Да кто же это, знать то может! Ведь у каждого человека, подобное желание, отречься от всего остального мира, и остаток жизни провести в одиночестве, возникает сугубо индивидуально. Но перед этим у каждого должно непременно произойти нечто, что подтолкнуло каждого к этому, ох и не легкому шагу. Кто-то разочаровался в жизни, кто-то в людях, кто-то в самом себе, а некоторые, так эти говорят, что просто пришло их время, вот они все бросили и уединились. Какая причина была у старца Онуфрия, /нам не неизвестно/, но вот однажды ему еще, будучи тогда просто, например Ивановым Иваном Ивановичем, пришло, в голову, отягощенную между прочим двумя высшими гуманитарными образованиями, такая сначала показавшаяся странной, дикая мысль. А что если взять бросить все это к чертовой матери, и остаток жизни посвятить служению Богу, и не в качестве монаха, в каком-нибудь монастыре, а выбрать самое тяжелое и самое сильное испытание, - испытание отшельничеством. Тогда лет двадцать пять назад, он прогнал эту мысль, и как все остальные жители этой страны продолжил строить светлое будущее. Но потом, однажды эта мысль опять пришла в его голову, потом опять, и стала она посещать его все чаще и чаще. И, в конце концов, стала так называемой - доминирующей мыслью. Все надоело, разочаровался во всем, так охота все бросить, и вот однажды, свой очередной отпуск, /на не любимой работе/, он решил провести не как все нормальные люди, на югах, грея бока, где-нибудь на Черноморском побережье, а как раз на оборот, подальше от этих самих югов, на севере, в так называемых святых местах. И так ему по душе пришлось, все то что он там увидел, а особенно услышал от одного пожилого старца, что оглянувшись на всю свою прожитую жизнь, понял он что жил он оказывается не так, и совсем не тому богу молился которому нужно. И что бы исправить эту ошибку, пока не поздно, попросил он у старца совета, как ему быть, и как отречься от всего этого лживого мира, и остаток жизни провести в уединении, замаливая грехи, и славя господа. О чем они беседовали, нам неизвестно, а известно только то, что после возвращения из отпуска, он уволился с /нелюбимой/, работы, попрощался, с /нелюбимой/, женой, и с одним только вещевым мешком, вернулся опять в те самые святые места. Спустя несколько лет, /сколько точно, уже сейчас уже и не упомнит никто/, в одном из глухих мест, в так называемом в народе - /медвежьем углу/, поселился старец, отшельник. Хотя это только с виду он был похож на старца, /усы, борода, длинные волосы/, на самом же деле новоиспеченному отшельнику Онуфрию, совсем недавно как исполнилось сорок лет. Начал свой подвиг он рано весной. Сначала вырыл себе землянку, что бы на первых порах было, где переночевать и спрятаться от дождя, диких зверей, да назойливых комаров да мошек, которые буквально тучами летали в тех гиблых местах, в поисках свей кровавой трапезы. И постепенно стал строить себе небольшой дом, который с божьей помощью он и срубил в аккурат к началу морозов. И стал он как в сказке, жить поживать, и богатства духовные намалывать. И все бы хорошо, да вот незадача у него последние несколько лет случается.
----А какая?
Поинтересуетесь вы.
----А вот какая: Онуфрий, как бы ему этого не хотелось, был вынужден раза два, а то и три выходить из лесу и, направившись в ближайшие селения, для чего бы вы думали? Может вы думаете, для того что бы купить поменять или выпросить соли или спичек? Как бы не так. Никогда не догадаетесь! Для того, что бы выпросить, у кого ни будь из местных крестьян кота, или кошку.
У деревенских, даже подозрение возникло.
---Жрет он их там что ли?
Упаси боже! Онуфрий их не ел. А вот то, что дохли они у него по два, а то и по три раза в год так это была сущая правда.
----Видать боженьку разгневал!
Думал он, и все усерднее и искреннее предавался постам и молитвам.
Может, кто видел картину Н. Рериха, со странным названием: ''И нам не страшно'', на которой изображен, наверное, сам автор, стоящий рядом с тибетским монахом, и рядом с ними бродит огромный медведь. Так вот наш герой со всеми окрестными живыми тварями, имел точно такие же добрососедские отношения. В своем уединении он находился уже не первый десяток лет, и все жившие в округе животные, наверное, родились уже после того как он построил себе свое убогое жилище. Возможно слово убогое, происходит от словосочетания, быть у бога. Так вот, с самым первым глотком воздуха все окрестные звери и птицы, точно так же как к окружающей их природе, привыкали к этому странному бородатому, волосатому существу, которое, то ходило на речку за водой, то в чащобу за хворостом. Так что, он был как бы неотъемлемой частью ареала их обитания. Никому из них, он не причинил никакого вреда, и возможно по закону справедливости, и от них он ничего плохого, за все эти годы не получил тоже. И только одно было для него самим обидным, так это то, что со всеми зверями, самыми лютыми и дикими, у него за время его почти двадцатилетнего затворничества, сложились, можно сказать, добрососедские отношения. И ни медведь, ни самый голодный волк, в самую лютую стужу, не то что, не проявляли по отношении к нему никакой агрессии, а даже наоборот, казалось с уважением относятся к этому странному человеку, который в отличии от остальных двуногих тварей, не понаслышке, а на своей собственном жизненном опыте испытал, каково оно быть в их шкуре. Вот только с мышами он все ни как не мог найти общий язык. Они регулярно портили, а то и вовсе опустошали его скудные запасы, достающиеся ему с невероятным трудом. Вот именно для борьбы с этими самыми иродами он и заводил регулярно котов. Сначала все было нормально. Заслышав мурлыканье, непрошеные гости обычно собирали манатки и уходили, куда-нибудь в другое место, но спустя некоторое время, кот обязательно, /по непонятной причине/ сдыхал, и они возвращались снова. И так они привыкли к этому череду кошачьих жизней и смертей, что, казалось, в очередной раз, услышав кошачий запах, или мурлыканье они уже просто таились, так как были абсолютно уверены, что: И этот бедолага тоже, долго не протянет.
Обычно, так и случалось. Он даже под березками у изгиба реки, кладбище кошачье сделал, /почти как у Стивена Кинга/, и там всех своих издохших Мурчиков и Мурок хоронил. Представляете, за двадцать лет, по две, а то и по три могилки в год, это целый кошачий мемориальный комплекс получился. И вот однажды, перед осенью, посадив в берестяное лукошко, своего очередного, /находящегося при смерти/. Дымка, он отправился не в соседние села,/по нового кота/, а прямо в райцентр, к ветеринарному врачу. И там, рассказал милой такой девушке, о своем горе. Доктор, взяла котенка на руки, и просто ахнула. За всю ее врачебную практику, она еще ни единого разу не видела такого грязного и неухоженного котенка. И виноват тут был вовсе не его хозяин, а сам котенок, который, по непонятной причине, казалось с самого своего рождения, /а возможно, и с того самого момента как он попал к старцу/, ни единого разу не ухаживал за собой. Именно эта вопиющая антисанитария, скорее всего и является причиной того что они дохнут у него один за другим. А в чем причина такого неестественного кошачьего поведения, она не знала. /Обычно, коты, являются самыми чистоплотными животными, какие только существуют на свете/, а тут такой грязнуля. На прощание доктор просто посоветовала Онуфрию попробовать хоть раз в неделю его купать.
Возвращаясь из райцентра, Онуфрий заехал в монастырь, поговорить со старцами, свечей взять, книг. Именно там, в библиотеке, один из мудрых старцев, и обратил внимание на его необычную ношу, в которой находилось что-то живое. Поинтересовавшись содержимым лукошка, он услышал полный отчет, по поводу его Онуфрия неприятностей, с грызунами, и с котами. Придется теперь мыть его, а то опять издохнет, а мыши все продукты испортят. И тут, старец улыбнулся и сказал: Нет никакой необходимости мыть это несчастное животное, которое, от современного мыла, да порошка, издохнет, еще быстрее, чем от грязи. Ведь не в грязи, причина, и не в котах, а причина перво-наперво, в тебе самом. Ведь ты же, сколько лет живешь, и все эти года никого не ждешь. Не нужен тебе никто. Не за этим ты в глушь такую, да в болотину гиблую от людей ушел, что бы кого-то из них ждать. А коты, они животные очень чуткие к душевным состояниям своих хозяев. Вот и все твои несчастные невинно издохшие коты и кошки, они ведь сразу же после того как переступали порог твоего дома, прекрасно понимали что в этом месте, никто никого не ждет. А ты разве в миру, не замечал, как кот или кошка начинает мыться, да вылизывать себя, да вычесывать, так и жди следом гостя или гостей. И еще, в какую сторону они мордочки свои моют, с той стороны, значит, и гости будут. А ты за все двадцать с лишним лет, так ни разу никого не ждал. И к тебе никто не спешил за эти года, вот они несчастные понимают это, и не ухаживали за собой. А зачем, ведь хозяину гости не нужны, зачем же их незваных да нежданных накликивать! Вот они и не умывались у тебя, и как результат дохли бедняжки. Так что, как тут не крути, а во всем ты сам повинен.
----Так что же мне делать?
Взмолился Онуфрий.
----Как что, темный ты, ждать. Раз не хочешь ты людей видеть, не хочешь ты их ждать, жди тогда того, кого мы все больше всего на свете любим, и чьего пришествия больше всего на свете ждем . Жди Господа нашего. Ведь разве не для того что бы он тебя услышал, и явился к тебе грешному, ты на протяжении всех этих лет терпишь все эти страдания и добровольно принятые на себя испытания!
----Так-то оно так!
Отвечал Онуфрий.
---А раз так, то, теперь, забирай своего Дымка, сказал старец, и возвращайся к себе и поступай, так как тебе сердце и вера твоя подскажет.
*******
Вернувшись из поездки он, войдя в дом, достал из короба несчастного котенка, и поднес его к иконе.
----Вот он, мой, /наш/, самый дорогой и желанный гость, лицезреть лик которого, есть цель и смысл, и счастье всей жизни моей!
Сказал он котенку, и положил его на пол. Котенок, глядя, то на своего хозяина, то на лик на иконе, соображал, по-видимому, о чем-то о своем о кошачьем, а потом, перестав смотреть на них, занялся самым обычным кошачьим делом, приведением себя в чистоту и порядок, и не забывая при этом об охоте на мышей. Которые, выглядывая из норок, и увидев как новый /старый/, кот умывается, и приводит себя в порядок, то и дело поглядывая на иконы с горечью поняли, что это не издохнет как все остальные. Этот надолго! Этот жизни им не даст! И пока еще есть время, юркнули по норкам, собирать свои манатки, что бы отправится на новые места, искать свое мышиное счастье.