20 ноября 1997 г. 52-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН провозгласила 2000 год Международным годом культуры мира.
В принятой в этой связи резолюции отмечалось, что Генеральная Ассамблея выступает с призывом к поощрению культуры мира на основе принципов, воплощенных в Уставе Организации Объединенных Наций и на основе уважения прав человека, терпимости, содействия развитию, воспитанию в духе мира.
В этой связи представляется небезынтересным напомнить читателям о развитии идеи "культуры мира" в истории человеческой мысли.
Еще в древности идея установления всеобщего мира высказывалась лучшими умами человечества. Уже античные авторы немало рассуждали о пользе всеобщего мира и обосновывали идею такого мира, но, правда, только между эллинскими государствами, выводя за скобки "варварскую" периферию.
В средние века многие философы также мечтали о мире как способе преодоления феодальных междоусобиц. На их исходе высказывалась даже идея о создании первого прообраза поддержания коллективной безопасности в Европе, признанного объединить существовавшие в то время европейские государства против агрессивного соседа - Османской Империи.
Однако первым философом, кто безусловно осудил кровопролитие между народами, стал Эразм Роттердамский: в 1517 г. он выпустил трактат под названием "Жалоба мира". Перечисляя бедствия, которые влечет за собой война, перечисляя все преимущества мира, он воздавал хвалу миролюбивым властителям. Однако этот труд не содержал никакой практической программы достижения мира между народами.
Через 22 года появилась "Боевая книжка мира" Себастьяна Франка. Ссылаясь на авторитет Священного писания, Франк обосновывал мысль о том, что раз война - дело рук человеческих, то и дело мира также надлежит обеспечивать самим людям. Хотя для осознания столь простой мысли философа человечеству и потребовалось более трех с половиной столетий, многие годы и десятилетия которых были заполнены кровавыми битвами.
В конце своей работы Франк ставил вопрос, во многом не утративший своего значения и сегодня. Речь идет о личной ответственности за выполнение преступного приказа. Всегда ли долг и присяга оправдывают все действия солдата на войне?
Франк решительно выступал против однозначно утвердительного ответа на этот вопрос. Послушание тирану, по его мнению, богопротивно и повиноваться ему нельзя.
Почти через столетие, в 1623 г. в Париже появляется книга Эмерика Крюсе "Новый Киней". Согласно утверждению Плутарха, Киней был мудрым советником античного царя Пирра, советовавшим последнему избегать войн.
"Новый Киней", по мысли его автора, должен был наставлять властителей современного ему мира. Крюсе даже набросал проект союза народов, призванного хранить и защищать всеобщий мир.
Напомним, что почти через 300 лет после столь смелого проекта и недавней кровопролитнейшей войны, вошедшей в историю под именем Первой мировой войны, мысли философа оказались весьма созвучны велению нового времени и воплотились в создании Лиги Наций, роль которой хотя и весьма противоречива в истории уходящего века, тем не менее внесла немалый позитивный вклад в укрепление сотрудничества между народами различных государств.
Прямым откликом на "Новый Киней" стал так называемый "Великий план", изложенный в мемуарах герцога Сюлли (1638 г.).
Сюлли наполнил утопические идеи Крюсе реальным содержанием - новыми политическими идеями своей эпохи. В целях установления всеобщего мира он полагал необходимым разделить Европу на 15 государств, приблизительно равных по силе. Споры между государствами должен был решать Союзный совет из 60 членов (по 4 от каждого государства).
Как видим, этот автор предвосхитил появление не только Организации Объединенных Наций, но и создание Совета Европы, ставшего 50 лет назад первым международным объединением, призванным работать в сфере достижения европейской безопасности.
Вильям Пенн, управлявший колонией в Северной Америке, названной впоследствии в его честь Пенсильванией, в 1693 г. опубликовал свой "Опыт о настоящем и будущем мире в Европе". Его основная идея состояла в обосновании необходимости создания всеобщего союза государств.
И хотя "Опыт..." не оказал влияния на политические судьбы континента того времени, он оставил заметный след в истории мировой мысли, предвосхитив появление ООН, также обязанной своим появлением Второй мировой войне, еще раз наглядно продемонстрировавшей всему человечеству кровавый кошмар взаимного самоуничтожения.
Стремились избавить человечество от ужасов войны и иные мыслители прошлого. Представитель раннего Просвещения, дипломат и философ аббат Шарль Ирине де Сен-Пьер (1658-1743 гг.) считал войну наиболее пагубным препятствием для развития общества и культуры. В 1712 г. он издал "Записку о сохранении вечного мира", а в 1713-1717 гг. создает трехтомный "Проект вечного мира в Европе", сокращенный вариант которого был впервые опубликован в 1729 г. и выдержал ряд переизданий.
Сен-Пьер развивал идею Пенна об образовании европейского союза государств, члены которого должны отказаться от применения насилия при разрешении возникающих между ними конфликтов.
Идеи Сен-Пьера получили известное распространение среди его просвещенных современников, особенно когда в их пропаганду включился Жан-Жак Руссо, и приветствовались многими мыслителями как во Франции, так и за ее пределами.
Следующим страстным в прямом смысле этого слова борцом за мир стал выдающийся немецкий философ Иммануил Кант (1724-1804 гг.).
Прогресс человечества, по Канту, - стихийный процесс, но целенаправленная воля человека может задержать или ускорить его. Вот почему людям необходимо иметь перед глазами ясную цель. Для Канта вечный мир - идеал, но одновременно и идея, имеющая не только теоретическое, но и практическое значение как руководство к действию.
Этой идее посвящен знаменитый трактат философа "К вечному миру", появившийся в 1795 г.1
По Канту у человечества есть лишь две альтернативы - либо покончить с войной, либо обрести "вечный мир" на всемирном кладбище человечества после истребительной войны. Примечательно, что эта историческая альтернатива мыслителя была понята современными политиками после появления ядерного оружия, и глубокое осознание ее лицами, принимающими решения и на которых возложена ответственность за судьбы и безопасность своих народов, привело к началу всеобщих переговоров об ограничении и сокращении всех видов вооружений.
Актуальность этой задачи для человечества ныне никто не подвергает уже сомнению.
В этой связи представляется небезынтересным вернуться к первоисточнику кантовской мысли, чтобы проследить ее отражение в современном международном праве и еще раз убедиться в справедливости той известной максимы, что идеи правят миром.
Трактат написан Кантом в виде проекта международного договора.
Его первый раздел содержит "предварительные" статьи "Договора о вечном мире между государствами".
Первая его "предварительная" статья гласит: "Ни один мирный договор не должен считаться таковым, если при его заключении тайно сохраняется основа новой войны".
Вторая - ни одно самостоятельное государство (большое или малое, это безразлично) ни по наследству, ни в результате обмена, купли или дарения не должно быть приобретено другим государством".
Государство, - подчеркивает в своем комментарии к этой статье философ, - это общество людей, повелевать и распоряжаться которыми не может никто, кроме его самого. Поэтому всякая попытка привить его, имеющее подобно стволу собственные корни, как ветвь, к другому государству означала бы уничтожение первого как моральной личности и превращение моральной личности в вещь и противоречила бы идее первоначального договора, без которой нельзя мыслить никакое право на управление народом.
Кант полагал, что со временем постоянные армии, как перманентное орудие и средство ведения войны, должны полностью исчезнуть. В то же время он был сторонником, говоря современным языком, срочной воинской службы, - добровольного, периодически проводимого обучения граждан обращению с оружием с целью обезопасить себя и свое отечество от нападения извне.
Более двухсот лет назад великий гуманист предупреждал в 4-й "предварительной" статье своего проекта международного договора, что "государственные долги не должны использоваться для целей внешней политики".
Как представляется, особо актуальной для наших дней звучит следующая моральная максима философа "ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в политическое устройство и управление другого государства", зафиксированная в пятой статье.
Кстати сказать, несмотря на весь кажущийся моральный максимализм, этот принцип стал краеугольным камнем международного права и системы межгосударственных отношений, сложившихся в мире после Второй мировой войны. А отдельные отступления от него, как это, например, имело место в отношении автономного края Косово в 1999 г. приводят к серьезным и не всегда вовремя предвиденным последствиям.
Вот как философ обосновывал выдвигаемое им право на невмешательство во внутренние дела одного государства со стороны его соседа:
"Ибо что может дать ему право на это? Быть может, дурной пример, который одно государство показывает подданным другого государства? Напротив, этот пример только служит предостережением, как образец того, какие беды навлек на себя народ своим беззаконием.
Сюда, правда, нельзя отнести тот случай, когда государство вследствие внутренних неурядиц распалось на две части, каждая из которых представляет собой отдельное государство, претендующее на самостоятельность. Если одному из них будет оказана помощь посторонним государством, то это нельзя рассматривать как вмешательство в политическое устройство другого (ибо в противном случае возникла бы анархия). Но до тех пор, пока внутренний спор не решен, вмешательство посторонних держав означает нарушение прав независимого народа, борющегося лишь со своей внутренней болезнью. Такое вмешательство, следовательно, является дурным примером для других и угрожает автономии всех государств".
Не менее интересна и шестая "предварительная" статья, гласящая (выделено Кантом. - О.Х.):
"Ни одно государство во время войны с другим не должно прибегать к таким враждебным действиям, которые сделали бы невозможным взаимное доверие в будущем, в мирное время, как например, засылка тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляции, подстрекательство к измене в государстве неприятеля и т.д.".
Прежде чем предоставить слово Иммануилу Канту в обоснование этого положения, отметим, что немногим более чем через 100 лет после его провозглашения оно вошло в состав норм и обычаев ведения сухопутной войны, закрепленных в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 гг., что еще раз подчеркивает мудрость и прозорливость кенигсбергского мечтателя. А вот как сам Кант аргументировал свою позицию:
"Это бесчестные приемы борьбы. Ведь и во время войны должно оставаться хоть какое-нибудь доверие к образу мыслей врага, потому что иначе нельзя было бы заключить никакого мира и враждебные действия превратились бы в истребительную войну. Война же есть печальное, вынужденное средство в естественном состоянии (где не существует никакой судебной инстанции, приговор которой имел бы силу закона) утвердить свои права силой. ...Карательная война между государствами немыслима (поскольку между ними нет отношения начальника к подчиненному). Отсюда следует, что истребительная война, в которой могут быть уничтожены обе стороны, а вместе с ними и всякое право, привела бы к вечному миру лишь на гигантском кладбище человечества. Итак, подобная война, а также использование средств, которые открывают пути к ней, должны быть, безусловно, воспрещены".
И как неизбежное следствие этого - "состояние мира должно быть установлено". Причем в результате сознательной и целенаправленной деятельности людей, вследствие их готовности и умения решать возникающие противоречия на условиях компромисса и взаимных уступок. Этот прогностический вывод Канта показывает несгибаемый исторический оптимизм его философской системы, столь разительно отличающейся от многих современных претендентов на звание "учителей и совести" человечества.
"Окончательные", то есть бесспорные статьи договора о вечном мире гласят следующее:
"Гражданское устройство каждого государства должно быть республиканским". И далее он поясняет, что это "устройство, основанное, во-первых, на принципах свободы членов общества (как людей), во-вторых, на основоположениях зависимости всех (как подданных) от единого общего законодательства и, в-третьих, на законе равенства всех (как граждан государства), есть устройство республиканское - единственное, проистекающее из идеи первоначального договора, на которой должно быть основано всякое правовое законодательство народа".
Вторая "окончательная" статья договора, во многом предугадавшая магистральное направление развития этой отрасли права в XX в., устанавливала, что "международное право должно быть основано на федерализме свободных государств".
Поясняя свою мысль и, по сути дела, предвосхищая идеи, положенные в основу Устава Организации Объединенных Наций в октябре 1945 г., Кант писал, что каждый народ "в целях своей личной безопасности может и должен требовать от другого совместного вступления в устройство, подобное гражданскому, где каждому может быть обеспечено его право. Это был бы союз народов, который, однако, не должен быть государством народов. Последнее означало бы противоречие, ибо всякое государство содержит в себе отношение высшего (законодателя) к низшему (повинующемуся, то есть народу)".
Доказывая осуществимость, то есть возможность реализации этой идеи в исторической перспективе, автор Договора о вечном мире также предвидел, что стало особо очевидным на пятьдесят шестом году существования ООН, что лишь такой союз народов, постоянный и непрерывно расширяющийся, "может сдержать поток антиправовых враждебных намерений, сохраняя, однако, постоянную опасность их проявления".
Однако Кант ошибался относительно того, что он называл "всемирно-гражданским правом", воплощенным ныне сначала во Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), а затем и в Международном пакте о гражданских и политических правах, которое, по его мнению, "должно быть ограничено условиями всеобщего гостеприимства" (ст. 3).
Трактат "К вечному миру" был хорошо известен современникам, принеся его автору заслуженную славу творца первой в мире, причем отнюдь не утопической, системы поддержания коллективной безопасности.
И естественно, что идеи Канта получали дальнейшее развитие и распространение среди его современников и последующих поколений.
Своеобразным откликом на эти идеи стала работа известного русского просветителя и публициста В.Ф.Малиновского "Рассуждения о мире и войне", появившаяся в 1803 г.
Известно, что В.Ф.Малиновский был первым директором Царскосельского лицея, который позднее окончил выдающийся российский дипломат ФФ.Мартенс (1845-1909 гг.), и чье имя вписано на скрижали всемирной истории благодаря его участию в подготовке первого международного Конгресса мира (май-июль 1899 г.). Столетний юбилей этого конгресса не привлек внимания широкой общественности, хотя его значение для современности весьма существенно.
Сегодня, после недавнего полувекового юбилея НАТО, после недавней его агрессии против Югославии, вспомнить о гаагских конгрессах мира представляется необходимым, особенно учитывая тот факт, что именно Россия была инициатором проведения этих поистине эпохальных форумов.
В циркулярной ноте российского МИД от 12 августа 1898 г., одобренной императором, до сведения европейских правительств и глав государств доводился общий замысел конференции - путем международного обсуждения изыскать действенные средства обеспечения мира и положить конец развитию вооружений.
Полученные благожелательные отзывы от зарубежных партнеров позволили российскому МИД в канун нового 1899 г. предложить программу работы Конгресса, включавшую обсуждение вопросов ограничения вооружений, смягчения способов ведения войны и усовершенствования мирных способов разрешения споров между государствами.
В работе Первого Гаагского Конгресса приняли участие 110 делегатов от 26 государств мира, включая Китай, Сербию, США, Черногорию, Японию. Россию представляли 3 сотрудника МИД, в том числе и будущий министр иностранных дел Ф.Ф.Мартенс, немало сделавший как для развития идеи мира, так и становления современной системы международного права.
В результате двух с половиной месяцев работы были приняты конвенции о мирном разрешении международных споров; о законах и обычаях войны на суше, о применении к морской войне начал Женевской конвенции 1864 г., а также 3 декларации, запрещавшие применение разрывных пуль, удушливых газов, а также метание взрывчатых снарядов с воздушных шаров, - как известно, ныне эти признанные в начале XX в. "бесчеловечными" орудия войны находятся в арсеналах армий многих стран мира.
Однако по основному вопросу - "о сохранении на известный срок существующего состава сухопутных сил и величины военных бюджетов и предварительного изучения средств возможного сокращения в будущем численности армий", решение принято не было в силу возникших противоречий между различными делегациями конгресса.
Таким образом, этот международный опыт показал возможность многосторонних переговоров по проблемам разоружения - правда, он не спас Европу от двух мировых войн, а также сложность выработки и принятия действенных договоренностей.
Фактически же Конгресс 1899 г. заложил основы новой отрасли права - международного гуманитарного права, которому в будущем веке, как и в веке уходящем, будет принадлежать важная роль.
Второй Гаагский Конгресс мира (15 июля-18 сентября 1907 г.), также был созван по инициативе России. Его главной целью было совершенствование и дополнение конвенций, принятых ранее.
Вопросы ограничения вооружений в повестку дня его работы не включались как практически неосуществимые. Делегаты 44 государств мира приняли 13 конвенций о законах и обычаях сухопутной и морской войны, сохраняющих свое значение и сегодня, но дополненных Женевскими конвенциями 1949 г.
По предложению председательствовавшего российского посла во Франции А.И.Нелидова было решено, что очередной конгресс будет созван через 8 лет и инициатором его созыва вновь станет Россия.
Однако, как известно, история рассудила иначе.
Хотя в 1997 г. ЮНЕСКО приняла решение о провозглашении 2000 г. "годом культуры мира", как показала балканская авантюра НАТО, человечество еще далеко от восприятия подлинной культуры мира и ненасилия. Генеральная Ассамблея ООН на своей юбилейной 50-й сессии 20 ноября 1998 г. поддержала резолюцию о провозглашении 2000 г. Международным годом культуры мира и утвердила пятилетнюю Программу воспитания культуры мира. При этом под культурой мира понимались все формы поведения, которые уважают право на жизнь, достоинство и права человека, отрицают насилие во всех формах и содействуют принципам мира, справедливости, солидарности, терпимости и понимания между индивидами, группами и государствами.
Государствам - членам ООН, в том числе и государствам НАТО, в соответствии с планами ООН и ЮНЕСКО предлагалось:
Стимулировать образование:
- в духе культуры мира, прав человека, терпимости и межнационального взаимопонимания;
- в духе защиты и уважения всех прав человека без дискриминации;
- продвижения принципов демократии на всех уровнях развития общества.
Активизировать борьбу с бедностью, за прогресс и процветание для всех.
Способствовать предоставлению каждому гражданину качества жизни, соответствующего человеческому достоинству.
Отдавая заслуженную дань российским мирным инициативам, по решению ЮНЕСКО второй этап третьего Международного конгресса мира был проведен 22-24 июня 1999 г. в Санкт- Петербурге.