Аннотация: Это рассказ не о боге и дьяволе и не об ангелах с демонами. Это рассказ о совсем необычайной любви...
Той самой ведьме, что заворожила и заколдовала меня и ради которой я теперь готов на всё
Морозное январское утро. На небе ни облачка, а уже взошедшее солнце заставляет все вокруг сверкать, слепя глаза. Падающие крохотные снежинки искорками летают в воздухе, играя в лучах солнечного света. Дым, из печных труб столбами поднимается к небу - ветра нет.
Снег приятно скрипит под ногами при каждом шаге. Жгучий холодный воздух, конечно не такой какой был ночью, заставляет краснеть нос и щеки. При каждом выдохе плотные клубы пара вырываются изо рта и стремительно остывая прекращают своё существование шагах в двух от меня.
Я повернул за угол дома и оказался на центральной площади деревни. Несмотря на раннее утро, когда обычно все еще не спешат высунуть свой нос из теплого дома, на площади собралась вся деревня. Думаю Вы в состоянии представить сколько людей живет в деревушке, состоящей из добротных пятидесяти дворов.
Легонько расталкивая толпу, пробираюсь к центру площади.
Никто на меня не обращает внимания. Хорошо.
--
Скоро начнут? - спросил кто-то рядом.
--
Чуть-чуть осталось, - ответили ему. "Чуть-чуть" повторил про себя я, продолжая пробираться как можно ближе к середине.
Дорогу мне преградил мужик с вилами. Дальше ходу нет - добровольцы оцепили центр, никого не подпуская к невысокому, роста в два, столбу, возвышающегося посредине площади.
Настоятель местного прихода ходил вокруг него и бубнил себе под нос молитвы, распрыскивая во все стороны святую воду. Другой священнослужитель аккуратно складывал домиком вокруг столба поленья, запихивая в щели между ними сено и кору.
--
Ведут!!! - прокричал кто-то, и десятки голосов начали вторить ему. Добровольцы оттеснили толпу, образовав проход.
Вскоре я увидел её.
Несмотря на связанные в запястьях руки, и поводок на котором крепкосложенный мужик тащил её к центру, блеск в красивых женских глазах не угас. Её одежда превратилась в лохмотья, а когда-то всегда аккуратно сложенные и расчесанные черные волосы были взъерошены и в нескольких местах переплелись в немыслимый узор. Солома, ленточками вплелась в них. Но все равно она гордо шагала вперед и улыбалась окружающим. Правда, при каждом шаге босыми ногами, почти неуловимая гримаса боли на доли секунды искажала её лицо.
Руки мои начали сжиматься в кулаки.
- Холодно?! Сейчас согреешься! - крикнули в толпе.
Кто-то кинул заледенелый комок снега, попав ей в спину. За первым комком последовал второй, третий, десяток. Кто-то плевал в неё, кто-то покрывал проклятьями и оставлял "благодатные напутствия". Все дико кричали.
Я тоже метнул свой комок но...промазал. Он пролетел над её плечом, угодив в одного из мужиков оцепления.
Ближайший к ведомой молодой женщине мужик, заметив это, произнеся "Колдуешь!", со всей силы сиганул древком вил по её ногам. Она упала.
Крепыш дёрнул поводок, проволочив девушку по холодному снегу. Сквозь покрытые снегом ресницы она посмотрела на толпу, стараясь найти хотя бы один сочувствующий взгляд. Слезинка скатилась по щеке и упала в снег. Но никто, похоже, кроме меня этого не заметил.
Улыбка опять появилась на её лице. Она встала и гордо зашагала за крепышом, делая вид, что не замечает летящих со всех сторон оскорблений и комков. Алая полоска показалась на губах - терпение давалось ей тяжело. До крови закусив губу, она сдерживала крик - крик боли и отчаяния.
Крепыш вытащил её на центр. Настоятель поднял руку и крики прекратились.
--
Аланета. Ты обвиняешься в колдовстве и поклонении дьяволу, наведении порчи и умыканию младенцев, а также проведению черных месс. Признаешь ли ты свою вину?
Аланета, озарила слугу божьего очаровательной улыбкой и со всей силы плюнула ему в лицо, вложив в этот плевок всю свою ненависть. Настоятель платком вытер плевок и продолжил.
--
Согласно воли божьей и законам мирским, ты приговариваешься к смерти, через сожжение в очистительном огне. Полномочиями, дарованными мне великой церковью, я отлучаю тебя от церкви. Начинайте, дети мои. Господь отблагодарит вас на небесах.
Крепыш толкнул Аланету к столбу и начал её привязывать.
Скоро все будет кончено.
Закончив, крепыш отошел. Послушник, перед этим складывающий костер, поднес огниво к сену. Пара ударов и маленькие язычки пламени зардели на поленьях. Быстро и жадно они принялись пожирать дерево и сено.
"Сейчас твои мучения будут закончены" про себя произнес я и закрыл глаза.
Вдруг раздался грохот. Языки пламени стали кислотно-зелеными, дым принялся стелиться по земле при этом, продолжая подниматься огромным столбом к небу. Жуткая вонь заполонила площадь. Священник перекрестился и начал читать молитву о спасении души. Перекрестились и все остальные.
По небу прокатился гром. И Черно-красная тень упала в столбе дыма. Центр площади заволокло черное облако, скрыв от взгляда мирян происходящие внутри.
Дым рассеялся и нашему взору предстала страшная картина. Аланета уже была отвязана от столба, и сейчас покоилась на руках крылатого рогатого чудовища.
--
ДЕМОН!!! - раздалось в толпе и она попятилась от центра. Действительно. Именно так демонов изображали в святых писаниях и на разнообразных картинках, посвященных данной тематике.
Святой отец, отступая назад, усиленно крестился, выставив вперед своё деревянное распятие. Продолжал быстро читать молитву. Из-за шума не слышал какую именно, но думаю об изгнание нечистого.
Я прикрыл глаза и до моего слуха донесся вскрик. Поднимаю веки и вижу святого отца, обтирающего правую руку снегом и горящее черным пламенем распятие, лежащие в шагах пяти от него. При виде подобного. В толпе кто-то истерически заорал.
Демон взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Это стало последней каплей и толпа с дикими криками врассыпную бросилась от площади, увлекая меня за собой. Я повиновался течению. Краем глаза уловив, как демон ещё раз взмахнув крыльями, устремился к лесу. Все прошло по плану.
Как хорошо, что я успел.
Перемещение Аланеты и наведение марева отняло у меня почти все силы, но их остатков должно хватить добраться до окраины деревни, где меня ждет верный слуга и лошадь.
Скоро. Очень СКОРО, наконец-то после многих лет скитаний, я увижу Аланету... не на божьем суде, учиненным святошами и не в вещих снах.