Хиневич Александр Юрьевич : другие произведения.

Неизведанные гати судьбы. Глава 48

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение. "Неизведанные гати судьбы". Глава 48. Обновление от 06/10/2019.
    Все обсуждения и комментарии по данной главе, прошу делать в общем разделе рассказа.

  Неизведанные гати судьбы
  
  Глава 48
  
  Город Барнаул
  Алтайской губернии
  
  Десяток вооружённых красноармейцев, обосновавшихся на почтовом тракте перед самым въездом в город, остановил наш продовольственный обоз с улыбками на лицах. Скорее всего, они уже представляли себе, как их командир вновь отдаст команду "изъять продовольствие в пользу Красной армии", как об этом в Управе рассказывал Светозар. Четверо китайцев даже направились посмотреть, что же такое интересное загружено на наши подводы, но увидев направленные на них стволы "Винчестеров", резко остановились на месте, а потом стали медленно пятиться назад. Скорее всего, китайцы в красноармейской форме уже думали, что снова будут сытно питаться за счёт глупых деревенских простачков, но на этот раз всё пошло не так как раньше. Крепкие мужики на подводах, с "Винчестерами" в руках, и подъехавшие вооружённые всадники, оказались отнюдь не деревенскими простачками, а добротной охраной продовольственного обоза. Таких задирать или попытаться обобрать, означало лишь одно - быстро расстаться с жизнью. Чтобы не накалять обстановку, один из молодых красноармейцев побежал за своим командиром. Я не стал близко к ним подъезжать, а приготовив свой "Винчестер", расположился в самом конце обоза и старался контролировать всю обстановку. Когда наконец появился цыганистый командир, весь облачённый в чёрные кожаные одежды, Иван Иваныч ему что-то негромко, но резко сказал, а потом предъявил документы. Тот начал просматривать бумаги предоставленные старшим обоза, и по мере чтения изменялся в лице. Властность в чёрных глазах и красные пятна от злобы на щеках командира куда-то быстро исчезли, а вместо них появились бледность и страх во взгляде.
  В общем, никто нас больше задерживать или обыскивать на почтовом тракте не решился. Иван Иванычу со всем уважением были возвращены все документы. Прозвучало командирское: "Документы в порядке. Можете следовать дальше". Так что вскоре наш продовольственный обоз прибыл в Барнаул и остановился во дворе нашего бывшего артельного представительства. Меня даже немножко удивило, что крепкие дубовые ворота ведущие во двор представительства, были на месте, и оказались полностью исправны. Во дворе появились люди, которых я раньше видел в нашем представительстве, и они сразу же принялись распрягать лошадей.
  Спешившись с лошади, я осмотрелся по сторонам. Иван Иваныч увидев удивление на моём лице, подошёл и тихо сказал:
  - Демид Ярославич, ты тут не удивляйся особо. Возвращение помещения представительства промысловой артели, и по возможности всех его бывших работников, были одними из основных условий, при заключении "договора на поставку продуктов в город" с местными властями. Как сам можешь видеть, когда чиновникам хочется вкусно пожрать, они на многое способны. Они даже готовы вернуть то, что им раньше никогда не принадлежало. Как я вижу, представители власти больше десятка ваших бывших работников нашли, и направили сюда наводить порядок.
  - Иван Иваныч, а ты случайно не знаешь, что здесь было после того, как мой отец временно прикрыл наше представительство в Барнауле?
  - Поначалу тут всё было по-старому. Ваши работники хорошо присматривали за порядком и чистотой. Видать ваш отец им хорошо заплатил, раз они старались делать всё по совести. А когда в Барнаул вернулись большевики, то представители власти первым делом разогнали по домам всех ваших работников. В здании представительства, Советская власть решила устроить ночлежку для "рабочих и обездоленных крестьян". Правда, уже через год эта ночлежка превратилась в обычную "малину", в которую регулярно наведывались чекисты и проводили полную зачистку помещений. Так что не особо удивляйся, если в подвальных помещениях, вдруг несколько трупов откопают. Примерно полгода назад, власти отсюда всех выселили, а у ворот поставили вооружённую охрану, которая следила чтобы в здание никто не проник. Что тут в дальнейшем хотели устроить власти, мне неизвестно.
  - Благодарю, что просветил, Иван Иваныч. Видать веселились, тут все кому не лень, от всей души.
  - Какие времена - такие и нравы, Демид Ярославич.
  - Знаком с речами древнеримского оратора Марка Туллия Цицерона?! - я очень удивлённо посмотрел на нашего старшего обоза.
  - Конечно знаком, а что тут удивительного? Ты наверное подумал, после рассказа Светозара, о наших с ним злоключениях, что я какой-то неграмотный мужик, который всю свою жизнь провёл по тюрьмам да каторгам, а посему, кроме русского обиходного языка, да тюремной фени, ничего знать не знаю?
  - Не буду скрывать, Иван Иваныч, изначально я так и подумал.
  - Вот и хорошо, что ты сейчас правду сказал, Демид Ярославич. Между своими не должно быть недомолвок и непонимания. Честно тебе скажу, мне личины простого неграмотного мужика, и репутация тюремного Ивана, частенько помогали выжить в самых необычных и очень опасных условиях. Ты можешь не поверить, но у меня за спиной два высших образования. Я, во времена бурной молодости, закончил Варшавский и Берлинский университеты. Имею степени магистров юстиции, а также истории и философии. Так что, насчёт Цицерона мне много чего известно. Я могу тебе добавить, что он прославился не только как прекрасный оратор. Марк Туллий, за время своей жизни, на разных поприщах сумел отличиться. Он был видным политическим и государственным деятелем, великолепным мыслителем, а также прекрасным юристом и хорошим писателем. А свою знаменитую фразу "О, времена! О, нравы!", он произнёс в храме Юпитера Статора, в своей первой речи против заговора Луция Катилины, в созванном им заседании Сената города Рима.
  - Я таких подробностей не знал, Иван Иваныч. После окончания изучения латинского языка, я прочитал несколько старых книг написанных на латыни. В одной из таких книг было написано, что данная фраза принадлежит древнеримскому оратору Цицерону, - сказал я, передавая свою лошадь подошедшему работнику из представительства.
  - Если есть желание, то я могу процитировать часть из его речи, где была произнесена эта знаменитая фраза? Могу процитировать, как на латыни, так и в вольном русском переводе. Она звучала против одного римского политического деятеля, которого звали Луций Сергий Катилина.
  - Тогда лучше послушать на русском, иначе нас окружающие неправильно поймут, - сказал я Иван Иванычу с улыбкой. - Сам посмотри, работники из представительства, что нашими лошадями и обозом сейчас занимаются, уже своё любопытство решили потешить. Видишь как они уши свои греют? Ежели ты сейчас мне на латыни начнёшь что-либо говорить, то они тебя однозначно за скрывающегося от властей католического священника примут.
  - Хорошо. Я понял тебя, Демид Ярославич. Слушай, что в той речи говорилось: "Неужели ты не понимаешь, что твои намерения открыты? Не видишь, что твой заговор уже известен всем присутствующим и раскрыт? Кто из нас, по твоему мнению, не знает, что делал ты последней, что предыдущей ночью, где ты был, кого сзывал, какое решение принял? О, времена! О, нравы! Сенат все это понимает, консул видит, а этот человек всё еще жив. Да разве только жив? Нет, даже приходит в сенат, участвует в обсуждении государственных дел, намечает и указывает своим взглядом тех из нас, кто должен быть убит, а мы, храбрые мужи, воображаем, что выполняем свой долг перед государством, уклоняясь от его бешенства и увертываясь от его оружия". Всё это было сказано во времена упадка римского государства. Когда шла непрестанная борьба за власть.
  - Да уж, ничего в нашем мире не меняется. Так было в старые времена, так происходит и в нынешнее время. Все кто стремится захватить власть, всегда готовы проливать реки человеческой крови. Причем, при достижении вершин власти должна проливаться не их кровь, а непременно чужая. Себя любимых они тщательно берегут, считают что они гораздо высокороднее и важнее, чем другие люди. Я не понимаю, откуда в таких личностях непреодолимая тяга к власти, и почему они всегда, только себя видят управляющими другими людьми. С какой такой стати, они решили, что все остальные люди рождаются только для того, чтобы выполнять их приказы и распоряжения? Кто им внушил, что их, таких "умных и важных", все люди должны холить и лелеять, только за то, что они имеют какое-либо отношение к власти?
  - Умеешь ты задавать вопросы, Демид Ярославич, - улыбнулся Иван Иваныч, - но для начала постарайся успокоиться, а то на нас действительно работники стали обращать внимание. Ежели у тебя появится желание, то после того, как закончим в городе все наши артельные дела, мы можем уединиться где-нибудь, и после совместной трапезы с бутылочкой доброго вина, побеседовать по душам. Как тебе такое предложение?
  - Да я не против хорошей беседы, Иван Иваныч, вот только я не пью ничего хмельного или спиртного, ибо не вижу смысла в затуманивании разума.
  - Не беда, главное насчёт беседы мы с тобой договорились, а вместо вина, я постараюсь нам достать хорошего чаю. А теперь пошли, посмотрим, куда нас с тобой работники на постой решили определить.
  
  Проснувшись ранним утром, я быстро привёл себя в порядок. После недолгого, но весьма сытного завтрака, все представители нашего продовольственного обоза неспешно собрались, и, возглавляемые Иван Иванычем, отправились на встречу с моими старыми знакомыми.
  Весь наш пеший путь по Барнаулу занял не больше десяти-пятнадцати минут. Подойдя к нужному зданию, с развивающимся красным флагом над входом, Иван Иваныч, шедший впереди нас всех, остановился по требованию вооружённой охраны, предъявил необходимые документы, а потом что-то тихо сказал одному из охранников. Тот быстро кивнул в ответ Иван Иванычу, и тут же скрылся в дверях здания. Через некоторое время охранник вернулся назад, и обратившись к нам, уважительно сказал: "Прошу, всех следовать за мной".
  Возле одного из кабинетов с приоткрытой дубовой дверью, нас поджидал Семён Маркович.
  - Здравствуйте, товарищи артельщики, - поздоровался Семён со всеми. - Прошу, проходите, пожалуйста, в кабинет. Сейчас вам всем оформят новые документы удостоверяющие личности.
  - Семён Маркович, а сие оформление у вас надолго затянется? - задал я вопрос.
  - Вы куда-то торопитесь, Князь?
  - Да никуда я не тороплюсь. Просто Яков Ефимович о чём-то хотел со мной переговорить, вот потому-то я и спрашиваю.
  - В таком случае, оформим вам документы когда вернётесь. Думаю, что не стоит заставлять ждать такого уважаемого человека, - сказал мне Семён, и обратившись к сопровождающему нас охраннику, продолжил: - Пожалуйста, сопроводите нашего уважаемого гостя в кабинет первого помощника Председателя губисполкома. Его там уже ждут.
  - Хорошо, Семён Маркович, я провожу гостя к Якову Ефимовичу, - ответил сопровождающий нас охранник, и обратившись ко мне, уважительно сказал: - Прошу, вас следовать за мной.
  Через пару минут мы подошли к нужному кабинету и вошли в большую приёмную. За столом у окна сидела молодая женщина с короткими волосами и с красной косынкой на голове. Как я понял, она исполняла должность секретаря сразу у двух высокого ранга начальников. Слева и справа от меня и охранника, располагались две довольно большие дубовые двухстворчатые двери. На металлической табличке левой двери было написано: "Председатель губисполкома, Грансберг Христофор Давидович", а на табличке двери справа, была простая надпись: "Первый помощник Председателя губисполкома", без указания личности.
  - Вы по какому вопросу, товарищи? - строго спросила молодая женщина.
  - Товарищ пришёл к Якову Ефимовичу, по его личному приглашению, - ответил охранник.
  - Одну минутку, - сказала секретарь, и зашла в правую дверь. Вскоре она появилась вновь, и с улыбкой на лице произнесла: - Проходите, пожалуйста, товарищ. Яков Ефимович вас ждёт.
  Я зашёл в раскрытые передо мной двери, и оказался в довольно просторном помещении. Посредине кабинета стояли три массивных дубовых стола, покрытые тёмно-зелёным материалом, и состыкованные в виде буквы "Т". Вокруг столов располагалось много стульев из той же породы дерева. Вдоль правой стены стояли два шкафа с застеклёнными дверками, заполненные какими-то книгами и папками, а у левой стены, между широкими окнами, стояли небольшой столик и два мягких кресла, оббитых чёрной кожей. Яков Ефимович меня встретил у самой двери.
  - Степанида, сообрази нам горячего чайку, и чего-нибудь к нему, - сказал первый помощник секретарю. Дождавшись когда дверь закроется, Яков Ефимович обратился ко мне: - Здравствуйте, Князь. Давно мы с вами не виделись. Даже не знаю, как к вам обращаться. Ведь ваши настоящие имя и фамилия мне до сих пор не известны. Давайте, расположимся вон в тех чёрных креслах у окна. Там нам будет удобней беседовать. А скоро нам чай подадут.
  - И вам доброго здравия, Яков Ефимович, - поздоровался я, располагаясь в мягком и очень удобном кресле. - Мы действительно давно не виделись. Насколько я помню, последний раз мы с вами общались ещё во времена, до появления Сибирской республики. Имперские времена прошли, так что, позвольте мне наконец представиться как есть. Меня зовут Демид Ярославич Старобогатов. Как вы уже знаете, я артельный охотник из таёжного поселения Урманное.
  - Вот так?! Вы тоже Старобогатов?! - удивился Яков Ефимович. - Скажите мне, пожалуйста, а этот мощный и деятельный семидесятилетний старик, ваш Глава поселения и артели, по-моему его зовут Ярослав Всеволодович, он вам кем приходится?
  - Он мой отец, Яков Ефимович. Вот только ему не семьдесят лет, как вы подумали, а уже восемьдесят три. А то что он "мощный и деятельный", так у нас в Роду все такие. Мой дед до ста шестнадцати лет был Старейшиной поселения, постоянно находился в трудах и заботах о жителях, а потом передал все дела моему отцу...
  - А от чего ваш дед умер? - перебил меня Яков Ефимович.
  - Почему вы решили что мой дед умер?! - удивился я. - Он и две мои бабушки, официально пропали без вести. Я не удивлюсь, если мне завтра сообщат, что они и сейчас живут, и хорошо себя чувствуют.
  - Не понял? Как это пропали без вести? Вы разве их не искали?
  - Яков Ефимович, вы помните Первую перепись населения Российской империи?
  - Конечно помню. Она была чуть больше четверти века назад. Только я не понял причём тут перепись населения?
  - Когда у нас в поселении имперские чиновники проводили перепись населения, мои дед и бабушки отсутствовали. Чиновникам про то сообщили, а они сказали, что моим старшим родичам, когда они вернутся в поселение, надобно будет съездить в столицу, чтобы выправить себе новые документы. Вот они и покинули поселение, а назад уже не вернулись. Им всем тогда было больше ста лет. Отец отправлял запрос в столицу губернии, ему пришёл официальный ответ, что они все трое "пропали без вести". Их следов полиция так и не нашла.
  - Ежели бы мне кто другой об этом рассказал, то я ни за что бы не поверил, что люди жили и трудились больше ста лет. Вам я верю, ибо вы никогда не говорили мне неправду. Честно говоря, я бы даже не подумал, что у вашего отца за плечами такой солидный возраст. Ведь выглядит он гораздо моложе своих лет. Погодите, Демид Ярославич, ежели вашему отцу восемьдесят три года, то вам тогда тоже уже больше тридцати пяти лет. Я прав?
  - Правы. Мне уже давно больше сорока. У нас в Родах многие больше ста лет прожили. Так что мы к таким срокам жизни спокойно относимся. Не забывайте, Яков Ефимович, мы ведь живём в глухом урмане, среди первозданной природы. Чистый лесной воздух и родниковая вода всегда способствовали долгой жизни. Все продукты питания нам леса и речка дают, а также небольшие огороды. Мы только зерно и хлеб вымениваем на нашу копчёную продукцию, ибо у нас нет полей для посева, первозданные леса вокруг. Нехорошо уничтожать то, что тебя и твоих детей кормит.
  - С этим трудно не согласиться. Скажите, Демид Ярославич, а что же вы у себя в тайге сидите и к нам в гости не заглядываете?
  - Раньше не было смысла ездить в Барнаул. Так как мне Светозар сообщил, что вы на пару с Семёном Марковичем отбыли в столицу. Затем мы всем поселением несколько лет отбивались от различных бандитов, и просто не знали, кто находится у власти в городе, в губернии и стране.
  - А после этого? Когда вам Светозар сообщил, что мы с Семёном вернулись в Барнаул? Ведь вы приехали в город лишь после того, как я передал вам приглашение через Иван Иваныча.
  - Если бы не ваше приглашение, Яков Ефимович, то скорее всего, я бы в городе не появился, в ближайшие пять-десять лет. И на то, как вы сами понимаете, у меня тоже были веские причины.
  - Я могу узнать, что это за веские причины, Демид Ярославич?
  - Основная причина - моя семья и мои дети. Мне надо содержать свою семью, подымать и воспитывать детей. Есть и другая причина... мне не хочется, чтобы меня расстреляли просто так, только из-за того что я живу на белом свете.
  - Демид Ярославич, я прошу пояснить ваши последние слова, - изменившись в лице сказал Яков Ефимович. - Вы что думаете, что Советская власть расстреливает людей просто так? Без суда и следствия? Просто за то что они живут на белом свете? Мы между прочим пришли к власти, чтобы уничтожить всякое беззаконие.
  - Яков Ефимович, не волнуйтесь вы так. Я против Советской власти ничего не говорил. Но как прикажете понимать яростное желание представителя данной власти расстрелять меня без суда и следствия? Вам разве Зиновий Адамович ничего не рассказал?
  - Нет. Зиновия я ещё не видел, хотя его отряд, как мне доложили, уже вернулся в город. Он должен был сегодня с утра прийти и доложить о состоянии дел, но пока ещё не появлялся.
  - Яков Ефимович, если вас очень интересует состояние дел его отряда на дальнем урмане, то об ентом, и я могу вам подробно рассказать. Банду зелёных, что скрывались в пещере сопки, они полностью уничтожили. Там отсутствовали несколько бандитов, что ушли грабить ближайшую деревню, но их уничтожили местные жители.
  - Демид Ярославич, вы меня снова, честно говоря, удивили. Вам-то откуда стало известно, про отряд Зиновия и его задачи?
  - Так я же в то время охотился на дальнем урмане. Утром проснулся от грохота выстрелов и взрывов в районе сопок. Когда стрельба закончилась, пошёл посмотреть, чтобы узнать, кто там с кем воюет? Когда подошёл поближе к сопкам, то увидел Зиновия Адамовича и его отряд. Я с ними поздоровался, и Зиновий мне рассказал, что там они уничтожили банду зелёных, которые грабили деревни и убивали жителей. Когда мы беседовали, появился комиссар отряда красноармейцев, который настойчиво требовал от Зиновия Адамовича, меня надобно допросить и расстрелять, без всякого суда и следствия. Меня уже хотели расстрелять, но Зиновий обозвал комиссара идиётом, и сказал красноармейцам: "...вы все будете мне свидетелями, как комиссар отряда, единолично решил допросить и расстрелять человека, лично спасшего жизнь товарищу Дзержинскому. Ну а теперича, прежде чем вы таки приступите к расстрелу данного человека, по приказу вашего комиссара. Подумайте, какие оправдания вы будете говорить членам военного трибунала, перед тем, как вас поставят лицом к стенке, и расстреляют, как врагов народа и партии, вместе с этим идиётом комиссаром".
  - Так ведь всё закончилось хорошо, Демид Ярославич. Зяма объяснил всем товарищам, что комиссар отряда не прав. Чего же вы до сих пор переживаете насчёт попытки вашего расстрела?
  - Если бы всё закончилось хорошо, как вы говорите, то я бы нынче не переживал по данному поводу.
  - А что не так?
  - Яков Ефимович, вы можете мне объяснить, ради чего комиссар отряда красноармейцев остался возле обрушившейся пещеры на дальнем урмане? Весь отряд ушёл, а комиссар с одним сопровождающим остались. Из того что я увидел на дальнем урмане, сложилось мнение, что он остался, чтобы разыскать и расстрелять меня как ненужного свидетеля, без суда и следствия.
  - Как это остался? Вы помните, как звали комиссара отряда, которым командовал Зиновий?
  - Зиновий Адамович называл комиссара отряда Гордеем Исааковичем.
  - Благодарю, Демид Ярославич, что вы запомнили, как звали этого паршивца. Вам придётся подождать, когда Зиновий явится ко мне для доклада. Тогда мы с вами уже точно будем знать, что Морда задумал.
  - Яков Ефимович, а почему вы комиссара отряда "Мордой" назвали? У него вроде бы вполне нормальное лицо.
  - Причём тут его лицо. Мордой, я его называю, потому что он от рождения Мордехаем был. Восемь лет назад, этот выкрест решил стать христианином, и поменял своё имя на Гордей. Я этого никогда не приму и не пойму. Как можно отказаться от имени, что дали тебе при рождении отец и мама...
  Ответ Якова Ефимовича перебил стук в дверь, потом в приоткрытой двери появилась голова Степаниды.
  - Яков Ефимович, чай и всё остальное готово. Нести?
  - Неси, Степанида. И когда появится Зиновий, пусть сразу заходит ко мне.
  - Так Зиновий Адамович уже ждёт в приёмной. Я ему сказала, что у вас посетитель, вот он и дожидается когда его позовут.
  - Тогда пусть заходит, а ты и для него стакан чая сделай.
  - Хорошо, Яков Ефимович, сейчас сделаю, - ответила секретарь, и её голова вновь исчезла в дверях. Потом из приёмной раздался голос Степаниды: - Зиновий Адамович, проходите, вас ждут.
  Командир отряда красноармейцев частей особого назначения, никак не ожидал, что внутри кабинета первого помощника Председателя губисполкома, его ждала необычная встреча.
  - Здравствуйте, Яков Ефимович, прошу извинить за небольшое опоздание, - начал говорить Зиновий, а потом вдруг резко замолчал, увидев меня в одном из чёрных кресел. Он некоторое время переводил свой взгляд с Якова Ефимовича на меня и обратно. Наконец он понял, что я ему не померещился, улыбнулся мне, и глубоко вздохнув, продолжил: - Здравствуйте, Князь. Рад вас видеть в добром здравии. Надеюсь у вас таки всё хорошо.
  - И вам доброго здравия, Зиновий Адамович, - ответил я. - У меня пока действительно всё хорошо, ибо оставленный вами на дальнем урмане комиссар отряда, ещё не нашёл меня в лесной чаще и не расстрелял.
  - Не понимаю, о чём вы говорите, Князь?! - удивился командир отряда. - Яков Ефимович, вы можете мне объяснить, о чём говорит Князь?
  - Скоро всё узнаешь, Зяма. Бери любой стул и подсаживайся к нашей компании. Сейчас Степанида нас чайком и вкусностями побалует. Сразу скажу, сахара сейчас в городе нет, поэтому придётся пить чай с вареньем.
  Словно услышав слова Якова Ефимовича, в его кабинете появилась секретарь с охранником, который сопровождал меня по зданию губисполкома. Они быстро поставили на маленький столик у окна, три пустых стакана в серебряных подстаканниках, вазочку с вишнёвым вареньем, большую плетённую из соломки тарелку наполненную различным печеньем и конфетами, а также два фарфоровых чайника, большой с кипятком, и чуть поменьше с заваркой. Закончив накрывать столик, охранник и Степанида молча удалились, плотно закрыв за собой дверь.
  Зиновий взял ближайший стул и расположился у небольшого столика, в ожидании ответа на свой вопрос.
  - Зяма, давай, наливай всем чай, а потом узнаешь, о чём говорил наш гость. Кстати, его зовут Демид Ярославич, ежели ты ещё не знаешь. Он оставил свои труднопроходимые леса, и прибыл в город по моему приглашению.
  Некоторое время мы, в относительной тишине, пили чай с вишнёвым вареньем и хрустели вкусным печеньем. Когда наши стаканы опустели, первым нарушил молчание Зиновий.
  - Я хотел бы услышать ответ на свой вопрос. Мне без разницы, кто из вас ответит, но я очень надеюсь, шо вы меня таки порадуете.
  - Не торопись, Зиновий. Демид Ярославич уже поведал мне, что банду зелёных твой отряд полностью уничтожил. Потом расскажешь мне обо всём более подробно. Ты для начала ответь нам, пожалуйста, за каким чёртом ты оставил Мордехая на дальнем урмане?
  - Шо значит "за каким чёртом"?! Этот шлимазл, то бишь комиссар, которого мне навязали в отряд, постоянно игнорировал и пытался оспорить все мои приказы. Даже во время боя с бандой зелёных, я этого поца нигде не видел. Он появился лишь тогда, когда мне в гости пожаловал Князь. И шо вы думаете, этот шлимазл таки захотел допросить и расстрелять Князя, только потому, шо он анархист. Я не дал произойти этому идиётскому безобразию, и пригрозил всем трибуналом и расстрелом. Все меня прекрасно поняли и не пошли на поводу у комиссара. Даже после ухода Князя, Гордей ещё долго косо смотрел в мою сторону. А когда отряд собрался уходить, этот поц заявил мне шо остаётся на месте боя. Я попытался выяснить причину, но он выплёвывая слова через губу заявил, шо остаётся там с одним сопровождающим, дабы выполнить ваше секретное поручение. Шо вы там поручили этому варшавскому поцу, мне таки неизвестно. А лезть в ваши секретные дела, дурных нема. Так шо, для чего комиссар остался на дальнем урмане, мне даже не интересно. Ну и кроме того, я сам видел, как вы разговаривали с ним на улице, у входа в здание.
  - Зяма, можешь поверить мне на слово, но я ничего Мордехаю не поручал. Ты же знаешь, как я отношусь к тем, кто меняет одну веру своих родителей на другую, а сам при этом не верит ни во что, кроме золота. Я прекратил с ним общаться, как со своим знакомым, когда он крестился и сменил имя данное отцом и мамой на новое. При этом я спокойно отношусь к людям, которые отринули Бога и стали атеистами. Это их личное решение, и я принимаю позицию таких людей. Скажу больше, я даже не знал, что Мордехая в твой отряд распределили. Далее. Он действительно подходил ко мне на улице, но лишь для того, чтобы разузнать, когда начнётся распределение, всех прибывших из Москвы комиссаров, по отрядам частей особого назначения. И какие им всем нужно иметь при себе документы. Он напомнил мне, что мы уже раньше встречались, когда он привозил нам партийные газеты в начале империалистической войны. Больше мы с ним ни о чём не говорили.
  - Тогда шо-то непонятно получается, Яков Ефимович. Должна же быть веская причина, иначе бы этот поц не стал врать глядя мне в глаза?
  - У Демида Ярославича есть мнение на этот счёт, давай выслушаем, что он нам скажет.
  - Я не против. Давайте послушаем.
  - Зиновий Адамович, скорее всего, комиссар вашего отряда просто не знал, что вы довольно давно знакомы с Яковом Ефимовичем, и сослался на него, как на высшего партийного начальника, к которому командир отряда не пойдёт выяснять отношения, и тем более не будет расспрашивать о каком-то секретном поручении. Насколько я понял, он только лишь недавно прибыл из Москвы. Ведь так?
  - Именно так всё и было. Мордехай прибыл недавно, после комиссарских партийных курсов в Москве. Этих комиссаров нам прислали для усиления партийной грамотности в частях особого назначения, - сказал Яков Ефимович. - До этого, он появлялся у нас, только в первые полтора года войны с германцами. Мордехай был курьером, и привозил нам партийные газеты из Петрограда. А затем он надолго исчез, и появился в Барнауле лишь вместе с группой комиссаров.
  - Благодарю за пояснения, Яков Ефимович. Так вот, Зиновий Адамович, изначально я было подумал, что комиссар вашего отряда остался на дальнем урмане, чтобы выследить меня и убить, как ненужного свидетеля. Однако, вы только что нам сказали, что комиссар отряда вам заявил, о полученном им секретном задании. Выходит у него была совершенно другая цель там остаться...
  - Скажите, Князь... прошу прощения, Демид Ярославич, сразу никак не получается отвыкнуть от старого обращения к вам.
  - Обращайтесь как вам удобнее, Зиновий Адамович. Наши артельные охотники меня до сих пор Князем называют. Так что мне такое обращение привычно.
  - Хорошо, Князь. Скажите, а как вы узнали, что комиссар моего отряда остался на дальнем урмане?
  - А вы вспомните наш разговор после вашего боя с зелёными. Я вам тогда пояснил, что дичь и остальная лесная живность ушла в сторону дальнего урмана. Вот мне и приходится туда ходить на охоту. Там и обнаружились двое из вашего отряда. Боец охранял двух лошадей, а ваш комиссар отряда пытался расчистить вход в обрушившуюся пещеру.
  - Но зачем? Ведь комиссар же при вас сказал, шо раскапывать завал и обвалившийся вход в пещеру не имеет никакого смысла. Какого же чёрта он там делает?
  - Я думаю, ваш комиссар отряда решил найти там золото и всякие другие сокровища. И всё найденное оставить себе любимому...
  - Погодите, Демид Ярославич, - прервал меня хозяин кабинета, - а разве на дальнем урмане, в сопках, есть выходы из породы золотой жилы?
  - Нет там никакого золота, Яков Ефимович, и никогда не было.
  - Но вы же только что сами сказали, что комиссар там ищет золото и другие сокровища.
  - Сказал. Только вы не совсем верно меня поняли. Зиновий Адамович мне рассказывал, что та банда зелёных грабила не только местные деревни и продовольственные обозы. Насколько я знаю, бандиты и проходящие поезда грабить не гнушались. А в поездах много чего перевозили. Если в пассажирских поездах бандиты забирали у людей золотые и серебрянные монеты, золотые кольца и иные драгоценности, то по слухам, в товарных составах даже золото иногда перевозили. Сами подумайте, кто же зелёным за бумажные деньги оружие и патроны продавать будет? Такой товар, те же хунхузы или американцы, только за золото продавали. Вот ваш комиссар и решил, что в обвалившейся пещере полно золота и других драгоценностей, которые можно присвоить себе. Я нисколько не удивлюсь, если он вернётся с дальнего урмана один, и всем расскажет, что его сопровождающего недобитые бандиты убили или лесной зверь задрал. От лишних свидетелей в таких случаях всегда избавляются, чтобы не делиться ни с кем.
  - Зяма, ты всё слышал?
  - Слышал, Яков Ефимович.
  - Ну тогда подумай, что нам делать дальше. Всё золото, украденное бандитами, подлежит сдаче государству. Я нисколько не сомневаюсь, что есть смысл в словах Демида Ярославича. Так что запомни. Ежели завтра твой комиссар не появится в городе, берешь свой отряд и отправишься на дальний урман. Если Мордехай ещё там или в одиночку добирается в город, арестуешь его и лично доставишь ко мне в кабинет. Очень мне интересно, какое он от меня секретное поручение получил? Заодно мы с тобой выясним, кто за всеми этими тайнами стоит?
  - А какую причину для его ареста объявить?
  - Можешь назвать несколько причин. Уклонение от боя во время ведения боевых действий. Или самовольное оставление отряда во время выполнения особого задания. А если он будет один, без сопровождающего бойца, то можно обвинить Мордехая в убийстве бойца Красной армии. Не маленький, сам придумаешь причину для ареста. Никому его не передавать, ни милиции, ни чекистам. Ежели что, скажешь, что у тебя приказ доставить арестованного к первому помощнику Председателя губисполкома. Я скажу Степаниде, она отпечатает такой приказ. Даже если он уже в Барнауле и вернулся со своим сопровождающим, ты его всё равно арестуй и приведи ко мне. Я быстро отучу всяких сволочей прикрываться моим именем. Ты всё понял, Зяма?
  - Всё понял, Яков Ефимович. Завтра всё сделаю.
  - Вот и хорошо. Сейчас проводишь Демида Ярославича к Семёну, там ему новые документы удостоверяющие личность должны сделать, а я пока подумаю над тем, что нам с засыпанной пещерой на дальнем урмане делать.
  Попрощавшись с Яковом Ефимовичем, мы с Зиновием покинули его кабинет. Вскоре Семён Маркович вручил мне новые документы, и мы большой компанией, под предводительством Иван Иваныча, отправились в представительство нашей артели...
  
  
Оценка: 7.00*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"