Сергей Эдуардович появился в карауле команды ВОХР, и там начали происходить заметные изменения. А раньше всё как-то обыденно было: работа, и выходные дни. И снова работа и дом. Но тут появился пример для подражания.
Бесспорно, что он умел себя держать с людьми на должном, высоком уровне. При этом, не унижая их личного достоинства. А это не всякий руководитель сможет. А он простой "вохровец", а делает это всё просто и обыденно. И невольно напрашивается вывод, что это человек военный, и бывалый.
Всегда образцово подтянут, строг к своей одежде, и к окружающим. Кожа на лице гладко выбрита, черные волосы коротко подстрижены.
Голубые глаза кажутся, бездонны, но вдруг мелькнула лёгкая "смешливая искорка". И он весь преображается, его энергией можно подзаряжаться, как от аккумулятора.
- Всем строиться получать витамины! - раздаётся задорный голос Сергея Грннкевича.
Конечно, никто не собирается строиться. В карауле "публика разная": всех мастей со всех волостей. Хотя все проходили срочную службы, это здесь норма.
Но призыв необычно весело звучит, и люди с улыбкой тянутся к Сергею.
- Чудит наверно "хлопец", но всё равно приятно!
Так и вошло всё в привычку караула: утром и вечером "витамины". Всем понемногу для поддержания боевого духа, и собственного здоровья.
И видимо на этой почве "перенасыщения" стали, проявляются "негативные" моменты в жизни всего коллектива. И отдельных товарищей.
- Ты меня научил материться! - вполне серьёзно говорит Саша Пархоменко Гришке Распутину. - Раньше я не матерился!
Распутин не ожидал такого откровения "от философа Саши". "И чутьли "в осадок не выпал", от его обидных слов.
Так сейчас изъясняется современная молодежь. И что-то тонкое в их юморе есть. В этом им не откажешь: лишь бы не вошло это в саму жизнь.
Не ожидал тот такого упрёка от своего друга. Но только и смог что ответить: "это я то?" И всё!
И пока он собирался с ответом, довольный Пархоменко удалился. Но тут появляется Петр Павлович Иваненко, и тоже, вполне серьёзно говорит Распутину.
- А ты знаешь, Гришка, что я раньше не матерился. Это ты меня научил так нехорошо изъясняться на Великом русском языке. - "Понесло его!"
- Да, как я мог научить тебя материться, если тебе уже "под сраку лет", - взвился Распутин вверх, от такой дерзости.
- Но тут же, поправился!
- Я не матерился сейчас! - прошу это зафиксировать. - Они что, оба сговорились, эти два друга!?
- Но потом и он нашёлся: "надо им Эдуардович, больше витаминов не давать, у них на этой почве заметная агрессия проявляется!", - и добавил. - Но я согласен, и за них съесть лишнюю порцию, раз моё здоровье пострадало.
- Пользуйтесь моей добротой!
Это у них "утренняя разминка", поэтому всё это воспринимается окружающими, как шутка не более того.
Но и сам Эдуардович не просто знаком с юмором, но, и считает, что без него "всякая жизнь в тягость будет".
- Мы сами себе жизнь укорачиваем. А так, глядишь: лишний годок, или два и пожил человек", может и того больше. Совсем плохо без юмора!
- Закончил я Мореходку, в городе Кронштадте. И по распределению был направлен в город Мурманск на танкер "Сояна", водоизмещением пятнадцать тысяч тонн. Нужно было отработать там три года, и далее выбирать место службы.
- И вот с первой получки, нас три человека молодых было. Мы уже сдали на самостоятельное управление танкером, и получили первую получку. А это по тем временам деньги немалые были: чутьли не двести рублей, без всяких северных надбавок.
- Предлагает экипаж танкера "проставиться", это негласная традиция на корабле, вроде "прописки". И отказаться мы не можем, да и стыдно такое, даже подумать.
- А водку тогда давали с одиннадцати часов. Но не учли мы, что это север, и есть там белые ночи. Когда не поймёшь, когда день, а когда ночь на дворе. А ещё спросонья, попробуй-ка, сориентируйся.
- Мы легли спать в восемь часов вечера. А в десять часов, того же вечера, нас будит боцман: "пора в магазин идти!"
- Молодые мы, и спать всегда хотим. А тут, дело очень серьёзное, нам ли подвох искать?
- Стоим мы возле магазина, как "цуцунята", и ждём его открытия, но его "почему-то не открывают". Так до двенадцати ночи мы и простояли, пока один случайный прохожий не объяснил нам, что сейчас "глухая ночь" на дворе.
- Пришли мы на корабль, а там все нас ждут. И смеху там "через край льётся".
- Конечно, мы обиделись, что тут говорить!
- Тогда боцман нас, и учит: "не всегда надо губы на жестянку закатывать", море таких "умных", не любит! Оно любит весёлых моряков, которые над собой могут посмеяться, а не только над товарищами!
- И то надо "остро знать", когда это делать. - Грех большой!
- А этому учиться надо! - вот и учитесь моряки, "но обиды в море не должно быть, это всем смерть!"
А потом так жизнь повернула всё, что эта наука на пользу пошла:
- Горит вторая палуба! - объявляет нам боцман. - А мы все в "курилке" сидим, перекур у нас!
Вид его необычный, он сильно взволнован, значит, дело не шуточное решили мы. Корабль финской постройки. И вся вторая палуба из дерева сделана. Там же, находятся спасательные шлюпки, и плотики.
Нельзя забывать, что это танкер, заправленный горючим, под самую завязку, и всё это в море происходит.
- Сгорела часть палубы, и одна шлюпка. Но с пожаром мы успешно справились. Стали с причиной пожара разбираться. И выяснилось, что от одной искорки из двигателей, что попала на брезент. Чуть весь корабль не загорелся. - И такое на море бывает!
Я вижу, что Сергей Эдуардович задумался, и стараюсь ему не мешать. Воспоминания полностью овладели его волей: "Он уже парит по этой необычной стихии сознания".
- Очень хорошо зимой в Баренцевом море. Особенно, когда на мостике стоишь, и на море штиль. А ты кораблём управляешь.
Звезды там необычной величины, и настолько красивы, что глаз от них не оторвёшь. И даже кажется, что они рядом с тобой играются, все весело перемигиваются. И танкер прямо в "их восторг" движется.
- А там есть чему восторгаться. Дальше сказка: северное сияние, охватившее сразу и небо и море. Сейчас это один живой: "явно" дышащий организм".
И ты уже в этой сказке, ты очарованный гость. И нет предела изумлению человека. Это Божество выше нашего разума. Иначе это воспринимать нельзя.
- Не отвлекаться! - это голос старпома. - "Держать заданный курс!"
Он уже прошёл "эту школу": на вахте нельзя отвлекаться! И вот теперь, передаёт свой опыт выживания молодым морякам.
И в то же время, по отечески, ненавязчиво, помогает рулевому: даёт вдоволь насладиться красотой природы. Ведь, только на севере "такое диво" увидишь. Но контроль всегда должен быть, море слабых людей не любит.
Было чему удивляться на севере, и не только восхищаться. Ещё можно было здесь, дивной ягоды вволю наесться. И название ей морошка: сочная и нежная, та просто во рту тает.
По-своему, вкусна, и черника. Эта по сопкам растёт. И её там, на севере море: и губы и зубы чёрные от неё. Но разве это главное. Всего на минуту "опрокинулся" лицом в это море ягоды, и губами её собираешь. И сразу чувствуешь тепло ягоды, её дыхание, и нежность.
Где ещё можно позволить себе такое баловство. Трудно ответить, тут дело в душе всё, каждого человека. А она счастлива сейчас, хотя и север кругом.
И опять же, словно для сравнения. Судьба забрасывает меня служить на Таджико-Афганскую границу. Понял я, что это моё призвание, служить Отчизне, и никогда о своём решении не жалел. А служить начинал на границе, в чине прапорщика.
А там уже другая красота, не сравнить её с севером, но не перестаёшь удивляться ей. Высокие горы, острыми зубцами, как пиками, подпирают небо, и нет им конца и края. Великое царство гор, "где тоже плескается море", только тюльпанов. Они и жёлтые, и красные, и жёлто-красные. И тут же рядом неповторимые по своей красоте, ирисы растут, у них своя плантация. По яркости они не уступают друг другу, и стелется под ногами человека коврами.
Наверно Бог сотворил здесь Рай, с невиданными по красоте животными, и растениями. И конечно, плодовыми деревьями, которых по склонам гор растёт в изобилие. Но спускаешься с гор в долину, и ты ещё больше удивлён. Хотя ты, и раньше уже думал, что давно предел наступил. А оказывается, что в восточной сказке ты и не был: только-только к ней подошёл. А тебя уже ждут там, как дорогого гостя: везде ждут. На востоке так принято, и по-другому там не бывает.
Одни восточные базары чего стоят, в их изобилии не трудно забыться, и на время потеряться. Но, как, ни странно, ко всякому чуду здесь можно прикоснуться. Так на Востоке принято. Обмана никто не потерпит.
- Угощайся дорогой! - Арбузы, гранаты, инжир, лепёшки плов, редкие по вкусу дыни! - И всему этому нет начала, и нет конца. Всё это вечно, и всегда было, как сам Восток.
Одно плохо, что война там никогда не прекращалась. Есть разрушенные крепости, которые строил ещё Александр Македонский. Помнят здесь и Тамерлана, который полмира покорил.
Все великие люди оставили здесь свой незабываемый след. И тому легко можно найти подтверждение: Восток и это свято хранит. Жизнь здесь вечна, и никаким земным законам она не подчиняется. Но пришли девяностые года, и нам военным, которые служат здесь сегодня приказ:
- Идут клановые разборки! Ни в какие конфликты не ввязываться, - вот наша основная задача. - Стрелять только для самообороны.
Но, как всё это на самом деле выглядит: тут поневоле задумаешься.
- Привезли мы больную женщину в нашу санчасть, и только её с рук на руки передали. Как такая стрельба вокруг началась, что не знаем мы, куда нам деваться. И кажется, что обе стороны по нам палят. А наш УАЗИК, с места сдвинуться не может. Молодой боец, его с ручника не снял, на тормозе тот.
- Как мы выбрались тогда, из этого пекла, в то трудно поверить. Но у нас был всего один шанс.
- И всё же, мы использовали его.
- Четыре дырки мы в машине насчитали, а, сколько мимо прошло, никто не знает. Но в рубашке я родился, да и водитель тоже, иначе не скажешь, - повезло нам!"
- А в другой раз вел я колону машин с тротилом, для строительства нашей заставы. Рядом горная река Пянж, она местами широкая. А местами, такая, что в несколько прыжков её можно одолеть.
Но другой дороги нет, значит рисковать надо. И только мы немного успокоились, потому что опасные места мы уже проехали. Как со стороны Афганистана по нам стрелять начали. Повезло нам тогда, не знали душманы, какой мы груз везём. И конечно, рассчитались бы с нами, не упустили такого случая отличиться: фейерверк устроить.
Были и курьёзные моменты: "нагнулся я на поле, что бы арбуз подобрать для своих товарищей. Они в машине остались. А на меня кобра немигая смотрит. Поднялась во весь свой немалый рост, и выжидает, что я буду делать дальше. А рядом с ней, целый выводок детёнышей на земле возится.
Не понял я, как моя фуражка на голове поднялась. Но резких движений делать нельзя, что бы не спровоцировать гадину. Пот по всему телу обильно катится, как будто бы я из воды вылез.
- Взяли мы всё же тогда этот арбуз, правда чуть позже это случилось: удалилась кобра со своим выводком.
- Можете представить себе, каким сладким мне показался эта ягода. Наверно ничего слаще во всей своей жизни я не ел. И вспомнить, теперь весело. А тогда?
Вроде и учёный я был: не забывал по утрам вытряхивать свою обувь от скорпионов и фаланг разных, да пауков всех мастей.
Но, кобра? Тут совсем другой "коленкор". Поневоле её зауважаешь. Особенно если в её глаза посмотришь, и себя "мышонком" видишь!"
- А было и такое, что приятно вспомнить: "радоновый источник из земли вытекает", но это уже на Памире.
- Сделали местные жители там небольшую запруду. И даже зимой там купаются.
- И даже, своеобразная парная есть: грот в скале имеется. Грейся там, сколько твоя душа желает!
- Чем не чудеса, но об этом мало думаешь, у нас другие задачи стоят. Одно нам не понятно: "зачем всякие войны на земле, ведь и без них можно жить - зачем?"
- Я всегда любил и люблю свою Родину, где бы я не находился, на службе или нет. Это моя Родина, это моя земля предков, которую я буду защищать всегда, пока в моих жилах течёт кровь. Поэтому это моё личное чувство, я как сумел, так и отразил в своих стихах. Пусть они скромны и где-то необычны, но это моя душа и чувства.
Родина.
Недаром сказано в стихах, и песнях,
Что Родина родная наша мать:
Её поля, её леса, озёра, реки голубые.
Она нас кормит, поит, нежит, и растит,
И, как сын о матери, я говорю сейчас.
Ты воспитала нас с пелёнок,
Дала путёвку в нашу жизнь,
За всё, что сделала для нас,
Тебе спасибо каждый час.
Без тебя мрачнеет небо,
Без тебя и солнце не горит,
Без тебя Луна не светит,
И природа вся молчит.
Да, трудности бывают в жизни,
И без них нельзя никак.
Но ты всегда в моей душе,
Моя любимая Отчизна,
- Сказал я слово о тебе.
И защищать твои границы,
Мы будем вместе и везде,
Отдать все силы для Отчизны,
Любить и думать о тебе.
И в девяносто шестом году я был на Кавказе в командировке, и как воспоминание об этом событии написал это новое стихотворение.
Нет в горах войны.
Эхом гулким отозвалось, где-то далеко от нас,
Жизнь чья-то - оборвалась, кто-то свой нашёл фугас,
Там же, злая пуля чья-то, зацепила паренька,
Он без наших аппаратов, сгинет там наверняка.
Пять минут - вертушки в небе....
Продержитесь пацаны...
А тот, кто на Кавказе не был,
Знает - нет в горах войны!
Через день борта привозят с гор кавказских пацанов,
Окровавленное тело. Скрежет стиснутых зубов.
И уходят вертолёты в горы: пара за другой.
И хлестнёт на развороте в блистер очередь порой...
Без везенья не ушли бы, а где-то посреди весны,
Тот, кто на Кавказе не был,
Знает - нет в горах войны!
И уходят группы в горы,
Каждый день: по три, по пять,
И не слова, ни полслова не прибавить, не отнять.
Почему-то с автоматом каждый, но не налегке,
С сухпайком и автоматом в необъятном рюкзаке,
Но все прения нелепы - где-то в центре всей страны,