Достигших уровня межзвёздных полётов рас во Вселенной было великое множество. Упомнить их не было никакой возможности, тем более что жизнь подчас приобретала совершенно невообразимые формы. Рихард знал о разумных кристаллах — не тех, которые жили на чуть было не колонизированной Землёй планете; разумных кристаллов насчитывалось больше тысячи видов, — которые двигались в выбранном направлении, разбирая собственное тело за «спиной» и используя эти молекулы, чтобы надстраивать его перед собой. Как такие кристаллы могли понять саму концепцию звёзд, представить межзвёздные расстояния и освоить успешные перемещения между планетными системами, оставалось загадкой. Тем более оставалось загадкой, как они управляли своими космическими кораблями, — если ради каждого нажатия кнопки им надо было бы по молекуле расти в нужном направлении, ни о какой скорости реакции не могло быть и речи. (О возможностях передачи сигналов без помощи кнопок, — к примеру, путём генерации электрических импульсов непосредственно в управляющих цепях, что для разумного кристалла плёвое дело, — капитан даже не думал).
Физиологические различия между разумными расами обуславливали различия в подходе к технике. Проще говоря, помидор, пусть даже отрастивший себе мозг и освоивший прыжки в подгиперпространстве, не сумеет управлять космическим кораблём, построенным шаровыми молниями; он просто не сможет нашарить своими побегами пульт управления, построенный из тонких электромагнитных возмущений.
В результате, такого явления, как космическое пиратство, Вселенная не знала. Нет смысла захватывать чужой корабль, если ты всё равно не сможешь потом ничего с ним сделать. Всё равно, как если бы земные мореплаватели из древней Финикии захватили бы гоночный болид «Формулы-1». И знакомый пиратам... Простите, мореплавателям корабль, и болид служат для перемещения в пространстве, но шансы на то, что финикийцы смогут полноценно использовать гоночный автомобиль по прямому назначению, исчезающе малы. Как и шансы на то, что пилот «Формулы-1» сумеет совершить успешный морской переход на финикийском судне. А ведь и финикийцы, и пилоты — земляне, со сходной биологией, физическими параметрами тела и с одинаковым метаболизмом...
Когда какая-нибудь раса основывала колонию, поначалу, до становления индустриальной базы, в метрополию из неё шёл поток полезных ископаемых, которые метрополия могла переработать на своих заводах. С экономической точки зрения, конечно, это был кошмар. К примеру, в одной тонне урановой руды содержится около семи килограммов пригодного к использованию металла; и вот тяжёлые транспорты волокут сквозь бездну космоса груды почти пустой породы, чтобы в метрополии добыть из неё полезный материал буквально по крупинкам. Понятно, это никого не радовало, поэтому первым делом колонии строили обогатительные фабрики, а строительство промышленных заводов отставало. Поэтому в определённый период времени — после того, как входили в строй обогатительные фабрики, но до того, как индустриализация колонии выходила на уровень самообеспечения — вместо огромных транспортов с неочищенной рудой колония отправляла в метрополию огромные транспорты с высококачественными, обогащёнными материалами. И эти транспорты обычно с нетерпением ожидались не только в метрополии...
Итак, Вселенная была незнакома с космическим пиратством. Но вот каперство13 практиковалось на её просторах с поистине вселенским размахом. Ресурсов постоянно не хватало всем, поэтому все расы искали возможность перехватить чужие транспорты. Конечно, каперы очень старались сохранить экипаж атакуемого корабля, — в конце концов, у кого поднимется рука на курицу, несущую золотые яйца? — но если экипаж всё-таки упорствовал в защите собственного груза, то случалось всякое. К примеру, было замечено, что если шлёпнуть зарядом антиматерии по жилым отсекам, то экипаж противника перестаёт думать о вооружённом сопротивлении и начинает заниматься восстановлением герметичности корабля, а, следовательно, не сможет предотвратить внезапное исчезновение девяти десятых груза. Конечно, тут возникал вопрос, как определить у грузового судна другой расы местонахождение жилых отсеков, но большинство каперов не гнушалось справляться с этой задачей методом проб и ошибок.
Выход из подгиперпространства глубоко в гравитационном колодце звезды, а затем кульбит с экстренным торможением ослабили конструкцию «Неудержимого» настолько, что даже одного заряда антиматерии могло хватить для превращения фрегата в груду несвязанных между собой обломков. Конечно, разница с нынешним состоянием корабля была небольшой, но качественно важной: груда обломков неспособна поддерживать жизнь экипажа.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в мозгу Рихарда.
— Мэтью, – странно холодным голосом произнёс капитан, – скажи, у нас внезапно выросла грузовая палуба?
Второй пилот быстренько просмотрел изображения с наружных видеокамер.
— Никак нет, шеф.
— А на прицепе у нас точно никакой баржи нет?
— Физически невозможно, кэп. Тросик не к чему прицепить, крюк-то ещё месяц назад оторвался, – послышался голос механика из громкоговорителя внутрикорабельной трансляции. – А я говорил, что его надо починить! Вот завязнем в туманности, — за что нас эвакуатор цеплять будет? За дюзы двигателя?
— Итак, у нас нет ни здоровенного трюма, ни баржи на прицепе, – подытожил Рихард по-прежнему холодным и отстранённым тоном, наблюдая, как чужой корабль заканчивает подготовку к выстрелу антиматерией. – Тогда какого чёрта они взяли нас на прицел и готовятся стрелять?! Тут же даже слепой увидит, что мы не транспортник! С нас же взять нечего!
— Может, они и правда слепые? – ухватился за знакомое слово Паша. – Летят, так сказать, наощупь... От звезды к звезде... А тут мы... А мы ведь не звезда... И зачем с нами церемониться в таком случае?
— Слепые, не слепые, да только в нас сейчас попасть даже слепой сможет, – прогудел динамик голосом Йоси Бен-Нуна. – Расстояние двенадцать километров, это же буквально два плевка. Я с такого расстояния белке в глаз попаду. Из тактического ракетомёта залпового огня с разделяющимися ядерными боеголовками. Доказывайте потом, что попал не в глаз, а в нос...
— Ша! – прикрикнул капитан, лихорадочно размышляя. – Почему они не выставили никаких ультиматумов? Почему сразу начали заряжать пушку?
— Может, и выставляли, – пожал плечами радист, проверяя герметичность скафандра. – Только мы их не услышали. Единственный способ связаться с нами сейчас — постучать по корпусу. Антенна-то отломилась, помните?
— Том, ты заменил лампочку в светопереговорном устройстве?
— Кэп, если ты имеешь в виду высокочастотный фотонный генератор типа 2А-Фж14, использующийся в нашем светопереговорном устройстве, то — нет, не заменил, – ответил механик. – Их сняли с производства пятнадцать лет назад. А я ведь говорил, что нашему кораблю место в музее!
Рихард нервно пробежался по рубке, едва не задев Пашу, и снова плюхнулся в своё кресло. Экран услужливо сообщил, что чужой звездолёт закончил зарядку протонной пушки и готов к выстрелу. В любой момент «Неудержимый» мог оказаться в фокусе лазерного луча наведения...
Лазерного луча...
Луча узконаправленного источника излучения с известной частотой, отражающегося обратно в сторону передатчика и анализирующегося там.
Эврика!
— Том, запитай генератор силового экрана, – рявкнул Рихард в микрофон. – Паша, быстро прыгай за резервный пульт управления огнём, будешь помогать. Йоси, передай контроль над силовым экраном на резервный пульт! – капитан вывел на вспомогательный экран список программ и начал писать длинную командную строку, сверяясь с ключами запуска. – Паша, зачем ты запрыгнул за резервный пульт? Нет, ты меня неправильно понял! Выбирайся оттуда, отследи управляющую цепь питания силового экрана и выведи её наружу!
Резервный пульт управления огнём, с помощью которого Паша отлынивал от работы, включился и замигал лампочками — в тот самый момент, когда исследователь потянулся руками к распушенным проводам. Раздался короткий треск, освещение мигнуло, запахло озоном; учёный кулем рухнул под пульт.
Радист молнией метнулся к падающему телу. Не обращая никакого внимания на чувствительно приложившегося к полу учёного, Мэтью, одетый в изолирующий космический скафандр, схватился за торчащие из пульта провода, провёл пальцем от нужных регуляторов к центральному кабелю, разделил его жилы, схватился, дёрнул... Раздался лёгкий треск рвущихся соединений, и Мэтью протянул капитану тонкий пучок зачищенных проводов.
— Мне нужен канал мощности экрана! – капитан протянул руку и отодрал провод от своих наушников. – Срасти провод, контролирующий мощность, с плюсом вот этого провода, а нуль — с нулём. Остальные контакты подключи стандартно, к пульту управления. Выстави силовой экран на тридцать процентов от максимального, тем более что это максимум нашего реактора, – Штекер наушников Рихард воткнул в соответствующее гнездо на пульте.
— Мы в прицеле! – раздался истошный вопль израильтянина. – Дик, они же сейчас выстрелят! Можно, я в них ракету влеплю?
— Йоси, не стрелять, повторяю, не стрелять! – взвился капитан, нажимая «ввод». – Что там с нашим экраном? Он включился?
— Есть, дохленький, и мерцает, – ответил крюйт-мейстер с ноткой паники в голосе. – Они его лазером прощупывают. Дик, ты же знаешь, что наш силовой экран бесполезен против их пушки! Антиматерия летит не на релятивистских скоростях, экран её пропустит, он даже не сообразит, что её надо отбрасывать! Дай энергию мне, я хотя бы поджарю их перед смертью!
— Ты их не поджаришь, ты их как максимум подогреешь, – произнёс Паша, не приходя в сознание.
— Утихни, милитарист! Следи за уровнем сигнала их прицельного луча! Если они выстрелят — кричи.
— Будь-спок, закричу, – мрачно пообещал Йоси. – Они пока не стреляют. Интересно, почему, мы же у них как на ладони.
— Шеф, ты гениален, – хлопнул Рихарда по плечу Мэтью.
— Именно поэтому я — капитан, а вы — мой экипаж, – самодовольно ухмыльнулся Рихард. – Как говорится, «мы — умы, а вы — увы». Я заставил наш силовой экран передавать на универсальном коде «помогите, у нас авария, проблемы с энергией и связью, не стреляйте», – снизошёл до объяснений крюйт-мейстеру капитан. – Для прицеливания они должны были замерить отражённый сигнал прицельного лазера, и не могли не заметить, что мы промодулировали этот сигнал. Они не могут знать, врём мы или говорим правду, поэтому, раз уж навели на нас свою пушку, то прицел убирать не будут. В случае чего, они нас мгновенно размажут, и мы все это понимаем. Сила на их стороне. Так что они сейчас решат поговорить, промодулируют сигнал своего прицельного лазера, и мы сможем общаться.
Универсальный код был скудным набором заранее определённых символов. С его помощью представители разных цивилизаций могли хоть как-то обмениваться информацией. Конечно, вести долгие разговоры о философских проблемах на нём было невозможно, (тем более что никто не мог поручиться, что в языках общающихся сторон были соответствующие термины для адекватного перевода), но, чтобы сообщить о неполадках и попросить помощи, его вполне хватало. В этом смысле он походил на язык жестов: представителям разных культур на Земле хватало общепонятных жестов, чтобы попросить еду, питьё, выразить согласие, несогласие или угрозу, но этого куцего языка общения было решительно недостаточно, чтобы разузнать принципы работы соседней атомной электростанции.
Технически универсальный код выражался в виде оговоренных наборов импульсов, напоминая язык Морзе для иероглифического письма. Четыре коротких импульса — пища, два коротких и один длинный — вы, два длинных и один короткий — для меня. Вполне достаточно, чтобы худо-бедно объясниться. С помощью универсального кода можно было даже договориться о переходе на какой-нибудь универсальный язык более высокого уровня, если все договаривающиеся стороны его знают.
Паша застонал и сел, облокотившись спиной о пульт. Мэтью разгерметизировал скафандр, решив, что непосредственной угрозы для жизни пока нет, а значит, незачем тратить ресурсы скафандра, которые ещё могут понадобиться, если чужие всё же начнут стрельбу. Капитан нервно грыз ногти. Внезапно прицельный луч чужого корабля дрогнул и замерцал.
— Ура! – вскинул руки Рихард, одновременно пытаясь расшифровать сообщение на языке пульсаций, распознаваемых по уровню потребления энергии силовым экраном.
— «Вы... Мы... Угрожать»14, — перевёл радист, следя за показаниями на резервном пульте управления огнём.
— Чего это они?! – изумился капитан, хмуря брови. – Мы даже сами себе угрожать не можем! Мэтью, это вопрос или утверждение?
— Утверждение. Символ «вопрос» передан не был, – озадаченно произнёс радист. – Они ставят нас в известность о том, что мы им угрожаем. Это объясняет, зачем они в нас целятся.
— Ничего это не объясняет! – капитан взлохматил волосы. – «Мы вы угрожать отрицание». Жрите, сволочи, никто вам не угрожает. «Связь энергия и корпус и повреждаться». Сами собой сломались, ага... «Корпус повреждаться, атмосфера (покидать корабль)15 частично». Что вы на это ответите, гады шарообразные?
— Ага! – ответил крюйт-мейстер. – Ну что, ракеты к бою?
— Завянь! Разряди катушку. Без стрельбы!!! Справишься?
Хрясь! Электричество мигнуло, Паша снова упал в обморок.
— Капитан, это Томас. Я бросил на клеммы катушки гаечный ключ. Катушка разряжена, а я иду за ломом — гаечный ключ приварился к клеммам. Зато это было быстро! – оправдался механик и отключился.
— «Энергия разрядить мы», – отстучал капитан. – «Оружие отрицание. Прибор подтверждение. Прибор корабль (исправлять с помощью) подтверждение». Томас, заряди катушку ещё раз и снова её разряди!
Электричество мигнуло дважды.
— «Прибор безопасный (для вас)», – торжественно продекламировал капитан. – «Прибор оружие часть (сделан из) подтверждение, оружие отрицание, прибор подтверждение». Ну что, убедились, что мы по вам стрелять не собираемся?
— «Доверять». Пауза. «Мы вы доверять», – прочитал радист. – «Вы корабль развалина». Шеф, они разряжают позитронную пушку. Напряжённость магнитных полей в стволе определённо снижается. Победа! Погоди, это кого они назвали развалиной?! На себя пусть посмотрят, пузырь недокрашенный...
— Отлично. – Капитан душераздирающе зевнул — нахлынула реакция после нервного напряжения. К счастью, капитан знал, что поможет ему справиться с нервным истощением и взять себя в руки. – Теперь я вздремну часок, а ты приведи в чувство нашего высоколобого, выполняй его распоряжения, и, когда я проснусь, чтобы расчёты прочности корпуса лежали у меня перед носом. А, ещё этим, – Рихард кивнул в сторону обзорного экрана, на котором по-прежнему висел чужой звездолёт, – передай, чтобы они не теряли с нами связи; они наш единственный контакт с внешним миром.
Рихард устроился в своём кресле, опустил подбородок на грудь, смежил веки и уже минуту спустя огласил рубку похрапыванием. Мэтью в сомнениях уставился на резервный пульт управления огнём. С тем, чтобы вернуть в реальность привалившегося к нему Пашу, проблем не ожидалось; но как объяснить непонятным созданиям в чужом звездолёте с помощью крайне ограниченного универсального кода, что им следует продолжить держать землян на прицеле, но нельзя стрелять?
Мэтью хрустнул суставами пальцев, положил руки на клавиатуру, готовясь проявлять чудеса дипломатии,.. И снова взглянул на Пашу.
Это была, пожалуй, первая в истории дипломатическая карьера, начавшаяся буквально с пинка под рёбра.
— Надо завязать светскую беседу, – подумал радист вслух, наблюдая, как Паша, потирая ушибленное место, встаёт с пола. – Поинтересоваться чем-нибудь. Если они будут заинтересованы в разговоре, они сами не станут прерывать с нами связь. «Мы вы спрашивать точка. Разрешение вопросительный знак», – отстучал радист, отгоняя Пашу от пульта.
— «Согласие», – был получен ответ.
— «Цель вы (эта планетарная система) визит вопросительный знак».
— «Планета выбрать точка. Колонизация цель точка. Вы вопросительный знак».
Мэтью задумчиво посмотрел на задремавшего капитана. Безусловно, он будет просто в восторге от этой новости. Корабль почти развалился, часть его разгерметизирована, да ещё и конкуренты нарисовались. Блеск. Супер. Стоит ли его будить, или пусть себе наслаждается последними моментами покоя перед до-о-олгим периодом перманентного кризиса?
Эта была первая в истории дипломатическая карьера, начавшаяся и продолжившаяся пинком под рёбра.
Сноски:
13 Каперы — частные лица, на свои деньги снаряжавшие корабли и атаковавшие торговые корабли неприятеля с целью захвата добычи. Неприятелем считался тот, у кого флаг другого цвета. От пиратов каперы отличаются тем, что действуют с разрешения или с попустительства законной власти и не атакуют купцов своего государства или его союзников. Назад...
14 Для простоты, универсальный код использует так называемую обратную польскую нотацию — глаголы, обозначающие действие над несколькими объектами, а также наречия и прилагательные, модифицирующие качества одного объекта, ставятся после называния объектов, к которым они относятся. Поскольку количество объектов для каждого глагола, наречия и прилагательного оговорено заранее, такая запись исключает саму возможность неправильного прочтения. Назад...
15 Словосочетания, которые на универсальном коде являются одним символом, я беру в скобки. Назад...