Хохлев Владимир Владимирович : другие произведения.

Уставший поэт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  УСТАВШИЙ ПОЭТ
  
  
  
  ***
  Что значит Откровенье? Чье оно?
  Железо-каменный логический рассудок -
  надежный, прочный - не допустит шуток.
  Но что за свет мне видится в окно?
  
  Кто открывает суть иных миров,
  И сверху подает советы?
  Ищу, ловлю их - верные приметы
  Упорно рвущихся на свет стихов.
  
  ХРИСТОС У ХРАМА
  Христос сидел на паперти у храма,
  Невидимый, неслышимый... Один.
  Визжала за оградой пилорама,
  Под купою краснеющих рябин.
  
  Сновали суетливые трудяги,
  Над колокольней строили леса.
  Церковные под ветром бились стяги,
  И радовались стройке небеса.
  
  Христос сидел, измученный, голодный,
  Как после боя, раненый копьем.
  Сияли купола сквозь грай вороний,
  Все этим птицам нипочем.
  
  Святыню восстанавливали люди,
  Разрушенную красной саранчой.
  На бронзовеющем небесном блюде
  Сверкал восток негаснущей свечой.
  
  Христос устал, Он был уже не молод,
  Но в ласковых глазах Любовь жила.
  Сквозь человечий, равнодушный холод
  Светила в души Вечная весна.
  
  ***
  Иду по городу, из окон звуки -
  Рояль звучит, кларнет, гитара...
  Иду по улицам, в карманах руки.
  За что сегодня такая кара?
  
  Зачем идти, кому я нужен?
  Зачем слагал я песни, пел?
  Иду по лужам. В эти лужи
  Зачем я столько раз глядел?
  
  Меня не поняли, отвергли.
  Куда идти, кому сказать?
  Как будто с пьедестала свергли,
  И на него уже не встать.
  
  МЕРТВЫЕ СЛОВА
  Есть мертвые слова, бессмысленны они,
  Как никогда не видимая сторона луны.
  Их часто "со значением" вплетаем в разговор,
  Самим себе подписывая строгий приговор.
  
  Они лишь сочетание давно знакомых букв,
  Они пустой, как эхо навязчивое, звук,
  Мешающие к сути приблизиться слова.
  Их выкинешь из речи - светлеет голова.
  
  ***
  Лист призадумался, воздух присел,
  Тайна ушла сиять.
  Взгляд остановлен, ритм поредел,
  Речь обернулась вспять.
  
  Блик замурлыкал, тоска улеглась,
  Сон развернулся в явь.
  Голос запрыгал, мечта напряглась.
  Кривая сказала: правь.
  
  Радость расстроилась, слух онемел,
  Вздох не имеет волн,
  Сила ослабла, кураж постарел,
  Возглас молчанием полн.
  
  Счастье лучисто, память искрит,
  Слова походка легка,
  Творчество лечит, рифма горчит,
  Тенью течет строка.
  
  Крик постоянства, тишь перемен,
  Брошенный плеск весла,
  Звон бормотанья, гнева обмен,
  Стойбище ремесла.
  
  Я ничего не могу понять
  В том, что я сам пишу,
  Взять бы задумчивый лист и порвать...
  А я им всего лишь машу.
  
  Воздух колеблется, сохнут чернила,
  Как это все интересно.
  Шорохом, шепотом, стоном открыла
  Жизнь свое новое место.
  
  Я его слышу, не вижу пока,
  Медленно тянется к звуку рука.
  
  А. А. АХМАТОВОЙ
  Брожу по темным извилинам,
  Жалкий, бездомный вор,
  Роюсь в отходах мысленных,
  Но нахожу лишь сор.
  
  Но стоит его просеять,
  Шлак выбросить прочь,
  Породу дыханьем провеять...
  И - радуйся ночь!
  
  КАРТИНА
  На небе нарисован дом,
  Скамья белеет под окном,
  Чугунная, литая,
  Как будто бы живая.
  
  На первом плане пышный сад,
  Он в окружении оград,
  В нем яблоки и груши
  Свои имеют души.
  
  За домом нарисован пруд,
  Где караси давно живут,
  Сияя золотом боков
  И обходясь без слов.
  
  За прудом нарисован лес.
  Раскинув кроны до небес,
  Лес обрамляет поле.
  Далекое приволье
  
  Все тянется за горизонт...
  По крыше дома ходит кот,
  Он спину выгибает,
  Чихает - вру - зевает.
  
  Над крышей нарисован дым,
  Он отлетел... и невидим,
  С трубою рядом вьется
  И ждет восхода солнца.
  
  Взошло! Картина ожила,
  Заря, расправив два крыла,
  Раскрылась ярким светом,
  Все загорелось цветом.
  
  Дом, сад, дым, лес и дали
  Как будто ожидали
  Все оживляющих штрихов...
  Я их нанес...
  И был таков.
  
  ***
  Как я стихи свои пишу?
  Я не умею их писать...
  Могу их лишь записывать,
  О чем себя всегда прошу.
  
  Начальные увижу строчки,
  Их выстрою едва-едва,
  Чуть поменяю в них слова,
  Расставлю запятые, точки,
  
  Повторно мысленно прочту.
  Сажусь за стол, включаю свет,
  Еще ни рифм, ни ритма нет -
  На лист начальную черту.
  
  За ней течет ручей стиха,
  Он льется сам, из ниоткуда.
  Я записал, читаю. Чудо
  Вновь растеклось из-под пера.
  
  А дальше - напряженье слуха.
  Поправим... Здесь чуть-чуть не так.
  Дальнейшее - уже пустяк.
  Стих родился усильем духа.
  
  Он, знаю, сам того хотел -
  Родиться. Зачитался им.
  Моей рукой, умом моим
  Воспользоваться он сумел.
  
  Что после? Стих идет гулять
  По душам, по людским сердцам.
  Я не могу стихи писать -
  Еще раз открываюсь вам.
  
  ***
  Прибилась ночь к стеклу
  И замерла.
  Лучом лизнула по окну
  Луна.
  У крыши ветра дуновенье
  Прошло.
  Ко мне ночное вдохновенье
  Пришло.
  
  ***
  Зарницами сверкал рассвет,
  Гроза с востока приближалась.
  Как много долгих, длинных лет
  Со мною тайно ночь шепталась.
  
  Не ночи - ночь! Она одна.
  Приходит и уходит только.
  Я слышу, бурная волна,
  Цепочек капельных стена
  Дождя идет. Сегодня столько
  Мне подарила ночь стихов -
  Листы, исписанные ими.
  Отдам грозе цепочки слов.
  Стихи - такая же стихия.
  
  ***
  Я на руках тебя несу,
  Через ручей перенесу,
  Войду в прозрачный лес
  Со множеством чудес.
  
  Мне нравится тебя носить,
  Шептать, смеяться и просить
  Меня не покидать. Я
  Смять не посмею платья.
  
  Я принесу тебя домой,
  Мой дом не твой - а твой не мой.
  Ты вечером растаешь,
  Вновь невидимкой станешь.
  
  Я так и не пойму - кто ты,
  Какие тонкие черты
  Твой облекают дух?
  Что мой ласкает слух?
  
  И снова ждать тебя и звать,
  Всю ночь настойчиво взывать
  К неведомой вершине,
  Где ты живешь поныне.
  
  Чтоб утром вновь тебя найти,
  И на руках весь день нести...
  
  ***
  Шум мотора за окном,
  Рифмою наполнен дом,
  Не идут из головы
  Образы восьмой главы.
  
  Я рисую - нет, пишу,
  Взглядом медленно машу,
  Слов разматывая строчки.
  Спать пора.
   Но после точки.
  
  О ПОЭТЕ
  Поэт не живет, когда рифмой не дышит,
  Он слышит не прозу - поэзию слышит,
  Его окружают не вещи, не тени.
  Его вдохновляют огни сновидений.
  
  Когда он ночами стихи сочиняет,
  Он словом всю жизнь и весь мир измеряет.
  Он слышит неслышимое, как поэт.
  Его окружает невидимый свет.
  
  Он как бы парит над землею, витает.
  И это его от других отличает.
  
  ***
  Вещи в мире и предметы
  Существуют для поэтов...
  
  Говорят: стихи вторичны,
  Не нужны, сугубо личны.
  Не согласен. Стих, как хлеб,
  Проскользив по склонам неб,
  Льется в хлебушек печной,
  В белый, в черный, в нарезной.
  Для того чтобы поэт
  В хлебе хлеба видел свет.
  
  Также в небе - неба свет!
  Также в поле - поля свет!
  Также в людях - свет людей!
  
  Отовсюду, из щелей
  Светит свет вещей, предметов,
  Тот, который для поэтов.
  
  А. С.
  Он тут, совсем недалеко -
  Я чувствую - стоит,
  И что-то тихо, глубоко
  Проникнув, говорит.
  Он здесь! Шуршит сухой листвой,
  И преисполнен весь
  Высоким знанием, тоской...
  Мистическая весть -
  Ее услышать бы, понять...
  Однажды в яркий миг
  Нетленных слов златую рать
  Он выведет из книг.
  
  ***
  Я не от себя, поверь,
  Стал ночным поэтом...
  Время через потайную дверь
  Озарило светом
  Кресло, стол, тетрадь, окно,
  Вид на парк и небо.
  Я кормлюсь уже давно
  Вдохновенья хлебом.
  
  ИНТУИТИ
  Мир не познать логическим путем.
  Мы по нему с рулеткою идем...
  Все взвешиваем, пробуем, считаем,
  За миром через линзы наблюдаем,
  Случайно узнаем, спросонья вспоминаем,
  Но до сих пор его строения не знаем.
  
  А мир течет сквозь пальцы, как вода,
  Неуловимый, скользкий, многоликий,
  Такой домашний и такой великий...
  И скрытый для рассудка навсегда.
  
  Быть может, сердце - лучший инструмент?
  Чувствительно, изменчиво, наивно,
  Способно вывести в критический момент
  Из тупика... интуитивно.
  
  ***
  Человека не переделать в одночасье.
  Кто привык проверять, всегда проверяет.
  Как растолковать такому, что есть счастье,
  Если тертый... И чужому мнению не доверяет.
  
  И еще упрямый, и совсем не простой...
  В снег и дождь не поверит, не посмотрев в окно.
  Тем более в счастье, среди толпы людской...
  Хоть бы и знал я правило.
   И даже не одно.
  
  ***
  Свет полон вещества.
   И физики давно об этом знают,
   Материю с волной слагают
   В частицу квант. Ее родства
   Нам трудно не заметить с мыслью,
   Которая нам в головы летит,
   Как свет волной. И говорит
   С небесной, невесомой выси:
  Что материальны, тверды мысли!
  
  ИЗ ЖИЗНИ СЛОВ
  Есть мир людей, животных, трав...
  Есть мир живых, подвижных слов.
  У мира слов строптивый нрав,
  Но я умелый рыболов.
  
  В АРМИИ
  Я дневалил...
  Среди ночи клён,
  Месяцем красиво освещен,
  Был в меня как будто бы влюблен.
  
  В лунном, серебристом свете
  Мы кружились по другой планете.
  Я писал стихи, клен песни пел...
  Жаль, сержант их слушать не хотел.
  
  СПОРЫ
  "Нельзя" спорит с "можно",
  "Правдиво" с "ложно",
  Рубашка с телом,
  Доска с мелом.
  
  Я спорю с Вами,
  Утра - с вечерами,
  Скорости с ветром,
  "Прощай" - с "приветом".
  
  Любовь спорит с дружбой,
  Чай с кружкой,
  Дерево с ветвью,
  Жизнь со смертью.
  
  РАССВЕТ
  Утро, туман, петухи,
  Где-то собаки лают.
  Сыро, в росе лопухи,
  Звезды негромко тают.
  
  Я выхожу на крыльцо,
  Холодно, тихо, сонливо.
  Свежие брызги в лицо.
  Кошка мурлычет игриво.
  
  Размялся - солнце взошло,
  Бьет по глазам лучами,
  Где вдохновенье? Ушло,
  Зябко встряхнув плечами.
  
  ***
  Поэзия - искусство.
  Раскаленная суть.
  Я как-то прикоснулся...
  И не могу уснуть.
  
  Ночная плавка-ломка
  Жжет изнутри меня,
  Когда прозрачно-звонко
  Бьет рифма из огня.
  
  ГРЕЦКИЙ ОРЕХ
  Грецкий орех мозговит,
  Тоже извилист, накручен.
  Чей ум более плодовит?
  Мой? Или орехов кучи?
  
  О чем орех мыслит, зрея на ветке?
  О влаге с неба, а может, из черенка.
  Или о девушке брюнетке,
  Которой его сорвет рука.
  
  Сорвет и расколет ударом кирпича,
  Всмотрится в реки орехова мозга.
  И зашвырнет в кусты сгоряча,
  Незрелый орех безмозглый.
  
  И ничего он не сможет создать,
  Извилистый, молодой...
  Соберу скорлупки, чтобы никто встать
  Не смог на них босой ногой.
  
  ***
  Мир не развернут, он развертывается.
  Течет из точки в перспективу сферы.
  Им лишь с утра обертываюсь я
  И задаю пропорции и меры.
  
  Пространство не трехмерно, потому
  Что собрано в единственную плоскость,
  Которая имеет лишь одну
  Ось вверх. И в сторону одну ось.
  
  А время не течет, оно стоит.
  Поставлено у Вечности границей.
  Оно застыло и тихонько спит
  И ни в какое завтра не стремится.
  
  ***
  Свет комнаты свечу зажег. Собрался
  Из всех щелей, со всех углов. Соткался
  Лучами в точке фитиля. Горит
  И глазу о пространстве говорит.
  
  Мы думаем, что звуки нам слышны.
  Мы ими до краев полны.
  Замкнем беззвучьем звуков нишу,
  И ни один из них мы не услышим.
  
  ***
  Я встал, подошел к столу, вернулся и сел,
  Снова встал, подошел к столу, вернулся и сел,
  И еще раз встал, подошел к столу, вернулся и сел,
  Все это время на окне мотылек сидел.
  
  Я трижды вставал и каждый раз
  Думал о разном. Чей же приказ -
  Кого-то спрятанного от глаз -
  Я исполнял сейчас?
  
  ОПЫТ КЛЁВА
  Я время запустил назад.
  На это первым клюнул сад -
  И липкие листочки
  Засобирались в почки.
  
  Затем на это клюнул гром
  И стал греметь не за бугром,
  А там, где был вначале -
  Раскаты глуше стали.
  
  Дождь холодный тоже клюнул,
  Снизу в тучу метко плюнул,
  Каждой каплей дождевой,
  Влился в небо надо мной.
  
  После клюнул наш ручей,
  Развернулся меж камней
  И потёк наверх, обратно...
  Я подумал: ну и ладно.
  
  Также клюнул дым над печкой
  И, свернув свои колечки,
  Затянулся в дымоход...
  
  На меня весь мир клюёт.
  
  ***
  Шесть плоскостей, восемь углов,
  Система координат.
  Площадь - забыл - или объем
  Ровно пи эр квадрат.
  
  Плоскости вверх, плотности вниз,
  Временнáя спираль.
  Голубь с отметиной сел на карниз,
  Города пастораль.
  
  Полночь уже. Скорость не та
  Света. И мысли не те.
  А расстояние до утра -
  Вэ перемножить с тэ.
  
  ***
  Свет летит от фонаря,
   Светом красится земля,
   Что лежит под фонарем.
   Свет разыскивает дом,
   Где б ему к стене припасть,
   Невзначай в окно попасть,
   В комнату влететь пустую,
   Форму в ней найти простую
   И собою форму ту
   Всю заполнить... На свету.
  
  ***
  Точка неба развернулась в небо.
  Я как будто здесь ни разу не был,
  Не бродил по этим мостовым,
  Не вдыхал на них табачный дым.
  У фонтана мальчик со свирелью
  В точку неба собирает землю.
  
  РУШАТСЯ ДЕРЕВЬЯ
  Рождаются слабыми.
  Тонкими.
  С прозрачными ладонями,
  Подвижными головёнками.
  Обрастают кожицей,
  Шершавой кожурой.
  Вверх обращают рожицы,
  Увлекшись игрой.
  Ласкают небо ветками,
  Щекочут, смеются.
  Сеют желудями-детками,
  С ветром бьются...
  Склоняются, уставшие,
  Лопаются корой.
  Богатыри вчерашние
  Теряют строй.
  Ломаются пальцы,
  Локти, предплечья.
  В последнем танце
  Сгибаются плечи.
  Гнутся колени, ноги трясутся.
  Вечером безжалостно мнутся
  Листья, сорванные за день.
  Рушатся деревья, на мир глядя
  С чистыми взорами,
  Как в детстве...
  Рушатся деревья
  С людьми вместе.
  
  ПЕРЕВЕРНУТЫЙ МИР
  Сегодня небо снизу.
  А вместо неба что?
  Все головами книзу
  Прохожие в пальто.
  
  Вниз крышами провисли
  Тяжелые дома!
  Текут на небо мысли
  Из каждого ума.
  
  Деревьев кроны тянет
  Сорваться и упасть.
  Когда же солнце встанет,
  Чтоб в тот же час пропасть?
  
  Весь мир перевернулся...
  
  Когда я на карниз
  Пробрался, подтянулся,
  За краешек запнулся,
  Вниз головой повис.
  
  ***
  Пробиваю мыслью вещь...
   И вот я уже не здесь!
   Вижу снежные поля,
   Сверху новая земля,
   Хруст звезды под каблуком,
   Над трубою виснет дом,
   За глазами горизонт,
   Дождик затекает в зонт...
   А на противне печи
   Крепко смерзлись калачи.
  
  Не небезопасно, знать,
  Мыслью вещи пробивать.
  
  СЕНСАЦИЯ
  Внимание! Раскрыта тайна слова!
  Люди - как выяснилось - слова Бога.
  У каждого - своё звучание...
  Или своё молчание.
  
  Он говорит и молчит словами,
  Чтобы Его иногда узнавали
  Те, кто забыл о назначении
  Людей, несущих свои значения.
  
  Вдруг не вспомнят?.. Тогда на небо
  Словом лететь, где давно не был...
  Слезно просить доброго Бога
  Еще потерпеть на людях немного.
  
  Люди не так глупы - поймут,
  Нести значенье - нелегкий труд,
  Оставить ношу - пустая трата
  Сил, затраченных Им когда-то
  На выговаривание слов...
  
  А где сенсация... СМИ улов?
  
  И. А. БРОДСКОМУ
  Взгляд неосторожно быстро бежит по строчке,
  В конце - спархивает с листа,
  За границей обрыв... голое многоточье
  И до самого дна воздушная пустота.
  
  Ему не вернуться, не зацепиться за лист.
  Сорвался, влекомый целью зрения,
  Рушится неуклонно, стремительно падает вниз,
  Не тормозя о воздух, благодаря трению.
  
  Так со стола падает чашка чайная.
  И разбивается на мелкие осколки.
  Считается, что взгляд - субстанция нематериальная.
  Неверно!
   Он такой же хрупкий и ломкий.
  
  НАПОМИНАНИЕ
  Увидел... и живу воспоминанием
  Увиденного, услышанного, подсмотренного где-то.
  Забыл, как жить сегодняшним тщанием,
  Чувствовать не прошлую зиму, нынешнее лето.
  
  Недаром говорят: он украл, то ли у него украли.
  Еще говорят: это было давно и неправда.
  Ничего же в прошедшем не доказать. Не правда ли?
  Так зачем о том, что есть сегодня, помнить завтра.
  
  А! Опыт памяти. Опыт жизни, мудрость.
  Может быть, может быть... Но будем строже.
  Не применить оный повторно, и думать бросьте.
  Ничто в настоящем на прошлое не похоже.
  
  Известно, что в одну реку не входят дважды,
  И прошлые чины никого не волнуют
   при поиске работы.
  Сказано достаточно громко и уже не однажды:
  Довольно каждому дню своей заботы.
  
  ***
  Мы светим фонарями и бродим по дорогам,
  И кажется, что знаем уже довольно много.
  Мы бродим, пилигримы, и светим фонарями,
  Проходим анфилады с открытыми дверями.
  
  Заглядываем в окна, пережидаем ночь,
  Пытаемся превысить и что-то превозмочь.
  Мы ходим, бродим, ищем... зачем, не зная сами,
  Вдруг узнаём кого-то потухшими глазами
  
  И голосом простуженным кого-то окликаем...
  А главного - уставшие - совсем не замечаем.
  
  О БОЛИ
  Не пора ли задуматься над тем,
  Как больно создавать мир,
  Мужчин и женщин, множество тел...
  И оживлять мертвый эфир.
  
  Вот, к примеру, женщина рожает,
  Мамочку зовет, кричит, ругается
  В беспамятстве, никого не понимает,
  Когда ткани рвутся и душа мается...
  
  По боли - мать ближе к Богу,
  Знает, как от себя выделить часть.
  Показать "этой части" прямую дорогу,
  При опасности предупреждать.
  
  Многим кажется - все элементарно.
  Люди рождаются и умирают. Все просто.
  И многие эти, как ни странно,
  Не желают признавать боли роста.
  
  Боль - это сигнал живой ткани.
  Новая жизнь рождается!
  Мир, проходя болевые грани,
  Рушится и обновляется.
  
  Больно огромной Душе мировой,
  На малые части делится она,
  Чтобы досталось каждой душе живой...
  Это настоящая болевая война.
  
  А боль Мирового разума, заполняющего ноль,
  То есть, пустой еще, разум человечий.
  Кто может вытерпеть вселенскую боль?
  На это способен только Вечный.
  
  И наше единственное спасение -
  Всей этой боли терпенье...
  Терпение!
  
  
  ***
  Смотрю на солнце - солнце село.
  Как быстро небо потемнело -
  На свод упала земная тень,
  Кончился день.
  
  Над зеркалом воды - испарения,
  Слоистые клочки томления
  Пруда, пригруженного жарой
  Дневной порой.
  
  Лег на траву - трава в росе.
  В точке начальной, на полосе
  Лайнер, режущий свод пополам,
  Шумом бьет по ушам.
  
  Но вот затих... Ни звука нет,
  Не слышно скребущих звезд и планет
  Неба с той стороны...
  И нет хозяйки-луны.
  
  Пока она не взошла сиять,
  Белым огнем по миру плескать,
  Земле возвращая ненужную тень,
  И поджидая день.
  
  ХОРОШО
  Хорошо, что земля не планета,
  И не катится по орбите.
  Кто придумал фантазию эту,
  Чтобы были мы с толку сбиты.
  
  Хорошо, что мир не из атомов,
  Не текут никуда электроны.
  Правду долго скрывали, прятали -
  Ложь открылась - и мы свободны.
  
  Хорошо, что вода не из газов,
  И состав ее прост - можно пить...
  Рвется к свету пытливый разум,
  Настоящего знанья вкусить.
  
  ***
  Мир - это стихотворение Бога.
  Когда Он его допишет,
  Смахнет чернила с пера
  И закроет Свой альбом.
  И мир станет Ему скучен.
  
  Весь мир.
  
  Но части - лучшие рифмы -
  Останутся в Его памяти.
  И будут всплывать и всплывать...
  
  ***
  - Зачем человеку крылья?
  - Крылья ему ни к чему.
   Он должен ходить по земле.
   И это его дело.
  
  - Но он хочет летать,
  Он видит себя птицей,
  Он знает себя в небе.
  
  - Он - не человек!
  
  ЗВОНОК
  Звоню во вчера...
   здороваюсь, представляюсь.
  Голос отвечает, как будто знакомый.
  - А можно к телефону...
   Извиняюсь.
  - Так его до завтра не будет дома.
  - Как не будет?
   Он сам назначил время звонка...
   Умолял позвонить.
  - Не знаю, не знаю...
  - Я вас озадачил. Простите.
   В ошибке мне вас не судить.
  
  Опустил трубку...
   Задумался...
   Вспоминаю:
  Что было, кто и чего просил...
  Вспомнил, балда! С этого краю
  Я в тот только что сам себе звонил.
  
  СРЕДИ ДНЯ
  Вход в метро,
  Ты стоишь: - Здравствуй!
  - Я пришел!
  - Хорошо!
  - Властвуй!
  
  Мы идем.
  Под дождем:
  - Зонтик
  Не держи над собой
  Только.
  
  Бар бистро.
  Под столом слякоть.
  - Пятьдесят!
  - А мне сто!
  Лапоть -
  
  Антрекот
  Слишком тверд.
  Нега.
  - За окном моросит
  Снегом.
  
  Мы сидим:
  - Хорошо пьется.
  Жесткой музыки ритм
  Бьется.
  
  Рассуждать о любви -
  Глупо.
  - Принесите-ка нам
  Супа.
  
  
  ***
  Он не пришел домой.
  А все его очень ждали.
  Нахлынул сумрак сырой,
  С ним ночные печали.
  
  Он утром всех рассмешил,
  Сам смеялся до слез,
  Дверь за собой закрыл,
  Исполненный грез.
  
  Что он искал и как?
  Неведомо никому.
  Чей таинственный зрак
  Путь открывал ему?
  
  Он всех озадачил, смутил
  И стал как будто чужой.
  Он утром сегодня шутил
  И...
   не пришел домой.
  
  ТЕСНО
  В мире ужасная теснота.
  Бритву не просунуть телами между,
  Как в переполненном автобусе
   приходится выдыхать,
  Чтобы протиснуться и не порвать одежду.
  
  Идем по жизни, всеми стесненные,
  Со всех сторон, снизу и сверху,
  С первого вздоха, крика, с пеленок
  Ребрами чувствуем мира терку.
  
  Работаем плечевыми, иногда локтями,
  Отвоевываем пространство жизни и мысли,
  Бьемся, зубами скрипим, костями,
  Скидываем навязчивых, что нависли.
  
  Проходим сквозь игольные ушки,
  Мы не верблюды и без горбов,
  В окна бьемся, как безумные мушки,
  На гумус давим, как шляпки грибов.
  
  Узкими щелями обратно рождаемся,
  Кричим от боли, кожу сдирая,
  Из тесного мира высвобождаемся...
  
  И замираем в просторах рая.
  
  ДЕНЬ И НОЧЬ
  Уставший, молча ждет покоя
  И, догорая, исчезает,
  День - олицетворенье боя,
  Сражения - затихший тает.
  
  Какое множество событий,
  Какие разные народы,
  Бессчетное число открытий
  Имел в себе, венчая годы.
  
  Ночь отдохнувшая вкушает
  Его конец, свое начало.
  Она мудрее дня и знает,
  Что властвовать ей так же мало.
  
  ***
  Немытое окно,
  Вечерняя тоска,
  Забытое кино,
  Широкая река.
  
  Гремящий ночью люк,
  Холодная струя,
  Пустой - без люстры - крюк,
  Пустой - без смысла - я.
  
  Охватывает сон...
  Затёкшая рука...
  Звоночков перезвон
  Летит издалека.
  
  Шуршание метлы
  По сонной мостовой,
  Свечение иглы
  В реке и за рекой,
  
  Стук сердца под ребром,
  Пульс крови на запястье...
  Где, за каким углом,
  Укрылось счастье?
  
  ПРЕДСКАЗАНИЕ
  Я ухожу сегодня... До свиданья.
  Пора, пора, настал черед.
  Исполнены тяжелые задания,
  Далекий путь настойчиво зовет.
  
  Я шею обмотаю шарфом этим,
  И зонтик - что в углу - возьму с собой.
  Уйду совсем неслышно, на рассвете,
  Влекомый переменною судьбой.
  
  Я не люблю затяжки расставанья,
  Разлука будет долгой, извини.
  Когда в клубок смотаю расстоянья
  И пред тобой предстану - позови.
  
  От поцелуя теплыми губами
  Я вздрогну и от дум своих очнусь...
  Меня ты обовьешь руками,
  Когда я вдруг из воздуха соткусь.
  
  ***
  Куб пространства с четкими границами,
  На границах - три портрета с лицами,
  Не суровыми, не злыми и не строгими.
  Мы приехали уставшие. С дороги мы.
  
  Посидим, попьем чайку с баранками,
  Поиграем бликами и рамками.
  В эти лица всмотримся внимательно,
  В них себя узнаем обязательно.
  
  Нет портрета на одной границе,
  В куб с нее небесный свет струится,
  Озаряет миром наши лица,
  Все струится...
  
  С. А. ЕСЕНИНУ
  Гостиничный номер его запомнил:
  Где он с газетой сидел... как шутил...
  Тут он собою проем заполнил,
  Здесь очень тщательно щеки брил.
  
  К рукам прикасался холодный кафель,
  К ногам через тапочки мягкий ворс,
  Здесь он стряхнул несколько капель,
  С мокрых еще, кудрявых волос.
  
  На этом диване гостей принимая,
  Он пил свежевыжатый яблочный сок.
  Холодный халат, его обнимая,
  Скрыл под собою холодный висок.
  
  ***
  Времени шум окружает мой дом.
  Время бурлит и бежит за окном,
  Вот о себе мне напомнило снова -
  Медленно я озираюсь кругом.
  
  Звуки пронзают уют тишины,
  Не умолкают и всюду слышны...
  И не укрыться от них никуда нам.
  С детства мы звуками возбуждены.
  
  Мы и без них бы уверено жили -
  Тихо любили бы, тихо дружили.
  Правда, мы смысла могли б не иметь.
  Но вот имеем...
   Пора пошуметь.
  
  ***
  У моря, у не моря,
  На берегах реки
  Родился город, вторя
  Движению руки.
  
  Болота и туманы,
  Дожди и холода...
  Ни трезвый и ни пьяный
  Не забредал сюда
  
  До той поры, как первый
  Царь Петр взмахнул рукой
  И рассудил наверно:
  Здесь будет город мой.
  
  Святого тезку вспомнил
  И именем святым
  Нарек свое творенье,
  Чтоб не был град пустым.
  
  Стоит могучий город,
  Уверен, величав,
  Три сотни лет... Но молод -
  Волною бьет в причал.
  
  Суда к нему подходят
  С товаром и маржой,
  Святые люди бродят
  Под дланью вековой.
  
  КЕНАР
  Душа в чем держится - не ясно...
  Но иногда выдаст такую трель -
  Понимаешь, что не напрасно
  Еще один наступает день.
  
  Заходится, забывается в пении,
  Никого не видит, ничего не слышит,
  Как настоящий музыкальный гений,
  Только поет и почти не дышит.
  
  Откуда сила, голосистость эта?
  И умещается в столь малом объеме...
  Слушать могла бы вся планета,
  Чтоб жить до сумерек на подъеме.
  
  А под платком - затихает, копошится,
  Чем-то там щелкает, клювом что ли?
  Жалко, конечно, но спать-то хочется.
  Привыкла птица к такой доле.
  
  Сняли платок - запрыгал, оживился,
  Сначала по чуть-чуть, как футболист на разминке,
  Затем все сильней...
   И до неба взвился
  Кенара плач по своей кенарихе.
  
  БЕЛКА
  Я на скамейке под сосной.
  Лежу, смотрю наверх,
  А на суку, что надо мной,
  Как будто человек.
  Уперся выстрелом в меня -
  Стеклянным, черным взглядом,
  Двумя вселенными маня
  И мне как будто говоря:
  - Ну что, я снова рядом.
  
  Я эту белку прикормил
  Орешками, халвой.
  С ней состязанья проводил
  Под стройною сосной.
  Играли мы не раз, не два.
  В упорные гляделки.
  Уже кружится голова!
  Не у меня - у белки.
  
  КОМАРЫ
  Вьются, вьются, вьются, вьются
  Надо мною комары,
  За наживу дружно бьются,
  После длительной жары.
  
  Мне бы, завершив работы
  Отдохнуть, расслабиться,
  От назойливой заботы,
  Видно, не избавиться.
  
  Вьется, вьется, вьется, вьется
  Комариный рой.
  Пью остывший чай из блюдца
  Под истошный вой.
  
  Комаров не замечаю,
  Что мне их напор?
  На крылечке отдыхаю,
  Не вступая в спор.
  
  ***
  Мне выдали новые органы чувств,
  А старые отобрали.
  Теперь не слышу ни стон, ни хруст,
  Не вижу озерной дали.
  
  Не отличаю холод, тепло,
  Соль на столе или сахар,
  Запахи будто бы ветром смело...
  Все рухнуло прахом.
  
  Мне так казалось в первые два,
  Три, четыре мгновенья,
  Пока к новизне я привыкал,
  В которой чувств было - семь. Я
  
  Привык и познал тайну семи
  Нот и семи цветов,
  Я понял разбивку недели на дни
  И цифру удачи... Слов
  Мне никаких говорить нельзя.
  Коды не выдам даже друзьям!
  
  КОЛЕСНИЦЫ
  Колесницы, колесницы
  Рвутся в небо, тянут в ночь...
  На одной из них возницей
  Улететь и я не прочь.
  
  Что мне эта муть земная,
  Эти дрязги, маета,
  Эта сирая, слепая
  Жизнь - дневная суета.
  
  Колесницы... Под дугою
  Звон бубенчиков... Зовет.
  И меня совсем иною
  Жизнью неба обдает.
  
  Колесницам вслед смотрю я,
  Сердце сжалось, силы нет.
  Отвернулся и, тоскуя,
  Небу шлю с земли привет.
  
  Колесницы, колесницы
  Каждый вечер над землей -
  Спины, плечи, локти, лица
  Тех, кто был вчера со мной.
  
  АЙ-ПЕТРИ
  Сидим над пропастью, перед нами земной лик.
  С такой высоты над уровнем моря, море -
  Огромный, единый до горизонта, солнечный блик,
  С маленьким солнцем уверенно спорит.
  
  Сидим, смотрим, беззаботно болтаем ногами.
  Крыши автобусов с муравьиные спины,
  Ветер - порывами до пятнадцати - играет волосами,
  В скалах отвесных выходы белой и синей глины.
  
  По ребрам скал огромные тени птиц
  Иссиня-черные скользят, ломаясь телами.
  Парящие фантомы, без глаз, без птичьих лиц,
  Метят Ай-Петри своими крестами.
  
  Сфера неба вокруг головы... буквально.
  Вытянешь руку - зацепишь за облака.
  Или даже за небо - нахально,
  Если чиста рука.
  
  КАРЛОВ МОСТ
  На Карловом мосту с утра
  Ни гидов, ни гостей.
  Суббота, ранняя пора
  Отсутствие вестей.
  
  Жара, июль, на Влтаве рябь,
  Над Прагой пустота.
  Но просыпаются опять
  Скульптуры у моста.
  
  Они молчать принуждены,
  Лишь жесты говорят,
  Легендами окружены,
  Стоят фигуры в ряд.
  
  Храм Вита в небесах плывет.
  В звенящей тишине...
  Креститель вдруг его берет
  За шпиль... И ставит вне.
  
  НА АВТОБАНЕ ГАМБУРГ - ШЛЕЗВИГ
  Автобан - сто двадцать, как семьдесят.
  Пью джус и смотрю в окно.
  Под мостом постройка, похожая на детсад
  Или на школу... мне все равно.
  
  Шины по асфальту не шуршат, скользят,
  Как лыжи по снегу после рук сервисмена,
  Перед нами - в заднем - парочка пацанят,
  Рожицы строят в сторону полисмена.
  
  А тот важный - хозяин трассы.
  Никто не нарушает - порядок на полосе.
  Видно, опытный - усатый, глазастый.
  Замечают его как один - все.
  
  Делениатор под фарами загорелся,
  "Кошачий глаз" уперся в полосатые столбы
  Я завороженно на разметку загляделся -
  Лобачевский позавидовал бы...
  
  СТРАНДВЕАГЕН
  На набережной чисто,
  Плывет поток туристов,
  В подвижных этажерках
  Картинки про Стокгольм.
  Гуляет папа с чадом,
  Спит пудель с бритым задом,
  Рыбак сидит случайный,
  Стирает с локтя соль.
  
  Дорожкою мощеной
  На вело, в ярких шлемах
  Несутся молодые,
  Степенно - старики.
  Я щелкнул объективом,
  Страндвеаген - что за диво!
  Остаться навсегда здесь,
  Как видно, не с руки.
  
  Престижные кварталы
  Вдоль пирсов, у причалов.
  Слепят глаза штурвалы
  Белопрозрачных яхт.
  Стоят матросы в светлом,
  Блондинки и брюнетки -
  Богатенькие шведки -
  В шезлонгах мирно спят.
  
  А сверху на мансарде -
  Семь окон на Меларен -
  Живет сам Ингмар Бергман,
  Уже совсем старик.
  Он ставит постановки.
  По-северному тонко,
  Гремят они по миру,
  Он к этому привык.
  1997 г.
  
  РИППЕРБАН
  Я иду по Риппербану,
  В голове пустая блажь,
  Денег полные карманы,
  В теле молодой кураж.
  
  За спиною порт бормочет,
  Слева Турции квартал.
  Пьяный бродит, что-то хочет...
  Зашатался и упал.
  
  В линзах красные отсветы,
  Утро, слабенький снежок.
  Привалился к парапету
  Пьяный - задремал дружок.
  
  Покидают заведенья
  В чуть помятом господа,
  Мусор, мелочь на ступенях,
  Тротуарная вода.
  
  Матросня в окне гогочет,
  Узнаю родной язык...
  Турок у витрин хлопочет,
  За спиной собачий рык.
  
  Я иду по Риппербану,
  Изучаю сграффито,
  Влажные клочки тумана
  Заползают под пальто.
  
  Я черкнул со сна пять строчек,
  Вот на студию спешу.
  Риппербаном путь короче...
  
  Не цепляй меня, прошу.
  
  ХИТРОУ
  Над лондонским Гайд-парком все время самолеты,
  Как будто бы здесь небо не может жить без них.
  Гуляющим прохожим веселые пилоты
  Воздушные приветы шлют... и ослепляют вмиг.
  
  Аэропорт Хитроу - хитрющий паучина -
  Невидимыми нитями все города связал.
  Сам расположен в центре воздушной паутины,
  Как самый современный "летающий" вокзал.
  
  ПРАГА
  Мы снова в Праге...
   четверть века спустя!
  Тогда была жара... сегодня снег.
  Староместская площадь
   рождественским хрустя,
  У часов на Ратуше собирает всех.
  
  Выплывают Апостолы, под курантов бой,
  Петушок в окошке "ку-ка-ре-ку" кричит...
  Помолвлены мы были над Влтавой с тобой...
  Гранатовое сердце в серебре блестит.
  
  АФИНЫ
  В кафе на Плаке
  Едим мусаку,
  Холодит пузо
  Мутная OUZO -
  Анисовая микстура...
  
  Ножная мускулатура
  После Акрополя отдыхает.
  Птицы над Парфеноном не летают!
  Энергетический столп - говорят греки...
  
  Слипаются тяжелые веки.
  В Этникос Копос спим после обеда -
  Это национальный сад у здания Парламента.
  Афины - наша очередная победа.
  На память - дорожка местного орнамента.
  
  ВОЛОГОДСКАЯ ЗИМА
  Невесомый, серебристый
  Вологду сковал мороз.
  На карнизах снег искристый,
  Иней на стволах берез.
  
  Скрип несется по проулку,
  В валенках идет зима,
  После ночи на прогулку...
  Расступаются дома,
  
  Пропускают как хозяйку
  Северных холодных мест.
  Воробьев спугнула стайку,
  Золотой укрыла крест
  
  Мерзлого тумана ватой,
  Вниз спустилась... На реке
  Молча взбила снег примятый
  И исчезла вдалеке.
  
  ***
  Когда ты не рядом, нам просто надо
  Общаться между собой
  С помощью пересечения взглядов
  Где-нибудь над землей.
  
  Представь, что в одно мгновение
  Мы смотрим в единую точку,
  К примеру, в точку свечения.
  Звезды, засиявшей в ночь ту.
  
  И так, по линиям взглядов
  Привет отправляем друг другу...
  И нам никаких не надо
  Ни номеров, ни трубок.
  
  О.
  Ты смотришь черными точками
   из-под прищуренных век.
  Говоришь короткой фразой - "конкретно",
   в духе современной молодежи.
  Ты надежный друг,
   добрый и отзывчивый человек.
  Но помочь ты мне, к сожалению... к счастью,
   ничем не можешь!
  
  МУЗА
  Спит город, уставший от бега,
  Тоскливо гудят провода.
  Ты снова, искристее снега,
  Ко мне прилетаешь сюда.
  
  Где прячешься ты и таишься?
  Не знаю и знать не могу.
  Меня ты совсем не боишься -
  И я от тебя не бегу.
  
  СВИДАНИЕ
  Мы встретились зимним вечером,
  Снег кружился и сыпал горстями.
  И было нам делать нечего,
  Лишь делиться пустыми вестями.
  
  Мы болтали легко и весело,
  Проминая снег сапогами.
  Покрывало свое развесило
  Небо черное над головами.
  
  И на фоне его, искристые,
  Мириады метались звезд -
  Серебристые, золотистые
  Зажигали весь небосвод.
  
  И раскачивались фонарики,
  Ветра следуя настроению -
  Невесомые, светлые шарики
  Подчинялись его велению.
  
  Мы гуляли с тобою вечером,
  И делать нам было нечего.
  
  ОСЕННЯЯ ГРУСТЬ
  Снова осень дождливой слезою
  Размывает дорожную хлябь,
  И взамен краткосрочному зною
  Небо холодом веет опять.
  
  Нет желания выйти из дома
  Под туманную сырость небес,
  И уставшего тела истома
  Не пускает с корзинкою в лес.
  
  Печь, поющая треском поленьев,
  С ароматом сушеных грибов
  Распускает тепло - предвкушенье
  Крепких дрём и загадочных снов.
  
  
   Т.
  - Ну, как дела?
   - Все хорошо... Работаю, экономист.
  - А ты?
   - Тружусь, гоню строку,
   все знаю про печатный лист.
  - Ты книжки пишешь?
   - Иногда.
   - Как, интересно, и про что?
  - Про годы, горы, города,
   про нас с тобою кое-что.
  - Женился?
   - Да... А ты?
   - Жена. Забочусь о своих мужчинах.
  - Их что, так много?
   - Трое... Да... Любимый муж,
   два взрослых сына.
  - Как здорово!
   - Прости, звонок.
   Я дверь открою.
   Ну, пока.
  - А может...
   - Что?
  - Нет, извини... Опять нахлынула тоска.
  
  Гудки короткие вдали.
   Бросаю трубку.
   Тишина.
  Сижу, прислушиваюсь, жду.
   А за окном, как та, весна.
  В далеком семьдесят восьмом
   я был не прав,
   совсем слепой!
  Но время не вернуть назад.
   Ты не моя...
   И я не твой!
  Прости - не твой!
  
  ВСТРЕЧА
  Ты войдешь, откроешь двери
  Распашные, из стекла,
  Мне расскажешь про деревню...
  Без меня как жизнь текла.
  
  Молча распакуешь вещи,
  Мяту выложишь, пирог,
  Испеченный утром в печке.
  И сметану, и творог.
  
  Две широкие тарелки
  Мы поставим на столе,
  И замрут на время стрелки
  Всех часов...
   На всей земле.
  
  ***
  Мороз захватил наш город,
  Дымы врезаются в купол.
  Как же еще я молод!
  И как же еще глуп!
  
  Ты по снегу скрипучему шла.
  Я встречал тебя у ворот.
  Я считал, что любовь ушла.
  Оказалось, наоборот.
  
  ТЫ И Я
  Ты идешь, я слышу звуки:
   шелест платья, стук набоек.
  Ты кладешь на плечи руки
   и целуешь горячо.
  Я тебя целую тоже.
   Я упрям, жесток и стоек.
  И слеза, щеки коснувшись,
   льется на твое плечо.
  Ты печальна, ты не знаешь
   моего упорства повод.
  Ты доверчива, открыта,
   людям веришь до конца.
  Я твои целую руки...
   Но над нами, словно овод,
  Вьется смутная тревога...
   Тень ее смахни с лица.
  Не могу тебе открыться
   и печаль твою развеять.
  Ты не знаешь, что я знаю,
   не узнаешь никогда.
  Ты любимая, родная,
   можешь просто мне поверить.
  И тогда тебе, как прежде,
   свет прольет моя звезда.
  
  УТРОМ
  Ты пришла теплая, лохматая после сна.
  Оценила меня, всего осмотрела.
  Обошла молча, остановилась у окна...
  Постояла и ушла, как мысль - улетела.
  
  Не сказала ничего: ни "Здравствуй", ни "Привет".
  Не спросила, почему я так рано не сплю?
  Вошла и вышла. Сразу и "да" и "нет"...
  
  Такую по утрам я тебя и люблю!
  
  УТРЕННИЙ ДОЖДЬ
  Дождь - волосы неба
  Землю ласкают прохладой.
  На улице я еще не был,
  Да - собственно - и не надо.
  
  Локоны женщины милой
  Мне холодят грудь.
  А дождь за окном унылый
  Землю ласкает пусть.
  
  ***
  Твой образ всплывает в горячем мозгу,
  Я болен, в кровати, смотрю на пургу,
  Слезы и сопли текут по ладоням...
  Снова с тобою в трамвайном вагоне.
  
  Вечер, слякоть - вопреки стуже,
  Питерский каприз: то замерзнут лужи,
  То вновь растают под напором соли.
  Мы сидим в тепле. За окном, на воле
  
  Мечутся уставшие люди, ветер.
  Нам уютно, как письмецу в конверте.
  Трамвай проскрипел мимо вокзала.
  "Вот оно, счастье!" - ты сказала.
  
  ***
  Твою негромкую любовь
  Я слышу.
   И не сердцем только.
  Люблю.
  Но сколько,
   сколько,
   сколько
  Душе еще терпеть неволь?
  
  ***
  Я город обойду предместьем,
   Чтоб после мы, с тобою вместе
   В него вошли. Так иногда
   В глаз входит парная звезда
   И, преломляясь хрусталем,
   Разбрызгивает светом в нем.
  
  Мы в городе найдем обитель.
   Одну, вмещающую двух.
   И нам воздушный небожитель
   Ключом откроет дверь на звук
   Шагов по гулкой мостовой,
   Для нас отбеленной луной.
  
  А утром в свете чистоты
   Мы выйдем в город - я и ты.
   И поплывем по площадям,
   Вослед гарцующим коням...
   У башни главной городской
   Нас встретит колокольный бой,
   Приветствуя двух прихожан...
  
   Из дальних стран.
  
  ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ
  Она, как ёрш кефирную бутылку, меня скребет.
  Живительный огонь!
  Бутон вскрывается, садовый пень цветет,
  В карьер срывается крылатый конь...
  
  ***
  Лист ладонью ярко-красной
  К моему окну приник,
  За стеклом, на зорьке ясной
  Вижу строгий Божий лик.
  
  Смотрит Боженька на тучи.
  На полупрозрачный лес,
  На сопревших листьев кучи
  Под зонтом сырых небес.
  
  В доме холодно. Спросонья
  Утро кажется концом.
  Я к стеклу прижмусь ладонью,
  Поздороваюсь с Творцом.
  
  МЕЧТАЮ
  Мечтаю скрыться с тобой.
  От глаз занудных и уст,
  В какой-нибудь мир другой,
  Где светится каждый куст.
  
  Где льются лучи в ладонь,
  Рассеяно счастье пылью,
  Где резвый и сильный конь
  В прыжке расправляет крылья.
  
  Где синим сияньем лун
  Объято пространство века.
  Где мой ненасытный ум
  Найдет, наконец, ответы.
  
  Мечтаю на тысячи звезд
  Распасться с тобой на ветру.
  Мечтаю...
   Иду на мост...
  И знаю, что не умру!
  
  ***
  Старенький, смятый трамвайный билет
  Выпал из книжки на письменный стол,
  Был им заложен забытый сонет...
  Я полистал, поискал - не нашел.
  
  Счастьем искрится численный ряд.
  Три, ноль, один, два ноля и четыре.
  Что он напомнил... чему я так рад?
  Холодно, тихо и пусто в квартире.
  
  Да, я читал этот сборник стихов,
  Ехал в трамвае... когда это было.
  Грезил, мечтал, пробуждался от снов,
  Счастье искал, а оно обходило.
  
  Помню, как пел подо мною металл,
  Как накренился вагон. Я тогда
  Взгляд твой случайный глазами поймал.
  Стих заложил... и закрыл на года.
  
  ***
  Нет в памяти моей свободных ниш,
   Они все твердым временем заполнены,
   В котором все события исполнены...
   И в каждом из которых - ты стоишь.
  
  ИСТРЕБЛЕНИЕ НЕБЫТИЯ
  Создавший народы Бог
  Не разу смириться не мог
  С восстанием небытия.
  
  Для творения Бытия
  Он истребляет народы,
  Отпавших от Божьей породы,
  Заблудившихся в революциях
  И мешающих эволюции.
  
  Для хранения Божьего семени
  Человек Божьего племени
  Должен тоже уметь истреблять,
  Если нужно - по морде дать...
  Исключая непротивление.
  
  Истребление, истребление.
  
  ОНА
  Она - твердый шар
  Из двух спаянных тел,
  Дыхания легкий пар,
  Начало главное дел.
  
  Она - прививка от смерти,
  Жизненной силы зарядка,
  Попавших в ее сети
  Хранит пирамида порядка.
  
  Она - направление, вектор,
  Линия передвижения.
  Она - постоянный сектор
  Духовного напряжения.
  
  Она разнесет любые
  Преграды, барьеры, замки.
  Мы с нею - значит, живые.
  А без - значит, мертвы.
  
  ***
  Дремлет Русь и души вяжет
  серебристой далью слов.
  То на "узкий путь" укажет,
  то на "праведный улов".
  
  Стороной от "строек века"
  купы шелестят берез.
  То встревожат человека,
  то прольются ветром слез.
  
  Нераспаханное поле,
  под ромашками роса.
  То откажешь гордой воле,
  то откроешь снам глаза.
  
  ***
  Безмолвное величие природы,
  Молчание таинственных небес...
  Ввысь уходящие готические своды
  Хранит в немой глуши уснувший лес.
  
  Подводных струй беззвучное теченье,
  Гладь озера умолкнувшей воды,
  Неслышимое воздуха паренье,
  И облаков застывшие ряды.
  
  Недвижимы, тихи, спокойны
  Земля и небо... И душа тиха.
  Из тишины величия, покойно
  Течет по белому ручей стиха.
  
  ОДНАЖДЫ
  Шел по паркету... Вдруг глаза.
  Выстрел. Зрачок ослеп.
  Солью зажгла веко слеза.
  Смахнул, обернулся вслед.
  
  Но не окликнул. Если отпор -
  Его принять не смогу.
  Быстрый и путаный разговор
  Веду сам с собою. Лгу.
  
  Нет, не мое. Вдруг оборот
  Медленный головы.
  Теплый на коже ладоней пот...
  Смотрит куда? Увы
  
  Не на меня... Но как искрят,
  Счастьем искрят глаза.
  Стены и пол нервно дрожат,
  Меркнет в тумане зал.
  
  Волей собрался. Подошла,
  Смело окинула взглядом.
  С этой минуты предатель-душа
  Живет не во мне...
   Рядом.
  
  А.
  Все главные слова я вам уже сказал,
  Мне нечего добавить между строчек,
  Я все загадки ваши разгадал
  И не боюсь теперь нежданных кочек...
  
  Ваш нежный взгляд, огромные ресницы,
  И тень от них на розовых щеках...
  Мне по утрам ваш милый образ снится,
  Я был готов носить вас на руках...
  
  Я вас любил, а вы меня - не очень.
  Я вас хранил от непогод и бед.
  Я мог за вас погибнуть...
   Впрочем,
  Вкусить других мне суждено побед.
  
  ***
  Земля была безвидна, земля была пуста,
  Висела тьма над бездной...
  Как с чистого листа
  Весь мир писался Богом,
  Творился для того,
  Чтоб человек из глины
  
  Не признавал Его?
  
  ***
  - Я видеть не могу уродство
   - оно мне лезет в зренье,
  Я не желаю слушать бред
   - он заползает в слух!
  Какие же нужны глаза и уши,
  Чтобы не знать хотя бы этих двух?
  
  Я ненавижу запах гнили
   - мой нос чувствителен к нему,
  Я не люблю холодной слизи
   - но, прикоснувшись, почему
  Ее рукою узнаю...
   Зачем я так открыт всему?
  
  СПОР
  Что сильнее - время или память?
  
  Образы прошедшего стирая,
  Время удаляет нас от рая.
  Память в рай упорно возвращает.
  
  ***
  "Завтра" - навстречу, "вчера" - убегает,
  "Сегодня" - твердо стоит.
  Стеклами окон город моргает,
  Странный имея вид.
  
  Все перемешано... Старые стены -
  За рекламным щитом.
  А на щите - заднике сцены -
  Новый красуется дом.
  
  Те же пилястры, балконы, карнизы,
  Тот же за окнами свет,
  Такой же крупный на цоколе, снизу
  Руст... дверей только нет.
  
  Иллюзии зданий, на месте построек
  Фасады не знают теней.
  Новые веяния старостроек -
  Приметы последних дней.
  
  ***
  Зачем горизонт сокращает обзор,
  Скрывая долины в коронах гор?
  Ведь красота и за, и перед...
  Но землю глаз до горизонта меряет.
  
  А небо! Звезды дневные светят где,
  С учетом того, что они везде?
  Где пребывает тень ночная,
  Себя на заре с небес снимая?
  
  Как это все представить сразу,
  Можно ли это увидеть глазу?
  Ответ знает тот, кто не смотрит прямо,
  Чей взгляд не бежит по волнам упрямо...
  
  Кто веки сомкнул, но глядит все равно,
  За миром, ожившим, как в кадрах кино...
  Где нет горизонта, сей мнимой черты,
  И мачты не выплывут из пустоты.
  
  ***
  Каменный луч солнца
  В точку в перспективе
  Как будто сходится,
  Не становясь шире.
  
  И тоньше не становясь.
  Тогда бы почему,
  По этому лучу промчась,
  Вверх не рвануть уму?
  
  ***
  Как мысль шальную приструнить?
  По лбу волос скользнули пряди.
  За талию хотел схватить -
  Не удержать... Как утром бляди.
  
  Потешилась и обманула,
  Мне душу растрясла и тело,
  В чужой автомобиль нырнула,
  Как - знать - заранее хотела.
  
  Стою растерянный, забитый,
  Усталым телом сник совсем.
  За нею по ступенькам сбитым
  Бежать?
   Или послать?
   Ко всем...
  
  АНДРЕЮ
  Как вышло, что когда у нас еще день,
   у вас уже ночь?
  Кто устроил такую чехарду?
  Разделивший полушария, наверное, не прочь
  Приторговать временем
   на временнОм мосту.
  
  Я готов заплатить, чтобы проснуться утром,
  Набрать длинный номер, позвонить в USA,
  Своим вторжением разбудить друга:
  - Hello...
   как слышишь меня, Андрей?
  
  ***
  Когда началось умирание мира и свертывание лиц,
  Он пронесся над полями, над морями - ввысь.
  Взметнулся вдоль склонов гор и высоких скал,
  Мелькнул в ручьёв и рек полосках.
  
  Вознесся к звездам... подлетел к солнцу снизу.
  После, припал - уставший - к карнизу.
  И замер неподвижно, замерев телом.
  И поглядел на все так... между делом.
  
  Как все происходит? Интересно же.
  Как это - небо опрокидывается? Может уже?
  Как это - воды вод иссякают? И
  Претыкаются все земные пути?
  
  Как и что происходит с миром?
  В одно мгновенье... после ножа в спину.
  
  БЫТ
  Две туфли в углу, словно лодки у пирса...
   Стакан на молу подлокотника. Скисла
   Капуста, заквашенная "для зимы",
   Дожившая в рамах до ранней весны.
   Классический стиль тепловой батареи,
   Под шпоном дубовым сосновые двери,
   Бесплодный лимон - никуда не привит,
   Объевшийся кот под газетами спит,
   Какой-то чудак зазывает с экрана,
   Напомнила снова забытая рана,
   В окно синевою автобусный смог...
  
  И где же во всем перечисленном Бог?
  
  ДВА ВЗГЛЯДА
  Рельсы, как "Л", сходятся в угол.
   По рельсам, на горизонт
   Забрался состав, везущий уголь,
   Сжимаясь в размерах от
   Процентов семидесяти взгляда
   До процентов семи.
   Его перспектива съела разом
   На самом краю земли.
  
  А может, все иначе,
  Нам показалось, чем...
  
  Рельсы, как "Л", сходятся в точку,
   Глаз эту точку ведет,
   Так же как мама платформой дочку,
   Только не "к", а "от".
   Так, удаляясь от горизонта,
   Состав в размерах растет,
   На стыках поет часто и звонко -
   Взбирается на небосвод...
  
  В общем, и так может быть и эдак,
  Вопрос не в том, как смотреть.
  А в том, в какой точке от точки взгляда,
  Фокус взгляда иметь.
  
  ЯВЛЕНИЕ
  Как-то случилось совсем небывалое -
  Небо из синего стало алое.
  А через два с лишним часа
  Черными стали небеса.
  
  В темном шатре вдруг забрезжил свет,
  Будто бы несколько звезд и планет,
  Сотней лучей, растекаясь из точки,
  Стены шатра расписали в строчки.
  
  Все это длилось пару минут,
  Или глаза мне нахально врут?
  
  НЕ НАДО
  Почему вы верите, что небо безмерно?
  Кто придумал эту вселенскую чушь?
  Почему считаете это знание верным?
  Это всего лишь соблазн для душ.
  
  Не надо доказывать, что доказать невозможно.
  Бить кулаком в грудь, приводить цитаты.
  Ответственно заявляю: ваше знание ложное.
  Разберитесь... чтобы не понести утраты.
  
  Иначе - рискуете прожить, заблуждаясь.
  Не найдя смысла... Вам это надо?
  По сторонам кивать,
   общепринятым увлекаясь
  И меня стараясь увлечь...
   Я сказал - не надо!
  
  ***
  Устал? С чего бы это?
  Как будто ни с чего.
  Далекий вестник лета
  Ложится на крыло.
  
  Рвет купол серой ваты
  Кудрявых облаков.
  Я ожидаю даты
  Изгнанья холодов.
  
  Февральская усталость -
  От зимней долготы.
  Дни от нее остались.
  Я жду весну.
   А ты?
  
  ПОЭТ И ПОЭЗИЯ
  Поэт - меч, пластующий язык.
  Играющий звуками, смыслами,
  Оттенками.
  Поэзия - синтез, старо-нового стык,
  Сосуд, сдерживающий огонь
  Стенками.
  С целью?
  Эволюции, жизни, ступеней,
  Приближения души к сути
  Обжигающего Духа,
  Участия
  Сердечных стремлений,
  Обострения внутреннего слуха.
  Поэт - пионер, первопроходец.
  Жало творящее,
  Входящий художник созидания.
  Поэзия - глина податливая,
  Скользящая форма,
  Искусная управительница сознания.
  Жених и невеста на брачном ложе.
  Влагающий влагаемое
  Во влагалище.
  Муж и жена, единая домовина,
  Связь, система
  Миро утверждающая.
  Оплодотворение энергией смерча,
  Беременность языка,
  Рождение имени, наречия,
  Безлюдных пустынь души река.
  Ручей оазиса земле неба водный,
  Поэт поэзии путеродной.
  
  Я ПРИЕХАЛ
  Снова тепло...
   Слышу движенья весны.
  Дышит неровно - запыхалась, бежала.
  Солнце в глаза...
   Скоро долгие дни
  Укоротят ночи...
   Иду налегке с вокзала.
  Я приехал...
   Привез тебе поступь марта.
  Войду в темную прихожую,
   облеку им.
  Мы забудемся... до завтра
  Среди обломков зимы
   и прошлогодних руин.
  Чтобы начать наново...
   И снова строить,
  Ждать вместе лета.
   И его дождей.
  Я приехал... чтобы тебя успокоить.
  И взбодрить...
   На склоне наших дней.
  
  НА ЗАКАТЕ
  Прилипший розовый к стене,
  Застиранный закат.
  Две ёлки на моем дворе
  О вечном говорят.
  
  За лесом, справа, красный диск
  Втекает в горизонт.
  А слева, сверху, - лунный серп
  Над облаком плывет.
  
  Стемнело... розовый отлип -
  Опять стена сурова.
  С пруда летит удачный всхлип
  Ночного рыболова.
  
  НАЧАЛО СЕЗОНА
  Вся под снегом майским вишня,
  Облетают лепестки,
  Как снежинки... Солнце вышло,
  Веет холодом реки.
  
  Лето будто бы настало,
  Пробивается трава.
  - За зиму земля устала,
  Ей оттаять бы сперва...
  
  - Мы потерпим, ты права.
  
  И ЕГО ОКОНЧАНИЕ
  Небо топчется в саду...
  Ветры, шелест, скрипы, стон.
  Сад вздыхает, я иду
  Между яблоневых крон.
  
  В двух руках несу корзины -
  Добрый нынче урожай!
  Под ногами почва стынет,
  Скоро холод... Приезжай.
  
  ***
  Руки - сосны.
  Пальцы в небе, локти на земле.
  Держит ваши мышцы осень
  В золотом тепле.
  Кровь земли бурлит по венам,
  Лимфа смоляна.
  - Сосны-руки, вам до снега
  Бросить бы меня
  В небо, к солнцу... Ветра выше,
  Выше облаков,
  Выше крыш и труб на крышах...
  - Подходи... Легко.
  
  Я И ЗИМА
  Зима морозов ждет и холодов.
  А я тепла, любви и пониманья,
  И нежного сердечного вниманья,
  И детских чистых, безмятежных снов.
  
  Она готова вьюгой закружить,
  Снегами с ног до головы укутать,
  Все льдом сковать, с дороги сбить, запутать...
  А я суровость ей готов простить.
  
  СНЕГ
  Небо распилилось на снежинки.
  Кто-то пилит белый небосвод.
  И кусочки неба, как искринки,
  Падают на крыши и на лед.
  
  Кто-то небо точит, как на терке
  Бабушка натачивает сыр.
  И "сыринки" неба в лётной вёртке
  Засыпают белым цветом мир.
  
  Нет, не пилят небо и не точат,
  А снежинки - это лишь труха,
  Снег всего лишь где-то разворочен
  Суховатой лапой петуха.
  
  ***
  Вьюга проникает через трещины,
  Вьется под стропилами, в трубе...
  В доме разговаривают женщины -
  Главные в моей судьбе.
  
  Ветер дребезжит оконной рамою.
  Мне стекло давно бы закрепить...
  Сердце с зарубцованною раною
  Не умеет жить и не любить.
  
  Снег засыпал сад в одно мгновение,
  Валиком намёлся на крыльце.
  Напрягаю душу, слух и зрение
  С детскою улыбкой на лице.
  
  ***
  Лес - в ночь под Рождество
  Заиндевел - не слышит
  Ни звезд, ни моего
  Дыхания. На лыжах
  Иду по синеве
  Застывшей и холодной,
  В морозном полусне
  Сосновые колонны.
  В накинутых платках
  Заснеженные ели,
  Как будто на пеньках
  Передохнуть присели.
  Таинственные звери
  Искристой тишины
  Заглядывают в двери
  Рождественской страны.
  
  В ней чудеса и прятки,
  Веселая игра.
  Под елкою подарки,
  Цветная мишура.
  Иное измеренье,
  Иная высота,
  Иное назначенье,
  И красота...
  Не та!
  
  ГОРОДСКИЕ СУМЕРКИ
  Сосулек борода, свет заслоняя окон,
  Теряет свой убор - мороза седину.
  Сворачивает день предсумеречный кокон
  И звук, пропавший в нём, не породит волну.
  
  Застыли провода, как нити паутины
  Опутали собой замёрзшие дома.
  В окошке чердака смолк говор голубиный,
  И снова сеет снег над городом зима.
  
  Свивают фонари весёлые цепочки,
  Прозрачные огни втекают в небеса,
  И снова слышу я "сигнальные звоночки",
  И где-то над землей твердеют голоса.
  
  ПОЛЕТ
  Я летел над землей в темно-синем закате,
  Разлетались внизу к горизонту поля,
  Отражала река звезд холодные рати,
  И клонились к уставшей земле тополя.
  
  Я летел на зарю, под дождем ускорялся,
  Складки горной страны оставлял позади.
  Тонкой тканью восток предо мною расстилался
  И как будто бы звал: долети, долети.
  
  Я летел над землей, разверзая плечами
  Неба плотную твердь, неба твердую плоть.
  Утром нового дня у меня пред глазами
  Световые фронты опрокинули ночь.
  
  И восстал ярый диск из бурлящей пучины,
  Желтым пламенем вмиг разогрев небеса,
  Я присел на песок, весь заплеванный тиной,
  И подставил огню со слезами глаза.
  
  СНЫ
  И откуда они только берутся?
  Эти предрассветные, "безбашенные" сны?
  Что мне показывают?.. К чему даются
  Сны, одуревшие от весны?
  
  Незнакомые женщины ластятся к телу,
  Денег! - всех курам не склевать...
  Дерешься Шварценеггером, жестко и смело...
  Жизнь за окном...
   Ну и как тут спать?
  
  ***
  Я плыву по улице,
  Лодкой по реке.
  Что-то приглянулось мне
  В небе... вдалеке.
  
  Справа, слева берега,
  На полях стога,
  Разноцветные дворы,
  Крики детворы.
  
  Прямо по течению
  Знаки со значением,
  Острова пологие,
  Разминаю ноги я.
  
  За спиной мотор ревет,
  Зеркало упорно мнёт.
  Выплывают фонари
  На восход зари.
  
  Чувствую вибрацию,
  Вижу комбинацию:
  Буквы, цифры, буквы -
  Тайный шифр как будто.
  
  Мне навстречу пароход.
  В платьях с лентами народ,
  Здесь сегодня праздник...
  Кепку сбил проказник.
  
  Проплываю под мостом,
  За мостом красивый дом,
  Как скала на берегу...
  
  Все... я больше не могу!
  
  ***
  Пришел черед нам уходить из мира,
  Мы были в нем в командировке.
  Звучит, зовет ночная лира...
  Открыта дверь. Качает створки.
  
  Великий град всю жизнь перед глазами,
  К нему стремились всей своей судьбой.
  И вот пришли. Горящими свечами
  Встречай своих.
   Мы выиграли бой.
  
  СОСНОВЫЙ ШУМ
  Шумит, шумит сосновый лес,
  Скрипят, качаются колонны,
  Их капители, солнцем полны,
  С трудом несут фронтон небес.
  
  К ВЕРЕ
  Когда мы, поборов сомненье,
  К тебе приходим навсегда,
  Какое светлое творенье,
  Мгновенной мысли вдохновенье,
  Ты открываешь нам тогда.
  
  КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН
  Плывет над миром колокольный звон,
  Торжественный и радостно-печальный,
  В нем близкий и одновременно дальний,
  Пронзительный - о всех живущих - стон.
  
  МАМЕ
  Наша милая, добрая мама,
  Не грусти - остаешься одна.
  Между нами закрытая рама
  Освещенного светом окна.
  
  Ты мне машешь рукой на дорогу,
  Долго вижу родной силуэт.
  К твоему не вернуться порогу -
  Я машу тебе тоже в ответ.
  
  Не могу, не хочу, не посмею...
  Луч окна под зрачком сберегу.
  По-другому я жить не умею,
  Не сердись... Все равно убегу!
  
  БАНЯ
  Мы топим баню, соседей сзываем в гости.
  Вот один пришел
   с мундштуком из слоновой кости,
  Вот другой, "с горки", принес бутылку пива,
  А третий, что дом напротив, - жидкого мыла.
  
  Жар поет в коленах, шепчутся поленья.
  В баньке тепло уже, но еще топить не лень. Я
  Полный бачок воды заранее натаскаю.
  И на полке, потом, телом чуть не растаю.
  
  Веник березовый жарит лопатки, спину.
  Сосед старается, шапку на лоб сдвину.
  Без рукавиц руки сожжешь паром.
  Парьтесь, соседи!
   Баня для всех!
   Даром!
  
  ***
  Земля качалась под ногой,
  Продавливалась твердь,
  Когда решил, совсем нагой,
  За веру умереть.
  Когда завеса сорвалась,
  Тряхнуло небеса.
  Когда немногие из нас,
  Услышав голоса,
  На землю пали. Дождь пошел,
  Расколот громом миг...
  
  Тогда распятым вдруг нашел,
  Но от Него не отошел
  Скорбящий Бог-старик.
  
  ***
  Мир переполнен мыслями, словами,
  Еще немного - хлынет через край.
  Когда же смоется вся эта муть волнами -
  Откроется бессловный, чистый рай.
  
  ***
  Иду по воде, ни за что не держась,
  С подошв отмываю налипшую грязь,
  Упруга поверхность и пленка прочна,
  Кругами расходится морем волна.
  
  ***
  Бог может все!
  А человек?
  Считая, что он тоже бог,
  Собой желает мерить век
  и подводить ему итог.
  С холодным сердцем лезть из кожи,
  надувши щеки, говорить:
  - Могу и я... Могу ведь тоже,
  почти как Бог, миры творить...
  
  ЧЕРЕЗ ШТОРМ
  Рев моря, чаек крик, громады волн,
  Несущихся вперед, назад... ревущих дико,
  Блеск неба, ленты паруса и палубы уклон -
  Затерянного судна гибель близко.
  
  Но нет!
  Отчаянный корабль, приняв стихии вызов,
  Рвет ярые валы взбесившейся природы,
  Сечет их от высот до самых низов,
  Упрямо давит грудью воды...
  
  МУЖЧИНАМ
  Мужское предопределенье -
  Держать в защите дом и кров,
  Военной силы назначенье -
  Хранить в покое время снов.
  
  В бою, в борьбе закалка воли,
  Шлифовка силы, мастерства.
  Чтоб женщины не знали боли
  И дети выбегали в поле
  В порыве юном удальства.
  
  Любовь и жизнь защиты просят.
  Устроим это! И пока
  Пусть щит и меч для боя носит
  Мужская крепкая рука!
  
  О ЛЖИ
  Лжет мечта, уводит влево,
  Лгут идеи, врут дела,
  Врет сатирик престарелый,
  Врут друзья из-за стола.
  
  Врут деканы, врут студенты,
  Врет реклама, лжет эфир,
  Врут с экранов президенты,
  Лжет - похоже - целый мир.
  
  Ложь в земле, в лесах, на небе,
  Ложь под солнцем, при луне,
  Даже где ни разу не был -
  Ложь была... Обман во сне.
  
  Все невольно, незаметно
  Повторяют чью-то ложь...
  Утверждают повсеместно:
  Правды в мире не найдешь.
  
  Нет ее, куда-то скрылась,
  А была ль, вообще, она?
  Ложь во всем распространилась,
  Ложных увлечений - тьма.
  
  Врут писатели, поэты,
  Режиссеры, доктора,
  С упоеньем лгут газеты,
  Не краснея, детвора.
  
  Лгут соседи, сослуживцы,
  Врут водители авто,
  Ложью хлещут нечестивцы...
  
  Я не вру - настрой не тот.
  
  ПОСТОЯНСТВО
  Я снова у разбитого корыта
  И снова начинаю жизнь с нуля...
  Дыхание размеренное сбито,
  И под ногой качается земля.
  
  В который раз меняется устройство
  И жизни, и работы, и "друзей",
  Навязанное ночью беспокойство
  Не покидает днем души моей.
  
  Мне говорят: нельзя без постоянства
  Идти по жизни - это тяжело...
  Так "не ровён...", докатишься до пьянства...
  Пора бы встать и на свое крыло.
  
  Я слушаю и отвечаю внятно:
  Пускай она качается - земля,
  Я постоянен - разве не понятно?
  Я снова начинаю жизнь с нуля!
  
  О СЕБЕ
  Мать моя - Ахматова
  Пушкина - отца
  Свято полюбила... Так,
  Как земля Христа.
  
  Я родился осенью,
  Утром, на Песках,
  С серебристой проседью
  На прямых висках...
  
  ***
  Ты смотрел из меня в меня
  Печальным, суровым взглядом.
  Словом в чистую даль маня,
  Жег не призрачным, черным адом.
  
  Ты так долго смотрел и ждал
  То ли отклика, то ли порыва...
  Невесомый белый овал
  Висел на краю обрыва.
  
  Я, застывший, едва дыша,
  К неминуемой шел развязке...
  
  И пела моя душа,
  И жаждала новой ласки.
  
  ***
  Могу работать не покладая рук,
  Вгрызаться в тему, рыть землю ногтями,
  Забыв о времени, создавать продукт,
  Потребный людям, согласованный властями.
  
  
  Могу созидать, создавать и строить,
  Восходить к вершинам и кубарем лететь с них...
  Если хотите, могу долго никого не беспокоить.
  Но потом все равно огорошу...
   В миг.
  
  НЕ ПОТОМУ
  Не потому, что я люблю капель,
   Хотя люблю, конечно, жду апрель,
   И, вместо шапки надевая шляпу,
   Гулять иду в февральскую метель.
  
  Я не сказал, что не люблю читать,
   Люблю! Когда ложусь в кровать,
   Читаю и стихи, и прозу,
   Чтоб после мягко-мягко засыпать,
   Душе удобную задавши позу.
  
  Не потому, что солнечным загаром
   Готов я жертвовать, и жертвую омаром,
   Которого мне подали б на стол.
   Я в русской бане раскаляюсь паром
   И отдыхаю телом на все сто.
  
  Не то что я не уважаю ночь!
   Ее я уважаю, но не прочь
   Проснуться, как возможно, рано,
   Сон отогнать подальше прочь
   И на зарядку встать с дивана...
  
  Не то что я не знаю, что старею.
   Не только знаю... Дрябну и лысею,
   С трудом несу на свой этаж пальто,
   Оно на плечи давит и на шею,
   Дверь мне открыл бы...
  
  Хоть бы кто!
  
  ЗА ЧТЕНИЕМ
  Читаю небо, вечером, после работы -
  в ушах гул, глаза слезятся,
  строчки плывут...
  Сконцентрируюсь, соберу волю, суббота
  скоро, небо колокола зальют...
  Воздухом обертываюсь, холодно -
  так теплее.
  Вдыхаю звуки, слушаю запахи. В форточку.
  Когда март превратится в май?
  В апреле.
  Забегаю вперед, чтобы узнать финал.
  Хочется.
  Листаю страницы, мешают звезды - светят.
  Листы прибиты к небу, золотые шляпки.
  Дайте луну, что ли, - посветить светом...
  Уткам не забыть взять хлеба. Красные лапки.
  Утренеет, не заснуть - захватило.
  Небо крепче романа, завернуто круче...
  Даже сердце чаще забило.
  Из-за спины до горизонта тучи.
  Все дочитал, все до последней строчки,
  Пришла пора закрывать небо.
  Но не найти, как ни стараюсь, точки.
  Вместо нее пальцами мякиш хлеба
  в шарик скатать...
  
  ОЖИДАНИЕ
  Жду случая, поворота...
   как было уже не раз.
  Себя истерзал, измучил
   в поиске хода. Пас
  На поле игрок "случайно" сопернику отдает.
  Жду от судьбы того же,
   чтоб в рамку попасть ворот.
  
  А случаем воспользуюсь уверенно и смело,
  Конечно, взгляну вправо,
   но сверну - как хотел - влево.
  Случай закономерен,
   Иду против течения,
  Веслом слегка подтабанил...
  
   И ускоряю движение.
  
  ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОСТИ
  В те молодые годы
  Я был смешон и мил.
  В подземном переходе
  Курил и пиво пил.
  
  Звонил своей Наташке,
  Топтался у дверей,
  В приталенной рубашке
  С рисунками зверей.
  
  Я самый первый в школе
  Оделся в брюки клеш.
  Я на 8-е Оле
  Вручил пятнадцать роз.
  
  Своей копной лохматой
  Я был ужасно горд,
  На практику, в девятом,
  Шел утром на завод.
  
  Носил кольцо на пальце,
  Но счет победам вел.
  Всегда был первым в танце.
  В крови с разборок шел.
  
  Где годы молодые?
  Как вы прошли? Куда?
  Виски уже седые.
  Седая борода.
  ***
  Я один, мне сегодня никто не нужен.
  И ничто не нужно... Я свободен, силен, как река.
  Я лечу... Под окном, в безбрежной,
   огромной луже
  Топчутся на людей и зверей похожие облака.
  
  А я новый, чистый и свежий, весь день одинокий.
  Я вообще не в мире сем родился и жил
   когда-то.
  Я сегодня самый счастливый и самый высокий.
  
  Только жду вот с утра своего родного брата.
  
  У ОКНА
  Не нужны ничьи наставленья.
  И примеров наглядных не надо.
  Я сшиваю жизнь из мгновений,
  Пряча мысли под сенью сада.
  
  Не исполню строгих приказов
  И нарушу весь свод запретов,
  Я тихонько слагаю сказы
  И пою про себя куплеты.
  
  Пусть колеблется воздух напрасно,
  Не волнует теперь ничего.
  Месяц дуется в небе ясный -
  Я стою и смотрю в окно.
  
  СЛЕД
  Я оставил в мире след.
   Он пробил десятки лет.
   Тянется со дня рожденья
   След из радостей и бед.
   Я пойду спиной назад,
   Забреду в увядший сад,
   Призову все устремленья...
  Буду грустен или рад.
  
  Я смотаю путь в клубок.
   С перекрестков всех дорог
   Соберу свои вопросы
   И закрою на замок.
   Под затвором сохраню
   Свои чувства, суть свою.
   Больше не следя по миру...
  В точку сферу умалю.
  
  ***
  Забыл фамилию президента!
  Ну, наконец-то! Раскрепостил разум.
  Теперь можно из зимы в лето -
  Мимо выборной весны - перепрыгнуть разом.
  
  Почему? Да потому, что стало неважно,
  Что там еще построили или открыли,
  В какую страну недопродали газа,
  А в какую, наоборот, переборщили.
  
  Теперь могу, как большой анатом,
  Изучать скелет эпохи, опуская лица,
  Найти, наконец, заблудившийся фатум -
  В логическом мысли не уместиться.
  
  Могу с соседом поспорить о смысле,
  Сочинять стихи языком абсурда.
  Собрались мы с женой на прогулку - вышли,
  Идем по парку... и верим в чудо.
  
  Сколько сил и жизней человек тратит!
  На пустое, на мифы, на хлопки в ладоши.
  - Как там нашего президента звать-то?
  - Смотри, какой вечер сегодня хороший.
  
  ***
  Я шел среди овса. Кудрявы
  Росли стога из облаков,
  Светило над землей вставало,
  Освобождая мир от снов.
  
  Культурою обжав тропинку,
  Скользил до самой трассы луг,
  Я мял в губах овса травинку,
  Ловил руками липкий пух.
  
  Все просыпалось, все тянулось,
  Желая новый день начать...
  Я шел, и уходила юность
  Мне за спину...
  
  ***
  В который раз сыграл вничью.
  - Ничего плохого не сделал...
   - Хорошего тоже!
  Не понять ни умникам, ни дурачью -
  сейчас я ничего делать не должен.
  
  Это Стаханов, выдал сто семь за смену
  И лидером стал в одночасье.
  Из оркестровой за славой не лезу на сцену,
  Люблю ясные дни... но и ненастье.
  
  Как вычислить объем? Высоту на площадь?
  А массу? Объем на плотность вещества...
  Значит, не так объемен и плотен,
  Чтобы стать весомым членом общества.
  
  Веду - как учили - партию легко.
  Дунули посильней, - слез не буду лить,
  В сторону отлечу и зацеплюсь за ко-
  рень дерева... чтобы свои пустить.
  
  Но, когда стану значим и тяжел,
  Неподъемен и с места не сдвигаем,
  Вот тогда я крикну судьбе: Пшел!
  И протяну кнутом по спине...
   Вот тогда поиграем!
  
  ***
  Я высох до кости, до самых хрящей,
  И выпарил воду под вой палачей...
  Не муж и не сын, не отец и не брат.
  Как будто бы ночью последней распят.
  
  Мне холодно, жутко, вокруг пустота,
  Лопатками чувствую ложе креста,
  Пробитые руки и ноги саднят,
  Ребро кровоточит, шипы леденят.
  
  Где жизненной силы и духа набрать?
  Где тело согреть и поддержки искать?
  Где помощи ждать, у какого порога?
  У Бога.
  
  ***
  Ну и что, что меня стегали,
  Розги обламывая о бока,
  И каждый вечер лупцевали
  За правду, живую еще пока.
  
  Ну и что, что меня свергали
  С больших должностей, отлучали от
  Службы, работы... и занимали
  Пустой суетой, чтоб восстать не смог.
  
  Ну и что, что меня снимали
  С печатных полос и бросали в корзину.
  Ученикам не разрешали
  Меня вспоминать... И толкали в спину.
  
  Ну и что, что меня склоняли
  На кухнях, на кафедрах и в коридорах,
  Лгали в глаза, клеветали
  За... и перекрикивали в разговорах.
  
  Ну и что, что меня представляли
  Ленивым бездельником и дилетантом,
  Имя мое с обложек стирали,
  Звали захватчиком и диверсантом.
  
  Ну и что, что меня исключали
  Из всяких союзов, коллегий и мест,
  Тайно, на ухо при этом шептали:
  Не противляйся, неси свой крест.
  
  Спасибо за все это, добрые люди.
  Вот вам моя душа на блюде.
  
  НЕВАЖНО
  Неважно, что я умру когда-то,
  Важно, что я жил!
  Помнишь, как я румянец прятал,
  Когда любил?
  
  Важно, что ты меня любила.
  И делала нас сильней.
  Важно, что ненависть нас не убила
  На повороте дней.
  
  И я не лгу, что мне неважно,
  Что я когда-то умру.
  Я, как и в детстве, на спор, отважно
  Ночью иду по двору.
  
  Над головою месяц летит,
  Тень по стене бежит.
  Дух мой с Душою мира слит.
  В духе пульсирует жизнь.
  
  О СТРАХЕ
  В детстве я боялся черной ниши,
   Как-то раз из дому поздно вышел,
   Померещилось движенье в темноте,
   Я промчался мимо. В высоте
   Засмеялся кто-то смехом жутким...
   Не по мне такие злые шутки.
   С той поры стал нишу обходить,
   Поздно из дому боялся выходить.
   Страхом остановлен был не раз.
   Мой отец меня от страха спас.
   Смело в нишу черную вошел...
  Я вздохнул спокойно - страх ушел.
  
  ***
  Надоело служить,
   вставать ежедневно в шесть часов,
  Прислушиваться на работе к слухам,
   к тонам голосов,
  Проходить через вахту тоже ровно в шесть
  И весь день до шести не сметь ничего сметь.
  
  Хочу свободы, хочу без связи, друзей и денег
  Оказаться в деревне, где когда-то мужал и рос.
  Чтобы рано утром с соседом, дядей Веней,
  Заточив косу, за лес уйти...
   на дальний покос.
  И до вечера, целый день
   стрекот кузнечиков слушать,
  И молока парного,
   Некипяченого из крынки хлебнуть.
  Хочу закрыть для всей этой трескотни уши,
  И зарею ночной незаметно упасть в тишину.
  
  ***
  Я снова всматривался в смерть
  Сегодня утром, на рассвете.
  
  Нет! Не пора мне умереть.
  Я многим нужен здесь - на свете!
  
  "Брысь, черная!" Ушла опять.
  Лишь поманила, лишь позвала.
  
  Звонок будильника. Вставать
  Уже пора...
   И все сначала.
  
  НАКАЗЫ МАСТЕРА
  - Веди прямее... учил же тебя!
  Выравнивай, отбивай кант!
  Ровно по нитке, от гвоздя до гвоздя
  Держи линию, как ноту музыкант.
  
  Видишь - плохо: исправляй, бери сначала,
  Не бойся перетрудиться -
   лучше лучше, чем хуже.
  И неважно, что к вечеру рука устала.
  Хватит отдыхать, вставай... Ну же!
  
  ***
  Стихи о революции забыли...
   Правильно. Разве это стихи?
  Топором рублены слова, вбитые в лист бумажный...
  Воспевание какой-то материальной чепухи
  Вредной, и для жизни не важной.
  
  Никто не читает, не декламирует опаленных строк,
  Время прошло, обломало лихой хребет,
  Мы получили хороший урок,
  Как тьмою кромешной
   считать лучезарный свет.
  
  КОЛЫМА
   Квадратное небо и звезды без счета.
   Давно бы на дно провалилось оно,
   И лишь переплеты железных решеток
   Его не пускают в окно.
   В. Т. Шаламов "Колымские тетради"
  
  Зима. Лагерь. За пятьдесят.
  В воздух вмерзает плевок.
  Длинный, дырявый в углах барак.
  Примерзший к доске висок.
  
  Печка потухла, дневальный спит,
  Близится ночь к концу.
  Глаз у зэка навсегда закрыт,
  Смерть прилипла к лицу.
  
  Он доходил, сох от тоски,
  Голода и труда.
  Жилы до боли тянул руки,
  Снилась ему еда.
  
  Чувства растратил, все потерял.
  В лагере ни к чему
  Чувствовать, ждать. Он это знал.
  Никто не писал ему.
  
  Или писал, но вертухай
  Письма вскрывал, читал.
  Зэк перед смертью видел рай.
  Светлый, лучистый овал.
  
  Умер. Какая-то миллионная часть
  Населенья страны.
  Ботинки его, одежду продать
  Можно за полцены.
  
  Чтобы живым купить табаку,
  Хлеба, а может, сгущенки.
  Как выжить не волку на этом веку,
  Если соседи волки?
  
  Днем пронесли через арку ворот,
  Зарыли в мерзлой земле...
  
  В это же время рябой урод
  Трубку курил в Кремле.
  
  ***
  Рука проникает под мятую юбку,
  Играет там бархатом белой кожи...
  - На что это, мой дорогой, похоже?
  - На шутку, всего лишь простую шутку.
  
  И шибко нравственным не нужно тут
  Возводить мораль высотою с высотку.
  Пьем красное вино, затем белую водку...
  И продолжаем... Пока не оттолкнут.
  
  А если не отталкивают - значит, нравится,
  Когда под юбкой рука игрива.
  Тело поддается, отвечает шутливо
  Его владелица - в полутьме красавица.
  
  Все естественно, инстинктивно!
  Оправдывает деление человеческого рода
  На два разных пола?
   - Как там погода?
  - Сыро, холодно и - по-моему - противно.
  
  А я сегодня картошки сварила...
  - Ладно, остаюсь, уговорила...
  
  ***
  Снова в душу лезет кто-то...
   так навязчиво, проворно.
  Снова хочет этот кто-то
   душу ложью захлестнуть.
  Но душа его не пустит -
   закрывается упорно,
  Очищается от грязи,
   не дает себе уснуть.
  
  Враг лукавый и коварный
   не отступит от желанья,
  Он прилипчивый, упрямый,
   дверью хлопнешь - он в окно.
  Но душа тиха, прозрачна
   и хранит воспоминанья
  О далеком, светлом граде,
   ждут в котором так давно.
  
  
  НА ДАЧЕ
  Ребенок строит дом и радуется втайне,
  Что смотрят на него соседи и друзья.
  Строительством своим он озабочен крайне,
  Болея за него, волнуется семья.
  
  Он строит первый дом! С отцовскою сноровкой
  Вколачивает гвозди, орудует пилой
  И маленькой рукой, натруженной и ловкой,
  Выдалбливает паз стамескою большой.
  
  Пусть домик неказист, немного перекошен,
  В нем крыша есть и пол, крыльцо и потолок.
  Строительство кипит, и далеко отброшен
  Любимый паровоз - лежит трубой в песок.
  
  Ребенок строит дом и радуется втайне,
  Что смотрят на него соседи и друзья.
  Работою своей он озабочен крайне
  И скажет всем потом: "Вот дом!
   Построил - Я!"
  НЕБЕСНЫЙ ХОККЕЙ
  Облака, как хоккеисты,
  Разлетаются по льду
  Неба. Идеально чистый
  Синий лед. Встаю, иду
  На коньках и с клюшкой тоже.
  С облаком хочу сыграть.
  Я как будто бы моложе,
  Мне как будто - двадцать пять.
  Покатил, беззвучно режет
  Мой конек тугую твердь,
  Облака летят, но мне же
  Так за вами не поспеть.
  Стойте... пас вам... вы в офсайде,
  Обернитесь на свисток,
  Вам судья, на стрелки глядя,
  Объявляет штрафа срок.
  Облака идут в атаку,
  Я за ними. Бой, навал.
  Кто-то затевает драку,
  Клюшка сломана. Попал!
  Силовой прием, повержен
  Я на лед. Врезаюсь в борт.
  Облака дерутся между
  Малых рамок двух ворот.
  
  Тру ушибленное место,
  Рядом с кучей белых туч.
  Я, похоже, наигрался.
  И по небу покатался...
  Я везуч и невезуч!
  
  ***
  Неуловимое дыхание земли,
  Иду знакомою лесной тропой...
  Приветствует еловый строй...
  Запуталось в листве, вдали
  Полуденное солнце. Небеса
  Вдыхают ароматы лета
  И выдыхают ароматы леса...
  Забрезжила болота полоса.
  Дрожит нервически осина,
  Щебечут птицы на сосне
  Иду как будто в полусне...
  На сапогах лесная глина.
  Назойливые комары
  И прочая лесная мошка.
  Кружат... Идти еще немножко,
  Смахну со лба росу жары.
  
  Мне слышно тихое дыханье,
  Грудная клеть природы мерно
  Вздымается.
  И чисто... верно...
  О Вечности напоминанье.
  
  ***
  Я вижу фиолетовый закат,
  И подо льдом мерцающие тени.
  Неслышно меж собою говорят
  Герои утомительных сомнений.
  
  Над сонным озером скользит луна
  По небосклону, как по снежной горке.
  Вечнозеленая стоит сосна
  На облысевшем осенью пригорке.
  
  Когда же снег отбелит каждый миг?
  Я жду его, а вот зачем - не знаю.
  Ложится на бумагу странный стих,
  Который я из странных слов слагаю.
  
  Серебряный бликует поясок
  На талии по-детски гибкой,
  И слышится веселый голосок,
  Задорно спорящий с унылой скрипкой.
  
  ***
  Рукой прикоснулся к солнцу,
  обжегся, отдернул пальцы.
  Холодной морской волною
  и ветром их обернул.
  Задумался о природе,
  смахнув с пиджака пылинку,
  Заметив в траве движенье,
  и голову к ней пригнул.
  
  Взглядом уперся в камень,
  прикрыв его тенью синей,
  Заметил, что рядом с полем
  бликует дужка очков.
  Увидел что по наклонной
  к земле, к плоскости неба
  Верхушек сосен касаясь
  Скользит стрелка часов.
  
  Встал и земля уплыла -
  вниз, далеко уплыла,
  Мелкие скрыв детали
  и трещины на земле.
  Иду и глазам не верю -
  навстречу идут деревья
  И ветками мне кивают
  колючими и в смоле...
  
  ***
  Высокое небо, под ним река
  В реке отражаются облака
  и солнце, сотканное из лучей,
  И я - неприкаянный.
  Ничей.
  
  ***
  С высокой глубины небес,
  Себя не проявляя,
  В глубины Он глядит сердец,
  Отторгнутых от рая.
  
  Он всем живым руководит,
  Шлет людям Ангелов своих.
  Он молча над землей парит,
  Диктуя мне вот этот стих.
  
  Я сплю, но через стук колес
  Простые принимаю строки.
  С высокой глубины небес
  Поэзии струятся токи.
  21.03.09,
  Ночной поезд СПб-Москва
  
  ***
  Скрипят над озером седым уключины,
  Слышны плеск весел и голоса,
  И просыпаются, тоской измучены,
  По свету белому, округ леса.
  
  А на востоке полоской белою
  Заря ленивая вползает в ночь.
  За нею солнечный походкой смелою
  День приближается и гонит ночь.
  
  ***
  Чавкает осеннее болото,
  Мы бредем, уставшие. Одни.
  Подступает сонная зевота...
  Вдалеке уютные огни
  
  Манят теплотой и ждут с надеждой
  Всех сегодняшних лесных даров.
  Ветерок прилипчивый и нежный
  Топчется среди пустых дворов.
  
  Ласки его ищут сосны, ели,
  Без его наскоков лес грустит,
  Мы с тобою рано повзрослели.
  Ветер нас - играя - молодит.
  
  В СМОЛЬНОМ
  В Смольном тихо, не хлопают двери,
  Не шумит суетливый народ.
  Я без сил... и считаю потери...
  Мне сегодня опять не везет.
  
  Где стихи мои, песни и сказы?
  В голове протоколы, звонки...
  Поручения, просьбы, приказы --
  Давят массой своей на виски.
  
  По ковровой дорожке шагаю,
  Свет потушен, паркет не блестит.
  Лишь сигнальный "На выход" мигает,
  И вечерний охранник стоит.
  
  Не звенят о металле порталы,
  Электронный сработал замок.
  Выхожу на ступени устало...
  И готов
   распрямиться
   в прыжок.
  
  ***
  Встает заря шатром зеленым,
  Гудят разбуженно шмели,
  И зажигаясь светом новым
  Шумит река в лесной дали.
  
  Над полусонными дворами
  Из труб плывет молочный дым,
  Березы с белыми стволами
  Идут со мною - молодым.
  
  Слышны кудахтанье наседки
  И петуха призывный плач,
  И песня ведер у соседки,
  И шепоты забытых дач.
  
  ***
  На Руси невероятный воздух
  Наполняет легкие небесным,
  Плавно истекающим огнем
  Будто бы слоистым...
  
  Здесь пространство
  Темным не подвержено стихиям,
  Установлено на твердом основании,
  Удивляет прочностью своей.
  
  Время тут, шуршащее упруго
  И перетираемо веками,
  Медленно течет сквозь щели неба
  И собой единый мир содержит.
  
  Чтобы люди отличать умели
  Черное от белого...
  Покуда
  Жизнь идет,
  С трудом превозмогая
  Разделенье языков и рас.
  
  В ИТОГЕ
  Тяжёлый день висит на волоске,
  Ещё немного и канет в лету.
  Навязчиво пульсирует в виске
  Тупая боль, невидимая свету.
  
  Весомой плотью сокрушенный дух,
  Сознание без ярких озарений,
  Забитый шумом утонченный слух
  И сердце без внезапных откровений.
  
  Я целый день искал упругих строк,
  Сплетал слова, не смея повторяться.
  Азартный и раскованный игрок,
  Я так и не сумел ни в чем признаться.
  
  От автора
  
  В последние три года мне пришлось довольно много ездить по свету, читать стихи и рассказывать о своем творчестве. Причем, на разных уровнях: на Круглом столе ведущих поэтов России в Министерстве культуры РФ, которое в 2007 году возглавлял А. С. Соколов и в деревенском клубе в Батово, на родине К. Рылеева.
  Казалось бы, ну и что тут такого? Поэта приглашают, он выступает перед читателями и почитателями - обычное дело. Я тоже так думаю, но непосредственно перед выходом в свет настоящей книги произошло знаковое для меня событие, не упомянуть о котором не могу.
  
  Весной текущего года мы с женой и нашими английскими друзьями путешествовали по Англии и Шотландии. Из Лондона на машине "поднялись" до Эдинбурга и еще выше к побережью Северного моря. Посетили знаменитые Шотландские замки Blair Castle (где купили шикарный плед из настоящей шерсти), Dunrobin Castle & Gardens (где присутствовали на представлении дрессированных охотничьих соколов и сов), Продегустировали шотландское виски на не менее знаменитых заводах ABERLOUR и GLENMORANGIE, "отметились" на озере Лох-Несс и в Стоунхендже, были в городах Бат и Ковентри. Но самым интересным и многообещающим оказалось посещение знаменитого Оксфорда.
  
  В мистическом, сказочном, замкнутом в себе, и - я бы сказал - самодостаточном Оксфорде 12 апреля 2010 года было прохладно. В этот день по приглашению Русского общества Оксфорда в одном из самых престижных колледжей Оксфордского университета - St Joyn`s College прошел мой сольный поэтический вечер, на котором состоялась первая презентация книги стихов "Уставший поэт" (правда, еще в рукописи).
  За несколько дней до встречи ее организаторы разослали приглашение, английский вариант которого выглядел так:
  
  Ladies and Gentlemen,
  
  We hope you are having joyful holidays and wish you paint the city red on the last days of your escapade.
  We would like to offer to those of you who are still at Oxford, or on your way back, to join us for the Poetic Evening by Vladimir Khohlev. Vladimir is an award winning poet and renowned academician from Northern Venice, cradle of Russian poetry.
  The soiree will be opened with the recital of the works of the author and followed by an informal talk with Vladimir over a glass of wine and light snacks.
  The Poetic Evening will be held in the MCR of Saint John's College on Monday (April 12) at 7.00 PM, please be punctual to avoid disappointment.
  Entry £2 (£1 OURS members).
  
  We look forward to seeing you on Monday evening.
  
  Yours loving,
  RusSoc Committee
  
  Все это было необычно, странно, я не очень понимал, как себя вести с незнакомой публикой, достаточно избалованной премьер-министрами, голливудскими актёрами и нобелевскими лауреатами.
  К счастью, все мои сомнения и страхи рассеялись с первых минут общения. По оценке жены - строгого критика моего творчества - я читал "лучше, чем где бы то ни было до этого". Наверное, творческая атмосфера места помогла... Я даже был приятно удивлен, когда мои неоднократные попытки закончить выступление получали достаточно твердый ответ аудитории: читайте дальше.
  Кто когда-нибудь выступал публично, знает как это не просто - держать внимание аудитории в течении двух академических пар (трех часов). Не берусь судить о причинах такого феномена: может, стихи понравились, а может, соскучившиеся по России, люди просто не хотели отпускать своего соотечественника... Но что было - то было.
  
  Интересно, что эта встреча вообще могла не состояться.
  С самого начала стали возникать какие-то препятствия. То полученное приглашение в Англию не соответствовало установленным требованиям, и пришлось получать его еще (и еще) раз. То - по причине забастовки авиадиспетчеров - самолеты BRITISH AIRWAIS не летали, и пришлось ждать билетов едва ли не до последнего перед вылетом дня. То выяснилось, что во время каникул мало кого можно собрать. То - когда гости вечера были уже приглашены - поезд из Ковентри, на котором мы должны были приехать в Оксфорд, опоздал почти на сорок минут (для местной железной дороги случай довольно не типичный). Но, несмотря ни на что - все сложилось. Мы успели...
  
  У главного входа в St John`s College нас встретили Никита Лоик и Денис Меншиков - организаторы вечера, которых я хочу искренне поблагодарить за хлопоты и очень радушный прием. Мы пересекли несколько дворов знаменитого колледжа, к которому имеют прямое отношение Льюис Кэрролл и Джон Р. Р. Толкин, в котором учился бывший премьер министр Великобритании Тони Блер и часто выступают известные люди.
  В одном из дворов я не устоял перед соблазном сфотографироваться на память.
  
  Запомнилась интересная деталь: чтобы гости вечера не заблудились в этих таинственных внутренних пространствах и прибыли к месту встречи по наикратчайшему расстоянию, на стенах, увитых характерным для Англии плющем (мистическим растением), были развешены небольшие плакаты со стрелочками и словами: POETRY EVENING.
  На вечере, кроме чтения стихов, я рассказал о журнале "БЕГ", главным редактором которого работаю, о литературной жизни в России и в Санкт-Петербурге, ответил на не всегда простые вопросы. В перерыве мы пили вино, закусывали бутербродами и налаживали общение, которое - я надеюсь - разовьется в деловое и творческое.
  
  Хочу также искренне поблагодарить еще одного организатора вечера - Татьяну Вайс, студентов, аспирантов Оксфорда, русских эмигрантов, живущих в этом городе, и принявших участие во встрече. Выполняя свое обещание, я дарю эту книгу с автографом всем ее участникам.
  
  "В память о поэтическом вечере 12 апреля 2010 года, в St John`s College
  от автора, дружески".
  Владимир Хохлев
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"