Иммунитет
О крысах не хотел я ничего писать,
Но меня они не перестали удивлять,
Живучестью своей. смекалкой и умом.
А мы ещё живём вчерашним днём,
И до сих пор никак мы не поймём,
Что зверь, и тот, наделён умом...
Знаем, что всех умнее человек,
И всегда так думали, из века в век.
И только йоги у зверей учились,
И мудрыми, как звери, становились.
Для них повадки их важней,
Чем видеть в клетках всех зверей...
И потому загадка для все нас,
Как выживает крыса в радиации сейчас,
Не где-нибудь, а эпицентре взрыва,
Представьте, что там за картина...
Все погибли, а крыса нет,
И ее тут же, рядышком обед.
И хоть крыса беспощадна и страшна,
Но всё же удивительна она...
По боевой тревоге погруженье,
И лодке быстро растёт давление,
Все строго на своих постах,
И нет времени думать о хвостах...
Одно жевательное движение,
И выровнялось в ушах давление.
На лодке всё, как в самолёте,
Уверен, что вы правильно поймёте...
А крыса от боли отупела,
Посреди отсека на лапки стала
И по ушам резво лапотушками стучит:
Жизнь научила, как ей быть.
И толко выровнялось в ушах давление,
Крыса исчезнет в одно мгновение...
А крыса флотская очень уж страшна,
Она черна, матёра и сильна.
В одно мгновение она сможет
По трапу вертикально вверх взлететь,
И никто уже не сможет её догнать или поймать...
Раз в дизельном отсеке жила крыса,
Стара она была и местами лыса,
Из рук её кормили моряки,
Не с радости, а скорей, с тоски...
Не кот и не собака там не смогут жить,
А морякам ведь надо и служить.
А крыса чувствует себя прекрасно,
Вот это, почему-то, и не ясно...
И Джек Лондон о них писал,
Видать, немало о их жизни знал.
Про крысиного волка его рассказ
Людей своей жестокостью потряс.
И не хочу я дальше эту тему продолжать,
Ведь многим меня так и не понять:
- Зачем о крысах зря писать?
А я думаю, их надо изучать.
- Её живучесть и воля к жизни,
А мы живём полсотни лет, всего полжизни,
Тут есть, о чём подумать, человек,
Больно короток твой заумный век.
1991 год.