Проснулся я отчего-то разбитым. Голова гудит, конечности слушаются с трудом. Такое ощущение, что меня в бетономешалку закинули и забыли. Кое-как сполз с кровати, еще раз принял ванну в попытке смыть с себя зеленый налет. Хозяйственным мылом пользоваться поостерегся. Глянул на себя в зеркало. Ну что ж, уже лучше! Теперь я не в зеленую крапинку, а в ядовито-салатовую. Хрен с ним! Надо бы Вика навестить. Что-то тревожно мне.
С этими мыслями и отправился в больничное крыло, предварительно надыбав букетик разномастных цветочков. А что? По-моему, это нормально, когда студент навещает заболевшего преподавателя с цветами. Не кровь же ему сцеживать?
В лазарете кроме Синичкиной никого не оказалось. Медичка мирно что-то вышивала, сидя около постели Виктора. Но как только я засунул в палату свой любопытный нос, тут же с места соскочила, загораживая собой больного.
- Господин Царев? Что вы здесь делаете?
- Да вот, решил профессора навестить, - отозвался я, пытаясь взглянуть на мужа из-за плеча доктора. Но Синичкина была женщиной высокой, статной, поэтому, кроме закутанных в одеяло ног мужа, я не видел ровным счетом ничего.
- Очень приятно, что вы так переживаете за него, но профессор отдыхает. К тому же сейчас не приемные часы. Идите на занятия, - Синичкина продолжила мягко напирать на меня, выталкивая за пределы палаты Виктора и закрывая за собой дверь.
- Да я на минуточку, - канючил я, пытаясь протиснутся ближе к двери. - Только гляну, как он там...
Женщина вдруг сдвинула брови и громко заявила:
- Царев, вам не ясно, что я сказала?!
С момента пробуждения мне, конечно, уже стало гораздо лучше, но ноги все равно держали еще плохо. О том, чтобы в таком состоянии пользоваться магией, не могло быть и речи. Поэтому я продолжил настаивать, умоляюще глядя в глаза Синичкиной:
- Да я только одним глазком...
- Нет, я сказала! - рявкнула женщина. - Идите на занятия. Сейчас же!
- А я ему, между прочим, цветочков принес. Куда их теперь прикажете? - я уже начинал сильно злиться, поэтому перестал выбирать выражения, а вместо этого вытащил из-за спины свой букет и стал его предъявлять, как доказательство. - Обратно на клумбу высадить, авось приживутся? Я ведь как баран какой, пол часа перед корпусом на потеху всей Академии на карачках ползал, пока меня какой-то хрен чуть граблями по спине не отоварил. И все ради того, чтобы профессора порадовать. А вы?! Жестокая женщина! Между прочим, этот хрен... ну, который с граблями...орал что-то насчет вот этих вот цветочков. Да, да... вот этих... - вертел я букет перед носом врачихи. - Синеньких с махрушечками... видите?! - продолжая тыкать нахальной бабе в лицо своим честно добытым веником, доказывал я. - Так вот, он сказал, что это лично им выведенный сорт этих... как их... псиномексис что ли?
- Меконопсис, - равнодушно поправила меня женщина, проворно уворачиваясь от букета.
- Я и говорю меконоскис!
- Меконопсис, господин Царев!
И вот тут-то мое самообладание меня и подвело.
- Да какая, к чертям, разница?! - заорал я, наступая на эту наглую тетку. - Главное, что этот, который с граблями, сказал, что если меня еще раз с этим веником увидит, то сожрать его заставит. Так что выхода у вас два: либо вы пропускаете меня к профессору, либо жрите сами!
- Да как вы... Да я на вас... Да я ректору пожалуюсь! - опешила женщина, не ожидая от студента подобной наглости.
- Да, да, да! Идите-идите! - обрадовался я, помогая растерянной женщине выйти за дверь больничного крыла. Мягко выпихнул и дверку изнутри прикрыл. Правда, потом снова открыл и крикнул вдогонку медичке: - Кстати, увидите Бабу Ягу в саване... ну, то есть ректора... скажите, пусть сюда зайдет! На минуточку буквально...
Избавившись, наконец-то, от врачихи, я прошаркал в палату своего мужа. Открыл дверь и обалдел... Вампир лежал на узкой кушетке белый, под цвет больничного пододеяльника, и только черные тени под глазами создавали какой-никакой контраст. Рядом, на прикроватной тумбочке, выстроились ряды каких-то скляночек, колбочек, бутылочек с непонятным содержимым. А Вик то ли спал, то ли в коме был, то ли уже и окочурился. У меня буквально ноги от такого зрелища подкосились. Заставив себя не паниковать раньше времени, я доплелся до койки вампира, плюхнулся около нее на пол и прижался лбом к руке Виктора, лежащей поверх одеяла. Рука была ледяной. На мое появление, впрочем, как и на весь тот шум, что мы устроили с доктором, вампир никак не среагировал. Я тихо сидел и судорожно пытался что-то придумать. Но в голове, как назло, ни одной мысли не было. Заторможено протянув руку к тумбочке, я снял с нее какую-то склянку и открыл, зачем-то понюхав. Пахло неприятно, какой-то горечью с едва уловимыми нотками ромашки.
В этот момент дверь в палату открылась и впустила Синичкину. Одну. Видимо, ректора она найти не смогла, как и я сегодняшним утром. Я тут же вскочил на ноги, готовый выплеснуть всю свою растерянность на кого угодно в этот момент. Будь передо мной сейчас сам дьявол, и ему бы по первое число досталось.
- Мать вашу, чем вы его тут лечите?! - возмущенно вопил я, потрясая зажатой в руке колбой, в которой плескалась мутновато-желтая настойка. - Отвар ромашки даете? У него перелом копчика!
Синичкина подлетела ко мне так стремительно, что я даже и не ожидал как-то. Вырвала из рук склянку и менторским тоном, злобно сверкая глазами, начала перечислять:
- Это, господин Царев, укрепляющее зелье! В состав входит желчь ядозуба, верблюжий жир, растолченные зубы гадюки обыкновенной...
- А дерьма драконьего тут, случайно, нет?! - прервал я разошедшуюся медичку. - Вы с ума сошли?!
- Нет, продукты жизнедеятельности дракона в этом зелье не используются. А вот помет...
- Так, все! Хватит! - я со всего размаху стукнул по тумбочке, отчего все склянки на ней жалобно зазвенели. - Тут лазарет, или подпольная лаборатория по синтезированию ядов? Имейте в виду, если Вик от ваших зелий загнется, я вас саму заспиртую!
- Вик? - выразительно выгнутые брови Синичкиной поднялись еще выше. - С каких это пор профессор для вас Вик?
- С тех самых, когда стал моим мужем! - рявкнул я, доведенный до отчаяния упертой врачихой, уже плохо соображая, что и кому я говорю.
Злобное выражение на лице Синичкиной тут же сменилось озабоченно-сочувствующим:
- Бедный мальчик! У него помутнение рассудка на почве неразделенной любви. Навязчивые идеи, ярко выраженный стресс... - бормотал она, выискивая на прикроватной тумбочке какое-то зелье. - Вот, Царев, выпейте! Это успокоительное...
- С крысиными глазками? - обреченно сползая по стене на пол, прошипел я. - Ешьте сами! - и хорошенько шваркнул протянутую склянку об пол.
- С меня достаточно! - взвизгнула медичка, отскакивая на приличное расстояние. - Я иду к ректору!
- Ходили уже... - безразлично напомнил я.
- Хорошо. Тогда я сейчас приведу... приведу... - судорожно пыталась придумать женщина.
- Да хоть весь преподавательский состав. Мне фиолетово! Только пока здесь не появится Дарено, я с места не сдвинусь. Травить больного с переломом копчика пометом?! Это же черт знает что такое! Вы же врач! Вы же клятву Гиппократа давали?! - все сильнее распалялся я, так что от наплыва магии начали мелко звенеть все стеклянные предметы в комнате. Неимоверным усилием воли мне удалось немного успокоится, пока эта настырная баба продолжала разорятся о невоспитанности и хамстве студентов. Слушать всю эту ересь я был больше не в состоянии. Плюнув на все, на свой страх и риск, выпихнул гарпию в белом халате за дверь и запечатал лазарет магией, надеясь, что все сделал правильно и никто в палату без моего ведома проникнуть не сможет. Как запечатал? Да просто очень сильно пожелал! А как еще? Я ведь и колдовать то толком не знаю как, даром, что уже пятый день в Академии нахожусь.
Господи, когда же это все закончится и я наконец-то начну учиться?! Не то, чтобы у меня внезапно проснулась такая большая тяга к знаниям... Просто еще одного моего нервного потрясения Академия точно не переживет.
Просидев около кровати любимого всю ночь, я впал в полнейшее отчаяние. За все это время он не пришел в себя ни разу! Использовать свою магию в такой ситуации я просто боялся. Вдруг я только хуже сделаю? Желудок то и дело давал о себе знать недовольным бурчанием, и такая неимоверная усталость наваливалась, что я уже не единожды ловил себя на том, что банально отключаюсь. В какой-то момент ожидание стало просто невыносимым. Я вскочил на ноги и заорал, ни к кому в общем-то не обращаясь:
- Где черти носят Дарено?!
И тут же получил ответ, который прозвучал в моей голове так ясно и четко, словно ректор сейчас был рядом:
- Что случилось, Вадик?
Я так обрадовался, что завопил первое, пришедшее в голову:
- Мать твою, Дарено! Вику плохо. Тащи сюда сейчас же свою тощую задницу! Если он умрет, то приедешь ты к руинам, - напоследок пригрозил я, устало сползая на пол. Откуда-то появилась уверенность, что теперь с Виком все будет в порядке. Дарено не даст ему умереть. Прижавшись к безвольной руке мужа губами, я стал тихо отсчитывать секунды.