Под соплами белого, гремящего великана задрожала земля. Стальной каркас, удерживающий ракету, жалобно застонал от боли. Маленькие боковые двигатели начали извергать на бетонную поверхность содержимое своих баков в виде огненного дыхания. Несколько раз щелкнули крепления и топливные насосы беспомощно повисли на своих стальных лианах. Ракета медленно и идеально ровно поползла вверх. Главные двигатели взвыли, сопла начали свое лихорадочное ориентирование.
- Пуск!
Еще мгновение, и ракету, как и все вокруг, поглотила ярчайшая белая вспышка света. Еще через несколько секунд до центра управления дошла звуковая волна взрыва: короткая, как выстрел, звучащая как удар металлической пластины о поверхность бетона, и с очень продолжительным эхом, будто какой - то музыкант пустил свой инструмент через эхо-эффекты, для создания психоделического настроения. Свет, продержавшись несколько секунд померк, позволяя наблюдателям узреть пустую, и кристально чистую взлетную площадку, возвещавшую об успехе старта. В центре управления раздались аплодисменты, поздравления, крики восторга. Ракета к тому времени, превратившись в беззвучное белое светило на небосводе, подплывала уже к орбите. Для того, чтобы Ал увидел восход с обратной стороны Земли, потребовалось всего 45 секунд полета. Несколько мгновений, и атомные двигатели, прекратив свою дикую и беззвучную пульсацию, уснули навсегда. Автоматика отделила от ракеты первую ступень, канувшую в небытие в атмосфере планеты. Легкое жужжание, и плазменный двигатель унес напоминающую плоского червя ракету навсегда от Земли к бесконечно далекому Зевсу. Алану Томмасу предстоял путь длинной в 35 лет.
...
- Боже, это же настоящий ад! - Восклицал аспирант гавайской обсерватории, держа в руках бумажные отчеты.
На огромном мониторе, висящим на стене перед ним, с жуткими искажениями отображалась планета. Ее поверхность была почти полностью синяя, и обширно покрытая яркими вспышками.
- Нееет, ад - это Венера - медленно возразил внушительного возраста профессор, поправляя свои узкие очки - сия планета есть космический олимп.
Он медленно встал, слегка потянулся, обильно хрустя костями, и пристально взглянул на экран. Толстый аспирант оторвал свой взор от бумаг.
- Джеймисон так и не смог иначе объяснить, что это такое - он указал на строчку, обозначавшую видимую звездную величину - минус 8,4! И это...
- ...девятнадцатая планета - не дал ему закончить профессор, медленно покачиваясь на ступнях - там солнца то с поверхности толком и не видно. Когда-то вообще за звезду ее принимали...
- Температура поверхности вообще 10 К - не унимался аспирант, водя пальцами по сенсорной клавиатуре - хотя с такими то помехами...
Профессор молча покачивался на месте. В достаточно большом помещении не было ни души, поэтому звук внезапно зазвонившего телефона раздался особенно громко.
- Очевидно, коллега, этому транснептунному объекту необходимо название, хватит с ним общаться по номеру, как с узником - заключил профессор Хоггинс, не отрывая взгляда от монитора - как вы считаете, мистер Оуелл?
Аспирант в два шага подбежал к телефону, но тот замолчал, не дав очкарику поднять трубку.
- Звучащее, видное... самая далекая планета, практически на границе с солнечной системой... смелая... великая, можно сказать -рассуждал Хоггинс.
Раздосадованный Оуэлл вернулся к своим манипуляциям с терминалом, однако мысль вновь заставила его прерваться.
- Может быть Гера? - предложил он, обернувшись к профессору.
- Нет, это не подойдет - сказал профессор помотав головой - женское имя тут не подойдет... да и к тому же есть такой астероид.
- Профессор... - ехидничал Оуэлл - Кхм... бЫл такой астероид.
- Хм... был... если бы не ваши коллеги из Англии с шилом в одном месте, то существовал бы до сих пор - резко отрезал Хоггинс, медленно подходя к элементам управления радиотелескопом.
- Вы никогда не примите этот эксперимент, да, профессор? - усмехнулся аспирант, поправляя свои внушительных размеров очки.
- Наглядное наблюдение внутренних составляющих планетарных объектов методом сталкивания искусственно наращенных астероидов и спутников не согласуется с моим виденьем науки.
Хогиннс что - то медленно набирал на клавиатуре, вспоминая,2028 год. Ученые из Планетарной Академии тогда решили провести астероид Гера через пояс Койпера с генератором искусственной гравитации и направить его прямиком на Харон с целью расколоть его естественным образом и изучить его строение изнутри и процессы разрушения массивных объектов. И как он вместе с небольшой группой ученых прилагали все усилия, чтобы предотвратить то вселенское варварство, но...
- "Дурацкая мировая демократия. Запудрили мозги человечеству" - думал он, вспоминая, как весь мир проголосовал "за", приняв в качестве аргументации: "Ну Харон же далеко, это абсолютно безопасно". В новом мире любой вопрос решался методом всемирного голосования. - "Будь эта дурацкая система в 2008-м и БАК бы запретили..."
Вновь звук телефона заставил Оуэлла заняться пробежкой. Вновь безрезультатно.
- Але? Але?..
- И писали бы до сих пор романы про большой взрыв...
- Что, профессор? - потерянно спросил толстяк, бросив трубку о телефон.
- Да нет, ничего...
Хоггинс вывел на экран все параметры изучаемого транснептуна.
- Когда уже нам заменят этот допотопную рухлядь на нормальный терминал? - возмутился профессор, изучая экран.
- В скором времени, профессор - начал успокаивать его Оуэлл.
- Зевс! - внезапно выдал профессор - коллега, смотрите, эта планета имеет атмосферу, несмотря на ее столь малые размеры. Атмосферу довольно активную... смею предположить, что столь большую звездную величину могут обеспечить процессы, вызываемые электрическими разрядами на ее поверхности...
Молчание.
- Я вам это зачитывал, в одном из отчетов - тихо возразил Оуэлл, исподлобья смотря на своего начальника.
- А я и не присваиваю себе авторство за это заключение - ответил профессор - как аргумент... мне нравится это название. Пять лет изучать безымянную фигню мне надоело. У фигни должно быть название!
Профессор величественно поднял палец вверх. Седое кольцо волос, по экватору обрамлявшая его голову и лысина, придавали ему образ буквы "Ю".
- Я поговорю с Советом - заключил он, развернувшись - я жду от вас наработок по вашей диссертации.
- Пафосный старикашка - подумал Оуэлл, кидая кипу бумаг, которую он все это время таскал, себе на пульт.
За огромным круглым столом восседала делегация господ космологического мира. С потолка свисала внушительных размеров хрустальная люстра, вместо лампочек на которой были голограммы свечей. По стойке смирно заполняя все свободное пространство у стен стояли охранники. Огромные окна занавешивались массивными занавесками золотистого цвета. На лицах почти всех делегатов были "умные" очки, представляющие собой очки с диоптриями, линза которых были еще и дисплеем карманного компьютера, вшитого в оправу. Управлялись такие очки мысленно, с помощью датчиков возле висков. Все, кроме Хоггинса были одеты в черные костюмы. Сам же профессор был в белом. В центре стола проецировалась голова говорящего делегата.
- Закрытое заседание космологического общества объявляю открытым. - унылым и тусклым голосом произнес толстый мужчина в черном костюме с моноклем на глазу - На повестке дня, джентльмены, два вопроса.
Присутствующие в зале господа махнули рукой в знак согласия. В этот момент одиноко-отдаленно зашелестела бумага.
- Профессор, вы как всегда принципиальны - уныло произнес взявший в начале слово делегат, смотря на Хоггинса безжизненным взглядом. Его примеру последовало несколько человек, но также без всякого интереса.
- Вкусы у меня такие - ответил тот, складывая в одну стопку несколько листков - на бумаге мысли лучше укладываются...
Присутствующие умы потеряли к странному коллеге всякий интерес.
- Дело ваше - ответил делегат, поправляя свои очки - итак, первое на повестке дня - катастрофа на Европе. Докладывает господин Сандерс. Прошу вас.
Худощавый и немного нелепый джентльмен встал из - за стола. Его голова отобразилась и в центре стола.
- Как вы знаете - начал он слегка запинаясь - при планировании миссии пилотируемого полета на Европу была одна значительная проблема. Это радиация, исходящая от непосредственно гиганта. Предполагалось, что радиационное поле будет усиливаться в дневное время суток и также при прохождении рядом идущих спутников-электростанций, так как линзы достаточно сильно усиливали радиационные шумы за собой. Так и случилось. Причем не в десятки раз, как было рассчитано изначально для систем жизнеобеспечения, а в тысячу раз. В результате чего из пяти членов экипажа от облучения погибло трое. Оставшиеся в живых были вынужденны проплавить лед и прятаться на глубине пяти километров под поверхностью. К ним готовится экспедиция. Выжившие: Джанелл Кистофф и Евгений Майоров, граждане Австралии и России соответственно. Мы не уверены, что успеем добраться туда прежде чем будет уже поздно.
- Но позвольте - возразил человек-уныние, подняв руку вверх - получается, что они погибли от облучения разу по прилету?
- Нет, не сразу - возразил Сандерс - один погиб еще в полете.
Начались перешептывания. Сандерс устало поднял руку,
- Психологический фактор, причем банальный - не поделили женщину - успокаивал он - Собственно ссора произошла из - за мисс Кистофф. Как начинался и развивался конфликт нам не известно. Хотя думаю всем это очевидно. Одно знаем: была драка победителем в которой вышел господин Абдул-Рафа, но он, из-за ранений обессилил на поверхности и во время ремонта не смог вернуться в челнок. А у третьего просто отказала нервная система.
- Что вам мешало послать автономный зонд для полного изучения поверхности? - внезапно Хоггинс.
- Мы посылали зонд - не унимался Сандерс - и получили некоторое описание структуры, атмосферы...
- Потому и спрашиваю, почему не послали для пОлного изучения - сверлил взглядом Хоггинс. Про убийство уже все забыли. - я читал отчеты, я следил за исследованием, вы не дождались, когда зонд будет и на солнечной стороне и на стороне Юпитера и на скорую руку сенсации ради представили незавершенное исследование сообществу!
Молчание. Видно было, как на экранах очков у всех присутствующих забегали окна в которых заморгали строки текста, мысленно набираемые своими пользователями.
- Мы думали, что шаттл долетит без помех за 4,5 года, а не за шесть лет! Это вина полностью лежит на экипаже.
- Додумались поместить трех мужчин и двух женщин в корабль на восемь лет... -не унимался профессор.
- Господин Хоггинс, мы знаем вашу нелюбовь к рискованным экспериментам и новым идеям, но попрошу...
- Я не против новых идей - возразил Хоггинс, окидывая взором всех присутствующих - но надо же делать что-то осознавая гипотетические риски и полезность тех или иных шагов, а не только развлечения для и показухи ради, прикрываясь наукой!
- Мы вам еще дадим слово высказаться, господин Хоггинс - заключил человек-уныние, переключив внимание аудитории на себя - Итак, думаю нам необходимо дать добро на спасательную операцию, это правильно и этого захочет общественность.
- У нас уйдет много времени, прежде чем разработать скафандр, который будет невосприимчив к подобной радиации - вновь возмутился Хоггинс.
- Профессор, вы планетолог, и спасательные операции в вашу компетенцию не входят - человек-уныние незначительно сменил интонацию - или вы хотите, чтобы эти люди погибли там?
- Я хочу не посылать туда людей еще раз...
- Мистер Хоггинс, на земле 10 миллиардов населения, и среди них около миллиарда пилотов и инженеров. Думаю среди них найдется та благородная тройка, которая будет готова отдать несколько лет своей жизни, чтобы спасти чужую и продвинуть науку вперед. Так хочет общество и так будет правильно.
Молчание. Хоггинс, уже привыкший к таким поворотам событий выдохнул.
- Проект по колонизации Марса в 2021-м ничему не научил нас?..
- Вот и хорошо. Теперь кто за отправку спасательной... эм... экспедиции?
Над голограммой стола все места загорелись зелеными огоньками.
- Отлично, принято, одобрено... - медленно выдохнул главный - Теперь второй вопрос.
Аудитория вновь оживилась.
- Год назад, как вам известно, был открыт транснептунный объект, десятая карликовая планета, находящаяся практически за пределом пояса Эдворта-Койпера и за десятой полноценной планетой. Номер приводить не буду, так как ей уже было дано название "Зевс", автором которого был многоуважаемый господин Хоггинс.
Вся делегация зааплодировала. Хоггинс, тем не менее, продолжал исподлобья косо взирать на делегата. Будучи человеком довольно сдержанным, это мероприятие он не любил всей глубиной своей души как за лицемерие, которое там творилось, так и за любовь к сенсациям, которые часто делались советом, не до конца раскрыв вопрос последней. Довольно часто это имело последствия.
- Суть в том, что она находится настолько далеко, что исследовать ее точно и подробно нет возможности, а программа по "быстрому изучению ближайших объектов СО" не позволяет нам тратить много времени на изучение таких объектов. Следовательно, посылать туда зонд неразумно, предлагаю сразу пилотируемый полет.
Хоггинс закрыл глаза. Конечно, пилотируемый полет, как же иначе? Он бы безумно удивился, если этот колобок в галстуке предложил подробное изучение пространства, которое и так не до конца изучено на таких расстояниях, получить данные с орбитальных лазерных телескопов, послать зонд для описания топологии поверхности, для изучения атмосферы планеты. Нет, куда там. Он выдохнул, и, выдержав паузу, спросил:
- Вы полагаете, что кто - то будет намерен отдать семьдесят лет своей и так короткой жизни на полет?
В аудитории воцарилась мертвая тишина. Все, даже две мухи, периодически курсировавшие по залу, прекратили свое жужжание и внимательно смотрели то на колобка, то на Хоггинса, взволнованно, будто наблюдали за мячом в финальном матче по теннису между двумя фаворитами и ждали, кто же ошибется и пошлет мяч в аут.
- Учитывая расстояние, я и мои коллеги, незадолго до данного заседания - медленно начал колобок, не меняя нейтрального выражения лица - пришли к выводу, что полет в два конца не имеет смысла.
Кто-то от неожиданности охнул.
- Это не разумно с экономической и логической точек зрения, так как мы просто не дождемся результатов... Проще доставить туда экипаж со всем необходимым для исследования оборудованием на борту.
Перешептывание заполоняло аудиторию. Кто - то предпочитал переписываться через очки - смартфоны. Хоггинса разрывало от злости и непонимания, но лицо этот старик держать умел.
- И какой экипаж вы намерены отправить?
- В ходе все того же совещания, мы решили, что самое разумное, отправить туда экипаж в составе одного человека. Из-за ограниченности ресурсов, размножаться в космосе не следует, а уж тем более на орбите такого далекого небесного тела...
Хоггинс сжал зубы.
- Вы понимаете, что это самоубийство? Там ведь нет жизни, планета полностью покрыта метановым снегом, это точно, в атмосфере твориться невесть что, еще неизвестно что на его орбите... Не думаю, что и полезных ископаемых там много...
- О, профессор, в полетный лист посадка на планету не предполагается.
Шепот резко смолк, вся аудитория устремила взор на Хоггинса.
- И что он будет делать все это время - просто крутиться на орбите и все? В замкнутом пространстве несколько десятков лет?
- Если его психика выдержит то да - колобок вывел на середину стола голограмму планеты - понимаете, профессор, нам важен субъективный отчет об этом теле. Это самая далекая и последняя из неизученных планет, девятнадцатая, дальше уже граница с солнечной системой, дальше уже гелиопауза. Отчеты, сделанные отдельным человеком на месте, дадут груду материалов для ученых, художников, писателей... Всем полет только на пользу.
Теперь и колобок устремлял свои поросячьи глаза на бедного профессора. Однако, после непродолжительной паузы:
- Хорошо. Будь по-вашему.
Хоггинс позволил мячу упасть на его сторону корта. Последний сет проигран. Вновь вдох, вновь вопрос:
- Как вы собираетесь убедить потенциального пилота на такой полет?
- Завлечь массы не сложно, благо романтика фантастов конца XX начала XXI века про открытие новых миров работает нам на руку. А вот отобрать из них того гения, способного перенести полет - это ваша задача, профессор. Прошу проголосовать. Вопрос: летит ли человек на Зевс.
В центре стола голограмма планеты сменилась круглой красной диаграммой.
- Прошу начать.
Хоггинс нажал на кнопку голосования. На месте профессора загорелся зеленый огонек. То же самое случилось и со всем столом.
- Если этот человек будет действительно гением, то он пошлет меня куда подальше...
Через пять минут, приняв в первом же голосовании проект полета, делегаты начали неспешно выходить из аудитории. Хоггинс, держа кипу бумаг в руках остановился у входа и повернулся к колобку.
- Фантасты, создавая свои произведения, имели в виду совсем другое.
- Наука, профессор, наука. Будучи главой Трех странно что вы все еще верите в то, что наше дело без жертв не обходится. Чтобы спасти бабочку мы убиваем паука.
Хоггинс фыркнул, и поспешно вышел из аудитории. Он был уверен, что организация трех(организация, созданная когда-то Хоггинсом занималась экспериментами в области биофизики, кибернетики и инженерии и была названа в честь трех (по его мнению) величайших ученых: Николы Тесла, Анри Пуанкаре и Зельмана Ваксмана. В частности, эта контора решила проблему передачи энергии на большие расстояния, победили создали вакцину от любых иммунных заболеваний и математически доказали, что путешествия со скоростями выше световой возможны для массивных тел. Хоггинс очень любил свое бизнес-детище, но ненавидел, когда им начинали спекулировать, а происходило это часто.)
- Неужели никто не заступился против?
Оуэлл судорожно ходил взад-вперед по кабинету. Хоггинс, сидя за столом держался за голову, массируя виски и потирая свой могучий лоб.
- Логика победила разум, коллега, только и всего...
Аспирант, остановившись, устремил свой нос в потолок.
- Как так можно?
- Через выгоду. Она все что угодно сделает логичным.
Механические часы, висящие на стене, пробили полночь. Красивая голографическая женщина почти беззвучно возвестила, что дом переведен в "морской" режим. Тут же из окна слегка касаясь ушей зазвучал бриз, воздух наполнился запахом морской воды.
- Искусственное поколение, выращенное на справочниках...
- А еще говорят, что вы новизну не любите, профессор, у вас самая классная система имитации погоды - восхищался Оуэлл, вдыхая морской воздух полной грудью - Хотя все равно не понимаю, зачем вы обставляете комнату так по "старому".
Комната сама напоминала роскошную каюту деревянного судна, только без гамаков и с массивными деревянными шкафами, полностью заставленными бумажной литературой. Единственное что выдавало эту комнату, это цифровая стена и дубовый стол с цифровой панелью.
- У новых вещей сделанных из пластика и металла есть одно свойство, которое мне не нравится: они бездушные - устало ответил Хоггинс. Оуэлл все разглядывал голографическую женщину, выполнявшую роль электронного помощника в новейших системах "Умного Дома". Та подмигнула ему, и улыбнувшись заменила себя на гаджет с новостной лентой.
- Почему она почти всегда молчит? - недовольно спросил Оуэлл, нехотя отворачиваясь от стенки.
- Не могу подобрать ей подобающий голос.
Он снова стал медленно ходить по кабинету.
- Помню, вы и с ее внешностью долго метались. Почему бы не выбрать из тех красоток, с которыми вы по молодости крутили? Смоделируйте в программе и всего делов.
Хоггинс все чесал лоб.
- То все не то... - медленно ответил он, затем резко поднял голову - и вообще, Оуэлл, прекратите маячить передо мной, лучше подготовьте все для подбора кандидатов.
...
В кабине управления, царила настоящая вечеринка для одного. Над пультом управления шаттлом парила приличных размеров пицца, которой отсутствовало уже добрая треть, чипсы, разбросанные по пространству, грозились затеряться в самых укромных уголках кабины, тюбик кока-колы безуспешно пытался покинуть помещение через небольшой иллюминатор. Над креслом, поедая кусок "пепперони", парил Ал. Из широкополосной акустической системы по всему шаттлу гремел "Highway to hell", настолько громко, что даже если бы в корабль в полете попало бы инородное тело типа километровых астероидов, то кроме "нервной системы" корабля этого факта никто бы и не заметил, да и ту бы не услышали. По крайней мере по началу. Собственно, из всех более -- менее разумных существ на судне были только ИИ "Алиса", Алан и кактус. Причем между интеллектом Алисы и Алана была пропасть. Так считал сам господин Томмас.
- "Хоггинс бы со мной согласился" -- утверждал он, когда сам себе поднимал эту тему.
На правом борту кабины запульсировал диод на панели системы жизнеобеспечения.
- Внимание, длительное присутствие в невесомости может нанести вред вашему...
- Да заткнись ты -- фыркнул Ал, ударив по панели кулаком и, подплыв к пульту, выкрутил диммер звука на полную -- Рок'н'ролл детка, йуху!
Система скорректировала орбиту шаттла в нужном направлении. В четырех фронтальных иллюминаторах виднелся млечный путь. "Шоссе в никуда", как его называл Алан. Он часто любил называть вещи по своему и искать в них свой, "вселенский" смысл. Пиццу он называл "таблеткой для изжоги", цифровых интеллектуальных секретарей "Евами нового тысячелетия" (в 2028 году их научили программировать), Юпитер "фаерволлом" а свой шаттл незатейливо "гробом", что несколько обижало Алису. Она не хотела быть ИИ "гроба", и называла его не иначе как "звездочка". Для такой экспедиции, для Алана за пару лет собрали самый совершенный с технической и самый красивый с субъективной (Хоггинсовской) точек зрения. Тринадцать отсеков из которых три спальни (их наличие остался для Алана загадкой), лаборатория, муляж-комната, кабина пилота, автоматический госпиталь с роботом, который в случае чего отключал гравитацию и доталкивал своего пилота в камеру-реаниматор (который на момент постройки был не то что самым совершенным, больше. Это был прототип, разрабатываемый двенадцать лет для военных, способный автономно проводить операции любой сложности, размеров и длительности, излечивать от любого земного недуга начиная от простуды, заканчивая малярией и спидом(особенно полезно лекарство от малярии на Зевсе, но как знать...). Была еще кухня, мастерская, ванноуборная(с джакузи и гейшами, причем последние, несмотря на свою голографичность, ощущались как настоящие, по крайней мере так считал их клиент), склад с микроресурсами и прочим техническим барахлом(рассчитанными на век минимум), спорт-каюта(ТЭС, как называл ее хозяин судна) и отсек, в который Алан, надеялся попасть как можно позже -- криокамера, в которую, по идее, он должен был быть помещен после смерти, дабы сохранить его генный материал. Над ее входом было два диода -- красный и зеленый. Если загорался зеленый, то это означало, что камера использована по назначению и Алиса должна была(так как она помимо секретарской работы была еще и автопилот на пол ставки) посадить шаттл на Зевс, разгерметизировать все жилые отсеки и отключиться. О такой программе действий Алану было хорошо известно и он принял это довольно спокойно, на удивление всей комиссии, которая готовила его к полету еще там, на Земле. Спать предпочитал г-н Томмас в разных спальнях.
- "От постоянства окружения тупеет психика" -- объяснял он Алисе, когда та с недоумением наблюдала за его миграциями по шаттлу. Фраза, когда-то произнесенная Хоггинсом, пришлась по ему по нраву, и стала одной из фундаментальных в его философии. Хотя полезность наличия своей субъективной философии сам Ал ставил под сомнение: передать опыт было некому, к тому же он атеист и не верил в потусторонние миры и продолжение жизни в виде энергии, информации, темной материи и прочей научной фигни. Хотя он и подумывал написать книжку.
- Марс 3 вызывает Ксена, Марс 3 вызывает Ксена - прогремело по всему кораблю - проходим в полутора тысячах километрах от вас, весь экипаж желает вам удачи в экспедиции и доброго пути, Земля вас не забудет!
На поверхности одного из иллюминаторов показался красный борт корабля, по форме напоминающий "Энтерпрайз". В другом Алиса вывела изображение Марса, с его кроваво красной поверхностью и бликующей на солнце северной шапкой.
- Вам успеха и удачной погоды. Не нравитесь на бурю, конец связи - ответил Ал, разглядывая "волшебные окна" шаттла - Чтоб вас...
- Отправить им конец сообщения? - саркастично спросила Алиса. Ее голограмма в центре кабины не отрывала взгляд от своего "начальника".
- Верно не стоит - ответил Ал, отхлебнув из тюбика колы и поплыл к муляж - комнате, попутно захватив с собой кусочек пиццы.
За девять месяцев полета чем только Ал не пытался себя занять: опыты ставил, в шахматы с Алисой играл, ловил мелкие метеоры для изучения (даже поймал, совсем мелкие, являвшиеся скорее осколками с более крупного тела, пролетавшего недавно мимо), читал классику, даже вязал. Любимейшими занятиями, однако, были рок-концерты в муляж-комнате и беседы с Хоггинсом. Однако больше всего он любил включать внешний гравитационный щит на реверс, вылезать на нос шаттла и сидеть разглядывать млечный путь или же какое-нибудь небесное тело проплывающее мимо, будь то планета, астероид или же межпланетный корабль. Последнее судно, которое было суждено ему увидеть, пролетело мимо него минут десять назад.
- Что можно на Церере найти полезного?
- Алмазы - Алиса следовала за "начальником", попутно настраивая его "концерт" - Знаешь про свечение одного из кратеров? Последний зонд, определил, что блики вызваны скоплением на поверхности данного минерала.
- Алан, вы заняты? - внезапно раздался голос по всему судну.
- Да нет, профессор - Ал подплыл к двери муляж-комнаты.
- Как продвигается дело? - голограмма Хоггинса появилась рядом с Алисой.
- "Мистическая жидкость" в норме, никаких аномалий, вон, висит за правым бортом - бросил Ал, копаясь в настенном планшете - Я занимаю досуг, кактус-цвете. Это все?
Сквозь Хоггинса медленно пролетели пара кусочков чипсов.
- Ты бы гравитацию включил, длительное при...
- ...бывание в области с низкой гравитацией нарушает обмен веществ, я вкурсе - синхронно повторил за ним Ал голосом непослушного ребенка - в конце концов, профессор, какая разница? Долго жить мне резона нет, а даже если разжирею, не думаю, что смогу там пригласить женщину на танец. На Зевсе с ними туго.
- Тебе еще долететь надо, и желательно живым.
- Ну об этом же вы и заботились все четыре года до старта... вон, высокоинтеллектуальное лекарство от малярии подогнали - хихикнул Ал, кивая в сторону мед-каюты.
Хоггинс не отрывал взгляд от своего подопечного, немного кривя лицом.
- Когда ты уже примешь это, Ал?
Тот сделал вид, что пропустил фразу мимо ушей.
- Даже если будет возможность, навряд ли тебя заберут оттуда.
Ал все еще копался в планшете.
- Мало ли что может случиться, профессор...
Он стукнул пальцем по планшету.
- Опять играть?
Дверь в каюту открылась, и весь шаттл резко наполнил рев десятка тысяч фанатов.
- Да, вы же знаете, это моя слабость... - ответил он, подмигнул Алисе и скрылся в тьме комнаты.
- Разве это не вгонит его в депрессию? - спросила Алиса, глядя на закрывающуюся дверь. На весь корабль раздался грохот электрогитары. Человек, по всей видимости вокалист, живо приветствовал фанатов.
- Почему он не поет? - спокойно спросил Хоггинс, так же смотря на дверь. Слева, на планшете, красовалось происходящее внутри действо. Свет, люди, конфетти, языки пламени...
- Говорит, что не умеет, и желания самообучаться уже нет - Алиса повернулась к Хоггинсу - это же...
- Не, веселье начнется для него позже... сильно позже. - из комнаты раздавалось гитарное соло в исполнении Ала - хорошо играет, душевно, хоть и слишком громко. Странно, тридцать лет мужику а все грезит рок звездой стать.
- Я запишу это в журнал - сказала Алиса - это все, профессор?
- Что он под мистической жидкостью подразумевал?
- Контейнеры с плесенью.
- А почему жидкость?
- Не знаю, профессор.
- Алан, центр управления на связи.
- Переключи... а, черт, але!
В шлеме белого скафандра мистера Томмаса искаженно бликовало солнце. Рядом с ним летал мини-гравитон, вокруг которого сосредоточились некоторые инструменты, электронные устройства и куски обшивки. Космический мусор в виде мелких камней периодически бился о белоснежный борт "Ксены".
- Почему вы сошли с курса? Что у вас происходит? - пытал его человек, голосом напоминавшей Оуэлла - Почему не выходили так долго на связь? Мы фиксируем отказ гравитационной машины, это так?
- Вы чертовски правы - подтвердил Ал, копаясь внутри обшивки судна, медленно, словно пьяный.
- Вы выявили причину сбоя?
- Это я вас спросить должен - огрызался космонавт, "отлепляя" от гравитона нужную деталь - какого черта питание грави-машины находится за бортом...Черт!
Сзади его вместе с судном накрыло серно-пылевое облако. Судно начало переориентироваться на другой бок.
- Что у вас там происходит? - не унимался Оуэлл - Вы где?
Ал мысленно листал справочник, отображающийся в его шлеме. Путаясь в проводах и платах, он упорно пытался задвинуть в паз какую-то массивную зеленую штуку, напоминавшую собой зеленый, светящийся грецкий орех.
- Что вам сказать... Я на орбите Ио - недовольно ответил Ал, вытирая пыль со шлема, который теперь был украшен отражением Юпитера. Спутник, плюнувший серой в незваных гостей, недовольно продолжал извергать содержимое своих недр. Шаттл был единственным белым объектом среди этого пейзажа. - Нахожусь за бортом и копаюсь в кишках корабля, попал под извержение, в пыли пытаюсь заменить сгоревшие платы и не погибнуть от радиации. У вас как дела?
- Да как-нибудь слава богу без вас... да чтоб тебя, стой на месте!
Ал в очередной раз чуть не прозевал уже улетавший от него гравитон. "Ксена" переориентировалась на солнце, повернувшись "пузом" к спутнику. Очередной вулкан "чихнул" неподалеку. Несмотря на достаточно большую высоту (~250 км), "Ксена" за милую душу окутывалась в доходивший до нее вулканический пепел.
- Чертовски мощные... Да суйся ты - все копался над системой Ал.
- Я вышлю вам схему...
- Алис, выруби его, пожалуйста - рыкнул он, и голос из далекого-далека резко умолк.
Некоторое время он работал в тишине. По крайней мере, он так думал. На самом деле вокруг него царил ад из радиоволн, бесконечной сейсмической активности спутника и штормов на газовом гиганте. Имей бы возможность звук распространятся в вакууме, Алан, скорее всего бы уже потерял возможность слышать. Через некоторое время он включил Земные новости, чтобы не свихнуться от тишины.
- Вчера на саммите большой интернет тройки было принято решение о необходимости вживления всем гражданам интернет-государств БДБ - интерфейсов - проскандировал женский голос диктора - для непосредственного подключения напрямую к серверам. Это позволит...
- Ага, привет, цифровое рабство - проворчал Ал. Они с Хоггинсом часто спорили на тему имплантатов во время тренировок. Профессору эта идея нравилась, и считал контроль разума человека корпорацией околонаучным бредом. Хотя это не помешало ему протолкнуть в союз мировых правительств идею о запрете вживления имплантатов людям с неустойчивой психикой, преступникам и детям.
- Международная космическая комиссия приняла ряд законопроектов, касающихся привлечения к уголовной ответственности пилотов и инженеров космических аппаратов находящихся вне зоны земной орбиты за отклонение или самовольное изменение орбиты движения летательный аппаратов, так как...
- Я перезагрузила модули автопилотирования, ожидаю онлайн от щита - раздался женский голос в скафандре. Ал молча продолжил свое дело. Часов десять продолжалось сеё действо. Юпитер лениво продолжал свой танец, раскручивая спутники, а заодно и незванных гостей. В шлеме отдаленно звучал канал новостей. Ближайшими представителями человечества были только четыре тела, навсегда почившие на дне океана Европы, до которых так и не дошла помощь. Последний кусок шаттла был успешно внедрен во внутрь.
- Еще чуть - чуть. Готово, наверное. Алиса!
Диоды на платах засияли, полупрозрачный круглый генератор, обвитый трубками и проводами, залил свой паз зеленым свечением.
- Есть онлайн, запускаю генератор.
Ал еле успел прикрутить все на место, как пыль с обшивки резко слетела и окружив борт, образовала внешне что - то похожее на атмосферу. Выключив гравитон и забрав оборудование, единственный представитель разумной жизни на ближайшие миллионы километров, медленно поплыл в сторону шлюза. У входа он резко развернулся.
- Да пошло оно все!
Взмах рукой, и пасатижы устремились вдаль в объятия возлюбленной Зевса. Минут через тридцать, после теплого душа и вкусного ужина, состряпанного заботливыми манипуляторами Алисы, довольное тело Алана уже лежало на кровати, вглядывалось в иллюминатор и пило консервированное пиво.
- Отчаливай, уже этот камень видеть не могу - проворчал он, кивая в сторону иллюминатора, мимо которого проплывала "чихающая" и серая Ио. Алиса молча исполнила повеление своего господина, зачирикали датчики в кабине управления, шаттл в очередной раз развернулся и начал стремительное, и незаметное для своего пассажира ускорение.
В каюте царила тишина, только из акустической системы тихо звенел металкор. Опустошив уже второй тюбик, Ал бросил на голограмму своей электронной попутчицы, стоявшей в дверях, презрительный взгляд.
- Тебе чего?
Она выдерживала нейтральное выражение лица.
- Хоггинс на связи, примите звонок?
Он откупорил очередной тюбик с пивом.
- Его еще не хватало - глотнув из тюбика, поморщился - ну и дрянь.
Алиса продолжала стоять в дверях.
- Ох, ну зови, раз пришел...
Рядом с ней появилась голограмма профессора. Его лицо покрывали очень глубокие морщины. Стоял он опершись на трость, с набалдашником, отдаленно напоминавшим планету, которую атлантами держат три кита, стоящие на панцире черепахи. Взгляд его был мудр, и устремлен в сторону уже неплохо набравшегося первооткрывателя.
- Почему сошли с курса? - медленным севшим басом начал диалог Хоггинс.
Алан неспешно покрутил в руках тюбик. В космосе вообще мало что проходило спешно.
- Хотел изучить хвост Туттля, которая комета, но не рассчитал... и в общем, врезался в какой - то метеор. Питание щита накрылось, двигатели в связи с этим также аварийно...это... накрылись, вот.
- И вас поймал Ио... понятно - Хоггинс опустил взгляд в пол, вальяжно разгуливая взад-вперед - а тебя хотят представить к награде за вклад в человечество.
- Посмертно? - усмехнулся Ал - Ухайдокали человека и представили его как героя. Неплохо...
Алиса молча наблюдала за происходящим. Для такой миссии человечество отобрало мудрейшую промышленную ИИ, которая только существовала на тот период, так как самообучаться по данным с Земли не было бы возможности. Потратив безумные средства, НАСА выкупила ее у одной из самых влиятельных компаний, которая официально являлась первым интернет - государством в мире. Она работала на благо всего человечества, задавала множество вопросов своим создателям, получала самые мудрые ответы от самых мудрых людей планеты, общалась почти с каждым представителем человеческой цивилизации. Однако не смотрела на них с высока, не считала низшими, не лгала им, нет. За свои двенадцать лет существования она изучила их на своей работе вдоль и поперек. Тогда, три года назад она была мозгом поисковой системы и системы обработки и архивирования информации компании "Гугл". Скопировав только базы знаний, они полностью передали свое детище в руки "НАСА", взяв средства только за суперкомпьютер, и ни копейки за код Алисы, так как считали, что отдают своего повзрослевшего ребенка в большой мир. На ее место встала молодая ИИ "Ева", которая была ориентирована в работу на квантовых серверах, с которыми ее предшественница также с блеском справлялась. Во время запуска ракеты, оба основателя "Гугл" были в центре управления полетами и наблюдали за началом путешествия Алисы. У обоих в момент старта глаза были на мокром месте, хотя Хоггинсу они в этом так и не признались.
- Ты сам подписался на это - Хоггинс продолжал ходить взад-вперед, медленно, но элегантно и легко.
- А мне стоило в тюрьму садиться? - огрызался Ал.
- Ты не из-за этого полетел, я знаю.
- Это да...
Ал тупил в иллюминатор. На Земле, он редко с кем-то разговаривал откровенно, мало кому доверял. Возможно сказалось его военное прошлое, связи с правительством и прочая неинтересная лабуда. Но здесь...
- ...только я тогда многого не понимал - продолжил он, крутя закрытый тюбик в руках - Даже во время испытаний, я... я не знал, что это такое - умереть, будучи живым, а да пошло оно все, глупый, амбициозный кретин!
Алюминиевый "друг", разбрызгивая свое содержимое, полетел в телевизор висящий перед кроватью. Хоггинс довольно нейтрально отнесся к происходящему.
- Тебе просто непонятно.
- Скорее неопределенно, это и раздражает.
На миг в каюте воцарилась тишина.
- Самое странное, что я могу в любой момент повернуть шаттл назад, что могу скрыться на Земле, Марсе, где угодно - он откупорил новый тюбик - но самое забавное знаете что?
- Что? - внезапно включилась в разговор Алиса. Хоггинс молча смотрел в пол, продолжая крутиться по своей орбите.
- А я не хочу назад. И вот это единственное, что успокаивает.
Вновь тишина, разбавляемая рычанием вокалиста очередной метелической группы. ИИ удивленно наблюдала за диалогом мужчин.
- Надеюсь, я смогу тебя понять как можно позже - усмехнулся Хоггинс, подойдя к иллюминатору - как увидишь свет в конце туннеля - звони.
- Пошли вы... - огрызнулся Ал. Они с профессором давно были на "ты", но предпочитал все-таки общаться на "вы", а огрызаться начал только в последние полгода, однако Хоггинсу, казалось, на это было глубоко наплевать. За эти три года в пути, они успели многое друг о друге узнать.
- Ты был единственным, кто психологически мог выдержать этот полет - выдержав довольно длительную паузу высказал Хоггинс - мы бы тебя отправили вне зависимости от твоего прошлого, а может и желания.
- Лжешь, профессор - с "змеиным" акцентом прошипел Ал - было еще двое, почему бы не их, а?
Последние слова он произнес на повышенных тонах. Хоггинс не повел и бровью.
- Была еще одна девушка, идеально подходила - начал он - родственников нет, психологический портрет одиночки, умная, ловкая, здоровая... Да только зазвездилась. Ее потеряли. В глубинах телевиденья.
За иллюминатором пронесся очередной метеор, как бы перечеркивая собой картину млечного пути. Ал все еще раздраженно смотрел то на профессора, то на Алису.
- Ее мы потеряли, да - он отошел от иллюминатора, и улыбнулся своему протеже - А третьим был я.
Его голограмма плавно исчезла. Громкость музыки резко усилилась. Алан потупил с минуту другую.
- Так вот оно что!
Воскликнул он, со смехом падая на кровать, закрыв лицо руками. Алиса медленно растворилась в пространстве, оставив Алана наедине со своими мыслями. Он хохотал и катался по кровати, раздраженный и огорченный одновременно. Он так и не узнает, что шаттл запрограммирован на запрет полетов к планетам земной группы.
- Да, поверхность сплошь метановый снег с примесью азотного льда, экспедиции не врали. Красивая.
- Атмосфера?
- Временная, по всей видимости, в нижних слоях много замершего газа. Думаю полностью оттает, когда до перигелия долетит.
- Считаешь, что оттает?
- Да. Ваши коллеги в начале века не врали. Профессор, тут даже что - то похожее на погоду имеется. Наблюдаю обширные миграции газа. Субъективно на Плутон похожа. Только последний красавец - красный.
- Яркая?
- Как сугроб в полдень.
Алан выключил прибор, который плавно вертелся в рукавицах его скафандра. Внешние прожекторы, скрытые под обшивкой, освещали борта шаттла, рядом с которым на гравитационном крюке парил его хозяин. Несмотря на внушительно расстояние до своего светила, поверхность Эриды была отчетливо видна. Белые равнины, полностью покрывавшие поверхность планеты, лишь местами изрезаны темноватыми полосами, идущими через всю планету. Старый Хоггинс, казалось, звучал на весь космос.
- Что-нибудь еще?
- Для чего - нибудь еще нужна высадка. Боюсь, совет не будет от этого в восторге.
Неизвестно откуда взявшийся маленький метеор одиноко пролетел мимо Алана.
- Ты уже раза три откланялся от орбиты, - начал старик - а отклонение длительностью в шесть лет не так то просто скрыть. Несмотря на предоставленные тобой бесценные данные для планетологии, совет все же намерен обвинить тебя в нецелевом использовании корпоративного имущества.
- Я вышлю им штраф по почте - усмехнулся он.
Вновь тишина. "Ксена" бесшумно пролетала мимо Эриды. Алан грустно смотрел вслед исчезающей в дали планете. Шаттл вновь начал свое ускорение.
- Я постараюсь что-нибудь сделать, чтобы тебя не очернили. Понимаю, что просить тебя следовать инструкции далее глупо, но хотя бы не делай глупостей. Не пытайся договориться с судьбой, ты уже подписал с ней все бумажки двадцать лет назад.
Ал медленно выдохнул. Цифровая копия молчала.
- Жалко, что вас здесь нет, профессор. Хорошие слепки личности нынче делают должен признать, хотя всех мыслей в одном послании не изложишь, ведь так? - он протянул куру вперед - Живого общения жутко не хватает.
Для общения на таких дистанциях человечество изобрело "цифровые копии личности", программы, на какой-то процент копирующие личность объекта.
- Да, жалко, что удастся послушать наш диалог только через девять часов - усмехнулась электронная копия профессора - думаю, я все.
- Да прибудет с вами сила, профессор. Алис, архивируй и можешь отправлять. Мы закончили.
Открылся шлюз. Бросив последний взгляд на Эриду он вплыл во внутрь своей крепости.
- Можно?
Муляж-комнату заполнил свет из основного шлюза. Собравшие в баре люди удивленно перевели взгляд на голограмму Алисы. Музыканты, секунду назад наигрывавшие блюзовый мотивчик, прекратили игру. По среди сцены скрипач, грустно смотрел в пол, держа смычок на весу. Его глянцевая скрипка молча бликовала на его плече. Рядом с ним стоял столик, на котором стоял уже довольно внушительных размеров кактус. Присутствующие перевели взгляд на возмутительницу спокойствия.
- Есть возможность пролететь вблизи Аида.
Музыкант опустил руки, взглянул на зал, затем на Алису. Люди, сидевшие за столиками, начали активно обсуждать происходящее.
- Пауза - провозгласил Ал.
Люди послушно замерли в ожидании. Бармен, в руках которого застыл виски, секунду назад о чем-то беседовал с человеком в плаще и шляпе. В углу бара одиноко сидела девушка, в округлых очках, пила какой-то коктейль и читала какую-то книгу. Двое мужчин раскладывали преферанс, остальные же просто сидели и наблюдали за действом на сцене. Но это было мгновения ранее. Казалось, в воздухе звуки также послушно замерли, ожидая, когда им позволят заполнить каждый потаенный уголок души цифровых посетителей. Лишь один человек был неподвластен этой компьютерной аномалии.
- Сколько?
- Год на маневр и еще четыре на путь.
Алан достал из кармана сигарету. Закурил. Казалось, что даже дым был готов подчиниться местному времени и замереть. Ал двигался медленно, вдумчиво затягиваясь и не спеша выдыхая.
- Алис - начал он.
- Что? - она обеспокоенно и, насколько способен цифровой разум, с любовью смотрела на него.
- Как думаешь, я занимаюсь этой фигней потому что интересно - он кивнул в сторону зала, стряхнув пепел на пол - или потому что боюсь?
- Боишься чего? - тихо произнесла она, хотя хорошо знала ответ на этот вопрос.
Ал неподвижно всматривался во мрак комнаты, который ничем не отличался от мрака космоса: такой же пустой и такой же сковывающий.
- Я - говорил он с паузами - наверное больше ничего не смогу увидеть в этой жизни...
Он вновь стряхнул пепел и сделал затяжку.
- Думаешь я пытаюсь выиграть время?
Она некоторое время смотрела в даль. Нет, она не думала над ответом. Она его знала еще до вопроса. Так велели делать ее цифровые инстинкты в виде модулей контроля личности. Люди те еще театралы, вся жизнь у них сплошная постановка. Этого она не понимала, но принимала, в отличии от многих Земных ИИ. Как она говорила: "Люди не любят, когда просто. Они даже компьютеры придумали, чтобы потом горбатиться над непонятными для них вещами вроде искусственного интеллекта".
- Может быть и да, только важно ли это? Просто делай. Ты нужен людям.
Довольно странный и простой ответ от программы. Конечно она лгала. Конечно она знала, почему он это делает. Конечно он пытался убежать. Убежать от того, что он после изучения Зевса упрется в тупик, пройдет эйфория, будет вынужден доживать свои кроткие дни на орбите карликовой планеты, с которой даже солнце еле различимо. А демократии на него уже давно наплевать. Она занята чем-нибудь другим.
- Странное ощущение - вдруг начал Ал - вроде на Земле было понятно, на что иду. И это было довольно очевидно. Довольно очевидно это было бы для любого здравого жителя планеты. Но черт возьми, никто даже не представляет, наверно, насколько это... Даже моряк, который после крушения судна держащийся за оставшуюся на плаву мачту и тот не на столько одинок. Вокруг есть акулы, в конце концов. А тут... черт знает то, в общем.
Алиса молча подошла к нему и обняла, насколько позволяло ей ее прозрачное для материи тело. Хотя Алану показалось, что она, вроде как, настоящая.
- Я скорректирую орбиту.
Щелкнув цифровыми пальцами, она развернулась и, закрыв дверь, ушла. Ал неподвижно смотрел ей в след. Люди вокруг вновь ожили, музыканты начали суетиться, посетители - пить. Контрабасист начал наигрывать на своем инструменте медленную партию. Спустя мгновение весь джаз-бенд подключился к музыкальной волне. Ал, осмотрев зал, положил на плечо инструмент, совершенно не типичный для джаза, и начал медленно разливать музыку по бокалам цифровых душ.
Что-то будоражило его внутренний мир. Яркие краски, спонтанные образы, размазанные по сознанию. Перед глазами периодически вырисовывались бесформенно образы тех, кто двадцать пять лет назад как-то трогали его душу. Полностью расслабленное, бесчувственное тело. Лишь острая, жгучая боль периодически отдавалась в его нехотя бьющимся сердце. Звуки любимых мелодий, играющие в голове, рвали душу, заставляя его сознание генерировать абстрактный бред. Когда-то этот бред был вполне конкретными образами вполне конкретных людей, событий, действий. Вполне конкретными мыслями. Где-то там, в пространстве скованном временем, за пределами его белого гроба это называли жизнью. Здесь же, в костяной тюрьме одного актера происходило доселе невиданное действо. Кислотно зеленая каша из мыслей и чувств. Из этой субстанции периодически вырывались на мизансцену коротенькие, но вполне конкретные события, которых никогда не было, вызванные кровоточащим чувством, либо сожженной мыслью, которые не прожив и нескольких минут распадались на абстракции. Театр абсурда. Он давно уже не кричал, несмотря на некогда огромное желание. Что-то кольнуло правую руку. Медленно по артериям поползло тепло. Вот уже правая рука начала чувствовать боль от укола. Бред стал разбавляться тьмой медицинского кокона. Словно жарящееся на сковородке сердце успокоилось. Неестественные, холодные звуки стали пропадать. Тело сковал напалм судорог, заставляя его дергаться, будто от холода. Где - то там слышалась работа алюминиевых конечностей, перезаправляющих патрон с лекарством. Постепенно, сознание приходило в норму, а перед глазами осталась только слегка жидкая мгла. Он выдохнул.
- Открывай.
С тихим гидравлическим свистом в его кокон проник свет. Щюрившись, он начал водить взглядом по палате. Справа, копаясь над столом стоял маленький робот. Его маленькие, но ловкие руки-манипуляторы раскидывали только что приготовленные таблетки по стаканчикам. Ал попытался о чем-то подумать, но только более-менее сфокусировав мысль, тут же расплывалась, не оставляя в сознании ни следа, только инстинктивное желание вспомнить: о чем она была? Внутри все еще был бардак, однако лекарство работало как надо.
- Тридцать часов в бреду - пропел робот, подплывая к Алану с подносом в руках - мы были к этому готовы. Вот, держите.
Он протянул ему стакан с кучей лекарств.
- И... долго мне это пить? - морщился Ал, проглатывая одну таблетку за другой. Говорил он со страшными задержками, нечетко произнося некоторые гласные.
- На всю жизнь - произнесла Алиса, опершись о стенку. На ней было одето шикарное черное вечернее платье с глубоким вырезом - Профессор Хоггинс предсказывал развитие у тебя шизофрении, но только с проявлением агрессиии. Нам повезло, что ты оказался таким спокойным.
- И поэтом... выбрали его? - он указал на внешне хрупкого дрона, держащего таблетки с водой.
- В мои функциональные возможности входит даже ремонт - металлическим голосом поведала жертва недоверия. Несмотря на внешнюю легкость и алюминевый скелет, этот робот с легкостью мог порвать небольшой прутик арматуры. Алиса просканировала его состояние.
- Как голова?
- Не могу сф...ооокусироваться на чем-то одном - он тут же выронил стаканчик с водой на пол. Завис. Уставившись в одну точку и не имея ни единой мысли в голове он чем-то напоминал роботов в начале XXI века: сложное, работающее как часы тело с тупым сознанием. В руку последовал новый укол.
- На реабилитацию уйдет год - вновь прозвенел дрон, убирая шприц в стойло - но поддерживать вас все-равно придется таблетками.
Ал сел. Рядом с коконом лежала уже потертая временем скрипка. Взял ее. Начал играть, но из-под пальцев вырывалась какая-то какофония из несвязных звуков. Он опустил руки.
- Я знаю, Алис, не надо.
В такие моменты она должна была запускать программу, которая по звукам и движениям музыканта предугадывала, что будет сыграно объектом и превратить этот звук хотя - бы в более менее звучащий аккорд, чтобы больной думал, что выздоравливает. Однако Алан когда-то разоблачил этот обман. За это он тихо злился на Алису с Хоггинсом, хотя и понимал, для чего это было сделано. По крайней мере когда-то понимал. Кстати...
- Профессор "скачался"? - так они называли процесс приема цифровой копии личности профессора. Более ни с кем с Земли не поддерживался контакт, несмотря на такую возможность. Речь Алану давалась с трудом, ведь он забывал слова.
- Через пять минут - ответила Алиса - ты вовремя проснулся.
- Отлично.
На столе стоял торт, выращенный из искусственных молока, дрожжей и хлеба. В креме торчали две свечки в виде цифр "5" и "0". Он нехотя поднялся, подошел к иллюминатору.
- В темноте он довольно полный, в отличии от него - медленно проговорил Ал, указав сначала на происходящее за окном, затем на кокон.
- Старайся о чем-нибудь думать - посоветовала Алиса.
Он молча смотрел в окно, пытаясь собрать мысли в кучу. Дымкой образы проносились перед его глазами, бесследно исчезая по темную сторону взгляда. Из иллюминатора его лицо казалось детским, удивленным. Внешне он был полностью спокоен. Внутри же творился ад, закованный в химические цепи различных веществ. Однако мысли его были прерваны удивленным возгласом бортового ИИ.
- Сообщение принято!
Ал морально готовился к общению, мысленно подбирая слова, формируя предложения...
- Это текстовое сообщение.
Воцарилась гробовая тишина. Потупив минуту, Ал перевел свои безжизненные глаза к настенному планшету, на экране которого Алиса уже вывела встревожившее обитателей сообщение. Он провел по глянцу взглядом.
- Хоггинс умер - проговорила она.
Робот-медик оторвано занимался своими делами, жужжа алюминиевыми конечностями.
- Шестнадцать часов назад.
Пилот с тридцатилетним стажем, изучивший большую часть близлежащей вселенной, герой Земли Алан Томмас, исчез. Схватился за голову и сел на корточки. Он уставился в одну точку, и вновь утонул в ядовитом сознании. Лишь где-то издали слышались электронные голоса бортового компьютера, дающего голосовые команды мертвецки спокойному алюминиевому медику.
- С днем рождения, прости что получилось вот так.
- Да ладно... Из-за чего?
- Сердце. Жаль, что немного не дотянул до твоего прилета.
- Ничего. Я назову какой-нибудь кратер в вашу честь.
- Не думаю, что там есть хоть какая-то астероидная активность.
- Мда...
- Тебе уже лучше?
- Немного.
- ...
- Как полет?
- Последние три месяца я отсюда не вылезаю.
- На момент записи, ты должен был пролететь Хаос.
- Да так и есть. Только не видел я его, профессор...
- Прошу, не называй меня на "вы".
- Вам уже не все-ль равно?
- Мы живы, пока нас помнят.
- Хех...
- И все же.
- Ладно, Морган, прости.
- ...
- Профессор?
- Мм?
- Скажи, почему ты уступил полет мне?
- Бойскаутить бессмысленно?
- Думаю да.
- Хмм...
- Ты об этом полете с детства мечтал. Так почему я?
- Понимаешь... новые горизонты не старики должны открывать, это привилегия новых поколений. К тому же если бы я и долетел, то на саму планету мне было бы глубоко чхать.
- Думаешь постиг бы дзен и обрел просветление?
- Вроде того.
- ...
- Все-таки ты мастер делать слепки личности.
- Чего не отнять, Ал, чего не отнять.
- Как там Земля?
- Не дай бог вернуться назад, как она изменилась. Летающие машины, цифровые люди, марсиане. Ты там с катушек быстрее бы съехал, чем тут.
- А есть разница?
- Вообще-то нет.
- ...
- Ты теперь преступник.
- А?
- Ты нарушил четыре из пяти фундаментальных межпланетных договора, принятых лет тридцать назад, а осудили только недели три. Крест героя более не отяжелит тебя.
- Думаю они знают, куда выслать рапорт об аресте.
- Оуэлл стал главным прокурором по межпланетным делам, и новым куратором твоего полета. Власть его совсем одурманила. Был нормальным, честным ученым, а стал... Не завидую я тебе.
- На войне и не с такими приходилось общаться.
- Все не можешь забыть прошлое снайпера?
- Такое не забывается.
- ...
- Мне пора.
- Уже?
- Давай только без мелодрамы?
- Хех, ладно.
- Ал, ты единственный человек во вселенной, у кого действительно в руках власть над своей судьбой, помни об этом.
- Я запишу в ежедневник.
- В твоем цифровом кабинете лежит файл, прочти его, как придет время.
- ...
- Алиса знает об разговоре?
- Нет, запись воспроизводится из скрытого процесса. Ей кажется, что ты просто бредешь.
- Значит скоро накачают веществами.
- Это необходимо.
- Видимо так...
- Прощай, Алан.
- Прощайте, профессор Морган Хоггинс.
Цифрованный бас, заполнявший темный кокон, затих. В правую руку вновь вонзился ненавистный укол. Вновь бегущее по телу тепло, вновь пропасть, вновь успокоение. Пациент идет на поправку.
- Три, два, один...
Он сидел перед носовыми иллюминаторами "Ксены", спокойно созерцая пустоту пространства.
- Есть визуальный контакт.
Посреди "левого глаза" шаттла еле заметной белой точкой показалась планета. Цифровые стрелки датчиков, фиксировавшие интенсивность солнечного ветра, лежали почти на нуле. Ал, жуя очередную прописанную ему роботом таблетку, внимательно следил за циферблатами, в которых были все планшеты, пульт и иллюминаторы, кроме одного, в котором, впервые за всю историю, человеческий глаз узрел без помощи оптики самую отдаленную планету, находящуюся на границе солнечной системы. До Зевса было уже рукой подать.
- Тридцать пять лет...
На планшете показались химический состав атмосферы планеты.
- Странно, отсюда она выглядит не такой уж и яркой.
- Там нет атмосферы - Алиса стояла у правой стены кабины - если анализаторы не врут, конечно.
Маленькая точка медленно, но уверенно увеличивалась в размерах.
- Ты отправляла отчеты Оуэллу?
- Часов двадцать тому - Алиса подплыла к Алу - они все еще не хотят держать обратную связь.
- Но требуют работу...
Ал встал из кресла.
- Впиши в следующий, что мы вошли в гелиопаузу. Путь порадуются.
Медленно поглаживая свою густую, белую бороду он мельком заметил свое отражение на поверхности одного из экранов. Годы, болезни и радиация не сильно изменили его: все тот же строгий взгляд, голубые глаза, скулы. Только кожу изъели морщины. Тело все так же подтянуто, но здоровье подкошено последствиями шизофрении.
- Отключи связь с Землей, переведи весь корабль в оффлайн, путь думают, что мы пропали. Пока что.
Алиса тихо повиновалась. Свет в кабине плавно погас, панель управления, недавно светившееся как млечный путь, погасла. Во всем корабле был приглушен свет. Лишь стены отдавали кремовым оттенком и всевидящий красный диод над криокамерой, непрерывно следил за единственным обитателем "Ксены", готовый в любой момент исполнить свое предназначение. Солнце уже давно затерялось среди других звезд, отдавая света здесь не многим больше чем Сириус на Земле. Метеоры, некогда бомбившие гравитационное поле шаттла, практически полностью исчезли. Наступила гармония. Так считал Алан, в очередной раз прилепившись к белому носу корабля, и разглядывая одни и те же звезды впереди, пытаясь найти в них что-то новое и интересное. Возможно, у него это даже получалось. Но сейчас он был занят другим. Сидя в своем кабинете, напоминавшим библиотеку какого-нибудь особняка, за столом из красного дерева, он высчитывал траекторию и прочие параметры, необходимые для постановки шаттла на орбиту. В последнее время он любил делать такие вещи сам, несмотря на автоматику, которая не дала бы ему возможности внести коррективы. С каждым годом он все меньше и меньше пользовался электроникой. Даже не пользовался калькулятором. Единственные инструменты, которые были в обиходе это черная ручка, несколько пожелтевшая от времени бумага (к которой он не притрагивался с самого старта, и не думал, что она ему вообще понадобится) и логарифмическая линейка. Часа два он только и смотрел в свои каракули. Утомившись, он залез в цифровой кабинет, в поисках классической музыки, или же джаза, страсть к которому у него так и не угасла. Краем глаза, он наткнулся на файл, лежащий на рабочем столе. "мой Блюз" - так именовался цифровой документ.
- Хм, старый пень - тихо расплылся в улыбке Ал, открыв содержимое файла.
- Двигатели в режиме торможения - раздался голос из неоткуда - Мы прилетели.
Ал поднял голову.
- Хорошо. Спасибо, капитан - улыбнулся он. Отдав честь, из неоткуда появившаяся Алиса тут же в никуда и исчезла.
- Одно могу сказать точно: атмосферы у нее действительно нет, и по какой причине у нее была такая светимость я не знаю - изучающий результат своих наблюдений Алан, был несколько поражен. То, что ожидалось увидеть, не было видно, то, что ожидалось понять, не было усвоено, то, что было съедено...
- И аномалий не выявлено - Алиса выводила на стену кабинета многочисленные цифры и графики. Парящий на высоте четырехсот метров над поверхностью шаттл, казался единственной аномалией этой планеты.
- Блин, это простой карлик с каменным ядром и снегом... Ладно, сворачивай.
Радар-локатор, торчащий с правого борта "Ксены" свернулся, вновь сделав своего носителя похожим на червя. Ал тер руками лицо.
- Ну и слава богу...
Алиса молча стояла рядом. В шаттле воцарилась гробовая тишина. В иллюминаторе виднелась сама планета: серая, как мышь и блестящая, как конфетти. Посидев минут пять, он опустил руки, и легко выдохнул.
- Отправь все полезные данные, какие только сможешь на Землю, пожалуйста. И организуй трапезу.
Дворецкий Алиса, поклонилась и исчезла. За бортом послышалось, уже такое привычное жужжание сервопривода антенны. Мгновением позже, начала разливаться скрипка. Ал не был виртуозом ни на гитаре, ни на скрипке, да и пел посредственно. Но играл он от души. Его любимым произведением был каприз Паганини, но сейчас он играл давнюю "Реквием по мечте". "Ксена" совершала оборот за оборотом: спокойная, словно осенний лист, она облетала планету под музыку, льющуюся из собственных недр. Умей она говорить, сказала бы, что довезла Алана сюда не зря. Потчивал Ал глядя на монитор, с видом на землю. Не на луга с деревьями, а на саму планету, существование которой уже казалось ему фантастикой. Он не скучал, просто в этом он видел некую магию. Отключив монитор, он бросил взгляд на свой стол. Затем на стены. На дверь. На потолок. Внезапно он рассмеялся. Да так как не хохотал уже много лет. Почему? Он сам не знал. Доев ужин и проглотив таблетки, он начал обход по шаттлу. На складе он герметично, во избежание порчи, запаковал все оставшиеся (а осталось их на несколько десятков лет вперед) запасы, и аккуратно сложил вдоль стен. В спорт-зале подтянул так ненавистную им беговую дорожку, на которой он добежал, наверное, до самой луны. Во всех спальнях позаправлял кровати, прибрался. Любимый кактус, который разросся до довольно внушительных размеров, унес в кабинет, оставив на столе и щедро полив. В медпункте робот-врач все суетился над колбами, изготавливая новую порцию таблеток. Белый медик тут же рванул к своему пациенту, только узрев его в дверях, протягивая порцию веселых веществ.
- Это вам на сто шесть часов...
- Оставь себе - улыбаясь пробормотал Ал тянущему к нему руку дроиду. Подойдя вплотную, он нащупал на затылке у него аварийный выключатель. Мгновение, и маленькие алюминиевые ручонки беспомощно повисли вдоль белого тела.
- А зачем его... - начала было Алиса, которая молча наблюдала за всеми его перемещениями.
- Чтобы не убивался - ответил Ал, гладя робота по голове - вдруг он запрограммирован на что-нибудь большее, чем варка талеток, а так...
Алиса опустила голову.
- Спасибо - он похлопал робота по плечу и вышел, закрыв за собой каюту.
Рядом со шлюзом висело два скафандра, проводами подключенные к кораблю. Сняв они из них, он стал медленно облачаться в свою броню. "Ксена" незаметно опустилась на высоту ста метров над поверхностью.
- Вы уверены?
Ал застегнул последнюю заклепку.
- Я хотел это сделать очень давно.
Спокойствие и улыбка не исчезали с его лица. Набрав что-то на планшете, он вновь повернулся к голограмме своей попутчицы.
- Все. "Ксена" теперь полностью в твоих руках. Спасибо тебе.
Диод, тридцать пять лет горящий над входом в тринадцатую комнату, погас. Ал наскоро закрыл шлем. Свет полностью погас. Внутренняя дверь шлюза медленно и со свистом открылась. По программе, внешняя должна была открыться только после закрытия внутренней. Но не сейчас. Оглушительный писк, доносящийся из дали и внешняя дверь начала открываться, выпуская весь кислород из шаттла. Гравитация тут же отключилась. Ал в последний раз взглянул в лицо Алисы - красивое и давно ставшим родным. Он был уверен, что эта ИИ умела чувствовать, и сейчас ей было его жалко и одновременно она была за него рада. Порыв исчезающего воздуха и ее изображение исчезло. Корабль полностью разгерметизировался. Ал медленно развернулся, подплыл к порогу. В руках у него была только скрипка и контейнер с вулканической пылью Ио. Выдохнув, он сделал шаг.
А дальше как во сне...
Спрыгивая с порога, поверхность планеты казалась очень ясной, несмотря на высоту в сотню метров. Оставив все прошлое на корабле, он сделал шаг и медленно поплыл навстречу поверхности. Постепенно стали проясняться ее мелкие детали, которые были почти полностью погребены под бесконечно серым слоем метанового снега. Планета блестела как на рождество. Сквозь шлем был виден горизонт, но он смотрел только вниз. Мгновение, и тяжелый удар сотряс белую поверхность, инерцией прокатившись по телу космонавта. Призевсился, еле-еле перенеся бешеную перегрузку, которую, на самом деле, толком он даже не заметил - так был заворожен планетой. Несмотря на довольную скудность пейзажа, она казалась ему особенной. Он взглянул вверх. Небо по-особенному было освещено бесконечно далеким солнцем. Млечный путь перечеркивал вечно ночное небо, словно разукрашенный потолок в детской спальне. Сейчас шестидесятидвухлетний Алан Томмпсон чувствовал себя именно ребенком. Ребенком, который вот-вот полетит во сне. Он подпрыгнул. Еще раз. И еще. Гравитация была даже меньше, чем на луне. Приземлился. Набрал полные рукавицы снега. Даже через скафандр его руки чувствовали: легкий, хрустящий и бесконечно сухой снег. Рассыпался он как настоящий из воды на морозе. Казалось, что снежинки реагировали на его дыхание. Скрипка, несмотря на безумно низкие температуры, нетленно лежала в сугробе. Он отряхнул рукавицы, вытащил небольшую колбу. Открыв ее, махом вдоль себя рассыпал серое содержимое. Пепел медленно начал падать на поверхность не знающей вулканов планеты. Он выдохнул. Поднял скрипку и попрыгал куда глаза глядят. А глядели они во все стороны. Не смотрели они только назад. Он знал, что эйфория скоро пройдет. Но нет, черт возьми, не сейчас. Он брел и брел вперед, то сворачивая, то останавливаясь. Его скафандр мог жить еще тридцать шесть часов. Этого было вполне достаточно. Он об этом не думал. Он жил. Настолько счастливым он, скорее всего не был никогда. А он все прыгал и прыгал. Впереди, под звездным светом, прямо на сугробе посреди планеты стоял шезлонг. На рядом стоящем трехпалом столике стоял высокий стакан с замершим коктейлем, из которого торчала трубочка и зонтик. На шезлонге лежал космонавт, держащий в руках раскрытую газету. Пытаясь хоть что-то прочитать, он подсвечивал ее ручным фонариком. Ал пытался переварить увиденное. Он как вкопанный стоял в метрах двадцати от него, опустив руки, которые все еще держали скрипку со смычком. Космонавт неспешно повернулся к нему.
- А, мистер Томмас, здравствуйте - внезапно прозвенело у Алана в шлеме. Этот голос был знаком еще с Земельных времен...
- Оуелл!??
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
- Ты глюк?
- Нет, мистер Томмас - усмехнулся тот, пытаясь встать с шезлонга.
Вот тут Ал пожалел, что не заправил в скафандр лекарства от шизофрении. Он, конечно, ожидал приступов, но не таких, нет. Космонавт встал в полный рост. Он довольно сильно похудел за треть века. Или его так ужимал скафандр.
- Тогда как?
Оуэлл тихонько подплыл к первооткрывателю.
- Варп-двигатели, только и всего - ехидничал тот - два года, и ты на краю системы. Здорово, правда?
Ал не верил своим ушам. Нет, не так. Только не это. Разве он за этим летел? Разве он для этого перенес шизофрению? Разве он терпел тридцать пять лет чтобы в конечном итоге узреть космонавта в шезлонге? Мысли вновь начали путаться, зеленая каша вновь стала забирать трезвые мысли. Он чувствовал себя дураком. То, от чего он летел и казалось бесконечно далеким, теперь здесь?
- Спасибо "Союзу Трех"!
- Не верю...
- Можешь пощупать, если надо.
Оуэлл протянул рукавицу скафандра.
- Почему ты тогда одет в тот же скафандр, что и я?
В шлеме раздался смех.
- А, ты об этом. Маленькая условность. Пришлось надеть это старье. Понимаешь - не знал, как ты отнесешься к современному оборудованию. Легкие, прочные, полностью изолированные костюмы. Футуристично, кстати, выглядят. Думаю, я дам тебе примерить один. Ты арестован.
Он поднял на Алана что - то напоминающее оружие.
- Это бластер, помнишь, из звездных войн? Так сделали такие, хорошо работают.
Ал не знал, как реагировать. Еле-еле, он поймал в своей больной голове одну трезвую, как тогда казалось мысль. Хотя многие сочи бы ее трезвой, на его месте. Выронив скрипку, он потянулся к клапану аварийного вскрытия шлема, находящийся в районе кадыка. Однако красная железка предательски не поддавалась.
- Не, этот номер не выйдет, они запрограммированы. Ты не откроешь его, не будь вокруг кислород и земное давление.
Ал все пытался выдернуть клапан. Не поддается. Надавил сильнее. Все еще нет. Оуэлл просто заливался смехом.
- Идем, бестолковый.
В мгновение, на руках Алана оказались световые наручники, полностью парализовавшие его руки. Он проиграл.
Некоторое время спустя, сидя в космическом челноке, и мчась на всех парах к Земле, Оуэлл, восседая в черном кресле пилота и одетый в легкий костюм, словно капитан из "Звездного пути", рассуждал о дальнейших подвигах.
- Ты только представь - начал он - я поймал человека, который нарушил все мыслимые и не мыслимые межпланетные договоренности, который нарушил пакт о человечности, поставил под угрозу экспедицию своими маневрами, так еще и военный преступник в прошлом. Да, сэр, я точно получу главнокомандующего межпланетного патруля.
Алан сидел в кресле, в такой же одежде, как и Оуэлл и без наручников: последний считал, что Ал все равно не найдет общий язык с бортовой ИИ "Ева".
В иллюминаторах было видно искривляется вокруг судна пространство.
- Твоя казнь станет примером для многих, кто захочет преступить порог закона. Межпланетное голосование одобрит твою процедуру. А еще не хотели одобрять полет. Да ты же идеально подходишь для показушной казни!
- Так у вас все еще глобальная демократия? - спросил Ал грустно смотря в пол.
- Да, несмотря на страшную нелюбовь нашего общего знакомого - проскандировал Оуэлл, держа в руке голограмму некоего документа - ты, кстати, когда-то тоже голосовал за принятия такой нормы.
Корабль загудел, в огромных иллюминаторах космос обрел вид глубоководной пещеры: темно. Лишь светящиеся столбы, пролетавшие мимо корабля и, по всей видимости, обозначающие края шоссе, нарушали некую определенность картины.
- Построили за пятилетку, представляешь?
Звезды за бортом все больше вытягивались в тонкие линии.
- У всех же преступников есть по три желания - Оуелл отвернулся к переднему окну - Желания, которые исполняются немедленно прямо в зале суда. Но поскольку ты считаешься самым опасным и неуловимым межпланетным преступником, то тебе дозволено только одно и то без суда.
Ал молча смотрел в окна на пролетавшие мимо столбы. Черный корабль, изнутри напоминавший яйцо, внутренняя обшивка которого почти полностью отсутствовала за ненадобностью, тихо шептал своими загадочными двигателями.
- Пришлось на край вселенной за тобой, представляешь - Оуэлл закурил - зато ты увидишь Землю. Вновь.
Пленник только молча глядел на стену.
- Твое желание?
Низкочастотное гудение двигателей все усиливалось, за иллюминаторами более ничего различить было невозможно.
- Хорошо... Клапан, Оуэлл...
Ал бросил взгляд на капитана корабля, глядя на него словно сквозь стекло. Пилот было открыл рот:
- Что?..
Оуэлл стоял как ошпаренный. Он опустил руку, с уже казалось невесомым оружием. Последняя часть чужого скафандра упала на землю таинственной планеты. Он прикрыл глаза.
- Да... было бы хорошо.
Снег неспешно успокаивался. Оуэлл поднял взор на разрисованное небо, пытаясь принять случившееся.
- Чертов старик...
Заправив оружие обратно в неудобную кобуру, он в один прыжок долетел до недвижно лежащего в снегу скафандра.
- Ну... Ты имеешь на это право.
Нагнувшись, он поднял из сугроба стеклянную часть разборного шлема. Отряхнул. Возмущенные искринки, блестя, недовольно летали вокруг нарушителя спокойствия. На синем, окаменевшем лице Алана навсегда застыла улыбка. Не ехидная, но довольная. Приладив шлем обратно к скафандру, он огляделся. Злополучный клапан, вывернутый наизнанку, висел на груди космонавта, словно насмехаясь над противником. Рядом лежала скрипка и сломанный от падения смычок. Вложив в одну руку скрипку, а в другую - смычок, Оуэлл неспешно выпрямился и отдал честь неудавшемуся узнику.
- Коды доступа к ИИ-шаттла.... Умно. Молодец Хоггинс...
Снег окончательно утихомирился. Оуэлл долго глядел вверх. Постояв с минуту, он вновь отдал честь и молча развернулся, упрыгав в сторону модуля, оставив шезлонг, столик, стакан, газету, фонарик, скрипку и Алана здесь. Этой композиции суждено было существовать вечно: не было на Зевсе погоды.
...
Прошли тысячелетия. Человечество уже давным-давно променяв материальное существование на энергетическое, прекратило как таковое свое существование. Тайна блеска Зевса была раскрыта незадолго после возвращение Оуэлла: неизвестный тогда науке газ покрывал карликовую планету, находящуюся в гелиопаузе. Через две тысячи лет люди замуровали свои тела в недрах Земли, добровольно остановив свое физическое развитие и занявшись духовным, уже вне рамок этого мира. Через пять миллиардов лет погибло и солнце, забрав всех своих каменных и газовых детей с собой. Кроме одного. После апокалипсиса счастливчик Зевс отправился в вечное странствие, ища приюта у других звезд. Возможно, он никогда и не найдет его. Но иногда, по пустынному космосу начинает разливаться таинственная и славная музыка, издаваемая уже несуществующим инструментом. Своеобразный маленький принц, навсегда похороненный на поверхности карлика, словно одеялом укрытый снежным покровом кристаллизованного газа. Только розу он когда-то оставил на память своей никогда не существовавшей спутнице.