Был поздний вечер. В психиатрической лечебнице для невменяемых преступников одно за другим гасли окна - санитары укладывали больных спать. Скоро совершится последний обход, и клиника погрузится во тьму.
Клим смотрел сквозь запотевшее стекло на тоскливый пейзаж и с остервенением наматывал на руку жгут. За окном всегда одно и то же: уходящая в неизвестную даль проселочная дорога, по которой изредка подъезжали к лечебнице "газики" с новыми психами или продовольствием, грустные поля по ее сторонам, и высокое одинокое дерево, колыхающееся под дуновением холодного ветра и часто и грустно стучащее ветвями по подоконнику.
За дверью послышались голоса и звук возни в замке. Клим торопливо прыгнул в постель, с головой накрылся одеялом. Сквозь щелку он видел, как из коридора в его палату брызнул неяркий свет ночника, и как на полу появилась длинная тень санитара. Санитар, закрыв дверь, прошелся по комнате, заглянул в туалет, подобрал с пола измятую бумажку и подошел к постели, чтобы проверить, спит ли больной. Когда он взялся за уголок одеяла, Клим резко вскочил и, накинув оцепеневшему санитару на шею жгут, сдавил его так, что несчастный не успел и пикнуть. Больной душил санитара до тех пор, пока тот не посинел, покрылся пеной и, последний раз дернувшись, застыл в страшном оскале с открытыми выпученными глазами.
Клим живо обшарил карманы убитого, нашел небольшой перочинный ножик, бумажник, удостоверение и, сняв с пояса связку звенящих ключей, перетащил грузное тело на свою кровать. Затем он раздел жертву, облачил в свою больничную рубашку, его вещи натянул на себя и, накрыв санитара одеялом, приоткрыл дверь. Когда Клим убедился, что в коридоре ни души, то осторожно, вдоль стены стал пробираться к решетке на лестнице. Он один за другим перебрал все ключи, и все оказались негодны, но Клим не растерялся: у него был второй вариант побега.
Больной взбежал по лестнице на самый верхний этаж, отыскал нужный ключ и, открыв замок, держащий люк на чердак, влез в темное пыльное помещение, где гулял сквозняк, вносящий через дыру в маленьком окошке вихри осенних листьев.
Внезапно перед Климом всталожуткоеживое воспоминание, на всюжизнь врезавшееся ему в память. Мальчик лет двенадцати осторожно влезает на темный чердак, чтобы исследовать неизведанную часть тетушкиного дома. Он, держа в руке горящую свечу, находит старый таинственный сундук в углу и радуется, думая, что обнаружил сокровище. На крышке был кодовый замок, и мальчик почему-то не удивился, когда что-то невидимое стало нашептывать ему цифры. Когда сундук, наконец, поддался, и крышка с каким-то странным тихим стоном откинулась, внимание мальца сразу приковалось к запыленному зеркалу, что лежало сверху. Остальное его уже не волновало... Мальчик подышал на зеркало, протер его рукавом рубашки и вгляделся в отражение. Внезапный порыв ветра распахнул хлопнувшее чердачное окошко, задул свечу; мальчик вскрикнул и выронил зеркало, которое сразу же разлетелось на сотни стеклянных брызг. Подойдя к одному из больших осколков, малец заглянул в него, но ничего, кроме мутного тумана, как бы выползающего из отражения, не увидел. Окошко заскрипело, когда новый порыв ветра влетел на чердак и, внеся с собой вихрь сухих листьев, бросил его в лицо мальчика, который сразу схватился за глаза. Вокруг стучало и выло, смеялось и шептало, и страшно напуганный ребенок бросился по направлению, как он думал, к лестнице, но не рассчитал действий и кубарем покатился вниз...
Клим съежился от мысли, что ему вновь придется пройти по чердаку. Тогда, в далеком детстве, будучи маленьким мальчиком, он испытал шок, последствия которого оказались более тяжелыми, нежели предполагали врачи. У Клима обнаружили серьезные психические отклонения, вылечить которые уже не представлялось возможным.
Внизу раздались гулкие шаги. Когда кто-то закричал, призывая на помощь, Клим понял, что убитый санитар обнаружен. Он, сжимаясь от суеверного страха перед темнотой и завываний ветра между щелей, рысцой пробежал к чердачному окошку и, с трудом открыв его, ступил на скользкий от дождя карниз и вдохнул свежий, пахнущий мокрой пылью воздух. Прижимаясь к стене, он прополз к тому месту, под которым, по подсчетам Клима, находилось окно его палаты и, следовательно, высокое одинокое дерево. В этом месте одна толстая ветвь разрослась так, что заходила на крышу лечебницы. Клим схватился за эту ветвь и, перебирая руками, дошел до ствола. Затем стал спускаться ниже и ниже, пока, наконец, не спрыгнул на мягкую сырую землю.
2.
Орис разбудила сына и, приготовив ему завтрак, отправилась досыпать свое утро. Но сон почему-то не шел, какие-то смутные предчувствия терзали душу женщины. Наконец она встала с постели и, надев халат, села на подоконник.
Внизу хлопнула дверь, и из окна Орис увидела, как маленькая фигурка ее девятилетнего сына мелькнула на дорожке к калитке. Женщина взглядом проводила фигурку, а когда мальчик скрылся из виду, перевела взор на горизонт. Там слегка заметно колыхалась обвитая туманомжелтая полоса сада, ближе было мутное озерко, окруженное хвойными деревьями; его не было видно, но Орис знала, что оно есть.
Женщина взглянула на небо - свинцовые тучи, нависавшие прямо над ее домом, в любой момент готовы были разразиться грозой. Вдалеке уже сверкали тонкие разветвленные прутья молнии.
Сделав чашку бодрящего кофе, Орис включила телевизор и уселась в кресло напротив.
По подоконнику забили крупные частые капли дождя, иженщина, поддавшись чарам их гипнотизирующего стука, задремала. Вдруг что-то громко стукнуло в окно, и Орис, перевернув стоявшую под рукой чашку, насторожилась. Перед ней неожиданно отчетливо и настойчиво встал образ психически больного мужа.
Когда волнение улеглось, женщина вытерла лужу разлитого кофе. "Нужно лечиться,- подумала она.- Нервы уже совсем никуда"
Внезапно фильм на канале прервался экстренным выпуском новостей. На экране возник диктор в деловом костюме и, порывшись в кипе бумаг, препротивным шепелявящим голосом сообщил:
- Здравствуйте, в эфире "Вести". Вчера из психиатрической лечебницы для невменяемых преступников сбежал некий Клим Розовский, обвиняемый по крайней мере в четырех убийствах. Просим вас быть внимательными и осторожными. Особые приметы...
Диктор исчез, но продолжал говорить, и вместо него на экране появилась фотография преступника. Орис испугалась: без сомнения, это ее муж. Та же родинка на подбородке, та же челка, закинутая назад, такие же холодные голубые глаза и насмешливое выражение лица... Женщина сглотнула слюну и беспокойно заходила по комнате.
Когда "Вести" закончились, на экране вновь появился прерванный фильм: совсем юная девушка в полупрозрачной рубашке бежала по темному туманному лесу, постоянно падая в ворох мягких листьев, оглядываясь и вскакивая вновь. Вскоре она, не в силах подняться, упала на сырую землю, и перед ней появился человек с безобразным шрамом на шее. Человек занес руку, в которой блеснуло острие ножа, и... Орис поскорее выключила телевизор.
Женщина села в кресло и обхватила голову руками. "Может, я все-таки ошиблась? Может, это не он?.." Она выпила таблетку снотворного, улеглась в постель.
Сон долго не шел, женщина постоянно ворочалась и вздыхала, но, наконец, погрузилась в успокаивающую темноту.
3.
Клим осторожно сошел на станцию.
В городе начиналась обычная ежедневная суета: становилось больше автомобилей и пешеходов, открывались магазины, школьники спешили на занятия, весь общественный транспорт ломился от обилия пассажиров.
Для начала, решил Клим, необходимо приобрести новую одежду, иначе на него будут обращать внимание. Денег, которые он обнаружил в бумажнике убитого санитара, хватило только на проездной билет в поезде. Нужна новая жертва.
Клим вспомнил, что недалеко от станции живет подруга его жены, и направился к ней. Через минуту после звонка дверь открыла девочка лет семи с глубокими карими глазами и копной рыжих волос.
- Здравствуй,- делая выражение своего лица как можно добродушнее, сказал Клим и улыбнулся.- Папа дома?
- Нету,- не чувствуя неладного, ответила девочка,- только мама.
- Больше никого?
Девочка кивнула.
Из комнаты послышался женский голос и приближающиеся шаги.
- Машенька, кто там?
- Не знаю, какой-то дядя. Наверное, к тебе.
Клим отстранил ребенка и, рывком стянув с вешалки длинный шарф, стал за дверью в комнату. В прихожую вышла женщина в халате, и Клим, быстро накинув ей на шею шарф, - она не успела даже опомниться - сдавил его с такой силой, что только хрип вырвался из горла сопротивляющейся жертвы. Убийца почувствовал, что сзади его колотят маленькие детские кулачки, и, не отпуская шарфа, резко развернувшись, одной рукой отшвырнул ребенка в другой конец прихожей. Девочка влетела головой в кладовую и больше не подавала признаков жизни.
Когда женщина затихла, Клим осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, опустил бесчувственное тело на паркет и, переступив через него, стал рыться в вещах и ящиках.
В одном из отделений шкафа убийца обнаружил мужскую одежду, которая оказалась ему впору, и, отыскав приличный оливковый свитер, коричневые брюки и черные туфли, понравившиеся ему больше всего, он переоделся. На ночном столике в спальне Клим нашел пухлый кошелек, наполненный купюрами разных достоинств и, прихватив его, осторожно вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Теперь осталась одна цель - предательница жена.
4.
Темнело. Ночное небо покрылось мириадами светящихся веснушек-звезд, и посредине его выплыла сияющая корона полумесяца. Зажегшиеся желтые фонари на улицах проливали неверный свет на дорожку, идущую вдоль аккуратной деревянной ограды приятного зеленого цвета.
По дорожке, шлепая промокшими кроссовками, бодро вышагивал мальчик, держа за руку женщину с уставшим изможденным лицом и прижимая ладошкой к груди новую игрушку.
Орис с глубокой нежностью смотрела на сына. Он был единственным родным ей существом, которое у нее осталось, поэтому женщина всегда старалась дать мальчику все самое лучшее: отдала его в престижную гимназию, наняла репетитора для лучшего результата обучения, всегда могла угостить лакомым кусочком, даже при самых скудных запасах продуктов.
Мальчик также был привязан к матери, ведь с самого рождения он не знал рук теплее и заботливее ее, речи завораживающе и мягче...
Когда они зашли в дом, то сразу же занялись своими делами: Орис принялась готовить ужин, а ее сын - домашнее задание.
Женщина резала овощи для салата, и вдруг услышала шум на втором этаже. Она выглянула в зал - мальчик, одну руку положив на открытую тетрадь, а во второй держа ручку, прислушивался.
- Что это, ма?- обеспокоенно спросил он, ожидающе глядя на мать.
Орис почувствовала, как по ногам потянуло холодом, и, не отложив ножа, которым до этого она резала лук, стала искать источник сквозняка. Она проверила, закрыта ли входная дверь, и вдруг заметила, что штора на одном из двух окон зашевелилась. Орис, сглотнув, подошла к занавеске. Держа наготове нож, сдернула ее и... вздохнула с облегчением: оказалось, что женщина оставила открытым окно, откуда теперь тянуло холодом.
Орис успокоила сына, вернулась к работе, но вдруг шум повторился. На этот раз что-то с грохотом упало на пол, так, что люстра в зале слегка закачалась.
Теперь Орис не на шутку испугалась: было ясно, что в доме, кроме нее и сына, есть кто-то еще. Она, все также держа нож в правой руке, осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, поднялась по лестнице на второй этаж и, услышав возню в спальне, приоткрыла дверь. Женщина, заволновавшись, даже не подумала вызвать полицию...
Внезапно зажегся свет и она, почти потерявшая дар речи, остолбенела. Нагло развалившись в ее любимом кресле перед телевизором, сидел человек, с которым она прожила около четырех лет, тот, кто принес ей одни несчастья, и кого она боялась больше всего на свете.
- Вот мы и встретились,- зловеще улыбаясь, проговорил Клим. В руке он перебирал длинную, туго скрученную веревку.
Орис не ответила. Только ужас читался в ее глазах.
- Что же ты молчишь?- продолжал убийца.- Расскажи про сына хоть. Отец его, конечно, тот мерин, с которым ты спуталась после моего заточения?
- Да...- дрожащим голосом сказала женщина и начала психологическую атаку.- Но я с ним стала тайно встречаться уже через год после нашей с тобой женитьбы, а не после твоего заточения, как ты считаешь. И, знаешь, он всегда и во всех отношениях был лучше тебя.
- Дрянь!- рявкнул Клим и, вскочив с кресла, кинулся на Орис. Она выставила вперед нож, но убийца выбил оружие из ее рук и, быстро накинув на шею женщины веревку, по привычке с силой ее стянул. Когда жертва начала задыхаться и уже почти перестала оказывать сопротивление, Клим вдруг ощутил сильный удар по спине. Он на минуту ослабил давление на веревку и оглянулся, но воспрявшей женщине этого хватило, чтобы, вырвавшись, подобрать с пола нож.
Клим, обернувшись вторично, увидел испуганное и растерянное лицо ребенка, держащего в руках биту. Однако убийца не обратил внимания на мальчика, ведь его целью была Орис.
Глаза убийцы застилали ярость и безумие, и он с ревом кинулся на беззащитную женщину, но тут же, удивленно на нее взглянув, отшатнулся и, не удержавшись на ногах, грохнулся на пол.
Орис попятилась к стене; по ее щекам текли слезы. Она увидела, что в груди Клима торчит рукоятка ножа, который до этого женщина держала в руке и на который, по всей вероятности, напоролся преступник.
Мальчик прильнул к матери.
- Пойдем, Левочка,- вздохнула женщина, прижавшись губами ко лбу сына.