Аннотация: Очень крутой рассказ. Вы такого еще не читали. Рекомендуем. Всем приятного чтения!
Холдор Вулкан
Член союза писателей независимого Узбекистана
Длинные тени
(Рассказ)
Мирзохаким делал заготовку для хлеба в хлебопекарном цеху из теста, и тут заглянул к нему старик лет шестидесяти пяти по имени Карабай. - Ассаламу алайкум - сказал аксакал, поздороваясь с Мирзохакимом. - Ва алейкум ассалам, Карабай-ата, заходите - пригласил Мирзохаким. Аксакал зашёл в пекарню и сел на табуретку: - Омин, чтобы во всём мире всегда царил мир! -зачитал традиционную молитву аксакал. Потом спросил: -Ну, как у тебя дела, Мирзохаким? -Хорошо - сказал Мирзохаким коротко, наливая в пиалу чай без сахара и протягивал пиалу старику. -Пейте горячего чая. Аксакал, поблагодарил его и начал хлебать мелкими глотками зелёный чай без сахара, который в жарких условиях Средней Азии хорошо утоляет жажду. Он хлебая чай и прислушиваясь к музыке, сказал: -Погромче сделай своего этого, самого, маклатапона. Мирзохаким повысил звук магнитофона. Это была песня в дидактическом плане 'Не бей слабого'. Чтобы не помешать Карабай-ате, Мирзохаким продолжал готовить тесто. Когда закончилась песня он замер от удивления. Потомучто Карабай аксакал, глядя в потолок хлебопекарного цеха, безмолвно плакал. От слёз его белая борода вымокла. -Что с вами, Карабай -ата, вам плохо? -спросил Мирзохаким. Карабай аксакал вытер слёзы в рукав своего яктага (Белая, легкая узбекская рубаха, похожая на кимано японцев ) и глубоко вздохнул: -Эх, сынок, подействовала на меня это песня. Прям за горло берёт...Знаешь, Когда-то я работал мясником в мясном ларьке. Был сильным, крутым парнем, как ты. Бойко торговал мясом, ходил всегда подвыпившим. В руках длинный острый нож. Время от времени этот нож точил на другого ножа, как палач в средневековье и громко кричал: -Кеп колинг! Кой ёги кой гоштини яхшиси шу ерда! Такая у меня привычка была. Как-то раз подходит дряхлый, худой старик по имени Джумабай аксакал и протягивает мне деньги. -Ассалому алейкум, мулла Карабай. Я только что получил пенцию и решил купить мясо. Дай думаю обрадовать свою старуху. Дайте мне, пожалуйста, пол килограмм баранины - сказал он. Я пол килограмм баранины завернул в газету и отдал старику. А он открывает свёрток и говорит: -Извините меня ради Бога, мулла Карабай. Не могли бы вы вместо этих костей дать немного курдючного жира? Услышав слова аксакала я страшно разозлился и вышел из ларька. Потом начал бить старика, то есть Джумабая. Он упал. Я ему говорю: -Чем ты недоволен, старик?! Может напишешь жалобу в Прокуратуру?! Курдючного жира захотелось да?! На получай, твоему бороду семь, пересемь!.. Вместо костей, говорит, дайте курдючного жира! А кому продам кости?! Сабакам что ли? Кому?! Твоей бабушке что ли?!.. Такими словами я бил его долго. Когда я перестал бить, старик поднялся с трудом, нашёл свою тюбитейку и стряхивая с нее пыль надел. И знаешь, что он cказал?.. Ох, не могу! Эти слова до сих пор терзают меня изнутри!.. Такими словами Карабай -ата горько заплакал. Потом продолжал: -Бедный старик, надевая свою тюбетейку и тряся головой, мне говорит: -Извините, мулла Карабай, старость - не радость. В последнее время я очень похудел. Не больно ли было вашим кулакам, когда били по моим рёбрам? Произнеся эти слова, он целовал мне руку. Целовал, понимаешь?! Карабай-ата высоко поднял свою руку, и глядя на свою руку с презрением произнес: - Иногда хочется отрубить свои руки топором, которыми я бил того беднего аксакала! Слышишь?! Карабай аксакал плакал, не стесняясь Мирзохакима, как маленький. Мирзохаким стал его успокаивать: -Не плачьте, Карабай-ата. Успокойтесь, возьмите себя в руки. Лучше, молитесь за Джумабая аксакала. Вот увидите, он обязательно простит вас. Я уверен в этом на сто процентов... -Мулло Джумабай может меня простит и Бог тоже! Но я не могу простить себя и не прощаю никогда!.. Вытирая слёзы рукавом своего яктага, Карабай аксакал вышел на улицу и даже не попрощавшись пошёл домой. Он шёл и плакал. На улице шёл холодный дождь. Мирзохаким глядел через окно хлебопекарного цеха туда, куда пошёл бывший мясник и грустно вздохнул. Вот наказание-то - а? Не даром говорят, что у старых грехов длинные тени, которые доходят до самого судного дня -подумал он.