В конце концов они разошлись, попрощавшись с теплотой, которую испытываешь лишь к случайным знакомым, зная, что о них уже больше в жизни не услышишь.

Шивон ошиблась. Голос канадки она услышала, когда "Гринберг" возвращался с Зены-2 - в записи связиста, поймавшего "мэйдей". Потом голос умолк, и остался только вверчивающийся в уши сигнал бедствия.

В конференц-зале их собралось шестеро: капитан, связист, Брейтуэйт, Марша Форман и они с Лораном - как старшие специалисты. Для проформы, думала Шивон. Вряд ли кто-то на самом деле собирается с ними советоваться. Капитан бы и у Брэйтуэйта мнения не спрашивал, будь его воля.
- Мы исследовательский корабль, - говорил ответственный за миссию. - Не патруль и не медики.
- Это сигнал бедствия, полковник Брейтуэйт. Вы забыли законы Дальнолета?
Брэйтуэйта можно понять: у него полный корабль стажеров, и хочется вернуть их на станцию в том виде, в котором взял. И законы Дальнолета соблюдены. Не вина "Гриннберга", что ближайший СКЦ находится на той самой Элле-1, а из судов вокруг - только корабль гагаринцев за несколько парсеков.
- Бросьте, Брэйтуэйт, - не выдержала Шивон. - Это сигнал бедствия, а мы ближе всех. Будьте же британцем!
Тот скользнул по ней взглядом - как от мухи отмахнулся.
- Никто не собирается сажать корабль на планете, - прошелестел капитан. Он был родом с Леи и говорил на трех земных языках, но из-за строения связок мог только шептать. - Я предлагаю только приблизиться и отправить катер.
- Не нравится мне этот сигнал, - сказал связист.
- Что там такое?
- Обычный "мэйдэй" - всем кораблям в зоне доступа... Там с языком что-то странное.
На записи шел сперва простой звуковой сигнал - позывные корабля и тревога. Потом зазвучал голос канадки - Шивон его тут же узнала.
- Внимание всем, кто нас слышит! Мы находимся на зимовочной базе планеты З-З10, мы просим помощи! - дальше почти незаметная пауза, запинка, - и внезапный переход на другой язык.
Шивон подалась вперед. Это походило слегка на птичий клекот. Что-то общее с бертийскими языками, но прозодия совсем другая, у бертийских, хоть они и "птичие", резкие перепады интонации. Несколько длинных трелей - очевидно, фразы или что-то похожее - и канадка замолчала. Голос связиста, чуть искаженный в записи, требовал ответить, что у них за проблемы, но ответа не было.
- Вот и все, - растерянно сказал связист. - Звуковой сигнал еще идет, а со станции никто не отвечает.
Шивон облизнула губы:
- А что за язык, установили?
- Ни один паттерн в нашей базе не совпадает. Хотел вас попросить поглядеть, у вас и доступ больше...
Шивон с Лораном переглянулись. И сказали почти одновременно:
- Если нужны добровольцы, мы готовы.
- Постойте, - не сдавался Брэйтуэйт. - И чем мы, с вашего позволения, им поможем? Учебный корабль...
- У нас хотя бы есть карантинный отсек и фельдшера. Если там больные или раненые...
Связист отыскал все, что было в документах по станции на 3-310. На базе оказалось три с половиной человека. Вернее, один инженер, один биолог, один представитель "СтарСерч", отвечающих за безопасность. И два командированных лингвиста.
Если там вообще еще кто-то оставался.

К тому времени, как собралась спасательная команда, запись уже переслушали всем учебным ярусом. Ни с одним языком, зарегистрированным в МЛЦ, эти трели не совпадали. Шивон отправила ее в Центр, сравнить с "черновиками" - архивом необработанных или недообработанных записей, еще не вошедших в общую базу. Но пока там получат запрос, пока дойдет ответ - до 3-310 успеют долететь гагаринцы...
- Ну положим, это новый язык, - сказал Лоран. - Но мэйдей-то на нем зачем подавать? По космической связи вдобавок... Сопредельным планетам? Чушь...
Может статься, что и сопредельным - если там говорят на похожем языке, и если исследователи это знают. В любом случае, это значит, что им удалось установить контакт.
- Полетишь смотреть?
Шивон отмахнулась.
- Бог с тобой, Лоло, это только гипотеза. И кто меня пустит, путаться под ногами...
- Никто не пустит, - сказал Лоран. - Распишешься и полетишь, как всегда.

- Я отправлюсь с вами добровольцем, - сказала она Марше. Шеф безопасности, уже в защитном костюме, сидела на корточках и проверяла настройки лазер-жетов. Она подняла голову и уставилась на Шивон немигающими стальными глазами. - Возможно, вам понадобится контакт с местными.
- Да не дай бог! - фыркнула шеф безопасности.
- Вы же слышали тот язык, - сказала Шивон.
Марша распрямилась и моргнула.
- Мы не разговаривать с ними собираемся.
- Я подписала бумагу и пойду добровольцем, - сказала Шивон. - Брейтуэйт дал добро.
Марша хмыкнула:
- Знаю я, зачем вам туда. Любопытство кошку сгубило, слышали?
- Я старший специалист, - сказала Шивон. - Я была на Гу. Была на Сельве.
Марша покачала головой, смиряясь.
- Через десять минут - у катера.

Вместе с ребятами Марши в катер забралась фельдшер - долговязая землянка с лошадиной челюстью. Говорили, что медик перевелась к ним из Ордена Гагарина. Хотя все знают, что оттуда не уходят.Она сидела молча, обернутая почти видимым коконом спокойствия. Рассеянно жевала жвачку, челюсть ее двигалась мерно, как у коровы.
- Теперь так, - сказала она, когда катер уже садился. - Шлемы не снимать, защиту от телепатии не отключать. Мне все равно, совместимая там атмосфера или нет. Медицинский запрет. Все.

Почва на планете была серебристо-серой, под ногами рассыпался и скользил песок. Из-за разнице в силе тяжести каждый шаг впечатывался в почву. Марша снова попробовала связаться со станцией, но там по-прежнему молчали.
- Да отсюда проще так докричаться, - сказали ей.
Станцию зимовщиков было видно через частокол мелких и худых растений, напоминавших кораллы. От глухого здания с плоской крышей тянуло тревогой, как сквозняком. Ничего рационального - просто здешнее румяное солнце садилось, а они были на незнакомой планете. Одни.
Марша вдруг остановилась.Заморгала.
- Дверь не закрыта.
Верно; на панели у входа мигал зеленый огонек.
- Заходите, люди добрые, - прокомментировали за спиной Шивон. - Берите, что хотите.
- Отлично. Охраны нет, на вызов не отвечают. Еще и дверь не закрыли.
Шеф безопасности встала у входа и нажала на панель. Дверь отплыла в сторону.
- Эй, на базе, - крикнула Марша.
Ответа они особенно и не ждали, но от голоса, прокатившегося по безмолвному коридору, стало еще хуже.
Марша выставила тяжелый подбородок.
- Там могут быть мартышки.
- Там могут быть раненые, - сказала медик.
На станции не оказалось никого.
- Живых нет, - доложила Марша, вернувшись. - Неживых вроде бы тоже. Оборудование они собрали. Оно там, в коридорах. Свет горит, уборщики ходят. Людей нет.
Марша убрала оружие, но поза ее осталась настороженной. Наверняка ей больше всего хочется забрать честную компанию обратно на корабль. - Ладно, - Марша развернулась.- Возвращаемся на катер.
Звук они услышали по дороге. Смутно знакомое шипение - вернее, сначала шипение, а потом бряцание. Звук повторялся, и сама его равномерность пугала. Шел он с небольшой расчищенной площадки не так далеко от станции. Заметив движение за изогнутым стволами, Марша жестом велела им оставаться на месте, а сама, сжимая лазер-жет, ринулась через рощу.
И через пару минут вернулась обратно, пристыженная.
- Никого там нет. Это зонд, наш зонд.
Механическая рука, перебирающая внутренности планеты - зрелище вполне привычное. Но в уже загустевшей ночи, посреди чужого мира, зонд казался нереальным. Он всасывался в песок и отплевывался в воронку. С равными промежутками - будто демонстрируя, что до людей ему нет дела, они слишком незначительны, чтоб помешать его работе.
- Хотела бы я знать, где те, кто его обслуживал, - пробормотала Марша.
Стало совсем неуютно - словно их высадили из поезда в темноте, тот унесся, сверкнув яркими окнами, а они остались в холодной ночи между полустанками. На катере была иллюзия, будто они не одни: на главном экране сменялись лица, пищали и звякали наладонники. И свет горел - непохожий на рассеянное, призрачное освещение базы.. Марша выпустила "пчелки" - миниатюрные камеры, - и те разлетелись на планете. Шеф безопасности отслеживала картинки на наладоннике.
- Слушай, что я узнал про эту шарашку, - говорил Лоран. - У меня только наши данные, из Ведомства. Я послал запрос в Старсерч, но не знаю, когда они ответят...
Планету открыли совсем недавно. Обнаружили на ней залежи огнестойкого металла. Из такого можно делать индивидуальные капсулы для вхождения в привасферу. Сперва думали, что планета бесконтактная. Но не так давно там обнаружили живых существ - и выстроенные под землей пещеры. В беспорядочных линиях и фигурах, исцарапавших стены пещер, усмотрели наскальную живопись - а кое-кто и письменность.

- Вижу человека, - вдруг сказала Марша. И когда к ее экрану кинулись - смотреть, хрипло добавила: - На обычном экране вижу. На тепловом - нет...
Тело сложили на землю у катера.
- Время смерти - часов пять-шесть назад...
- От чего?
- Сейчас будем смотреть, - флегматично сказала фельдшер. Марша, поняв ее, замотала головой:
- Плохая идея.
- Здесь нет диагностической капсулы. Вы потащите его на корабль?
Марша выругалась - неожиданно грязно, но никто не выглядел шокированным.
- Под мою ответственность, - сказала медик. Шивон уцепилась:
- Я иду на базу с вами.
И вскинувшейся Марше:
- Под мою ответственность.

- Все вроде бы в порядке, - сказала медик. - Датчики инфекций молчат, радиация в норме...
- Этой базе триста лет. С таким оборудованием мы вряд ли что узнаем наверняка...
Модуль и правда был старый, и сама база - мелкая, тесная, с вытертым пластиком диванов в кают-компании. Роботы - спешащие, прибирающие за пришельцами пыль, приветственномигающие лапомчками - выглядели здесь вызывающе живыми.
Сперва ждали в медотсеке, пока фельдшер разберется с капсулой, потому что Марша запретила ходить по базе поодиночке. Потом собрались в полутемном салоне. Фельдшер с выдохом опустилась на диван.
- Здешний биолог, если компьютер не напутал с идентификацией. Это не насильственная смерть. Он умер сам. От чего умер - трудно сказать.
- На что это похоже?
Медик пожала плечами:
- У него остановилось сердце. От чего остановилось...
Она вновь нырнула в молчание и принялась жевать.

Шивон ощущала себя воровкой. Касаться клавиш чужого компьютера было неловко.Данные, естественно, оказались зашифрованы. Шивон выругалась - придется теперь посылать запрос в СтарСерч. Единственные незащищенные данные оказались на фонетическом синтезаторе. Но вычлененные фонемы были редкими и нерегулярными. Созвучия вообще, казалось, вбрасывали в речь щедрой неразборчивой рукой.
Местная ночь длилась недолго, всего два-три часа по корабельному времени. Утром Шивон выбрела со станции. Планета З-310 выглядела такой же сиротливой, как накануне вечером. Шивон шагала медленно, с трудом отрывая ноги от земли. Все было плоским, насколько простирался взгляд. Тут и там - "коралловые" рощицы, как островки сыпи. И кое-где - низкие песочные горки, вроде кротовых нор. Непонятно, как в такой... пустоте кто-то мог потеряться. Под ноги Шивон не смотрела и, споткнувшись о камень, кулем повалилась на землю. Поднялась, недоуменно оглядываясь. Повсюду песок был мягким и блестящим, как пепел.
Если обряд проводят поздно, то не расплавляются. Остаются твердыми. Камни.
Несколько минут она пыталась трусливо убедить себя, что это на самом деле... скажем, обломок скалы. Или астероида.
Этот вопрос нарушил ваш этический код?
Теодорец и в самом деле окаменел, но за затвердевшей форме без труда можно было разглядеть его черты. Даже глаза с налипшим песком - как льдинки, вмерзшие в камень. Шивон закрыла бы ему глаза, но у "тедди" нет век...

- В первый раз вижу такое, - раздумчиво произнесла фельдшер. - Похоже, они умерли одинаково. У него тоже отказали сердца. Странно. Если это какой-то вирус...
Шивон ясно увидела, как в ее глазах вспыхнул интерес - будто молния сверкнула. Вирус, который с одинаковой легкостью убивает и землянина, и ксено - тянет на важное научное открытие. И не Шивон винить ее за любопытство.

Марша растерзала систему видеонаблюдения и просматривала записи с камер, ругаясь себе под нос.
- Подойдите-ка сюда, - позвала она. - Кажется, опять этот язык...
На записи канадка отходила от пульта связи в тот момент, когда контакт прервался. Связист с "Гринберга" требовал подробностей, но девушка как будто потеряла к "мэйдею" всякий интерес. Она что-то бормотала про себя, и когда Марша выкрутила громкость до максимума, стали слышны обрывки фраз на английском - опять со вкраплениями неизвестного языка. Так, бормоча, и вышла, пропав из видимости.
- Не понимаю. Почему она... Это похоже на запущенную форму СНИЯ. Неужто они здесь до СНИЯ доработались?
На камерах видно было, как с базы вышел "тедди" - тоже что-то бормоча и раскачиваясь. Шивон не помнила, нормально ли для этих особей качаться - она не ксенобиолог, в конце концов.
- На базе было четыре человека, - наконец сказала Марша. - Мы пока нашли двоих.
- Это может значить, что остальные живы, - без энтузиазма сказала медик. - Или - что они умерли не здесь.

Шивон не слышала, как прилетел еще один катер. Однако поднявшийся шум выманил ее из исследовательской. Лоран стоял в дверях базы, не сняв защитного костюма, но, хоть такие костюмы и делают всех одинаково бесформенными и безликими, Шивон его узнала. - А ты зачем спустился?
- Пришел ответ из МЛЦ. Это официально: такой системы нет ни в одной базе данных. У нас новый язык, ma puce.А вы тут как одни?
- Перебили зимовщиков, - сообщила Шивон. - Захватили планету.
- Молодцы. Я получил коды из их шарашки. Где записи?
Вдвоем они заняли исследовательскую, их не беспокоили. Оборудование сюда явно поставляли по принципу "дай вам Боже, что нам негоже": на записях живой речи полностью отсутствовала картинка. Лоран отыскал журнал наблюдений. Несколько первых записей - отчеты об экспедициях, рутинные и неинтересные. Вывод в конце последнего рапорта - очевидно, планету придется признать бесконтактной. А следующая запись - с еле сдерживаемым возбуждением.
"Кажется, наши выводы были преждевременными. Сегодня мы впервые наблюдали живых существ на планете. Они кажутся разумными. Прилагаю видеозапись за номером...
Аборигенов снимали с разных ракурсов. Были они мелкие, на удивление безобидные и слегка напоминали земных животных - сурикатов:такие же тощие тела и короткие конечности, и недоуменно вытаращенные глаза.
- Вряд ли они опасны, - прошептала Шивон. Сперва она, как ни прислушивалась, не могла уловить ничего похожего на речь. Но в какой-то момент аборигены, видимо, заметили наблюдателей. Несколько особей развернулись и залопотали что-то на том самом птичьем языке.
- Вот оно, - тихо сказал Лоран.

Первым с инопланетянами заговорил теодорец, и комментарии к записям делал он. Пришлось включать традуктор.
"По первоначальным звуковым характеристикам звучащая речь напоминает бертийскую, но с явной разницей в прозодии. Разумеется, первое впечатление, полученное без специального оборудования, может быть ошибочным"...
"Моя гипотеза об ошибке подтвердилась. Хотя отдельные фонемы напоминают бертийские, фонетический синтезатор не обнаружил сходства на уровне звуковых цепочек. Стабильных буквосочетаний пока не найдено, очевидно, недостаточно материала".
Это "недостаточно материала" проскальзывало в записях все чаще и чаще.
"Полноценный синтаксический анализ пока не представляется возможным. Собранных данных недостаточно".
"Трудно определить прагматическую цель высказывания. Если ориентироваться на внеязыковой контекст, можно предположить, что аборигены недовольны нашим присутствием. Трудно определить что-то в невербальном плане, потому что мы почти ничего не знаем об их невербалике".
Примечание теодорца:
"Тем не менее некоторые из их жестов поддаются систематизации лучше, чем речь".
Примечание канадки:
"Это вообще часто бывает с жестами".
"Так или иначе, никакой агрессии против нас мы не заметили. Но не было и попыток бытовой коммуникации, как-то: попросить об услуге, назвать свое имя, и так далее..."
Примечание теодорца:
"На множестве планет, в отличие от Земли, нет категории имени".
Примечание канадки:
"Не умничай".

Они переслали все сделанные записи стажерам. Устами младенцев иногда глаголет истина, и лучше заниматься делом, а не слоняться по кораблю вместо отмененных семинаров.
Ближе к вечеру снаряженный Маршей поисковый отряд привел саму канадку. Живую. Оказалось, она бродила не так далеко от базы. Может быть, она и оставила дверь открытой.
- Вы слышите меня? - допытывалась медик, схватив ее за плечи.
Девушка была без шлема, волосы растрепаны, лицо - в пепельных разводах.
- Вы понимаете, где находитесь? - требовала медичка. - Можете сказать свое имя?
Канадка как-то вяло высвободилась, повела рукой. Отступила на шаг. На ногах она держалась нетвердо, как пьяная.
- Кадрики, - сказала она. - Надо, чтоб... чтоб параллельно все было, да. Потому что... надо. Ветки. Чтоб параллельно. Ну... - дальше пошли уже знакомые чирикающие звуки. Тут ее повело в сторону; едва успели подхватить. Фельдшер забрала ее в медотсек, еще раз велев не снимать шлемы.
- Травмы головы не показывает, - сказала медик. - Афазия - ну вы сами слышали. Как после инсульта. Но инсульта не было. Вообще ничего не было, технически она здорова.
- Но...?
-- Афазия, алексия - это симптомы поражения мозга. Остановка сердца и дыхания могла произойти из-за этого. Обширное поражение мозга, сразу нескольких отделов. И хоть бы какая-то внятная причина.
- Что же теперь?
- Что, - медичка начала было выдувать из жвачки пузырь, но, спохватившись, втянула обратно. - Я ввела... препарат, чтоб вывести из организма все токсины разом. Но я даже не знаю, что это за токсины. Если это какой-то здешний вирус - то я не имею понятия, как он действует... Нужна нормальная лаборатория. Где-нибудь в СКЦ, а лучше - у нас в госпитале.
Под "у нас" фельдшер явно подразумевала гагаринцев.
- А ее даже на корабль нельзя забрать. Я запрещаю. Теперь так, - фельдшер сглотнула, - я объявляю карантин по всей планете. Никто не поднимется на борт, пока мы не узнаем, что это за зараза.

После объявления карантина с ними стали связываться чаще, и по пустячным поводам: то начальник медпункта требовал дополнения к отчету, то у одного из стажеров появлялась очередная гениальная идея, то Брейтуэйт желчно сообщал, сколько времени и денег они уже потеряли из-за простоя. В очередной раз экран ожил, когда Шивон дремала в салоне,.
- База? Это "Гринберг". Ребята тут пофотографировали с орбиты. На шесть часов от вас - четкая расчищенная площадка. На приближении похоже, что там растительность нарочно уничтожали. То есть там есть роща, но по характеристикам она куда моложе остальных. Если нормальным языком - это похоже на деревенский аэродром на Земле...
- Ничего себе... Сюда кто-то уже летал?
- Явно не наши. Ладно, там уже все заросло, но вы там поосторожнее. Парни говорят, там таких площадок несколько, но они от вас дальше.
Космодром. Значит, мы здесь не первые. Возможно, далеко не первые...
Шивон опустила голову на валик потертого дивана. Прикрыла воспаленные глаза. Она узнала шаги фельдшера - нарочито медленные шаги человека, который не хочет сообщать паршивой новости.
- Вот и все, - сказала бывшая гагаринка Юрия.

Местные обитали в пещерах: на поверхности бывали сильные ветры, а низкие тощие деревьица не давали убежища. На той записи они были как раз у входа в одну из пещер; и там же теперь поджидала экспедиция "Гринберга". Сидели они тут долго; день успел уже прокатиться под небу. И только под самый вечер увидели местных. Небольшая группа аборигенов, особей пять-шесть. Шивон напряглась, пытаясь разобрать их речь, но тте не издавали пока никаких звуков - и вообще объяснялись жестами.

Их не замечали, группа прошла мимо и исчезла в следующем островке кустарника.

- Безобидные, - с некоторым удивлением сказала Марша.

Шивон вспомнила про квадрат выженного леса. Безобидные...

Но ведь как-то они должны были защищаться.

- Так они с нами и не заговорят, - сказала Шивон в исследовательской. - Надо их спровоцировать.

Лоран сидел и смотрел себе в колени.

- Этот зонд, - проговорил он. - Что они здесь искали? Может, они что-то нашли.

- Ты о чем?

Он поднял глаза.

- Нашли. Что-то важное, не только это железо. А наши... camarades... нашли контакт. Неудобный контакт.

- А я думала, - медленно проговорила Шивон, - это я у нас специалист по теории заговоров.

В бедноватом свете станции лицо Лорана было нездорово темным.

- Да что такого они могли найти, чтоб угробить всю базу?

- Вся база - четыре человека, ma puce. От чего умирают - непонятно. И вряд ли станут особо разбираться, мы за границами Союза. Космос все-таки, не Люксембургский сад.

Шивон покивала.

- Узнать бы, что это за зонд. И что он ищет...

Ничего особенного, как оказалось. Никакого чудесного топлива или минерала, который позволит излечить всю вселенную от болезней. Но дата его установки почти совпадала с датой первого контакта. И правда что-то здесь не так, понять бы - что...

Рука Лорана легла ей на плечо.

- Марша собирает поисковую команду. Я пойду с ними. Может, удастся с кем завязать разговор... Что у тебя такое интересное?

- Бессмыслица какая-то, - пробормотала Шивон. - Он все время требует новый материал, будто этого недостаточно...

- Похоже, ma chиre, мы наткнулись на что-то новое...

Может быть. Такое, что всему МЛЦ со всей королевской ратью анализаторов и компиляторов не одолеть. Хотела б она знать, как у канадки получилось выучить этот язык настолько, чтоб тараторить, вызывая помощь... Ведь первый контакт случился не так давно - недостаточно, чтоб так бойко говорить... И определенно недостаточно, чтоб договориться до СНИЯ.

В дверь проснула голову фельдшер:

- А если это поле?

- М?

- Электромагнитное поле. Перестройки на клеточном уровне. Это может объяснить, что я ни черта лысого не вижу на здешних приборах.

- Постойте, - сказала Шивон. - Это не поле...

Она вспомнила про космопорт на шесть часов. Про зонд. Если это не единственный космопорт, может, были и другие зонды... И другие инопланетники. Менее дружественные, не скованные законами Дальнолета... И беззащитным на вид аборигенам пришлось как-то выживать...

Неудивительно, что компьютер отказывается воспринимать это как систему.

Потому что это не система.

Это вовсе не язык.

Она вскочила - стул отьехал и врезался в стену. Но было поздно, экспедиция уже вернулась, толпилась в дверях станции.

- Доктор Ни Леоч, - позвала ее Марша. Очень мягко; никогда шеф безопасности так к ней не обращалась.

- Что с Лораном?

- Доктор Дюпре отказался возвращаться с нами. Он там, в роще. Он не хочет разговаривать. Может, вы к нему пойдете?

- Марша, он говорил с аборигенами? Вы слышали? - Шивон произносила слова необычно четко, будто разговаривала с ксеностажером.

-Да. Он... всего пару слов... Он нашел тело. Не велел нам подходить, сказал, мы их спугнем.

Лоран должен был понять, думала Шивон. За столько лет мысли их стали будто эхом друг друга.

Он стоял посреди рощицы, глядя на неподвижное тело у своих ног. Марша и ее ребята стояли в отдалении. Шивон запретила им подходить. Лоран обернулся, посмотрел рассеянно, приложил палец к губам. Значит, он понял. Успел понять... а уйти не успел.

- Это не вторая сигнальная, да, Лоло? Это их оружие...

Он кивнул.

- Тебе нужно в медотсек, - сказала Шивон. Лоран покачал головой и указал на небо.

- Никуда мы не улетим. Нас теперь никто на борт не поднимет. Мы контактировали.

Он нетерпеливо дернул плечом и настучал на наладоннике:

"В прямом контакте был только я. Уходите на корабль. Уничтожьте все записи".

Медик сперва не сказала ничего. Помогла втащить Лорана в отсек, засунула в диагностическую капсулу, включила датчики. Потом только повернулась к Шивон:

- Что?

- Это контакт, - сказала Шивон. - То есть, не контакт. Это не вторая сигнальная, они дурили нам голову, это...

- Успокоительное вколоть? - спросила медик.

Шивон перевела дух.

- Некогда, - сказала она. - Они пользуются речью, как оружием. Что бы ни случилось, не говорите с ним.

Прихлопнула ладонью рот. И со мной не говорите.

"Речь используется как защитный механизм, - набрала она. - Обращается против вторженца, заражает его собственную речь, дальше афазия, дислексия, алексия, полное расстройство речи, а потом - все отделы мозга понемногу отказывают".

- Во имя Гагарина, - фельдшер в первый раз казалась растерянной. - Как оно действует?

"Возможно, как вирус. Встраивается в чужую речь. Они сами пользуются другой системой".

Юрия кивнула. Без лишних слов вызвала "Гринберг".
- Теперь так. Изолировать учебный ярус, всех, кто имел дело с этим языком, в карантин, stat! Записи, которые пришли со станции - уничтожить. Прямо сейчас. Ежечасные рапорты о состоянии здоровья стажеров, в двух экземплярах, начальнику медпункта и мне сюда. Фиксируйте все речевые ошибки, даже если кто-то опишется в отчете - я хочу это знать!
Шивон, внезапно обессилев, села рядом с диагностической капсулой. Облепленный датчиками Лоран попытался ей подмигнуть. Вышло жалко и жутко.
Медотсек превратился в изолятор. Остальные, хоть и слышали записи, в прямом контакте с инопланетянами не были. Второй капсулы на базе не оказалось, но медик и на Шивон налепила датчики. От этого стало чуть полегче: оба теперь пациенты. Лоран сперва пытался писать на наладоннике, потом стал ошибаться, черкать.
"Сколько еще?" - спросила она у фельдшера.
- Это все индивидуально. Какое-то время у него есть. Те все-таки дольше были в контакте, и с записями, и так...
"Что на "Гринберге"?
- Пока без признаков заражения. Но это ни о чем не говорит, может, позже проявится.
Лоран заснул. Шивон сидела, прислонившись лбом к пластиковой оболочке капсулы. Вот так. Оружие. Выходит - и они погибнут в конце концов от того меча, что несут с собой. Так ли Он показывает, что нам здесь не место? Ей захотелось молиться, но вместо знакомых слов в голову лезло птичье чириканье.
Лоран проснулся, как от толчка. Заговорил, повторяя: "Не... не... не..." Не жалей?
Не бросай меня?
Дальше и он заклекотал; губы шевелились неловко, приспосабливаясь к чужой речи.
- Я не брошу, - пробормотала Шивон. - Я здесь.
Фельдшер вошла неслышно, положила руку ей на плечо.
- Теперь так, - сказала она. - Анабиоз. Это все, что я могу для него сделать. Можно хотя бы замедлить процесс. Пока не найдем, как остановить этот вирус.
Марша чуть виновато глядела на Шивон сквозь стекло медотсека.
- Ведомство объявило планету небезопасной для исследования. Объявляют срочную эвакуацию. Засядем в карантине на орбите...
Лорана уже погрузили на борт. Лучше в анабиозе, чем... в закрытой капсуле в открытый космос. Как ни удивительно, ни Марша, ни остальные пока не заразились.
"Видимо, - писала Шивон,торопливо - ее почерк уже портился, - дело в том, что наш речевой аппарат все-таки изменяет структуру этого кода. Как бы незначительно не менялись звуковые характеристики, это делает код нефункциональным. Поэтому заразиться можно только от первого контакта..." Потому что мы не машины; мы не способны воспроизвести речевой паттерн безошибочно, как воспроизводится вирус на компьютере. Это и спасло, скорей всего, тех, кто прилетал сюда раньше. И будет спасать - пока не найдется раса, которая случайно совпадет по звуковому диапазону...Как бертийцы, например. И тогда эта раса получит прекрасное биологическое оружие. Так что Ведомство будет чертовски право, если закроет эту планету для исследований. Если уничтожит - чтоб не распространять эпидемию - неудачливый экипаж "Гринберга".
- А вы... - спросила Марша и осеклась. - Остаетесь, да?
Если есть хоть какой-то способ развернуть эту цепочку звуков так, чтоб его блокировать... Если для этого нужно пойти и поговорить с аборигенами - кому и разговаривать, как не ей?
"А мне позволят остаться?"
Марша впервые за все время улыбнулась: - А вы что, будете спрашивать? Распишетесь и останетесь, как всегда.