Аннотация: Мир который погрузился во тьму... Руины городов стоят неподвижно, и больше никогда там не будет жизни... Никогда. Вновь возвести цивилизацию с нуля. Возможно ли это за короткие сроки, когда вокруг полно опасности?
Пролог
Лишенные детства
Удар был настолько сильным, что я умудрился упасть на пятую точку. Сидя на прохладной, рыхлой земле, я ничего не понимал, я был полностью потерян. Тонкий алый ручеек медленно потек из распухшего носа. Повторный удар пришелся в грудь. Я упал на спину, сознание помутнело, и я отключился.
Через несколько минут по лицу ударила мягкая, но сильная ладонь. Открыв глаза, я прищурился, свет ударил по глазам. Надо мной стояли мои старые, преданные друзья: Макс, Лиля, Костя и Эля. Как я понял Эля меня, и ударила по щекам.
- Очнулся!? - воскликнул Макс.
- Ну как видишь! - ответила Лиля.
- Ты в порядке? - мягким голосом спросила Эля. Я кивнул. Эля явно мне симпатизировала, к примеру: улыбки при встрече; косые, но надежные взгляды в мою сторону, и много чего другого, которого я просто не в состоянии перечислить.
Время летело. Дни капали как вода из слабо закрытого крана. До конца отдыха в лагере 'Мечта' оставалось всего ничего, это радовало, и, в этот же момент, огорчало; хочется побыть здесь еще пару недель. После отдыха следовала учеба, сегодня двадцать седьмое августа: сначала перекличка, потом 1 сентября, и школа - как не хочется учиться. Еще с дошкольных классов я начал ненавидеть школу. Слава Богу, я успел узнать номера всех тех людей, с которыми мне надо будет созваниваться.
- Да, я в порядке. - После долгой паузы вдруг ответил я. - А где тот урод, с которым я...
- В своем блоке. - Перебила меня на полуслове Эля. - Он тебя, конечно, хорошо потрепал, но ты, все равно, хорошо стоял, представляешь, - с усмешкой произнесла та, - выбил ему три зуба!
На ответ с 'зубами' я ничего не произнес, только скривил гримасу, что означало: 'Больно, наверное'.
Лагерь находится недалеко от Бердска, ближе к Улыбино, на юге от Бердска, и на юго-востоке от Новосибирска. Сам лагерь располагается на берегу Новосибирского водохранилища, ну, или просто это называют - Обское море. Недалеко, километрах в трех-трех с половиной, находится небольшой порт, прямо рядом с маленьким поселком Сосновка. Туда (в порт) некоторые бегают ночью, и по возвращению говорят: 'Небо там особенное, не так как везде'. Другие же утверждают: 'Что там ничего такого особенного вовсе нет - байки все это. Небо едино. Ночь сменяется днем, утро - вечером. Хочешь или не хочешь, но так везде'. А может быть, красота тех краев меняет небо, и даже все вокруг? Может быть, может быть!
Элю я знаю еще с первого класса, и какой красавицей она была 'в начале', такой и осталась... Так-то ее зовут Элеонора, но ей не нравится когда ее так называют - длинное имя, поэтому - Эля. По возрасту, она была младше меня на пару с лишним месяцев. Ее глаза просто сводят меня с ума; большие, голубые, с длинными ресницами, так и кажется - сейчас полетит! Носик как у младенца. Губы немного пухленькие; так и веет от нее радостью, хорошим настроением...
- Мы, наверное, пойдем. Темнеть уже начинает. - Сказал, показывая на небо Макс. И, правда, небо темнеть начало прямо на глазах. Послезавтра - домой. Некоторые вожатые начали копошиться, но это не было похоже что они собирали чемоданы, было больше похоже... На панику? Что случилось, и куда все бегут? Эля встала с корточек, оглянулась, и приказала:
- Вставай, там что-то происходит, - я машинально поднялся с плотной, нагретой моим телом земли.
- Я пойду, спрошу у вожатого, что происходит. - Ответил я.
- Быстрее сюда, за мной. - Подбежал к нам Андрей. - Пошлите что покажу. Вы просто побледнеете.
- Что вообще происходит? - Панически произнесла Эля. - Говори.
- Сейчас все сами увидите. - Продолжал Андрей. - Только не пугайтесь, ладно?
- Что, все так серьезно? - Вступил в разговор я. - Если ты нас хочешь развести, - я начал пригрожать. - Получишь в морду. Понял?
- Ты за кого меня принимаешь? Когда это было? Все, хватит разговоры разговаривать, идем.
Андрей повел нас через всю площадку для прогулки. В воздухе веяло паленым. Где-то из глубины леса разносились непонятные звуки. Я обернулся, по площадке бегали вожатые, с крыльца здания спускался директор - Эльдар Владимирович, и пытался успокоить молодых вожатых, потом он крикнул, чтобы все сохраняли спокойствие, что скоро приедет автобус, и увезет всех домой. Но когда он сказал, увезет всех домой, я отвернулся и стал следить за идущим впереди Андреем, я подумал: 'Похоже, все серьезней, чем я думал. Думал, что что-то загорелось, что море вышло из берегов, и времени у нас осталось всего ничего'. Пройдя через лес от лагеря примерно два километра за полчаса, нам открылась невероятная картина: по нашему берегу вдали (близ Борового), лес охвачен пламенем; дальше, со стороны моря, парили истребители, явно не нашей армии, нет, русские такие самолеты не используют, это либо Америка, либо... 'CF-18', истребитель 'ЦФ-18', Канада. Да, это Канадские самолеты, я не могу их перепутать. Раньше, в классе пятом-четвертом, я самолетами увлекался, мечтал стать летчиком испытателем, как Валерий Чкалов; учил каждый самолет по книге, которую мне подарили в Новый год, четыреста семьдесят две страницы, и каждую изучал с удовольствием, и больше мне приглянулись: русский 'МиГ-23'; американский 'F-35'; канадский 'CF-18'. Помню, Россия начала конфликтовать с Америкой, а потом конфликт дошел до Канады, Русские войска отправились в Америку с миссией 'Фарватер', и близ Нью-Йорка, нанести удар с водной местности. Тогда Американцы пострадали серьезно, после этого между Россией и Америкой мирный договор не 'катит'. Канада, получается, вступилась за Америку? Возможно, но почему Новосибирск? Почему не Москва?
- Это, что конец света? - Со слезами спросила Эля.
- Нет, это война. - Ответил слегка дрожащим голосом Андрей. Я оцепенел. Не мог сдвинуться с места. Ноги, руки - все налилось свинцом. Пальцы замерзли, ноги дрожали, я пытался что-то сказать, но выходило только бурчание. Тушь на глазах Эли растекся от слез. - Похоже это конец. Похоже, город уничтожен. У меня там ведь родители. - Андрей встал на колени, и начал громко рыдать. У меня тоже там родители, и у Эли. Из девяти парящих над поверхностью моря самолетов, выделился один, он летел в нашу сторону, с бешеной скоростью. Андрей посмотрел на несущийся самолет, и, заикаясь, проорал: - Вот черт, он прямо на нас летит. БЕЖИМ. - Что было мочи, прокричал Андрей. Душераздирающий 'вой' 'CF-18' провыл над нашими головами. Мы развернулись и побежали в сторону лагеря.
Бежать было тяжело, легкие работали на пределе. Пару раз я умудрился запнуться об выпирающие из земли сучки. Было понятно, что тот самолет, который пролетел над нами, был командирским. За тем самолетом полетели и остальные, сбрасывая на землю снаряды. Один из снарядов прогремел в десятке метров от нас, уши заложило, Эля упала на землю, я помог ей подняться, и мы побежали дальше. Андрей немного отставал от нас, только через минут пять он нас нагнал, и даже перегнал. Бежать было очень трудно. В горле першило, левый бок начал колоть.
- Быстрее, быстрее бегите. - Подталкивал я. - Еще немного осталось... Немного.
Эля начала чаще падать, а я стал ей часто помогать вставать. Мы выбежали из леса, и увидели что лагерь, и все вокруг полыхает рыжим огнем. Было больно на это все смотреть. Недолго думая я произнес:
- В порт, скорее. - Я похлопал Андрея по плечу, и тот принялся идти быстрым шагом вглубь леса. Я посмотрел на Элю, она посмотрела мне в глаза, потом я ей медленно и тихо произнес: - Надеюсь, мы доберемся до порта живыми. Мы должны были оказаться вместе с теми, кто находился в лагере. Они, наверное, уже сгорели... заживо. Жаль Костю, Макса и Лилю. Но мы сейчас должны уйти отсюда. В порте мы сядем на моторную лодку, и уплывем к родителям, разыщем их тела, и похороним, как подобает русскому человеку. Прости. - Я обнял Элю, прижал к себе. Он плакала. Я ни разу не видел, и не слышал, чтобы Элеонора плакала. Я похлопал ее по спине. - Идем.
Андрей уже был далеко от нас, но надеюсь, нам удастся его догнать. Лес наполнился огнем, после чего по всему периметру распространился дым. Возможность дышать была единичная, а вот видимость - нулевая. Дальше вытянутой руки я не видел, слава Богу, Эля была в эпицентре видимости. Ноги 'орали' от боли, возможность идти (не то, что бежать) все время уменьшалась. Дышать было невыносимо, я задыхался. В глазах потемнело, и я свалился навзничь.