В Сосновом к середине девяностых почти не осталось жителей. Когда-то большой, шумный поселок, с мощным леспромхозом, который давал работу местным и окрестным жителям, потихоньку захирел, осунулся, затих.
Только зона строгого режима не давала окончательно исчезнуть Сосновому в небытие, в отличие от подобных поселков по всей стране. Зона давала свет и тепло, зона давала работу оставшимся местным. Кроме зоны работать было негде.
Когда Палыч появился в поселке, никто и не помнил. Как-то раз, и появился. Зашел в штаб, переговорил с кадровиками, а через пару дней уже вышел в первый наряд по жилой зоне.
Жить определился у одной бабки, она сдала ему угол бесплатно, только чтобы по дому помогал. Та своим наметанным глазом определила: "Разведенный. Не может такой видный мужик и один быть. Наверное, баба повалялась с кем-то, вот он уехал, куда глаза глядят".
Палыч во дворе сколотил турник, по утрам крутил солнышко, обливался холодной водой, и шагал на работу. С коллегами как-то быстро сдружился, его сразу стали принимать за своего. Водку, правда, пить не звали, тот с первой получки проставился, но сказал: "Мужики, извиняйте, но не пью. Совсем". Мужики поняли. Оценили, не то, что не пьет, а то, что отнесся с уважением к обычаю.
Откуда он и почему приехал сюда, тоже мало кого интересовало. Мало ли что. Вон жизнь такая сейчас - сотнями переселяются.
Служба была спокойной, зона не доставляла особых головных болей, порядки установились уже давно. Блатные и начальство держали нейтралитет, и хлопот друг другу не доставляли. Особо борзые, конечно, попадали и в шизняк и в Бур, но сильно их там не прессовали, смотряга по Буру умел договариваться.
Дежурить в Бур ходили по очереди, но молодых не ставили. Всякое бывает. Палыч попал туда спустя полгода. ДПНК решил, что хватит уже по жилке шастать, мужик серьезный, не дурак, справится.
...
-Лицом к стене, руки в гору! Дежурный по камере, повернулся!
-Дежурный по камере осужденный Иванцов, тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, статья сто сорок четвертая, часть вторая, срок пять лет. В камере три человека. Жалоб и заявлений нет.
-Остальные повернулись! Есть жалобы?
-Нету начальник, - вразнобой ответили.
-Ну и хорошо. Так, Палыч, смотри, вторая дверь всегда заперта. Открываешь ее только по команде. Уяснил? Рожи отвернули свои к стене, а то сейчас пиздюлей вломлю!
Дверь камеры захлопнулась, пошли к следующей.
Сдающий смену почему-то сразу открыл, не крикнув обычного "лицом к стене"
-Здорово, Зулус.
-Здорово, начальники. Колян, чё. новенький что ли?
-Ага. Люби и жалуй.
Палыч заглянул в камеру. Точно зулус, не зря кликуху такую дали. Смуглый, белозубый, весело оскалился.
-Здорово, начальник!
-Здравствуйте.
-Да ладно тебе, официальный какой! Чифирнем? Колян, ты как?
-Да можно. Палыч, будешь?
-Я? Нет-нет.
-Да хоть посиди с нами.
Зашли в камеру, сели. На столе - колбаса копченая, белый хлеб, конфеты россыпью.
-А откуда это? - Палыч кивнул.
-Да, братва подогревает. Все нормально, начальник, все в курсах, кому нужно. Сам то откуда? Как тебя в дубаки-то занесло?
Зулус повозился с бульбулятором.
-Коль, вскипятишь?
-Давай, ага.
Колян ушел в надзирательскую.
-Да как занесло, жил в Рязани, потом вот сюда занесло.
-В Рязани? Да ладно? Так ты земеля! Я сам рязанский! Правда, вот, восьмой год тут уже топчу. Слушай, я тебя не встречал нигде?
-Да не знаю, город небольшой, может и виделись случайно. А сколько осталось-то тебе?
-Палыч, - кивнул Зулус, - ты не пьешь, так бутерброд хотя сделай.
-Да не хочу я.
-Палыч у нас мужик правильный, - прихлебывая густую черную жидкость, сказал Колян, - водку не пьет, колбасу не ест.
-Да ладно тебе, не хочу просто.
-Так, ну ладно, - Колян поднялся, - пора мне домой. В общем, Палыч, если что, какие проблемы, говори Зулусу. Он разрулит. Давайте мужики.
-А камеру то закрывать?
-Ну прикрой, так для понта. Но можешь не закрывать. Хозяин в курсе.
Колян ушел, а Палыч и Зулус долго еще разговаривали о Рязани, где грибы с глазами.
...
Прошел целый год. Или всего год. Палыч уже свыкся с тем, что каждый день ходит в зону, его все чаще ставили дежурным в Бур, видимо Зулус шепнул, кому надо. Лишнего Палыч не дозволял, грязь не таскал - ну так, курева там или газеток каких почитать - в норме.
-Зулус, слушай, а чего сразу пятнашку-то влепили? - как-то поинтересовался Палыч, сидя в камере, попивая некрепкий чай.
-Дааа, мутная история... Не хотел я грех брать. Вышло так.
-Просто не похож ты на убийцу.
-А что они, четвероногие что ли? Такие же как все... Вон их в зоне чалится сколько, всех что ли отличаешь, кто убивал, а кто ларек обнес?
-Ну вообще-то да..
Помолчали.
-Палыч, если б ты знал, как за-е-бал-ся сидеть, - с тоской произнес Зулус, - жить иногда не хочется. Хоть на рывок иди.
-Пристрелят. И не посмотрят, что у тебя с хозяином все на мази.
-Да знаю я. Но вот знаешь, закрою глаза, вижу все. Мать вижу. Скучаю по ней сильно.
-Ладно, Зулус, спи, давай. Душу не береди.
...
Однажды Палыч притащил письмо в Бур.
-Зулус, пляши, весточка из дома.
Зулус выхватил письмо, жадно стал вчитываться. Потом как-то сгорбился, отложил письмо, сел, опустив голову к коленям и обхватив ее ладонями.
-Что-то случилось?
-Почитай.
Палыч взял листок. Неровным женским почерком было написано:
"Здравствуйте, Александр. Пишет Вам соседка вашей мамы. ЕЕ недавно увезли в больницу в тяжелом состоянии. Врачи сказали, что это рак, и что домой она не вернется. Она мне дала ваш адрес и попросила, чтобы я вам это сообщила. Сказала, что может, отпуск дадут из-за нее. Вот и все, что хотела Вам сообщить. За квартиру не волнуйтесь, я за ней присмотрю. До свидания.".
Палыч негромко спросил:
-Зулус, может на самом деле отпуск попросить? Отпускают же иногда?
-Да какой на хер отпуск мне! С моей мокрой статьей! Кто меня отпустит? Не подпишется хозяин! Да и в Буре сижу к тому же!
Зулус поднял голову. В глазах стояли слезы.
-Палыч... а Палыч... Если я мать не увижу, хана мне. Сдохну.
Палыч помотал головой.
Зулус, не дури
-Я знаю, как. Знаю. Дождя только дождаться надо. Но сам не смогу, Палыч. Бля буду, отблагодарю. Сукой буду последней, Палыч.
-Да ты что одурел что-ли? Самого пристрелят, да и меня под статью подставишь, на хер-на хер.
Палыч вышел из камеры. Час походил по коридору, тяжело размышляя.
Зашел решительно.
-Зулус, три тысячи зеленых.
-Что?
-Мне нужны бабки. Страховка.
Зулус сел на лавку, потрясенный.
-Палыч, где я их возьму?
-А меня не ебет. Ты - смотряга, придумай что-нибудь, чтоб из общака дали. Три штуки. Или я сейчас иду к куму и все рассказываю.
Зулус удивленно протянул:
-Ну ты и сууукааа....
-Сука, сука. Я помогаю тебе, ты благодаришь меня. Где ж тут сучность? Бизнес. Новые времена, Зулус.
-Палыч, ты же понимаешь, что если ты наебешь, я тебя порву, а не я, так другие?
-Вот поэтому речь и о бабках. Они лучшая гарантия. А то сейчас ты плачешь по маме, а завтра меня забудешь. Деньги вперед.
...
Две недели Палыч не заходил в камеру к Зулусу. Время душевных разговоров кончилось. Как-то ночью, когда Палыч уже прикемарил, Зулус нажал на кнопку вызова.
-Начальник, поговорить надо.
-Сейчас подойду.
Палыч подошел к камере, открыл дверь.
Зулус достал из-за пазухи сверток.
-Вот. Тут три тысячи. Мжешь не считать Как в аптеке.
-Ну, и какой план?
-Колян мне всегда разрешает выходить воздухом подышать. Тебе нужно снаружи вырубить свет.
-Топором?
-Да зачем топором. Есть рубильник общий. Пока заведут дизеля, пока выставят охрану дополнительную, минут пятнадцать пройдет.
-А сигнализация? Она же автономная.
-Да хер с ней, с сигнализацией, ори она. Главное прожектора не сработают, а темень кромешная. Мне нужен билет на поезд и одежда. Сделаешь? Там отдельно деньги на это дело.
-Когда?
-Колян завтра с утра? Значит послезавтра в ночь.
-Торопишься.
-А мне ждать нечего. Я мать живой должен увидеть.
...
Палыч посмотрел на часы и дернул ручку рубильника вниз. Тут же, до этого на ярко освещенную зону, обрушилась темнота. Через несколько мгновений, взвыла сигнализация, залаяли собаки. У Палыча колотилось сердце. Со стороны зоны слышались крики, но никто не стрелял.
Через пять минут рядом с Палычем тяжело дышал запыхавшийся Зулус
-Бля, все ладони разодрал, ладно хоть телага есть. Так, давай одежду.
Палыч сунул в руки Зулусу пакет, разорвал пачку сигарет, стал посыпать табаком лагерную робу.
-От собак, - коротко бросил.
-Ну, помчали?
Они побежали к станции.
-Когда поезд, - пропыхтел Зулус.
-Скоро. Успеем.
Впереди показались огни станции.
Остановились.
-Ну что, вот и расходятся пути, Палыч?
-Да, пожалуй расходятся.
-Ладно, удивил ты меня с деньгами конечно, ну да ладно. Я понимаю, жить как то надо всем.
-А надо?
Конечно надо, Палыч, надо. Мне б только мать повидать. Не прощу себе, если не увижу. Ну ладно, давай пять.