептала Тина.
   - Не нравится мне это! - Мака снова охватила тревога.- Бегите отсюда!
   - Никто и не собирается здесь оставаться. Только сделаем мы это вместе, - Веник деловито снял с валяющегося на полу ворота освободившийся конец цепи и несколькими размашистыми движениями вытянул цепь из петель кованых браслетов на руках Мака. - Ну, с браслетами тебе придется пока походить, - довольный собой, он широко улыбнулся и вытер рукавом взмокшее от усилий лицо. При этом он размазал осевшую пыль и стал похож на трубочиста, но ни Мак, ни Тина даже не улыбнулись.
   - А теперь бежим! - Тина приготовилась произнести оборотный заговор. Она торопилась. И вдруг снова, как ранее во сне и затем в коридоре, она почувствовала присутствие чужой жестокой силы. Ее уже не заботило, как будет выглядеть со стороны, что по дому побегут трое из семейства кошачьих и щенок, лишь бы поскорее отсюда!
   Девочка закрыла глаза и зашептала нужные слова, взмахнув руками. Веник приготовился припустить на всех четырех лапах. Но шли мгновения, а ничего не происходило.
   - Не получается! - Тина с досады кусала губы. - Вот если бы медальон был здесь!
   Она попробовала еще раз, но друзья по-прежнему стояли перед ней в своем обычном обличии.
   - Пойдем так! - Мак рванулся к двери.
   Он не заметил, как лицо девочки вдруг побелело, словно в нем не осталось ни кровинки, в широко открытых глазах застыл ужас. Тина хотела крикнуть, но не могла издать ни звука. Кошмар повторялся: она была в плену невидимой беспощадной силы, лишившей ее возможности двигаться и даже дышать. Перед глазами поплыл туман. В груди запекло от недостатка воздуха. Сердце готово было разорваться. Она поняла, что умирает. Но ни Мак, ни Веник не пришли ей на помощь.
   Мальчишки не видели, что с ней происходит что-то неладное. Они не сводили глаз с двери, в которую с торжествующей улыбкой входил их заклятый враг. За спиной его маячили стражники.
   - Кого я вижу! - широко разведя руки в стороны, воскликнул Великий. - Давно мечтал познакомиться с вами поближе. А вы слегка попортили мне стену, - он бросил беглый взгляд на валявшиеся на полу ворот и цепь, - и уже собрались уходить. Ну как же так! Разве воспитанные гости так поступают? Нехорошо, нехорошо... - Он укоризненно покачал головой, изображая доброго дядюшку, а сам подумал, что понадейся он только на свои силы - и эти подростки чего доброго могли бы ускользнуть. Несомненно, заключенный союз приносит свои плоды!
   В это время Тина упала. Мальчишки бросились к ней. Бледная, с закрытыми глазами, она не приходила в себя, не смотря на их старания.
   - Она не дышит! Сердце не бьется! - приложив ухо к груди, трясущимися губами произнес Веник.
   - Ах ты, гад! Что ты с ней сделал? - Мак рванулся к Дагу, но тот отступил за спины стражников.
   - Взять их! - закричал он, выглядывая из-за спин, - связать да покрепче!
   Стражники послушно бросились исполнять приказание, не обращая внимания на крики и сопротивление мальчишек. В поднявшейся суматохе никто не заметил, как Стоглазик шмыгнул к девочке, припал к груди и тихо заурчал. И замершее сердечко отозвалось на звук сперва неуверенно, а затем тихим, но ровным биением. Вот только с каждым его ударом пушистый спаситель словно таял, становясь все меньше и меньше. Но незримые тиски, сдавившие грудь Тины, отступали, оставляя только тупую ноющую боль. Девочка вдохнула и приложила руку к сердцу. Пальцы накрыли маленький засохший комочек глины...
   - А как быть с девчонкой?.. - обернулся к хозяину один из стражников.
   - Проверь, что с ней? - буркнул Даггерт, продолжая стоять у двери.
   - Да вроде дышит, - склонился над девочкой стражник. Другой в это время вскрикнул и затряс рукой, прокушенной Маком, а затем принялся с остервенением пинать связанного мальчишку ногами. Мак старался увернуться, но когда сапог стражника угодил в голову, дернулся и затих.
   - Довольно! - прикрикнул на расходившегося стражника Даггерт. - Он мне нужен живым!
   - Свяжи и ее, - равнодушно бросил Великий первому, застывшему в ожидании приказа. То, что девчонка жива, было ему на руку. Конечно, хватило бы и толстяка. Но, судя по тому, как разбушевался ведьмин выкормыш, девчонка ему ой как дорога. А это очень облегчит задачу! Ловушка сработала!
   - Этих двоих заприте в старом хранилище зерна, - кивнул он стражникам на Веника и Тину. - И стерегите, как следует!
   И ухмыльнувшись своим мыслям, в прекрасном настроении Великий отправился спать. Завтрашний день обещал быть замечательным.
   Хранилищем оказалась комнатенка неподалеку от той, где неудавшиеся спасатели нашли Мака. Сейчас зерна в ней не было, только солома и мышиный послед на полу напоминали о ее прежнем назначении. Веника втолкнули внутрь, и не удержавшись на ногах, он упал на мягкую подстилку. В носу защекотало от пыли и едкого мышиного запаха. Тину высокий усатый стражник внес на руках. Осторожно опустив девочку на пол, он вздохнул и вышел, что-то бормоча себе под нос. Дверь захлопнулась, звякнул замок.
   - Чего смурной? - услышал мальчишка голос товарища усатого.
   - Так ведь дети совсем! Девчушка еле дышит... - недовольным тоном ответил усатый.
   - Да ты что? Не знаешь, кто они? - воскликнул напарник. - Это же банда оборотней! Душегубы страшные, сколько беды наделали! Вот таких простачков, как ты, и ловили. Детишками притворяются, а сами режут честной народ!
   - Да не похожи вроде на оборотней... - неуверенно протянул усатый.
   - Ну ты и темнота! - кипятился товарищ. - На то они и оборотни, чтоб никто их не заподозрил! А тот, что девчонкой прикинулся, у них самый главный. Только у хозяина против него, видать, охранный амулет был, вот его своими же чарами так и шибануло!
   - И откуда ты все знаешь? - удивился усатый.
   - Знаю, - ухмыльнулся товарищ, - потому как держу ухо востро. Еще когда первого бандюгу на улице схватили, - принялся пояснять он, - хозяин нашему капралу и говорит, мол, за этим оборотнем еще трое пожалуют. Вот нам и приказано было сидеть в каптерке и не высовываться до поры, чтобы банду эту не спугнуть. Во как!
   - Ну дела!... - озадаченно протянул усатый и смолк, очевидно, переваривая услышанное. - А ладно! - спустя пару минут кинул он. - Наше дело маленькое: сказано караулить - мы и караулим.
   - Вот-вот, - поддакнул его бывалый напарник, и оба замолчали.
   В подвале воцарилась тишина, позднее к ней примешался мерный храп обоих служак.
   Веник слушал разговор стражников и проклинал себя за то, что не отговорил Тину от сумасшедшей авантюры. И вот результат!
   Девочка не шевелилась. Он подполз к ней, но не решался прикоснуться или окликнуть. Мысль о том, что она, возможно, умирает, а он не знает, как помочь, парализовала его. Он с замиранием сердца прислушивался к еле слышному дыханию, надеясь на чудо. И оно произошло. Тина открыла глаза и повернула голову.
   - Где я? Что со мной? - голос ее звучал слабо.
   - Жива! - вырвался у Веника радостный возглас.
   - Кажется, жива, - подтвердила девочка и попыталась сесть. Она все еще была бледна. Голова кружилась, одолевала слабость, вызывая желание лечь и не шевелиться. Стражник пожалел ее и связал кое-как. И теперь Тина пыталась высвободить из пут руки.
   Веревки упали. Выскользнувший вслед за ними из-под пальцев комочек глины привлек ее внимание. Она подняла его. Последнее тепло его согрело ладонь. Туман в голове рассеялся.
   - Стоглазик! - глаза Тины наполнились слезами. - Бедный Стоглазик! Это я во всем виновата! И зачем я потащила вас в дом, ведь Мак предупреждал, что это ловушка. А теперь.... Все пропало... - Она бережно спрятала комочек в карман и опустила голову на колени, закрыв лицо ладонями. Плечи ее вздрагивали.
   - Ничего не пропало! - Веник постарался утешить ее, но голос его дрожал. - Ты лучше скажи, что это с тобой было, и как ты сейчас?
   - Вроде нормально. - Тина поднялась и сделала пару нетвердых шагов, но пошатнулась и поспешила сесть. - Только слабость... И еще... От моих умений ничего не осталось. Как будто забрал кто...
   И освобождая Веника от веревок, она рассказала, стараясь припомнить все до мелочей, как кто-то неудержимый и безжалостный ворвался в ее сознание, отбирая силы. В этот раз это вмешательство едва не стоило ей жизни. Если бы не чудесный подарок Мяо-Нямы...
   - Хорошо, Алена не видит, - Веник сглотнул ком в
   горле, глядя на бурый комочек. Изображая хозяина Стоглазика перед пекарем и его женой, он привязался к малышу не меньше настоящей владелицы, привык к его не совсем обычной внешности и уже воспринимал как обычного щенка, порой надоедливого, но неизменного спутника во всех похождениях. Теперь же, когда Стоглазик спас Тину ценой собственной жизни, Веник вдруг осознал, что не зверек, а они, пожалуй, были его подопечными, и он заботился о них, сколько мог, до конца....
   - Да, - кивнула Тина. - Алена бы страшно расстроилась.... Но как бы я хотела услышать сейчас ее голос! Она нам так нужна! И куда она пропала?.. Что же нам теперь делать?..
   - Ждать, что будет дальше, - пожал плечами мальчишка, растирая багровые полосы от веревки на кистях. - Ничего другого нам не остается. - Оба замолчали, думая каждый о своем.
   Тина устало откинулась на солому. Она хотела расспросить Веника, что с Маком, но больше не в силах была произнести ни слова. Мысли путались, глаза закрывались сами собой. Ей здорово досталось, и отдых был просто необходим.
   Веник укрыл ее каким-то дырявым мешком, обнаруженным в углу подвала в соломе, и присел рядом. Отдыхать, когда их жизни в опасности, он не собирался. Вот только сейчас прикроет глаза, посидит пару минут, соберется с мыслями и что-нибудь придумает! Но вдруг навалившаяся усталость оплела словно паутиной. Спустя некоторое время в подвале раздавалось лишь сонное дыхание. А рассвет приближался, словно всадник, пришпоривающий что есть силы быстрого скакуна.
  

***

   - Получи!..
   Удар был силен. Он на мгновение перестал воспринимать что бы то ни было. Но ненависть помогла ему прийти в себя и ответить не менее достойно. Ах, как он устал! Кто бы мог подумать, что какая-то девчонка будет так отчаянно сопротивляться. Достойная была бы смена ее учителю. Не зря этот Ведающий защищал ее что есть сил. А их у него оказалось больше, чем можно было предположить вначале. Еще один просчет.... Нельзя, нельзя недооценивать противника! Но сейчас девчонка не опасна и вряд ли выживет. Да и ее защитник, похоже, на пределе. Вложив в удар остаток сил, он почти растворился. Он сперва даже решил, что противнику конец. Но затем уловил во тьме едва заметное мерцание. Жив, но ненадолго. Вот только нужно собраться с силами и завершить поединок. Ведь сейчас он как никогда близок к успеху: стараниями марионетки жертва наконец загнана в силки и сломлена!
   Даже то обстоятельство, что третье Место Силы, к которому сперва так удачно привели его эти бестолковые "спасители человечества", теперь совершенно бесполезно, скорее на руку ему. Ведь остается то, первое и последнее, за которое он будет сражаться с любым, кто встанет у него на пути. А цель так близка, что сводит его с ума! Осталось сделать последний шаг и взять заветный ключ. Нужно только не забывать, что самые верные слуги готовы первыми нанести удар в спину. Но он не из тех, кто оставляет тылы неприкрытыми. Он уничтожит марионетку, едва та станет ненужной. А пока пусть старается, а он уж сумеет подогреть ее рвение сладкими обещаниями...
  

XXXIV

Близится наше время.

   Люди уже расселись.
   Мы умрем на арене.
   Людям хочется зрелищ.

И.Бродский

  
   Он парил в бесконечной черноте, когда чьи-то руки бесцеремонно схватили его и поставили на ноги. Боль в голове Мака взорвалась фейерверком, злополучное утро наступило.
   - Давай топай! - толчок в спину отозвался во всем теле, но возникшая в ответ на грубость злость придала сил. У Мака появился план, и он мог спасти их всех, если только Даггерт ему поверит.
   Его вывели во внутренний дворик. В глаза сразу бросилась уродливая деревянная постройка. Возле помоста, окруженного стражниками, нетерпеливо шагал Даггерт. Увидев Мака, он напустил на себя скучающий вид, хоть далось ему это нелегко. Очень велико было нетерпение, ведь еще немного - и он получит желаемое!
   В успехе Даггерт не сомневался. Раздражало его только одно: голос замолчал, оставив его самого. Впрочем, Великий был убежден, что справится. Достаточно вывести так называемых друзей ведьменыша на помост, и тот будет валяться в ногах у него, Даггерта Великого, и в слезах и соплях выложит все, что нужно. Когда в сопровождении стражников появились Веник и Тина, Даггерт приготовился наслаждаться каждой минутой триумфа.
   Мак с тревогой смотрел на друзей. Увидев, что Тина идет без посторонней помощи, он приободрился. Правда девочка была бледна, и шаги ее были нетвердыми. Впрочем, когда Веник увидел виселицу, извечный румянец покинул и его лицо. Толстяк испуганно повернулся к Тине. Стражник прикрикнул на него и толкнул в спину. Мальчишка едва не упал, втянул голову в плечи и послушно побрел к помосту. Когда утром охранники обнаружили, что пленники освободились от веревок, то решили не связывать их заново. Тогда Веник счел это добрым знаком. Теперь же он понял, что надеялся напрасно. Это был конец! Он не сдержался и всхлипнул.
   - Не смотри туда! - приказала Тина. После чудесного воскрешения она воспринимала происходящее как-то отстранено, словно посторонний зритель. Ее сознание отказывалось верить, что это гнусное дело затевается всерьез.
   Но глаза толстяка не могли оторваться от ужасной постройки и, что невероятно, машинально отмечали огрехи в работе плотников. "Вот бездари, - вяло ругнул он в мыслях неизвестных работников, - толкни вон то бревнышко - и развалится". Это открытие не обрадовало его. Не меньше темноты Веник боялся боли, и теперь, вслед за Тиной взбираясь на помост, прикидывал, чем грозит ненадежность конструкции. Его одолевал вопрос, что чувствует человек, если его повесят...ну... не до конца? Голос Даггерта оторвал мальчишку от безумных рассуждений.
   - Итак, - делая знак стражникам остановиться, обратился Великий к Маку. - Я снова задам тебе вопрос и, если ответ на него мне не понравится, один из твоих друзей взлетит в небеса. - Даггерт ухмыльнулся своим словам как тонкой шутке. - Как видишь, их жизнь в твоих руках....
   Мак усилием воли подавил нахлынувшие ненависть и отвращение к врагу - сейчас ему нужно было все самообладание. Чувствуя, как каменеют мышцы лица, и стараясь, чтобы голос звучал заискивающе, он произнес:
   - Я готов отдать тебе ключ, но для этого придется вернуться в Храны, в дом старого Вогула.
   - Нет! Мак, не смей! - Крик Тины помог поверить Великому, что это не сговор и мальчишка не врет.
   - Хороший ответ, - кивнул он. - Но ты же говорил, что не знаешь, где ключ?
   - Это так, я и не скрываю, - Мак пожал плечами, - но ключ может быть только там, и никто, кроме меня, не найдет его.
   - Тут он прав, - пробормотал себе под нос Даггерт. Но радости победы Великий не ощутил. Напротив, к чувству досады, что не удалось унизить врага, примешивалось еще легкое беспокойство. Откуда оно взялось, он не понимал, ведь его замечательный план сработал. Сейчас не помешала бы подсказка голоса, подумалось Дагу. Но, как назло, голос продолжал молчать.
   Все вокруг ожидали его решения. Мак затаил дыхание. Если Даггерт согласится, они спасены! Несколько дней пути давали надежду на побег.... Но почему Даггерт молчит?
   Стражники, заметив замешательство хозяина, переглядывались. А Великий, так и не дождавшись помощи от невидимого покровителя, вдруг разозлился. Масла в огонь невольно подлил один их стражников.
   - Так что, Ваша Светлость, - подал он голос, - уводить, что ли, оборотней? - В его голосе Великому послышалась насмешка. Значит, в его силе посмели усомниться? Этого он стерпеть не мог. Ну уж нет, он заставит бояться себя!
   - Молчать! - взвился он. - Повесить вот ... - Великому очень хотелось указать на девчонку, но в последний момент он выбрал толстяка. Мало ли что может случиться, мелькнула вдруг трусливая мыслишка, девчонка еще понадобится...
   - Его! - Даггерт ткнул пальцем в сторону Веника, скрестил руки на груди и обвел взглядом дворик. Стража не шелохнулась, озадаченная внезапной переменой в настроении хозяина.
   - Живо! - взгляд Великого испепелил бы неповоротливых охранников, получи он такую способность.
   У Веника потемнело в глазах. Его горькая сиротская жизнь закончится так скоро и так бесславно! Конечно, чего еще можно было ожидать от злодейки-судьбы.... Но разве это справедливо? Слезы сами навернулись на глаза, а нижняя губа запрыгала, и он до крови прикусил ее, из последних сил стараясь сохранять достоинство. Но когда один из стражников подошел к нему и взялся за петлю, собираясь накинуть ее на шею, мальчишка отступил назад и отчаянно замотал головой.
   - Я же согласился отдать тебе ключ! - С Мака слетела маска смирения. - Ты же обещал! Негодяй! Ты ответишь за все свои злодеяния! Запомни, недолго еще земле тебя носить! - Мальчишка рвался из рук стражников, но те держали крепко.
   В ответ на угрозы Даггерт только усмехнулся.
   - Ну-ну, - протянул он с иронией. - Скажи еще про геенну огненную и кару небесную... - И Великий изобразил на лице смертельную скуку, на самом деле забавляясь происходящим. Гнев мальчишки слегка улучшил его настроение.
   Охранник, стоявший за спиной Великого, толкнул локтем в бок товарища и испуганно указал на рыжую девчонку. Та была странно спокойна, стояла, закрыв глаза, словно все происходящее ничуть ее не касалось. Но только губы ее беззвучно шевелились.
   - Вишь? Колдует нечисть! - прошептал он еле слышно, чтобы не услышал хозяин. Второй послушно перевел взгляд, и глаза его округлились. Пальцы в кармане сами сложились крестиком.
   - Чур меня, чур! - забормотал он, покрываясь испариной и проклиная и службу, и хозяина, и все на свете.
   Действительно, Тина, закрыв глаза, пыталась вызвать Силу. Но после пережитого в подвале ее собственных сил явно не хватало. Если бы медальон был с ней! Неужели ничего нельзя сделать? И вдруг сквозь захлестывающее отчаяние она почувствовала то, что так обеспокоило Великого. Приближалось нечто.
   Она не успела понять, хорошо это или плохо. Ничего не поняли и остальные, кто был во дворике. Все просто замерли, когда прямо с небес, куда совсем недавно обещал Великий отправить друзей, на голову Дага свалилась "кара небесная".
   Потом бывшие там стражники, крестясь и оглядываясь по сторонам, шепотом будут рассказывать товарищам, что у "кары небесной", то ли накликанной необдуманным поступком хозяина, то ли вызванной рыжей бестией, было несколько голов, огромные рога на каждой голове и голос, от которого обычный человек падает без сознания. А тогда, запуганные собственными же россказнями про силу оборотней, они просто попадали, кто где был, на землю и не шевелились. Глухие крики хозяина, сбитого с ног и придавленного "карой небесной", заставляли их только сильнее вжиматься в землю, зажмурившись и затыкая уши. Поэтому никто из них и не увидел, как Лелька, сидя на поверженном враге, колотила его кулаками куда попало и приговаривала:
   - Я тебе дам виселицу! Я тебе покажу висельника!..
   - Алена! - прошептала Тина, потрясенная внезапным, но таким своевременным появлением подруги. Она и мальчишки вполне могли сойти за скульптурную группу.
   Первым опомнился Мак. Он вскочил на помост и протянул Тине связанные руки:
   - Развяжи!
   Тина трясущимися руками, но довольно ловко развязала веревки. Мак потряс занемевшими кистями и потянул девочку с помоста.
   - Веник! - позвал он товарища. Толстяк словно проснулся, огляделся, спрыгнул вниз, но вдруг полез обратно.
   - Веник! Ты куда? - вскрикнула Тина. - Он, кажется, тронулся! - повернулась она к Маку.- Нужно уводить его отсюда!
   Мак пробормотал угрозу в адрес виновника сумасшествия бедолаги и собрался лезть за толстяком, но не успел пройти и полпути. Веник подскочил к примеченному ранее бревну, державшему столб с перекладиной, и изо всех сил пнул его ногой, выбивая из пазов, а затем, втянув голову в плечи, бросился прочь.
   Едва он оказался на земле, виселица за его спиной покачнулась, а потом с оглушительным грохотом завалилась, поднимая облако пыли. Толстяк повернул к друзьям довольное лицо. Мак одобрительно хлопнул его по плечу.
   - Здорово! - засмеялась Тина, убедившись, что душевное здоровье товарища вне опасности, и в нетерпении повернулась к подруге.
   Услышав грохот, Лелька, увлеченно тузившая
   неподвижного врага, подняла голову. Во взгляде ее бушевали молнии. На раскрасневшееся лицо упала русая прядь и прикрыла один глаз, отчего девочка стала похожа на пирата. Но вот она улыбнулась и встала. Тина бросилась ей на шею, не обращая внимания на то, что проложила себе путь по телу неподвижно лежащего Даггерта.
   - Бежим! - потянул уже обеих Мак. - Веник, ты прикрываешь тылы!
   Не обращая внимания на приникших к земле стражников, друзья нырнули в открытую дверь и понеслись по коридору. Толстяк, услышав, что идет последним, проявил невиданную прыть. Едва девчонки сбавляли ход, в спину их тут же толкал натужно сопящий, но не отстающий ни на шаг разрушитель виселиц.
   Пролетев на одном дыхании коридор и лестницу, друзья оказались в жилых комнатах. Им повезло: слуг не было видно. Суровый нрав хозяина приучил их не высовывать носа из своих коморок без приказа. Миновав анфиладу комнат, четверка добралась до выхода и, наконец, оказалась на улице. Дом Великого уже скрылся за поворотом, когда Лелька вдруг ойкнула и захромала.
   - Постойте! - Она остановилась и поджала правую ногу. Только теперь друзья заметили, что девочка босая.
   - Кажется, я ногу подвернула. - Она сделала шаг, и лицо ее перекосилось от боли. Мак кивнул Венику, они подхватили ее с обеих сторон под руки, и процессия продолжила путь. Лельке оставалось только подпрыгивать и ойкать от резких толчков.
   - А почему ты босиком? - задыхаясь от бега, спросила Тина. При каждом вскрике подруги лицо ее болезненно кривилось, как будто это у нее болела подвернутая нога.
   - Я в тапочках была, - пояснила подружка, едва успевая переставлять здоровую ногу, так быстро несли ее мальчишки. - Один тапок слетел, когда меня сюда швырнуло, а второй я уже где-то в доме у Дага потеряла. Да они на два размера больше были. Я же к вам прямо из гостей!.. - При этом в голове у нее промелькнула мысль, что Ромка теперь, наверно, обнаружил ее исчезновение. Интересно, что он теперь думает? Но тут Веник споткнулся, и резкая боль оторвала ее от мыслей о доме.
   - Так ты была в своем мире и вернулась? - потрясенная Тина остановилась посреди дороги.
   - А ты не рада? - хмыкнула Лелька. Она хотела еще что-то добавить, но толстяк снова споткнулся, и девочка нечаянно прикусила язык. На глаза навернулись слезы. Тина истолковала их по-своему и принялась горячо убеждать подругу, что безумно рада ее видеть. "Еще бы! Когда я так вовремя появилась!" - хотелось сказать Лельке, но она не стала во второй раз рисковать языком.
   А извинения Тины закончились, только когда компания остановилась на пороге знакомой пекарни. Мальчишки с облегчением перевели дух. И не удивительно, Лелька не отличалась хрупкостью сложения.
   Мак, захваченный, как и все остальные, неожиданным поворотом событий, всю дорогу думал только о том, как скорее уйти от возможной погони. Теперь же он стоял перед дверью, за которой после долгой разлуки его ждал самый дорогой на свете человек, и боялся, что если войдет, все окажется несбыточным сном. Остальные поняли его состояние и молча ждали. Даже Лелька, напоминающая с поджатой ногой цаплю. Наконец Тина ободряюще кивнула товарищу и толкнула дверь.
   Зазвенел колокольчик, как всегда извещая о приходе посетителя. Дара, так и не сомкнувшая всю ночь глаз, спустилась из отведенной ей комнаты вниз и, желая хоть чем-то отблагодарить радушных хозяев, взялась готовить завтрак. Услышав звон колокольчика, она с приветливой улыбкой шагнула навстречу. Увидев вошедшего, она замерла, не сводя широко открытых глаз, брови ее дрогнули, хрупкая ладонь коснулась губ, словно сдерживая рвущийся наружу крик. Затем силы разом оставили ее, и она упала бы, если б не крепкие руки сына.
   - От счастья не умирают! - успокоила всех появившаяся как нельзя кстати тетушка Ладица. Оставив мать и сына на ее попечении, Тина и Веник помогли Лельке подняться наверх. Тина настаивала, что ногу необходимо намазать мазью деда Микеши. Почему для этого подруге нужно было прыгать вверх по лестнице, она не смогла объяснить. Но ни Лелька, ни Веник спорить с ней не стали.
   - А где же Стоглазик? - Лелька все время оглядывалась по сторонам и, войдя в комнату, наконец задала вопрос, которого так боялась Тина.
   - Он спас мне жизнь, - голос девочки дрогнул.
   - Умница! - восхитилась не заметившая ее волнения подруга. - Я всегда знала, что он еще не раз нас выручит! Да где же он? - продолжала она искать любимца глазами. "Уже не выручит", - едва не вырвалось у Веника. Повисшее молчание показалось Лельке странным, и она перевела взгляд на друзей.
   - Не-е-т... - тихо протянула она, читая по их лицам ответ. Тина достала из кармашка бурый комочек глины и молча протянула подруге. Лелька взяла то, что было раньше пушистым забавным зверьком, и опустилась на край кровати.
   - Как это случилось? - голос ее звучал ровно. Тина подумала, что уж лучше бы та расплакалась или накричала на них за то, что не уберегли Стоглазика.... Но Лелька молча смотрела в пространство, слушая рассказ.
   Веник от волнения стал ходить по комнате. Ему очень хотелось помочь Лельке, но он не знал, как. Та ушла в себя, отрешенно глядя перед собой. Пару раз он натыкался на Тину, хлопочущую над ногой подруги. Девочка прикрикнула на него, но по тону ее было ясно, что чувствует она то же, что и он.
   Толстяк остановился у столика в изголовье кровати и принялся нервно переставлять на нем вещи. Придумывая ободряющую фразу, мальчишка понимал, что ничего сейчас не поможет. Громкий стук в дверь невольно вызвал у него вздох облегчения. А появившийся на пороге комнаты Мак был слишком счастлив, чтобы заметить напряженные лица друзей. Он позвал всех к столу и тут же заторопился обратно.
   Чудесная мазь деда Микеши сделала свое дело: уже через десять минут слегка прихрамывая, но на своих двоих Лелька спустилась по лестнице. Внешне она выглядела спокойной, хотя Тина и Веник знали, что скрывается за этим спокойствием. Но у обоих отлегло от сердца, когда на пороге комнаты девочка вдруг обернулась и с мягкой укоризной произнесла, глядя в виноватые глаза подруги:
   - Неужели ты думаешь, что я бы хоть на секунду помедлила сама, если бы речь шла о твоей жизни? Малыш сделал то, что должен был сделать. И это счастье, что он был рядом. Твоей вины здесь нет. А вот кое-кто мне дорого заплатит за его гибель. Эх, жаль, что я не знала этого, когда падала с неба на его проклятую голову! Ну да ничего, я с нетерпением буду ждать следующей встречи, и уж тогда ему никто не поможет! - Ее лицо озарила мрачная решимость. Веник облегченно вздохнул - это была прежняя Лелька, а Даггерту, будь он хоть трижды Великий, он бы теперь не позавидовал.
   Радостная суета вокруг счастливо соединившихся матери и сына, а также по случаю благополучного побега перешла в шумный завтрак. Говорили все разом, шутили, смеялись. Не было пока за столом лишь пекаря Сола - жена вытолкала его разнести обычные заказы постоянным клиентам и предупредить, что до вечера пекарня закрыта. Об этом сообщала и надпись на дверях лавки.
   Дара не сводила сияющих глаз с сына, улыбалась и поминутно вытирала глаза. Тот смущался от материнской опеки, но чувство возвращения в детство было приятным. Тина украдкой поглядывала на подругу, но та держалась молодцом. Внезапно резко и настойчиво зазвенел колокольчик.
   - Ну, кого там еще принесло? - удивилась тетушка
   Ладица. - Сказано же, закрыта пекарня! - Женщина направилась к двери. А за столом праздничной атмосферы как не бывало. Все тревожно переглядывались. Как же легкомысленно они забыли об опасности!
   - Тысяча каракатиц! Корму их на рифы! Наконец-то я добрался, - пророкотал знакомый голос, и дети облегченно вздохнули. Шкипер О?'Линн своей раскачивающейся походкой вошел в комнату. Вид у него был встревоженный.
   - Я вижу, нас прибыло, - он окинул взглядом собравшихся за столом. Мак радостно вскочил и представил моряку Дару и Лельку. Старый моряк подмигнул девочке и с неожиданной для морского волка галантностью поцеловал Даре руку. Та смутилась. Но следующие слова О'Линна спасли ее от неловкости, приковав всеобщее внимание к моряку.
   - Так вам все удалось, - произнес он. - Теперь понятно, почему в порту такой переполох. Не успел я еще толком пришвартоваться, а на борт тут же пожаловала береговая охрана. Допытываются, что да как. А сами все шныряют по "Ласточке", чтоб им подавиться хвостом селедки. Ну да мне скрывать нечего, у меня приказ из магистрата. Они и убрались ни с чем. А я мигом сюда. Но по дороге стражники еще пару раз меня останавливали. Хоть физиономию-то мою в городе хорошо знают...
   - Ну конечно, Даг уже ищет нас! - Мак вскочил. - Нужно немедленно уходить из города!
   - Еще бы ему не искать, - фыркнула Лелька. - Небось, соскучился по мне или тапок вернуть хочет.- Разгоряченная недавним сражением и обуреваемая жаждой мести, она была не прочь снова встретиться с ненавистным врагом. Уж теперь-то, когда они все вместе, Дагу не поздоровится! Тина нахмурилась, не разделяя горячности подруги, а Веник, уже наученный горьким опытом, с испугу стал икать.
   - Даже не знаю, что можно придумать, - покачал головой моряк. - Все дороги из города перекрыты, даже морем сейчас не уйти.
   - Так чего лезть в лапы-то этому вашему Гаду? - вмешалась тетушка Ладица.
   - Дагу, - поправил ее в перерыве между икотой Веник.
   - Да одной мерой меряно! - махнула женщина рукой, - оставайтесь и переждите, пока все уляжется. Обходилось же как-то прежде.
   Добрая женщина не представляла себе, что творилось сейчас в городе. Ярость Даггерта не знала границ. Какие-то подростки снова ускользнули из его тщательно спланированной ловушки! Столько усилий насмарку! А ведь на карту поставлено все! Охране было велено обшарить каждый закуток в городе. И теперь стражники бегали, как ошпаренные, прекрасно понимая, что им грозит, если беглецы не будут пойманы...
   - Нет, - покачал головой шкипер, - найдут их здесь. Рано или поздно, но заявятся и перевернут вверх дном весь дом, девятый вал им на корму! Нам бы сейчас помог разве что подземный ход. Но где же его взять... - Моряк с сожалением вздохнул.
   - Или Ворота, - тихо добавила Тина. Взрослые на ее слова не обратили внимания, а вот друзья прекрасно поняли, что она имела в виду.
   В это время вернулся пекарь Сол. Он с порога стал рассказывать, что творится в городе, и все внимание взрослых переключилось на него. А четверка решила провести свой совет. Правда, никто пока не мог предложить что-нибудь дельное.
   - Эх, если бы медальон был здесь, - нарушила молчание Тина. Мак виновато опустил глаза. Веник, замученный икотой, набрал воздуха и наливался краснотой. А Лелька как-то неопределенно хмыкнула и спросила:
   - А ты уверена, что Сила к тебе вернулась и Ворота откроются? Тина не услышала особых интонаций в голосе подруги и пожала плечами.
   - Да что толку говорить об этом. Будь у меня медальон, я бы обязательно попробовала. Я уверена, что у меня все получилось бы! - Она огорченно стукнула кулачком по коленке, задумалась и даже не сразу поняла следующие слова подруги.
   - Ну, так возьми и попробуй! - На глазах у изумленных друзей Лелька достала из нагрудного кармашка знакомый медный кругляшок.
   - Фу-у-у-у-х! - щеки Веника опали, икоты как не бывало. Мак растерянно моргал.
   - Где ты его взяла? - потрясенная Тина не могла поверить, что подарок деда Микеши вернулся к ней.
   - Подобрала на мостовой, когда летела вслед за Маком, - довольная произведенным эффектом, охотно пояснила Лелька. - Когда его схватили, шнурок лопнул, и медальон упал, а я подобрала. Я молодец? - девочка, шутя, вздернула нос.
   - Ты даже не представляешь, какая ты молодец! - повисла у нее на шее Тина.
   - Ну... Ты тоже можешь стать молодцом, если вытащишь нас всех отсюда, - вернула ее с небес на землю полузадушенная Лелька.
   - Погодите, надо всем сказать! - подхватился Мак.
   - И в дорогу мы еще не собрались, - Веник оглянулся на стол, полный вкусностей. - Даже продуктов с собой не взяли...
   - Эх ты, желудок! - беззлобно кинула Лелька. - Лучше скажите, куда Ворота открывать будем?
   Три пары глаз вопросительно уставились на Мака. Они снова стали командой, в которой он был негласным лидером. Нельзя сказать, что осознание этого не пощекотало самолюбие мальчишки. Но друзья ждали его решения, и он привычным движением пригладил вихор на макушке, обдумывая уже зревшее решение, а затем уверенно произнес:
   - У нас только один путь - домой к Тине и ее отцу.
   - Домой? Правда? - Тина подумала, что ослышалась. Но Мак уже объяснял:
   - Другого выхода у нас просто нет. Сейчас самое главное поскорее добраться в Храны и отыскать ключ, который так настойчиво ищет Даг, раньше этого негодяя.
   - Б-р-р-р! Что это за ключ такой, что из-за него меня чуть не повесили? - Веник потер шею, словно на ней остался след от веревки.
   - Точно не знаю, но из-за него Даг убил Хранителя... - взгляд Мака посуровел. - Известно только, что ключ этот связан с силой. А какая сила у Хранителя, мне вам объяснять или сами догадаетесь?
   При упоминании о силе Тина вздрогнула и побледнела. На какое-то мгновение ей показалось, что она снова в подвале дома Великого во власти неизвестного и задыхается в невидимых тисках. Но она справилась с охватившим ее страхом и молча кивнула.
   - А почему мы не отправимся сразу в эти самые Храны? - спросил Веник, мысленно ужасаясь тому, что опять нужно куда-то идти.
   - А потому, - Мак с трудом удержался, чтоб не постучать по лбу тугодума, - что Тина туда дороги не знает! Или ты хочешь блуждать неизвестно где неизвестно сколько?
   - Не хочу, - буркнул толстяк и покраснел. Его задел снисходительный тон товарища, и он ругал себя за то, что ляпнул, не подумав.
   - А от трактира отца Тины через Сонный лес до Хранов от силы день пути, - объяснял Мак. - Так что даже если Даг, не найдя нас в городе, бросится в Храны и будет спешить как только может, мы опередим его и намного.
   - Если Ворота откроются, - тихонько буркнул все еще красный Веник. К счастью, Мак его не услышал. Зато услышала Тина. Но ответить ничего не успела. Во входную дверь настойчиво забарабанило сразу несколько кулаков.
   - Досиделись! - Мак бросился к матери, кинув на ходу Тине:
   - Открывай Ворота! Скорее!
   Второй раз ей повторять было не нужно. Девочка сжала
   медальон и зашептала крепко-накрепко заученные слова.
   - Я задержу их! - шкипер О'Линн, повидавший на своем веку всякого, казалось, не удивился, когда посреди комнаты появилась темная пустота. Моряк подпер могучим плечом входную дверь, которая сотрясалась от ударов и вот-вот должна была рухнуть. Пекарь без лишних слов присоединился к нему. А его жена потрясенно смотрела, как в темном пятне исчезали один за другим ставшие родными Мак и Дара, Тина, Лелька. Веник шел последним.
   У Ворот мальчишка замешкался, оглянулся на замершую женщину, что относилась к нему, найденышу, словно к родному сыну. Что-то толкнуло его назад. Он подбежал к Ладице, привстал на цыпочки, чмокнул ее в щеку и опрометью бросился в темноту, боясь, что Ворота закроются без него.
   - Что же это творится! - со слезами в голосе только и смогла выговорить та. Взгляд ее потерянно скользнул по опустевшей комнате. И в уже исчезающие Ворота донеслось:
   - Ой! А пироги? Пироги так и не попробовали!..
  

XXXV

   Этой жизни нелепость и нежность
   Проходя, как под теплым дождем,
   Знаем мы -- впереди неизбежность,
   Но ее появленья не ждем.

Г.Иванов

   - Что же это творится! - застыла на пороге комнаты Ромкина бабушка с тарелкой, полной румяных пирожков. - Ушла, ничего не сказала. Даже пироги не попробовала! - старушка огорченно поджала губы.
   - Бабушка! Ну, так получилось, - успокаивал ее Ромка. - Человеку срочно надо было уйти. А пирожки твои она еще успеет попробовать и пожалеет, что столько упустила. Внуку-то родному перепадет хоть крошка? - схватил он один пирожок и откусил приличный кусок. - Вкуснотища! - неразборчиво проговорил он с набитым ртом.
   - Да ешь, конечно, на здоровье, - растаяла женщина. - Ой, кажется, уже начинается! - Послышались звуки музыкальной заставки очередного сериала, и она поспешила к телевизору.
   А Ромка, дожевывая пирожок, вернулся к своим мыслям. Версия, рассказанная бабушке, что Алена ушла, не дождавшись его и не попрощавшись, хоть и была самой логичной, но его самого не устраивала. Что-то здесь было не так. И то, что Алена девочка вежливая, было самым последним аргументом, подтверждающим его подозрения.
   Едва войдя в комнату, Ромка понял: что-то случилось. Булка сидел на диване, куда ему категорически запрещено было залезать. Правда, иногда, в отсутствие хозяина он позволял себе эту вольность. Об этом свидетельствовали вмятинки от лап и ворсинки шерсти на одеяле, которые время от времени замечал мальчишка. Но, как говорится, не пойман - не вор. Сейчас пес встретил хозяина виноватым взглядом, но слезать, похоже, не собирался. А когда Ромка согнал-таки нахала на пол, и спросил, куда подевалась Алена, пес, услыхав знакомое имя, повернул умную морду к столу и заскулил. На всякий случай Ромка пошел в коридор и проверил: входная дверь по-прежнему была на цепочке.
   Вернувшись в комнату, мальчишка двинулся к столу. Булка забежал впереди него, перегородил дорогу и стал пятиться, оттесняя хозяина от опасного, по его мнению, места. Глухое рычание пса подтвердило Ромкины подозрения. Но это было невероятно! Неужели ей все-таки удалось?.. Он постарался успокоить пса и приказал лежать. Ротвейлер послушно лег, но внимательных глаз с хозяина не спускал. Он не собирался допустить оплошность во второй раз и позволить еще и хозяину исчезнуть неизвестно куда.
   А Ромка отодвинул стул, собираясь сесть, и заметил одиноко лежащий под столом тапок - еще одно подтверждение невероятной версии. Ну почему бабушке приспичило позвать его?! А все эти злополучные пирожки! Мальчишка в сердцах двинул тарелку. Несколько пирожков упало на пол. Булка был тут как тут. Никакие опасности не могли поколебать его отменный собачий аппетит. Справившись с подарком судьбы, он улегся у стола и принялся гипнотизировать то, что осталось на тарелке. Обычно хозяин, смеясь, уступал магической силе собачьего взгляда. Но сейчас он даже не заметил передвижений любимца.
   Тронув мышку, мальчишка ждал, когда на экране появится изображение. Он надеялся найти отгадку. Но его ждало разочарование: надпись на экране извещала, что был допущен сбой в системе и компьютер произвел перезагрузку. След был утерян. Оставалось только гадать, действительно ли Алена попала в тот виртуальный мир, и надеяться, что с ней все в порядке. А еще сожалеть, что такое приключение проскользнуло мимо него...
  

***

   - Со мной все в порядке! - убеждала Лелька подругу, сидя на земле, отплевываясь и выбирая из волос запутавшиеся в них травинки. Виновником ее неожиданного падения был, конечно, Веник. Толстяк так спешил пройти Ворота, что, вылетев из темноты, сшиб девочку. Хорошо еще, что она приземлилась на свежескошенное сено. Виноватая физиономия мальчишки выглядывала из-за плеча распекавшей его Тины. А Лелька оглядывалась по сторонам с ощущением дежавю. Это была знакомая опушка, та самая, над которой она парила в первое свое путешествие сюда! И то же поле, и тропинка к дому! И кто-то набирает воду из колодца...
   - А это не твой отец там? - прервала она подругу. Та взглянула из-под руки, заслонив глаза от яркого солнца.
   - Папа!
   В следующее мгновение Тина уже неслась сломя голову. Веник помог Лельке подняться. Трое друзей, намеренно не спеша, направились к дому....
   ...- Ну надо же! - изумленно крутил головой бородач,
   слушая щебетанье дочки. Та сыпала словами, не давая никому и рта раскрыть. В ее изрядно сокращенном изложении приключения друзей представлялись, чуть ли не увеселительной прогулкой. Но, глядя, как похудела и вытянулась дочь, трактирщик понимал, что она о многом умалчивает, не желая волновать его.
   А девочка была на седьмом небе от счастья. Еще бы: она дома, да еще и все друзья рядом, живые и здоровые, и они обязательно подружатся с ее отцом! С их появлением жизнь вернулась в дом. Трактирщик сразу же взялся топить дорогим гостям баньку, собирать на стол, но то и дело останавливался и в растерянности вспоминал, куда он только что направлялся. А они, разомлевшие от тепла, а скорее, от позабытого уже чувства безопасности и покоя, едва добрались до постелей и мгновенно уснули, словно не спали несколько дней подряд.
   С первыми птицами Тина уже была на ногах. Она собиралась проведать зайчиху Яську и осторожно выскользнула из дома, направляясь к сеновалу, что у старой пасеки. Каково же было ее удивление, когда на огороде рядом с пасекой она увидела согнувшуюся фигуру Дары. Женщина разогнулась, заслышав шаги, и смущенно улыбнулась:
   - Словно сто лет на земле не работала, а руки все помнят. У меня тоже дома пару грядок было с огородиной, да еще цветы и травы какие...
   Уговоры Тины оставить работу были напрасны, Дара не соглашалась, приговаривая:
   - Да что ты, милая, я так душой отдыхаю! - И прополов грядки, женщина нашла себе новое занятие, а за ним еще, и еще, зорким взглядом хозяйки замечая, где нужно приложить руки.
   К тому времени, когда проснулись все, завтрак уже дозревал в печи и выманивал из уютной постели дразнящим ароматом. Дядюшка Бо, поднявшийся раньше всех, еще с предрассветными сумерками, вернулся из лесу с внушительной вязанкой хворосту, лукошком земляники, которую насобирал по дороге, и сейчас что-то вырезал из приглянувшейся ему суковатой ветки. Уверенные скупые движения его рук невольно приковывали взгляд. Ребята, умывшись бодрящей колодезной водой, в ожидании завтрака пристроились рядом с бородачом и с интересом следили, как появляется из-под мелькающего ножичка смешная фигурка медвежонка.
   - Все за стол! - Дара, помолодевшая на десяток лет, ловко вынула ухватом из печи булькающий казан, поставила его на стол и принялась наполнять тарелки. Хозяин дома, давно забывший, что такое женская рука в доме, украдкой любовался ее уверенными движениями, ладной фигурой и уложенными вокруг головы косами. Дара поймала на себе его взгляд и смутилась.
   - Стынет же! - она нервным движением огладила передник.
   - Идем, - трактирщик быстро отвел взгляд, отложил поделку, хлопнул себя по коленям, поднялся, стряхивая опилки, и скомандовал ребятам, скрывая за уверенным тоном какую-то непонятную робость:
   - А ну, орда, налетай! Чай, отвыкли от домашних хлебов-то, оголодали.
   - Ага, - Веник мигом оказался за столом и уже тянул к себе миску, что на его взгляд была полнее других.- В дороге какие могут быть харчи! - начал было он, но наткнулся на красноречивый взгляд Тины. - Хотя голодать не приходилось, я вот даже поправился...- принялся выкручиваться мальчишка.
   - Да ты ешь, а то добавки не достанется, - медовым голосом протянула девочка, испепеляя болтуна взглядом. Тот уткнулся в миску.
   - Ладно тебе шпынять мальчишку, - засмеялся трактирщик, разгадав маневры дочери.- А то я сам не знаю, что такое дорога. Ничего, теперь вы дома, отдыхайте, отъедайтесь. А завтра можем махнуть на озеро, рыбки половим. А еще я ягод наберу. Тина такие пироги напечет, она у меня насчет этого мастерица!..
   Обычно падкая на похвалу, Тина сейчас никак не прореагировала. Трактирщик все строил вслух планы, один другого заманчивее, и было видно, что он очень соскучился по дочери. А Тина мучалась, не зная, как сообщить отцу, что им опять нужно уходить. Она боялась, что он не согласится снова отпустить ее.
   Маку пришла в голову та же мысль, но не расстроила, а скорее обрадовала. Он смог выполнить обещание, данное дядюшке Бо: вернул дочь целой и невредимой. И теперь, когда проводник ему уже был не нужен, тащить девочку через Сонный лес в Храны не было никакой необходимости. Он вообще планировал идти в одиночку.
   Мак был уверен, что легко справится с задачей: быстренько смотается в свою деревню и, если загадочный ключ действительно в доме старого Вогула, то уж он-то обязательно отыщет его, а затем вернется обратно. Оставалось только расспросить мать, не известно ли ей чего, что могло бы помочь ему в поисках, и придумать, как незаметно выскользнуть из дома. А потом...
   Что делать потом, Мак пока не представлял. Но то, что Даггерт не успокоится и от поисков ключа не откажется, было очевидно. А противник он, судя по их последней "встрече", весьма серьезный. Значит, жизнь обладателя ключа будет в опасности, а заодно и жизни близких и друзей. Это тревожило Мака, но придумать выход он не мог и просто надеялся, что обстоятельства сами подскажут, как быть...
   Тарелки у всех не успели опустеть и наполовину, а Веник уже протягивал свою за добавкой. Дядюшка Бо восхитился аппетитом мальчишки и похвалил повариху. Дара тут же смутилась, и бородач, желая ободрить ее, стал спрашивать о прежней жизни, о доме, о хозяйстве. Понемногу женщина оживилась, завязалась беседа, которую время от времени перекрывал усердный стук ложки Веника. В данный момент толстяка ничто, кроме еды, не интересовало. Поэтому одна лишь Лелька заметила странную задумчивость Мака и Тины, и ей это не понравилось.
   - Я, конечно, дико извиняюсь, - с интонацией, совершенно опровергающей смысл ее слов, громко произнесла она и, ничуть не смутившись последовавшей за ее словами тишины, продолжила:
   - Мне кажется, у нас есть еще одно неоконченное дело. Или судьба последнего Истока больше никого не волнует? - Лелька оглядела присутствующих. Ответил ей один только Веник.
   - Волнует. Еще как, - пробубнил с набитым ртом мальчишка, сосредоточенно стараясь подцепить ложкой в казане ускользающий кусок мяса. Мак и Тина встретились глазами. Вид у обоих был растерянный. Усилиями Лельки дело приняло неожиданный оборот, но наступило облегчение. А трактирщик уже потянулся за трубкой. Тина поняла, что отец обеспокоен, но старается скрыть это. Назревал разговор начистоту. Отступать было некуда. Она повернулась к Маку и спросила:
   - Так какой у нас план?..
   - Ну... - Мак лихорадочно искал повод увести разговор от нежелательной темы, но несколько пар глаз смотрели на него выжидающе.
   - Значит так, - рука Мака сама потянулась к хохолку на макушке, как всегда в минуты волнения. - Время у нас есть. Спешить мы не будем. Прежде чем планировать дальнейшие действия, нужно хорошенько обдумать все то, что с нами произошло. Ведь в дороге у нас не было такой возможности.
   - Это точно, - поддакнул Веник, кусочком хлеба вымакивая в миске подливку.
   Мак недовольно поморщился, но сдержался и продолжил:
   - Я думаю, что достать ключ, если он действительно был у старого Вогула, будет не так сложно. Раз Даггерт был уверен, что я смогу найти ключ, то дом старика остался цел. Вопрос в другом: зачем ключ так нужен Дагу и как нам затем им распорядиться, чтобы и спрятать его надежно, и от дальнейших преследований уберечься.
   - А как же мы узнаем, для чего он Даггерту? - воскликнула Лелька. - Его самого спросить, что ли? Так он нам и скажет! - фыркнула она.
   Странно, но Мак не обиделся на ее язвительное замечание. Казалось, он даже не слышал его, увлеченный своими мыслями.
   - У меня есть одно соображение, - продолжил он, как ни в чем не бывало, - правда, и мне самому оно кажется невероятным, так что прежде чем высказать его вам, я должен кое-что уточнить.... При этих словах Мак посмотрел на Дару и спросил:
   - Мама, старый Вогул был одним из Хранителей, правда?
   Вопрос застал женщину врасплох. Она смешалась, краска бросилась ей в лицо, пальцы принялись теребить тесемку передника. В памяти ожил злосчастный вечер и тягостный разговор, когда она пыталась уберечь родное дитя от непонятной, а потому пугавшей ее участи. И ведь прошло столько времени! Она надеялась, что все в прошлом. Но видно судьбу не обманешь... Взгляд сына требовал ответа, и она сдалась:
   - Да, - обреченно кивнула Дара, - однажды он открылся мне, что на него возложена очень большая ответственность - быть одним из тех, кто охраняет покой нашего мира. - И хотя говорила она тихим голосом, всех словно оглушило громом.
   - Вот это да! - первой пришла в себя Лелька. - Это что же выходит? Нас носило неизвестно где, а третий Исток все это время преспокойно дожидался неподалеку отсюда?
   - Ну, еще не известно, насколько спокойно, - отозвалась Тина. Было видно, что она с трудом сдерживает эмоции. Мак прервал подруг предостерегающим жестом, боясь упустить нить рассуждений.
   - Все сходится! Я был прав! Хранитель и ключ силы... - И, весь подавшись вперед, он задал Даре следующий
   вопрос:
   - А про Исток он тебе что-нибудь рассказывал?
   - Нет, - сначала неуверенно ответила женщина, на секунду задумалась и уже твердо подтвердила, - нет, точно не говорил. Вздох разочарования вырвался у ребят. На лицах застыла растерянность. А слова Мака добавили к ней еще и тревогу:
   - Это же ясно - Даг рвется к последнему Истоку! Вы только представьте, что будет с нашим Миром, если Исток попадет в эти корыстные руки! Даг еще тогда, в Хранах мечтал только о власти. А обладающий последним Истоком мира становится его единственным и абсолютным повелителем! Теперь вы понимаете, что нас ждет? Если Даг получит ключ и с его помощью найдет последний Исток...- Мак не договорил, обхватил голову руками и, понурившись, замер.
   - Ну, уж нет! - возмущенный голос Лельки прервал повисшую паузу. - Здрасьте, приехали! Я, конечно, не жалею, что вернулась. С Дагом нужно покончить раз и навсегда, это всем понятно. И я, между прочим, не собираюсь сидеть и ждать, когда у вас тут начнется конец света, а у меня отберут последний билет домой! Я же все-таки сюда не насовсем....- тут воинственный пыл девочки неожиданно иссяк и она, всхлипнув, бросилась из избы.
   Дара колебалась. Материнский инстинкт говорил ей: "Молчи!" Она обвела взглядом сидящих за столом. А ведь именно их усилиями она сейчас рядом с сыном, кольнула ее мысль. И женщина решилась:
   - Я не знаю, где этот ваш Исток, но может вам как-то поможет то, что оставил старый Вогул...
  

XXXVI

   Давал я щедро подаянье
   Всем, обращавшимся ко мне...
   Но есть в душе воспоминанье,
   Как змей лежащее на дне.
   В.Брюсов
  
   Все взгляды были устремлены на Дару. Она опустила голову, огладила руками передник, собираясь с мыслями. Тина опрометью бросилась за Лелькой, и только подружки вернулись на свои места, Дара стала рассказывать.
   - Наш войт был замечательным человеком, это вам любой в Хранах скажет. Он готов был помочь каждому, без исключения! Даже этому негодяю, когда он появился у нас... Только ему я обязана всем, что знаю и умею как травница. А я отплатила ему черной неблагодарностью, и сейчас должна снять этот груз с моей души...- Она прикрыла глаза, но справилась с волнением и продолжила. - Так вот, когда случилось несчастье и погиб мой муж, старый Вогул спас меня, лечил, заботился о сыне, и мы стали вроде одной семьей. Вогул заменил Маку и отца и деда, и я радовалась их дружбе. А незадолго до своей гибели старик пришел ко мне какой-то не такой, как всегда, торжественный, что ли, строгий, в своем любимом пыльнике, как будто с дороги или собрался куда, и попросил выслушать его. Вот тогда-то он и сказал мне, что он Хранитель...
   Дара замолчала. Дети сидели не шевелясь, боясь пропустить хоть слово.
   А трактирщик сосредоточенно потягивал трубку.
   - Я сначала и не поняла, - продолжила женщина, - к чему он мне это все рассказывает. Ведь сам сказал, что никто о Хранителях знать не должен. А он словно мысли мои услышал и говорит, что скоро его не станет, пришло, дескать, его время уходить, а вместо него должен быть новый Хранитель, которому он передаст свои знания. Ну, я-то сперва услышала только, что помирать старик собрался. А ведь крепкий он был не по летам своим! И давай я его успокаивать. А только он меня остановил и огорошил следующими словами, что преемником должен стать мой сын...
   - Как?.. - Мак не мог поверить услышанному и только переводил взгляд с матери на друзей и снова на мать. Он совершенно не ожидал такого поворота событий. Остальные были потрясены не меньше.
   - Да, - кивнула Дара, - я тогда тоже растерялась и не сразу поняла, что войт просит моего согласия поговорить с тобой. А потом испугалась.... Неизвестность всегда пугает людей и заставляет совершать не самые лучшие поступки. Вот и я взяла грех на душу - запретила Вогулу говорить с тобой, упросила его подождать, пока не исполнится сыну 15 годочков. Все надеялась на что-то. Он ведь как сказал: "Преемником моим суждено быть отроку, сироте, из рода огнеборцев. Посуди сама, в Хранах только один кузнец был, отец Мака. И сердце мое к сыну твоему лежит". И правда, по его словам все указывало на моего сына, да только не слушала я его тогда. Я же не знала, что его скоро не станет! - Дара не сводила с сына глаз, полных слез.
   Мак подсел к матери, обнял ее за плечи. Как ни горько было ему сознавать, что, не воспротивься она войту, все могло бы сложиться иначе, он понимал, что она пеклась только о его благе. А потому не было у него к матери иного чувства, кроме любви.
   - Мам, ты не плачь, не надо, - пытался он успокоить ее. А Дара, смахивая слезы с ресниц, продолжила:
   - А он знал, но уступил моим просьбам. Только просил передать тебе, если с ним что случится, один узелочек, совсем махонький, с орех величиной - так, тряпица, бечевой перевязанная.
   - И где этот узелок? - Мак вскочил на ноги и напряженно ждал ответа Дары.
   Та коснулась висков, погружаясь в давние события. - Так ведь я тогда ему тот узелочек и вернула. Сказала, что он сам потом тебе отдаст. Он его в карман пыльника сунул и головой еще так расстроено покачал. А больше я того узелка не видела. Может, так и лежит в кармане пыльника, а может, старик и спрятал где-то в доме.
   - Вот я схожу и проверю, - Мак огляделся по сторонам, уже собирая мысленно дорожную котомку.
   - Только это никак не мог быть ключ, - проговорила Дара, понимая, что только что сама отправила сына в дорогу, но чувствуя огромное облегчение оттого, что сняла груз с души.
   - Очень даже возможно, - кивнул Мак.- Но если старый Вогул говорил, что это важно, я должен узнать, что там.
   Вдруг это поможет узнать что-то о ключе или об Истоке.
   Повисло молчание. В это время со стороны дороги послышалось ржанье коней, а за ним и скрип колес. Трактирщик бросил взгляд в окно.
   - Обоз едет, - сообщил он, - вроде заворачивает к нам, видать, остановится на отдых. Пойду встречу.... Тина, надо бы заняться обедом для людей, - обратился он к дочери, но Дара, желая быть полезной гостеприимным хозяевам, уже поднялась из-за стола.
   - Давайте я подсоблю, пусть ребятишки отдыхают, - покрывая голову косынкой, сказала она. - Вот только дров пусть принесут, - уверенно распоряжалась женщина, словно всю жизнь содержала придорожный трактир. Повеселевший Борхантар только хмыкнул в бороду, видя, как закипело все в ее ловких руках, и вышел встречать неожиданных гостей. А ребята в несколько минут справились с заданием и уединились на сеновале, чтобы продолжить прерванный разговор.
   - Ну и дела! - первой заговорила Лелька. - Имеем уже двух недоделанных, прошу прощения, Хранителей, ни одного Истока и еще одного маньяка-узурпатора в придачу! Вот это вам задачка с тремя неизвестными - наша математичка ни за что бы не решила! - Она скорчила уморительную рожицу, и, несмотря на серьезность ситуации, все рассмеялись.
   - Кстати, вы напрасно недооцениваете Даггерта, - отсмеявшись вместе со всеми, посерьезнел Мак, вспомнив слова Великого в подземелье. - Он хвастался, что обладает теперь какими-то особыми способностями. Правда, ничего конкретного не сказал...
   - Что-то не заметила я его способностей, - хмыкнула Лелька, - разве что мастерски прикидываться бездыханным телом. Да он просто тебя запугивал! - уверенно заключила она.
   - Нет, - покачал головой Мак. - Он не врал, не знаю, как вам объяснить, но я уверен, что он говорил правду.
   - А я согласен с Аленой, - Веник, в благодушном настроении после сытного завтрака, завозился на сене, устраиваясь поудобнее. - Там, во внутреннем дворике всей силы Дага только и хватило, что пыль глотать, уткнувшись носом в землю!
   Мак готов был вспылить. Да что себе позволяет этот нытик и обжора? Значит, он, Мак все выдумал? Но слова Тины разом остудили его пыл:
   - Тут не о чем спорить. Вы все правы. Ну конечно!.. Девочка оглядела недоумевающие лица спорщиков и высказала осенившую ее догадку:
   - Просто Даггерт действует не один, ему кто-то помогает. И вот этот кто-то очень могущественный.
   - А ведь ты, похоже, попала в самую точку!.. - Мак с минуту молчал, обдумывая услышанное, а затем принялся излагать сложившуюся версию, все больше и больше оживляясь по ходу рассказа. - Так.... Что мы имеем? Дед Микеша, не новичок-Хранитель, ничего не знал, о случившемся с одним из них.
   - Так ведь им же запрещено общаться! - вступилась за честь Хранителя Тина.
   - Да не кипятись ты! Я же никого не обвиняю, - остановил ее Мак. - Ты сама посуди, что выходит. Старый Вогул был убит, и судьба его Истока нам неизвестна. Но если дед Микеша не забеспокоился, можно надеяться, что с Истоком Вогула все в порядке. Ведь тогда уже охотились на меня, надеясь добраться до Истока. А теперь предположим, что Исток деда Микеши закрылся не сам по себе, а как будто почувствовал опасность, что мы притащили с собой. Я это, конечно, не про Алену, - уточнил на всякий случай Мак, заметив, как нахмурилась девочка. - Потом в Мраморном городе все события словно кто-то направлял против нас. Мы чудом спаслись. И в Фаренго, теперь уже ясно, Даг оказался не случайно, ему нужен был я, чтобы заполучить ключ. Но как он узнавал обо всех наших передвижениях? Самому ему такое было бы не под силу!.. - выпалив все это, Мак умолк, только теперь осознавая всю серьезность им же сказанного.
   - А знаете, я время от времени чувствовала чье-то чужое присутствие, - наконец-то призналась Тина. И предвосхищая упреки друзей, добавила, - только не уверена была, что это не мои фантазии. И тогда в подвале именно тот неизвестный отнял всю мою силу...
   - И, между прочим, чуть не отнял жизнь! - все же не удержался от упрека Мак.
   - Ничего себе! - Веник втянул голову в плечи и испуганно оглянулся по сторонам, словно ожидал увидеть того, о ком шла речь. - Это выходит, что за нами все время следили? Значит, нас и здесь могут найти?
   - Выходит, в задачке еще один неизвестный, - хмуро пошутила Лелька. Но теперь смеяться уже никому не хотелось.
   - Что же делать? - произнесла вслух Тина вопрос, крутившийся в голове и у остальных. - С такой поддержкой Даггерту не составит большого труда справиться с нами!
   - Вот если бы с нами был Стоглазик, он бы точно нашел последний Исток, - покусывая сухую травинку, обронил Веник. И только потом понял, что допустил оплошность. Тина бросила на толстяка испепеляющий взгляд и с беспокойством посмотрела на Лельку. Та разом погрустнела, опустила голову и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать что-то под ногами.
   - Кто-то у нас самый умный, да? - Мак дал волю раздражению. Веник обиженно засопел. Назревала ссора. Этого Тина допустить не могла. Не хватало еще друг с другом воевать!
   - Ой, так пить хочется, а к колодцу идти лень, - ни к кому не обращаясь, сказала она.
   - Я принесу! - как и ожидала девочка, тут же вскинулся Веник. Мальчишка вскочил на ноги и вылетел из сарая.
   - Держись, подруга, - пересела поближе к Лельке Тина и прижалась плечом к плечу. - Мы все любили малыша, я тоже по нему скучаю, - с мягкими интонациями в голосе проговорила она. - Но знаешь, у меня почему-то такое чувство, что он еще вернется, правда! - она наклонилась и заглянула подруге в лицо. Лелька кивнула, но две слезинки проложили влажные дорожки на ее щеках.
   Она расстегнула застегнутый на пуговку нагрудный карман рубашки и достала заветный комочек глины - все, что осталось от ее любимца. Глядя на комочек, легко уместившийся на ладони, Лелька вспоминала, каким был Стоглазик в их первую встречу. Она так задумалась, что не услышала шагов Веника.
   - А вот и я! - громко возвестил толстяк о своем возвращении. В одной руке он с трудом удерживал пузатый кувшин, полный воды, а в другой миску с краснощекими яблоками. - Смотрите, что нам Дара передала. - Он неловко кивнул на миску головой, подбородком удерживая ворот рубахи и нечто, спрятанное под ней.
   - Ух ты! - восхитилась Тина, - первые яблоки уже поспели, пока нас не было. - Она взяла одно яблоко и с громким хрустом откусила от румяного бока кусочек. Аромат яблок поплыл в воздухе.
   - Вкуснотища! - зажмурилась она от удовольствия и потянулась взять миску. Но не успела.
   Последующие события развивались молниеносно. В сене за спиной у Веника зашуршало, и что-то серое выпрыгнуло прямо под ноги мальчишки. Тот испуганно дернулся, оступился и грохнулся на землю. Миска отлетела далеко в сторону. Яблоки покатились по земле. А кувшин описал плавную дугу и ударился о землю прямо перед оцепеневшей Лелькой, окатив ее водой. Лелька вскочила, разведя руки в стороны и хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. С ее волос, лица, одежды капала вода. Посреди всеобщего замешательства, как ни в чем не бывало, серая зайчиха поднялась на задние лапы, повела носом, пропрыгала мимо лежащего Веника к ближайшему яблоку и скрылась с ним в вырытой в сене норе, словно ее и не было.
   - Веник!.. - раздался окрик Тины. - Ты же чуть не задавил Яську!
   - А я что... - кряхтя, поднялся на ноги мальчишка, поморщился и, повернув руку, посмотрел на локоть - при падении кожа на нем была содрана и выступила кровь. Из-за пазухи мальчишки выпал букетик полевых цветов. Веник густо покраснел, словно его поймали с поличным.
   - Она первая напала! - оправдывался он, стараясь ногой незаметно прикрыть цветы сеном.
   - Ну и герой! Победитель зайчих! - фыркнул Мак.
   - Нечего смеяться! - оборвала его Тина, - ступай принеси лист подорожника и чем перевязать руку.
   Мак вышел, бурча под нос, почему это он должен бегать по чьей-то милости. А Тина взялась вытирать подругу пучком сена и при этом вычитывала Веника, как можно быть такими неуклюжими.
   - Я же не нарочно! - оправдывался тот и, опустившись на четвереньки, стал собирать яблоки.
   - Ой! - вдруг тихо произнес он и замер он, уставившись на что-то перед собой.
   - Ну что еще ты натворил? - не отрываясь от своего занятия, бросила Тина.
   - Это не я, он сам!..
   - Да кто он-то? - Тина обернулась на бестолковое бормотанье. А Лелька выглянула из-за плеча подруги, проследила за взглядом мальчишки и ахнула.
   - Стоглазик! - Она тут же опустилась рядом с Веником на четвереньки и замерла.
   - Ду жано не! - потрясенная тем, что ее слова утешения так быстро исполнились, Тина не верила своим глазам и как всегда в минуты волнения перепутала буквы в словах, отчего вместо "ну надо же" получилась полная околесица. И было от чего разволноваться! На потемневшей от пролитой воды соломе лежал бурый комочек глины, выскользнувший из ладоней Лельки во время переполоха. Но только сейчас он почему-то вдруг принялся расти, приобретая знакомые очертания. Наконец совершенно такой же, как прежде, Стоглазик чуть сдвинулся с места, замер на мгновение, а затем уверенно направился к припрятанным в соломе цветам и принялся поглощать их со знакомым довольным урчанием.
   - Мой хороший! - тяжесть на душе Лельки наконец прорвалась слезами, не выплаканными с того времени, когда Тина и Веник сообщили ей страшное известие о гибели любимца. - Какой же ты голодный! - Мокрый, со слипшейся шерстью, но живой зверек умял последний цветок и заморгал хозяйке всеми своими глазами.
   - Он хочет еще!
   - Я мигом! - Девочка не успела опомниться, как Веник с неожиданной для только что потерпевшего крушение прытью вскочил и выбежал из сарая. Когда он вернулся с охапкой травы, счастливая, с перепачканными глиной щеками Лелька что-то нашептывала свернувшемуся у нее на руках Стоглазику. Тот довольно урчал. Тина и Мак тихо переговаривались в сторонке, не желая мешать трогательной сцене.
   - Ну вот, кажется, трава уже никому не нужна, - огорчился Веник и выпустил охапку из рук.
   - Не переживай! - Лелька подняла на мальчишку светящийся счастьем взгляд. - Ты же знаешь, какой он обжора, трава очень скоро понадобится. И еще... - она сделала паузу, - спасибо за цветы.
   - Ага, - снова налился краской Веник. - Только он же их съел, - он кивнул на дремлющего зверька. - То есть мне не жалко... Ты не подумай... Я могу еще насобирать, если хочешь. - Он совершенно смутился. Как всегда, спасла положение Тина.
   - Давай-ка лучше твой локоть перевяжем, - уверенно взялась она за дело. - А на Яську не обижайся, она яблоки учуяла, вот и явилась. Она их больше всего любит, после морковки, конечно. Вы еще с ней подружитесь. Она, знаешь, какая смышленая! Если бы не она, меня бы точно схватили те, кто гнались за Маком.
   Нехитрая болтовня Тины сделала свое дело: напомнила, что они еще так и не решили, что делать.
   - Знаете, а ведь теперь мы можем проверить догадку Веника - попробовать отыскать Исток с помощью Стоглазика, - Лелька прижалась к питомцу щекой и посмотрела на Тину и Мака.
   - Значит, сегодня еще дадим малышу окрепнуть, - Тина кивнула в сторону спящего зверька и, как это бывало и раньше с малышом, у которого неопределенное количество глаз, неожиданно поймала его внимательный взгляд, словно он прислушивался к ее словам. - А завтра с утра можем отправляться, верно? - Она повернулась к Маку, ожидая ответа. Понимая, что теперь от компании никак не отвертеться, тот обреченно кивнул. Путешествие четверки продолжалось.
  
  

XXXVII

   Найдешь и у пророка слово,
   Но слово лучше у немого,
   И ярче краска у слепца,
   Когда отыскан угол зренья
   И ты при вспышке озаренья
   Собой угадан до конца.

А.Тарковский

  
   Ребята вернулись в дом, пробираясь между подвод, запрудивших подворье. Их сразу же загрузили работой. Давно уже большие обозы не заворачивали в трактир "У дядюшки Бо". Трактирщик сначала переживал, что они не смогут принять как следует такое количество людей, но Дара все время находила ему новое занятие, так что бояться стало некогда. Скоро он успокоился, поняв, что эта хрупкая на вид женщина справится с любыми трудностями.
   И правда, все гости после славно натопленной баньки были накормлены и определены на отдых. В трактире снова стало тихо: путники знали цену отдыху, ведь уже вечером им снова предстояла дорога. Только один из них, мальчишка примерно одних лет с четверкой друзей, ушел к подводам и остался у лошадей.
   Ребята даже не заметили его сначала. Худенький, невысокий, с длинными русыми волосами, перехваченными сзади лентой, он походил на девчонку. Движения его были медленные и не совсем уверенные. Мак сразу с пренебрежением подумал, что мальчишка, наверное, хлюпик, вроде Веника. Но Тина присмотрелась внимательнее и вдруг тихо ахнула, прикрыв рот ладошкой. Она повернула к друзьям, потрясенная, повлажневшие глаза были широко раскрыты, в них плескалось сострадание:
   - Ребята!.. Он же слепой!
   Теперь уже и остальные поняли, что было причиной не совсем обычного поведения мальчишки. Тина направилась к нему, остальные двинулись за ней. Мак шел последним и тихо радовался, что не успел брякнуть ничего такого в адрес слепого. А тот повернул голову на звук шагов. На лице его застыло выражение напряженного внимания. Тина поспешила заговорить.
   - Привет! - голос ее звучал приветливо и беззаботно. - Я Тина, дочь трактирщика. А это мои друзья: Алена, Мак и Веник. А тебя как зовут?
   - Привет, - слепой улыбнулся открытой улыбкой, напряжение ушло с его лица. И Лелька отметила, что мальчишка очень красив. - Я Илька. Мой отец и братья водят обозы и в этот раз наконец взяли меня с собой.
   - А тебе не тяжело в дороге? - поразился Веник. Но лишь только слова сорвались с языка, толстяк покраснел, сообразив, что, пожалуй, совершил бестактность.
   - Это потому что я слепой? - спокойно отреагировал новый знакомый. - Нет, не тяжело. Я же не вижу от рождения, привык, а рядом с лошадьми мне совсем спокойно. Они замечательные, и мы прекрасно ладим.
   Словно поняв о чем идет речь, один из коней, стоявших поблизости, потянулся к слепому и положил огромную голову ему на плечо. Мальчишка засмеялся и принялся почесывать коня за ушами. Тот благодарно зафыркал.
   - Вот видите? Мы друг друга понимаем, как самые лучшие друзья. Звери никогда не обидят, не предадут. У вас ведь тоже есть такой друг, правда? - И к величайшему удивлению ребят Илька повернул голову к Лельке и осторожно коснулся ладонью свернувшегося у нее на руках Стоглазика. Зверек тихонько заурчал, как бывало, когда он сыт и доволен жизнью. А слепой, не замечая изумления ребят, добавил:
   - Правда он у вас необычный, настоящее чудо. Вот ведь смешно: у него глаз хватит на десяток таких, как я.
   Теперь уже было не до деликатности. Первой не выдержала Лелька:
   - А как ты узнал, что у него много глаз?
   - И вообще, что Стоглазик у нее на руках?.. - присоединилась Тина.
   - Не знаю, - слепой растерянно улыбнулся и пожал плечами. - У меня с животными всегда так, как-то само чувствуется. Я еще лечить их могу, только не знаю, как это выходит. Меня в нашей деревне все к себе зовут, если какое животное занеможет.
   - Здорово! - не сдержал восторга Веник.
   - А людей лечить можешь? - задал вопрос Мак, которого всеобщее восхищение новым знакомым стало уже раздражать.
   - С людьми сложнее, редко получается, - охотно ответил Илька, обернувшись на голос.
   - Ну, с животными-то любой справится, они и сами знают, как себя вылечить, если им не мешать, - Мак не мог остановиться, словно его кто-то подзуживал перечить слепому. Тина посмотрела на него с удивлением. А слепой словно не слышал скептицизма в голосе Мака и, улыбнувшись, кивнул:
   - Это точно! Мы многому можем у них научиться. Только большинству людей не до них, все спешат куда-то, торопятся. А у меня времени предостаточно...- И хоть слова эти сказаны были спокойным тоном, за ними слышалась сдерживаемая горечь.
   Маку стало стыдно. Он хотел как-то сгладить свои резкие слова, но не мог придумать, как это сделать. А слепой снова поверг друзей в изумление:
   - Но я здесь не один, наделенный силой...
   - Да, мы знаем, - тут же отозвалась Лелька, - это Тина у нас... - девочка едва не произнесла слово Хранитель, но вовремя вспомнила, что это должно быть тайной, и закончила после едва заметной заминки, - ...особенная.
   - Нет... - Илька отрицательно покачал головой, - Тина посвященная, хоть еще и не очень сильная. Есть еще другой человек...- Мальчишка поднял лицо к небу, словно прислушиваясь к чему-то, и снова покачал головой. - Нет, не понять, очень слабо чувствуется.
   - А что чувствуется? - Веник с открытым ртом заворожено смотрел на слепого.
   - Тепло идет, как будто огонь неподалеку разожгли. Вот от нее, - он указал на Тину, - свежим воздухом веет, как у ручья сидишь, а с этой стороны - тепло. - Он повел рукой и едва не коснулся лица Мака. Тот отшатнулся и наткнулся на Веника, который, вдруг испугавшись странных слов Ильки, на всякий случай прятался за спиной товарища.
   - Это он про Мака, верно? Вот это да! Ну и нюх или что там у него - ведь Мак только утром узнал, кем должен был стать...- Лельку так заинтриговало происходящее, что она излишне крепко прижала Стоглазика. Зверек возмущенно тявкнул, вывернулся из ее рук и скрылся между колес повозки.
   - Ой, мамочки! Его же лошади раздавят копытами! - бросилась девочка спасать любимца.
   Пока друзья помогали Лельке искать Стоглазика, Ильку позвали в избу, и разговор на этом прервался. До вечера друзья так и не увидели странного нового знакомого, выполняя нескончаемые поручения Дары. А вечером обоз спешно собирался в путь. Стоял шум, гам, толкотня. Ребята еле успели попрощаться с Илькой и долго махали вслед удаляющимся телегам, как будто слепой мог их увидеть...
   Лишь только четверка переступила порог дома, сразу стало ясно, что в их отсутствие что-то произошло. Дара сердито гремела посудой, а дядюшка Бо даже не поднял головы от деревяшки, жалобно поскрипывавшей под ножом для резьбы по дереву.
   Тина нарочито громко пожаловалась, что просто валится с ног от усталости, и при этом подмигнула Лельке. Та подхватила игру подруги, всучила мальчишкам теплые одеяла и, заявив, что ничего лучше, чем сон на сеновале на свежем воздухе, не бывает, вытолкала Мака и Веника за дверь и сама последовала за ними, бросив напоследок выразительный взгляд на Тину.
   Ждать пришлось не долго. Не прошло и пятнадцати минут, как Тина вернулась, довольная собой, и, позволив себе немножко помучить сгорающих от любопытства друзей, наконец выложила, что же произошло в доме в их отсутствие. Оказалось, размолвка вышла из-за тугого мешочка с монетами, который обозники оставили в уплату за постой. Дядюшка Бо настаивал, что Дара должна взять себе как минимум половину содержимого мешочка, ведь именно благодаря ей все прошло гладко. А Дара категорически отказывалась принять от трактирщика хотя бы монету, заявляя, что помогала от чистого сердца и никогда не сможет отплатить за доброту и заботу, проявленные трактирщиком по отношению к ее сыну и к ней самой.
   - Взрослые люди, а ведут себя как дети! - заключила Тина. - Пришлось мне их мирить. - Она кокетливо опустила глаза, ожидая, когда ее попросят продолжить.
   - И что же ты сделала? - тут же клюнул на ее уловку простодушный Веник.
   Лелька только улыбнулась, заметив, что маневр подруги удался.
   - А я сказала, чтобы мешочек нам дали с собой в дорогу - мало ли что, сгодиться может.
   - И что? - Веник, который за свою сиротскую жизнь и двух монет в руках не держал, подался вперед. Только однажды, когда еще была жива кормилица Марта, он получил в подарок на день рождения монетку - вот это был праздник! Но ее отобрала вдова Регана, заявив, что деньги портят детей. Веник тогда еще подумал, что самой Регане в детстве, видимо, только деньги и дарили. Да, были еще монетки, вырученные Лелькой у Шейлока, но ими дети так и не успели воспользоваться, их забрали стражники, когда перетряхивали дорожные котомки ребят. А потом события так завертелись, что о них никто и не вспомнил - не до того было.
   - А вот что! - на ладони Тины оказался увесистый предмет раздора. - Веник мысленно представил, сколько еды можно купить за такую кучу монет, и у него перехватило дыхание.
   - Оба тут же согласились, - весело закончила Тина. - Мир восстановлен. Так что можем спокойно ложиться спать, ведь с утра отправляемся.
   - А можно я их посчитаю? - робко попросил Веник. Но Тина отрезала:
   - Завтра! А то ты до утра не оторвешься.
   - Тина права, - поддержала подругу Лелька, - деньги - зло. Сам не успеешь заметить, как они захватят твою душу.
   Девочка сделала страшные глаза и драматическим голосом произнесла:
   - Хочешь стать таким, как Шейлок?
   - Не хочу! - испугался толстяк. Он тут же принялся укладываться спать. Всю свою недолгую жизнь он считал, что быть богатым здорово. А что если его душу уже захватили? Стоглазик, словно почувствовав душевное смятение мальчишки, пристроился рядом. Послышалось тихое урчание, как будто включился маленький моторчик. И страх постепенно ушел, на душе у Веника стало спокойно, и мальчишка, сладко причмокнув губами, уснул. Беззлобно посмеявшись над ним, девчонки пошушукались пару минут и тоже уснули.
   И только к Маку сон не приходил. Ворочаясь с боку на бок, мальчишка никак не мог выбросить из головы слова матери о том, что должен был стать Хранителем. И чем больше он об этом размышлял, тем сильнее разгоралась в нем обида. Ведь он мог быть сейчас таким же особенным, как Тина! А может даже и посильнее ее! Ладони сами собой сжались в кулаки, соломинки, застрявшие меж пальцев, жалобно хрустнули.
   Даже самому себе Мак не признавался, что, лишь только он узнал о необычных способностях Тины, в глубине души легким осадком залегло чувство зависти. В первый раз, испытав неприятный укол самолюбия, он посчитал это нормальной реакцией на ущемленное мужское достоинство. Ведь он должен быть сильнее девчонки, как защитник и опора! Но Тина своими способностями не хвастала и, наоборот, всячески подчеркивала, что он, Мак, настоящий лидер. И с этим согласны были и остальные. Так что зависть спала до поры до времени. Но теперь... Мак рисовал в воображении, какие возможности открылись бы перед ним. Первым делом он бы разобрался с Дагом. Он бы не простил тому ничего!..
   Кровожадные планы Мака внезапно прервались. Стремительная тень метнулась у самого его лица, обдав прохладой ночи. От неожиданности мальчишка испуганно дернулся, но затем улыбнулся своим страхам. Летучая мышь, почуяв рассвет, искала себе пристанище, сделала круг под самой крышей и, уцепившись там за что-то, повисла вниз головой. Мак подумал, что это хороший знак: может еще не все потеряно. Ведь говорил тогда старый Вогул о Предопределении, которое нельзя изменить. Так что нужно найти ключ и Исток, а там, как знать, Исток сам признает его, Мак пройдет посвящение и станет новым Хранителем. Он уже видел в мыслях, как удивятся все. Толстяк, конечно, как всегда неизвестно чего испугается. А Тина будет смотреть сияющими глазами.... Улыбнувшись своим мыслям, он почувствовал, как сон наконец подбирается к нему, и не стал сопротивляться....
   Сборы были на удивление быстрыми. Тина и Лелька хитро переглядывались и время от времени тихонько прыскали. И было от чего! Помня, с каким рвением Веник относится к сборам, и заранее содрогаясь от того, что их ждет, девочки придумали, как нейтрализовать не в меру ретивого товарища. Они предложили ему пересчитать монеты из заветного мешочка. И план сработал! Толстяк, заявив, что не хочет путаться у них под ногами, отправился на сеновал.
   ...Веник перекладывал из ладони в ладонь когда-то блестящие, а теперь потускневшие от многих рук, но все равно такие красивые кругляши монет и не мог поверить, что это не сон. То, что считал он с трудом и только до второй десятицы, не портило ему удовольствия. Он чувствовал себя обладателем несметных сокровищ. Подумать только, снова, как и накануне, не смог удержаться он, это сколько же еды можно накупить!.. А еще.... На что еще хватило бы содержимого мешочка у него представить не получилось, но и первого было совершенно достаточно.
   Он уже хотел ссыпать монетки обратно и последний раз восхитился приятной тяжестью в горсти. Как вдруг одна мысль заставила его замереть. Мысль была неожиданной, словно кто-то другой в его голове четко произнес ее. А что если не отдавать монеты, а взять их себе? А что? Это было бы справедливо. Они все вместе столько прошли, и каждый получил что-то для себя. Мак нашел маму. Тина вернулась домой, к отцу. Алена.... Ну, Леля не в счет. Она же из другого мира, зачем ей монеты? А вот у него, Веника, ни дома, ни родных... Венику вдруг стало так жалко себя, он шмыгнул носом. Но голос вернул его к мысли о заветном мешочке. Ну да! Получи он такую кучу денег, мог бы отправиться в какой-нибудь город, обучиться там ремеслу. Вот хотя бы в Фаренго! Веник вспомнил ласковые глаза тетушки Ладицы, запах пирогов. Там он был как дома, его любили, заботились о нем. Не то, что Регана!.. Но при мысли о мачехе сразу вспомнились недавние слова Алены: "Деньги - зло. Сам не успеешь заметить, как они захватят твою душу... Хочешь стать таким?.."
   - Нет, не хочу! - ответил он сам себе и принялся решительно заталкивать монеты в мешок. Теперь они уже не казались ему красивыми. Пусть всякие Реганы и Шейлоки над ними трусятся. А он и так счастлив. Потому что за все сокровища мира не купишь то, что у него есть - друзья, которые никогда не предадут и не оставят в беде. Это он знал наверняка. А Фаренго... Фаренго подождет. И с легким сердцем Веник покинул сеновал.
   По дороге он уже сердился на себя за внезапную слабость. Даже придумывал, как бы наказать себя. И придумал. Переступив порог избы, он потянул носом. От печи шел волшебный аромат. И он отказался от завтрака! Но тут вмешалась Дара. Она заявила, что голодным никого в дорогу не пустит. Испугавшись, что друзья уйдут без него, мальчишка тут же оказался за столом, в мгновение ока умял свою порцию и попросил добавки.
   - Вот это молодец! Каков едок, таков и работник, - в который раз восхитился аппетитом Веника дядюшка Бо. - Мне такой помощник не помешал бы, - улыбаясь, трактирщик подмигнул мальчишке. Похвала неожиданно возымела обратный эффект. Веник решил, что его хотят оставить, и, преодолевая немалое внутреннее сопротивление, отодвинул от себя тарелку с добавкой и заявил, что уже сыт. Дара удивилась. Зная аппетит мальчишки, она встревожилась, не заболел ли тот, пощупала лоб. Толстяк перепугался еще больше и стал с жаром уверять, что чувствует себя превосходно.
   Наблюдая за происходящим, ребята еле сдерживали смех. Лелька заметила, что глаза мальчишки стали точь в точь как у обиженного спаниеля. Сжалившись над толстяком, она строгим голосом заявила, что никто не будет тащить его поклажу и его самого, да еще останавливаться каждые полчаса, когда тот проголодается.
   Очередная перемена в поведении Веника раскрыла его секрет. Не в силах больше сдерживаться, Мак и Тина выскочили из-за стола. Было слышно, как они хохочут на крыльце. Трактирщик прятал улыбку в усы. Дара грустно улыбалась, подперев щеку рукой и думая о том, как же пришлось настрадаться мальчишке. А Лелька с досадой отворачивалась от щенячьи преданного взгляда толстяка и мысленно ругала себя за доброту. Конечно, теперь Веник считает ее своей спасительницей и будет ходить хвостом, а это чудный повод для насмешек Мака и Тины.
   Но как только друзья попрощались на опушке с трактирщиком и Дарой, веселость сменилась тревожными размышлениями. Каждый из четверки думал о своем, но общее переживание объединяло их всех: что ждет их впереди и найдут ли они последний Исток?
   Когда перелесок сменился густым нехоженым лесом, ребята растянулись цепочкой на еле различимой тропинке. Мак шел первым. Воображение снова вернуло его к сладостным мечтам о посвящении и последующему за ним могуществу. Сам того не замечая, мальчишка думал теперь о власти почти так же, как когда-то, в самом начале пути к абсолютному могуществу, его заклятый враг. Если бы он поделился своими мыслями с друзьями, то они могли бы предостеречь его от опасного заблуждения! Но Мак держал все в тайне, предвкушая, как поразит Тину и остальных. Нетерпение гнало его вперед, и он все прибавлял шагу. Тина, Лелька и Веник теперь почти бежали.
   Сколько они шли, никто уже не помнил. Толстяк тяжело дышал и поминутно вытирал рукавом пунцовое от усилий лицо. Понимая, что он вот-вот не выдержит, Лелька дернула Тину за рукав и кивнула на Мака. Она знала, что попроси о передышке она или Веник - упреков, а то и издевок Мака не избежать. Веник, конечно, смолчит, но обидится. Зато она, Лелька, молчать не будет! А сейчас им ну никак нельзя ссориться. А вот Тина - совсем другое дело...
   Лелька спрятала улыбку, когда по первому слову подруги Мак скинул котомку и уже протягивал плетенку с водой. Веник с блаженным стоном повалился на землю, радуясь, как удивительно вовремя случился привал. Правда, отдых был недолгим. Подозвав товарищей к себе, Мак со строгим лицом сообщил, что впереди их ждут Духовы Топи.
   - Это что, болота? - тут же испугался Веник. Картина бездонной трясины, засасывающей его, встала перед глазами толстяка. В Кривом Вражке нечистой силой, живущей на болоте и затягивающей в пучину людей, пугали непослушных детей.
   - Самое настоящее болото, - с мрачным удовольствием подтвердил Мак. - Чуть не туда шагнул - и все, нет тебя.
   - Да ладно тебе, что ты его пугаешь! - остановила его Тина. - Не бойся, Мак здесь каждую кочку знает. Да и мы рядом, - подбодрила она Веника. - Ты иди за мной, а Леля за тобой пойдет, поможем, если что. Правда, Лель? - девочка выразительно посмотрела на подругу, чтобы та поддержала ее.
   - Если что?.. - совсем пал духом толстяк.
   - Если спина вдруг зачешется, так я тебе палкой почешу, - подключилась к импровизированному сеансу психотерапии Лелька.
   - Это не палка, а слега, - поправил ее Мак, подходя к компании и раздавая каждому свежесрубленные слеги. - Запомните: идти след в след, по сторонам не глазеть. - И неожиданно сжалившись над притихшими друзьями, добавил, - пройдем Духовы Топи - считайте мы на месте.
   - Ты же говорил, что целый день шел, когда от опричников Даггерта убегал? - подняла брови Тина.
   Остальные были удивлены не меньше ее.
   - Так и было, - кивнул Мак. - Только я тогда специально по болотам кружил, чтоб их запутать и со следа сбить. А мы прямой дорогой пойдем. Так что потерпите, недолго осталось. - И закинув за спину котомку, уже жестко скомандовал:
   - Все, пошли.
   Друзья снова растянулись цепочкой. Но если раньше девчонки умудрялись болтать на ходу, то теперь смолкли и они. Ни Тине, ни Лельке не хотелось оказаться в болотной жиже. Дожидаясь, пока Веник, теперь шедший впереди нее, переползет на очередную кочку, Лелька успевала полюбоваться пейзажем.
   А вокруг на первый взгляд ничто не указывало на притаившуюся опасность. Даже совсем наоборот: среди поредевших деревьев расстилался густой ковер разнотравья, пестревшего яркими цветами. Их густой аромат дурманил голову. Лелька ткнула слежкой в траву сбоку от себя - тут же открылось черное зловещее окошко. Лелька поежилась, болото неусыпно следило за путниками, дожидаясь, когда кто-нибудь оступится. Вот так бывает и человек, подумалось вдруг ей, по виду милый и хороший, а в душе сплошная гниль и чернота. Хорошо, что ей повезло с друзьями, в них-то она точно может быть уверена.
   - Уже почти пришли! - не поворачивая головы, крикнул Мак. Словно в ответ на его слова, в котомке за плечами у Лельки завозился Стоглазик. Девочка, занятая своими мыслями, совсем забыла о любимце, поэтому от неожиданности вздрогнула, оступилась, судорожно взмахнула слегой, и по пояс ушла в болото. Следом за ней, сбитый ее слегой, с громким воплем отправился Веник. Напуганный рассказами об утопших в болотах, он не замолкал ни на миг, пока Тина и Мак вытаскивали сперва его, а потом Лельку.
   Наконец, перепачканные, мокрые, уставшие, но живые, ребята выбрались на твердую землю. Болото осталось позади, вокруг был пронизанный солнечными лучами перелесок. Выйдя на небольшую поляну, Мак скомандовал привал. Все в изнеможении повалились на траву. Только Стоглазик, не пожелавший более сидеть в котомке и проделавший оставшуюся часть пути на голове хозяйки - единственном сухом месте, преспокойно принялся рыскать в траве, выискивая себе еду повкуснее. Тишину и покой, царившие вокруг, нарушало только стрекотание кузнечиков. Глаза закрывались сами собой. Но одежда на солнце тут же стала схватываться коркой.
   - Если я сейчас же не помоюсь, то закаменею! - Лелька попыталась разобрать слипшиеся пряди волос, но безуспешно. Она посмотрела на Тину. Та выглядела не лучше. Вместо задорных огненно-рыжих косичек с пушистыми прядками на концах на плечи свисали две жалкие серые плети. Лелька загнула их наверх, и они так и остались торчать в стороны. Но вид от этого менее жалким не стал.
   - Леля права, - простонала Тина, - еще немного, и мы превратимся в живые скульптуры.
   - Тогда подъем, - скомандовал Мак. - Здесь недалеко излучина Серебрянки, местной речки. Храны стоят на ее берегу, только ниже по течению. Это немного в сторону от нашего маршрута, но зато купаться удобно, берег низкий и течение не быстрое. Там и передохнем.
   Мысль о предстоящем купании придала сил. Никого подгонять не было нужды. Когда спустя несколько минут впереди показалась река, Тина и Лелька побросали котомки и с визгом понеслись к воде.
   - Мы будем чуть дальше, вон за тем взгорком, - успел крикнуть им вслед Мак. - Если что, зовите. - Он повернулся и потянул за собой Веника, который улыбался во весь рот, наблюдая, как дурачатся в воде девчонки. - Идем, а то не успеем одежду высушить до захода солнца.
   Пару раз с сожалением оглянувшись, Веник поспешил за ним.
  

XXXVIII

   Я сквозь незапертые двери
   Вошел в давно знакомый дом,
   Как в замок сказочных поверий,
   Постигнутый волшебным сном.
   В.Брюсов

***

   Это было так невероятно, что он даже не огорчился, когда очередная попытка потерпела неудачу. Кто бы мог подумать, что толстяк, казавшийся самым безобидным и слабым, сможет устоять перед искушением. А ведь он все так точно рассчитал! Сыграл на самых уязвимых струнах. И голодное детство, и вечные издевательства мачехи. Кстати, весьма колоритная особа, не без задатков. А его так называемые товарищи? Тьфу! Разве он не терпел их насмешки над своей неуклюжестью? И что же в результате? Глупец предпочел их сытой и обеспеченной жизни, которую он так красочно ему расписывал. Ну что же, тем хуже для него. В новом мире таким слабакам нет места! Они сами выбрали свою участь!.. Больше он не ошибется. Решительный удар - и победа!
   Он отогнал воспоминания о том, как сокрушительно провалился его предыдущий тщательно разработанный план. Ловушка, казалось, захлопнулась. Удача была невероятной! Все недруги были в руках у его марионетки. И вдруг...
   Нет. Он и теперь считал, что план был гениален. Более того, он утешал свое ущемленное самолюбие тем, что ведь предвидел, исчезновение охранного амулета - хитрый трюк. Интуиция его никогда не подводила. Так и вышло. Амулет тогда появился внезапно, и все рассыпалось, как карточный домик. Он так и не понял, как им удалось его где-то прятать. Но он сумел им достойно ответить! Нить силы чужого Ведающего, и без того изрядно ослабшая, прервалась! Если противник и жив еще, то лишь затем, чтобы он мог получить удовольствие, превращая агонию чужака в невыносимые страдания. А ничто не способно сделать его сильнее, как созерцание чужой боли. Они все получат сполна то, что заслужили!...
  

***

  
   Вдоволь наплескавшись, Лелька и Тина нежились на солнышке. Рядом сушилась выстиранная одежда. Стоглазик, покупаный против своего желания, сбежал в лес и наводил там порядок среди местной живности. Со стороны взгорка, за которым расположились мальчишки, потянуло дымом костра. Тина повернула голову к подруге и, смущаясь, спросила:
   - Лель, тебе Мак нравится?
   - Ну... - Лелька от неожиданности растерялась. - Нравится, конечно. Симпатичный мальчишка, смелый, умный, открытый... Правда, немного вспыльчивый...
   - Сильно нравится? - Тина приподнялась на локте, ожидая ответа. Лелька уловила ревнивые нотки в голосе подруги и улыбнулась. Ее подозрения подтверждались.
   - Конечно! - она специально сделала паузу и едва не рассмеялась, глядя, как нахмурилась Тина. - Как друг он мне очень нравится. И Веник тоже. Очень. В чем-то даже больше Мака... - Она замолчала и лукаво прищурилась. - А что?
   - Да. Веник замечательный! - подхватила Тина, пропустив вопрос подруги мимо ушей. Хмурое облачко ушло с ее лица. - Он такой добрый и смешной. Но еще такой ребенок!
   - Ну конечно, Мак уже взрослый, - иронично протянула Лелька, продолжая дразнить подругу.
   - Да, - не заметила иронии Тина.- И еще он прирожденный ведущий. А как он тогда в плену у Даггерта....Я бы так не смогла. - Она замолчала, устремив взгляд на речную гладь. Лицо ее словно озарилось изнутри.
   - Настоящий герой! - подытожила Лелька.
   - Ага! - Тина повернулась к подруге и только теперь заметила озорные смешинки в Лелькиных глазах. Девочка вспыхнула и села, обхватив коленки руками.
   - Да ладно, - толкнула ее плечом Лелька. - Мы же подруги, а между подругами какие секреты? А знаешь, - неожиданно для самой себя произнесла она, - я дома с одним мальчишкой познакомилась...- И Лелька рассказала о своей первой встрече с Ромкой и необычном продолжении их знакомства.
   - Вот здорово! - ахала, слушая ее, Тина. - И как ты этого пса не испугалась!.. А он красивый? Ну, не пес, конечно, этот...Ромка?.. А он так и не знает, что ты опять здесь?
   - Не знаю. - Под градом вопросов подруги Лелька почувствовала, как вдруг к глазам подступают слезы. Уже начало щипать в носу. В глубине души зашевелилась тоска по дому. Она шумно вздохнула. Раскисать было не самое подходящее время.
   - А одежда уже высохла! - Она вскочила на ноги и стала одеваться. Пояс деда Микеши и любимая рубашка, тяжелая от набитых всякой всячиной карманов, были извлечены из котомки, куда она их предусмотрительно спрятала, боясь испачкать болотной грязью. И, как оказалось, была права.
   - Давай скорее, - торопила она подругу. - Есть хочется, а у мальчишек от костра чем-то вкусненьким пахнет.
   Тина неохотно поднялась следом. Она бы предпочла продолжить разговор по душам, но Лелька была права - не загорать же они сюда шли...
   С вершины взгорка девочки заметили хозяйничающих у костра Мака и Веника.
   - Ух, ты! А откуда рыбка? Неужели наловили? - чувствуя, как заурчало в животе, Тина присела к костру, над которым жарились на прутьях три аппетитные рыбы.
   - Это Мак, - охотно пояснил Веник. - Вы бы видели, как он их!.. Обычной палкой, только заостренной на конце, - и раз, раз!..
   - Ты давай не отвлекайся, а за огнем следи! - оборвал его восторженный рассказ Мак, но было видно, что ему приятна похвала. - Подсаживайтесь, - кивнул он девчонкам.
   - Скоро темнеть начнет. Так что поедим и пойдем, к
   сумеркам как раз к Хранам выйдем.
   Дважды приглашать никого не пришлось. Такой вкусной рыбы Лелька никогда не ела. Она жмурилась от удовольствия и еще, чтобы не видеть голодных глаз Веника, уже умоловшего свою порцию.
   - Пора! - залив тлеющие угли водой, скомандовал Мак.
   Из кустов вынырнул Стоглазик, как будто ждал команды.
   - И где тебя носило? - укорила Лелька любимца, выбирая колючки из густой шерсти. Зверек виновато заморгал своими многочисленными глазами и попытался лизнуть хозяйку в нос. Та еле успела отклониться - питомец явно полакомился чем-то наподобие протухших яиц.
   В легких сумерках, как и предполагал Мак, четверка вышла к краю леса. Впереди сквозь деревья можно было разглядеть дома, в окнах которых загорались первые огоньки. Тина с беспокойством взглянула на Мака. Тот смотрел вперед, не отрываясь. Лицо его было спокойно, только на скулах играли желваки. А глаза отмечали произошедшие в родной деревне перемены: и пустынную улицу, и глухую тишину, которую не нарушал даже лай собак, и осевшие, словно пригорюнившиеся, дома за покосившимся забором. Взгляд остановился на избе, стоявшей особняком, на отшибе Хранов. Сердце болезненно сжалось.
   - Вон там жил старый Вогул, - кивнул он. - Странно, что Даггерт не приказал снести дом. А вот от соседних ничего не осталось - видно испугались, предпочли на всякий случай перебраться подальше с опального места. Ну да я им не судья. А нам это даже на руку, легче будет незамеченными в дом пробраться.
   - Ну, так идем, что ли? - Лелька пританцовывала на месте, размахивая руками. Комары, оживившиеся с наступлением темноты, почему-то выбрали только ее своей мишенью и нещадно атаковали.
   - Идем, только без шума, - предупредил Мак.
   Они двинулись гуськом к одинокому дому. До цели
   добрались незамеченными. Прижавшись к бревенчатой стене, друзья пару минут вслушивались в тишину, но все по-прежнему было спокойно. Тогда Мак, жестом указав следовать за ним, скользнул к двери.
   Она была не заперта. Впрочем, она никогда не запиралась при жизни хозяина. Мак потянул дверь на себя, и, тихо скрипнув, та отворилась. В лицо пахнуло прохладным воздухом, и против ожидания мальчишки, затхлым он не был. Смутная тревога кольнула Мака. Кто-то поселился в доме старого войта? Вряд ли, никто из местных не рискнул бы, да и пришлому не позволили бы. Неужели детвора в тайне от взрослых облюбовала дом старого Вогула для своих игр? Тогда он может не найти там искомого... Глубоко вздохнув, Мак шагнул за порог.
   Оказавшись внутри в полной темноте, ребята остановились, пережидая, пока привыкнут глаза.
   - Как-то мне нехорошо здесь, - Тина передернула плечами.
   - Да просто дом нежилой, вот тебе и неуютно, - предположила Лелька. Тина не стала возражать подруге, хотя что-то ей подсказывало, что дело здесь не в запустении, а совсем в другом.
   - Окна закрыты, свет вроде нигде не пробивается, думаю, можем зажечь свечку. - Мак осторожно двинулся к печи, помня, что там когда-то старик держал плошку со свечкой. Пару раз по дороге он споткнулся обо что-то, тихо чертыхаясь. Но память помогла ему найти дорогу, и вскоре в руках у Мака задрожал огонек. Мальчишка на всякий случай прикрывал его рукой, и тот едва рассеивал тьму.
   Ребята огляделись. Даже такого слабого света было достаточно, чтобы понять - тут что-то искали и искали тщательно и упорно. Все было перевернуто вверх дном. Нехитрая домашняя утварь, одежда, книги валялись в беспорядке. Деревянный ларь, заменявший старику кровать, был раскрыт. Через край свешивалась рубаха. Внутри ларя тоже был беспорядок.
   - Да.... - протянула Лелька. - Я, конечно, не особая аккуратистка, но даже у меня в комнате порядка больше.
   - Держи. - Мак передал плошку Тине, а сам поднял с пола одну из толстенных книг, которые он когда-то с позволения старого Вогула рассматривал с благоговейным трепетом.
   - Здесь были очень давно, - задумчиво произнес он, проводя пальцем по обложке. На пыльной поверхности появился след. Мак присел на корточки и попросил Тину посветить ему. На месте поднятой книги виднелся четкий прямоугольник.
   - И следов на полу, кроме наших, не видно, - сделал он вывод после тщательного осмотра. Странно, но ощущение, возникшее у него на пороге дома, не проходило: Мак был уверен, что кто-то недавно был здесь.
   - Ты думаешь, мы найдем тот узелочек? - Тина повернула к Маку растерянное лицо.
   Мак пожал плечами и продолжил поиски. Друзья присоединились к нему. Они внимательно осматривали каждый предмет, ведь никто не знал, как мог выглядеть таинственный ключ, открывающий последний Исток. А посреди ночи в заброшенном доме даже самые обычные вещи казались загадочными. Так что им пришлось бы изрядно повозиться, если бы не Стоглазик.
   Зверек потребовал от Лельки, чтобы его спустили с рук, и нырнул в неприметную щель за печкой. Затем он вернулся и потянул хозяйку за одежду, приглашая следовать за ним. Девочка послушалась своего любимца и не напрасно. За печкой на гвозде висела бесформенная хламида. Лелька догадалась, что это, очевидно, и есть тот самый пыльник старого Вогула, и позвала Мака.
   - Молодец! - похвалил Мак зверька. Тот довольно засопел и зажмурил глаза, но затем выжидающе уставился на мальчишку и требовательно тявкнул. А Мак медлил. Он вдруг испугался. А что если он в пыльнике не окажется узелка? Ведь они не нашли больше ничего, что хоть
   как-нибудь могло подсказать, где искать Исток!
   - Ну что там, нашли? - меньше всех ростом, Веник стал на цыпочки и вытянул шею, пытаясь заглянуть через плечи.
   Обращенные на него взгляды друзей и нетерпеливое повизгивание Стоглазика заставили Мака решиться. Мальчишка запустил руку в карман пыльника и...пальцы нащупали какую-то ткань. Он вытянул находку на свет.
   - Узелок! - радостно выдохнула Тина. - Размером с орех, все как твоя мама говорила!
   Чувствуя, как колотится сердце, Мак потянул бечевку и развернул тряпицу.
   Сердце гулко ухнуло, к горлу подкатил комок. Мак не верил своим глазам. Он едва не застонал от разочарования. Столько усилий потрачено впустую! И не осталось никакой надежды...
   - А где же ключ? - Лелька перевела взгляд с Мака на Тину. У той на лице тоже застыло удивление.
   - Ну что там? - любопытство Веника достигло предела. Толстяк всем телом подался вперед. Лелька посторонилась, пропуская его. Веник потерял равновесие и повалился на пол. Стараясь удержаться на ногах, он в падении уцепился за Лельку и увлек ее за собой. Вдвоем они подмяли Мака. Тот стукнулся затылком об пол и выронил тряпицу. Глядя, как друзья барахтаются на полу, пытаясь подняться, Тина старалась им помочь, но все время натыкалась на чьи-то руки, ноги и только мешала. Вокруг кучи малы скакал Стоглазик. Он решил, что дети играют в какую-то веселую игру и был не прочь присоединиться. Но вдруг зверек настороженно замер, а затем бросился к двери и заворчал.
   Где-то неподалеку залаяли деревенские собаки, а затем послышался топот нескольких пар ног.
   - Сюда! Скорее! Они здесь! - возбужденный скрипучий голос показался Маку знакомым. Но времени на воспоминания не было.
   - Это к нам! Я так и знал! - Мак наконец освободился, вскочил на ноги и помог подняться Лельке. Веник еще ошалело крутил головой, стоя на четвереньках. Мак метнулся к двери и осторожно выглянул наружу. С дюжину опричников Великого приближались к дому. Впереди, оглядываясь на ходу и призывно размахивая руками, трусил обладатель скрипучего голоса. Теперь Мак узнал его. Это был угольщик Крэбс, которого когда-то проучил войт.
   - Скорее же! Это я их нашел! Награда моя! - тараторил он. - Так и передайте Даггерту Великому, что это я их нашел! - Крэбс заглядывал в лицо шедшему впереди человеку, очевидно, главному. Тот остановился, брезгливо отстранил угольщика и принялся отрывистым голосом отдавать приказы. Опричники рассыпались по улице цепью и медленно двинулись к дому.
   Мак не стал больше дожидаться. Действовать нужно было немедленно. Он бросился к дальнему окну, обращенному в сторону леса, и рванул створки на себя.
   - Другого пути у нас уже нет, - пояснил он. Но остальные и так поняли серьезность ситуации. Тина ящерицей шмыгнула в окно. Лелька передала ей Стоглазика и последовала примеру подруги. Втроем - девчонки с одной стороны, а Мак с другой - они вытащили наружу Веника.
   Остался только Мак. Он уже взялся за наличник, но замешкался, оглянулся и, метнувшись вглубь комнаты, нащупал на полу оброненный в падении "подарок" старого Вогула, сунул его в карман и, уже не задерживаясь, поспешил вслед за друзьями.
   Они едва достигли первых деревьев, когда от дома послышались крики. Это Крэбс сыпал проклятиями и грозился донести Даггерту, что его горе-вояки упустили добычу. Не дожидаясь погони, друзья припустили вглубь леса. Наконец Мак, бежавший впереди, перешел на шаг и вскоре остановился. Все четверо тяжело дышали. Тина достала плетенку с водой, но та оказалась пуста.
   - Здесь есть неподалеку ручей? - жалобно протянула девочка.
   - Я согласна даже на лужу, - держась за бок, в котором
   что-то немилосердно кололо, присоединилась к ней Лелька.
   - И я, - поддакнул Веник.
   - А тебе нельзя! - категорично отрезала Лелька.
   - Почему? - растерялся толстяк.
   Язвительность, одно из главных, как твердо была убеждена Лелька, достоинств ее характера, не оставляла ее в самых трудных ситуациях, скорее совсем наоборот, усиливалась. Не отказала она себе в удовольствии съязвить и сейчас. Спровоцировав Веника на закономерный вопрос, она предвкушала свой триумф и, услышав желаемое, невозмутимо ответила:
   - Козленочком станешь!
   Тина прыснула. Она сразу сообразила, куда клонит подруга, и с интересом наблюдала, как простодушный Веник второй раз попался в одну и ту же ловушку.
   - А-а-а! - рот Веника растянулся в широкой улыбке. - Это ты шутишь! Я вспомнил, это из сказки про сестру и брата. И как я забыл! - он так искренне удивлялся своей забывчивости, совсем не обижаясь, чем свел на нет все Лелькины усилия, и та мысленно поклялась больше никогда не насмехаться над мальчишкой.
   - Так есть здесь поблизости вода? - прервала ее внутренний покаянный монолог Тина, теребя Мака за рукав. Тот не принимал участия в общем веселье и о чем-то сосредоточено размышлял.
   - Что? - словно очнулся он. - А-а, вода....Сейчас соображу, где мы находимся... - Он оглянулся по сторонам и уверенно двинулся вперед, бросив коротко:
   - Идемте, ручей рядом.
   И правда, не прошли они и с полсотни шагов, как потянуло свежестью и послышалось слабое журчание. Мак раздвинул ветки кустарника, и друзья увидели неглубокий овраг, на дне которого протекал ручей. Тина, Лелька и Веник, наперегонки бросились вниз, толкаясь, оскальзываясь и хватаясь руками за ветки.
   Мак остался наверху, погруженный в свои мысли.
   Ему не давала покоя странная находка.
   Наконец друзья оторвались от ледяной воды, набрали полные плетенки и поднялись наверх, попадав на траву и переводя дух.
   - Вкуснющая такая вода! - умиротворенно протянул Веник. - У нас в лесу недалеко от деревни, в Лисьей балке, тоже такая. Там сразу несколько ключей бьют из-под земли и вода всегда холодная, даже в самую сильную жару. Ключевая вода самая вкусная, - зевнув, закончил он, чувствуя, что засыпает. Но вдруг вспомнил, что так и не увидел то, что видели все остальные.
   - А что же было в узелке? - спросил он Мака.
   Но тот вдруг повел себя как-то странно. Вместо того, чтобы ответить, Мак подскочил к Венику, схватил его за грудки и, наклонившись к самому лицу товарища, закричал:
   - Что ты сказал? Повтори!
   Толстяк перепугался, сон мигом слетел с него. Он оглянулся на девчонок в поисках защиты. Те тоже не понимали, что могло так подействовать на Мака. А Мак все тряс Веника и требовал:
   - Повтори, что ты сейчас сказал!
   - Вода вкусная, - еле слышно пролепетал тот.
   - Еще, дальше! - не унимался Мак.
   - У нас в Лисьей балке тоже такая, там ключи... - чуть живой, Веник лихорадочно пытался вспомнить свои слова.
   - Идиот! - Мак выпустил Веника и схватился за голову!
   - Я? - вжал голову в плечи толстяк.
   - Я! Я идиот! - Мак несколько раз стукнул себя кулаком по лбу. Тина испуганно вскрикнула и схватила Лельку за руку. Она решила, что Мак тронулся рассудком. Лелька была близка к такой же мысли, но собралась с духом и решилась задать Маку вопрос.
   - А почему ты так решил?
   - Потому что Веник гений, а я идиот! Я все время знал, где находится Исток! Как же я раньше не вспомнил? - Мак принялся ходить взад и вперед, что-то бормоча под нос и время от времени ударяя себя кулаком по лбу. Тина хотела остановить его, но Лелька удержала ее. Лучше всего в такой ситуации, объяснила она подруге, дать человеку остыть. Тина послушно осталась сидеть.
   Услышав, что он гений, Веник сообразил, что убивать его, очевидно, не будут, и приободрился. Но второй раз спрашивать Мака о находке он не рискнул, а пододвинулся поближе к Лельке.
   - Так что же там было в узелке?- краем глаза следя за Маком, шепотом задал он все тот же вопрос.
   - Уголек, - так же шепотом ответила Лелька.
   - Что? - ответ так удивил толстяка, что он невольно повысил голос. Спохватившись, он оглянулся на Мака, но тот не обращал никакого внимания на друзей.
   - Уголь, обычный кусочек угля, - терпеливо повторила Лелька. Находка удивила ее не меньше остальных.
   - Странно, - произнес Веник. Фразу следовало понимать так: странно, что он, гений, не понимает смысла находки.
   Ага, - кивнула Лелька и замолчала. К ним приближался Мак. Лелька окинула его внимательным взглядом, чувствуя себя опытным психиатром, и осталась довольна увиденным. По крайней мере, внешне мальчишка выглядел как обычно.
   Мак уселся на землю рядом с ними и после некоторой паузы заговорил.
   - Старый Вогул очень любил лес. Часто мы с ним уходили на два-три дня, и он раскрывал мне лесные секреты, учил понимать и любить лес, как это умел он. Только мне было до него далеко. Казалось, он знает здесь каждую тропинку, каждое дерево. А для меня эти прогулки были самой увлекательной игрой.
   Однажды мы шли особенно долго. Старик обещал показать что-то необыкновенное. После длительного блуждания мне уже стало казаться, что старик заблудился и не найдет дороги. Но вдруг деревья расступились. Мы вышли на край поляны, заросшей такой высокой травой, что мне доходила до груди. Над травой, то здесь, то там, поднимались струйки пара. Я догадался, что это бьют из-под земли горячие ключи. Старик раньше рассказывал мне про такие. Только я до сих пор не понимаю, как там трава выживает, да еще как выживает! А посреди поляны над травой возвышался серый валун. На его боках крапинки слюды вспыхивали на солнце искорками. Это было так красиво, что я уже двинулся было подойти поближе, а старый Вогул возьми и скажи, что это место - хорошо известный в Хранах Змеиный ключ.
   У меня ноги приросли к земле. Еще бы! В деревне каждый знал, что от Змеиного ключа назад ходу нет. Здесь будто бы живут такие ядовитые змеи, что способны убивать одним только своим взглядом! У нас ими пугают детей, вон как у Веника болотной нечистью. - Мак замолчал, собираясь с мыслями.
   - Фу! Ненавижу змей! - Лелька передернула плечами.
   - И я! - присоединилась к ней Тина. - Они зайчат едят!
   Веник только кивнул, моргая широко открытыми глазами. Он представил себя на месте Мака, и тут же решил, что умер бы на месте от страха. Вынеся ползучим гадам единодушный приговор, друзья терпеливо дожидались продолжения. Даже Стоглазик, затеявший перекличку с ухавшей неподалеку совой, улегся у ног Лельки и затих.
   - Ну вот, - продолжил наконец Мак. - Стою я и ни с места. Боюсь сделать шаг и наступить на змею. А старый Вогул как ни в чем не бывало идет себе прямо к валуну. Дошел, оглянулся, видит, что я стою, и машет мне. Я головой мотаю, что не пойду, а он смеется. Иди, говорит, смело, змей здесь отродясь не было. Я ему сразу не поверил. А почему, спрашиваю, тогда название такое? А он улыбается, у страха, говорит, глаза велики. Зато более надежной защиты не придумать.
   - Защиты? - удивленно переспросила Тина.
   - Вот и я тогда спросил, - кивнул Мак, - что же тут защищать. А старый Вогул только смеется. Иди, говорит, сам посмотри. Собрался я с духом, пошел. И, правда, ни одной змеи не увидел. По пути пару раз зачерпнул воды из горячих ключей. Она там не одинаковая, одна горячей, другая просто теплая, прям чудеса. Дошел я до валуна, он на солнце нагрелся, я наверх взобрался, сижу. Тут мне пить захотелось. Я за плетенкой полез, а старый Вогул говорит: "Погоди, я тебе из самого Истока воды наберу". Сорвал он молодой лист лопуха, свернул ковшиком и нагнулся куда-то к основанию камня, а потом протягивает ковшик мне. Я глянул, а вместо воды в ковшике жидкий огонь!
   - Как это огонь? - Лелька, спокойно воспринявшая теплые источники, теперь не удержалась от возгласа.
   - А вот как в кузне разогревают железо, что оно становился жидким, так и здесь было, - пояснил Мак. - Только жара никакого от него не исходило, наоборот, свежестью веяло. И старый Вогул держал ковшик совершенно спокойно, только улыбался, глядя, как я вытаращил глаза.
   - И ты выпил? - с восторгом глядя на Мака, спросила Тина.
   - Выпил, - спокойно ответил тот.
   - И что? - Веник ждал ответа и думал, что, пожалуй,
   гений все же будет менее важной фигурой, чем тот, кто пьет огненную воду.
   - А ничего. - Мак словно заново переживал необычайное приключение. - Я когда ковшик в руки взял, в нем простая вода оказалась. Правда, вкусная, как нигде больше я не пробовал, и ледяная, аж зубы ломило.
   Слез я с валуна, наклонился посмотреть, откуда старик огонь зачерпнул. А из-под самого камня бьет источник, на вид самый что ни на есть обыкновенный. Я тогда старика спросил, что это было - взаправду я огонь видел или померещилось от жары да усталости. А он только рассмеялся. "А ты, - говорит, - думай, как тебе хочется. Это Исток тебя испытывает. Только обещай, о нем никому ни слова, даже матери!" Я, конечно, пообещал.
   Вернулись мы домой, я еще некоторое время помнил об
   этом происшествии, а потом забыл.
   - И ты думаешь, что это и был тот самый Исток? - тихо спросила Тина.
   - Я знаю, что это был он. - Голос Мака звучал твердо. - Старый Хранитель открыл мне свою тайну. Может, он хотел постепенно подготовить меня к важному разговору. Не появись потом в Хранах Даг, все могло повернуться по-другому.
   - А если тебе и правда только показалось, что в ковшике огонь? - настаивала Тина. - Ты только не подумай, что мы тебе не верим. Просто, это очень важно...
   - Я знаю, что это был Исток, - упрямо качнул головой мальчишка. - Когда мы уже уходили, старый Вогул снова наклонился к Истоку и что-то поднял и спрятал в ладони. Мне, конечно, стало интересно, и я стал приставать к старику, чтобы он показал, что же там спрятано. Он подождал, пока я весь извелся в догадках, а потом разжал ладонь.
   - И что? - Лелька чувствовала, что даже ее закаленные в борьбе с алгебраичкой нервы начинают сдавать от такого напряжения. Тина и Веник, похоже, испытывали те же чувства.
   - Там было вот это. - Мак полез в карман и достал оттуда найденный в доме старого Вогула уголек.
   - Значит, огонь все-таки был! - ахнула Тина. - Иначе откуда взяться углям? Тем более что никто из людей туда не ходит.
   - А зачем Вогул взял уголек? Может, он какой-то особенный? - Лелька уже готова была услышать самый невероятный ответ. Но только не то, что сказал Мак.
   - Вот видите!.. Я тогда спросил о том же, - улыбнулся мальчишка. - И тогда ответ меня разочаровал. Старый Вогул ответил, что уголек самый обыкновенный, а взял он его на память о Змеином ключе.
   - На память? - удивленно протянула Лелька. - Ерунда какая-то получается. Разве Хранитель мог забыть, где
   находится его Исток?
   - Я поняла! - воскликнула Тина. - Она так была обрадована, что наконец догадалась, в чем дело, что жестом попросила Мака молчать и продолжила:
   - Уголек был взят на память не Хранителю, а Маку! Старый Вогул принес тогда узелок Даре, чтобы Мак вспомнил об этом месте!
   - У старого Вогула отродясь не было никаких ключей, - кивнул Мак, подтверждая догадку Тины. - Он ничего не запирал. А слово ключ, сказанное в последние минуты жизни, означало не что иное, как заветный источник - Змеиный ключ! Даже в смертных муках старый Хранитель насмехался над своим мучителем, зная, что тому не разгадать эту загадку! - голос Мака дрогнул.
   Мальчишка замолчал. Молчали и остальные, потрясенные мужеством Хранителя.
   - Надо же, как все просто, - наконец тихо проговорила Лелька. - Ключ, он же родник, он же источник или исток.... С точки зрения лингвистики - гениально, - повторила она любимую мамину фразу.
   - Да...- протянул Веник. - Это нужно было столько бродить, чтобы найти Исток под самым боком...
   Тина испугалась, что Мак воспримет эту фразу как упрек в свой адрес, и поспешила добавить:
   - Вот только уголек не попал тогда к Маку. Как же он мог вспомнить?
   - Я должен был догадаться! - Мак снова стукнул себя кулаком по лбу. - Когда Веник сказал про ключевую воду...Ключ!.. А я, дурак, все время мучился, что старик прятал от меня какой-то секретный ключ!.. Как я мог сомневаться!..
   - Но теперь все позади, мы знаем, где Исток! - успокаивающе произнесла Тина. - Ты же можешь найти туда дорогу?
   Все замерли в ожидании ответа, и когда Мак утвердительно кивнул, раздался вздох облегчения.
   - Вот и замечательно! - голос Даггерта прозвучал, как гром с ясного неба...
  

XXXIX

   Коварный змей с волшебным взглядом!
   В порыве ярости слепой,
   Ты нож с своим смертельным ядом,
   Сам поднимаешь над собой.

В.Брюсов

  
   Из-за ближайшего дерева к замершей четверке шагнула тень. В редеющем сумраке ребята узнали заклятого врага. За его спиной, словно привидения, возникли опричники и окружили ребят и Даггерта плотным кольцом.
   - А где же?... - Лелька растерянно оглянулась по сторонам. Ее пушистого любимца нигде не было видно. И это было странно, ведь он должен был предупредить их о приближающейся опасности!
   Ребята так увлеклись разговором, что даже не заметили, как Стоглазик сперва насторожился, а затем юркнул в темноту. Никто из них не заметил также, что птицы, затеявшие предрассветный концерт, вдруг разом смолкли. Поэтому опричники Даггерта смогли подкрасться незамеченными.
   Даггерт, наслаждавшийся растерянностью ребят, заметил Лелькино движение.
   - Лохматого своего ищешь? Не беспокойся, он здесь. - Он взял из рук одного из опричников мешок и потряс им в воздухе. - В целости и сохранности... пока! - и, довольный собой, Даггерт загоготал, запрокидывая назад голову.
   Лелька до боли закусила губу, чтобы не расплакаться на глазах у негодяя. Как же так! Ее малыш, чудесный подарок Мяо Нямы, столько раз выручавший их из беды и предупреждавший об опасности, сам попался!
   Мешок задвигался в руках Даггерта. Стоглазик пытался выбраться, но, поняв, что усилия безуспешны, затих. Лелька опустила голову, не в силах смотреть на это. Тина ободряюще сжала ладонь подруги.
   - Ничего! - одними губами шепнула она. - Мы его обязательно выручим!
   - Да вы не беспокойтесь! - широкая улыбка сделала лицо Великого еще противнее. - Его ведь даже на шапку не хватит. Так что получите своего блохастого в целости и сохранности, если будете вести себя благоразумно и отведете нас к Истоку. А иначе... - Улыбка мгновенно сменилась злобной гримасой. - Вы все последуете за ним, - Даггерт так тряхнул мешок, что послышался приглушенный визг Стоглазика, - но перед смертью будете умолять меня прекратить ваши страдания.
   "Если Тина откроет Ворота, я успею выхватить у Даггерта мешок со Стоглазиком, и мы скроемся прежде, чем опомнятся опричники и Великий", - мелькнул в голове у Мака почти безумный, но все-таки дающий надежду на спасение план. Но Даггерт, казалось, прочитал его мысли. Он бросил на Мака острый взгляд, а затем кивнул опричникам:
   - Всех связать, живо! а вот эту, - он указал на Тину, - так, чтобы не могла ни пошевелиться, ни пикнуть! - И глядя, как дернулся Мак, Великий снова загоготал.
   - Я же говорил, что моего могущества хватит, чтобы растереть тебя, как букашку. Так что веди нас к Истоку и без глупостей!..
   Мак шел как в тумане. Происходящее казалось ему кошмарным сном, и нужно было только проснуться, чтобы рассеялось наваждение. Но острие пики, которым время от времени подгонял его шедший сзади опричник, убеждало в обратном. Он уже не пытался придумать какой-нибудь план побега. Все предыдущие с издевками и доводящим его до бешенства гоготанием тут же оглашались вслух Великим, так что Мак понял: его мысли для врага не секрет.
   Он вспомнил, что говорила Тина о ком-то, более могущественном, что стоит за Даггертом. Теперь ее догадка окончательно подтвердилась. Вот только оставалось непонятным, кто из этих двоих хозяин, а кто слуга. Чтобы выяснить это, Мак стал мысленно говорить в адрес Дага все, что он о нем думает. Расчет был прост: если второй - слуга, то он должен будет сообщить своему хозяину и эти мысли Мака. Но Великий по-прежнему шел с самодовольной миной.
   Мак хмыкнул. Так он и предполагал! Даг всегда был ничтожеством, ничтожеством и остался, марионетка в чужих руках! Но затем мальчишку охватило отчаяние: как победить того, о ком практически ничего не знаешь? Оставалось только старательно гнать все мысли из головы и положиться на случай.
   Вдруг позади возникла какая-то заминка. Мак оглянулся. Лелька решительно уселась на землю и отказывалась идти.
   - Не пойду, пока моего щенка не выпустят из мешка! - заявила она. "Она что, с ума сошла? - ужаснулся Мак. - Какая муха ее укусила?". Один из опричников Великого попытался поднять девочку, но та завалилась на спину и, дрыгая ногами, завопила во весь голос:
   - Садисты! Живодеры! Он же маленький! Он там задохнется! Никуда не пойду, пока не выпустите, хоть убейте меня на месте!
   Мак продолжал стоять в полном замешательстве. Похоже, и Великий растерялся. А следом за Лелькой, со спеленутыми веревкой руками и с завязанной ее же косынкой нижней половиной лица, так что поверх нее только гневно сверкали глаза, на землю повалилась и Тина. Она не могла говорить, но взгляд ее был красноречивее слов.
   "Да что это с ними?" - по-прежнему недоумевал Мак. Возможно, в действиях девчонок и был какой-то смысл, но только Мак никак не мог его уловить. А за девчонками, без единой кровинки в лице, но с решительным видом обреченного на смерть, на землю уселся и Веник.
   - И я н-не п-п-пойду! - заикаясь от страха, наконец выговорил он. - Х-хотите - н-несите м-м-меня...если см-можете! - Фраза, очевидно, забрала у толстяка остатки смелости, и он замер, испуганно моргая.
   "А была не была!" - Мак уже опустился на одно колено,
   когда услышал раздраженный голос Великого.
   - Ладно! Устроили здесь падеж на скотном дворе! Выпущу я вашего блохастого. Просто неохота время терять на всякую ерунду! - последнюю фразу он адресовал куда-то вверх. И Мак догадался, что Даггерт старается убедить того, второго. Очевидно, ему это удалось, потому что Великий кивнул опричнику, несшему мешок со Стоглазиком, и тот вытряхнул бедолагу из мешка на землю. Оглядевшись, зверек бросился к лежащей Лельке и принялся облизывать ей лицо.
   - Фу, какая мерзость! - поморщился Великий. - А ну, живо поднимайтесь, пока я не передумал!
   Он с удовольствием наблюдал, как его приказ возымел действие. Лелька и Веник тут же молча поднялись и помогли Тине. Процессия снова тронулась. Стоглазик, как ни в чем не бывало, семенил рядом с хозяйкой, и Великий, сначала поглядывавший в их сторону, успокоился и перестал обращать на щенка внимание.
   - Долго еще? - когда первые лучи солнца коснулись деревьев, обратился он к Маку.
   - Почти пришли. - Угрюмый тон подтверждал слова мальчишки.
   - Здесь. - Мак остановился так неожиданно, что шедший за ним следом опричник больно ткнул пикой ему в спину.
   Картина, открывшаяся перед ними, не оставляла сомнений - они на месте. Из высокой травы посреди небольшой поляны, окутанной легкой дымкой от поднимающегося то тут, то там пара, возвышался серый валун. На его боках вспыхивали и гасли искорки. Мак зажмурился, желая провалиться сквозь землю, только бы не видеть этой красоты.
   - Где? Где Исток? - От возбуждения лицо Даггерта пошло красными пятнами, он вцепился в плечо Мака так, что мальчишка охнул от боли.
   - Там... У подножья камня... - Мак кивнул головой.
   - И что теперь надо делать? - Впившись глазами в камень
   и весь подавшись вперед, Даггерт походил на гончую, увидевшую добычу. "Удавиться!" - чуть не сорвалось с языка Мака, но он вовремя сдержался. Теперь, когда негодяй получил желаемое, ему достаточно было малейшего повода, чтобы уничтожить четверку друзей. Хотя... Мак горько усмехнулся. Остаться жить в мире, где всем повелевает Даггерт, ничуть не лучше.
   - Я не знаю, - пожал плечами Мак.
   - Убью! Всех! Немедленно! - взревел Великий. Мак поднял на него презрительный взгляд.
   - Я действительно не знаю, - спокойный тон его голоса убедил Даггерта, что мальчишка не врет.
   - Но ты же был здесь с прежним Хранителем, - заискивающе склонился Даггерт над Маком, еле сдерживая рвущееся наружу бешенство. - Вспомни, что тогда делал старик? - Негодяй сверлил Мака взглядом.
   Ох, как хотелось Маку плюнуть в эти лживые глаза, видевшие последние минуты старого Вогула! Но, помня, что за ним его друзья, Мак ответил:
   - Воду из Истока пил.
   - И все? - недоверчиво переспросил Великий. Такой неожиданный поворот дел заставил его растеряться.
   - И все, - равнодушно кивнул Мак.
   - Так просто? - этот вопрос Даггерт адресовал уже не Маку, а невидимому второму. Очевидно, тот подтвердил правдивость слов Мака. Потому что Великий вдруг оттолкнул мальчишку с дороги и, высоко поднимая ноги, чтобы не упасть в густой траве, ринулся к валуну. Но не преодолев и половины пути, он вдруг остановился, словно налетел на невидимую преграду и обеими руками схватился за голову. До стоявших на краю поляны донесся вопль.
   Опричники растерянно топтались на месте, не зная, бросаться ли им на помощь хозяину или ждать здесь. А ребята догадались, что между Даггертом и его невидимым напарником развернулась борьба за власть над Истоком.
   Мак рискнул было воспользоваться растерянностью
   опричников и сделал движение в сторону поляны, но тут же был сбит с ног и придавлен пикой к земле. Теперь происходящее на поляне было скрыто от него высокой травой. А там продолжался странный поединок.
   Даггерт согнулся от боли, но шаг за шагом, с трудом переставляя ноги, упрямо продвигался к валуну. Вот невидимая сила заставила его упасть на колени, но не смогла остановить.
   - Я не отдам тебе Исток! - выкрикнул Даггерт, подняв к небу искаженное болью лицо и грозя кулаком. - Я сам буду править эти миром! Слышишь? Сам!.. И он пополз на четвереньках, хватаясь руками за траву и подтягивая рывками тело все ближе и ближе к заветной цели.
   Друзья не отрываясь смотрели, как рушатся последние их надежды. Все усилия остановить негодяя и спасти Исток оказались напрасны! Тина беззвучно заплакала.
   В отчаянном рывке Даггерт достиг камня и упал в траву. До ребят долетел его торжествующий вопль - Исток был найден! Вот Великий вытащил из-за пояса плетенку, вытряс из нее всю воду, зачерпнул из Истока и торжествующе выпрямился.
   - Не пей, козленочком станешь, - машинально произнесла Лелька, когда Даггерт поднес плетенку к губам.
   Что произошло дальше, никто потом толком вспомнить не мог. Только сделав несколько глотков, Великий вдруг замер, а затем повернул удивленное лицо к стоявшим на краю поляны. Свободная рука его взметнулась к горлу. От горла по руке, а от нее - медленно растекаясь вниз по всему телу и вверх к голове - побежали струйки странного синего пламени. Вот уже вся фигура скрылась за пеленой, взметнулись над головой и заплясали язычки.
  

***

   - Ты обречен! Посмотри, все обернулось против тебя: силы твои на исходе и единственное верное тебе существо предало тебя! Смирись! Еще не поздно признать свою
   ошибку и все исправить!
   - Ошибку?! Ты сам со своим душеспасительным бредом ошибка! Этот мир, прозябающий в дремоте, ошибка! Его обитатели, самые сильные из которых, всего лишь жалкие предатели, возомнившие из-за своего мелкого честолюбия, что могут перехитрить меня, ошибка! И есть лишь я, я единственный, способный эти ошибки исправить! И я это сделаю!
   Он собрал все свои силы. Первый удар он нанес по жалкой марионетке, вышедшей вдруг в последний решающий миг из повиновения. Он даже не остановился посмотреть, как свершилась его месть. Ярость оттого, что все придется начинать сначала, захлестнула его. И тогда он обратил ее в силу и обрушил эту силу на того, кто поначалу не вызывал в нем обеспокоенности и не казался сколько-нибудь серьезным препятствием. Это был второй, обладающий Силой, из надоевшей ему компании, вечно путавшей его планы. Настоящее недоразумение, так и не осознавший, какой дар имеет.
   Этот удар должен был превратить его в пыль. Но вместо этого мощь, заложенная в ударе, вдруг обернулась против того, кто выпустил ее на волю и, умножившись многократно, обрушилась на своего создателя. Он так и не понял, что же произошло. Только успел уловить сдержанное, с налетом печали и удивления торжество Ведающего. Яркая вспышка ослепила его. А затем все поглотила тьма...
  

***

   Когда пламя так же быстро, как и появилось, исчезло, все увидели на месте исчезнувшего Даггерта жуткое существо.
   - Н-ни-ррах! - заикание вернулось к Венику, когда он узнал возникшее когда-то из книги деда Микеши чудовище. Вот только голову здоровенного змея венчали маленькие рожки, совсем как у козленка.
   Стоглазик среагировал мгновенно. Молнией прорезав траву, он бесстрашно кинулся на чудище. Лелька в отчаянии вскрикнула и закрыла глаза. Она была не в силах смотреть, как эта гадина сожрет ее любимца. То, что когда-то в подобном поединке зверек уцелел, девочку ничуть не успокаивало: ведь тогда рядом был могучий Хранитель, и где он теперь?
   Опричники Великого, увидев, какая оказия приключилась с их хозяином, теперь уже не колебались, побросали оружие и бросились наутек. А ребята по-прежнему оставались стоять, словно приросли к земле.
   Первым стал действовать Мак. Лишь только острие пики перестало колоть ему между лопаток, он поднялся с земли, бросил быстрый взгляд на поляну и, ошеломленный увиденным, присвистнул, а затем подскочил к Тине и принялся зубами развязывать узел веревки. Когда руки оказались свободны, Тина рванула через голову косынку, закрывавшую лицо, и поспешила освободить остальных. Все это время она тревожно оглядывалась на середину поляны.
   Понять, как разворачивается битва, было не просто. Стоглазик совершенно скрылся в траве, и только по тому, куда двигалось чудище, можно было догадаться, где находится зверек. Но постепенно становилось ясно, что дело принимает скверный для маленького храбреца оборот.
   Конечно, его малый размер, с одной стороны, помогал избегать страшных по силе ударов Нирраха хвостом, от которых сотрясалась земля и взлетали к небу целые комья вырванной с корнем травы. С другой стороны, скоро земля вокруг чудища стала напоминать свежевспаханное поле, и Стоглазику пришлось отступить подальше. Теперь, чтобы достать змея и тут же скрыться в уцелевшей еще траве, ему нужны были вся ловкость и скорость, на которые он был способен.
   Дважды хвост чудища опускался так близко, что вместе с травой малыш взлетал в воздух. А Ниррах, похоже, оставался невредим и только разъярялся все больше. По чешуйчатому телу пошли разноцветные пятна, из пасти вслед за сиплым ревом хлопьями падала пена.
   Лелька, не в силах выносить неизвестность, уткнулась подруге в плечо и из-за него краем глаза следила за отчаянной борьбой. Каждый раз, когда ее любимец находился на грани жизни и смерти, она до крови прикусывала себе руку, не замечая, что та покрывается кровоподтеками.
   - Нужно что-то делать! - в отчаянии бормотала она. - Тина! Ты же Хранитель! Неужели нельзя как-то ему помочь?! - схватила она подругу за плечи.
   Тина только отводила виноватые глаза, терзаясь тем, что ничему такому, что могло бы сейчас помочь Стоглазику, не успела научиться.
   А зверек вдруг изменил тактику. Он стал кружить вокруг серого валуна, заставляя змея следовать за ним.
   - Что он делает? - ахнула Лелька, когда пасть чудища сомкнулась в сантиметре от малыша. И словно в ответ на ее крик Стоглазик прыгнул вперед и вцепился в чешуйчатый хвост. Прорезавший воздух рев больно ударил по ушным перепонкам, с ближайших деревьев посыпались листья и хвоя. Согнувшись и закрыв уши руками, дети смотрели, как громадный хвост с размаху опустился на камень, и тот развалился на куски. Маленький пушистый мячик описал в воздухе дугу и упал на землю неподалеку. Медленно, как во сне, текли мгновения. Стоглазик не шевелился. Ниррах уже развернулся и неумолимо приближался.
   Неведомая сила толкнула Лельку вперед. Она летела, не разбирая дороги, спотыкаясь о неровности, падая и тут же вскакивая на ноги. Перед ее глазами был только неподвижный Стоглазик. Почти одновременно с чудищем она подлетела к пушистому комочку и в отчаянном рывке накрыла его собой. Змей остановился, наклонил рогатую голову, словно раздумывая, что это за неожиданное препятствие, а затем стал выпрямляться во весь рост, готовясь нанести последний удар. То, что соперников теперь двое, его ничуть не смутило.
   - А-а-а-а-а-а-а! - Веник схватил с земли первую попавшуюся ветку и бросился вперед. Ниррах медленно повернул голову на крик, послышалось невнятное фырканье, как будто еле сдерживаемый смех прорвался наружу. Не успел Веник опустить свое бесполезное оружие, как ленивое движение хвостом сбило его с ног.
   Мальчишка приземлился прямо у Истока, чудом не размозжив голову об осколок валуна. Щекой он чувствовал прохладу, идущую от воды. В голове гудело. Тело отказывалось повиноваться. Невесть откуда появилась мысль, что если не шевелиться, то возможно чудище оставит его в покое. Но Веник прогнал ее прочь и стал подниматься.
   Ему казалось, что он резво вскочил на ноги. На самом же деле он еле успел сесть, когда над головой потемнело и к нему стала приближаться рогатая тень.
   Веник поднял голову. Огромный желтый глаз с узким черным зрачком наплывал прямо на него. Мальчишка подался назад, упершись сзади руками, не в силах отвести взгляд. Кисти рук оказались в воде и ушли в песок на дне Истока. В них появилось слабое приятное покалывание. Веник успел подумать, что это странное ощущение, пожалуй, последнее в его жизни.
   Он был один на один с чудовищем, совсем беспомощный. Палку свою он потерял при падении. Мак и Тина что-то кричали, швыряли издалека комья земли в чудище, безуспешно стараясь отвлечь его от товарища.
   Веник понял, что это конец. В порыве отчаяния, он решил продать свою жизнь подороже и, зачерпнув со дна Истока полную пригоршню мокрого песка, швырнул его прямо в немигающий глаз.
   Ниррах заревел от боли, взвился, чтобы обрушить всю свою мощь на наглую букашку, посмевшую противостоять ему и.... Снова полыхнуло синее пламя. Веник сидел, широко раскрыв глаза, удивляясь, что все еще жив. Странно, вдруг подумалось ему, почему это, находясь так близко от полыхающего чудища, он совсем не ощущает жара. Скорее наоборот, прохлада, исходящая от Истока, вместе с приятным покалыванием распространилась по всему телу. Но выяснять, откуда эти ощущения, было не самое подходящее время. Жизнь его по-прежнему висела на волоске.
   Хотя... Чудище вело себя как-то странно. Оно не обращало больше никакого внимания на Веника, а склонило рогатую голову на бок и принялось кружиться, как будто танцевало неизвестный танец. Веник не шевелился, не понимая, что же происходит. Мак и Тина тоже застыли. И вдруг Веник понял! Это было так невероятно, что он не сдержался и хихикнул. Змей ловил свой собственный хвост!
   Не сводя глаз с врага, Веник стал тихонько отползать в сторону, не желая попасть под лапы очевидно спятившего гада. А тот кружил все быстрее и быстрее, и вот уже сливался в синюю светящуюся линию. Казалось, кроме собственного хвоста его уже ничто не занимало. Наконец линия сомкнулась - Ниррах поймал свой хвост и...растаял в воздухе с легким шипением.
   - Вот так...- еще не веря, что остался жив, тихо выдохнул толстяк. Его вдруг охватила такая слабость, что руки подломились в локтях, и мальчишка повалился на спину прямо в воду Истока. Он лежал без движения, глядя в бездонное небо. А через поляну, напоминавшую теперь место сражения, уже бежали Мак и Тина.
  

XL

  
   Когда поймешь, что человек рожден,
   Чтоб выплавить из мира
   Необходимости и Разума
   Вселенную Свободы и Любви,-
   Ты станешь Мастером.
   М.Волошин
  
   Подбежав, они не кинулись к товарищу, а замедлили шаг и остановились в двух шагах, словно не решаясь подойти ближе.
   - Веник! Ты как? - в голосе Тины звучал испуг.
   - Я?- Веник повернул к ней голову. - Замечательно!
   Он ничуть не преувеличивал. Он действительно чувствовал себя превосходно. Тело вдруг стало легким, а странное покалывание наполнило его небывалой силой. Попроси его сейчас Тина свернуть горы - он бы справился,
   не задумываясь.
   Мысль о горах напомнила Венику о разбитом валуне и вернула к реальности. И здесь, в реальности, были Лелька и Стоглазик, чьи судьбы оставались неизвестными. Он кое-как поднялся и наклонился отряхнуть одежду. Взгляд его упал на ноги. В животе противно екнуло и заныло. Веник поднял глаза на Тину и Мака.
   - Это...- слова выговаривались с трудом. - Я...такой...весь? - наконец получилось у него что-то связное.
   Тина и Мак кивнули одновременно.
   - Значит... - мысли в голове Веника никак не желали думаться, беспорядочно разбегаясь и наскакивая друг на друга. Он все же поймал одну из них и произнес ее вслух:
   - Я сейчас тоже исчезну? - Голос его упал до шепота. Состояние эйфории улетучилось, И было от чего! Только что на его глазах, объятый синим пламенем, исчез грозный Ниррах, а теперь светился он сам! Правда цвет этого пламени был другой, ослепительно желтый, с красноватыми отблесками - цвет солнца или раскаленного в горне железа, но какая разница!..
   -Я не хочу! - Ощущения чудовищной несправедливости захлестнуло его.
   - Исток! - Мак смотрел куда-то позади Веника. Несчастный повернул голову и понял, что стало причиной его превращения в "сиятельство": вода в Истоке светилась точно так же, как и он сам, словно это была и не вода вовсе, а растопленное железо.
   - Так это из-за него? Да что же это такое! При чем здесь я? За что? - Веник вцепился руками в волосы и принялся яростно дергать их, раскачиваясь из стороны в сторону. Жалобы сыпались нескончаемым потоком. Он даже сразу не услышал, как почти одновременно прозвучали два голоса.
   - Уже все прошло.
   - И что вы тут делаете?..
   Первый голос принадлежал Тине. А второй...
   - Хорошенькое дело! - с деланным возмущением весело продолжил второй.
   Эти интонации ни с чьими другими нельзя было спутать! Тина оглянулась, взвизгнула и повисла на шее у подруги. А та продолжала:
   - Ага, конечно! Я там лежу, понимаешь, пыль глотаю, смерти жду, и все никак не пойму, что же за привередливая гадина такая, что растягивает удовольствие.
   А гадины этой рогатой и в помине нет! А мои драгоценные друзья эту новость мне сообщить не спешат, втихую прикончили ее и радуются между собой. А некоторые, похоже, и не радуются вовсе, а наоборот, выражают по этому поводу глубокую скорбь посредством выдергивания волосьев! Вот! - Закончив тираду на одном дыхании, Лелька не смогла больше изображать возмущение и рассмеялась.
   - Ой, не задуши ты меня! - жалобно вскрикнула она в ответ на крепкие объятия Тины. - А то сделаешь то, что этой гадине не удалось!
   - Ой! - тут же отстранилась Тина. - Я так налетела, а может, ты ранена? - Она стала осматривать подругу, но та успокоила ее:
   - Да нет, я в порядке.
   - А Стоглазик? - боясь, что радость сейчас растает без следа, все же решилась спросить Тина.
   - А вот мы сейчас у него и спросим! - Лелька оглянулась и поискала глазами любимца. - Эх, ты, чудо мое ненасытное! - рассмеялась она, любуясь, как зверек с голодным урчанием уплетает траву на чудом уцелевшем зеленом пятачке посреди изрытой земли. - Судя по аппетиту абсолютно здоров! - торжественно вынесла она вердикт.
   - А как же я? - Веник всхлипнул. Подумать только, какая несправедливость! Для всех все так хорошо закончилось, а ему суждено испариться!
   - А что ты? - удивленно посмотрела на него Лелька. - Жив-здоров, насколько я вижу, вот только головой, наверно, ударился, если гада этого жалеешь.
   - Я не гада! Я себя!... - в сердцах выкрикнул Веник. Ему стало совсем худо от мысли, что друзьям безразлична его смерть.
   - А что с тобой такое? - не поняла Лелька. Тина хотела ей все объяснить, но Веник опередил ее.
   - Как что? Я же горю!
   - Где? - Лелька окинула толстяка недоумевающим взглядом
   - Да ты что, не видишь? Вот! - Веник выставил вперед руки и...смолк, не веря своим глазам.
   - Ну, я же тебе говорила, - Тина ободряюще улыбнулась ему. - Все исчезло! Все прошло!
   - И я не испарюсь? - Веник боялся поверить своему счастью.
   - Нет!
   - Или я чего-то не понимаю, или кто-то все-таки крепко ударился, - пробормотала Лелька. - А ты хочешь испариться? - спросила она Веника.
   - Нет! - торопливо ответил тот.
   - Ну не хочешь - не надо! - покладисто согласилась Лелька.
   Ситуация выглядела настолько комичной, что друзья принялись хохотать. Вместе со смехом уходило напряжение от пережитого кошмара. Подумать только! Они победили. Даггерта больше нет. Они живы. И Истоку ничего не грозит!
   - Кстати, - переводя дыхание, вспомнила Лелька, - покажите же мне наконец из-за чего нас со Стоглазиком чуть не превратили в блинчик с начинкой. Где этот последний Исток?
   - Да вот он, - указал рукой Мак, - прямо перед тобой.
   - Вот этот родничок? - с сомнением протянула Лелька. И правда, об огненном потоке уже ничего не напоминало, самый что ни на есть обыкновенный родник бил из-под обломка валуна и исчезал в траве.
   Мак, раньше уже видевший подобное превращение, только улыбнулся. А Веник и Тина теперь уже сомневались, не почудилось ли им огненное чудо, но вслух ничего не сказали, опасаясь насмешек остальных.
   - И как же я с его помощью попаду домой? - недоумевала Лелька.
   Все взгляды обратились на Мака.
   - Ну...- мальчишка изо всех сил старался сохранить важный вид, хотя его распирало от радости. Наступал момент, когда он, Мак, станет Хранителем, как и Тина, и получит такие возможности, что простым смертным и не снились! От мыслей об открывающихся перспективах, кружилась голова. Пых-Пыху до этого мира особого дела нет, ему лишь бы по другим мирам шататься. А значит, судьба всего мира будет зависеть от него!.. Ну, и Тины, конечно. Правда, Мака несколько отрезвляло то, что случилось с Даггертом. Но ведь тот был негодяем, а он, Мак, совсем другое дело!..
   - Так как же мне вернуться? - настойчивый голос Лельки оторвал Мака от мечтаний. Он провел рукой по лицу, возвращаясь к реальности.
   - Сейчас посмотрим, - уверенно ответил он и шагнул к Истоку.
   Мальчишка был убежден, что тогда, в первый его визит к Истоку, старый Вогул не просто предложил ему напиться, а показал обряд посвящения. Просто время тогда еще не пришло, а сейчас все должно получиться! Сдерживая внутреннее волнение, Мак поднял вырванный с корнем куст лопуха, оторвал один лист и свернул ковшиком. Точь в точь повторяя действия старого Хранителя, он шагнул к Истоку, наклонился и зачерпнул воды. Лелька, Тина и Веник затаили дыхание. Мак поднес ковшик к губам, сделал осторожный глоток и...
   - Что это значит?..
  

XLI

   И стал бы я богом ручья или сада,
   Стерег бы хлеба и гроба,-
   Но я человек, мне бессмертья не надо:
   Страшна неземная судьба.
   Арсений Тарковский
  
   ...- Что это значит? - Длинноногая красавица надменно повернула к нему голову, темные прямые волосы заструились по плечам. Ромка понял, что ей часто приходится выслушивать предложения о знакомстве. Видно, и его приняли за очередную жертву неотразимости. Он покраснел, а затем, разозлившись на свое смущение, решительно произнес:
   - Тебя зовут Маша? Ты подруга Алены? - Он вдруг подумал, что если девчонка спросит, о какой Алене идет речь, он не сможет назвать фамилию или класс, в котором она учится. Но красавица сама пришла ему на помощь. Презрительная гримаса, предназначенная для отшивания нежелательных кавалеров, тут же сменилась доброжелательным интересом.
   - А ты наверно Рома, новый сосед Лельки, тот самый, которого она затопила?
   - Тот самый, - кивнул Ромка, испытывая облегчение, что хоть не придется объяснять подружке Алены, кто он такой.
   Девочка окинула его беглым оценивающим взглядом, улыбка на ее лице стала шире.
   - А ты случайно танцами не занимаешься?
   -Нет, я больше по железу, - имея в виду компьютер, ответил мальчишка. Улыбка на лице красавицы слегка поблекла. Ромка понял, что только что был вычеркнут из списка потенциальных ухажеров, но особо по этому поводу не расстроился. Напротив, теперь появился шанс, что красавица его услышит. А то зря, что ли, он караулил у ее дома битых два часа, дожидаясь, когда она наконец появится?
   Лелька обмолвилась как-то, что ее лучшая подруга Маша живет по соседству, но грезит только танцами, и потому они редко видятся, разве что в школе. Но сейчас наступили каникулы, так что единственным шансом узнать что-нибудь об Алене было обратиться к ее ближайшей подруге. А вдруг та что-нибудь да знает? Может, Алена все же не исчезала в другой мир, а обиделась неизвестно на что и просто ушла? Кто их, девчонок, разберет! А бабушка запросто могла машинально закрыть дверь на цепочку и благодаря своему склерозу благополучно забыть об этом!
   - Так что ты хотел? - нетерпеливо переступила с ноги на ногу Маша.
   - Я Алену ищу, она обещала позвонить, но куда-то пропала, - соврал мальчишка.
   - А!..- Девочка махнула рукой, - обычное дело! Зависла, небось, за компом.
   - Да я звонил домой, никто не отвечает, - продолжал сочинять Ромка, - может, я номер перепутал?
   - Ты какой набирал? - Девочка выпалила совершенно неизвестную Ромке комбинацию цифр, - Этот?
   - Ну да! - даже не покраснев, кивнул мальчишка, стараясь запомнить номер.
   - Так она может трубку не брать! - пожала плечами Маша и бросила взгляд на наручные часики. - Ты ей на мобильный позвони, или в аську стукни, она всегда ее включает, если за компом сидит. Может, прорвешься...
   - Спасибо. А... - только и успел сказать Ромка уже в спину уверенно цокающей каблучками красавице. Та, не оглядываясь, махнула рукой. Вопрос о том, какой у Алены номер мобильного, задавать было уже некому.
   - Что ж, попробуем прорваться, - пробормотал себе под нос мальчишка. В глубине души он подозревал, что от его попыток толку будет мало. Ведь если фантастический переход все же состоялся, вряд ли там, где сейчас Алена, существует телефонная связь. Но привитая родителями еще с детства привычка все доводить до конца не позволяла ему отступить, не испробовав все возможные и даже невозможные варианты. Конечно, разговор с подружкой особо удачным назвать было нельзя, но одна зацепка все
   же появилась. Ромка поспешил домой.
   Скинув в прихожей кроссовки, он ринулся в комнату и уткнулся в экран компьютера. Аська, как сокращенно в обиходе называли одну из популярных программ для общения, у него была. А в личной информации каждого, кто был ее пользователем, как правило, были анкетные данные, в которых среди прочего многие указывали номер своего мобильного. Вот только как найти Алену, если он не знает ни ее ника, ни номера аськи, ни фамилии.... Надеясь на удачу, Ромка ввел имя, город, примерный год рождения, который, зная, что девочка в 9-м классе, высчитать было не сложно, и запустил поиск.
   Компьютер выдал ему список примерно из двадцати человек. Ну что ж, подумал Ромка, шансы один к двадцати - это уже неплохо! Но, перебегая взглядом от ника к нику, он почувствовал, как тает надежда. А вот раздражение и досада растут обратно пропорционально ей от всех этих Лулу, Малышек, Ханни, Свитти, Барби, Баффи с Ксенами и тому подобной ерунды. Ну как, скажите на милость, можно выбрать такой ник? Он попытался представить себе, что за одним из них скрывается Алена, и не смог. Ну не могла она быть одной из них, никак не могла!
   Уже в конце списка взгляд словно споткнулся: этот ник явно выпадал из общего строя. Ромка боялся поверить удаче, но внутри звенел какой-то невидимый звоночек, говоря: это она! Он еще раз прочитал ник и улыбнулся, уже уверенный, что не ошибается.
   - Ну, привет, Сорванец, - произнес он вслух, - давай поглядим, есть ли у тебя в инфе номер мобильного. В открывшемся окошке на него глянула симпатичная аватарка - сиреневая змейка. Она подмигнула и застенчиво свернулась в клубок. Ромка подмигнул ей в ответ и навел стрелку мышки на кнопку "Личное".
   Везение продолжалось - номер мобильного был! Набирая нужные цифры, мальчишка затаил дыхание. К его величайшей радости, сообщения, что абонент вне зоны досягаемости, не последовало. Он слушал длинные гудки, но никто не отвечал.
   - Куда же ты подевалась? - задумчиво произнес Ромка...
  

***

   ...- Куда он подевался? - Тина растерянно смотрела на Лельку и Веника. Те оглядывались по сторонам и были удивлены не меньше ее. Только что их товарищ был рядом, склонился над Истоком, зачерпнул воды и ...исчез!
   - Мак! - снова громко позвала Тина. - Мак! Ты где?
   - Да здесь я! - раздался неподалеку знакомый голос. На поляну вышел Мак живой и здоровый. Вот только озадаченное выражение не сходило с его лица.
   - Что случилось? - бросилась к нему Тина.
   - Я и сам не знаю, - пожал тот плечами. - И глотка толком сделать не успел - вдруг очутился среди деревьев, как потом оказалось, неподалеку отсюда. Кстати, вот котомки на краю поляны подобрал, что мы оставили. Так вот.... Стою, соображаю, где это я, а потом услышал твои крики, пошел на голос и вот! - Весь вид мальчишки выражал недоумение.
   - Исток тебя выбросил! - Тина нахмурилась. - Но почему?
   - Не признал в Маке Хранителя, - Веник как всегда сперва сказал, а потом пожалел о сказанном. И без того уязвленное самолюбие Мака взыграло.
   - Такой умный, да? - вскинулся он. - Ну так сам попробуй!
   - Мне нельзя, - испугался толстяк и так покраснел, что, казалось, его цвета соломы волосы сейчас вспыхнут. - Я же не Хранитель, - неловко попытался оправдаться он, но только подлил масла в огонь.
   - Ты на что намекаешь? Что и я не Хранитель? Так может, и старый Вогул меня сюда не приводил, и матери моей ничего не говорил?!.. - Мак сделал шаг в сторону Веника. Тина испугалась, что начнется потасовка, и
   поспешила вмешаться.
   - Ну, давайте я попробую, - примиряющим тоном произнесла она, взяла из рук Мака ковшик из листа лопуха, который тот, совершенно забыв о нем, продолжал держать в руке, и приблизилась к Истоку. - Только боюсь, что и у меня ничего не выйдет - дед Микеша говорил, что каждому Истоку нужен свой Хранитель. - С этими словами Тина не без опаски склонилась над родником, помедлила мгновенье а затем решительно зачерпнула воды и поднесла ковшик к губам. Ничего не произошло.
   - А Тину он не выбросил! - прошептал Веник Лельке, но от волнения это вышло у него так громко, что услышали все, в том числе и Мак.
   - Нет, вы посмотрите на него! - от злости глаза Мака из карих стали почти желтыми, как у дикого лесного кота, а кончик носа побелел. То, что Тина осталась на месте, а не была выброшена невесть куда, как до этого он, мальчишка воспринял как очередное указание на его несостоятельность. Даже тот факт, что Исток не признал и Тину, не мог его утешить. - Пусть он попробует! - устремил Мак на Веника уничтожающий взгляд. - А то языком молоть все умные, а как доходит до дела - в кусты!
   Тина растерянно оглянулась на Лельку. Та слушала обвинения в адрес толстяка молча, скрестив руки на груди, но по выражению глаз Тина поняла, что подруга вот-вот ринется отстаивать справедливость. Тина была с ней полностью согласна. Действительно, в словах Мака не было правды: в минуту опасности Веник не отсиживался в кустах. Ведь именно он бросился на помощь Лельке! А потом, когда оказался один на один с Даггертом, превратившимся в чудовищного змея? Ведь не растерялся, не кричал со страху, а боролся до последнего, как настоящий смельчак, и победил! Правда, тут не все понятно.... Но это не важно.... А потом, когда змей, то есть Даггерт, исчез, Венику здорово досталось! Не известно, как повели бы себя они сами, случись им светиться, как тысячи
   светляков!.. Что и говорить, Веник просто герой!
   Но ничего этого Тина не успела сказать Маку. Веник закусил нижнюю губу, чтобы сдержать ее предательское подрагивание, и двинулся к Истоку. Тина как зачарованная смотрела на него. Вот он нагнулся, сорвал очередной лист лопуха и соорудил из него ковшик, вот зачерпнул воды и, зажмурившись, выпил залпом до дна.
   Сначала ничего не происходило, а затем, пару мгновений спустя, друзья снова увидели, как Исток превратился в стуящийся огонь, а вокруг замершего мальчишки вспыхнуло и погасло ослепительное сияние. Тина успела почувствовать идущее от него еле уловимое тепло, но в следующее мгновение сияние исчезло. Все стояли молча, потрясенные увиденным. Только что на их глазах произошло нечто уникальное!
   Один лишь Стоглазик проигнорировал удивительное событие. После нелегкого сражения зверек так плотно позавтракал, очевидно, на нервной почве, что теперь ничто не могло вывести его из состояния крепкого здорового сна.
   - Ну что? - раздался в тишине робкий голос Веника. Лелька заметила, что глаза толстяка крепко зажмурены. От страха он решил, что лучше будет ничего не видеть, и так и продолжал стоять. Она улыбнулась, подошла к товарищу и коснулась его руки.
   - Все в порядке, можешь открывать глаза.
   - Правда? - в распахнувшихся глазах Веника была такая радость, что девочка рассмеялась, а на глаза почему-то навернулись слезы.
   - Правда, правда, - подтвердила Тина. - И еще какая правда! Мы тебя поздравляем!
   - Ага, спасибо, - расплылся в улыбке Веник. - Я вообще-то, если честно, думал, что меня вообще неизвестно куда забросит. А вот, здесь... - Он оглядел себя, словно не веря, что испытание позади. - Это ж надо! - А мы вообще-то тебя с другим поздравляем. - Тина весело подмигнула Лельке. - Ну что, подруга, еще не передумала домой возвращаться?
   - Неа, - Лелька включилась в игру, забавляясь недоумением Веника.
   - Ну, тогда проси Хранителя, чтобы тебя через свой Исток отправил.
   - А где он? - Веник заозирался по сторонам, ожидая увидеть упомянутого Хранителя. - Я что, все пропустил, да? - На круглом лице появилось огорченное выражение.
   - Да это ты, ты Хранитель, - буркнул Мак. Он, как и девчонки, понял, что произошло, но самолюбие никак не хотело принимать очевидный факт: Веник теперь посвященный Хранитель последнего Истока! Ладно бы кто другой, но этот обжора и нытик?!.
   - Я Хранитель? - голос Веника упал до шепота.
   - Ты! - весело подтвердила Тина.
   - Но почему я? - мальчишка переводил непонимающий взгляд. - Это же Мак должен быть Хранителем! А я не смогу, у меня не получится! Это какая-то ошибка! - Он действительно испугался. Тина принялась его успокаивать.
   - Да ты не переживай. Мы, правда, и сами ничего не понимаем. Но Исток дважды подтвердил свой выбор! Нас он не принял, а тебе отозвался, как когда-то старому Вогулу, огненным свечением. Тут ошибки никакой быть не может, правда, Мак? - девочка повернулась за подтверждением. Мак молча кивнул.
   - А знаете что?.. - вдруг ахнула Лелька. - Помните слепого мальчишку Ильку? Тогда во дворе он сказал, что один из нас наделен силой, только еще не знает об этом. Мы-то все подумали, что он про Мака говорит, а ведь он точно показал, о ком речь! - Девочка заметила, что друзья не поняли, о чем это она, и пояснила:
   - Слепой, когда рукой показывал, то сперва на Веника указал. Я еще удивилась и подумала, что он что-то путает. А Веник тогда взял да и спрятался за спину Мака! Слепой рукой за ним следом повел и как раз вышло, что он вроде бы на Мака показывает. Ну, он еще говорил, что тепло слабое чувствует. Ну, вспомнили? - Лелька аж подпрыгивала от нетерпения.
   - Да вспомнили мы, вспомнили, что из этого?- прервал ее Мак.
   - Мы все и поверили, ведь Дара уже рассказала о словах старого Вогула!..
   - Так что выходит, старый Хранитель ошибся? - в голосе Мака зазвенела обида.
   - Я почувствовала тепло, когда Веник светился, - призналась Тина. - Но мог ли Хранитель ошибиться в выборе преемника?.. - девочка, недоумевая, покачала головой.
   - Ладно, хватит об этом! - прервал ее Мак. Ему хотелось, чтобы это все поскорее закончилось и он смог остаться один на один со своим горем. Но он взял себя в руки и, словно ничего и не произошло, привычным тоном напомнил всем о цели их путешествия:
   - Раз Исток на месте и Хранитель при нем, самое время помочь Алене вернуться домой.
   - И правда! - согласилась Тина. - Ну, что, будем прощаться, подруга? - Она обняла Лельку и крепко прижалась щекой к щеке. - Я буду очень скучать по тебе.
   - Я тоже. - Лелька словно в тумане по очереди прощалась с друзьями. Вдруг она растерянно оглянулась на Стоглазика. Пушистое чудо по-прежнему безмятежно спал, не подозревая, что хозяйка готовится его покинуть. - А можно я его с собой возьму? - из глубины души вырвалось у Лельки.
   - А он сможет там жить? - Тина с сочувствием смотрела на подругу. - Не забывай, он же необыкновенный. А вдруг он там погибнет?
   Как ни тяжело было Лельке, но пришлось признать, что в словах Тины есть резон. Она представила на своих руках умирающего Стоглазика от пустякового для нее, но смертельного для необычного малыша вируса и, скрепя сердце, решилась:
   - Только пообещайте, что ни за что его не оставите!
   - Да ты что! - горячо заверил ее Веник. - Я ему все самое вкусное отдавать буду!
   - Верю! - улыбнулась сквозь слезы Лелька. Такое обещание Веник мог дать только при самой сильной привязанности к зверьку. - Ну, тогда я готова! - выдохнула она, чувствуя, что еще немного - и она уже не сможет сдерживать слезы. - Отправляйте меня!
   - А как это делать?- наивно спросил Веник.
   Возникла заминка. Друзья переглянулись.
   - Может Алену водой из Истока побрызгать? - предложила Тина.
   - А как дед Микеша это делал? - Мак опять был самым рассудительным.
   - Я не знаю, - призналась Тина, вид у нее был виноватый, словно она обязана была заранее разузнать, как отправляются гости из других миров обратно, но не выполнила задания. - Он только сказал накануне своей... своего исчезновения, - с трудом подбирала она слова, - что это очень просто.
   - А может Леля просто зайдет в воду, а Исток сам все сделает? - предположил Веник. Мысль, что дело может обойтись и без него, ему очень понравилась. Тогда он бы точно не смог ничего напортить, а именно этого новоиспеченный Хранитель сейчас боялся больше всего.
   - Ага, - хмыкнул Мак, - ты ей еще предложи с разбегу нырнуть с головой.
   Веник обиженно надулся.
   - Предложи что-нибудь сам! - впервые решился возразить он Маку. Это было так неожиданно, что Мак растерялся и замешкался с ответом.
   - Нет, - категорическим тоном остановила начинающуюся ссору Тина. - Не надо ей лезть в воду. Вряд ли это поможет, только промокнет и простудится. Дед Микеша говорил, что Исток - это как Ворота, только между Мирами. Вот я и думаю, может, Веник должен просто
   попросить Исток отправить Алену домой?
   - Вот это мне нравится! - Лелька, внимательно следившая за перепалкой, обрадовалась, что попадет домой сухой.
   - А как попросить? - осторожно поинтересовался Веник, ожидая какого-нибудь подвоха.
   - Да просто сосредоточься и подумай, что хочешь, чтобы Алена оказалась дома. Можешь даже с закрытыми глазами, чтобы ничего тебя не отвлекало.
   - Ладно, - согласился Веник и тут же старательно зажмурился. Предложение Тины ему тоже понравилось...но только в первое мгновение. А уже во второе его охватила паника. А что если он, как Тина, когда они попали в Мраморный город, подумает о чем-то другом, и Лелька окажется совсем не дома, а неизвестно где и совсем одна?!. Кто ей тогда поможет?.. А как он, Веник, останется мучаться в неизвестности, не вышло ли страшной ошибки?.. А что если...?
   Тысячи беспокойных мыслей зароились в голове мальчишки. Он гнал их прочь, но на их место тут же появлялись новые. Ну почему у него не было такого наставника, как дед Микеша у Тины, с отчаянием подумал он. Это был второй человек, после кормилицы Марты, кто отнесся к нему, как родному. Из глубины памяти всплыло лицо старика, с добрыми улыбающимися глазами. "Дедушка Микеша, помоги!" - взмолился мальчишка.
  

XLII

  
   Распыленный мильоном мельчайших частиц
   В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире,
   Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц,
   Я вернусь -- отраженьем -- в потерянном мире.
   Г.Иванов
  
   - Веник! - услышал он голос Тины.
   -Сейчас-сейчас! - пробормотал мальчишка, но сосредоточиться так и не успел.
   - Веник, - снова настойчиво повторила девочка, и что-то было в ее голосе такое, от чего у Веника в животе похолодело. "Все, - с ужасом подумал он, - Алене конец и мне тоже...".
   - Да открой ты наконец глаза и объясни нам, что все это значит! - возмущенный Лелькин голос показался ему самой лучшей музыкой на свете.
   - Леля! Ты жива! - на всякий случай Веник сначала открыл один глаз, потом другой, убедился, что ему не привиделось, и бросился обнимать девочку.
   - Как видишь, жива-здорова, - уже с меньшим возмущением проговорила та, - и все еще в вашем Мире. А вот как ты объяснишь нам, почему мы все оказались здесь? - и она обвела взглядом знакомый пейзаж.
   Они стояли у колодца неподалеку от избы деда Микеши. Того самого колодца, из которого Мяо-Няма одарила Лельку странным подарком. Но этот подарок должен был привести ее домой. А ничего подобного так и не произошло. Напротив, круг замкнулся, и они снова оказались там, откуда началось их необычное странствие. Вот только старого Хранителя не было с ними.
   Веник огляделся и смущенно опустил голову.
   - Я старался не думать о слонах, - он виновато взглянул на Лельку. - Но я так волновался! А вдруг бы у меня ничего не получилось?..
   - А как будто получилось!.. - перебил его Мак. Тина укоризненно глянула на него, и он, фыркнув, отошел в сторону и, отвернувшись, стал демонстративно смотреть по сторонам, словно происходящее его не касалось.
   - И тогда я вспомнил деда Микешу... - после паузы продолжил объяснения Веник. - А Исток, видимо, решил, что это моя просьба, и забросил нас всех сюда. Вот... - он растерянно умолк, не зная, что еще сказать в свое оправдание.
   От гнева, бушевавшего во взгляде Лельки и готового прорваться тумаками, толстяка спас Стоглазик. Зверек, разбуженный неожиданным перемещением, подошел к хозяйке и недовольно зафыркал. Все еще хмурясь, девочка наклонилась и взяла его на руки. Пальцы ее перебирали густой мех, и понемногу возвращалось душевное равновесие.
   - Эх, вы, горе-Хранители, - наконец произнесла она. - Ничего толком не умеют.
   Веник понял, что гроза прошла мимо. И очень вовремя. Потому что спаситель Веника заворочался на руках у хозяйки и повел носом, которого коснулся манящий запах. Затем пушистый клубочек потребовал, чтобы его опустили на землю, и деловито направился к сараю, где когда-то не самым романтичным образом встретились Лелька и Мак.
   В это время дверь сарая со скрипом отворилась, и на пороге появилась Велис, сестра деда Микеши. В руках у нее был кувшин. Из сарая донеслось блеянье козы. Лелька догадалась, что ее любимец учуял запах свежего козьего молока.
   Подслеповато щурясь от яркого солнца, женщина заметила Стоглазика, а затем и ребят.
   - Батюшки светы! - заулыбалась она. - Какие гости у меня! А я вот как раз козу подоила, идемте, я вам молочка парного налью! - И она засеменила в дом, радостно приговаривая:
   - Вот и чудно. Вот и ладно. Я ведь уже заждалась. Все одна да одна. Еще накануне что-то так и толкнуло: будут гости. Вот так оно и есть! А теперь еще старого бродягу дождусь, недолго уж осталось, я-то чувствую, родная кровь, как никак, и совсем ладно будет. Да вы проходите, проходите! Чай, устали с дороги!..
   Дети переглянулись и молча проследовали за словоохотливой старушкой. Стоглазик, воровато оглянувшись на двинувшуюся к избе процессию, юркнул в сарай. Минуту спустя оттуда донеслось приглушенное кудахтанье потревоженных нахальным воришкой кур.
   А Велис, разливая по кружкам еще теплое молоко, все не умолкала:
   - Вот радость-то какая! Ах, жаль только, что мне отлучиться надо. Да я ненадолго. - И на вопросительные взгляды прихлебывающих молоко гостей пояснила:
   - Я тут молочко стала носить в деревню, что неподалеку. Мне-то одной куда его столько? А так добрым людям польза будет и мне не в убыток.
   - Это в какую деревню? - встревожился Веник. Нехорошее предчувствие вдруг появилось у толстяка.
   - А в Кривой Вражек, внучик, - пояснила женщина, усиливая своим ответом неясную тревогу мальчишки. - Там одна добрая женщина берет его у меня да еще платит хорошо! - похвасталась она. - Вдовая, такая душевная!.. Жаль, что сильно хворает, прямо черная вся с лица! Молочко ей очень полезно будет. И никто же ей в деревне помочь не хочет, вот ведь люди черствые какие бывают! - горестно покачала старушка головой.
   - А как зовут вдову? - напряженным голосом произнес Веник. Тина и Лелька переглянулись, видя встревоженное лицо товарища.
   - Кажись Рината или Рамина... Да она назвалась тихо, а переспросить я постеснялась чего-то, - ответила Велис.
   - Регана?
   - Вот-вот, вроде Регана, - закивала старушка. - Голуба несчастная! Сынок у нее, кровиночка, пропал. Все говорят, сгорел на пожаре, а она не верит! Все ждет его, выспрашивает у перехожих, не видал ли кто. Чует сердце материнское!..
   - Змеиное!.. - не выдержал Веник. К счастью старушка его не услышала.
   - Ну да ладно, - заторопилась она, - вы отдыхайте пока, а я скоро...
   И накинув на голову платок, она вышла с приготовленной ранее крынкой молока из избы.
   - Нет, как вам это нравится?! - выпалила Лелька, едва за старушкой закрылась дверь. - Это же твоя мачеха? - повернулась она к притихшему Венику. Мальчишка молча кивнул, мрачнее тучи. То, что Регана не поверила в его гибель и ищет повсюду, его совсем не радовало.
   - Ой, - вскочила Тина, - надо было старушку предупредить, чтобы она про нас Регане ничего не говорила!
   - Поздно, - остановил ее Мак. - Да может и к лучшему,
   что не предупредили. Она, похоже, не из тех, кто лишнего слова не скажет. Попроси мы ее молчать, она бы точно не сдержалась, еще и вопросами замучила, что да почему. А так может и не упомянет.
   - А что же теперь с Аленой будет? - видя, что от этих разговоров Веник совсем пал духом, Тина решила сменить тему.
   - Надо возвращаться к Истоку и пробовать снова, - уверенно ответил Мак.
   - А если нас снова выкинет, но уже не так удачно, как в этот раз? Да и дорога сколько времени и сил отнимет, - с тоской в голосе произнес Веник. Мир ему снова рисовался в самых мрачных красках.
   - Да что это у вас за Истоки такие, - возмутилась Лелька, - порядочному человеку домой никак не попасть!
   - К Истоку идти не придется, - Тина выговаривала слова медленно, словно думала в это время о чем-то другом. - Я смогу открыть туда Ворота. Но мне кажется, что мы здесь оказались не только из-за рассеянности Веника.
   - А еще и из-за глупости, - язвительно добавил Мак. Но Тина как будто и не слышала его слов. Она ушла в свои мысли, теребя косичку. Лелька и Веник с нетерпением ждали продолжения. Для обоих узнать, что же имела в виду девочка, было очень важно. Лелька не выдержала первой.
   - Так что ты говорила о том, почему мы здесь?
   - Я не уверена...- Тина смотрела рассеянно.
   - А ты говори, как есть, а мы все вместе уже разберемся!
   - Понимаешь, Исток не мог ошибиться! - с убеждением в голосе сказала Тина.
   - Ну и что тогда получается? - Лелька не поняла, куда
   клонит подруга,
   - А то, что Исток специально прислал нас сюда.
   - А зачем? - вмешался в разговор Мак.
   - Я не знаю. - Тина пожала плечами. - Но только если Веник просил отправить Алену домой, то Исток ДОЛЖЕН был выполнить просьбу своего Хранителя.
   - Но не выполнил же! - фыркнула Лелька.
   Но Мак уже понял, куда клонит Тина.
   - Или, может, указать способ? - подхватил он нить ее рассуждений. - Тогда здесь должно быть что-то, что подскажет нам, как это сделать!
   Теперь и Веник увлеченно следил за разговором, забыв о Регане.
   - Так, давайте подумаем, что это может быть, - взял инициативу в свои руки Мак, как будто идея принадлежала ему. Но никто не возражал.
   - Исток деда Микеши здесь ни при чем. Старик, помнится, говорил, что он закрылся? - обратился Мак к Тине. Та утвердительно кивнула.
   - Тогда идем дальше. Никто из присутствующих здесь отправить Алену домой не может. - Мак огляделся по сторонам, как будто где-то в углу избы мог спрятаться тот, кто им нужен. Все тут же подумали о старом Хранителе и страшных обстоятельствах его гибели.
   - Дедушка мог... - прошептала Тина, сдерживая навернувшиеся на глаза слезы.
   - Но сейчас мы должны справиться сами. - Мак старался, чтобы его слова звучали как можно мягче. Тина глубоко вздохнула, сглатывая подкативший к горлу ком, и согласно кивнула. Мак продолжил:
   - Тогда остается только одно - здесь должно быть нечто, что подскажет, как вернуть Алену домой. Это должен быть какой-то предмет. Особенный...
   Все стали осматривать нехитрое жилье. В избе деда Микеши не было ничего, что можно было бы назвать особенным. Ничего, кроме...
   - Нет! - выкрикнула Тина, заметив устремленные в дальний угол взгляды друзей. - Нет! Только не это!
   - Но мы только посмотрим! - уговаривала ее Лелька, подталкивая к большому сундуку с коваными скобами. - Может в сундуке есть что-то еще, к примеру, другие книги. А ту мы трогать не будем!
   Тина упиралась и качала головой. Но Веник уже тянулся к полке со снадобьями, запустил руку в знакомый кувшин и вытащил оттуда тяжелый железный ключ. Мак взял ключ из рук толстяка и вставил в замочную скважину. Раздался скрежет заржавевшего замка. Мак откинул крышку. Ребята склонились над сундуком. Тина отошла в сторону.
   Внутри действительно лежало несколько книг. К величайшему удивлению друзей, в них оказались записанные от руки кулинарные рецепты.
   - Вот уж не думала, что дед Микеша такой страстный кулинар! - пролистывая очередную книгу, проговорила Лелька.
   - Вы его пирогов с морошкой не пробовали, - отозвалась Тина. - У меня такие вкусные никогда не получались...- И девочка смолкла, издали наблюдая за товарищами.
   Книг становилось все меньше, а ничего, что могло помочь им, не попадалось. Ребята осторожно вынимали и открывали одну за другой, стараясь не касаться той самой. Сделать это было не просто. Большая, тяжелая, из тисненой кожи, с тонкими язычками закладок, книга лежала сверху, как и положила ее в роковой день Лелька. В конце концов Мак решительно взял книгу и отнес на стол.
   - Чтобы случайно не раскрыть, - объяснил он, возвращаясь к работе. А похвастать по-прежнему было нечем.
   Увидев злополучную книгу, Тина побледнела и поспешила выйти на крыльцо. В открывшуюся дверь внутрь шмыгнул Стоглазик. Он был весь в пуху и соломе и довольно облизывался.
   - Ах ты, проказник! - Лелька укоризненно покачала головой, увидев, на что похож ее любимец. - В курятнике, надо полагать, теперь полный порядок? - иронично поинтересовалась она. Зверек виновато зажмурил все свои многочисленные глаза, старательно изображая раскаяние. Но Лелька подозревала, что этот виноватый вид - сплошное надувательство. В подтверждение ее догадки в густой шерсти сверкнул быстрый лукавый взгляд. Девочка рассмеялась. И Стоглазик тут же принялся скакать вокруг хозяйки, приглашая поиграть.
   Лелька уже хотела подняться с колен, чтобы передохнуть и размять затекшие ноги. Но зверек внезапно замер. Его внимание привлекла книга, лежащая на столе. И тут Стоглазик словно взбесился. Он бросился к столу, подпрыгнул, ухватился за свисавшую закладку и рухнул вместе с книгой на пол.
   Веник и Мак оглянулись на шум. Они не успели сообразить, что происходит. А Стоглазик уже подлетел к Лельке и вцепился в пояс деда Микеши, с которым девочка по-прежнему не расставалась. В маленьком пушистом комочке внезапно проснулась недюжинная сила. Он так тянул за пояс, что Лелька упала бы, не развяжись кожаные тесемки.
   Стоглазику только этого и надо было. Завладев желанной добычей, зверек подтащил ее к книге и принялся яростно царапать тисненую поверхность.
   Тина, привлеченная шумом, вошла в избу и в ужасе замерла у порога. Мальчишки стояли у сундука в растерянности, наблюдая за странными действиями зверька.
   - Он хочет ее открыть! - наконец опомнилась Лелька.
   - Нет! Только не открывай! - побелев, как полотно, закричала Тина. Но Лелька решительно шагнула к книге и откинула тяжелую обложку. Она едва успела отступить назад. А Стоглазик с поясом в зубах уже закружился волчком в столбе света, ударившего со страниц.
   Тина слабо вскрикнула и, прислонившись спиной к дверному косяку, осела на пол. Мальчишки бросились к ней. А Лелька не могла отвести взгляд. В столбе света возникала неясная фигура. "Можно мне тоже сейчас в обморок. Ну пожалуйста!" - мысленно взмолилась девочка, обращаясь неизвестно к кому. А фигура сделала шаг вперед, и Лелька ахнула. Посреди избы стоял дед Микеша, живой и невредимый. Такой же, как в тот страшный день.
   Лелька так и стояла, разинув рот. Старик повел рукой - книга захлопнулась. Свет погас. Стоглазик крутился у ног остолбеневшей хозяйки с требовательным "Мряв!", ожидая похвалы. Вот только удивительный пояс исчез, словно его никогда и не было.
   Теперь появление деда Микеши заметили все. Тина, которую все еще поддерживали под руки мальчишки, решительно освободилась, пронеслась мимо Лельки и повисла у деда на шее. Мак и Веник улыбались до ушей.
   - Ну что, путешественники, - знакомые лучики морщинок побежали от глаз, - долгонько мне ждать пришлось, пока вы догадаетесь книгу открыть. Кого мне благодарить, а? - засмеялся старик.
   Лелька наконец захлопнула рот.
   - Так кто же мой спаситель? - снова спросил дед Микеша.
   - Стоглазик, - выговорила Лелька и только теперь упала в обморок. "Как всегда не вовремя", - успела подумать она, погружаясь в темноту.

XLIII

   И бродит он в пыли земных дорог,-
   Отступник жрец, себя забывший бог...
   ...Он тот, кому погибель не дана,
   Кто, встретив смерть, в смущеньи клонит взоры,
   Кто видит сны и помнит имена.

М.Волошин

   А сестра деда Микеши Велис совсем не удивилась, застав по возвращении брата дома.
   - Я чувствовала, что ты вернешься, - обняла она брата, а затем принялась промакивать краешком передника уголки глаз. - Вот и тесто на пироги с утра поставила.
   За обедом, когда шумная компания наконец чинно расселась по местам, Тина спросила:
   - Как же так, дедушка? Как я могла поверить, что ты погиб? Почему я ничего не знала, ничего не почувствовала?
   - Значит, не должна была, - улыбнулся старик. - Разве тогда вы ушли бы искать Исток?
   - Нет! - не задумываясь, выпалила Тина и засмеялась. - Как все-таки хорошо, что ты вернулся!
   - Спасибо Стоглазику и Алене, - еще раз поблагодарил старик. - Ну а теперь рассказывайте, что тут у вас без меня
   приключилось.
   И тут началось! Ребята наперебой принялись рассказывать. Тина то и дело подскакивала со словами: "Стойте, стойте, все было не так!.." Щеки ее раскраснелись, рыжие косички живыми огоньками метались по плечам. Дед Микеша слушал молча, кивал и время от времени тихонько улыбался в бороду. Велис только качала головой, привыкшая к тому, что в окружении брата всегда происходит что-нибудь необычное, и подкладывала детям пирожки.
   Только у Лельки на душе скребли кошки. Она крепилась изо всех сил, чтобы не портить другим праздник. Но чем больше веселились вокруг, тем грустнее становилась девочка. Конечно, они все были дома, а она... Не спасал даже Стоглазик, устроившийся у нее на коленях. Лелька машинально давала ему пирожки. Тот поедал их с таким проворством, что Веник только вздыхал.
   Наконец когда разговор зашел о событиях у последнего Истока, Тина спросила:
   - Дедушка, а теперь, когда Истокам ничего не угрожает, ты можешь объяснить нам, почему старый Хранитель посчитал Мака своим преемником? И как так получилось, что им оказался Веник? А главное, из-за чего все началось и как теперь сделать так, чтобы Алена вернулась наконец домой и все закончилось хорошо?
   Выпалив все на одном дыхании, девочка выжидающе замерла. Смолкли и остальные. Лелька впервые за обед подняла на деда Микешу глаза, в них затеплилась надежда.
   - Это запутанная история, - покачал седой головой старый Хранитель. - Мне самому многое было неясно. Кое в чем я не уверен и теперь. Если позволите, я начну с самого начала...
   - Я уже говорил Тине, что Истоки поддерживают равновесие нашего Мира, поэтому очень важно, чтобы с ними ничего не случилось. Для этого и предназначены Хранители. Как выбирают преемников Хранителей, я и сам толком не знаю. Я, к примеру, одной грозовой ночью вдруг почувствовал, что должен идти в одинокий дом в лесу. А когда там появилась на свет Тина, с первых минут ее жизни твердо знал, что она - будущий Хранитель моего Истока. Но вместе с этой уверенностью я получил знание, когда истечет мой срок... - Увидев, как погрустнели лица ребят, старик мягко улыбнулся. - В этом знании нет ничего страшного, - ответил он, угадав их мысли. Напротив, я успею ей передать все, что нужно знать и уметь, чтобы достойно справиться с обязанностями.
   Я думаю, как раз с этим связана ошибка Вогула. Он ошибся, посчитав Мака своим преемником, потому что его час уходить еще не настал. А потому ощущения были смутными. К тому же, как я понял, он был искренне привязан к Маку и его матери, вот и выдал желаемое за действительное. Ведь те приметы, что ему уже открылись, подходили к пареньку. Конечно, если бы не появление Даггерта, старый Хранитель понял бы свою ошибку, а Мак избежал страшного разочарования. Испытание властью не из легких. Власть способна искалечить даже тех, кого коснулась только издали. И только сильные духом могут противостоять ей...
   Дед Микеша посмотрел на Мака долгим проникновенным взглядом. Мак покраснел. Он понял, что все его мысли и переживания открыты для старика. Сперва его охватило желание вскочить из-за стола и сбежать, так велик был стыд за те моменты, когда в его душе взяли верх не самые лучшие побуждения и желанья. Но вдруг бушевавший внутри пожар как будто смыло чистой родниковой водой, стало легко и спокойно. Мак теперь четко осознавал, как близок он был к падению в ту бездну, что привела к гибели его заклятого врага, Даггерта Великого. Но теперь он был свободен от разрушающей силы! Старик довольно кивнул и отвел от паренька взгляд.
   Огладив рукой длинную серебристую бороду, он продолжил.
   - Но кроме нашего Мира есть и другие. Появление Алены - тому подтверждение. И в них тоже действуют законы, сохраняющие равновесие, и есть люди, которым надлежит за этим следить. В одном из миров Хранитель, там он зовется Ведающий, нарушил главное правило: никогда ни при каких обстоятельствах не использовать полученную власть в корыстных целях.
   Об этом стало известно остальным, и Ведающий был наказан, наказан страшно, но по вине его. - Голос старика стал суровым. - Он был выслан в Междумирье. А там человек теряет телесную оболочку. Душа и разум, лишенные тела... среди абсолютного мрака... обреченные на вечное одиночество... - голос старого Хранителя стал глухим, как будто страшное воспоминание лишило его жизненной силы. С минуту дед Микеша молчал, а затем, очнувшись от забытья, продолжил. - Но и в Междумирье душа его не знала покоя от безумных планов. Он решил захватить один из Миров, отрезать его от Вселенной и править единоособно. А для этого нужно было, как он рассуждал, всего-то найти все Истоки выбранного им Мира и захватить их, уничтожив Хранителей.
   Безумец! Он не желал понимать, что, захватив Истоки, он обречет Мир на гибель!.. Но была одна загвоздка, что мешала осуществлению его плана: Истоки, они опального Ведающего в Мир не пустят. Вот и искал он в выбранном им Мире человека, подходящего для его черных замыслов...
   - И нашел, - тихо проронила Тина.
   - Это был Даггерт? - на всякий случай решил уточнить Веник.
   - Да, это был он, - подтвердил старик. - Неподалеку от первого Места Силы, как Ведающий называл Истоки, в большом городе он почувствовал густую черную ненависть, небывалое самомнение, злобу и зависть - чудный набор для его целей! Человек проклинал всех и вся и мечтал об абсолютной власти. Для него это была удача!
   Ведающий стал действовать осторожно, не желая спугнуть человека. Сперва внушением добился того, что жертва приняла его указание пристать к торговому каравану за свое собственное, а затем привел в Храны, прямо к старому Хранителю. Что было дальше, вы знаете от Мака. Голос, который слышал в своей голове Даггерт, становился все громче и настойчивее. Он все время подогревал в нем желание власти, обещая весь Мир в безраздельное подчинение.
   - А он собирался выполнить свое обещание? И что тогда получил бы он сам? - в голосе Веника слышно было недоумение.
   - Конечно, нет, - покачал головой дед Микеша. - Этот безумец собирался использовать Даггерта только до определенного момента, пока Истоки не будут в его подчинении, а потом он бы преспокойно занял его тело, и этот Мир получил бы диктатора. Так, во всяком случае, он планировал.
   - А что было бы на самом деле?.. - осторожно поинтересовался Мак. Теперь, когда страсти в его душе улеглись, Даггерт вызывал в нем даже сочувствие. Ведь Мак чуть не повторил его ошибки!
   - А на самом деле его правление было бы весьма недолгим. Представьте себе Мир, где с каждой минутой появляется все больше Даггертов, рвущихся к власти и не брезгующих ради этого ничем...
   - Ой, мамочки!.. - ужаснулась Тина.
   - Но у него же ничего не вышло? - испуганно спросил Веник.
   - Не вышло, - успокоил его дед Микеша. - И не могло выйти, ведь он столкнулся с такой замечательной четверкой. - Глаза Хранителя смеялись. Ребята не могли понять, шутит старик или говорит серьезно. А он добавил:
   - Опальный Ведающий не учел еще одной мелочи - той страсти, с какой Даггерт жаждал власти. Горе-диктатор думал, что подчинил себе его черную душу полностью, ан нет. В самый последний момент Даггерт нарушил договор и, не желая делиться властью со своим благодетелем, кинулся к Истоку. Что из этого получилось - вы видели...
   - Да уж, - передернула плечами Тина, - зрелище малоприятное.
   Веник вспомнил неумолимо надвигающийся огромный глаз, занервничал, схватил пирожок и откусил сразу половину. Еда его всегда успокаивала.
   - До сих пор не понимаю, как мы с ним справились, - пробубнил он.
   Лелька, решив, что настоящий герой несправедливо обойден вниманием, вмешалась:
   - А еще они оба не учли, что с нами был Стоглазик! - она оглянулась на любимца. Тот переводил взгляд с пирожка на мисочку с молоком у своих лап и пытался решить, что из этого еще может в него влезть. Увидев, что все взгляды устремлены на него, он забеспокоился и наконец принял мудрое решение: старательно облизав пирожок, чтобы уже никто не посягал на его собственность, зверек принялся неспешно лакать молоко. Все засмеялись.
   - А как же этот Ведающий? - вопрос Мака остановил веселье и вернул к разговору. Хранитель нахмурился, помолчал, словно решая, говорить или нет, а затем неохотно ответил:
   - Если бы он успел занять тело Даггерта, когда тот кинулся к Истоку, то был бы уничтожен вместе с ним.
   Мак уловил колебание в голосе старика.
   - А он успел? - не отставал мальчишка.
   - Может, и не успел... Хотя... Когда он понял, что проиграл, то все свои силы вложил в ненависть, и ее было столько, что она должна была спалить его до тла.
   - Должна... - Мака не устроила неопределенность этого слова. - А если не спалила?
   - Тогда он по-прежнему в Междумирье и будет искать новую жертву и, скорее всего, новый Мир. Здесь-то о нем Хранители уже знают и будут настороже...
   - Предупрежден, значит, вооружен, - вспомнила чье-то высказывание Лелька.
   - Совершенно верно, - кивнул дед Микеша и встал из-за стола, тем самым оканчивая разговор.
   У Лельки слезы навернулись на глаза. О ней забыли! А еще друзья называется! Остатки самообладания покинули ее. Обида готова была прорваться бурной тирадой.
   - Дедушка! - опередил ее возглас Тины, - а как же Алена? Ты же обещал помочь ей вернуться!
   - Я помню свое обещание, - оглянулся старик. - И готов его выполнить, если Алена не передумала. Вот только открою сперва Исток.
   - Не передумала! - тут же вскочила Лелька. При мысли, что она наконец окажется дома, радостно забилось сердце.
   Следом за дедом Микешей, толкаясь в дверях и возбужденно переговариваясь, ребята высыпали на улицу. Старик направился к колодцу за сараем и, опершись о бревенчатый сруб, заглянул внутрь. Далеко внизу темнела, поблескивая, вода. Похоже, колодец восстановил свои силы, оставалось только вернуть ему еще и магические свойства.
   - Ну что ж, проверим, на что еще способен старый Хранитель, - услышали ребята бормотанье старика. Он поднес перевернутую ладонь к губам и слегка подул, словно сдувая невидимую горсть песка. Сначала ничего не происходило. "Неужели дедушка потерял всю свою силу?", - забеспокоилась Тина. Но словно в ответ на ее мысли воздух над колодцем стал сгущаться, темнеть, превращаясь в самую настоящую грозовую тучу.
   - Ух, ты, - вырвалось у Веника. - А я тоже так смогу?
   Дед Микеша отступил от колодца и стал рядом с детьми, довольно потирая руки. Он что-то ответил на восторженное восклицание Веника. Но в это время в середине тучи вспыхнула молния, и от последовавшего за ней грома у всех заложило уши. Оставалось только молча смотреть, как из тучи сыпанул самый обыкновенный дождь. Как ни странно, ни одна капля не упала за пределы колодца. А туча на глазах таяла. За несколько минут от нее не осталось и следа. Дети первыми бросились к колодцу и заглянули внутрь - невидимые на дневном небосводе звезды играли в темной воде.
   - Лопучилось!- радостно воскликнула Тина и первая засмеялась своей абракадабре. Все оглянулись на старика.
   Тот притворно возмутился:
   - Конечно, получилось! А кто-то в этом сомневался?
   - Я нет! - простодушно отозвался Веник, опасливо отодвигаясь от колодца, чтобы ненароком снова не оказаться внутри. Ведь теперь выйти сухим не получилось бы.
   Дети с интересом ждали, что же последует дальше. Дед Микеша с важным видом опустил в колодец ведро, набрал воды и, подняв его наверх, поставил на край сруба. Четверка друзей затаила дыхание. А старик оглянулся вокруг, что-то поискал глазами и спросил:
   - А кто принесет мне из избы ковшик?
   - Я! - Веник, боясь, что его опередят, уже сорвался с места. Он мигом обернулся, необычайно гордый, что принимает участие в необыкновенном действии, и протянул ковшик старику. Тот поблагодарил мальчишку, зачерпнул из ведра воды, напился и спросил:
   - Кто-нибудь еще хочет водички? Вкусная необыкновенно!
   - А как же?.. Так значит... А я думал... - Веник покраснел и сник. Он-то думал, что вода нужна для возвращения Алены, а оказывается, старик просто хотел пить! Дед Микеша ободряюще похлопал его по плечу:
   - Хороших дел никогда не надо стесняться! У тебя доброе сердце, а это самое большое чудо, что может быть на свете. А теперь перейдем к делу, - повернулся он к Лельке. - Хочешь домой?
   - Хочу! - почти сердито выпалила девочка, с трудом сдерживая нетерпение. Проволочки деда Микеши ей казались почти насмешкой.
   - Вот и скажи это Истоку, - старик показал рукой на колодец.
   Лелька посмотрела недоверчиво, не смеется ли над ней Хранитель. Тот ободряюще кивнул. Тогда девочка решительно шагнула вперед, нагнулась над бревенчатым краем и, почему-то зажмурившись, произнесла:
   - Я хочу домой!
   - Не может быть! - услышала она удивленный голос деда Микеши.
   "Что значит, не может быть? - мелькнуло у нее в голове. - Я действительно хочу домой, причем немедленно, и это совершенно точно!"
   - Как же так? - в ответ на ее мысли прозвучало восклицание Тины. "Да очень просто, как все нормальные люди, я хочу домой, к папе и маме! Что же тут не понятного!"
   Лелька выпрямилась и открыла глаза. Она уже догадывалась, что произошло и что означают эти странные восклицания, сложившиеся вместе с ее мыслями в нелепый диалог. Но сознание отказывалось принимать очевидное, сопротивляясь из последних сил. А когда оно все же сдалось, то сдалась и сама Лелька. Она опустилась тут же у колодца на землю и разрыдалась, выкрикивая сквозь слезы снова и снова:
   - Я хочу домой!.. Я хочу домой!..
  

***

   - Вот незадача! - в который раз сокрушенно произнес дед Микеша. - Почему Исток не отправил Алену домой? Неужели...- Он безжалостно теребил бороду, продолжая что-то обеспокоено бормотать, но так тихо, что ребята не могли разобрать ни слова. Кроме этого бормотания ничто не нарушало гнетущую тишину в избушке. Время от времени кто-то бросал взгляд на замершую у окна Лельку, но заговорить с ней так никто и не решался. И что они могли сказать ей, когда даже старый Хранитель не смог
   помочь? Их мир оказался для нее ловушкой.
   - Видишь ли, голуба ты моя, - вполголоса пояснял старик Тине, которая снова и снова подступала к нему с вопросами, - одно я могу тебе сказать - дело не в Истоке.
   - А в чем? - не унималась Тина.
   - Есть у меня одна догадка, но говорить о ней я пока не могу... Единственное, что нам остается, - это ждать.
   - Да чего ждать-то, дедушка? - кипятилась девочка.
   - Ждать, когда придет время...- уклончиво отвечал тот.
   - А если оно никогда не придет? - вырвалось у Тины. Она тут же испуганно оглянулась, не услышала ли подруга ужасных слов. Но Лелька по-прежнему безучастно смотрела в окно.
   - Придет, - уверенно возразил старик. - Обязательно придет. Я так думаю, что просто пока еще Аленино присутствие в нашем мире необходимо. Посуди сама, раз она появилась неведомо как, обойдя все Истоки, то и уйти может в любой момент. Вот только, видать, не настал он еще...
   Мак и Веник, которые прислушивались к разговору Хранителя и Тины, удивленно переглянулись. Толстяк тут же простодушно решил успокоить девочку, сообщив о догадке старика. Но результат получился совершенно противоположный.
   Лелька взъярилась. Она во весь голос заявила, что этот мир может отправляться куда подальше со своими миссиями, а она, Лелька, поняла только одно: ни одно доброе дело не остается безнаказанным! И вообще, главная ее ошибка в том, что она вернулась, а теперь этот мир просто издевается над ней!
   - Ну а как же предсказания? - сделал вторую попытку Веник, хватаясь, как за соломинку, за гадалкины слова, указывающие, как он полагал, на благополучный исход. - Помнишь, в последнем было: "Восемь мечей покорится незримой ладони, если вериги отшельника примешь покорно". Ты же тогда сама говорила, что это значит, все
   закончится хорошо!
   - Да! Замечательно! - сорвалась на крик Лелька. - Для всех, кроме отшельника! Неужели ты не понимаешь?!. - и девочка снова разрыдалась.
   Веник растерянно топтался рядом, не зная, как ее успокоить. Тина сердито шикнула на него и замахала руками, показывая, чтоб оставил Лельку в покое.
   - Дедушка, - сама обеспокоенная услышанным в короткой перепалке друзей, обернулась она к старику, - а и правда, как же предсказания, что гадалка нагадала? Они ведь все-все сбылись. Значит, теперь Алене оставаться у нас отшельником?..
   - Ох, Тина, Тина...- Видя, как расстроена девочка, старик не стал журить ее за излишнюю доверчивость. - Любое предсказание можно истолковать по-своему. Во что захочешь верить, то и сбудется, нужно лишь приложить старание. Не верь вы, что вопреки трудностям все у вас получится, не известно, получил бы Даггерт по заслугам и сидели бы мы сейчас здесь. Все дело не в словах, а в том, что у тебя здесь и здесь.- Старик постучал указательным пальцем по лбу, а затем приложил руку к груди.
   Тина успокоено кивнула. Что ж. Оставалось надеяться на целительную силу времени, да еще на чай, заваренный дедом, от которого впору было впасть в зимнюю спячку. Вот только что-то он никак не начинал действовать.
   В избе опять повисла тишина, нарушаемая сердитыми всхлипываниями. И вдруг раздался странный звук, природу которого никто из присутствующих не смог сразу определить. Это было похоже на жужжание, оно прерывалось и возобновлялось вновь, становясь все громче и громче. Все еще крутили головами, а Стоглазик уже бросился к лавке у двери, вытащил из-под нее Лелькину дорожную котомку и положил у ног хозяйки. Лелька поспешно вытряхнула содержимое прямо на пол. Жужжала ее любимая клетчатая рубашка. Девочка принялась обшаривать многочисленные карманы. Наконец из одного
   из них она достала разрывающуюся мобилку, о существовании которой и не подозревала все это время. А то, что кто-то звонил ей в этом мире, было просто невероятно! Она бросила взгляд на дисплей. Высветившийся на нем номер был ей неизвестен. Она нажала на кнопку и неуверенно произнесла:
   - Алле?
  

XLIV

   Мое несчастье несравнимо
   Ни с чьим. О, подлинно! Ни с чьим.
   Другие - дым, я - тень от дыма,
   Я всем завидую, кто - дым.
   К Бальмонт
  
   - Алена? - раздался в трубке обеспокоенный знакомый голос. - Ты куда пропала? Тебе удалось вернуться в тот мир, да? Почему ты молчишь?
   - Ромка! - голос изменил ей, горло сдавило железным обручем. Она замолчала, пытаясь успокоиться.
   - Да, это я! Ответь же наконец, где ты?
   - А как ты нашел мой номер? - вместо ответа задала Лелька дурацкий вопрос.
   - А я его в аське нашел! - довольно произнес Ромка.
   - А ник? Как ты узнал мой ник, их же там около полсотни! - продолжала удивляться девочка.
   - Да, там было много разных странных ников, - хмыкнула трубка. - Но Сорванец был только один.
   Слушая Ромкин голос, Лелька заулыбалась. Железный обруч ослабил свою хватку.
   - Значит, придется ник менять, - она даже смогла пошутить в ответ. Следующая фраза вернула ее с небес на землю:
   - Ты для начала вернись домой.
   - Ой, Ромка! - опомнилась она, - я, кажется, здесь застряла надолго, если не...- голос ее упал до шепота. Она не сдержалась и всхлипнула.
   - Ты что, ревешь? - строго спросила трубка. - Не смей, слышишь! Лучше расскажи, в чем проблема.
   - Да не знаю я, - Лелька дала волю снова нахлынувшему отчаянию. - Вроде все сделали...
   - Значит не все, - уверенно возразил Ромка. - Прекрати реветь, соберись и подумай! Вот в компе как бывает: программу не запустишь, если не все драйвера установлены. Так и в жизни, что-то наверняка пропущено!..
   И тут у Лельки в голове что-то словно щелкнуло. Слез как не бывало. Теперь она знала, что нужно делать!
   - Ромка! Ты гений! Я, кажется, поняла, в чем причина.
   - Ты мне должен помочь. Нужно...
   ... Лелька не сразу заметила странную тишину в трубке. Она еще продолжала излагать свой план, пока наконец не сообразила, что Ромка ей не отвечает. Не веря, что судьба способна на такую подлость, девочка посмотрела на потухший экран - так и есть, батарея села, и телефон
   превратился в бесполезную игрушку.
   - Все пропало, - с каким-то внезапным безразличием произнесла она, бросая мобилку на кучу валявшихся на полу вещей.
   Тина принялась было собирать все в котомку. Она что-то говорила Лельке. Та видела, как шевелятся губы подруги, но не слышала ни слова. То ли последнее происшествие забрало остатки ее сил, то ли дедов чай наконец подействовал.
   - Какая разница, - устало махнула она рукой, нетвердыми шагами прошла к печи и забралась на постель. - Какая разница, - повторила еле разборчиво, натянула одеяло до самого подбородка и тут же уснула.
  

***

  
   Дни потянулись для Лельки безрадостной чередой. Уговоры деда Микеши, подождать, когда придет ее время, и попытки друзей отвлечь от тягостных мыслей, не помогали. Сначала девочка часто замирала и с напряженным вниманием прислушивалась к чему-то в надежде, что вот он, тот миг, но затем разочарованно вздыхала и замыкалась в себе. Несколько раз Тина находила ее за сараем с глазами, опухшими от слез. Но потом то ли время сделало свое дело, то ли природный Лелькин оптимизм пришел ей на помощь, но девочка понемногу оживилась и внешне вроде бы смирилась с затянувшимися "каникулами".
   Вот только когда Тина сообщила, что в придорожном трактире дядюшка Бо и Дара ждут не дождутся неугомонную четверку путешественников, Лелька вдруг наотрез отказалась уходить от старого Хранителя. Никакие уговоры не помогли. Даже слова Тины, что в их мир Лелька попала именно неподалеку от трактира и может оттуда и должна вернуться, не подействовали.
   - Я остаюсь здесь, - прекращая разговор, отрезала Лелька.
   - Я так чувствую...
   - Может, ты и права, - отступилась Тина, услышав странный аргумент. - У меня тоже часто так бывает: знаю, что должно быть так и не иначе, а объяснить не могу. Только ты не обидишься, если мы проведаем родителей и затем вернемся? Мы быстро, через Ворота!..
   - Могла бы и не спрашивать! - укоризненно посмотрела на подругу Лелька. Тина порывисто обняла ее в ответ, сердце ее защемило от жалости к подруге и сознания собственного бессилия, но вслух она бодро произнесла:
   - Хорошо! Мы на один день, туда и обратно.
   - А я останусь с Аленой, чтобы ей не было скучно, - неожиданно заявил Веник. - Можно? - он смущенно посмотрел на Лельку. Та рассмеялась.
   - Да уж, с тобой не соскучишься!
   Веник расплылся в улыбке. То, что теперь он Хранитель Истока, никак не сказалось на его характере. Мак, вспоминая собственные метания, теперь прекратил насмешки и посматривал на толстяка с уважением.
   - Значит, после завтрака и пойдем, - обернулась Тина к Маку. Тот согласно кивнул, почему-то довольный, что им предстоит пусть и короткая, но дорога вдвоем, как когда-то, когда Тина вела его к деду Микеше...
   - А мы с Велис как раз собрались за морошкой, - узнав во время завтрака, что Тина и Мак уходят, растерянно кивнул на приготовленные берестяные туеса и ковшики дед Микеша. - Но раз такое дело...
   - А чего менять планы? - не дала ему закончить Лелька. - Мы с Веником займемся хозяйством: и дров нарубим, и в избе приберем, Веник и козу доить умеет, правда, Веник?
   Растерявшийся Веник только кивнул. А Тина подхватила:
   - Конечно, идите! Наконец-то все попробуют твои
   знаменитые пироги с морошкой, дедушка! А то ребята подумают, что я хвастала!
   - Хорошо, хорошо, - засмеялся старик, - будут вам пироги. Велис их печет еще лучше
   меня. - "Может, я выдумываю опасность и там, где ее нет?" - успокаивал он себя, скрывая от детей и сестры обеспокоенность.
   Заметив сборы, Стоглазик заметался от хозяйки к туесам, заглядывая Лельке в глаза и просительно повизгивая.
   - Что, и ты, Брут? - вздохнула Лелька. Зверек засемафорил глазами так, что девочка рассмеялась и сдалась. - Ну иди уже, "дикая тварь из дикого леса", - процитировала она слова из "Маугли" Киплинга. Стоглазик радостно подпрыгнул и шмыгнул за дверь, пока она не передумала. "Вот так и осталась я одна, - грустно подумала Лелька, но тут же одернула себя, - ничего не одна, а с Веником. Нечего раскисать!".
   Чтобы не расстраиваться, наблюдая за чужими сборами, Лелька утащила Веника рубить дрова. От навеса, где находилась поленница, донеслись командные покрикивания девочки и усердное кряхтение Веника, перемежающееся с ударами топора. Угомонилась Лелька, только увидав на ладонях мальчишки вздувшиеся мозоли. Милостиво разрешив чуть живому товарищу отдохнуть, Лелька живо сложила дрова в поленницу и присела рядом.
   Они сидели, привалившись спинами к здоровенному пню, на котором Веник рубил дрова, и умиротворенно щурились на солнце. Бабочка с пестрыми крылышками безбоязненно опустилась на плечо мальчишки. Он осторожно скосил глаза, боясь спугнуть это чудо. Вид у него при этом был такой смешной, что Лелька не выдержала и фыркнула. Бабочка улетела. Веник восхищенно посмотрел ей в след и повернулся к девочке:
   - Какая красивая, правда?
   - Ага, - Лелька потянулась вперед и сорвала травинку. При этом волосы ее, против обыкновения не собранные в высокий хвост, потекли из-за плеча густой волной, вспыхивая на солнце золотистыми искорками. "Ты тоже", - чуть не сорвалось у Веника. Мальчишка вовремя прикусил язык и покраснел, как будто девочка могла прочесть его
   мысли.
   А Лелька даже не заметила его замешательства. Зажав травинку зубами, она закрыла глаза, запрокинула голову, подставляя лицо ласковым лучам, и замерла, наслаждаясь прекрасным днем, тишиной и покоем. Но где-то в глубине души зарождалось и росло непонятное беспокойство, смутное предчувствие надвигающейся беды. Она попыталась прогнать это неприятное ощущение, но у нее ничего не вышло. Наконец, подчиняясь ему, девочка села и открыла глаза.
   - Веник, тебе не кажется... - начала она фразу, но чей-то голос совершенно заглушил ее слова.
   - Кальвениус, гадкий мальчишка, мерзкий поджигатель, наконец-то я до тебя добралась! Теперь ты мне за все заплатишь!
   Лелька растерянно смотрела, как из леса появилась высокая черная фигура в развивающемся на ходу плаще, что делала ее похожей на огромную птицу, размахивающую крыльями.
   - Кто это? - спросила девочка у Веника, хотя уже сама догадывалась, что это и есть та самая печально известная Регана, вдова из Кривого Вражка, взявшая найденыша на воспитание. Веник не ответил. Он не сводил с Реганы испуганных глаз.
   - Значит, Велис все-таки разболтала, что мы здесь, - с досадой произнесла Лелька. И снова Веник не издал ни звука. С ним явно было неладно. "Смотрит, как кролик на удава", - мелькнуло у Лельки. Девочка с тревогой поняла, что на его помощь рассчитывать бесполезно. "Значит, с Реганой мне придется справляться самой". И тут Лелька разозлилась. А со злостью к ней пришел и азарт предстоящей борьбы. "В конце концов, что она сможет поделать, если Веник откажется идти?" - успокаивала себя девочка и почти преуспела в этом. Но толстяк свел на нет все ее успехи в психотренинге. Это было похоже на плохой спектакль или кошмарный сон. Регана выхватила из-за
   голенища высоких сапог хлыст и щелкнула им в воздухе.
   - Ко мне! - скомандовала она, словно обращалась к животному. Веник с остекленевшим взглядом сделал шаг вперед.
   - Да ты что? - схватила Лелька товарища за рукав и потянула назад. - И не думай ее слушаться! А вы шагайте отсюда подобру-поздорову, а то я сейчас хозяев позову. Они вам покажут! - пригрозила она Регане, пускаясь на хитрость. Но ее гениальная задумка провалилась. Регана только расхохоталась. От ее смеха у Лельки по спине побежали мурашки. Что за наваждение! Она уже слышала этот смех! Но это невозможно!.. На мгновение ей даже показалось, что вместо Реганы стоит тот, из ее кошмара, истязающий ее друзей. Лелька зажмурилась и потрясла головой, отгоняя видение. Конечно же, ей только почудилось. Ведь она точно знает, Даггерт мертв!
   - Кто ты такая, чтобы становиться у меня на пути?! - лицо Реганы перекосилось от злобы, прищуренные глаза превратились в узенькие щелочки, ноздри тонкого крючковатого носа раздувались, отчего сходство с хищной птицей усилилось. "Почудится, бог знает что", - пыталась унять вдруг охватившую ее дрожь Лелька. "Все негодяи на один манер", - объяснила она сама себе жуткое видение. Нет, ее, Лельку, этой ведьме не запугать!
   - Это неважно, кто я! - выкрикнула она - а вот вы - гадкая женщина, мы знаем, как вы издевались над Веником. Убирайтесь, или дед Микеша вам покажет!..
   - Кто? - расхохоталась Регана, уперев одну руку в бок, а другой поигрывая хлыстом. - Этот немощный старикашка? Да всем давно известно, что он мухи не обидит! Ему же запрещено использовать свою силу другим во вред! А теперь, когда он там, - она ткнула хлыстом в небо, - проиграл свой главный поединок, от его силы и подавно ничего не осталось. Так что прочь с нашего пути, - почему-то упомянула она о себе во множественном числе, - не то пожалеешь! - Рука с хлыстом угрожающе поднялась вверх.
   - Ко мне! - повернулась Регана к Венику. - Ты мне за все ответишь! - Хлыст со свистом прорезал воздух, и через все лицо мальчишки, вспухая на глазах и наливаясь багровым цветом, пролегла полоса.
   Лелька вскрикнула. А Веник словно и не чувствовал боли. Медленно, как завороженный, он двинулся к Регане. "Да что с ним такое? - в отчаянье подумала Лелька. - Загипнотизировала он его, что ли? А может, это у него болевой шок?" Она мертвой хваткой вцепилась в его рукав. Веник запнулся, дернулся снова и снова. Рукав затрещал.
   - Ты что, пойдешь с этой ведьмой? - пыталась его урезонить Лелька. - Что ты ее слушаешь? Вспомни, как она с тобой обращалась!
   - Я должен, - бесцветным голосом произнес Веник и стал медленно разжимать Лелькины пальцы. - Пусти, - умоляющим тоном попросил он ее, и в глазах его наконец появилось что-то осмысленное. - Вам тоже будет плохо, она теперь не одна, с ней тот, Ведающий!
   Лелька видела, что он очень напуган. На совершенно белом лице, казалось, не осталось ни кровинки, даже веснушки побелели. И только уродливый рубец ярко выделялся. При взгляде на него Лелька поняла, что ни за что не уступит друга этой ведьме. Она так тряхнула мальчишку, что у того лязгнули зубы.
   - Нас тоже двое! - закричала она, стараясь докричаться до сознания того, настоящего Веника. - Не смей ее бояться! Представь, что она крошечная и пищит себе где-то у твоих ног. Вспомни, ты же Хранитель! - словно озарение свыше подсказало Лельке нужные слова. Веник вздрогнул и удивленно посмотрел на нее.
   - Повтори, - теребила она мальчишку, - я Хранитель!
   - Я Хранитель, - послушно произнес толстяк. И вдруг стал преображаться на глазах: расправил плечи, поднял голову, и улыбнулся Лельке своей застенчивой улыбкой.
   - Я Хранитель, - повторил он, в голосе его девочка уловила новые нотки. Лелька радостно улыбнулась ему в ответ. На какое-то время она совсем забыла о Регане. И это было ее ошибкой. За спиной послышался знакомый противный свист.
   - Ах ты, гадина! Я тебе покажу, кто крошечный, ты у меня сейчас запищишь!
   Девочка успела поднять руку, защищая голову от удара. Хлыст обвился вокруг руки, кожу словно обожгло. Лелька вскрикнула, в глазах потемнело от боли. Регана резко дернула хлыст на себя, тот заскользил, сдирая кожу. Лелька пошатнулась и упала.
   - Не смей! - девочка услышала над собой решительный голос. Она даже не сразу поняла, что он принадлежит Венику. - Не смей ее бить! Ты никого больше не будешь бить, никогда! - кричал мальчишка, сжимая кулаки и наступая на Регану. Та от неожиданного отпора попятилась. А Веник все теснил ее к лесу.
   - Слышишь? Ты больше никого никогда не ударишь, подлая и мерзкая крыса!
   Не помня себя, он выхватил из рук онемевшей Реганы хлыст, сломал рукоять пополам и швырнул в обидчицу. Раздался легкий хлопок. Лелька, приподнявшись на локте, изумленно таращила глаза на большую черную крысу, барахтавшуюся в плаще Реганы. Никто не успел издать и звука, как откуда-то сверху, из густых ветвей сосны, камнем упал почему-то не спавший среди бела дня филин, схватил крысу когтями и скрылся из виду.
   - Упс, кажется, твои слова уже сбылись. - Лелька посмотрела на Веника. Тот был удивлен не меньше ее, и стоял неподвижно, все еще сжимая кулаки.
   - Поздравляю, Хранитель, с боевым крещением, - девочка поднялась с земли, морщась от боли в руке, и хлопнула его по плечу. - Надеюсь, я могу не беспокоиться о своей безопасности, если чем-то разозлю тебя? - хихикнула она. - Не хотелось бы встречать наших каким-нибудь хорьком или лягушонком.
   - Это что, я?... - наконец дошло до толстяка.
   - А кто же еще?
   - Ой, - Веник умоляюще посмотрел на Лельку, - обещай, что никому не скажешь?
   - А если скажу, то ты и меня вот так?... - девочка кивнула, смеясь, на одежду Реганы.
   - Нет! Я больше не буду! Ни за что! - Веник затряс головой.
   - Ладно, - согласилась Лелька. - Я буду молчать. Ты сам все расскажешь деду Микеше, - добавила она. И, не давая Венику возразить, пояснила, - с такими способностями надо уметь обращаться. А то еще натворишь беды. А старик тебе подскажет, что и к чему. Согласен?
   - Согласен, - обреченно кивнул Веник.
  

***

   ...Он отказывался верить, что это конец...
   После того, как к нему, едва не уничтоженному страшной вспышкой, медленно вернулось сознание, он был уверен, что это знак! Знак, что удача на его стороне! Его нельзя уничтожить! Он вечен и неуязвим, как великая идея абсолютной власти избранных!
   Правда, его радость слегка омрачало то, что и чужой Ведающий тоже уцелел. Более того, он теперь был с теми, кого так ревностно защищал здесь, в Междумирье! Но было в этом и хорошее: теперь он не мог знать его планы и мешать их исполнению. А вот его власти достаточно, чтобы повернуть события в нужное ему русло. И первое, что нужно было сделать, это устранить новоиспеченного Ведающего, того самого, что казался ему таким безобидным и недалеким, а теперь стал хозяином желанной цели - последнего Места Силы.
   Он так и не смог установить, что же помогло этому простофиле избежать гибели и отразить смертоносный удар. На это у него не осталось ни сил, ни времени. К тому же, это было уже неважно. Теперь он знал, в чем уязвим этот несчастный. И новая марионетка гораздо быстрее
   прежней принесет ему успех...
   ... Он все сделал правильно. Все возможные препятствия были устранены. Эта фурия легко справилась с заданием. Новоиспеченный Ведающий превратился в барана, ведомого на заклание. И вдруг вмешалась третья сила! Откуда она взялась? Почему он не смог ее ни почувствовать, ни остановить? Великая идея рушилась на глазах, а он был совершенно бессилен что-либо изменить. В последний момент закралась крамольная мысль: а что, если сама идея оказалась ложной? Но он тут же прогнал ее прочь. Он еще боролся, из последних сил удерживая остатки самообладания. Но когда понял, что попал в ловушку и должен погибнуть от когтей какой-то птицы вместе с не оправдавшей его надежды очередной марионеткой, вдруг ставшей жалкой крысой, какой она, в сущности, и была всю свою ничтожную жизнь, он не выдержал.
   - Будь ты проклят! - закричал он, вспоминая торжество чужого Ведающего. Будь проклят этот мир, чьим обладанием он так и не насладился. Будь проклята неизвестная третья сила, переигравшая его, Избранного
   в его же игре. Будь про...
  

XLV

  

И это снилось мне, и это снится мне,

   И это мне когда-нибудь приснится,
   И повторится все, и все довоплотится,
   И вам приснится все, что видел я во сне.

А.Тарковский

  
   - Сама виновата! - заявила Тина, услышав по возвращении из дому необычный рассказ. Мак был полностью с ней согласен.
   - Ой, что же ты такая кровожадная! - покачал головой дед Микеша. Старик мысленно ругал себя, что не послушался предчувствия и оставил Алену и Веника самих. Теперь-то стало очевидным, что это была ловушка.
   - Не кровожадная, а справедливая, - насупилась Тина. - Она же Веника и Алену ударила! Вон что с ними сделала! - кивнула она, смазывая Лельке руку целебной мазью старого Хранителя. - Так что так ей и надо! Ей еще повезло, что нас с Маком не было! - И девочка принялась перечислять, что
   бы она устроила Регане, попадись та ей в руки.
   Давно в доме деда Микеши не было такого веселья. В центре внимания, конечно, был Веник. Пальму
   первенства не смогли отнять у него даже знаменитые пироги с морошкой, оказавшиеся и впрямь неописуемо вкусными.
   Веник на шутки не обижался и только смущенно улыбался. Он не мог никому признаться, что ему жаль Регану. Но когда Тина, меняя ему и Лельке повязки, снова и снова принималась ругать вдову, он вздыхал и опускал глаза. Наконец, Тина не выдержала очередной порции вздохов и обратилась к старику:
   - Дедушка! Ну втолкуй хоть ты этому балбесу, что он всех нас спас!
   - Так и есть, - серьезно подтвердил Хранитель. - Ты же сам догадался, - прямой взгляд старика не позволял Венику отвести глаза, - что именно по наущению Ведающего Регана отправилась за тобой? Она попала в ту же ловушку, что и Даггерт. - Веник коротко кивнул. - Ну вот, - продолжил дед Микеша, - а, значит, Ведающий уже не выпустил бы ее из-под своей власти, пока не добился цели: уничтожить нас и захватить Исток. Я боялся, что он не отступит и не оставит наш мир в покое, и оказалось, не напрасно, - вздохнул старик, высказывая мысли вслух, а затем снова обратился к мальчишке. - Посуди сам, быть полностью в подчинении у чужой воли - разве это жизнь? Вот и решай, виноват ты в гибели Реганы или принес ей освобождение, между прочим уничтожив вместе с ней Ведающего, а заодно и спасая весь наш мир?
   Веник снова кивнул. По вырвавшемуся у него вздоху дед Микеша понял - на душе у мальчишки отлегло.
   - Вообще-то это не я, - как всегда, Веник не смог промолчать, считая, что ему приписывают чужие заслуги. - Это все Алена! Если бы не она, я бы ни за что не решился.... А она совсем не испугалась Реганы! Ни капельки!.. А когда та ударила ее, я и сам не знаю, как у
   меня получилось...
   - Ничего, - потрепал старый Хранитель соломенные волосы паренька, - со временем ты привыкнешь, что иногда Хранителю приходится делать и неприятные, но необходимые вещи. С завтрашнего дня я продолжу обучение Тины и твое заодно. А пока отдыхайте, - и старик легонько подтолкнул мальчишку к остальным, устроившим игру в догонялки. - А ну брысь на улицу! - улыбаясь в бороду, прикрикнул он на расходившихся детей. Тех тут же сдуло из избы. А старый Хранитель подумал, что вот, кажется, и свершилось то, ради чего к ним занесло девочку из другого мира.
   Целых полдня Лелька и Мак изнывали от вынужденного безделья. Велис отправилась в Кривой Вражек, чтобы найти нового покупателя на козье молоко. А дед Микеша, запершись в избе со своими учениками, открывал им премудрости непростого ремесла Хранителя. Когда двери избушки наконец распахнулись и узники показались на крыльце, Веник, взьерошенный и красный, шумно переводил дух и крутил головой. Тина сочувственно поглядывала в его сторону. Очевидно, ученье давалось
   мальчишке непросто.
   - А давайте пойдем по грибы! - предложила Тина. - Нам с Веником не помешает размяться и вдохнуть свежего воздуха.
   Все с радостью согласились, и четверка, вооружившись корзинками, двинулась в лес. Стоглазик, с пользой для себя проведший время в курятнике, теперь сбрасывал лишний вес, мелькал между деревьями, гоняясь за ящерицами и
   мышами.
   Понемногу ребята разбрелись, перекликаясь время от времени. Лелька, как городской житель, была грибник никудышный. У всех корзинки были наполнены наполовину, а у нее все еще сиротливо перекатывался на дне один единственный подберезовик. Да и тот она нашла случайно, остановившись, чтобы снять и повязать вокруг пояса любимую рубашку, и едва не наступив на гриб у нее под ногами. Но как человек самолюбивый и упрямый, она сдаваться не собиралась, и уходила все дальше и дальше от остальных.
   Она была уверена, что удача ей улыбнется, и не ошиблась. Выйдя на поляну, девочка радостно вскрикнула: грибов здесь было видимо-невидимо. Их хватило бы на всю четверку. И все красавцы, большущие, крепкие, один другого лучше. Лелька уже предчувствовала, как заахает Тина и обзавидуются ее удаче Мак и Веник. Она громко позвала друзей, а сама принялась наполнять корзинку.
   Тина и правда заахала, но совсем не от восхищения, а скорее сочувственно. Мак отворачивался, сдерживая смех, а Веник взял у Лельки из рук корзинку и, как всегда, простодушно выпалил:
   - Это же поганки! Они ядовитые. Их есть нельзя.
   Лелька закусила губу. Ну надо же так опростоволоситься! А грибы так и лезли в глаза, словно смеялись над ней. Она запустила руки в карманы рубашки, напуская на себя невозмутимый вид. Пальцы нащупали что-то небольшое и плоское. Это был мобильный телефон.
   Теперь уже Лелька не сдержалась.
   - Бесполезное к бесполезному! - с досадой пробурчала она и запустила мобилкой в ближайшего ядовитого красавца-гиганта. - Супер-бросок! - мрачно констатировала она, когда телефон со звучным чмоканьем загруз в шляпке. И вдруг гриб зашевелился.
   - Во глюки, - удивилась Лелька, - их, видно, не то что есть, а и нюхать вредно!
   Досада улетучилась. Девочка с интересом наблюдала, как гриб засасывал телефон все больше и больше, при этом громко чавкая. Вот уже весь корпус телефона исчез в шляпке. Тогда гриб замер. И в тишине раздалась громкая отрыжка.
   - Слопал! - восхитилась Лелька. Но самое удивительное произошло через мгновение. В середине гриба раздался приглушенный звонок. Лелька не верила своим ушам.
   - Звенит! Работает! - она растерянно оглянулась на
   друзей. По их лицам было ясно, что звонок ей не почудился. Она бросилась к грибу, не раздумывая, запустила руку внутрь шляпки и вытащила трезвонивший без остановки телефон. Не обращая внимания на слизь и травинки, прилипшие к щеке, Лелька закричала в трубку:
   - Алле! Ромка! Это ты?
   - Я. Кто же еще! Трезвоню без перерыва....- начал было мальчишка, но Лелька, боясь, что с телефоном опять что-нибудь случится, перебила его и затараторила:
   - Ты дома? Тогда включи комп, живо! Открой папку с аватарками. Там у тебя есть змея, гоняющаяся за хвостом!
   - Понял! - отозвался Ромка.
   Лелька прилипла к трубке. Она слышала, как мальчишка комментировал на ходу все свои действия. Когда послышалось знакомое жужжание загружающегося компа, Лелька оглянулась на ребят, застывших в отдалении. Она успела увидеть удивленное выражение лица Тины. А тело уже становилось легким и прозрачным. Все как в первый ее визит. Ноги оторвались от земли. Девочка на какой-то миг зависла над поляной. Этого хватило Стоглазику. Он рванулся к хозяйке и вцепился в исчезающую штанину. Лелька ойкнула - зверек прихватил и кожу. От боли она выронила телефон и ухватила Стоглазика за загривок. Раздался звон, и все закружилось, исчезая в темноте...
   ...- Эй, ты в порядке?
   Лелька сидела на полу знакомой комнаты. Рядом на корточки присел испуганный ее неподвижностью Ромка. Его ротвейлер Булка выглядывал из-за дивана. Пес не решался выйти из своего укрытия. Еще бы! Ему чуть не на голову свалился странного вида собрат вместе с непонятно куда исчезнувшей ранее, а теперь так же непонятно откуда вернувшейся гостьей. А пушистое чудо песочного цвета без устали вылизывало ей щеки, нос, подбородок. Наконец девочка пошевелилась. Еще не веря, что все получилось, она взяла Стоглазика на руки и произнесла:
   - А я даже попрощаться не успела...
   Ромка опешил, хмыкнул и развел руками:
   - Ну ты даешь. Может, вернешься? - и, глядя друг на друга, они захохотали.
   - Молодец у тебя щенок, - минуту спустя, кивнул на Стоглазика Ромка. - Ты тут с полчаса сидела, как зомби. Он от тебя ни на шаг, все в чувство приводил. Меня не подпускал. Где же ты его взяла?
   - Да там же, он все время со мной был, я тебе не успела рассказать. "И о многом", - подумала она, представив удивление Ромки, когда щенок заморгает на него своими многочисленными глазами. - Но теперь у нас куча времени, правда?
   - Поглядим, - неопределенно протянул мальчишка.
   Лелька удивленно подняла на него глаза.
   - Похоже, с тобой не соскучишься, - пояснил с улыбкой он. - Одно слово, Сорванец.
   - А зовут-то его как? - перевел он разговор, заметив, как смутилась девочка. Лелька задумалась лишь на мгновение и уверенно произнесла:
   - Георгий Змееборец.
   Ромка поднял брови, а затем кивнул:
   - Значит, Гошка! - и почесал зверька за ухом. Стоглазик лизнул мальчишке руку.
   - Вот и познакомились, - засмеялся Ромка. - Надеюсь, мы подружимся.
   - Ладно, - поднялась Лелька, - ты не обижайся, я пойду домой. А то что-то в сон клонит после полетов.
   - Конечно, - согласился Ромка. Мальчишка провел ее до дверей квартиры, подождал, пока Лелька откроет дверь и войдет.
   - Ты, Гошка, остаешься за старшего, смотри за хозяйкой, - приказал он. - Я вечером позвоню? - повернулся он к Лельке и, дождавшись кивка в ответ, ушел. А Лелька едва добралась до своей комнаты и опустилась на кровать. Усталость навалилась на нее, завладев каждой клеточкой. Стоглазик-Гошка деловито обошел комнату, очевидно, приняв слова Ромки всерьез. Убедившись, что здесь хозяйке ничего не угрожает, он отправился дальше осваивать квартиру. Когда он вернулся, Лелька уже спала, свернувшись клубочком. Зверек улегся рядом, уткнулся носом ей в бок и засопел.
   Ему предстояло привыкать быть обыкновенным щенком в новом мире. Конечно, Стоглазик будет стараться изо всех сил, чтобы не огорчать хозяйку. Но в районной поликлинике психиатр задастся вопросом, почему вдруг в последнее время все чаще обращаются пациенты с похожими жалобами на странные галлюцинации. Они в один голос будут утверждать, что видели собаку, у которой несчетное количество глаз! Доктор засядет за диссертацию на тему "Вредное воздействие на психику людей расположенного в районе мусоросжигательного завода", всерьез рассчитывая на Нобелевскую премию.

***

   Вечером, прихлебывая чай из душистых трав, Тина задумчиво произнесла:
   - Да-а-а, интересно, что сейчас делает Алена? Так внезапно исчезла. Вот и телефон свой забыла.
   - Забыла - значит, еще вернется, - занятая хлопотами у печи, не задумываясь, сказала Велис. - Примета такая, - добавила она, не понимая, чего это все хохочут.
  

КОНЕЦ

  
  
  
  
  
  
  
  
   432
  
  
  
  
   432
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"