Аннотация: Рассказ вырван из глобальной истории, которую я записываю,однако попытка более ясно описать сюжет имеется. Стиль тяжеловат, поэтому предупреждаю об этом заранее.
Старший дознаватель отец Энмир вёл свой небольшой отряд через одно из самых худших мест в пределах Империи - Мрачные Болота. Немногие отваживались приближаться к этим местам, а тем более путешествовать по ним, но цель священника как раз таки и вела его стать одним из этих немногих. Мерзкий еретик недооценил отца Энмира. Чутьё опытного дознавателя подсказывало ему, что скоро отряд настигнет отвернувшегося от света Церкви человека.
О, с каким же удовольствием священник будет смотреть в глаза этого мальчишки, когда десяток гвардейцев в купе с дюжиной наёмников окружат его! Дерзкий юноша смог выскользнуть из темницы. Хотя это не удивительно, от приставленных к нему стражников смог бы сбежать и младенец, не то что циркач-иллюзионист. Ну что же, три месяца погони скоро увенчаются успехом и Энмир отправится за следующим еретиком. Погоня была его призванием.
Честно сказать, старший дознаватель до жути боялся того момента, когда годы сломят его и придётся вернуться в главную обитель ордена и практически безвылазно сидеть в своей келье, как старый лис, неспособный вылезти из норы. Единственной отдушиной для него в тот момент станут редкие посетители и ещё более редкие лекции для неофитов, делясь своим опытом или преподавая науки подкидышам ордена, будущим дознавателям. Таким, каким был и он когда-то очень давно. Энмир боялся дыхания приблизившейся старости, боялся приходящей с ней немощности. Боялся тихой смерти в своей кровати, без славы и почёта. Да и чего скрывать, священник откровенно признавался себе, что ему нравится та жизнь, которую он ведёт сейчас. Всегда в пути, всегда при деле. Каждый выказывает ему уважение и почёт, а в глазах таится страх. О да, страх - решающий аргумент.
Энмиру нравилось, что его боялись. Нравится, что он внушает страх. Старший дознаватель, как и большая часть служителей его ордена считал, что люди должны бояться, и только перед лицом ужаса перестанут преступать законы, мирские и церковные. Человек, испытывающий страх перед карой божьей в лице дознавателей, не будет грешить. Да, власть ордена над душами людей неоспорима, именно поэтому Энмир гордился быть дознавателем. Гордился, что именно его братья по ордену делают сейчас наибольшую часть работы, служа во благо Великой Церкви. Ведь он искренне верил, что его орден должен быть главным в иерархии Церкви.
Но его Орден никогда не пропустят вперёд! От мысли об этом священник готов был рвать остатки волос со своей головы. Орден Светлых Воителей. От воспоминания об их существовании у Энмира сводило челюсти. Безмозглые вояки, постоянно выставляющие себя самыми добрыми и самыми рьяными защитниками всех слабых и обездоленных. Самые честные и неподкупные, презирающие наёмников, берущие непомерно большую плату. Вот только откуда берутся деньги, на которые существует их орден? Если бы кто-то спросил у отца Энмира, тогда бы он узнал от лысеющего священника, что большая часть доходов ордена - пожертвования от благородных семей, желающих получить в защитники представителей самого прославленного ордена Церкви. Светлые Воители пользовались раньше и пользуются сейчас авторитетом, которого, как считал старший дознаватель, они совершенно недостойны. Это много лет назад, в дни зарождения ордена, воины его были благородными рыцарями, защитниками всех слабых и обездоленных, совершали подвиги, о которых до сих пор рассказывают друг - другу люди. Особенно ярко слава Ордена Светлых Воителей сияла в дни объединения Империи и в двадцатилетней войне с Загорией. Именно тогда орден рьяно служил Великой церкви и Империи. В нынешнее же время Орден Светлых Воителей представлял из себя армию высококлассных наёмников. Даже хуже... Наёмники хотя бы не скрывают, что они сражаются за деньги.
Вторым орденом, непонятным для отца Энмира образом оказавшимся в лоне Церкви, от которого у него начинало крутить в животе и появлялись рвотные позывы, был Орден Сокрушающих Тьму. Таинственные благодетели, способные одним своим словом изгнать демона или уничтожить иное порождение зла, в глазах дознавателя они больше относились к мерзким еретикам, нежели к священнослужителям. Своей тягой к противоестественным изысканиям они оставляли грязный след на всей Церкви. И то сказать, Сокрушающие - единственный орден, в котором находили приют люди склонные к магии. Говорили, именно это и был главный секрет их успеха. Но Энмиру почему-то казалось, что главные секреты прятали намного лучше. В любом случае, всё, что делают Сокрушающие - мерзкая магия, которой не должно быть в Империи, не должно быть под дланью Церкви. Насколько знал Энмир, ни один из его братьев по ордену никогда не признавал в Сокрушающем брата по вере или истово верующего.
Единственный орден, который старший отец-дознаватель мог терпеть, был Орден Призретилей. Они хоть и пользуются почётом не только мирян, но и почти всех служителей Церкви, тем не менее, оставались смиренными и тихими священниками, независимо от сана или выполняемых им работ. Работ они выполняли действительно много: практически все лекари, наставники и алхимики были Призретелями, именно этот орден сохранил обширные библиотеки и архивы со времён зарождения Империи, а большая практика в вышеуказанных дисциплинах сделала их лучшими специалистами. Так же они контролировали почти все учебные заведения, дома для нуждающихся и много чего ещё. Когда-то дознаватели пытались влезть в их дела, но получили мягкий отказ от первосвященника и многих магистров других орденов, а так же прочих власть держащих, что, как казалось Энмиру, было вполне правильным решением. Ордену Святого Дознания и без того было чем заняться, а остальное подождёт. Пока. В принципе, отцу Энмиру не составило бы труда прямо сейчас найти нужную информацию про самый скромный орден чтобы были основания для более пристального взгляда на Призретелей. Но приказа не поступало. Начав это дело самому, он засядет в архивах навсегда, а это не устраивало священника. С другой стороны, они все были всего лишь людьми, слабыми и поддающимися искушению, а Церковь учила прощать людям их слабости.
Погруженный в такие раздумья отец Энмир шаг за шагом следовал за проводником, нанятым в единственном селении на границе Болот. То был мужчина средних лет, с головы до ног закрытый плащом грязно-серого цвета. Из другой одежды на нём были свободного покроя рубаха из льняной ткани и широкие штаны из того же материала, заправленные в высокие сапоги, явно слишком большие для этого человека. Отряд дознавателя вот уже восьмой час шёл за проводником, и если первые час местность выглядела как лишь слегка заболоченный лес, то сейчас вокруг редко когда можно было встретить достаточно большой островок твёрдой земли, а деревья и вовсе мелькали только на горизонте. Глаз охватывал только ровные зеленые поля, ступив на которые легко можно было пропасть раз и навсегда. Для священника оставалось загадкой то, каким образом проводник находил путь и даже ни разу не оступился, в то время как каждый воин в отряде оказывался в воде хотя бы раз. Благо вокруг были проверенные люди с хорошей реакцией и организацией, поэтому потерь не было. Сам старший дознаватель, видимо волей небес, ни разу так и не оступался. Стоило ему так подумать, как нога его оскользнулась на покатой кочке, и Энмир по пояс ушёл в вязкую и затягивающую трясину. Он рванулся было вверх, но от этого провалился уже по грудь, а по окружающей его воде разошлись небольшие круги, которые, тем не менее, быстро утихали в зелёной жиже.
Теперь дознавателю стало понятно, почему орды иноземцев-язычников так легко были когда-то побеждены Императором-Объединителем. Ведь именно сюда и была заманена неисчислимая конная рать захватчиков. Ведь действительно, в этих местах может сгинуть не одна и не две армии. Говорят, через несколько недель после того как последний воин сгинул в трясине, в здешних местах стали появляться призраки, нападающие на людей и заманивающие их в самый центр болота, а потом бросающие их там. Отец Энмир не сильно-то верил в это. В самом деле, армия призраков, заманивающая людей в болото- слишком громкие слова и довольно таки сказочно. Сложно в это поверить. Однако многие верили и старались обходить местные земли стороной. Они вызывали страх и по коже бегали мурашки. Видимо еретик специально и выбрал этот маршрут, надеясь отпугнуть погоню, но старший дознаватель почти чуял след и не собирался сдаваться так просто.
Это всё пронеслось в голове священника за те несколько мгновений, которые прошли между тем, как он провалился в трясину и тем, что его начали вытаскивать гвардейцы. Хорошие это были ребята, исполнительные и в меру умные. Один из них, Энмир не знал его имени, не дожидаясь товарищей наклонился к дознавателю и схватив за ворот рясы рванул его что было сил из болота, да так "удачно", что ворот в руках гвардейца и остался, а сам парень упал на спину, погрузившись в болото с другой стороны злополучной кочки. Единственное хорошее последствие от этого действия - Энмир немного поднялся с глубин, и это дало немного времени для того, чтобы выбраться. Следующим подбежал десятник гвардейцев, сир Форнел, и практически сунул в лицо дознавателю длинное древко алебарды. Священник не стал кривить нос и даже в мыслях, не ругался на парня, ведь, как ни крути, поступил он правильно, а потому схватился за протянутую "руку" помощи. На более-менее твёрдую поверхность его вытягивали уже все гвардейцы, в то время как наёмники пытались вытащить парня, бросившегося помогать Энмиру первым. К сожалению, ему повезло меньше, чем старшему дознавателю. Тяжелая форменная кираса быстро утянула гвардейца на дно, да так, что даже один из взятых в дорогу длинных шестов не смог достать до лежащего на дне тела. Вот и первая потеря. Все обнажили головы, сняв шлемы, а священник прочитал молитву за упокой души.
Настроение, и так бывшее весьма плохим из-за низких тяжёлых облаков, совсем испортилось. Глупая смерть из-за благих побуждений. Энмир подумал, что большинство героев заканчивают именно так. Интересно, считал ли гвардеец себя героем? Возможно, иначе бы подумал вначале, а уж потом делал. Непонятно почему, но дознаватель считал себя виноватым в смерти парня, хотя и осознавал, что единственно виновным может быть именно тот парень-еретик, за которым и гнался отряд.
Дальше шли молча. В голове священника вяло текли мысли. Начинались они с предстоящей встречи еретика с пыточными комнатами, а заканчивались чем-то невообразимым, вплоть до бегающим по полному ромашек полю карлика в розовом платье. Ударив себя ладонью по щеке и поморгав, отец Энмир понял, что начал засыпать на ходу. Скорее всего, сказывалось купание в болоте и то, что он переволновался. Видимо возраст давал о себе знать. Ещё одна пощёчина окончательно прогнала сон священника и вместе с ним мысли о старости и прочие непонятно откуда взявшиеся видения. В это время перед глазами дознавателя предстал островок твёрдой земли с растущим на нём чахлым деревцем и продвигающегося в его сторону проводника. Энмир поправил выбившиеся из-за уха отросшие волосы металлического цвета, опоясывающие голову по бокам и затылку, и протёр лысину, занимающую всю оставшуюся часть головы. Неожиданно стало жарко и душно, хотя мгновение назад священник чувствовал, что в прорванной во многих местах рясе и простых льняных рубашке и штанах, ему становится холодно и зябко, ведь одежду он не просушил, а ветерок был прохладный, так недолго и застудиться, а старость с радикулитом близко.
Энмир ещё раз ударил себя по щеке и очнувшись понял, что чуть не сделал шага в трясину. Округлившимися глазами он увидел, что там, где пару мгновений назад был островок твёрдой земли, образовалась такая же ровная зелёная поверхность, как и та, в которой чуть не погиб священник и утонул гвардеец. Хуже было то, что проводник спокойно шёл дальше прямо по заросшей зеленью воде, ничуть не обращая внимания на то, что это невозможно для человека. Вдруг сзади раздался всплеск воды, и дознаватель инстинктивно оглянулся. В болото молча упал наёмник, но никто не бросился за ним, весь отряд был в бессознательном состоянии, шагая на автомате, как заводные игрушки из Загории. Ни тени мысли не отражалось на их лицах. Дознаватель бросился к первому из следовавших за ним воинов и кое-как смог растормошить его. Гвардеец, приобретя более-менее осмысленный взгляд, сразу внял приказам священника и уже сам оправился будить оставшихся воинов. Никто бы уже не успел вытащить наёмника из трясины.
Энмир повернул голову в сторону, где должен был быть проводник, но ничего не увидел. Либо мерзкая магия, позволяющая ему ходить по воде, прекратила своё действие, либо ещё что, но проводник сгинул в болотах. Как грозило сгинуть и всему отряду дознавателя. Священник с ужасом понял, что не помнит, как попал в эту часть болот и вообще плохо помнит всё, что происходило с момента того, как его вытащили из болота.
Старший дознаватель обернулся к отряду и пересчитал оставшихся людей. По всему выходило, что, кроме только что утонувшего наёмника, пропало полдюжины человек, в том числе два гвардейца. Энмиру хотелось верить, что погруженные в непонятную дрёму они ушли какой-то ещё дорогой, незамеченной им, но он трезво понимал, что судьба их была незавидна. И того вместе с ним в отряде было полтора десятка человек. После разговора с каждым из них священник понял, что никто даже приблизительно не знает, в какой части болот они находятся.
- Правду говорят про призраков,- протянул один из наёмников. Энмир обратил на него суровый взгляд и тот, съёжившись, умолк.
- Похоже, мы в центре Мрачных Болот,- подал голос кто-то другой. Дознаватель так и не понял, кто это был.
- Раз в центре, значит, в любую сторону нам одинаково идти,- резонно заметил десятник гвардейцев.
- Значит, продолжим идти впёред, - закончил священник. Никто не стал спорить.
Отряд двигался поразительно медленно. За три часа они вряд ли прошли и пять верст. И как считал Энмир, благо что хоть это прошли. Три раза отряд чуть снова не нёс потери, но утопающих вовремя вытаскивали из болота. Люди понемногу впадали в отчаяние и это чувствовалось в воздухе. Энмир видел, что ещё немного, и они сорвутся и либо сами шагнут в трясину, либо поубивают друг друга. Отчасти поэтому он начал читать молитву. Второй причиной было то, что священник надеялся отпугнуть непонятные тени, которые он то и дело замечал краем глаза. Вроде помогло. Когда в горле у дознавателя пересохло, кто-то из наёмников начал рассказывать всякие байки из своей жизни. В других обстоятельствах Энмир поговорил бы с этим наёмником подробнее о некоторых из них, но сейчас это помогало отряду не терять дух. Следом истории рассказывали и другие войны, а в конце, не удержавшись, даже дознаватель рассказал кое-что из неофитской юности. Да, будучи неофитом ордена, отец Энмир проделывал такое... непонятно каким образом его вообще не прогнали из монастыря. Так, в несколько приподнятом настроении, они дошли до островка, на котором смогли остановиться на ночь. Выставили дежурства и изможденные практически сразу повалились спать.
Когда Энмир проснулся, облака уже серели, а значит - давно уже рассвело. Непонятным оставалось то, почему его никто не разбудил, но, поднявшись, дознаватель увидел, что спали все, включая часовых. Относиться к такому снисходительно он не мог, поэтому растолкал оставшихся воинов и построил их. Дюжина воинов сонно смотрела на священника. Стоп! Дюжина?! Энмир пересчитал ещё раз и, проверив всё вокруг, понял, что пропало ещё два война. Слишком странно, даже для этих болот. Опросив всех, дознаватель узнал лишь то, что это были выставленные в третью смену дозорные. Получается, что пропали они за три-четыре часа до его, Энмира, пробуждения. Не так давно, но установить причину уже не получится. Явных следов борьбы не было видно, но в то, что войны просто встали и ушли, не верилось совершенно.
Отдохнувший, но встревоженный отряд двинулся дальше по болотам, пытаясь найти дорогу.
Большую часть дня ничего не происходило, и за шесть часов пути никто даже не оступился. Это расслабляло и настораживало одновременно. В таких странных местах это не могло означать ничего хорошего. Однако в сумерках начало происходить нечто странное. Энмир заметил, что войны снова начинают засыпать на ходу. Сам он с трудом сохранял ясность сознания. Тормошить их оказалось бесполезно, ведь хватало этого всего минут на пять, а потом войны снова становились похожи на каких-то кукол. Хорошо хоть удалось связать всех веревкой, а потому за жизнь заснувших воинов можно было чуть меньше. Однако на этом неприятности не закончились. Спустя какое-то время, когда в сумерках нельзя было разглядеть ровным счётом ничего, из болота поднялся монстр, размером с доброго быка, но внешностью скорее напоминающий осьминога. Четыре щупальца взметнулись вверх, а потом обрушились на отряд воинов. Верёвка сыграла сейчас злую шутку с Энмиром. Обвязав её вокруг всего отряда он, к сожалению, не забыл и про себя, так что сейчас он, вместе со всем отрядом утаскивался неведомым монстром в болото. Дознаватель схватился за кочку и тем растянул агонию людей на несколько мгновений. Взметнулось ещё одно щупальце, на его конце священник разглядел что-то, напоминающее приросшую пиявку, не присосавшуюся и пьющую кровь, а именно приросшую, буквально. Это могло быть только одно живое существо - Демоническая Пиявка.
Пренеприятнейшая тварь, практически ничем не отличимая от обычной пиявки, угольно-чёрная шкура её была покрыта небольшими шипами по всему телу, а также могла выворачиваться наизнанку, чтобы цепляться за тело жертвы. Изнутри она была практически такая же, те же шипы, через которые пиявка так же могла поглощать кровь, только цвет был багрово-красным. Насколько помнил Энмир, так, выворачиваясь и как бы насаживаясь на жертву, пиявка обеспечивала себе практически беспрерывный кровавый пир. Но, видимо, обладая жадным нравом, если у такой твари он вообще мог быть, пиявка не останавливалась на этом и, после полного сращивания с телом носителя, каким-то неведомым образом отращивала себе вторую пасть с той стороны, где раньше был хвост. Действительно премерзкая тварь, которая, срастается с любым живым существом, прямо провоцировала его постоянно погружать себя в кровь, лишь бы унять голод пиявки, высасывающую из жертвы саму жизнь. Главное для этой твари - кровь. Упоминание об этих пиявках сохранилось лишь в преданиях, да в паре-тройке книг, давно затерянных в мире. Сам отец Энмир слышал о них от своего наставника, который рассказывал историю о том, как встретил один раз человека, полностью покрытого такими пиявками. Никто тогда так и не понял, как этот человек оказался в столичных трущобах, но это был один из немногих случаев, когда Сокрушающие и Дознаватели объединились. Тогда наставник Энмира и один из этих недостойных еретиков сожгли несколько кварталов, пытаясь убить несчастного и загоняя человека, покрытого пиявками, в угол. Слишком опасно и слишком жестоко было оставлять его в живых. Дознаватель и сокрушающий тогда сами еле избежали схожей судьбы, но обошлось. Успевших присосаться к ним пиявок они буквально срезали с себя вместе с мясом, в первые несколько часов это ещё могло помочь, но дальше... пиявка уже полностью срасталась с организмом. Никто из священнослужителей, с кем общался дознаватель, не мог точно сказать, откуда взялись эти пиявки, но большинство священников было уверенно, что в появлении этих тварей стоило винить малефикаров , во множестве обитающих на территории нескольких королевств, лежащих к юго-востоку от Империи. Энмир придерживался этого мнения.
Но всё это не имело сейчас значения, ведь гигантский осьминог утащил на дно уже половину отряда, а вторая половина уже начала приходить в себя, но, по мнению дознаватель, было это бесполезно. Чудовище потянуло своих жертв ещё сильнее и священник, запаниковав, схватился за меч, висящий на поясе ближайшего к нему война, и размахнувшись рубанул по приближающейся извивающейся смерти. Удар, хоть и был нанесён плохо, но вышел неплохим и почти на половину перерубил щупальце. Гигантский осьминог издал непонятный звук, похожий на всхлип при попытке шипения и скрылся в болоте.
Дознаватель кое-как выбрался на кочку, цепляясь за неё что было сил. Всё тело его было тяжёлым и он, откинувшись на спину, уставился в небо, покрытое всё теми же серыми и тяжёлыми облаками. Энмир не знал, сколько пролежал так, освободив голову от всех мыслей, позволяя им идти куда-то очень далеко, но из этого состояния отрешённости его вывел кашель, раздавшийся совсем рядом. Священник, собрав волю в кулак, приподнялся на локтях и, оглянувшись в ту сторону, откуда раздавались звуки, увидел, что из трясины выбираются два война, таща ещё одного подмышки. Энмир даже не думал им помогать, так бессмысленно это ему казалось. Весь его отряд погиб, остались только эти вот три наёмника, еретику удастся убежать от него, а самого дознавателя ждёт бесславная гибель на проклятых болотах. Да, это было хуже всего. В это время наёмники, всё таки выбравшиеся на кочки, пытались привести в чувство своего товарища. Один из них что-то крикнул Энмиру, но он не услышал, уши его словно заложило ватой. Священник поднялся и, развернувшись, зашагал в ту сторону, в которую направлялся до нападения. Ему казалось, что ему кричали что-то вслед, но, обернувшись, увидел лишь летящее ему в лицо щупальце. Его последней мыслью было "похоже, осьминог никуда не ушёл". Потом было чувство удара и оторванности от земли. Почти сразу за ним сознание Энмира поглотила тьма и забытье.
Очнувшись, дознаватель увидел над собой чистое звёздное небо, медленно плывущее куда-то в сторону. Он рванулся сесть, но от резкого движения голову, да и всё остальное тело, пронзила острая боль. Перед глазами у него сразу возникла пелена, сквозь которую он смог разглядеть, как к нему придвинулся человеческий силуэт. Слава всем святым, это был не осьминог.
- Я не осьминог,- голос пробивался через уши Энмира с трудом, но явно был приятным и принадлежал молодой девушке.
-Что,- спросил дознаватель и сам не узнал звуков своего голоса. Хриплый, свистящий, он ни коим образом не походил на прежний высоковатый баритон Энмира.
- Святой отец, вот уже два дня, как Вы со своими спутниками, путешествуете вместе с моим отцом в нашей повозке, и всё время повторяли что-то про осьминога.
-Два дня? Какие спутники? Кто ты, дева?
-Да, два дня, точнее скоро уже будет третий. Ваши спутники, три война, остановили повозку моего отца, когда мы проезжали по тракту недалеко от Мрачных Болот. Такое жуткое место. Я не пойму, зачем вам нужно было туда лезть и каким образом вы вообще выбрались оттуда живыми. Мой отец - Корникс, купец из города Аранаг, возможно Вы слышали о нём, второй по величине город в Южной провинции. Меня же зовут Энн, и я помогаю отцу, чем могу. Сейчас мы путешествуем все вшестером, как раз направляясь в Аранаг. Отдохните, святой отец, вы очень ослабли, скоро будет остановка на ночлег, там Вы сможете узнать ответы на все интересующие Вас вопросы.
Энмир закрыл глаза и почти моментально провалился в сон. Сон без сновидений. Вечером его разбудили на ужин. Повозка остановилась на опушке леса, недалеко от тракта, так, чтобы утром было легко возвращаться на него снова. Дознавателю казалось, что он не ел целую неделю и он с радостью набросился на приготовленную Энн. Доев порцию, священник заметил, что наёмники поглядывают на него как-то странно и сидят подальше от него. Энмир поблагодарил за ужин и отправился в повозку, объяснив, что чувствует себя ещё слишком уставшим, чтобы долго засиживаться у огня. Жестом же он позвал наёмников за собой.
- Что случилось на болоте, когда я потерял сознание,- без долгих разговоров спросил дознаватель у воинов, когда те пришли к нему через несколько минут.
- Дело вот как было,- начал тот из них, кто был за старшего - мы, с парнями, как из трясины на кочки выбрались, да в себя пришли малость, увидели как Вы на нас смотрите, отец-дознаватель. Я Вам крикнул, чтобы к нам подходили и с Ярушем помогли немного, хотя бы посмотрели, что с ним, а Вы поднялись и в другую сторону побрели, как будто и не слышали нас. А тут видим, из воды снова это чудище полезло. Ну, я тогда снова Вас окликнуть попытался, Вы даже разворачиваться начали, да только чудище всё равно проворнее было и Вас, извините за грубость, прям по башке, по голове то есть, ударило. Ну, Вы и отрубились, пока от удара летели шагов десять. Мы то, с Добышем, мечи схватили, да Вам на выручку кинулись, но тоже не успели. Чудище щупальцем у Вас во рту поковырялось чего-то, а потом вынуло его, да снова под водой скрылось, как не бывало его. После этого вы не просыпались, а пока из болота то выбрались кое-как, так ещё и бледнеть начали. Мы думали всё, откинется сейчас отец-дознаватель, и не сносить после этого головы, да тут на наше счастье повозка с этим самым торговцем и дочкой егоной прям к нам подъехала. Ну, они помощь предложили, а мы не отказались, всё одно непонятно куда податься, а с повозкой быстрее, да и Вас перевозить сподручнее. Девчонка то, как Вас с Ярушем в непотребном состоянии увидела, так сразу и хлопотать над вами начала, Вы к тому моменту стали белым, как моя печка. Думаем, только благодаря этой девчонке Вы и выздоровели. Сейчас хоть сколько-то розоветь начали.
Конец рассказа Энмир уже не слушал. Страх проник в его тело и не собирался покидать его. Всё сходилось. Щупальце, проникающее в рот. Чудовище, не утянувшее его в омут, когда могло это сделать. Потом беспамятство и побледнение, скорее всего, вызванные кровопотерей. Да, одно к одному, Демоническая Пиявка попала в его тело и уже закрепилась в нём. Да даже если бы прошло не так много времени, всё одно, пиявку, попавшую внутрь его тела, достать не удалось бы. Значит теперь у него два выхода, либо погибнуть от недостатка крови, либо превратиться в подобие грязного вурдалака и начинать пить кровь других живых созданий. Тяжёлый выбор, но Энмир для себя решил, что сделает всё, чтобы поймать еретика, из-за которого он оказался в таком незавидном положении, а потом... что будет потом людям неведомо. А пока, подумал Энмир, поудобнее устраиваясь на покрытом сеном дне повозки, ему надо отдохнуть. Впереди долгий путь, а сил явно будет не хватать, поэтому надо выспаться хотя бы сейчас.
Сон пришёл, едва священник смежил веки. Ему снилась кровь. Его собственная кровь, хлещущая из горла. А потом вокруг стало невыносимо жарко, дознаватель оказался среди пожара. Нет, не пожара, он оказался привязанным к столбу, а языки пламени, окружавшие его, поднимались от вязанок хвороста, которыми он был обложен. Вот уже и рваное полотнище из грубой ткани обмотанное вокруг тела, заменяющее Энмиру одежду, загорелось и боль заставила кричать его, означая наступающую агонию. Это не продлилось долго, дым проник в его лёгкие, вызывая приступ непрекращающегося кашля. Дознаватель задыхался.
Кошмар оборвался на крике, который заставил священника проснуться и рывком сесть. Кричал ли он сам или это был кто-то другой? Было это наяву или во сне? Непонятно. Вокруг все спали, лишь один из наёмников дежурил у костра, но он, видимо, не обратил внимание на произошедшее. Энмир понял, что не сможет больше жить спокойно, что за ним будут постоянно охотиться, если не его братья по ордену, то точно его страхи. А может быть и орден Сокрушающих. От этой мысли его передёрнуло - священник мог стать жертвой тех, кого презирал. Не это ли являлось самым большим ударом для него? Следом за этим пришло осознание - он не позволит кому-либо узнать об этом, а значит ему придётся приговорить всех людей, которые могли узнать или догадаться о судьбе, постигшей его. В первую очередь - наёмники, они были непосредственными свидетелями, а значит их точно надо было убить. Во вторую - торговец и его дочка. Энмир не испытывал к ним ненависти, но они могли рассказать что-то людям. Даже про то, что они подобрали священника с наёмниками у болот. Это могло вызвать подозрение у служителей Церкви, а это осложнит поиски еретика, из-за которого он и стал носителем Демонической пиявки.
Гнев захлестнул его разум и дознаватель, поднявшись, разбудил спавших наёмников. В это время и дозорный встрепенулся и подошел к священнику и своим товарищам.
- Мне было видение,- начал Энмир шёпотом,- мы путешествуем с еретиками и отступникам от света, дающего нам Церковью. Нам надо немедленно придать их суду. Схватите их.
Наёмники, будучи в недоумении от пробуждения и речей священника, не пытались возражать и быстро выполнили приказ. Торговец и его дочь разбуженные действиями наёмников, сидели тихо, не пытаясь сопротивляться и умолять. Недоумение вперемешку со страхом отражались во всём естестве связанных людей. Энмир чувствовал, что поступает неправильно, и это долго будет преследовать его, но это было необходимо, а значит избежать этих смертей нельзя никоим образом.
- Проверьте повозку,- отдал приказ дознаватель.
Один из наёмников отправился туда, и, перевернув всё сено и весь груз, который был на дне повозки, он обнаружил непонятный знак. Это и не было удивительным, Энмир сам вырезал его, перед тем как будить всех. Он понимал, что это подлость, но предлог должен был быть. Энн и её отец с испугом смотрели на вырубленную из повозки доску.
- Сознаётесь ли вы, что это ваша повозка,- обратился к ним дознаватель.
- Да, но...,- начал торговец.
- Значит и всё, что в ней было, принадлежит вам?
- Да, святой отец, но я ничего...
- Знаете ли вы, что означает этот знак?
- Нет, но я бы никогда...
- Получается вы вырезали на доске вашей повозки знак, который используют еретики в своих ритуалах, не зная даже о том, что он значит,- подытожил Энмир.
- Нет, святой отец, я не делал этого,- вскрикнул торговец, и на глазах его появились слёзы.
- Вы отрицаете свою вину?
- Да, я не виноват!
- Это я сделала,- тихо сказала Энн.
Энмир удивился, но не подал вида. Девочка была умна, и , видимо, очень любила отца. Взяв вину на себя, она, скорее всего, хотела обезопасить отца. Благородное и праведное деяние, которое дознаватель оценил, но ничего не мог сделать ни для неё, ни для её отца. Ему приходилось платить смертью за доброту.
- Значит ты еретичка? Сознаёшься ли ты в содеянном?
- Да, святой отец, это всё сделала я, отец ничего не знал об этом. Я стремилась обезопасить его от неудач в торговле и от завистников. Но я выбрала неправедный путь к этому. Я сознаюсь и раскаиваюсь.
- Хорошо, что раскаиваешься, дочь моя. Но это не умоляет твоей вины и вину твоего отца. Вы оба попали под действие тёмных сил и оба должны понести заслуженное наказание и очиститься огнём. Но, учитывая незнание твоего отца и твоё, я уверен, честное и полное раскаяние, я, властью, данной мне Церковью, меняю ваше наказание на повешенье. Приступаем.
Торговец сидел бледный, Энн тихо плакала. Пара наёмников быстро нашла верёвку в повозке и, выбрав дерево, сооружала импровизированную виселицу. Энмир читал молитву за упокой душ и за прощение им всех грехов. Самый молодой наёмник, как раз таки один из тех, кто сооружал виселицу, с проклятиями бросил верёвку на землю и, крича что-то про несправедливость Церкви, бросился на дознавателя. Его товарищи накинулись на него и быстро скрутили, связав руки и ноги. Священник смотрел на это и сердце его обливалось кровью. Правильное стремление человека, которое он должен наказать. Энмир понимал, что парню, скорее всего, понравилась девушка, она была мила на вид и вполне приятна в общении, насколько успел понять священник, но должна была умереть. В иных обстоятельствах и в иное время он и сам бы бросился защищать девушку, но это было в иное время. Сейчас он вынужден был поступать только так и никак иначе. Молитва продолжилась.
Наёмника дознаватель тоже приговорил к повешению. Наёмники смотрели на него неодобрительно, но всё же выполнили приказ. Когда на крепком старом дубе невысоко над землёй стали висеть три тела, вокруг разлилось чувство уныния и обреченности. Всем было тоскливо. Энмир искал в повозке бурдюк с вином, а воины приготовились сворачивать небольшой лагерь, собирая спальные мешки и маскируя кострище. Старые привычки никуда не уходят. Дознаватель, наконец-то найдя искомое, откупорил его и добавил несколько трав, чудом уцелевших в небольших мешочках, спрятанных во внутренних карманах рясы священника. Травы имели дурманящий эффект в небольших дозах, но Энмир добавил в вино все остатки, а потому они привели бы к тому, что каждого испившего свалил бы сон, а может даже он бы и умер сразу.
Подошли наёмники и дознаватель, изобразив глоток, протянул им бурдюк. Ни один из наёмников не отказался и каждый надолго приложился к живительной жидкости, которая ненадолго снимавшей привкус горечи изо рта. Всё, что успели сделать воины, так это забраться в повозку, после они потеряли сознание. Энмир взял простой короткий меч молодого парня, висевшего сейчас на дереве, и нанёс два удара, проткнув каждому из потерявших сознание воинов шеи. Кровь текла из перебитых сосудов и Энмир, поддавшись непонятному желанию, стал жадно пить её, приложившись губами прямо к ранам. Так продолжалось несколько мгновений, за которые дознаватель успел проклясть себя несколько раз. Преодолев это желание, священник оторвался от манящей его жидкости. Должно быть, со стороны это выглядело страшно, человек с окровавленным лицом, в изодранной рясе священника сидел над трупами двух наёмников, а чуть в стороне от них на дереве было три висельника.
Энмир понимал, что кровь теперь будет ему так же необходима как воздух или вода, а потому, найдя флягу, в которой плескались остатки воды, опорожнил её и набрал в неё крови воинов, сколько смог. После он распряг лошадь, тащившую повозку и, привязав её к дереву, стоящему поодаль, вернулся к повозке. Стоило привести себя в порядок. Лошадь чувствовала запах крови и нервно переступала с ноги на ногу и дергала ушами. На беспокойном животном далеко бы дознаватель точно не уехал, а до города, в который они ехали раньше, путь был неблизкий. Убрав с лица кровь и сменив одежду на найденную в повозке, видимо запасной комплект торговца, Энмир потратил немного времени на то, чтобы поджечь повозку. Теперь всё будет выглядеть как налёт разбойников. Про душегубов в этих местах ходила дурная слава.
Кое-как забравшись на лошадь, священник, хотя теперь о том, что он именно священник свидетельствовал разве что медальон в виде восьмиконечной звезды с раскрытым глазом в центре, посетовал на отсутствие седла. Ну да ладно, так было всё же лучше, чем на своих двоих. Чуть ударив лошадь пятками, Энмир направил её на тракт, а потом к городу. Впереди был долгий путь и продолжающаяся погоня за виноватым во всём еретиком, единственным сбежавшим от него за все годы служения Церкви, а за его спиной горела повозка с трупами и три человека были повешены на дубе.